Бронзовый нагрудник панцыря с изображением головы Медузы из кургана № 6/1914-1915 у ст. Елизаветинской в Прикубанье
In 1914, during archaeological digs of the tumulus no. 6 near Elizavetinskaya place N.I. Veselovsky found a plunder’s pit with ledges. There were stone slabs of a destroyed crypt, small bronze coat of mail plates and a bronze coat of mail breastplate representing the head of Medusa in relief. The au...
Gespeichert in:
| Datum: | 2009 |
|---|---|
| 1. Verfasser: | |
| Format: | Artikel |
| Sprache: | Russian |
| Veröffentlicht: |
Кримське відділення Інституту сходознавства ім. А.Ю. Кримського НАН України
2009
|
| Schriftenreihe: | Боспорские исследования |
| Schlagworte: | |
| Online Zugang: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/171870 |
| Tags: |
Tag hinzufügen
Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Zitieren: | Бронзовый нагрудник панцыря с изображением головы Медузы из кургана № 6/1914-1915 у ст. Елизаветинской в Прикубанье / М.Ю. Трейстер // Боспорские исследования. — 2009. — Вып. XXI. — С. 120-134. — Бібліогр.: 88 назв. — рос. |
Institution
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-171870 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-1718702020-10-11T01:25:15Z Бронзовый нагрудник панцыря с изображением головы Медузы из кургана № 6/1914-1915 у ст. Елизаветинской в Прикубанье Трейстер, М.Ю. Статьи In 1914, during archaeological digs of the tumulus no. 6 near Elizavetinskaya place N.I. Veselovsky found a plunder’s pit with ledges. There were stone slabs of a destroyed crypt, small bronze coat of mail plates and a bronze coat of mail breastplate representing the head of Medusa in relief. The author considers the elements of ceremonial armour of late archaic - early classic period together with the one decorated with gorgoneions of early types, which could be the prototypes for armourers of the end of the 5th - the first quarter of the 4th century BC, were in use right up to the beginning of the 4th century BC. It is not improbable that the coat of mail from Elizavetinskaya, which is made in archaic style, can be related to their production. Unfortunately, the breastplate was found not in situ but in the plunder’s pit. The burial was robbed completely and there are no any data either for dating specification of the context or for the ideas on the subject of attribute of this unique armour. 2009 Article Бронзовый нагрудник панцыря с изображением головы Медузы из кургана № 6/1914-1915 у ст. Елизаветинской в Прикубанье / М.Ю. Трейстер // Боспорские исследования. — 2009. — Вып. XXI. — С. 120-134. — Бібліогр.: 88 назв. — рос. ХХХХ-0004 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/171870 ru Боспорские исследования Кримське відділення Інституту сходознавства ім. А.Ю. Кримського НАН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Статьи Статьи |
| spellingShingle |
Статьи Статьи Трейстер, М.Ю. Бронзовый нагрудник панцыря с изображением головы Медузы из кургана № 6/1914-1915 у ст. Елизаветинской в Прикубанье Боспорские исследования |
| description |
In 1914, during archaeological digs of the tumulus no. 6 near Elizavetinskaya place N.I. Veselovsky found a plunder’s pit with ledges. There were stone slabs of a destroyed crypt, small bronze coat of mail plates and a bronze coat of mail breastplate representing the head of Medusa in relief. The author considers the elements of ceremonial armour of late archaic - early classic period together with the one decorated with gorgoneions of early types, which could be the prototypes for armourers of the end of the 5th - the first quarter of the 4th century BC, were in use right up to the beginning of the 4th century BC. It is not improbable that the coat of mail from Elizavetinskaya, which is made in archaic style, can be related to their production. Unfortunately, the breastplate was found not in situ but in the plunder’s pit. The burial was robbed completely and there are no any data either for dating specification of the context or for the ideas on the subject of attribute of this unique armour. |
| format |
Article |
| author |
Трейстер, М.Ю. |
| author_facet |
Трейстер, М.Ю. |
| author_sort |
Трейстер, М.Ю. |
| title |
Бронзовый нагрудник панцыря с изображением головы Медузы из кургана № 6/1914-1915 у ст. Елизаветинской в Прикубанье |
| title_short |
Бронзовый нагрудник панцыря с изображением головы Медузы из кургана № 6/1914-1915 у ст. Елизаветинской в Прикубанье |
| title_full |
Бронзовый нагрудник панцыря с изображением головы Медузы из кургана № 6/1914-1915 у ст. Елизаветинской в Прикубанье |
| title_fullStr |
Бронзовый нагрудник панцыря с изображением головы Медузы из кургана № 6/1914-1915 у ст. Елизаветинской в Прикубанье |
| title_full_unstemmed |
Бронзовый нагрудник панцыря с изображением головы Медузы из кургана № 6/1914-1915 у ст. Елизаветинской в Прикубанье |
| title_sort |
бронзовый нагрудник панцыря с изображением головы медузы из кургана № 6/1914-1915 у ст. елизаветинской в прикубанье |
| publisher |
Кримське відділення Інституту сходознавства ім. А.Ю. Кримського НАН України |
| publishDate |
2009 |
| topic_facet |
Статьи |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/171870 |
| citation_txt |
Бронзовый нагрудник панцыря с изображением головы Медузы из кургана № 6/1914-1915 у ст. Елизаветинской в Прикубанье / М.Ю. Трейстер // Боспорские исследования. — 2009. — Вып. XXI. — С. 120-134. — Бібліогр.: 88 назв. — рос. |
| series |
Боспорские исследования |
| work_keys_str_mv |
AT trejstermû bronzovyjnagrudnikpancyrâsizobraženiemgolovymeduzyizkurgana619141915ustelizavetinskojvprikubanʹe |
| first_indexed |
2025-07-15T07:52:29Z |
| last_indexed |
2025-07-15T07:52:29Z |
| _version_ |
1837698595514482688 |
| fulltext |
120
Òðåéñòåð Ì.Þ. Áðîíçîâûé íàãðóäíèê ïàíöûðÿ ... ############
При раскопках кургана № 6 у ст. Елизаветинской Н. И. Веселовским в
1914 г. была выявлена грабительская яма с уступами. Внутри нее оказались
каменные блоки от разрушенного склепа, бронзовые пластинки от панцыря и
бронзовый панцырный нагрудник с рельефным изображением головы Меду-
зы (рис. 1-2)1. В следующем году была выяв-
лена большая квадратной формы могильная
яма, в центре которой был сооружен камен-
ный склеп размерами 5,0 х 5,0 м из тщатель-
но отесанных плит белого известняка, от ко-
торого сохранилось лишь четыре ряда фун-
дамента, полностью ограбленный, на усту-
пах грабительской воронки были найдены три
золотые бляшки с изображением Ники (Ар-
хив ИИМК, д. 1914/61, л. 16; д. 1915/39, л. 5-7;
ОАК за 1913-1915 гг., с. 155-157, рис. 236). Л.К.
