Трансформация мифа в романе В. Набокова "Лолита" (1955)

В статье представлен комплексный анализ мифологических образов в романе В. Набокова «Лолита» (1955) и соотнесение их системы с мифологической картиной мира с целью выявить авторскую трансформацию мифа. Авторское мифотворчество В. Набокова осмысляется в контексте мифотворческой деятельности представи...

Повний опис

Збережено в:

Бібліографічні деталі
Дата:	2010
Автор:	Шмырова, В.Г.
Формат:	Стаття
Мова:	Russian
Опубліковано:	Інститут літератури ім. Т.Г. Шевченка НАН України 2010
Назва видання:	Русская литература. Исследования
Теми:	Поэтика литературы ХIХ – середины ХХ века
Онлайн доступ:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/105408
Теги:	Додати тег Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Цитувати:	Трансформация мифа в романе В. Набокова "Лолита" (1955) / В.Г. Шмырова // Русская литература. Исследования: Сб. науч. тр. — 2010. — Вип. XIV. — С. 173-182. — Бібліогр.: 10 назв. — рос.

Репозитарії

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-105408
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-1054082016-08-13T03:01:51Z Трансформация мифа в романе В. Набокова "Лолита" (1955) Шмырова, В.Г. Поэтика литературы ХIХ – середины ХХ века В статье представлен комплексный анализ мифологических образов в романе В. Набокова «Лолита» (1955) и соотнесение их системы с мифологической картиной мира с целью выявить авторскую трансформацию мифа. Авторское мифотворчество В. Набокова осмысляется в контексте мифотворческой деятельности представителей предшествующих литературных эпох – в частности, русских символистов. В роботі представлений комплексний аналіз міфологічних образів в романі В. Набокова «Лоліта» (1955) у їх співвідношенні з прадавньою міфологічною картиною світу; висвітлено авторську трансформацію міфу. Авторська міфотворчість розглядається в контексті міфотворчої діяльності представників попередніх літературних епох – зокрема, російських символістів. This work contains a complex analysis of mythological images in V. Nabokov’s novel “Lolita”. This system of images is brought into correlation with an ancient mythological picture of the world in order to reveal the author’s transformation of the myth. The author’s myth-making is viewed in the context of the similar activity of previous literary era’s representatives – specifically Russian symbolists. 2010 Article Трансформация мифа в романе В. Набокова "Лолита" (1955) / В.Г. Шмырова // Русская литература. Исследования: Сб. науч. тр. — 2010. — Вип. XIV. — С. 173-182. — Бібліогр.: 10 назв. — рос. 2218-7472 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/105408 821.111(73): 82-31 / Набоков ru Русская литература. Исследования Інститут літератури ім. Т.Г. Шевченка НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
topic	Поэтика литературы ХIХ – середины ХХ века Поэтика литературы ХIХ – середины ХХ века
spellingShingle	Поэтика литературы ХIХ – середины ХХ века Поэтика литературы ХIХ – середины ХХ века Шмырова, В.Г. Трансформация мифа в романе В. Набокова "Лолита" (1955) Русская литература. Исследования
description	В статье представлен комплексный анализ мифологических образов в романе В. Набокова «Лолита» (1955) и соотнесение их системы с мифологической картиной мира с целью выявить авторскую трансформацию мифа. Авторское мифотворчество В. Набокова осмысляется в контексте мифотворческой деятельности представителей предшествующих литературных эпох – в частности, русских символистов.
format	Article
author	Шмырова, В.Г.
author_facet	Шмырова, В.Г.
author_sort	Шмырова, В.Г.
title	Трансформация мифа в романе В. Набокова "Лолита" (1955)
title_short	Трансформация мифа в романе В. Набокова "Лолита" (1955)
title_full	Трансформация мифа в романе В. Набокова "Лолита" (1955)
title_fullStr	Трансформация мифа в романе В. Набокова "Лолита" (1955)
title_full_unstemmed	Трансформация мифа в романе В. Набокова "Лолита" (1955)
title_sort	трансформация мифа в романе в. набокова "лолита" (1955)
publisher	Інститут літератури ім. Т.Г. Шевченка НАН України
publishDate	2010
topic_facet	Поэтика литературы ХIХ – середины ХХ века
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/105408
citation_txt	Трансформация мифа в романе В. Набокова "Лолита" (1955) / В.Г. Шмырова // Русская литература. Исследования: Сб. науч. тр. — 2010. — Вип. XIV. — С. 173-182. — Бібліогр.: 10 назв. — рос.
