О Присяге граждан Херсонеса Таврического и загадочном слове ΣАΣТНР
В статье представлены основные интерпретации дискуссионных и все еще окончательно не решенных вопросов, касающихся отдельных сведений и единого в своем роде слова ΣΑΣΤΗΡ в уникальной Присяге граждан Херсонеса Таврического, впервые изданной В. В .Латышевым в 1892 г. С тех пор она служит бесспорным ис...
Збережено в:
| Дата: | 2010 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Russian |
| Опубліковано: |
Кримське відділення Інституту сходознавства ім. А.Ю. Кримського НАН України
2010
|
| Назва видання: | Боспорские исследования |
| Теми: | |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/171913 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | О Присяге граждан Херсонеса Таврического и загадочном слове ΣАΣТНР / А.С. Русяева // Боспорские исследования. — 2010. — Вып. XXIII. — С. 191-213. — Бібліогр.: 71 назв. — рос. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-171913 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-1719132020-10-12T01:25:36Z О Присяге граждан Херсонеса Таврического и загадочном слове ΣАΣТНР Русяева, А.С. Статьи В статье представлены основные интерпретации дискуссионных и все еще окончательно не решенных вопросов, касающихся отдельных сведений и единого в своем роде слова ΣΑΣΤΗΡ в уникальной Присяге граждан Херсонеса Таврического, впервые изданной В. В .Латышевым в 1892 г. С тех пор она служит бесспорным источником для изучения многих вопросов исторического, экономического и культурного развития этого полиса в период раннего эллинизма. The article presents the main interpretations of the debatable and still not finally solved problems concerning some information and the only one in its kind word ΣΑΣΤΗΡ in the unique Oath of Tauric Chersonesos citizens that was first published by V.V. Latyshev in 1892. Since then it is a non questionable source for the study of a lot of issues in historic, economical and cultural development of the city in the Early Hellenistic period. У статті подані основні інтерпретації дискусійних і все ще остаточно не з’ясованих питань, що стосуються окремих відомостей та єдиного у своєму роді слова ΣΑΣΤΗΡ в унікальній Присязі громадян Херсонеса Таврійського, що була вперше опублікована В.В.Латишевим 1892 р. З того часу вона є безперечним джерелом для вивчення багатьох питань історичного, економічного та культурного розвитку цього поліса у період раннього еллінізму. 2010 Article О Присяге граждан Херсонеса Таврического и загадочном слове ΣАΣТНР / А.С. Русяева // Боспорские исследования. — 2010. — Вып. XXIII. — С. 191-213. — Бібліогр.: 71 назв. — рос. ХХХХ-0004 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/171913 ru Боспорские исследования Кримське відділення Інституту сходознавства ім. А.Ю. Кримського НАН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Статьи Статьи |
| spellingShingle |
Статьи Статьи Русяева, А.С. О Присяге граждан Херсонеса Таврического и загадочном слове ΣАΣТНР Боспорские исследования |
| description |
В статье представлены основные интерпретации дискуссионных и все еще окончательно не решенных вопросов, касающихся отдельных сведений и единого в своем роде слова ΣΑΣΤΗΡ в уникальной Присяге граждан Херсонеса Таврического, впервые изданной В. В .Латышевым в 1892 г. С тех пор она служит бесспорным источником для изучения многих вопросов исторического, экономического и культурного развития этого полиса в период раннего эллинизма. |
| format |
Article |
| author |
Русяева, А.С. |
| author_facet |
Русяева, А.С. |
| author_sort |
Русяева, А.С. |
| title |
О Присяге граждан Херсонеса Таврического и загадочном слове ΣАΣТНР |
| title_short |
О Присяге граждан Херсонеса Таврического и загадочном слове ΣАΣТНР |
| title_full |
О Присяге граждан Херсонеса Таврического и загадочном слове ΣАΣТНР |
| title_fullStr |
О Присяге граждан Херсонеса Таврического и загадочном слове ΣАΣТНР |
| title_full_unstemmed |
О Присяге граждан Херсонеса Таврического и загадочном слове ΣАΣТНР |
| title_sort |
о присяге граждан херсонеса таврического и загадочном слове σаσтнр |
| publisher |
Кримське відділення Інституту сходознавства ім. А.Ю. Кримського НАН України |
| publishDate |
2010 |
| topic_facet |
Статьи |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/171913 |
| citation_txt |
О Присяге граждан Херсонеса Таврического и загадочном слове ΣАΣТНР / А.С. Русяева // Боспорские исследования. — 2010. — Вып. XXIII. — С. 191-213. — Бібліогр.: 71 назв. — рос. |
| series |
Боспорские исследования |
| work_keys_str_mv |
AT rusâevaas oprisâgegraždanhersonesatavričeskogoizagadočnomslovesastnr |
| first_indexed |
2025-07-15T07:55:27Z |
| last_indexed |
2025-07-15T07:55:27Z |
| _version_ |
1837698781235118080 |
| fulltext |
А.С. РУСЯЕВА
О ПРИСЯГЕ ГРАЖДАН ХЕРСОНЕСА ТАВРИЧЕСКОГО
И ЗАГАДОЧНОМ СЛОВЕ ΣΑ ΣΤΗ Ρ
Со времени находки в Херсонесе Таврическом первого фрагмента высо
кой беломраморной стелы с текстом Присяги его граждан прошло 120 лет1.
Тем не менее этот уникальный документ до сих пор остается важнейшим
эпиграфическим источником для всестороннего исследования нс только по
литического, экономического и культурного развития этого полиса, но и зна
чения религиозных культов разных эллинских богов и обожествленных геро
ев для сплоченности гражданской общины в период кризиса демократическо
го строя в конце IV - первой трети III в. до н.э. (рис. 1). Время принятия и
опубликования Присяги отмечено значительными сдвигами во всех сферах
жизни уже окончательно сложившегося Хсрсонесского древнегреческого го
сударства в Юго-Западном Крыму [см. с литературой: Сапрыкин, 1986, с.
139 сл.; Виноградов, Щеглов, 1990, с. 334 сл.; Зубарь, 2005, с. 154 сл.]. В на
стоящей статье будут кратко представлены преимущественно основные взгля
ды ученых на некоторые дискуссионные и все еще окончательно не решенные
вопросы, касающиеся Присяги граждан Херсонсса, в особенности отмеченно
го в ней единственного в своем роде загадочного слова или термина ΣΑΣΤΗΡ1 2.
Текст Присяги написан таким образом, что каждый гражданин от себя
лично клянется «Зевсом, Геей, Гелиосом, Партенос, богами и богинями олим
пийскими, героями, владеющими городом, территорией и укрепленными пун
ктами херсонсситов», что будет заботиться о спасении, свободе и целостнос
ти своего государства, ничего не предавать ни эллину, ни варвару; не зани
маться ниспровержением демократического строя и пресекать такие попыт
ки; верно служить народу и советовать ему наилучшее и наиболее справедли
вое для государства и граждан; охранять для народа ΣΑΣΤΗΡ и никому не
разглашать ничего из сокровенного, что может принести вред государству;
1 Фрагментированная беломраморная плита с текстом Присяги найдена при раскопках
центральной площади в Херсонесе на полу базилики византийской эпохи к западу от
современного собора св. Владимира в разные годы: нижняя часть в 1890, верхняя - 1891, а
небольшой обломок от нее - только в 1899 г. [Латышев, 1909, с. 142; IOSPE, II2, 401].
2 Тема этой статьи избрана не случайно: В.М. Зубарем и А.С. Русяевой планировалось написать
научно-популярную книгу о демократии Херсонеса Таврического и Присяге его граждан с
новыми фотографиями стелы и прорисовками отдельных параграфов.
191
нс злоумышлять и нс быть участником в заговорах, направленных как в об
щем против херсонесской общины, так и кого-либо отдельно из граждан; хлеб
с равнины вывозить только в Херсонес. В завершение традиционно вторично
произносятся имена божеств, просьба о ниспослании благ произносящему клят
ву гражданину и его потомству, но заклятие после ее нарушения: «и пусть ни
земля, ни море не приносят мне плода, пусть женщины не разрешаются от
бремени благополучно...» [см. и ср. перевод: Латышев, 1892, с. 2-3; Он же,
1909, с. 144-145; Жебелев, 1953, с. 217-218].
На протяжении более столетнего периода, в соответствии с определен
ной проблематикой или относительно синхронными с Присягой находками
новых надписей, к ней обращались многие ученые. Однако сравнительно
редко ее текст исследовался специально в полном объеме с анализом всех се
пассажей. Выяснение значения Присяги, авторские комментарии и интерпре
тации содержащихся в ней терминов и отдельных сведений из многосторон
ней жизни херсонеситов увеличивались, конечно, со временем и нарастаю
щим количеством археологических открытий, а также накоплением мате
риалов, получаемых в ходе интенсивных раскопок на территории Херсоне
са и его хоры, что, как хорошо известно, значительно продвинулось только
в последние десятилетия прошлого и в начале текущего века - то есть на
много позже ее находки и первых публикаций [Латышев, 1892, с. 1-13; Он
же, 1896, с. 74-76; Он же, 1909, с. 142-160; IOSPE, I2, 401].
Согласно С.А. Жебелеву, именно В.В. Латышев впервые «установил чте
ние документа, дополнил пострадавшие на камне его части, и эти дополнения
не встретили ни с чьей стороны каких-либо возражений, да и не могли встре
тить: они бесспорны» [Жебелев, 1953, с. 218]3. Вместе с тем, наряду с несом
ненными заслугами первоиздателя в отношении разработки Присяги, Жсбс-
лев отметил, что им не выяснено значение этого документа для изучения ис
тории и экономики Херсонеса, взаимоотношений херсонеситов с туземным
населением, недостаточно рассмотрены некоторые пункты, заслуживающие
более тщательной интерпретации [Жебелев, 1953, с. 219]. В итоге в специ
альной статье ученый представил расширенный анализ пронумерованных
им по параграфам отдельных клаузул Присяги [Жебелев, 1953, с. 217-247],
положив начало дальнейшему и по сути еще не окончательному решению
самых спорных вопросов исторического и экономического развития Херсо-
несского полиса нс только в течение короткого промежутка времени, соответ
ствующего датировке надписи, но и в более широких хронологических рамках.
