К вопросу о деятельности комиссии по разрешению земельных споров (1802-1810 гг.)
Крым, бывший долгое время «головной болью» русских дипломатов и военных, не обещал стать легким поприщем для творцов внутренней политики. Не случайно поэтому вопрос о формах участия России в крымских делах был дискуссионным в высших политических сферах....
Збережено в:
| Дата: | 1993 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Russian |
| Опубліковано: |
Кримське відділення Інституту сходознавства ім. А.Ю. Кримського НАН України
1993
|
| Назва видання: | Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии |
| Теми: | |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/170433 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | К вопросу о деятельности комиссии по разрешению земельных споров (1802-1810 гг.) / С.П. Дерий // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии: Сб. научн. тр. — 1993. — Вып. III. — С. 161-169. — Бібліогр.: 24 назв. — рос. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-170433 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-1704332020-07-16T01:29:00Z К вопросу о деятельности комиссии по разрешению земельных споров (1802-1810 гг.) Дерий, С.П. История Крым, бывший долгое время «головной болью» русских дипломатов и военных, не обещал стать легким поприщем для творцов внутренней политики. Не случайно поэтому вопрос о формах участия России в крымских делах был дискуссионным в высших политических сферах. 1993 Article К вопросу о деятельности комиссии по разрешению земельных споров (1802-1810 гг.) / С.П. Дерий // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии: Сб. научн. тр. — 1993. — Вып. III. — С. 161-169. — Бібліогр.: 24 назв. — рос. 2413-189X http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/170433 ru Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии Кримське відділення Інституту сходознавства ім. А.Ю. Кримського НАН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
История История |
| spellingShingle |
История История Дерий, С.П. К вопросу о деятельности комиссии по разрешению земельных споров (1802-1810 гг.) Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии |
| description |
Крым, бывший долгое время «головной болью» русских дипломатов и военных, не обещал стать легким поприщем для творцов внутренней политики. Не случайно поэтому вопрос о формах участия России в крымских делах был дискуссионным в высших политических сферах. |
| format |
Article |
| author |
Дерий, С.П. |
| author_facet |
Дерий, С.П. |
| author_sort |
Дерий, С.П. |
| title |
К вопросу о деятельности комиссии по разрешению земельных споров (1802-1810 гг.) |
| title_short |
К вопросу о деятельности комиссии по разрешению земельных споров (1802-1810 гг.) |
| title_full |
К вопросу о деятельности комиссии по разрешению земельных споров (1802-1810 гг.) |
| title_fullStr |
К вопросу о деятельности комиссии по разрешению земельных споров (1802-1810 гг.) |
| title_full_unstemmed |
К вопросу о деятельности комиссии по разрешению земельных споров (1802-1810 гг.) |
| title_sort |
к вопросу о деятельности комиссии по разрешению земельных споров (1802-1810 гг.) |
| publisher |
Кримське відділення Інституту сходознавства ім. А.Ю. Кримського НАН України |
| publishDate |
1993 |
| topic_facet |
История |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/170433 |
| citation_txt |
К вопросу о деятельности комиссии по разрешению земельных споров (1802-1810 гг.) / С.П. Дерий // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии: Сб. научн. тр. — 1993. — Вып. III. — С. 161-169. — Бібліогр.: 24 назв. — рос. |
| series |
Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии |
| work_keys_str_mv |
AT derijsp kvoprosuodeâtelʹnostikomissiiporazrešeniûzemelʹnyhsporov18021810gg |
| first_indexed |
2025-07-15T05:37:32Z |
| last_indexed |
2025-07-15T05:37:32Z |
| _version_ |
1837690103390011392 |
| fulltext |
Крепость Фуна в системе обороны княжества
Феодоро / / Византийская Таврика. Сборник
научных трудов (к XVIII конгрессу визан
тинистов). Киев, 1991. С. 147—171.
59. М ы ц В. Л. Некоторые итоги изучения
средневековой крепости Фуна / / Архитек
турно-археологические исследования в Кры
му. Киев, 1988. С. 97—115.
S ID O R E N K O V. А.
ARTIFACTS OF STONE PLASTIC ART OF MEDIEVAL
TAURICA
Summary
This article is devoted to the analysis of
artistic style and histiric interpretation of arti
facts published for the first time. One of them is
a font from Alushta district. It is decorated with
pictures of animals in the motive «The Tree of
Life», vegetation design, two heraldic symbols —
figures of a twoheaded eagle and a lion with a
forked tail raised on its legs. On the narrow edges
between four main planes there are different
Christian basins and fonts. «The Tree of Life»
motive is a dynastic union of the representatives
of these heraldic emblems and christening the heir
of this heraldry. Certain historic events enable us
to limit its dating by the second quarter of the
15th century.
The second artifact is a carved frame of the
basin which reminds the Italian Style of the
11th — 13th centuries. The pictures of animals in
the motive «The Tree of Life» depicted on all four
sides are close in style and appearance to those
onthe Alushta font. The manner of the birds'
plumage representation and beaks with large teeth
are characteristic for peculiar style which is most
expressively seen on the Louvre stone from Pelo
ponnes. The animals tormented by birds of prey
are given in a well-known «Langobarden» style,
but the birds — in another one. The purpose of
the Peloponnes stone was to commemorate the
victory of Goths over Langobards and their allies
(the fact know from some written sources); taking
it into account one should call this style of
depicting birds of prey as «Gothian» one. In the
Crimea these «Gothian» artifacts are known only
on the Southern coast, called Gothia during the
Middle Ages.
С. П. ЦЕРИЙ
К ВОПРОСУ О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОМИССИИ ПО РАЗРЕ
ШЕНИЮ ЗЕМЕЛЬНЫХ СПОРОВ (1802—1810 гг.)
Крым, бывший долгое время «головной бо
лью» русских дипломатов и военных, не обещал
стать легким поприщем для творцов внутренней
политики. Не случайно поэтому вопрос о фор
мах участия России в крымских делах был
дискуссионным в высших политических сферах.
