Из истории воцерковления культа святых

Из истории воцерковления культа святых

Збережено в:
Бібліографічні деталі
Дата:2011
Формат: Стаття
Мова:Russian
Опубліковано: Інститут історії України НАН України 2011
Назва видання:Ruthenica
Онлайн доступ:http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/190927
Теги: Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
Назва журналу:Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Цитувати:Из истории воцерковления культа святых // Ruthenica. — 2011. — Supplementum 3. — С. 13-17. — рос.

Репозитарії

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
id irk-123456789-190927
record_format dspace
spelling irk-123456789-1909272023-06-24T14:53:08Z Из истории воцерковления культа святых 2011 Article Из истории воцерковления культа святых // Ruthenica. — 2011. — Supplementum 3. — С. 13-17. — рос. 1995-0276 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/190927 ru Ruthenica Інститут історії України НАН України
institution Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection DSpace DC
language Russian
format Article
title Из истории воцерковления культа святых
spellingShingle Из истории воцерковления культа святых
Ruthenica
title_short Из истории воцерковления культа святых
title_full Из истории воцерковления культа святых
title_fullStr Из истории воцерковления культа святых
title_full_unstemmed Из истории воцерковления культа святых
title_sort из истории воцерковления культа святых
publisher Інститут історії України НАН України
publishDate 2011
url http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/190927
citation_txt Из истории воцерковления культа святых // Ruthenica. — 2011. — Supplementum 3. — С. 13-17. — рос.
series Ruthenica
first_indexed 2025-07-16T14:18:31Z
last_indexed 2025-07-16T14:18:31Z
_version_ 1837813485331808256
fulltext 1. Из истории воцерковления культа святых Неясным и исследовательски не вполне осознанным остаётся сам процесс при- числения к лику святых подвижника-исповедника Христова. Ведь Феодосий был на Руси первым из этого ряда, т. е. его провозглашение имело прецеденты в христианском мире только лишь вне Руси, и, в первую очередь, в церковной практике Византийской патриархии, в состав которой входила Киевская мит- рополия. Прецедентом не могла считаться состоявшаяся ранее «канонизация» Бориса и Глеба, так как князья-страстотерпцы стяжали себе венец святости в результате мученической кончины, пролитой кровью засвидетельствовав своё последование Христу не только на словах, но и на деле. Тайное убийство сыновей Владимира — по сути, политическое преступ- ление в династии — молодым христианским обществом было осмыслено как жерт венный подвиг во имя Христа, следование Его заповедям в своих поступ- ках. В первые столетия христианства сам факт так воспринятой свидетелями мученической кончины с места был вписываем в синодик, тем самым причисляя к сонму святых мучеников. В XI же веке потребовалось открытие телесных ос- танков, и нелишним оказался дар чудотворений. Участие архиереев, в том числе киевского митрополита, в торжествах 20 мая 1072 г. указывает, что Борис и Глеб сразу же попали в епархиальные синодики, а затем святцы, хотя упоминания о синодике-помяннике нет, но свидетельствует об этом то, что почитание ста- ло общерусьским. Поэтому-то в 1093 г. и могла быть отмечена память 24 июля в праздник Бориса и Глеба еже есть праздник новыи Русьскыя земля12. Именно это указывает на местный характер почитания свв. князей-мучеников, и новым празднование в государственных пределах митрополии всея Руси могло быть названо в отношении к 1072 г., а никак не ранее, что следует из поведения мит- рополита Георгия при открытии рак с останками князей-мучеников13. Ещё раньше, в первой половине XI в., в Киеве стала известна «апостольская» категория святости властителей, насаждающих в людех веру Христову. Уже среди своих современников (Бруно Кверфуртский, митрополит Иларион) князь Влади- мир стяжал себе эпитет равноапостольного, подобника первому государю-изо- апостолу Константину Великому. Церковь признала за ним венец славы нетлен- ной на исходе XIII в. (после неуспешного почина Илариона в середине XI в.)14. 12 ПСРЛ 1: 222 (тут и далее древнерусьские тексты цитирую в упрощённой орфографии, дабы избежать ненужных опечаток). 