Контекст новых вызовов глобальных, цивилизационных, региональных и страновых перемен
Збережено в:
| Дата: | 2004 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Russian |
| Опубліковано: |
Інститут світової економіки і міжнародних відносин НАН України
2004
|
| Назва видання: | Антологія творчих досягнень |
| Теми: | |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/19838 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | Контекст новых вызовов глобальных, цивилизационных, региональных и страновых перемен / Ю. Пахомов // Антологія творчих досягнень. — К.: ІСЕМВ НАН України, 2004. — Вип. 1. — С. 7-33. — рос. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-19838 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-198382011-05-15T12:05:04Z Контекст новых вызовов глобальных, цивилизационных, региональных и страновых перемен Пахомов, Ю. Відділ глобальних проблем сучасної цивілізації 2004 Article Контекст новых вызовов глобальных, цивилизационных, региональных и страновых перемен / Ю. Пахомов // Антологія творчих досягнень. — К.: ІСЕМВ НАН України, 2004. — Вип. 1. — С. 7-33. — рос. XXXX-0064 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/19838 ru Антологія творчих досягнень Інститут світової економіки і міжнародних відносин НАН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Відділ глобальних проблем сучасної цивілізації Відділ глобальних проблем сучасної цивілізації |
| spellingShingle |
Відділ глобальних проблем сучасної цивілізації Відділ глобальних проблем сучасної цивілізації Пахомов, Ю. Контекст новых вызовов глобальных, цивилизационных, региональных и страновых перемен Антологія творчих досягнень |
| format |
Article |
| author |
Пахомов, Ю. |
| author_facet |
Пахомов, Ю. |
| author_sort |
Пахомов, Ю. |
| title |
Контекст новых вызовов глобальных, цивилизационных, региональных и страновых перемен |
| title_short |
Контекст новых вызовов глобальных, цивилизационных, региональных и страновых перемен |
| title_full |
Контекст новых вызовов глобальных, цивилизационных, региональных и страновых перемен |
| title_fullStr |
Контекст новых вызовов глобальных, цивилизационных, региональных и страновых перемен |
| title_full_unstemmed |
Контекст новых вызовов глобальных, цивилизационных, региональных и страновых перемен |
| title_sort |
контекст новых вызовов глобальных, цивилизационных, региональных и страновых перемен |
| publisher |
Інститут світової економіки і міжнародних відносин НАН України |
| publishDate |
2004 |
| topic_facet |
Відділ глобальних проблем сучасної цивілізації |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/19838 |
| citation_txt |
Контекст новых вызовов глобальных, цивилизационных, региональных и страновых перемен / Ю. Пахомов // Антологія творчих досягнень. — К.: ІСЕМВ НАН України, 2004. — Вип. 1. — С. 7-33. — рос. |
| series |
Антологія творчих досягнень |
| work_keys_str_mv |
AT pahomovû kontekstnovyhvyzovovglobalʹnyhcivilizacionnyhregionalʹnyhistranovyhperemen |
| first_indexed |
2025-07-02T20:39:13Z |
| last_indexed |
2025-07-02T20:39:13Z |
| _version_ |
1836569071409168384 |
| fulltext |
7
Ю. Пахомов,
академик НАН Украины
КОНТЕКСТ НОВЫХ ВЫЗОВОВ ГЛОБАЛЬНЫХ,
ЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ, РЕГИОНАЛЬНЫХ И
СТРАНОВЫХ ПЕРЕМЕН
Истекший 2003 год был для меня настолько "разнотемным",
что даже обозначенное широкое название лишь с натяжкой от-
ражает грани проведенного исследования.
Наиболее сквозным в исследуемой тематике был подход
ко всем находящимся в поле зрения процессам и явлениям с
позиций глобализации. Другим, также сквозным, хотя и в мень-
шей степени, является просмотр протекающих в мире, в мак-
рорегионах и в отдельных странах (прежде всего в Украине и
России) трансформаций под углом зрения цивилизационной
специфики и межцивилизационных взаимодействий. Наконец,
третьим по счету, но не последним по значимости является про-
слеживание во всех случаях перемен, происходящих под влия-
нием инноваций.
В ходе изложения того, что в истекшем году мной исследо-
валось, я делаю акцент на том, что считаю наиболее значимым
с творческой точки зрения. Полагаю, что согласно этому кри-
терию можно и нужно остановиться на следующих исследо-
вательских сюжетах.
Во-первых, исследование новых тенденций в самой по себе
глобализации и ее интеграционных последствий.