Трудно не согласиться с Г. В. Вернадским, пола
гавшим, что «присоединение Крыма к России не
считалось единственным выходом из положения
даже в 1778 году, когда было предпринято вы
селение христиан из Крыма» (1, с. 32). Столь
необходимое российскому правительству внут
реннее спокойствие Крыма не могло быть до
стигнуто только военной силой или админи
стративной активностью. Возникающие пробле
мы приобретали подчас непрогнозируемый ха
рактер и требовали новых политических под
ходов.
Так, спустя десятилетие после присоедине
ния Крыма к России, чрезвычайную остроту
приобрел вопрос о земельной собственности.
Конфликты — от судебных исков до самоволь
ного передела границ земельных участков —
между татарами и российскими помещиками не
были спровоцированы реальным дефицитов зе
мельных ресурсов: в Крыму после первой мас
совой эмиграции и до начала активной ко
лонизации имелось достаточна плодородных зе
мель. Указанная ситуация стаза, на наш взгляд,
результатом отсутствия цельной политической
доктрины в отношении будущего Крыма и его
коренного населения в составе Российской Им
перии.
Невозможность решения возникших проб
лем через традиционные органы власти заста
вила правительство учредить специальную ко
миссию для разрешения споров. Деятельность
10 М а те р и а л ы п о а р х е о л о ги и , . . . . в .I I I 1 6 1
этой комиссии стала важным этапом форми
рования крымской политики России. Докумен
ты комиссии, хранившиеся в фондах Архива
Таврического губернского правления (ныне они
составляют отдельный фонд 24 КГ А), только
однажды стали объектом подробного исследо
вания. Ф. Ф. Лашков, изучая историю крым
скотатарского землевладения, дал детальное
описание деятельности комиссии как органа,
«утвердившего содержание и формы поземель
ного строя, существовавшего в Крыму до насто
ящего времени» (2, с. 78). Интересные мате
риалы по истории комиссии опубликованы в
составленном Ф. Ф. Лашковым «Сборнике доку
ментов по истории крымскотатарского земле
владения» (3).
С точки зрения формирования поземельных
отношений в Крыму в XIX веке — деятельность
указанной комиссии рассматривал С. А. Се-
киринский в своих работах: «Сельское хозяйст
во и крестьянство Крыма и Северной Таврии в
конце XVIII — начале XX века* (4) и «Аграрные
отношения в Крыму в период позднего фео
дализма» (5). Важные для исследования общие
выводы содержит работа Е. И. Дружининой
«Южная Украина 1800—1825* (6). -
Комплекс источников исследования содер
жится, как было сказано выше, в фонде 24
Крымского государственного архива.
Земельная политика имела несколько про
тиворечивых приоритетов. С одной стороны,
правительство, как было заведено, щедро де
лилось своими земельными приобретениями в
Крыму с российскими дворянами, не столько
демонстрируя свою социальную природу, сколь
ко рассчитывая на частную инициативу в непро
стом деле колонизации и хозяйственного осво
ения Крыма.
С другой стороны, очевидно стремление пра
вящих кругов завоевать симпатии новых под
данных, имея в виду прежде всего стабильность
этого стратегически важного региона. Можно,
впрочем, спорить, проистекало это политичес
кое направление из идеологических или из праг
матических соображений. Но сам факт суще
ствования особого отношения к новым поддан
ным — мусульманам представляется несомнен
ным. Сошлемся на авторитет С. М. Соловьева,
который заметил: «...кроме принципа веротер
пимости, который проповедовался Екатериной
вследствие сочувствия господствовавшему' фи
лософскому направлению, и политические при
чины, борьба с Турцией, должны были вести к
тем льготам относительно магометан, которые
мы видим в царствование Екатерины» (7, с.
297). Екатирина II, как видно из документов,
имела желание не только выполнить обещание,
данное в Манифесте от 8 апреля 1783 года
«...свято и непоколебимо... содержать их (мест
ных жителей) наравне с природными нашими
подданными», но и превзойти его, наделив но
вых жителей Российской Империи такими пра
вами, которые «природные подданные* получат
много позже. Так, крымские татары были осво
бождены от рекрутской повинности, от некото
рых налогов, дома их не использовались для
постоя (8, с. 10). Но важнее прочего было,
во-первых, сохранение личной свободы татар
ским крестьянам и, во-вторых, разрешение сво
бодного наследственного владения землей и не
движимостью для всех татар без различия зва
ний и сословий. Права эти были зафиксированы
в указе от 19 октября 1794 г. (Указ, разреша
ющий покупку земли без крестьян российским
купцам, мещанам, казенным крестьянам и отпу
щенным на волю людям, — нарушающий дво
рянскую монополию на землевладение, был под
писан 12 декабря 1801 г.). Решение это, подт
вержденное, как и другие льготы коренному
крымскому населению, высочайшим указом от
17 сентября 1796 г. разрушило и без того не
прочный социальный мир в Таврической об
ласти.
Оказалось, что значительное число потен
циальных землевладельцев — татарских общин
и отдельных татар — были намерены реализо
вать свои права прежде всего за счет расселен
ных в Крыму российских помещиков.
Вряд ли верховная власть прогнозировала
такой поворот событий. Ведь свои крымские
поместья российская знать получала из казен
ного земельного фонда, который формировался
из так называемых «пустопорожних земель* —
бывших ханских владений, покинутых татар
ских поселений и поместий. Раздача земель
производилась только после утверждения Г. А.
Потемкиным (3, с. 59). При межевании учиты
вались показания старожилов из крымских та
тар (косвенно подтверждает этот факт, по мне
нию Н. С. Мордвинова, наличие собственных
татарских участков внутри имений новых по
мещиков) (9, с. 200).
Зная репутацию «светлейшего князя», мож
но предположить, что возникшие тяжбы — ре
зультат злоупотреблений, сопровождавших зе
мельные пожалования. Так, вероятно, представ
ляла себе ситуацию императрица Екатерина II,
приказавшая в 1796 г. генерал-губернатору П.
