Академик М. Грушевский. Історія української літератури, т. VI, ч. 1 - 2, стор. 970.
Збережено в:
| Дата: | 2013 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Ukrainian |
| Опубліковано: |
Інститут літератури ім. Т.Г. Шевченка НАН України
2013
|
| Назва видання: | Слово і Час |
| Теми: | |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/149451 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | Академик М. Грушевский. Історія української літератури, т. VI, ч. 1 - 2, стор. 970 / О. Білецький // Слово і час. — 2013. — № 11. — С. 15-18. — укp. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-149451 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-1494512019-02-24T01:22:58Z Академик М. Грушевский. Історія української літератури, т. VI, ч. 1 - 2, стор. 970. Білецький, О. Дати 2013 Article Академик М. Грушевский. Історія української літератури, т. VI, ч. 1 - 2, стор. 970 / О. Білецький // Слово і час. — 2013. — № 11. — С. 15-18. — укp. 0236-1477 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/149451 uk Слово і Час Інститут літератури ім. Т.Г. Шевченка НАН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Ukrainian |
| topic |
Дати Дати |
| spellingShingle |
Дати Дати Білецький, О. Академик М. Грушевский. Історія української літератури, т. VI, ч. 1 - 2, стор. 970. Слово і Час |
| format |
Article |
| author |
Білецький, О. |
| author_facet |
Білецький, О. |
| author_sort |
Білецький, О. |
| title |
Академик М. Грушевский. Історія української літератури, т. VI, ч. 1 - 2, стор. 970. |
| title_short |
Академик М. Грушевский. Історія української літератури, т. VI, ч. 1 - 2, стор. 970. |
| title_full |
Академик М. Грушевский. Історія української літератури, т. VI, ч. 1 - 2, стор. 970. |
| title_fullStr |
Академик М. Грушевский. Історія української літератури, т. VI, ч. 1 - 2, стор. 970. |
| title_full_unstemmed |
Академик М. Грушевский. Історія української літератури, т. VI, ч. 1 - 2, стор. 970. |
| title_sort |
академик м. грушевский. історія української літератури, т. vi, ч. 1 - 2, стор. 970. |
| publisher |
Інститут літератури ім. Т.Г. Шевченка НАН України |
| publishDate |
2013 |
| topic_facet |
Дати |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/149451 |
| citation_txt |
Академик М. Грушевский. Історія української літератури, т. VI, ч. 1 - 2, стор. 970 / О. Білецький // Слово і час. — 2013. — № 11. — С. 15-18. — укp. |
| series |
Слово і Час |
| work_keys_str_mv |
AT bílecʹkijo akademikmgruševskijístoríâukraínsʹkoílíteraturitvič12stor970 |
| first_indexed |
2025-07-12T22:10:49Z |
| last_indexed |
2025-07-12T22:10:49Z |
| _version_ |
1837480810885677056 |
| fulltext |
15Слово і Час. 2013 • №11
АКАДЕМИК М. ГРУШЕВСКИЙ
Історія української літератури, т. VІ, ч. 1-2, стор. 970
В послесловии ко второй части своей обширной работы автор ее следующим
образом объясняет ее происхождение и формулирует основную идею своего
труда (стор. 967 і далі):
“Ця книга спочатку уявлялась мені, як перша частина VІ-го тому, що мав
би сягати в XVIII вік. В процесі роботи – а робота тривала довго, чотири
роки (з перервами) закруглялася ця книга під моїми руками в окремий том
– не тільки тому, що виросла розмірами, а й тому, що ясніше ніж перед тим
виступило перед моїми очима переломове значення цього моменту… кінець
революційної ролі православної церкви і поворот її на становище офіціальної
урядо-послушної установи, позбавленої тих елементів громадськості, що
вона набула в першій своїй активізації, ув’язуючись з різними опозиційними
громадськими елементами”.
Слово і Час. 2013 • №1116
Этот период церковной активизации – который автором относится к 20-м годам
ХVI века и длится до 20-х, примерно, годов ХVIІ-го века – бросил, по его словам,
ретроспективно свет на более раннюю пору и создал распространенную в
украинской (буржуазной. – А. Б.) литературе теорию исконной общественности,
демократизма, выборности православной украинской церкви, которые
будто бы были только придушены панским режимом литовско-польской
эпохи – реставрировались в ХVI – ХVII веках и остались характерными
признаками ее и в дальнейшим. Эта теория поддерживалась и проводилась
церковниками, мечтавшими о возрождении церковной автономии, народниками
“просвітянами”, мечтавшими “демократизованную” и “автономизованную”
украинскую церковь сделать средством активизации народных масс. Особенно
ясно такой подход выступал у Драгоманова; документальные обоснования
этой теории взял на себя Ор. Левицкий.
