Актуальность мифа о герое в современной культуре
Статья посвящена проблематике концепции мифа о герое в современной культуре, трансформациям, которые происходят с ним в человеческом сознании, и его современной трактовке....
Gespeichert in:
| Datum: | 2007 |
|---|---|
| 1. Verfasser: | |
| Format: | Artikel |
| Sprache: | Russian |
| Veröffentlicht: |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України
2007
|
| Schriftenreihe: | Культура народов Причерноморья |
| Schlagworte: | |
| Online Zugang: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/107445 |
| Tags: |
Tag hinzufügen
Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Zitieren: | Актуальность мифа о герое в современной культуре / И.А. Марунчак // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 114. — С. 51-54. — Бібліогр.: 7 назв. — рос. |
Institution
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-107445 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-1074452016-10-20T03:03:04Z Актуальность мифа о герое в современной культуре Марунчак, И.А. Научные публикации преподавателей, сотрудников и студентов кафедры культурологи философского факультета ТНУ им. В.И. Вернадского Статья посвящена проблематике концепции мифа о герое в современной культуре, трансформациям, которые происходят с ним в человеческом сознании, и его современной трактовке. Стаття присвячена проблематиці концепції міфа про героя в сучасній культурі, трансформаціям, що відбуваються із ним в людській свідомості, та його сучасній трактовці. An article is devoted to problems of heroes myth's conception in modern culture, transformation, which have been done with in human mind and it contemporary interpretation. 2007 Article Актуальность мифа о герое в современной культуре / И.А. Марунчак // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 114. — С. 51-54. — Бібліогр.: 7 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/107445 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Научные публикации преподавателей, сотрудников и студентов кафедры культурологи философского факультета ТНУ им. В.И. Вернадского Научные публикации преподавателей, сотрудников и студентов кафедры культурологи философского факультета ТНУ им. В.И. Вернадского |
| spellingShingle |
Научные публикации преподавателей, сотрудников и студентов кафедры культурологи философского факультета ТНУ им. В.И. Вернадского Научные публикации преподавателей, сотрудников и студентов кафедры культурологи философского факультета ТНУ им. В.И. Вернадского Марунчак, И.А. Актуальность мифа о герое в современной культуре Культура народов Причерноморья |
| description |
Статья посвящена проблематике концепции мифа о герое в современной культуре, трансформациям, которые происходят с ним в человеческом сознании, и его современной трактовке. |
| format |
Article |
| author |
Марунчак, И.А. |
| author_facet |
Марунчак, И.А. |
| author_sort |
Марунчак, И.А. |
| title |
Актуальность мифа о герое в современной культуре |
| title_short |
Актуальность мифа о герое в современной культуре |
| title_full |
Актуальность мифа о герое в современной культуре |
| title_fullStr |
Актуальность мифа о герое в современной культуре |
| title_full_unstemmed |
Актуальность мифа о герое в современной культуре |
| title_sort |
актуальность мифа о герое в современной культуре |
| publisher |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| publishDate |
2007 |
| topic_facet |
Научные публикации преподавателей, сотрудников и студентов кафедры культурологи философского факультета ТНУ им. В.И. Вернадского |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/107445 |
| citation_txt |
Актуальность мифа о герое в современной культуре / И.А. Марунчак // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 114. — С. 51-54. — Бібліогр.: 7 назв. — рос. |
| series |
Культура народов Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT marunčakia aktualʹnostʹmifaogeroevsovremennojkulʹture |
| first_indexed |
2025-07-07T19:57:48Z |
| last_indexed |
2025-07-07T19:57:48Z |
| _version_ |
1837019451260665856 |
| fulltext |
Научные публикации преподавателей, сотрудников и студентов кафедры культурологи философского
факультета ТНУ им. В.И. Вернадского
51
ший ей в губы и заглушавший ее волчий голос:
У голубя, у сизого,
Золотая голова!» [1, т. 3, c. 114]
Из сюжета повести ясно, какая голова у живореза Дениски. Красота, по воле сельского буржуа, отдана
на заклание духовно ущербному герою. Обреченность деревни, России (один из персонажей, Балашкин, ба-
зарный философ, так и называет Россию – деревней) в новых исторических условиях выявлена в антураже
лютой зимы. Не сулит надежд и качество исполнения под вой бешеного ветра величальной песни – волчий
голос.
