Вторичный текст в исследовании коммуникации

В докладе рассмотрены коммуникативные свойства лексикодеривационной структуры текста, определяющей систему его смыслов и являющейся основанием его восприятия. Анализ вторичных текстов показывает, что характер деривации этой структуры определяет направление основных семантических трансформаций...

Ausführliche Beschreibung

Gespeichert in:

Bibliographische Detailangaben
Datum:	2007
1. Verfasser:	Трубникова, Ю.В.
Format:	Artikel
Sprache:	Russian
Veröffentlicht:	Кримський науковий центр НАН України і МОН України 2007
Schriftenreihe:	Культура народов Причерноморья
Schlagworte:	Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
Online Zugang:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/108516
Tags:	Tag hinzufügen Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Zitieren:	Вторичный текст в исследовании коммуникации / Ю.В. Трубникова // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 119. — С. 120-123. — Бібліогр.: 4 назв. — рос.

Institution

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-108516
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-1085162016-11-08T03:02:26Z Вторичный текст в исследовании коммуникации Трубникова, Ю.В. Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ В докладе рассмотрены коммуникативные свойства лексикодеривационной структуры текста, определяющей систему его смыслов и являющейся основанием его восприятия. Анализ вторичных текстов показывает, что характер деривации этой структуры определяет направление основных семантических трансформаций отдельных фрагментов исходного текста. У доповіді розглянуті комунікативні властивості структури лексикодериваційного тексту, що визначає систему його значень і є підставою його сприйняття. Аналіз вторинних текстів показує, що характер деривату цієї структури визначає напрям основних семантичних трансформацій окремих фрагментів початкового тексту. The subject of the report is the problem of communication qualities of derivational structures, that determine sense of the hole text and perception of this text by listener or reader. Our tests prove the idea that peculiarities of derivation of this structure determine semantic transformation of second text. 2007 Article Вторичный текст в исследовании коммуникации / Ю.В. Трубникова // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 119. — С. 120-123. — Бібліогр.: 4 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/108516 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
topic	Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
spellingShingle	Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Трубникова, Ю.В. Вторичный текст в исследовании коммуникации Культура народов Причерноморья
description	В докладе рассмотрены коммуникативные свойства лексикодеривационной структуры текста, определяющей систему его смыслов и являющейся основанием его восприятия. Анализ вторичных текстов показывает, что характер деривации этой структуры определяет направление основных семантических трансформаций отдельных фрагментов исходного текста.
format	Article
author	Трубникова, Ю.В.
author_facet	Трубникова, Ю.В.
author_sort	Трубникова, Ю.В.
title	Вторичный текст в исследовании коммуникации
title_short	Вторичный текст в исследовании коммуникации
title_full	Вторичный текст в исследовании коммуникации
title_fullStr	Вторичный текст в исследовании коммуникации
title_full_unstemmed	Вторичный текст в исследовании коммуникации
title_sort	вторичный текст в исследовании коммуникации
publisher	Кримський науковий центр НАН України і МОН України
publishDate	2007
topic_facet	Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/108516
citation_txt	Вторичный текст в исследовании коммуникации / Ю.В. Трубникова // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 119. — С. 120-123. — Бібліогр.: 4 назв. — рос.