Галанина датирует найденные в Елизаветин-
ском кургане № 6 золотые бляшки прямоу-
гольной формы с изображением Ники в рам-
ках второй половины IV в. до н.э. [Галанина
2003, с. 93, рис. II; с. 98, № 38]. Помимо при-
М. Ю. ТРЕЙСТЕР
БРОНЗОВЫЙ НАГРУДНИК ПАНЦЫРЯ С ИЗОБРАЖЕНИЕМ
ГОЛОВЫ МЕДУЗЫ ИЗ КУРГАНА № 6/1914-1915
У СТ. ЕЛИЗАВЕТИНСКОЙ В ПРИКУБАНЬЕ
1 В. 43, 5 см, макс. Шир. макс (один край утрачен) 42.7 см (первоначальная ширина пластины в
этой части 47 см). По линии нижних углов вырезов – шир. 37 см. По левому вырезу на равномер-
ных расстояниях – сохранилось шесть гвоздиков дм. 0,4 мм в сечении, концы которых загнуты
под почти прямым углом – места загиба дают толщину порядка 3-4 мм, предположительно,
кожаной основы, на которую они были набиты. По правому вырезу в центре - заклепка с
прямоугольной шляпкой с внутренней стороны (0,40 х 0,52 см); расстояние между головкой
заклепки и основой – 0,4 см. По нижнему краю завитков волос Медузы – аккуратно исполненные
заклепки с головками полусферической формы. Основу ожерелья составляют круглые выпуклые
бляшки, между которыми находятся элементы в виде двойных цветков лотоса. Зерновидные
вертикально каннелированные подвески с шариками на концах. В. подвесок ожерелья 2,30–2,35
см; дм. бляшек 0,81–0,82 см. Серьги без щитков в виде перевернутой пирамидки украшены в
верхней части полукружьями и круглыми умбоновидными выступами на каждой из граней. В.
серег с дужками 5,63 см; в. пирамидок 3,78 см. Гос. Эрмитаж, ОАВЕС, инв. Kу 1914. 8/1.
Рис. 1. Бронзовый панцырный на-
грудник из кургана № 6 у ст. Елизаве-
тинской. Гос. Эрмитаж, ОАВЕС, инв.
Ку 1914 1/8. Фото М. Трейстера.
121
################## Áîñïîðñêèå èññëåäîâàíèÿ, âûï. XXI
веденных ею параллелей среди находок из
Старшего Трехбратнего кургана и Курджип-
ского кургана, укажем также на контурные
бляшки с изображением Ники с опущенны-
ми крыльями: из погребения второй полови-
ны IV в. до н.э. в Лампсаке [Körpe, Treister
2002, p. 442–443, No. 7, fig. 13]. По сути, ука-
занные бляшки являются на сегодняшний
день единственным основанием для дати-
ровки погребения в каменном склепе.
Найденный в кургане бронзовый нагруд-
ник панцыря неоднократно привлекал внима-
ние исследователей, которые датировали его
в довольно широком диапазоне: от конца VI
– начала V до IV вв. до н.э.2. Очевидная про-
блема с датировкой панцыря заключается в том, что большинство из иссле-
дователей работали с ним по фотографиям или не занимались специально его
анализом, ограничиваясь общими наблюдениями о стиле горгонейона, кото-
рые и приводили к столь противоречивым результатам. В своей работе о мат-
рицах и технике штамповки и выколотки в греческой и римской торевтике я
также, не имея возможности работать с памятником в оригинале, ограничил-
ся попыткой датировки нагрудника по деталям украшений, представленных
на Медузе, пытаясь сопоставить изображенное в деталях ожерелье с реаль-
ными археологическими находками, и пришел к выводу о датировке нагруд-
ника в рамках последней четверти V – начала IV вв. до н.э. [Treister 2001, p. 115-
117]. По тому же пути пошел недавно и Ю.А. Виноградов, посвятивший спе-
циальную работу панцырю из Елизаветинской и проанализировавший декор
в виде ожерелья и серег Медузы [Виноградов 2005, c. 264-271]. На основании
довольно беглого анализа украшений Медузы, с очевидностью основанного
также на фотографиях панцыря, исследователь пришел к выводу о датировке
его позднеархаическим временем, что дало автору основание для различных ги-
потез о путях его попадания в гробницу, датируемую IV в. до н.э. Совершенно
2 Н. И. Веселовский (1918, 8) датировал его концом V – началом IV вв. до н.э. Й. Флорен [Floren
1977, S. 101, k,] относил горгонейон на панцыре к средней группе позднеархаического периода.
По мнению И. Краускопф [Krauskopf 1988, No. 74], пластина пацыря датируется началом V в.
до н.э., М. И. Артамонов [Artamonow 1970, Taf. 144] и Ю. Вокотопулу [Vokotopoulou 1997, pl. 204]
датировали ее концом V столетия; М. И. Ростовцев [Rostovtzeff 1922, 54] относил панцырь к
первой половине IV в. до н.э.; Л. К. Галанина – к IV в. до н.э. [Galanina, Grach 1986, fig. 218; Cat.
Hamburg 1993, Nr. 69]. Д. Вильямс [Williams 1989, 543-544] вкратце охарактеризовал пластину
панцыря как «архаизирующую работу конца V или начала IV вв. до н.э. Автор же новейшего
исследования по греческим панцырям Е. Ярва [Jarva 1995, 27-28], отметил лишь, что она вряд ли
раньше середины VI в. до н.э.
Рис. 2. То же. Оборотная сторона.
Фото М. Трейстера.
122
Òðåéñòåð Ì.Þ. Áðîíçîâûé íàãðóäíèê ïàíöûðÿ ... ############
очевидно, что назрела необходимость изучения этого уникального доспеха de
visu, что мне и удалось сделать в декабре 2007 г. благодаря любезной помощи
Л. К. Галаниной и А.Ю. Алексеева.
Несмотря на распространение горгонейонов в декоре доспеха архаичес-
кого времени, известны многочисленные примеры использования этого моти-
ва в декоре панцырей V, IV вв. до н.э., эллинистического времени и первых
веков н.э., известные, как по реальным археологическим находкам (4-й Семи-
братний курган: Minns 1913, p. 210, fig. 114; Веселовский 1918, с. 3, рис. 1; Filow
1934, S. 216-217, Abb. 223; Голямата могила, Дуванли: Filow 1934, S. 216-217, Taf.
IX, 1; Маразов 1980, c. 81, рис. 61; Cat. Saint Louis 1998, 42, fig. 8), а так же по
изображениям на вазах (см., например, краснофигурную амфору вазописца
Ахилла, ок. 450 г. до н.э., в собрании Ватиканского музея: Born 1990, p. 192-193,
fig. 17), рельефах (известняковое надгробие в форме трофея в панцыре с пте-
ригами из Сиракуз конца IV – начала III вв.до н.э.: Cat. Venice 1996, p. 751, No.
386), в скульптуре и мозаике [Laube 2006, S. 161, Taf. 72, 4]. Я не буду оста-
навливаться на эволюции греческого доспеха и на месте панцырной плас-
тины из Елизаветинской в ряду других памятников, а также на образцах
защитного вооружения, украшенных рельефными изображениями, в том числе
масками Медузы, – эти проблемы уже рассматривались в литературе [Jarva
1995; Laube 2006, S. 161], в том числе в работе Ю.А. Виноградова [2005, c.
264-271], а сосредоточусь на анализе украшений Медузы, позволяющих ре-
шить проблему датировки панцырной пластины.