Драму не только несчастной старухи, плачущей из-за того, что в любой момент ее может прогнать со
службы сластолюбивый хозяин, но и трагедию последних дней старой России, множество сыновей которой
полегло на фронтах первой мировой войны, вместил святочный метельный вечер («Старуха»). Ненастный
зимний день и ночь, переходящая в утро следующего дня в столичном Петрограде, – пора не только обыч-
ного бытового преступления, убийства Корольковой в номере захудалой гостиницы, но и нового – с пози-
ции времени первой мировой войны – осмысления преступления («Петлистые уши»). Точнее, преступления
без наказания, которое позволяло себе человечество с начала своей истории. С точки зрения хладнокровно-
го расчетливого убийцы Соколовича, назвавшего себя сыном человеческим (в смысле соответствия самым
низменным свойствам человеческой натуры), счет совершивших и совершающих преступления – смерто-
убийство людей – идет на миллионы. Обыденное сознание людей к свершению таких преступлений подго-
товлено аксиологией уймы книг, своего рода уголовных хроник онтологии социумов: «все эти мифы, эпо-
сы, былины, истории, драмы, романы… Каждый мальчишка зачитывается Купером, где только и делают,
что скальпы дерут… Каждый пастор знает, что в Библии слово “убил” употреблено более тысячи раз и по
большей части с величайшей похвалой и благодарностью творцу за содеянное» [1, т. 4, c. 124].
Мартиролог начала ХХ века тысячекратно превосходит мартиролог предшествующей истории челове-
чества: «Мучаетесь вы, когда читаете, что турки зарезали еще сто тысяч армян, что немцы отравляют ко-
лодцы чумными бациллами, что окопы завалены гниющими трупами, что военные авиаторы сбрасывают
бомбы в Назарет?»… [1, т. 4, c. 125].
Зимний вечер в Петербурге времени апогея первой мировой войны подводит автора к жесткой оценке
аксиологии Достоевского, который в своих романах, по мнению ехидно полемизирующего с ним Бунина,
дал только поверхностный срез обыденного сознания: «Мучился-то, оказывается, только один Раскольни-
ков, да и то только по собственному малокровию, и по воле своего злобного автора, совавшего Христа во
все свои бульварные романы» [1, т. 4, c. 125].
Ощущение близости утра в промозглой петербургской ночи – убийственный штрих в характеристике
равнодушного к судьбе ближнего социума: «Надо всей окрестной далью, надо всем огромным гнездилищем
еще безмолвной столицы стоял невнятный, отдаленный стон фабрик и заводов, зовущий из всех своих ни-
щенских приютов, из всех своих низов и притонов несметный трудовой люд» [1, т. 4, c. 131].
Промозглая зимняя петербургская ночь как нельзя лучше оттеняла спекулятивный характер аксиоло-
гии, ее прагматику, определенную групповыми, социальными, национальными, конфессиональными, а
также всевозможными политическими целями. В зловещие, предрекающие Апокалпсис тона окрашен об-
ратный путь из Старого в Новый Свет огромного комфортабельного лайнера с символическим названием
Атлантида («Господин из Сан-Франциско»). Сильные и богатые мира сего завершают свой круиз на ко-
рабле, громадном, как Дьявол (символ мирового зла), «среди бешеной вьюги, проносившейся под гудев-
шим, как погребальная месса, и ходившим траурными от серебряной пены горами океаном» [1, т. 4, c. 70].
Кажется, что вселенская стихия вьюжными декабрьскими ночами всей мощью океана готова обрушиться на
форпосты и твердыни потребительского мира – социального апогея индустриальной цивилизации.
Во многочисленных сезонных ипостасях концепта зимы, выявленных у обоих художников через фили-
гранную словесную оптику, Бунин и Колас многократно усилили погребальную семантику концепта. С ним
в их малой прозе соотнесены заключительные стадии обреченного мира. Обреченного по причине изъянов
социального (преимущественно у Коласа и частично у Бунина) и ментального (преимущественно у Буни-
на) порядка. В конечном итоге преобладающая художественная семантика концепта зимы у обоих писате-
лей корректировала основной вектор сюжетосложения – сигнализировать о непрочности, катастрофизме
бытия в конкретно-историческую эпоху, в начале ХХ века.
Источники и литература
1. Бунин И. Собр. соч. В 6 т. - М., 1987-1988.
2. Колас Якуб. Збор твораý. У 12 т. Т. 4 - Мн., 1962.
3. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. – М., 1995.
Марунчак И.А.