series	Культура народов Причерноморья
work_keys_str_mv	AT trubnikovaûv vtoričnyjtekstvissledovaniikommunikacii
first_indexed	2025-07-07T21:36:54Z
last_indexed	2025-07-07T21:36:54Z
_version_	1837025685604925440
fulltext	Трофимова Н.В. АГГЛЮТИНАТИВНОСТЬ В РУССКОМ СЛОВООБРАЗОВАНИИ 120 Источники и литература 1. Баран Т.С. Система средств выражения степени признака в украинском языке: Автореф. дисс. ... канд. филол. наук / Киевский государственный педагогический институт им. А.М. Горького. – Киев, 1987. – 24 с. 2. Букчина Б. З., Калакуцкая Л. П. Слитно или раздельно?: (Опыт словаря-справочника). Ок. 82000 слов. – 3-е изд., испр. и доп. – М., 1982. – 879 с. 3. Валгина Н. С. Активные процессы в современном русском языке: Учебное пособие. – Моск- ва: Логос, 2001. – 304 с. 4. Демидов Д. Г. Тенденция к агглютинации в русском языке // II Международный конгресс исследовате- лей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность», Сборник тезисов. – М., 2004. – С. 274. 5. Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка. Толково–словообразовательный. – М., 2000. – с. 6. Клименко Н. Ф. Аглютинативність в українському словотворенні // Українське мовознавство. – К., 1990. – В. 17. – С. 96–104. 7. Краснянский В. В. Сложные цветообозначения русской речи. – Орехово-Зуево, 2000. – 233 с. 8. Лексина Е. В. Деривационное поле степени проявления признака в русском и белорусском языках: Ав- тореф. дисс. ... канд. филол. наук / Белорусский государственный университет. – Минск, 2000. – 20 с. 9. Мусиенко В. П. Функционально–семантическая категория меры в русском языке: Автореф. дисс. ... доктора филол. наук / Институт языковедения им. А. А. Потебни АН Украины, 1992. – 40 с. 10. Ожегов С. И. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. – 4-е изд., дополненное. – М., 1999. – 944 с. 11. Петров А. В. Деривационное выражение степени проявления признака в сложных адъективах русского языка. – Статья в печати. 12. Подуфалова Т. В. Когнітивно-семантичні та функціональні особливості градації в російській мові: Ав- тореф. дис. ... канд. філол. наук / Харківській національний педагогічний університет імені Г. С. Сковороди. – Харків, 2007. – 20 с. 13. Словарь русского языка: В 4-х т. / Под ред. А. П. Евгеньевой. – 4–е изд., стереотип. – М., 1999. – Т. 1. А – Й. – 1999. – 702 с.; Т. 2. К – О. – 1999. – 736 с.; Т. 3. П – Р. – 1999. – 752 с.; – Т. 4. С – Я. – 1999. – 800 с. 14. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. – 2–е изд., стереотип. – М., 2000. – 688 с. Трубникова Ю.В. ВТОРИЧНЫЙ ТЕКСТ В ИССЛЕДОВАНИИ КОММУНИКАЦИИ Языковая коммуникация всегда протекает в форме текста, и наоборот, любой текст существует только в определенном коммуникативном пространстве, которое определяется как «среда бытия текста, представ- ляющая собой сложно организованную, внутренне противоречивую систему систем составляющих – «внутренних» (коммуниканты, процессы вербализации и понимания, языки [естественные и другие языки культуры], тексты, обстоятельства актов рече–коммуникативной деятельности, практические цели, комму- никативные цели) и «внешних» (культура, природа, социальная сфера)» [4, с.333]. Текст как знаковая сущность в любой коммуникативной ситуации вступает в синтагматические и пара- дигматические отношения с другими единицами своего уровня. Парадигму текста формируют вторичные, или производные, тексты, возникающие как результат воспроизведения и интерпретации исходного. К вто- ричным текстам относятся реферат, аннотация, заголовок, пересказ, изложение и т.п., т.е. любое понимание и любая интерпретация исходного текста. Для вторичных текстов характерна множественность и принци- пиальная бесконечность возможных трансформаций, поскольку один и тот же текст, свернутый при вос- приятии, может быть развернут в разные текстовые формы. Поэтому проблема успешности языковой ком- муникации может быть рассмотрена как проблема динамического отношения между текстами в дериваци- онном аспекте (под деривацией в широком смысле в настоящее время понимается процесс образования всех возможных языковых единиц, начиная от слова, его грамматических форм и заканчивая текстом). Всякий текст как коммуникативная динамическая структура представляет собой пространственно– временное развертывание различных лексических рядов, члены которых находятся друг с другом в отно- шениях детерминации, то есть всякая «последующая» единица может быть рассмотрена как смысловое продление предыдущей. Деривационно-детерминационные