Зубову «учинить надлежащее рассмотрение*
случаям отдачи крестьянских земель под видом
оставшихся от вышедших за границу мурз, и
«...неправильно взятое хозяину возвратить или
другим пристойным образом сделать удовлетво
рение» (3, с. 95—96). Эти указания приняли за
руководство к действиям не столько местные
власти, занятые в тот период структурной пере
стройкой (в 1797 г. была ликвидирована Тав
рическая область и, следовательно, перестали
существовать органы гражданского управле
ния), сколько сами татары, посчитавшие указ
1796 г. окончательным вариантом решения про
блемы в свою пользу. Начался стихийный за
162
хват помещичьих земель и лесов, ликвидация
межевых столбов на границах поместий, другие
эксцессы, парализовавшие хозяйственную
жизнь в Крыму. Разорены были бесконечными
тяжбами и самоуправствами ответчики — рос
сийские помещики, причем скорее те из них,
которые имели действительное намерение обос
новаться на новых землях; разорены были ист
цы — чаще простые татарские поселяне. Благие
намерения верховной власти, не имевшей реаль
ной политической доктрины, и указы, состав
ленные без юридической проработки, способст
вовали усилению конфронтации и грозили Кры
му серьезными потрясениями.
Было обречено на неудачу начавшееся в
1798 г. Генеральное межевание земель. Мало
мощные партии землемеров без переводчиков,
без особых правил, отражавших специфику зем
левладения в регионе, не давали и слабой на
дежды на скорое разрешение многочисленных
споров.
Еще одна попытка властей развязать тугой
«крымский узел» — составленная по идее П.
Зубова «из верных, испытанной честности лю
дей* (3, с. 95) комиссия — была в своей основе
разумна: собрать для разрешения споров хорошо
знакомых с проблемой депутатов от дворян-
христиан, мурз и татар-поселян. Комиссия на
чала свою работу 1 сентября 1798 г. Были
затребованы ордера Потемкина и имевшиеся
землевладельческие документы на татарском
языке. Комиссия получила, кроме того, объяс
нения Казнадар-аги, касающиеся системы зе
мельной собственности в ханское время. В ходе
следствий открылось, что воображаемый размах
злоупотребений сильно преувеличен. Ответчи
ки, как правило, могли предъявить по правилам
составленные юридические документы, доказы
вающие законность их притязаний, чего истцы
чаще всего сделать не могли, подчас подтверж
дая свои слова только устной клятвой.
Вот как описывает помещик В. С. Чернов в
Прошении на высочайшее имя собственный ви
зит в комиссию: «...когда я был призван для
объяснений по крымским делам в учрежденный
комитет... генерал-губернатор Новороссийский
Михельсон объявил, что я, в числе других
крымских помещиков, купив только один дом,
мельницу и одну загорожу насильно присвоил
татарские земли». Обиженный Чернов предста
вил высокому собранию план и межевую книгу,
старые и новые купчие. Михельсон пошел на
попятную, сказав, что о документах он не знал,
и что ему так было сказано (10, л. 3). Попытка
одновременно изучить проблему и решить ее
была не только безуспешной (из поступивших в
комиссию 138 спорных дела было решено толь
ко 4), но и вызвала активный протест крымских
помещиков, которые обратились с жалобой 25
декабря 1801 г. к генерал-прокурору А. А. Бек-
лешеву. Судя по тому, что документ этот был
отправлен в Комитет по устройству Новорос
сийского края, желаемого эффекта представлен
ная жалоба все же не имела. Поэтому вторично,
через своего доверенного В. С. Чернова, притес
няемые помещики обратились с изложением
своей позиции непосредственно к Александру I.
Документ этот, вкупе с письмом к Чернову
крымских дворян и проектом решения крым
ской проблемы помешика Таранова и «Мнение м
относительно Крыма* Н. С. Мордвинова, не
только знакомит нас с позицией одной из сто
рон, участвовавших в конфликте, но и позволя
ет судить о мотивах дальнейшего поведения
такой важной социальной группы, как дворян
ство. Заметим, что судя по этим документам,
несмотря на некоторые различия, авторы пред
ставляют единую позицию российских дворян
как в споре о земельной собственности, так и
во взгляде на перспективы собственных взаимо
отношений с татарами.
Обращает на себя внимание позитивное от
ношение авторов документов к «цивилизованно
му», по словам В. С. Чернова, «водворению
россиян и других народов в пределы Крыма»
(10, л. 6). Иными словами, никто из представ
ленных авторов не имел ничего против защиты
государством имущественных и личных прав
коренного населения Крыма.
Сложившиеся к 1794 г. взаимоотношения с
татарами устраивали российских помещиков.
По существу воспроизводилась ситуация, суще
ствовавшая в ханское время: проживавшие на
землях помещиков татары исправно выплачи
вали десятину и отрабатывали несколько дней.
Объективности ради заметим, что для поме
щиков такое положение было крайне неудобным
и непривычным с хозяйственной точки зрения,
и некоторые из них поддались искушению уве
личить сроки отработки; С. А. Секиринский
приводит примеры роста барщины до 17, 25, 100
дней в году (4, с. 33). Но ни у В. С. Чернова,
ни в менее миролюбивом проекте Таранова нет
призыва узаконить эту практику, а Н. С. Морд
винов осуждает ее (9, с. 205).
Разрушительное действие указа 1794 г. Чер
нов деликатно объясняет «худым переводом и
неверными истолкованиями» (10, л. 6 об.), но
не выдерживает дипломатического тона и от
крыто обвиняет правительство в легкомыслен
ном отношении к тем обязательствам, которые
выдавались новым крымским помещикам (10,
л. 10 об.). Но вообще говоря основным объек
том гнева помещиков является не правительст
во и даже не истцы-татары, которых Чернов,
например, склонен считать жертвой незнания
русского языка и российских законов, а также
козней неправедных отставных чиновников и
мурз. Своего главного недруга таврические дво
ряне христианского вероисповедания, не без
оснований, склонны видеть в местной адми
нистрации, напоминая, что Указ 1794 г. стал
10' 163
результатом представления Таврической граж
данской палаты Правительствующему сенату.
Недобрым словом поминают правление в Крыму
военных губернаторов Каховского и Бердяева, а
Мордвинов приводит в своем «Мнении...* за
писку генерал-губернатора Михельсона с пред
ложением раздать все земли татарам (9, с. 201).