series	Русская литература. Исследования
work_keys_str_mv	AT šmyrovavg transformaciâmifavromanevnabokovalolita1955
first_indexed	2025-07-07T16:46:37Z
last_indexed	2025-07-07T16:46:37Z
_version_	1837007424566853632
fulltext	Выпуск XIV (2010) ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 173 6. Синицкая А.В. Метафора как хронотоп (к вопросу о поэтике Сигизмунда Кржижановского) // Литературоведение. – 2003. – №1. – Эл. ресурс: http://vestnik.ssu.samara.ru /gum/ 2003web1/litr/200310604.html 7. Словарь символов. Эл. ресурс: http://dic.academic.ru/contents.nsf/simvol/. 8. Степанов Ю.С. Концепт // Константы: Словарь русской культуры: 3-е изд. – М., 2004. – С. 42-67. 9. Шуберт А.Н., Корниенко О.А. Ритм в новеллистике Сигизмунда Кржижа- новского. Статья первая // Русская литература. Исследования: Сб. научных тру- дов, – К.: «СПД Карпук С.В.», 2009. – Вып. 13. – С.211-222. 10. Энциклопедия символов / Сост. В.М. Рошаль. – М.-СПб, 2007. 821.111(73): 82-31 / Набоков В.Г. ШМЫРОВА (Киев) ТРАНСФОРМАЦИЯ МИФА В РОМАНЕ В. НАБОКОВА «ЛОЛИТА» (1955) Аннотация. Шмырова В.Г. Трансформация мифа в романе В. Набокова «Лолита» (1955). В статье представлен комплексный анализ мифологических образов в романе В. Набокова «Лолита» (1955) и соотнесение их системы с мифологической кар- тиной мира с целью выявить авторскую трансформацию мифа. Авторское мифо- творчество В. Набокова осмысляется в контексте мифотворческой деятельности представителей предшествующих литературных эпох – в частности, русских символистов. Ключевые слова: миф, неомифологизация, мифотворчество, символизм. Анотація. Шмирова В.Г. Трансформація міфу в романі В. Набокова «Лоліта» (1955). В роботі представлений комплексний аналіз міфологічних образів в романі В. Набокова «Лоліта» (1955) у їх співвідношенні з прадавньою міфологічною кар- тиною світу; висвітлено авторську трансформацію міфу. Авторська міфотвор- чість розглядається в контексті міфотворчої діяльності представників попередніх літературних епох – зокрема, російських символістів. Ключові слова: міф, неоміфологізація, міфотворчість, символізм. http://vestnik.ssu.samara.ru http://dic.academic.ru/contents.nsf/simvol/ Русская литература. Исследования ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 174 Summary. Valeria Shmyrova. The Transformation of myth in V. Nabokov’s novel “Lolita” (1955). This work contains a complex analysis of mythological images in V. Nabokov’s novel “Lolita”. This system of images is brought into correlation with an ancient mythological picture of the world in order to reveal the author’s transformation of the myth. The author’s myth-making is viewed in the context of the similar activity of previous literary era’s representatives – specifically Russian symbolists. Key words: myth, new-mythcreation, myth-making, symbolism. Обратившись к корпусу сюжетов античной мифологии, легко вывести из них принцип взаимодействия женского и мужского начал в мифиче- ской картине мира. Так, мужское начало переменчиво; оно постоянно обновляется, в каждом новом своём воплощении причащаясь стабильно- го женского начала – и таким образом заново утверждая себя в мире. Эта схема реализована во множестве сюжетов: Эдип убил отца и вступил в брак с матерью, – каковой сюжет, благодаря своей наглядности, служит точкой соприкосновения для мифологической и психоаналитической трактовки событий; некоторый бог убоялся и низверг своего сына, но впоследствии был побеждён выжившим отпрыском; бог-мужчина вечно погибает и вновь воскресает благодаря силам земли-женщины [Токарев, Мелетинский 1980, 12, 18]. Цель настоящей работы состоит в том, чтобы, приняв такую версию взаимодействия за некоторый исконный, «пра- вильный» миф, проследить его трансформацию в