Особенности палеоэкономической стратегии населения Нижнего Дуная в эпоху позднего энеолита – ранней бронзы
In the article the results of research of archaezoological materials are expounded from excavations of settlement of Kartal Reni district of the Odessa area (culture of Chernavoda I). The conducted analyses allow to describe the morphological features of separate animals, and also to reconstruct the...
Gespeichert in:
| Datum: | 2010 |
|---|---|
| 1. Verfasser: | |
| Format: | Artikel |
| Sprache: | Russian |
| Veröffentlicht: |
Одеський археологічний музей НАН України
2010
|
| Schriftenreihe: | Материалы по археологии Северного Причерноморья |
| Schlagworte: | |
| Online Zugang: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/171136 |
| Tags: |
Tag hinzufügen
Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Zitieren: | Особенности палеоэкономической стратегии населения Нижнего Дуная в эпоху позднего энеолита – ранней бронзы / Е.П. Секерская // Материалы по археологии Северного Причерноморья: Сб. научн. тр. — 2010. — Вип. 11. — С. 141-162. — Бібліогр.: 44 назв. — рос. |
Institution
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-171136 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-1711362020-09-11T01:25:56Z Особенности палеоэкономической стратегии населения Нижнего Дуная в эпоху позднего энеолита – ранней бронзы Секерская, Е.П. Статьи In the article the results of research of archaezoological materials are expounded from excavations of settlement of Kartal Reni district of the Odessa area (culture of Chernavoda I). The conducted analyses allow to describe the morphological features of separate animals, and also to reconstruct the value of stock-raising and hunt in the economy of Kartala in the epoch of late eneolithic. Findings fix a cattle agricultural-breeding economy. Basis of stock-raising was breeding of sheep, breeding of pigs did not play a large role. Horse on the aggregate of certain signs, rather behaves to the wild form. Hunt yields to the stock-raising, but it, as well as fishing, had character of trade, providing the far of food. 2010 Article Особенности палеоэкономической стратегии населения Нижнего Дуная в эпоху позднего энеолита – ранней бронзы / Е.П. Секерская // Материалы по археологии Северного Причерноморья: Сб. научн. тр. — 2010. — Вип. 11. — С. 141-162. — Бібліогр.: 44 назв. — рос. XXXX-0126 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/171136 ru Материалы по археологии Северного Причерноморья Одеський археологічний музей НАН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Статьи Статьи |
| spellingShingle |
Статьи Статьи Секерская, Е.П. Особенности палеоэкономической стратегии населения Нижнего Дуная в эпоху позднего энеолита – ранней бронзы Материалы по археологии Северного Причерноморья |
| description |
In the article the results of research of archaezoological materials are expounded from excavations of settlement of Kartal Reni district of the Odessa area (culture of Chernavoda I). The conducted analyses allow to describe the morphological features of separate animals, and also to reconstruct the value of stock-raising and hunt in the economy of Kartala in the epoch of late eneolithic. Findings fix a cattle agricultural-breeding economy. Basis of stock-raising was breeding of sheep, breeding of pigs did not play a large role. Horse on the aggregate of certain signs, rather behaves to the wild form. Hunt yields to the stock-raising, but it, as well as fishing, had character of trade, providing the far of food. |
| format |
Article |
| author |
Секерская, Е.П. |
| author_facet |
Секерская, Е.П. |
| author_sort |
Секерская, Е.П. |
| title |
Особенности палеоэкономической стратегии населения Нижнего Дуная в эпоху позднего энеолита – ранней бронзы |
| title_short |
Особенности палеоэкономической стратегии населения Нижнего Дуная в эпоху позднего энеолита – ранней бронзы |
| title_full |
Особенности палеоэкономической стратегии населения Нижнего Дуная в эпоху позднего энеолита – ранней бронзы |
| title_fullStr |
Особенности палеоэкономической стратегии населения Нижнего Дуная в эпоху позднего энеолита – ранней бронзы |
| title_full_unstemmed |
Особенности палеоэкономической стратегии населения Нижнего Дуная в эпоху позднего энеолита – ранней бронзы |
| title_sort |
особенности палеоэкономической стратегии населения нижнего дуная в эпоху позднего энеолита – ранней бронзы |
| publisher |
Одеський археологічний музей НАН України |
| publishDate |
2010 |
| topic_facet |
Статьи |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/171136 |
| citation_txt |
Особенности палеоэкономической стратегии населения Нижнего Дуная в эпоху позднего энеолита – ранней бронзы / Е.П. Секерская // Материалы по археологии Северного Причерноморья: Сб. научн. тр. — 2010. — Вип. 11. — С. 141-162. — Бібліогр.: 44 назв. — рос. |
| series |
Материалы по археологии Северного Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT sekerskaâep osobennostipaleoékonomičeskojstrategiinaseleniânižnegodunaâvépohupozdnegoéneolitarannejbronzy |
| first_indexed |
2025-07-15T06:35:22Z |
| last_indexed |
2025-07-15T06:35:22Z |
| _version_ |
1837693742624014336 |
| fulltext |
141
Секерская Е.П.
Особенности палеоэкономической стратегии населения
Нижнего Дуная в эпоху позднего энеолита – ранней бронзы
Изучение костей животных, собранных при раскопках памятников эпохи пале-
ометалла на территории Северного Причерноморья началось еще в середине про-
шлого века. Среди первых исследователей фауны прошлого этого региона были
И.Г .Пидопличко, В.И. Бибикова, В.И. Цалкин, Н.Г. Белан. Результаты их исследова-
ний опубликованы в статьях и монографиях и включают как видовой состав, так и
описание морфологии разводимых и диких видов животных. В ряде случаев работы
содержат и статистический анализ количественных показателей, позволяющий
получить представление о роли различных видов животных в хозяйстве древнего
населения.
Данная работа посвящена изучению археозоологических материалов, получен-
ных при раскопках городища Картал Нижнедунайской археологической экспеди-
цией ОАМ НАН Украины. Памятник представляет собой многослойное поселение.
Раскопками 2001 г. были открыты культурный слой и комплексы эпохи палеометал-
ла, атрибутированные авторами работ как принадлежащие культуре Чернавода I
(Бруяко и др., 2003). В дальнейшем, эти слои исследовались в 2002–2003 гг. и в
2007–2008 гг.
Материал и методика. Проблемы методики археозоологических исследований
неоднократно обсуждались в литературе. Однако единый подход в количественных
подсчетах и интерпретации материалов до сих пор не выработан, поэтому будет
уместным остановиться на некоторых вопросах методики. Прежде всего, необходи-
мо отметить, что материалы из поселений и могильников не могут в равной степени
использоваться для реконструкции состава стада и охотничьей деятельности.
Последние представляют особую группу, которая отражает скорее культовые и
погребальные традиции, но, тем не менее, дают определенные данные относительно
развития скотоводства и позволяют говорить о социальном статусе погребенных
(Андрух, Сєкерська 1999: 113). Прямой же перенос данных, полученных на основа-
нии анализа материалов из могильников, на состав стада разводимых животных и
особенности их хозяйственного использования, является недопустимым.
Также остается нерешенной проблема количественных определений, в частно-
сти, подсчета количества особей животных. Нельзя не согласиться с тем, что оценка
количества особей в археозоологических материалах неадекватна таковому, суще-
ствовавшему в действительности. Однако из этого вовсе не следует, что достоверны-
ми можно считать только те результаты археозоологических исследований, которые
касаются видового состава и морфологии отдельных видов животных, на чем
настаивает, в частности, Е.Е. Антипина (Антипина 2000: 80). Практика археозооло-
гических исследований показывает, что применение единой методики определения
минимального количества особей к материалам из различных местонахождений
делает исследование палеоэкономики, а также сравнение экономической стратегии
древнего населения в пространстве и времени более корректным. В настоящем
исследовании подсчет минимального количества особей проводился по методике
Ш. Бекени (Bökönyi 1970).
Можно согласиться с мнением Е.Е. Антипиной, что соотношение костей раз-
личных видов животных в кухонных остатках является результатом тех или иных
142
закономерностей в потреблении мясных продуктов (Антипина 2009: 170). Однако
применительно к обществам преисторической (дописьменной) эпохи, в условиях
неразвитости института частной собственности, бытования натурального хозяйства
и слаборазвитых торговых отношений, вряд ли возможно оперировать такими поня-
тиями как торговые поставки скота в сколько-нибудь крупных масштабах. Таким
образом, для местонахождений эпохи палеометалла кухонные остатки, скорее всего,
будут отражать реальный состав стада разводимых домашних животных и структу-
ру скотоводства соответственно. Безусловно, что полученные количественные дан-
ные нельзя считать абсолютными. Они будут отображать только общие тенденции и
закономерности в силу ряда объективных и субъективных причин (Секерская
2001–2002). Также следует учитывать, что сбор археозоологической коллекции про-
водился без ручной переборки слоя, что, как показывает практика (Антипина 2003:
11–12), снижает количество костей мелких и средних видов и завышает количество
костей крупных видов. Кроме того, значительное количество костей теряется еще до
захоронения в культурном слое, так как они использовались для изготовления ору-
дий труда, растаскивались собаками и т.д.
