Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма

Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма

Gespeichert in:
Bibliographische Detailangaben
Datum:2015
1. Verfasser: Кирилко, В.П.
Format: Artikel
Sprache:Russian
Veröffentlicht: Інститут археології НАН України 2015
Schriftenreihe:Археологический альманах
Schlagworte:
Архитектура и стратиграфия
Online Zugang:http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/181775
Tags: Tag hinzufügen
Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
Назва журналу:Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Zitieren:Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма / В.П. Кирилко // Древности Семидворья I. Средневековый двухапсидный храм в урочище Еди-Евлер (Алушта, Крым): исследования и материалы. И.Б. Тесленко, А.Е. Мусин (ред.-сост.). — Археологический альманах. — 2015. — № 32. — С. 17-62. — рос.

Institution

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
id irk-123456789-181775
record_format dspace
spelling irk-123456789-1817752021-12-02T01:26:37Z Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма Кирилко, В.П. Архитектура и стратиграфия 2015 Article Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма / В.П. Кирилко // Древности Семидворья I. Средневековый двухапсидный храм в урочище Еди-Евлер (Алушта, Крым): исследования и материалы. И.Б. Тесленко, А.Е. Мусин (ред.-сост.). — Археологический альманах. — 2015. — № 32. — С. 17-62. — рос. 2306-6164 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/181775 ru Археологический альманах Інститут археології НАН України
institution Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection DSpace DC
language Russian
topic Архитектура и стратиграфия
Архитектура и стратиграфия
spellingShingle Архитектура и стратиграфия
Архитектура и стратиграфия
Кирилко, В.П.
Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма
Археологический альманах
format Article
author Кирилко, В.П.
author_facet Кирилко, В.П.
author_sort Кирилко, В.П.
title Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма
title_short Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма
title_full Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма
title_fullStr Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма
title_full_unstemmed Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма
title_sort архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма
publisher Інститут археології НАН України
publishDate 2015
topic_facet Архитектура и стратиграфия
url http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/181775
citation_txt Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма / В.П. Кирилко // Древности Семидворья I. Средневековый двухапсидный храм в урочище Еди-Евлер (Алушта, Крым): исследования и материалы. И.Б. Тесленко, А.Е. Мусин (ред.-сост.). — Археологический альманах. — 2015. — № 32. — С. 17-62. — рос.
series Археологический альманах
work_keys_str_mv AT kirilkovp arhitekturnokonstruktivnyeosobennostiistroitelʹnaâperiodizaciâhrama
first_indexed 2025-07-15T23:20:12Z
last_indexed 2025-07-15T23:20:12Z
_version_ 1837756963663904768
fulltext В результате проведения археологических исследо- ваний древней постройки, расположенной на вершине холма Тузлух, были выявлены сильно руинированные остатки прямоугольного в плане христианского храма с двумя разновеликими апсидами, который некогда со- стоял из двух сообщающихся компартиментов, причём северный оказался значительно ýже южного и был от- крыт с запада (рис. 1.1-1.4). Внутри церкви, в её южной половине, выделяется ограждённое со всех сторон сте- нами пространство с чётко обозначенным входом с юга. Общие размеры строения: ширина – 5,60-5,70 м, длина – 8,50 м. Толщина стен – около 0,70 м. Азимут – 47°. Остатки сооружения сохранились на высоту до 0,80 м. Кладки храма трёхслойные двухлицевые, выполнены из камня разной величины на грязевом растворе с исполь- зованием в качестве вяжущего материковых суглинков. Характер кладочного материала, а также структура и состав грунта, заполнявшего внутренние пустоты кон- струкции стен, дают основание для вывода о том, что здание неоднократно ремонтировалось. Сохранившиеся руины строения, несмотря на зна- чительные утраты, позволяют достаточно чётко просле- дить очерёдность появления отдельных частей храма и получить определённое представление о его архитекто- нике на разных этапах существования. Первый строительный период Первоначальный храм представлял собой прямоу- гольное в плане здание с полукруглой апсидой, ори- ентированной на северо-восток. Строение вытянуто продольно. Размеры наоса: внешние – 3,53×5,35 м, внутренние – 2,34×4,15 м. Общая длина сооружения – 6,88 м. Толщина стен – 0,65-0,69 м. Кладки сохранились на высоту 0,20-0,80 м. Остатки первоначальной апсиды с внутренней сто- роны и частично сверху закрыты более поздней обли- цовкой (рис. 1.5-1.14). Ширина алтарного полукружия – около 1,70 м, его глубина – 1,38 м. Внешний диаметр апсиды – 2,13 м. За плоскость стены она выступает на 1,50 м. Ширина плеч: северного – 0,27 м, южного – 0,20 м. Толщина кладки алтарного полукружия – 0,72- 0,77 м. Внутренние очертания апсиды в плане могли быть слегка подковообразной формы. Строение имело, предположительно, три входа – в южной, западной и северной стенах. Достоверных данных о западном входе в здание нет. Сохранившийся частично северный откос проёма (рис. 1.15-1.17) появился позднее, во время ремонта строения. Вероятнее всего, он повторил первоначаль- ные, утраченные сейчас полностью, формы. В.П. КИРИЛКО 1 АрхиТеКТУрно-КонСТрУКТиВнЫе оСоБенноСТи и СТроиТельнАЯ ПериоДиЗАЦиЯ хрАмА Южный вход впоследствии также был перестро- ен, но сохранил своё местоположение (рис. 1.18-1.20). Он находится в средней части стены, по отношению к южному и восточному внешним углам здания на рас- стоянии, соответственно, 2,36 и 1,94 м. Проём в плане прямоугольный. Его размеры на уровне порога: ширина – 1,02 м, глубина – 0,69 м. Расположенная выше часть (третий ряд камней кладки) восточного откоса, нависая, выступает внутрь проёма и сужает просвет до 0,92 м. Кроме того, она немного развёрнута в сторону помеще- ния. Судя по наличию обломков известковой штукатур- ки в кладочном растворе, не исключена возможность её относительно позднего происхождения. Северный вход при восстановлении здания в тре- тьем строительном периоде был заложен и в настоя- щий момент выделяется на фоне сохранившейся кладки лишь благодаря двум чётким относительно вертикаль- ным швам, обозначившим его края, и отложениям куль- турного слоя на уровне порога в нижней части проёма (рис. 1.21-1.22). Зондированием конструкции выявлены откосы проёма и остатки их штукатурки (рис. 1.23-1.24). По отношению к северному и западному внешним углам строения вход расположен на расстоянии 1,45 и 3,38 м. Со стороны помещения он находится, соответственно, в 0,70 м от апсиды и 2,60 м от передней стены. Проём в плане имеет вид прямоугольной трапеции с немного скошенной западной гранью, сужается наружу. Его раз- меры: просвет – 0,70 м, внутренняя ширина – 0,74 м, глубина – 0,70 м. Характерной особенностью обоих от- косов проёма на исследованном участке является то, что формировавшие их угловые камни кладки между собой образуют достаточно большой зазор шириной 0,07 м, который был заполнен глинистым грунтом и затем по- крыт известковым раствором. Толщина: штукатурного слоя – 0,5-1,0 см, шва между конструкцией стены и за- кладкой входа – 0,5-2,4 см. Сведений об окнах, каких-либо других проёмах и ни- шах в материалах археологических исследований нет. Кладка стен трёхслойная двухлицевая, выполнена из камня разной величины на грязевом растворе с ис- пользованием в качестве вяжущего глинистого грунта без явных примесей. Характерной особенностью кон- струкции является применение относительно большого количества булыг (рис. 1.7; 1.18). Судя по тому, что при возведении стены, по крайней мере, в кладке её нижней части активно использовался окатанный морем или реч- ным течением бут, надо полагать, строители старались учитывать прочность камня. Остальной кладочный ма- териал, собранный в ближайших окрестностях строе- ния, представлен, в основном, блоками аргиллитов и песчаника, которые, хотя и образуют относительно Древности Семидворья I18 Рис. 1.1. Обмерный план храма. Fig. 1.1. Plan of the church. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 19 Ри с. 1 .2 . В ид ы и р аз ре зы х ра ма : I – с ев ер о- во ст оч ны й фа са д; II – а лт ар ны е по лу кр уж ия , в ид с ю го -з ап ад а; II I – ю го -в ос то чн ы й фа са д; IV – п ро до ль ны й ра зр ез ю ж но го ко мп ар ти ме нт а, в ид с с ев ер о- за па да ; V – п ро до ль ны й ра зр ез ю ж но го к ом па рт им ен та , в ид с ю го -в ос то ка ; V I – п оп ер еч ны й ра зр ез у п ер ед не й ст ен ы с тр ое ни я, в ид с ю го -з ап ад а. Fi g. 1 .2 . V ie w s a nd se ct io ns o f t he c hu rc h: I – no rth ea st er n fr on t; II – a ps es , vi ew fr om so ut hw es t; II I – s ou th ea st er n fr on t; IV – lo ng itu di na l s ec tio n of th e so ut he rn p ar t, lo ok in g so ut he as t; V – lo ng itu di na l s ec tio n of th e so ut he rn p ar t, lo ok in g no rth w es t; V I – la te ra l s ec tio n at th e fr on t w al l, lo ok in g no rth ea st . Древности Семидворья I20 Ри с. 1 .3 . В ид ы и р аз ре зы х ра ма (п ро до лж ен ие ): V II – п оп ер еч ны й ра зр ез н ар те кс а и се ве рн ог о ко мп ар ти ме нт а, в ид с с ев ер о- во ст ок а; V II I – п оп ер еч ны й ра зр ез п о ю ж но му вх од у, ви д с се ве ро -в ос то ка ; I X – п оп ер еч ны й ра зр ез н ар те кс а и се ве рн ог о ко мп ар ти ме нт а, в ид с ю го -з ап ад а; X – с ев ер о- за па дн ы й фа са д; X I – п ро до ль ны й ра зр ез с ев ер но го ко мп ар ти ме нт а, в ид с ю го -в ос то ка ; X II – п ро до ль ны й ра зр ез с ев ер но го к ом па рт им ен та , в ид с с ев ер о- за па да . Fi g. 1 .3 . V ie w s a nd se ct io ns o f t he c hu rc h (c on tin ue ): V II – la te ra l s ec tio n of th e na rth ex a nd n or th er n pa rt, lo ok in g so ut hw es t; V II I – la te ra l s ec tio n of th e so ut he rn e nt ra nc e, lo ok in g so ut h- w es t; IX – la te ra l s ec tio n of th e na rth ex a nd n or th er n pa rt, lo ok in g no rth ea st ; X – n or th w es te rn fr on t; X I – lo ng itu di na l s ec tio n of th e no rth er n pa rt, lo ok in g no rth w es t; X II – lo ng itu di na l se ct io n of th e no rth er n pa rt, lo ok in g so ut he as t. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 21 ровные сколы, отличаются повышенной анизотропией. Как следствие, во внешних слоях конструкции многие камни, выставленные плоскими гранями наружу, в про- цессе эксплуатации здания покрылись сквозными вер- тикальными трещинами и расслоились, а местами даже утратили лицевые поверхности (рис. 1.10; 1.46; 1.47). Отмечено использование нескольких обломков конгло- мерата. Лишь на одном из участков кладки – северного внешнего угла церкви, однозначно принадлежавшего первоначальному сооружению, выявлено применение фрагмента калиптера для заполнения зазора между от- дельными камнями (рис. 1.38). Все остальные случаи подобного применения боя керамических изделий при возведении стен храма соотносятся уже с ремонтами здания. Алтарное полукружие завершалось каменным пере- крытием в виде конхи со сферической поверхностью. Возможно, первоначальной конструкции данного сво- да принадлежали однотипные плиты из известкового туфа, которые во время раскопок были найдены в юго- западной части здания (рис. 2.9-2.11). В культурном слое они залегали компактно и, видимо, оказались там при разборке руин храма. Обработка всех плит одина- ковая, плоскости сформированы чётко выраженными сколами от ударов лопатки инструмента. На переднем торце каждой детали сохранились остатки известковой штукатурки, в том числе с частично уцелевшей лицевой поверхностью, которая густо покрыта характерными мелкими бороздками от её выравнивания пучком травы. На всех остальных гранях отсутствуют даже малейшие признаки какого-либо раствора, на основании чего мож- но утверждать, что кладка конхи велась на грунтовом замесе с использованием в качестве вяжущего матери- ковых суглинков, не оставивших никаких следов на по- верхности камня после разрушения конструкции. Исходя из незначительной прочности несущих стен, перекрытие наоса, вероятнее всего, было стропильным на два ската с черепичной кровлей (рис. 1.63). Заверше- ние храма не отличалась особой надёжностью и, судя по характерным намывам грунта в структуре культурного слоя, не обеспечивало достаточной защиты от атмос- ферных осадков. Впрочем, протечки кровель в визан- тийских строениях были постоянной проблемой и неиз- бежно приводили к ослаблению конструкций, вызывая необходимость их замены (Оустерхаут 2005: 160). С внутренней стороны строения кладки стен были оштукатурены известковым раствором (рис. 1.25-1.35). Толщина слоя – 0,5-2,0 см. Поверхность покрытия не- ровная, со следами затирки травой (рис. 1.28; 1.35). Штукатурка нанесена непосредственно на поверхность камня, на отдельных участках пустоты и швы кладки предварительно выравнивались плотным суглинком ха- рактерного серо-оливкового цвета (рис. 1.25; 1.27; 1.31; 1.32; 1.34). Мощность подготовительного слоя составля- ет 0,5-11,0 см. На стыке с полом известковое покрытие Остатки штукатурки южного заплечика апсиды со- хранились in situ и чётко прослеживаются на протяже- нии 0,37 м (рис. 1.25-1.28). Фиксируя первоначальные габариты сооружения, они почти на 0,10 м выступают за пределы его кладки, ширина которой на том же уров- не равна всего 0,34 м. Такая разница в размерах, если, конечно, её не обуславливала утрата части угла вслед- ствие расслоения нижнего камня, легко могла быть устранена при оштукатуривании стен с помощью пред- варительного выравнивания неровностей кладки гли- ной, что, видимо, в своё время и произошло. По крайней мере, подобная подготовка конструкции под нанесение известкового покрытия выполнена со стороны наоса (рис. 1.25). Толщина формовочной массы составляет 0,5-3,0 см. Аналогичным образом была создана также относительно ровная поверхность сильно западающей части кладки противоположного заплечика, где средняя мощность выравнивающего слоя глины колеблется в пределах 6,0-8,0 см, а максимальная достигает 11,0 см (рис. 1.25; 1.29-1.31). Стены здания фундамента как такового не имели. Практически повсеместно они поставлены на дно стро- ительного котлована, плотно примыкая к его бортам. Основанием для них являются материковые суглинки с локальными обнажениями аргиллитов. Исключение со- ставляет северный угол строения и смежная часть ап- сиды. Их кладки выступают за пределы выемки, пере- крывая предшествовавшие им отложения культурного слоя (рис. 1.38). Пол строения земляной, относительно ровный. По отношению к дневной поверхности снаружи здания он заглублён на 0,15-0,20 м. Площадка алтарного полукружия со стороны наоса имеет криволинейные очертания. Примыкая к южному заплечику, у северного она выступает внутрь храма на 0,55 м, возвышаясь при этом над остальной поверхно- стью пола на 0,13-0,18 м. Сведения о декоративном убранстве строения скуд- ны. Судя по находкам нескольких разрозненных облом- ков известковой штукатурки с остатками монохромной росписи (рис. 1.36), отдельные участки поверхности стен внутри здания могли быть украшены несложным линейным орнаментом либо надписями, выполненны- ми красной краской. В качестве элементов оформле- ния интерьера можно рассматривать многочисленные металлические кресты, являвшиеся вотивными при- ношениями в церковь, которые были обнаружены во время раскопок (рис. 5.1-5.6) (подробнее см. ниже гла- ву 5 «Металлические кресты»). Одни, с заострённым и отогнутым нижним концом (группа I), крепились к кон- струкциям здания, другие, с отверстиями для подвеши- вания, могли помещаться на алтарную преграду, следы которой не сохранились, но которая могла существовать в виде завесы, отделявшей алтарь от наоса, или на стены храма (см. ниже главу 14 «Литургические особенности храма»). Внутреннее пространство строения освеща- лось в богослужебных целях стеклянными лампадками стен скругляется и немного заступает на его поверх- ность (рис. 1.26; 1.29; 1.30). Древности Семидворья I22 (рис. 4.1-4.4) (см. ниже главу 4 «Стеклянные сосуды»). Второй строительный период На данном этапе первоначальный храм был дополнен Г-образной в плане пристройкой, которая, судя по от- сутствию в стратиграфии характерных разделительных прослоек (рис. 2.1; 2.2), могла появиться здесь сразу же после возведения основного объёма либо по истечению непродолжительного времени. Она, охватывая здание с севера и запада, представляла собой боковой компар- тимент, совмещённый с притвором и соединённый с основным объёмом храма дверным проёмом (рис. 1.1; 1.4; 1.39; 1.69). С восточной стороны помещение за- вершалось полукруглой апсидой. Археологических или архитектурных данных о западной части пристройки нет. Её южная стена присоединена к основному соору- жению заподлицо с его боковым фасадом и имеет вид удлинённого пилона (рис. 1.46-1.48). С внутренней стороны строения апсида плавно со- пряжена с продольными стенами (рис. 1.38-1.44). Сна- ружи она образует чётко выраженное плечо шириной 0,37 м (рис. 1.43; 1.44). Её диаметр: внешний – 1,20 м, внутренний – 0,63 м. Толщина кладки – 0,57-0,59 м. За пределы компартимента алтарное полукружие выступа- ет на 0,45 м. В отличие от кладки северного плеча первоначаль- ного здания, подстилаемой отложениями культурного слоя, примыкавший к нему вплотную южный край вто- рой апсиды, как и всё сооружение, впущен в материк (рис. 1.38). Разница в уровнях залегания обеих кон- струкций свидетельствует об их относительной разно- временности. Старые и новые кладки между собой на стыках не перевязаны. Ширина компартимента в западной части – 1,34 м, на восточном конце она уменьшается до 1,26 м. Про- тяжённость всего помещения была не менее 6,80 м. Глу- бина апсиды – 0,57 м. Об архитектурном решении западной части хра- ма можно судить только предположительно. Остатков кладки передней стены пристройки не сохранилось. Бо- лее того, раскопками не отмечено даже их следов или каких-либо признаков повреждения культурного слоя, неизбежных в случае выборки камней конструкции. Ве- роятнее всего, здание спереди было открытым, а навес поддерживался боковыми стенами и промежуточными опорами1. Учитывая в целом небольшой пролёт соору- 1 Своего рода аналогией такого обустройства пространства перед за- падным входом в строение может служить пример близкого по вре- мени жилого дома на поселении около с. Передового (Севастополь, Крым), кстати, ориентированного по сторонам света идентично семидворскому храму (Якобсон 1970: 85). Подобное архитектур- ное решение использовано и в одном из зданий поселения Сотеры вблизи Алушты второй половины VIII – первой половины IX в. (Теліженко, Тесленко, Лисенко 2010: рис. 1). Открытый спереди портик в антах с двумя промежуточными опорами применён в церк- ви позднесредневекового монастырского скита на мысе Виноград- Рис. 1.4. Кладки нижней части стен храма. Общий вид с юго-запада. Fig. 1.4. Wall masonry of the church, low rows, view from southwest. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 23 жения – 4,15 м, для того, чтобы обеспечить нормальную работу всей конструкции и избежать провисания балки, достаточно одного деревянного столба. Отсутствие со- ный (XIII–XIV вв.) (Севастополь, Крым) (Яшаева 1996: 146, рис. 3, 5). В храме над балкой Кая-Арасы (около Кыз-Кермена, Бахчисарай- ский район, Крым), предварительно датированном XIV в., к запад- ному фасаду со временем был пристроен нартекс, возможно, также открытый со стороны входа (Белый 1992: 146, 149, рис. 3: 9). ответствующих выемок в основании позволяет предпо- лагать, что опора могла быть поставлена на каменную плиту, впоследствии также утраченную. Судя по остат- кам юго-восточной стены, вынос навеса составлял 1,65- 1,80 м. Возможна также и иная реконструкция передней части крыши (рис. 1.64; 1.65). Поскольку никаких сле- дов промежуточной опоры не выявлено, хотя близкие Рис. 1.5. Апсиды храма. Вид с юго-востока. Fig.1.5. Apses of the church, view from southeast. Древности Семидворья I24 Рис. 1.6. Южная апсида. Фрагмент. Кладка первого строительного периода. Вид с северо-востока. Fig. 1.6. Southern apse, wall masonry of the first building period, view from northeast. Рис. 1.7. Южная апсида. Фрагмент. Кладки первого и третьего строительных периодов. Вид с северо-востока, сверху. Fig. 1.7. Southern apse, wall masonry of the first and third building periods, view from northeast. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 25 Рис. 1.8. Соединение алтарных полукружий храма. Северное плечо апсиды южного компартимента. Вид с юго-востока, сверху. Fig. 1.8. Joint of apses, northern part of the southern apse, view from southeast. Рис. 1.9. Южная апсида. Фрагмент. Южное плечо. Вид с юго-востока. Fig. 1.9. Southern apse, fragment, southern part, view from southeast. Древности Семидворья I26 ей по времени столбы навеса южного входа были впу- щены в материк (рис. 1.66), велика вероятность того, что консольно выступавшие концы конькового бруса и среднего мауэрлата могли поддерживаться деревянны- ми подкосами – архитектурно-конструктивной деталью, достаточно распространённой в средневековом строи- тельстве причерноморского региона. Кладки пристройки трёхслойные двухлицевые. В заполнении внутреннего пространства конструкции местами отмечены фрагменты керамической черепи- цы. На одном из участков внешней продольной стены протяжённостью 2,10 м, расположенном в 1,35 м от се- верного угла здания, забутовка состоит практически из одних мелких обломков известкового туфа (рис. 1.45). В кладке почти нет булыг. Исключением является угловая плита со скруглёнными краями, формировавшая плечо апсиды (рис. 1.44). В нижней части апсиды использова- ны также два грубо околотых обломка мшанкового из- вестняка (рис. 1.43; 1.44). Третий строительный период В это время здание претерпевает капитальную ре- конструкцию, которая сопровождалась существенным изменением предыдущей плановой схемы. Ей предше- ствовало разрушение или серьёзное повреждение всего сооружения. Характер кладки на участке северного входа, упразд- нённого в этом периоде, позволяет определить состоя- ние стен храма во время их ремонта. Судя по тому, что проём заложен крупным камнем, примыкавшим вплот- ную к откосам, а на высоте 0,50 м от уровня пола была предпринята перевязка старой и новой конструкции (рис. 1.21; 1.22), есть основание считать, что к началу работ стена выше этой отметки была почти полностью утрачена либо подверглась разборке. Остальные части строения сохранились ещё хуже. На юго-восточной и юго-западной стенах здания признаки обновления вид- Рис. 1.10. Южная апсида. Фрагмент. Южное плечо. Вид с юго-востока, сверху. Fig. 1.10. Southern apse, fragment, southern part, view from southeast. Рис. 1.11. Южная апсида. Южное заплечико первого строительного периода с остатками известковой штукатурки и лицевой слой кладки апсиды третьего строительного периода. Вид с юго-запада. Fig. 1.11. Southern apse, southern part with remains of mortar of the first building period and facing of wall masonry of the apse in the third building period, view from southwest. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 27 ны уже на уровне второго ряда камней кладки. Показательным является способ восстановления апсиды первоначального храма. Уцелевшие к на- стоящему времени остатки её кладки демонстрируют состояние алтарного полукружия накануне ремонта (рис. 1.5; 1.7; 1.11; 1.25). Высота руин данного соору- жения к этому моменту составляла всего 0,30-0,50 м. Более того, край северного заплечика, как показало зондирование кладки, уже был полностью утрачен (рис. 1.13; 1.14; 1.29; 1.30). Новая апсида пристроена к остаткам прежнего алтарного полукружия с внутрен- ней стороны и частично перекрывает их, заступая на 0,10-0,30 м своей внешней частью (рис. 1.7; 1.8). Пер- воначальное значение и форму (если не учитывать утрату штукатурного слоя) при вторичном использо- вании сохранило лишь южное заплечико. Противопо- ложный выступ апсиды был полностью переложен и вынесен вперёд (внутрь наоса) на 0,15 м. Его ширина равна 0,29 м (рис. 1.1; 1.25). Характерной особенностью новой конструкции ал- тарной ниши является то, что тыльная сторона её кладки на этом уровне (в пределах вскрытого зондажом участ- ка протяжённостью 0,70 м), практически вплотную примыкая к первоначальному сооружению, имеет пря- молинейный абрис и чётко выраженный лицевой слой (рис. 1.8; 1.25). Учитывая сильно уплощённую боковую (южную) поверхность, внутренние очертания ранней апсиды в виде половины правильного восьмигранника в принципе возможны, но маловероятны. Аналогии та- кой формы нам неизвестны2, и логика строителя оста- ется непонятной. Более допустимой, как вариант рекон- струкции, представляется попытка (нереализованная до конца) создания новой апсиды с ломаным внешним кон- туром плана. Размеры алтарного полукружия после ре- монта: пролёт – 1,73 м, глубина – 0,82 м. Его диаметры (центры не совпадают): внутренний – 0,85 м, внешний – 1,44 м. За пределы стены наоса апсида выступала на 0,85 м. Толщина её кладки: на уровне первоначальных руин – 0,42-0,54 м, в верхней части – 0,59 м. Новым архитектурно-конструктивным элементом строения стало появление внутри храма массивной 2 Правда, в научный оборот введена информация о базилике «с тре- мя расположенными на одной линии апсидами, полуциркульны- ми снаружи и полигональными изнутри», которая представляется сомнительной. Сам храм находится на юге Кипра в Аматонте и датирован «приблизительно юстиниановской или даже постюсти- ниановской эпохой» (Хрушкова 2002: 127; со ссылкой на: Pralong 1994: 423-427, fig. 2). Частичная параллель прослеживается лишь в локальной группе армянских церквей на территории северного Ира- на, внутренний абрис алтарного пространства которых в плане имел гранёную форму, но при этом восточная часть строения с внешней стороны была решена традиционно – в виде прямоугольника, а сама апсида из плоскости стены основного объёма не выступала (Alpago- Novello 1978: fig. 65, 66). Рис. 1.12. Южная апсида. Фрагмент. Южное заплечико первого строительного периода с остатками известковой штукатурки и облицовка апсиды третьего строительного периода. Вид с юго-запада. Fig. 1.12. Southern apse, fragment, southern part with remains of mortar of the first building period and facing of the apse in the third building period, view from southwest. Рис. 1.13. Южная апсида. Фрагмент. Северное заплечико, кладка третьего строительного периода. Вид с юго-запада. Fig. 1.13. Southern apse, fragment, northern part, wall masonry in the third building period, view from southwest. Рис. 1.14. Южная апсида. Фрагмент. Северное заплечико, кладка третьего строительного периода. Вид с юго-востока. Fig. 1.14. Southern apse, fragment, wall masonry of the northern part in the third building period, view from southeast. Древности Семидворья I28 Рис. 1.15. Передняя стена южного компартимента. Вид с северо-востока, со стороны помещения. Fig. 1.15. Front wall of the southern part of the church, view from northeast, interior. Рис. 1.16. Передняя стена южного компартимента. Фрагмент. Вид с северо-востока, сверху. Fig. 1.16. Front wall of the southern part, view from northeast, from interior. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 29 каменной перегородки, поперечно разделившей про- странство основного, южного, объёма на два смеж- ных помещения – нартекс и наос (рис. 1.1; 1.46; 1.50; 1.66; 1.68; 1.69). Их протяжённость – соответственно, 0,90-1,22 и 2,45 м. В настоящее время данное соору- жение представляет собой деформированные остатки двух кладок разной толщины (северо-западная равна 0,59-0,60 м, юго-восточная – 0,43 м), примыкавших к боковым стенам без перевязки (рис. 1.50-1.54). Оба помещения соединялись между собой проходом шири- ной не более 0,97 м. Учитывая то, что северо-западная часть перегородки была более массивной, вероятно, она одновременно служила своеобразным контрфор- сом для продольной стены. В отличие от кладки между нартексом и наосом, которую подстилают седименты первоначального пола (рис. 1.51-1.54), новая апсида с внутренней стороны была поставлена непосредственно на материковую по- Рис. 1.17. Передняя стена южного компартимента. Фрагмент. Лицевой слой кладки фасада. Справа – откос проёма западного входа в храм. Вид с юго-запада. Fig. 1.17. Front wall of the southern part, fragment, front wall masonry, right - esconson of western doorway to the church, view from southwest. Рис. 1.18. Южный вход в храм. Вид с юго-востока. Fig. 1.18. Southern entrance to the church, view from southwest. Древности Семидворья I30 Рис. 1.19. Южный вход в храм. Вид с северо-запада, со стороны наоса. Fig. 1.19. Southern entrance to the church, view from northwest, from naos. Рис. 1.20. Южный вход в храм. Порог третьего строительного периода. Вид с юго-востока, сверху. Fig. 1.20. Southern entrance to the church, threshold of the third building period, view from southeast. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 31 Рис. 1.21. Северный вход в храм. Закладка проёма в третьем строительном периоде. Вид с юго-востока. Fig. 1.21. Northern entrance to the church, closing of the doorway between northern and southern parts of the church in the third building period, view from southeast. Рис. 1.22. Северный вход в храм. Закладка проёма третьего строительного периода. Вид с северо-запада. Fig. 1.22. Northern entrance to the church, closing of the doorway between northern and southern parts of the church in the third building period, view from northwest. Древности Семидворья I32 Рис. 1.23. Северный вход в храм. Фрагмент. Шов между кладками первого и третьего строительных периодов, остатки известковой штукатурки на западном откосе проёма. Вид с юго-востока, сверху. Fig. 1.23. Northern entrance to the church, fragment, joint between the masonry wall of the first and third building periods, remains of mortar on the western esconson of the doorway, view form southeast. Рис. 1.24. Северный вход в храм. Фрагмент. Шов между кладками первого и третьего строительных периодов, остатки известковой штукатурки на восточном откосе проёма. Вид с запада. Fig. 1.24. Northern entrance to the church, fragment, joint between the masonry wall, remains of mortar on the western esconson of the doorway, view from west. верхность алтарной площадки (рис. 1.11). При восстановлении строения все основные ком- поненты слоя разрушения храма были применены по- вторно. После выборки камня из завала, отложения глинистого грунта, ранее скреплявшего конструкцию стены, теперь уже с примесью обломков известковой штукатурки и остеологических остатков – основных сигнантов ремонтных преобразований здания, вновь были использованы для приготовления кладочного рас- твора. Повышенная насыщенность грунта, повсеместно заполнявшего пустоты кладки северного откоса проёма западного входа (рис. 1.55-1.57), мелкими костями жи- вотных позволяет предполагать, что при расчистке пола были потревожены и перемещены соответствующие отложения дневной поверхности, оказавшиеся затем в замесе. Все без исключения продольные кладки здания, как появившиеся в данном строительном периоде, так и предшествующие им, имеют явно выраженные дефор- мации, судя по одинаковым признакам, единовременно- го происхождения. Северо-западная и средняя стены по всей длине наклонены к юго-востоку (рис. 1.49). Крен составляет: ближе к углам – 8-12°, в центре – 20-25°. Более того, они сильно искривлены и сдвинуты по от- ношению к нижнему ряду камней кладки (рис. 1.44). Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 33 Рис. 1.25. Остатки известковой штукатурки, обнаруженные in situ на стенах южного компартимента в алтарной части храма. План и виды. Fig. 1.25. Remains of mortar in situ on the wall of the southern part of the church in the altar, plan and views. Древности Семидворья I34 Рис. 1.26. Остатки известковой штукатурки в восточном углу южного компартимента. Общий вид с запада. Fig. 1.26. Remains of mortar in the eastern corner of the southern part of the church, view from west. Рис. 1.27. Остатки известковой штукатурки на южном заплечике. Вид с юго-запада, сверху. Fig. 1.27. Remains of mortar on the southern part of the apse, view from southwest. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 35 Рис. 1.28. Остатки известковой штукатурки на южном заплечике. Вид с юго-запада. Fig. 1.28. Remains of mortar on the southern part of the apse, view from southwest. Рис. 1.29. Остатки известковой штукатурки на северном заплечике наоса. Кладки апсиды первого и третьего строительных периодов. Вид с юга. Fig. 1.29. Remains of mortar on the northern part of the naos, wall masonry of the apse in the first and third building periods, view from south. Древности Семидворья I36 Рис. 1.30. Остатки известковой штукатурки на северном заплечике наоса. Кладки апсиды первого и третьего строительных периодов. Вид с юго-востока. Fig. 1.30. Remains of mortar on the northern part of the naos, wall masonry of the apse in the first and third building periods, view from southeast. Рис. 1.31. Остатки известковой штукатурки на северном заплечике наоса. Вид с юго-запада, сверху. Fig. 1.31. Remains of mortar on the northern part of the naos, wall masonry of the apse, view from southwest. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 37 Рис. 1.32. Остатки известковой штукатурки на северо-западной стене южного компартимента. Справа – кладка перегородки третьего строительного периода. Вид с юга. Fig. 1.32. Remains on the northwestern wall of the southern part of the church, right - wall masonry of the partition of the third building period, view from south. Особенно показательна средняя стена, прежде всего, небольшой участок её конструкции протяжённостью 1,65 м, который примыкает к сохранившему своё перво- начальное положение массивному угловому блоку и, помимо прочего, немного развёрнут к востоку (рис. 1.1; 1.4; 1.17; 1.51; 1.53). Смещение данной кладки относи- тельно продольной оси, возможно, было обусловлено наличием перегородки нартекса, проявившей себя как контрфорс. Та, очевидно, удержала на месте и соответ- ствующий участок противоположной боковой стены – южной, обусловив ощутимый сдвиг кладки восточного откоса входа внутрь. Учитывая характер деформаций и структуру культурного слоя, разрушение основных конструкций строения, вероятнее всего, было вызвано сильным сейсмическим явлением, предположительно, ялтинским землетрясением рубежа Х–XI вв. (Хапаєв 2010: 12-13, 15-16), хотя керамические материалы вро- де бы указывают на более раннее время прекращения функционирования храма (см. ниже главу 3 «Керамика» и главу 13 «Хронология строительных периодов»). Стратиграфические наблюдения и факт упразднения прохода между компартиментами, приведшего к обосо- блению основного объёма постройки, свидетельствуют, что северная часть храма во время реконструкции не восстанавливалась. При этом с южной стороны здания, видимо, появляется односкатный навес с черепичной кровлей, примыкавший к церкви по всей длине стены (рис. 1.66). Конструкция сооружения была деревянной. Перекрытие поддерживалось двумя парами круглых столбов, три ямы от которых выявлены раскопками (рис. 1.1). Опоры были заглублены в материк на 0,06- 0,18 м. Их диаметр – около 0,17-0,22 м. Шаг стоек: по краям – 0,80 м, посередине – 3,00 м. Пролёт конструк- ции составлял 1,90-2,25 м. Четвёртый строительный период В это время внутри руинированного строения по- является новая кладка (кл. №1). Она расположена по- перечно, точно посередине южного компартимента и примыкает без перевязки к северо-западной стене в створе юго-восточного входа (рис. 1.58-1.61). Конструк- ция трёхслойная двухлицевая, сложена из разномерного бута аргиллита и песчаника на грязевом растворе с заче- канкой пустот мелким камнем. Размеры кладки: длина – 2,85 м, толщина – 0,50-0,67 м. Сооружение сохранилось на высоту до 0,28 м. Явно дополняя остатки стен северо-восточной по- ловины строения, данная кладка, вероятнее всего, пред- назначалась для обособления наиболее сохранившейся Древности Семидворья I38 части храма, что позволяло его даль- нейшее использование в качестве свое- образной часовни (рис. 1.67). Впрочем, возможны и иные варианты использо- вания этого объёма. Заключение В течение своего относительно не- продолжительного существования, датируемого материалами раскопок в пределах второй половины IX – пер- вой половины Х в., семидворский храм дважды основательно перестраивался (рис. 1.62-1.68). Появившись как пря- моугольное в плане здание с полукру- глой апсидой и тремя входами, он был практически сразу дополнен капиталь- ной пристройкой с собственным ал- тарным полукружием и стал двухап- сидным, а затем, после реконструкции, опять превратился в однонефную цер- ковь классического облика, характери- зующуюся наличием нартекса и лишь двумя входами, южный из которых имел деревянный навес с черепичной кровлей. В своём первоначальном виде се- мидворский храм принадлежит к одно- му из