К переосмыслению исторической роли декабристов: И.И.Пущин и другие…
Рецензія на книгу: Мамсик Т. С. К переосмыслению исторической роли декабристов: И.И.Пущин и другие…// Проблеми історії України XIX – початку XX ст. Вип. XIV. – К.: Інститут історії України, 2007. С.21–40 (далі сторінки вказані у тексті)...
Gespeichert in:
| Datum: | 2009 |
|---|---|
| 1. Verfasser: | |
| Format: | Artikel |
| Sprache: | Russian |
| Veröffentlicht: |
Інститут історії України НАН України
2009
|
| Schlagworte: | |
| Online Zugang: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/13928 |
| Tags: |
Tag hinzufügen
Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Zitieren: | К переосмыслению исторической роли декабристов: И.И.Пущин и другие…/ А.Г. Болебрух // Проблеми історії України ХІХ – початку ХХ ст.: Зб. наук. пр. — 2009. — Вип. 16. — С. 465-470. — Бібліогр.: 8 назв. — рос. |
Institution
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-13928 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-139282010-12-07T12:03:51Z К переосмыслению исторической роли декабристов: И.И.Пущин и другие… Болебрух, А.Г. Рецензії Рецензія на книгу: Мамсик Т. С. К переосмыслению исторической роли декабристов: И.И.Пущин и другие…// Проблеми історії України XIX – початку XX ст. Вип. XIV. – К.: Інститут історії України, 2007. С.21–40 (далі сторінки вказані у тексті) 2009 Article К переосмыслению исторической роли декабристов: И.И.Пущин и другие…/ А.Г. Болебрух // Проблеми історії України ХІХ – початку ХХ ст.: Зб. наук. пр. — 2009. — Вип. 16. — С. 465-470. — Бібліогр.: 8 назв. — рос. XXXX-0024 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/13928 ru Інститут історії України НАН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Рецензії Рецензії |
| spellingShingle |
Рецензії Рецензії Болебрух, А.Г. К переосмыслению исторической роли декабристов: И.И.Пущин и другие… |
| description |
Рецензія на книгу: Мамсик Т. С. К переосмыслению исторической роли декабристов: И.И.Пущин и другие…// Проблеми історії України XIX – початку XX ст. Вип. XIV. – К.: Інститут історії України, 2007. С.21–40 (далі сторінки вказані у тексті) |
| format |
Article |
| author |
Болебрух, А.Г. |
| author_facet |
Болебрух, А.Г. |
| author_sort |
Болебрух, А.Г. |
| title |
К переосмыслению исторической роли декабристов: И.И.Пущин и другие… |
| title_short |
К переосмыслению исторической роли декабристов: И.И.Пущин и другие… |
| title_full |
К переосмыслению исторической роли декабристов: И.И.Пущин и другие… |
| title_fullStr |
К переосмыслению исторической роли декабристов: И.И.Пущин и другие… |
| title_full_unstemmed |
К переосмыслению исторической роли декабристов: И.И.Пущин и другие… |
| title_sort |
к переосмыслению исторической роли декабристов: и.и.пущин и другие… |
| publisher |
Інститут історії України НАН України |
| publishDate |
2009 |
| topic_facet |
Рецензії |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/13928 |
| citation_txt |
К переосмыслению исторической роли декабристов: И.И.Пущин и другие…/ А.Г. Болебрух // Проблеми історії України ХІХ – початку ХХ ст.: Зб. наук. пр. — 2009. — Вип. 16. — С. 465-470. — Бібліогр.: 8 назв. — рос. |
| work_keys_str_mv |
AT bolebruhag kpereosmysleniûistoričeskojrolidekabristoviipuŝinidrugie |
| first_indexed |
2025-07-02T15:43:43Z |
| last_indexed |
2025-07-02T15:43:43Z |
| _version_ |
1836550480445046784 |
| fulltext |
Випуск XVI
465
РОЗДІЛ X
РЕЦЕНЗІЇ
А.Г. Болебрух
(м. Дніпропетровськ)
Мамсик Т.С. К переосмыслению исторической роли декабристов:
И.И. Пущин и другие…// Проблеми історії України XIX – початку XX ст.
Вип. XIV. – К.: Інститут історії України, 2007. С.21–40 (далі сторінки вказані
у тексті).
За истекшие 20 лет в разных областях исторической науки (да и гуманитаристики
в целом) некоторыми исследователями неоднократно предпринимались попытки ком-
пенсировать недостаток профессионализма эпатажными «открытиями». Это и сенсаци-
онные хронологические смещения А.Фоменко, и отвергнутый отечественными и зару-
бежными учеными «концепт» В.Суворова о тайнах Второй мировой войны, и последние
по времени откровения А.Бычкова о мифичности Киевской Руси как государства
IX–XIII вв., и дилетантское стремление придать «Велесовой книге» статус подлинности
и т.п.