АКТУАЛЬНОСТЬ МИФА О ГЕРОЕ В СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРЕ
Миф как древнейшая форма культурного сознания представляет значительный интерес для изучения,
что обусловлено целым рядом причин, в частности его особой креативной ролью не только в истории куль-
туры, но и в современном социокультурном пространстве.
Современное состояние осмысления мифа и мифотворчества свидетельствует о существовании много-
численных методологических и теоретических подходов к изучению данного феномена. В изучении мифа
Марунчак И.А.
АКТУАЛЬНОСТЬ МИФА О ГЕРОЕ В СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРЕ
52
можно выделить ряд направлений, с помощью которых выявляются различные аспекты и формы мифа, за-
кономерности его функционирования. Культурологический подход в качестве методологического ключа
позволяет предельно расширить контекст для адекватного понимания и интерпретации мифа, поскольку его
теоретическая реконструкция невозможна вне контекста конкретной культуры [3, с. 10-11].
Изучение мифологического начала – одно из актуальных направлений в развитии современной культу-
рологии. Цель данной работы – установление связи современного культурного сознания с мифом о герое,
рассмотрение некоторых его трансформаций.
Само слово «миф» древнегреческого происхождения. Оно трактовалось многозначно: слово, беседа,
слухи, рассказ, повествование, сказание, предание, сказка, басня.
Древние мифы творились стихийно. Мифологическое сознание представляло собой аксиологическую,
эмоционально-ценностную картину мира родовой общины, обитающей на освоенной территории. Это был
способ его аксиологической интерпретации [5, с. 100]. Совершенно особое место занимают новейшие мифы
массового сознания, представляющие собой реликтовые структуры мифомышления, превращенные формы
общественного бытия: политические, социальные, псевдонаучные, художественные и другие. Без обраще-
ния к мифу сегодня практически нельзя понять общественную психологию и явления массовой культуры,
невозможно осмыслить и феномен творчества.
Мифологические персонажи, выполняющие роль медиаторов, посредников между духами (богами) и
людьми, в силу своих заслуг, по роли в общественной жизни и по выполняемым обязанностям получили на-
звание «культурные герои». Эти земные или неземные существа призваны соединять сакральный и про-
фанный миры.
Это могут быть первопредки, боги или полубоги. Они добывают для племени или народа блага цивили-
зации: огонь, растения, орудия труда; упорядочивают времена года и погоду; организуют социальную и ри-
туальную жизнь, побеждают силы Хаоса (чудовищ) и способствуют установлению миропорядка; освобож-
дают мир от людоедов и гигантов, преодолевают препятствия, козни богов (как, например, Геракл, потра-
тивший жизнь, сопротивляясь козням Геры). Появлением смерти человечество также обязано им. Согласно
многим сказаниям, они были первыми смертными. Выполнив свое предначертание или приняв смерть, они
переходят в сакральную сферу, присоединяются к собранию Богов, становятся звездами или планетами;
превращаются в злаки, горы, реки – оформляют собой ландшафт или обеспечивают благосостояние жите-
лей данной местности.
От культурного героя требуются ловкость, храбрость, хитрость и прочие свойства, востребованные на
первобытной стадии развития человечества. К этим качествам присовокупляется физическая сила, необхо-
димая в мужском мире, где проблемы разрешаются силовым способом. Они демонстрируют дикие, необуз-
данные страсти, что, вероятно, объяснимо и с социальной, и с психологической точек зрения. Герой - осо-
бый человеческий тип: не «как все», пассионарий и харизмат, иначе он не выполнил бы своей миссии. Лю-
ди с противоположными достоинствами: разумностью, практичностью – не становятся героями в классиче-
ском смысле. Мифологические времена, как всякое начало или перелом, требуют экстраординарности. До-
бавим к сказанному эстетическое основание для увековечения страстного героя [1, с. 112-113].
Культурный герой – прототип героя эпоса, вокруг него складывается цикл повествований (в европей-
ской культуре широко известен цикл мифов о двенадцати подвигах Геракла) [2, с. 233-234]. От мифов о
культурных героях прослеживается путь к легендам о богатырях, к богам высших религий. По его образцу
пишутся современные романы-fantasy, например, цикл из 18 повестей Р. И. Говарда «Конон из Киммерии».
Часто герои рассматриваются как легендарные прародители царских родов, что не в последнюю оче-
редь влияет на их канонизацию. В частности, к Гераклу возводился древнегреческий род Гераклитов, хотя в
мировую историю он вошел благодаря великому философу Гераклиту. Согласно официальному государст-
венному мифу, Рим был основан Энеем, выходцем из легендарной Трои.
