Феномен Картала: динамика смысла

Об историко-географическом феномене Картала, который предопределён стратегическим положением памятника, в литературе сказано было вполне достаточно . Можно лишь в очередной раз констатировать, что такое особенное (в чём-то уникальное) положение местонахождения Картала обеспечивал Дунай – природный л...

Повний опис

Збережено в:

Бібліографічні деталі
Дата:	2019
Автор:	Бруяко, И.В.
Формат:	Стаття
Мова:	Russian
Опубліковано:	Одеський археологічний музей НАН України 2019
Назва видання:	Материалы по археологии Северного Причерноморья
Теми:	Транскультурная зона
Онлайн доступ:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/181922
Теги:	Додати тег Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Цитувати:	Феномен Картала: динамика смысла / И.В. Бруяко // Материалы по археологии Северного Причерноморья: Сб. научн. тр. — 2019. — Вип. 14. — С. 245-259. — рос.

Репозитарії

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-181922
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-1819222021-12-05T01:27:31Z Феномен Картала: динамика смысла Бруяко, И.В. Транскультурная зона Об историко-географическом феномене Картала, который предопределён стратегическим положением памятника, в литературе сказано было вполне достаточно . Можно лишь в очередной раз констатировать, что такое особенное (в чём-то уникальное) положение местонахождения Картала обеспечивал Дунай – природный ландшафтный рубеж, который время от времени обретал статус демаркационной линии – этнокультурной (археологической) в преистории и историко-культурной (геополитической) в историческую эпоху. Феномен Картала не был явлением статичным, а обладал известной динамикой. Именно обусловленность такой динамики и предполагается обсудить в этой работе. In the article some features of functional existing of the site near the place of cross through Danube in its lower part (Isakcha – Orlovka area). We are talking about the multilayer settlement (hillfort) Kartal. An attempt was made to show that appearance here the settlement in the concrete historical, or pre-historical period was not accidental. In the ground of the Kartal phenomenon, there was the one universal pattern. In each case, the appearance of the settlement was inspired by geopolitical circumstances and occurred, while the Danube acquired the status of a strategic line (cultural-historical, military-political), which divided the various cultural communities, civilizations, states. When the Danube flow existed inside some homogeneous archaeological, cultural space, in this case the Danube has been missing geopolitical status and became simple landscape and geographical unit with the functions of inner communication line. The necessity in the site in Kartal in these cases was not. 2019 Article Феномен Картала: динамика смысла / И.В. Бруяко // Материалы по археологии Северного Причерноморья: Сб. научн. тр. — 2019. — Вип. 14. — С. 245-259. — рос. XXXX-0126 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/181922 ru Материалы по археологии Северного Причерноморья Одеський археологічний музей НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
topic	Транскультурная зона Транскультурная зона
spellingShingle	Транскультурная зона Транскультурная зона Бруяко, И.В. Феномен Картала: динамика смысла Материалы по археологии Северного Причерноморья
description	Об историко-географическом феномене Картала, который предопределён стратегическим положением памятника, в литературе сказано было вполне достаточно . Можно лишь в очередной раз констатировать, что такое особенное (в чём-то уникальное) положение местонахождения Картала обеспечивал Дунай – природный ландшафтный рубеж, который время от времени обретал статус демаркационной линии – этнокультурной (археологической) в преистории и историко-культурной (геополитической) в историческую эпоху. Феномен Картала не был явлением статичным, а обладал известной динамикой. Именно обусловленность такой динамики и предполагается обсудить в этой работе.
format	Article
author	Бруяко, И.В.
author_facet	Бруяко, И.В.
author_sort	Бруяко, И.В.
title	Феномен Картала: динамика смысла
title_short	Феномен Картала: динамика смысла
title_full	Феномен Картала: динамика смысла
title_fullStr	Феномен Картала: динамика смысла
title_full_unstemmed	Феномен Картала: динамика смысла
title_sort	феномен картала: динамика смысла
publisher	Одеський археологічний музей НАН України
publishDate	2019
topic_facet	Транскультурная зона
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/181922
citation_txt	Феномен Картала: динамика смысла / И.В. Бруяко // Материалы по археологии Северного Причерноморья: Сб. научн. тр. — 2019. — Вип. 14. — С. 245-259. — рос.
series	Материалы по археологии Северного Причерноморья
work_keys_str_mv	AT bruâkoiv fenomenkartaladinamikasmysla
first_indexed	2025-07-15T23:42:37Z
last_indexed	2025-07-15T23:42:37Z
_version_	1837758377634037760
fulltext	245 И.В. Бруяко Феномен Картала: динамика смысла Об историко-географическом феномене Картала, который предопределён стра- тегическим положением памятника, в литературе сказано было вполне достаточно (Бруяко 1992; 2009; Бруяко, Ярошевич 2001: 19 и сл.). Можно лишь в очередной раз констатировать, что такое особенное (в чём-то уникальное) положение местонахож- дения Картала обеспечивал Дунай – природный ландшафтный рубеж, который время от времени обретал статус демаркационной линии – этнокультурной (археоло- гической) в преистории и историко-культурной (геополитической) в историческую эпоху. Феномен Картала не был явлением статичным, а обладал известной динами- кой. Именно обусловленность такой динамики и предполагается обсудить в этой работе. В отличие от границы физико-географической, ландшафтной, статус границы историко-географической был характерен для Дуная в этом районе не всегда. Одна- ко именно тогда, когда Дунай приобретал такое качество, т.