Не остались без критического внимания и декабристы, точнее их образ, создан-
ный усилиями как советских ученых, так и российских историков XIX ст. Новейшая
инвектива в адрес участников выступления на Сенатской площади 14 декабря 1825 г.
изложена в статье новосибирского автора, опубликованной в солидном киевском из-
дании. После ее прочтения складывается впечатление, что автор руководствовался
словами талантливого поэта, современника декабристского движения А.Грибоедова:
Я правду о тебе порасскажу такую,
Что хуже всякой лжи.
Избрав главным персонажем своего повествования И.И.Пущина (1798– 1859),
члена Северного общества декабристов, который активно учавствовал в трагических
событиях 1825 г., автор попробовал на примере его поведения на Сенатской площади,
а затем и в ссылке вскрыть «подлинные» цели тех, кто якобы стоял за спиной участ-
ников восстания и направлял их поступки. В конце статьи содержится вывод, правда,
весьма лаконичный и в то же время туманный: «В Сибирь были отправлены, с одной
стороны, люди, которые явились всего лишь орудием режиссеров неудачного дворцо-
вого переворота, с другой же стороны, – те, кто тайно, по-рыцарски помог Николаю
удержать власть ради сохранения империи. В Сибири судьба «рыцарей» оказалась
в руках агентов, продолжавших служить оппозиции, мечтавшей о реванше. К числу их
жертв, кроме В.К.Кюхельбекера, о котором речь шла выше, относился также
и М.А.Фонвизин. К моменту амнистии не только бывший генерал (т.е. М.Фонвизин. –
Проблеми історії України ХІХ–ХХ ст.
466
А.Б.), но и весь его род исчезнет с лица земли. О вкладе, который внесли в это дело
И.Пущин и его родственники, следует говорить особо» (с.36).
Не буду детализировать собственный вариант расшифровки процитированного
вывода, но, однако, замечу, что основная авторская мысль понятна. Она состоит в том,
что декабристское движение по своему общественно-политическому значению своди-
тся к неуместному вмешательству в довольно необычную династическую борьбу за
престол, что могло бы обернуться дестабилизацией положения в стране.
Подобный ракурс в корне искажает историческое значение декабризма как первого
опыта самостоятельного вторжения общественности в решение важнейших вопросов
народной жизни, как драматичного протеста против угрожающей самонадеянности ав-
торитаризма. Да, внешне ситуация, действительно, была похожа на появление третьего,
неожиданного участника дворцового соперничества. Скоропостижная смерть Александ-
ра I в Таганроге не стала своевременно известна в обществе, как не было известно и за-
вещание скончавшегося бездетного императора, по которому престол переходил к мла-
дшему брату Николаю, а не к старшему – Константину, как то предусматривало дейст-
вующее законодательство. Но последний задолго до 1825 г. по объективным причинам
отказался от воцарения на престол. В результате и в правящих кругах, включая Сенат,
и в армии, особенно в гвардии, наступило временное замешательство, поскольку нача-
лась подготовка к присяге Николаю. Ситуацию чрезвычайно осложняло то обстоятельс-
тво, что если с будущим воцарением либерального Константина правительственные
сферы смирились как с неизбежностью, то передача короны Николаю, у которого обще-
ственный «рейтинг» был не очень высоким, вызывала определенное неприятие.
Чтобы не допустить неразберихи и замешательства в столице, генерал-губернатор
граф М.Милорадович убедил Николая и Сенат отказаться от объявления всеобщей
присяги до получения от Константина официального подтверждения отречения, а еще
лучше – до его личного прибытия в столицу.
Пока шла суматошная переписка между Петербургом и Варшавой, где находился
Константин, декабристы решили публично выступить, вывести вверенные им войска
на Сенатскую площадь и, воспользовавшись междуцарствием, поддержать восхожде-
ние на престол свободомыслящего Константина, но с непременным условием, что он
утвердит подготовленную последними демократическую конституцию.
