Как Прохор-Лебядник киевлян накормил. Слово 31-е Киево-Печерского патерика как источник по истории средневековой Руси и ее материальной культуре

Аналізуються свідчення матеріальної культури та політичної історії Східної Європи кінця XI ст., збережені в Києво-Печерському Патерику XI–XIII ст., конкретно, в Слові 31-му, присвяченому преподобному Прохору. Згадані тут як чуда виготовлення “солодкого” хліба з лободи та солі з попелу віднаходя...

Ausführliche Beschreibung

Gespeichert in:

Bibliographische Detailangaben
Datum:	2018
1. Verfasser:	Мусин, А.
Format:	Artikel
Sprache:	Russian
Veröffentlicht:	Інститут українознавства ім. І. Крип’якевича НАН України 2018
Schriftenreihe:	Княжа доба: історія і культура
Online Zugang:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/179027
Tags:	Tag hinzufügen Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Zitieren:	Как Прохор-Лебядник киевлян накормил. Слово 31-е Киево-Печерского патерика как источник по истории средневековой Руси и ее материальной культуре / А. Мусин // Княжа доба: історія і культура. — 2018. — Вип. 12. — С. 39-57. — Бібліогр.: 91 назв. — рос.

Institution

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-179027
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-1790272021-04-01T01:26:10Z Как Прохор-Лебядник киевлян накормил. Слово 31-е Киево-Печерского патерика как источник по истории средневековой Руси и ее материальной культуре Мусин, А. Аналізуються свідчення матеріальної культури та політичної історії Східної Європи кінця XI ст., збережені в Києво-Печерському Патерику XI–XIII ст., конкретно, в Слові 31-му, присвяченому преподобному Прохору. Згадані тут як чуда виготовлення “солодкого” хліба з лободи та солі з попелу віднаходять своє пояснення у сільському побуті Східної Європи. Елемент чудесного, засвоєний цим побутовим явищем, пов’язаний не тільки з логікою агіографічного жанру, а й відмінностями міської й сільської середньовічної культури, до яких належали, відповідно автор Патерика й преподобний Прохор. На основі аналізу середньовічних текстів і новгородських берестяних грамот вираховується вага згаданої у Патерику головажні як міри твердих тіл, вживаної на Русі в Середньовіччі та в Україні аж до Нового часу, – 75 гр. Водночас доводиться ідентичність таких середньовічних мір ваги, як берковець та віз, які дорівнюють 163,8 кг. Слово про преподобного Прохора включає унікальні деталі громадянської війни в Київській Русі 1096–1101 рр. та її сприйняття київським суспільством. Літопис і традиційна українська й російська історіографії бачили тут боротьбу за вотчини між різними гілками Рюриковичів. Об’єктивний аналіз середньовічних текстів дає змогу стверджувати, що рішення про вотчину, прийняті на Любецькому з’їзді в 1097 р., стосувалися тільки Руської землі в Середньому Подніпров’ї. Решту князів боролися за права влади в містах на торгових шляхах, що давало їм право на входження до “союзу архонтів” Руської землі – політичної структури, нав’язаної Східній Європі Візантією, і право на участь (“причастя”) в політичному житті цього політичного утворення. Ця структура лише згодом прибрала форми родового співволодіння і неспівставна з європейським corpus fratrum. Джерела свідчать про архаїчну систему влади на Русі того часу, де домінували ціннісні орієнтації, складені в X ст., а економіка продовжувала базуватися на контролі над далекою торгівлею. Зроблено висновок про важливість Патерика як джерела знань з історії й археології Східної Європи. The article analyzes the evidences of material culture and political history of Eastern Europe at the end of the 11th century, preserved in the Kiev Pechersk Patericon, the Slavonic hagiographic text of the 11th-13th century. For example, the Life of Saint Prochor mentions the breadmaking of ‘sweet’ bread from quinoa (Atriplex hortensis or Chenopodium album) and production of salt from ashes as miracles. The both phenomena find their explanation in the rural culture of Eastern Europe, where such archaic practices are well known until today. The elements of miracles added to these phenomena of everyday culture might be explained by the logic of the hagiographic genre as well as by the differences between urban and rural medieval culture, to which belonged respectively the author of the Patericon and Saint Prochor. On the basis of the analysis of medieval texts and birch bark documents from Novgorod, the weight of the golovazhnia (caput salis, galwage) mentioned to in the Patericon - the measure of weight, used in Rus’ in the Middle Ages and in Ukraine till the Modern Period is calculated as circa 75 gr. The author argues the identity of such measures of weight as berkovets (Berkowitz or Schiffspfund of Germen medieval texts) and voz (cartful or currus), equal to 163,8 kg. The Life of Saint Prochor includes unique details of the civil war in Kievan Rus’ in 1096-1101 AD and its perception in the contemporary Kievan society. The chronicles and Ukrainian and Russian historiography regard the war as struggle for the patrimonies (otchiny) between different braches of the Ryurikids dynasty. However, the objective analysis of medieval texts allows us to assert that the decisions on the hereditary possession adopted at the Council of Liubech in 1097 AD dealt only with the Rus’ Land in the Middle Dnieper area. Other princes fought for the rights of possession of administrative centers (grady) on the main commercial routes, which gave them the right to participate in the “union of archontes” of the Rus’ Land – the political structure imposed on Eastern Europe by Byzantine Empire in the treaties of the 10th century and to “have a part” (chast’, prichastie) in political life of this territorial and social unity. This structure only later took the form of clannish sovereignty or co-ownership of the Rus’ Land. This system of power can not be compared to the European corpus fratrum. The analysis of written sources testifies to the existence of the archaic system of political power in the 11th century Rus’ with domination of value orientations of previous period. Its economy continued to be based on the control over long-distance trade. We can conclude that after 200 years of the study, the Patericon remains to be an important source of modern knowledge on the history and archeology of Eastern Europe. 2018 Article Как Прохор-Лебядник киевлян накормил. Слово 31-е Киево-Печерского патерика как источник по истории средневековой Руси и ее материальной культуре / А. Мусин // Княжа доба: історія і культура. — 2018. — Вип. 12. — С. 39-57. — Бібліогр.: 91 назв. — рос. 2221-6294 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/179027 94(477):930.2]“10” ru Княжа доба: історія і культура Інститут українознавства ім. І. Крип’якевича НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
description	Аналізуються свідчення матеріальної культури та політичної історії Східної Європи кінця XI ст., збережені в Києво-Печерському Патерику XI–XIII ст., конкретно, в Слові 31-му, присвяченому преподобному Прохору. Згадані тут як чуда виготовлення “солодкого” хліба з лободи та солі з попелу віднаходять своє пояснення у сільському побуті Східної Європи. Елемент чудесного, засвоєний цим побутовим явищем, пов’язаний не тільки з логікою агіографічного жанру, а й відмінностями міської й сільської середньовічної культури, до яких належали, відповідно автор Патерика й преподобний Прохор. На основі аналізу середньовічних текстів і новгородських берестяних грамот вираховується вага згаданої у Патерику головажні як міри твердих тіл, вживаної на Русі в Середньовіччі та в Україні аж до Нового часу, – 75 гр. Водночас доводиться ідентичність таких середньовічних мір ваги, як берковець та віз, які дорівнюють 163,8 кг. Слово про преподобного Прохора включає унікальні деталі громадянської війни в Київській Русі 1096–1101 рр. та її сприйняття київським суспільством. Літопис і традиційна українська й російська історіографії бачили тут боротьбу за вотчини між різними гілками Рюриковичів. Об’єктивний аналіз середньовічних текстів дає змогу стверджувати, що рішення про вотчину, прийняті на Любецькому з’їзді в 1097 р., стосувалися тільки Руської землі в Середньому Подніпров’ї. Решту князів боролися за права влади в містах на торгових шляхах, що давало їм право на входження до “союзу архонтів” Руської землі – політичної структури, нав’язаної Східній Європі Візантією, і право на участь (“причастя”) в політичному житті цього політичного утворення. Ця структура лише згодом прибрала форми родового співволодіння і неспівставна з європейським corpus fratrum. Джерела свідчать про архаїчну систему влади на Русі того часу, де домінували ціннісні орієнтації, складені в X ст., а економіка продовжувала базуватися на контролі над далекою торгівлею. Зроблено висновок про важливість Патерика як джерела знань з історії й археології Східної Європи.
format	Article
author	Мусин, А.
spellingShingle	Мусин, А. Как Прохор-Лебядник киевлян накормил. Слово 31-е Киево-Печерского патерика как источник по истории средневековой Руси и ее материальной культуре Княжа доба: історія і культура
author_facet	Мусин, А.
author_sort	Мусин, А.
title	Как Прохор-Лебядник киевлян накормил. Слово 31-е Киево-Печерского патерика как источник по истории средневековой Руси и ее материальной культуре
title_short	Как Прохор-Лебядник киевлян накормил. Слово 31-е Киево-Печерского патерика как источник по истории средневековой Руси и ее материальной культуре
title_full	Как Прохор-Лебядник киевлян накормил. Слово 31-е Киево-Печерского патерика как источник по истории средневековой Руси и ее материальной культуре
title_fullStr	Как Прохор-Лебядник киевлян накормил. Слово 31-е Киево-Печерского патерика как источник по истории средневековой Руси и ее материальной культуре
title_full_unstemmed	Как Прохор-Лебядник киевлян накормил. Слово 31-е Киево-Печерского патерика как источник по истории средневековой Руси и ее материальной культуре
title_sort	как прохор-лебядник киевлян накормил. слово 31-е киево-печерского патерика как источник по истории средневековой руси и ее материальной культуре
publisher	Інститут українознавства ім. І. Крип’якевича НАН України
publishDate	2018
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/179027
citation_txt	Как Прохор-Лебядник киевлян накормил. Слово 31-е Киево-Печерского патерика как источник по истории средневековой Руси и ее материальной культуре / А. Мусин // Княжа доба: історія і культура. — 2018. — Вип. 12. — С. 39-57. — Бібліогр.: 91 назв. — рос.
