Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья

В статье рассматриваются артефакты, которые относятся к наименее изученному периоду в лесостепной части бассейна р. Северский Донец — III—I вв. до н. э. Основная часть материалов происходит из раскопок Циркуновского городища, остальные представлены случайными находками, найденными на поверхности....

Повний опис

Збережено в:

Бібліографічні деталі
Дата:	2018
Автор:	Пеляшенко, К.Ю.
Формат:	Стаття
Мова:	Russian
Опубліковано:	Інститут археології НАН України 2018
Назва видання:	Археологія і давня історія України
Теми:	Статті
Онлайн доступ:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/162250
Теги:	Додати тег Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Цитувати:	Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья / К.Ю. Пеляшенко // Археологія і давня історія України: Зб. наук. пр. — К.: ІА НАН України, 2018. — Вип. 2 (27). — С. 204-218. — Бібліогр.: 54 назв. — рос.

Репозитарії

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-162250
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-1622502020-01-06T01:25:57Z Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья Пеляшенко, К.Ю. Статті В статье рассматриваются артефакты, которые относятся к наименее изученному периоду в лесостепной части бассейна р. Северский Донец — III—I вв. до н. э. Основная часть материалов происходит из раскопок Циркуновского городища, остальные представлены случайными находками, найденными на поверхности. For the territory of the forest-steppe part of the river basin. Seversky Donets, as well as for the entire Dnepro- Donets Forest-Steppe as a whole, the period of the last three centuries BC is the least studied. First of all, this is due to a very limited range of archaeological sources. The article gives an analysis of materials relating to the III—I centuries. BC, obtained mostly as a result of the excavations of the author, involving a few previously known random finds. In addition to the single random finds found on the surface, the main array of artifacts associated with the period under consideration is presented in the materials of the excavation of the Tsirkuni settlement. It is still the only monument in the forest-steppe Donets region on which objects are found, which, according to the general context, can be dated to the last centuries BC. Among them are fragments of imported pottery ceramics, iron brooches, a hook, a petioled three-bladed arrowhead, several types of buckles, a bronze ring with rounded protrusions. These findings allow us to talk about the continuation of life on some forest-steppe monuments of Scythian time in this period and only to suggest the ethnicity of new migrants in the territory, among which could be both late Scythians and Eastern nomads (late Sauromats, Sirmatians, Siraks). 2018 Article Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья / К.Ю. Пеляшенко // Археологія і давня історія України: Зб. наук. пр. — К.: ІА НАН України, 2018. — Вип. 2 (27). — С. 204-218. — Бібліогр.: 54 назв. — рос. 2227-4952 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/162250 904.4(282.247.364)’’6383’’ ru Археологія і давня історія України Інститут археології НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
topic	Статті Статті
spellingShingle	Статті Статті Пеляшенко, К.Ю. Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья Археологія і давня історія України
description	В статье рассматриваются артефакты, которые относятся к наименее изученному периоду в лесостепной части бассейна р. Северский Донец — III—I вв. до н. э. Основная часть материалов происходит из раскопок Циркуновского городища, остальные представлены случайными находками, найденными на поверхности.
format	Article
author	Пеляшенко, К.Ю.
author_facet	Пеляшенко, К.Ю.
author_sort	Пеляшенко, К.Ю.
title	Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья
title_short	Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья
title_full	Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья
title_fullStr	Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья
title_full_unstemmed	Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья
title_sort	древности iii—i вв. до н. э. лесостепного подонцовья
publisher	Інститут археології НАН України
publishDate	2018
topic_facet	Статті
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/162250
citation_txt	Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья / К.Ю. Пеляшенко // Археологія і давня історія України: Зб. наук. пр. — К.: ІА НАН України, 2018. — Вип. 2 (27). — С. 204-218. — Бібліогр.: 54 назв. — рос.
series	Археологія і давня історія України
work_keys_str_mv	AT pelâšenkokû drevnostiiiiivvdonélesostepnogopodoncovʹâ
first_indexed	2025-07-14T14:46:18Z
last_indexed	2025-07-14T14:46:18Z
_version_	1837634031840133120
fulltext	204 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27) УДК: 904.4(282.247.364)’’6383’’ К. Ю. Пеляшенко ДРЕВНОсти III—I вв. до н. э. ЛЕсОстЕпНОГО пОДОНЦОВЬЯ В статье рассматриваются артефакты, ко- торые относятся к наименее изученному периоду в лесостепной части бассейна р. Северский До- нец — III—I вв. до н. э. Основная часть материалов происходит из раскопок циркуновского городища, остальные представлены случайными находками, найденными на поверхности. Ключевые слова: Лесостепь, Северский Донец, III—I вв. до н. э., материальная культура. Период последних трех столетий до нашей эры можно уверенно относить к т. н. темным периодам древней истории на территории ле- состепной зоны восточнее Днепра. Древности III—I вв. до н. э. очень слабо освещены в лите- ратуре не только для лесостепных памятников бассейна Северского Донца, но и для всей Днеп- ро-Донецкой Лесостепи, что связано с ограни- ченным кругом источников, не позволяющих делать какие-либо определенные заключения относительно этнокультурной истории региона рассматриваемого периода. Если в Днепровс- ком Лесостепном Правобережье с III в. до н. э. широко известны памятники зарубинецкой культуры, которые сменяют лесостепную скиф- скую культуру, то на Левобережье в это же вре- мя не фиксируется сколько-нибудь постоянных пунктов оседлой жизни и могильников, а круг источников ограничен, как правило, случай- ными находками, отдельными артефактами на поселениях и одиночными погребениями 1. в 1. Культурный слой зарубинецкой культуры был выделен в. А. Ильинской на басовском городище в Посулье (Ильинская 1961). Из этого же региона происходят единичные комплексы и отдельные находки предметов зарубинецкой культуры, что свидетельствует о миграции незначительной час- © К. ю. ПЕЛЯшЕНКО, 2018 связи с этим существует ряд вопросов относи- тельно событий финала скифской эпохи и даль- нейших судеб местного оседлого населения, до- вольно плотно заселившего территории между Днепром и Северским Донцом в VI—IV вв. до н. э. впервые древности сарматского времени в бассейне р. Северский Донец комплексно были освещены в монографии б. А. шрамко «Древ- ности Северского Донца» (1962, с. 237—244). были собраны данные о всех известных пог- ребальных комплексах, кладах и случайных находках, среди которых исследователь не на- зывает ни одного пункта последних веков до нашей эры в лесостепной полосе. Отсутствуют такие и в «Справочнике по археологии Укра- ины (Харьковская область)», который увидел свет в 1977 г. (шрамко, Михеев, Грубник 1977). Лишь находки на Циркуновском городище фрагментов сероглиняной гончарной керамики позволили б. А. шрамко только предположить ее меото-сарматское происхождение и отнести к III—I вв. до н. э. (шрамко 1956, с. 108). Толь- ко в начале XXI в. в руки исследователей попа- ли единичные античные материалы III—II вв. до н. э., обнаруженные на поверхности поселе- ний скифского времени, что дало возможность наметить перспективу поиска памятников или культурных слоев указанного периода в север- скодонецкой Лесостепи (Гречко 2004; Колода 2009). Неудачная попытка выделить ранние сар- матские древности в лесостепной части бассей- на р. Северский Донец была сделана в статье ти населения с правого берега Днепра в Посулье начиная с III в. до н. э. (Кулатова, Супруненко, Терпиловский 2005, с. 25—33). 205ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27) Пеляшенко, К. Ю. Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья Г. в. бейдина, М. Н. Григорянца и С. А. чагов- ца (2007, с. 167—175). Авторы полагают, что местные племена, проживающие в северскодо- нецкой Лесостепи первыми в Скифии вошли в контакт с сарматскими военными отрядами в III в. до н. э. в качестве аргументов приводится серия давно известных в литературе погребе- ний и случайные находки, подробности обнару- жения которых и место хранения неизвестны. Три погребальных комплекса (курган 3 у с. Раз- дольное на р. берека, разрушенное погребение у г. балаклеи, погребение в песчаной дюне у с. Яремовка) расположены не в лесостепной зоне, а в степи, на значительном удалении от места концентрации памятников оседлого на- селения. К тому же, относительно погребения у с. Яремовка, С. в. Полиным и А. в. Симонен- ко высказывались аргументы о его не сарматс- кой, а скифской принадлежности и датировке IV — началом III вв. до н. э. (1990, с. 79—81). Среди случайных находок приводится желез- ный колчанный крючок, найденный у с. чер- касский бишкин (змиевской р-н Харьковской обл.) (бейдин, Григорянц, чаговец 2007, с. 171, рис. 1). Территориально это также степная зона — пограничье с лесостепной. Подобные железные крючки с перпендикулярно распо- ложенной «перекладиной» известны в древнос- тях IV в. до н. э. скифского времени Среднего Подонья (Савченко 2004, с. 234, рис. 28: 7). На Северском Донце похожий крючок обнаружен в позднесавроматском погребении второй поло- вины IV в. до н. э. у с. веселое (шрамко 1992, с. 115). Далее приведены находки двух подве- сок в виде миниатюрных наверший, обнару- женные на поверхности поселений скифского времени шелковая и Ореховая Роща (бейдин, Григорянц, чаговец 2007, с. 171, рис. 2—3). Признавая факт отсутствия аналогий, авто- ры находят параллели этим предметам с под- веской из курганного погребения 1 кургана 5 у с. Грушевка в Днепропетровской области. Смешанный характер опубликованных пред- метов из Грушевки подчеркивали С. в. Полин и А. в. Симоненко. часть предметов была оши- бочно включена из сарматского погребения 6 кургана 5 у с. Марьинское. что касается брон- зовой височной подвески, упомянутой выше в качестве аналогии, то авторы отмечают, что она не находит параллелей ни в скифских, ни в савромато-сарматских, ни в меотских древ- ностях, а наиболее близкие подвески обнару- жены в вани (закавказье) в погребении V в. до н. э. По набору предметов комплекс Грушевки датирован в пределах VI—V вв. до н. э. (Полин, Симоненко 1990, с. 83—85). Еще одна находка, приведенная в качестве доказательства при- сутствия сармат в III—II вв. до н. э. — костяная подвеска, имитирующая кабаний клык с орна- ментом и отверстием для подвешивания, най- денная на поселении шелковая (бейдин, Гри- гоняц, чаговец 2007, с. 173, рис. 5). Отсутствие информации о месте хранения и вообще при- надлежности ее к Музейному фонду Украины лишает нас возможности ознакомиться с этим предметом, чтобы убедится в том, что это дейс- твительно имитация, а не сам зуб. Подвески из зубов кабана, как орнаментированные, так и нет, хорошо известны в древностях скифского времени. в частности они найдены на Любо- тинском городише, к округе которого относит- ся поселение шелковая (шрамко 1998, с. 28, рис. 13: 14, 17, 21). Материалы же раскопок б. А. шрамко на поселении шелковая позволя- ют относить время его существования к концу VI—V вв. до н. э. (шрамко 1964). Сарматским следом III—II вв. до н. э. на северскодонецких памятниках авторы статьи считают железные втульчатые трехлопастные наконечники стрел, найденные неизвестно кем и в каком количес- тве на Коломакском городище (бейдин, Григо- рянц, чаговец 2007, с. 173, рис. 7). Данный па- мятник, расположенный на р. Коломак (левый приток р. ворскла) относится к ворсклинской группе памятников, а такие типы стрел име- ют широкие даты, захватывая поздний период древностей скифской эпохи (Мелюкова 1964, с. 25) и поэтому не могут выступать в качест- ве этно- и хроноиндикаторов. в конце авторы приводят находку ольвийской монеты II в. до н. э., которая еще будет рассматриваться нами ниже. здесь можно лишь отметить, что гречес- кая монета не относится к сарматским древнос- тям и не может быть свидетельством экспансии сарматов в северскодонецкую Лесостепь. Таким образом, исторические выводы о проникнове- нии сарматов в Лесостепь в III в. до н. э. и их контактах с местным населением не подтверж- даются приведенными находками. в обобщающей работе, посвященной древ- ностям скифского времени в лесостепной части бассейна Северского Донца, Д. С. Гречко отме- чал, что следов жизни в регионе в III—I вв. до н. э. не фиксируется. Однако автор не исклю- чал, что это может быть связано с отсутствием четких хронологических индикаторов (Гречко 2010, с. 112). в ряде работ, посвященных воп- росам конца скифской эпохи в бассейне Север- ского Донца, приводились аргументы относи- тельно того, что данная территория в конце третьей — четвертой четвертях IV в. до н. э. пе- решла под контроль поздних савроматов (сир- матов) или других номадов Подонья-Прикуба- нья (Гречко 2006, с. 226; 2010, с. 110; Гречко, Карнаух 2011, с. 250). в целом можно заключить, что до сих пор в литературе практически не появилось инфор- мации, освещающей период последних веков до нашей эры в лесостепной части бассейна р. Северский Донец. задачей данной работы является публикация и анализ материалов относящихся к III—I вв. до н. э., полученных большей частью в результате раскопок автора, с привлечением немногочисленных известных 206 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27) Статті ранее случайных находок. Основной массив артефактов связанных с рассматриваемым пе- риодом представлен в материалах раскопок Циркуновского городища, которые публикуют- ся здесь впервые. Перед тем, как перейти непосредственно к рассмотрению самих артефактов, не будет лишним остановиться на характеристике куль- турного слоя и стратиграфии памятника, из которого происходит основная масса материа- лов. Основная часть жилой площадки Цирку- новского городища имеет слабонасыщенный находками культурный слой чернозема. Его мощность в основном составляет 0,25—0,35 м. Только в южной части, на территории Первого (южного) двора, по краю городищенской пло- щадки зафиксированы отложения мощность которых достигала до 1,6 м. в нижних золис- тых прослойках были обнаружены материалы времени основания городища — начала V в. до н. э. Культурный слой центральной час- ти Первого и всего второго (северного) двора имея слабую мощность не отличается по цве- ту и структуре грунта: оподзоленный чернозем темно-серой окраски, который постепенно пе- реходит в суглинок. Поэтому разделить стра- тиграфически археологические материалы, найденные в этих раскопах не представляется возможным. Датирующие предметы конца V— IV и III—I вв. до н. э. фиксировались на одной глубине, как на уровне погребенной почвы, так и ближе к современной поверхности (от 0,10 до 0,40 м). Далее перейдем непосредственно к характе- ристике археологических материалов относя- щихся к рассматриваемому периоду из раско- пок Циркуновского городища. 1. железная фибула среднелатенской схемы серии 1 (по в. в. Кропотову) (рис. 1: 1). Прово- лочная фибула, ножка которой прикреплена к спинке с помощью скрепы-лапки (Кропотов 2010, с. 41). Фибула обнаружена в культурном слое раскопа 13 (кв. 17/Г’) на глубине 0,2 м. Имеет длину 7,1 см, 4-витковую пружину, нож- ка скреплена со спинкой с помощью гладкой лапки, что позволяет отнести ее ко второму варианту, хронологические позиции которого в. в. Кропотов определил второй половиной I в. до н. э. (Кропотов 2010, с. 44—45). в то же время данная форма фибул получила большое распространение на памятниках зарубинец- кой культуры (Тип в — Костжевский) в конце III — начале II вв. до н. э. При этом от средне- европейских, зарубинецкие отличаются креп- лением ножки к спинке всегда с помощью ла- пок, образованных расклепкой кончика ножки (как на циркуновской), а не муфтой (Пачкова 2006, с. 77). Данный тип фибул представлен так же наиболее многочисленной серией в мо- гильнике у с. Глиное (33 экземпляра в 32 пог- ребениях, 16 из них имеют 4-витковую пружи- ну) (Тельнов, четвериков, Синика 2016, с. 957). в отличие от зарубинецких памятников, здесь большинство (32 экз.) фибул сделаны из желез- ной проволоки. все погребения с такими фи- булами (в т. ч. 4-витковыми) авторы датируют Рис. 1. Находки из лесостепного Подонцовья: 1—13 — Циркунов- ское городище; 14 — микрорайон Пятихатки, г. Харьков (1, 3—8, 11 — железо; 2, 14 — бронза; 9—10 — кость; 12—13 — стекло) 207ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27) Пеляшенко, К. Ю. Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья последней четвертью III — первой четвертью II вв. до н. э. (Тельнов, четвериков, Синика 2016, с. 958). Учитывая такое несоответствие в хронологии, датировка фибулы из Циркунов пока определена широкими рамками: конец III—I вв. до н. э. 2. Фрагменты бронзового кольца (браслета?) с одним рядом округлых выступов («шишечек») (рис. 1: 2). Два фрагмента одного предмета об- наружены в культурном слое раскопа 13 (кв. 2/ б’ и 8/б’). Один фрагмент на глубине 0,1 м, другой — 0,25 м. Реконструируемый диаметр 4,5 см с внутренней стороны и 5,5 см с вне- шней. в литературе существуют различные мнения по поводу назначения данных пред- метов: амулеты, детали украшений, сбруя и портупейные пряжки (журавлев 2014, с. 65— 69). Несмотря на то, что традиционно данные предметы связывают с древностями латенского круга, Д. в. журавлев полагает, что кольца с тремя рядами выступов из памятников Север- ного Причерноморья связаны происхождением с находками из Фракии или Гето-Дакии (2014, с. 80). Фрагменты из Циркуновского городища имеют один ряд округлых выступов, располо- женных на внешней стороне кольца. Подобные предметы, возможно, генетически связаны с т. н. браслетами с рубчиками, которые пред- ставлены в скифских древностях V—IV вв. до н. э. (Петренко 1978, с. 55, рис. 45). Однако, на- иболее близкие по морфологии браслеты с час- тым расположением округлых выступов (т. н. гусеничные) относятся к ступени Латен в2а, которая в абсолютных датах ограничивается 330/320—280/260 гг. до н. э. (Щукин 1994, с. 49, 65, рис. 11: 9). в.Е. Еременко, поставивший вопрос о пересмотре схемы относительной хро- нологии древностей восточного латена й. буй- ны, помещает данные браслеты в ступень Ла- тен в2b, что в абсолютных датах соответствует 280—240 гг. до н. э. (Еременко 1999, с. 145, табл. 5, с. 147). Таким образом, фрагменты кольца, найденные на Циркуновском городи- ще, в широких рамках можно датировать кон- цом IV — серединой III вв. до н. э. 3. железный крючок (рис. 1: 3). Обнаружен в заполнении ямы 21 (раскоп 13) на глубине 0,65 м. Имеет длину 7,7 см и сделан из прямо- угольного в сечении железного стержня, кото- рый имеет незначительный изгиб. Плавно за- гнутый конец крючка имеет острое окончание, обратная сторона резко загнута и вплотную прижата к основе для фиксации ремня. Дан- ная группа предметов получила различную интерпретацию в археологической литерату- ре. часть авторов интерпретирует их как кол- чанные крюки, в то же время высказывались мнения по поводу использования их в качест- ве застежек поясного ремня и одежды или же их полифункциональности (Савченко 2004, с. 229; Гуляев 2016, с. 66—68). Если для сере- дины V—IV вв. до н. э. характерны в основном зооморфные крючки, среди которых преобла- дают бронзовые, то в более позднее время это преимущественно простые неорнаментирован- ные предметы, выполненные из железа. По типологии, разработанной Н. Е. берлизовым наша находка более всего соответствует типу 5 (S-видные) с креплением варианта в — в виде отверстия соосного крюку (берлизов 2011, с. 85, табл. 34б). Простые железные крючки в большом количестве (37 шт.) представлены в могильнике III—II вв. до н. э. у с. Глиное, где они использовались как в качестве колчанных, так и поясных застежек (Тельнов, четвериков, Синика 2017, с. 777—779). Л. С. воротинская связывает происхождение простых железных поясных крючков без Т-образного перекрестия с кельтскими древностями: ясторфской культу- рой и группой Поянешти-Лукашевка, а появ- ление их в Причерноморье и Крыму со свиде- тельствами кельто-скифских взаимодействий или смешений в III—II вв. до н. э. (воротинская 2013, с. 491—492). железные крючки доволь- но часто встречаются в погребениях скифов Крыма (Пуздровский 2007, с. 70). Экземпляры простой конструкции в виде загнутого желез- ного стержня характерны для комплексов пе- риода II в. до н. э. — первой половины I в. н. э. (Пуздровский 2007, рис. 26: II; 28: I—III, IV, 29: III, V, VII, 30: 10). Помимо крючка, в этой же яме, на глубине 0,55 м обнаружена небольшая (2,0 × 1,3 см) железная панцирная пластина неправильной четырехугольной формы, имеющая острый тре- угольный нижний конец со срезом слева напра- во, с четырьмя отверстиями (три в ряд сверху и одна снизу) (рис. 1: 4). Идентичные по форме и размерам пластины составляли основную мас- су в панцире кургана 1 могильника Дуровка, дата которого устанавливается по греческой амфоре (Савченко 2004, с. 217, рис. 22: 13—15). А. П. Абрамов определил место ее производства примерно — Книд или Кос и датировал первой половиной IV — второй половиной III вв. до н. э. 1 (Пузикова 2001, с. 184). А. Е. безматер- ных датировал амфору первой половиной III в. до н. э. (2004, с. 21—22, табл. 1). Однако уже в диссертации дается другая дата — послед- няя четверть IV в. до н. э. (безматерных 2006, с. 20—21). 4. железный черешковый трехлопастный наконечник стрелы (рис. 1: 5). Найден в куль- турном слое в раскопе 13 (кв. 10/б’) на глубине 0,2 м. Его длина составляет 2,3 см, наибольшая ширина 0,7 см. Из-за сильной коррозии нако- нечник сложно отнести к какому-либо типу, т. к. типообразующей во многих типологичес- ких схемах, как правило, является форма окон- чания лопастей. Одиночные находки железных 1. Скорее всего, в публикации содержится опечатка и имелась в виду дата: вторая половина IV — пер- вая половина III вв. до н. э. 208 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27) Статті черешковых наконечников стрел в древностях заволжья и Приуралья известны еще с конца V — третьей четверти IV в. до н. э. (фаза в2 по Н. Е. берлизову 2011, с. 173). А. в. Симоненко утверждает, что основная масса черешковых наконечников стрел в сарматских древностях Северного Причерноморья относится к I в. н. э. Наиболее древним комплексом является пог- ребение у с. виноградное, где в наборе втуль- чатых стрел обнаружена одна черешковая. Комплекс датируется I в. до н. э. (2015, с. 116, 118). Н. Е. берлизов наиболее ранние сармат- ские комплексы междуречья Дона и Днепра с трехлопастными черешковыми стрелами от- носит к периоду С1 (региональной относитель- ной хронологии), которая в абсолютных датах соответствует концу I в. до н. э. — началу I в. н. э. (берлизов 2011, табл. 63). в то же время известно несколько датированных скифских погребальных комплексов в Крыму (беляус- ский могильник, склеп 40, Неаполь Скифс- кий, восточный некрополь, склеп 67), которые А. Е. Пуздровский относит к периоду позднес- кифской культуры А2 (вторая половина II — первая половина I вв. до н. э.) (2007, рис. 17: II; 28: III). При этом автор отмечает в целом, что для периода А (II в. до н. э. — первая полови- на I в. н. э.) железные черешковые наконечни- ки нигде не составляют значительных серий и морфологически одинаковы как у сарматов, так и у поздних скифов Крыма, населения Прикубанья и Центрального Предкавказья. Появление их в Причерноморье связывают с проникновением населения из Средней Азии (Пуздровский 2007, с. 68). Для наиболее ран- них черешковых наконечников характерны небольшие размеры, тенденция к увеличению длины и веса наконечника, связанная с появ- лением иного типа лука, отмечалась А. М. Ха- зановым (1971, с. 38). Несмотря на довольно широкие рамки бы- тования подобных стрел, учитывая сопутс- твующие материалы, а также малые размеры наконечника, найденного на Циркуновском го- родище, логичнее будет предполагать его ран- нюю дату (II—I вв. до н. э.). 5. железная круглая пряжка с боковым вы- ступом фиксатором (рис. 1: 7). Два фрагмента пряжки обнаружены в культурном слое раско- па 13 (кв. 11/И’), на глубине 0,3 м. Реконстру- ируемый диаметр 2,5 см, длина неподвижного язычка 0,5 см. железные круглые пряжки с не- подвижным фиксатором в сарматских древнос- тях известны на широкой территории. Согласно хронологии Н. Е. берлизова наиболее ранние образцы известны на Урале, где они бытуют в конце IV—II вв. до н. э. (фазы в2—в3а регио- нальной относительной хронологии), в конце IV—I вв. до н. э. в заволжье (фазы в1—С ре- гиональной относительной хронологии) (2011, табл. 59, 60, 60А). в Предкавказье такие пряж- ки находят в комплексах II — начала I в. до н. э. (фазы в1—в2 региональной относитель- ной хронологии) (берлизов 2011, табл. 62). Они неизвестны в сарматских комплексах между- речья Дона и Днепра, но получили довольно широкое распространение в позднескифских древностях Крыма. большая часть из них най- дена в комплексах периода А2 (по А. Е. Пуз- дровскому), который имеет абсолютные даты вторая половина II — первая половина I вв. до н. э. (2007, рис. 14: I; 17: II; 22: I; 26: I, II; 27: I, II; 28: III, IV). Пряжка из Циркуновского горо- дища по наиболее близким аналогиям может быть отнесена ко II—I вв. до н. э. 6. железная пряжка с круглой рамкой и под- вижным язычком (рис. 1: 6). Найдена в куль- турном слое раскопа 12 (кв. 16/ж) на глубине 0,10 м. Пряжка имеет диаметр 2,4 см, рамка сделана из круглого в сечении стержня. Язы- чок уплощенный, овальный в сечении, практи- чески не выступает за рамку. Круглорамчатые пряжки с сомкнутыми концами и подвижным язычком небольшого диаметра (1,6—3,9 см) в незначительном количестве известны в древ- ностях позднего периода скифской культуры. Не так давно они были рассмотрены в отдельной публикации А. Д. Могилова, который выделил их во вторую группу типа III (Могилов 2016, с. 46—47). Похожие экземпляры были найдены на Каменском городище, на участке раскопа датирующегося концом IV — первой полови- ны III вв. до н. э., в погребальных комплексах Пукарь, курган 7, погребение 3, Львово кур- ган 13, погребение 3, остальные имеют высту- пающий за рамку язычок (Могилов 2016, с. 48, рис. 6: 6—8). Однако пряжка из Циркуновского городища отличается не прямым, а изогнутым профилем язычка, что является более поздним признаком. Начало широкого распростране- ния железных круглорамчатых пряжек с под- вижным язычком Н. Е. берлизов относит к концу II — середине I вв. до н. э. (2011, с. 176). в дальнейшем они используются до II—III вв. н. э. Наиболее ранние образцы пряжек малень- кого диаметра (ХИ (хроноиндикатор) — 604, по Н. Е. берлизову) известны на Урале в кон- це V—IV вв. до н. э. (2011, табл. 59). в завол- жье и Подонье они известны позднее, во II в. до н. э. — II в. н. э. (берлизов 2011, табл. 60, 60А, 61). в сарматских древностях междуре- чья Днепра и Дона данные пряжки найдены в комплексах фазы С и D (региональной отно- сительной хронологии): I—II вв. н. э. (берлизов 2011, табл. 63). в небольшом количестве такие пряжки известны в позднескифской культу- ре Крыма периода А (по А. Е. Пуздровскому): II в. до н. э. — первая половина I в. н. э. (2007, рис. 26: II; 27: II), где становятся более распро- страненными в последующее время. железные пряжки с подвижным язычком известны в двух погребениях могильника III—II вв. до н. э. у с. Глиное (Тельнов, четвериков, Синика 2016, с. 202, рис. 99; с. 559, рис. 315). 209ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27) Пеляшенко, К. Ю. Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья 7. железная рамка пряжки с подвижным язычком (язычок не сохранился) прямоуголь- ной формы с изогнутыми внутрь длинными сторонами (рис. 1: 8). Обнаружена в кв. 4’/А’ раскопа 6, на глубине 0,70 м. Пряжка имеет размеры 4,8 × 3 см, сделана из прямоугольно- го в сечении стержня, концы пряжки заходят один за другой внахлест и склепаны. Пряжки с прямоугольной и прямоугольной с вогнуты- ми сторонами рамкой известны в сарматских древностях (ХИ 611 и 612 по Н. Е. берлизову) и найдены в незначительном количестве в мужских погребениях Подонья и междуречья Дона и Днепра, дата которых определяется в рамках середины II—I вв. до н. э. (берлизов 2011, табл. 61, 63). Практически идентичные пряжки с заходящими друг за друга конца- ми рамки обнаружены в золотобалковском могильнике рубежа нашей эры (вязьмитина 1972, с. 134, рис. 66: 1, 3). в сарматских древ- ностях Днепро-Донского междуречья пряжки с прямоугольной рамкой и подвижным языч- ком встречаются до позднесарматского време- ни (Костенко 1983, с. 102, рис. 13: 54; с. 103, рис. 14: 43). 8. Сероглиняная гончарная керамика (рис. 2: 1—7). за все годы раскопок на Циркуновском городище накопилась целая серия фрагментов сероглиняной гончарной керамики. Данные фрагменты обнаружены не локально (в одном или нескольких местах), а встречаются в куль- турном слое по всей площади памятника, они известны во всех раскопах, исследованных на значительной площади (раскопы 6—8, 10, 12, 13, раскопы I и II (1961—1962 гг.) нумерации б. А. шрамко). Подобная ситуация характерна только для Циркуновского городища, на дру- гих памятниках раннего железного века лесо- степного Подонцовья нам неизвестны случаи обнаружения аналогичной гончарной посу- Рис. 2. Фрагменты сероглиняной (1—7) и красноглиняной (8) гончарной керамики из раскопок Циркунов- ского городища 210 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27) Статті ды 1. Помимо стенок, составляющих большинс- тво, обнаружены определимые фрагменты вер- хних, нижних частей, ручек, по которым можно получить представление о составе и морфоло- гии этой группы находок. Наиболее распро- страненными среди них являются фрагменты верхних частей мисок, которые имеют сгла- женное ребро, небольшую выделенную шейку и утолщенный венчик (рис. 2: 1—4). Меньшим количеством представлены венчики кувши- нов и единичные фрагменты горшков (рис. 2: 5—6) 2. Морфологические признаки данной керамики находят прямые параллели среди меотской сероглиняной посуды. Появление гончарной керамики у меотов определяется в рамках второй четверти — се- редины V в. до н. э. (Марченко 2013, с. 26—28). Аналогичные, найденным на Циркуновском городище фрагментам, кувшины и миски ши- роко известны в комплексах правобережья Ку- бани начиная с III в. до н. э. (Марченко 1996, с. 337). в то же время, как отметил Н. Е. бер- лизов, у сарматов гончарная керамика получи- ла широкое распространение только со II—I вв. до н. э. (2011, с. 77). Аналогии профилирован- ным мискам имеются в сарматских комплексах Предкавказья второй половины II — середины 1. Незначительное количество фрагментов фракий- ской сероглиняной гончарной столовой керамики найдено в слоях среднескифского периода (конца VI—V вв. до н. э.) Люботинского, Караванского го- родищ и поселения червоносово 3 (Гречко 2010, с. 70). Данные находки не имеют отношения к рассматриваемому в этой статье периоду. 2. более детальному анализу сероглиняной гон- чарной керамики Циркуновского городища будет посвящена отдельная публикация. I вв. до н. э. (берлизов 2011, табл. 62) Меотская гончарная керамика представлена в сарматс- ких погребениях междуречья Дона и Днепра II в. до н. э. — I в. н. э. (Костенко 1979, табл. 6; 1983, с. 49, 50, рис. 9: 14; 12; берлизов 2011, табл. 63). в Лесостепи аналогичная керамика происходит только из памятников Подонья, где она найдена в погребениях и на городищах, со- держащих культурные напластования первых веков нашей эры (Медведев 2008, с. 187, рис. 36; с. 189, рис. 38; с. 190, рис. 39; с. 209, рис. 58). Таким образом, хронологические рамки быто- вания сероглиняной гончарной керамики до- вольно широки, а проблема ее разнообразия и сложности датированности уже отмечалась исследователями (Каменецкий 1994, с. 17). Следовательно, данная группа предметов не является датирующей и в нашем случае, а дату поступления этого импорта на Циркуновское городище видимо следует определять по пе- речисленным выше датирующим артефактам. Стратиграфически фрагменты сероглиняной гончарной керамики фиксируются на разных глубинах культурного слоя от 0,10 до 0,40 м. Только один раз фрагменты стенки и венчика гончарного кувшина были обнаружены в яме 7 раскопа 10 в верхнем заполнении вместе с раз- валами нескольких лепных горшков. Датирую- щих предметов в яме не было, однако на самом дне ямы был зафиксирован неполный развал маленького кувшинчика (курильницы?), орна- ментированного вертикальными налепными валиками. в датированных комплексах кувши- ны с налепными валиками были обнаружены на городище вместе с античными материала- ми конца IV — начала III вв. до н. э., что дает лишь предположительную нижнюю границу Рис. 3. Фрагменты античных амфор и ольвийская монета: 1—6 — Циркуновс- кое городище; 7 — поселение Липовая Роща (по Колода 2009); 8 — поселение Ореховая Роща 2 211ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27) Пеляшенко, К. Ю. Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья Рис. 4. Пространственное распределение материалов из Циркуновского городища, рассмотренных в статье 212 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27) Статті времени поступления сероглиняного гончарно- го импорта. 9. Античная керамика. Среди коллекции фрагментов греческой привозной керамики, найденной на Циркуновском городище, можно выделить наиболее позднюю группу, которая датируется в пределах конца IV — середины III вв. до н. э. 1 Данная группа представлена несколькими центрами. Фрагменты амфор синопского производства с валикообразным венчиком со свисающим нижним краем (19 фрагментов, все обнаружены в раскопе 6 и, предположительно относятся к одному сосуду) (рис. 3: 1—2). Косские амфоры с грибовидным венчиком и двуствольными ручками (4 фраг- мента, найдены в раскопах 6 и 10) (рис. 3: 4— 6). Один фрагмент венчика родосской амфоры с широким грибовидным венчиком найден в раскопе 10 (рис. 3: 3). Небольшим количеством (15 фрагментов) представлена красноглиняная гончарная ке- рамика. Поверхность, цвет обжига, морфоло- гические признаки, а так же факт обнаруже- ния всех фрагментов в одной части раскопа 10 (кв. 3—14/К—Н) позволяют их отнести к частям одного кувшина (рис. 2: 8). Из определимых частей имеется дно с невысоким кольцевым 1. Определение античной керамики из раскопок Циркуновского городища проводилось С. А. за- дниковым, которому я благодарен за труд. поддоном, овальная в сечении ручка и верхняя часть отбитой горловины со следами шлифов- ки, что может говорить об использовании этого сосуда после повреждения. Несколько фраг- ментов обнаружены не в культурном слое, а в ямах 10, 13 и вышеупомянутой ямы 7, в запол- нении которой были найдены фрагменты серо- глиняной гончарной керамики, что позволяет соотнести их по времени. Красноглиняная керамика, наряду с меот- ской сероглиняной, так же представлена в сар- матских комплексах. Как отметил Н. Е. бер- лизов, красноглиняные кувшины часто встречаются в погребениях II—I вв. до н. э., хотя могут находиться как в более ранних, так и более поздних (2011, с. 78). Обнаружены они как в комплексах задонья и Предкавказья, так и в междуречье Днепра и Дона (берлизов 2011, табл. 61, 62А, 63А). Помимо описанных выше артефактов можно упомянуть еще одну бусину, которая обнаруже- на в раскопе 13. бусина размерами 6 × 5 мм, прямоугольной формы с немного выпуклыми боками, сделана из зеленого полупрозрачного стекла, на одной грани имеется тонкая про- дольная полоса красного цвета (рис. 1: 13). Со- гласно исследованиям Е. М. Алексеевой такие мелкие бусы, сделанные из тянутых трубочек, получают распространение уже в первые века нашей эры (1978, с. 62). Точных аналогий на- шей бусине в каталоге найти не удалось, но по- Рис. 5. Корреляционная хронологическая таблица находок из Циркуновского городища 213ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27) Пеляшенко, К. Ю. Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья хожие по форме и размерам бусы характерны для II—III вв. н. э. (Алексеева 1978, с. 69—70, табл. 33: 30, 31, 42). По всей видимости, данная бусина выходит за хронологические рамки ра- боты, однако заставляет задуматься о верхнем рубеже существования городища. Таким образом, часть предметов, рассмот- ренных выше, имеет довольно широкие хроно- логические рамки, заходящие в первые века нашей эры (рис. 5). Для более узкого определе- ния даты, как представляется, можно обратить внимание на взаимовстречаемость данных артефактов в погребальных комплексах на сопредельных территориях. Такие комплексы известны в Крыму. Фибулы среднелатенской схемы со скрепкой-лапкой, круглые пряжки с неподвижным язычком и круглорамчатые с подвижным язычком, железные крючки, же- лезные черешковые трехлопастные наконеч- ники стрел взаимовстречаются в погребениях периода А2 (по А. Е. Пуздровскому), который в абсолютных датах соответствует второй поло- вине II — первой половине I вв. до н. э. (2007, с. 79—82, рис. 14; 17; 22; 26—28). Одним из наиболее важных хроноиндикаторов при да- тировке этих комплексов А. Е. Пуздровский называет фибулы, среди которых среднелатен- ские типы отнесены им к концу II — первой по- ловине I вв. до н. э. (2007, с. 80). Учитывая тот факт, что по материалам могильника у с. Гли- ное эти фибулы имеют более раннюю дату, как было указано выше, мы можем допускать да- тировку перечисленных артефактов Циркунов- ского городища начиная с конца III в. до н. э. Относительно верхнего рубежа существование Циркуновского городища, мы не исключаем и более позднюю дату, в пределах I в. н. э., одна- ко для точного заключения пока нет серьезных оснований. Отдельно стоит выделить серию предметов, хронологические рамки бытования которых ох- ватывают как период конца V—IV вв. до н. э. так и более позднее время (в пределах III— II вв. до н. э.). Исходя из этого, их нельзя с точ- ностью отнести к рассматриваемому в этой ра- боте кругу древностей, однако и игнорировать их тоже будет не совсем уместно. Из раскопа 7 происходит железный втульча- тый трехлопастный наконечник стрелы (рис. 1: 11). Такие наконечники получили наибольшее распространение в памятниках конца V—IV вв. до н. э. Нижнего и Среднего Подонья, Прику- банья, Поволжья, в незначительном количес- тве представлены в Северном Причерноморье (Савченко 2004, с. 201—203). Продолжают ис- пользоваться железные втульчатые стрелы и в сарматское время до I в. н. э., как в сарматс- ких так и в скифских погребениях (Симоненко 2015, с. 106—107; Тельнов, четвериков, Сини- ка 2016, с. 772—773). То же самое можно ска- зать и о бронзовых трехгранных наконечниках стрел с треугольной головкой и скрытой втул- кой (отдел III, 4—8 типы) и трехлопастных с выделенной втулкой (отдел II, тип 4), которые преобладают на Циркуновском городище. Дан- ные типы стрел получили распространение в третьей и четвертой хронологических группах, по А. И. Мелюковой (конец V — начало III вв. до н. э.) (1964, с. 23—25, табл. 8—9). Такие на- конечники продолжают использоваться позд- ними скифами в III—II вв. до н. э., что хорошо проиллюстрировано на материалах могильни- ка у с. Глиное (Тельнов, четвериков, Синика 2016, с. 773—774, рис. 405). Две костяные проколки обнаружены в раско- пе 6. Одна из них найдена в кв. 4’/Е на глубине 0,4 м, имеет длину 19 см, сквозное отверстие в верхней части (рис. 1: 9). Другая найдена в яме 5, имеет утолщенный верхний конец без отверстия, общая длина 11,6 см (рис. 1: 10). По мнению Н. Е. берлизова, массивные костяные проколки характерны для развитой прохоровской культуры III—I вв. до н. э. (2011, с. 123). в. М. Клепиков данные предметы отно- сит к категории орудий труда, разделяя на две группы. 1) С широким, зачастую необработан- ным, верхним краем и заостренным нижним концом. 2) в виде круглых в сечении стержней с хорошо заполированной поверхностью, заос- тренным концом и просверленным отверстием у верхнего края. Первые известны в савромат- ских комплексах и широко распространены в раннесарматских погребениях, изредка встре- чаются в среднесарматских. вторые появля- ются на рубеже IV—III вв. до н. э., получили распространение в погребениях II—I вв. до н. э., продолжали бытовать в I в. н. э. (Клепи- ков 2002, с. 73—74). Тем не менее, аналогич- ные костяные предметы (с отверстиями и без) представлены в поселенческих материалах ле- состепных памятников, найдены они на горо- дищах бельское, Люботинское, Полковая Ни- китовка в культурных отложениях V—IV вв. до н. э. (шрамко 1987, рис. 39: 3, 16; 1998, с. 28, рис. 13: 3, 4, 7, 8; Моруженко 1988, с. 43, рис. 8: 9—11, 16). Из раскопа 13 происходит две половинки одной глазчатой бусины, найденные в куль- турном слое в нескольких метрах друг от друга (рис. 1: 12). По типологии Е. М. Алексеевой она соответствует варианту б типа 53 — округлые поперечно-сжатые бусы, из глухого бирюзового стекла, украшенные шестью глазками (цент- ральный синий диск в глазках окружен двумя белыми и одним рыжим кольцами) и датиру- ется III—II вв. до н. э. (1975, с. 65, табл. 16: 38). Такие же бусы известны на скифских памят- никах, датирующихся более ранним временем, например, Мелитопольский курган, дата со- оружения которого определяется третьей чет- вертью IV в. до н. э. (Тереножкин, Мозолевский 1988, рис. 124; Алексеев 2003, с. 265, 266). Приведенные выше материалы обнаруже- ны в разных частях городища, что, вероятно, 214 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27) Статті говорит о заселении всей площади памятника в поздний период его существования. Однако наибольшая их концентрация зафиксирована в раскопе 13, который расположен в централь- ной части второго (северного) двора (рис. 4). Из культурного слоя этого раскопа происходят же- лезная фибула, бронзовое кольцо с «шишечка- ми», железный черешковый наконечник стре- лы, железная пряжка с неподвижным язычком. Данные предметы, вместе с фрагментами двух сероглиняных гончарных мисок, были обна- ружены довольно компактно в западной час- ти раскопа, в пределах нескольких траншей, что может свидетельствовать о размещении в этом месте усадьбы, которая существовала в рассматриваемый период. К сожалению, сле- дов жилой постройки в этой части выявить не удалось, а большинство хозяйственных ям не содержат датирующих материалов. Помимо находок из Циркуновского городища нам известно небольшое количество находок из лесостепной зоны Северского Донца, которые можно отнести к периоду III—I вв. до н. э. все они происходят из сборов на поверхности. в фондах Харьковского исторического музея хранится бронзовое кольцо с округлыми вы- ступами или «шишечками». внешний диаметр кольца до 3,3 см, внутренний 2,5 см. «шишеч- ки» расположены тремя рядами: один по цен- тру и два по краям (рис. 1: 14). Кольцо было найдено недалеко от микрорайона Пятихатки (г. Харьков), в нескольких километрах запад- нее Циркуновского городища, жителем города Александром Ильченко и передано в музей. Подобные изделия известны в памятниках Ев- разии начиная с III в. до н. э. (журавлев 2014, с. 61). более точные известные нам аналогии найдены в могильнике бельбек IV в Крыму, однако уже датируются первыми веками на- шей эры (журавлев 2014, с. 60, рис. 1). брасле- ты с тремя рядами округлых выступов найде- ны в сарматских погребениях II в. до н. э. — I в. н. э. Предкавказья и междуречья Днепра и Дона (берлизов 2011, табл. 62А; 63А). Учиты- вая столь широкие датировки и отсутствие кон- текста находки, вполне возможно, что данный предмет не входит в хронологические рамки данной работы. Остальные предметы связаны с античны- ми древностями и уже освещались в научной литературе. Ольвийская бронзовая монета с изображениями Аполлона, лиры и сокращения BAEIPH, которая имеет надчекан с клеймом в виде безбородой головы в шлеме (рис. 3: 8). Мо- нета найдена на поверхности поселения Оре- ховая Роща 2 и датируется первой половиной II в. до н. э. (Гречко 2004, с. 32). Еще одна