процессы на уровне лексики протекают в тексте в двух направлениях – семантическом и/или формально-семантическом, это дает основание для выделения соответствующих типов рядов. Актуализация ряда возможна в микроконтексте в виде соположения в нем формально или семантически близких единиц. Ограниченность текстового пространства мешает такого ро- да рядам занимать в тексте центральную смысловую позицию. Такие ряды могут быть названы горизон- тальными, они являются своего рода «распространителями» других, вертикальных текстообразующих ря- дов, организующих более широкий контекст и входящих в деривационное ядро текста. Вертикальные и го- ризонтальные ряды, взаимодействуя в тексте, образуют его лексико-деривационную структуру, которая оп- ределяет систему смыслов и является основанием восприятия текста в целом и дальнейшим его воспроиз- водством в форме вторичного текста. Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 121 Определяющая роль лексико-деривационной структуры текста в процессе его функционирования обу- словлена внутритекстовыми деривационно-детерминационными процессами. Во-первых, с деривационной точки зрения любой элемент текста, больший, чем слово, есть продукт развертывания, отдельный этап де- ривационного процесса и единица, обеспечивающая свертывание текста. Каждый элемент обусловлен предшествующим текстом и конкретно предыдущей единицей. Поэтому между двумя сополагающимися языковыми единицами и, шире, между любыми элементами текста возникают определенные внутритексто- вые связи и отношения (альтернатива, градация, конкретизация, обусловленность, тождество). Информационное наполнение («событийный материал») каждой части текста независимо от ее размера является значимым, по крайней мере, с двух точек зрения: во–первых, как источник информации о внут- ренних процессах, о разных аспектах смысловой структуры каждой из соотнесенных ситуаций, во–вторых, как источник информации о внутренних процессах возникновения смысловых связей и отношений «второ- го плана», то есть как «контекстуальный фактор отношения» [2]. Если рассмотреть под этим углом зрения сквозные лексические ряды текста, то оказывается, что члены ряда, являясь частью семантической структу- ры, непосредственно участвуют в формировании контекстуального фактора отношения между смысловыми частями текста. Во–вторых, детерминационные связи между членами лексического ряда позволяют рассматривать весь ряд как целостный объект, особенностью которого, по сравнению с входящими в него единицами, является то, что он представляет собой не столько набор элементов, сколько систему связей между ними, а известно, что «каждая часть, включенная в целое, начинает обладать функциями, отсутствующими у нее вне этого целого. Совокупность функций предстает не в виде простой суммы, а как система связей, в которой функ- ции преобразованы.» [1, с. 109]. Следовательно, лексический ряд как целостный объект может определять семантику входящих в него единиц. Таким образом, деривационная структура текста может быть рассмотрена не только как способ развер- тывания данного текста, но и как инструмент интерпретации речевого произведения, как основа реализации деривационного потенциала этой языковой единицы. Как известно, свернутый текст во внутренней речи представляет собой некий универсальный предмет- ный код, а кодовые трансформации и представляют собой основу различных способов реализации дерива- ционного потенциала текста. Между исходным и вторичным текстами возникает всякий раз определенное семантическое расстояние, т.е. степень их формальной и смысловой близости. Семантическое расстояние зависит от объективных имманентных особенностей текста, обусловливающих характер связи первичной и вторичной текстовых форм – прежде всего от деривационных характеристик исходного текста и соотноше- ния деривационных структур исходной и производной единиц. Именно семантическое расстояние и являет- ся, на наш взгляд, показателем адекватности понимания текста. Для доказательства данной гипотезы мы рассмотрели один из типов вторичных текстов – изложение. Материалом послужили работы учеников 10– 11 классов по отрывку из 21 главы «Полет» романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», который для удобства мы приведем здесь полностью: «Маргарита летела беззвучно, очень медленно и невысоко, примерно на уровне второго этажа. Но и при медленном лете, у самого выхода на ослепительно освещенный Арбат, она немного промахнулась и плечом ударилась