В этой связи надежду на справедливое и
скорое разрешение споров дворяне возлагали
только на представителя верховной власти, на
деленного значительными полномочиями. Ре
ально оценивая ситуацию, то есть невозмож
ность для центральной власти радикально из
менить политику по отношению к коренному
населению, крымские помещики выступают, по
существу, в роли консервативной политической
оппозиции, выдвигая на первый план требо
вание законности и восстановления баланса ин
тересов. Здоровый прагматизм подсказывал рос
сийским крымчанам, что их главный интерес
состоит в поддержании стабильности и мирном
сосуществовании с местным населением. Такая
конструктивная позиция несомненно повлияла
на разрешение описываемого конфликта.
Дворянские проекты, кроме прочего, дают
представление о том, чем подпитывался горячий
спор о десятинах. В документах Комиссии для
разбора споров о землях содержится немало
исков татар-поселян к мурзам и последних друг
к другу. Как видно, объективно конфликт не
имеет ни ярко выраженной национальной, ни
классовой подоплеки. Однако субъективно сто
роны склонны почитать за главное именно на
циональную принадлежность оппонентов. Пе
чальные исторические реминисценции — «образ
татар... с давних времен для россиян ужасных»
(10, л. 11) — дополнялись новым нерадужным
опытом взаимоотношений. «Вообще примечено,
что татары не способны к хозяйству», — утвер
ждает Чернов (10, л. 11 об.) и советует сравнить
состояние садов у помещиков и татар. С этим
мнением солидарен и Н. С. Мордвинов, уверен
ный в том, что «...Крым пришел в упадок с тех
пор, как вывели из горной части христиан, и
татары вошли в их сады...» (9, с. 212). Рос
сийские дворяне — участники земельных спо
ров — были уверены, что для татар возможна в
отношении христиан ложная клятва и что их
оппоненты активно пользуются этой возможно
стью, чтобы отсудить помещечьи и казенные
земли. Многие подобные случаи, в которых,
кстати, трудно отделить злой умысел от обыч
ной для переходного времени юридической не
разберихи, описаны в жалобах российских дво
рян. Решения споров в указанных проектах
предлагались различные: от административного
(отселение всех татар из поместий на казенные
земли) у Таранова, до строгого юридического
(всем татарам независимо от сословия отмеже
вать те земельные участки, на которые они
имеют письменные справедливые доказательст
ва) у Мордвинова. К сожалению, идея избав
ления помещиков от беспокойного соседства бы
ла преобладающей (вопрос о слабости присяги
был поставлен Палласом и Мордвиновым, кото
рые уверяли И. И. Михельсона, что клятва
«талак» не может быть достаточной (11, л. 5).
У Палласа для этого были особые основания.
Как пишет В. С. Чернов, татары, участвовавшие
в отводе земли для поместья Палласа, в 1796 г.
от своих прежних показаний отказались и при
сягнули, что отведенные помещику земли при
надлежат им. Они пять лет не пускали Палласа
в собственное имение, а в 1801 г. добровольно
и письменно признали эти земли за Палласом
(10, л. 4 об.). Таранов же приводит в пример
спор об участке леса, отведенном адмиралу Уша
кову. Две татарские общины оспаривали этот
участок, клятвою подтверждая свои слова, ког
да неожиданно Темир бей представил докумен
ты на этот участок (11, л. 48 об.).
С другой стороны, татары не могли вос
принимать русских помещиков иначе как завое
вателей и узурпаторов: «...всем известно, сколь
ко от помещиков претерпевают татары обид и
разорений и сверх того, что простерли свои
руки на татарские имения, еще готовятся и
дальше...» — уверяли татарские депутаты Усеин
бейи Гафар Анай (12, л. 7 об.). Различия в
языке, культуре, хозяйственном укладе, образе
жизни вообще создавали атмосферу взаимного
недоверия и неприязни. Отдельные конфликты
теряли очертания в общем потоке обид и пре
тензий одной стороны к другой; пассаж Черно
ва: «не может быть, чтоб около сотни поме
щиков могли притеснять 80 тысяч татар, креп
ко связанных друг с другом» (10, л. 11), —
выглядит совсем не случайным.
Возможно ли было в таких условиях до
биться социального мира? Возможно ли решить
эту задачу только с помощью политических и
административных мер? Похоже, верховная
власть, уверенная в успехе, не задавалась подоб
ными вопросами.
Молодой император Александр I энергично
взялся за решение крымской проблемы. Есть
основание думать, что именно прошение В. С.
Чернова, поданное 28 марта 1802_ г., обратило
внимание Александра на таврические неуря
дицы. Во всяком случае, 19 мая того же года
был подписан указ об учреждении весьма пред
ставительной и наделенной широкими полно
мочиями Комиссии для разрешения споров о
праве на владение землями на Крымском полу
острове. Членам комиссии и ее сотрудникам
было назначено солидное денежное вознаграж
дение — председатель комиссии должен был
получать ежемесячно 500 рублей и дорожные
расходы — 5000 рублей, другие члены комиссии
по 200 и 150 рублей и дорожные расходы 2000
и 1500 рублей соответственно. По сто рублей
ежемесячно должны были получать землемеры
164
(13, л. 34). На содержание комиссии татары
платили по две с четвертью копейки (14, л. 26)
и часть расходов оплачивали таврические дво
ряне (15, л. 7).
И что действительно важно, текст указа
содержал подробные правила (на чем особенно
настаивал В. С. Чернов). Решения комиссии, по
мнению императора, должны быть окончатель
ными и немедленно приводиться в исполнение,
а также служить прецедентами в дальнейшем.
В состав комиссии вошли обер-прокурор Меже
вого департамента действительный статский со
ветник П. С. Ланской, действительный статский
советник М. В. Тумановский, обер-секретарь
Межевого департамента статский советник Б. И.
Крейтер и статский советник П. Сумароков.
Возглавил комиссию известный сенатор И. В.
Лопухин. Назначение это никак нельзя назвать
случайным.