романе В. Набокова «Лолита» (1955). На мифические корни романа наталкивает само слово, выбранное для обозначения привлекательных девочек, которых вожделеет главный ге- рой, – нимфетки. В контексте мифологии обращение к образу ребёнка вообще представляется неслучайным, поскольку существует устойчивая традиция осмысления мифа в его связи и схожести с детским сознанием [Лотман, Успенский 1992, 66]. Отношения Гумберта с женщинами начи- наются с «изначальной девочки» [Набоков 2009, 15], Анабеллы, роман с которой развивается в подчёркнуто мифических декорациях: это и про- странственно-временные характеристики их «очарованного острова вре- мени» [Набоков 2009, 26], и образный комплекс залитого солнцем мор- ского побережья, и природа влюблённых («моя Анабелла не была для Выпуск XIV (2010) ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 175 меня нимфеткой: я был ей ровня; задним числом я сам был фавнёнком» [Набоков 2009, 26]), и природа персонажей, им помешавших («морской дед и его братец» [Набоков 2009, 20]). Так изображён в романе «правиль- ный» миф – и это первый пласт спроецированного в текст двучастного мифического времени, призванный посредством прецедента объяснить позднейший порядок вещей [Мелетинский 1980, 252-253]. Гармония ми- фа нарушается, когда героям не дают соединиться, после чего происхо- дит катастрофа – Анабелла умирает, навсегда оставив миф ущербным. В новом, уже эмпирическом, времени герой, вместо зафиксированного исконным мифом тяготения к материнскому началу в женщине, испыты- вает влечение к нимфеткам. До Лолиты Гумберт встречает нескольких женщин, каждая из которых подробно описана как карикатура девочки и/или матери: вроде «чудовищно упитанной, смуглой, отталкивающе не- красивой девушки, лет по крайней мере пятнадцати, с малиновыми лен- тами в тяжёлых чёрных волосах, которая сидела на стуле и нарочито нянчила лысую куклу» [Набоков 2009, 34] и к тому же носила имя Ма- рия, в чём видится пародийная перекличка с Богоматерью; вроде про- ститутки Моники, чьё «тело ... ещё хранило ... что-то детское, примеши- вавшееся к профессиональному» [Набоков 2009, 30], вроде жены Вале- рии, с её «имперсонацией маленькой девочки» [Набоков 2009, 36], опре- деляемой как «балаганная фигура» и «фарсовая супруга» [Набоков 2009, 39]. Женская сущность в мифе, поражённая катастрофой, проходит ряд мутаций в поисках новой постоянной формы, которой становится ним- фетка Лолита. Её юный возраст, ряд описаний, посвящённых принципи- альной не-женскости её тела и мужской одежде (мужская рубашка, ков- бойская обувь), её вражда с собственной матерью, постоянное тяготение героя к её внутренностям, изнанке, – всё это определяет нимфетку как анти-мать. Показательна следующая фантазия героя: «...при некотором прилежании и везении мне, может быть, удастся в недалёком будущем заставить её произвести изящнейшую нимфетку с моей кровью в жилах, Лолиту Вторую, которой было бы восемь или девять лет в 1960-ом году, когда я ещё был бы dans la force de l’age; больше скажу – у подзорной трубы моего ума или безумия хватало силы различить в отдалении лет un vieillard encore vert ... странноватого, нежного, слюнявого д-ра Гумберта, упражняющегося на бесконечно прелестной Лолите Третьей в «искусстве Русская литература. Исследования ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 176 быть дедом», воспетом Виктором Гюго» [Набоков 2009, 224]. Такое раз- витие событий является зеркальным отражением упомянутого соотноше- ния мужского и женского начал (в том числе, и сексуальных контактов) в «правильном» мифе. Таким образом, новый миф в романе – это анти-миф, воплощённый в союзе Гумберта Гумберта, чьё двойное имя всё ещё отсылает нас к изна- чальному мифу, где сыновья