о какой–то освещенный диск, на котором была нарисована стрела. Это рассердило Маргариту. Она осадила послушную щетку, отлетела в сторону, а потом, бросившись на диск внезапно, концом щетки разбила его вдребезги. Посыпались с грохотом осколки, прохожие шарахнулись, где–то за- свистели, а Маргарита, совершив этот ненужный поступок, расхохоталась. «На Арбате надо будет быть еще поосторожнее, – подумала Маргарита, – тут столько напутано всего, что и не разберешься». Она принялась нырять между проводами. Под Маргаритой плыли крыши троллейбусов, автобусов и лег- ковых машин, а по тротуарам, как казалось сверху Маргарите, плыли реки кепок. От этих рек отделялись ручейки и вливались в огненные пасти ночных магазинов. «Э, какое месиво! – сердито подумала Маргари- та, – тут повернуться нельзя». Она пересекла Арбат, поднялась повыше, к четвертым этажам, и мимо ослепительно сияющих трубок на угловом здании театра проплыла в узкий переулок с высокими домами. Все окна в них были открыты, и всюду слышалась в окнах радиомузыка. Из любопытства Маргарита за- глянула в одно из них. Увидела кухню. Два примуса ревели на плите, возле них стояли две женщины с лож- ками в руках и переругивались. – Свет надо тушить за собой в уборной, вот что я вам скажу, Пелагея Петровна, – говорила та женщина, перед которой была кастрюля с какой-то снедью, от которой валил пар, – а то мы на выселе- ние на вас подадим! – Сами вы хороши, – отвечала другая. – Обе вы хороши, – звучно сказала Маргарита, переваливаясь через подоконник в кухню. Обе ссорящие- ся повернулись на голос и замерли с грязными ложками в руках. Маргарита осторожно протянула руку между ними, повернула краны в обоих примусах и потушила их. Женщины охнули и открыли рты. Но Мар- гарита уже соскучилась в кухне и вылетела в переулок.» Данный текст интересен тем, что в нем представлены разные типы речи (повествование, описание), включены прямая речь и диалог, есть метафоры, а также по ходу текста меняется субъект восприятия (автор – персонаж). Деривационная структура данного текста является простой и прозрачной. Основу ее составля- ет один вертикальный линейный ряд, центральное положение которого создается грамматическими средст- вами (в основном это глаголы–предикаты) и подчеркнуто формально–семантическими связями между не- которыми его членами: летела–лёт– промахнулась– ударилась– рассердило–осадила–отлетела–разбила– Трубникова Ю.В. ВТОРИЧНЫЙ ТЕКСТ В ИССЛЕДОВАНИИ КОММУНИКАЦИИ 122 расхохоталась–подумала– принялась нырять– пересекла– поднялась– проплыла–заглянула– сказала– пере- валиваясь– повернула– потушила– соскучилась –вылетела. Анализ изложений показал, что в них, во всех без исключения, сохраняется вертикальная деривацион- ная структура исходного текста, его основной глагольный ряд, характер деривации которого определяет направление основных семантических преобразований отдельных фрагментов в производных текстах. Пре- образованию подвергаются, как правило, горизонтальные лексико-деривационные ряды и тем значитель- нее, чем менее выражены в них формальные связи. Особенности деривационной структуры текста, степень выраженности формально–семантической свя- зи между ее компонентами определяют два уровня воспроизводства смысла при образовании вторичного текста: во–первых, однозначное восстановление информации, во–вторых, варьированное восстановление, когда интерпретация остается на уровне тех семантических или синтаксических признаков, которые заданы схемой текста. Так однозначно восстанавливается вертикальный деривационный ряд с опорным компонен- том лететь (летела – лёт – отлетела – вылетела), причем ряд определяет и направление текстовой дерива- ции, значительно расширяется за счет замены однокоренными словами других единиц (налетела вместо ударилась, взлетела вместо поднялась, летать вместо нырять, вместо переваливаясь (через подоконник в кухню) влетела, залетела и т.д.). Наиболее частотными типами семантических преобразований текста являются следующие: во-первых, сжатие или развертывание отдельных текстовых фрагментов. Например, часто теряются или, наоборот, до- бавляются описательные компоненты (от слова до текстового фрагмента), устраняются подробности сцены на кухне и диалог, упрощается метафоричное по форме описание Арбата (предельное сжатие – На Арбате было большое движение людей и транспорта). Во-вторых, синонимические замены отдельных лексических единиц, например, разозлило (вместо рассердило), тихо (беззвучно), изображена (нарисована), ярко (осле- пительно), выключать (тушить) и т.