Иван Владимирович Лопухин снискал себе
славу либерала и горячего поборника справед
ливости без оглядки на чины и звания. Из-за
таких умонастроений был рано уволен со служ
бы, не найдя общего языка с московским глав
нокомандующим графом Я. А. Брюсом. Увле
кался масонством, религиозными изысканиями
и под влиянием, как сам выражался, «своей
природной склонности* много занимался благо
творительностью. Сенатором был назначен при
Павле I, который поначалу сильно приблизил
его. Император Александр I вскоре после коро
нации поручил Лопухшгу провести инспекцию
в Харьковской губернии. В ходе этой миссии
Ивану Владимировичу удалось остановить в са
мом начале возмущение духоборцев и получить
согласие государя на их переселение. Либерал
Лопухин быстро завоевал симпатии либерала
Александра I. Лубяновский Ф. П. в своих «Вос
поминаниях» рассказывает, как однажды импе
ратор Александр, указывая ему на Лопухина,
заметил: «Ты много мне об нем говорил, а я вот
как знаю его — Иван Владимирович Лопухин и
для меня не покривит душой». Доверие госуда
ря простиралось так далеко, что он предполагал
назначить его министром просвещения, но сла
бость Лопухина к вину, по свидетельству князя
П. А. Вяземского, помешала этому назначению
(16, с. 671). Таким образом, назначение Ивана
Владимировича Лопухина, скорее всего, свиде
тельствовало о популистских настроениях импе
ратора при определении целей учрежденной ко
миссии.
Об этом же свидетельствует и историческая
справка, предпосланная изложению правил для
комиссии, в которой подчеркивалось, что пра
вительство никогда не имело в виду раздавать в
Крыму земли «в действительном владении уже
состоящие, но единственно пустопорожние для
заселения* (13, л. 5 об.), — так резюмируется
в указе краткий обзор земельной политики пра
вительства в Крыму. Из этого следует, что вер
ховная власть желает только установить, какие
именно земли могут быть признаны пустопо
рожними и «возвратить каждому свою» (там
же). Этому призваны служить правила, которые
Александр I считал достаточными для легкого
разрешения существующего спора.
Правила эти (особенно на фоне лаконич
ности прежних указов) действительно подробно
и вполне обстоятельно разъясняют, какие земли
могут признаны за татарами, а какие следует
считать собственностью новых владельцев. Из
разъяснений этих следовало, что несомненным
правом собственности обладали только те из
помещиков, которые купили свои земельные
наделы у законных владельцев (выехавших за
границу мурз, татар-носелян и др.). Только в
этом случае живущие на землях поместья тата
ры были обязаны выплачивать владельцу де
сятину и отрабатывать для него несколько дней.
Другой род новых владельцев — получив
шие свои крымские поместья из казенного фон
да — полномочны были распоряжаться пожало
ванными землями в том случае, если им выде
лялись действительно незаселенные земли.
Практика награждения землей с живущими на
ней татарами признавалась незаконной. При
этом от злоупотреблений, связанных с раздачей
земли, петербургские власти заранеее отмеже
вывались ссылками на произвол местных вла
стей.
Оговаривался вариант, когда российские по
мещики получали земли, оставшиеся после отъ
езда за границу части татарской общины. В
таком случае права новых владельцев представ
лялись составителю правил несомненными.
Нужно заметить, что при всей кажущейся ясно
сти, этот пункт был самым уязвимым: такого
рода пожалования не были редкостью, а прин
ципы землевладения в татарской общине не
позволяли с достаточной степенью достоверно
сти отделить участки уехавших от участков
оставшихся. Известный знаток поземельных от
ношений в Крыму Ф. Ф. Лашков считал, что в
татарской общине не было четкого порядка зем
лепользования. Любой общинник мог занимать
ее в нужной мере, иногда за плату в общую
пользу. Гораздо реже земля делилась на паи (17,
с. 40—41).
Подробно были оговорены и права коренно
го населения. Татары, проживавшие на ханских
землях, получали свои наделы в собственность.
Собственностью татар, независимо от сословной
принадлежности, признавались и те участки, на
которые имелись купчие, дарственные или иные
документы. Как казенные крестьяне имели пра
во на пожизненное владение своим земельным
наделом жители покинутых мурзами поместий.
Таким образом, в правилах были сформу
лированы поземельные права татар-поселян
♦ так, как они на самом деле существовали» (2,
с. 32).
165
Пожелания помещиков учитывались в той
части правил, в которой определялись обязан
ности татар в отношении новых и прежних
владельцев. Сохранялся прежний объем повин
ностей (выплата десятины и отработка не
скольких дней в пользу помещика). Еще раз
подтверждалась незыблемость личной свободы
татар. Однако указывалось, что в случае, когда
поселяне недовольны владельцем или он недо
волен ими, стороны могут требовать от властей
переселения татар в стенной Крым. Предполага
лось выделять там по 60 соток на семью. Именно
права отселять татар из своих поместий и до
бивались, как мы помним, авторы дворянских
проектов.
Что касается процедуры разбора дел, то в
предложенных правилах указано, что право
собственности может быть подтверждено прися
гой «по обряду их (татар) утвержденной» (13,
л. 8 об.).
В целом, представленные правила свиде
тельствовали о стремлении верховной власти,
не отказываясь от политики покровительства
мусульманскому населению Крыма, найти при
емлемый и для новых владельцев юридический
механизм разрешения споров. Нужно признать,
что на этот раз в Петербурге не формально
подошли к решению проблемы и постарались
учесть специфику норм крымскотатарского
права.
Для того, чтобы добрые устремления пра
вительства не оставались тайной для местного
населения, приказано было указ и правила пере
вести на турецкий язык, отпечатать и читать в
мечетях.
Первое заседание комиссии состоялось 9
сентября 1802 г. Предварительно, из Канце
лярии Новороссийского губернатора, из Губерн
ского правления, из Межевой конторы, от пред
водителя таврического дворянства Нотары в ко
миссию поступили относящиеся к делу доку
менты, в том числе «Камеральное описание зем
лям и садам после вывода христиан и вые
хавших за границу мурз и поступивших в каз
ну» и другое «Камеральное описание дачам Кры
ма», составленное губернским землемером Чуй-
ко. Всего было собрано 748 дел.