на- ходка — фрагмент ручки херсонесской амфоры с клеймом, содержащим двухстрочный текст: AΘANAI, EIΣEMPORI (рис. 3: 7). Обнаружен фрагмент на поверхности поселения Липовая Роща (окраина г. Харьков) и по аналогии с другими клеймами херсонесского магистрата с именем Атанай датируются первой четвертью III в. до н. э. (Колода 2009, с. 292—294). Довольно бедный круг источников, относя- щихся к периоду III—I вв. до н. э. из лесостеп- ной зоны бассейна Северского Донца не поз- воляет сформулировать конкретные выводы относительно этнокультурной ситуации в этот период. И вряд ли это будет возможно до об- наружения погребальных комплексов на этой территории. Тем не менее, представленные выше находки дают возможность осветить не- которые вопросы истории этого «темного» для всей Днепро-Донецкой Лесостепи периода. На основании материалов раскопок Цир- куновского городища, можно сделать пред- положение относительно дальнейших судеб местного населения. Несмотря на то, что прак- тически все датирующие артефакты происхо- дят из культурного слоя памятника, имеются всего два комплекса позволяющие говорить о проживании здесь автохтонного населения в III—I вв. до н. э. Это яма 21 раскопа 13, в ко- торой, как указывалось выше, были обнаруже- ны железные крючок и панцирная пластина на глубине 0,55 и 0,65 м. Помимо этих пред- метов, в верхнем заполнении присутствовало значительное количество фрагментов лепной керамики, преимущественно стенки и один венчик, украшенный по краю косыми насеч- ками и сквозными проколами. По структуре глиняного теста и морфологии эта керамика может уверенно быть отнесена к изделиям мес- тного производства. Похожая ситуация была в яме 7 раскопа 10. верхнее заполнение, до глу- бины 0,9 м, в котором были найдены фрагмен- ты сероглиняной и красноглиняной гончарной керамики, было довольно плотно забито раз- валами лепной посуды, из которых впоследс- твии удалось собрать четыре археологически целых горшка (один из них не орнаментирован и имел желоб для слива жидкости, три других украшены пальцевыми вдавлениями и проко- лами). Таким образом, находки датирующих предметов III—I вв. до н. э. на Циркуновском городище не только в культурном слое, а и в не- скольких комплексах вместе с лепной керами- кой, соответствующей гончарным традициям местного населения, позволяют говорить о том, что жизнь на городище продолжалась именно при участии автохтонных племен. Попытки исторических реконструкций со- бытий конца IV в. до н. э. в лесостепной части бассейна Северского Донца нашли свое отра- жение в научных публикациях (Гречко 2006; 2010, с. 110—112; 2011; Аксьонов, бабенко 2008). выводы относительно проникновения на эту территорию новых групп кочевников с юго-востока (Нижнего Подонья и Прикубанья) подтверждаются археологическими материа- лами и выглядят убедительными. возражение вызывает лишь тезис коллег о военном захвате 215ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27) Пеляшенко, К. Ю. Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья и пожаре на Циркуновском городище (Гречко 2006, с. 223; Гречко, Карнаух 2011, с. 250). Этот вывод был сделан на основе фиксации следов горения в разрезе вала северной лини укреп- лений. Дата сожжения, последняя четверть IV в. до н. э., была предложена не по артефак- там в самой насыпи вала, а по общему контек- сту находок в слоях и комплексах городища. Сомнения относительно данного утверждения уже высказывались в литературе (Аксьонов, бабенко, 2007, с. 16). Можно добавить лишь то, что на вскрытой площади памятника, око- ло 2 тыс. м2, что составляет почти одну десятую общей жилой площади (общая площадь горо- дища 3,5 га, чисто жилой площадки 2,5 га), не зафиксировано ни одного погребения, в т. ч. и со следами насильственной смерти, а так же мощных следов сгоревших деревянных и гли- няных конструкций (отдельные угли и фраг- менты обожженной обмазки естественно не принимаются во внимание). Ничего подобного выразительным следам захвата, найденным на Коломакском и Семилукском городищах (коллективные захоронения в хозяйственных ямах и жилищах, многочисленные находки предметов вооружения), здесь не обнаружено (Радзиевская 1992, с. 177—179; Медведев 1999, с. 145—149) 1. Очевидно, при вероятности во- енных набегов, Циркуновское городище было сдано без боя, что, возможно, и стало причиной продолжения жизни на этом памятнике авто- хтонного населения совместно с новыми миг- рантами, в отличие от захваченных городищ, на которых жизнь уже не восстанавливалась. что касается дальнейших событий и про- блемы выделения материалов именно III в. до н. э., то это проблема не только северскодонец- кого или лесостепного региона, а значительной части территории Евразии. Попытки ряда ис- следователей вычленить сарматские комплек- сы III в. до н. э. (Клепиков 2002; Костенко 1982) подверглись убедительной критике их оппо- нентов (Полин, Симоненко 1990; зуев 2000; Полин 2017). Отмечая то, что кризис III в. до н. э. охватывал все Северное Причерноморье, Кавказ, Поволжье, Приуралье, западную, южную Сибирь и Алтай, в. ю. зуев считает, что «…“археологическое запустение” целиком соответствует эпохе, когда степное населе- ние Евразии, судя по историческим данным, пришло в состояние длительного и весьма ак- тивного передвижения. В это время под уда- рами новых орд кочевников с востока прекра- тила свое существование на западе скифская культура степного Поднепровья» (зуев 2000, с. 96). Под новыми ордами восточных кочевни- 1. впрочем, существуют и другие интерпретации случаев массовых захоронений на городищах скифского времени, как свидетельств специфи- ческих похоронных практик оседлого населения (Разуваев 2016). ков, которые предположительно в 70-е гг. III в. до н. э. добили остатки скифов в Поднепровье, А. в. Симоненко видит меото-сираков и савро- матов, установивших политическое и военное лидерство над скифами и увлекших их на за- пад, а археологическим отображением этих процессов стали Тираспольские курганы (2005, с. 257—258). О воздействии сармато-меотской традиции Прикубанья на раннем этапе позд- нескифской культуры говорит и А. Е. Пуздров- ский, считая, что «…в Северном Причерноморье происходит движение двух встречных пото- ков: скифо-фракийского и сармато-меотско- го» (2007, c. 77). временем глубокого упадка для всего степного и лесостепного пояса Евра- зии считает III в. до н. э. и С. в. Полин. Автор полагает, что «…проблема выделения ранне- сарматских памятников III в. до н. э. так и остается нерешенной, хотя существование памятников этого времени сомнения не вызы- вает» (2017, с. 226). в то же время, с отсутствием памятников III в. до н. э. в Северном Причерноморье не согласны авторы недавно увидевшей свет мо- нографии «Скифский могильник III—II вв. до н. э. у с. Глиное». Опираясь, прежде всего, на датировки античных материалов, Н. П. Тель- нов, И. А. четвериков и в. С. Синика перечис- ляют целую серию погребальных комплексов с запада на восток, которые относятся к III в. до н. э., считая их скифскими (2016, с. 985—996). Комплекс предметов, представленный в дан- ной статье, происходящий главным образом из Циркуновского городища, не позволяет с точ- ностью установить этническую атрибуцию но- вых мигрантов на территории лесостепного По- донцовья. Появление сарматов в междуречье Днепра и Дона по письменным и археологичес- ким источникам не ранее середины II в. до н. э. было аргументировано в ряде работ (Полин 1992, с. 73—98; Симоненко 1994). Такие пред- меты как фибула, железный крючок, кольцо с «шишечками» указывают на латенское вли- яние. Сложение фибульно-крюкового костюм- ного комплекса у поздних скифов Нижнего Днестра, под влиянием ясторфской, поянешти- лукашевской, зарубинецкой культур хорошо видно на материалах могильника у с. Глиное и крымских комплексах (Тельнов, четвериков, Синика 2016, с. 977—980; Пуздровский 2007, с. 60—77). Для раннего периода поздескифской культуры Крыма характерны так же кругло- рамчатые пряжки с неподвижным фиксатором и появление ранних трехлопастных черешко- вых наконечников стрел (Пуздровский, 2007, с. 67—68, 70—71). все эти аналогии наводят на мысль о возможном присутствии здесь поздних скифов. С другой стороны, наличие значитель- ной серии фрагментов сероглиняной гончарной керамики, которую можно считать меотским импортом, указывает на юго-восточное про- исхождение мигрантов (поздних савроматов, 216 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27) Статті сирматов, сираков). Не исключены и много- векторные контакты в регионе на протяжении последних трех веков до нашей эры. в любом случае данных для окончательной этнической атрибуции населения принесшего новый ком- плекс материальной культуры в лесостепное Подонцовье пока не достаточно, что создает нам почву для размышлений и вдохновляет на новые поиски. ЛитЕРАтУРА Аксьонов, в. С., бабенко, Л. І. 2008. Катакомбне