п., или замены единиц внутри одного семантического поля: выход – вход, отделялись – ответвлялись. В-третьих, усиление динамичности повествования (пролетали, мелькали, проносились вместо плыли; взлетела вместо поднялась) или, наоборот, его ослабление (рассмеялась вместо расхохоталась, задела вместо ударилась). Наконец, различные изменения общих модусных смыслов текста. Так, не воспроизводится смена субъекта восприятия (автор – герой) исходного текста, в связи с этим теря- ются вводные конструкции, конструкции с прямой речью и диалог. При отражении денотативной ситуации различные тексты по–разному реализуют повторение ее семан- тических признаков на языковом материале, формирующем контекст, именно поэтому варьированное вос- становление информации связано со степенью точности отражения контекстом объективной денотативной ситуации, а также со степенью субъективного представления реципиента об этой ситуации или отдельных ее компонентах. Так во всех изложениях наибольшие изменения произошли с предложением «Она пересек- ла Арбат, поднялась повыше, к четвертым этажам, и мимо ослепительно сияющих трубок на угловом здании театра проплыла в узкий переулок с высокими домами», причем все эти изменения отражают не- верное зрительное восприятие места действия: содержание либо сжато до предела («Она проплыла в узкий переулок», «Она залетела в узкий переулок», «Она пересекла Арбат и поднялась повыше, к четвертым этажам» и т.п.), либо искажено («… возле кинотеатра свернула вправо», «пролетела мимо труб теат- ра», «…пронеслась со скоростью мимо театра, на котором светились палочки» «пролетела мимо театра с сияющими трубами» и т.п.). Данные изменения обусловлены незнанием тех реалий, о которых говорится в тексте. Значительные трансформации претерпевает метафоричное по форме описание Арбата: «Под Мар- гаритой плыли крыши автобусов, троллейбусов и легковых машин, а по тротуарам … плыли реки кепок. От этих рек отделялись ручейки и вливались в огненные пасти ночных магазинов» (крайняя степень иска- жения обнаруживает непонимание образной системы и потерю большей части метафор – По тротуарам плыли реки, от рек плыли ручейки, по которым плавали кепки) Кроме того, в этой связи показателен и факт употребления в нескольких изложениях слова старуха вместо женщина в предложении «Два примуса реве- ли на плите, возле них стояли две женщины с ложками в руках и переругивались», это связано с именем од- ной из женщин, приведенным далее. Имя Пелагея Петровна для современных школьников может соотно- ситься только с образом старухи. Характер и количество конкретных преобразований определяют степень смыслового расхождения ис- ходного и вторичного текстов, семантическое расстояние между ними. Таким образом, на основе соотно- шения структур исходного и вторичного текстов можно выделять разные типы преобразования текстов в общих терминах деривации, выделяя в частности процессы трансформации и мутации. Проведенный анализ, на наш взгляд, еще раз подтвердил известное положение В. Гумбольдта, что в ре- чи происходит воссоздание воспринимающим мысли говорящего, и идей А.А. Потебни, который «рассмат- ривал и повседневную, и художественную речь как формы совместной деятельности автора и адресата ре- чи, основанные на владении общим для них языком и состоящие в преодолении индивидуальных расхож- дений во владении этим языком» [3, с.57]. Источники и литература 1. Елфимов Г.М. Возникновение нового. – М., 1983. 2. Ляпон М.В. Смысловая структура сложного предложения и текст. К типологии внутритекстовых отно- шений. – М., 1986. 3. Рыбаков М.А. Проблемы коммуникации в классических трудах по языкознанию // Университетская филология – образованию: человек в мире коммуникаций. – Барнаул, 2005. – С. 57. Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 123 4. Чувакин А.А. К исследованию «жизни» текста // Русский язык: исторические судьбы и современность: III Международный конгресс исследователей русского языка. – М., 2007. – С. 333. Фазылова А.Р. ОСОБЕННОСТИ КОНЦЕПТУЛИЗАЦИИ ГРЕХА В СОВРЕМЕННОМ ПОЛИЭТНИЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ Антропоцентрический взгляд на мир сквозь призму когнитивизма выдвигает на первый план исследо- вание таких феноменов, как этническая языковая картина мира, этническое сознание, концепт. Современ- ными лингвистами в качестве самого существенного компонента в структуре концепта выделяется куль- турно–этнический компонент. Но кроме национальных, существуют концепты, которые проявляют, кроме этнических, универсальные черты, ибо имеют общечеловеческую ценность, например, время и простран- ство, любовь и ненависть, жизнь и смерть и т.