уподобляются отцам, и нимфетки Лолиты. Каковы же его конкретные формы? Они намечены уже в первых описа- ниях Лолиты: «Меня сводит с ума двойственная природа моей нимфетки – всякой, быть может, нимфетки: это смесь в Лолите нежной мечтатель- ной детскости и какой-то жутковатой вульгарности, свойственной курно- сой смазливости журнальных картинок» [Набоков 2009, 60], после чего удельный вес «журнальных картинок» в тексте неуклонно растёт. «Я, говорят, похож на какого-то не то актёра, не то гугнивца с гитарой, кото- рым бредит Ло» [Набоков 2009, 58] – вот залог первичной симпатии Ло- литы к Гумберту. Герой понимает, что Лолита, «дитя нашего времени, жадное до киножурналов, знающее толк в снятых крупным планом, млеющих, медлящих кадрах» [Набоков 2009, 65-66], если её поцеловать, «это позволит и даже прикроет при этом глаза по всем правилам Холли- вуда» [Набоков 2009, 65]. С этой точки зрения очень показательна сцена прото-близости героев – события, знаковость которого для мира романа подтверждена календарём – это день летнего солнцестояния [Старк 2001, 898]. В эпизоде фигурирует сразу несколько орудий нео-мифологизации: «изображённый в журнале снимок ... проступил сквозь туман: известный художник-сюрреалист навзничь на пляже, а рядом с ним, тоже навзничь, гипсовый слепок с Венеры Милосской, наполовину скрытый песком. Надпись гласила: Замечательнейшая за Неделю Фотография» [Набоков 2009, 77]. Зафиксировав попутно, что сюрреализм понимается как искус- ство, имитирующее миф вне мифологического сознания [Лотман, Успен- ский 1992, 70], а слепок Венеры Милосской – пример изуродованной мифической женщины, отметим, что за разглядыванием этого снимка начинается сексуальная прелюдия, которая продолжается за совместным распеванием «глупой песенки, бывшей в моде в тот год – О Кармен, Карменситочка, вспомни-ка там...» [Набоков 2009, 78]. Наконец, проис- ходит следующее: «Я всё повторял за Лолитой случайные, нелепые слова Выпуск XIV (2010) ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 177 – Кармен, карман, кармин, камин, аминь – ... а между тем моя рука кра- лась вверх по её солнечной ноге до предела, дозволенного тенью прили- чия» [Набоков 2009, 80] – так текст популярной песни превращается в сакральный текст эпохи. Это подтверждает интерьер комнаты Лолиты, где среди прочих глянцевых фотографий присутствует снимок, надпись под которым «взята была из церковного гимна, сочинённого священни- ком Томасом Мореллем» [Набоков 2009, 91]. Сцена же, где Лолита «си- дела ... вся поглощённая легким чтением в приложении к газете ... глаза- ми ... прослеживала приключения своих любимых персонажей на стра- ничке юмора» во время полового акта есть апофеоз демонстрации, каким именно мифом захвачена сама Лолита и каким мифом очаровывает она Америку, подобно тому, как нимфа очаровывает персонажей пьесы «За- чарованные охотники», где Лолите отведена главная роль. И даже её фа- милия, будучи буквально переведённой с английского, прозвучит при- мерно как «Туманящая» или «Обволакивающая»1. Новая мифология – это рекламно-глянцевая культура, вкупе с культу- рой потребления, заполонившая Америку. Поп-идолы и звёзды экрана становятся новыми богами. Орудиями мифологизации выступают кине- матограф, средства массовой информации и реклама. Нео-миф пытается выполнять функции старого – объяснять мир и моделировать поведение человека в нём [Корниенко 2006, 20-22] – но делает это следующим обра- зом: «Вы, девушки, которые не заправляете концов рубашки в штаны, подумайте дважды, так как Джиль говорит, что та мода кончена» [Набо- ков 2009, 189], – таков глас Божий нео-эпохи. Подробно описано место во всём этом Лолиты: «С какой-то райской простодушностью она верила всем объявлениям и советам, появлявшимся