Античное поселение «Приморский бульвар». Итоги исследований и проблема хронологии
Our paper treats results of investigations on an ancient settlement situated in the centre of modern Odessa. A review of plain tableware, found at Prymorsky boulevard, revealed that it was produced since Late Archaic till Late Hellenistic periods, mostly in Olbia. This fact is a proof that the settl...
Gespeichert in:
| Datum: | 2015 |
|---|---|
| Hauptverfasser: | , |
| Format: | Artikel |
| Sprache: | Russian |
| Veröffentlicht: |
Одеський археологічний музей НАН України
2015
|
| Schriftenreihe: | Материалы по археологии Северного Причерноморья |
| Schlagworte: | |
| Online Zugang: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/171178 |
| Tags: |
Tag hinzufügen
Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Zitieren: | Античное поселение «Приморский бульвар». Итоги исследований и проблема хронологии / А.В. Буйских, Е.Ф. Редина // Материалы по археологии Северного Причерноморья: Сб. научн. тр. — 2015. — Вип. 13. — С. 100-130. — Бібліогр.: 52 назв. — рос. |
Institution
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-171178 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-1711782020-09-14T01:26:00Z Античное поселение «Приморский бульвар». Итоги исследований и проблема хронологии Буйских, А.В. Редина, Е.Ф. Статьи Our paper treats results of investigations on an ancient settlement situated in the centre of modern Odessa. A review of plain tableware, found at Prymorsky boulevard, revealed that it was produced since Late Archaic till Late Hellenistic periods, mostly in Olbia. This fact is a proof that the settlement was involved in the economic zone of Olbia since its very foundation. 2015 Article Античное поселение «Приморский бульвар». Итоги исследований и проблема хронологии / А.В. Буйских, Е.Ф. Редина // Материалы по археологии Северного Причерноморья: Сб. научн. тр. — 2015. — Вип. 13. — С. 100-130. — Бібліогр.: 52 назв. — рос. XXXX-0126 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/171178 ru Материалы по археологии Северного Причерноморья Одеський археологічний музей НАН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Статьи Статьи |
| spellingShingle |
Статьи Статьи Буйских, А.В. Редина, Е.Ф. Античное поселение «Приморский бульвар». Итоги исследований и проблема хронологии Материалы по археологии Северного Причерноморья |
| description |
Our paper treats results of investigations on an ancient settlement situated in the centre of modern Odessa. A review of plain tableware, found at Prymorsky boulevard, revealed that it was produced since Late Archaic till Late Hellenistic periods, mostly in Olbia. This fact is a proof that the settlement was involved in the economic zone of Olbia since its very foundation. |
| format |
Article |
| author |
Буйских, А.В. Редина, Е.Ф. |
| author_facet |
Буйских, А.В. Редина, Е.Ф. |
| author_sort |
Буйских, А.В. |
| title |
Античное поселение «Приморский бульвар». Итоги исследований и проблема хронологии |
| title_short |
Античное поселение «Приморский бульвар». Итоги исследований и проблема хронологии |
| title_full |
Античное поселение «Приморский бульвар». Итоги исследований и проблема хронологии |
| title_fullStr |
Античное поселение «Приморский бульвар». Итоги исследований и проблема хронологии |
| title_full_unstemmed |
Античное поселение «Приморский бульвар». Итоги исследований и проблема хронологии |
| title_sort |
античное поселение «приморский бульвар». итоги исследований и проблема хронологии |
| publisher |
Одеський археологічний музей НАН України |
| publishDate |
2015 |
| topic_facet |
Статьи |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/171178 |
| citation_txt |
Античное поселение «Приморский бульвар». Итоги исследований и проблема хронологии / А.В. Буйских, Е.Ф. Редина // Материалы по археологии Северного Причерноморья: Сб. научн. тр. — 2015. — Вип. 13. — С. 100-130. — Бібліогр.: 52 назв. — рос. |
| series |
Материалы по археологии Северного Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT bujskihav antičnoeposelenieprimorskijbulʹvaritogiissledovanijiproblemahronologii AT redinaef antičnoeposelenieprimorskijbulʹvaritogiissledovanijiproblemahronologii |
| first_indexed |
2025-07-15T06:38:49Z |
| last_indexed |
2025-07-15T06:38:49Z |
| _version_ |
1837693958655836160 |
| fulltext |
100
А.В. Буйских, Е.Ф. Редина
Античное поселение «Приморский бульвар».
Итоги исследований и проблема хронологии
Памяти Э.И. Диаманта
Остатки некогда существовавших античных поселений на побережье Одесско-
го залива стали известны еще с начала ХIХ в., сразу же после начала строительства
города. Сбор информации о них совпадает с организацией и деятельностью Архео-
логического музея в Одессе и возросшего интереса просвещенной общественности
города к античным древностям (Охотников 2010: 133, 135; Редина 2013: 571–572).
Интерес к памятникам Одесского залива был связан и с попыткой их локализации с
упомянутыми в древнегреческой литературной традиции античными пунктами. Но
без подтверждения эпиграфическими источниками этот вопрос остается спорным и
до настоящего времени (Аркас 1853: 144–150; Беккер 1853: 151–209; Брун 1865:
72–97; Пападимитриу 1911: 398–395; Диамант 1976: 204–212; Агбунов 1992; Добро-
любский, Красножон 1998: 172–178; Редина 2006: 182–187; Добролюбский 2012:
59–65).
К сожалению, большинство из античных поселений ввиду расположения их в
черте современного города не сохранилось. Но к трем наиболее крупным – Жевахо-
ва гора, Лузановка и Приморский бульвар – судьба оказалась более благосклонной.
Представляя итоги исследования одного из них – поселения на Приморском
бульваре, мы постарались дать объективную оценку доступного нам материала и
ввести в научный оборот результаты раскопок поселения в 2008 г. Благодаря возмож-
ности использовать материал раскопок А.О. Добролюбского, проанализирован в
целом керамический комплекс памятника.* Это позволяет решить многие спорные
вопросы, касающиеся временных рамок жизни поселения.
История изучения «Приморского бульвара» началась задолго до начала архео-
логических исследований. Археологический комплекс (поселение и некрополь),
получивший свое название по месту первых находок, расположен в центральной,
исторической части г. Одессы под современным Приморским бульваром, на верхней
террасе коренного морского берега, в юго-западной части Одесского залива, на
высоте около 40 м над современным уровнем моря. Протяженность поселения вдоль
берега моря около 500 м, при ширине сохранившейся части около 50–60 м (без учета
территории попавшей под городские застройки, информация о которой для нас уте-
ряна, и разрушенной береговой части). С востока памятник ограничен крутым обры-
вом к морю и был подвержен значительным изменениям в результате оползней, раз-
рушений, подсыпки склонов и строительных работ. С юго-запада и северо-востока –
глубокими природными балками (ул. Гаванная и Военный спуск, Польский и Дево-
лановский спуски), которые имели в древности выход к морю и являлись стратеги-
чески важной преградой, защищавшей поселение с двух сторон (Диамант 1976: 205).
Западная часть, на расстоянии 300 м от берегового обрыва (современная Театраль-
_______________
* Выражаем благодарность А.О. Добролюбскому за использование материалов его раскопок,
переданных на хранение в ОАМ НАНУ.
101
ная площадь), повышается и переходит в ровное плато. С этой стороны находился
принадлежавший поселению некрополь.
С места расположения древнего поселения на Приморском бульваре хорошо
просматриваются два других, хронологически близких поселения в северо-восточ-
ной части Одесского залива – Жевахова Гора и Лузановка (Редина 2013: 571–582).
Oткрытие памятника принадлежит И.П. Бларамбергу и И.А. Стемпковскому. В
1813 г. И.П. Бларамберг сообщает о значительном количестве фрагментов керамики,
обнаруженных при сооружении дома графа Сен-При. Находки античных материалов
на территории поселении, а особенно с его некрополя, становятся достаточно часты-
ми с 1823 года, в связи с активным строительством домов на Приморском бульваре
(Blaramberg 1827: 49–50; 53–54; Стемпковский 1926: кн. 73: 192–228, кн. 74:
334–335; Стемпковский 1827: 128; Тункина 2002: 131; Охотников 2010: 27).
Значительная роль в сборе и определении найденных античных археологиче-
ских объектов принадлежит И.А. Стемпковскому, одному из самых ярких и способ-
ных русских археологов первой трети ХIХ в. (Тункина 2002: 130). «Вот и Одесса
наша делается классической землею, на днях открыли здесь кости человеческие и
вместе с ними прекрасную этрусскую вазу с фигурами, которую к сожалению разби-
ли, но я собрал черепки и склею их. Это доказывает что г-н Бларамберг прав в пред-
положении своем о существовании древнего греческого поселения тут, где ныне
Одесса», – из письма И.А. Стемпковского П.И. Кёппену 18/30 апреля 1823 г. (ПФА
РАН ф. 30, оп. 3, д. 282, л. 3 об.) (Тункина 2002: 131). И.А. Стемпковский, помимо
находок античной керамики, которыми была усеяна часть пространства, ныне зани-
маемая бульваром, упоминает и об остатках строений: «Близ статуи герцога Ришелье
найдены основания зданий и две греческие амфоры с костями» (Отечественные
записки, ч. 26, 82); «На пространстве от памятника Ришелье до Карантинной балки
вдоль бульвара я заметил следы фундаментов из твердого камня, какового в окрест-
ностях Одессы не встречается, но здания, к коим принадлежали эти фундаменты,
возможно, были турецкими. Ведь здесь стояла крепость Хаджибей» (Стемпковский
1826: 2). На мысль о том, что у него под ногами остатки не античных, а турецких
кладок, И.А. Стемпковского могли натолкнуть визуально фиксируемые остатки их
фундаментов и встречаемый поверх них материал турецкого времени. И только спу-
стя почти два столетия, исследования по уточнению расположения крепости Хаджи-
бей показали, что в юго-западной части бульвара капитальных построек турецкого
времени не было (см. библ. у Добролюбского 2002: 147–157; Добролюбский 2012:
вклейка после с. 168). А раскопками 2008 г. отмечены выходы античных кладок
практически на поверхность, при этом в верхнем слое заполнения над кладкой № 1
(Раскоп I) обнаружена турецкая трубка, фрагменты керамики и прожог от кострища
турецкого времени.
Целенаправленные археологические исследования памятника ввиду его распо-
ложения под современными застройками не проводились вплоть до 1976 г., когда
сотрудником ОАМ НАНУ Э.И. Диамантом, в связи с прокладкой коммуникаций в
районе Приморского бульвара, были предприняты первые охранные исследования.