Для успешной деятельности комиссии бы
ли, казалось, созданы все предпосылки. Подход
Ивана Владимировича Лопухина требовал ис
тинно государственного размаха. Потому всем
новым владельцам, а не только ответчикам по
делам, было предложено представить свои доку
менты на земельную собственность. Кроме того,
репутация председателя комиссии, как побор
ника справедливости и защитника простых лю
дей, привлекла в комиссию всех обиженных и
не нашедших справедливости крымчан. Стали
поступать жалобы о нанесении побоев, о краже
соломы, об отнятии двух волов, об увозе жены
с детьми, о застроении городской площади и
прочие, не относящиеся к компетенции комис
сии дела. Злые языки, и в их числе граж
данский губернатор Д. Б. Мертваго, уверяли,
что председательствующий только запутывает и
усложняет деятельность комиссии. «Явные от
зывы Лопухина, что он приехал защитить угне
тенных, манили к нему толпы людей. Мелкие
прежние судьишки, секретари и подъячие, за
видуя получившим имения и знавшие все их
пакости, открывают свое ремесло, пишут всем
прошения. Сенатор без прочтения от всех при
нимающий, накопил необъятную кипу бумаг...
Помещики, кои побогаче и поболее прочих ви
новатые, приметя склонность сенатора к пьян
ству и чванству, сопутствуя ему и угождая,
приобрели ого благорасположение». (16, с. 664).
Уверенный, что члены комиссии «несут
труд чрезмерный, что комиссия эта тяжелая,
четырнадцать лет существовать долженствую
щая, достойная великого внимания и милости
государевой» (там же), И. В. Лопухин дей
ствительно понимал задачи своей комиссии
слишком широко. К тому же добрые намерения
наталкивались на незнание местных условий.
Очень скоро стало очевидным некоторое не
совершенство правил, и членом комиссии Б. И.
Крейтером был составлен список необходимых
уточнений по ряду направлений (18, л. 3—63
об.).
Оказалось необходимым разработать проце
дуру подачи и рассмотрения жалоб. Опыт рабо
ты подсказывал членам комиссии, что необ
ходимо ограничить количество истцов, уста
новив, что комиссия рассматривает только по
ступившие от старинных крымских жителей в
установленный срок жалобы, не претендуя на
разрешение всех возможных споров о земле,
утерянной недвижимости в городах и не пуска
ясь в расследование справедливости раздачи ка
зенных земель мурзам. Причем, комиссия не
берется рассматривать споры, возникшие за пре
делами Крымского полуострова, а также пере
сматривать уже решенные в других присутст
венных местах споры. Кроме того, в приме
чаниях выражалось сомнение в возможности
реализовать высочайшую волю и наделить же
лающие татарские семьи участками по 60 де
сятин.
Очень важным практическим итогом дея
тельности комиссии следует считать разработку
дополнений к инструкции генерального меже
вания, в которых учитывалась местная спе
цифика — главным образом незнание татарами
русского языка и русских законов. Для преодо
ления этой трудности предлагалось переводить
на татарский язык все необходимые документы
и назначать в межевые партии присяжного пере
водчика. Предложенный проект дополнений
включал составленную по татарским правилам
присягу, которую предлагалось использовать
при межевании.
166
Вопрос о присяге особенно волновал и крым
ских помещиков, которые в очередной раз через
своих депутатов в комиссии Полякова и Сар-
динаки в резкой форме выразили свое недоволь
ство вероломством татар, дающих ложную при
сягу в свою пользу и пользу своих единоверцев-
мурз, а также неприятие предложенных Алек
сандром I правил, которые, по мнению поме
щиков, дают возможность полностью их разо
рить (3, с. 46—52).
С этими требованиями и уточнениями ко
миссии отправился в столицу И. В. Лопухин. В
его отсутствие комиссия решительных действий
не предпринимала: рассматривали и изучали
дела, допрашивали ответчиков. Председатель
руководил деятельностью комиссии заочно —
практиковались еженедельные докладные запи
ски о работе комиссии. В своем письме от 12
сентября 1804 г. он предписывает членам ко
миссии произвести сортировку дел, определить
верхний и нижний предел цен на землю, пере
вести татарские меры в русские (19, лл. 3, 3
об.).
Вынужденный простой дорогостоящей ко
миссии (ежегодно на ее содержание уходило 17
900 рублей) (20, л. 10), был, таким образом, не
совсем бесполезным. В Петербурге не торопи
лись, и дополнения к правилам были подписаны
только 23 апреля 1804 г. Составители «Дополне
ний...» внесли необходимые уточнения, сильно
сузив круг потенциальных истцов. Комиссии
было предписано разбирать только претензии
старых владельцев (мурз и татар-поселян) к
новым владельцам (российским помещикам), и
только относительно крымских поместий. Был
назначен срок подачи жалоб. Кроме того, была
избавлена комиссия и от необходимости ра
зыскивать неправильно присвоенные казенные
земли, руководить генеральным межеванием и
пересматривать оконченные в других присутст
венных местах дела. Исполнение решений ко
миссии было возложено на губернское началь
ство (17, лл. 40—44).
Кроме формальных уточнений, «Дополне
ния...» содержали пункты, корректирующие
правила по существу. В Петербурге вняли го
рячим призывам крымских помещиков и уже
сточили процедуру доказательства прав на зем
лю. Отныне устная присяга была действительна
только в том случае, если у противной стороны
не было письменных документов или если доку
менты эти были сомнительны. Как было сказано
выше, с верно оформленными документами у
новых владельцев, за редким исключением, не
было проблем.
Старые владельцы могли легко оспорить
права новых только имея письменные доказа
тельства, так как согласно вновь утвержденным
правилам «древние документы должны пред
почитаться новым» (13, л. 45). Но и при таких
обстоятельствах новый владелец имел возмож
ность оставить за собой приобретенную в Крыму
собственность в том случае, если он успел по
строить мельницу, фабрику, разбить сад или
виноградник. Татары в этом случае должны
были получить назначенную комиссией компен
сацию (13, лл. 49, 53, 53 об.).
Важной уступкой новым владельцам был
пункт, закрепляющий за ними ханские земли и
обязывающий поселян-татар выполнять те же
обязанности, что и при ханской власти (13, л.
50). За татарами сохранялись их дома, сады,
огороды. Кроме того, была в который раз подт
верждена их личная свобода.