Опровергая эту “теорию” еще в прежних своих работах, автор показывает
на основании данных литературы, какою непрочною и недолгою явилась на
самом деле эта церковная “активизация”, вызванная вторжением городского
мещанства ХVI-го века в церковную жизнь. С начала ХVII-го века, после
упадка городского мещанства в Западной Украине церковники меняют
ориентацию – стремясь завязать тесные связи с козачеством, в ту пору
игравшим в известной мере роль революционного начала. Однако, в среде
самих церковников нет единства: значительная часть их стремится к тому,
чтобы, добившись компромисса с властью, отгородить церковную сферу
от всяких посягательств “мирских людей” – козачества, мещанства и даже
шляхты. Возникает борьба между “радикальными” и склонными к компромиссу
группами: но радикальные течения не успели оформиться – в то время, как
пронырливый молдавско-польско-украинский магнат (Петр Могила), пользуясь
удобным моментом, сумел соединить свои магнатские связи с каноническим
православным ригоризмом, и заняв место официального руководителя
украинской церкви – подавил в ней радикальные и оппозиционные течения
и возвратил украинскою церковную жизнь в то иерархически-монархическое
русло, из которого она вышла.
Таковые основные мысли VI-го тома “Історії української літератури”,
обнимающего сравнительно короткий промежуток времени, преимущественно
20-ые и 30-ые годы ХVII-го столетия. Давая в начале историческое введение с
характеристикой упадка мещанского движения в Западной Украине в начале
ХVII-го века и вызванного им передвижения культурно-национального центра на
Восток (на Киевщину), автор – в дальнейших главах анализирует литературную
продукцию Захарії Копистинського, останавливается на стихотворстве
Лаврского кружка – виршах Памвы Берынды, Тарасия Земки Митуры, дает
характеристику братских школ, их учебных программ, их литературы; следит
за оживлением “исторической, национальной и государственной традиции”,
выразившейся в попытках связать козачество с историческими преданиями
Киевской княжеской Руси-Украины, останавливается, продолжая сказанное
в V-ом томе на новых фактах церковной полемики (новый этап деятельности
Мелетия Смотрицького) переходит затем к характеристике писаний, вызванных
колебаниями в среде киевских церковников – то ищущих поддержки у русского
царя и московского патриарха, то стремящихся к компромиссу с польской
государственной и церковной властью. Показав, как, параллельно с этим
процессом, пытается заявить свои требование более “радикальное течение”
(Мужиловский, Зизаний) – он заключает сове изложение выступлением
Петра Могилы, обзором его ранних писаний и литературных произведений,
17Слово і Час. 2013 • №11
вызванных его триумфом над противниками – панегирических виршей 30-х
годов, выходящих из среды деятелей основанной Петром Могилою Лаврской
Киевской школы – будущей Киевской коллеги – будущей Киево-Могилянской
Академии.
Для читателя, знакомого с предыдущими произведениями академика
М. Грушевского – его “Історією України-Русі”, т. VІ и VІ популярной книгой
о культурно-национальном движении на Украине конца ХVІ – нач. ХVІІ-го
века и др., VІ-ой том “Історії української літератури” не явится совершенною
новостью: в нем только уточнены и широко аргументированы мысли, в свое
время шедшие в разрез не только с упомянутыми выше теориями Драгоманова
и Ор. Левицкого – но и всей русско-украинской церковной историографией
ХІХ-го века. Равным образом для специалиста-литературоведа, знакомого
с трудами Завитневича, Щегловой, Засадковича, Голубева, Макария,
Отроковского, Перетца и многих других, издававших и комментировавших
литературные памятники данной поры или исследовавших отдельные моменты
рассматриваемого в книге процесса – VI-ой том не дает каких-либо откровений
по части неизвестных прежде или неизданных памятников, совершенно новых
фактов и т. д. Правда, надобно сразу указать, что изложения фактов в такой
системе и с такой обстоятельностью, какую дает VI-ой том М. Грушевского,
украинская литературная историография вообще никогда не знала. Что
касается последнего из указанных качеств – то вообще найдется весьма
немного историко-литературных обзоров – и на других языках – которые могли
бы быть сопоставлены с работой М. Грушевского. Книга представляет не только
обзор фактов, их анализ, оценку – с точки зрения исторической ценности
и литературных достоинств, но и подробное изложение содержание всех
изучаемых в ней памятников, с обширными, занимающими по несколько страниц
выписками из них – иногда в подлиннике, чаще в переводе на современный