В дальнейшем Ю.Г. Виноградов и А.Н. Щеглов, отдавая должное под
робному объемистому исследованию Жебелева, в частности детальному и
Русяева А.С. О Присяге граждан Херсонеса ... l£î.l£î.!3.l£î.i3.!5.i£l.!£î.!£î.l£î.!£i.[3.Ëi.!£î.
3 Опубликованная значительно раньше статья С.А. Жебелева ( 1935, с. 913-939) была переиздана
в сборнике его работ «Северное Причерноморье» (1953, с. 217-247), на который здесь даются все
последующие сноски на данную статью.
192
убедительному анализу тех параграфов документа, после которого «ни у кого
впоследствии не осталось сомнения в экстраординарном характере Присяги,
составленной ad hoc после попытки ниспровергнуть демократический строй»,
на основании полученных за прошедшее время археологических и эпиграфи
ческих источников тоже внесли целый ряд поправок и собственных суждений
о политико-административных и пространственных терминах, о динамике
пространственного развития Херсонесского государства, политических из
гнанниках и местах их укреплений, о хронологическом соотношении Закона
об амнистии и Присяги, о хлебном экспорте и т.д. [Виноградов, Щеглов, 1990,
с. 334-370; Vinogradov, 1997, S. 443-461]. Исследование Присяги в сопоставле
нии с ранее известными и новыми херсонесскими надписями в ракурсе сход
ных политических событий в разных античных городах дало возможность обо
сновать концепцию об образовании Херсонесского территориального государ
ства, в котором «Строго дисциплинированный, полувоенный уклад херсонес-
ской общины со всей очевидностью проявился даже в организации внутригородс
кого и внешнего пространства обитания» [Виноградов, Щеглов, 1990, с. 370].
В общем же расхождения в интерпретации отдельных параграфов Прися
ги, - в особенности касающихся вопросов синхронности либо асинхронности
их составления во взаимосвязи с историческими событиями и социально-по
литической обстановкой как в Херсонесе, так и в Западной Таврике, соответ
ствующими изменениями в разных регионах сельской округи Херсонеса, а
также в Керкинитиде и Калос Лимене4, характером государственного строя,
в частности выяснения конкретного значения термина демиург5, и государ
ственного переворота в полисе, отношениях с варварами, - в той или иной
мере нашли проявление во многих работах [см. и ср.: Жебелев, 1953, с. 219-
234; Тюменев, 1950, с. 48-56; Он же, 1955, с. 37-47; Щеглов, 1978, с. 9, 127;
Сапрыкин, 1982, с. 40-63; Он же, 1986, с. 139-160; Пальцева, 1984, с. 110-114;
Виноградов, Щеглов, 1990, с. 335-354 = Vinogradov, 1997, S. 443-461; Доманский,
Фролов, 1998, с. 59-63; Яйленко, 2001, с. 176-182; Зубарь, 2005, с. 153-154, 297-
298]. Другие авторы, которым приходилось касаться отдельных сведений из
текста Присяги, опирались преимущественно на эти работы, поддерживая
i£FJ=iJ£iJ£5-!32£ïJb3 l=Îl=!îi !̂3 Jb3i£ïJ3 Jj=îJ£ïi=J- Боспорские исследования, вып. XXIII
4 Так, например, Жебелев, по собственной нумерации параграфов текста Присяги и ее сравнения
с Дрерской и Итанской, относил вступительный и заключительный ( 1,12), а также 3,5,7 параграфы,
восходящими «к присяге более древней, может быть, даже изначальной» [1953, с. 222; ср.
Сапрыкин, 1982, с. 50-51, 63; Он же, 1986, с. 144 сл., 156 сл.]. Однако Виноградов и Щеглов были
твердо убеждены в том, «что она с начала и до конца составлена на одном дыхании ad hoc, и
разновременных хронологических пластов не содержит» (1990, с. 337-338).
5 До настоящего времени также не имеется однозначного объяснения этого обозначения
должностного лица, которое в разных смысловых значениях содержится в Присяге и
херсонесских надписях римского периода (см., например, с литературой и ср.: Латышев, 1909,
с. 158; Жебелев, 1953, с. 223-225, прим. 4; Гайдукевич, 1955, с. 83; Доманский, Фролов, 1998, с. 61;
Зубарь, 2005, с. 297-298); для сравнения разные объяснения этого понятия, засвидетельствованного
в литературе и надписях многих античных городов [см.: Murakawa, 1957; Андреев, 1979].
ІЗ БИ -ХХІІІ 193
ту или иную точку зрения, или же внося собственные коррективы и уточне
ния в связи с открытием новых памятников либо собственным их понимани
ем. В общем же всеми так или иначе осознается значимость се содержания,
зачастую без чрезмерной абсолютизации, а во взаимосвязи с археологичес
кими, эпиграфическими и нумизматическими источниками, позволяющими
шире раскрыть важные проблемы и частные вопросы исторического и эко
номического развития Херсонесского полиса в период раннего эллинизма.
Заодно обращает особое внимание тот факт, что этот единственный в своем
роде исторический источник до сих пор не имеет всеми признанной датиров
ки. Хотя Жебелев указывал, что «Латышев на основании орфографии надпи
си и характера ее письма определил* ее время: конец IV - начало III в. до н. э.,
и эта дата завоевала себе прочное место» (1953, с. 218-219), на самом деле
оказывается все не так просто и однозначно. Первоиздатель все-таки коле
бался относительно того, когда конкретно она была составлена и вырезана
на плите. Сначала он относил ее к III в. до н. э. [Латышев, 1892, с. 6], затем -
приблизительно к первой половине этого века «или даже к концу IV (хотя
последнее, сознаемся, несколько рискованно») [Латышев, 1909, с. 146-147]; еще
позже - к первым десятилетиям III в. до н. э. (IOSPE, I2, 401). Тем не менее,
указанная Жебслевым дата (то конец IV - начало III в. до н. э., то время ее
опубликования в начале III в.) [Жебелев, 1953, с. 219-220] более-менее соотно
сится с датой (на рубеже IV-III вв., не позднее самого начала III в. до н. э.),
предложенной для Присяги Виноградовым и Щегловым на основании анали
за новых эпиграфических документов и археологических памятников на хоре
[Виноградов, Щеглов, 1990, с. 334-335, 343]. Такая датировка, - не ограни
ченная конкретными годами, что позволяет каждому автору, исходя из соб
ственных представлений, их суживать либо несколько расширять, - не вызы
вает особых возражений у большинства ученых, привлекавших те или иные
сведения из Присяги в своих работах [ср.: Гайдукевич, 1955, с. 77; Анохин,
1977, с. 48; Соломоник, 1988, с. 12; Кутайсов, 1990, с. 158; Он же, 2004, с. 118;
Доманский, Фролов, 1998, с. 60; Зубарь, 2004, с. 45; Он же, 2005, с. 154; Ужен-
цев, 2006, с. 114]. И все же нельзя утверждать, что именно эти датировки при
водятся абсолютно всеми авторами. Так, периодически указываются как срав
нительно более узкие - лишь начало III в. до н. э., первые десятилетия, первая
четверть либо треть этого же века [ср.: Щеглов, 1976, с. 4; Он же, 1978, с. 127;
Сапрыкин, 1982, с. 43-63; Соломоник, 1984, с. 72; Она же, 1986, с. 288; Она же,
1990, с. 9; Яйленко, 2001, с. 182], так и более расширенные, например, конец
IV - первая четверть III в. [Бондаренко, 2003, с. 39; Он же, 2007, с. 95], вообще
III в. [Кухтина, 1979, с. 66; Бабинов, 1997, с. 11], III или даже IV в. («dem 3. oder
sogar 4. Jhd. v. Chr.» [Gavrilov, 1998, S. 60]. Кроме того, на основании разных ис
точников и разных методических принципов были предложены и абсолютные
датировки надписи, например: после поражения тирании в Гераклее Понтийс-
кой - т. е. в 281-280 гг. до н. э. [Леви, 1947, с. 99], а также 275 г. до н. э.
Русяева А.С. О Присяге граждан Херсонеса ... SaJ3 JËl&J^:SÉiJsiS33.!3 J ^
194
[Saprykin, 1994, р. 73, 76; 1997, р. 193]. Таким образом можно констатировать, что
к настоящему времени не имеется общепризнанной всеми исследователями
одной и той же даты Присяги, что, несомненно, и в дальнейшем будет способ
ствовать неоднократному обращению к этому вопросу. Разноречивые вер
сии на этот счет не позволяют сейчас сделать уверенного заключения о том,
что в научной литературе когда-либо в будущем будет таки точно установ
лена достоверная абсолютная дата. Скорее всего, снова появятся какие-то
уточнения и гипотезы, в особенности после новых находок хронологически
близких лапидарных надписей или коренного пересмотра вопросов о попытке
антидемократического переворота, который, по данным Присяги, вслед за
Жебелевым (1953, с. 223-226), признают почти все ученые [ср., например:
Соломоник, 1984, с. 72-78; Она же, 1988, с. 14; Она же, 1990, с. 11; Пальцева,
1984, с. 110-114; Сапрыкин, 1986, с. 139; Виноградов, Щеглов, 1990, с. 334-347;
Доманский, Фролов, 1998, с. 62-63; Кутайсов, 2004, с. 117-119; Зубарь, 2005, с.
154-156], что, впрочем, не препятствует высказывать и совсем иные взгляды6.