В мифах о культурных героях заложены основы архетипов, общечеловеческих, кардинальных типов
поведения: храбрец, защитник, богатырь, изгнанник, борющийся с судьбой. Женские образы представлены
девами-воительницами, верными спутницами, хранительницами домашнего очага. Антипод положительно-
го героя воплощает антагонистические черты: трус, предатель, лжец.
Мифологические парадигмы трансформируются в «вечные образы» литературы, позднее – кинемато-
графа. Архаические и архетипические модели обнаруживают себя в шекспировском Гамлете и Дон Кихоте
Сервантеса, в произведениях Вальтера Скотта, в «дамских романах» и детективах, в голливудском кино и
во многих других художественных модусах архетипических сюжетов.
Массовая культура современности, активно используя древние мифологемы и их художественные во-
площения, создает на их основе свое собственное толкование мира и места человека в нем.
XX век породил целую сеть мифологий, призванных гарантировать воспроизводство существующего
социального порядка и указать отдельно взятому индивиду место в этом порядке. Существенную роль в
этом играют и героические мифы. Поскольку герой неотделим от общественного сознания, это означает,
что «маленький человек» все еще продолжает жить мифами о герое, выстраивая свое собственное сущест-
вование по мерке, заданной современными мифологическими системами. Это делает вопрос о месте и роли
мифологемы героя в современном сознании крайне актуальным.
Все существующие подходы к проблеме мифологемы героя на свой лад пытаются дать решение про-
блемы существования индивида в условиях социальной нестабильности, хотя и делают это под разными уг-
лами зрения. Это позволяет рассматривать мифологему героя в современном массовом сознании как логи-
ко-символический принцип существования индивида в пространстве нестабильного общества [7, с. 24-26].
Научные публикации преподавателей, сотрудников и студентов кафедры культурологи философского
факультета ТНУ им. В.И. Вернадского
53
Сознание человека современного общества принимает жизненные процессы в качестве героизирован-
ного хода вещей. Героика здесь творится главенствующим мифологическим стереотипом.
Кроме собственного понимания героев массовая культура создает, как уже отмечалось, и собственную
мифологию. Если в прошедшие века происходила демифологизация культуры, хотя по большей части име-
ла место перекодировка мифов, то процессы ремифологизации современности способствуют развитию не-
омифологических тенденций в социуме. Особенно четко это можно проследить в литературе [4, с. 295-298].
Фантастический жанр изначально несет в себе зародыши будущих мифов. Это непосредственно связа-
но с предметом повествования. И миф, и фантастика говорят о непонятном, существующем или несущест-
вующем, но недоступном для людей. Мифологизируют чаще всего то, чего не знают, что внушает страх по
каким-либо причинам, то, что индивиду неизвестно, но к познанию чего он стремится. И этим предметом
может стать как загробная жизнь, так и покорение открытого космоса или уход в прошлое человеческой
цивилизации. Причем активное включение СМИ в процесс распространения новой мифологии ускоряет её
восприятие массами. Достаточно зайти в книжный магазин или включить телевизор, чтобы обнаружить ог-
ромные тиражи и многочисленные телеверсии новомифологических произведений. Мифология этого уров-
ня имеет свою классику (Дж. Р. Р. Толкиен, К. С. Льюис, Р. И. Говард), свой авангард и свой китч, но во
всех случаях соответствует основным характеристикам мифологического текста. Чаще всего здесь про-
сматривается код мифологизированной сказки, выявленный В. Я. Проппом: типы и последовательности си-
туаций и событий, функции действующих лиц [6]. Но по характеру претензий это миф. Это выражается в
пространственно-временном разворачивании сюжета, в характере и масштабе событий и действующих лиц.
Неомифологические произведения пишутся не как сказка, где назидательность и развлекательность явля-
ются основными целями. В fantasy реализуется мифологическая концепция мира, а лейтмотив разворачива-
ется как одна из возможных версий бытия. Потому так полюбилась современным авторам гипотеза о па-
раллельных мирах. Загадочные силы вмешиваются в человеческую и общественную жизнь. Одни персона-
жи перемещаются во времени и пространстве, а другие являются порождением инфернального мира. Вам-
пиры, мутанты, големы-клоны дополняют картину жизнедеятельности «нечистой силы». По сути, воссо-
здаются «шаманские мифы» о медиаторах и посредниках, о культурных героях-первопредках, о путе-
шествиях по сакральным сферам.
