Художественный текст как форма самоорганизации языковой материи

В наши задачи входит изучение особенностей обретения языковой материей формы художественного текста, что обусловлено процессами самоорганизации языковой материи....

Ausführliche Beschreibung

Gespeichert in:

Bibliographische Detailangaben
Datum:	2007
1. Verfasser:	Эйхман, О.И.
Format:	Artikel
Sprache:	Russian
Veröffentlicht:	Кримський науковий центр НАН України і МОН України 2007
Schriftenreihe:	Культура народов Причерноморья
Schlagworte:	Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
Online Zugang:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/108510
Tags:	Tag hinzufügen Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Zitieren:	Художественный текст как форма самоорганизации языковой материи / О.И. Эйхман // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 119. — С. 137-140. — Бібліогр.: 16 назв. — рос.

Institution

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-108510
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-1085102016-11-08T03:02:22Z Художественный текст как форма самоорганизации языковой материи Эйхман, О.И. Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ В наши задачи входит изучение особенностей обретения языковой материей формы художественного текста, что обусловлено процессами самоорганизации языковой материи. У наші задачі входить вивчення особливостей отримання мовною матерією форми художнього тексту, що обумовлене процесами самоорганізації мовної матерії. 2007 Article Художественный текст как форма самоорганизации языковой материи / О.И. Эйхман // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 119. — С. 137-140. — Бібліогр.: 16 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/108510 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
topic	Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
spellingShingle	Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Эйхман, О.И. Художественный текст как форма самоорганизации языковой материи Культура народов Причерноморья
description	В наши задачи входит изучение особенностей обретения языковой материей формы художественного текста, что обусловлено процессами самоорганизации языковой материи.
format	Article
author	Эйхман, О.И.
author_facet	Эйхман, О.И.
author_sort	Эйхман, О.И.
title	Художественный текст как форма самоорганизации языковой материи
title_short	Художественный текст как форма самоорганизации языковой материи
title_full	Художественный текст как форма самоорганизации языковой материи
title_fullStr	Художественный текст как форма самоорганизации языковой материи
title_full_unstemmed	Художественный текст как форма самоорганизации языковой материи
title_sort	художественный текст как форма самоорганизации языковой материи
publisher	Кримський науковий центр НАН України і МОН України
publishDate	2007
topic_facet	Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/108510
citation_txt	Художественный текст как форма самоорганизации языковой материи / О.И. Эйхман // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 119. — С. 137-140. — Бібліогр.: 16 назв. — рос.
series	Культура народов Причерноморья
work_keys_str_mv	AT éjhmanoi hudožestvennyjtekstkakformasamoorganizaciiâzykovojmaterii
first_indexed	2025-07-07T21:36:22Z
last_indexed	2025-07-07T21:36:22Z
_version_	1837025652928151552
fulltext	Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 137 В образі ліричного героя відчуття індивідуальності створюється через передачу неповторності світо- сприймання, чуттєво-мислительних реакцій, еруптивних вивержень “нижньої свідомості” (І.Франко) та їх асоціативних зчеплень тощо. У ліриці й ліро-епосі цілісний характер можна уявити за деталізацією внутрі- шнього духовного життя, тоді як в епічних та драматичних творах – за вчинками і предметними деталями. Дослідження способів вираження ліричного “я” передбачає також осмислення засобів, за допомогою яких ліричне “я” зазвичай створюється, а також тих зумовленостей і закономірностей, які роблять ці спосо- би виразною системою. Джерела та література 1. Арістотель. Поетика. – К.: Мистецтво, 1967. – 134 с. 2. Гегель Г. Эстетика: В 4-х т. – Т. III. – М.: Искусство, 1971. – 535 с. 3. Ольжич О. Незнаному Воякові. – К.: Дніпро, 1994. – 432 с. 4. Платон. Сочинения: В 3 т. – Т.3 – СП-б: Странник, 1863. – 531 с. 5. Смілянська В.