украинский язык. Таким образом, VI-ой том (как и предыдущие томы “Історії
української літератури”) – является соединением историко-литературного
курса с обширною хрестоматией памятников, напечатанных в специальных, в
настоящее время трудно добываемых изданиях – типа “Актов, относящихся к
истории Западной России”, “Памятников полемической литературы” – а иногда
и сохранившихся только в оригинальных старопечатных изданиях. В русской
литературе нечто подобное – только в весьма сокращенном масштабе,
представляет “Курс русской литературы” В. А. Келтуялы, отличающийся от
работы акад. М. Грушевского тем, что Келтуяла не был самостоятельным
исследователем и только популяризовал чужие труды, иногда по-своему
комбинируя и освещая их результаты: акад. М. Грушевский, пользуясь трудами
специалистов, знает все их источники и, располагая сам колоссальным
знанием сырого материала, может легко проверить правильность их выводов,
сделать к ним в иных случаях поправки. В западной литературе известную
аналогию к работе М. Грушевского представлял бы немецкий “Grundliss” Гедеке
или французская “Histoire litteraire de France” или же известная “кембриджская”
история английской литературы: но у Гедеке элемент исследования отступает
на второй план перед элементом описания – а две другие названные
многотомные книги явились плодом коллективного составления – между тем,
как свой труд ак. М. Грушевский выполнял единолично.
Здесь не место ни характеристике исторических и историко-литературных
воззрений акад. М. Грушевского, ни полемике с ним по ряду отдельных
вопросов. Автор является, конечно, крупнейшей фигурой буржуазного
украинского литературоведения – фигурой, вполне определившейся и
законченной. Необходимо отметить, что в рецензируемом томе, по своему
Слово і Час. 2013 • №1118
типу соответствующем ранее вышедшим томам, несравненно реже, чем в
предыдущих, мы встретим места, которые резко расходились бы с нашим
пониманием исторического процесса и процесса литературного. В этом
отношении он отличается, например, от охватывающего тот же материал (и
последующие десятилетия) 2-го тома “Історії української літератури” Михайла
Возняка 1921 р.
Можно, конечно, усумниться в правильности, например, определения
козачества как “спеціального, західноєвропейській схемі незвісного, нашими
спеціальними колонізаційними обставинами створеного воєнного класа” – но
в дальнейшем неоднократно говорится и о том, что единого класса козачество
не составляло, что в нем “ферментували різні соціальні і ідеологічні елементи”.
Впрочем, разобраться в подобных утверждениях автора дело историка более,
чем литературоведа. Литературовед с интересом прочитает книгу, которая с
большим искусством извлекает живые элементы из памятников, до сих пор
мертвым пластом лежавших в архивах истории литературы. Автор правильно,
на наш взгляд, характеризует их значение именно для истории литературы,
устанавливая границы “эстетического подхода” (стр. 45-46) и указывая, что
“естетика і формальні літературні прикмети не одинокий критерій літературного
значення твору: емоція і вплив на уяву досягається часом і іншими засобами, і
не раз в історії літературно-формально-невисокі твори мають більше значення
з цього становища емоціального впливу, ніж різні естетичні пустоцвіти”.
Сам он, оценивая памятники полемической, публицистической, виршевой
литературы XVII века со стороны их историко-культурного значения, вместе
с этим всегда дает и характеристику их литературной специфики – сплошь да
рядом до него никем не сделанную. В итоге получается чрезвычайно живая и
запоминающаяся картина литературно-идейной борьбы нач. XVII-го века, а
вместе с этим и изображение усилий художественного живого слова выбраться
из-под толстой коры, в которой держит его все еще полновластная – основная
форма идеологии – религия.
Книга акад. М. Грушевского – является одним из памятников того “культурного
наследства” старого мира, которое мы должны изучить и критически освоить.
Содержание именно данной книги – помимо своей научной ценности – может
пригодиться и в нашей борьбе со всевозможными националистическими
фальсификациями историко-литературного процесса. Для читателя-педагога,
для читателя, готовящегося к научной, исследовательской и педагогической
работе – книга эта может оказаться высоко полезной в деле овладения
фактическим материалом т. н. “древней” украинской литературы. Полагаю,
что издание ее было весьма желательным – так же, как опубликование ее
продолжения, доводящего историю украинской литературы до последних
десятилетий XVIII-го века.
А. Белецкий
|