Определения высоты крупного рогатого скота в холке проводились по методи-
ке В.И. Цалкина (Цалкин 1960: 109–126), по его же методике определялась половая
принадлежность метаподий крупного рогатого скота. Высота в холке лошадей рас-
считывалась по коэффициентам В.О. Витта, высота в холке овец – по коэффици-
ентам М. Тайхерта, собак – по коэффициентам А.А. Браунера (Браунер, рукопись) и
Кудельки (см. Чемыртан 1986: 20). Для характеристики лошадей использовались
также индексы тонконогости, рассчитанные по А.А. Браунеру (Браунер 1916: 108-
109) и методика Е.Г. Андреевой для выявления преимущественного типа передви-
жения животных (Андреева 1933: 292 – 297).
Кроме того, при палеоэкономических реконструкциях следует учитывать также
различное хозяйственное значение разводимых животных, прежде всего различное
количество выхода мясной продукции, получаемой от разных видов животных
(Патокова 1979: 146; Bökönyi 1981: 30).
Для определения вклада домашних и диких животных в обеспечение населения
животным белком были использованы методы А.Т. Класон (см. Петренко 1984: 21) и
Ш. Бекени (Bökönyi 1981: 30, tabl.5). А.Т. Класон считает целесообразным пересчи-
тывать вес отдельных видов животных на вес овцы, для чего предлагает ряд коэф-
фициентов. Согласно этой методике пересчитывается вес всех без исключения
животных, чьи кости были найдены на местонахождении. В данной работе были вне-
сены незначительные коррективы – не учитывались заведомо пушные виды живот-
ных, так как их мясо в пищу могло не употребляться. Ш. Бекени считает попытки
определения абсолютного количества мяса бесперспективными, и предлагает опре-
делять его относительное количество, пересчитывая вес домашних животных на вес
овцы, а диких – на вес косули.
Характеристика археозоологической коллекции. Общее количество про-
смотренных образцов, относящихся к периоду культуры Чернавода, составляет 9918
костей, в том числе 8394 кости млекопитающих, 41 кость человека, 18 костей птиц,
254 кости черепахи, 1175 костей рыб и 36 раковин моллюсков1. Из костей млекопи-
____________________
1
Кости животных происходят из заполнения рва, хозяйственных ям и наземных жилищ. В целом,
для данного памятника выделяется два хронологически последовательных горизонта обитания культу-
ры Чернавода I.
143
тающих определимыми до вида являются 6833 кости, 926 фрагментов принадлежат
крупным копытным, ближе неопределимым, а 635 фрагментов отнесены к мелким
копытным, ближе неопределимым.
Собранный материал представляет собой кухонные остатки с довольно силь-
ной степенью утилизации, некоторые кости обгрызены собаками. Достаточно часто
встречаются кости со следами обработки и орудия труда (проколки, лощила, мотыги
и др.), пережженные экземпляры костей единичны. Сильная утилизация в ряде слу-
чаев не позволяет определить видовую принадлежность фрагментов, которые отне-
сены к крупным и мелким копытным, ближе не определимым. Целые кости конечно-
стей встречаются редко, практически все они разбиты для извлечения костного
мозга. Имеющиеся материалы позволяют проследить утилизацию метаподий круп-
ного рогатого скота. Удар наносили по середине диафиза кости, в результате чего она
раскалывалась на три части – нижний эпифиз и переднюю и заднюю стенки, или на
большее количество фрагментов. В некоторых случаях и первые фаланги крупного
рогатого скота расколоты вдоль или имеют пробитое в середине отверстие. Эпифи-
зы трубчатых костей мелкого рогатого скота в большинстве случаев или изрезаны,
или погрызены собаками. Таким образом, несмотря на значительное количество
определенных до вида костей, измерениям подлежат только немногие.
Некоторые кости в районе суставной поверхности имеют характерные насечки
– следы разделки по суставам. Такая практика обычна для эпохи палеометалла в
отличие от более поздних периодов: орудия труда из бронзы и железа делали воз-
можным разрубание костей на части даже по суставам.
Таким образом, материалы Картала показывает характерную для энеолита тех-
нологию разделки туш животных и их утилизацию.
Археозоологическая коллекция времени позднего энеолита (культура Чернаво-
да) происходит из нескольких хозяйственных ям, а также объектов жилище № 1,
жилище № 2 и ров, исследованных в 2001 – 2003 и 2007/8 гг. В 2008 г. археозооло-
гический материал из объекта ров отбирался послойно по всей глубине с целью про-
следить различия в заполнении. Распределение костей по слоям (контекстам) пока-
зывает, что подавляющее их большинство происходит из верхних слоев и имеется
устойчивая тенденция уменьшения количества по мере приближения ко дну. Так,
при общем количестве 2165 костей, в верхнем слое зафиксировано 756 фрагментов.
Кроме того, в ряде случаев анатомически связанные части скелета одного животно-
го залегали в разных слоях. Например, в контекстах 3 и 4 были зафиксированы
позвонки шейного, грудного и поясничного отделов позвоночного столба медведя, а
слои 8 и 9 содержали кости левой задней конечности лошади, принадлежащие одной
особи. В целом, нельзя отметить какие-либо различия между материалами из объек-
та ров и кухонными остатками из других памятников энеолитического времени.
Таким образом, заполнение объекта, очевидно, происходило на протяжении доста-
точно ограниченного промежутка времени.
В таблице 1 представлена видовая структура археозоологической коллекции из
поселения Картал.
144
Таблица 1
Кроме того, из заполнения рва был извлечен 41 фрагмент костей посткраниаль-
ного скелета Homo sapiens sapiens, принадлежащий минимально 3 особям – двум
взрослым и одному подростку.
С целью выявления возможных изменений состава стада на протяжении суще-
ствования поселения, кости из более поздних хронологически объектов – жилищ –
были подсчитаны отдельно. Всего в заполнении жилищ зафиксировано 2269 фраг-
ментов костей, из них рыбам принадлежит 131 кость, черепахе – 14, Homo sapiens
Вид животного
Количество костей Количество особей
абсол. % абсол. %
Крупный рогатый скот 3219 47,1 36 15,5
(Bos taurus L.)
Овца (Ovis aries L.) 2426 35,5 117 50,2
Коза (Capra hircus L.) 157 2,3 8 3,4
Свинья 3219 47,1 36 15,5
(Sus domestica Gray) 174 2,5 11 4,7
Собака (Canis familiaris L.) 286 4,2 30 12,9
Всего домашних 6262 91,6 202 86,7
Заяц – русак 2 0,03 1 0,4
(Lepus europaeus Pallas)
Бобр речной 11 0,16 3 1,3
(Castor fiber L.)
Барсук (Meles meles L.) 4 0,06 3 1,3
Куница каменная 1 0,01 1 0,4
(Martes foina Erxleben)
Перевязка (Vormela 2 0,03 2 0,9
peregusna Güldenstädt)
Медведь бурый 19 0,28 2 0,9
(Ursus arctos L.)
Лисица (Vulpes vulpes L.) 1 0,01 1 0,4
Олень благородный 192 2,8 7 3,0
(Cervus elafus L.)
Косуля 8 0,12 1 0,4
(Сapreolus capreolus L.)
Тур 127 1,9 5 2,15
(Bos primigenius Bojanus)
Лошадь (Equus sp.) 204 3,0 5 2,15
Всего диких 571 8,4 31 13,3
Всего млекопитающих 6833 100 233 100
Птицы (Aves sp.) 18
Черепаха 254
Рыбы 1175
Моллюски 36
Всего 6833
145
sapiens – 32 кости. Оставшиеся экземпляры принадлежат млекопитающим живот-
ным: 263 отнесены к крупным копытным, ближе неопределимым, 138 – к мелким
копытным, ближе неопределимым. Крупному рогатому скоту принадлежит 948
костей минимально от 11 особей животных, овцам и козам – 466 костей минималь-
но от 35 особей, свинье – 45 костей от 3 особей и собаке – 55 костей от 7 особей.
Среди диких видов к туру отнесены 38 костей минимально от 1 особи, благородно-
му оленю – 61 кость от 3 особей, косуле – 1 кость от 1 особи. Бобру принадлежат 4
кости от 1 особи, перевязке и кунице – по 1 кости от 1 особи каждого вида. Нако-
нец, в заполнении жилищ зафиксирована 71 кость лошади минимально от 3 особей.
Данные подсчеты показали, что имеющиеся расхождения между количественными
показателями из жилищ и рва объясняются скорее неравноценными объемами мате-
риала, чем особенностями состава стада. Так, по минимальному числу особей лиди-
рующее место принадлежит мелкому рогатому скоту, далее следуют крупный рога-
тый скот, собака и свинья. Достаточно низкое содержание лошади. Таким образом,
весь археозоологический материал можно рассматривать в совокупности.
Переходя к характеристике коллекции, прежде всего, следует остановиться на
проблеме принадлежности костей лошади дикой или домашней форме. В отече-
ственной науке в последние десятилетия наблюдается устойчивая тенденция к
удревнению времени одомашнивания этого вида (Журавльов, Котова 1996: 7–11).
О.П. Журавлев и Н.С. Котова последовательно отстаивают мнение о появлении
домашней лошади на территории современной Украины примерно в VI (Журавлев,
Котова 1996: 7–11; Журавлев 2003: 44) или даже VII тысячелетиях до н.э. (Котова
2003: 16).