поховання IV ст. до н. е. поблизу смт Коротич. в: По- сохов, С. И. (ред.). Проблемы археологии Восточной Европы. Харьков: Курсор, с. 7-17. Алексеев, А. ю. 2003. хронография Европейской Скифии VII—IV веков до н. э. Санкт-Петербург: Го- сударственный Эрмитаж. Алексеева, Е. М. 1975. античные бусы Северного Причерноморья. Москва: Наука. Свод археологичес- ких источников, Г 1-12. Алексеева, Е. М. 1978. античные бусы Северного Причерноморья. Москва: Наука. Свод археологичес- ких источников, Г 1-12. безматерных, А. Е. 2004. Античные амфоры из курганов скифского времени лесостепного Дона. Старожитності степового Причорномор’я і Кри- му, ХІ, с. 19-23. безматерных, А. Е. 2006. античный керамичес- кий импорт в курганах скифского времени Днепро- Донского лесостепного междуречья (греческие ам- форы). Автореферат диссертации … канд. ист. наук. ИА РАН. бейдин, Г. в., Григорянц, М. Н., чаговец, С. А. 2007. Первые сарматы на Северском Донце. Куль- турна спадщина Слобожанщини, 6, с. 167-175. берлизов, Н. Е. 2011. Ритмы Сарматии. Савро- мато-сарматские племена Южной России в VII в. до н. э. — V в. н. э. Краснодар: КГУКИ, Парабеллум. воротинская, Л. С. 2013. К вопросу о кельто-скиф- ских взаимодействиях в Северном Причерноморье в III—II вв. до н. э. в: вахтина, М. ю. (ред.). Боспорс- кий феномен. Материалы международной научной конференции, 19—22 ноября 2013 г. Санкт-Петер- бург: Нестор-История. с. 489-493. вязьмитина, М. И. 1972. Золотобалковский мо- гильник. Киев: Наукова думка. Гречко, Д. С. 2004. Нові античні матеріали III— II ст. до н. е. з поселень Харківщини. Проблемы ис- тории и археологии Украины. Материалы V меж- дународной конференции, 4—6 ноября 2004 года. Харьков, с. 32. Гречко, Д. С. 2006 Некоторые вопросы этнокуль- турной истории северскодонецкой Лесостепи конца скифского периода. в: бессуднов, А. Н. (ред.). ар- хеологическое изучение центральной России. Те- зисы Международной конференции, 13—16 ноября 2006 года. Липецк, с. 222-227. Гречко, Д. С. 2010. населення скіфського часу на Сіверському Дінці. Київ. Гречко, Д. С., Карнаух, Е. Г. 2011. Некоторые воп- росы этнокультурной истории юга восточной Евро- пы конца скифского периода. Stratum plus, 3, с. 245- 261. Гуляев, в. И. 2016. Зооморфные металлические крючки скифского временив Евразии: Каталог и описание. Москва: ИА РАН. Еременко, в. Е. 1999. Пересмотр относительной хронологии восточного латена и позднего предрим- ского времени: постановка проблемы. археологія, 4, с. 140-148. журавлев, Д. в. 2014. «браслеты» и кольца с вы- ступами из позднескифских и сарматских памятни- ков Северного Причерноморья. Проблемы истории, филологии, культуры, 1 (43), с. 59-85. зуев, в. ю. 2000. Основные проблемы хроноло- гии «раннесарматской» культуры. в: Мышкин, в. Н. (ред.). Раннесарматская культура: формирование, развитие, хронология. Материалы IV международ- ной конференции «Проблемы сарматской археоло- гии и истории». Самара, 1, с. 85-104. Ильинская, в. А. 1961. Позднескифский слой ба- совского городища. Краткие сообщения Институ- та археологии ан УССР, 11, с. 59-63. Каменецкий, И. С. 1994. Сероглиняные миски Пашковского VI городища. Боспорский сборник, 5, с. 5-58. Клепиков, в. М. 2002. Сарматы нижнего Повол- жья в IV—III вв. до н. э. волгоград: волГУ. Колода, в. в. 2009. Находка двух античных ам- форных клейм близ Харькова. Древности 2009, с. 292-294. Костенко, в. И. 1979. Сарматы в междуречье Оре- ли и Самары. в: Ковалева, И. Ф. (ред.). Курганные древности степного Поднепровья (III—I тыс. до н. э.). Днепропетровск: ДГУ, с. 124-139. Костенко, в. И. 1982. Раннесарматский период в истории Северного Причерноморья. в: Ковалева, И. Ф. (ред.). Древности степного Поднепровья (II— I тыс. до н. э.). Днепропетровск: ДГУ, с. 69-75. Костенко, в. И. 1983. Сарматские памятники Днепро-Донского междуречья III в. до н. э. — середи- ны III в. н. э. Днепропетровск: ДГУ. Кулатова, І. М., Супруненко, О. б., Терпиловсь- кий, Р. в. 2005. Пізньоскіфські та пізньозаруби- нецькі старожитності Полтавщини. Київ, Полта- ва: Археологія. Марченко, И. И. 1996. Сираки Кубани (по мате- риалам курганных погребений нижней Кубани). Краснодар. Марченко, И. И. 2013. О времени появления гон- чарной сероглиняной керамики у меотов Кубани. Историческая и социально-образовательная мысль, 4 (20), с. 26-29. Медведев, А. П. 1999. Ранний железный век ле- состепного Подонья. археология и этнокультурная история I тысячелетия до н. э. Москва: Наука. Медведев, А. П. 2008. Сарматы в верховьях Тана- иса. Москва: Таус. Мелюкова, А. И. 1964. Вооружение скифов. Моск- ва: Наука. Свод археологических источников, Д 1-4. Могилов, О. Д. 2016. Про один із різновидів пря- жок скіфського часу. археологія, 2, с. 40-59. Моруженко, А. А. 1988. К вопросу о памятниках раннего железного века в бассейне р. ворслкы. Со- ветская археология, 1, с. 33-52. Пачкова, С. П. 2006. Зарубинецкая культура и латенизированные культуры Европы. Киев: ИА НАНУ. Петренко, в. Г. 1978. Украшения Скифии. Моск- ва: Наука. Свод археологических источников, Д 4-5. Полин, С. в., Симоненко А. в. 1990. «Раннесар- матские» погребения Северного Причерноморья. в: Ковалева, И. Ф. (ред.). Исследования по археологии Поднепровья. Днепропетровск: ДГУ, с. 76-95. Полин, С. в. 1992. От Скифии к Сарматии. Киев: ИА НАНУ. 217ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27) Пеляшенко, К. Ю. Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья Полин, С. в. 2017. Сарматское завоевание Север- ного Причерноморья (современное состояние пробле- мы). археология евразийских степей, 3, с. 224-244. Пуздровский, А. Е. 2007. Крымская Скифия II в. до н. э. — III в. н. э. Погребальные памятники. Сим- ферополь: бизнес-Информ. Радзиевская, в. Е. 1992. Основные итоги изуче- ния Коломакского городища. в: Михеев, в. К. (ред.). История и археология Слободской Украины. Харь- ков, с. 177-179. Разуваев, ю. Д. 2016. захоронения и останки лю- дей на поселениях Лесостепной Скифии: состояние источников. Российская археология, 3, с. 102-120. Савченко, Е. И. 2004. вооружение и предметы сна- ряжения населения скифского времени на Среднем Дону. в: Гуляев, в. И. (ред.) археология Среднего Дона в скифскую эпоху. Москва: ИА РАН, с. 151-277. Симоненко, О. в. 1994. Ранньосарматський період у Північному Причорномор’ї. археологія, 1, с. 32-48. Симоненко, А. в. 2005. Тираспольские курганы, «странные комплексы» и сираки на Днестре в: Мар- ченко, И. И. (ред.). Четвертая Кубанская археоло- гическая конференция. Тезисы и доклады конфе- ренции, 5—8 октября 2005. Краснодар, с. 255-260. Симоненко, А. в. 2015. Сарматские всадники Се- верного Причерноморья (издание 2-е, исправленное и дополненное). Киев: Издатель Олег Филюк. Тельнов, Н. П., четвериков, И. А., Синика, в. С. 2016. Скифский могильник III—II вв. до н. э. у с. Глиное. Тирасполь: Stratum plus. Тереножкин, А. И., Мозолевский, б. Н. 1988. Ме- литопольский курган. Киев: Наукова думка. шрамко, б. А. 1956. Курган и городище у с. Цир- куны. Краткие сообщения ИИМК, 63, с. 108. шрамко, б. А. 1962. Древности Северского Дон- ца. Харьков: ХГУ. шрамко, б. А. 1964. Поселення скіфського часу біля станції шовкова. археологія, XVI, с. 181-190. шрамко, б. А., Михеев, в. К., Грубник-буйнова, Л. П. 1977. Справочник по археологии Украины. харьковская область. Киев: Наукова думка. шрамко, б. А. 1987. Бельское городище скифской эпохи (город Гелон). Киев: Наукова думка. шрамко, б. А. 1998. Люботинское городище. в: буйнов, ю. в. (ред.). Люботинское городище. Харь- ков: Регион-иформ, с. 9-140. Щукин, М. б. 1994. на рубеже эр. Опыт истори- ко-археологической реконструкции политических событий III в. до н. э. — I в. н. э. в Восточной и цен- тральной Европе. Санкт-Петербург: Фарн. REfEREnCEs Aksonov, V. S., Babenko, L. I. 2008. Katakombne pokhovan- nia IV st. do n. e. poblyzu smt Korotych. In: Posokhov, S. Y. (ed.). Problemy arkheologii Vostochnoy Evropy. Kharkov: Kur- sor, s. 7-17. Alekseyev, A. Yu. 2003. Khronografiya Evropeyskoy Skifii VII—IV vekov do n. e. Sankt-Peterburg: Gosudarstvennij Er- mitazh. Alekseyeva, E. M. 1975. Antichnyye busy Severnogo Prichernomoria. Moskva: Nauka. Svod arkheologicheskikh istochnikov, G 1-12. Alekseyeva, E. M. 1978. Antichnyye busy Severnogo Prichernomoria. Moskva: Nauka. Svod arkheologicheskikh istochnikov, G 1-12. Bezmaternykh, A. E. 2004. Antichnyye amfory iz kurga- nov skifskogo vremeni lesostepnogo Dona. Starozhitnostі ste- povogo Prichornomor’ya і Krimu, ХІ, s. 19-23. Bezmaternykh, A. E. 2006 Antichnyy keramicheskiy import v kurganakh skifskogo vremeni Dnepro-Donskogo lesostepnogo mezhdurechia (grecheskiye amfory). Avtoreferat dissertatsii … kand. ist. nauk. IA RAN. Beydin, G. V., Grigoryants, M. N., Chagovets, S. A. 2007. Pervyye sarmaty na Severskom Dontse. Kulturna spadshchi- na Slobozhanshchini, 6, s. 167-175. Berlizov, N. E. 2011. Ritmy Sarmatii. Savromato-sarmat- skiye