Вместе с этим нельзя нс отметить, что многие авторы, так или иначе ис
пользуя в своих работах имеющиеся в Присяге сведения, дают ей разные на
звания. Из таковых можно выделить следующие: «общегражданская прися
га», «Присяга граждан Херсонеса», «гражданская присяга херсонесцев», «граж
данская присяга Херсонеса», «присяга херсонесских граждан», «присяга хер-
сонеситов», «Херсонесская присяга», «херсонесская гражданская присяга»,
«присяга Херсонеса Таврического» и т. д. К наиболее часто употребляемым в
современной литературе относится определение «Присяга граждан Херсоне
са». Действительно, именно в таковом заключены главное значение и смыс
ловое содержание: ведь Присягу приносили все граждане полиса, стремивши
еся сохранить единство гражданской общины, личную свободу и религию,
демократический строй и территориальную целостность своего государства7.
Боспорские исследования, вып. XXIII
6 Так, В.М. Зубарь обратил внимание на то, что «В.П. Яйленко, ссылаясь на мнение С.А.
Жебелева, отмечает, что в тексте хсрсонесской присяги нет точных указаний на характер
внутриполитической борьбы, отраженной в этом эпиграфическом памятнике [Яйленко, 2001, с.
176]. Действительно это так, но нельзя впадать в другую крайность и объяснять приведенные в
присяге данные исключительно внешнеполитическими факторами. В тексте присяги есть
достаточно указаний на то, что борьба была направлена на сохранение демократического строя
в Херсонесе, а косвенные данные свидетельствуют о попытке его свержения незадолго до принятия
присяги, что не позволяет согласиться с мнением В.П. Яйленко. Сам С.А. Жебелев также не
отрицал попытки антидемократического переворота, хотя и не уточнил его характер [Жебелев,
1953, с. 225]» [Зубарь, 2005, с. 154-155, прим. 32].
7 Латышев первоначально определил ее общегражданской присягой (1892, с. 5), однако позже
(1909, с. 147-149) считал, что это была обычная ежегодная присяга, которую приносили молодые
граждане - то есть достигшие совершеннолетия юноши (эфебы) при вступлении их в число
граждан по аналогии с клятвой эфебов в Афинах, известной из литературных источников [Lycurg.
Contra Leocr., 75-77; Pollux. VIII, 105-106]. Его точка зрения не получила поддержки, поскольку
«между ними нет ничего общего», она «составлена ad hoc, и приносили ее не эфебы, а все
херсонссские граждане» [Жебелев, 1953, с. 221-222; ср. Виноградов, Щеглов, 1990, с. 337-338].
195
Любопытно также проследить, как ученые наделяли Присягу разными
своего рода хвалебными эпитетами, представляющими общую оценку всего
документа. По широте подлинного смысла и обоснованию они, естественно,
не равнозначны, что, видимо, зависело от того или иного понимания его зна
чения как исторического источника. Так, Латышев отводил ей «первое место
между надписями, найденными в 1889-1992 гг. и второе между всеми до сих
пор известными эпиграфическими памятниками Херсонеса по своей важнос
ти», отметив громадное значение документа (1909, с. 142, 146). В свою оче
редь Жебелев в самом начале статьи констатировал, что в Северном Причер
номорье сохранились три замечательных эпиграфических памятника: ольвий-
ский декрет в честь Протогена, херсонесский декрет в честь Диофанта и
гражданская присяга Херсонеса. Исходя из этого ясно, что она поставлена
на последнее место. Судя по следующим словам ученого, можно предпола
гать, что такое отношение к ее оценке могло быть продиктовано и тем, что,
по сравнению с первыми двумя, достаточно полно изученными, Присягой
«занялся, строго говоря, один В.В. Латышев» [Жебелев, 1953, с. 218]. Признав
таким образом, что она относится к одному из трех замечательных эпиграфи
ческих памятников, Жебелев в своей работе чаще всего использовал опреде
ление «херсонесская присяга» в соответствии с названием своей статьи либо
просто «присяга», что, естественно, не значит, что он не понимал ее значения.
Тем не менее, в краткой характеристике эпиграфических источников для
изучения истории античных городов Северного Причерноморья он лишь час
тично изменил свое мнение. К документам государственного значения им от
несены «такие уники, как ольвийский декрет IV в. до н. э., регулирующий
денежное обращение в Ольвии, декрет второй половины III в. до н. э. в честь
ольвийского гражданина Протогена, содержащий очень ценные данные для
характеристики положения Ольвии в указанное время, херсонесская гражданс
кая присяга конца IV - начала III в. до н. э., документ начала II в. до н. э. о
договоре Херсонеса с понтийским царем Фарнаком, херсонесский декрет
последнего десятилетия II в. до н. э. в честь Диофанта, полководца Митри-
дата Евпатора» [Жебелев, 1955, с. 10]8. Как видно, Присяга вторично заняла
третье место, но уже после двух ольвийских декретов и впереди последую
щих хронологически более поздних херсонесских. Как бы то ни было, все
надписи Жебелсвым определены как уники, хотя Присяга граждан Хер
сонеса снова поставлена все-таки в ряду других эпиграфических памятников.
Для сравнения с такой характеристикой можно привести определения При
сяги другими авторами. Так, тоже в кратком описании эпиграфических па
мятников Северного Причерноморья в античную эпоху Э.И. Соломоник
8 Эта работа Жебелева была написана незадолго до начала Великой Отечественной войны, в
первый год которой он погиб в дни блокады Ленинграда, и издана по прошествии многих лет в
сборнике, посвященном истории и культуре античных городов Северного Причерноморья,
инициатором создания которого он был.
Русяева А С . О Присяге граждан Херсонеса ... !з.Й .!а!з.!з)^^
196
резонно выделила ее как единственный государственно-правовой документ
начала III в. до н. э. [Соломоник, 1986, с. 288]. Она же считала Присягу, заняв
шую первое место в каменной летописи Херсонеса, наряду с декретом в честь
Диофанта, выдающимися эпиграфическими памятниками [Соломоник, 1988,
с. 14; Она же, 1990, с. 9-11]. Значительная роль Присяги граждан Херсонеса
для раскрытия малоизвестных страниц его истории обусловила и ряд других
обобщающих определений: «знаменитая присяга» [Каллистов, 1940, с. 172; Тю-
менев, 1955, с. 46-47; Сапрыкин, 2005, с. 48]; «подлинный документ огромной
государственной важности - торжественная присяга граждан Херсонеса Тав
рического» [Щеглов, 1976, с. 4]; «известная херсонесская присяга» (Анохин,
1977, с. 48); «жемчужина причерноморской эпиграфики - Присяга херсонеси-
тов» [Виноградов, Щеглов, 1990, с. 334; Vinogradov, 1997, S. 443]; «один из наи
более интересных памятников эпиграфики - Херсонесская присяга» [Зубар,
1998, с. 289]; «уникальный документ античного времени - присяга граждан
Херсонеса Таврического» [Бабинов, 1997, с. 10; Бондаренко, 2003, с. 39; Он
же, 2007, с. 95]; поистине бесценный документ [Доманский, Фролов, 1998, с.
59]. Вряд ли приведенные здесь в их многообразии определения Присяги пре
увеличены. В той или иной степени они указывают на действительно бес
ценный, единственный в своем роде уникальный эпиграфический документ,
отражающий собственно политическую, экономическую и религиозную
жизнь только херсонесской гражданской общины, которая не находит пря
мого сходства с другими эллинскими полисами, несмотря на попытки срав
нить и сблизить присяги эфебов или граждан разных древнегреческих го
родов [см., например: Латышев, 1909, с. 149 сл.; Жебелев, 1953, с. 221-223].
Учитывая все содержание текста Присяги, причины и время ее принятия,
нельзя не указать, что в ней заключен глобальный и, возможно, первый нео
жиданный кризис не только в Херсонесском государстве, но и в самой граж
данской общине - основе полиса. Кризис возник, как почти всеми признано,
в связи со стремлением кучки приверженцев олигархического режима уп
разднить демократию и, соответственно, расколоть единство гражданского
коллектива Херсонеса. Отправные точки рассуждений и заключений исследо
вателей, касавшихся вопросов граждан и гражданской общины Херсонеса в
Присяге, не одни и те же9. Они находились в зависимости от того, на каких
їз із із із із із із із із із із із із із із із із . Боспорские исследования, вып. XXIII
9 Это не значит, что вопросам гражданской общины Херсонеса вообще не уделялось внимания.
Немалую роль в аргументации количества владевших участками земли свободных граждан, в
частности, середины - второй половины IV в. до н. э., с одной стороны, играют расчеты на
основе анализа системы размежевки на Гераклейском полуострове, в результате чего их было
примерно 2 000 человек, а с учетом членов их семей - не более 11000 [см. с литературой: Зубарь,
1993, с. 17-18; Он же, 2005, с. 129-150], с другой же, количество домов в городе на основании
реконструкции градостроительного плана в сопоставлении с числом мест в театре, что в общем
не превышало 1000 человек, на которых был первоначально рассчитан Херсонес, хотя через
поколение эта цифра могла удвоиться [Буйских, Золотарев, 2001, с. 130; Буйських, 2009, с. 13-14,
197
собственно данных акцентировалось их внимание. С самого начала, как от
метил еще Жебелев, Херсонес был полисом, имел своих политов, образовы
вал то, что в Присяге (параграф 9) обозначено термином койнон - граждан
скую общину [Жебелев, 1953, с. 219].
В другом аспекте два термина Присяги (полис и хора) кратко рассмот
рены Щегловым: полис в узком значении - это «город, городское поселе
ние», т.е. ремесленный, торговый, культурный, а также политический или
административный центр определенной территории», в более широком
смысле - полис был равнозначен нашему понятию «государство»; «хора»
- земледельческая территория полиса, служившая основной экономичес
кой базой города [Щеглов, 1976, с. 6]. При этом в связи с Присягой не было
обращено внимания на главную внутреннюю сущность полиса, а именно -
гражданскую общину, о которой все же дальше шла речь, но уже вне кон
текста этого документа (Там же, с. 15).