Искусство берет на вооружение амбивалентность и диахронизм мифа, обосновывая своими средствами
присутствие сакрального в профанном, прошлого в настоящем, вечного в конкретно-временном, единого и
общего в частном. Положительную или отрицательную оценку получают не персонажи, а их поступки. По-
этому роли героев в ценностно-этическом плане все время перераспределяются в ходе повествования [4, с.
237]. Происходит перераспределение функциональной и смысловой нагрузок в мифологеме героя.
Историческое бытие мифа – архетипы и повторения, но последние таят в себе различия. Посредством
мифов прибавляется наше знание о бытии и мире. В отличие от науки и философии мифология говорит на
образно-символическом языке, и потому легче всего ей живется в тексте художественного произведения [1,
с. 242]. Потому-то столь убедительны знаменитые романы-мифы «Мастер и Маргарита» М. Булгакова,
«Властелин колец» Дж. Р. Р. Толкиена, а если обратиться к прошлому – трагедия «Фауст» И. В. Гёте, «Бо-
жественная комедия» Данте.
Произведение-миф взывает к амбивалентности и диахронизму самого сознания - к чувству потусторон-
него, божественного; ожиданию чуда, живущему в душе самого «отпетого» скептика. Мифологическое в
данном случае содержится не в форме и не в содержании. Оно - вносящая значение интерпретация.
Основные проблемы, к которым обращается данная литература, – это проблема человека, его сущест-
вования в мире, пути его развития и т. д. Каждый автор, опираясь на мифологическую основу своего сег-
мента общества и культурных традиций, дает ответ на поставленные вопросы. И если их сопоставить, мож-
но получить общую картину проблематики, занимающую современного человека. Анализ произведений,
проведенный на различных уровнях понимания и трактовки мифа, даст предлагаемые ответы на эти «вызо-
вы». Такая форма отражения процесса развития сообщества, несомненно, будет существовать и в дальней-
шем, давая возможность новых интерпретаций решения глобальных проблем человечества. Ведь именно
решение этих вопросов является основным занятием героев всех времен и народов. В этом основа его су-
ществования, активизация его роли в тех культурах, где он уже не связан с верованиями. С течением вре-
мени наблюдается все большее разнообразие типов. Изменяется трактовка, мотивация поступков. Изменя-
ется и оценка их действий. Из агрессивного истребителя чудовищ герой превращается в символ гуманизма.
Некоторые авторы фантастических романов задаются вопросом, что имеет больший приоритет – подвиг
или человеческая жизнь? Это уже само по себе указывает на те модификации, которые произошли с чело-
веческим сознанием в ходе его культурной эволюции. А ведь есть и другие изменения в восприятии и по-
нимании этого мифологического образа.
Прослеживание таких трансформаций является инструментом непосредственного изучения социокуль-
турного континиума.
Культура – явление всегда знаковое, и в XXI веке она основана на символе, образе. «Компьютерная»
эпоха создает виртуальную реальность, по своим законам, форме существования и характеру аналогичную
мифологической. Одновременно в массовом сознании усиливается влияние астрологии, магии, ми-
фологизированного fantasy и т. д. Все это позволяет говорить не только о принципиально новом типе куль-
туры, но о возврате на новом витке цивилизации к дорациональному, мифологическому сознанию - о «ми-
фологическом ренессансе». Именно под его эгидой будет проходить развитие человеческой цивилизации.
Марунчак И.А.
АКТУАЛЬНОСТЬ МИФА О ГЕРОЕ В СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРЕ
54
Источники и литература
1. Апинян Т.А. Мифология. Теория и события. – СПб., 2005.
2. Аполлодор. Мифологическая библиотека. – М., 2004.
3. Воеводина Л.Н. Мифология и культура. – М., 2002.
4. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. – М., 2000.
5. Пивоев В.М. Мифологическое сознание как способ освоения мира. – Петрозаводск, 1991.
6. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. – Л.,1966.
7. Туркина. В.Г. Мифологема героя и массовое сознание. – Саратов, 2001.
Мизрахи М.
КОНЦЕПТ КОММУНИКАТИВНОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ КАК АЛЬТЕРНАТИВА
ПРОЕКТУ ПОСТМОДЕРНИЗМА
Актуальность данной работы заключается в раскрытии особенностей современных тенденций фило-
софской и культурологической мысли. Целью исследования стал анализ концепта коммуникативной рацио-
нальности как альтернативы проекту постмодернизма.