series	Княжа доба: історія і культура
work_keys_str_mv	AT musina kakprohorlebâdnikkievlânnakormilslovo31ekievopečerskogopaterikakakistočnikpoistoriisrednevekovojrusiieematerialʹnojkulʹture
first_indexed	2025-07-15T17:53:38Z
last_indexed	2025-07-15T17:53:38Z
_version_	1837736415784337408
fulltext	Александр МУСИН КАК ПРОХОР-ЛЕБЯДНИК КИЕВЛЯН НАКОРМИЛ… Слово 31-е Киево-Печерского патерика как источник по истории средневековой Руси и ее материальной культуре1 Киево-Печерский патерик, сложившийся как цельное произведение не ранее XIII в., остается неисчерпаемым источником уникальных сведений по истории, культуре и быту средневековой Восточной Европы. Слово 31-е, имеющее в редак- ции 1462 г. уставщика Киево-Печерского монастыря Кассиана название “О Про- хоре черноризци, иже молитвою в былии, глаголемей лобеда, творяше хлебы и въ попелу соль”, а в редакции 1406 г. архиепископа Аресния Тверского названное просто “О Прохоре черноризци”2, не является исключением. Указанный цельный сюжет сохранил для нас как присущие киевской общине критерии чудесного и представления об аскезе, так и подробности социально-экономического и поли- тического характера. Однако до сих пор, как кажется, само Слово не привлекало должного внимания исследователей. Попытаемся восполнить этот пробел, после- довательно рассмотрев ключевые сюжеты рассказа о монахе Прохоре-лебяднике. 1. Не беда, коли в хлебе лебеда, а то беда, когда нет ни хлеба, ни лебеды. Прохор получил свое интригующее прозвище, как можно подумать, в силу аскетизма собственного быта. Его подвиг состоял в отказе от еды, предназна- ченной для монастырской братии, и в самостоятельном изготовлении пищи из лебеды: “дасть себе въздержанию безмерное, яко и хлеба себе лишивъ: сби- рая же лобеду и своима рукама стираа, хлебъ себе творяше, и симъ питаше… николиже хлеба вкуси, … ни овоща никаковаже, ни питиа, но точию лобеду”. Такое поведение было необычным, что и повлекло включение истории Про- хора в нравоучительный рассказ. Одновременно, в качестве неосознанно со- общаемой информации, автор предлагает очевидный пример возможности самостоятельного приготовления и вкушения пищи монахами в Печерском монастыре конца XI в. Это указывает на идиоритмический, а не общежитель- ный характер обители, несмотря на кажущееся господство здесь еще со време- ни прп. Феодосия Печерского общежительного Студийского устава3. 1 Это статья была написана к 70-летию киевского коллеги Глеба Ивакина и посвя- щена его юбилею. По независящим от авто- ра причинам она не вошла в поднесенный юбиляру сборник. См.: Культурний шар. Статті на пошану Гліба Юрійовича Івакіна / О. П. Толочко (відп. ред.). Киïв, 2017. Ны- нешняя публикация посвящается его памя- ти († 22 мая 2018). 2 Патерик Киевского Печерского мона- стыря / Д. И. Абрамович (изд.) Памятники славяно-русской письменности, изданные Им- ператорской археографической комиссией. Т. 2. Санкт-Петербург, 1911. С. 106–110, 206–209. См. также: Ольшевская Л. А. История загла- вий в Киево-Печерском патерике Русская речь. Москва, 2003. № 2. С. 61–65 (здесь с. 62). 3 См. на эту тему: Карабинов И. А. Отзыв о труде М. Лисицина “Первоначальный сла- вяно-русский Типикон”. Петроград, 1916. УДК 94(477):930.2]“10” 40 Александр МУСИН Интересно отметить определенную эволюцию в объяснении аскетиче- ского подвига Прохора в последующих редакциях. Выпечка хлеба из лебеды приобретает здесь черты монастырского послушания. Тексты подчеркивают, что изготовление хлеба из лебеды не носило постоянного характера (“и сего приготовляше до года, и въ преидущее лето тоже приготовляше, яко доволну ему быти безъ хлеба всь животъ свой”). Такое поведение рассматривается как пролог к испытаниям “гладом”, когда Прохор раздавал свой “хлеб” голодным людям. Однако, кроме очевидного для автора аскетизма, в рассказе о приготов- лении хлеба из лебеды просматривается и дополнительный элемент чудесно- го, сознательно вводимый в повествование. Святой не только делал хлеб с мо- литвою. Он с легкостью обходил окрестности, собирая лебеду и принося ее в монастырь “на свою раму, яко на крилу”, заставляя тем самым, по Евангелию, непаханую землю приносить ему урожай. Господь, видя “тръпение его и вели- кое въздержание, положи ему горесть ону на сладость”, сделав хлеб из горькой и, это подразумевается, несъедобной лебеды сладким и светлым, как если бы он замешивался с медом. Однако этот вкус был ощутим лишь теми, кому Про- хор безвозмездно раздавал свой хлеб с благословением, а у тех, кто крал хлеб Прохора, он становился в руках “акы персть” и был горек. Неверие игумена в чудесную сладость хлеба оказывается топосом агиографии, а попытка нечест- ным путем заполучить хлеб Прохора для “экспертизы” заканчивается неуда- чей: украденный хлеб оказывался неизменно горьким. Таким образом, сам факт изготовления хлеба из лебеды в процессе рассказа оказывается индикатором индивидуальной праведности изготовителя и потребителя, позволяющим “ле- бедовому хлебу” стать настоящим чудом в глазах современников. Деятельность Прохора становится основой этиологического мифа, который приписывает иноку “изобретение” хлеба из лебеды: “сего видевь некий человекъ, събирающа лобеду, начатъ и той събирати лобеду, себе же ради и домашних своихъ, да темь препитаются въ гладнае время”4. Агиограф словно не отдает себе отчета в том, что этот эпизод противоречит логике чудесного – съедобным, согласно замыс- лу, мог быть только хлеб, испеченный самим Прохором. Дмитрий Абрамович, характеризуя Патерик как исторический источник, не упоминает хлеб из лебеды как пищу средневекового общества, очевидно рассма- тривая его как что-то неординарное5. Однако, как свидетельствуют этнографи- ческие наблюдения XIX–XX вв., хлеб с лебедой или даже хлеб из лебеды (Atriplex hortensis) или белой (обыкновенной) мари (Chenopodium album), наиболее распро- страненных суррогатов хлебных растений, весьма часто заменял в крестьянском рационе Восточной Европы собственно хлеб, особенно в неурожайные годы на землях Центральной и Восточной России6. Известие Патерика о Прохоре черно- ризце воспринимается в энциклопедической литературе как указание на суще- ствование подобной практики издревле. Таким образом, основа рассказа о Про- хоре-лебяднике исторически не содержала в себе чудесного элемента. Элемент чудесного связан здесь не с событием, а с его восприятием. При- готовление хлеба из лебеды было частью средневековой сельской культуры См. также: Пентковский А. М. Типикон па- триарха Алексия Студита в Византии и на Руси. Москва, 2001. 4 Патерик… С. 107, 207. 5 Абрамович Д. И. Исследование о Киево-Пе- черском патерике как историко-литератур- ном памятнике. Санкт-Петербург, 1902. С. 198. 6 Эрисман Ф. Лебеда, лебединый хлеб Эн- циклопедический словарь. Т. 17: Култагой–Лед. Санкт-Петербург, 1896. С. 412–414; ср.: Снеги- рев И. Русские в своих пословицах: рассужде- ния и исследования о русских пословицах и поговорках. Кн. 3. Москва, 1832. С. 49. 41КАК ПРОХОР-ЛЕБЯДНИК КИЕВЛЯН НАКОРМИЛ… Восточной Европы. Стоит напомнить, что, согласно Патерику, сам Прохор не был уроженцем Киева, а пришел сюда из Смоленска. Очевидно, он принес с собой на юг известную ему с детства практику приготовления хлеба из лебе- ды, которую и возродил в Печерском монастыре. Этот рецепт оказался соци- ально востребованным во время голода и неурожая. Таким образом, само по себе пищевое употребление лебеды не может рассматриваться как “безмерное воздержание”, а является особенностью восточноевропейской этнографии. Удивление агиографа можно объяснить двояко. Свою роль здесь мог сыграть и категорический отказ монаха от любой другой пищи. Однако усвоение Про- хору “изобретения” хлеба из лебеды, которое по его примеру было воспринято неизвестным киевлянином, выдает незнакомство автора Патерика с таким “кули- нарным рецептом”. Предположительно, агиограф XII–XIII вв., принадлежавший к городской культуре Руськой земли, был совершенно чужд сельской практике, характерной для северных земель. Удивление увиденным, по нашему мнению, и составляло изначальное смысловое содержание Слова о Прохоре. По мере рас- пространения Патерика в средневековом обществе, вероятнее всего знакомом с “лебединым хлебом”, возникала необходимость объяснить, в чем, собственно, со- стояло чудо Прохора, и в чем заключался его аскетизм. Это должно было способ- ствовать появлению подробностей об особых качествах хлеба, сладкого и светло- го, который изготовлялся с молитвой и раздавался с благословением. История с хлебом из лебеды как чуда и богоугодность такой деятельности могла полюбиться средневековому читателю и в силу единства условий средне- векового быта, особенно на Русском Севере, став “этикетным сюжетом”. Это хо- рошо видно на примере Жития праведной Юлиании Осорьиной, составленного в XVII в. Во всех редакциях Повести говорится, что во время голода в Нижегород- ской земле святая “повеле оставшим рабом собирати лебеду и кору древняную и в том хлеб сотворити. И от того сама с детьми и рабы питашеся, и молитвою ея бысть хлеб сладок”7. Влияние Слова о Прохоре-черноризце на Житие Ульянии, как и весьма высокая вероятность того, что здесь в XVII в. во время неурожая хлеб действительно выпекался из лебеды, представляются очевидными. По нашему мнению, подобным образом должно быть объясниться и дру- гое чудо Прохора – претворение пепла в соль. Рассказ о нем структурирован агиографом аналогично повествованию о хлебе. Сначала описывается пре- вращение пепла в соль, сопровождаемое молитвой, и ее последующая без- возмездная раздача нуждающимся. После этого сообщается о злом умысле начальствующего, здесь – князя Святополка Изяславича и о похищении соли из монашеской кельи ради наживы. Далее говорится о посрамлении корысто- любивых, во рту которых соль “от Прохора” оказывается простым пеплом. Од- нако если в рассказе о хлебе из лебеды тема человеческого труда присутствует изначально (“хлебъ себе творяше”), то в истории с солью чудо сразу же вы- ступает на первый план: Прохор “събра множество попела от всехъ келий, и не ведуще сего никомуже, и се раздаваше приходящим, и всемь бываше чиста соль, молитвами его. И елико раздаваше, толико паче множащееся”. Таким об- разом, по молитве праведника пепел претворялся на соль, которая сверхъе- стественным образом не убывала, тогда как в истории с хлебом молитва лишь придавала “лебединому хлебу” особые качества. 