Согласно Виноградову и Щеглову, клятву приносили гетерогенные по
своим бывшим политическим убеждениям граждане с целью добиться еди
нодушия и согласия всех граждан, представлявших собой коллектив еди-
номышленников-демократов (1990, с. 345-346). Из текста Присяги ясно,
что Херсонес был определенным социополитическим единством, граждан
ской общиной, полисом, демократической республикой, на что указывают
такие понятия как «свобода», «народ (демос) херсонеситов», прямое опре
деление «демократия», соответствующие установления и институты, в
частности народное собрание, общинная религия и культы [Доманский,
Фролов, 1998, с. 61]. Присяга удостоверяет, что народное собрание состо
яло из всех полноправных, владевших землей членов гражданской общины
- полиса; только они имели право избирать и быть избранными в полисные
органы власти [Зубарь, 2005, с. 294]. Характер и сущность гражданской
общины Херсонеса, по данным Присяги, хотя и в тезисной форме раскрыт
Ю.А. Бабиновым. Основные его положения заключаются в следующем:
публичная клятва - акт сопричастности отдельной личности общей идее,
единым принципам и нормам, что служило эффективным средством для
укрепления демократии; она демонстрирует развитые формы граж дан
ственности, характерные для полисной демократии; свои гражданские обя
занности херсонеситы, вне всякого сомнения, считали одной из важнейших
добродетелей свободного и воспитанного эллина, отличающего его от
варвара или раба; присяга - свидетельство сохранения возвышенного идеала
религии; в ней зафиксирована тождественность гражданской и религиозной
общин, принципиально отвергается идея их раздельного существования, а
24, 29; ср. Зубарь, 2005, с. 142-143]. Высказаны также предположения, что херсонесская
гражданская община делилась на три дорийские филы и на гекатостии (сотни) - военно
политические подразделения общины [см. с литературой: Сапрыкин, 1986, с. 61; Виноградов,
Щеглов, 1990, с. 317; Виноградов, 1993, с. 61-66; Зубарь, 2005, с. 294-295].
Русяева А.С. О Присяге граждан Херсонеса ...
198
следовательно подтверждается автономность религиозного сообщества
[Бабинов, 1997, с. 10-11].
В контексте с понятием гражданской общины можно добавить, что, начи
ная с древнегреческих историков, полис в представлении эллина - это прежде
всего «люди, а не стены» (Thuc. VII, 77, 7). В каждом древнегреческом полисе
религия занимала весьма значительное место во многих сферах жизни его
жителей, несмотря на ее разные проявления, изменения и региональные осо
бенности [см. с литературой: Nilsson, 1978; Polignac, 1984; Idem, 1995; Sourvinou-
Inwood, 1991; Simon, 1998; Суриков, 2002; Русяева, 1992; Она же, 2005; Зубарь,
2005]. Вообще, исходя из всех наблюдений, полис представляет собой городс
кую гражданскую общину, конституирующую себя не только в качестве по
литической организации - государства, но вместе с тем и в качестве религи
озной организации [Суриков, 2005, с. 57]. Вне гражданской общины, много
численных культов богов-покровителей и защитников немыслим никакой по
лис. Судя по отдельным параграфам Присяги, в Херсонесе, в его внутренней
и внешней политике при демократической форме правления главное место
занимали граждане - единомышленники, для которых характерна очень тес
ная связь с полисной религией. В эмоциональном тексте Присяги прослежива
ется доказательство личной свободы каждого гражданина и его роли в общем
коллективе граждан; в ее начале и конце торжественно произносятся имена
эллинских богов и богинь, повторяются термины «государство», «демос»,
«гражданин», адекватный значению полиса демотикон «херсонеситы», что в
общем не оставляет сомнений в том, что здесь они представляли собой еди
ную гражданскую общину эллинов, преисполненных стремлением сохранить
в целости и сохранности созданное ими государство, город Херсонес, демок
ратию и верность отеческим божествам в их многообразии.
«Если херсонесская присяга, - говоря словами Жебелева, - по многим воп
росам лишь дразнит пытливость исследователя и, не давая конкретных ука
заний, заставляет его довольствоваться высказыванием тех или иных пред
положений, то в тексте присяги имеется одно слово, которое остается нераз
гаданным до сих пор» [Жебелев, 1953, с. 234-235]. Оно упомянуто лишь один
раз в параграфе 6: «Я буду охранять для народа «састер» и не буду разгла
шать ничего из сокровенного ни эллину, ни варвару, что должно принести
вред государству» [Жебелев, 1953, с. 217]. Что именно скрывается под этим
«састер», который обязан охранять для своей общины каждый херсонесский
гражданин и в связи с чем он не должен разглашать какие-то тайны (нечто
сокровенное) никому из посторонних, - будь то эллин или варвар, - остается
до настоящего времени окончательно не выясненным: такое слово не зафик
сировано ни в древнегреческом, ни в другом каком-либо из языков. Это, есте
ственно, дает повод с самых разных методических позиций подходить к его
объяснению. Однако, пока ни одну из множества предложенных разными ав
торами интерпретаций и гипотез нельзя считать общепринятой. Подробное
!£іі£ї,!£їі£іЛ£їШІ£їЛЖі£Озіз І̂ЗІ£їЛ ї̂ї£іІ£ї. Боспорские исследования, вып. XXIII
199
их изложение, а тем более критическое осмысление, в лимитированной статье не
представляется возможным. Поэтому здесь будут представлены основные
объяснения, в особенности тех авторов, кто специально пытался его истолковать.
Первыми, конечно, Латышев и Жебелев отметили и сопоставили опуб
ликованные в России и за рубежом разнообразные суждения о значении тер
мина ΣΑΣΤΗΡ, критически отнеслись к каждой из предложенных интерпре
таций, считая их, разумеется, не соответствующими содержанию данного
документа и политике Херсонеса [ср. Жебелев, 1953, с. 235-247]. В первом
издании Присяги Латышев только указал на то, что значение нового слова
не поддается определению (1892, с. 13). Однако после критических замеча
ний относительно его толкования другими учеными, он пришел к выводу,
что в нем необходимо усматривать «государственное установление или со
вокупность законов» (reipublicae status vel legum summa), а не предполагае
мые другими учеными наименования каких-то магистратов [Латышев, 1909,
с. 163-167; IOSPE, II, 401]. Жебелев, признав его полное право критического
отношения к ранее высказанным гипотезам, тем не менее, опираясь на ука
зание Ф.Ф. Соколова, посчитал предложенное Латышевым объяснение тоже
не отвечающим заключенному в нем значению [Жебелев, 1953, с. 235]. Од
новременно он подверг критике появившиеся за это время иные предполо
жения ученых, в частности Г. фон Гертрингена, идентифицировавшего это
слово с эпиклезой Сотер - Спаситель города (SIG3, 107), что раньше подра
зумевал и М.Бреаль, а также М.Эберта, считавшего более оправданным ви
деть в нем херсонесского стратега [Ebert, 1921, S. 263]. Поскольку в древне
греческом языке термин ΣΑΣΤΗΡ вообще отсутствует, считалось даже,
что резчик надписи допустил ошибку: так, почти синхронно Н.И. Ново-
садский предлагал читать вместо ΣΑΣΤΗΡΑ - ΜΑΣΤΗΡΑ, которое могло
обозначать какое-то должностное лицо; а И.Цингерле - ΣΤΑΤΗΡΑ, то есть
золотую монетную единицу, которую обязан был оберегать каждый
гражданин [ср.: Новосадский, 1926, с. 78-83; Zingerle, 1927, S. 67; см. также до
полнительные данные: Жебелев, 1953, с. 235-236; Gavrilov, 1998, S. 61, Anm. 2, 3].
В итоге Жебелев выдвинул собственную идею, которая кратко сводится
к тому, что такой термин мог служить только для обозначения неодушев
ленного предмета, и поскольку на основе греческого языка его объяснить
нельзя, то следует исходить из контекста всего параграфа 6 Присяги. Из
него ясно, что ΣΑΣΤΗΡ связан с обозначением того, что нельзя разглашать
ни эллину, ни варвару, поэтому истоки этого загадочного термина восхо
дят к таврам и их божеству. Подробное и целенаправленное рассмотрение
разных источников и сопоставлений привело Жебелева к уверенности, что
«вместе с культом таврского божества херсонесцами был принят и его ку
мир, тот ксоанон, о котором сохранил известие Страбон»; он был настолько
необычен, что они «стали называть его так, как называли его тавры, при
дав этому названию лишь отреченный вид путем прибавления к таврской
Русяева А С . О Присяге граждан Херсонеса ... !3 .l£î.l3 Jj3.l£3.!£îĴ Jj3.!£î.!£iJiîĴ .liî.,i 3.
200
основе ΣΑΣ- очень распространенный греческий суффикс -ТНР» [Жебелев,
1953, с. 244]. В соответствии с таким пониманием, «херсонесский гражда
нин клятвенно обязывался оберегать кумир таврского божества, его «сас-
тер», ставший для Херсонеса палладиумом», тем более, что в культе Девы
играли важную роль ее явления, подаваемые в них знамения, относящиеся к
sécréta sacrorum; культ Девы был общим и для греков, и для тавров, вслед
ствие чего упоминание о «варварах» в присяге находит свое полное оправ
дание и имеет полное реальное обоснование (Жебелев, 1953, с. 245-246). Тем
не менее, в окончательном заключении эти суждения все же не звучали столь
уверенно. Следует отдать должное признанию Жебелева, что при попытке
толкования ΣΑΣΤΗΡ ему пришлось идти по неровному и порою скользкому
пути: «Приемлемо ли мое толкование, судить не мне. Я высказал предполо
жение и только как таковое прошу его рассматривать (выделено А.Р.).
Утверждать же я могу лишь следующее: 1) ΣΑΣΤΗΡ - термин, служащий для
обозначения предмета неодушевленного; 2) этот термин на основе гречес
кого языка объяснению не поддается; 3) при всякой попытке истолкования
этого термина должно исходить из контекста всего параграфа 6 херсонес-
ской присяги» [Жебелев, 1953, с. 247].