Изучением лошадей из археологических раскопок специально занимались не-
многие ученые. В результате их работ была выявлена картина индивидуальной
изменчивости как плейстоценовых, так и голоценовых представителей рода Equus
(см.напр. Витт 1952; Цалкин 1952; Ермолова 1978; Кузьмина 1980; и др.). В частноc-
ти, достаточно широкие пределы изменчивости были определены для домашней
лошади Горного Алтая в скифское время (Витт 1952). Однако все попытки зоологов
определить сколько-нибудь достоверные отличия диких и домашних лошадей пока
остаются безуспешными. Поэтому целесообразно особое внимание обращать не
только на выявление признаков, возникающих в процессе доместикации, но и на
признаки хозяйственного использования лошади древним населением. К таковым
относятся определения пола и возраста, дающие представление о количественном и
качественном составе популяции/стада. Отмечая соотношение молодых/старых,
самцов/самок/кастрированных особей можно выявить признаки искусственной
регуляции стада, распределить животных на рабочих, верховых, отметить признаки
селекционной работы и т. п. Определение возраста животного укажет на длитель-
ность его хозяйственного использования, а определение конституции позволяет
характеризовать различные группы/породы лошадей. Кроме того, следует обращать
внимание на признаки заболеваний, патологических изменений из-за физических
нагрузок, или недостатка пищи.
В монографии «Древнейшие домашние животные Восточной Европы»
В.И. Цалкин сделал вывод об отсутствии оснований для того, чтобы считать лоша-
дей неолита – энеолита Юго-Восточной Европы дикими (Цалкин 1970: 201). При
этом автор приводит в качестве доказательства относительное обилие костей моло-
дых особей в материалах памятников неолита – энеолита Юго-Восточной Европы.
146
В заключительной части работы исследователь отмечает вероятность существования
в раннем Триполье и в предшествующих ему культурах линейно-ленточной керами-
ки и Боян второй половины V – первой половины IV тысячелетия до н.э. домашней
формы лошади. Таким образом, В.И.Цалкин склонялся в пользу существования ско-
рее домашней лошади, чем принадлежности костей, найденных в неолитических и
энеолитичских памятниках Восточной Европы, диким формам (тарпану или лошади
Пржевальского).
Рассмотрим имеющиеся данные о распространении коней на сопредельных
территориях. Так, для памятников эпохи неолита и ранней бронзы территории Бол-
гарии отмечалось незначительное количество костных остатков лошади. Это дало
возможность В. Василеву указать на редкость лошади на территории современной
Болгарии в преисторический период и на отсутствие хозяйственного значения дан-
ного вида (Василев 1982: 308). В.И. Цалкин указывает на немногочисленность нахо-
док костей лошади в неолитических поселениях Румынии и Венгрии в контексте
косвенного указания на отсутствие там дикой формы лошади (Цалкин 1970: 201). В
материалах поселения Чернавода в слоях Чернавода I и Чернавода III лошадь опре-
делена как домашняя, но ее тоже мало. В слое Чернавода I зафиксирована 31 кость
(5,1%) от 3 особей (3,2%) лошади (общее количество костей/особей млекопитаю-
щих соответственно 604/92). В слое Чернавода III – 37 костей от 5 особей (соответ-
ственно 4,3% и 2,6%) при общем количестве костей/особей млекопитающих 851/186
(El Susi 2001: 60).
Хочется вспомнить так же мнение Н.М. Ермоловой о находках в материалах
неолитических памятников костей так называемых «домашних» лошадей, определи-
мых на основании имеющихся отличий от некоторых костей тарпана (изученного
всего по 1 скелету из ЗИНа) и лошади Пржевальского. Н.М. Ермолова полагала, что
в верхнем плейстоцене и голоцене Евразии существовали дикие лошади, отличные
и от тарпана, и от лошади Пржевальского (Ермолова 1983: 87).
Обзор домашних млекопитающих. К домашним видам животных отнесены
остатки крупного рогатого скота, овцы, козы, свиньи и собаки.
Крупному рогатому скоту (Bos taurus L.) принадлежит 3219 костей происходя-
щих минимально от 36 особей. Среди костей этого вида присутствуют фрагменты
всех частей скелета, включая фрагменты роговых стержней и третьих фаланг, что
свидетельствует о забое скота на территории поселения.
Определение возраста забитых животных проводилось по состоянию зубной
системы нижних челюстей. Как указывает А.Ф. Климов, время прорезывания
постоянных зубов крупного рогатого скота зависит от скороспелости породы и
может отклоняться на 3–4 месяца (Климов 1950: 419–420). Полученные результаты
сведены в таблицу 2.
Таким образом, 3 особи были молодыми, 10 отнесены к группе полувзрослых,
4 (11,1%) практически достигли взрослого состояния. Среди 19 особей половозре-
лых животных 5 были забиты зрелыми, и только 1особь достигла старости. Число
зрелых и старых особей (16,7%), очевидно, показывает количество животных, заби-
ваемых после периода интенсивной эксплуатации, т.е. после 8 – 10 лет. На протяже-
нии первого года жизни забивалось порядка 8,3% животных, а до достижения поло-
возрелости – 27,8%. Более половины поголовья содержали после достижения поло-
возрелости.
147
Средней продолжительностью жизни современных пород крупного рогатого
скота принято считать 20 – 25 лет, но продолжительность жизни и срок хозяйствен-
ного использования животных, как правило, не совпадают. В современном животно-
водстве молочных коров не содержат более 9 – 12 лет в связи с уменьшением удоев.
Примерно такое же время содержат быков. Коз интенсивно используют 7 – 8, овец –
6 – 7 лет, а лошадей – до 25 лет (Осадчий 1986: 31).
Возраст убитых домашних животных отображает их хозяйственное использова-
ние. Так, животных, использующихся для получения мяса характеризует возраст
забоя от стадии juvenilis до subadultus, когда их быстрый рост прекращается, и при-
рост массы возрастает непропорционально потребляемым кормам. По данным
Х.-П. Уэрпманна, для памятников Центральной и Западной Европы оптимальный
возраст забоя животных, выращенных с целью получения мяса, приблизительно
составлял для крупного рогатого скота 2,5–3,5 года, а мелкого – 1–2 года (Uerpmann
1973: 316).
Целые пястные и плюсневые кости позволяют в отдельных случаях определить
пол животных и высоту их в холке по коэффициентам В.И. Цалкина (таблица 3).
Таблица 3
Высота в холке тура и крупного рогатого скота
Признак
Тур,
пясть
Крупный рогатый скот, плюсны
1. Наибольшая
длина, мм 256,0 254,8 243,0 244,5 246,2 241,0
2. Ширина верхнего
эпифиза, мм 88,5 50,5 55,8 59,0 54,5 -
3. Ширина диафиза, мм 53,8 28,3 31,7 26,5 29,5 -
4. Ширина нижнего
эпифиза, мм. 90,5 58,0 65,8 58,0 61,0 -
5. 2:1 34,6 19,8 22,96 24,1 22,1 -
6. 3:1 21,0 11,1 13,0 10,8 12,0 -
7. 4:1 35,3 22,8 27,1 23.7 24,8 -
8. Высота в холке, см 159,7 136,1 135,6 130,5 131,5 -
Состояние зубного ряда Возраст
Количество
абсолютное %
Pd 1-3 до 4 мес. 1 2,8
Pd 1-3 M1 4 – 6 мес. 2 5,5
Pd 1-3 M1-2 15 – 18 мес. 5 13,9
Pm1-3 Pd3 M1-3 26 – 30 мес. 5 13,9
Pm1-2 Pm3 режется M1-3 30 – 34 мес. 4 11,1
Pm1-3 M1-3 Более 30 – 34 мес. 19 52,8
Всего 36 100
Таблица 2
Состояние зубной системы нижних челюстей крупного рогатого скота
148
Абсолютные размеры костей и соотношения параметров укладываются в преде-
лы изменчивости, приводимые В.И. Цалкиным для серого степного скота. Всего
имеется 4 целые и одна фрагментированная плюсневые кости (табл. 3).
Целые метаподии относительно редко встречаются в памятниках эпохи палео-
металла. Из данного региона происходят также две целые плюсневые кости из посе-
ления Болград, культуры Болград-Алдени. Абсолютные размеры экземпляров из
Картала больше, но пропорции практически укладываются в данные, приведенные
В.И. Цалкиным (Цалкин 1970: 79, 86). Плюсны крупного рогатого скота из Картала
принадлежат, вероятно, трем коровам и одному быку. Соответственно была рассчи-
тана высота животных в холке, варьировавшая в пределах 130,5 – 136,1 см. Пястная
кость тура принадлежала, вероятно быку ростом в холке 159,7 см.
Таким образом, полученные для энеолитического слоя Картала данные свиде-
тельствуют в пользу использования вторичной продукции (молока и тягловой силы)
и мясо-молочном направлении разведения крупного рогатого скота в целом.
Мелкий рогатый скот (Ovis aries L. et Capra hircus L.). Поголовье мелкого
рогатого скота состояло из овец и коз. Определено 2426 фрагментов костей овец
минимально от 100 особей животных. Козам принадлежит 157 фрагментов костей
минимально от 8 особей. Возраст животных определялся по состоянию зубной
системы нижних челюстей. Из таблицы 4 видно, что 57,3% поголовья овец забивали
на протяжении первых двух лет жизни. Соответственно 42,7% забивались после
двух лет, причем 15,4 % (по состоянию М3) – в течение третьего года жизни, зре-
лого возраста достигали всего 3,4%, а старого – 1,7%.
Таблица 4
Возрастное распределение нижних челюстей овцы домашней
Таким образом, небольшую часть поголовья могли забивать на протяжении
конца осени – зимы, остальная часть животных, очевидно, была обеспечена корма-
ми и забивалась по достижении определенной массы. Взрослое поголовье овец
было достаточным для обеспечения населения вторичной продукцией и воспроиз-
ведения стада.