е. становился границей культурных миров либо государственных образований, местонахождение Картал становилось обитаемым, а вместе с этим возникал и феномен Картала. Причём для поселения нехарактерны длительные тренды развития с линейной динамикой и поступательными переходами из одного качества в другое. Поселение на «Каменной горе» (акрополь Картала) фактически возникало уже в статусе стратегического пунк- та, который выполнял функции либо замкá, либо плацдарма. В первом случае замок, «навешенный» на переправу, позволял задунайским аборигенам контролировать ситуацию в прилегающей степной полосе и, возможно, как-то регламентировать перемещения восточного, степного населения, которые, как правило, плохо поддава- лись прогнозу. Тем самым формировалась и некая система взаимоотношений, усло- вия которой и её особенности могла назначать сторона, владевшая стратегическим преимуществом. Во втором случае, если мы ведём речь о плацдарме, то и здесь ини- циатива его создания принадлежала балканскому населению, но уже в другой геопо- литической ситуации. А именно тогда, когда у этого населения имелась потребность и потенциал для колонизации районов, прилегающих к Дунаю с северо-востока. Необходимое условие для этого – стабильно-спокойная обстановка в Буджакской степи. Существование сколь-нибудь значительного поселения в Картале вне зависи- мости от геополитической конфигурации особого смысла не имеет. По своим ланд- шафтным характеристикам Картал был не слишком привлекателен для популяцион- ных групп с низким порогом пассионарности и стратегией жизнеобеспечения, ори- ентированной исключительно на хозяйственную деятельность, предполагавшую размеренный, упорядоченный образ жизни. Тем не менее в истории памятника были и такие эпизоды, о чём будет сказано далее. Итак, тезис первый гласит: возникновение сколько-нибудь значительного (круп- ного) поселения в Картале всякий раз было обусловлено геополитически. Тезис второй можно сформулировать следующим образом. Поселение в Карта- ле всегда возникало в результате действия западного (юго-западного) вектора куль- турного влияния, связанного с очередной активной фазой культурогенеза на севере Балкан и/или в Карпато-Дунайском бассейне. Именно для представителей оседло-зе- мледельческих культур, населявших эти области, стратегический смысл местона- 246 хождения в Картале был очевидным, поскольку, переходя Нижний Дунай, они фак- тически выходили за пределы своего культурного ареала, вторгаясь, пусть и ограни- ченно, в чуждый для себя ландшафт, как культурный, так и в какой-то степени при- родный. Если же низовья Дуная оказывались внутри ареала степных скотоводов, в процессе их расселения на северо-востоке Балкан и в Карпато-Дунайском бассейне, понимание феномена Картала отсутствовало по причине не слишком отчётливых представлений о целях миграции, модели организации вновь обретённого простран- ства и совершенно иной стратегии жизнедеятельности. Существует и еще одна особенность, которую следует выделить в качестве весьма важного положения, развивающего и конкретизирующего первый тезис. Если поселение в Картале выполняло функции замкá, оно являлось местом активного межкультурного диалога. Если же поселение играло роль плацдарма, посредством которого шло расселение (колонизация) районов к северу от Дуная, диалог, как пра- вило, был невозможен по причине отсутствия собеседника, т.е. населения в зоне колонизации. Вариативность стратегического статуса поселения в Картале (семь эпизодов) f – плацдарм _ – «замо́к» 1. Гумельница f Болград-Алдень 2. Чернавода f (группа Хаджидер?) 3. Горизонт Тэмэоань/ Ханска/ Голеркань _ Белозерская культура 4. Горизонт среднего гальштата (фракийцы) _ кочевники предскифского периода (киммерийцы) 5. Фракийцы _ Скифы 6. Рим _ Сарматы (усл.) 7. Балкано-Дунайская культура (культура Первого Болгарского царства) f Поскольку отмеченные закономерности подтверждаются исторически и/или археологически, то следует, вероятно, предоставить эти подтверждения. Энеолит Крупные поселения раннего и позднего энеолита, представленные в Картале, в обоих случаях играли роль плацдарма. При всех возможных оценках обособленно- сти аспекта Болград-Алдень – культурная группа, вариант и даже особая культура, он имеет очевидную культурную и географическую метрополию – ареал Коджадер- мен-Гумельница-Караново. Что касается позднеэнеолитической культуры Чернавода I, то, хотя взгляды на её генезис более либеральные, однако, кажется, идея балкан- ской метрополии доминирует и в данном случае (рис. 1). Итак, поселение в Картале, выдвинутое с правого берега Дуная в пустынную область левобережья, сыграло роль плацдарма, с которого происходила колонизация балканскими земледельцами придунайских районов. Такие миграции были, как пра- 247 вило, неглубокими, локальными, и ограничивались ближайшими районами Буджак- ской степи, как максимум – бассейном Днестра. Для эпохи климатического оптимума голоцена в наших построениях нужно непременно учитывать природно-климатический фактор и, в частности, эвстатику черноморского бассейна. Его ингрессия в определённый период времени привела к затоплению обширных участков дунайской поймы и образованию здесь солоновод- ного эстуария (Михайлеску 1990: 117, рис. 25ж; 128; Бруяко, Ярошевич 2001: 20–22). В таких условиях хозяйственная активность древнего человека в прибрежных зонах этого залива могла быть серьёзно ограничена, равно как и освоение обитателями Добруджи его левобережных территорий. Думается, что это природное явление могло иметь место либо до появления группы Болград-Алдень, либо позднее – то ли в период между ранним и поздним энеолитом, когда в Картале отсутствует поселе- ние, то ли уже после периода Чернавода I. В нашем распоряжении имеются данные, которые указывают на 2 пиковых трансгрессивных значения в интервале 6500/6000 – 4500 ВР (подр. см. Бруяко, Сапожников 2009: 304 и сл.). Первое повышение уровня моря – раннекаламитская трансгрессия – фиксируется в конце АТ-2 – начале АТ-3. В этом случае появление мелководного морского эстуария на месте дунайской дельты (вплоть до впадения в Дунай р. Прут) и образование заливов на месте будущих при- дунайских озёр предшествовало появлению в Буджаке раннеэнеолитического земле- дельческого населения.1 Второй пик (позднекаламитская, или раннеджеметинская трансгрессия) с близкими первому абсолютными значениями, имел место, вероятно, уже в раннем суббореале, либо в позднейшей фазе АТ-3 (4900/4700 – 4500 ВР). Про- цесс формирования солоноводного дунайского эстуария кажется наиболее вероят- ным в раннекаламитское время, предшествовавшее эпохе энеолита. И тогда продви- жение населения группы Болград к северу от Дуная и появление целой свиты посе- лений по берегам только что образовавшихся придунайских озёр, состоялось только после значительного сокращения площади морского залива, а главное – после изме- нения его гидрохимического режима в сторону опреснения (Бруяко, Сапожников 2009: 305). После периода Болград-Алдень поселение в Картале было надолго заброшено. Культурная декомпозиция в северо-восточной части Балкан и предпосылки к появле- нию новой конфигурации уже в позднем энеолите заняли по разным оценкам от 400 до 500 лет. За этот период в степях юга Восточной Европы формируется новый куль- турный стандарт, и впервые в регионе обозначается восточный вектор культурогене- за. Речь идёт о памятниках первых скотоводов (население Суворовской группы), которых обычно считают локальным вариантом Скелянской культуры восточных районов Причерноморья (Manzura 2005: 318). В зоне расположения Картала есть примеры, когда могильники суворовского (новоданиловского) типа располагаются непосредственно на месте поселений эпохи раннего энеолита. Один такой неболь- шой могильник возник прямо на поселении группы Болград-Алдень Новосельское II (Ванчугов, Субботин 2002). Необходимость в Картале вновь появилась в позднем энеолите у населения, представленного культурой Чернавода I. В этот период поселение окружено форти- _______________ 1 Именно с этой, раннекаламитской, трансгрессией связывается развитие торфяникового слоя, разде- лившего мезолитический и энеолитический слои стоянки Мирное (Бруяко, Сапожников 2009: 304–305). 