самых распространённых в сред- невековом мире типу христианских церковных построек, представленному многочисленными вариантами. Для них обычными являются относитель- но небольшие размеры, прямоугольная в плане форма наоса с отношением длины к ширине как 5:3, один вход – спереди или сбоку, а также выступав- шая наружу полукруглая или гранёная апсида. Перекрытие основного объёма строения стропильное либо сводчатое, алтарное полукружие завершалось конхой. На территории Крымского полуострова подоб- ные сооружения получили распространение главным образом после IX в. и возводились до самого позднего времени. Они могли несколько различаться своими про- порциями, отдельными архитектурно-конструктивными деталями и декоративным убранством (Кеппен 1837: 15-20; Бертье-Делагард 1907: 30-31; Домбровский 1974: 36-37; Фирсов 1990: 90-91, 229, 386, 403-404, 414-416; Лосицький 1990: 36-37, 46; Адаксина 2002: 7-9, 13, 21- 22, рис. 5-22, 143; Романчук 2000: 234-243; Айбабина, Бочаров 2002; Лысенко, Тесленко 2002б; Бочаров 2004; Кирилко, Мыц 2004: 214-217; Дьячков 2004; Тесленко, Лысенко 2004б; Кирилко 2010; Адаксина, Мыц 2008: 11-21, рис. 81-131; Адаксина, Мыц, Ушаков 2010: 46-54, 59-60, рис. 152-189). Тип строения и основные формы первоначального семидворского храма в целом являются характерными для средневекового культового зодчества региона. Тем не менее, другие церковные здания с тремя входами, аналогичные ему, в Таврике неизвестны3. Как исключе- ние, можно привести отдельные примеры одновремен- ного использования нескольких, в данном случае – лишь двух дверных проёмов в малых храмах средневекового Крыма, что получило распространение в строениях, со- относимых с традициями армянской культовой архитек- туры (Якобсон, Таманян 1992: рис. 2, 6, 7; Айбабина, Бо- 3 За пределами Крыма с церквами этого типа в определённой мере со- относимы отдельные храмы Абхазии, плановая схема которых обу- славливались либо требованиями ритуала, либо позднее появивши- мися приделами (Воронов 2002: рис. 11: 9, 18, 31, 33, 34; Армарчук 2010: 181, 186, илл. 1; 5: 1). Рис. 1.33. Остатки известковой штукатурки на северо-западной стене южного компартимента. Справа – кладка перегородки третьего строительного периода. Вид с юго-востока. Fig. 1.33. Remains of mortar of the northwestern wall of the southern part of the church, right - wall masonry of the partition of the third building period, view from southeast. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 39 чаров 1997: 214, табл. 3; Кирилко 2008: 41-43). В самой Армении наличие двух входов было обычным явлени- ем, причём боковой нередко считался главным и укра- шался роскошнее западного (Токарский 1973: 18-19). На сопредельных территориях, в Грузии, устройство двух дверей в церквах, по мнению Н.Г. Чубинашвили, обу- славливалось необходимостью разделить паству: юж- ный вход предназначался для мужчин, западный же, с проходом через нартекс – для женщин. Соответственно, внутри строения центральное пространство храма отво- дилось мужчинам, западное – женщинам (Чубинашви- ли 1978: 8). Отметим здесь же, что традиция применения в ин- терьере храма вотивных железных крестов имеет севе- рокавказские параллели (Минаева 1951: 294, рис. 22: 8; Крупнов 1971: 44, 112, 186, 196, рис. 44; Хрушкова 2002: 184, рис. 61) (об этом феномене см. главу 5 «Ме- таллические кресты»). Подобные находки известны на многих других памятниках Крыма, датируемых обычно VIII–X вв. и позднее. В ряде случаев они соотносятся с территориями, где отмечено присутствие алан, черкесов и лазов. Двухапсидные храмы – слабо изученное явление средневековой культовой архитектуры, хотя они из- вестны на обширной территории, включающей в себя регионы Причерноморья и Средиземноморья, от Кав- каза и Малой Азии на юго-востоке до Корсики на за- паде. Больше всего подобных памятников встречается в островной Греции, северный ареал представлен локаль- ной зоной в пределах Московского княжества (Хрушко- ва 2002: 93-95; Альтшуллер 1977: 156-173). В Крыму двухапсидные церкви единичны и до сих Рис. 1.34. Остатки известковой штукатурки на северо-западной стене южного компартимента. Слева – кладка перегородки третьего строительного периода. Вид с юго-востока. Fig. 1.34. Remains of mortar of the northwestern wall of the southern part of the church, left - wall masonry of the partition of the third building period, view from southeast. Рис. 1.35. Остатки известковой штукатурки со следами затирки поверхности травой. Fig. 1.35. Remains of mortar with traces of treatments of the surface by grass. Древности Семидворья I40 пор традиционно считаются уникальными постройками (Мордвинцев, Кисиль 2002: 187-191; Лосицкий 2002: 134; Кирилко 2012). Ни одна из них не имеет абсолют- ного сходства с семидворским храмом. Попытки понять природу и причины появления по- добных церквей в культовом строительстве средневеко- вого мира предпринимались неоднократно (см. также Рис. 1.36. Фрагменты штукатурки с остатками росписи красной краской. Fig. 1.36. Fragment of mortar with traces of the wall red painting. Рис. 1.37. Монохромная роспись храма св. Варвары в Гёреме, Каппадокия. VIII в. Фото Дик Оссеман. Fig. 1.37. Monochrome wall painting of the St Barbara church, Göreme, Cappodoce, 8th century, photo by Dick Osseman. Рис. 1.38. Место соединения апсиды северного компартимента с первоначальным храмом. Вид с северо-запада. Fig. 1.38. Joint of the northern apse to the church building of the first building period, view from northwest. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 41 Рис. 1.39. Кладки нижней части стен северного компартимента храма. Общий вид с юго-запада. Fig. 1.39. Wall masonry of the northern part of the church, low rows, view from southwest. Рис. 1.40. Примыкание апсиды северного компартимента к первоначальному храму. Вид с юго-запада, сверху. Fig. 1.40. Joint of the northern apse to the church building of the first building period, view from southwest. Древности Семидворья I42 Рис. 1.41. Северная апсида. Общий вид с юго-востока. Fig. 1.41. Northern apse, view from southeast. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 43 Рис. 1.42. Северная апсида. Вид с юго-запада. Fig. 1.42. Northern apse, view from southwest. Рис. 1.43. Северная апсида. Общий вид с северо-востока, сверху. Fig. 1.43. Northern apse, view from northeast. Древности Семидворья I44 главу 14 «Литургические особенности храма»). К насто- ящему времени обозначилось несколько научных пози- ций, формирование которых происходило, как правило, регионально – по мере выделения локальных групп соо- ружений данного типа на определённой территории. Многочисленными памятниками двухапсидные церкви представлены в армянской архитектуре, имев- шей существенное влияние на развитие крымского зод- чества. По мнению О.Х. Халпахчьяна, они являются эволюционным этапом, завершавшим стадию развития обычного культового строения – совмещение в одном здании двух совершенно равнозначных храмов. Более того, исследователь выделяет их как самостоятельный оригинальный тип церквей-усыпальниц, получивших распространение в XII–XIV вв. Известны постройки как с одинаковыми апсидами, так и с апсидами разной величины, когда южная оказывается больше северной (Халпахчьян 1954; 1966: 260, рис. 90). В Грузии и Восточном Причерноморье двухапсид- ные здания представлены несколькими яркими приме- рами – раннесредневековой, вероятно, второй полови- ны VI в. церковью № 5 Питиунта-Бичвинта (Хрушкова 2002: 91-96) и группой строений XIII–XIV вв., среди ко- торых особо выделяется храм в Мгвимеви, датирован- ный 80-ми гг. XIII в. (Гомелаури 1982: табл. 2). Б.Л. Альтшуллер, рассматривая двухапсидные храмы Московского княжества, соотносит их необычную архи- тектонику с изменением литургических особенностей и выделяет два хронологических этапа. Богоявленский собор конца XIV в. в Старо-Голутвином монастыре даёт ему основание для вывода, что малая северная апсида храма предназначалась для совершения проскомидии. Подобное дифференцирование алтарного пространства, вызвавшее увеличение площади жертвенника, исследо- ватель связывает с введением нового монастырского «Иерусалимского устава». Позднее, в подобных по- стройках конца XV–XVI в., получивших широкое рас- пространение, меньшая апсида всегда располагается к югу от основного алтаря, а её необходимость была обу- словлена устройством дополнительного придельного престола для совершения литургии (Альтшуллер 1977: 167-168). Памятники Таврики, территория которой находится в средней части ареала распространения двухапсидных храмов, дали их исследователям основание для соб- ственных обобщений. Е.А. Айбабина отмечает, что появление подобных церквей как определённого вида небольших построек характерно для удалённых от центра районов Византии (Айбабина 1991: 199). В.М. Мордвинцев и И.А. Кисиль предприняли по- пытку систематизировать данные о двухапсидных хра- мах Таврики и выяснить их истоки (Мордвинцев, Ки- силь 2002: 187-191) (анализ этой попытки см. в главе 14 «Литургические особенности храма»). Они считают, что парные апсиды, хотя и противоречат традициям церковного строительства, могут характеризовать «ду- ховное происхождение и земное бытие» Христа. По их мнению, эти архитектурные формы сложились «в Ар- мении под влиянием переселенцев монофизитов, про- поведовавших двуличность Иисуса Христа – Бога и Человека», а позднее указанный тип храмов был пере- несён на территорию Крыма армянами - переселенцами (Мордвинцев, Кисиль 2002: 188-189). Рис. 1.44. Северный компартимент храма. Общий вид с севера. Fig. 1.44. Northern part of the church, view from north. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 45 Рис. 1.45. Внешняя продольная стена северного компартимента. Фрагмент. Обломки известкового туфа в забутовке кладки. Вид с юго-запада. Fig. 1.45. Wall of the northern part of the church, exterior side, fragment of lime tufa in the back filling of wall masonry, view from southwest. Древности Семидворья I46 Рис. 1.46. Нартекс храма третьего строительного периода. Общий вид с северо-запада. Fig. 1.46. Narthex of the church in the third building period, view from southwest. Е.А. Паршина, опираясь на примеры церкви в Со- тере и подобных сооружений Малой Азии (конец VI в.), Грузии (вторая половина VI в., X–XI вв., XII в., XIII– XIV вв.), Армении (XII–XIII вв.) и Московского княже- ства (XIV–XV вв.), считает, что двухапсидные храмы в ряде случаев могут бытовать длительное время и на достаточно широкой территории, а их возникновение в различных областях и в разное время, скорее всего, не имело единой генетической линии развития (Паршина 2002б: 129-130). О.И. Домбровский предполагал, что двухапсидные церкви являются не отдельным типом сооружений, а частным случаем расширения одноапсидных часовен (Лосицкий 2002: 134). По его мнению, «строительство небогатых сельских церквей могло осуществляться не сразу в полном объёме, а поэтапно, по мере накопления средств», что и приводило к появлению подобных по- строек (Домбровский [б.д.]: л. 18). Изучая морфологию двухапсидного храма, Ю.Г. Ло- сицкий пришел к выводу о том, что этот довольно ред- кий тип сооружений нельзя назвать вполне сформиро- вавшимся с архитектурной точки зрения, чем, вероятно, и объясняется его малое распространение, равно как и отсутствие крупных построек. По его мнению, про- изошло механическое соединение двух объёмов одно- нефных часовен, которое вне зависимости от наличия разделяющих элементов не привело к образованию ка- чественно нового типа сооружений, поскольку в нём не выделился общий для всего строения центр композиции и отсутствует чёткое соподчинение главных и второсте- пенных элементов (Лосицкий 2002: 132-133). Мнение любопытно, но верно лишь отчасти, поскольку некото- рые постройки изначально были двухапсидными и от- личаются цельностью и гармоничностью, а их редкость обуславливается относительно слабой изученностью средневековой архитектуры Крыма. На данном этапе исследований весьма важным в информационном плане является один из разделов монографии Л.Г. Хрушковой о раннехристианских па- мятниках Восточного Причерноморья, который посвя- щен изучению наиболее известного и иногда привле- каемого в качестве аналогии для крымских строений двухапсидного храма в Питиунте. Здесь представлена относительно полная сводка основных публикаций по теме, обычно недоступных исследователям в Восточ- ной Европе. Автор довольно разносторонне рассмотре- ла два региона средневекового мира – Причерноморье и Средиземноморье, где имеются подобные сооружения, а также мнения изучавших их специалистов, не затраги- вая при этом подобные сооружения в Таврике и Грузии как выходящие за хронологические рамки исследования (Хрушкова 2002: 91-96). Бесспорным достоинством работы Л.Г. Хрушковой является презентация русскоязычному читателю капи- тального труда греческого ученого Г. Димитрокаллиса (самостоятельной обзор его сочинения см. также в главе Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 47 Рис. 1.47. Юго-восточная стена храма. Кладки первого и второго строительных периодов. Общий вид с юго-запада. Fig. 1.47. Southeastern wall of the church, wall masonry of the first and second building periods, view from southwest. Древности Семидворья I48 14 настоящей монографии «Литургические особенности храма»). Исследовательница считает, что по сравнению с остальными специалистами Г. Димитрокаллис наибо- лее подробно на середину 1970-х гг. рассмотрел типо- логию и функции двухапсидных храмов, в публикации названных двуконховыми. Этим термином он обозна- чил сооружения, состоящие из двух равных или почти равных церквей, которые имеют апсиды, также близкие по размерам и форме. В своем Корпусе исследователь объединяет различные по хронологии и архитектонике сооружения, в результате чего раннехристианские бази- лики соседствуют здесь со средневековыми купольны- ми церквями. По наблюдению Г. Димитрокаллиса, ареал распространения двухапсидных храмов описывает дугу от Армении до Италии, наибольшее количество при- меров известно в Армении, Малой Азии, в Греции и, в особенности, на островах, а также в Италии. Памятники Малой Азии относятся к числу самых древних, поэто- му предполагается малоазийское происхождение этого типа. Двухапсидные церкви в большинстве своём малы по размерам (см.: Хрушкова 2002: 94-95). Анализируя двухапсидные постройки, Л.И. Хруш- кова не упоминает весьма информативную публикацию Ф. Перголы, посвящённую средневековому сельскому храму на острове Корсика – двухапсидной церкви Санта Мариона в Тальчини (S. Mariona di Talcini), в контексте изучения которого им представлены другие подобные сооружения севера Италии и тиренского региона. Тем самым исследователь в определённой мере смог за- полнить некоторые лакуны работы Г. Димитрокаллиса. Ф. Пергола считает, что культовые строения с парными апсидами или двумя нефами были достаточно распро- странены в христианском мире и известны от начала Византийской империи до конца средних веков. Одна- ко, поскольку в большинстве своём они имеют незна- чительные размеры, простые формы без характерных декоративных элементов и выполнены небрежно, а ма- териалы о них опубликованы в малодоступных издани- ях, то у исследователей создается неверное впечатление об их малочисленности (Pergola 1979: 98-103). Появившийся в 1979 г. исчерпывающий и хорошо обоснованный отзыв М.Р. Капрары на труд Г. Димитро- каллиса позволил, в частности, дополнить корпус двух- апсидных церквей новой информацией о строениях юга Италии, а также оспорить разделение, которое грече- ский исследователь делает между одно- и двухнефны- ми церквями с двумя апсидами. Ф. Пергола, поддержав мнение рецензента, на примере храма Санта Мариона и баптистерия острова Комачина (Comacina) доказывает, что применение единственного нефа в подобных строе- ниях является по сути дела лишь следствием их ограни- ченных размеров (Pergola 1979: 99). Разнообразие плановых решений и отсутствие точных данных о назначении двухапсидных храмов, Рис. 1.48. Примыкание юго-восточной стены пристройки к первоначальному храму. Вид с северо-запада. Fig. 1.48. Joint of the southeastern wall of the northern part of the church to the church building of the first building period, view of northwest. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 49 Рис. 1.49. Деформация кладки стены между компартиментами. Общий вид с юго-запада. Fig. 1.49. Deformation of the wall masonry between southern and northern parts of the church, view from southwest. Древности Семидворья I50 Рис. 1.50. Нартекс храма третьего строительного периода. Общий вид с северо-востока. Fig. 1.50. Narthex of the church in the third building period, view from northeast. Рис. 1.51. Кладка северо-западной части перегородки южного компартимента. Вид с северо-востока. Fig. 1.51. Wall masonry of the northwestern part of the partition in the southern part of the church, view from northeast. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 51 Рис. 1.52. Кладка северо-западной части перегородки южного компартимента. Вид с юга. Fig. 1.52. Wall masonry of the northwestern part of the partition in the southern part of the church, view from south. Рис. 1.53. Кладка юго-восточной части перегородки южного компартимента. Вид с севера. Fig. 1.53. Wall masonry of southeastern part of the partition in the southern part of the church, view from north. Древности Семидворья I52 представленных многочисленными региональными вариантами, существенно затрудняет их обобщение, классификацию и терминологическое обозначение. В этом плане показателен пример уже известного нам пи- цундского храма. Его трактовка первым исследователем Т.М. Микеладзе как «двойного мартирия» вызвала воз- ражение Л.Г. Хрушковой, которая считает, что самым приемлемым (нейтральным в литургическом и типо- логическом смысле) для данного здания является тер- мин «двойная церковь» (Doppelkirche), использованный К. Весселем. По её мнению, эта постройка близка к хра- мам, получившим точное название «церкви-близнецы», у которых обе части симметричны относительно про- дольной оси и сообщаются между собой, образуя еди- ное сооружение (см.: Хрушкова 2002: 93, 95). Основываясь на историографическом обзоре Л.Г. Хрушковой возможно заключить, что интерпрета- ция других известных двухапсидных объектов также может быть достаточно разнообразна. Ж.-М. Тьерри предлагает отличать двухапсидные, чаще всего одно- нефные церкви (églises à double abside) от действитель- но двойных, т.