Видимо, на вторичное издание его статьи сразу же обратил пристальное
внимание В.Д. Блаватский, совершенно в ином ключе представивший объяс
нение этого термина [1954, с. 231-238]. Предварительно критически рассмот
рев все известные высказывания многих ученых, он в обобщенной форме
выделил пять главных истолкований: 1) наименование различных типов ма
гистратов (А. Скиас, Ф.Ф. Соколов, Е. Миннз, М. Эберт, М.Р. Фасмер, Н.И.
Новосадский); 2) понимание в смысле soter (спаситель), в роли которого мо
жет выступать любой гражданин (С.А. Селиванов); 3) наименование гре
ческой золотой монеты - статер (И.Цингерле); 4) название идола таврской
и херсонесской богини Девы (С.А. Жебелев, И.И. Толстой, Д.П. Каллистов,
В.Ф. Гайдукевич); 5) обозначение местности, особо важной для города, воз
можно, мыса (Ж. Робер, Л. Робер). При этом Блаватский критически отнес
ся к объяснению термина ΣΑΣΤΗΡ Жебелевым, не согласившись ни с одним
из его доводов, за исключением важного наблюдения, отмеченного еще Ла
тышевым, по которому можно уверенно считать, что таковой обозначал
неодушевленное существо. Точно так же как Латышев и Жебелев, - каж
дый в свое время, - Блаватский пришел к выводу, что ни одно из имеющих
ся предположений не может быть принято. За основу собственных поисков в
толковании загадочного слова он взял тезис Латышева, что в таком деле
уместна осторожность, поскольку никто не дал ему вполне надежного объяс
нения. В результате сопоставлений с глаголами ΣΑΖΩ=ΣΑΤΤΩ, означаю
щими «наполнять, нагруж ать, вооруж ать», Блаватский полагал, что
ΣΑΣΤΗΡ могло быть наименованием хранилища или государственной каз
ны, арсенала или склада продовольственных запасов, что увязывается с
b3J£5i£il£ii£îJîll3 i£ii3 l£lî ri£ii£li£TJ£ïJ î£î. Боспорские исследования, вып. XXIII
201
предшествующими и последующими фразами Присяги, трактующими граж
данские обязанности херсонесцев, и представляет собой наиболее вероят
ную гипотезу [Блаватский, 1954, с. 236-238]. Скорее всего, последнее из
возможных наименований дало основание и А.Н. Карасеву усматривать
састер в раскрываемом здании IV в. до н. э. на городище «Чайка», кото
рое являлось херсонесской торговой факторией для хранения больших запа
сов зерна и других сельскохозяйственных продуктов [Карасев, 1967, с. 18].
Во второй половине 90-х годов прошлого века были почти синхронно опуб
ликованы разные по сути и смыслу сопоставления термина ΣΑΣΤΗΡ с древне
греческим словом ΖΩΣΤΗΡ [ср. Hind, 1996, р. 73-77; Русяева, 1996, с. 95; Gavrilov,
1998, S. 60-72; Русяева, Русяева, 1999, с. 83-95]. Однако первое предположение о
том, что это может быть название какого-то места, по примеру мыса ΖΩΣΤΗΡ
в Аттике с аналогичным суффиксом, было высказано намного раньше А. Ко-
цеваловым [Kocevalov, 1948, S. 169; ср. Bull. Epigr., 1950, № 151 ; Gavrilov, 1998, S. 61,
прим. 4]. Тем не менее в наиболее развернутой форме отождествление этих
слов рассмотрено А.К. Гавриловым в докладах в конце 70-х годов в Ленину
раде и на международном конгрессе эпиграфистов в 1987 г. в Софии, хотя
статья на эту тему была опубликована значительно позже [Gavrilov, 1998, S. 60, 72].
В оригинале им приведен отрывок из Присяги, в котором, если исходить из
нумерации Жебелева, совмещены параграфы 5 и 6 (строки 22-28), но подчер
кнута короткая часть, касающаяся только этого термина (к сожалению, без
перевода и авторского комментария о его связи со всем пассажем). Отметив,
что истолкование неясного выражения является одной из проблем северопон-
тийской эпиграфики, Гаврилов также критически кратко проанализировал
разные суждения предыдущих исследователей, уделив особое внимание по
пыткам тех ученых, которые использовали разные языки и соответственно
давали собственные объяснения этого слова (см. подробнее: Gavrilov, 1998, S.
61-66). В его понимании они не убедительны, неправдоподобны либо совсем
шаткие, а некоторые даже фантастические. В итоге осмысления ΣΑΣΤΗΡ как
греческого слова и отождествления его с ΖΩΣΤΗΡ с учетом дорийских тради
ций Херсонеса и торжественного характера текста Присяги, Гавриловым было
предложено понимать его по смыслу в разных вариантах: боевой пояс Герак
ла, игравший заметную роль в рассказах о Геракле в Северном Причерномо
рье (Hdt. IV, 8-10); Пояс Девы как защитницы города, с которым могла быть
связана реликвия, служившая предметом культа в Херсонесе; указание на
оружие самих приводимых к присяге, которое иногда лежало у ног дающих
клятву, по аналогии с дорийской клятвой Дрерских эфебов; но правдоподоб
нее оно употреблено как фигуральное выражение, так что «(боевой) пояс»
означал в нем «воинственный дух» [Gavrilov, 1998, с. 67- 72]. Однако после пред
ложенных версий автор отметил, что не считает отождествление ΣΑΣΤΗΡ и
ΖΩΣΤΗΡ доказанным, хотя «эту возможность небесполезно учесть наряду с
предлагавшимися ранее» [Gavrilov, 1998, с. 72].
Русяева А.С. О Присяге граждан Херсонеса ... !£їЛ£ї.Ьеї-і£ї^^ЖШ,!̂ Л£їЛ£Т̂ .̂!£ї.із,і£і.
2 0 2
Вместе с этим следует также отметить, что этот термин в ином значении
сопоставлялся с ΖΩΣΤΗΡ - название мыса Маячного [см. подробнее: Hind, 1996,
с. 73-77]. Во взаимосвязи с культом Партенос в ипостаси полисного верхов
ного божества и с целью возможной локализации мыса Партений с ее святи
лищем был также рассмотрен этот термин и автором данной статьи10. После
историографического обзора было отмечено, что содержание Присяги в це
лом чаще всего интерпретировалось вне духовной культуры херсонеситов,
за редким исключением, когда отмечалось клятвенное обращение к божествам,
без которого нс обходится ни один такого рода документ. Между тем, Прися
га построена как развернутый перечень всех важнейших компонентов госу
дарственной политики, где религия, как составная часть, должна была зани
мать свое определенное место. Поэтому было бы странно, если бы в Присяге
не содержался хотя бы намек на эту сферу жизни херсонссских граждан. В
содержании параграфа, в котором он стоит, можно выделить три вида инфор
мации: херсонесские граждане обязаны оберегать ΣΑΣΤΗΡ, каждый из них
знает относительно него нечто сокровенное, разглашение этой тайны эллину
или варвару может принести вред государству. Если это так, то данный тер
мин в своей совокупности включает в себя двойной, а может даже и тройной
завуалированный смысл, но не представляет ничего таинственного для хер-
сонесских граждан. На основании разных суждений и аналогий было выска
зано предположение, что херсонссский термин идентичен по своему значению
(как религиозно-мифологическому, так и семантическому) слову ΖΩΣΤΗΡ в
его, вероятно, умышленно измененном произношении, хотя таковое могло
произойти и случайно в простонародном говоре вследствие дорийского диа
лекта, и по всей вероятности, так могли называть священный мыс, по анало
гии с Аттикой. Вместе с тем он может служить своеобразной нитью для рас
крытия одного из элементов тайного обряда Партенос: особой двойной сим
воликой слова ΖΩΣΤΗΡ - «девичий пояс» и «воинский пояс». Возможность
такого отождествления заложена в мифотворческом сознании херсонеситов,
конкретнее жрецов, которые преподносили все новшества в почитании Парте
нос своим согражданам как самоочевидные факты, связанные со свойствен
ными ей эпифаниями и знамениями. В системе религии Партенос, как вер
ховного божества полиса, не могло не существовать обряда, относящегося
к ритуальной подготовке и посвящению эфебов в граждане. При том, что
каждый гражданин одновременно являлся членом народного ополчения по
лиса, то это касалось и его воинских обязанностей. В священной традиции
херсонеситов эти обряды считались тайной, как многое другое, что было
10 К сожалению, о несколько сходных сопоставлениях в работах А. Копевалова и А.К.
Гаврилова я узнала значительно позже [см. Русяева, 1996, с. 95 и ср. Русясва, Русяева, 1999, с. 92],
после получения статьи от А.К. Гаврилова, за что я еще раз выражаю ему благодарность. Если
бы мне раньше были известны толкования термина ΣΑΣΤΗΡ Коцсваловым, Гавриловым, Хиндом,
то, скорее всего, я бы коснулась его только в историографическом аспекте.
!£îJ3 i^ i3 !3 Ĵ JL£ïi£lĴ ,LEFĴ j£LLEîb3,i£ï-l£ïi£3 Боспорские исследования, вы π. XXIII
203
связано с культом Партенос и ее эпифаниями. Необходимость именно та
кого отношения к ним херсонесских граждан диктовалась мифологически
ми и религиозными особенностями, политическими противоречиями и слож
ностями, внутренними и внешними закономерностями в процессе развития
культа Партенос во взаимосвязи как с эллинским, так и с варварским ми
рами [Русяева, 1996, с. 95; Русяева, Русяева, 1999, с. 83-96].