Траншея длиной более 250 м, заложенная в результате указанных работ по верхнему
плато Приморского бульвара (глубина до 3 м, ширина 1,5 м), подтвердила наличие
античного культурного слоя (Диамант 1976: 104–212). Шурф (длина 5, ширина 1 м)
на стыке современной гостиницы «Лондонская» и соседнего дома, заложенный в
20 м от обрыва верхней террасы морского берега, показал насыщенный керамикой
102
античный слой. Стратиграфическая картина на исследованной площади была сле-
дующей: до 1,4 м от современной дневной поверхности залегал слой с материалами
второй половины XIX – начала XX столетий. На глубине от 1,4 м до 2 м находился
слой суглинка с редкими находками второй половины XVIII – начала XIX столетия.
Слой жизни античного поселения фиксировался серым, подзолистым грунтом на
глубине от двух до трёх метров от современной дневной поверхности.
Полученный в результате работ материал состоял из различных категорий кера-
мики с преобладанием обломков амфор, основная часть которых принадлежала про-
изводству Гераклеи Понтийской рубежа V–IV – первой половины IV в. до н.э. Вто-
рое место по числу находок занимала лепная посуда, среди которой выделялись
фрагменты стенок больших толстостенных горшков хорошего обжига с аккуратно
заглаженной и нередко лощеной поверхностью серого цвета.
Дополнительные сведения об античном поселении были получены в ходе оче-
редных строительных работ около гостиницы «Лондонская» в середине 80-х гг.
ХХ ст. Наблюдение за проведенными работами осуществлял ОАМ НАНУ. В ходе
археологического контроля на аллее Приморского бульвара был открыт угол камен-
ного здания античного периода, но этим работы и ограничились.
В 1995 г. А.О. Добролюбский, в поисках далекого предшественника Одессы,
закладывает первый раскоп в сквере, напротив Оперного театра. По информации
исследователя, на глубине 4 м попадались фрагменты античной чернолаковой кера-
мики в слое XIX–XX ст. Второй этап его раскопок последовал в 1996 году, когда в
верхней части берегового склона в районе Воронцовского дворца закладываются два
шурфа. В шурфе II, длиной 2,5 м, по мнению авторов раскопок, зафиксирован слой
позднеархаического времени, достигающий мощности от 1 до 1,5–2 м, с материалом
середины VI – начала V в. до н.э. Работы на этом участке продолжались еще два года.
Новый раскоп открывается А.О. Добролюбским в 2004 году и снова в районе Ворон-
цовского дворца (между дворцом и началом бульвара). В раскопе фиксируется пере-
отложенный античный слой и практически полностью срезанные постройками ново-
го времени нижние уровни античных ям с материалами VI–V вв. до н.э. (Добролюб-
ский, Губарь, Красножон 2002: 94–121; Добролюбский 2004: 61).
В 2005 году внизу, под Приморским бульваром (Лунный сквер) и в районе
Воронцовского дворца, проводятся охранно-поисковые работы отделом археологии
Северо-Западного Причерноморья ИА НАНУ под руководством Т.Л. Самойловой.
Только в одном нижнем шурфе, ближайшем к расположенному наверху Воронцов-
скому дворцу, на глубине более 3 м (уровень морского берега), в слое песка найден
фрагмент днища чернолакового килика на ножке начала V в. до н.э. Остальные
шурфы в нижней части парка античный материал не имели. Хотя именно здесь, в
1937 г., при раскопках турецких водоемов была найдена древнегреческая амфора с
остатками костей («Известия» 08.08.1937). Возможно, она попала вниз с верхней
части бульвара в результате оползней. Что касается двух шурфов вблизи Воронцов-
ского дворца, то в них также античный материал не обнаружен. Сравнивая результа-
ты работ А.О. Добролюбского 1996–1998 гг. с фиксацией им позднеархаического
слоя, отсутствие античных материалов в шурфах 2005 г. можно объяснить значитель-
ными планировочными работами на месте их закладки как во времена турецкого
Хаджибея, когда здесь располагалась крепость, так и работами при строительстве
самого Воронцовского дворца.
103
В 2008 г. в рамках реконструкции Приморского бульвара появилась возмож-
ность проведения охранно-поисковых работ на его пешеходной и проезжей части. К
сожалению, график строительных работ и проблемы с охранными зонами (памятник
не имеет утвержденных границ) ограничивали сроки и территорию исследований.
Главная проблема заключалась в том, что в рамках проведения реконструкции все
работы были направлены на укладку нового верхнего дорожного покрытия, а заме-
на коммуникаций проходила по старым линиям. Несмотря на это, было получено
разрешение на поисковые шурфы в разных частях бульвара, что давало возможность
получить информацию о наличии культурного слоя на различных участках памятни-
ка. Шурфы № 1–2 были заложены на проезжей части бульвара, в 50 м от углового
дома (Приморский Бульвар – переулок Театральный). В них исследования ограничи-
лись расчисткой водовода ХIХ в. Шурф № 4 позволил частично исследовать две
античные ямы, к сожалению, уходящие под городские коммуникации и фундамент
дома. Перспективным оказался шурф № 3, который первоначально имел вид тран-
шеи длиной 9 м при ширине 1,4 м (его расположение было привязано к клумбе).
Впоследствии шурф был расширен до площади 36 кв.м. По договору с заказчиком
шурфы 5–6 вошли в территорию расширения шурфа 3 и получили название раскоп I
(рис. 1). Под археологическое наблюдение были взяты коммуникационные линии к
домам бульвара, где строителями сооружались новые и прочищались старые ввод-
ные колодцы.
Шурф № 4 располагался на углу дома Приморский бульвар № 1. Длина шурфа
2,3 м, ширина 1,6 м, глубина 2,2 м от современной дневной поверхности. Стратигра-
фия заполнения шурфа: дорожное покрытие, кирпичи, современная подсыпка песка
с ракушкой мощностью 0,7 м, ниже – коричневый суглинок 0,5 м и слой желтой
глины 0,5 м, переходящей в материк (опущено на 0,5 м). Материк: желто-серо-
зеленоватая глина, с включением железистых отложений и крошки «белозерки». В
шурфе обнаружены две ямы, частично срезанные на всю глубину при сооружении
котлована под коммуникации. Культурный слой вокруг ям уничтожен. Расширение в
сторону ям для их полного изучения было технически невозможно (рис. 5, 1; 8, 3).
Яма № 1 зафиксирована на глубине 0,4 м от уровня коричневого суглинка, в
юго-западной стенке шурфа. Форма ямы в разрезе колоколовидная. Северо-восточ-
ная часть срезана. Яма выбрана сбоку на высоту 1 м и в глубину 0,3 м, так как ухо-
дила под фундамент дома. Заполнение ямы в верхней ее части, в целях безопасности
работы, не выбиралось. Глубина ямы приблизительно 1,1 м; по дну достигала шири-
ны 1,6 м, имела сужение к горловине до 0,7 м. Нижний уровень устья доходит до гра-
ницы суглинка и материка. Стенки четко фиксировались. Заполнение слоистое.
Основной слой – черный, плотный, слежавшийся, с примесями органики, с тонкими
темными и светлыми золистыми прослойками и прослойками глины. Встречались
куски сырцовых кирпичей, различные по размерам камни ракушечника. В верхней
части камни составляли массив (обкладка устья или заклад). В золистом слое отме-
чены находки створок мидий со следами огня. В центральной части ямы грунт
уплотненный, встречаются прожоги с включением фрагментов обмазки и небольших
камней. На глубине 0,9 м от устья ямы, под уплотненным грунтом, зафиксирована
небольшая каменная плита из ракушечника размерами 0,35 u 0,4 м. При снятии
плиты, на ее лежавшей вниз стороне, отмечено процарапанное изображение в виде
«морского моллюска» (рис. 11, 8). Рядом с плитой найдены несколько фрагментов
сероглиняного лощеного сосуда и крупный астрагал. По дну прослеживалась зеле-
104
Рис. 1. Схема расположения шурфов.
Раскопки 2008 г.: 1 – зона позднеархаического поселения; 2 – шурфы.
1
2
105
новатая глина с включением «белоглазки». Материал представлен стенками амфор,
обломками сероглиняного кувшина с лощением, красноглиняной толстостенной
тарелки, венчиком, днищами и стенками лепных сосудов, из которых один имеет
косые насечки на переходе от горловины к тулову, и миниатюрным обломком черно-
фигурного сосуда. Предположительно можно говорить о времени функционирова-
ния ямы в позднеархаическое время.
Яма № 2 обнаружена в юго-восточном углу шурфа. Над ней фиксировался пере-
коп под водопровод, мощность которого достигала 1,6 м. Диаметр ямы по дну –
около 1 м, высота в разрезе – 0,8 м. Вероятная глубина 1,2 м. Впущена в материк.
Заполнение слоистое, темный суглинок с каменной крошкой и светлыми прослойка-
ми глины. Выбрана частично. Материал незначительный: лепное пряслице, несколь-
ко стенок амфор, стенки лепного горшка, части костей животных.
Раскоп I (шурфы 3, 5–6) располагался на клумбе центральной аллеи бульвара,
напротив служебного входа в гостиницу «Лондонская», вблизи места, где раньше
фиксировались кладки построек античного времени. Во время работ 2008 г., внутри
двора гостиницы, при замене коммуникаций отмечен культурный слой на глубине
0,5 м от современной поверхности.
Раскоп ориентирован по оси бульвара: СЗ–ЮВ (рис. 2). Стратиграфическая
ситуация на раскопе различна. Юго-западная часть, расположенная в зоне зеленых
насаждений, разрушена неоднократной посадкой деревьев, в то время как северо-
восточная часть, уходившая под дорожное покрытие бульвара, относительно сохра-
нилась.
В северо-западном углу раскопа выявлена часть рва, направленного в сторону
моря и предварительно отнесенного ко времени турецкого Хаджибея*. Наполнение
рва рыхлое, черного цвета с костями животных и фрагментами битой посуды начала
ХIХ–ХХ ст. Работы в границах рва были приостановлены, часть первоначального
шурфа засыпана. Оставленная для исследования площадь 32 кв.м стала основой для
экспозиции музея под открытым небом, накрытой стеклянным сооружением после
окончания работ (рис. 10).
На некоторых участках раскопа исследования доведены до материка, но на
большей площади, из-за сохранения выявленных объектов для экспонирования,
ниже уровня их оснований работы не проводились. Поэтому не все обнаруженные
объекты раскопаны. К ним относятся кладки 3–4, более раннего строительного
периода, печка, расположенная под развалом кладки «№ 2», а также три ямы (10–12)
в разных частях раскопа.
В юго-западной полосе участка поздних напластований турецкого времени не
наблюдается. От уровня современной дневной поверхности раскоп был опущен до
глубины 1,7 м (рис. 3, 1, 2). Верхний уровень занимает слой чернозема, достигаю-
щий до 0,3 м (насыпь клумбы), под которым залегал мощный, до 0,7 м, слой корич-
невого, переотложенного грунта с включением мелких камней и корней деревьев.