7 Житие Юлиании Лазаревской: (повесть от Ульянии Осорьиной) / Т. Р. Руди (изд.), Р. П. Дмитриева (отв. ред). Санкт-Петербург, 1966. С. 111–112, 138–139, 156–157, 169, 184, 196, 205. 42 Александр МУСИН Объяснение здесь вновь может быть связано с древним бытом. При бли- жайшем рассмотрении изготовление соли из пепла не содержит ничего чудес- ного. Речь идет об архаичном способе получения заменителя соли, который до настоящего времени практикуется первобытными племенами и применяется в экстремальных условиях8. Он основан на процессе выщелачивания, где по- средством извлечения углекалиевой соли из древесной золы приготовляется поташ, составлявший основу “пепельной соли”. Дмитрий Менделеев описы- вает этот процесс следующим образом: “Просеянную золу укладывали в де- ревянное корыто и наливали чистой воды. Через 4 часа часть находящегося в золе поташа растворялась в воде. Эту зольную воду или щелок сливали в чугунный котел. В корыто наливали новой воды и опять выщелачивали золу 4 часа. После третьего раза считалось, что весь поташ растворялся в воде. Раз- жигали огонь под котлом и выпаривали воду. После выпаривания на дне была только серая рыхлая масса, “шадрик” или серый поташ. Его собирали и про- каливали в печи, превращая шадрик в белоснежный, чистый поташ”9. Этот поэтапный процесс интересно сопоставить с описанными в Патери- ке действиями князя Святополка: “Посылаеть же князь, да возмуть соль всю у мниха. Привезене же бывши соли, и прииде князь, хотя видети ю, … и видевше вси, яко попелъ видети очима… повеле ю съхранити до 3 дний, да разумеють истинно. Некоему же повеле вкусити, и обретеся попелъ въ устехъ его... Бла- женный же рече [приходящим к нему за солью]: “Егда иссыпана будеть, и тог- да, шедше, разграбите ю”. Князь же, държавъ ю до трех дьнехъ, повеле нощию изсыпати ю. Изсыпану же бывшу попелу, и ту абие преложися в соль”. Похоже, что читатель становится свидетелем протяженного во времени технологиче- ского процесса, когда “шадрик” в результате трехдневной выдержки должен окончательно приобрести вкусовые свойства соли. Будет не лишним напомнить, что процесс приготовления поташа из дре- весной золы в Киево-Печерском монастыре действительно мог иметь вполне “ремесленные” масштабы, поскольку здесь функционировали стеклодела- тельные мастерские. По мнению Юлии Щаповой, именно в Киеве при изго- товлении стекла происходит замена золы галофитов, характерной для Визан- тии, местным сырьем – поташом из специально очищенной древесной золы10. Остатки стеклоделательных мастерских были зафиксированы археологически- ми раскопками на территории самого Печерского монастыря, а раскопки в Пе- реяславле позволили уточнить характер такого производства в XI–XII вв. Здесь были исследованы ямы, заполненные древесным углем, тогда как культурный слой оказался насыщен древесным углем, поташем и фрагментами стекла11. Возможно, что источником пепла для Прохора служили не только печи брат- ских келий, но и монастырские мастерские. Естественно, приготовление соли 8 Quennell M. & C. H. B. Everyday life in prehistoric times. London, 1971. Р. 42; Этно- графия: Учебник для исторических специ- альностей вузов / Ю. В. Бромлей, Г. Е. Мар- ков (ред). Москва, 1982. С. 45. 9 [Менделеев Д. И.] Выщелачивание Энци- клопедический словарь. Т. 7а: Выговский–Галь- бан. Санкт-Петербург, 1892. С. 604–605. 10 Щапова Ю. Л. Стекло Киевской Руси. Москва, 1972. С. 185; Она же. Мозаика Успен- ского собора Киево-Печерской лавры и культурные взаимоотношения Руси и Ви- зантии Византийский временник. Т. 51(76). Москва, 1990. С. 193–200 (здесь с. 198). 11 Сiкорський M. I. Склоробна майстер- ня XI ст. у Переяславi-Хмельницькому Дослiдження з слов’яно-руської археологiї. Збiрник статтей / В. I. Довженок (вiдп. ред.). Киïв, 1976. С. 146–151; Раппопорт П. А. Строительное производство Древней Руси (X–XIII вв.). Санкт-Петербург, 1994. С. 54–55. 43КАК ПРОХОР-ЛЕБЯДНИК КИЕВЛЯН НАКОРМИЛ… из древесной золы никогда в древних обществах не предполагало значитель- ных объемов такого производства. Поэтому известие о большом количестве производимой соли могло рассматриваться целевой аудиторией Патерика как дополнительный фактор чудесного. Таким образом, в случае с “лебединым хлебом” и “пепельной солью” мы стал- киваемся с архаичными пищевыми технологиями Древней Руси, практиковавши- мися в центральных районах Восточной Европы XI в., но вызывавшими удивление горожан Руськой земли. Это удивление и нашло отражение в Киево-Печерском патерике, где такие древние практики приобрели атрибуты чудесного. 2. Почем фунт лиха…. Слово о Прохоре Черноризце сообщает интересную подробность цено- образования средневекового Киева: если в условиях дефицита две головажни соли могли продаваться за одну куну, то после появления “пепельной соли” от черноризца Прохора за ту же куну горожане отказывались покупать и десять головажень: “юже бо прежде драго продаваху, по два головажне на куну, ныне же по 10, и никтоже възимаше”12. Таким образом, Слово сообщает нам макси- мальную и минимальную цену соли на киевском рынке. Сколько же весила головажня, и какова была ее настоящая цена? По счастью, Патерик – не единственный памятник, упоминающий голо- важню. Девятая статья Карамзинского списка “Руской правды” фиксирует, что вирник получал на себя и трех (?) отроков недельный корм в виде 7 ведер со- лода, 7 хлебов и 7 головажень соли. Списки “Руской правды” демонстрируют высокую вариативность этого термина. Основной формой была “головажня”, однако поздние версии знают и другие написания – “гоаважня”, “голжажня”, “голважина”, “голвяжня”13. Это может свидетельствовать о быстром выходе головажни из весовой системы Московской земли, тогда как такая мера была характерна для Украины. Сохранился термин “головажня” и в старобелорусском языке14. На Пин- ском Полесье XVI в. в качестве церковной десятины еще практиковалась де- сятая головажня от соляного мыта “ведлуг стародавнего обычая конечно безо всякого перевода”15. Интересно отметить, что Туровская уставная запись о де- сятине, предполагающая церковные отчисления от соляной торговли, вроде бы не знает головажни как меры соли. Однако этот документ до сих пор не получил исчерпывающей интерпретации. По наблюдениям Ярослава Щапо- ва, значение цифр документа, показывающих пошлины с различных объемов соли, остается неясным16. 12 Патерик… С. 107–109, 108, 207–208, 208. 13 Правда Русская / Б. Д. Греков (ред.). Мо- сква, 1940. Т. 1. С. 105, 124, 149, 169, 187, 216, 246, 283, 301, 330, 348, 372, 406, 407. 14 Лебединская В. Г. Лексика, связанная с производством и продажей соли, в истории русского языка Гуманитарные исследования. Астрахань, 2012. № 3(43). С. 42–49 (здесь с. 45). 15 Подтвердительный лист старосты Пин- ского Ивана Михайловича на десятину с соляной пошлины в Малышевскую цер- ковь св. Иоанна, 20 февраля 1537 г. Ревизия пущ и переходов звериных в бывшем Великом Княжестве Литовском, с присовокуплением грамот и привилегий на входы в пущу и земли, составленная старостою Мстибоговским Гри- горием Богдановичем Воловичем в 1559 г., с при- бавлением другой актовой книги, содержащей в себе привилегии, данные дворянам и священни- кам Пинского повета, составленной в 1554 г. / [Н. И. Горбачевский, П. А. Гильтебрандт, И. Я. Спрогис (изд.)]. Вильнюс, 1867. С. 360. 16 “…от солоного воза 300, а 1000 30-я, от чолну 300, а 1000 30-я, от дубоса шесть сот, а 1000 30-я…”, см.: Щапов Я. Н. Туровские уставы XIV века о десятине Археографический 44 Александр МУСИН В Новгородской земле головажня также не была известна. Согласно дан- ным писцовых книг, публичных и частных актов, а также берестяных грамот, здесь использовались такие соляные меры как “коробья”, “полчетвертка” (предположительно, восьмая часть коробьи), “розмер” и “ставец”. Связь этих мер между собой и их абсолютные значения не всегда очевидны17. Более опре- деленно можно говорить о таких новгородских мерах, как “кендарь” (2 пуда или 32, 76 кг), пуз (3 пуда или 49, 14 кг), “луб” (5 пудов или 81, 9 кг) и “берковец” (10 пудов или 160 – 163, 8 кг), производным от которого мог являться термин “бекарь”18. Берковец, который также употреблялся для взвешивания меда и воска, был в ходу, согласно данным берестяных грамот, в XII–XIV вв. (Старая Русса, грамоты № 20 [первая половина XII в.], 26 [конец XIII в.], новгородские грамоты №№ 701 [вторая половина XIV в.], 624 [вторая половина XII в.], 630 [вто- рая четверть XII в.], 633 [первая половина XII в.], 214 [вторая половина XIII в.], 212 [вторая половина XIII в. – рубеж XIII–XIV вв.], 184 [середина XIV в.])19. Неко- торые исследователи полагают, что берковец, будучи изначально предикатом пуда (“бърковѣскъ поудъ” средневековых текстов), связан своим происхожде- нием с торговым правом скандинавской Бирки эпохи викингов (biärkörätt)20. Позднее он соответствовал “корабельному фунту” – шиффунту (scheppunt), бывшему мерой веса в Балтийском регионе и ровнявшемуся 400 марковым фунтам. Впрочем, по расчетам Игоря Клейненберга, в XV в. рижский шиф- фунт мог весить 167,6 кг, тогда как дерптский шиффунт – лишь 165,9 кг, что должно быть положено в основу расчета веса новгородского вощаного берков- ца21. При этом новгородцы могли использовать и иные меры веса при торговле воском, например, “новгородский шиффунт”, именовавшийся в XVII в. “воско- вой четвертью”. Он делился не на 400, а на 480 марковых фунтов. Вернемся к головажне. Она так и не стала предметом специального иссле- дования в историографии восточно-европейского Средневековья. Так, Д. Абра- мович лишь констатирует, что головажня была мерой соли22. Николай Ка- рамзин приравнивал головажни к “ступкам”, не указывая их веса23. Игнатий Раковецкий перевел это место юридического памятника как “7 gąsek”, которые, по его мнению, своей формой напоминали сахарную голову. Этот термин, как и сопутствующие названия “слупки” и “глувки”, в начале XIX в., по его мнению, ежегодник за 1964 год. Москва, 1965. С. 252–273 (здесь с. 259, 273). Непонятно и то, в каких единицах в количестве 300 и 600 взималось мыто. Нельзя ли предположить, что изна- чально речь шла именно о головажнях? 