Таким образом, «военная демонстрация» декабристов вблизи Зимнего дворца
в Петербурге преследовала отнюдь не корыстные цели гвардейских офицеров-дворян,
руководивших восставшими солдатами, и уж тем более не была авантюрным проис-
шествием. Да, на каторге немало декабристов несколько иначе оценивало события
14 декабря, но подавляющее большинство членов тайных обществ сохранило на всю
жизнь верность прежним идеалам. Так, И.Якушкин писал И.Пущину из Ялуторовска:
«Во всяком положении есть для человека особенное назначение и в нашем, кажется,
оно состоит в том, чтобы сколько возможно менее хлопотать о самих себе. Оно, коне-
чно, не так легко, но зато и положение наше не совсем обыкновенное. Одно только
беспрестанное внимание к прошедшему может осветить для нас будущее; я убежден,
что каждый из нас имел прекрасную минуту, отказавшись чистосердечно и неограни-
Випуск XVI
467
ченно от собственных выгод, и неужели под старость мы об этом забудем. И что же
после этого нам останется?»1.
Подход Т.С.Мамсик к декабристскому движению явно выпадает из новейшей исто-
риографии. В последние годы теоретические аспекты декабризма получили новую трак-
товку по сравнению с прежними, преимущественно строго марксистскими концепция-
ми. Например, В.Федоров утверждал, что на рубеже XVIII–XIX вв. российская общест-
венная мысль поставила такие задачи социального реформирования, которые ранее воз-
никали и перед западноевропейскими странами. « Но специфика России заключалась
в том, что задачи буржуазно-демократического преобразования страны, выдвинутые ее
освободительным движением, опережали реальные условия их осуществления. В этом
в сущности заключалась и трагедия первых борцов за свободу в России»2.
Иной точки зрения придерживается П.Зырянов под некоторым влиянием, как мо-
жно предположить, либеральной историографии конца XIX – начала XX в. Он писал,
что декабристы, немало поспорив по поводу способов достижения цели, cогласились,
что не все методы хороши, а потому отдали преимущество мирным способам; их выс-
тупление на Сенатской площади по сути было мирной формой протеста, хотя в руках
у них и было оружие.3 Следовательно, П.Зырянов стремился отойти от выпячивания
революционности декабристов (советский тезис) и от безусловного осуждения ради-
кализма последних (либеральный тезис), а вместо этого высоко оценил их моральный
подвиг и благородные цели.
Час от часу в литературе появляются иного рода публикации, авторы которых
ставят перед собой цель во что бы то ни стало дегероизировать декабристов, доказать,
что они своим выступлением принесли очевидный вред, а не пользу России. Так, из-
вестный историк Б.Миронов разработал самобытную концепцию, согласно которой
у декабристов не было никаких оснований ополчаться против русского самодержавия
и крепостнической системы: «Тип русской государственности, существовавший
в XVI–XVII вв., можно назвать народной монархией или патриархальной монархией,
внешне ограниченной аристократией, представительным учреждением ( т.е. Боярской
думой. – А.Б.) и церковью как институтом, а внутренне – обычаем, традицией, зако-
ном, православной догматикой… Московский режим был народным и легитимным,
народ отождествлял себя с царем, что чрезвычайно усиливало власть последнего. За-
кономерно, что Иван Грозный вошел в народную память как народный царь».
А в XVIII–XIX вв., писал далее Б.Миронов (словно развивая славянофильскую
точку зрения), русская национальная традиция была существенно искажена: Екатери-
на II, Павел I, Александр I, несмотря на значительные различия политических про-
грамм, всячески укрепляли абсолютистскую власть царя. Александр I и Николай I,
подчеркивал историк, проводили политику дистанцирования от дворянства и его на-
мерений перебрать на себя ряд государственных функций. «Этому – делал необосно-
ванное заключение автор, – способствовало восстание декабристов 1825 г., которые
1 Дружинин Н.М. Декабрист И.Д.Якушкин и его ланкастерская школа // Дружинин Н.М.
Избр. труды: Революционное движение в России в XIX в. – Москва, 1985. – С.391.
2 История России XIX – начала XX вв. – Москва, 1998. – С.101.
3 История России с начала XVIII и до конца XIX века. – Москва,1999. – С.335.
Проблеми історії України ХІХ–ХХ ст.
468
пытались произвести государственный переворот: ввести конституцию и парламент,
даровать политические права узкому кругу граждан, соответствовавших высоким
избирательным цензам, что привело бы к превращению дворянства в правящий
класс де-юре».