248 фикационной линией, которая (сегодня об этом можно говорить абсолютно уверен- но) представляет собой систему рвов.2 Эпоха бронзы В эпоху ранней бронзы географический вектор, определявший доминанту меж- культурного диалога в регионе, поменял направление, и далее, на протяжении ран- него и среднего бронзового века, он оставался неизменным: восток – запад. На прак- тике это означало экспансию (или, понижая пафос – расселение) причерноморских скотоводов в областях к югу и западу от низовьев Дуная. Успех в этом процессе был достигнут за счёт двух факторов, которые, как водится, оказались взаимообусло- вленными. Во-первых, внутри земледельческого континуума Балкан и, в частности в северо-восточной части региона, в Добрудже, в это время отсутствуют предпосылки к формированию крупных культурных блоков. Второй фактор – это ритмичность и мощность соответствующих волн степного населения, проникавшего из-за Дуная. Он же, вероятно, был и внешней причиной (препятствием) интеграционной динами- ки среди балканских оседло-земледельческих сообществ. В результате, на протяже- нии большей части бронзового века поселение в Картале отсутствует. Зато здесь вполне комфортно располагаются могильники степных скотоводов – ямные (поздне- ямные) и культуры многоваликовой керамики.3 Полагаю, что именно ямники «погло- тили» низовья Дуная, включив этот район в культурное пространство степного обли- ка (рис. 2/А). Функции постоянно действующего транзитного узла с точкой перепра- вы в направлении Степь – Балканы местность обрела с началом бронзового века. Передвижения довольно многочисленных групп ямного населения требовали нави- гационного оборудования места переправы. Два самых больших кургана в местно- сти, примыкающей к дунайской пойме, располагаются на линии, строго перпендику- лярной течению реки (рис. 2/В). Сооружение одного из них в ямное время (Чауш) удостоверено раскопками (Шилов 1989). Датировка другого (Султан-тепе/ Везир-те- пе/ Мовилэ Маре) пока остаётся неизвестной, но, если данная концепция верна, то он также должен был быть сооружён, или, по крайней мере, досыпан до нынешних монументальных габаритов (+16 м) племенами ямной культуры. На протяжении большей части бронзового века Дунай не имел стратегического значения, так как находился внутри крупных культурных провинций. Вначале это были скотоводы ранней и средней бронзы. Однако постепенно этот степной импульс гаснет, и район попадает под влияние культур западного, на этот раз уже не балкан- ского, а карпатского, или карпато-дунайского круга. На макрорегиональном (геополитическом) уровне период BrA2-B1 (по Райнеке), первый период глобализации – формирование карпато-дунайского очага культуроге- неза на западе и волго-уральского – на востоке. Первый из них (фюзешабонь, витен- берг, отомань, ватья, тей, монтеору) распался в результате натиска с запада (курганная культура) и с востока. Однако эволюционный потенциал не был исчерпан, и возник новый культурный блок: ноа-кослоджень-сабатиновка (Бочкарев 1995: 25). _______________ 2 Первый ров исследовался в 2001–2003 и 2007–2008 гг. (Бруяко, Манзура, Субботин 2003; Bruyako, Manzura, Subbotin 2005; Govedarica, Manzura 2015). В 2015 г. Нижнедунайской АЭ ОАМ был открыт второй ров, а в 2018 г. – третий. Данные по двум последним рвам на сегодняшний день не опубликова- ны. 3 Причём как курганные, так и грунтовые. 249 Итак, в позднем бронзовом веке формируется крупное культурное объединение оседлого населения Ноа-Кослоджени-Сабатиновка. Для него были характерны высо- кий уровень кооперации, в основе которой лежала экономика в широком смысле слова, общая коммуникационная сеть и кластер унифицированных культурных стан- дартов. Этот карпато-причерноморский культурный ареал охватил и район Нижнего Дуная, который таким образом опять оказался внутри провинции и, не имея погра- ничного статуса (resp. стратегического значения), выполнял роль внутренней комму- никационной линии (рис. 3/А). В этих условиях потребность поселения именно в Картале отсутствует. Его здесь и нет, хотя в окрестностях, в радиусе всего несколь- ких километров такие посёлки имеются, иногда довольно крупные. Следы этой эпохи есть и в самом Картале. Но полноценного археологического поселения ни на акрополе, ни на посаде нет. Упомянутый культурный ареал (провинция) распадается к началу заключитель- ной фазы позднего бронзового века. Вместе с этой провинцией рушатся налаженные коммуникационные линии, торговые контакты и социальные связи, в общем, всё то, что является залогом культурной стабильности, предсказуемости и перспектив дол- госрочного развития (период глобализации и унифицированных стандартов). Насту- пает эпоха регионализации, технологической де-эволюции, с характерными призна- ками диссипативного, хаотического развития. В этих условиях постепенно начина- ют вырисовываться очертания новых культурных контекстов. В Причерноморье, это Белозерская культура. К западу и северу от Дуная – горизонт культур прочерченной керамики – Тэмэоань – Ханска – Голеркань – Балта. Таким образом, Нижний Дунай приобретает статус культурной границы между этими двумя провинциями (рис. 3/В). Соответственно, в Картале возникает крупное поселение, которое суще- ствует в диапазоне XII(XIII) – XI вв. Эпоха раннего железного века Начиная с предскифской эпохи и вплоть до конца древности западный вектор в районе переправы традиционно доминирует. Однако его генерирующая роль перио- дически нарушается мощными, хотя и короткими по времени импульсами с востока, где возникает принципиально новый социокультурный стандарт (или эпохальный тип культуры) – номады. Поселение раннего гальштата прекращает существовать в XI/Х вв. А уже при- мерно через столетие Картал вновь становится обитаемым. Поселение эпохи сред- него гальштата (предскифский период) было едва ли не самым крупным и значимым за всю историю местонахождения. В этом поселении выделяется три строительных яруса, два из которых – ранний и поздний – представляют собой жилые горизонты, средний – строительный, точнее, фортификационный.4 Мощный (1,5 м) культурный слой одинаково развит и на посаде, и на акрополе. Огромный могильник (свыше 500 только раскопанных захоронений) не имеет аналогов в Карпато-Дунайском регионе. Наконец, чрезвычайно пёстрая, насыщенная раритетами материальная культура, которая демонстрирует наличие связей практически со всеми Балканами (возможно, исключая западные области), Карпато-Дунайским бассейном, приальпийскими вос- _______________ 4 Вал с палисадом, фланкированный полукруглыми ронделями (бастионами). Почти очевидно наличие рва, который, впрочем, пока не обнаружен. 