О том, что украшения, часто довольно детально передаваемые в изобра-
жениях на монетах и украшениях, как правило, воспроизводили современные
типы, находившиеся в обращении в данном регионе, сомневаться не прихо-
дится – этому имеется множество примеров3. Отметим, кстати, что в ушах
Афины Парфенос на куль-обских подвесках представлены серьги в виде круг-
лых щитков со свисающими с них пирамидками [Galanina, Grach 1986, fig. 134;
Schiltz 1994, S. 378, Abb. 294; Кат. Ст. Петербург 1995, c. 144–145, № 87;
Schwarzmaier 1996, S. 129, Abb. 17; Kat. Bonn 1997, S. 166–167, Nr. 72]. Подобного
же типа серьги, пусть и отличающиеся в деталях оформления щитка и подвес-
ки, изображены в ушах Деметры [Artamonow 1970, Abb. 146; Кат. Ст. Петер-
бург 1995, с. 194-195, № 127; Cat. Malibu 2007, p. 278, No. 166] и Персефоны
[Artamonow 1970, Abb. 145; Кат. Ст. Петербург 1995, с. 194-195, № 128; Cat.
Malibu 2007, p. 278, No. 167] на бляшках из Большой Близницы, а также на юж-
ноиталийских терракотовых антефиксах: например, из Тарента, начала IV в.
до н.э. [Cat. Cologne 1998, S. 219, Nr. 164]. С другой стороны, на изображениях
3 См., например, сопоставление спиралевидной серьги, изображенной на ликийском статере
середины V в. до н.э., с реальными археологическими находками: Кат. Ст. Петербург 1995, с. 34,
рис. 30. См. также переданные в деталях изображения серёг, например, на монетах Сиракуз: Cat.
Trieste 2002, p. 162-165, figs. 4-7.
123
################## Áîñïîðñêèå èññëåäîâàíèÿ, âûï. XXI
Медузы, датируемых различ-
ным временем и происходящих
из различных регионов, пред-
ставлены самые разнообраз-
ные по формам ювелирные ук-
рашения (ср. например, буси-
ну с подвеской-горгонейоном
из Куриона середины V в. до
н.э.: в правом ухе архаическо-
го по иконографии изображе-
ния – серьга в виде проволоч-
ного колечка: Кат. Ст. Пе-
тербург, 1995, с. 247, № 183).
В ушах Медузы, изобра-
женной на панцыре, – серьги
в виде перевернутых пирами-
док, без щитков (рис. 3; 4, 2) –
именно пирамидок, а не кону-
сов [ср. Виноградов 2005, c.
269]. Непонятно, на каком основании они были отнесены Ю. А. Виноградовым
к «трансильванскому» типу и датированы эпохой поздней архаики. Бронзовые
серьги без щитков в форме перевернутых пирамидок известны по находкам в
Олинфе [Robinson 1941, p. 79-81, Nos. 264-76, 278 (type I), pls. XVII-XVIII; Pfrommer
1990, S. 223, Abb. 41, b], а золотые серьги такого типа происходят из погребений
некрополей Амфиполя второй половины IV – начала III вв. до н.э. (могилы №
70: Cat. Thessaloniki 1978, No. 381; Cat. Washington, 1980, No. 89, pl. 12; и № 42: Cat.
Hannover, 1994, Nr. 294-295) и Аканфа последней четверти IV в. до н.э. [Cat. New
York, 2004, p. 126, No. 7]. Подвески пирамидальной формы украшали различные
серьги сложной конструкции, имевшие щитки и дополнительные боковые под-
вески, получившие распространение в Малой Азии и Северной Греции во вто-
рой половине IV в. до н.э. [Pfrommer, 1990, S. 223-235, Abb. 41; Williams, 1996, p. 119-
121]. Однако, наибольшую близость к серьгам, изображенным в ушах Медузы,
обнаруживают находки из Фракии, представленные как серьгами без щитков
оформленными в виде пирамидок (из Бояна в районе Софии: Cat. Cologne, 1979, S.
175, Nr. 349; из коллекции Арес: Cat. Bonn, 2004, S. 307, Nr. 289b), так и с круглыми
щитками и пирамидальной формы подвесками, подобные находке в Могиланс-
ком кургане в районе Врацы, которая датируется второй четвертью IV в. до
н.э. [Antonov, Torbov 2002, p. 578, fig. 13B]. Интересно, что детально проработан-
ные серьги пирамидальной формы изображены в ушах Афины, протомы кото-
рой украшают бронзовые поножи из гробницы фракийского царя Севта III в
кургане Голямата косматка в районе Шипки (рис. 5) – их датируют второй
половиной IV в. до н.э. [Kitov, 2005, fig. 11; Cat. Paris, 2006, No. 63]; в ушах Ауге
Рис. 3
Рис. 3. То же. Деталь. Серьга. Фото М. Трейстера.
Рис. 4. Ожерелье и серьги, изображенные на панцыре.
Прорисовки М. Трейстера.
Рис. 4
1
2
124
Òðåéñòåð Ì.Þ. Áðîíçîâûé íàãðóäíèê ïàíöûðÿ ... ############
(рис. 6), изображенной на фиале из Рогозенско-
го клада [Fol et al. 1989, No. 4; Shefton, 1989, p. 82-
90, pl. 14: начало IV в. до н.э.; Fol 1990, S. 195-196:
ранее середины IV в. до н.э., судя по надписи;
Sparkes, 1996, p. 149, 152, fig. VI, 11: начало IV в.
до н.э.; Schwarzmaier, 1997, S. 21-22, 48, 55, 93, 169-
170: начало III в. до н.э., судя по стилистичес-
ким параллелям сюжету и орнаменту; Cat. Saint
Louis, 1998, p. 176-177, No. 107; Cat. Bonn, 2004, S.
141-142, Nr. 186], которая датируется различны-
ми исследователями по-разному в рамках нача-
ла IV – III вв. до н.э., а также на позолоченном
медальоне с профильным изображением головы
Афродиты на серебряной фиале из Могиланс-
кого кургана [Cat. Cologne, 1979, S. 149-150, Nr. 297;
Маразов, 1980, с. 67, рис. 50; Antonov, Torbov, 2002,
p. 578, fig. 13A; Cat. Bonn, 2004, S. 151, Nr. 206j: фи-
ала датирована началом IV в. до н.э.].
По мнению Ю. А. Виноградова, близкой
аналогией ожерелью на шее Медузы (рис. 4, 1;
7) является ожерелье из Семибратнего курга-
на № 2 [Artamonow, 1970, Abb. 41; Кат. Ст. Пе-
тербург, 1995, № 71; Сat. Malibu, 2007, p. 216-217,
No. 116]. Исследователь отмечает: «Этот кур-
ган датируется 450–425 гг. до н.э., но ожере-
лье, имеющее следы изношенности, было изготов-
лено явно раньше этого времени. Может быть,
этот тип украшения возник уже во время поздней
архаики» [Виноградов, 2005, c. 268]. Проблема
заключается в том, что ожерелье из 2-го Семи-
братнего кургана относится к совершенно дру-
гому типу – ожерелий из чередующихся бус и
подвесок, тогда как ожерелье на шее Медузы
состоит из чередующихся полусферических бля-
шек и элементов в виде двойных цветков лотоса.
Ожерелье с аналогичной структурой (чере-
дующиеся круглые полусферические элементы
и элементы в виде двойных цветков лотоса),
правда, не с зерновидными подвесками, а с под-
весками в виде буковых орешков (рис. 8), было
найдено в погребении т. наз. «карийской прин-
цессы» в Галикарнассе в 1989 г., датирующимся
Рис. 5. Бронзовая поножь из гроб-
ницы фракийского царя Севта III
в кургане Голямата косматка. Де-
таль (по: Cat. Paris, 2006).