В дальнейшем также при изучении культа Партенос на термин ΣΑΣΤΗΡ
обратил особое внимание М.Е. Бондаренко (2003, с. 39-42). Опираясь на
ранее рассмотренные точки зрения, он в общем выделил одиннадцать ос
новных истолкований, не признав ни одно из них правильным11. Исходя из
различных данных о роли культа верховного божества в Херсонесе, Бон
даренко уверенно считает, что этот термин «обозначал храмовый архив,
в котором хранились записи о явлениях Девы, неоднократно происходив
ших в храме богини», и что такая интерпретация во многом подтвержда
ется гипотезой Блаватского (Там же, с. 41-42).
Кроме того, попутно в работах ученых высказывались отдельные мне
ния по поводу слова ΣΑΣΤΗΡ. Прежде всего следует отметить, что толко
вание Жебелева в той или иной степени было поддержано в разные годы,
хотя и не все считали доказанным заимствование греками-херсонеситами
культа Партенос и ее кумира у тавров [ср., например: Толстой, 1940, с.
165-166; Каллистов, 1940, с. 172; Гайдукевич, 1955, с. 82; Доманский, Фро
лов, 1998, с. 62, 64; Гвоздева, Гвоздева, 2000, с. 455, прим. 5]. Обращает
внимание интерпретация известного лингвиста О.Н. Трубачева, отнесше
го термин ΣΑΣΤΗΡ к языку тавров, якобы бывших индоарийцев, вслед
ствие чего он является таврским реликтом древнеиндийского слова sâstra
- «поучение, божественная, религиозная книга, свод» [Трубачев, 1999, с.
103-105; ср. Vasmer, 1923, S. 56-59; Ельницкий, 1977, с. 62, 182; см. критику:
Gavrilov, 1999, S. 63; Бондаренко, 2003, с. 41]. Таким же фантастическим Гав
рилов считает объяснение известного филолога А.А. Белецкого, по мне
нию которого ΣΑΣΤΗΡ - индоиранское слово: могло обозначать имя иран
ского бога войны, в Херсонесе же - священный меч (акинак) [Gavrilov, 1999,
S. 63, Anm. 10]. Толкование Е.В.Кухтиной сводится к тому, что это слово
обозначало геодезический угломерный инструмент [Кухтина, 1979, с. 66-
67; ср. Gavrilov, 1998, S. 63, Anm. 11; Трубачев, 1999, с. 105, прим. 14]. В раз
личных переизданиях известного словаря Liddel - Scott’a оно по-прежнему
считается как dubio sensu - «лишенное смысла». Неясным значение этого
слова считала и Соломоник (1990, с. 11). Касаясь Присяги, как источника, 11
11 Не совсем достоверно выделены отдельные из них по смыслу. Так, например, среди авторов
одинакового истолкования ΣΑΣΤΗΡ как названия местности, особо важной для города, названы:
Ж. и Л. Робер, Дж. Хинд, А.К. Гаврилов, А.Н. Карасев, А.С. Русяева, хотя, как сказано выше,
такое сходство относится лишь к отождествлению его со словом ΖΩΣΤΗΡ — «пояс», но не к
наименованию мыса ΖΩΣΤΗΡ, по аналогии с Аттикой.
Русяева А.С. О Присяге граждан Херсонеса...
204
преимущественно по политической и экономической истории Херсонесского
государства, Виноградов и Щеглов, отнесли загадочное слово ΣΑΣΤΗΡ из-за
многократных попыток его объяснения к проблеме perpetuum mobile [Виног
радов, Щеглов, 1990, с. 347, прим. 179; ср. Vinogradov, 1997, S. 458, Anm. 179].
Наконец, поскольку статья посвящена памяти безвременно ушедшего
известного и неутомимого исследователя Херсонеса В.М.Зубаря, важно при
вести и его высказывания относительно этого термина: «Весьма интерес
на попытка, предпринятая А.С. и М.В. Русяевыми, решить вопрос о значе
нии термина ΣΑΣΤΗΡ Присяги граждан Херсонеса (IOSPE, I2, 401), которо
му посвящена огромная литература [Русяева А., Русяева М., 1999, с. 83-
86]. Но с сожалением следует признать, что предложенная новая интерпре
тация этого термина как священной местности, связанной с культом Парте-
нос, и проведенная параллель между «Састер» херсонесской Присяги и
«Зостер» [Русяева А., Русяева М., 1999, с. 86-96], остаются лишь попыт
кой, хотя и весьма оригинальной. Интерпретация термина ΣΑΣΤΗΡ про
должает оставаться проблемой perpetuum mobile [Виноградов Ю.Г. Щеглов,
1990, с. 347, прим. 179; ср. Доманский, Фролов, 1998, с. 63-64; Бондаренко,
2003, с. 39-42], которую невозможно убедительно решить без появления
новых источников. Объяснить термин ΣΑΣΤΗΡ можно не логическими по
строениями, а только на основании содержания новых эпиграфических па
мятников, которые пока еще не найдены. Но его связь с сакральной жиз
нью Херсонесского полиса вполне вероятна...» [Зубарь, 2005, с. 405]. При
веденная цитата свидетельствует о том, что В.М.Зубарю, прекрасно знав
шему обширную библиографию о Херсонесе, исследованию которого он
отдал многие годы своей жизни, так же как и мне, не были известны истол
кования других авторов о сопоставлении ΣΑΣΤΗΡ=ΖΩΣΤΗΡ. В конечном
результате он прав и в том, что нельзя достоверно раскрыть значение тер
мина ΣΑΣΤΗΡ из Присяги без находок новых надписей, но, разумеется,
только таких, благодаря которым можно было бы вне всяких сомнений и
предположений его объяснить.
В связи с этим весьма любопытно, что когда этот обзор уже был полнос
тью завершен, совершенно случайно мной была обнаружена совсем недавно
опубликованная статья с еще одной интерпретацией рассмотренного терми
на в соотношении с находкой в Херсонесе греческого частного делового письма
[Макаров, 2009, с. 49-61]. Зафиксированное в нем слово ΘΥΛΑΚΟΣ («мешок»)
послужило поводом для отождествления диалектного слова ΣΑΚΤΗΡ, соглас
но словарю Гесихия,12 с загадочным термином ΣΑΣΤΗΡ из Присяги граждан
Херсонеса. Для доказательства идентичности этих слов в значении «мешок»,
в частности «мешок для хранения ценностей», и метонимически - «городская
l£fi=3i3 J î£3J^J î£i.l̂ i£ii£îJ£3i£îî ,!£3i£îi£3- Боспорские исследования, вып. XXIII
12 Иные интерпретации относительно сходных сопоставлений были высказаны и значительно
раньше [см. с литературой: Gavrilov, 1998, S. 65].
205
казна, городские доходы» И.А. Макаров, в отличие от Жебелева и других
авторов, использовал не только параграф 6 '\ но и предшествующий ему 5,
соединил их в одну клаузулу с уточненным переводом: «Я исполню наилуч
шим и справедливейшим образом для полиса и граждан обязанности магис
трата и члена Совета, я сохраню састер для народа, я ре разглашу никакой
тайны ни эллину, ни варвару, если это способно принести вред полису» [Ма
каров, 2009, с. 55; ср. Латышев, 1892, с. 2; Он же, 1909, с. 145; Жебелев,
1953, с. 217, 235]. В общем, автор считает, что предложенная им интерпрета
ция этого термина «полностью отвечает содержанию соответствующего
параграфа гражданской присяги херсонеситов», в которой из-за «достаточ
но общего, причем религиозного характера»... «не могли перечисляться кон
кретные меры, направленные на предотвращение финансовых злоупотреб
лений», поэтому «принимающие присягу торжественно клялись в течение сро
ка своих полномочий «сохранить казну для народа» [Макаров, 2009, с. 60].
Таким образом, по данным разных публикаций, в том числе с истори
ографическими обзорами, можно кратко еще раз перечислить основные
истолкования слова ΣΑΣΤΗΡ из Присяги граждан Хсрсонеса, которые
дают более наглядное и четкое представление о том, сколь много мнений
и гипотез зафиксировано в литературе и какие авторы так или иначе при
ходили к сходным объяснениям или соглашались с высказанными ранее13 14:
1. Reipublicae status vel legum summa - государственное установление или
совокупность законов (В.В. Латышев);
Русяева Л.С. О Присяге граждан Херсонеса ... !эЖЁг!з.!з^^^
13 При этом Макаров указал «на два важных наблюдения, сформулированных в процессе
дискуссии С.А. Жебелевым, которые, очевидно, выдержали проверку временем: «1) ΣΑΣΤΗΡ-
термин, служащий для обозначения предмета неодушевленного; 2) при всякой попытке
истолкования этого термина должно исходить из контекста всего параграфа 6 херсонесской
присяги» [Жебелев, 1953, с. 247], однако присоединил к нему и предыдущий параграф [Макаров,
2009, с. 56]. Здесь также можно вспомнить, что Виноградов и Щеглов, наоборот, считали, что
стоящие один за другим параграфы 6 и 7, были «явно связаны текстологически» [Виноградов,
Щеглов, 1990, с. 347]. Важно отметить и то, что Жебелев обращал внимание на построение
параграфа 6, считая, что «он состоит из двух предложений, связанных союзом ΚΑΙ» [Жебелев,
1953, с. 237]. В таком случае, вероятно, что это была вообще отдельная очень краткая клаузула:
«Я буду охранять для народа ΣΑΣΤΗΡ». Хотя в дискуссии с Латышевым относительно его
перевода: «Я буду служить демиургом и членом совета как можно лучше и справедливее для
города и граждан» [Латышев, 1909, с. 145] Жебелев и уточнял значение термина «демиург» и
производные от него (1953, с. 223-225, прим. 4). тем не менее в общем тексте Присяги оставил свой
перевод параграфа 5 в ином изложении: «Я буду служить народу и советовать ему наилучшее и
наиболее справедливое для государства и граждан» (Там же, с. 217 (5)). При сравнении именно
такой текст более соответствует Присяге всех граждан Херсонеса, а не только эфебов, как считал
Латышев, или вновь избранных магистратов и членов Совета, тем более, что среди принимавших
ее находились как уже отслужившие свои должности, так и те, кто не обязательно должен был
быть избранным; кроме того, понятие «демиург», столь многозначное и для Херсонеса в разные
периоды его истории, все еще вызывает споры (см. прим. 4).