Фрагменты роговых стержней свидетельствуют о разведении рогатой породы
домашней овцы. Единственная целая плюсневая кость принадлежит особи высотой
в холке 78,9 см.
Свинья домашняя (Sus domestica Gray). Кости свиньи относительно малочи-
сленны и принадлежат минимально 11 особям животных. Анализ челюстей и труб-
чатых костей скелета позволяет заключить, что 1 особь была забита в возрасте до
1 года. 1 – в возрасте около 1,5 лет, 1 – около 2 лет, 2 – в диапазоне от 2,5 до 3,5 лет,
Состояние зубного ряда Возраст
Количество
абсолютное %
Pd 1-3 до 3 месяцев 2 1,7
Pd 1-3 M1 3 – 9 мес. 11 9,4
Pd 1-3 M1-2 9 – 18 мес. 36 30,8
Pd 1-3 M1-3 18 – 24 мес. 18 15,4
Pm1-3 M1-3 больше 24 мес. 50 42,7
Всего 117 100
149
1 особь была зрелой. Остальные 5 особей принадлежали животным старше 2 – 2,5
лет. Кости этого вида сильно разрушены, и возможно измерить только отдельные
фрагменты. Разводимые свиньи были достаточно мелкими.
Собака домашняя (Canis familiaris L.). Костей собак обнаружено 286 и принад-
лежат они минимально 30 особям. Вопрос об употреблении в пищу собачьего мяса
можно решить положительно, так как, во-первых, они присутствуют в кухонных
отбросах среди костей других видов, употребляемых в еду. Во-вторых, только
отдельные экземпляры костей сохранились целыми, основная масса же, включая
черепа, разбита. Часто встречаются черепа с удаленными верхнечелюстными и заты-
лочной костями. Определение возраста по нижним челюстям показало, что 25 осо-
бей были взрослыми, 4 – полувзрослыми и 1 молодой ( в возрасте 4 – 5 месяцев).
Такой возрастной состав позволяет предположить, что собаки находили широкое
применение в хозяйстве – их могли использовать для охраны домов и скота, как
помощников пастухов и охотников, наконец, употребляли в пищу. Состояние зубной
системы челюстей свидетельствует, что собаки не доживали до зрелого и старого
состояния – возможно, именно из-за употребления в пищу. Кости собак использова-
лись также для изготовления орудий труда – в материалах Картала зафиксированы
кости со следами обработки и орудия труда из костей этого вида.
Визуально среди костей собак можно выделить экземпляры, принадлежащие
более крупным и более мелким особям. Для промеров оказались пригодными лишь
отдельные целые кости. Высчитывая высоту собак в холке по целым трубчатым
костям конечностей, получаем следующие данные (таблица 5).
Таблица 5
Высота собак в холке
Очевидно, что высота в холке энеолитических собак из Картала колебалась в
пределах от 38,8 до 55,2 см (по коэффициенту Кудельки) и от 43,4 до 58, 9 см (по
коэффииентам А.А. Браунера). Разница в холке между отдельными особями в 15–16
см свидетельствует скорее в пользу существования собак различного размера и
хозяйственного использования – для охраны дома, охраны стад и помощника на
охоте. Высота в холке позволяет сопоставить картальских собак по росту с совре-
менными лайками. Собаки энеолита Молдавии имели примерно такую же высоту в
холке – 42,3 – 55,2 см (Чемыртан 1986: 20).
Ж. Эль Суси считает, что обитатели поселения Чернавода не употребляли в
пищу мясо собак (El Susi 2001: 63). На костях собак из археозоологической коллек-
Кость Hum. Hum. Rad. Rad. Rad. Rad. Uln. Tib. Tib.
Наибольшая
длина, мм 157,5 152,4 163,5 152,0 120,5 144,0 191,0 143,0 189,0
k Браунера 3,4 3,4 3,6 3,6 3,6 3,6 3,0 3,0 3,0
k Кудельки 3,37 3,37 3,22 3,22 3,22 3,22 – 2,92 2,92
Высота в холке
по Браунеру, см 53,6 51,8 58,9 54,7 43,4 51,8 57,3 42,9 56,7
Высота в холке
по Кудельке, см 53,1 51,4 52,7 48,9 38,8 46,4 – 41,8 55,2
150
ции Картала зафиксированы явные следы разделки – насечки на суставных поверх-
ностях костей, следы от рубящих орудий на диафизах и черепах. Как правило, лице-
вая часть черепов собак разрушена, на некоторых также присутствуют следы рубя-
щих орудий. Таким образом, присутствие костей собак среди кухонных остатков не
случайно, и их мясо, вероятно, употребляли в пищу. Для преисторических местона-
хождений Болгарии В. Василев в некоторых случаях отмечал употребление мяса
собак (Василев 1982: 308).
Обзор диких млекопитающих. Среди диких видов животных определены
заяц-русак, речной бобр, обыкновенная лисица, бурый медведь, каменная куница,
перевязка, барсук, благородный олень, косуля, тур и лошадь.
Заяц – русак (Lepus europaeus L.). Заяц–русак обитает в степных и лесостеп-
ных ландшафтах и является ценным охотничьим видом. Его масса может достигать
4,5 – 5 кг. В коллекции из Картала присутствуют всего две кости зайца-русака – фраг-
мент плечевой кости и лучевая кость, принадлежащие одной взрослой особи.
Бобр речной (Castor fiber L.). Речной бобр обитает в водоемах проточного и
непроточного типа, включая русла рек с пойменными протоками, озерами и болота-
ми лесной, лесостепной и степной зон. Он является самым крупным грызуном
фауны Северного Причерноморья, его масса достигает 20 кг, а длина тела – 120 см.
Бобры ведут в основном сумеречно-ночной образ жизни. Их кормовой фонд соста-
вляют группы древесной, кустарниковой и наземной травянистой растительности, а
также водно-болотные растения. Наиболее излюбленной пищей бобра является
тополь, осина и ива, охотно поедается также дуб и лещина, второстепенную еду
составляют береза, ольха и граб. Среди травянистых растений предпочтение отдает-
ся осоту полевому, обыкновенной сныти, окопнику лекарственному, подорожнику
большому, конскому щавелю, двудомной крапиве и некоторым другим видам (Панов
1990: 17, 83-84).
Зафиксированные в Картале 11 костей бобра принадлежали 2 взрослым и 1
полувзрослой особям. Животное могли добывать и ради ценного меха, и ради мяса.
Лучший мех у бобров в период с поздней осени до ранней весны. Добытых бобров
приносили на поселение, поэтому там и присутствуют различные кости их скелета в
отличие от других видов, добываемых, очевидно, только ради шкуры.
Лисица обыкновенная (Vulpes vulpes L.). Лисица может обитать и в открытых
пространствах, и в лесах. Питается мышевидными грызунами, зайцами, птицами,
может нападать на новорожденных детенышей косуль. В Картале зафиксирована 1
кость – нижняя челюсть, принадлежащая взрослой особи лисицы. Так как вид добы-
вается ради меха, то можно предположить, что на лис охотились в осеннее – зимний
период.
Бурый медведь (Ursus arctos L.). Бурый медведь, как и бобр, нуждается в лес-
ной растительности и представляет собой полиморфный вид с большой индивиду-
альной, географической и хронографической изменчивостью (Каталог 1981: 251). В
Картале этот вид представлен 19 костями – позвонками шейного, грудного и
поясничного отделов, первой фалангой, фрагментом локтевой и двумя фрагментами
лучевых костей, принадлежащих минимально двум особям – взрослой и полувзро-
слой.
Куница каменная (Martes foina Erxleben). Местом обитания каменной куни-
цы являются леса в горных и холмистых местностях, где она селится меж россыпя-
ми камней, в расселинах или дуплах деревьев. Питается в основном мышевидными
151
грызунами и мелкими птицами, земноводными, насекомыми, ягодами и плодами.
Ведет ночной образ жизни. Масса достигает 1,2 – 2 кг. Каменная куница – ценный
пушной зверек. В Картале зафиксирован фрагмент лицевого черепа взрослой особи
куницы.
Перевязка (Vormela peregusna Güldenstädt). Местами обитания перевязки
являются степи. Питается перевязка мелкими грызунами, птицами и ящерицами.
Могла добываться ради шкурки. Мех не такой ценный, как у других видов семейства
куньих. В материалах Картала присутствуют два фрагмента челюстей перевязки,
принадлежащие двум взрослым особям.
Барсук европейский (Meles meles L.). Барсуки обитают как в степной, так и в
лесостепной зоне, причем на юге в спячку не впадают. Питаются как растительной,
так и животной пищей. По наблюдениям зоологов, барсуки избегают обширных лес-
ных массивов, норы предпочитают устраивать на склонах балок. Барсука могли
добывать ради шкуры, мяса и жира, имеющего лекарственное значение. Вес взро-
слого барсука может достигать 18 и более кг (Соловьев 2007). Добытый в осенний
период барсук может дать до 10 кг жира (Акбулатов 2003: 166). Так как барсуки в
степной зоне в спячку не впадают, на этот вид могли охотиться круглогодично. Вид
ведет норный образ жизни, активизируется преимущественно в сумерках и ночью,
поэтому можно предположить, что его могли добывать с помощью пассивных прие-
мов охоты. В Картале зафиксировано 4 кости от 3 особей барсука – двух взрослых и
одной полувзрослой.