Формально незначительная корректировка
правил в пользу помещиков коренным образом
меняла ситуацию. Справедливой следует счи
тать оценку Ф. Ф. Лашкова, полагавшего, что
«...закон 1804 года значительно ограничивал
поземельные права татар сравнительно с пра
вилами 1802 года». (2, с. 44). Но следует учиты
вать, что в данном случае верховная власть не
изменила своей приверженности политике ком
промиссов. Ведь движение к гражданскому ми
ру в Крыму было невозможно без учета реаль
ных, а не претенциозных интересов дворянства.
Кроме того, для интеграции Крыма в состав
Российской Империи была важна унификация
юридических норм, фактически означающая
приоритет российского права над существовав
шей в Крыму практикой. Разумеется, это был
длительный и болезненный для коренного насе
ления процесс.
Не преодолевая коренных противоречий пе
реходного этапа, правила 1804 г. создавали ре
альную юридическую базу для достижения со
гласия и стабилизации внутреннего положения
в Крыму.
Учрежденная в 1802 г. комиссия, получив
ответы на все поставленные вопросы, могла
продолжить свои занятия. Этому препятство
вали как отсутствие председателя, задержанно
го личными обстоятельствами в Петербурге и
Москве, так и полная смена состава комиссии.
В 1804—1805 гг. свою работу в ней прекратили
Ланской, Тумановский, Крейтер и Сумароков.
Наконец, 6 июля 1805 г. был подписан указ
об увольнении И. В. Лопухина и назначении
председателем комиссии Таврического граждан
ского губернатора Д. Б. Мертваго.
Выбор этот следует признать исключительно
удачным. Дмитрий Борисович Мертваго счаст
ливо сочетал свою высокую должность с редким
в России талантом администратора. Е. И. Дру
167
жинина замечает, что среди губернаторских от
четов отличались «особой обстоятельностью и
полнотою сообщения известного государствен
ного деятеля Д. Б. Мертваго. Не ограничиваясь
собственными соображениями, он прилагал к
своим отчетам записки, составленные по его
просьбе учеными и хозяйственными практика
ми». (6, с. 35). А. И. Маркевич в статье «Тав
рическая губерния в связи с эпохой 1806—1814
гг.», анализируя деятельность таврического гу
бернатора, отмечал, что Д. Б. Мертваго уважи
тельно относился к обычаям татар и в своих
действиях опирался на знатных и влиятельных.
«Принимая всегда строжайшее участие к
защищешпо простых татар, стараясь, не ослаб
ляя силы закона, приблизить их к себе лю
бовью», — так формулировал свое кредо тав
рический губернатор (14, с. 19—20).
Мертваго не только удачно использовал свои
связи, опыт и авторитет для решения спорных
дел, но и неустанно заботился об организации
работы комиссии. Полагая, что ее деятельность
тормозится малым количеством землемеров,
председатель добивался в Петербурге выделения
дополнительных средств. В результате длитель
ных хлопот было приказано выделить 5500 руб
лей для подбора 10 землемеров (21, лл. 54, 54
об.).
Нужно отметить, что большое участие в
делах комиссии принимал министр внутренних
дел В. П. Кочубей, который, судя по его пись
мам, весьма пристально следил за успехами и
неудачами крымского предприятия (21, лл. 10—
21). Сам Александр I обратился к Д. Б. Мертваго
с указанием организовать выездные процессы
«для улучшения деятельности комиссии и для
ограждения поселян от разорения». (13, лл.
108—110).
Общая активность, опирающаяся на доста
точно ясную юридическую основу, способство
вала быстрому продвижению дел в комиссии. В
ее работе, кроме Д. Б. Мертваго, принимали
участие коллежские советники М. И. Штер, Д.
А. Ковалев и недолгое время Е. В. Вешняков.
Выезжая на места споров вместе с депута
тами от сословий и землемерами, члены ко
миссии опрашивали истцов и ответчиков, при-
* нимали от противных сторон дополнительные
документы. В случаях, предусмотренных зако
ном 1804 г., в присутствии муллы, депутатов от
сословий и членов Нижнего земского суда при
водили истцов к присяге. В ходе таких рассле
дований выяснилось, что подозрения В. С. Чер
нова были не напрасны, и «некоторые из тя
жущихся на требование доказательств в подк
репление своих исков отозвались, что никаких
исков они не подавали, причем большинство
таких отзывов было подписано посторонними».
(2, с. 746—747). Помимо подготовки дел к
окончательному решению, члены комиссии
производили оценку земель.
Таким образом, если в 1802 г. было решено
8 дел, в 1803 — 14, 1804 — 4 дела, в 1805 —
80, 1806 — 516, в 1807 — 154 (20, л. 35). К
1808 г. основная масса дел была разрешена.
Препятствием для успешного завершения дея
тельности комиссии стал перевод Д. Б. Мертваго
в Петербург в Провиантский департамент для
наведения порядка. В его отсутствие М. П.
Штер и Д.” А. Ковалев рассматривали дела, но
решения по ним не выносили.
Новый председатель комиссии М. И. Бра-
вин, прибыв в Симферополь в апреле 1808 г.,
застал на месте только А. К. Ковалева. Наскоро
ознакомившись с делами, Михаил Иванович от
правился для получения инструкций в Петер
бург. В столице решение о назначении предсе
дателя изменили, и в Крым в ранге председа
тельствующего вернулся Матвей Петрович
Штер.
Для бывшего инспектора ахтырской каран
тинной конторы Штера участие в деятельности
комиссии стало важнейшим этапом карьеры (по
окончании работы комиссии Матвей Петрович
был пожалован действительным статским со
ветником). Работая с Д. Б. Мертваго, М. II.
Штер сумел завоевать его расположение своими
деловыми качествами, добросовестностью и че
стностью. Не случайно, подбирая кадры для
Провиантского департамента, Дмитрий Борисо
вич отправил Штеру специальное приглашение,
в котором лестно отзывался о его способностях:
«...Будьте уверены, что пекусь я всегда о людях
со мной служащих и конечно же не присвою
себе трудов их, стараясь сделать известными
людей честных и государю полезных. Вас тако
вым знаю» (20, лл. 2, 2 об.).
Перед новым председательствующим была
поставлена задача как можно скорее закончить
рассмотрение дел, принимая к производству
только те из них, которые входят в компе
тенцию комиссии. Кроме того, комиссия долж
на была выработать положение о повинностях
татар по отношению к новым владельцам.