plemena Yuzhnoy Rossii v VII v. do n. e. — V v. n. e. Krasnodar: KGUKI, Parabellum. Vorotinskaya, L. S. 2013. K voprosu o kelto-skifskikh vza- imodeystviyakh v Severnom Prichernomorye v III—II vv. do n. e. In: Vakhtina, M. Yu. (ed.). Bosporskiy fenomen. Materi- aly mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii. 19—22 noyabrya 2013 g. Sankt-Peterburg: Nestor-Istoriya, s. 489-493. Vyazmitina, M. I. 1972. Zolotobalkovskiy mogilnik. Kiev: Naukova dumka. Hrechko, D. S. 2004. Novi antychni materialy III—II st. do n. e. z poselen Kharkivshchyny. Problemy istorii i arkhe- ologii Ukrainy. Materialy V mezhdunarodnoy konferentsii, 4—6 noyabrya 2004 goda. Kharkov, s. 32. Grechko, D. S. 2006. Nekotoryye voprosy etnokulturnoy istorii severskodonetskoy Lesostepi kontsa skifskogo perioda. In: Bessudnov, A. N. (ed.). Arkheologicheskoye izucheniye Tsentralnoy Rossii. Tezisy Mezhdunarodnoy konferentsii, 13—16 noyabrya 2006 goda. Lipetsk, s. 222-227. Hrechko, D. S. 2010. Naselennia skifskoho chasu na Siver- skomu Dintsi. Kyiv. Grechko, D. S., Karnaukh, E. G. 2011. Nekotoryye voprosy etnokulturnoy istorii yuga Vostochnoy Evropy kontsa skifsko- go perioda. Stratum plus, 3, s. 245-261. Gulyayev, V. I. 2016. Zoomorfnyye metallicheskiye kry- uchki skifskogo vremeniv Evrazii: Katalog i opisaniye. Mosk- va: IA RAN. Eremenko, V. E. 1999. Peresmotr otnositelnoy khronologii vostochnogo latena i pozdnego predrimskogo vremeni: postanovka problemy. Arkheolohiia, 4, s. 140-148. Zhuravlev, D. V. 2014. «Braslety» i koltsa s vystupami iz pozdneskifskikh i sarmatskikh pamyatnikov Severnogo Pricher- nomoria. Problemy istorii, filologii, kultury, 1 (43), s. 59-85. Zuyev, V. Yu. 2000. Osnovnyye problemy khronologii «ran- nesarmatskoy» kultury. In: Mishkin, V. N. (ed.). Rannesar- matskaya kultura: formirovaniye. razvitiye. khronologiya. Materialy IV mezhdunarodnoy konferentsii «Problemy sar- matskoy arkheologii i istorii». Samara, 1, s. 85-104. Ilinskaya, V. A. 1961. Pozdneskifskiy sloy Basovskogo gorodishcha. Kratkiye soobshcheniya Instituta arkheologii AN USSR, 11, s. 59-63. Kamenetskiy, I. S. 1994. Seroglinyanyye miski Pashko- vskogo VI gorodishcha. Bosporskiy sbornik, 5, s. 5-58. Klepikov, V. M. 2002. Sarmaty Nizhnego Povolzhia v IV— III vv. do n. e. Volgograd: VolGU. Koloda, V. V. 2009. Nakhodka dvukh antichnykh am- fornykh kleym bliz Kharkova. Drevnosti 2009, s. 292-294. Kostenko, V. I. 1979. Sarmaty v mezhdurechye Oreli i Samary. In: Kovaleva, I. F. (ed.) Kurgannyye drevnosti step- nogo Podneprovia (III—I tys. do n. e.). Dnepropetrovsk: DGU, s. 124-139. Kostenko, V. I. 1982. Rannesarmatskiy period v istorii Severnogo Prichernomoria. In: Kovaleva, I. F. (ed.). Drevnosti stepnogo Podneprovia (II—I tys. do n. e.). Dnepropetrovsk: DGU, s. 69-75. Kostenko, V. I. 1983. Sarmatskiye pamyatniki Dnepro- Donskogo mezhdurechia III v. do n. e. — serediny III v. n. e. Dnepropetrovsk: DGU. Kulatova, I. M., Suprunenko, O. B., Terpylovskyi, R. V. 2005. Piznoskifski ta piznozarubynetski starozhytnosti Poltavshchyny. Kyiv, Poltava: Arkheolohiia. Marchenko, I. I. 1996. Siraki Kubani (po materialam kur- gannykh pogrebeniy Nizhney Kubani). Krasnodar. Marchenko, I. I. 2013. O vremeni poyavleniya goncharnoy seroglinyanoy keramiki u meotov Kubani. Istoricheskaya i sotsialno-obrazovatelnaya mysl, 4 (20), s. 26-29. Medvedev, A. P. 1999. Ranniy zheleznyy vek lesostepnogo Podonia. Arkheologiya i etnokulturnaya istoriya I tysyache- letiya do n. e. Moskva: Nauka. Medvedev, A. P. 2008. Sarmaty v verkhoviakh Tanaisa. Moskva: Taus. Melyukova, A. I. 1964. Vooruzheniye skifov. Moskva: Nau- ka. Svod arkheologicheskikh istochnikov, D 1-4. 218 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27) Статті Mohylov, O. D. 2016. Pro odyn iz riznovydiv priazhok skif- skoho chasu. Arkheolohiia, 2, s. 40-59. Moruzhenko, A. A. 1988. K voprosu o pamyatnikakh rannego zheleznogo veka v basseyne r. Vorslky. Sovetskaya arkheologiya, 1, s. 33-52. Pachkova, S. P. 2006. Zarubinetskaya kultura i latenizirov- annyye kultury Evropy. Kiev: IA NANU. Petrenko, V. G. 1978. Ukrasheniya Skifii. Moskva: Nauka. Svod arkheologicheskikh istochnikov. D 4-5. Polin, S. V., Simonenko, A. V. 1990. «Rannesarmatskiye» pogrebeniya Severnogo Prichernomoria. In: Kovaleva, I. F. (ed.). Issledovaniya po arkheologii Podneprovia. Dnepropetro- vsk: DGU, s. 76-95. Polin, S. V. 1992. Ot Skifii k Sarmatii. Kiev: IA NANU. Polin, S. V. 2017. Sarmatskoye zavoyevaniye Severnogo Prichernomoria (sovremennoye sostoyaniye problemy). Arkhe- ologiya evraziyskikh stepey, 3, s. 224-244. Puzdrovskiy, A. E. 2007. Krymskaya Skifiya II v. do n. e. — III v. n. e. Pogrebalnyye pamyatniki. Simferopol: Biznes-Inform. Radziyevskaya, V. E. 1992. Osnovnyye itogi izucheniya Kolomakskogo gorodishcha. In: Miheev, V. K. (ed.). Istoriya i arkheologiya Slobodskoy Ukrainy. Kharkov, s. 177-179. Razuvayev, Yu. D. 2016. Zakhoroneniya i ostanki lyudey na poseleniyakh Lesostepnoy Skifii: sostoyaniye istochnikov. Rossiyskaya arkheologiya, 3, s. 102-120. Savchenko, E. I. 2004. Vooruzheniye i predmety snar- yazheniya naseleniya skifskogo vremeni na Srednem Donu. In: Gulyayev, V. I. (ed.) Arkheologiya Srednego Dona v skif- skuyu epokhu. Moskva: IA RAN, s. 151-277. Symonenko, O. V. 1994. Rannosarmatskyi period u Pivnichnomu Prychornomor’i. Arkheolohiia, 1, s. 32-48. Simonenko, A. V. 2005. Tiraspolskiye kurgany. «stran- nyye kompleksy» i siraki na Dnestre V: Marchenko, I. I. (ed.). Chetvertaya Kubanskaya arkheologicheskaya konferentsiya. Tezisy i doklady konferentsii, 5—8 oktyabrya 2005. Krasn- odar, s. 255-260. Simonenko, A. V. 2015. Sarmatskiye vsadniki Severnogo Prichernomoria (izdaniye 2-e. ispravlennoye i dopolnennoye). Kiev: Izdatel Oleg Filyuk. Telnov, N. P., Chetverikov, I. A., Sinika, V. S. 2016. Skif- skiy mogilnik III—II vv. do n. e. u s. Glinoye. Tiraspol: Stra- tum plus. Terenozhkin, A. I., Mozolevskiy, B. N. 1988. Melitopolskiy kurgan. Kiev: Naukova dumka. Shramko, B. A. 1956. Kurgan i gorodishche u s. Tsirkuny. Kratkiye soobshcheniya IIMK, 63, s. 108. Shramko, B. A. 1962. Drevnosti Severskogo Dontsa. Khark- ov: KhGU. Shramko, B. A. 1964. Poselennia skifskoho chasu bilia stantsii Shovkova. Arkheolohiia, XVI, s. 181-190. Shramko, B. A., Mikheyev, V. K., Grubnik-Buynova, L. P. 1977. Spravochnik po arkheologii Ukrainy. Kharkovskaya ob- last. Kiev: Naukova dumka. Shramko, B. A. 1987. Belskoye gorodishche skifskoy epokhi (gorod Gelon). Kiev: Naukova dumka. Shramko, B. A. 1998. Lyubotinskoye gorodishche. In: Buynov, Yu. V. (ed.). Lyubotinskoye gorodishche. Kharkov: Region-iform, s. 9-140. Shchukin, M. B. 1994. Na rubezhe er. Opyt istoriko-arkhe- ologicheskoy rekonstruktsii politicheskikh sobytiy III v. do n. e. — I v. n. e. v Vostochnoy i Tsentralnoy Evrope. Sankt-Pe- terburg: Farn. K. Yu. Pelyashenko ANTIquITIES OF THE III— I CENTuRIES BC IN THE FOREST- STEPPE DONETS REGION For the territory of the forest-steppe part of the river basin. Seversky Donets, as well as for the entire Dne- pro-Donets Forest-Steppe as a whole, the period of the last three centuries BC is the least studied. First of all, this is due to a very limited range of archaeological sources. The article gives an analysis of materials re- lating to the III—I centuries. BC, obtained mostly as a result of the excavations of the author, involving a few previously known random finds. In addition to the sin- gle random finds found on the surface, the main array of artifacts associated with the period under considera- tion is presented in the materials of the excavation of the Tsirkuni settlement. It is still the only monument in the forest-steppe Donets region on which objects are found, which, according to the general context, can be dated to the last centuries BC. Among them are frag- ments of imported pottery ceramics, iron brooches, a hook, a petioled three-bladed arrowhead, several types of buckles, a bronze ring with rounded protrusions. These findings allow us to talk about the continua- tion of life on some forest-steppe monuments of Scythi- an time in this period and only to suggest the ethnicity of new migrants in the territory, among which could be both late Scythians and Eastern nomads (late Sauro- mats, Sirmatians, Siraks). Keywords: Forest steppe, Seversky Donets, III— I cc. BC, material culture. Одержано 16.02.2018 пЕЛЯШЕНКО Костянтин Юрійович, кандидат історичних наук, старший науковий співробітник, Харківський історичний музей ім. М. Ф. Сумцова, вул. Університетська, 5, Харків, 61003, Україна, kpelasenko@gmail.com. PELYASHENKO Kostjantin, Candidate of Historical Sciences, Senior Researcher, Kharkiv Museum of History, Universitetskaya, 5, Kharkiv, 61003, Ukraine, kpelasenko@gmail.com.

Древности III—I вв. до н. э. Лесостепного Подонцовья

Репозитарії

Схожі ресурси