Ономатопоэтическая лексика: изучение особенности функционирования
В статье рассматривается звукоподражательная (ономатопоэтическая) лексика как особый, активно развивающийся пласт языка.
Збережено в:
| Дата: | 2002 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Russian |
| Опубліковано: |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України
2002
|
| Назва видання: | Культура народов Причерноморья |
| Теми: | |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/108463 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | Ономатопоэтическая лексика: изучение особенности функционирования / В.Н. Алиева // Культура народов Причерноморья. — 2002. — № 27. — С. 107-110. — Бібліогр.: 16 назв. — рос. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-108463 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-1084632016-11-04T03:03:34Z Ономатопоэтическая лексика: изучение особенности функционирования Алиева, В.Н. Текст как объект лингвокультурологического осмысления В статье рассматривается звукоподражательная (ономатопоэтическая) лексика как особый, активно развивающийся пласт языка. У статті розглядається звуконаслідувальна (ономатопоєтична) лексика як особливий, пласт мови, який активно розвивається. In the article deals sound vocabulary as the main active level of language. 2002 Article Ономатопоэтическая лексика: изучение особенности функционирования / В.Н. Алиева // Культура народов Причерноморья. — 2002. — № 27. — С. 107-110. — Бібліогр.: 16 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/108463 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Текст как объект лингвокультурологического осмысления Текст как объект лингвокультурологического осмысления |
| spellingShingle |
Текст как объект лингвокультурологического осмысления Текст как объект лингвокультурологического осмысления Алиева, В.Н. Ономатопоэтическая лексика: изучение особенности функционирования Культура народов Причерноморья |
| description |
В статье рассматривается звукоподражательная (ономатопоэтическая) лексика как особый, активно развивающийся пласт языка. |
| format |
Article |
| author |
Алиева, В.Н. |
| author_facet |
Алиева, В.Н. |
| author_sort |
Алиева, В.Н. |
| title |
Ономатопоэтическая лексика: изучение особенности функционирования |
| title_short |
Ономатопоэтическая лексика: изучение особенности функционирования |
| title_full |
Ономатопоэтическая лексика: изучение особенности функционирования |
| title_fullStr |
Ономатопоэтическая лексика: изучение особенности функционирования |
| title_full_unstemmed |
Ономатопоэтическая лексика: изучение особенности функционирования |
| title_sort |
ономатопоэтическая лексика: изучение особенности функционирования |
| publisher |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| publishDate |
2002 |
| topic_facet |
Текст как объект лингвокультурологического осмысления |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/108463 |
| citation_txt |
Ономатопоэтическая лексика: изучение особенности функционирования / В.Н. Алиева // Культура народов Причерноморья. — 2002. — № 27. — С. 107-110. — Бібліогр.: 16 назв. — рос. |
| series |
Культура народов Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT alievavn onomatopoétičeskaâleksikaizučenieosobennostifunkcionirovaniâ |
| first_indexed |
2025-07-07T21:32:43Z |
| last_indexed |
2025-07-07T21:32:43Z |
| _version_ |
1837025422006550528 |
| fulltext |
ОНОМАТОПОЭТИЧЕСКАЯ ЛЕКСИКА: ИЗУЧЕНИЕ
ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ
В. Н. Алиева
Таврический национальный университет им. В. И. Вернадского
В статье рассматривается звукоподражательная (ономатопоэтическая) лексика как осо-
бый, активно развивающийся пласт языка.
Ключевые слова: звукоподражания, ономатопоэтическая лексика, эквиваленты слов.
У статті розглядається звуконаслідувальна (ономатопоєтична) лексика як особливий,
пласт мови, який активно розвивається.
Ключові слова: звуконаслідування, ономатопоєтична лексика, єквиваленти слів.
In the article deals sound vocabulary as the main active level of language.
Key words: sound vocabulary, fiction lexics, eguivalent of words.
В современных исследованиях по языку звукоподражания определяются
по-разному: изобразительные, а иногда ономатопоэтические слова. Термином
«изобразительные слова» чаще всего обозначают широко распространенные,
например, в тюркских языках звукоподражательные и так называемые образные
слова [2, с.254]. Нередко звукоподражания рассматриваются как «словесные сим-
волы», «речевые знаки», «эквиваленты слов» [2, с.254].