е. состоящих из двух помещений, каждое из которых снабжено собственной апсидой. Примерно так же (bi-apsidal Churches, binated Churches) подобные храмы трактует и Ш. Маргалит, отмечая случаи пере- стройки обычных церквей в двухапсидные. Некоторые исследователи предпочитают применять термин «двух- нефная церковь». В частности, И. Элизбарашвили так называет грузинские храмы с дополнительным поме- щением, расположенным параллельно однопролётному наосу. О двухнефных пещерных сооружениях Каппа- докии сообщают турецкие исследователи: И. Етюкен среди них выделяет в отдельный тип (А) двухапсидные церкви VII–VIII вв., а Е. Акьюрек отмечает использо- вание в храмовой архитектуре симметричных компози- ций с двумя апсидами, южная из которых могла служить баптистерием (см.: Хрушкова 2002: 93-94). Среди памятников северо-западного Средиземномо- рья Ф. Пергола выделяет строения изначально двухап- сидные, ставшие двухапсидными в результате ремонта, и двойные или сдвоенные церкви – в виде двух смежных сооружений с перегородкой, собственно храма и бапти- стерия, сообщающихся между собой. Архитектоника алтарной части этих церквей им представлена тремя вариантами планового решения – “deux absides jointes”, “deux absides jumelles”, “deux absides accolées” (Pergola 1979: 98-103). Предложенная Ф. Перголой классифика- ция вполне применима к крымским объектам. Причины, обусловившие появление двухапсидных храмов, до сих пор не выяснены. Чаще всего высказы- вается мнение о том, что каждая часть церкви обладала самостоятельными функциями: одна предназначалась для совершения Евхаристии, другая – для крещального или мемориального культа. Последнее подтверждается тем, что подобные храмы нередко строились на кладби- щах. Согласно наблюдениям Г. Димитрокаллиса, при- ведённым Л.Г. Хрушковой, 86% от общего числа извест- ных ему двойных церквей находится у воды – на берегу моря, реки, озера или на острове, которая для жителей Средиземноморья всегда была связана с кругом заупо- Рис. 1.54. Кладка юго-восточной части перегородки южного компартимента. Вид с запада. Fig. 1.54. Wall masonry of the southeastern part of partition in the southern part of the church, view from west. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 53 койных представлений. Л.Г. Хрушкова полагает, что эти характерные черты имеет и пицундский храм – он воз- ведён на кладбище и расположен близ моря, а его южная половина, по аналогии с церквями в монастыре Алахан в Малой Азии и в Жистомисличах в Хорватии, могла служить баптистерием. Существует также предположе- ние о том, что в двойных церквях одна часть была лет- ней, а другая – зимней (Хрушкова 2002: 95-96). Принципиально важным представляется мнение Т. Мэтьюза, согласно которому появление многопре- стольных храмов в Византии объясняется процессом «приватизации литургии», связанным с установлением практики повседневного служения заказных Евхари- стий в соответствии с семейными и частными нужда- ми. В частности, превращение храма в своеобразный семейный мавзолей, храм-усыпальницу, обуславлива- ло необходимость проведения частных заупокойных служб, вероятно, не одной в день, что также определяло сооружение придельных алтарей (Чукова 2004: 62-63). Однако семидворский храм – единственный из всех крымских двухапсидных объектов, который не имеет внутри захоронений – ни в основном помещении, ни в пристройке (Кирилко 2012), хотя его связь с располо- женной рядом двойной могилой и некрополем ниже по склону представляется неслучайной, как и факт его соо- ружения на месте кенотафа эпохи бронзы (рис. 1.62) (см. главу 2 «Стратиграфия и характеристика культурных от- ложений»). При относительной первостепенности поми- нальных функций данной церкви назначение двухчастно- го храма и причины, обусловившие его неоднократные перестройки, надо полагать, всё-таки были иными. Несмотря на определённые параллели храму в уро- чище Еди-Евлер, известные в Малой Азии, и даже воз- можность возникновения самого типа двухапсидных храмов в этом регионе, в качестве одной из близких аналогиий семидворскому строению (причём не сти- левой либо хронологической, но, главным образом, концептуальной и ситуативной) может быть названа церковь «Тхаба-Ерды» в Ингушетии (находится в вер- ховьях р. Ассы, на правом берегу, близ с. Хайрах), обыч- но датируемая временем не ранее XII в. (рис. 1.70)4. По мнению Е.И. Крупнова, первоначально храм имел облик грузинского архитектурного памятника и был 4 Не менее любопытной, столь же ситуативной, является аналогия, предложенная А.Е. Мусиным – в виде композиционно близкого двухапсидного храма X–XI вв., исследованного в Богазкой (Хаттуса, Турция) (подробнее см. главу 14 «Литургические особенности хра- ма»). Кроме целого ряда литургических и обрядовых параллелей, на мой взгляд, важно то, что попасть внутрь основного объёма данно- го храма можно было исключительно через северную пристройку с апсидой, имевшую два самостоятельных входа, из которых боковой (северный), соотнесённый с поперечной осью здания и монастырски- ми воротами, был главным, а передний (западный), расположенный напротив жертвенника, второстепенным. Таким образом, этот храмо- вый компартимент, подобно тому, что наблюдается в семидворской церкви во втором строительном периоде, в пределах одного помеще- ния сочетал в себе функции притвора и придела, обеспечивая не толь- ко сообщение с наосом, но и возможность совершения проскомидии. Рис. 1.55. Кости животных в кладочном растворе передней стены. Вид с юго-запада, сверху. Fig. 1.55. Animal bones remains in mortar of the front wall ma- sonry, view from southwest. Рис. 1.56. Кости животных в кладочном растворе передней стены. Вид с юго-востока, сверху. Fig. 1.56. Animal bones remains in mortar of the front wall ma- sonry, view from southeast. Рис. 1.57. Кости животных в кладочном растворе передней стены. Вид с северо-востока, сверху. Fig. 1.57. Animal bones remains in mortar of the front wall ma- sonry, view from northeast. Древности Семидворья I54 Рис. 1.58. Строительные остатки последней реконструкции храма. Планы и виды. I – кладка четвёртого строительного периода (кл. №1): 1 – план; 2 – вид с северо-востока; 3 – вид с юго-запада. II – южный вход: 4 – заполнения проёма, вид с северо-запада; 5 – заполнение проёма, план; 6 – заполнение проёма, вид с юго-востока; 7 – порог третьего строительного периода, план; 8 – порог третьего строительного периода, вид с юго-востока. Fig. 1.58. Building remains of the last church rebuilding in the third and fourth building period, plans and views. I – wall masonry of the fourth building period (laying no 1): 1 – plan; 2 – view from northeast; 3 – view from southwest. II – southern entrance: 4 – closing of the doorway, view from northwest; 5 – closing of the doorway, plan; 6 – closing of the doorway, view from southeast; 7 – threshold of the third building period, plan; 8 – threshold of the third building period, view from southeast. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 55 Рис. 1.59. Остатки кладки четвёртого строительного периода (кл. №1). Вид с северо-запада. Fig. 1.59. Remains of wall masonry of the fourth building period (laying no 1), view from northwest. Древности Семидворья I56 Рис. 1.61. Остатки кладки четвёртого строительного периода (кл. №1). Вид с северо-востока. Fig. 1.61. Remains of wall masonry of the fourth building period (laying no 1), view from northeast. Рис. 1.60. Остатки кладки четвёртого строительного периода (кл. №1). Вид с юго-запада, сверху. Fig. 1.60. Remains of wall masonry of the fourth building period (laying no 1), view from southwest. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 57 Рис. 1.62. Начальный этап освоения вершины холма Тузлух. Реконструкция. Вид с востока. Fig. 1.62. First stage of the cultural activity at the top of the Tuzluk hill, acsonometric reconstruction, looking west. Рис. 1.63. Первый строительный период храма. Реконструкция. Вид с юга. Fig. 1.63. First building period of the church, acsonometric reconstruction, looking north. Древности Семидворья I58 Рис. 1.64. Второй строительный период храма. Реконструкция. Вид с запада. Fig. 1.64. Second building period of the church, acsonometric reconstruction, looking east. Рис. 1.65. Второй строительный период храма. Реконструкция. Вид с севера. Fig. 1.65. Second building period of the church, acsonometric reconstruction, looking south. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 59 Рис. 1.66. Третий строительный период храма. Реконструкция. Вид с востока. Fig. 1.66. Third building period of the church, acsonometric reconstruction, looking west. Рис. 1.67. Четвёртый строительный период храма. Реконструкция. Вид с юга. Fig. 1.67. Fourth building period of the church, acsonometric reconstruction, looking north. Древности Семидворья I60 Рис. 1.68. Интерьер двухапсидного храма. Реконструкция. Вид с юго-запада. Fig. 1.68. Interior of the church, acsonometric reconstruction, looking northeast. Рис. 1.69. Кладки нижней части стен двухапсидного храма. Общий вид с юго-запада. Fig. 1.69. Wall masonry of the church, low rows, view from southwest. Архитектурно-конструктивные особенности и строительная периодизация храма 61 возведён, скорее всего, при Давиде Строителе (1089- 1125), когда централизованное Грузинское государство впервые стало активно включать в сферу своего влия- ния горцев Северного Кавказа (Крупнов 1947: 116-125; 1971: 87-88). Свой окончательный вид, во многом со- поставимый с архитектоникой семидворской церк- ви, он получил после перестройки здания местными малоквалифицированными мастерами5, в результате которой, в частности, основной объём сооружения был дополнен совмещёнными нартексом и северным не- фом с апсидой. Первоначальные храмовые постройки в Ингушетии и в Крыму, помимо значительной раз- ницы в размерах, существенно различаются между собой основными конструктивными и архитектурно- декоративными характеристиками, но соотносимы по своей планировке, прежде всего, с учётом количества и одинаковым расположением дверных проёмов – по три в каждом из сооружений: с южной, западной и северной стороны. Дополнительное сходство им при- дает появление после ремонта новых внутренних кон- струкций: перегородки в наосе семидворского храма 5 По мнению Г.