Олень благородный (Cervus elafus L.). Кости оленя достаточно часто встреча-
ются на поселениях эпохи энеолита. Олень благородный – самый крупный предста-
витель рода, его масса достигает 300 кг. Кормовой базой оленя могут быть как тра-
вянистая растительность, так и побеги, листья и кора деревьев и кустарников. Также
олени могут питаться сельскохозяйственными культурами (Природа 1985: 232 –
233). Самцы оленей сбрасывают рога с февраля по апрель, а в конце июня – июле у
них формируются новые (Флинт и др. 1970: 209 – 211). Таким образом, наличие в
коллекции фрагментов черепов благородного оленя с рогами говорит об осеннее -
зимнем времени охоты. В то же время среди костей оленя присутствуют и фрагмен-
ты сброшенных рогов – их могли собирать как ценное сырье для производства ору-
дий труда. Олень представлял ценную добычу, в хозяйстве использовались кости,
шкура, жилы и рога.
Кости оленя в Картале достаточно многочисленны – 192 кости минимально от
7 особей животных. Добыты были 1 молодая особь, 1 полувзрослая, 3 взрослые, 1
зрелая и 1 старая. Таким образом, обитатели Картала добывали не только молодых и
старых животных, но и взрослых самцов.
Косуля (Сapreolus capreolus L.). Косуля также обычна на энеолитических
памятниках. Масса ее невелика – для территории Венгрии, Болгарии и Польши сред-
ний вес косуль составляет 22 – 26 кг. (Тимофеева 1985: 23). Косуля, как и благород-
ный олень, поедает травянистую и кустарниковую растительность, листья и ветки
деревьев, а также может поедать запасы сена, приготовленного для домашнего скота
(Природа 1985: 231). Хотя О.П. Журавлев считает косулю обитателем лесов, а ее
присутствие – показателем существования лесных массивов (Журавлев 2008: 49),
отметим, что ее ареал в историческое время был значительно шире современного и
изменялся под воздействием как природно-климатических, так и антропогенного
фактора. Из работы С.В. Кирикова, основанной на анализе архивных документов,
152
очевидно, что косули еще в XVII веке обитали большими стадами в целинных сте-
пях у Днепровских порогов, в Поволжье и на Дону. Ареал косули сохранялся сплош-
ным до начала XVIII века, а в последней четверти этого столетия косули встречались
в степях между низовьями Буга и Днепра (Кириков 1983: 26, 75). Как свидетельству-
ет Е.К. Тимофеева, косуля и благородный олень являются конкурирующими видами,
причем пищевая конкуренция проявляется только в местах их постоянной совме-
стной концентрации – водопоях и общих, наиболее продуктивных пастбищах и
солонцах. В некоторых случаях, при многоснежных зимах, более крупные копытные
создают тропы, что улучшает условия существования косуль (Тимофеева 1985: 64).
Косуля представлена в Картале тремя фрагментами рогов, нижним эпифизом
плечевой, верхней частью лучевой и верхней частью пястной костей, фрагментом диа-
физа плюсневой кости и фрагментом левой ветви нижней челюсти взрослой особи.
Тур (Bos primigenius Bojanus). Кости тура найдены на многих памятниках
эпохи энеолита, хотя и в небольших количествах. Очевидно, туры были желанной,
но труднодоступной добычей. Туры обитали в лесостепи, могли заходить в степную
зону. Их кормовую базу составляли травянистая растительность, ветки и листья
деревьев и кустарников.
В Картале зафиксировано 127 костей этого вида, принадлежащие минимально
4 взрослым особям и 1 полувзрослой особи в возрасте около 3,5 – 4 лет по непри-
росшему нижнему эпифизу бедренной кости.
Единственная целая пясть тура имеет наибольшую длину 256,0 мм, что уклады-
вается в пределы изменчивости для голоценовых туров, выявленные В.И. Цалки-
ным. Сравнение размеров и пропорций кости с характеристикой пястей туров, при-
веденной у В.И. Цалкина (Цалкин 1970: 73–74), показывает, что данная пясть при-
надлежала быку – она имеет большие абсолютные величины и массивность, чем
пястные кости коров. Высота животного в холке достигала 159,7 см.
Лошадь (Equus sp.). В коллекции из Картала костей лошади относительно
немного – 204 фрагмента. Они принадлежат минимально 5 особям, среди которых 1
особь полувзрослая, 3 взрослые и 1 – старая. Соответственно процентное содержа-
ние костей/особей лошади составляет соответственно 3% всех костей и 2,1% всех
особей млекопитающих животных. Таким образом, количественные данные содер-
жания лошади в Картале приближаются к данным памятника Чернавода.
Создается впечатление, что конь как домашнее животное не имел важного зна-
чения в хозяйстве жителей Картала. Незначительное количество костей коня по
сравнению с другими домашними видами животных может вызывать сомнение, что
жители поселения вообще разводили домашних коней. С другой стороны, учиты-
вая достаточно активную охоту на таких животных как тур и благородный олень,
разводить лошадь и не использовать ее как источник животного белка можно счи-
тать, по крайней мере, нецелесообразным.
С нашей точки зрения, малочисленность остатков этого вида, равно как и прео-
бладание взрослых животных, свидетельствует скорее в пользу их дикого состояния.
В противном случае следует предположить, что в условиях нехватки белковой пищи
домашнюю лошадь содержали в мизерном количестве (о чем свидетельствует мало-
численность ее костей по сравнению с другими домашними животными), и, кроме
этого, забивали животных репродуктивного возраста.
Промеры пястных и плюсневой костей лошади из Картала приведены в табли-
це 6.
153
Изученные пястные кости по градации А.А. Браунера (Браунер 1916: 106) при-
надлежали средненогим, полутолстоногим и толстоногим животным, а плюсневая –
тонконогой лошади. Высота в холке, вычисленная по наибольшей длине пястных
костей, соответственно составляла от 135, 8 до 143,2 см, по наибольшей длине плю-
сневой кости – 134,6 см. Таким образом, по классификации В.О. Витта (Витт 1952:
172–173), животные принадлежали к группам средних по росту (3 особи), и мало-
рослых (2 особи). Тонконогость и несколько меньший рост в холке лошади, от кото-
рой происходит целая плюсневая кость, можно объяснить тем, что она принадлежа-
ла молодой особи. Даная кость найдена в заполнении жилища № 1 вместе с непри-
росшим нижним эпифизом лучевой кости и фрагментом нижней челюсти с незакон-
ченной сменой постоянных резцов.
Следует остановиться также на размерах и пропорциях костей лошадей в
регионе Нижнего Подунавья. Были проведены измерения первых передних и задних
фаланг лошадей, которые присутствуют в большем числе, чем другие части скелета
(таблица 7).
Как видно из таблицы, первые передние фаланги лошадей из Картала показы-
вают определенное сходство с передними первыми фалангами широкопалой верхне-
плейстоценовой лошади Верхнего Дона из верхнего гумуса, а задние – с задними
фалангами той же лошади, но из слоя нижнего гумуса. Данные слои формировались
в период существования древесной растительности. В первом случае – преобладала
ель, во втором – широколиственные породы (дуб, вяз, липа). Значительная массив-
ность фаланг характеризует также фаланги лошади Пржевальского. Фаланги кар-
тальской лошади выше, но при этом сохраняют значительную массивность. По
индексу ширины нижнего конца первой передней фаланги данные лошади попадают
в пределы изменчивости данного признака у лошади Пржевальского. Отдельные
экземпляры первых передних фаланг лошадей из Картала достигают массивности,
свойственной другой дикой лошади – тарпану, опять-таки, при заметно меньшей
величине промера наибольшей длины фаланги у тарпана.
Анализируя абсолютные величины и индексы пястных костей можно также
отметить, что картальские лошади укладываются в пределы изменчивости (включая
и наибольшую длину кости) лошадей Костенок из верхнего гумуса. В некоторых
Метаподия Mc III Mc III Mc III Mc III Mt III
1.Наибольшая
длина, мм 231,0 219,2 226,5 225,1 258,8
2.Ширина
верхнего конца, мм 56,3 50,5 55,5 54,5 47,0
3.Середина диафиза, мм 38,1 37,0 39,5 35,2 29,0
4.Ширина
нижнего конца, мм 54,0 52,2 51,0 54,3 47,1
3:1 16,5 16,7 17,4 16,1 11,2
Высота в холке, см 143,2 135,8 140,4 139,6 134,6
Таблица 6
Промеры метаподий лошади
154
случаях они совпадают или приближаются к промерам и индексам лошади Прже-
вальского, но имеют большую длину.