«Разобравшись» с восставшими декабристами, Николай I, – писал Б.Миронов, – соз-
дал такую правительственную систему, которая «была одной из самых последовательных
попыток осуществления идей просвещенного абсолютизма». При этом императоре, утве-
рждал исследователь, «сложилась правомерная (т.е. опирающаяся на законы. – А.Б.) бю-
рократическая монархия».1 Оставалось только подыскать, кто же виновен в глубоком кри-
зисе 1850-х годов…
Тезис об историческом авантюризме декабристов, а то и об их корыстных замыс-
лах, к сожалению, нередко стал звучать и в новейших работах.2
Более взвешенную точку зрения предложил в середине 1990-х гг. М.Да-выдов3,
который отметил сходство реформаторских планов декабристов и передовых кругов
российского общества (П.Киселев, А.Ермолов, М.Ворон-цов, Н.Мордвинов и др.), но
последние надеялись на инициативу монарха, а не на насильственные меры. Правда,
историк не задавался вопросом о том, а что же делать в том случае, если монархи не
сумеют или не пожелают приступить к реформам. Да и во введении автор выдвинул
сомнительное положение, будто Александр I первым поставил вопрос о «коренных
реформах государственного строя России…, а вовсе не «сто прапорщиков»4.
На этом историографическом фоне статья Т.С.Мамсик стоит как бы особняком,
поскольку переводит декабристское выступление из политической плоскости в суме-
речное подземелье заговора. Добро бы статья ограничивалась личностью И.Пущина.
Может быть, в его действиях и удалось бы обнаружить что-нибудь непристойное; но
ведь в заглавии заявлена претензия целиком « переосмыслить историческую роль де-
кабристов»! На этой претензии мы и остановимся несколько подробнее. Прежде
всего – о предполагаемой провокаторской роли И.Пущина в среде декабристов. Аргу-
менты, приводимые в статье, в крайнем случае могут быть признаны сомнительными,
а, говоря по-научному, неубедительными. А если вообще без всяких обиняков – то это
банальный оговор известного общественного деятеля первой половины XIX в. Двус-
мысленным является цитируемый отзыв о Пущине некоего историка Царскосельского
лицея Гастфрейнда, что данный сокурсник А.Пушкина – «личность не по заслугам
раздутая», не по праву несущая на себе «нимб декабристской святости». Перечисляя
положительные черты его образа в памяти современников (напр., «друг бесценный»
для Пушкина, друг почти всех декабристов и т.д.), Т.С.Мамсик пускается в ни чем не
спровоцированные подозрения: да мог ли он быть дружен с таким количеством неор-
динарных людей, действительно ли вел искреннюю переписку во «впечатляющих ма-
1 Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII – нач. XX в.): Генезис
личности, демократии, семьи, гражданского общества и правового гссударства:В 2 т. – Санкт-
Петербург, 2000. – Т.2. – С.125–149.
2 См.: Бокова В.М. – Эпоха тайных обществ. – Москва, 2003.
3 Давыдов М.А. Оппозиция Его Величества. – Москва, 1994.
4 Там же. – С.3.
Випуск XVI
469
сштабах» и т.д.? Не скрывается ли за всем этим некая потайная цель? Крайне подозри-
тельно, отмечается в статье, что Пущину (при запрете для ссыльных отлучаться далее
30 верст) удавалось посещать товарищей в разных сибирских городах и при этом ни
разу не пострадать. Недоверие автора статьи вызывал сам Ялуторовск, где последний
отбывал ссылку, так как в этот населенный пункт сходились нити связей большинства
декабристов. Трудно объяснить, каким логическим путем мог быть сделан вывод
о том, что и многочисленные связи Пущина с декабристами, и его благотворительная
деятельность в их среде – это следует скорее всего истолковать как желание
«загладить свою вину перед ними»? Более того, не являлась ли благотворительная
деятельность и помощь нуждающимся ссыльным «ширмой для реализации совсем
других задач»?
Отталкиваясь от этих трудно объяснимых сомнений, автор и развивает далее свое
повествование и конструирует вымышленный образ Пущина как агента и шпиона,
а через него бросает мрачную тень и на все движение декабристов. Причем совершен-
но не объясняется, почему выдуманные недостатки одного из более чем сотни сослан-
ных декабристов нужно воспринимать как ущербность всего их движения? «При вни-
мательном анализе облика безупречного, казалось бы, героя Декабря обнаруживаются
загадочные, если не «темные», то по меньшей мере «серые» пятна. Они, – читаем да-
лее в статье, – и дали основания к постановке такого кощунственного вопроса (т.е.,
что дружелюбие Пущина – «ширма для реализации других задач». – А.Б.). При поиске
же ответа на него с логической необходимостью обрушиваются концепции многих
связанных с Декабрем событий» (с.22).
Можно согласиться с автором, что с созданием новой концепции декабристского
движения ему не посчастливилось, но вот попытки опорочить другие концепции
в статье видны невооруженным глазом.