Г. Гамбашидзе, осуществившего раскопки памятника, современный вид храм приобрел в XV–XVI вв. после ремонта его ингушами, которые приспособили здание для отправления богос- лужения в соответствии со своими родовыми культами. Исследова- тель считает, что самое раннее сооружение имело вид трёхнефной базилики, а строительство храма было начато в IX в. и завершено в конце X – начале XI в., при кахетинских правителях Квирике II (929-976) и Давиде (976-1010) (Кузнецов 1980: 168). В своё время небезынтересное наблюдение, связанное с использованием здания после прекращения проведения в нём православных служб, сделал В.Ф. Миллер: «Любопытно, что четырьмя, образуемыми арками, отделениями церкви местные жители воспользовались оригиналь- ным образом, поделив их между четырьмя аулами: в 1-м справляли праздник Яулинцы, во 2-м – Акальцы, в 3-м – Хамхинцы, в 4-м – Таргинцы. Во время торжества жители каждого из этих аулов ва- рили пиво в своем отделении, резали баранов и быков» (Миллер 1888а: 17-18). Тенденция к дифференциации внутреннего простран- ства здания, получившая своё выражение в постепенном усложне- нии плана, имела место и в семидворском храме. и пилонов «Тхаба-Ерды». Определённой параллелью могут быть линейные изображения на поверхности штукатурки, нанесённые красной краской – подобная традиция известна в некоторых архитектурных памят- никах Ингушетии (Крупнов 1971: рис. 54, 55), хотя не менее яркие примеры таких росписей демонстрируют пещерные храмы Каппадокии (рис. 1.37). С Северным Кавказом и, отчасти, Восточным При- азовьем может быть связано появление на территории Крыма в предшествующий период и специфической строительной техники возведения стен – кладки «в ёлку», обычно соотносимой с хазарским присутствием на полуострове (Баранов 1990: 45). Подобная конструк- ция была распространена ещё в античное время под названием opus spicatum («рыбья кость») и на ранних крымских памятниках представлена таким ярким при- мером как цистерна Судакской крепости – сооружение, более известное как Приморское укрепление (Джанов 2004: 63, рис. 5, 6). Истоки же средневекового варианта кладки стен, вероятнее всего, имеют кавказское проис- хождение, которое в свою очередь было обусловлено ге- ологическими особенностями региона, а именно проис- ходившим в I тыс. н.э. интенсивным опусканием земной поверхности и связанным с этим массовым появлением обломочного материала в виде речной гальки. По мне- нию специалистов, отсутствие на больших территориях каких-либо других строительных материалов привело к тому, что ещё в древности в Грузии была разработана соответствующая методика строительства – примерно одинаковые по размерам гальки при кладке располага- ются строго параллельно своими плоскими сторонами, несколько косо по отношению к нижней плоскости. Углы здания при этом обычно делаются из тесаного камня или кирпича. Для скрепления кладки использова- лась известь с примесью песка и мелкой гальки (Петров 1984: 145-146, рис. 42). На крымских памятниках в подобных конструкциях Рис. 1.70. Планы храма «Тхаба-Ерды», Ингушетия: 1 – по М. Энгельгардту, 1811 г.; 2 – по В.Ф. Миллеру, 1886 г.; 3 – по Е.И. Крупнову, 1939 г.; 4 – по В.И. Марковину, 1966 г. (по: Кузнецов 1980: рис. 56, 57). Fig. 1.70. Plans of the «Tkhaba-Erdy» church made by different researchers as a parallel to the Yedi Evler sanctuary, Ingushetia, Rus- sian Federation. Древности Семидворья I62 применялся исключительно подручный кладочный ма- териал – в основном брался обычный плитчатый камень разной величины. Известны случаи возведения таких стен из совершенно непригодного для этого округлого бута инкерманского известняка и даже блоков сырцо- вого кирпича (Баранов 1990: 48-55, 65, 137). Имеются многочисленные примеры и классического галечного варианта кладки. Наиболее показательный пример пред- ставлен остатками «салтово-маяцкой постройки», кото- рые были обнаружены И.А. Барановым во время рас- копок 1989 г. на берегу моря в 200 м к востоку от поймы р. Ворон близ с. Морское (Капсихор) (Судакский район, Крым). Отметим, что в слое углей и гари под кладкой среди керамических изделий второй половины IX–X в. найден «железный равноконечный кованый крест с го- ризонтальным крючком для крепления к деревянному основанию» (Баранов 1989: л. 22-23). Подводя итоги изучению архитектурно- конструктивных особенностей и строительной истории двухапсидного храма в урочище Еди-Евлер, автор на- стоящей главы полагает, что формирование объёмно- планировочной структуры данной церкви было по- этапным и происходило следующим образом. В своём первоначальном виде храм представляет собой почти обычное для региона православное куль- товое строение с отдельными характерными призна- ками (несколько входов в наос, убранство интерьера, сохранение архаичных ритуалов), соотносимыми с традициями северокавказской церковной архитек- туры6. Этнический состав общины, в определённой мере, позднее мог повлиять и на реконструкцию зда- ния, превратившую его в двухапсидное сооружение (рис. 1.68-1.69). Однако, поскольку устройство се- 6 См.: Пищулина 2007б. Отметим, что этим традициям могли сопут- ствовать некоторые местные обычаи. Ситуация, близкая к зафик- сированной в семидворском храме, известна и в одной из церквей в Ингушетии на левом берегу р. Ассы у с. Таргим, где раскопки выявили предметы вооружения и быта и останки жертвенных жи- вотных. Очевидно, христианский храм начала XIII в. был со вре- менем приспособлен вайнахами для отправления языческих обря- дов. В XVII–XVIII вв. он уже функционировал исключительно как объект языческого культа (Мужухоев 1980: 181, 183). Автор считает возможным поставить вопрос об уровне христианизации местного населения, проживавшего в урочище Еди-Евлер. Так, представля- ется, что до обновления здания в третьем строительном периоде семидворский храм некоторое время пребывал в запущенном со- стоянии, на что вроде бы указывают характерные отложения куль- турного слоя, образовавшиеся в результате ветхости постройки и протекания кровли. Однако, как было отмечено выше, византийские постройки постоянно сопровождали проблемы с протечкой крыш, и это наблюдение не свидетельствует однозначно в поддержку выска- занной гипотезы. Вообще же, недостатки приобщения обитателей Крыма к христианству вполне могли иметь место, на что указывали в конце VIII – начале IX в. константинопольский монах Епифаний и, чуть позже, в середине IX в. св. равноап. Кирилл-Константин (Ва- сильевский 1909: 268; Житие Константина 1981: 85-86, 122-123). Со смешением византийских обрядов с племенными обычаями, оче- видно, пришлось столкнуться и иеромонаху Матфею во время его путешествия по Крыму на рубеже XIV–XV вв. (Байер 2001: 287), а также о. Ламберти при посещении Мингрелии в XVII в. (Ламберти 1877: 200-208) (об этом подробнее см. ниже в главе 14 «Литургиче- ские особенности храма»). верного входа в раннем храме обуславливалось тре- бованиями литургии и бесспорно предполагало воз- ведение впоследствии специального помещения для жертвенника, изменения архитектоники во втором строительном периоде, вероятнее всего, были преду- смотрены изначально7. Последовавшее затем, при вос- становлении полностью разрушенного здания, упразд- нение северной пристройки и закладка прохода между компартиментами превратили прежнее сооружение в храм традиционного типа, который имел прямоуголь- ный в плане наос с нартексом и одной полукруглой ап- сидой. К особенностям окончательного вида строения стоит отнести наличие двух входов, западного и южно- го, и существование деревянного навеса с черепичной кровлей у южной стены. 7 Вероятнее всего, двучастность церкви была обусловлена особенно- стями ранневизантийской церемонии входа верующих в храм и при- ношения ими даров для Евхаристии (об этом см.: Сорочан 2005а: 340), которые, с учётом провинциального характера крымских тер- риторий, на удалённых от городских центров местах вполне могли проявляться в течение длительного времени, гораздо позже VIII в. Аналогичный процесс наблюдается и в древнерусской литургии XI–XII вв., когда сознательное участие мирян в чине проскомидии сопровождалось свободным доступом в жертвенник. Пример церк- ви св. ап. Иоанна Богослова в Луцке показывает, что общинные традиции эпохи Крещения Руси могли ещё долго существовать в литургической практике, по крайней мере, они отмечены в начале XIII – конце XIV в. (Мусин 2004б: 147-148; см. также главу 14 «Ли- тургические особенности храма»).

Ähnliche Einträge