Конечности лошадей в процессе выведения пород изменяются, поэтому следу-
ет обращать внимание на сходство и отличия костей конечностей дикой лошади и
представителей домашних пород лошадей, различных по способу передвижения. По
методике Е.Г. Андреевой были произведены измерения пястных костей и вычисле-
ны величины среднего диаметра, процентного отношения среднего диаметра к наи-
Признак Гумельница Картал
Костенки
нижний
гумус
Костенки
верхний
гумус
Лошадь
Пржевальского
Тарпан
Передняя Lim M Lim M Lim M Lim M Lim M n = 1
n = 3 n = 8 n = 4 n =86 n = 8
1. НД 82–87 84 85,1– 88,7 81,6– 85,0 76,8– 84,5 79,5– 74,5
92,0 89,2 90,0 88,0
2. ШВК 54,5– 59,2 – 60,7 63,0– 64,4 57.0– 62,1 48,0 – 52,7
58,5 63,1 66,8 70,0 53,5
3.СД 35,0– 34,0– 38,3 40,5– 43,1 36,8– 40,4 32,0 – 33,8
37,5 41,0 44,0 44,5 35,0
4.ШНК 45,5– 44,2– 49,4 52,0– 53,8 46,2– 50,4 44,0 – 44,7
50,0 58,1 58,3 57,8 47,0
2:1 66,5– 65,2– 58,5– 70,7
68.1 71,3 64,8
3:1 38,4– 37,8– 45,4
46,3 42,1
4:1 49,9– 51,7– 60,0
58,10 56,6
Задняя Lim M Lim M Lim M Lim M Lim M n = 1
n = 2 n = 5 n =3 n = 64 n = 8
1. НД 80,0– 84,0– 88,2 79,0– 80,4 73,6– 79,8 74,0 –
85,0 81,5 92,9 81,3 84,5 84,0 71,0
2. ШВК 57,5– 55,1– 59,2 55,0– 58,9 53,5– 59,8 49,5 – 53,7
59,5 62,2 62,0 63,5 54,0
3.СД 35,0– 35,0– 37,1 34,0– 37,7 35,0– 38,4 30,6 – 34,0
37,5 39,0 39,5 41,3 35,0
4.ШНК 45,5– 46,0– 48,5 44,6– 47,6 44,2– 48,1 41,5 – 44,7
50,5 50,6 50,2 52,0 44,5
2:1 71,7– 71,8 59,3– 63,4 – 75,6
71,9 79,6 68,9
3:1 43,8– 44,5 36,9– 37,8 – 47,9
45,2 44,3 44,6
4:1 55,5– 58,2 49,5– 51,9 – 63,0
60,8 57,4 57,4
Таблица 7
Размеры и пропорции первых фаланг лошадей *
_____________________
* В таблице приведены данные: культура Гумельница (Болград-Алдени) – поселение Озерное, по
В.И. Цалкину (Цалкин 1970: 192–193), широкопалая лошадь Верхнего Дона, местонахождение Костен-
ки – по И.Е. Кузьминой (Кузьмина 1980: 100–191, 108–109), тарпан и лошадь Пржевальского – по
В.И. Громовой (Громова 1948: табл. XVII).
155
большей длине пясти, меньшего диаметра к большему и наибольшей длины к боль-
шему диаметру. Полученные данные показывают более существенные расхождения
индексов пястных костей лошадей Картала и домашних лошадей, и меньшие – с
лошадью Пржевальского по величине среднего диаметра.
В материалах поселений Озерное и Болград (культура Болград-Алдени) отме-
чены кости кулана (Цалкин 1967: 44). Промеры костей картальских лошадей позво-
ляют исключить вероятность их принадлежности кулану, так как при сопоставимых
размерах наибольшей длины первых передних и задних фаланг они имеют несом-
ненно большую ширину верхнего и нижнего эпифизов и середины диафиза, то есть,
демонстрируют большую массивность, чем фаланги кулана (Секерская 1999: 29).
Только одна задняя фаланга по соотношению верхнего и нижнего эпифизов к наи-
большей длине может быть отнесена к группе А по В.И. Громовой (Громова 1948:
48–49), но ее абсолютные размеры намного превышают размеры фаланг кулана.
Таким образом, картальские лошади показывают наибольшее расхождение с
лошадью бегового типа и наименьшее – с лошадью шагового типа, затем – с лоша-
дью Пржевальского. Преобладающим типом движения лошади из Картала, очевид-
но, были не быстрые аллюры (способы передвижения), предполагающие более
длинные и тонкие кости и мышцы, а более медленные – хода и шаг (Свечин и др.
1992: 29 – 30).
Лошадь Пржевальского характеризуется В.В. Климовым по высотным и ско-
ростным качествам как высокоаллюрная скаковая, а по эйрисомным (объемным) –
как шаговая (Климов 1990: 40). Смесь признаков, как правило, может характеризо-
вать дикую форму, которую еще не затронул целенаправленный отбор по определен-
ным критериям.
Таким образом, на наш взгляд, энеолитические лошади Картала могут предста-
влять собой популяцию животных с массивными конечностями, близких по консти-
туции к широкопалой лошади верхнего палеолита или к лошади Пржевальского.
Возможно, особи данной популяции были потомками некогда более широко распро-
страненной лошадей верхнего палеолита, сохранивших в специфических экологиче-
ских условиях Нижнего Подунавья (большая обводненность района, наличие откры-
тых степных пространств с заливными лугами и участками древесной растительно-
сти и т.д.) сочетание таких черт морфологии как толстоногость, большая ширина
фаланг и массивность костей. Следует подчеркнуть, что данный аспект требует
дальнейших исследований, и вопрос о принадлежности лошади Картала времени
Чернавода I конкретному виду пока остается открытым.
Характеристика животноводства и охоты. Характеризуя животноводство
энеолитического населения Картала, прежде всего, нужно отметить высокое содер-
жание мелкого рогатого скота (в основном – овец) при относительно небольшом
содержании свиней.
Значительное количество мелкого рогатого скота для поселений левобережья
Нижнего Дуная отмечалось для поселения Озерное (Цалкин 1967: 47–48). В посе-
лениях Озерное и Болград также отмечено небольшое количество свиней. В.И. Цал-
кин отмечал степной характер животноводства у населения культуры Гумельница,
причем не последнюю роль в этом играл, по мнению В.И. Цалкина, высокий про-
цент лошади, которую он считал уже домашней.
Среди собак отмечены особи более крупные, чей рост приближается к 60 см, и
более мелкие, около 40 см. в холке. Более крупных собак могли использовать на
охоте и для охраны стад. Вряд ли население Картала могло содержать такое боль-
156
шое количество животных этого вида до момента естественной смерти, учитывая их
плодовитость при свободном перемещении. И сейчас у мелких домашних собак со-
храняется охотничий инстинкт на домашнюю птицу, а более крупные собаки могут
добывать и приплод скота. Поэтому, учитывая также характер повреждений костей
собак, можно предположить, что они входили в пищевой рацион обитателей поселе-
ния. Мог также использоваться собачий жир, обладающий целебными свойствами, и
шкуры.
Ш. Бекени отмечает, что практика употребления в пищу собачьего мяса пре-
кращается на территории Европы только в эпоху бронзы (Bökönyi 1981: 29). Можно
полагать, таким образом, что энеолитический Картал не является исключением, и
собаки употреблялись в пищу и здесь.
Окружающая поселение среда вполне подходит для содержания свиней, поэто-
му их относительно небольшое количество объяснить затруднительно, так же как и
отсутствие костей дикого кабана среди промысловых видов. Возможно, роль играли
какие-то культурные традиции.
Хозяйственная деятельность древнего населения отражается в собранной
археозоологической коллекции и как проявление характера использования животно-
го (например, использование только мяса, использование мяса, шкуры, костей или
использование только меха – т.е. использование только первичной или и вторичной
продукции также). С этой точки зрения всех животных, попадающих в поле хозяй-
ственной деятельности древнего человека, можно разделить на две группы: употре-
бляемых в пищу и тех, которые в пищу не употреблялись. К последним относятся
некоторые виды, добываемые только ради ценной шкуры. После ее снятия тушки
животных часто остаются на месте добычи, в отличие от животных, чье мясо в пищу
употребляется. Последние доставляются на местонахождение, где подвергаются
первичной и кулинарной разделке, а также термической обработке, в результате чего
кости частично разрушаются.
С этой точки зрения не вызывает удивления присутствие в коллекции из Кар-
тала различных костей посткраниального скелета зайца, бобра, барсука и медведя, а
также единичные находки костей таких видов, как лиса, перевязка и каменная куни-
ца, представленных фрагментом черепа (куница) и нижними челюстями (перевязка,
лиса). Такой состав костей отражает хозяйственное значение этих видов животных.
Этнографические данные свидетельствуют, что диапазон употребляемых в
пищу диких животных чрезвычайно широк. Исключение составляют мелкие пред-
ставители семейства куньих, лисица и волк (Краснов 1971: 108), которые добывают-
ся только ради шкур (пушное направление промысла). К мясопушным животным
можно отнести бобра, зайца, барсука и медведя. На использование в пищу мяса
бобра указывали В.И. Цалкин (Цалкин 1960: 79) и Е.Г. Андреева (Андреева 1960:
241).
Мех пушных зверей наиболее густой и ценный в осеннее - зимний период. Мел-
кие пушные звери могли добываться с помощью как активных приемов охоты, так и
пассивных (при помощи различных приспособлений – ловушек). И те и другие
приемы охоты имеют в своей основе знание биологии потенциальной добычи –
образа жизни, этологии, особенностей питания и т. д. Охарактеризовать ловушки,
если таковые имелись у энеолитических обитателей Картала, не представляется воз-
можным. Этнографически же известны разнообразные их типы – простые петли и
более сложные самоловные устройства ударного типа.
157
Состав костей копытных животных (традиционно мясных) и животных, отне-
сенных к мясопушным, позволяет заключить, что их туши приносили на поселение,
где утилизировались. Состав же костей скелета куницы, перевязки и лисицы свиде-
тельствует в пользу добычи этих традиционно пушных зверей с помощью приемов
активной охоты, когда охотник сам убивает животное и сразу снимает шкуру. При
этом кости черепа, нижних частей лап и хвостовые позвонки остаются в шкуре, их
осторожно извлекают позднее.