Нижний уровень этого слоя – с включениями керамики античного времени. Под
переотложенным грунтом прослежена ровная полоса культурного слоя мощностью
от 0,3 до 0,5 м. Слой плотный, золистый, светло-серого цвета, с обломками керами-
_______________
* Справка. Ров сооружен турками с целью обороны крепости Хаджибей. Глубина рва по геофизическим
исследованиям составляет около 6 м. Наполнялся бытовым мусором по мере проседания грунта.
106
ки и мелкими камнями, подрезан на ширину траншеи для высадки деревьев, а попав-
шие в траншею строительные сооружения выбраны. Слой разрушений и перемеще-
ний доходит до глубины 1,0–1,25 м – границы темно-коричневого перемещенного
грунта и нетронутого подзолистого культурного слоя (рис. 3, 3). На границе этих сло-
ев прослеживается материал в перемещенном виде. Предматериковый слой (до 0,3 м)
фиксирует редкие находки керамики и впущенные в материк объекты, принадлежа-
щие ямам. Материк желтого цвета. Сохранившийся развал кладки № 2 резко обрыва-
ется к юго-востоку, из-за перекопов. В центре полосы А5 и А6, на уровне перехода от
коричневого переотложенного слоя к серому (1,05–1,2 м от условного репера*), отме-
Рис. 2. План и разрез раскопа I.
Условные обозначения: 1– бетонное покрытие; 2 – асфальт; 3 – щебень; 4 – камни; 5 –
пережженная глина; 6 – глина; 7 – зола; 8 – крошка из ракушечника; 9 – слой коричневой
глины; 10 – кирпичи, современные; 11 – слой темного суглинка с сажей; 12 – культурный
слой античного времени; 13 – яма 1; 14 – кладка 1.
_______________
* За точку отсчета взято дорожное покрытие бульвара.
107
чено пятно с обломками амфор и стенкой крупного лепного лощеного горшка с нале-
пом в виде стилизованного букрания. В квадрате А8, на этом же уровне, зафиксиро-
ван развал гераклейской амфоры.
Северо-восточная часть. Археологические объекты находились под дорогой и
необходимости в их выборке не было. Слой дорожного покрытия состоял из бетон-
ного массива мощностью 0,15 м, ниже которого наблюдалась полоса асфальта до
0,1 м и подстилающий его слой гравия, толщиной от 0,2 до 0,35 м. Сразу под дорож-
ным покрытием фиксировалась тонкая полоска темного суглинка (от 0,05–0,1 м) с
включением прослоек глины, пережженного грунта, костей животных и единичных
обломков керамики турецкого времени. Здесь же найдена турецкая трубка. В юго-
восточном углу прожог образовался из-за небольшого кострища, которое находилось
прямо на камнях античной кладки 1. По восточному борту раскопа мощность слоя
обожженной глины увеличивается к северу, под наклоном слой сползает в сторону
турецкого рва. Близкая ситуация наблюдалась и над «кладкой» 2. Из-за расположе-
ния кладки в верхнем уровне она сильно потревожена, гравий дорожного покрытия
залегал прямо на ней.
Строительные остатки, выявленные в процессе исследований на раскопе I,
представлены фрагментами кладок верхнего строительного уровня, которые опреде-
ленно нельзя соотнести с какими-либо помещениями ввиду небольшой площади
раскопа; объектами более раннего строительного периода (не раскопаны), а также
хозяйственными и культовыми ямами (рис. 4, 1, 2). Из-за ограничения территории
исследования и частично из-за подготовки участка к музеефикации, строительные
комплексы полностью открыты не были, поэтому информация ограничена рамками
раскопа, а выводы в заключении статьи – лишь предположения.
Кладка № 1 располагалась вдоль восточного борта раскопа, под слоем коричне-
вого с прожогами грунта. Кладка с хорошо сохранившейся цокольной частью, ори-
ентированой по линии ЮВ – СЗ, находилась практически под современным дорож-
ным покрытием. Исследована частично, с зачисткой только западного фасада. Вос-
точный фасад уходит в борт раскопа. Уровень фиксации 0,53–0,57 м от R. Предпола-
гаемая ширина кладки 0,7 м, длина с четко фиксируемыми камнями кладки – 2,5 м.
Сохранилась на высоту 0,34–0,5 м. Можно предположить, что развал камней в
южном и северном направлении может принадлежать этой кладке, расширяя ее до
длины 4–4,5 м. Кладка двухрядная (трехрядная?), постелистая, сооружена из камней
рваного ракушечника и песчаника. В некоторых частях в два, реже – в три камня.
Внутренняя часть кладки местами имеет забутовку более мелким камнем. Нижний
ряд из крупных камней и мелкого бута. Кладка покоилась на довольно мощной
подушке культурного слоя предшествовавшего по времени. Подсыпанный грунт
ровный, темного цвета, местами состоящий из золистого грунта с прослойками золы
и глины, однозначно утрамбованный для возведения кладки. В северо-восточной
части кладки мощность подсыпки из серо-коричневого грунта достигает 0,5 м, ниже
проступает «материковый» слой. В районе центральной и южной части материк не
прослежен. Под слоем подсыпки под кладку (прослежена на глубину 0,3–0,5 м) фик-
сировались фрагменты керамики, остатки в один слой кладки № 4 и кладки № 3, а
также основание каменного «ящика». В юго-восточном углу отмечен значительный
развал камней, уходящих вниз. Предположительно в этом месте находится яма № 10
(не исследованная). Несмотря на уплотнение грунта под новую постройку, неболь-
шая просадка грунта в сторону ямы № 1 повлекла за собой подвижку кладки № 1 к
108
СЗ. Вокруг кладки, на уровне 1 м, фиксировался мощный завал камней различных
размеров, это свидетельствует о том, что несохранившаяся стена, возможно, на всю
высоту была сооружена из камня. В пространстве кладок 1 и 2 в слое серого грунта
в районе кладки № 4 отмечены следы горения и сажи (рис. 9, 1, 2). Кладка принад-
лежала помещению, уходящему к востоку, в сторону моря. Необходимо отметить,
что ниже основания кладки также находятся камни, отмеченные щупом. К северу и
югу от основного массива кладки, под линией ее подошвы, прослежены выступаю-
щие камни. Разница между основанием кладки № 1 и дном ямы № 1 составляла
1,4 м. Некоторые камни кладки со следами подтески. «Каменный ящик» располагал-
ся ниже уровня подошвы кладки № 1 в кв. 3А (рис. 9, 3). Он представлял собой
небольшое сооружение из поставленных вертикально плит, перекрытых двумя пло-
скими камнями, слегка просевшими внутрь. Ширина конструкции 0,7 м, высота
0,3 м, выступает из-под кладки № 1 на 0,35–0,4 м. Сдвинутая плоская плита длиной
0,38 м, шириной 0,28 м, толщиной 0,05 м. Ящик не разбирался. Напротив конструк-
ции располагался крупный, треугольной формы камень с отверстием (возможно,
подпятник), относящийся к комплексу печки (рис. 4, 3).
Кладка № «2» отнесена к этой категории строительных остатков предположи-
тельно. Она характеризуется мощным каменным развалом, основной массив которо-
го находился поверх переотложенного грунта, под которым фиксировался нетрону-
тый, серый золистый слой. Уровень фиксации 0,35–0,43 м от R. К сожалению, для
сохранения объекта в целостности разборка каменного завала была приостановлена.
В границах исследованной территории длина кладки могла составлять около 2,6 м,
при ширине 0,6 м. Кладка 2 перекрывает более ранние, слабо выраженные кладки
№ 3 и № 4, идущие параллельно друг к другу. Возможно, что кладки № 3 и № 4 явля-
ются стенами помещения раннего периода застройки участка.
Несмотря на разрушения западной части раскопа, на полосе D и частично поло-
се С, в квадратах 1–4, на глубине -1,23-1,34 м от R, отмечены остатки пола помеще-
ния, подходящего к кладке № 3 и к печке. Практически на этом же уровне находит-
ся и кладка № 4.
Кладка № 3 сильно разрушена (рис. 4, 1). Исследована только в плане (прокоп-
ка вдоль кладки не производилась). Кладка ориентирована по направлению ЮЗ-СВ
и сохранилась в один камень на длину 2,25 м, при ширине 0,35 м. Уровень подош-
вы кладки находился на уровне основания печки, вокруг которой фиксировался пол
помещения. Вероятно, эта кладка, как уже отмечалось, принадлежит постройке,
которая имела внутри печку. Печка могла функционировать и в более позднее время.
В завалах вокруг кладки зафиксированы ф-ты амфор. Кладка 3 перпендикулярна
кладке № 1, но ее основание находится ниже основания кладки 3. Часть камней в
районе состыковки двух кладок вполне могли быть камнями вымостки либо забутов-
ки в квадрате 4В, на месте неисследованного углубления, возможно, как уже указы-
валось выше, еще одной ямы № 10, которая могла спровоцировать и разрушение
кладки № 3.
Кладка № 4 располагалась в кв. 2В-2А и исследована только в плане. Кладка
ориентирована, как и кладка № 3, по направлению ЮЗ-СВ. Ее ширина около 0,3 м,
прослеженная длина – 0,65 м. Над кладкой в верхних уровнях фиксировался значи-
тельный развал камней. Кладка 4 уходит под кладку 2.
Печка. Ее развал имел место на стыке квадратов С3- С4 и В3- В4. Сооружение
находилось в сером подзолистом грунте. Печь перекрыта массивом развала «кладки
Рис. 3. Раскоп I. 2008 г.
1 – верхний уровень строительных остатков; 2 – вид на раскоп с СЗ;
3 – часть стратиграфического разреза западного борта.
Рис. 4. Раскоп I. 2008 г.
1 – вид на раскоп с запада. На переднем плане остатки кладки 3; 2 – вид на кладки 1–2 с
юго-востока; 3 – фрагмент участка между кладками 1–2. Вид с ЮВ.
Рис. 5.
1 – шурф 4: вид с СВ на ямы 1–2; 2–3 – раскоп I: заполнение ямы 5.
Рис. 6. Раскоп I. 2008 г.
1 – культовая яма 5; 2 – яма 5. Зачистка по дну; 3 – яма 8.
109
№ 2». Камни развала, соприкасающиеся с ней, имеют следы горения. Какая-либо
системность в развале не прослеживается. Конструкция печи из-за разрушений уста-
новлена условно. Можем предположить, что основание печи находилось в неболь-
шом, обмазанном глиной и обожженном углублении, заполненном морским песком
с мелкой ракушкой, поверх которого были уложены плоские камни ракушечника и
гальки, скрепленные глиняным раствором (камни со следами горения). Глубина под-
печной ямы 0,56 м, диаметр не установлен. Поверху печь фиксировалась вертикаль-
но установленными небольшими плоскими плитами. Они отмечены только с юго-за-
падной стороны печи. Разбор печи не проводился, ямка с песком была прослежена в
разрезе траншеи, вырытой для посадки деревьев. Вокруг печки отмечено значитель-
ное количество костей крупного рогатого животного (коровы), а также птицы.* В
целях сохранения развала печи, яма с песком была законсервирована.