14 Этим числом, конечно, не ограничивается количество вариантов и версий разных
истолкований (см. дополнительные данные: Блаватский, 1954; Gavrilov, 1998).
206
2. Разные магистраты и особые должностные лица, в том числе стратег
(А. Скиас, Н.И. Новосадский, М. Эберт, М.Р. Фасмер, К.Э. Гриневич);
3. Новый государственный чиновник (Ф.Ф.Соколов, Е. Миннз);
4. Блюститель или защитник народных прав Сотер (М. Бреаль, Г. фон Гер-
тринген, С.А. Селиванов, П. Фукар, Ф. Бехтель);
5. Скифский правитель и охранитель херсонесских территорий (Л.А. Ель-
ницкий);
6. Статер - золотая монета, общераспространенная монетная единица
(И. Цингерле);
7. Таврский кумир (ксоан) Девы - таврского божества, ставший для
Херсонеса палладиумом1-'* (С.А. Жебелев, В.Ф. Гайдукевич, И.И. Толстой,
Д.П. Каллистов);
8. Кумир либо ипостась херсонесской богини Партенос (Я.В. Доманский,
Э.Д.Фролов, И.А.Гвоздева, Т.Б. Гвоздева);
9. Хранилище, государственная казна, арсенал или склад продовольствен
ных запасов зерна (В.Д. Блаватский);
10. Здание-хранилище больших запасов зерна и фактория на городище «Чай
ка» (А.Н. Карасев);
11. ΣΑΣΤΗΡ = ΣΑΚΤΗΡ - «мешок», городская казна (И.А. Макаров);
12. ΣΑΣΤΗΡ=ΖΩΣΤΗΡ - боевой пояс Геракла; Пояс Девы как защитницы
города; метафорическое «воинственный дух» (А.К. Гаврилов);
13. Название «священного мыса» по аналогии с мысом ΖΩΣΤΗΡ в Аттике
(И. Коцевалов, Л. и Ж. Робер, Дж. Хинд, А.С. Русяева);
14. Религиозная книга, божественный свод (О.Н. Трубачев);
15. Священный меч (А.А. Белецкий);
16. Специальный храмовый архив (М.Е.Бондаренко);
17. Геодезический угломерный инструмент (Е.В. Кухтина);
18. Vox obscurissimae significationis - термин загадочного значения (В. Дит-
тенбергер);
19. Dubio sensu - (Liddell - Scott - Stuart Jones, s. v. saster; Э.И. Соломоник);
20. Проблема perpetuum mobile (Ю.Г. Виноградов, А.Н. Щеглов, В.М. Зубарь).
Итак, этот краткий обзор показывает, что разгадкой термина ΣΑΣΤΗΡ
занимались и занимаются разные авторы, предложившие в общем множе
ство интересных, но все еще однозначно нс признанных объяснений его смыс
ла и значения в контексте как всего, до сих пор нс имеющего на современ
ном уровне наших знаний обобщающего исследования текста Присяги, так
!£ї!Жіз.І£ї̂ ї̂ї.[зіз.!£ї.І£їі£ї.Ш13[.і£їі£ї-!£ї.!£їі£і. Боспорские исследования, вып. XXIII
15 Справедливости ради следует отмстить, что в понимании Жсбелева ΣΑΣΤΗΡ - это не «сіп
Kultbild der ursprünglich wohl halbbarbarischen Stadtgôttin» [Gavrilov, 1998, S. 62] и не «наименование
культовой статуи богини Партенос» [Макаров, 2009, с. 56], а древнейший примитивного вида
таврской работы небольшой ксоан Девы - божества тавров, принятого херсонеситами и ставшего
в Херсонесе, как и ксоаны во многих греческих святилищах, важнейшими и бесценными
святынями благодаря своей глубокой древности [см. подробнее: Жебелев, 1953, с. 241-246].
207
и отдельных ее клаузул. Как бы то ни было, но немало из них так или иначе
интерпретировались в сакральном аспекте. Тезис Жебелева относительно
того, что этот термин служил для обозначения неодушевленного предмета,
как будто принят однозначно. Естественно, и в дальнейшем ничто не пре
пятствует изучать это оригинальное слово с тех или иных методических
позиций, собственных соображений и суждений.
В целом представляется, что весь текст Присяги для херсонесских граж
дан, веривших не только в сотерическую силу, но и кару почитаемых ими
богов и героев в случае нарушения клятвы, имел сильное психологическое и
нравственное воздействие, тем более при принятии ее синхронно в торжествен
но-приподнятой обстановке в одном месте, где рядом друг с другом стояли не
только просто разных возрастов граждане одного города, но и многие, спаян
ные между собой теми или иными родственными узами, в особенности отцы и
достигшие совершеннолетия сыновья. Основная цель всех формулировок
Присяги, как видно, заключалась в стремлении сохранить территориальную
целостность Херсонесского полиса и теснее сплотить его граждан в коллек
тив единомышленников и патриотов, каждый из которых должен был слу
жить на благо всей общины, благодаря чему можно было жить и выживать в
соседстве с воинственными варварами на одной из далеких окраин античной
ойкумены. В общем текст Присяги как уникального эпиграфического памятни
ка все еще заслуживает специального исследования в полном объеме всех ее
клаузул на современном уровне наших знаний не только собственно Херсо
неса, но и других демократических полисов раннеэллинистического времени.
ЛИТЕРАТУРА
Андреев Ю.В. К вопросу о происхождении термина «демиург» // ВДИ. 1979. № 2.
Анохин В. А. Монетное дело Херсонеса. Киев, 1977.
Бабинов Ю.А. Присяга Херсонеса Таврического как политический документ // Херсонес в античном
мире. Историко-археологический аспект. Тезисы докладов международной научной
конференции. Севастополь, 1997.
Блаватский В.Д. О херсонесском термине ΣΑΣΤΗΡ // СА. 1954. IX.
Бондаренко М.Е. Пантеон Херсонеса Таврического. М., 2003.
Бондаренко М.Е. Государственные пантеоны древнегреческих полисов Северного
Причерноморья. М., 2007.
БуН еких А.В., Золотарев М.И. Градостроительный план Херсонеса Таврического // ВДИ. 2001. № 1.
Б у й с ь к и х А .В. Херсонес Таврійський: просторовий розвиток держави за античної доби /
Автореферат дис. доктора іст. наук. Київ, 2009.
Виноградов Ю Г. Дорийские филы в Херсонесе Таврическом // ВДИ. 1993. N9 4.
Виноградов Ю.Г., Щеглов А Н. Образование территориального Херсонесского государства //
Эллинизм: экономика, политика, культура. М., 1990.
Гайдукевич В.Ф. История античных городов Северного Причерноморья (Краткий очерк) II
Античные города Северного Причерноморья. М.Л., 1955.
Доманский Я. В., Фролов Э.Д. Присяга граждан Херсонеса (опыт исторической интерпретации) II
Скифы. Хазары. Славяне. Древняя Русь: К 100-летию со дня рождения М.И. Артамонова.
СПб., 1998.
Русяева А.С. О Присяге граждан Херсонеса ... й.!зМ!зМ!=йз.й.!з.йМ!з.Й.Й.
208
Ельницкий Л. А. Скифия Евразийских степей. Новосибирск, 1977.
Жебелев С.А . Херсонесская присяга // ИООН. 1935. № 10.
Жебелев С.А. Северное Причерноморье. М.Л., 1953.
Жебелев С.А. Источники для изучения истории античной культуры Северного Причерноморья //
Античные города Северного Причерноморья. М.Л., 1955.
Зубар В.М. Херсонес Таврійський наприкінці V - у першій половині І ст. до н. е. 11 Давня історія
України. Київ, 1998. Том 2.
Зубарь В.М. Херсонес Таврический и население Таврики в античную эпоху. Киев, 2004.
Зубарь В.М. Формирование территориального государства в Западной Таврике и Херсонес во
второй половине IV - первой трети III вв. до н. э. // Херсонес Таврический в третьей
четверти VI -середине I вв. до н. э.: Очерки истории и культуры. Киев, 2005.
Зубарь В.М. Религиозное мировоззрение // Там же.
Зубарь В.М. Государственное устройство // Там же.
Каллистов Д. Роль академика Сергея Александровича Жебелева в исследовании Северного
Причерноморья античного времени // ВДИ. 1940. №1.
Кутайсов В.А. Античный город Керкинитида. Киев, 1990.
Кутайсов В.А . Керкинитида в античную эпоху. Киев, 2004.
Кухтина Е.В. «Херсонесская присяга» - образец эпиграфического текста (документ III в. до н. э.) //
Тезисы докладов и сообщений аспирантов и молодых ученых сотрудников. М., 1979. II.
Латышев В.В. Греческие и латинские надписи, найденные в Южной Росии в 1889-1891 гг.//М АР.
СПб., 1892. №9.
Латышев В. В. Греческие и латинские надписи, найденные в Южной Росии в 1892-1894 гг. // МАР.
СПб., 1896. № 17.
Латышев В.В. ΠΟΝΤΙΚΑ. СПб., 1909.
Леви Е.И. К вопросу о датировке Херсонесской присяги // СА. 1947. IX.
Макаров И. А. Греческое письмо, найденное в Херсонесе Таврическом, и проблемы интерпретации
термина ΣΑΣΤΗΡ (IOSPEI2, 401) // ВДИ. 2009. № 2.
Новосадский Н.И. Критические и эксгетические заметки к некоторым херсонесским надписям //
Вторая конференция археологов в СССР в Херсонесе. Севастополь, 1927.
Павленков В. И. Херсонесская присяга и проблема политического устройства Херсонеса в конце V
- начале IV вв. до н. э. // Херсонес в античном мире. Историко-археологический аспект.
Тезисы докладов международной научной конференции. Севастополь, 1997.