в читаемых ею «Мире Экра- на» и «Мираже кинолюбви» ... Это к ней обращались рекламы, это она была идеальным потребителем, субъектом и объектом каждого плаката» [Набоков 2009, 189-190]. Включённые в систему нео-мифологии, напол- няются новым смыслом многочисленные страницы романа, посвящённые 1 Haze – 1. сущ. а) лёгкий туман; б) иней, изморозь; в) (атмосферная) дымка; д) затемнение, неясность, нечёткость (очертаний, предметов); туман в голове, нечёткость мыслей 2. гл. а) затуманивать, заволакивать; б) затуманиваться, по- крываться пеленой; заволакиваться; в) моросить. [ABBYY Lingvo 12.] Русская литература. Исследования ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 178 описанию культуры вывесок и достопримечательностей: «Есть что-то мифическое, колдовское в этих больших магазинах, где ... пластиковые манекены ... с ... личиками фавнят наплывали на меня со всех сторон» [Набоков 2009, 142]. Иллюстрированные каталоги и трактаты о домаш- нем хозяйстве, которыми так увлечена Шарлотта, энциклопедии для де- вочек, дающие пищу патологии Гумберта, и пестреющие рекламой путе- водители, лубочные кинематографические журналы, комиксы и воскрес- ные приложения, обожаемые Лолитой, кинематограф, с его высмеянны- ми в романе мюзиклами, гангстерскими и ковбойскими фильмами – «Мы живём не только в мире идей, но и в мире вещей» [Набоков 2009, 230] – говорит мисс Пратт, начальница Бердслейской гимназии – мы живём не только в мире вещей, но и в мире их изображений, утверждает художест- венный мир романа, в чём видится упрощение сложной семиотической природы мифа [Лосев 2008; 73-74] до иконографии неомифа. В после- словии к изданию 1958 г. Набоков выражает огорчение по поводу упрё- ков «Лолите» в антиамериканизме и утверждает, что всего лишь «Дви- жимый техническими соображениями ... соорудил некоторое количество североамериканских декораций» [Набоков 2009, 408]. Прослеживается, однако, магистральный принцип, по которому построены эти декорации: стремление показать пропасть между системой надписей, объявлений, картинок, реклам и обещаний – и реальным положением вещей: «Там надпись гласила: «Мы гордимся нашими туалетными комнатами, столь же чистыми, как у вас дома. Открытки с уже наклеенными марками при- готовлены для ваших комментариев». Но уборная была без открыток, без мыла, без чего бы то ни было. Без комментариев» [Набоков 2009, 274]. Изображение вещи, порождённое неомифом, не соответствует самой ве- щи – иконография врёт, связь между знаком и означаемым разорвана – так вскрывается ложность антимифа. Принципиальную важность обре- тают описания ландшафтов изначальной, дикой Америки, выглядываю- щей из-под лже-мифа – её красоты глубоко трогают старосветского Гум- берта, воспевающего «душераздирающе прекрасную» «американскую глушь – лирическую, эпическую, трагическую, но никогда не похожую на Аркадию» [Набоков 2009, 216], и, конечно, оставляют равнодушной Лолиту. Почти проговариваясь, что их с Лолитой союз – символ неоми- фологизации, вылепленный солгасно логике мифического антропомор- Выпуск XIV (2010) ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 179 физма [Топоров 1980, 161], Гумберт пишет: «...