Л. “Святим огненним словом…” Тарас Шевченко: поетика. – К.: Дніпро, 1990. –290 с. 6. Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч. : В 15 т. – Т.3. – М., 1947. – 567 с. Эйхман О.И. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ТЕКСТ КАК ФОРМА САМООРГАНИЗАЦИИ ЯЗЫКОВОЙ МАТЕРИИ Согласно Э.Сепиру [1, c.67–69], в языке ничто не стоит на месте. “Каждое слово, каждый грамматиче- ский элемент, каждое выражение, каждый звук и каждая интонация” постепенно меняются, подчиняясь не- видимому, но “объективно существующему дрейфу, составляющему суть жизни языка”[1, c.67–69]. Это мы и наблюдаем в процессе нашего исследования. Все с очевидностью говорит в пользу того, что “этому дрейфу присуще некое постоянное направление, в нем воплощаются, закрепляются только те индивидуальные вариации, которые движутся в определенном направлении… Дрейф языка осуществляется благодаря неконтролируемому говорящими отбору тех инди- видуальных отклонений, которые соответствуют какому–то предопределенному направлению” [1, c.67–69]. Как утверждает Белоусов К.И., “всякий объект представляет собой оформленную материю”, что позво- ляет ему пребывать “в движении, которое осуществляется в пространстве и времени” [2, c.54]. В наши за- дачи входит изучение особенностей обретения языковой материей формы художественного текста, что обу- словлено процессами самоорганизации языковой материи. Под языковой материей мы понимаем совокупность мысле–рече–языковых единиц, которые выступают в качестве строительного материала, наделенного самодвижением. Под воздействием формообразующего принципа (“энтелехии”) индивидуальное бытие этих единиц постигается субъектом в определенном когни- тивном пространстве [3, c.600]. Вслед за Белоусовым К.И. [2, c.54] мы полагаем, что язык П.Зюскинда, ко- торый воплощен в художественном тексте “Голубка”, дрейфует, что обусловлено движением языковой материи. Языковая материя является механизмом, в результате раскрытия которого, то есть движения, проявля- ется внутренняя динамика системы. Данное раскрытие или движение происходит под воздействием струк- тур знания, свойственных определенному периоду развития культуры. Для повести П.Зюскинда “Голубка” [4] этническими культурами, предопределяющими особенности ее семантики, являются немецкая культура и французская культура. Знания о данных культурах являются ос- новополагающими для понимания изучаемого артефакта, поскольку позволяет открыть своеобразие духов- ного уклада культуры современной Германии. Немецкая и французская культуры реорганизуют простран- ство текста через процесс в промежуточной области (движение языковой материи), что ведет к хаосу как к “конструктивному и созидательному процессу” [5, с.23]. На определенном этапе развития языковой системы, когда она находится в сознании индивида в ла- тентном состоянии, хаос понимается как сложная открытая неравновесная система. Фундаментальным кри- терием сложности неравновесной системы И. Пригожин признает “наличие внутреннего присущего потен- циала самоорганизации” [6, c.85–90]. Функционирование системы зависит от “совместного действия эле- ментов системы и обусловлено комплексом явлений, таких как неравновесность, случайность, спонтан- ность и т.д.” [6, c.85–90]. Под процессами самоорганизации мы понимаем, прежде всего, процессы создания метатекста, то есть, с точки зрения синергетического подхода, “определенные образования, которые выполняют функции со- гласования частей, установления единых темпоритмических параметров их развития ради достижения ус- тойчивого равновесия во взаимодействии со средой” [5, с.12–15]. Таким образом, метатекст способствует достижению устойчивого равновесия во взаимодействии в пер- вую очередь со средой текста, языком П.Зюскинда, обеспечиваемое сознанием. “Равновесие во взаимодей- ствии” происходит благодаря пониманию того смысла, который был заложен. Достижение устойчивого равновесия сознания читателя, коммуницирующего с языком П. Зюскинда, возможно по мере усвоения следующих сегментов: 1. Er krallte sich mit beiden Haenden an der Matratze fest... Er loeste den krallenden Griff seiner Haende von der Matratze, zog die Beine an die Brust und umschlag sie mit den Armen. 