Учитывая более низкий, по сравнению с уровнем подошвы кладки 1 уровень
пола, на котором находилось основание печи, можно допустить, что печь и ящик,
ограниченные кладками 3–4, принадлежали более раннему строительному периоду.
Это могла быть хозяйственная постройка, тем более по всей площади фиксировалась
сажа, обожженные сырцовые кирпичи, отмеченные как локальными, так и сплошны-
ми участками, которые могли входить в какую-то конструкцию, возможно, загород-
ку. Несколько камней на кв. 4В могли принадлежать частично сохранившейся
«вымостке».
Ямы, исследованные на участке, прослеживались по серо-золистым пятнам.
Глубина их фиксации около 1,1–1,4 м. Большинство из них впущены с уровня куль-
турного слоя. Об этом свидетельствуют развалы керамики и костей над слегка раз-
мытыми верхними контурами ям, четкие очертания которых прослеживались нес-
колько ниже.
Яма 1 округлая в плане (1,8 на 1,75 м), цилиндрическая в разрезе (рис. 6, 1, 2).
На уровне устья отмечен развал крупных камней. В материк углублена на 1,2 м по
северному борту и на 0,75 м – в остальной части ямы (результат позднего вторжения
ямы № 2). Стенки отвесные, дно ровное, фиксировалось на отметке -2,9 м от R и
-2,55–2,6 м от СДП. Заполнение в верхнем уровне плотное, с примесью камней раку-
шечника, керамического материала и костей животных, в частности челюсти коро-
вы. В придонной части, по окружности ямы, проходил неширокий козырек, вырезан-
ный в материке, под которым устроен подбой высотой 0,15 м и глубиной 0,18 м, уве-
личивая диаметр ямы по дну до 1,9 м. На козырьке, по окружности ямы, располага-
лись камни облицовки со следами подтески. Часть камней сползла во внутреннюю
часть ямы. Не потревоженными оказались 4 плотно уложенные камня в восточной
части комплекса. Уровень их фиксации – 2,35 м; 2,4 м; 2,3 м. Камни с севера на юг:
1 – 36u21u14 см; 2 – 46u14u15 см; 3 – 29u21u16 см; 4 – 21u16u9 см. Под
козырьком – темное золистое заполнение с редкими костями животных. На дне ямы,
в центре, в рыхлом золистом слое, практически вплотную друг к другу, находились
два каменных корытообразных «алтаря» из ракушечника, ориентированные корот-
кими сторонами по линии С–Ю (рис. 7). В заполнении над ними найдены фрагмен-
ты амфорных стенок, донышко скифоса, ф-ты лепных сосудов, венчик стенки крас-
ноглиняного сосуда и мелкие кости молодого барашка. Первый алтарь трапециевид-
_______________
* Обработка остеологического материала проведена ст. научным сотрудником, к.и.н. Секерской Е.П.
110
Рис. 7. Раскоп I. 2008 г.
1 – план и разрез ямы 5; 2–3 – корытообразные алтари.
111
ной формы, его чаша аккуратно выдолблена, имеет прямоугольную форму, дно пло-
ское. Уровень фиксации – 2,45 м. Его размеры: 0,39 на 0,32 м, высота 0,2 м, толщи-
на стенок 4,5–7 см. Чаша размерами 0,3 м на 0,27 м, глубина 12,5 см. Внутри чаши
находилась перевернутая челюсть собаки, мелкие камешки, ручка амфоры, кусочки
обожженной глины, угольки, ребро крупного животного и фрагменты стенок амфор.
Части черепа собаки находились за пределами алтаря на глубине – 2,48 м.
Второй алтарь выполнен более небрежно. Он располагался ниже первого на
0,07 м. Уровень фиксации -2,52 м. Его размеры: 0,41 на 0,27 м, высота 0,17 м. Углуб-
ление овальной формы, размерами 0,25 на 0,16 м, глубиной 0,07–0,1 м. В чаше алта-
ря находились фрагмент амфорной стенки, ребро крупного рогатого животного и
куриная косточка. Под камнями алтаря обнаружена намотка и каменное грузило.
Возможно, из-за неровностей нижних частей алтарей они могли играть роль подста-
вок для выравнивания уровня.
К востоку от алтаря № 2 в придонной части найдены фрагменты обмазки, ножка
амфоры, к северу – ручка кувшина. В северо-западной части – мелкие камешки
гальки и фрагмент чернолакового сосуда. В юго-западной – зафиксированы часть
горловины, фрагменты амфоры и крупная кость животного.
При выборке заполнения к западу, на глубине -1,5–1,65 м стенка ямы 1 разру-
шила стенку более ранней, засыпанной к этому моменту ямы 5. В результате строи-
телями в этом месте была возведена каменная перегородка из мелких и крупных кам-
ней.
Материал заполнения ямы весьма разнообразный. Гончарная керамика предста-
влена строительной (черепица) и бытовой (лутерии) керамикой. Среди светлоглиня-
ных и красноглиняных закрытых сосудов присутствуют фрагменты кувшинов, серо-
глиняных и красноглиняных мисок с невысоким венчиком слегка загнутым внутрь.
Некоторые образцы мисок имеют горизонтально расположенные витые ручки.
Достаточно редки фрагменты чернолаковых сосудов. В основном это килики 2–3
четверти IV в. до н.э. Лепная керамика представлена горшками скифоидного типа.
Из индивидуальных находок в заполнении найдены каменные пробки, трехло-
пастной бронзовый наконечник стрелы высотой 2,2 см, свинцовая ворварка усечено-
конической формы, со смещенным от центральной оси отверстием. Высота ворварки
2 см, диаметр основания 2,5 см, диаметр вершины 1,4 см.
Время проведения последней ритуальной церемонии установить трудно. Веро-
ятно, во время ее проведения часть камней облицовки уже отсутствовали, а после
завершения культового действия нижнюю часть комплекса присыпали. Датирую-
щим материалом заполнения является массовый амфорный материал, в числе кото-
рого присутствуют фрагменты амфор Гераклеи Понтийской, Синопы, Фасоса и дру-
гих центров. Можно предположить, что клеймо Фасоса с эмблемой «пчела» фикси-
рует время частичной засыпки ямы в конце IV в. до н.э. (30 гг. до н.э.). В начале III в.
до н.э. на этом участке была сооружена новая яма 2, частично перекрывшая описан-
ный выше комплекс. Более поздние материалы первой половины III в. до н.э., встре-
ченные в яме 1, могли принадлежать как яме 1, так и яме 2 (рис. 11, 1, 5).
Яма 2 выделялась по восточному борту темно-серым заполнением. Яма не
исследовалась. Ее ширина по борту до 0,8 м.
Яма 3 расположена на границе кв. 8D и 9D, над ямой 5. Уровень фиксации
1,55 м от СДП. Яма небольшая, цилиндрической формы, диаметром 0,6 м, глубиной
0,2 м. Верхняя часть ямы частично разрушена. На дне находился камень
112
0,25u0,27 м, толщиной 0,1 м, над которым обнаружены фрагменты стенок амфор и
ручка с осколком клейма.
Яма 4 находилась в северо-западном углу раскопа. В разрезе по западному
борту по остаткам западной части, фиксировалась цилиндрическая горловина с рас-
ширенным ко дну вместилищем. Уровень фиксации 0,55 м от СДП. Основная часть
верхнего уровня ямы срезана траншеей под клумбу. Исследовалась только ее нижняя
часть, в заполнении которой находились хаотично расположенные камни, фрагмен-
ты амфорных стенок и ножка амфоры. Ниже камней заполнение золистое, с включе-
нием камней, амфорных стенок, морских моллюсков, улиток, костей животных и
кусков спрессованной со строительным мусором желтой глины, иногда со следами
обжига. Контур дна ямы в плане овальной формы 0,75 на 0,85 м. Исследована на
глубину 0,5 м. Дно ямы опущено в слой забутовки ямы № 5. Среди датирующего
материала – ручка фасосской амфоры с эмблемой в виде пчелы и несколько фрагмен-
тов чернолаковых киликов, по которым можно говорить о прекращении функциони-
рования ямы в конце IV в. до н.э.
Яма № 5 расположена в северо-западной части раскопа (рис. 8, 1). Устье ямы
просело, после чего яма была перекрыта материковой подушкой мощностью до
0,3 м и утрамбована. Яма колоколовидной формы, предназначенная для хранения
зерна. Имела цилиндрическую горловину высотой 0,5–0,7 м и диаметром около
0,9 м, стенки резко расширялись по бокам на 0,6–0,7 м и плавно опускались ко дну.
Глубина ямы 3,35 м от R и 1,7 от уровня фиксации, диаметр по дну 2,5 м. Стены ямы
обмазаны глиной. Заполнение золистое, насыщенное органикой и керамическим
материалом. В верхнем уровне заполнения, по краям ямы, грунт плотный с кусками
обмазки, обожженной печины и крупными стенками амфор. Среди печины встреча-
лись куски яркого кирпичного цвета, заглаженные с обеих сторон. С глубины 1,2 м
от уровня фиксации, в центральной части, попадалась древесная зола, кусочки
угольков, фрагменты керамики. На этом же уровне найдена челюсть свиньи, фраг-
мент клейма и бронзовый наконечник стрелы. Многочисленное количество прослоек
угольков, органики, глины и золы характеризуют нижнюю часть заполнения ямы,
которая была перекрыта сырцовыми кирпичами, хотя и сброшенными бессистемно,
но создавшими плотную глиняную прослойку. Слой между сырцами также насыщен
золистыми прослойками и материалом, среди которого фрагменты амфор, венчик
лепного горшка, ручка и часть сероглиняного лощенного кувшина. В южной и юго-
западной части отмечены упавшие куски глиняного свода и стен ямы, которые фик-
сировались прослойкой ярко-желтой глины. На глубине 2,6–2,7 м от R найдены
отдельные объекты (размерами 0,1u0,3 м, 0,1u0,1 м, 0,2u0,3 м), наполненные
створками мидий. В придонной части грунт более рыхлый, золистый. В северо-вос-
точной части ямы, на глубине -1,35 м (2,85 м от R) находилась горловина гераклей-
ской амфоры с клеймом с двумя штемпелями и лепная миска с налепными ручками-
упорами (рис. 11 ,4). В южной части на этом же уровне сохранилась нижняя часть
амфоры, а к востоку от нее – лепной горшок. Край ямы по нижнему контуру в СЗ
части нарушен вторжением турецкого рва или перекопа начала ХХ в. с плотным чер-
ным заполнением, в котором встречена турецкая трубка. В северо-восточной части
ямы на уровне 0,8–0,9 м от дна выступают камни заклада между ямами 1 и 5, выстро-
енные со стороны ямы 1.