250 точными и юго-восточными областями, восточно-европейской степью, включая северо-западные районы Предкавказья. В этнокультурном плане поселение этого периода имеет смешанный облик, хотя, как представляется, в нём всё же доминирует фракийский элемент, включая как северо-, так и южно-фракийскую составляющие. Параллельно присутствуют и весь- ма заметные компоненты степной предскифской (киммерийской) культуры. Последующая, раннеисторическая эпоха в нашей модели имеет ряд особенно- стей, которые как будто бы отличают её от более ранней. Однако это скорее след- ствие большей конкретизации фабульной части, которая становится возможной бла- годаря большему объёму информации, черпаемой уже не только из археологических, но также и из литературных (письменных) источников. Схема становится более дробной, распадаясь на микрофазы и даже отдельные эпизоды. В целом культурно- исторический тренд сохраняется. Однако его детализация иногда способна открыть какие-то новые акценты и мотивации. Собственно, уже в предскифский период пёстрая материальная культура Картала, где хорошо заметны как западный, так и восточный компоненты, не позволяет реконструировать длинную линейную динами- ку, а заставляет разбивать период на микрофазы с различными генерирующими век- торами, иногда диаметрально противоположными. Так, появление упомянутого среднего («строительного») горизонта, вероятно, было следствием враждебной акции (нападения), в результате которой поселение ранней фазы среднего гальштата (условно IX в. до Р.Х.) подверглось разрушению. Мощный опорный пункт и крупное поселение периода среднего гальштата перестаёт функционировать в начале/первой половине VII в. На протяжении боль- шей части скифской эпохи, вплоть до конца V века, в Картале отсутствует полноцен- ное поселение. Хотя материалы этого времени есть, но это, скорее, следы тех самых отдельных эпизодов из истории региона, которые нам известны благодаря письмен- ным источникам.5 К примеру, в небольшой, но вполне качественной коллекции пред- метов конца VI – начала V в. можно видеть след короткого сюжета, связанного с про- хождением здесь армии Дария и длившимся затем 2 месяца дежурством ионийцев Мильтиада по охране моста через Дунай.6 Ситуация, которая складывается на дунайском рубеже в V веке, казалось бы, обязана была возродить поселение в Картале. По сути, это первый период, когда на этом рубеже сталкиваются раннегосударственные структуры – Одрисское царство, с одной стороны, и некая скифская полития – с другой. Однако Картал на протяжении почти всего столетия оставался необитаемым. И над этим исключением следует поразмыслить. Возможно, это результат абсолютного военно-политического равно- весия, паритета сторон, зафиксированного некими соглашениями дипломатического свойства. Несколько конфликтных ситуаций, грозивших перерасти в полномасштаб- ную войну, разрешались именно на берегах Дуная. Октамасад и Ситалк уже готови- лись вступить в сражение, которое вряд ли было неотвратимым, если бы противни- _______________ 5 По репрезентативности эта группа материала вполне сопоставима с коллекцией периода Ноа-Косло- джень-Сабатиновка. Однако последняя, по понятным причинам, «зависает» на уровне исключительно археологической интерпретации и потому кажется гораздо менее красноречивой. 6 Наконечник стрелы персидского типа, погребение неизвестного с застрявшим в ребре опорно-втуль- чатым (базисным) наконечником, отдельные находки позднеархаической керамики, как амфорной тары, так и столовой посуды, вполне допускают подобную трактовку. 251 ков разделяла река. Как пишет Геродот, после того как конфликт был улажен миром, «…Ситалк увёл свои войска» (Hdt., IV, 80). Поскольку Октамасад в этом контексте не упоминается, то, вероятно, именно Ситалк переправился на левый берег, откуда и увёл назад свою армию после того как конфликт был улажен. Тогда, возможно, поло- са левобережья, примыкающая к Дунаю, находилась на положении своеобразной демилитаризованной зоны. Здесь, кстати, известны поселения гетов этого или чуть более позднего времени. Одно из них – Новая Некрасовка II – возникло во второй чтв. V в. (Бруяко 2005). В то же время скифские погребения весьма редкие и вплоть до последней четверти этого же столетия представляют собой отдельные, рассеян- ные на большой территории пункты. Хронология поселения в Картале IV в. до Р.Х. относительно неплохо восстана- вливается благодаря античному керамическому импорту. Это чернолаковая керами- ка, в т.ч. и расписная краснофигурная, амфорная тара, в т.ч. клеймёная. Судя по типам лепной керамики и их соотношению, конструктивным особенностям жилых помещений (землянок), поселение этого периода, бесспорно, принадлежало фракий- цам (гетам). Оно возникло в конце V в. и перестало функционировать во второй четверти III в. Более подробно ритм его существования в этих рамках помогает пред- ставить античный керамический импорт. Судя по коллекции клейм, соотношение которых по центрам само по себе выглядит необычно (Табл. 1), на этом хронологи- ческом отрезке наблюдаются 2 пика поступления амфорной тары (Табл. 2). И они вполне согласуются с теми историческими событиями, ход которых донесён до нас античной литературной традицией. Первый пик приходится на 50-е гг. IV в. и его можно связать с периодом активной фазы гетского поселения накануне вторжения Атея в Добруджу. Возможно, переход скифов через Дунай носил характер прорыва. Во всяком случае, после этого события мы видим резкое падение поступления тары на городище в 40–30-е гг. Вероятно, в этот период поселение оставалось необитае- мым, или, во всяком случае, его покинуло гетское население. После поражения Атея в войне с Филиппом ІІ скифы были вытеснены из Добруджи. Это положение не изменилось даже после разгрома Зопириона в 331/330 гг. Основная масса скифского населения остаётся на левом берегу Дуная. В последней чтв. IV в. в Картал возвра- щаются геты и возобновляется жизнедеятельность поселения, которая, впрочем, была недолгой. Очевидно, что оба эпизода заселения гетами городища Картал пред- полагали использование ими этого пункта в качестве «замка́». Центр Кол-во клейм Фасос 43 Гераклея 8 Синопа 3 Херсонес 2 Аканф 1 Родос 1 Менда 2 Неизв. 