Термин «ономатопоэтический» в русском языке употребляется в основном
в словарях и авторских работах и носит узкоспециальный характер. В «Словаре
лингвистических терминов» О.С. Ахмановой приводится определение слова
«ономатопоэтический» и предлагается следующее толкование: Звукоподражание
(ономатопея) 1. Условное воспроизведение звуков природы и звучаний, сопро-
вождающих некоторые процессы (дрожь, смех, свист и т.п.), а также криков жи-
вотных: Русск. мяу, гав-гав, кукареку. 2. Создание слов, звуковые оболочки кото-
рых в той или иной степени напоминают называемые (обозначаемые) предметы и
явления. – Русск. Хохот, кукушка, мурлыкать [1, с.157].
Ономатопоэтическая. То же, что звукоподражательный. Ономатопоэтиче-
ская теория. То же, что теория звукоподражания [1, с.288].
Как известно, теория звукоподражания (ономатопоэтическая теория) – это
одна из гипотез о происхождении языка. Споры о закономерности или случайно-
сти связи между звукосочетанием, составляющим слово, и понятием, которое оно
обозначает, ведутся с античных времен. Древний человек придавал звукам таин-
ственное значение, а многим звукоподражаниям приписывался магический харак-
тер. Bероятно, это было связано со свойством звука вызывать у людей опреде-
ленные ощущения. Так, филологи, исследующие область звукового символизма,
отмечают, что высокие звуки у большинства говорящих, вызывают ощущение
светлого, а низкие – темного [16, с.107].
Отметим, что образное восприятие звуков языка у представителей разных
языковых групп различное. Например, все мы знаем, что петух кричит «ку-ка-ре-
ку», но в Турции считают, что петух кричит «ко-ко-ри-ко», в Англии – «ко-кей-
дудлду»; свиньи в разных странах хрюкают по-разному: у немцев – «киик», у анг
личан – «ойнк-ойнк», а у итальянцев – «фрон-фрон». Овцы в Турции и в Англии
тоже блеют по-разному: «ми-ми» (Турция), «ба-а» (Англия). Такое разнообразие
связано еще и с тем, что люди «приспосабливают звуки животных к произноше-
нию и звукам родного языка» [4, с.51–52].
А.И. Германович при сравнительном обозрении звукоподражаний в разных
языках писал: «Пушкинская фраза «Колокольчик динь-динь-динь» по-лакски бу-
дет звучать: «Гюнгютул гяр-гяр-гяр», по-лезгински – «Куркурди зинг-зинг авуна»,
по-аварски – «цумур зингъ-зингъ», по-кумыкски – «къонграв зынгырлай»... И это
не удивительно, так как мы имеем дело с языками, далекими по строю, разных
систем и ступеней развития [3, с.213-214]. Добавим, что различие и разнообразие
звукоподражаний обусловлено разным мироощущением, творческим опытом и
потенциалом писателя и поэта.
Прислушаемся к перезвону колоколов в стихотворении И. Анненского
«Колокольчик» [10, с.354]:
Динь-динь-динь,
Дини-Дини...
Дидо-Ладо, Дидо-Ладо
Ладу диду ладили,
Дида Лоде ладили,
Ладили не сладили,
Диду надосадили.
Это поэзия звонов, шумов и шорохов, где господствует интерес к внешней
форме слова. Иная музыка в стихах А.С. Пушкина – это музыка слов, доведенная
до совершенства, но не заслоняющая смысловую сторону слова. Вспомним его
знаменитые и такие знакомые строки: «Еду, еду в чистом поле, колокольчик динь-
динь-динь»; или: «Кони снова понеслися; Колокольчик дин-дин-дин»... Пушкин-
ские стихи справедливо сравнивают с речевым потоком, который отличается вы-
сочайшей техникой стихосложения («легкостью и прозрачностью»), учетом сло-
весной семантики. Часто это звукопись, мастерское повторение одинаковых зву-
ков и звукосочетаний, передающих «скучную» дорогу, по которой – Тройка бор-
зая бежит, // Колокольчик однозвучный // Утомительно гремит [7, с.97].