13 А. Поппэ, О зарождении культа свв. Бориса и Глеба и о посвященных им произведениях // Russia Mediaevalis т. 8/1, 1995: 45–56. 14 А. Поппэ, Владимир Святой. У истоков церковного прославления // Факты и знаки: исследова - ния по семиотике истории, вып. I. М. 2008: 40–107. 14 Из истории воцерковления культа святых *** Признание святости почившего происходило путём торжественного церков- ного обряда причисления его к лику святых. Подвижник, угодник Божий, остав- ляющий земную юдоль, в своём духовном образе представал пред престолом Всевышнего, но решение становилось известным со временем, кратким либо долгим, часто значимым предзнаменованиями и чудодействиями, вызывающи- ми стихийный культ с молитвенным бдением в уповании на проявление воли Господней путём воцерковления угодника. Решение принимал местный архи- ерей, вспомогаемый своим клиросом, т. е. коллегией духовных лиц, в первую очередь священноиноков (иеромонахов) кафедрального собора, состоящей при архиерее в качестве самостоятельного органа (с XIV в. называлась также собо- ром (събором))15. В раннем христианстве господствовало признание предиката святой по от- ношению к страстотерпцам, которые своё последование Христу засвидетель- ствовали мученической кончиной. Подтверждённая очевидцами их святость с места регистрировалась церковью. С прекращением преследований христиан категория святых мучеников редко пополняла свои ряды, уступив место равно- апостольным государям, просветившим учением и верой Христовой подвласт- ные земли и народы, и, в первую очередь, исповедникам, особенно выделяю- 15 Настоящая попытка краткого изложения темы причисления к лику святых не претендует на исчерпывающую самостоятельность. Ниже указаны избранные исследования и пособия, где читатель найдёт обильную литературу предмета. См.: Е. Голубинский, История канонизации святых в русской церкви, изд. 2 допол., М. 1903 (репр. 1998): 11–43; Е. Темниковский, К вопросу о канонизации святых // Временник Демидовского юридического лицея, т. 87, Ярославль 1904: 24–35, 49–59, 70–77 (по сути, это замечания в адрес исследования Е. Голубинского); Архим. Евгений Мерцалов, Как совершалась канонизация святых в первое время существования русской Церкви? изд.2, Муром 1910: 36 с. (XI–XV вв.); E. Herman, Appunti sul diritto metropolico nella Chiesa Bizantina // Orientalia Christiana Periodica 13, 1947: 522–550; R. Klauser, Zur Entwicklung des Heiligsprechungsverfahrens bis zum 13 Jahrhundert // Zeitschrift der Savigny- Stiftung für Rechtsgeschichte B. 71, Kanonische Abteilung B. 40, Weimar 1954: 85–101; G. Da Costa-Louillet, Saints de Constantinople aux VIIIe, IXe et Xe siécles // Byzantion 24, 1954 (1956): 179–263, 435–511; 25/27, 1955/1957: 783–852; это обозрение содержания житий основано на публикациях их греческих текстов с учётом печатанных в «Византийском вестнике» до 1918 г., A. Kazhdan, Hermitic, Cenobitic and Secular Ideals in Byzantine Hagiography of the Ninth to Twelfth Centuries // Greek Orthodox Theological Review 30, 1985: 473–487; Реликвии Византии и Древней Руси. Письменные источники, ред. и составитель А.М. Лидов, М. 2006, компетентный перевод перенесения мощей св. Феодора Студита и его брата Иосифа, с. 56–66; исследование и обстоятельный комментарий: C. von den Vorst, La translation de s. Theodore Studite et de s. Joseph de Thessalonique // Annalecta Bollandiana 32, 1913: 27–62 (гр. текст 50–61). Об изображении перенесения мощей св. Феодора в Менологии императора Василия II см.: P.Franchi de`Cavalieri, Un`antica representazione della translazione di S. Teodoro Studia // Ibid: 230–235, A. Angenendt, Corpus incorruptum. Eine Leitidee der mittelalterlichen Reliquienverehrung // Saeculum 42, 1991: 320–346; N. Oikonomides, How to become a Saint in eleventh century Byzantium // The Heroes of the Orthodox Church The New Saints, 8th–16th c., Athens 2004: 473–491, A. Angenendt, Heilige und Reliquien. Die Geschichte ihres Kultes. München 1994. Хорошо подобранные библиографические указания содержит классическое обозрение: H.G. Beck, Kirche und Theologische Literatur im Byzantinischen Reich, München 1959 (репр. 1977): 120–140, 267–275, 402–413, 459–467, 557– 582. Дополнения в сжатом, но содержательном, пособии: The Oxford Dictionary of Byzantium, vol. 1–3, editor in chief A.P. Kazhdan, Oxford 1991. 