17 Бассалыго А. Л. Новгородские Писцовые Книги рубежа 15–16 вв.: справочник по ста- тьям доходов, мер и ценам Писцовые книги Новгородской земли. Т. 2: Писцовые книги Обонежской пятины XVI в. / К. В. Баранов (сост.). Санкт-Петербург, 1999. С. 297–333 (здесь с. 310). 18 Арциховский А. В., Борковский В. И. Нов- городские грамоты на бересте (из раскопок 1955 г.). Москва, 1958. С. 69; Янин В. Л., За- лизняк А. А. Новгородские грамоты на бере- сте (из раскопок 1984–1989 гг.). Москва, 1993. С. 28; Дмитриева З. И. Метрология. Специ- альные исторические дисциплины: учебное пособие / М. М. Кром (отв. ред.). Санкт- Петербург, 2003. С. 472–512 (здесь с. 499); Ка- менцева Е. И. Русская метрология: Учебное пособие. Москва, 1975. С. 52. 53–54. 19 Зализняк А. А. Древне-новгородский диалект. Москва, 2004. С. 713. 20 Stender-Petersen A. Études Varègues. IV. Le livre de Birca Classica et Mediaevalia. T. 5. Århus, 1943. P. 218–237; Idem. Le livre de Birca Idem. Varangica. Århus, 1953. P. 165–179. 21 Клейненберг И. Э. Новгородский воща- ной берковец XV в. Советская археология. Москва, 1968. № 4. С. 110–125. 22 Абрамович Д. И. Исследование... С. 199. 23 Карамзин М. Н. История государства Российского. Т. 2–3. Москва, 1991. С. 227. Иногда можно встретить информацию, что ступка Новейшего времени составляла 13,75 мл или 14 гр. 45КАК ПРОХОР-ЛЕБЯДНИК КИЕВЛЯН НАКОРМИЛ… широко использовались для обозначения формовки вываренной соли на Чер- воной Руси, Волыни и Украине24. Василий Сторожев переводил текст как “7 го- ловок соли”, не приводя при этом никаких весовых обозначений25. Были и другие попытки определить вес головажни. Николай Аристов полагал, что “головажа значит ведро”26. Ему возразил Станислав Струмилин, который использовал для своих абсолютных расчетов фунт нового времени. Это заставляет отнестись к его построениям с известной долей осторожности. Он посчитал, что в случае принятия выводов Н. Аристова “ведро-головажня” должна была бы содержать около 50 фунтов соли (фунт – 0,4095 кг). Это при- вело бы к цене за берковец соли “от 0,8 до 4 кун” и в среднем к стоимости пуда соли 0,24 куны. Считая такую цену невозможной, он опирался на соотношение пищевого обеспечения вирника “Руской правды”. В современную ему эпоху на 100 фунтов хлеба в городах обычно расходовалось не свыше 5 фунтов соли. Следовательно, при весе каравая хлеба не более 20 фунтов необходимая для него соль не превышала 1 фунта. Такая логика провела его к мысли об объеме головажни, составлявшем, очевидно, не ведро, а раз в 50 меньшую меру – ста- кан27, что равнялось около 220–250 г соли в весовом эквиваленте. Предположе- ние о весе головажнив 200 г высказывалось и другими исследователями28. В современных работах можно прочесть, будто головажня соли (иначе: стопка, ступка, гуска) представляла собой в Украине эпохи позднего Средне- вековья – раннего Нового времени брусок соли, примерно, размером 2,5×5 см, средний вес которого составлял 60–80 г29, что, очевидно, опиралось на этногра- фические наблюдения. Конкретный источник информации для эпохи Сред- невековья в исследованиях не упоминается. Интересны наблюдения Ежи Вырозумского за торговлей солью в средне- вековой Польше, которая могла поступать сюда из Галицкой земли. Он сопо- ставляет головажню с такими терминами письменных памятников, как “сapita salis” и “frustrum salis” и переводит как “główka soli”, считая, что она имела стогообразную или округлую форму. Исследователь отрицает предложенную Измаилом Срезневским этимологию термина, возводящую его к средневеко- вому верхненемецкому слову galwei (=galwage?) как крупной мере сыпучих тел30. Согласно его видению, слово “головажня” связано с польскими “główa” и “warzyć”, что изначально должно было относиться исключительно к мере 24 “Sól warzone wyrabiana w sztukach msią- cych niejakie podobeństwo do głowy cukru u góry uciętéy. Takowe sztuki powczechnie Po- lacy tam nazywaią Słupkami, Główkami, Gą- skami, Rusiny zaś Husakami”. См.: Prawda ruska czyli Prawa Wielkiego Xięcia Jarosława Władymirowicza... / J. B. Rakowiecki (red.). T. 1. Warszawa, 1820. S. 48, 134. 25 Киевская Русь: Сб. ст. под ред. В. Н. Сто- рожева. Т. 1. Москва, 1910. С. 8–9. 26 Аристов Н. В. Промышленность Древ- ней Руси. Санкт-Петербург, 1866. С. 90, прим. 275. 27 Струмилин С. Г. Очерки экономиче- ской истории России и СССР. Москва, 1966. С. 32–33. 28 Винник В. О. Назви одиниць вимiру i ваги в українськiй мовi. Киïв, 1966. Цит. по: Лебединская В. Г. Лексика... С. 45. 29 Торгівля на Україні: XIV – середина XVII століття: Волинь і Наддніпрянщина: Актові джерела: збірник / М. Ф. Котляр (передмова), В. А. Смолій, В. М. Кравченко, Н. М. Яковенко (упоряд.). Київ, 1990. С. 370; Герасименко Н. З історії мір місткости і ваги на Волині і Наддніпрянщині в XIV – першій половині XVII століть Записки Наукового товариства імені Шевченка (далее – ЗНТШ). Львів, 2000. Т. 240: Праці Комісії спеціаль- них (допоміжних) історичних дисциплін. С. 176–186, 183, 186. 30 Срезневский И. И. Словарь древнерус- ского языка. Т. 1, ч. 1: А–Д. Москва, 1989. Ст. 541. Ср.: Lexer M. Mittelhochdeutsches Handwörterbuch. Bd. 1. Leipzig, 1872. Sp. 731. 46 Александр МУСИН вываренной соли. В исследовании, впрочем, не предлагается какой-либо ре- конструкции ее веса или объема31. Однако приведенные Е. Вырозумским дан- ные о налогообложении солевой торговли конца XII – начала XIII в. помогают понять соотношение разных мер соли. Так, в районе Червенска (Помеховье) и Вышкова (Побужье) таможенный налог местным каноникам по княжескому привилею составлял 10–12 головок соли от воза. Несколько позднее, в 1218 г., булла папы Гонория III позволяла монахам цистерцианского аббатства Сулеев под Лодзью получать в год 13 возов соли по 2200 головок в каждом32. Зафиксированные здесь соотношение воза и головажни впоследствии могут помочь нам вычислить вес последней. Дополнительные основания для расчетов можно извлечь из наблюдений Н. Аристова, привязывающих цену на средневеко- вую соль к абсолютным показателям середины XIX в., созданным на основе сере- бряного монометаллизма и выраженным в “копейках серебром”33. Я признаю ус- ловность таких допущений, однако закономерности, выявляемые на этой основе в процессе самостоятельного исследования, определенно заслуживают внимания. Н. Аристов, со ссылкой на Дмитрия Прозоровского, полагал, что куна “Руской правды” равнялась 6 2/3 копейки серебром34. В тоже время, согласно сведениям Гильома де Рубрука, в 1253 г. в Крыму воз соли продавался за два отреза “бумажной ткани” (согласно другим переводам – “два куска хлопчатой бумаги”) стоимостью “пол-гиперпера”35. Поскольку византийский солид, по мнению Н. Аристова, равнялся гривне XIII в., то воз соли мог стоить 3 рубля 50 копеек серебром. Свои относительные наблюдения он продолжил на матери- але Патерика и летописей. Стоимость двух головажен соли, согласно Слову о Прохоре черноризце, он оценил от 6,5 до 1 2/3 копеек серебром. В 1230-х годах в Новгороде и Пскове соль продавалась по высокой цене 7 гривен за берковец, что составляло 15 рублей 75 копеек серебром. Во Пскове в 1407 г. пуд соли стоил гривну и 8 мордок36, с учетом содержания в гривне 10 мордок – 30–32 копеек 31 Wyrozumski J. Państwowa gospodarka solna w Polsce do schyłku XIV wieku Zeszyty Naukowe Uniwersytetu Jagiellońskiego. T. 178. Kraków, 1968. S. 47–48, 132. Благодарю колле- гу др. Адриана Юсуповича (Варшава) за кон- сультации по этой теме и помощь в работе. 32 Mitkowski J. Początki klasztoru Cystersów w Sulejowie: studia nad dokumentami, funda- cją i rozwojem uposażenia do końca XIII wieku. Poznań, 1949. S. 318. Nr 4. В XV в. в Великом княжестве Литовском мытная пошлина взи- малась в денежном выражении и за воз соли составляла один грош. Однако в XVI в. она увеличилась в 20 раз. См.: Грамота Витовта (1392–1430 гг.) Илье Вячковичу Акты Литов- ско-Русского государства / М. Довнар-Заполь- ский (изд.). Вып. 1: (1390–1529 г.). Москва, 1899. С. 3; Посольство Михаила Еропкина к королю Казимиру, 1 января 1488 г. Памятни- ки дипломатических сношений Московского го- сударства с Польско-Литовским государством в царствование Великого Князя Ивана Васильевича. Ч. 1 (годы с 1487 по 1533) / Г. Ф. Карпов (изд). Сборник Императорского Русского Истори- ческого Общества. Т. 35: 1. Санкт-Петербург, 1882. С. 9; Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Архео графическою комиссиею. Т. 2: 1506– 1544 гг. Санкт-Петербург, 1848. С. 48, 49–50. № 37, 39. К сожалению, эти данные пока не могут помочь интерпретировать загадочный счет записи о десятине Туровской епархии. 33 Аристов Н. В. Промышленность... С. 294–296. 34 Прозоровский Д. И. Монета и вес в России до конца XVIII столетия Записки Русского Ар- хеологического общества. Т. 12, вып. 2. Санкт- Петербург, 1865. С. 327–743 (здесь с. 705). 35 Беляев И. Д. Очерк истории древней монетной системы на Руси Чтения в Обще- стве истории и древностей российских. Кн. 3, ч. 1. Москва, 1846. С. 5–28 (здесь с. 7). Ср.: Джиованни дель Плано Карпини. История Монголов. Гильом де Рубрук. Путешествие в Восточные страны / А. И. Малеин (пер.). Н. П. Шастина (ред.). Москва, 1957. С. 90. 36 Псковские летописи / А. Н. Насонов (ред.). Вып. 2. Москва, 1955. C. 34, 116 (6915 [1407]). 