Звуки доносят до нас “мазурки гром”, “красоту огромного зала”, где “все
дрожало”:
Мазурка раздалась. Бывало, // Когда гремел мазурки гром, // В огромном
зале все дрожало, // Паркет трещал под каблуком, // Тряслися, дребезжали рамы;
// Теперь не то, и мы, как дамы, // Скользим по лаковым доскам. «Евгений Оне-
гин» [7, с.92].
Начиная с XIX века, русские писатели и поэты все активнее используют
звукоподражания как выразительное средство описания звуковой действительно-
сти, создания эмоционального настроя и передачи внутреннего мира своих героев.
Разряд общеизвестных и общеупотребительных звукоподражательных слов по-
полняется окказиональными, то есть обусловленными индивидуальным автор-
ским вкусом и употреблением. Так, у М. Пришвина сороки, «сидя на верхних
пальчиках ёлок», трещат: «Одни вроде: – Дри-ти-ти! Другие: – Дра-та-та!»; Неко-
торые птицы, «бороздя утреннее поле, ищут и кличут себе подругу: – Пить-
полоть! Пить-полоть» [6, с.33; 158].
Чрезвычайно много звуков в прозаических произведениях А.П. Чехова.
Это лаконичные, выразительные слова, «физически осязаемые», передающие тя-
желое состояние действующих лиц: Я прячу голову под подушку, закрываю глаза
и жду жду... – Киви, киви! – раздается вдруг писк в ночной тишине, и я не знаю
где это: в моей груди или на улице? – Киви – Киви! Боже мой, как страшно!
[14, с.438].
Человеческая речь, представленная как звуковой эскиз, всегда индивиду-
альна и типична для чеховских героев. Это неожиданные сравнения: речь Моисея
Моисеевича «походила на непрерывное «гал...гал...гал...», а его жена отвечала ин-
дюшачьим голоском, что-то вроде «ту-ту-ту» [14, с.278]; Доктора Сергея Борисо-
вича, человека немолодого, писатель награждает неизменным «ру-ру-ру», кото-
рым он выражает свое «недовольство и безразличие»; другого героя – Ярцева –
сопровождает жизнерадостное «га-га-га» [14, с.66].
В контексте чеховских рассказов звукоподражания не изолируются от дру-
гих слов, они могут субстантироваться, выполняя в предложении функции
подлежащего, дополнения и сказуемого: Доктор, казалось, не отходил от кровати,
и каждую минуту слышалось его «дэ, дэ, дэ»... – Дэ, дэ, дэ... – сыпал доктор. – От-
лично. Отлично... [14, с.205]. Варька лежит на печи, не спит и прислушивается к
отцовскому «бу-бу-бу»... Доктор уходит, свеча тухнет, и опять слышится бу-бу-
бу-бу [14, с.253].
Звукоподражания оживляют чеховские картины: описание грозы, метели,
дождя, сопровождаемые ударами и стуками, придают динамику и особую ритми-
ку повествованию: –У-у-у-у! – пела метель. – У-у-у-у! – Батюшки! – провыла баба
на чердаке, или только послышалось. – Ба-а-а-тюшки мои-и! – Ббух – ударилось
что-то снаружи о стену. – Трах! [14, с.317].
А вот фабричные сторожа отбивают часовой ритм: Около одного из корпу-
сов кто-то бил в металлическую доску, бил и тотчас же задерживал звук, похожий
на «дер...дер...дер...». Затем полминуты тишины, и у другого корпуса раздались
звуки ... уже более низкие, басовые – «дрын...дрын...» [14, с.309].
В рассказе «Агафья» птичьи крики вызывают у писателя удивительные ас-
социации – это звукосочетания, напоминающие человеческую речь: «Ты Ни-ки-ту
видел?!» Безупречный слух, прекрасное знание языка способствует созданию зву-
ковых образов, которые придают прозе А.П. Чехова, обращенной «к высшим иде-
алам бытия», удивительную поэтичность.