Рис. 6. Серебряная с позолотой
фиала из Рогозенского клада. Де-
таль (по: Cat. Saint Louis, 1998).
125
################## Áîñïîðñêèå èññëåäîâàíèÿ, âûï. XXI
серединой – третьей четвертью IV в. до н.э.
[Özet, 1994, p. 94, No. 6b, pl. 14; Özgen, Öztürk,
1996, p. 58, fig. 131; Meriçboyu, 2001, p. 121, fig. 3]. О
том, что около середины IV в. до н.э. подвески
обоих типов могли coсуществовать, свидетель-
ствует находка в этом же погребении ожере-
лья с пронизями-подвесками зерновидной фор-
мы [Özet, 1994, p. 92–93, No. 4, fig. 11; Özgen, Öztürk,
1996, p. 58, fig. 130; Meriçboyu, 2001, p. 121, fig. 2].
Находки аналогичных по структуре оже-
релий известны также в Фессалии (Омоли-
он) и Южной Италии (Тарент). Ожерелье из
гробницы А в Омолионе украшают амфо-
ровидные подвески [Miller, 1979, p. 10-12, pl. 4;
Despini, 1996, p. 154, fig. 140; Cat. Berlin, 2002, S.
566, Nr. 426]; погребение датируется в рам-
ках последней трети IV в. до н.э., ювелир-
ные изделия, найденные в нем: второй – тре-
тьей четвертью IV в. до н.э. [Miller, 1979, p.
24]. Хранящееся в Британском музее оже-
релье, украшенное двумя типами подвесок
в виде женских головок и зерновидными под-
весками, происходит, предположительно, из
Тарента и датируется 350–330 гг. до н.э.
[Кат. Ст. Петербург, 1995, № 135; Despini,
1996, p. 152-153, figs. 138-139].
Ожерелья подобной структуры, в кото-
рых круглые бляшки украшены розеттами,
известны и по находкам из Северного При-
черноморья. К ним относятся:
1) ожерелье с подвесками двух типов: ма-
ленькими гладкими зерновидными и крупны-
ми – в виде желудей, найденное в женском по-
гребении № 4, раскопанном на некрополе Ним-
фея в декабре 1868 г. Ф. Биллером [Vickers, 1979,
p. 10, pl. XI, a-b; Deppert-Lippitz, 1985, S. 145, Abb.
93; Viсkers, 2002, p. 36-37 с библиографией pl.
12], вместе с серебряным киликом позднего
V в. до н.э. [Vickers, 1979, p. 10, pl. XIII, a;
Viсkers, 2002, p. 42-43 с библиографией pl. 15];
ожерелье датируют около 400 г. до н.э. [Кат.
Ст. Петербург, 1995, с. 153);
Рис. 7. Бронзовый панцырный на-
грудник из кургана № 6 у ст. Елиза-
ветинской. Деталь. Ожерелье. Фото
М. Трейстера.
Рис. 8. Золотое ожерелье из погребе-
ния т. наз. «карийской принцессы» в
Галикарнассе (по: Meriçboyu, 2001).
126
Òðåéñòåð Ì.Þ. Áðîíçîâûé íàãðóäíèê ïàíöûðÿ ... ############
2) ожерелье с подвесками двух типов: маленькими в виде буковых орешков и
крупными – в виде желудей, найденное в женском погребении № 83/1870 на Те-
мир-Горе [Яковенко, 1977, с. 142, рис. 2, 1; Miller, 1979, p. 11, pl. 5,a; Кат. Ст. Петер-
бург, 1995, с. 153]; Э. В. Яковенко [1977, c. 143] датирует комплекс концом V в. до
н.э.; по мнению Д. Вильямса и Д. Огдена, ожерелье из кургана на Темир-Горе
датируется второй четвертью IV в. до н.э. [Кат. Ст. Петербург, 1995, с. 153];
3) ожерелье с подвесками двух типов: зерновидными и в виде масок Ахе-
лоя: из каменной гробницы, открытой в Керчи в 1854 г. [Miller, 1979, p. 11, pl. 5c;
Кат. Ст. Петербург, 1995, № 94: 400-380 гг. до н.э.; Cat. Amsterdam, 2004, p. 42;
Cat. Malibu, 2007, p. 150-151, No. 57: начало IV в. до н.э.];
4) ожерелье с зерновидными подвесками из женского (бокового) погребе-
ния Большого Рыжановского кургана (кургана № 4) [Онайко, 1970, c. 117,
№ 792, табл. XXXVII; Chochorowski et al. 1996, p. 246, fig. 5, 9; Скорый, 1998,
c. 123, № III.2; см. также реконструкцию: Клочко, 1998, c. 139–150, рис. 7].
Большой Рыжановский курган датируется в пределах первой четверти III в.
до н.э., при этом анализ показывает, что большинство находок из погребе-
ний кургана укладывается в рамки второй половины – конца IV в. до н.э.
[см., например, Скорый, 1998, c. 132].
Зерновидные подвески ожерелья Медузы, украшенные сплошными вер-
тикальными ребрами (без перьевого орнамента в верхней части, характер-
ного для зерновидных подвесок более поздних ожерелий в виде тесьмы), на-
ходят ближайшие параллели среди подвесок ожерелья из керченской гробни-
цы, открытой в 1854 г.
Таким образом, ожерелье, представленное на шее Медузы, относится к
типу украшений, засвидетельствованных по находкам как из Малой Азии,
так и Северного Причерноморья, и может датироваться в широких рамках
конца V – второй половины IV вв. до н.э. С наибольшей вероятностью, оно
может относиться ко второй – третьей четверти IV в. до н.э. Интересно, что
в этих же рамках датируется и серебряный кубок из клада в Пандерме на
северо-западе Малой Азии, край которого украшен орнаментом из череду-
ющихся кружков и двойных цветков лотоса [Miller, 1993, p. 126, pl. 29.1; Platz-
Horster, 2005, S. 299-300, Abb. 9-10; Cat. Speyer, 2006, S. 183]. Отсутствие харак-
терных элементов декора пирамидальных серег затрудняет их отнесение к
какому-то конкретному варианту, вместе с тем отсутствие щитков и до-
полнительных боковых подвесок позволяет, скорее, сопоставлять их с серь-
гами, получившими распространение до середины IV в. до н.э. в Македо-
нии и во Фракии (terminus ante quem находок из Олинфа – 348 г. до н.э.). В
целом, анализ представленных с этнографической точностью украшений
свидетельствует, с наибольшей вероятностью, о датировке бронзового панцы-
ря в рамках первой половины, вероятнее всего, второй четверти IV в. до н.э.
Сложность датировки панцыря исключительно по стилистическим призна-
кам объясняется тем, что, с точки зрения иконографии, изображение Медузы,
127
################## Áîñïîðñêèå èññëåäîâàíèÿ, âûï. XXI
представленное на панцыре, выполнено в традициях искусства эпохи арха-
ики. Для архаических изображений Медузы Горгоны характерны подобные
завитки прически надо лбом, вертикальные пряди волос, украшенные косы-
ми насечками, крупные выпуклые глаза, а также клыки, вертикально тор-
чащие по углам рта. Подобные изображения широко известны, например, в
бронзовой пластике первой половины – середины VI в. до н.э. Часто такие
маски Медузы оформляли атташи бронзовых сосудов4, архитектурную тер-
ракоту (см. например, раскрашенный рельеф из Сиракуз: Cat. Venice 1996, p.