В центре фабулы рассматриваемой статьи лежат взаимоотношения Пущина и его
однокашника по лицею Кюхельбекера, точнее незаметные, но жестокие преследования
первым второго. В момент восстания 14 декабря последний «посягал» на жизнь велико-
го князя Михаила Павловича и после заточения в крепости его отправили в весьма
отдаленную от мест пребывания других ссыльных забайкальскую крепость Акшу. Кю-
хельбекер на каторге испытал немало бед, в том числе оставался почти без средств
к существованию, потерял зрение и слух и умер, оставив на произвол судьбы жену
и двоих детей.
Пущин в данной статье сравнивается с литературным агентом Гречем, который
преследовал неугодных правительству сочинителей, поскольку «друг декабристов»
всячески старался посеять в обществе несправедливое представление о Кюхельбекере
как о бездарном графомане. Поясняя причины столь «безжалостного» обращения Пу-
щина со своим однокашником в Сибири, автор статьи, не найдя других объяснений,
писал, что, мол, какие-то влиятельные политические силы еще в Шлиссельбургской
крепости якобы завербовали его и поручили ему наблюдение за ссыльными товари-
щами с целью выведать те тайны, которые не удалось выявить в ходе следствия. Кю-
хельбекеру будто бы была известна какая-то «тайна» и, дабы он не смог ею поделить-
ся с другими ссыльными, ему всячески мешали общаться с ними и специально лепили
в среде декабристов облик «Кюхли» как «смешного существа», неадекватно воспри-
Проблеми історії України ХІХ–ХХ ст.
470
нимающего окружающие события. Пущин после преждевременной кончины Кюхель-
бекера даже тщательно перерыл его архив. В статье не говорится, ни что искал Пу-
щин, ни что он сумел выведать у Кюхельбекера. По-видимому, читаем в статье, «он
владел какой-то информацией, опасной для деятельности тайного агента», а именно
об «истинной роли Большого Жанно (Пущина. – А.Б.) в событиях Декабря…» (С.24).
Что же это за роль Пущина в декабрьских событиях 1825 г., информацию о кото-
рой он пытался нейтрализовать столь «неблаговидными» средствами, включая интим-
ные связи с вдовами Кюхельбекера и Фонвизина? По мнению автора статьи, послед-
ний опасался, что станут известными все обстоятельства того факта, с какой целью он
14 декабря 1825 г. уговаривал Кюхельбекера «ссадить» с лошади (т.е. застрелить) ве-
ликого князя Михаила, «пытавшегося доказать морякам законность присяги Николаю.
Кюхельбекер же мало того, что указал следствию на этот факт, но еще и пояснил, что
сам он целился в великого князя для одного лишь вида ( заведомо зная, что пистолет
его «измочен снегом») с тем, чтобы «не допустить к сему (т.е. к убийству.-Т.М.) дру-
гих». Пущин на следствии категорически отверг показания Кюхельбекера. И во что бы
то ни стало желая избежать обвинения в участии в заговоре с целью убийства члена
императорской семьи, он будто бы согласился на сотрудничество с царской охранкой.
Итак, Пущин – как можно понять автора статьи – принадлежал к «оппозиции»,
т.е. основной части декабристов, рассчитывавших возведением на императорский пре-
стол Константина превратить его в конституционного монарха, а когда это не удалось,
оставались верными своим идеалам.
Но среди декабристов, даже тех, кто вышел к Медному всаднику, утверждается
в статье, находились и противники насильственных методов, которые, разобравшись
в политико-династической ситуации, «по-рыцарски» помогли Николаю «удержать
власть ради сохранения империи». Симпатии автора анализируемой статьи, безуслов-
но, на стороне этих «рыцарей».
Пущин же, не сумев понять, что он и его единомышленники сыграли роль «ору-
дия режиссеров неудачного дворцового переворота», после поражения восстания вы-
нужден был, по мнению автора данной статьи, предстать перед победившей властью
в образе «раскаявшегося грешника» и принять на себя (притворно!) миссию агента.
И по возможности преследовать «рыцарей» Николая I, мечтая «о реванше».
Подведем итоги. Как нам кажется, нет необходимости детально рассматривать ар-
гументы автора в пользу несостоятельной концепции о сыскной миссии Пущина на
каторге. Заметим лишь, что аргументы эти, с нашей точки зрения, малоубедительны и
уникальную репутацию его среди прогрессивных людей первой половины XIX в.1
поколебать не смогли. И уж тем более они не попали в цель – в «историческую роль»
декабристов, поскольку заряд оказался холостым…
1 Эйдельман Н.Я. Большой Жанно. – Москва, 1982; Жизнь Пушкина: Перепис-
ка.Воспоминания.Дневники: В 2 т. – Москва, 1984. – С.133–173.
|