Таким образом, кухонные остатки отражают мясное и мясопушное направление
охотничьей деятельности и могут свидетельствовать об имевшем место пушном
направлении, не раскрывая характер последнего в полной мере.
Определяя значение животноводства и охоты в палеоэкономике следует пред-
ставить вклад различных видов животных в обеспечение древнего населения Карта-
ла животным белком. Для оценки доли домашних и диких животных в пищевом
рационе можно использовать соотношение веса различных видов в пересчете на вес
овцы по А.Т. Класон (см. Петренко 1984: 21).
Таблица 8
Данные живого веса различных видов животных и
соотношение его с весом овцы (по А.Т. Класон).
• вес барсука взят из автореферата В.А. Соловьева (Соловьев 2008)
Очевидно, что охотничий промысел обеспечивал энеолитическое население
Картала животным белком только на 24,16%. Среди домашних видов животных на
первом месте по количеству полученного мяса оказывается крупный рогатый скот.
Определение вклада различных животных в обеспечение мясом населения Картала
Вид животного
Живой вес, кг
по Класон
k пересчета
на овцу
Выход мяса
абсол. %
Заяц-русак 4,5 0,18 0,18 0,01
Бобр 16,25 0,65 1,95 0,1
Медведь бурый 170,0 6,82 13,64 0,9
Барсук* 18 2,1 0,1
Олень благородный 190,0 7,7 53,9 3,5
Косуля 21 0,84 0,84 0,05
Тур 900 36 180 11,7
Лошадь 600 24 120 7,8
Всего диких 252,61 24,16
Крупный рогатый скот 700 28 1008 65,3
Мелкий рогатый скот 25 1 125 8,1
Свинья 30 1,2 13,2 0,84
Собака 20 0,80 24 1,6
Всего домашних 1290,2 75,84
Всего 1542,81 100
158
по методу Ш. Бекени показывает, что среди домашних видов наибольшее количество
мяса получали от крупного рогатого скота (61,75), на втором месте находятся овцы
и козы (30,6%), за которыми следует свинья (4%) и собака (3,7). Среди диких живот-
ных по количеству получаемого мяса на первом месте находится тур (52,6%), следом
за ним располагаются благородный олень (24,6%) и лошадь (17,5%). От медведя
получали 4,9%, а от косули – всего 0,4%.
Значительное место в хозяйстве населения Картала занимало рыболовство.
Всего найдено 1175 костей различных видов рыб, среди которых можно отметить
довольно крупных сомов, осетровых (осетра или севрюги), судака, карася и кру-
пных карпов. Подсчет лучей грудных плавников показывает, что в коллекции при-
сутствуют кости как минимум 42 особей сома, 8 особей судака и 15 особей осетро-
вых. Кроме того, зафиксированы кости 4 особей карпа, 1 особи карася серебристого.
Также отмечены 7 раковин двустворчатых пресноводных моллюсков Unio и 29
раковин Helix.
Выводы. Исследованный материал позволяет сделать заключение о природной
среде и экономической стратегии населения в эпоху среднего – позднего энеолита.
Древние обитатели Картала жили в условиях разнотравных степей с богатой
плавневой и луговой растительностью в пойме Дуная и его проток. На возвышенно-
стях произрастали широколиственные породы деревьев. Возможно, что зимы в райо-
не дельты Дуная в период существования там культуры Чернавода могли быть бес-
снежными, или малоснежными. Видовой спектр диких животных соответствует
таким условиям окружающей среды. Интересно отсутствие костей дикого кабана,
так как дунайские плавни до сих пор являются прекрасной кормовой базой для этого
вида.
Укрепленный характер Картала, существование долговременных жилищ, зна-
чительное количество костей животных и других остатков хозяйственной деятельно-
сти жителей этого поселения не оставляет сомнения в том, что они вели оседлый
образ жизни и занимались земледельческо-скотоводческим хозяйством. Экстенсив-
ное земледелие в Картале сочеталось с животноводством. Последнее носило пасту-
шеский характер и основывалось на разведении мелкого и крупного рогатого скота.
Основой животноводства было разведение мелкого рогатого скота, с явным пре-
обладанием овец. Тем не менее, основную часть мясной продукции получали от
крупного рогатого скота, дающего также молоко. Хотя кости волов не зафиксирова-
ны, нельзя отвергать использование тягловой силы этого вида. Разведение свиней не
играло большой роли. На расположенных в том же районе поселениях раннего энео-
лита Болград и Озерное свиньи среди домашних видов занимали только третье
место. В Маяках (усатовская культура) домашние свиньи вообще не зафиксированы,
а в Усатово их всего 2,7% стада домашних животных (Збенович 1974: 113). Среди
энеолитических местонахождений Болгарии по соотношению костей домашних
(82,35%) и диких (17,65%) животных ближе к Карталу находится Езеро. Значитель-
ное число мелкого рогатого скота (35,71%) среди поголовья домашних видов отме-
чено только для поселения Криводол-Тепето, но там преобладают свиньи – 46,43%
(Василев 1982: 306–308). Возможно, в таком особенном составе стада разводимых
жителями Картала животных сказывается скорее традиция юго-западного импульса,
так как экологические условия Нижнего Подунавья вполне благоприятны как для
разведения свиней, так и крупного рогатого скота.
159
Наличие значительного количества овец предполагает, что их могли пасти в
непосредственной близости от поселения, перегоняя с пастбища на пастбище по
мере их истощения, а в ночное время содержать во временных загородках (укры-
тиях). Крупный рогатый скот ночью могли содержать на территории поселения.
Распределение исследованных нижних челюстей овец по возрасту показывает, что
основная масса животных забивалась в период с ноября по март, с одним явным
пиком в феврале. Это может указывать на недостаток кормов в зимний период.
Минимальным убой скота был в период с мая по октябрь – время, наиболее благо-
приятное для выпаса скота на пастбищах.
В степи животных можно выпасать с апреля по октябрь, как это имеет место
сегодня. В условиях отсутствия снежного покрова поголовье домашних животных
имели возможность выпасать в степи круглогодично, так как в бесснежные зимы
скот может поедать сухую траву.
Образ жизни и питание диких животных, добывавшихся жителями Картала,
согласуется с данными палинологии. Согласно этим данным (Герасименко та ін.
2009: 64 – 65), в окрестностях поселения существовали обширные осоково-рогозо-
вые плавни, в пойме развивалась луговая растительность, выше – разнотравные
степи и группы широколиственных пород деревьев. Среди основных их видов при-
сутствуют ольха черная, береза пушистая и ива, а на возвышенных участках – вяз,
граб и лещина. Позднее граб и лещина исчезают, но появляется дуб. На смену океа-
ническому климату приходит более континентальный.
Охота уступает животноводству при сопоставлении количества добытых
(13,3%) и разводимых (86,7%) особей. Однако она имела характер промысла, обес-
печивающего значительный процент мясной пищи – 41,1%. Охотились, очевидно, на
небольшом расстоянии от поселения и добычу доставляли домой целиком – об этом
говорит наличие различных костей скелета, включая отдельные позвонки, фрагмен-
ты черепов и нижних частей конечностей (метаподии и фаланги пальцев). Охота на
птиц, судя по малочисленности их костей, почти не практиковалась, зато хорошо
развито было рыболовство.
Малочисленность лошади, по-видимому, является характерной чертой место-
нахождений эпохи энеолита на юго-западе степной зоны. В. Василев отмечает, что
кости лошади являются очень редкой находкой в преисторических местонаходже-
ниях Болгарии и, следовательно, она не имела хозяйственного значения (Василев
1982: 308). В Маяках лошадь определена как домашняя, и количество ее больше,
чем в Картале – 319 костей (около 6% от общего числа костей млекопитающих),
происходящих минимально от 35 особей (соответственно 9,9% всех особей млекопи-
тающих животных). Одним из аргументов бытования у древних обитателей Маяк
домашней лошади, на наш взгляд, может служить достаточно большой процент осо-
бей, забитых неполовозрелыми – 24,2% (Секерская 1989: 132). Жаль, что факт при-
сутствия лошади в уже опубликованных материалах остался незамеченным
О.П. Журавлевым (Журавлев 2008: 29).
Сам О.П. Журавлев выделяет в Маяках 104 особи коня, что составляет около
12% всех особей домашних животных (Журавльов 2008: 247). Из таблицы не ясно,
использовал ли О.П. Журавлев все имеющиеся данные, или только просмотренные
лично материалы. Расхождение может быть вызвано меньшим объемом просмотрен-
ного материала – коллекция 1986 г. насчитывает 5337 костей, тогда как позднейшие
раскопки дали 983 кости млекопитающих животных.
160
Следует отметить, что в данной работе нас интересует принадлежность костей
лошади Картала дикой или домашней форме вне рассмотрения проблемы времени и
места одомашнивания лошади вообще. По совокупности полученных данных, ее
можно рассматривать скорее как дикую форму. Об этом говорит и малочисленность
костей, и половозрастной состав особей, и размеры, и пропорции костей.
Наконец, имеющиеся данные по изучению генотипов древних лошадей позво-
лили коллективу авторов прийти к выводу об одомашнивании этого вида в евразий-
ских степях не ранее рубежа IV – III тысячелетий (Ludwig, Pruvost еt al. 2009). Это
может послужить еще одним свидетельством в пользу находок в Картале костей
именно дикой формы лошади, определение видового статуса которой требует даль-
нейшего изучения.