47КАК ПРОХОР-ЛЕБЯДНИК КИЕВЛЯН НАКОРМИЛ… серебром за пуд. В 1499 г. мешок соли продавался по “пол-40 денег полчетвер- ты гривне и менши”37 или за 1 рубль 40 копеек серебром, а пуд стоил 35 копеек серебром, если мешок ровнялся осмине. Обратим внимание на то, что по “абсолютной шкале” Н. Аристова, сред- няя цена за пуд соли в XV в. составляла 30–35 копеек серебром при ее коле- бании от 12–14 копеек серебром в 1464–1476 гг., когда пуд стоил три деньги, до 47 копеек серебром в 1409 г., когда на полтину давали “полпят зобници”, если в зобнице, как и в осмине, могло быть 4 пуда38. Признавая известную условность приведенных выше расчетов, эволюцию весовых и мерных значений при переходе от Средневековья к Новому времени и ценовую разницу между югом и севером Восточной Европы, я, все же, считаю возможным обратить внимание на очевидное соответствие: воз соли в середине XIII в. стоил примерно в 10 раз больше, чем пуд соли при нормальном ценоо- бразовании XV в., а именно 3 рубля 50 копеек серебром против 30–35 копеек се- ребром. Означает ли это, что воз соли, величина известная не только в Польше и в Крыму XIII в., но и на Волыни в XV в.39, вмещал в себя десять пудов? Принимая позднейший вес пуда в 16,38 кг, стоит предположить: воз не только составлял 163,8 кг, но и соответствовал новгородскому берковцу40. С учетом того, что воз, согласно польским средневековым источникам, состоял из 2200 головок соли, получаем возможный вес древней головажни около 75 г., соответствующий ее весу в позднесредневековой Украине. Такой результат способен подтвердить вы- двинутую нами гипотезу о весовом соответствии воза и берковца41. Современному исследователю не стоит удивляться кажущейся незначитель- ности средневекового воза. Такой вес находит свое подтверждение в расчетах нор- мальной силы тяги (нормального тягового усилия), иначе говоря – нагрузки на лошадь, которая позволяет ей работать шагом без переутомления в течение ра- бочего дня и проявлять нормальную работоспособность, не теряя упитанности в течение многих дней. При этом необходимо учитывать и вес самой повозки, не имевшей подшипников, и круглогодичное использование в качестве воза санного транспорта, что увеличивало сопротивление пути42. Принято считать, у лошадей 37 Псковские летописи / А. Н. Насонов (ред.). Вып. 1. Москва; Ленинград, 1941. С. 83 (7007 [1499]). 38 Псковские летописи. Вып. 2. С. 35 (6916 [1409]), 117 (6917 [1409]), 159 (6972 [1464]), 164 (6976 [1467]). 39 Запись пожалований великого князя Казимира 1488 г. Литовская метрика. Отд. 1: Книга записей. Ч. 1, т. 1. Русская историче- ская библиотека. Т. 27. Санкт-Петербург, 1910. С. 286–298 (здесь с. 293); Архив Юго- Западной России, издаваемый Комиссией для разбора древних актов. Ч. 7, т. 2: Акты о заселении Юго-Западной России. Киев, 1890. С. 70, 72–73; Литовська Метрика. Кни- га 561. Ревізії українських замків 1545 року / Підготував В. Кравченко. Киïв, 2005. С. 180. 40 Принимая эту величину для интере- сующего нас времени как допущение, я не могу не напомнить читателю предостере- гающее мнение Льва Черепнина о том, что весовое содержание пуда и берковца для “киевской эпохи” учету не поддается. См.: Черепнин Л. В. Русская метрология (Учебные пособия по вспомогательным историче- ским дисциплинам. 4). Москва, 1944. С. 30. 41 Известно, впрочем, что в XVII в. груз саней мог весить 20 пудов или два берков- ца, см.: Отписка якутского воеводы Ивана Голенищева Кутузова об обложении ясаком тоуйских тунгусов, 15 февраля 1662 г. Допол- нения к Актам историческим, собранные и изданные Археографической комиссией. Санкт- Петербург, 1851. С. 268. 42 Колчин Б. А. Новгородские древности. Деревянные изделия (Археология СССР. Свод археологических источников Е1-55). Москва, 1968. С. 51–56; Дубровин Г. Е. Во- дный и сухопутный транспорт средне- векового Новгорода X–XV вв. По архео- логическим данным. T. 1. Mосква, 2000. С. 121–147. Некоторые исследователи по- лагают, что в лексиконе Новгорода терми- ны “сани” и “воз” были взаимозаменяемы, 48 Александр МУСИН с живой массой 400 кг и меньше нормальная сила тяги должна составлять лишь 15% от нее43. Существующие формулы вычисления этой величины включают та- кие параметры, как массу лошади, ее высоту в холке и охват груди. Известно, что зооархеологические исследования в Старой Рязани, Москве, Новгороде и Твери определенно свидетельствуют об основном составе поголовья средневековых ло- шадей как состоящего из малорослых и средних полутонконогих особей44. Эти рассуждения делают наше заключение о возможном весе средневекового воза и его тождественности берковцу более приемлемым. Обосновав с некоторой степенью надежности вес головажни, обратимся к вопросу о ее стоимости. Для целей нашего исследования наиболее интерес- на новгородская грамота № 219, упоминающая берковцы соли и являющаяся долговым списком, сохранившимся практически целиком. Документ происхо- дит с усадьбы “К” Неревского раскопа, где, как свидетельствуют тексты других грамот и археологические находки, проживали новгородцы, связанные с го- родскими магистратами, дальней торговлей в складчину, в том числе и солью, и паломничеством к латинским святыням Средиземноморья45. Он найден в слоях рубежа XII–XIII в., а палеографическое датирование относит его к перво- му двадцатилетию XIII в. Грамота № 219 изначально была прочитана как “…у Данешинича за три гривны возьмите вершу на низ Сяси. У Ярошевича два берковца за две гривны и десять кун. У Тушуя гривна соли и две ногаты. На Неревьях семь…”. А. А. Зализ- няк попытался уточнить ее прочтение, предложив следующий вариант: “…у Ярошевича (или: Ярошевичей) за два берковца (по-видимому, соли) две грив- ны и десять кун. У Тушуевичей (?) гривна за соль и две ногаты за рыбьи вну- тренности [черевьи]...”46. Однако, поскольку грамота является одним из листов многолистового текста, причем не последним, то логично предположить со- впадение параллельных конструкций, фиксирующих цену на соль, связанных с ср.: А рциховский А. В. Транспорт и средства передвижения Очерки русской культуры XIII–XV вв. / А. В. Арциховский (гл. ред.). Ч. 1: Материальная культура. Москва, 1969. С. 314–316. Однако в Москве и в Литве во вто- рой половине XV в. таможенные пошлины с воза и саней могли существенно различаться (см.: Посольство Михаила Еропкина... С. 10). 43 Свечин К. Б., Бобылев И. Ф., Гопка Б. М. Коневодство. Москва, 1984. С. 232–233. 44 Цалкин В. И. Домашние и дикие живот- ные Старой Рязани: По материалам раско- пок 1946–1950 гг. Материалы и исследования по археологии СССР. № 49: Материалы и ис- следования по археологии древнерусских городов, т. 4: Монгайт А. Л. Старая Рязань. Москва, 1955. С. 213–219; Он же. Некоторые итоги изучения костных остатков животных из раскопок Москвы Материалы и исследова- ния по археологии СССР. № 167: Материалы и исследования по археологии Москвы, т. 4: Древности Московского Кремля: cборник статей / Н. Н. Воронин, М. Г. Рабинович (отв. ред.). Москва, 1971. С. 178–179; Зиновьев А. В. Обзор конституционных особенностей круп- ного рогатого скота и лошадей из средневе- ковых слоев г. Твери Тверской археологический сборник. Вып. 10, т. 2. Тверь, 2015. C. 326–330 (здесь с. 328); Его же. Обзор остеологического материала из раскопа Рогатицкий II 2014 г. (ул. Б. Московская, 30) Новгород и Новгород- ская земля. История и археология. Т. 29: Мате- риалы научной конференции, посвященной 150-летию Новгородского музея-заповедни- ка / В. Л. Янин (отв. ред.). Великий Новгород, 2015. С. 304–312 (здесь с. 306–307). 45 Мусин А. Е. Кораллы в христианской культуре Восточной Европы и Средиземно- морья Российский археологический ежегодник. Санкт-Петербург, 2014. № 4. С. 433–454. 46 Арциховский А. В., Борковский В. И. Новгородские грамоты на бересте (из рас- копок 1956–1957 гг.). Москва, 1963. С. 39–41; Vermeer W. Evfim’ja, Maskim and others: critical notes on Novgorod birchbark documents Studies in Slavic and General Linguistics. Vol. 17: Studies in Russian Linguistics / A. A. Barentsen et al. (red). Amsterdam, 1992. P. 383–434 (здесь р. 408–412); Зализняк А. А. Древненовгород- ский диалект. С. 439–440. 49КАК ПРОХОР-ЛЕБЯДНИК КИЕВЛЯН НАКОРМИЛ… употреблением предлогов “у…на…и”, тогда как цену за рыбьи внутренности – черевьи автор мог поместить на следующем листе берестяного документа, что в конечном счете допускает и сам А. А. Зализняк. Следовательно, предпочти- тельным является прочтение по следующей схеме: у Х на двух берковцах [соли] две гривны и десять кун / у Y на [одном берковце] соли гривна и две ногаты. Таким образом, мы сталкиваемся с уникальной ситуацией, когда берестя- ная грамота сообщает нам цену товара в арифметической прогрессии. Если два берковца на рубеже XII–XIII вв. стоили две гривны и десять кун, то один берко- вец стоил в два раза меньше – гривну и две ногаты, тогда как в условиях дефи- цита во Пскове в 1232 г. за соль платил 7 гривен за берковец47. Принято считать, что в XII в. гривна состояла из 20 ногат или 50 кун48. Если наше прочтение гра- моты № 219 верно, то и в начале XIII в. этот курс был актуален49, и 2 ногаты со- ставляли 5 кун. Таким образом, при нормальном ценообразовании в Новгороде той эпохи на одну куну можно было купить чуть менее 3 кг соли или почти 40 головажень, а во время дефицита – лишь около 470 г или приблизительно 6 головажень, если берковец в XIII в. весил 163, 8 кг, а головажня 75 г. В данном случае разброс цен близок к тому, что нам известно из Патерика, однако их аб- солютные значения существенно разнятся. Если в условиях дефицита в Киеве, согласно агиографу и принятым нами весовым значениям, на куну можно было купить 150 г соли, то появление “пепельной соли” опустило рыночную стои- мость товара ниже 750 г за куну. Однако эти цифры не могут быть принимаемы без рассуждений. Так считается, что в XI в. гривна состояла из 25 кун. Позднее куна на юге Восточной Европы составляла не 1/50 часть гривны, а 1/4050. Со- ответственно, ее покупательная способность была выше. Также остается неиз- вестным, можно ли переносить засвидетельствованный в поздних источниках и вроде бы подтвержденный для второй половины XIII в. вес берковца на реалии XI в. Возможно, разница в стоимости связана с местными факторами ценообра- зования в Наднепрянщине и Новгородской земле. Однако трудно требовать от агиографа экономической точности при описании чудесных событий51. 47 Новгородская первая летопись… – С. 72, 281 (6740 [1232]). 48 Никитский А. И. История экономиче- ского быта Великого Новгорода. Москва, 1893. С. 103; Струмилин С. Г. Оплата труда в России (Исторический очерк) Плановое хозяй- ство. Москва, 1930. № 4. С. 93–130; Янин В. Л. Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода. Москва, 2009. Впрочем, Алексей Гиппиус считает нужным скорректировать эти представления, по- лагая, на основании прочтения берестяных грамот №№ 293 и 663, что во второй поло- вине XII – первой половине XIII в. новгород- ская гривна продолжала состоять из 25 кун. При этом он не исключает: в других обла- стях Восточной Европы двукратное удешев- ление куны вполне могло иметь место, см.: Гиппиус А. А. Берестяная грамота № 1072 и денежно-весовые системы средневекового Новгорода Российский рубль: 700 лет истории. Материалы Международной научной конферен- ции, Великий Новгород, 25–27 апреля 2016 г. / П. Г. Гайдуков (отв. ред.). Великий Новгород, 2017. С. 25–36 (здесь с. 27). Как мне представ- ляется, сведения грамоты № 219 способны усложнить наши представления о средневе- ковых финансовых рынках: гривны разной стоимости могли бытовать параллельно. 