1 Табл.1. Городище Картал. Распределение клейм по центрам 252 Поздний эллинизм – хаотичная, неупорядоченная эпоха, наступление которой предопределено разрушением прежнего мира. Культурное пространство бывшей Великой Скифии дезинтегрировано, нет консолидированного сообщества и в Добру- дже. Соответственно, в эллинистическую эпоху в Картале отсутствует полноценный памятник.7 Правда, такой памятник есть буквально в нескольких километрах вниз по течению Дуная на городище Новосельское II, где представлен солидный слой поз- днегетской культуры конца III–II вв. (Бруяко, Ванчугов, Савельев 2011). И тем не менее Дунай в этот период, по всей видимости, не имеет серьёзного геополитическо- го значения, или точнее, его не видят действующие лица того времени. Так, вероят- ное продвижение бастарнов в Добруджу при сохранении там массива памятников поздней гетской культуры свидетельствует об отсутствии у гетов намерения хоть как-то воспрепятствовать появлению пришельцев. Мотивы предстоит выяснять.8 Типичная для раннего железного века динамика, предопределённая изменением статуса Дуная (resp. Картала) наблюдается в римское время. Картал возрождается сразу же, как только на дунайский рубеж выходит Рим, консолидировавший Балка- ны. Этот период, благодаря своей археологической наглядности и исторической (нарративной) содержательности, представляет собой наиболее яркий и очевидный пример роли Картала в качестве замка́. На протяжении полутора столетий крепость на «Каменной горе» выполняла функции предмостного укрепления в составе опор- ного узла лимеса. Этот узел имел вид треугольника с вершиной в Новиодунуме и двумя другими углами в Картале и на городище Новосельское II (рис. 2/В). Табл. 2. Динамика поступления в Картал клеймёной тары. _______________ 7 Хотя, опять-таки, отдельные материалы (напр. клейма Родоса) имеются. 8 Нужно, впрочем, оговориться, что внедрение бастарнов в эту область, его формы и масштабность, продолжают обсуждаться. 253 Еще один нетипичный cюжет развивается в позднеантичное время. Он обозна- чился совсем недавно, когда на территории предместья был открыт черняховский могильник, а на поселении у подножия акрополя – слабые следы жизнедеятельности этого же времени. Черняхово – короткий период функционирования маловырази- тельного поселения в Картале – одного из многих в межозёрье Кагул-Ялпуг. Впер- вые мы наблюдаем экспансию (расселение) оседло-земледельческих племён в запад- ном – юго-западном направлении, из Причерноморья на Балканы. И статус местона- хождения в Картале (план выражения) также нетипичен. Последний, седьмой эпизод, датируемый концом эпохи раннего средневековья, удивительным образом похож на первый, времени раннего энеолита. Культура Пер- вого Болгарского царства (или Балкано-Дунайская), как и аспект Болград-Алдень, имеет ту же метрополию, ту же динамику и даже практически тот же самый ареал (рис. 4). * * * Если предполагать (а для этого есть определённые основания), что модель воз- никновения поселения в Картале имела универсальный характер, то есть была детерминирована более или менее постоянным (стереотипным) набором внешних условий, то тогда её можно использовать уже непосредственно как инструмент в реконструкции межкультурного диалога и миграционных процессов в регионе. В таком случае вопрос нужно ставить так. Если в Картале существует поселение, это значит, что течение реки в этом районе выполняет функции демаркационной линии между миром балканских (придунайских) культур с одной стороны, и сообществами степного пояса – с другой. Если в Картале поселение отсутствует, то это значит, что такой разграничительной линии нет, а низовья Дуная находятся, скорее всего, вну- три ареала какой-то культурной провинции. Последняя может объединять предста- вителей родственных культур. В качестве примера возьмём эпоху позднего энеолита, конкретно – культуру Чернавода I, весьма яркое и выразительное поселение которой представлено в Кар- тале. Генезис этой культуры, его интерпретация в значительной мере заданы её аре- алом (рис. 1/В), который, по-видимому, не дифференцирован в хронологическом отношении, и между районами к югу и к северу от устьев Дуная нет соответствия – «первичный – вторичный». Или, во всяком случае, это соответствие не выглядит достаточно акцентированным (см. напр. Манзура 2013: 159). Исследователи говорят о безусловных балканских традициях, некоем раннеэнеолитическом субстрате (суво- ровская группа) и едином культурном пространстве от Мунтении и Добруджи до Тилигула (Манзура 2018: 46). Складывается впечатление, что ареал культуры Черна- вода I возник сам собой, одновременно в заданных границах. Модель смысловой динамики Картала, возможно, поможет прояснить этот непростой вопрос. Ещё раз озвучим исходную посылку. Наличие крупного поселе- ния эпохи позднего энеолита в Картале означает, что это либо замо́к, «навешенный» на переправу населением культуры Чернавода для сдерживания каких-то напори- стых «джентльменов» с востока, либо плацдарм, используемый им же для расселе- ния в Буджаке. Исходя из того ареала, который предлагают исследователи для куль- туры Чернавода, первый вариант развития событий представляется маловероятным. Если племена Чернаводы принимали участие в создании культурного пространства 254 в Буджаке (и даже далее к северо-востоку от Днестра в Аджалыкской степи), то тогда события развивались по второй модели. Соответственно, ареал памятников культу- ры Чернавода I (или тип Хаджидер) в Северо-Западном Причерноморье можно счи- тать «вторичным». В целом, данная проблема имеет общий характер, ибо касается особенностей колонизации Буджака в эпоху энеолита. Эти особенности кажутся довольно любопытными. Среди 7 упомянутых эпизодов вариативности Картала, лишь в 2 случаях можно говорить о колонизации классического типа – расселение обитателей метрополии к северу от Дуная и основание ими стационарных населён- ных пунктов (поселений). Этими двумя эпизодами являются периоды раннего энео- лита и тоже раннего, но уже средневековья (рис. 4). Соответственно, если мы гово- рим о колонизации Буджака в позднем энеолите, то этот процесс будет отличаться от классической модели, поскольку, за исключением собственно Картала, других посе- лений культуры Чернавода на левом берегу Дуная нет. И если настаивать на том, что Дунай-Днестровское междуречье в этот период входит в ареал данной культуры, то тогда очевидно, что население, обитавшее в Буджаке, в силу специфики цикла жиз- недеятельности, не оставляло следов в виде долговременных местонахождений. То есть, это население по образу жизни и хозяйственной стратегии было преимуще- ственно скотоводческим, подвижным. Именно в этом и заключается особенность колонизации периода Чернавода. Она носила не вполне типичный характер, и её можно назвать неурбанистической, или пастушеской. Однако существует и иная точка зрения на генезис культуры Чернавода, соглас- но которой в этом процессе активную роль сыграло некое мобильное степное насе- ление, продвижение которого в низовья Дуная и привело, в том числе, к формирова- нию здесь культуры Чернавода I (Иванова, Никитин, Киосак 2018: 135).9 Это населе- ние в таком случае также следует считать сообществом с подвижным образом жизни, то есть всё теми же скотоводами. Однако вряд ли его представители, рассе- лившись в низовьях Дуная, могли трансформироваться в культуру Чернавода, опира- ясь лишь на собственный потенциал. Подобные процессы для пастушеских сооб- ществ нетипичны, а если и происходят, то обычно во взаимодействии с некой вне- шней силой. Что за сила могла существовать в низовьях Дуная накануне образова- ния здесь культуры Чернавода, неизвестно. Так же, впрочем, как и культурная при- надлежность упомянутого степного населения. Если настаивать на восточном факторе культурогенеза в позднем энеолите, то тогда события на Нижнем Дунае можно реконструировать только исходя из наличия поселения в Картале, которое безоговорочно принадлежало культуре Чернавода и которое в этом случае имело статус замка́. И тогда Картал периода Чернавода впол- не мог иметь черты, свойственные Карталу эпохи раннего железного века, когда наличие замка́ на переправе обеспечивало активное взаимодействие между запад- ным субстратом, владевшим этим замком, и восточным степным (и не только) насе- лением. В целом, этот период (РЖВ) нужно оценивать как вполне равновесный, творческий, несмотря на периодически имевшие место «недоразумения», когда степняки выходили из режима культурного диалога и переходили к открытой агрес- сии с целью взломать этот самый замóк. Для раннего железного века такая рекон- _______________ 9 Поскольку этот тезис не имеет библиографической ссылки, надо думать, что идея принадлежит авто- рам работы. 255 струкция выглядит вполне достоверной. Для утверждения такой модели в позднем энеолите необходимо иметь доказательства наличия восточных элементов в культу- ре Картала периода Чернавода I. Есть ли таковые – вопрос узкоспециальный, и его следует адресовать исследователям энеолитического горизонта на памятнике. Говоря о Картале в целом, нужно отметить ещё одну проблему, которая нужда- ется в осмыслении и объяснении. Речь идёт об особенности существования поселе- ния на акрополе («Каменная гора»). Изучение соответствующих материалов раско- пок показывает некую самостоятельную, независимую в известной степени динами- ку этого сегмента поселения. Она может совпадать, а может и противоречить общей динамике местонахождения. Так, наличие крупных поселений в Картале не обяза- тельно означало заселение в это время акрополя. По большому счёту, полноценные поселения здесь фиксируются лишь для трёх (четырёх?) основных горизонтов из 7, указанных выше: 1) энеолит ранний и, возможно, поздний 2) эпоха среднего гальштата (предскифский период) 3) римское время Совершенно достоверно, статус места повседневного обитания какой-то груп- пы людей (культурный слой, жилые помещения, хозяйственно-бытовые ямы) уста- навливается только для 2 последних периодов. Насыщенный и мощный культурный слой этих горизонтов равномерно развит на всей поверхности цитадели. Чем была «Каменная гора» в энеолите, пока неясно. Похоже, что её площадь в эту эпоху обжи- валась локальными, изолированными участками. Такая локальность иногда совер- шенно не соответствует характеру поселения конкретной эпохи, которое располага- лось в предместье (на посаде) городища. Это очевидно, к примеру, для периода ран- него гальштата и времени существования поселения гетов в IV в. В этих двух слу- чаях, похоже, что собственно поселение со всей полагающейся инфраструктурой располагалось в предместье. Так, для раннего гальштата здесь зафиксирован целый квартал жилых построек. А для гетского времени, наряду с землянками – серия ком- плексов, которые, как мне представляется, были связаны с переработкой продукции аграрного сектора. Акрополь в эти периоды, вероятно, служил в качестве убежища. Там же, возможно, обитала верхушка сообщества, могли находиться святилища и т.п. В заключение, подводя под всё сказанное выше некую теоретическую базу, можно заметить, что Картал, по сути, представляет собой «node punct» по Э. Шерра- ту (Sherrat 1997). Появление таких пунктов, считает английский исследователь, было следствием изменения экономической (и во 2 очередь политической) ситуации. Однако в нашей ситуации порядок изменений иной. При этом политическая ситуа- ция может влиять (обуславливать) экономическую, а может иметь и исключительно самостоятельное значение. * * * Картал продолжал играть отведённую ему самой историей роль и в ХХ веке, в начале столетия, по крайней мере. Возможно, уже не как отдельно взятый стратеги- ческий пункт, а как системное звено в условиях развития военного искусства и совершенно иных масштабов ведения боевых действий. Подтверждение тому – недавние изыскания И.В. Сапожникова, который обнаружил и тщательно картогра- 256 фировал скрытые к настоящему времени следы эшелонированной системы полевых укреплений на левом берегу Дуная, между Карталом и Сату Ноу (Новосельское). Автор, правда, отнёс весь этот комплекс к античному времени, полагая, что его могли соорудить скифы, готовясь к вторжению Зопириона, либо готы против Вален- та (Сапожников 2017: 221–222, рис. 8). Эта версия кажется совершенно фантастиче- ской, поскольку её принятие влечёт за собой серьёзную ревизию истории военного дела в целом, военно-инженерного и оперативно-тактического искусства в частно- сти. Итак, перед нами следы полевых укреплений, во-первых, и, во-вторых, эти позиции имеют очевидные признаки эшелонированного построения, о чём говорит и сам автор этого нечаянного открытия. Следует заметить, что систематическое и массовое применение полевых укреплений, как фронтального линейного, так и зак- рытого начертания, начинается на полях сражений не ранее XVII в.10 В XVII–XIX вв. номенклатура таких укреплений довольно разнообразна: редуты, реданы, люнеты, ретраншементы, флеши, и т.