Среди керамического материала количественно преобладают фрагменты
амфор, среди которых 6 с клеймами: одно из них имеет магистратское клеймение
Аристокла с фабрикантом Сатирионом и относится к 90–80 гг. до н.э. (рис. 12, 7, 7а).
113
Строительная керамика представлена фрагментами красноглиняной черепицы с
бортиком. С верхнего уровня заполнения происходит фрагмент крупного лепного
горшка светло-коричневого цвета с прямым венчиком, по краю которого нанесен
орнамент в виде косых насечек. Диаметр сосуда около 19 см. К лепным сосудам
относится светильник открытого типа с небольшим рожком длиной 8 см и с диамет-
ром вместилища 5 см. С нижнего уровня заполнения происходит лепной кувшин,
темно-серого цвета на плоском поддоне с заглаженной и залощенной до блеска
поверхностью (диаметр венчика 11 см, диаметр дна 8,3 см, высота 15 см) и лепная
Рис. 8.
1 – план и разрез ямы 5; 2 – план и разрез ямы 8; 3 – план и разрез ямы 1. Шурф 4.
114
миска с подковообразными налепными ручками-упорами фракийского типа (рис. 11,
4). Миска на выделенном, слегка вогнутом поддоне, с загнутым внутрь, срезанным
краем венчика. Поверхность бугристая, обжиг неравномерный. Диаметр дна 11 см,
диаметр венчика 22 см, высота миски 12 см.
Из ямы происходят несколько наконечников стрел. Одна стрела костяная, четы-
рехгранная, высотой 4 см, две бронзовые трехлопастные. Гончарная керамика, поми-
мо посуды с лаковым покрытием, представлена сероглиняной, светлоглиняной и
красно-глиняной бытовой (лутерии), кухонной (сковороды, кастрюли) и столовой
(кувшины, миски) посудой. Интересной находкой является амфориск с конусовид-
ным подлощеным туловом и вертикально поставленными, овальными в сечении,
ручками. Высота сохранившей части 16,5 см.
Чернолаковая керамика немногочисленна, представлена в основном профили-
рованными днищами и венчиками киликов. Лак хорошего качества. Среди чернола-
ковой посуды выделяется часть дна килика с двухстрочным граффити, нанесенным
по кругу (рис. 12, 1).
Прекращение функционирования ямы относится к началу IV в. до н.э., на осно-
вании сброшенной на дно амфоры производства Гераклеи Понтийской, которая
датируется 90–80 гг. до н.э.
Яма № 6 располагалась над ямой № 5 на глубине 1,5 м от СДП. Яма небольшая,
цилиндрической формы, в диаметре 0,6 м, глубиной 0,2 м. Заполнение – темный
суглинок. Среди античной керамики несколько фрагментов посуды начала ХХ в.
Яма 7 читалась серым пятном по контуру округлой формы в кв. 6C с заходом в
кв. 6В. Обнаружена на глубине 1,5 м от СДП. Яма цилиндрической формы, диаме-
тром 1 м, глубиной 0,35 м. Заполнение представляет собой рыхлый золистый слой.
В яме найдена округлая в сечении, полая внутри ручка красноглиняной сковороды с
прямым венчиком. Днище сковороды имело рифленую поверхность (рис. 11, 3). Диа-
метр ручки 2,5 см. Среди находок выделяется ножка лесбосской сероглиняной амфо-
ры с вдавленными кружками по внешней поверхности (рис. 12, 2) и усечено-кониче-
ское лепное пряслице.
Яма 8 исследована в кв. 5С. Уровень фиксации 1,4 м. (рис. 8, 2). Устье в плане
округлое 1,2 на 1,3 м, обложено мелкими камнями. Глубина ямы 0,8 м. Стенки слег-
ка расширены ко дну. Заполнение: золистый слой с крупными плотно забитыми кам-
нями, некоторые со следами подтески (рис. 6, 3). В западной части ямы находилась
каменная заготовка под якорь размером 0,70u0,3 м. В золистом слое восточной
части и ближе ко дну обнаружено более двух сотен виноградных улиток. Яма в
нижней своей части вклинивалась в более раннее сооружение, расположенное к вос-
току от нее (яма?). Оттуда происходит обломок тонкостенного килика и фрагмент
светильника второй половины VI в. до н.э.
Яма 9 располагалась к ЮВ от ямы № 1 в кв. 6В. Читалась с уровня подошвы
кладки № 1. В плане яма имела форму овала (0,5u0,9 м). Фиксированная глубина
0,5 м. Заполнение представляло очень плотный, спрессованный грунт, с включением
керамического материала (рис. 11, 3). И только в нижней части ямы находился более
легкий подзолистый слой.
В результате раскопок поселения на Приморском бульваре в 2008 г. была собра-
на и изучена археозоологическая коллекция, насчитывающая 521 кость минимально
от 20 особей млекопитающих животных, а также кости птиц, рыб и моллюсков.
Рис. 9. Раскоп I. 2008 г.
1 – вид на раскоп с востока; 2 – вид на развал печки; 3 – каменное сооружение у основания
кладки 1; 4 – яма 9 и напластования культурного слоя под кладкой 1.
Рис. 10.
1–2 – вид на витрину над раскопом I; 3 – раскоп I после реконструкции.
Рис. 11. Материал из раскопок 2008 г.
1 – керамика с рельефным орнаментом; 2 – находки с верхнего уровня кладки 1; 3 –
фрагменты дна сковородки. Яма 9; 4 – Лепной горшок с подковообразной налепной ручкой.
Яма 5; 5 – витые ручки мисок из заполнения ямы 1; 6 – фрагмент лепного сосуда с налепом
в виде украния (верхний слой раскопа); 7 – венчики лепных скифских горшков; 9 – каменная
плитка с процарапанным изображением из шурфа 4, яма 1.
Рис. 12.
1 – фрагмент дна чернолакового килика с граффити; 2 – фрагмент дна лесбосской амфоры;
3 – горловина хиосской амфоры; 4 – фасосское клеймо (316–295 гг. до н.э.); 5 – гераклейское
магистратское клеймо начала 90 гг. до н.э.; 6 – фасосское клеймо (345–335 гг. до н.э.) яма 1;
7–7а – верхняя часть гераклейской амфоры с клеймом начала IV в. до н.э. Яма 5. 8–8а –
краснофигурная пелика из некрополя поселения Приморский бульвар. Коллекция ОАМ.
Рис. 13.
1 – 2000. № 146; 2 – 2000. яма 1. № 145; 3 – 2008. яма 5; 4 – 1997. № 203; 5 – 2000. № 131;
6 – 2008. яма 5; 7–8. 2000 № 156.
Рис. 14.
1–2 – 2000; 3 – 2000. № 151; 4 – 2000 б/н.; 5 – 2000. № 144; 6 – 2000. № 130; 7 – 2008,
яма 5; 8 – 2000. № 138; 9 – 1997. № 135; 10 – 2000. № 153; 11 – 2000. № 154.
Рис. 15.
1 – 1997. № 79; 2 – 2008. сп. 127; 3 – 2000. сп. 159; 4 – 2000. № 136; 5 – 2008, яма 5;
6 – 2008. яма 5.
Рис. 16.
1 – 1998. № 202; 2 – 2000; 3 – 2000. № 166; 4 – 2000; 5 – 2000. № 168; 6 – 2000; 7 – 2000.
№ 169; 8 – 2000. № 167.
115
Собранный материал представляет типичные кухонные остатки. Можно отметить
сильную утилизацию материала, наличие костей со следами обработки и костей со
следами погрызов собак.
Керамический комплекс.
Характеристика материала выстроена по хронологическому принципу. Для
этого задействован комплекс находок 2008 г. и переданные материалы А.О. Добро-
любского.
Нижняя граница отдельных керамических материалов относится к концу
третьей четверти VI в. до н.э., однако массовая коллекция датируется от последней
трети / четверти этого столетия. Среди немногочисленных фрагментов амфорной
тары ее определяют фрагменты стенок хиосских ранних пухлогорлых амфор со
сдвоенной тонкой полосой по плечам (рис. 13, 1–2), принадлежащие раннему вари-
анту ІІІ-А по С.Ю. Монахову. Они имеют широкую датировку в пределах последней
трети VI в. до н.э. – начала V в. до н.э. (Монахов 2003: 16–17, табл. 3, 4–6; 4, 1–5).
Тем же временем датируются фрагменты восточногреческих привозных сосудов –
столовых амфор с окрашенными отогнутыми венцами, волнистым орнаментом по
горлу и плечам, нанесенным тонкими линиями лака (рис. 13, 4–5, 7–8). Закрытые
сосуды разных форм с таким декором (столовые амфоры, лекифы, аски и проч.)
широко известны в керамическом комплексе ближайших памятников позднеархаи-
ческого времени в Северо-Западном Причерноморье – Ольвии (см. с аналогиями по
Северному Причерноморью: Буйских 2013: 116–118, рис. 98–101) и синхронных
поселений ольвийской хоры (Буйских, Буйских 2010: рис. 2, 14–17; 9, 13–18; 13, 7–9;
15, 6–7; 16, 11–15; 17, 21–22; 21, 5; 23, 1–7). Найдены также поздние образцы ионий-
ской керамики, относящиеся уже к началу – первой половине V в. до н.э. – фрагмен-
ты североионийской (?) микроольпы (рис. 13, 6), фрагментированный южноионий-
ский (скорее всего, милетский) амфориск (рис. 13, 3). Поздние милетские амфори-
ски без лакового покрытия также представлены среди материалов Ольвии (Буйских
2013: рис. 18, кат. № 1.250 – 1.252).
Среди открытых форм необходимо обратить внимание на два фрагмента чаш с
точечными розеттами и, возможно, их более поздних производных, без розетт
(рис. 14, 1–2). Установлено, что такие сосуды (группа ІІІ по М. Кершнеру) являются
своего рода хронологическими маркерами для памятников, которые были основаны
в VI в. до н.э. (Kerschner 2006: S. 243–244). Датировки найденных на Приморском
бульваре чаш широкие, в пределах всей второй половины VI в. до н.э. Интересно,
что аналогичный килик известен в Никонии (Секерская 1976: рис. 2, 14, с. 91 – с
поправкой на современную датировку), где он, как и в комплексе Приморского буль-
вара, входит в группу наиболее ранних находок. Помимо них, имеется фрагмент
лаконского килика с точечным декором в резервной зоне (рис. 14, 3). Опыт изучения
позднеархаических памятников в Северном Причерноморье подсказывает, что
лаконские килики являются характерной составляющей керамического комплекса
последней трети VI в. до н.э. (Буйских 2013: с. 178–179; Buiskikh 2014: p. 72, fig. 4,
1–6). Помимо них, обнаружены также фрагменты нескольких глубоких одно- или
двуручных чаш с полосами лака внутри и снаружи или полностью залитых лаком
(рис. 14, 4–9). Все они относятся к категории полосатой керамики неустановленных
ионийских (?) центров производства. На примере Ольвии известно, что массовое
распространение такие сосуды получили ближе к концу VI в. до н.э. и редко перехо-
дят в начало следующего столетия (см. подр.: Буйских 2013: с. 139). Хиосский
116
импорт представлен двумя ангобированными микроольпами (рис. 14, 10–11). Они
также хорошо известны в керамических комплексах многочисленных памятников
Северного Причерноморья второй половины VI – начала V в. до н.э. (для региона
Березани-Ольвии см.: Ильина 2005: кат. № 229–244; Буйских 2013: рис. 173, кат.