49 Позднее, во второй половине XIII в., гривна могла стоить, как предполагают, 10 ногат или 30 кун. См.: Прозоровский Д. И. Монета... С. 327–743 (здесь с. 513); Никит- ский А. И. История... С. 103–104. 50 Назаренко А. В. Древняя Русь на между- народных путях: Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политиче- ских связей IX–XII вв. Москва, 2001. С. 217. Смоленская куна в XIII в. также могла быть больше новгородской, см.: Аристов Н. В. Промышленность... С. 233. 51 Интересно отметить, что сюжет “дем- пинговых” цен зачастую используется в агио- графии как индикатор нравственного состо- яния упоминаемых здесь персонажей. Так, в 50 Александр МУСИН 3. Соль земли Руськой Чудо преложения пепла в соль или, как мы видели выше, история “мо- настырского производства” калиевой соли из древесной золы, которое могло быть побочным продуктом при изготовлении поташа, привязано в Патерике к летописным событиям 1096–1100 гг.52 Оно совпадает с двумя военными ком- паниями киевского князя Святополока Изяславича на Волыни и в Галицкой земле – сначала против Давида Игоревича, а затем – Володаря и Василька Ро- стиславичей: “егда же Святоплъкъ съ Давидомъ Игоревичем рать зачаста про Василкову слепоту, егоже ослепи Святоплъкъ, послушавъ Давида Игоревича, с Володимеромъ и съ самемъ Василкомъ, и не пустиша гостей из Галича, ни людей изъ Перемышля, и не бысть соли въ всей Руской земли”53. Упоминание Галича, который появляется в древнеруськом летописании и ак- товом материале лишь в 1130–1140-е годы, не должно рассматриваться как анахро- низм. Происхождение топонима от общеиндоевропейского названия соли (hal-< *sal-)54, как и данные археологии, свидетельствует, что добыча соли и солеварение были характерным промыслом для населения этих земель во все времена: в эпо- ху латена55, Средневековья56 и Новейшие времена57. Поставки соли из Галицкой Житии святого Геральда Орильякского опи- сан следующий эпизод. На обратном пути из Рима святой, узнав, что купленное им об- лачение из шелковой ткани стоит в Констан- тинополе значительно дороже, возвращается, дабы возместить торговцу разницу в цене. К сожалению, конкретные цифры в тексте на упомянуты. См.: Odon de Cluny. Vita sancti Geraldi Auriliacensi / A.-M. Bultot-Verleysen (éd.). Bruxelles, 2009. P. 174–175 (I, 27); Iogna- Prat D. La Vita Geraldi d’Odon de Cluny Guer- riers et moines: conversion et sainteté aristocratiques dans l’Occident médiéval, IXe–XIIesiècle / M. Lau- wers (éd.). Antibes, 2002. P. 143–156. 52 Ипатьевская летопись Полное собра- ние русских летописей (далее – ПСРЛ). Т. 2. Санкт-Петербург, 1908. Стб. 23; Лаврентьев- ская летопись ПСРЛ. Т. 1. Ленинград, 1926– 1928. Стб. 264. 53 Патерик… С. 107–108, 207–208. Иногда предлагаемый перевод “Святополк, в союзе с Владимиром и самим Васильком, пошел ратью на Давыда Игоревича в отместку за Ва- силька, которого ослепил он, подстрекаемый Давыдом Игоревичем…” неверен, см.: Кие- во-Печерский патерик Библиотека литерату- ры Древней Руси / Д. С. Лихачев и др. (ред.). Т. 4: XII век. Санкт-Петербург, 1997. С. 431. 54 Egli J.-J. Nomina geographica: Sprach- und Sacherklärung von 42000 geographischen Namen aller Erdräume. Bd. 2. Leipzig, 1893. S. 339. Ср.: Браун Ф. Разыскания в области гото-славянских отношений. Готы и их сосе- ди до V века. Первый период: готы на Висле. Санкт-Петербург, 1899. С. 166–168. 55 Крушельницька Л. Пам’ятка солеваріння рубежу ранньої і середньої бронзи в Північно-Східних Карпатах ЗНТШ. Т. 244: Праці Археологічної комісії. Львів, 2002. С. 140–154. 56 Грабовецький Б. В. Солеварні промисли Прикарпаття в період Київської Русі Київ- ська Русь: культура, традиції. Збірник науко- вих праць / Я. Д. Ісаєвич (вiд. ред.). Київ, 1982. С. 35–39; Кочкін І., Мацкевий Л., Ткачук Т., Томенчук Б. Підсумки роботи галицької ар- хеологічної експедиції Прикарпатського уні- верситету ім. В. Стефаника у 2002–2003 роках Галичина: всеукраїнський науковий і культур- но-просвітній краєзнавчий часопис. Т. 9. Iвано- Франківськ, 2003. С. 24–31 (здесь с. 30); Ми- хайлова Р. Д. З історії вивчення галицьких соляних промислів Народна творчість та ет- нографія. Київ, 2004. № 5. С. 83–88; Петрик В., Петрик А. Дрогобицька жупа (солеварня) в світлі історичних та архітектурно-археоло- гічних досліджень Фортеця: збірник заповід- ника “Тустань”. Кн. 1: На пошану Михайла Рожка / Ю. Лукомський (вiд. ред.). Львiв, 2009. С. 475–489; Берест Р. Середньовічні чер- нечі промисли, господарські заняття та ви- робництва у Галичині Матеріали і досліджен- ня з археології Прикарпаття і Волині. Вип. 14. Львiв, 2010. С. 204–217 (здесь с. 210–211). 57 Томенчук Б. Соляні джерела та осе- редки солевидобутку Томенчук Б., Кугу- тяк М., Сіреджук П., Кочкін I., Волощук М. Старожитностi Гуцульщини: джерела з ет- нічної історії населення українських Карпат. Каталог пам’яток історії та культури. Т. 2: Городища, замки, осередки солевидобут- ку, давні транскарпатські шляхи. Iсторико- археологічне видання. Iвано-Франківськ; Львів, 2011. С. 152–249. 51КАК ПРОХОР-ЛЕБЯДНИК КИЕВЛЯН НАКОРМИЛ… земли в Киев в конце XI в. были вполне вероятны, а соляной кризис в Среднем Поднепровье стоит связать со вторым этапом войны. Именно тогда, изгнав Давида Игоревича из Владимира, Святополк Изяславич между 9 апреля и 12 июня 1099 г. выступил против Володаря и Василька и потерпел поражение в битве “на поли на Рожни”. Торговая блокада Киева должна была стать следствием не столько похода армии Святополка на Волынь, сколько победы галицких Ростиславичей, отказав- шихся преследовать отступающего Святополка, над киевским князем. Несмотря на очевидные соответствия между Патериком и летописью, есть здесь и определенные различия. У агиографа главным злодеем, ослепившим Василька, оказывается сам князь Святополк, тогда как Давиду, виновнику пре- ступления у хрониста, оставлена лишь роль подстрекателя. Однако текст Сло- ва удивляет не только этим. В то время, как, по утверждению составителя лето- писи, князья вступают в борьбу за “отчины” и “старейшинство”, под которыми историография подразумевает “волости”, “земли”, “уделы” и “княжения”, в памяти киевлян, запечатленной автором жития, сохранилось лишь, что “не бысть соли во всей Руской земли”. Это и стало причиной социальных нестрое- ний. Откуда столь существенная разница в оценке происходящего? Представляется, что дело не только в отношении автора Патерика к кня- зю Святополку. Наука истории Древней Руси изначально складывалась как комментированный пересказ летописных известий и идеологем, зачастую лишенный критических оценок. В такой парадигме созданная летописцем князя Владимира Мономаха во второй половине 1110-х годов концепция “ста- рейшинства” и “отчины” была перенесена в хронике на события предшеству- ющего времени. Этот подход отвечал стремлениям историков написать иде- альную конституцию Древней Руси, обосновав “схему-норму” “очередного” порядка владетельного правопреемства с ее “лествиничным восхождением”, которая реконструировалась на основе “априорных соображений о родовом быте”, завещания-“ряда” Ярослава и практике первых Ярославичей58. Соответ- ственно, отношения Киева и прочих земель Восточной Европы исследователи описывали, исходя из ретроспективно оцениваемого политогенеза этих тер- риторий, во что со временем дополнительно вмешался идеологический фак- тор. Так, Арсений Насонов полагал, что уже во второй половине XI – начале XII вв. в Древней Руси образовалась сплошная государственная территория, пусть и разделенная рубежами, где эксплуатируемое населения в интересах господствующего класса было подчинено публичной власти, творящей суд и собирающей налоги в виде поборов и даней59. Александр Зимин в связи с этим заметил, что в данной книге о “Русской земле” “уже есть следы “борьбы с кос- мополитизмом” и что ее коснулось “суровое время искоренения объективиз- ма”, а сам автор был вынужден “процедить сквозь зубы сталинскую формулу о двух функциях государства и занялся в духе Грекова поисками основ Древ- нерусского государства в седой старине, правда, не такой, как у академика”60. 58 Ключевский В. О. Курс русской исто- рии. 2-е изд. Ч. 1. Москва, 1906. С. 202; Пре- сняков А. Е. Княжое право в Древней Руси: Очерки по истории X–XII столетий (Лекции по русской истории: Киевская Русь). Мо- сква, 1993. С. 42. 59 Насонов А. Н. “Русская земля” и образо- вание территории древнерусского государ- ства: Историко-географическое исследова- ние. Москва, 1951. С. 6, 26–27. Ср.: Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв. Москва, 1984; Котляр Н. Ф. Формирование террито- рии и возникновение городов Галицко-Во- лынской Руси IX–XIII веков. Киев, 1985. 60 Зимин А. А. Храм науки Судьба твор- ческого наследия отечественных историков второй половины XX века / А. Л. Хорошкевич 52 Александр МУСИН Процесс взаимоотношений Руськой земли с Волынью и Галичской землей до сих пор рассматривается в описанном выше ключе как “захват территорий” “державой Рюриковичей” или присоединение к Киевскому государству “не- коего административно-территориального целого”, лишь с конца XI в. разде- ляющегося на несколько княжеств61. В рамках такой концепции “волынский вопрос” или “волынский кризис” конца XI в. сводился к отстаиванию кня- жеских прав на владение Волынью62. Считается, что эти события были спро- воцированы киевскими князьями, прежде всего – Всеволодом Ярославичем, рассчитывавшими ослабить своих конкурентов – Изяславичей, Игоревичей, Ростиславичей, Святославичей, якобы имевших “отчинные” права на Волынь, поскольку их отцы “владели” землями в этом регионе63. Попытка увидеть в раннесредневековой Восточной Европе унитарное го- судраство уже в 1930-е годы вызвала полемику, в ходе которой звучали при- зывы не поддаваться тенденциозности летописи и переключить внимание с “державы Рюриковичей” на отдельные земли – “подлинные древнерусские государства”, долгое время сохранявшие свою самостоятельность64. Впослед- ствии неудовлетворенность исследователей господствующей концепцией, где теория государства вступала в противоречие с источниками, проявила себя в многочисленных попытках конца XX – начала XXI в. дать новые определения восточноевропейской политии и связать ее с такими понятиями как “вожде- ство”, “потестарное общество” и т.