2. Es raechzte in seinem Kopf und erscheuchte dadurch den Gedankenwirrwarren, der schrieen und flatterten. Эйхман О.И. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ТЕКСТ КАК ФОРМА САМООРГАНИЗАЦИИ ЯЗЫКОВОЙ МАТЕРИИ 138 3. Er verlagerte das Gewicht von einem Fuss auf den anderen und wieder zurueck. Es yuckte an den Armen, die Brust,den Ruecken, die Beine hinunter, ueberall, ganz hemmungslos und gierig, aber das ging ya nun beileibe nicht, dass ein Wachmann sich oeffentlich kratzte. Die uberschwappte Welle der Empoerung trug ihn auf sie zu, und sein Mut war grenzenlos. Die Konturen der Hauser, Dachlinien, Firste waren gleissend grell gezeichnet und zugleich unscharf, als waeren sie ausgefranst.Er hatte grosse Lust in eines der riesigen Haeuser gegenueber schiessen, der haesslichen, hohen, bedrohlichen Haeuser, oder hinein in die Luft, nach oben, in den Himmel, ya, in den heissen Himmel, in den fuerchterlich lastenden, dunstigen, taubengraublauen Himmel. Метатекст есть художественный продукт, продукт процессов, который был получен в процессе движе- ния языковой материи художественного текста. Через взаимодействие культуры и языка метатекст отража- ет момент действительных событий вещей и процессов. Движение языковой материи в “Голубке” П. Зюскинда происходит под воздействием формообразую- щего принципа, то есть духовных содержаний немецкой культуры, отраженных в сознании. Основной принцип, обуславливающий движение материи является деятельность сознания: движение материи “осуществляется” сознанием. ”Язык в своих взаимозависимых связях есть создание народного языкового сознания”. Данные слова принадлежат Гумбольдту, но поскольку “язык развивается по законам духа, тем самым он развивается и по законам человеческого сознания” [7, с.34–36]. Языковое сознание индивида есть “внутренний процесс планирования и регуляции внешней действи- тельности” [8, с.57–58], который определяется И. Пригожиным и Дж. Николисом как хаотическая динами- ка. Речь идет о хаотическом поведении всей системы [6, c.85–90]. Можно предположить, что хаос может быть защитой от хаоса, то есть “механизмом вывода на структу- ры–аттракторы, механизмом согласования темпов эволюции при объединении простых структур в слож- ные” [5,c.23]. В этом случае хаос представлен как конструктивный и созидательный процесс. По словам Дж. Николиса, в когнитивном аппарате находятся “множество сосуществующих (странных) аттракторов, притягивающих к себе целые подмножества начальных предпосылок и предсмыслов”, в ре- зультате чего можно предположить, что синергетическое движение в языке предполагает наличие инфор- мационного канала, обеспечивающего связь живого существа с внешней средой [6, c.85–90]. Согласно на- шему исследованию это не однонаправленный процесс, а взаимодействие уже не со средой текста, а с внешней средой, культурой. Культура, как отмечает В.Дюпре [9], есть “принцип соучастия, в котором объединяется тождество и различие”, и потому, согласно Малявину В.В. [10, с.38], элементарной ячейкой бытия культуры является “жизненная общность”. “Говорить о такой общности – значит говорить о теле, которое является средой на- шей сообщительности с миром, выявляет для нас значимость пространства, разграничивает внутреннее и внешнее в нашем опыте, дарит нам полноту переживания”[10, с.38]. Жизненная общность – это на наш взгляд, прежде всего социальная материя, которая не является кон- стантной, она существует, но уже воплощается в иных оболочках. Мы в нашем исследовании обнаружива- ем ее в языковой оболочке. Художественный текст, который представлен как языковая оболочка в нашем исследовании, хранит и соответственно преобразует репрезентанту “переживания” и предлагает разные пу- ти, способы ее нахождения. Выбор репрезентанты и способа ее нахождения напрямую зависит от мыслящей личности. В данном исследовании репрезентантой является метатекст, который строится не только благодаря логическим схе- мам – сегментный анализ Иорданской Л.Н. [11], но и благодаря самой личности и тем перспективам созер- цания мира, которые она выбирает, а именно изобразительные средства, живопись П.