№ 10.156 – 10.165).
Помимо столовой посуды, обнаружены также сосуды специального назначения,
которые являются составной частью бытовой утвари для каждого позднеархаическо-
го поселения. Это – фрагмент ионийского кольцевого аска с центральной трубкой и
перекидной ручкой (рис. 15, 1). Особенности профилировки, в частности, резкий
переход к основанию трубки, позволяют отнести его ко второй группе по В.М. Скуд-
новой с широкой датировкой второй половиной VI в. до н.э. (Скуднова 1945: 134 сл.).
Эта типология была разработана В.М. Скудновой на основании изучения массовых
находок ионийских асков в некрополе Ольвии, однако в настоящее время значитель-
ная коллекция таких сосудов известна и их раскопок собственно городища (подр.:
Буйских 2013: 133 сл.). Помимо аска, обнаружено несколько фрагментов привозных
ионийских светильников открытого типа с лаковым покрытием вместилища. Они
принадлежат нескольким наиболее распространенным в позднеархаическое – ранне-
классическое время типам. Это – фрагмент открытого, скорее всего, двухрожкового
светильника с конической втулкой в центре дна (рис. 15, 4) (Журавлев, Быковская,
Желтикова 2007: кат. № 1–16; Буйских 2014: рис. 64, 1–9). Кроме них, имеется нес-
колько фрагментов от близких по форме светильников с небольшим коническим
выступом в центре вместилища, покрытых лаком по узким плечам. Вместилище
может быть полностью залито лаком (рис. 15, 2–3). Известен и фрагмент однорож-
кового открытого светильника, в котором вместилище оставлено в цвете глины и
лишь выступ в центре обведен полосой лака (рис. 15, 5). Кроме того, имеется фраг-
мент светильника с полосой белой краски по плечикам (рис. 15, 6) – такой светиль-
ник, судя по известным аналогиям, имел два рожка. Все они датируются тем же вре-
менем, что и предыдущий тип и хорошо известны в коллекциях боспорских памят-
ников позднеархаического времени (Журавлев, Быковская, Желтикова 2007: 38 сл.
Кат. № 18–32; Буйских 2014: рис. 65, 1–9), а также в Ольвии (Шейко 2014: 486 сл.,
рис. 1–2).
Привозная аттическая керамика представлена немногочисленными фрагмента-
ми чернофигурных сосудов, позволяющих, однако, уточнить даты, полученные по
восточногреческому импорту. Наиболее ранним в коллекции Приморского бульвара
является фрагмент венчика с частью ручки-пластины от колонного кратера, декор
которого составляют наклонные частые зигзаги, а с внутренней стороны устья про-
ведена широкая полоса пурпура. Судя по фрагменту крыла, на пластине был изобра-
жен сфинкс или птица (рис. 16, 1). Материалы Борисфена свидетельствуют, что кра-
теры такого типа известны не только в комплексах третьей – начала последней
четверти VI в. до н.э. (Ильина, Чистов 2012: рис. 74, 5), но и продолжали бытовать
в комплексах более позднего времени, вплоть до начала V в. до н.э. (Ильина,
Чистов 2012а: рис. 108, 7). Как правило, кратеры с подобным декором венчика дати-
руются 560–540 гг. до н.э. (CVA USA: 19, 2). Открытые формы представлены также
небольшим фрагментом придонной части чаши, скорее всего, типа А, с изображени-
ем пирующего силена с ритоном, опирающегося локтем на подушку, детали подсве-
чены белой краской (рис. 16, 3). К такому же типу сосудов, скорее всего, относится
стенка с изображением осла (рис. 16, 5), который являлся участником дионисийских
117
сцен, популярных для росписи этих ваз. Еще один фрагмент края чаши содержит
изображение варвара в фригийском колпаке – скифа или перса c луком (?) (рис. 16,
6). Чаши такого типа датируются временем ок. 500–490 гг. до н.э. (CVA Russia: pl.
60–61). Группа Хаймон представлена фрагментами края, стенки и дна глубоких чаш
или скифосов (рис. 16, 8) – сохранились пальметты в зоне ручек (рис. 16, 2), свисаю-
щий край одежды (рис. 16, 4), датировки которых по известным аналогиям не рань-
ше 480 г. до н.э. (Boardman 1974: p. 149; CVA Italia 65, 2: pl. 34/1–3; CVA USA, 36, I:
pl. 21/1–2). К закрытым формам относится стенка лекифа с незначительно сохранив-
шимся изображением, акцентированным двойными линиями, между которыми
помещена схематично проработанная лиственная гирлянда (рис. 16, 7). Чернофигур-
ные лекифы, как известно, приобрели высокую популярность после 500 г. до н.э.
(Boardman 1974: 146 ff.). Судя по стилистике изображения, этот сосуд синхронен
сосудам группы Хаймон (см.: CVA Norway 1: pl. 28/5–6), хотя мотив гирлянды, точек
или мелкого зигзага в лекифах более характерен для верхней части сосуда и поме-
щался у перегиба плечей.
Достаточно точные даты предоставляют и фрагменты чернолаковой аттической
керамики. Они относятся преимущественно к классическому времени и равномерно
распределяются по этой хронологической шкале, хотя имеется и несколько фрагмен-
тов более раннего времени. Это, прежде всего, фрагменты ножки открытого сосуда
(рис. 17, 8), в т.ч. и килика типа С с датой ок. 500–480 гг. до н.э. (Sparkes, Talcott 1970:
cat. Nr. 420, 973), ножки чаши (bowl) (рис. 18, 6) ок. 500 г. до н.э. (Sparkes, Talcott
1970: cat. Nr. 809). Чаше-скифосу (cup-scyphos) ок. 490 г. до н.э. принадлежит фраг-
мент дна (рис. 18, 7) с характерным острым ребром по внешней стороне кольцевого
поддона (Sparkes, Talcott 1970: cat. Nr. 574). Раннеклассическому времени принадле-
жат венчики, ручки и фрагменты доньев киликов позднего типа С или, по большей
части, Vicup (рис. 17, 1–6, 9–10; 18, 2–3) с датами ок. 475–460 гг. до н.э. (Sparkes, Tal-
cott 1970: cat. Nr. 434–438). Найдена также еще одна ручка (рис. 18, 1) от крупного
килика на кольцевом поддоне (stemless cup), который датируется второй четвертью
V в. до н.э. (Sparkes, Talcott 1970: cat. Nr. 471). Серия фрагментов относится к эпохе
развитой классики – это, прежде всего, венчик тонкостенной чаши типа Delicate class
(рис. 18, 4) с датой ок. 450 г. до н.э. (Sparkes, Talcott 1970: cat. Nr. 483–484), ножка
чаше-скифоса (рис. 18, 8) с массивной стенкой (cup-scyphos) ок. 420 г. до н.э. (Spar-
kes, Talcott 1970: cat. Nr. 615), ножка чаши bolsal (рис. 18, 9) ок. 425–400 гг. до н.э.
(Sparkes, Talcott 1970: cat. Nr. 554). Найден также фрагмент венчика чаше-скифоса
(рис. 17, 7), который по аналогиям с Афинской агоры датируется ок. 410 г. до н.э.
(Sparkes, Talcott 1970: cat. Nr. 617).
Помимо аттической керамики, с другим греческим центром, Коринфом, связан
крупный фрагмент открытого сосуда – «соусницы» (saucer). Характерной особенно-
стью последнего является неглубокий объем, овальный край и слегка изогнутая
линия профиля при переходе ко дну, а также простой декор в виде полос лака по
краю венчика (рис. 19, 1). Соусницы такого типа существуют в репертуаре корин-
фских гончаров в позднеклассическое – раннеэллинистическое время. Близкие
формы обнаруженные в Коринфе, происходят из святилища Деметры и Коры (Pem-
berton 1989: 47 ff., cat. Nr. 131, 464, 465).
Среди столовой керамики классического времени значительное место занимают
открытые формы, часть из которых относится к ольвийскому, с нашей точки зрения,
производству. Это края глубоких чаш с полосами красной лакообразной краски вну-
118
три и по внешней стенке, известных как в крупных формах (рис. 19, 2), так и в мини-
атюрных (рис. 19, 4), край тарелки с продольными каннелюрами (рис. 18, 3), имити-
рующие восточногреческие формы, края и донья рыбных блюд с красным покрыти-
ем (рис. 19, 5–7). Все эти сосуды хорошо известны в керамическом комплексе Оль-
вии по массовым находкам на территории собственно городища и предградья. Они
датируются преимущественно рамками первых трех четвертей V в. до н.э. (Буйских
2011: рис. 9–14; Буйских 2013, рис. 133–135; Karjaka 2010: pl. 239, H-99; 241, H-118).
К рубежу VI–V в. до н.э. по своей профилировке принадлежит красноглиняный
фрагмент профилированного края (рис. 20, 1), скорее всего, от открытого сосуда,
повторяющей форму крупного. Такие известны, в частности, по материалам Афин-
ской агоры (Sparkes, Talcott 1970: cat. Nr. 56). Скорее всего, к местной ольвийской
продукции относятся и фрагменты тарелок или мисок с заостренным и загнутым
краем, на профилированных кольцевых поддонах (рис. 19, 8–11). Такие профили
также типичны для ольвийского керамического комплекса вплоть до раннеэллини-
Рис. 17. 1 – 2000. № 126; 2 – 2000. № 121; 3 – 2000. № 118; 4 – 2000. № 123; 5 – 2000.
№ 120; 6 – 2000. № 122; 7 – 2008. сп. 77; 8 – 2005; 9 – 1997. № 77; 10 – 1997. б/н.
119
стического времени (Karjaka 2010: pl. 237, H-86; 238, H-90, H-91; 239, H-100, H-101,
H-103). К позднеклассическому – раннеэллинистическому времени относятся крас-
ноглиняные столовые сосуды, в основном это кувшины с отогнутым треугольным в
сечении краем, высоким узким горлом, декорированным одной или несколькими
горизонтальными каннелюрами горлом и широким кольцевым поддоном (рис. 20,
2–6, 8–11). Этим же временем датируется и фрагмент горла, скорее всего, гераклей-
ского кувшина (рис. 20, 7), определенного по визуальной характеристике глиняного
теста, насыщенного пироксеном.