д.65 Сегодня очевидно, что политогенез Восточной Европы с самого начала приобрел достаточно своеобразные формы. Становление государства здесь было связано не столько со стабилизацией территории, формированием су- веренитета границ и созданием единого центра власти. Весьма вероятно, что оно вырастало из дальней торговли, контроля над торговыми путями и власти над рассредоточенными в пространстве ресурсами и пунктами обмена, осу- ществляемыми группировками, именуемыми в арабских и византийских ис- точниках русью66. Иногда эти группировки не вполне корректно сравниваются (ред.-сост.). Москва, 2015. С. 35–383 (здесь с. 71–72). В данном случае имеются ввиду главная, внутренняя функция государства – удержание в повиновении эксплуатируе- мое большинство населения, и неглавная, внешняя функция, связанная с формирова- нием собственной территории, ее расшире- нием за счет соседних государств и защитой от внешней угрозы, названные Иосифом Сталиным на XVIII съезде ВКП(б) в 1939 г. 61 Щавелев А. С. Захват территорий славян- ских “племен”“державой Рюриковичей” в первой половине X в. Восточная Европа в древ- ности и средневековье. XXVII Чтения памяти члена-корреспондента АН СССР В. Т. Пашуто. Государственная территория как фактор поли- тогенеза / Е. А. Мельникова (отв. ред.). Москва, 2015. С. 328–335; Стефанович П. С. Отношения князя и знати в Галицком и Волынском кня- жествах до конца XII в. Средневековая Русь. Т. 7. Москва, 2007. С. 120–220 (здесь с. 120–121). 62 Грушевский М. С. Волынский вопрос. 1097–1102 г. Киевская старина. Т. 33, № 4. Киев, 1891. С. 32–55; Т. 33, № 5. Киев, 1891. С. 259–272. 63 Його ж. Iсторiя Украïни-Руси. Т. 2: XI– XIII вік. Киïв, 1994. С. 71; Плахонін А. Друга волинська криза (1097–1100 роки) Україна в Центрально-Східній Європі (з найдавніших часів до кінця ХVІІІ ст.). Вип. 6. Київ, 2006. С. 177–213. 64 Тихонов В. В. Забытые страницы совет- ской историографии: дискуссия Б. Д. Греко- ва и Б. И. Сыромятникова о характере соци- ально-экономического строя Киевской Руси Исторический ежегодник 2012. Новосибирск, 2012. С. 34–45. 65 См. обзоры и тенденции в: Пузанов В. В. Образование древнерусского государства в восточноевропейской историографии. Ижевск, 2012; Джаксон Т. Н. (отв. ред.). Древ- нейшие государства Восточной Европы. 2014: Древняя Русь и средневековая Европа: возникновение государств. Москва, 2016. 66 Коновалова И. Г. Рассказ о трех группах русов в сочинениях арабских авторов XII– 53КАК ПРОХОР-ЛЕБЯДНИК КИЕВЛЯН НАКОРМИЛ… с колониальными компаниями Нового времени67. В результате соперничества таких группировок, не без влияния византийской политики, складывается “союз архонтов” русько-византийских договоров – “ярлов под рукою киевского конунга”68, который со временем превращается в патримониум Рюриковичей, получая в историографии “родовую интерпретацию”. Эта модель, созданная в Среднем Поднепровье “разбойничьей торгово- промышленной колонией варягов”69, воспроизводила себя на иных землях Восточной Европы по мере распространения здесь влияния Рюриковичей и связанной с ними руси. Непредвзятый взгляд на описанные в летописи со- бытия позволяет по достоинству оценить данное Борисом Грековым опреде- ление восточноевропейского политогенеза – “сколачивание аляповатого по форме” Киевского государства, претендующего на огромные территории70, XIV вв. Древнейшие государства Восточной Ев- ропы: Материалы и исследования. 1992–1993 гг. / Е. А. Мельникова (ред.). Москва, 1995. С. 139– 148; Она же. Русы на трансконтинентальных торговых путях IX в. Древнейшие государства Восточной Европы. 2009 г.: Трансконтинен- тальные и локальные пути как социокультур- ный феномен / Т. Н. Джаксон (отв. ред.). Мо- сква, 2010. С. 88–99; Она же. Два направления экспансии русов в контексте восточноевро- пейского политогенеза Древняя Русь и средне- вековая Европа: Возникновение государств. Ма- териалы конференции / Т. Н. Джаксон (отв. ред.). Москва, 2012. С. 97–102; Назаренко А. В. Территориально-политическая структура Древней Руси в первой половине Х в.: Киев и “внешняя Русь” Константина Багрянород- ного Сложение русской государственности в контексте раннесредневековой истории Старо- го Света. Материалы международной конфе- ренции, 14–18 мая 2007 г. / Б. С. Короткевич, Д. А. Мачинский, Т. Б. Сениченкова (ред.) (Труды Государственного Эрмитажа. Т. 49.) Санкт-Петербург, 2009. С. 418–422. 67 См.: Pipes R. Russia under the Old regime. London, 1974 (2nd ed. London, 1995. P. 31). Ср.: Pritsak O. The origin of Rus’. Cambridge (Mass.), 1981. Vol. 1: Old Scandinavian sources other than the sagas. P. 17, 23–24, 26–27. Недав- но авторство этой аналогии присвоил себе Алексей Толочко, см.: Толочко А. П. Очерки начальной руси. Киев; Санкт-Петербург, 2015. С. 103–112. 68 Об этом см., в частности: Грушевський М. Iсторiя... Т. 1: До початку XI вiка. Киïв, 1913. С. 424–426; Стефанович П. С. Бояре, отроки, дружины: военно-политическая элита Руси в X–XI веках. Москва, 2012. С. 389–415 (и след.). См. оценку исторической ситуации в: При- селков М. Д. Киевское государство второй по- ловины X в. по византийским источникам Ученые записки Ленинградского государствен- ного университета. Серия исторических наук. Вып. 8, № 73(1940). Ленинград, 1941. С. 232– 242; Soloviev A. V. L’organisation de l’Etat russe au Xe siècle L’Europe aux IXe–XIe siècle: Aux origines des États nationaux / T. Manteuffel, A. Gieysztor (dir.). Varsovie, 1968. Р. 249–268. См. также: На- заренко А. В. Некоторые соображения о дого- воре Руси с греками 944 г. в связи с политиче- ской структурой Древнерусского государства Восточная Европа в древности и средневековье: политическая структура Древнерусского госу- дарства. Тезисы докладов. VIII чтения памяти В. Т. Пашуто, Москва, 17–19 апреля 1996 г. / Е. А. Мельникова (отв. ред.). Москва, 1996. С. 58–63; Платонова Н. И. Русско-византийские договоры как источник для изучения полити- ческой истории Руси Х в. Восточная Европа в древности и средневековье: Международная дого- ворная практика Древней Руси. IX чтения памя- ти В. Т. Пашуто. Москва, 16–18 апр. 1997 г.: Ма- териалы конференции / Е. А. Мельникова (отв. ред.). Москва, 1997. С. 73–77; Ее же. Договоры руси и Византии и социальные верхи русско- го общества Х века (к постановке проблемы) Stratum plus. Кишинев, 1999. № 5. С. 164–168; Белецкий С. В. Несколько замечаний о генеа- логии первых поколений рода Рюриковичей Восточная Европа в древности и средневековье Генеалогия как форма исторической памяти. XIII Чтения памяти В. Т. Пашуто. Материалы конференции / Е. А. Мельникова (отв. ред.). Мо- сква, 2001. С. 25–29; Его же. Кто такой Володис- лав договора 944 г.? Норна у источника судьбы. Сборник статей в честь Е. А. Мельниковой / Т. Н. Джаксон (отв. ред.) и др. Москва, 2001. С. 16–23; Стефанович П. С. Правящая верхуш- ка Руси по русско-византийским договорам X в. Труды Института российской истории РАН. Вып. 11. Москва, 2013. С. 18–61. 69 Пресняков А. Е. Княжое право… С. 292. 70 Греков Б. Д. Киевская Русь. 3-е изд. Мос- ква; Ленинград, 1939. С. 229. Ср.: Он же. Ки- евская Русь. [4-е изд.]. Москва; Ленинград, 1944. С. 258–259. 54 Александр МУСИН определение, от которого исследователь, очевидно, по политическим сооб- ражениям, отказался в последующих изданиях своей монографии71. Такой подход позволяет избежать неоправданной модернизации истории, связан- ной с представлениями о существовавшем в древности “едином “государ- стве Российском” и “государственном единстве народа”, и представить Вос- точную Европу как “множество единовременно существовавших небольших государств”72, социальное и политическое содержание которых еще пред- стоит выяснить. В подобной исторической ситуации борьба за “собирание земель”, как это имело место в Московской Руси, оказывается анахронизмом для событий кон- ца XI в. Представляется очевидным, что непротиворечивое прочтение лето- писного сообщения о Любечском съезде 6605 г. не позволяет распространить понятие “отчины” на все территории Восточной Европы, связанные с Рюрико- вичами. Сообщение летописца предельно конкретно, что подчеркивается его лексической структурой: “съблюдемь Рускую землю – кождо да держить отчи- ну свою: Стополкъ – Кыєвъ Изяславль, Володимерь – [Переяславль] Всеволожь, Давыдъ и Олегъ и Ярославъ – [Чернигов] Святославъ; а имже роздалъ Всево- лодъ городы – Давыду – Володимерь, Ростиславичема – Перемышьль Волода- реви, Теребовль Василкови и на том целоваша крестъ”73. Итак, отчины суще- ствуют только в пределах Руськой земли – это Киев, Переяславль и Чернигов. Для территорий вне Наднепрянщины отчины еще не существуют, по крайне мере в конце XI в. На Волыни и Галичской земле киевский архонт лишь “раз- дает грады” князьям – процедура, восходящая в глазах летописца к практике самого Рюрика, “раздававшего грады” своим мужам74. Попытки историков отыскать следы “отчинного права” потомков Ростис- лава Владимировича в будущей Галицкой земле в XI в. сомнительны, посколь- ку связаны со стремлением оправдать появление Ростиславичей на землях будущей Галичины. Согласно их исследовательской логике, княжеские претен- зии на владение/управление территорией могут основываться исключительно на “отчинном” праве. Точно также мнение о посажении Ростислава в качестве наместника Изяслава Ярославича во Владимире, встречающееся у Василия Татищева, оказывается результатом следования уже известной логике, в том числе и логике летописца XII в.75 Искусственные и весьма шаткие основания таких прав были, как кажется, понятны даже настоящему “законодателю” Вос- точной Европы – книжнику, стремившемуся упорядочить княжеские отноше- ния на основе наследственной теории. “Легенда” Святополка Изяславича о принадлежности власти/волости Ростиславичей его отцу и брату, призванная 71 На это в свое время обратил внимание, в частности, Игорь Данилевский. См.: Дани- левский И. Н. Древняя Русь глазами совре- менников и потомков (IX–XII вв.): курс лек- ций. Москва, 1998. С. 75–76. 72 Сергеевич В. И. Русские юридические древности. Т. 1: Территория и население. Санкт-Петербург, 1890. С. 1; Киевская Русь: Сб. ст. С. 7. 