Пикассо. Сегментный анализ основывается, согласно Иорданской Л.Н. на информации к той или иной единице тексте а, в том числе и текста истории – это характеристика данной единицы в соответствии с определен- ным набором признаков. Признаки могут принимать определенные значения. По мнению Лурии А.Р. [12, с.217], важнейшими “образующими сознания” являются значения, посколь- ку именно в “значениях представлена преобразованная и свернутая в материи языка идеальная форма суще- ствования предметного мира, его свойств, связей и отношений, раскрытых совокупной общественной прак- тикой”[12, с.217]. Описание языка не укладывается в простые логические схемы, и в тоже время мы ничего не умеем опи- сать, не прибегая к логическим построениям. Таким образом, мы прибегаем к другой составляющей – се- мантике, смысловому содержанию знака. С каждым знаком вероятностным образом связано множество смысловых значений. Можно говорить об априорной функции распределении смысловых значений. “Смысл слова черпается изнутри сознания человека. Слово есть некий черпак, единый для всех, но у раз- ных людей содержимое, зачерпываемое этим черпаком, оказывается далеко не одинаковым”[13,с.39–40]. Согласно нашей концепции помимо априорной функции в раскодировки участвует интерпретирующий комментарий языковой системы изобразительных средств (произведения П.Пикассо). В результате функ- ционирования языковой системы создается смысл текста, то есть знание, значимое в определенный истори- ческий момент. Данное функционирование определяется движением языковой материи, которая понимает- ся нами как совокупность языковых единиц, которые используются в качестве строительного материала. Движение языковой материи осуществляется в промежуточной области, которая находится между язы- ком и сознанием. Это объективная реальность, которая не зависти от человеческого сознании, но постига- ется субъектом. Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 139 М.Фуко «промежуточную» область рассматривает как наиболее “основополагающую”, то есть как “предшествующую словам, восприятию и жестам, предназначенным в этом случае для ее выражения с большей точностью или успехом”[14, с.345–357]. Согласно его концепции, “между кодифицированным взглядом на вещи и рефлексивным познанием имеется промежуточная область, раскрывающая порядок в самой его сути” [14, c.345–357]. В каждой культуре “между использованием того, что можно было бы назвать упорядочивающими ко- дами, размышлениями о порядке располагается чистая практика порядка и способов его бытия” [14, c.345– 357]. Данное исследование направлено на анализ данного порядка, какие проявления порядка были призна- ны, установлены, связаны с пространством и временем для того, чтобы образовать положительный фунда- мент зданий в объекте нашего исследования. Таким образом, сегменты, помещенные в текст и вычленяемые нами в процессе сегментного анализа, несут свою функцию, функцию скреп, которые определяют условия существования художественного тек- ста как целостного артефакта. В тексте П.Зюскинда “Голубка” выделяем следующие сегменты: • Es schrie und flatterte; • Kraechzte es in seinem Kopf; • Es erscheuchte dadurch den Gedankenwirrwarr; • Die uberschwappte Welle der Empoerung trug ihn auf sie zu, und sein Mut war grenzenlos; • Verlagerte er das Gewicht von einem Fuss auf den anderen und wieder zurueck; • Es yuckte an den Armen, die Brust,den Ruecken, die Beine hinunter, ueberall, ganz hemmungslos und gierig, aber das ging ya nun beileibe nicht, dass ein Wachmann sich oeffentlich kratzte; • Die Konturen der Hauser, Dachlinien, Firste waren gleissend grell gezeichnet und zugleich unscharf, als waeren sie ausgefranst; • Er hatte grosse Lust hinein in die Luft schiessen, nach oben, in den Himmel, ya, in den heissen Himmel, in den fuerchterlich lastenden, dunstigen, taubengraublauen Himmel; • Er krallte sich mit beiden Haenden an der Matratze fest; • Er loeste den krallenden Griff seiner Haende von der Matratze, zog die Beine an die Brust und umschlag sie mit den Armen; Вычленение данных сегментов способствует “движению”сознания читателя, которое обуславливает самодвижение немецкой и французской культур. Последнее приводит к хаосу как к конструктивному сози- дательному процессу. В результате появляются сложные структуры, новообразования – метатек истории Европы. По В.