Коллекция серолощеной посуды отличается разнообразием форм. Фрагменты
наиболее раннего времени представлены открытыми формами – мисками с загнутым
краем, с горизонтальными каннелюрами по внешней стороне (рис. 21, 1–3). Миски с
такими профилями в настоящее время безусловно относятся к местному ольвийско-
му производству и датируются еще второй половиной VI в. до н.э. Они широко пред-
ставлены в комплексах полуземлянок и ям, раскрываемых в последние десятилетия
в южной части Ольвии одним из авторов этой работы. Помимо профилированных,
Рис. 18.
1 – 1997. № 76; 2 – 1997. № 235; 3 – 1997. № 39; 4 – 2008. яма 5; 5 – 1997. б/? ; 6 – 2008.
сп. 89; 7 – 1997. № 176; 8 – 2008. яма 5; 9 – 2008. яма 1.
6 7
8 9
120
найдены также фрагменты мисок с овальными поднятыми краями (рис. 21, 4–5) и
слегка отогнутым (рис. 21, 6), на плоском дне (рис. 21, 11), которые существовали
практически все классическое время. К категории открытых сосудов относится
фрагмент края одноручного кубка (рис. 21, 7) и край, скорее всего, канфара или кан-
фаровидного кубка (рис. 21, 8). Найдены также фрагменты сероглиняных рыбных
блюд с овальным краем или неглубокими продольными каннелюрами по краю
(рис. 21, 9–10). Они синхронны красноглиняным блюдам с теми же профилями и
датируются широко в рамках второй половины V – практически всего IV в. до н.э.
Рис. 19. 2008. 1. яма 5; 2. яма 5; 3. сп. 126; 4. сп. 49; 5. яма 1; 6. сп. 129; 7. яма 5; 8. сп. 48;
9. сп. 126; 10. сп. 40–41; 11. сп. 119.
121
Набор одинаковых форм столовых сосудов в красно- и сероглиняном вариантах
типичен для ольвийских керамических комплексов позднеархаического – раннеклас-
сического времени (см. типологический состав ранних комплексов: Лейпунская
2010: 123 сл.). Такие же формы красно- и сероглиняных открытых и закрытых сосу-
дов характеризуют ольвийский керамический комплекс и в позднеклассическое
время. Находки серолощенных кувшинов с прямым или каннелированным горлом
(рис. 22, 1–6), треугольным отогнутым краем этот вывод подтверждают. Такие кув-
шины известны в ольвийском некрополе вплоть до раннеэллинистического времени
(Козуб 1974: 63 сл.; Ilyina 2009: 77 ff.) и в городских комплексах и слоях (Лейпун-
ская, Крапивина, Буравчук 2014: рис. 1, 2–3).
Кухонная керамика дает стандартный набор сосудов в виде горшков, с разной
профилировкой верхней части: с отогнутым краем и короткой шейкой, прямым
краем без шейки, с резко расходящимися плечами, внутренней закраиной под крыш-
ку, с плоским или профилированным дном (рис. 23, 5–11). Такие горшки и крышки
к ним с вертикальными простыми или профилированными ручками, которые навер-
няка имитировали форму чернолаковых крышек (рис. 23, 1–4), также известны в
Ольвии для практически всего классического – раннеэллинистического времени
(Лейпунская 2010: табл. 1). Найден также крупный фрагмент кастрюли с закраиной
под крышку и вертикально поднятыми ручками, а также крышка для такой кастрю-
Рис. 20. 2008. 1. сп. 28; 2. яма 2; 3. сп. 57; 4. сп. 16; 5. яма 5; 6. сп. 40–41; 7. сп. 59;
8. сп. 103; 9. сп. 127; 10. яма 4; 11. сп. 48.
122
ли (рис. 23, 12–13). Такой набор сосудов для приготовления пищи в целом характе-
рен для керамического комплекса позднеклассического – раннеэллинистического
времени из Нижнего города Ольвии (Gavriljuk 2010: pl. 259 ff.). Не менее характерен
такой набор посуды для приготовления пищи, найденный на Афинской агоре (Rotroff
1997: cat. Nr. 1475–1490). Несколько фрагментов красноглиняных лутериев, судя по
профилированным отогнутым краям, плоскому и кольцевым поддонам (рис. 24, 1–5),
принадлежат преимущественно к позднеклассическому времени (Sparkes, Talcott
1970: cat. Nr. 1898). Материалы из городских кварталов Ольвии такую датировку
подтверждают (Лейпунська 1980: рис. 2/16–17; Lejpunskaja 2010: pl. 310).
Эллинистическая керамика представлена в целом немногочисленными, но
характерными для этого времени фрагментами. Среди привозных материалов прео-
бладают фрагменты сосудов, соотносимых с поздним аттическим и малоазийским,
преимущественно, пергамским производством. Пергамский импорт характеризуется
несколькими небольшими тарелками с плоским краем, покрытыми коричневым
лаком низкого качества (рис. 25, 1–2). Керамика, скорее всего, пергамского, произ-
водства, покрытая коричневатым лаком, представлена фрагментом края глубокого
Рис. 21. 2008. 1. сп. 31; 2. сп. 7; 3. сп. 119; 4. сп. 16; 5. сп. 103; 6. сп. 40–41; 7. сп. 59;
8. сп. 103; 9. сп. 127; 10. яма 4; 11. сп. 48.
123
т.н. пергамского лутерия, расписанного растительной гирляндой, нанесенной белой
краской (рис. 25, 3). Подобный профиль венчающей части имели кратеры конца
III вв. до н.э., известные по материалам Афинской агоры (Rotroff 1997: cat.
Nr.591–595). К пергамской продукции относится венчик амфоры-пелики (рис. 25, 5),
копирующей аттические образцы. Малоазийские сосуды – лутерии и амфоры типич-
ны для ольвийского керамического комплекса (Буравчук 2014: рис. 9/11; 12/1). К
аттическому импорту следует отнести фрагмент крупной чаши (bowl) с отогнутым
подтреугольной формы венчиком (рис. 25, 4). Согласно современным представле-
ниям, он датируется раннеэллинистическим временем, ок. 300 г. до н.э. (Rotroff 1997:
cat. Nr. 869–870). Ранее по материалам Афинской агоры близкие профили относи-
лись к позднеклассическому времени, ок. 350–325 гг. до н.э. (Sparkes, Talcott 1970:
cat. Nr. 806). К аттическому импорту относится дно гуттуса для масла (рис. 25, 6)
первой четверти III в. до н.э. (Rotroff 1997: cat. Nr. 1142). Такие сосуды характерны
для массовых находок в раннеэллинистических поселенческих комплексах (Егорова
2009: кат. № 515). Помимо гуттуса, обнаружена нижняя часть скифоса на широком
профилированном кольцевом поддоне (рис. 25, 7). Датировка такого сосуда синхрон-
на гуттусу (Rotroff 1997: cat. Nr. 152, 154). Поздние аттические скифосы широко
известны по находкам на многих памятниках эллинистического времени (Егорова
2009: кат. № 144–152).
Рис. 22. 2008. 1. яма 5; 2. сп. 92; 3. сп. 32; 4. сп. 90; 5. сп. 8; 6. сп. 33.
124
Простая столовая посуда эллинистического времени – это, в основном, крупные
открытые формы – глубокие красноглиняные миски, в т.ч. с рельефным завершени-
ем загнутого края (рис. 26, 1–3), не исключено, также ольвийского производства.
Крупный красноглиняный открытый сосуд имеет характерную закраину по отогну-
тому венчику (рис. 26, 4). Такие профили известны у открытых сосудов в конце II –
начале I в. до н.э. (Rotroff 1997: cat. Nr. 438, 440–442). Синхронными являются фраг-
менты красноглиняных диносов (рис. 26, 6–7), скорее всего, также атрибутируемых
с ольвийским производством. Диносы с рельефными энглифическими овами по
краю или под краем происходят из жилых домов в Нижнем городе Ольвии и датиру-
ются, согласно керамических комплексов, первой половиной – серединой II в. до н.э.
Рис. 23. 2008. 1. сп. 101; 2. сп. 72; 3. сп. 107; 4. сп. 21; 5. яма 6; 6. сп. 40–41; 7. сп. 40–41;
8. сп. 26; 9. сп. 120; 10. сп. 50; 11. сп. 21; 12. сп. 120; 13. сп. 120.
125
Рис. 24.
1. яма 5; 2. сп. 26; 3. сп. 11; 4. яма 1; 5. яма 1.
Рис. 25. 2008. 1. юго-западная часть кладки 1. верхний уровень; 2. яма 1; 3. юго-западная
часть кладки 1. верхний уровень; 4. сп. 7; 5. яма 1; 6. яма 1; 7. сп. 113.
126
(Karjaka 2010: pl. 236, Н-80 – Р-82). Вряд ли далеко от этих сосудов в хронологиче-
ском отношении отстоит фрагмент красноглиняного лутерия с полукруглой ручкой,
прилегающей к стенке под венчиком (рис. 26, 5). Такие сосуды, так называемые
хозяйственные лутерии, получили широкое распространение в керамическом ком-
плексе Ольвии (Лейпунська 1980: рис. 3, 17–19).
Обзор простой столовой керамики, найденной на Приморском бульваре и отно-
сящейся к длительному времени, от позднеархаического до позднеэллинистическо-
го, свидетельствует о ее преимущественном производстве в Ольвии. Это значит, что
поселение было включено в экономическую зону Ольвийского полиса от момента
его основания. Ольвия оставалась основным торговым партнером для поселения на
Приморском бульваре, как и всех тех, что были основаны к западу от Березанского
лимана, в частности, Кошар. Кроме того, известные материалы позднеархаического
времени из Никония (Секерская 1976: 84 сл.), поселений левобережья Днестровско-
Рис. 26. 2008. 1. яма 1; 2. сп. 54; 3. сп. 129; 4. сп. 126; 5. сп. 126; 6. сп. 48; 7. сп. 30, яма 1.
127
го лимана (Охотников 1990) позволяют говорить, что освоение приморской зоны и
прибрежных лиманов включая левый берег Днестровского лимана, произошло уже в
последней трети/четверти VI в. до н.э. Ольвийский полис, скорее всего, принял в
этом непосредственное участие. Не исключено, что освоение приморской части
между Березанским и Днестровским лиманами явилось частью второго этапа в исто-
рии Ольвийского полиса, и поэтому эту территорию можно включить в территори-
альные рамки ольвийской хоры. В настоящее время установлены два основных этапа
в территориальном развитии Ольвийского полиса. На первом этапе (рубеж
VII–VI вв. до н.э.) была освоена прибрежная территория между Борисфеном
(о. Березань) и Ольвией, включая берега Березанского лимана, на втором (после
середины VI вв. до н.э.) – правый и левый берега Бугского лимана к северу от Оль-
вии (Буйских, Буйских 2010: 27–28). Результаты исследования ранних материалов
керамического комплекса, обнаруженного на Приморском бульваре, позволяют рас-
ширить территорию Ольвийского полиса на втором этапе его развития вплоть до
Днестровского лимана. Однако, это предположение нуждается в поиске новых дан-
ных и новых аргументов, которые позволят его подтвердить или предложить иную
интерпретацию памятников позднеархаического времени к западу от Ольвии.