15Cтудиты на Руси ... щимся добродетелями, всей своей жизнью исповедующим и воплощающим заветы Христа16. Наилучшие условия для такого усугубления духовной жизни христианина создавал институт монашества. Иноческое подвижничество было скалисто, усеяно обилием преград и препятствий, но и нередко проявлялось уже в при- жизненном почитании угодника, а затем в стихийном культе у места его захо- ронения. Молитвенная сосредоточенность почитателей, ставящая избранника в исключительно близкое отношение к Богу, служила вызреванию почина церкви, проявлением которого было обретение останков подвижника, т. е. его мощей, определение их состояния и перенесение в достойное почитания место — храм, Дом Божий. Тут в восприятии верующих новоявленный святой приближался к Господу Богу, и ему было легче предстательствовать пред ним. Верующие, ожидающие чудесных выздоровлений и исцелений, нуждались в близости те- лесности: видеть и осязать мощи, хранящие в себе дар чудотворения, припасть к раке святого или хотя бы прикоснуться к ней рукой — всё это становилось подателем силы жизненности. Отсутствие останков прочимого в святые пре- секало возможность их обретения и сводило признание святости на нет. Акту перенесения приписывалась та исключительность, определяющая в восприятии верующих и агиографа переломный момент новоявленности воцерковленного святого. Источником сияния благодати Божьей был гроб святого, место контакта с ним. Отсюда — паломничество к местам захоронения. Отсюда же переставало быть святотатством нарушение покоя усопших с целью обретения и перенесения их мощей в храм. Причисление к лику святых являлось призванием небесного авторитета: знак, видение, чудо — свидетельством, что обретение велено свыше. Спонтанный культ подвижника «с незапамятных времён» нередко создавал основную предпосылку возбуждения литургического акта обретения и перене- сения. Тут в решающей роли выступали церковные власти, т. е. епископ и его клирос. Само почитание, если не было возражений, ограничивалось преде- лами одной епархии, а его расширение требовало согласия и участия других, преимущественно соседних, епархиальных властей. Дар чудотворения не был главным основанием причисления к сонму святых, хотя большинством веру- ющих признавался важнейшим признаком святости. Так было и в X–XI вв., когда Бруно Кверфуртский напоминал, что святость создают не чудеса — они лишь подтверждают её17. Роль играли небесные и другие знамения, предсказа- ния, предзнаменования, пророчества, ещё не чудесные выздоровления, но уже знаки Божьей благодати, вещающие о заслужении подвижником венца небес- ного. Благоговейная набожность, сопутствующая богомольному перенесению обретённых мощей святого, со временем (особенно в позднее средневековье) преобразовывалась в массовое волшебное зрелище в ожидании, прежде всего, 16 Меткое определение сана святого исповедника как труженика во Христе применил в своём исследовании В.Н. Топоров (см. выше прим. 6). 17 В Житии св. Войтеха-Адальберта (Vita II), ed. J. Karwasińska // Monumenta Poloniae Historica, s.n. t. 4/2, Warszawa 1969:2013 — quamuis soleant signa et prodigia ostendere, non facere sanctum... 16 Из истории воцерковления культа святых чудодействий. Студийская традиция, начиная с игумена Феодора, критически и настороженно относилась к религиозно-магическим народным ожиданиям мно- гочисленных чудес18. Два акта, обретение и перенесение, объединяемые литургическим деянием, вводили подвижника в сонм признанных святых. И хотя выход культа святого ис- поведника за определённые пределы был явлением редким, эта раздробленность церковных процедур не препятствовала их общепринятости во всём христианс- ком мире по XI и даже XII вв. Но уже с X в. в отдельных патриархиях намечает- ся надзирательная тенденция с целью ограничения численности почитаемых и воцерковляемых угодников. Наиболее успешной была новая процедура римской курии, утвердившаяся в XII в. Решительный перевес юридического производс- тва в процессе признания святости подвижникам дал основания определению всей процедуры как канонизации. Это было настоящее судопроизводство с