Пальцева Л.А . К вопросу об эволюции государственного строя Херсонеса в эллинистическую
эпоху // Проблемы социально-политической организации и идеологии античного
общества. Ленинград, 1984.
Русяева А С. Термин ΣΑΣΤΗΡ в Присяге граждан Херсонеса Таврического // Древнее
Причерноморье. III чтения памяти проф. П.О.Карышковского. Тезисы докладов
юбилейной конференции. Одесса, 1996.
Русяева А., Русяева М. Верховная богиня античной Таврики. Киев, 1999.
Русяева А.С. Религия понтийских эллинов в античную эпоху. Киев, 2005.
Сапрыкин С.Ю. Присяга граждан Херсонеса о хоре города в свете новых исследований // Проблемы
истории античной гражданской общины. М., 1982.
Сапрыкин С.Ю. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический: Взаимоотношения метрополии и
колонии в VI - 1 вв. до н. э. М., 1986.
Сапрыкин С.Ю. Денежное обращение на хоре Херсонеса Таврического в античную эпоху. М.,
2005.
Соколов Ф.Ф. Труды. СПб., 1909.
Соломоник Э.И. Фрагмент надписи из Херсонеса о политических изгнанниках // ВДИ. 1984. № 3.
Соломоник Э.И. Эпиграфические памятники // Археология Украинской ССР. Киев, 1986. Т. 2.
Соломоник Э.И. Древние надписи Крыма. Киев, 1988.
Соломоник Э.И. Каменная летопись Херсонеса. Симферополь, 1990.
Ëïi=ii=ii3 ]3 .Ëii3 J3 LËiJ3 J3 i£FJ3 J£i.ËJj£iJ3 . Боспорские исследования, вып. XXIII
14 БИ-ХХИ1 209
Сообщение С.А. Селиванова. Отрывки из Херсонесской истории и эпиграфики // Летопись
историко-филологического общества при Новороссийском университете. Протоколы
заседания. Одесса, 1899. VII.
Суриков И.Е. Эволюция религиозного сознания афинян во второй половине V в. до н. э. М., 2002.
Суриков И.Е. Античная Греция: политики в контексте эпохи: архаика и ранняя классика. М., 2005.
Толстой И. И. Сергей Александрович Жебелев в развитии русской историографии об античности II
ВДИ. 1940. №1.
Трубачев О .Н . INDOARICA в Северном Причерноморье. М., 1999.
Тюменев А . И. Херсонесские этюды. IV. Херсонес и местное население: скифы // ВДИ. 1950. № 2.
Тюменев А . И. Херсонесские этюды. VI. Херсонес и Керкинитида// ВДИ. 1955. № 3.
Уженцев В. Б. Эллины и варвары Прекрасной Гавани. Симферополь, 2006.
Щеглов А Н . Полис и хора. Симферополь, 1976.
Щеглов А .Н . Северо-Западный Крым в античную эпоху. Ленинград, 1978.
Bechtel F. Die griechischen Dialekte. Berlin, 1923. Bd. II.
Ebert M. Siidrussland im Altertum. Bonn-Leipzig, 1921.
Foucart P. Culte des héros chez les Grecs. Paris, 1918.
Gavrilov A. Zur Deutung von ΣΑΣΤΗΡΑ im Eid der Chersonesiten // Hyperboreus. Studia classica. Petropoli.
München. 1998. Vol. 4. Fasc. 1.
Kocevalov A. Beitrage zu dem euxeinischen Inschriften / / Würzburger Jahrbücher für die Altertumwischenschaft.
1948. 3.
Murakawa K. Demiurgos / / Historia. 1957. VI. 4.
Nilsson M.P. Geschichte der griechischen Religion. München, 1976. Bd. 1.4 Aufl.
Polignac F. de. La naissance de la cite grecque: Cultes, espace et société VIII - VII siècles avant J.-C. Paris, 1984.
Polignac F. de. Cults, Territory and the Origins of the Greek City-State. Chicago, 1995.
Saprykin S.J. Ancient Farms and Land-Plots on the Khora of Khersonesos Tayrike (Research in the Herakleian
Peninsula 1974-1990). Amsterdam, 1994.
Saprykin S.J. Heracleia Pontica and Tauric Chersonesus before Roman Domination (VI-I centuries BC).
Amsterdam, 1997.
Semenoff A. Zum BUrgereid der Chersonesiten / / Blatter für das Gymnasialschulwesen. 1894. Bd. XXX.
Simon E. Die Gôtter der Griechen. München, 1998.
Sourvinou-Inwood Chr. What is Polis Religion? // The Greerk City: From Homer to Alexander. Oxford, 1991.
Vasmer M. Untersuchungen über die altesten Wohnsitze der Slaven. I. Die Iranier in Südrussland ll
Verôffentlichungen des baltischen und slavischen Instituts an der Universitat. Leipzig, 1923. 3.
Vinogradov Ju.G. Pontische Studien. Kleine Schrichten zur Geschichte und Epigraphik des Schwarzmeerraumes.
Mainz, 1997.
Zingerle J. Zum Bürgereid der Chersonesiten / / Klio. 1927. 67.
Русяева А.С. О Присяге граждан Херсонеса ... S.&M!3 .&.!3 M i3 .!3 .l3M SS!3.
210
!3l 3Ml£Jj3 .!3 i£îi£îi£3i£î.!3 i£îi3 i£î.!£i.!£îi£i. Боспорские исследования, вып. XXIII
А.С. Русяєва
ПРО ПРИСЯГУ ГРОМАДЯН ХЕРСОНЕСА ТАВРІЙСЬКОГО
І ЗАГАДКОВЕ СЛОВО ΣΑΣΤΗΡ
Резюме
У статті подані основні інтерпретації дискусійних і все ще остаточно не з’ясованих питань,
що стосуються окремих відомостей та єдиного у своєму роді слова ΣΑΣΤΗΡ в унікальній
Присязі громадян Херсонеса Таврійського, що була вперше опублікована В.В.Латишевим
1892 р. З того часу вона є безперечним джерелом для вивчення багатьох питань історичного,
економічного та культурного розвитку цього поліса у період раннього еллінізму. Особливу
увагу приділено тому, що Присяга не має загальноприйнятого датування, з різних точок
зору визначаються її назва і загальна оцінка, характер політичної кризи і державного устрою,
зокрема конкретне значення терміну «деміург» і перемога демократії у полісі, роль єдності
громадянської общини, відносини з варварами тощо. Разом із цим розглянуто чимало
найрізноманітніших тлумачень (понад 20) оригінального, і разом з тим загадкового слова
або терміна ΣΑΣΤΗΡ, який у подібному написанні не зазначено у давньогрецькій мові. Загалом
текст Присяги, як унікальної епіграфічної пам’ятки, заслуговує на спеціальне дослідження у
повному обсязі усіх її клаузул на сучасному рівні наших знань не тільки власне Херсонеса,
але й інших демократичних полісів ранньоелліністичного часу.
А. С. Русяєва
О ПРИСЯГЕ ГРАЖДАН ХЕРСОНЕСА ТАВРИЧЕСКОГО
И ЗАГАДОЧНОМ СЛОВЕ ΣΑΣΤΗΡ
Резюме
В статье представлены основные интерпретации дискуссионных и все еще окончательно
не решенных вопросов, касающихся отдельных сведений и единого в своем роде слова
ΣΑΣΤΗΡ в уникальной Присяге граждан Херсонеса Таврического, впервые изданной
В. В .Латышевым в 1892 г. С тех пор она служит бесспорным источником для изучения многих
вопросов исторического, экономического и культурного развития этого полиса в период
раннего эллинизма. Особое внимание обращено на то, что Присяга не имеет общепринятой
датировки, по-разному определяются ее название и общая оценка, характер политического
кризиса и государственного строя, в частности конкретное значение термина «демиург» и
победа демократии в полисе, роль единства гражданской общины, отношения с варварами и
т. д. Вместе с этим рассмотрено множество самых разных истолкований (более 20)
оригинального, а вместе с тем и загадочного слова или термина ΣΑΣΤΗΡ, который в таком
написании не отмечен в древнегреческом языке. В общем текст Присяги, как уникального
эпиграфического памятника, заслуживает специального исследования в полном объеме всех
ее клаузул на современном уровне наших знаний не только собственно Херсонеса, но и
других демократических полисов раинеэллинистического времени.
211
Русяева А.С. О Присяге граждан Херсонеса ... ё5.!з .ё1!з .ё1Мё1!з М !з .ё1.!з .!з.й.
A.S. Rusyaeva
ABOUT THE OATH OF TAURIC CHERSONESOS CITIZENS
AND A MYSTERIOUS WORD ΣΑΣΤΗΡ
Summary
The article presents the main interpretations of the debatable and still not finally solved problems
concerning some information and the only one in its kind word ΣΑ Σ ΤΗ Ρ in the unique Oath of
Tauric Chersonesos citizens that was first published by V.V. Latyshev in 1892. Since then it is a non
questionable source for the study of a lot of issues in historic, economical and cultural development
of the city in the Early Hellenistic period. A special attention is paid to the fact that the Oath has no
generally accepted dating, that its name and the general value, the character of political crisis and the
state order, for instance the specific meaning of a term d e m i u r g e and the triumph of democracy in the
polis, the role of civic community’s unity, the relations with the barbarians, etc., are determined from
different points of view. Also lots of various explanations (more than 20) of an original and, at the
same time, mysterious term ΣΑ ΣΤΗ Ρ, which is not known in the Greek language in this spelling, are
analyzed here. In general, the text of the Oath as a unique epigraphic monument deserves a special
full study of all its clausulae on a modern level of our knowledge of not only Chersonesos, but also
other democratic poleis of the Early Hellenistic period.
212
!з,!зjg'jg.НІЦ ідt=t̂ ід ідИ i^iJTHiqig Боспорские исследования, вып. XXIII
Рис. 1. Присяга граждан Херсонеса Таврического.
213
|