673, No. 56; Cat. Cologne 1998, Nr. 26). Известны подобные изображения и на
доспехе, например, на конском прометопидии конца VI в. до н.э. из Руво в
Апулии (Cat. Naples 1996, p. 124, No. 1045, col. pl. on p. 243; см. подробнее ниже).
Я не буду подробно рассматривать проблемы иконографии архаических
горгонейонов – им посвящена специальная литература, выделяются локаль-
ные варианты (лаконский, коринфский, аттический и хронологические группы:
Rolley 1982, p. 63-66; Stibbe 2000, p. 61-64; 72-74; 107; Rolley 2003, p. 134-137, fig. 92).
О том, что иконография архаической Горгоны, по крайней мере, в Се-
верном Причерноморье и, в частности, на Боспоре, используется еще во
второй четверти – середине V в. до н.э. свидетельствуют золотые бляшки
с подобными изображениями5.
Вместе с тем очевидно, что в данном случае мы имеем дело не с произведе-
нием архаического, но архаизирующего стиля. Для изображений Медузы арха-
ического стиля нехарактерна такая деталь, как изображение цветка лотоса,
вырастающего из головы Медузы и переплетающегося со змеями. Ближайшую
параллель этому элементу изображения мы находим на золотом налобнике из
Большой Цимбалки с изображением т. наз. змееногой богини, из нижней час-
ти тулова которой произрастают подобный цветок лотоса и извивающиеся
змеи [Artamonow, 1970, Abb. 186; Маразов, 1980, с. 75, рис. 57; Galanina, Grach,
1986, fig. 144; Cat. Hamburg, 1993, Nr. 52; Boardman, 1994, p. 209, fig. 6, 32; Jacobson,
1995, p. 272-273, fig. 142; Michel, 1995, S. 171-173, K 10, Abb. S. 224; Kull, 1997, S. 386-
387, Abb. 90, 2; Ustinova, 1999, p. 94-95, pl. 6, 1, 6]. Упомянем также сопоставимые
4 Например, гидрий из Требениште, гробница III [Filow 1927, S. 54-57, Nr. 70, Taf. IX; Маразов
1980, с. 79, рис. 60; Rolley 1982, p. 51, pl. XXXIX, fig. 181; Stibbe 2000, p. 72-74, fig. 45]; из Нови
Пазар [Popoviæ et al. 1969, p. 73-74, No. 42; Mano-Zisi, Popoviæ 1969, s. 78, No. 3, pl. III; IIIa, c, f;
Mano-Zisi, Popoviæ 1971, S. 195, Nr. 1, Taf. 48; Rolley 1982, p. 64, note 155, 88-89, pl. XXXIX, figs.
184-185] и Пидны [Vokotopoulou 1997, p. 117-119, pls. 105-108; pp. 246-247; Stibbe 2000, p. 102-111,
figs. 63-64]; кратеров из Викса [Rolley 1982, pl. XL, fig. 186; Rolley 2003, p. 77-143, pls. 77a, 98,
99a,b]; и Требениште [Popoviæ et al. 1969, p. 71, No. 33, Маразов 1980, с. 73, рис. 55; Rolley 1982, p.
49, pl. XL, fig. 187]; цисты из Сала Консилина (Салерно) (Cat. Trieste 2002, p. 224-226, No. 51.7).
5 Из Семибратнего кургана № 2 [Artamonow 1970, S. 27, Abb. 45; Кат. Ст. Петербург 1995, с. 131,
№ 74; Cat. Bonn 1997, S. 87, Nr. 14; Cat. Malibu 2007, p. 215, No. 114], а также нимфейских курганов
№ 17/1876 [Силантьева 1959, с. 74, рис. 38, 5-6; Artamonow 1970, Taf. 103-104] и 24/1876 [Силанть-
ева 1959, с. 56, рис. 24, 5; Artamonow 1970, S. 23, Abb. 35; Кат. Ст. Петербург 1999, c. 91, № 220].
128
Òðåéñòåð Ì.Þ. Áðîíçîâûé íàãðóäíèê ïàíöûðÿ ... ############
композиции на золотой фиале из Куль-Обы [Artamonow,
1970, S. 70, Taf. 207, 210; Galanina, Grach, 1986, figs. 164–165;
Cat. Zürich, 1993, S. 80–81, Nr. 34; Cat. Hamburg, 1993, S. 118–
121, Nr. 59; Schiltz, 1994, S. 146–147, Abb. 109; Jacobson, 1995,
p. 215–216, VI.F.2, fig. 94; Cat. Bonn, 1997, Nr. 70; Cat. Malibu,
2007, p. 240-241, No. 139]. Наконец, отметим и золотые
бляшки – украшения конской сбруи – из Чмыревой Моги-
лы с изображеними горгонейонов, увенчанных пальмет-
тами [Онайко, 1970, с. 102, № 428; 127, табл. XXIV, в].
Находки, подобные публикуемой, панцырных пластин
неизвестны не только в Северном Причерноморье, но и в
Греции или Малой Азии. Сравнительно широкое распро-
странение ожерелий типа, украшающего Медузу на пан-
цыре из Елизаветинского кургана № 6, не дает основа-
ний для предположений о месте изготовления доспеха, хотя
ближайшая параллель неорнаментированным бляшкам в
составе ожерелий имеется на находке из Галикарнасса в
Малой Азии, а неорнаментированные серьги в виде пере-
вернутых пирамидок получают широкое распростране-
ние в Северной Греции, Македонии и Фракии. Сопостав-
ление такого необычного элемента композиции, как цве-
ток лотоса, произрастающий из головы Медузы, с изоб-
ражениями на памятниках торевтики т. наз. греко-скифс-
кого стиля позволяет, однако, предположительно рассмат-
ривать севернопричерноморскую (боспорскую) мастерс-
кую в качестве возможного места изготовления доспеха.
В этой связи следует, безусловно, остановиться на
находке бронзовых поножей с изображением головы Ме-
дузы (рис. 9) в кургане, раскопанном А.Б. Ашиком в 1838 г. [ДБК 1854, с. 182,
196, табл. XXVIII, 7; Блаватский, 1954, с. 82, рис. 36, 2; Галанина, 1965, с. 12,
17-18, № 3; Haynes, 1962, p. 804; Kunze, 1991, S. 47-48, Taf. 37; 115, Nr. III, l/m: ошибоч-
но как происходящий из кургана Кекуватского; Jarva 1995, p. 94; Kull, 1997, S. 291-
292, Abb. 46, 6; Виноградов, 2004a, c. 33, рис. 8, 3; 38-39; Виноградов, 2004b, c.
52, рис. 1, 2; с. 53-54]. По датировке Ю.А. Виноградова, «курган Ашика» был
сооружен в конце первой четверти IV в. до н.э. [Виноградов, 2004b, c. 51], при
этом поножи, для которых исследователь отмечает близкое сходство в изоб-
ражении головы Горгоны с панцырем из Елизаветинского кургана [Виног-
радов 2005, c. 269], датируются им по стилистическим соображениям второй
половиной VI в. до н.э. [Виноградов, 2004a, с. 38-39; Виноградов, 2004b, с. 54;
Виноградов, 2005, с. 269]. Действительно, иконография головы Медузы на кер-
ченских поножах характерна для архаического типа изображений Медузы и в
чем-то близка изображению головы Медузы на панцыре из Елизаветинской.