Не могу также не обратить внимания на предположение О.П. Журавлева,
согласно которому малое количество лошади в материалах из местонахождений три-
польской культуры, объясняется бедностью населения. В качестве аналогии приво-
дятся данные по селам пореформенной России второй половины ХІХ века (Журав-
льов 2008: 18). Возникает закономерный вопрос об исторической корректности тако-
го сравнения. Поиск этнографических аналогов в данном случае следует все-таки
ограничивать доклассовыми обществами с производящим хозяйством при условии
примитивной техники земледелия.
Адаптивно-адаптирующий феномен человеческой культуры, проявляющийся в
хозяйственной деятельности людей, демонстрирует не только различные формы и
степень взаимных влияний на разных этапах человеческой истории, но и черты
локальной вариабельности в пределах одной археологической культуры. Между тем,
существует мнение, что в степи в это время была распространена скотоводческо-зе-
мледельческая деятельность с подвижно-оседлым способом жизни (Бунятян 1999:
113). Таким образом, следует еще раз акцентировать внимание на том, что и в степ-
ной части Северо-Западного Причерноморья можно выделить несколько локальных
регионов со специфическими природно-климатическими условиями – таких, напри-
мер, как Нижнее Подунавье или Буджакская степь. Обобщать экологические условия
и связанные с ними особенности ведения хозяйства древнего населения следует с
оговорками на возможность локальных вариантов. Для окончательного вывода о
направленности хозяйства и роли земледелия и скотоводства в экономике Картала
следует учесть и соотношение различных групп орудий труда, связанных с земледе-
лием и обработкой продукции скотоводства и охоты.
Литература
Акбулатов И.М. 2003. К вопросу об интерпретации остеологических остатков диких
животных (по материалам памятников раннего железного века лесной полосы Южного
Приуралья)// Этнографо-археологические комплексы. Проблемы культуры и социума. вып. 6.
Новосибирск.
Андреева Е.Г. 1933. О строении костей некоторых диких и домашних животных // Труды
лаборатории генетики. вып.1.
Андреева Е.Г. 1960. Домашняя и дикая фауна городища Анюшкар (предварительное
сообщение) //Труды Камской археологической экспедиции. вып. III. Пермь.
Андрух С.І., Сєкерська О.П. 1999. Нові археозоологічні матеріали зі скіфських поховань
//Археологія № 3.
161
Антипина Е.Е. 2000. Проблемы обработки и интерпретации археозоологических матери-
алов из памятников скифского времени на территории Северного Причерноморья// Скифы и
сарматы в VII – III вв. до н. э.: палеоэкология, антропология и археология. М.
Антипина Е.Е. 2003. Археозоологические исследования: задачи, потенциальные возмож-
ности и реальные результаты// Новейшие археозоологические исследования в России. М.
Антипина Е.Е. 2009. Остеологические коллекции из археологических памятников азиат-
ского Боспора: возможности исследования животноводческой отрасли// Abrau Antiqua.
Результаты комплексных исследований древностей полуострова Абрау. М.
Браунер А.А. 1916. Материалы к познанию домашних животных России. Лошадь курган-
ных погребений//Записки Общества сельского хозяйства Южной России. Т. 86. Херсон.
Браунер А.А. Домашние животные греко – скифской фактории в Лузановке у Одессы //
Архив ОАМ НАН Украины. Инв. № 59279.
Бруяко И.В., Манзура И.В., Субботин Л.В, 2003. Энеолитический горизонт поселения
Орловка-II на Нижнем Дунае// АВУ 2001–2002. К.
Бунятян К.П. 1999. Давнє населення України. К.
Василев В. 1982. Сравнительные исследования роли животноводства и охоты для праи-
сторических поселений Болгарии //Thracia Praehistorica. Supplementum pulpudeva 3. Plovdiv,
4 – 19 Octobre 1978. Sofia.
Витт В.О. 1952. Лошади Пазырыкских курганов //СА т. XVI.
Ермолова Н.М. 1983. Вопросы изучения остатков животных в археологических памятни-
ках в связи с проблемой возникновения и развития производящего хозяйства //Использова-
ние методов естественных и точных наук при изучении древней истории Западной Сибири.
Тезисы докладов и сообщений к научной конференции. Барнаул.
Журавльов О.П., Котова Н.С. 1996. Тваринництво неолітичного населення України
//Археологія № 2.
Журавлев О.П. 2003. От придомного животноводства к пасторализму. Эволюция хозяй-
ства Триполья-Кукутени в период 5400 – 2750 гг. до н. э. //Nomadyzm a pastoralizm w mied-
zyrzeezu Wisly i Dniepru (neolit, eneolit, epoka brazu)/ Księga abstraktow Obrzycko, 7 – 10.
Журавльов О.П. 2008. Тваринництво та мисливство у трипільських племен на території
України. К.
Збенович В.Г. 1974. Позднетрипольские племена Северного Причорноморья. К.
Кириков С.В. 1983. Человек и природа степной зоны. Конец Х – середина ХIХ в. М.
Климов А.Ф. , 1950. Анатомия домашних животных. т. 1. М.
Климов В.В. 1990. Лошадь Пржевальского. М.
Котова Н.С. 2003. Первые животноводы Степной Украины //Nomadyzm a pastoralizm w
miedzyrzeezu Wisly i Dniepru (neolit, eneolit, epoka brazu)/ Księga abstraktow Obrzycko, 7 – 10.
Краснов Ю.А. 1971. Раннее земледелие и скотоводство в лесной полосе Восточной Евро-
пы (II тысячелетие до н.э. – первая половина I тысячелетия н.э.). М.
Кузьмина Е.И. 1980. Позднеплейстоценовая широкопалая лошадь Верхнего Дона //Труды
ЗИН т. 93. вып. 6.
Осадчий А.А. 1986. Животноводство для всех. Донецк.
Панов Г.М. 1990. Бобры. К.
Петренко А.Г. 1984. Древнее и средневековое животноводство Среднего Поволжья и
Предуралья. М.
Природа Украинской ССР. Животный мир. 1985. К.
Секерская Е.П. 1989. Новые остеологические материалы поселения Маяки// Патоко-
ва Э.Ф., Петренко В.Г., Бурдо Н.Б., Полищук Л.Ю. Памятники трипольской культуры в Севе-
ро-Западном Причерноморье. К.
Секерская Е.П. 1999. Новые данные о распространении кулана в историческое время
//Краеведческий вестник. № 1–2. Одесса.
162
Секерская Е.П. 2001–2002. Археозоологические определения и их интерпретация: совре-
менное состояние вопроса //Stratum plus № 2. СПб. – Кишинев – Одесса – Бухарест.
Соловьев В.А. 2008. Барсук лесной зоны Вятско-Камского междуречья. Автореф. канд.
дисс. – Балашиха//www.Rgazu.ru/db/avtoref/soloviev.htm
Тимофеева Е. К. 1985. Косуля. Л.
Флинт В.И., Чугунов Ю.Д., Смирин В.М., 1970. Млекопитающие СССР. М.
Чемыртан Г.Д. 1986. Собаки энеолита Молдавии.//Плиоцен-антропогеновая фауна Дне-
стровско-Прутского междуречья. Кишинев.
Цалкин В.И. 1960. Домашние и дикие животные Северного Причерноморья в эпоху ран-
него железа //МИА № 53.
Цалкин В.И. 1960. Изменчивость метаподий и ее значение для изучения крупного рога-
того скота древности//Бюлл. МОИП. т. LXV. вып.1.
Цалкин В.И. 1967. Фауна из раскопок поселений культуры Гумельницы в СССР//КСИА
АН СССР. вып. 11.
Цалкин В.И. 1970. Древнейшие домашние животные Восточной Европы. М.
Bökönyi S. 1970. A new method for the determination of the number of individuals in animal
bone material// AJA vol. 74.
Bökönyi S. 1981. Early Neolithic vertebrate fauna from Lanycsok-Egettmalom //ААH
t. XXXIII.
El Susi G. 2001. The animal husbandry of Cernavodă III communities // Cernavodă III –
Bolerбz. Ein vorgeschichtliches Phänomen zwischen dem Оberrhein und der Unteren Donau
(18.–24. Oktober 1999). Bucuresti.
Ludwig A., Pruvost M., Reissmann M., Benecke N., Brockmann G.A., Castaсos P., Cieslak M.,
Lippold S., Llorente L., Malaspinas A.-S., Slatkin M., Hofreiters M. Coat Color Variation at the
Beginning of Horse Domestication //www.sciencemag.org on April 24, 2009.
Uerpmann H.-P.,1973. Animal bone finds economic archaeology: a critical study of «osteo-
archaeological» method //World Archaeology vol.L № 3.
Summary
In the article the results of research of archaezoological materials are expounded from exca-
vations of settlement of Kartal Reni district of the Odessa area (culture of Chernavoda I). The con-
ducted analyses allow to describe the morphological features of separate animals, and also to recon-
struct the value of stock-raising and hunt in the economy of Kartala in the epoch of late eneolithic.
Findings fix a cattle agricultural-breeding economy. Basis of stock-raising was breeding of sheep,
breeding of pigs did not play a large role. Horse on the aggregate of certain signs, rather behaves to
the wild form. Hunt yields to the stock-raising, but it, as well as fishing, had character of trade, pro-
viding the far of food.
,
|