до- казательствами и опросом свидетелей. Реальной становилась возможность от- каза либо отклонения ходатайства. Желание стать на светильнике святости в среде влиятельных лиц, предержащих ту или иную власть, было непреодолимо, и целью всей канонизационной процедуры являлось ограничение этих стрем- лений до минимума (отсюда введение папами категории блаженных — beati, не присутствующих в каноне святых)19. Но предварение юридической проце- дурой обрядов литургического действия обретения и перенесения лишало его древнехристианского одухотворения. Таким образом, процедура признания свя- тости приобрела ведомственный характер. Вписывание в канон (in sanctorum canonum) смягчало, но не устраняло впечатления её обмирщения. Употребление определения «канонизация» для прославления святыми под- вижников в средневековой Руси затирает существенные отличия, но, учиты- вая его неадекватность в исследованиях, приходится с ним мириться. Удоб- ный своей лапидарностью термин вот уже полтора столетия широко бытует в историографии20. В Византии также проявлялись потуги централизации делопроизводства признания святости, однако они так и не получили канонического завершения. И тут, и на Руси до самого конца периода средневековья действующей остава- лась литургическая традиция древней церкви. Основные изменения в пределах 18 Это столкновение двух традиций в византийском христианстве метко подметил Д.Е. Афиногенов, см. выше прим. 15: Реликвии Византии: 56. 19 Восточное христианство не придавало слову μακάριος — блаженный такого ограничивающего значения, применяя его наравне со святыи — άγιος, иногда, напр. в ЖФП, предпочитало определять так праведника до признания церковью святым, но чаще прибегало к другому, весьма гибкому, эпитету преподобныи — őσιος и в смысле благочестивыи, святыи, пречистыи, применяемый также к живым праведникам, особенно духовного звания. См.: Словарь древне- русского языка (XI–XIV вв.) (далее Словарь ДРЯ) I: 223–225; VIII: 254–257. 20 Заголовок книги Е. Голубинского, История канонизации святых в русской церкви. М. 1903, изд. 2 (репр. 1998) оправдан охватом темы с XI по начало XIX вв. Маститый учёный метко отвечал на возражения против уместности слова «канонизация» (там же: 528–535), но не мог предвидеть, что бурно (и зачастую дурно) проведённая в XX в. секуляризация в области религиозно-церковных знаний, в том числе искоренение специальной терминологии, приведёт к непониманию сути процедуры прославления подвижника святым и к курьёзным высказываниям. 17Cтудиты на Руси ... митрополии Московской и всея Руси начнутся только в XVI в. Сохранению в Византии центробежной древнехристианской традиции содействовало торжес- тво иконопочитания, воспринимаемое как победа истинного православия. Его неустрашимым поборником оказалось, прежде всего, византийское монашество во главе с Феодором Студитом, тогда как немалая часть церковных сановников на местах и в самом центре проявляла нерешительность, легко поддаваясь столич- ным влияниям, приноравливаясь к имперской корректности по отношению к ва- силевсам и их окружению, а то и впрямь становясь ревнителями иконоборчества. Влиятельные монастыри содействовали выдвижению на архиерейские ка- федры кандидатов из монахов. Данный процесс достиг апогея при епископе Константинополя и вселенском патриархе Алексее Студите (12 декабря 1025 — 20 февраля 1043 гг.). С другой стороны, эти монастыри приобретали независи- мость и автономию, которая, освобождая их от юрисдикции местных епископов, позволяла при попечительстве императора (но не подчинении ему) воздейство- вать на церковные дела. Аналогично епископам, архимандриты и игумены этих самоуправляемых обителей располагали правом прославлять своих монастыр- ских угодников. Подобное местное воцерковление почитания святого ограни- чивалось пределами монастыря и тяготевших к нему дочерних обителей, зем- левладений с церковными приходами. Распространение культа святого инока вне обители входило в компетенцию епархиальных епископов. Такими автономными монастырями были в первую очередь Студий и Великая лавра на Афоне. Неза- висимым от епархиального епископа, в данном случае митрополита киевского, являлся и Печерский монастырь в Киеве, доказательства чего изложены ниже.

Схожі ресурси