д. Что же касается принципов эшелонированной оборо- ны,11 то их теоретическое обоснование приходится на вторую половину XIX в., а практическое применение – на начало XX в. (элементы такого построения заметны в полевых сражениях русско-японской войны). В завершённом, развитом виде эше- лонированная оборона предстаёт перед нами в 1914–1918 гг., когда стороны кон- фликта повсеместно находились в состоянии т.н. позиционной войны. Именно в Первую мировую войну, в 1917 г. район Картала стал передовой левого крыла Румынского фронта. К январю 1917 года немецко-болгарская армия А. фон Макензена полностью вытеснила из Добруджи русскую Дунайскую армию генерала В.В. Сахарова. Дунай становится линией фронта. Одним из мест, где русская армия переправлялась на его левый берег, был район Исакча-Картал. Из мемуаров Д.В. Ненюкова следует, что здесь были наведены 2 моста, которые разводились ночью для прохода судов (Неню- ков 2014: 66). После того как немецкие и болгарские части закрепились на правом берегу Дуная, начались артиллерийские обстрелы и авианалёты на придунайские города, в частности Измаил. Возникла реальная угроза форсирования Дуная немца- ми и вторжения уже на территорию Бессарабии, т.е. непосредственно в пределы Рос- сийской империи. И вполне понятно, что в такой ситуации необходимо было прини- мать меры, направленные на укрепление левого берега Дуная. В дополнение к уже имеющимся силам Дунайской и 6-й армий сюда была переброшена Балтийская мор- ская дивизия, на Дунае в районе Рени – Галац сосредоточилась группировка румын- ских мониторов, на Измаил базировалась русская Дунайская флотилия (Козлов 2003: 88 и сл.). Даже на придунайских озёрах, в частности на Кугурлуе, была сформирова- _______________ 10 Если не считать римских лагерей, таборных каре (= вагенбурги гуннов, аваров, позже гуситов), «гуляй-города» Московского царства, палисадные линии Столетней войны (Креси, Пуатье), траншеи для пехоты в армии Тамерлана и т.п. Римский лимес – отдельная тема. Но, всё же эту рейнско-дунай- скую линию нельзя считаться полевым укреплением, тем более, имеющим признаки эшелонированно- го построения. Это стратегический объект, по сути, гигантский композитный забор, отделявший импе- рию от остального мира, и который не был предназначен для кратковременного – полгода-год – пози- ционного противостояния с перспективой вероятного боестолкновения. Хотя, разумеется, его отдель- ные сегменты использовались для отражения локальных угроз. Кроме того, вал лимеса мог использо- ваться и как коммуникационная линия. 11 Речь идёт о полевой, а не крепостной фортификации. 257 на военная флотилия из вспомогательных судов. Очевидно, однако, что отражать предполагаемое форсирование Дуная немецкой армией можно было лишь опираясь на развитую, эшелонированную, т.е. построенную по всем канонам, заданным ходом войны, линию полевых укреплений. Такая линия была построена, и перед нами, вероятнее всего – следы так называемых Картальских позиций, возведение которых осуществили в конце 1916 – начале 1917 г. русские военные инженеры, а их практи- чески полностью забытые, по сути, неизвестные остатки открыл украинский архео- лог И.В. Сапожников, которому историки военного искусства ХХ века должны быть за это признательны.12 Впрочем, и без этого экскурса версию о строительстве эшелонированной линии обороны между Карталом и Сату Ноу (Новосельское) в античную эпоху, скифами либо готами (Сапожников 2017: 222–223), очевидно, следует отнести к разряду исто- риографических курьёзов. Литература Бочкарёв В.С. 1995. Карпато-Дунайский и Волго-Уральский очаги культурогенеза эпохи бронзы (опыт сравнительной характеристики) // Конвергенция и дивергенция в развитии культур эпохи энеолита – бронзы Восточной Европы (М-лы конф. 21–25 августа 1995 г. Сара- тов). Санкт-Петербург Бруяко И.В. 1992. О древней переправе через Дунай // Историческое краеведение Одес- щины. Сб.материалов. Вып. 2. Одесса Бруяко И.В. 2005. Поселение Ново-Некрасовка-II («Геродотовы» геты на Нижнем Дунае) // Revista Arheologică. vol. 1. nr. 1. Chişinău Бруяко И.В. 2009. Об исторической топографии городища Картал // МАСП вып. 9. Одесса Бруяко И.В. 2018. Материалы к истории археологической науки в Одессе (письма Н.Н. Мурзакевича А.С. Уварову) // Античный Никоний и мир племён Северо-Западного При- черноморья. М-лы «Круглого стола», посв. юбилею Н.М. Секерской и 60-летию начала раскопок в Никонии (Одесса, 18 мая 2017 г.) Бруяко И.В., Манзура И.В., Субботин Л.В. 2003. Энеолитический горизонт поселения Орловка-II на Нижнем Дунае // АВУ 2001–2002. Київ Бруяко И.В., Ярошевич Ю.И. 2001. Городище у с. Новосельское на Нижнем Дунае. Одесса Бруяко И.В., Сапожников И.В. 2009. Колебания уровня моря в конце плейстоцена – пер- вой половине голоцена (около 30–4 тыс.лет назад) и археология Северо-Западного Причер- номорья // STRATUM plus № 2. 2005–2009. СПб., – Кишинев – Одесса – Бухарест Бруяко И.В., Ванчугов В.П., Савельев О.К. 2011. Слои эллинистического времени на городище Новосельское II // МАСП вып. 12. Одесса Ванчугов В.П., Субботин Л.В. 2002. Новосельский энеолитический могильник в Нижнем Подунавье // Северное Причерноморье от энеолита к античности. Тирасполь _______________ 12 Не стоит совершенно исключать и версию о сооружении этой линии в начальный период русско-ту- рецкой войны 1877–1878 гг. В то время низовья Дуная составляли дальнюю тыловую зону. К примеру, в Рени и в Измаиле располагались военные госпитали. Вместе с тем, глубокое наступление турецких войск считалось вполне возможным, о чём свидетельствуют меры по подготовке к эвакуации коллек- ций Одесского музея Общества истории и древностей (Бруяко 2018: 109). 258 Иванова С.В., Никитин А.Г., Киосак Д.В. 2018. Маятниковые миграции в Циркум-Пон- тийской степи и Центральной Европе в эпоху палеометалла и проблема генезиса ямной куль- туры // Археологія і давня історія України. Вип. 1 (26) Козлов В.И. 2015. Население степного междуречья Дуная и Днестра конца VIII – нача- ла XI века н.э.: Балкано-Дунайская культура. Казань – Санкт-Петербург – Кишинёв Козлов Д.Ю. 2003. Флот в румынской кампании 1916–1917 годов. СПб. Манзура И.В. 2013. Очерк развития энеолитических культур Северо-Западного Причер- номорья // Древние культуры Северо-Западного Причерноморья. Одесса Манзура И.