Наше длинное путешест- вие всего лишь осквернило извилистой полосой слизи прекрасную, до- верчивую, мечтательную, огромную страну» [Набоков 2009, 226-227]. Описав тотальную лжемифологизованность мира, автор вновь приво- дит миф в движение. Как некогда нимфетка Анабелла и фавнёнок Гум- берт были равны на изначальном острове, так и нимфетка Лолита нахо- дит себе ровню в новом мифе: знаменитого сценариста, чьё лицо смотрит с пачки папирос «Дромадер», - Клэра Куилти, автора «Зачарованных охотников», который откровенно назван сатиром и соответствующе опи- сан в сцене созерцания им играющей в теннис Лолиты. Несколько стра- ниц романа посвящено тому, как он переставляет буквы и меняет смыслы в названиях книг и именах писателей Старого света, мистифицируя Гум- берта, и едва ли не умирает с прибауткой «Меттерлинк – Шметтерлинк» на устах, в чём вновь легко прочитывается отношение американской культуры к культуре старосветсткой, а нового мифа – к старому – автор, совершенно по законам мифологической модели мира, все удлиняет це- почки бинарных оппозиций [Топоров 1980, 162-163]. Однако сатир не отвечает на чувства нимфетки и даже развенчивается как сатир по факту отсутствия мужской силы. Антимиф, продемонстри- ровав свою несостоятельность, начинает переворачиваться обратно: по- взрослевшая Лолита готовится стать матерью и не теряет при этом любви Гумберта; иронический тон самого Гумберта по отношению к его матери, взятый в начале романа, сменяется более проникновенным; в описаниях героя вместо сходства с поп-идолом подчёркивается старосветскость; женская сущность в мире вновь мутирует, что воплощено в образе Риты. Наконец, Гумберт убивает в лице Клэра Куилти ту вновь одетую в фио- летовый халат часть себя, которая некогда развратила Лолиту. Но в ре- зультате попытки занять исходное положение миф гибнет: «Жена “Ри- чарда Скиллера” умерла от родов, разрешившись мёртвой девочкой, 25- го декабря 1952 г., в далёком северо-западном поселении Серой Звезде» [Набоков 2009, 12]. Лолита так и не становится матерью. Дата её смерти – католическое Рождество – а так же убийство лжесатира в «страшном замке», открыто названное «средневековой сказкой», подтверждают, что квази-античность романа закончилась, и неомифу остаётся лишь жить в Русская литература. Исследования ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 180 искусстве: «И это – единственное бессмертие, которое мы можем с тобой разделить, моя Лолита» [Набоков 2009, 398]. В конце романа много внимания уделено описанию «сборных звуков» [Набоков 2009, 396] детских голосов, заслышав которые Гумберт созна- ёт, что «ужас состоит ... в том, что голоса ее нет в этом хоре» [Набоков 2009, 396]. Образ хора возникает в тексте и ранее: Лолита «с удовольст- вием участвует в хоровом пении класса, хотя её мысли немного как будто блуждают» [Набоков 2009, 251], – так начинается её отторжение от хора. Безусловно, начало этому образу полагает классный список, найденный Гумбертом в Рамздэлле и любовно им воспетый в то время, когда Лолита ещё была полноправным членом хора: «Так странно и сладко было найти эту Долорес Гейз (её!) в живой беседке имён ... А вот среди них – она, потерянная в их толпе» [Набоков 2009, 70-71]. Заметим попутно, что список учеников имеет дополнительную мифологическую нагрузку как уникальный прецедент собственной номинации [Лотман, Успенский 1992, 61-75]. Роман вообще начинается с долгого акта «называния» Ло- литы Гумбертом, что сразу вскрывает её мифическую природу и выделя- ет из нарицательной профанной реальности. Характерно, что и список учеников, и хор голосов в послесловии причислены автором к «тайным точкам, подсознательным координатам ... начертания», составляющим «нервную систему книги» [Набоков 2009, 409]. Сама Лолита заявляет о своей обособленности репликой: «Знаешь, ужасно в смерти то, что чело- век совсем предоставлен самому себе» [Набоков 2009, 368]. Такое после- довательное проведение идеи соборности и обособления отсылает нас к философам символизма, прежде всего – В. И. Иванову [Иванов 1979, 76- 77]. Соборность коллектива, к которой, по мысли философа, должна при- вести «правильная» мифологизация, погибает в романе, вместо неё на- ступает разобщённость, как следствие ложности мифа. Символ включён в роман в следующем контексте: «Современные наши понятия об отно- шениях между отцом и дочерью сильно испакощены схоластическим вздором и стандартизированными символами психоаналитической ла- вочки» [Набоков 2009, 369]. Налицо порча символа – свёрнутого, кон- центрированного мифа – что прослеживается так же в упомянутом «Мет- терлинк – Шметтерлинк»: «Меня прозвали американским Меттерлин- ком» [Набоков 2009, 389], – говорит Клэр Куилти, карикатура столпа ев- Выпуск XIV (2010) ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 181 ропейского символизма, соавтором которого в написании «Зачарованных охотников» выступает некто Вивиан Дамор-Блок. Совпадение части её фамилии с фамилией А. А. Блока, крупнейшего поэта-символиста, выяв- ляет между ними те же отношения, что и между Куилти и Метерлинком, – автор реализует собственное эвгемерическое понимание мифа с по- правкой на намеренную извращённость своего мира. Представленная си- туация с символом дополнительно вскрывает несостоятельность неомифа как метафорико-символического образования, сопрягая при этом изо- бражённую в романе мифологизацию с планами таковой у символистов. Такое положение вещей, безусловно, расширяет существующие на сего- дняшний день представления о связях творчества В.Набокова с символи- стской традицией [Пило Бойл 2001, 532-550]. Итак, в романе В. Набокова «Лолита» обнаруживает себя зашифро- ванный в деталях и словесной игре сюжет: сюжет о мифе. Он состоит в том, что изначальный миф, корректно отражающий реальность и успеш- но руководящий человеком в мире, в результате некоторой катастрофы и последовавшей за ней череды искажений, превращается в свою полную противоположность, что символически воплощено в образе нимфетки – анти-матери. Новая мифология – это рекламно-глянцевая культура, сти- мулирующая потребительский инстинкт и с этой целью коверкающая реальность. Попытка мифа перевернуться обратно в конце романа терпит крах. «Лолита» увидела свет в 1955 г., в разгар ХХ века, который оценива- ется как век ремифологизации в искусстве, сменившей демифологизацию предыдущих столетий [Корниенко 2006, 25-36]. Как участник литератур- ного процесса, Набоков, очевидно, ощущает возросшее значение мифа в нём, более того, сам этому способствует, обращаясь к мифу в своём творчестве. Однако, идея новой мифологизации, лелеемая символистами, в понимании В. Набокова, может привести к тотальной разобщённости и неполноценности человечества, ослеплённого ложной культурой, в кото- рой ему видится опасность и с которой он так показательно расправляет- ся на страницах «Лолиты». Русская литература. Исследования ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 182 ЛИТЕРАТУРА 1. Иванов В.И. О весёлом ремесле и умном веселии // Иванов В.И. Собр. соч.: В 4-х т. – Брюссель, 1979. – Т. 3. 2. Корниенко О.А. Мифопоэтическая парадигма русской прозы 30-х годов ХХ века. – К., 2006. 3. Лотман Ю.М., Успенский Б.И. Миф – имя – культура // Лотман Ю.М. Из- бранные статьи: В 3 т . – Таллинн, 1992. – Т. 1. 4. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. – М., 2008. 5. Мелетинский Е.М. Время мифическое // Мифы народов мира. Энциклопе- дия: В 2-х т. / Гл. ред. Токарев С.А. – М., 1980. – Т. 1. 6. Набоков В.В. Лолита. – М., 2009. 7. Пило Бойл Ч. Набоков и русский символизм (история проблемы) // В.В. Набоков: pro et contra. / Сост. Аверин Б.В. – СПб., 2001. – Т. 2. 8. Старк В. Внутренняя хронология романа «Лолита» // В.В. Набоков: pro et contra. / Сост. Аверин Б. В. – СПб., 2001. – Т. 2. 9. Токарев С.А., Мелетинский Е.М. Мифология // Мифы народов мира. Эн- циклопедия: В 2-х т. / Гл. ред. Токарев С. А. – М., 1980. – Т. 1. 10. Топоров В.Н. Модель мира // Там же.

Трансформация мифа в романе В. Набокова "Лолита" (1955)

Репозитарії

Схожі ресурси