Рис. 9. Бронзовая по-
ножь с изображением
головы Медузы из кур-
гана, раскопанного
А.Б. Ашиком в 1838 г.
(по: ДБК 1854).
129
################## Áîñïîðñêèå èññëåäîâàíèÿ, âûï. XXI
Изображения головы Медузы
известны на наколенных частях
некоторых бронзовых поножей из
Южной Италии, которых датиру-
ют позднеархаическим временем6.
Подобное же изображение имеет-
ся на ноге всадника бронзовой ко-
лоссальной статуи из Великой Гре-
ции, так наз. Piot bronze (рис. 10) в
собрании Британского музея, ко-
торую датируют второй четвер-
тью V в. до н.э. [Haynes, 1962, p. 803-
807, fig. 2; Williams, 1989, 533, figs. 5-
6; 543-544; ср. Kunze, 1991, S. 75;
McCahn 2000, p. 101, fig. 3]. К сожа-
лению, все эти памятники датируют-
ся по стилистическим признакам.
Завитки под наколенной час-
тью, а также волюты, украшаю-
щие выпуклости, соответствую-
щие икроножным мышцам на кер-
ченских поножах, находят точное
параллели на серии бронзовых по-
ножей из Олимпии позднеархаичес-
кого времени группы С, по клас-
сификации Э. Кунце [Kunze, 1991,
S. 103-104, Nr. III,18, 20, Taf. 25-26; S.
105, Nr. III.28-29, Taf. 31-34], и из Руво. Эти поножи отличаются от поножей
классического времени «анатомической» формы, получивших распрост-
ранение преимущественно в IV в. до н.э. (к ним относится подавляющее
большинство бронзовых поножей из Северного Причерноморья: [Галани-
на, 1965]). Контекст находок некоторых поножей из Олимпии с подобными
S-видными завитками и волютами датируется позднеархаическим време-
нем; изображения подобных поножей в скульптуре и вазописи позволяют
относить их к первым десятилетиям V в. до н.э. [Kunze, 1991, 75, 105]. По-
добная поножь из Руво, найденная в 1840 г., датируется издателями V в. до н.э.
[Kunze, 1991, S. 114, Nr. III.i; Cat. Naples 1996, p. 126, No. 10.53]. Особенно близки
керченским поножи неизвестного происхождения, хранящиеся в Балтиморе,
Рис. 10. Нога всадника бронзовой колоссальной
статуи из Великой Греции, так наз. Piot bronze.
Британский музей (по: Williams, 1989).
6 Из Канозы или Руво, Карлсруэ, инв. F 443-444 (Jurgeit 1999, Nr. 182-183: последняя четверть VI в.
до н.э.); из Руво, Британский музей, инв. 249 (Walters 1899, No. 249, pl. 48; Kunze, 1991, S. 114-115, Nr.
III.j/k); коллекция Ш. Уайт и Л. Леви: Cat. New York, 1990, No. 91: VI – V вв. до н.э.
9 БИ-XХI
130
Òðåéñòåð Ì.Þ. Áðîíçîâûé íàãðóäíèê ïàíöûðÿ ... ############
наколенная часть которых укра-
шена львиными масками (рис. 11)
[Kunze, 1991, S. 116, Nr. IIIp, Taf. 37].
Также и изображения на крас-
нофигурных вазах [Kunze, 1991, S.
73-74, Anm. 150; например: CVA
Genève 1, Suisse 1, pl. 14, 3; CVA
Bologna 4, Italia XXVII, pl. 74, 9] сви-
детельствуют о распространении
подобных поножей не ранее после-
дних десятилетий VI в. до н.э. и не
позднее середины V в. до н.э. S-вид-
ные завитки под наколенной час-
тью имеет и поножь с головой Ме-
дузы, представленная на упомяну-
той выше бронзовой скульптурe
всадника, Piot bronze, датируемой
второй четвертью V в. до н.э. Та-
ким образом, керченские поножи не
могут датироваться позднее сере-
дины V в. до н.э. и, учитывая да-
тировку погребения, в котором они были найдены, находились в употреб-
лении не менее 50-70 лет. Э. Кунце отмечает, что образцы архаического
доспеха еще долго хранились в святилищах и, по крайней мере, до середи-
ны V в. до н.э. могли передаваться по наследству и находиться, таким об-
разом, в обращении, однако, как он отмечает, постепенно такие предметы
доспеха изымались из святилищ и пропадали из обихода и уже во второй
половине V в. до н.э. не оставили какого-либо отражения в изобразитель-
ных памятниках [Kunze, 1991, S. 75]. Вместе с тем, по крайней мере, на пери-
ферии греческого мира, они могли сохраниться вплоть до IV в. до н.э. Это
косвенно подтверждается не только находкой поножей первой половины V в.
до н.э. в керченском погребении первой четверти IV в. до н.э., но и находками
серебряных, частично позолоченных поножей в Аджиголе [Cat. Frankfurt, 1994,
S. 162-163, Nr. 49.2-3] и Враце [Маразов, 1980, с. 33-66; Cat. Saint Louis, 1998, p.
159, No. 89], в декоре которых прослеживается безусловная связь с поножами,
наколенные части которых украшены масками Медузы.
Таким образом, на Боспоре вплоть до начала IV в. до н.э. находились в
употреблении предметы парадного доспеха позднеархаического – раннеклас-
сического времени, в том числе украшенные горгонейонами ранних типов,
которые могли послужить прототипами для оружейников, работавших в кон-
це V – первой четверти IV вв. до н.э. Не исключено, что к их изделиям можно
относить и выполненный в архаизирующем стиле панцырь из Елизаветинской.
Рис. 11. Бронзовые поножи неизвестного про-
исхождения. Балтимор, Галерея Уолтерса (по:
Kunze 1991).
131
################## Áîñïîðñêèå èññëåäîâàíèÿ, âûï. XXI
К сожалению, поскольку, панцыр-
ная пластина была найдена не in situ,
а в грабительской яме, а само погре-
бение в склепе было полностью раз-
граблено, у нас нет никаких данных ни
для уточнения датировки контекста, ни
для размышлений на тему, кому мог
принадлежать этот уникальный дос-
пех. В любом случае, в погребение во-
ина в Елизаветинском кургане № 6
был положен не антикварный панцырь
позднеархаического времени, как по-
лагает Ю. А. Виноградов [2005, с. 270],
не вещь, которая могла из поколения
в поколение передаваться по наслед-
ству боспорскими тиранами или очень
долго храниться в одной из храмовых
сокровищниц, а более-менее одновре-
менный (в рамках одного, максимум,
двух поколений) предмет, имеющий,
безусловно, не только парадную, но и
практическую функцию доспеха. О
последней говорят и различные типы
сохранившихся гвоздей и заклепок для его крепления к основе (рис. 12),
свидетельствующие о замене основы и переделке панцыря.
ЛИТЕРАТУРА
Блаватский В. Д. Очерки военного дела в античных государствах Северного Причерноморья.
М., 1954.
Веселовский Н. И. Бронзовый нагрудный панцырь с изображением головы Медузы // ИАК. 1918.
65. С. 1–8.
Виноградов Ю. А. «Там закололся Митридат…». Военная история Боспора Киммерийского в
доримскую эпоху. Ст. Петербург, Москва, 2004.