Постмодернистский тип философствования закономерно и в то же время парадоксально конструирует
постулат о смерти субъекта (Мишель Фуко, Ролан Барт, Юлия Кристева). Посредством этой метафоры по-
стмодернизм, с одной стороны, дистанцируется от понимания субъекта как источника когнитивной актив-
ности в классической философии, с другой, – от традиции художественного модернизма, в котором субъект
максимально акцентируется. Понятие субъекта в рамках постмодернизма фиксирует представление о про-
дукте расщепленной, проблематизированной действительности. В трактовке французского философа Ги
Дебора постмодерная действительность – это череда спектаклей. Субъект-зритель – не более чем фальси-
фикация субъекта, он всего лишь продукт данного спектакля, вне представления не имеющий реальности,
истины, возможности переживать и действовать. Квази-субъект может лишь при некоторых обстоятельст-
вах выполнять функцию субъекта. Предельно упрощая, можно сказать, что постмодернизм производит ре-
дукцию субъекта до носителя самодовлеющей реальности языка. Как пишет Илья Петрович Ильин, в рам-
ках постмодернизма «философия как таковая стала проблематичной, превратившись в "вопрос о возможно-
сти вопроса", о "смерти субъекта", о превращении абсолютного знания в закрытую самодостаточную струк-
туру, не способную критически осмыслить свою ограниченность и относительность» [1, c. 179]. Проблема,
осознанная постмодернизмом, в границах постмодернистской научной парадигмы не была решена.
Немецкий социолог и философ Юрген Хабермас, наблюдая развитие постнеклассической философии
извне, фиксируя его как становление «нового консерватизма», выступил с острой критикой теорий постмо-
дернизма.
Согласно Хабермасу, парадокс постмодернизма, обусловивший его несостоятельность, заключается в
том, что эта философия акцентирует внимание на необходимости отторжения эстетического модерна, но
при этом является реакцией на общественную модернизацию, «которая под натиском императива экономи-
ческого роста и достижений государственной организации все глубже вмешивается в экологию органиче-
ских жизненных форм, в коммуникативную внутреннюю структуру исторических жизненных миров» [2, c.
16]. Культурный кризис, по мнению Хабермаса, стал результатом не распространения эстетической про-
граммы модернизма, но односторонней рационализации (экономической и административной), подчинив-
шей себе и те сферы жизни, которые должны быть подчинены коммуникативной рациональности, в том
числе и сферу трансляции культурных ценностей.
Таким образом, полемизируя с «новым консерватизмом», Хабермас обращается, в первую очередь, к
выявлению имманентных противоречий модерна. Проект модерна привел к умышленному своеволию ког-
нитивных структур внутри автономных сфер науки, морали и искусства, к утрате отношения к целому
(наиболее очевидно это проявилось в сфере искусства). Хабермас констатирует: программа Просвещения
превратилась в программу упразднения.
Незавершенный проект модерна нуждается в переосмыслении и доработке, состоящей в принципиаль-
ной трансформации модернистской рациональности, в рамках универсальной прагматики. В основу этой
трансформации должна быть положена структура межличностного общения, «интеракции», коммуникатив-
ного поведения, стоящего, безусловно, выше субъект-объектной инструментальной рациональности. Ком-
муникативная рациональность предполагает поиск «интерсубъективного согласия», постулирует безапел-
ляционное приятие другого в качестве самодостаточной ценности, ориентирует на экзистенциальное взаи-
модействие между коммуницирующими сторонами, посредством которого происходит понимание. По сво-
ей сути интерсубъективное согласие не статично, оно подразумевает движение в направлении взаимопони-
мания. Это движение и есть условие нормальной коммуникации, которая не сводима к передаче сообщения,
но является медиативной игрой на границе априорного и апостериорного и частью социального действия.
Под коммуникативной рациональностью подразумевается неявное рациональное начало, определяю-
щее коммуникативные практики повседневности и противостоящее когнитивно-инструментальной редук-
ции разума. Коммуникативное действие нацелено на преодоление расхождений и достижение согласия в
плане выражения «жизненного мира» (коммуникативного опыта, культурной традиции, структур личности
и общества). Развитие коммуникативного действия определяется рационализацией, которую задавал проект
модерна. Задача современной философии, следовательно, – актуализировать проект модерна и соответст-
|