«Экспансия» звукоподражаний в последующие эпохи проявляется в изме-
нении их содержания, пополнении состава, расширении возможностей функцио-
нирования, в активном участии в области русского словообразования. В учебни-
ках по современному русскому языку отмечается, что «по совокупности призна-
ков данные слова следует выделить в отдельную лексико-грамматическую кате-
горию» [12, с.410]; это «особые классы слов» [11, с.167]. Особое место занимают
звукоподражания, создаваемые современными авторами. В литературе для детей
С.Я. Маршака, К. Чуковского, И. Токмаковой, Г. Жукова множество традицион-
ных и окказиональных звукоподражаний. Они используются не только для пере-
дачи звуков природы, но и для наименования животных, предметов, звуки кото-
рых они воспроизводят. В «Азбуке для самых маленьких»: Чьи там крики у пру-
да? // –Ква-су, Ква-су, нам сюда! // Ква-Ква-Ква-су, просто Кваши, // Надоела нам
вода! ... (Токмакова).
Некоторых поэтов ХХ века сравнивают с лингвистами, которые в традици-
ях Потебни анализируют морфемный состав слова, чтобы «докопаться» до его
«внутренней формы» с целью превращения слова из условного знака предмета
или понятия в наглядный образ [14, с.13]. В художественной речи поэтов
В.В. Хлебникова, В.И. Иванова, М.И. Цветаевой образная характеристика пред-
мета выступает на первый план. В стихотворении М. Цветаевой «Провода» звуко-
вое начало проявляется особенно ярко:
Вздохов – проволокой к столбу –
Телеграфное: лю-ю-блю...
Телеграфное: про-о-щай...
Через насыпи – и – рвы
Эвридикино: у-у-вы,
Не у– [15, с.212].
Долгота гласных в словах “лю-ю-блю”..., “про-о-щай”... с тире на стыке
морфем и с последующим многоточием способствует звуковой передаче
характерного гудения телеграфных проводов, а слова воспринимаются скорее как
особые звукоподражания. Думается, это пример того, когда, по выражению
А.А. Потебни: “Относительно широкое и глубокое значение слова стремится ото-
рваться от сравнительно ничтожного представления” [5, с.302].
Итак, можно с уверенностью констатировать, что звукоподражательные
слова – это особый, активно развивающийся разряд лексики русского языка.
Литература:
1. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. – М.: Сов. энциклопедия,
1966. – 608 с.
2. Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов // Сб. ста-
тей. Ответ. ред.: В.И. Жирмунский, О.П. Суник. – Л.: Наука, 1968. – 343 с.
3. Германович А.И. Звукоподражания и звукоподражательные слова русского
языка // Известия Крымского пед. института. – Т.XII. – Симферополь, 1947. –
С.187-218.
4. Григорян Л.Т. Язык мой – друг мой. – М.: Просвещение, 1988. – 207 с.
5. Потебня А.А. Из записок по теории словесности // Эстетика и поэтика. – М.,
1976.
6. Пришвин М. Зеленый шум. – М.: Правда, 1984. – 480 с.
7. Пушкин А.С. Стихотворения и поэмы. – М.: Худ. лит-ра, 1976. – 320 с.
8. Пушкин А.С. Избранные сочинения в двух томах. – М.: Худ. лит-ра, 1978.
9. Русская поэзия XVIII века. – М.: Худ. лит-ра, 1972. – 734 с.
10. Русские поэты. Антология в 4-х томах М.: Детск. лит-ра, 1966.
11. Русский язык. – Ч.2. – М.: Просвещение, 1989. – 288 с.
12. Современный русский литературный язык. – Л.: Просвещение, 1981. – 584с.
13. Чернец Л.В. К теории поэтических троп // Вестник Московского университета.
– Серия 9. – №2, 2000. – С.7–17
14. Чехов А.П. Рассказы и повести. – Самара: Парус, 1997. – 752 с.
15. Цветаева М. Сочинения: в 2-х т. – М., 1988.
16. Энциклопедический словарь юного филолога. – М.: Педагогика, 1984. – 352 с.
|