Виноградов Ю. А. О так называемом кургане Ашика (1838 г.) // Невский археолого-историогра-
фический сборник. К 75-летию А. А. Формозова. СПб., 2004. С. 49–56.
Виноградов Ю. А. Бронзовый панцырь из Елизаветинского кургана // Боспорский феномен. Про-
блема соотношения письменных и археологических источников. Материалы между-
народной научной конференции. Ст. Петербург, 2005. C. 264–271.
Галанина Л. К. Греческие поножи Северного Причерноморья // АСГЭ. 1965. Вып. 7. С. 5–27.
Галанина Л. К. Золотые украшения из Елизаветинских курганов в Прикубанье // АСГЭ. 2003. 36.
C. 89–99.
Древности Боспора Киммерийского. СПб., 1854.
Кат. Ст. Петербург. Вильямс Д., Огден Д. Греческое золото. Ст. Петербург, 1995.
Рис. 12. Бронзовый панцырный нагрудник
из кургана № 6 у ст. Елизаветинской. Обо-
ротная сторона. Детали. Фото М. Трейстера.
132
Òðåéñòåð Ì.Þ. Áðîíçîâûé íàãðóäíèê ïàíöûðÿ ... ############
Кат. Ст. Петербург. С. П. Борисковская (ред.). Древний город Нимфей. Государственный Эр-
митаж. Каталог выставки. Ст. Петербург, 1999.
Клочко Л. С. Реконструкция костюма женщины из боковой могилы Большого Рыжановского
кургана // Materia³y i sprawozdania Rzeszowskiego Oœrodka Archeologicznego. 1998. 19. C.
139–150.
Маразов И. Наколенникът от Враца. София, 1980.
Онайко Н. А. Aнтичный импорт в Приднепровье и Побужье в IV–II вв. до н.э. САИ, Д1-27. M.,
1970.
Силантьева Л. Ф. Некрополь Нимфея // МИА. Вып. 69. М., Л., 1959. С. 5–107.
Скорый С. А. Основы археологического датирования Большого Рыжановского кургана // Materia³y
i sprawozdania Rzeszowskiego Oœrodka Archeologicznego. 1998. 19. C. 119–137.
Яковенко Э. В. Погребение богатой скифянки на Темир-Горе // Скифы и сарматы. Киев, 1977. C.
140–145.
Antonov D., Torbov N. Bronze Tools with Human Effigies found in Northwestern Bulgaria // A.Giumlia-Mair
(ed.), I Bronzi antichi: Produzioni e tecnologia. Atti del XV Congresso Internazionale sui Bronzi
Antichi. Instrumentum Monographies 21. Montagnac. 2002. P. 571–580.
Artamonow M. I. Goldschatz der Skythen. Prag, 1970.
Boardman J. The Diffusion of Classical Art in Antiquity. London, 1994.
Born H. Patinated and Painted Bronzes: Exotic Technique or Ancient Tradition // M. True, J. Podanyi (eds.),
Small Bronze Sculptures from the Ancient World. Malibu, 1990. P. 179–196.
Cat. Amsterdam. Kalashnik Yu. Greek Gold. From the Treasure Rooms of the Hermitage. Zwolle, 2004.
Cat. Berlin. F. Zimmer (Hrsg.), Die griechische Klassik. Idee oder Wirklichkeit. Mainz, 2002.
Cat. Bonn. L. Barkova, Ju. Kalašnik (Hrsg.), Zwei Gesichter der Eremitage. Die Skythen und ihr Gold. Bonn,
1997.
Cat. Cologne. Die neue Welt der Griechen. Antike Kunst aus Unteritalien und Sizilien. Köln, 1998.
Cat. Frankfurt. B. Deppert-Lippitz, W. Meier-Arendt (Hrsg.), Goldhelm. Schwert und Silberschätze. Reichtümer
aus 6000 Jahren rumänischer Vergangenheit. Frankfurt, 1994.
Cat. Hamburg. Gold der Skythen. Schätze aus der Staatlichen Eremitage St. Petersburg. Neumünster, 1993.
Cat. Hannover. Makedonen die Griechen des Nordens. Forum des Landesmuseum Hannover. Athen, 1994.
Сat. Malibu. A. Trofimova (ed.), Greeks on the Black Sea: Ancient Art from the Hermitage. Los Angeles,
2007.
Cat. Naples. I Greci in Occidente: La Magna Graecia nelle collezioni del Museo Archeologico di Napoli.
Naples, 1996.
Cat. New York . D. von Bothmer (ed.), Glories of the Past. Ancient Art from the Shelby White and Leon Levy
Collection. The Metropolitan Museum of Art. New York, 1990.
Cat. New York . D. Pandermalis (ed.), Alexander the Great. Treasures from an Epic Era of Hellenism. New
York, 2004.
Cat. Paris. V. Fol (ed.), L’or des Thraces. Trésors de Bulgarie. Musée Jacquemart-André. Paris, 2006.
Cat. Saint Louis. I. Marazov (ed.), Ancient Gold: The Wealth of the Thracians. Treasures from the Republic of
Bulgaria. New York, 1998.
Cat. Speyer. Historisches Museum der Pfalz Speyer (ed.), Pracht und Prunk der Grosskönige. Das persische
Weltreich. Stuttgart, 2006.
Cat. Thessaloniki. Treasures of Ancient Macedonia: Catalogue. Thessaloniki, 1978.
Cat. Trieste. A. Giumlia-Mair, M. Rubinich (eds.), Le arti di Efesto. Capolavori in metallo dalla Magna Grecia.
Trieste, 2002.
Cat. Venice. The Western Greeks. Venezia, 1996.
Cat. Washington. The Search for Alexander. Washington, 1980.
Cat. Zurich. M. Karabelnik (Hrsg.), Aus den Schatzkammern Eurasiens. Zürich, 1993.
Chochorowski et al. Chochorowski J., Grigor’ev V., Skoryj, S. Badanie wykopaliskowe Wielkiego Kurhanu
Ry¿ anowskiego w Ry¿ anówce na Ukrainie // Materia³y i sprawozdania Rzeszowskiego Oœrodka
Archeologicznego. 1996. 17. s. 239–259.
133
################## Áîñïîðñêèå èññëåäîâàíèÿ, âûï. XXI
CVA Bologna 4, Italia XXVII. Montanari G. B. Museo civico di Bologna. Bologna, 1957.
CVA Genève 1, Suisse 1. Bruckner A. Genève, Musée d’art et d, histoire. Berne, 1962.
Despini A. Greek Art. Ancient Gold Jewellery. Athens 1996.
Filow B. Die archaische Nekropole von Trebenischte am Ochrida-See. Berlin, Leipzig, 1927.
Filow B. Die Grabhügelnekropole bei Duvanlij in Südbulgarien. Sofia, 1927.
Floren J. Studien zur Typologie des Gorgoneion. Münster, 1977.
Fol A. Der Schatzfund von Rogozen. Zum Hellenismus in Südosteuropa // Akten des XIII. Intern. Kongresses für
klassische Archäologie Berlin 1988. Mainz, 1990. S. 195 – 205.
Fol A., Tsvetkov B., Mihailov G., Venedikov I., Marazov I. The Rogozen Treasure. Sofia, 1989.
Galanina L., Grach, N. Scythian Art. Leningrad, 1986.