В. 2018. Расписная керамика позднего энеолита на поселении Орловка-Кар- тал на Нижнем Дунае // Древности. Исследования. Проблемы. Сб.статей в честь 70-летия Н.П. Тельнова. Кишинев – Тирасполь Михайлеску К.Д. 1990. Происхождение лиманов дельты Дуная. Кишинев Ненюков Д.В. 2014. От Мировой до Гражданской войны. Воспоминания. 1914–1920. М. Сапожников И.В. 2017. Древние валы и дороги района переправы через Дунай у озера Картал: опыт картографической стратиграфии // Tyragetia, SN, vol. XI(XXVI) nr. 1 Шилов Ю.А. 1989. Святилища III–I тыс. до н.э. у Новосельской переправы через Нижний Дунай // История и археология Нижнего Подунавья (чтения памяти профессора А.И. Доватура). ТД научно-практического семинара. Рени Bruyako I., Manzura I., Subbotin L. 2005. Prehistoric Settlement «Kartal» (Orlovka): Preli- minary Information on the Excavations in 2001–2002// Prehistoric Archaeology & Anthropological Theory and Education. Reports of Prehistoric Research Projects 6–7 Govedarica C., Manzura I. 2015. The Cooper Age Settlement of Kartal in Orlovka (Southwest Ukraine) // Neolithic and Cooper Age between the Carpathian Basin and the Aegean Sea. Chrono- logies and Technologies from the 6th to the 4th Millenium BCE. International Workshop Budapest 2012. Archäologie in Eurasien 31. Bonn Manzura I.V. 2005. Steps to the Steppe: or, how the North Pontic Region was colonized// Oxford Journal of Archaeology 24(4) Sherrat A. 1997. Economy and society in prehistoric Europe: changing perspectives. Prince- ton Summary In the article some features of functional existing of the site near the place of cross through Danube in its lower part (Isakcha – Orlovka area). We are talking about the multilayer settlement (hillfort) Kartal. An attempt was made to show that appearance here the settlement in the concrete historical, or pre-historical period was not accidental. In the ground of the Kartal phenomenon, there was the one universal pattern. In each case, the appearance of the settlement was inspired by geopolitical circumstances and occurred, while the Danube acquired the status of a strategic line (cultural-historical, military-political), which divided the vario- us cultural communities, civilizations, states. When the Danube flow existed inside some homogeneous archa- eological, cultural space, in this case the Danube has been missing geopolitical status and became simple land- scape and geographical unit with the functions of inner communication line. The necessity in the site in Kar- tal in these cases was not. In the frame of marked model the site in Kartal could realize only two function. First of them was a springboard, or starting point for colonization the space to north, north-east from Lower Danube. The second - «pad lock», hanged on the crossing over the Danube against the unstable population of the Eastern steppe regions, whose behave was badly prognostic. In the both cases the population Balkan cultural space, represen- tatives of agricultural archaeological cultures, was initiators. One need to add very important information as regards Kartal in the role of «pad lock». Always in these periods the very intensive dialogue between cultures was existed here. We have seven episodes in the history of this settlement that are characterized noticed model. Two of them belong to the Copper Age (Eneolithic epoch). The Early Copper Age (Bolgrad-Aldeni) and later, after 259 400–500 years in the Late Copper Age (Černavoda I), Kartal settlement had status of the springboard (fig. 1/A- B). In next big period – Early and Middle Bronze Age Kartal was unhabited (fig. 2/A). In next time the very big settlement was arised here in the Late Bronze Age (fig. 3/B). In this time and later (4 episodes), during the whole period of Early Iron Age, Kartal played the role of «pad lock». In the Late Bronze Age it was the popu- lations of the Early Hallstatt cultural groups from the West and the population of Belozerka culture of the North Black Sea steppe area. Then in the Middle Hallstatt period – the Thracians (mainly) from one side and steppe nomads (Cimmerians) from another. Next pare consisted Thracian tribes (Getae) and Scythians (IV cent. BC). In the Roman period Kartal was represented the classical fortified settlement of the castle type. It was the part in the chain of protective line of the Roman limes of the Lower Moesia province. Again Kartal played the role of springboard in the end of the Early Middle Age epoch (X–XI cent.) for the population of the First Bulga- rian Kingdoms culture (fig.4/B). If we assume (and, for this there are certain reasons) that the model of settlement in Kartal was univer- sal, that is, it was determined by a more or less constant (stereotypical) set of external conditions, then it can be used directly as a tool in the reconstruction of intercultural dialogue and migration processes in the region. 260 Рис. 1. Нижний Дунай и прилегающие области в эпоху раннего (А) и позднего (В) энеолита. (по изданию: Древние культуры Северо-Западного Причерноморья. Одесса, 2013) Fig. 1. Lower Danube area and neighbour territories in the epoch of Early Copper Age (A) and Late Copper Age (B); after: Ancient cultures of the North-West Black Sea Region. Odessa, 2013 (in Russian) Рис. 2. Нижний Дунай и прилегающие области в эпоху раннего бронзового века (А) Природный и культурный ландшафты в районе древней переправы (В) А – по изданию: Древние культуры Северо-Западного Причерноморья. Одесса, 2013) Fig. 2. Lower Danube area and neighbour territories in the epoch of Early Bronze Age (A) after: Ancient cultures of the North-West Black Sea Region. Odessa, 2013 (in Russian) The nature and cultural landscapes in the area of ancient crossing of the Danube (B) Рис. 3. Нижний Дунай и прилегающие области в эпоху позднего бронзового века (А – старшая фаза; В – младшая, или финальная, фаза) по изданию: Древние культуры Северо-Западного Причерноморья. Одесса, 2013 Fig. 3. Lower Danube area and neighbour territories in the Late Bronze Age (A – senior phase; B – junior phase after: Ancient cultures of the North-West Black Sea Region. Odessa, 2013 (in Russian) Рис. 4. А – Ареал группы Болград-Алдени в Буджаке В – Ареал культуры Первого Болгарского царства (балкано-дунайская) в Буджаке (по: Козлов 2015: рис.102-103) Fig. 4. A – Area of Bolgrad-Aldeni culture group in Budzhak B – Area of First Bulgarian Kingdom culture (Balkan-Danube culture) in Budzhak (after: Kozlov 2015: fig.102–103 [in Russian])

Феномен Картала: динамика смысла

Репозитарії

Схожі ресурси