Отсутствие культурного слоя античного времени между двумя исследованными
участками (район дворца Воронцова и на Приморском бульваре) позволяет предпо-
ложить существование двух разновременных памятников, относящихся к двум
периодам расширения ольвийской хоры. Первое поселение (район дворца Воронцо-
ва), по-видимому, существовало с конца VI по первую половину V в. до н.э. Время
жизнедеятельности второго, на Приморском бульваре, предварительно можно опре-
делить концом V – первой половиной III в. до н.э. Об этом свидетельствуют и мате-
риалы некрополя. Однако вопрос о его верхней дате остается открытым. Найденные
здесь немногочисленные фрагменты эллинистической керамики, характерной для
конца III – начала II в. до н.э., указывают на вероятность более длительного суще-
ствования поселения. Подтвердить или опровергнуть эту гипотезу могут лишь
новые исследования, которые из-за месторасположения памятника вряд ли будут
проведены в ближайшие годы.
Литература
Агбунов М.В. 1992. Античная география Северного Причерноморья. М.
Аркас З. 1853. Сравнительная таблица эллинских поселений по Эвксинскому Понту
безименного автора с местами, обозначенными на Меркатерской карте Черного моря по
последней описи 1836 года капитан-лейтенанта Манганари // ЗООИД. Т. III. Одесса.
Беккер П.В. 1853. Берег Понта Эвксинского от Истра до Борисфена // ЗООИД. Т. III.
Одесса.
Брун Ф.К. 1865. Черноморье. Ч. 1. Одесса.
Буйских А.В. 2011. Краснолощеные рыбные блюда из Ольвии // БИ. Вып. XXV. Симфе-
рополь – Керчь.
Буйских А.В. 2013. Архаическая расписная керамика из Ольвии (восточногреческая,
лаконская, коринфская, имитации). К.
Буйских А.В. 2014. Приложение 1. Амфоры и столовая керамика // Зинько В.Н. Тирита-
ка. Раскоп XXVI. Т. ІІ. Археологические комплексы VI–V вв. до н.э. / Боспорские исследова-
ния. Suppl. 11. Симферополь – Керчь.
128
Буйских С.Б. 1996. Между Истрией и Ольвией (античные поселения Дунай-Днестров-
ского междуречья) // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и
средние века. Тез. докл. науч. конф. Ростов-на Дону.
Буйских С.Б. 1999. Еще раз о так называемой «Одесской «Истрии» // КСОАО. Одесса.
Буйских С.Б., Буйских А.В. 2010. К хронологии архаических поселений хоры Ольвии
Понтийской // БИ. Вып. XXIV. Симферополь – Керчь.
Буравчук О.Е. 2014. Эллинистическая расписная керамика // Крыжицкий С.Д., Лейпун-
ская Н.А. Жилые дома Центрального квартала Ольвии / МАИЭТ. Suppl. 13. Симферополь –
Керчь.
Диамант Э.И. 1976. Поселение и могильник V–III вв. до н. э. на месте Приморского
бульвара в Одессе // МАСП. № 8.
Диамант Э.И. 1996. Расписная посуда ольвийского производства на античных поселе-
ниях побережья Одесского залива // Древнее Причерноморье. III чтения памяти проф.
П.О. Карышковского. Одесса.
Добролюбский А.О., Красножен А.В. 2002. Некрополь античного поселения «Примор-
ский Бульвар» в Одессе // Боспорский феномен: погребальные памятники и святилища. СПб.
Добролюбский А.О., Красножен А.В. 2005. Топохронология, стратиграфия, и периоди-
зация поселения «Приморский Бульвар» в Одессе // Боспорский феномен. СПб.
Добролюбский А.О. 1999. В поисках античной Одессы // Stratum plus. № 3.
Добролюбский А.О. 2004. Античная Одесса. Одесса.
Добролюбский А.О., Губарь О.И., Красножен А.В. 2002. Борисфен – Хаджибей – Одес-
са. Одесса – Кишинев.
Добролюбский А.О., Красножон А.В. 1998. Блуждающие гавани истриан и исиаков //
Древнее Причерноморье. IV чтения памяти проф. П.О. Карышковского Одесса
Добролюбский А.О., Красножон А.В. 2005. Топохронология, стратиграфия и переоди-
зация поселения «Приморский бульвар» в Одессе // Боспорский феномен. СПб.
Егорова Т.В. 2009. Чернолаковая керамика IV–II вв. до н.э. с памятников Северо-Запад-
ного Крыма. М.
Журавлев Д.В., Быковская Н.В., Желтикова А.Л. 2007. Светильники VI – первой поло-
вины III в. до н.э. // Из собрания Керченского историко-культурного заповедника. Т. I. К.
Ильина Ю.И., Чистов Д.Е. 2012 а. II-A. Античный город на Березани. Находки // Мате-
риалы Березанской (Нижнебугской) античной археологической экспедиции. Т. 2. Исследова-
ния на острове Березань в 2005–2009 гг. СПб.
Ильина Ю.И., Чистов Д.Е. 2012а. II-В2. Античный город на Березани в конце VI – пер-
вой четверти V в. до н.э. Находки // Материалы Березанской (Нижнебугской) античной архео-
логической экспедиции. Т. 2. Исследования на острове Березань в 2005–2009 гг. СПб.
Ильина Ю.И. 2005. Хиосская керамика из раскопок на острове Березань // Борисфен-Бе-
резань. Археологическая коллекция Эрмитажа. Т. 1. СПб.
Козуб Ю.І. 1974. Некрополь Ольвії V–IV ст. до н.е. К.
Лейпунская Н.А. 2010. Опыт классификации керамики из архаических комплексов (по
материалам Центрального квартала Ольвии) // БИ. Вып. XXIV. Симферополь – Керчь.
Лейпунская Н.А., Крапивина В.В., Буравчук О.Е. 2014. Сероглиняная керамика // Кры-
жицкий С.Д., Лейпунская Н.А. Жилые дома Центрального квартала Ольвии / МАИЭТ.
Suppl. 13. Симферополь – Керчь.
Лейпунська Н.О. 1980. Лутерії з Ольвії // Археологія. Вип. 33.
Монахов С.Ю. 2003. Греческие амфоры в Причерноморье. Типология амфор ведущих
центров-экспортеров товаров в керамической таре. М. – Саратов.
Охотников С.Б. 1990. Нижнее Поднестровье в VI–Vвв. до н.э. К.
Охотников С.Б. 2010. Археология в Одессе. 185 лет Одесскому археологическому
музею (1825–2010). Одесса.
129
Пападимитриу С.Д. 1911. Местонахождение древней Одессы // ЗООИД. Т. ХХ1Х.
Редина Е.Ф. 2006. Античные поселения междуречья Южного Буга и Днестра в древне-
греческой литературной традиции и попытки их локализации // Древнее Причерноморье.
Сборник статей, посвященных 85-летию со дня рождения профессора П.О. Карышковского.
Одесса.
Редина Е.Ф. 2013. Поселения Одесского залива // Древние культуры Северо-Западного
Причерноморья. Одесса.
Секерская Н. М.1976. Архаическая керамика из Никония // МАСП. Вып. 8. Одесса.
Скуднова В.М. 1945. Кольцеобразные сосуды с перекидной ручкой из Ольвии // Труды
Отдела истории искусства и культуры античного мира. Т. 1. Л.
Стемпковский И.А. 1827. Известия о древностях, найденных в Одессе в течении лета
1826 года // Отечественные записки П. Свиньина. Ч. 30.
Стемпковский И.А 1826. Исследования о местоположении древних греческих поселе-
ний на берегах Понта Эвксинского, между Тирасом и Борисфеном, учиненные по случаю
найденных в 1823 г. остатков древности в Одессе // ОЗ. Ч. 26. Кн. 73–74.
Тункина И.В. 2002. Русская наука о классических древностях юга России (XVIII – сере-
дина XIX в.). СПб.
Шейко И.Н. 2014. Светильники // Крыжицкий С.Д., Лейпунская Н.А. Жилые дома Цен-
трального квартала Ольвии / МАИЭТ. Suppl. 13. Симферополь – Керчь.
Вlaramberg J. 1827. Odessa, 13 fevrier // Journal d'Odessa. 16–28 fevr. № 13; 19 fevr. –
3 mars. № 14.
Boardman J. 1974. Athenian Black Figure Vases. London.
Buiskikh A. 2014. About a Typical Ceramic Deposit of the 6th Century BC in the Northern
Black Sea Territory: Olbia Pontike and Tyritake // Tyritake – Antique Site at Cimmerian Bosporus.
Proceedings of the International Conference. Warsaw, 27–28 November 2013. Warsaw.
Gavriljuk N.A. 2010. Cookingware // The Lower City of Olbia (Sector NGS) in the 6th Cen-
tury BC to the 4th Century AD. / Black Sea Studies. 13. Aarhus.
Ilyina Y.I. 2009. Grey Pottery from the Late Classical – Early Hellenistic Period Olbia Nec-
ropolis Based on Materials from the Hermitage Museum // Pontic Grey Wares. International Con-
ference Bucarest-Constantza, September 30th – October 3rd 2008 / Pontica XLII. Suppl. I.
Karjaka A.V. H. 2010. Redware Pottery // The Lower City of Olbia (Sector NGS) in the 6th
Century BC to the 4th Century AD / Black Sea Studies. 13. Aarhus.
Kerschner M. 2006. Zum Beginn und den Phasen der griechischen Kolonisation am Schwar-
zen Meer. Die Evidenz der ostgiechischen Keramik // EA. Bd. 12.
Lejpunskaja N.A. 2010. Louteria // The Lower City of Olbia (Sector NGS) in the 6th Centu-
ry BC to the 4th Century AD / Black Sea Studies. 13. Aarhus.
Pemberton E.G. 1989. The Sanctuary of Demeter and Kore. The Greek Pottery // Corinth.
Vol. XVIII. P. I. Princeton.
Rotroff S.I. 1997. Hellenistic Pottery: Athenian and Imported Wheelmade Table Ware and
Related Material // The Athenian Agora. Vol. XXIX. Princeton.
Sparkes B. A., Talcott L. 1970. Black and Plain Pottery of the 6th, 5th and 4th Centuries BC /
The Athenian Agora. Vol. XII. Princeton.
130
A.V. Bujskikh, E.F. Redina
Ancient settlement «Prymorsky boulevard».
Results of investigation and issues of chronology
Our paper treats results of investigations on an ancient settlement situated in the cen-
tre of modern Odessa. A review of plain tableware, found at Prymorsky boulevard, revea-
led that it was produced since Late Archaic till Late Hellenistic periods, mostly in Olbia.
This fact is a proof that the settlement was involved in the economic zone of Olbia since
its very foundation.
|