И.Аршинину и Я.И.Свирскому, “язык предстает как самоорганизующийся процесс, “включающий в себя традиционного субъекта, который не просто погружен в язык как в активную нелинейную среду, но и телесно чувствует и мыслит в ней и посредством ее” [15, c.81]. Основным назначением синергетического движения в языке становится “обретение способности к продуцированию устойчивых смысловых полей” [15, c.81]. Данные “смысловые поля” представляют собой “силовые потоки, взаимодействие которых в не- которых ситуациях приводит к структурированию среды” [15, c.81]. Силовые потоки, ведущие к движению языковой материи, это как духовные, так и языковые содержания немецкой культуры. Ссылаясь на определения языка, данное В.Вилдгеном [16, c.132], в соответствии с которым “язык пред- стает как самоорганизующаяся система, в которой регулирующую функцию выполняет пространственно – временная граница самодвижения языка” [16, c.132], мы полагаем, что эта граница представлена отправной точкой в процессе упорядочивания среды художественного текста. Движение языковой материи детерминирует движение социальной, которые вскрывают формулы (за- коны) наиболее благоприятного существования социума. Благодаря языковым формам открывается духов- ный уклад и объективированные заголовки, упорядочивающие соответственно законам коммуникационно- го процесса истории социальное бытие этноса. В результате мир предстает как единое целое, как общий за- кономерный процесс движущейся материи. Источники и литература 1. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи. М., Изд. группа “Прогресс”, 2001. –С.67– 69 2. Белоусов К.И., Блазнова Н.А.Введение в экспериментальную лингвистику. Бийск, 2004. c.54 3. Современный философский словарь/ Под ред.д.ф.н., проф. В.Е.Кемерова. – Москва – Бишкек – Екатеринбург, 1996. 600с. Изд-во “Одиссей” 4. Зюскинд П. Голубка. – М.1987. 5. Дрожащих Н.В. Синергетическая модель интеграции иконических единиц разных уровней. – Тюмень,2006. – С.12–15,23 6. Николис Дж. Хаотическая динамика лингвистических процессов и образование паттернов в поведении человека//Вопросы философии. – 1997. – №3. – С.85–90. 7. Белянин В.П. Введение в психолингвистику. – М.:1999. – С.34–36 8. Сахарный Л.В. Введение в психолингвистику. – М.:1989. – С.57–58. 9. Dupre W. Religion in Primitive Culture. A study in Ethnophilosophie. The Hague. 1975 10. Малявин В.В. Китай в ХVI – ХVIIвв.: традиция и культура. – М.1995. – С.38. 11. Иорданская Л.Н. Автоматический синтаксический анализ.– М.,1967. 12. ЛурияА.Р. Язык и сознание. – М: Изд-во Московск. Ун-та, 1979. – С.217 Эйхман О.И. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ТЕКСТ КАК ФОРМА САМООРГАНИЗАЦИИ ЯЗЫКОВОЙ МАТЕРИИ 140 13. Налимов В.В.Вероятностная модель языка. – М.1979. – С.39–40. 14. Фуко М. Слово и вещи. Археология гуманитарных наук./ М.Фуко; пер. В.П. Визгина. – СПб.,1994. – 345–357с. 15. Аршинов В.И., Свирский Я.И. Синергетическое движение в языке// Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления: Сб. статей/Отв. Ред. И.А. Акчурин,В.И.Аршинов. – М.:1994. – С. 81,85–87. 16. Wildgen W. Basic Principles of Self – Organisation in Linguage// Synergetics of Cognition. L., 1990. Юферева Е.В. ПРОБЛЕМА ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОГО ОБОЗНАЧЕНИЯ «СМЕШАННОГО» ЖАНРА Анализируя состояние теоретического осмысления проблемы интеграции жанровых форм, мы обнару- жили, что она традиционно решается на материале эпических произведений. Это объясняется большей обо- собленностью сочетаемых жанров в структуре прозаического текста. В лирическом произведении элемен- ты, выходящие за рамки лирического мышления, приглушены, их выявление всегда сопряжено с трудно- стью разграничения жанрового характера произведения и сталкивается с отсутствием адекватной термино- логии, отвечающей современным представлениям о сложных жанровых образованиях. То есть прежде чем рассматривать особенности структуры «смешанного» жанра, необходимо не только обосновать приоритет именно такой номинации, но и сформулировать его определение на основе наиболее репрезентативных признаков. Термины, обозначающие