В Правилах от 19 мая 1802 г. было указано,
что в случае утверждения земель за новыми
владельцами, проживающие на их землях тата
ры, «пока они в том поместье остаться пожела
ют, будут исправлять те же самые повинности,
какие прежним владельцам отбывали, а именно,
давать со всего десятинную подать и работать
условленные дни от 5 до 8 дней в году» (13, л.
7). Пытаясь точнее определить, какие именно
повинности отбывали татары прежде, комиссия
168
собирала сведения, которые не всегда совпа
дали.
Депутаты от татар-поселян Усеин бей и Га-
фар Анай, обвиняя татарских и российских
помещиков в сговоре, утверждали, что арендная
плата за пользование землей действительно со
ставляла одну десятую. Что же касается отра
боток, то во время сенокоса и жатвы не при
нудительно, а по приглашению простые татары
приходили к помещикам, которые обеспечивали
их едой и питьем. Количество рабочих дней
никогда не было закреплено ни законом, ни
изустно (22, л. 14).
Мурзы подтвердили, что количество рабо
чих дней не было закреплено законом, но пока
зали, что простые татары выполняли всякие
поручения мурз без всяких отговорок и не име
ли права своевольно переходить от одного хо
зяина к другому. Показательно, что под этим
документом — определением Дворянского со
брания — стоят подписи как татарских, так и
русских помещиков (20, лл. 3, 3 об.).
Гений скрупулезности М. П. Штер на основе
поступивших от поселян и дворян сведений, а
также опираясь на историческую справку Тав
рического муфтия и почтенных мурз от 1798 г.,
составил проект, в котором подробно разработал
правовой и социальный статус татар-поселян.
Проект включал положения о личном состо
янии, правах и обязанностях, о повинностях, о
собственности простых татар. К сожалению, он
так и не был реализован (22, с. 75).
Свою работу комиссия завершила по указу
Сената от 13 сентября 1810 г. 32 чиновника,
принимавших участие в ее деятельности, были
награждены орденами, денежными премиями и
ценными подарками (23, лл. 4, 4 об.).
Согласимся с Ф. Ф. Лашковым, который
считал основным итогом деятельности комиссии
достижение примирения сторон в 94 случаях из
239 (2, с. 78). Этот показатель можно считать
признаком преодоления конфликта в Крыму.
Признаем и относительность такого успеха. Ко
миссии не удалось с помощью набора адми
нистративных мер окончательно решить ни одну
из важнейших проблем Крыма. Даже достигну
тые конкретные юридические результаты дея
тельности комиссии, а именно определение вла
дельцев тех или иных земельных наделов, зача
стую не были окончательными. Например, за
вершенное дело об имении Тавель, хоть и стало
правовой основой для последующих судебных
решений, тем не менее не избавило его владель
цев от тяжб с татарами, продолжавшихся до
1889 г. (24).
Преодоление конфликта стало нелегким ис
пытанием для российских властей. Выработка
реальной и сбалансированной политики потре
бовала значительных усилий, поскольку ни ме
стное население, ни новые жители Крыма не
были удовлетворены многочисленными декла
рациями екатерининской эпохи. Избранная в
начале века ориентация на поиск комп
ромиссов, опирающаяся не столько на общие
рецепты, сколько на внимание к конкретным
ситуациям, оказалась в принципе верной.
Нельзя оспорить тот факт, что верховная
власть и местная администрация, далекие от
политического идеализма и преследовавшие
важнейшую для себя цель — поддержание ста
бильности в стратегически важном регионе —
способствовали решению исторической задачи
цивилизованного утверждения российской госу
дарственности в Крыму.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ
ЛИТЕРАТУРЫ
1. В е р н а д с к и й Г. В. Записки о необ
ходимости присоединения Крыма к России
/ / ИТУАК. № 56.
2. Л а ш к о в Ф. Ф. История Крымско-та
тарского землевладения / / ИТУАК. № 25.
3. Л а ш к о в Ф .Ф . Сборник документов по
истории крымско-татарского землевладения
/ / ИТУАК. № 24.
4. С е к и р и н с к и й С. А. Сельское хо
зяйство и крестьянство Крыма и Северной
Таврии в конце XVIII — начале XX вв.
(1783—1917). Львов, 1974.
5. С е к и р и н с к и й С. А. Аграрные от
ношения в Крыму в период феодализма (XVI
— пер. пол. XIX вв.) Симферополь, 1984.
6. Д р у ж и н и н а Е. И. Южная Украина
1800—1825. М.: Наука, 1970.
7. С о л о в ь е в С. М. История России с
древнейших времен. Т. XIV. М.: Мысль,
1956.
8. Сообщение члена комиссии Кириенко о про
шении депутатов Таврической области на
высочайшее имя в 1796 г. и Высочайшем
указе 17 сентября 1796 / / ИТУАК. № 24.
9. М о р д в и н о в Н. С. Мнение отно
сительно Крыма / / Русская старина. 1872.
№ 2 .
10. Ф. 24. Оп. Г. Ед. хр. 307.
11. Ф. 24. On. 1. Ед. хр. 306.
12. Ф. 24. On. 1. Ед. хр. 676.
13. Ф. 24. On. 1. Ед. хр. 9А.
14. М а р к е в и ч А. И. Таврическая гу
берния в связи с эпохой 1806—1814 гг. / /
ИТУАК. № 49.
15. Ф. 24. On. 1. Ед. хр. 496.
16. Б а р с к о в Я., Л о п у х и н И. В.
Биография / / Русский биографический сло
варь. СПб.: Тип. гл. упр. уделов, 1914.
17. Л а ш к о в Ф. Ф. Сельская община в
Крымском ханстве. Симферополь, 1887.
18. Ф. 24. On. 1. Ед. хр. 208.
19. Ф. 24. On. 1. Ед. хр. 453.
20. Ф. 24. On. 1. Ед. хр. 669.
21. Ф. 24. On. 1. Ед. хр. 475А.
22. Ф. 24. On. 1. Ед. хр. 676.
23. Ф. 24. On. 1. Ед. хр. 735.
24. Решения судебных мест по спорам Поповых
об имении Тавель. СПб.: Б. и., 1881.
169
|