д. К ним, несомненно, относятся и сакральные концепты са- мого высокого уровня абстракции. Исследование, проведённое с целью выделения сакральных концептов, осознаваемых современным по- лиэтничным обществом [1], показало, что наряду с основными сакральными концептами, имеющими кор- реляты в концептуальном противопоставлении Добра и Зла (Бог – дьявол (сатана) / Аллах – шайтан и рай – ад) существует концепт грех, который в современной языковой картине мире (ЯКМ) не имеет своего чётко противопоставленного коррелята. Данный результат подтверждается и нелингвистическими исследованиями. Из дескрипции, представ- ленной в философском энциклопедическом словаре, следует, что в коллективистическом обществе, к кото- рым относятся, например, средневековые государства, тоталитарные режимы, категория грех определяется более ясно, понятно, чётко, чем противоположная ей категория праведность (добродетель). Это происхо- дит вследствие того, что коллективистическое общество больше рассчитывает на страх своих индивидов, чем на их энтузиазм. Об этом говорит и тот факт, что в отличие от чёткой, тщательно проработанной ие- рархии грехов иерархия праведных деяний гораздо менее определённа [2]. Целью нашей работы стал анализ концепта грех в современной русской языковой картине мира. Изучая любой концепт, невозможно обойти стороной словарное толкование слов, так как в словарях «неизбежно проявляются закономерности когнитивной деятельности индивидуумов – носителей той или иной национальной культуры (курсив и выделение полужирным шрифтом автора. – А.Ф.)» [3, с. 198]. Эти закономерности доступны для лингвистического анализа при фокусировке внимания на выборе понятий, с помощью которых осуществляется толкование слов, и на порядке размещения этих понятий в рамках сло- варной статьи. В этимологических словарях русского языка утверждается, что слово грех образовано, подобно словам смех, успех, с помощью суффикса –NX –хъ от глагола (D±H4 грѣти и первоначально обозначало «то, что жжёт, мучает, вызывает сомнения» [4, с. 114], связывалось со значением «жжения (совести)», «причинения боли огнём» [5, с. 222]. Что же может жечь огнём, вызывать сомнения, муки совести? Нечто неправильное, не соответствую- щее общепринятому, выбивающееся из рамок – религиозных, нравственных, культурных, этических и т.д. Иерархия значений слова грех зафиксирована в Толковом словаре живого великорусского языка В.И. Даля [6, с. 402]: 1) «поступок, противный закону Божию, вина перед Господом»; 2) «вина или проступок; ошибка, погрешность»; 3) «беда, напасть, несчастье, бедствие»; 4) «распутство» (думаем, подразумевается «безнравственное поведение»); 5) «грешно, греховно» (когда используется в роли сказуемого). В Словаре современного русского литературного языка в 17 т. представлены только три значения [7, к. 388–393]: 1) «проступок; порок, недостаток»; 2) «беда, несчастье» (с пометой в просторечии); 3) «нарушение религиозного предписания; проступок против правил религии и нравственности» (с по- метой устар.). Как видим, значение «нарушение религиозного предписания; проступок против правил религии и нрав- ственности» в Словаре современного русского литературного языка в 17 т. объединяет первое и четвертое значения, выделенные Далем, считается устаревшим и поставлено на последнее место. Думается, это связа- но с идеологическими и политическими особенностями 40–50-х годов ХХ в. – времени составления и изда- ния словаря. Функция сказуемого в словаре не освещается. В дальнейшем значение слова грех, связанное с религиозным его содержанием, в словарях возвращает- ся на первое место. Значение «беда, несчастье» не выделяется, вернее, вводится как нюанс в значение «пре- досудительный поступок, ошибка, недостаток». Кроме того, составители словарей снова включают значе- ние «предосудительно, нехорошо, грешно» слова грех в роли сказуемого, причём отмечают и антонимичное значение «позволительно, можно, следует» в сочетании этого слова с частицей не. Например, в Словаре русского языка в 4-х т.: ГРЕХ, –á, м. 1. У верующих: нарушение религиозно–нравственных предписаний. Замолить грех. Впасть в грех. □ Я никогда не врал – у нас это считалось грехом. Гладков, Вольница.

Вторичный текст в исследовании коммуникации

Institution

Ähnliche Einträge