73 Ипатьевская летопись. Стб. 231; Лаврен- тьевская летопись. Стб. 256–257. 74 Лаврентьевская летопись. Стб. 20. Упоминание волостей в Ипатьевском спи- ске представляется неудачной вставкой и анахронизмом. Ср.: Ипатьевская летопись. Стб. 14 (ср.: “раздая мужемъ своимъ воло- сти и городы рубити”). 75 Татищев В. Н. История Российская. Т. 2. Москва, Ленинград, 1963. С. 83; Плахо- нин А. Г. Потомство Владимира Ярослави- ча и Волынь Вестник Удмуртского универ- ситета. Серия “История”. Ижевск, 2003. С. 98–107; Его же. Перша волинська криза (1084–1087 рр.) Україна в Центрально-Східній Європі (з найдавніших часів до кінця ХVІІІ ст.). Вип. 3. Київ, 2003. С. 49–68. 55КАК ПРОХОР-ЛЕБЯДНИК КИЕВЛЯН НАКОРМИЛ… оправдать агрессию, противоречит известию о любечском крестоцеловании, утвердившему “мир и любовь” между князьями76. Такая двухуровневая социально-политическая система “наследование отчин – раздача городов” являлась необходимым и достаточным условием для нормального сосуществования Руськой земли, состоявшей, собственно, из Киевской земли, и территорий, иногда рассматриваемых в источниках и историографии как ее “топархии-волости-анексы-колонии”77. Впрочем, зе- мельно-территориальный аспект этих колоний неочевиден. Территориальный суверенитет с четкими линиями государственных и административных гра- ниц является знамением Нового времени, тогда как характерной чертой ран- него Средневековья был суверенитет юрисдикционный. Это наблюдение подтверждается постоянным упоминанием городов как объектов политической борьбы младших Рюриковичей в событиях XI в. Имен- но города, а не территории, земли или уделы оказываются предметом их же- ланий. Можно было бы предположить, что города обеспечивали контроль над территориями и за топонимами скрываются тяготеющие к ним волости. Од- нако у нас нет конкретных оснований для таких выводов, кроме ретроспектив- ных рассуждений общего характера. Похоже, что власть и волость в эту эпоху еще не стали синонимами, а город обеспечивал юрисдикционные полномо- чия своего правителя. Стоит подчеркнуть, что географическое положение городов, становивших- ся предметом вожделения младших Рюриковичей, указывает на иные причи- ны, заставлявшие князей стремиться к получению власти в этих местах. Так, в 1064 и в 1065 гг. в Тмутаракани утверждается Ростислав Владимирович78, в 1077– 1079 гг. здесь собрались находившиеся в оппозиции к Руськой земле Роман и Олег Святославичи и Борис Вячеславич79, в 1081–1083 гг. город захватили Давид Игоревич и Володарь Ростиславич80. После изгнания с Тамани в 1084 г. двое Ро- стиславичей пытались утвердиться во Владимире на Волыни, тогда как Давид захватил Олешье и “зая Грѣчнѣки… и зая в них все имѣнье”, нанеся ущерб тор- говле Киева с Византией и вынудив князя Всеволода Ярославича дать ему Доро- гобуж81. В 1097 г. Давид Игоревич предлагает Васильку Ростиславичу обменять 76 “Святополкъ же прогна Давыда нача ду- мати на Володаря и на Василка глаголя яко се сеть волость отца моѥго и брата и поиде на ня”. См.: Лаврентьевская летопись. Стб. 269– 270; Ипатьевская летопись. Стб. 244–245. Ср.: “Всеволодъ же седе Кыеве на столе отца своего и брата своего”. См.: Лаврентьевская летопись. Стб. 204 (6586 [1078]); Ипатьевская летопись. Стб. 195 (6586 [1078]). 77 Nicetae Choniatae Historia. J.-P. van Di- eten (ed.) Corpus Fontium Historiae Byzantinae. Bd. 11, 1–2. Series Berolinensis. Berlin; New York, 1975. P. 141 (1165 A.D.); Пресняков А. Е. Княжое право… С. 340. Ср. представления о взаимоотношениях митрополий Руськой земли и их колоний, отделенных от них не только большими, но и не подвластными князю пространствами в: Янин В. Л., Алеш- ковский М. Х. Происхождение Новгорода (к постановке проблемы) История СССР. Мо- сква, 1971. № 2. С. 32–61 (здесь с. 46). 78 Лаврентьевская летопись. Стб. 163, 164; Ипатьевская летопись. Стб.152, 153. 79 Лаврентьевская летопись. Стб. 199–204, Ипатьевская летопись. Стб.190–196. 80 Лаврентьевская летопись. Стб. 196; Ипатьевская летопись. Стб. 205. 81 Лаврентьевская летопись. Стб. 196; Ипа- тьевская летопись. Стб. 205. Встречающееся в историографии утверждения, что Ростис- лавичи к тому времени уже проживали у Ярополка на Волыни, не имеет оснований в источниках. Откуда Давид напал на Оле- шье, нам тоже не известно. Возможно, в момент авантюры они еще пребывали вме- сте. Чтение Ипатьевской летописи “гречни- ки” – купцы, торговавшие с Грецией (ср.: Ипатьевская летопись. Стб. 526 [6675 (1167)], 538 [6677 (1168)], 538 [6679 (1170)]; Янин В. Л., Зализняк А. А., Гиппиус А. А. Новгородские грамоты на бересте [из раскопок 2001– 2014 гг.]. Москва, 2015. С. 111–113 [№ 1012]) 56 Александр МУСИН Теребоваль на Всеволож, Шепель или Перемыль82. В 1100 г. съезд Рюрикови- чей в Уветичах передает Давиду Игоревичу в управление города Бужск, Дубно, Острог и Черторыйск; впоследствии к нему возвращается и Дорогобуж83. Иногда приобретения Давида Игоревича характеризуются в историогра- фии как захолустные и второстепенные в экономическом и политическом от- ношении города84. Однако их география свидетельствует об ином. Власть в этих пунктах обеспечивала ее держателям контроль над торговыми путями в междуречье Буга, Стыри, Горыни и Случи, которые связывали Галицкую и Во- лынскую земли с Руськой землей. Борьба за Тмутаракань и Олешье, в силу их исторической специфики – быть воротами Восточной Европы в Черноморско- Средиземноморский регион85, свидетельствует, что речь шла именно о кон- троле над дальней торговлей. Такая практика, берущая свои истоки в IX–X вв., характерна и для всего XI в. Много ранее, в 1021 г., после победы князя Яросла- ва Владимировича над Брячиславом на реке Судоме, первый в качестве залога будущего союза передает побежденному города Усвяты и Витебск86, игравшие важную роль в системе торговых путей Днепро-Двинского региона87. Претендовавшие на эти города младшие Рюриковичи не были “изгоя- ми”88. Они являлись полноправными политическими фигурами Восточной Ев- ропы своего времени. Однако они знали “ахиллесову пяту” Киевской Руси – ее зависимость от дальней торговли и контроля над торговыми путями. Во время войны на Волыни в 1100 г. племянник Давида Игоревича Мстислав (Всеволо- дович?) отправляется “на море”, что трактуется как попытка “перенять куп- цов”89, сопоставимая с авантюрой самого Давида в Олешье в 1084 г. Для того, чтобы получить право на членство в “союзе архонтов” и “иметь причастие” в Руськой земле90, нужно было заставить киевского князя считаться с собой, п редставляется предпочтительней, нежели упоминающиеся в Лаврентьевской редак- ции “греки”. 82 Лаврентьевская летопись. Стб. 265; Ипа- тьевская летопись. Стб. 239. 83 Лаврентьевская летопись. Стб. 274; Ипатьевская летопись. Стб. 249–250. 84 Котляр Н. Ф. Формирование террито- рии… С. 47, 54. 85 Об этом см., например: Котляр Н. Ф. Тмутороканские заботы киевских князей Норна... С. 191–197; Чхаидзе В. Н. Тмутара- кань – владение Древнерусского государства в 80-е гг. Х – 90-е гг. ХІ веков Вестник Москов- ского городского педагогического университета. № 1(5). Москва, 2010. С. 20–37. 86 Новгородская IV летопись ПСРЛ. Т. 4, ч. 1. Москва, 2000. С. 111 (6529 [1021]); Нов- городская Карамзинская летопись ПСРЛ. Т. 42. Москва, 2002. С. 62 (6529 [1021]); Со- фийская I летопись ПСРЛ. Т. 6, вып. 1. Мо- сква, 2000. С. 172–173 (6529 [1021]). 87 Еремеев И. И. Древности Полоцкой зем- ли в историческом изучении Восточно-Бал- тийского региона (очерки средневековой археологии и истории Псковско-Белорус- ского Подвинья) Институт истории мате - риальной культуры РАН. Труды. Т. 44. Санкт- Петербург, 2015. С. 126–131 (и др.). 88 Пресняков А. Е. Княжое право… С. 45– 46; Пестерев В. В. “А се четвертое изгоиство и себе приложим...” в Уставе князя Всеволода Новгородика-2012. У истоков российской госу- дарственности: материалы IV международной научной конференции, 24–26 сентября 2012 г. Ч. 1 / Д. Б. Терешкина и др. (сост.). Великий Новгород, 2013. С. 206–214. 89 Лаврентьевская летопись. Стб. 273; Ипатьевская летопись. Стб. 248. См.: Со- ловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. 1, т. 1–2. Москва, 1962. С. 391. 90 Обратившийся к анализу этого терми- на А. Толочко усвоил ему несвойственное эпохе псевдобогословское и изначально ро- довое содержание, см.: Толочко О. П. Русь: держава і образ держави. Киïв, 1994. С. 16, 22, 23, 24–27, 35 (прим. 87). Однако был поддержан в этом Наталией Яковенко, до- словно воспроизведшей предшественника и выдвинувшей тезис о борьбе князей за “киевское причастие”, см.: Яковенко Н. М. Нарис історії України з найдавніших часів до кінця XVIII століття. Київ, 2006. С. 43–44. 57КАК ПРОХОР-ЛЕБЯДНИК КИЕВЛЯН НАКОРМИЛ… чего достигали ограничением свободы торговли, жизненно необходимой Ки- еву. Аналогичным образом правитель Киевской земли, раздавая города млад- шим Рюриковичем и тем самым заключая с ними своего рода “ряд-договор”, рассчитывал с их помощью контролировать коммерческие пути, которые, в случае с Волынью и Галицкой землей, вели в Европу. Отметим, что этот “союз архонтов” лишь впоследствии принял форму сюзеренитета одного рода Рю- риковичей над Руськой землей и в силу этого не может быть сопоставлен с европейским феноменом corpus fratrum91. Таким образом, Слово о Прохоре черноризце, назвав соляную блокаду Ки- ева и стремление князя Святополка Изяславича монополизировать торговлю солью главным следствием “волынского кризиса” 1097–1100 гг. для киевлян, за- дает верную перспективу исследования событий XI в. – переход от сконстру- ированного летописцем соперничества за отчины к изучению форм борьбы за контроль над торговлей и торговыми путями – архаическим наследием со- циально-политической и экономической системы Восточной Европы IX–X вв. Інститут історії матеріальної культури РАН 91 Ср.: Назаренко А. В. Порядок престоло- наследия на Руси X–XII вв.: наследственные разделы, сеньорат и попытки десигнации (типологические наблюдения) Из истории русской культуры / А. Д. Кошелев, В. Я. Пе- трухин (сост.). Т. 1: Древняя Русь. Москва, 2000. С. 500–519.

Как Прохор-Лебядник киевлян накормил. Слово 31-е Киево-Печерского патерика как источник по истории средневековой Руси и ее материальной культуре

Institution

Ähnliche Einträge