Jacobson E. The Art of the Scythians. The Interpretation of Cultures at the Edge of the Hellenic World
(Handbuch der Orientalistik, 8. 2). Leiden, New York, Köln 1995.
Jarva E. Archaiologia on Archaic Greek Body Armour. Rovaniemi, 1995.
Jurgeit F. Die etruskischen und italischen Bronzen sowie Gegenstände aus Eisen, Blei und Leder im Badeischen
Landesmuseum Karlsruhe (Terra Italia, 5). Pisa, Rome, 1999.
Haynes D. Some Observations of Early Greek Bronze Casting // Archäologicher Anzeiger. 1962. Sp. 803–807.
Kitov G. The Newly Discovered Tomb of the Thracian Ruler Seutes III // Archaeologia Bulgarica. 2005. 2. P.
23–37.
Körpe R., Treister M. Rescue Excavations in the Necropolis of Lampsacus, 1996 // Studia Troica. 2002. 12. P.
429–450.
Krauskopf I. Gorgo, Gorgones // LIMC. IV. P. 285–330.
Kull B. Tod und Apopheose. Ikonographie in Grab und Kunst der jüngeren Eisenzeit an der unteren Donau und
ihrer Bedeutung für die Interpretation von «Prunkgräbern» // Bericht der Römisch-Germanischen
Komission. 1997. 78. S. 197 – 466.
Kunze E. Beinschienen (Olympische Forschungen, XXI). Berlin, New York, 1991.
Laube I. Thorakophoroi: Gestalt und Semantik des Brustpanzers in der Darstellung des 4. bis 1. Jhs. v. Chr.
(Tübinger archäologische Forschungen, 1). Rahden/Westf., 2006.
Mano-Zisi Ð., Popoviæ Lj. B. Novi Pazar. Ilirsko-grèki nalaz. Beograd, 1969.
McCahn A. M. The Riace Bronzes: Gelon and Hieron I of Syracuse I // C. C. Mattusch, A. Brauer, S. E.
Knudsen (eds.), From the Parts to the Whole: Vol. 1. Acta of the 13th International Bronze Congress
held at Cambridge, Massachusetts, May 28-June 1, 1996 (Journal of Roman Archaeology
Supplement Series 39). Portsmouth, 2000. P. 97–105.
Meriçboyu Y.A. Antikçað’ de Anadolu takilari. Istanbul, 2001.
Michel S. Der Fisch in der skythischen Kunst (Europäische Hochschulschriften, Archäologie, 52). Frankfurt am
Main, 1995.
Miller M. C. Adoption and Adaptation of Achaemenid Metalware Forms in Attic-Black-Gloss Ware of the
Fifth Century // Archäologische Mitteilungen aus Iran. 1993. 26. S. 109–146.
Miller S. Two Groups of Thessalian Gold. Berkeley, Los Angeles, 1979.
Özet M. Y. The Tomb of a Noble Woman from the Hekatomid Period // Hekatomid Caria and the Ionian
Renaissance. Acts of the Intern. Symposium at the Dept. of Greek and Roman Studies, Odense
University, 28-29 Nov. 1991. Halicarnassian Studies I. Odense 1994. P. 88–96.
Özgen I., Öztürk, J. Heritage Recovered. The Lydian Treasure. Istanbul, 1996.
Pfrommer M. Untersuchungen zur Chronologie früh-und hochhellenistischen Goldschmucks. Istanbuler Forschungen
37. Tübingen, 1990.
Platz-Horster, G. Die Silberfunde von Panderma in der Antikensammlung Berlin // T. Ganschow, M. Steinhart
(Hrsg.), Otium. Festschrift für Volker Michael Strocka. Remshalden, 2005. S. 295–303.
Popoviè L.B., Mano-Zisi D., Velièkoviè M., Jelièiè B. Greek, Roman and Early-Christian Bronzes in Yugoslavia.
Belgrade, 1969.
Robinson D. M. Metal and Minor Miscellaneous Finds. Excavations at Olynthus 10. Baltimore, 1941.
Rolley C. Les vases de bronze de l’archïsme récent en Grand Grèce. Naples, 1982.
C. Rolley (ed.), La tombe princière de Vix. Paris, 2003.
134
Òðåéñòåð Ì.Þ. Áðîíçîâûé íàãðóäíèê ïàíöûðÿ ... ############
Rostovtzeff M. I. Iranians and Greeks in South Russia. Oxford, 1922.
Schiltz V. Die Skythen und andere Steppenvölker. München, 1994.
Schwarzmaier A. Die Gräber in der Großen Blizniza und ihre Datierung // Jahrbuch des deutschen archäologischen
Instituts. 1996. 111. S. 105–137.
Schwarzmaier A. Griechische Klappspiegel (Athenische Mitteilungen Beih. 18). Berlin, 1997.
Shefton B. The Auge Bowl // B. F. Cook (ed.), The Rogozen Treasure. Papers of the Anglo-Bulgarian Conference,
12 March 1987. London, 1989. P. 82–90.
Sparkes B. A. The Red and the Black. Studies in Greek Pottery. London, New York, 1996.
Stibbe C. The Sons of Haphaistos. Aspects of the Archaic Greek Bronze Industry. Rome, 2000.
Treister M. Y. Hammering Techniques in Greek and Roman Jewellery and Toreutics (Colloquia Pontica, 8).
Leiden, Köln, Boston, 2001.
Ustinova Ju. B. The Supreme Gods of the Bosporan Kingdom: Celestial Aphrodite and the Most High God
(Religions in the Graeco-Roman World, 135). Leiden, 1999.
Vickers M. Scythian Treasures in Oxford. Oxford, 1979.
Vickers M. Scythian and Thracian Antiquities. Oxford, 2002.
Vokotopoulou I. ÅëëçíéêÞ ôÝ÷íç. Áñãõñá êáé ÷Üëêéíá Ýñãá ôÝ÷íçò óôçí áñ÷áéüôçôá. Athens, 1997.
Walters H. B. Catalogue of the Bronzes, Greek, Roman and Etruscan, in the Department of Greek and Roman
Antiquities in the British Museum. London, 1899.
Williams D. Knight Rider. The Piot Bronze // Archäologischer Anzeiger. 1989. S. 529–551.
Williams D. The Kyme Treasure // A. Calinescu (ed.), Ancient Jewelry & Archaeology. Bloomington, Indianapolis,
1996. P. 117–129.
M.Y. Treister
BRONZE COAT OF MAIL BREASTPLATE REPRESENTING THE HEAD OF MEDUSA
FROM THE TUMULUS 6\1914-1915 NEAR ELIZAVETINSKAYA IN THE KUBAN REGION
Summary
In 1914, during archaeological digs of the tumulus no.6 near Elizavetinskaya place N.I. Veselovsky
found a plunder’s pit with ledges. There were stone slabs of a destroyed crypt, small bronze coat of
mail plates and a bronze coat of mail breastplate representing the head of Medusa in relief. The
author considers the elements of ceremonial armour of late archaic – early classic period together
with the one decorated with gorgoneions of early types, which could be the prototypes for armourers
of the end of the 5th – the first quarter of the 4th century BC, were in use right up to the beginning of
the 4th century BC. It is not improbable that the coat of mail from Elizavetinskaya, which is made in
archaic style, can be related to their production. Unfortunately, the breastplate was found not in situ
but in the plunder’s pit. The burial was robbed completely and there are no any data either for dating
specification of the context or for the ideas on the subject of attribute of this unique armour.
|