слияние различных форм, в процессе анализа произведения используются си- туативно, без опоры на теорию жанра. Это привело к значительному увеличению количества подобного ро- да дефиниций, стиранию их семантической конкретности и, как результат, заострению дискуссионности проблемы разграничения взаимовлияния жанров. Общего мнения о сущности смежных жанровых явлениях нет, как и единого названия: «гибридный», «переходный», «смежный», «смешанный», «промежуточный», «маргинальный», «синкретический», «синтетический» – вот далеко не полный перечень терминов, доволь- но часто используемых в литературоведческой литературе. Этимологически, «переходный» и близкий к нему «маргинальный» актуализирует признак неустойчивости, новизны жанрово–стилистической системы определенной культурно–исторической эпохи. «Смежный» подчеркивает общность границы контактируе- мых форм, не затрагивая возможности их слияния. Синонимом «смежному» выступает термин «погранич- ный» жанр. Слово «гибридный» передает значение совмещения приемов, средств устойчивых форм, жан- ровая природа которых гетерогенна. «Синкретический» – фиксирует результат родового, реже жанрового, совмещения. Соединение эпического и лирического С.Н.Бройтман, например, относит к синкретической тенденции, имея ввиду новый виток родового синкретизма в развитии культуры [1, с. 31]. Идея «нового синкретизма» [9; 12] активно обсуждается отечественными литературоведами в формате литературы XX века. К «синкретическому» в первом его понимании близок термин «промежуточный» жанр. Во втором – синтетический, что фиксируется в современных работах [12, с. 268]. Каждый по–своему этот термин удобен, поскольку уточняет какой–то определенный аспект межжанро- вых отношений. Но, как уже отмечалось, четкое разграничение типологически близких текстов не возмож- но осуществить без терминологической ясности. Дифференциональные признаки жанра, упрощающие про- цедуру его номинации и классификации, проявляются яснее, если учитывать различные подходы к слож- ным жанровым образованиям. Таким образом, критерий уровня синтеза (полный, частичный) выделяет та- кие типы текстов как «смежный», «пограничный», «гибридный», «синкретический»; положение на времен- ной оси (отношение к стабильной или переходной эстетической системе) актуализирует «переходный», «маргинальный» жанр; характер сочетаемых элементов соотносит «смешанные», «промежуточные» и «комбинированные» классы художественных произведений. Безусловно, эта классификация выполняет ме- тодическую роль. Но, несмотря на подвижность и проницаемость границ, она, как нам кажется, позволяет сгруппировать и, в то же время, развести многочисленные номинации интеграционных процессов в жанро- вой системе. «Смешанный», «промежуточный», «комбинированный» жанр – понятия распространенные в литерату- роведческих исследованиях, особенностью использования которых является синонимичность, снимающая различия таких произведений. Значение типов жанровой интеграции понимается общо – соединение не- скольких форм. Однако, характер разнородности сочетаемых компонентов научно не отрефлектирован. На- пример, в одной из последних работ, посвященной жанровым особенностям поэзии В.Хлебникова, смешан- ный жанр определяется как результат прозаизации лирики. Автор утверждает, что «смешанный жанр был бы возможен тогда, когда бы существовала более или менее устойчивая традиция чистых жанров. Но к на- чалу XX века в русской поэзии (в отличие от прозы) как раз такой отчетливой жанровой дифференцирован- ности давно уже не было. Если, скажем, в эпоху романтизма смешанный жанр переживался с крайней ост- ротой, воспринимаясь именно как нарушение жанровых констант, характерных для поэтики XVIII века, то уже после “Полтавы” и “Медного всадника” смешение эпического и лирического, напряженность переклю- чения из плана в план потеряли актуальность. Смешанный жанр стал нормой. К началу же XX века русская поэма (за немногими исключениями) редуцировалась до неопределенной лирически–повествовательной формы, которая развивалась не за счет эпизации, а за счет прозаизации материала, с постоянной оглядкой

Художественный текст как форма самоорганизации языковой материи

Institution

Ähnliche Einträge