1. Анализируя процессы слияний и поглощений, доминиру-
ющие как факторы роста доходности, в своих исследованиях я
увязывал их с начавшимся относительным оттоком инвестиций
и вложений со стороны ТНК от стран малых и средних к стра-
нам крупнейшим, располагающим огромным рынком. Косвен-
ным подтверждением растущей интенсивности этих процессов
являются, прежде всего, прогнозы, декларирующие второсорт-
ность в перспективе 30—50 лет ныне доминирующих стран,
таких как Великобритания, Франция, Италия; и вхождения в
8
число мировых лидеров, наряду с Соединенными Штатами, еще
недавно неперспективных — Китая, Индии, Бразилии, России.
Кроме того, уже фиксируются "жалобы" небольших стран (по-
следний пример — Эстония и Венгрия) на то, что капиталы их
уже "обходят". С выводами, основанными на влиянии слияний
и поглощений на стихийное перераспределение силовых линий
и центров силы, мной увязываются в исследованиях процессы
интеграции и регионализации, а также новые тенденции в асси-
метрии цикличности. Применительно к Украине на этой основе
делается вывод, что в качестве страны, лишенной углубленной
интеграции в близлежащие сообщества (в ЕС не берут, в ЕЭП,
за пределами зоны свободной торговли, не хочется) Украина мо-
жет попасть в интеграционную ловушку и оказаться на обочине.
Нежелательную перспективу синдромом "сиротства".
2. Исследуя процессы глобальной стратификации, прояв-
ляющейся в быстром разрастании "пропасти" между высоко-
развитыми странами и странами слаборазвитыми, я уделял
повышенное внимание механизмам, "обслуживающим" эти
разрушительные для мироздания процессы. В ходе исследова-
ний, обобщая фрагменты и детали, был сформулирован и
структурирован т.н. феномен "глобальной сепарации" (от слова
сепаратор), в рамках которого происходит убыстрение разрыва
миров за счет взаимной накладки механизмов, дифференци-
рующих и стратифицирующих мировое сообщество. Уже сам
рынок, реагируя на разницу в производительности и различные
удельные веса добавленной стоимости тех и других структур,
преимущественно вознаграждает сильных и "отнимает" стои-
мость у слабых. Но к этому, уже в конце ХІХ века, добавились
стоимостные перетоки, идущие в том же направлении за счет
присущего высокоразвитому миру монополизма. Глобализация
же, вызревшая в последней трети ХХ ст., дала эффект наслаи-
вания на эти, и без того обескровливающие третий мир меха-
низмы, многих новых механизмов и сил, действующих в том
же направлении. Среди них выделим следующие:
— это нацеленные на изъятие богатства глобально действу-
ющие изощренные финансовые инструменты, односторонне
обслуживающие преимущественно западный капитал;
— это тотально-монопольное владение мировым авангар-
дом (в основном благодаря магниту "ромба") высокими техно-
логиями, обеспечивающими получение непомерно большой
добавленной стоимости;
9
— это деятельность международных экономических органи-
заций, особенно МВФ и ВТО, практически откровенно отстаива-
ющих и обслуживающих интересы Запада, особенно за счет про-
воцируемой Западом неподготовленной внешнеэкономической
открытости;
— это выкачивание средств транснациональными корпора-
циями, базирующимися, как правило, в странах золотого милли-
арда и обладающими способностью разрушения любых преград,
в т.ч. подминания правительств на пути к безэквивалентному
присвоению прибыли;
— это набирающая силу практика "выкачки" из слабых
стран "мозгов", лишающая третий мир столь важного в услови-
ях глобализации интеллектуального капитала;
— это облегченность утечки капитала из стран неблагопо-
лучных (с мафией, криминогенностью, беззаконием, продаж-
ными судами и т.д., а таков почти весь третий мир), в страны
золотого миллиарда;
— это преимущественное (т.е. ассиметричное) применение
странами мирового авангарда субсидий и других льгот, усили-
вающих экспансионистский потенциал экспорта и подтачиваю-
щий импорт, идущий из развивающихся стран.
Вывод заключается в том, что механизмы сепарации стои-
мостных потоков, обслуживающие неэквивалентность в обмене
двух миров, приобретают в условиях глобализации не только
количественные, но и структурные, а значит, качественные харак-
теристики. Здесь происходит не только тотальное присвоение
постиндустриальным миром повышенных доз стоимости за
счет притягивания и закрепления наукоемких технологий, но
и выталкивание из стран авангарда на мирохозяйственную
периферию низкотехнологичных и низкодоходных сырьевых,
трудоемких полуфабрикатных и грязных производств. А это
означает, что количественная и качественная стороны растущей
неэквивалентности органично совмещается с углубляющейся
стратификацией расходящихся миров по критериям разнока-
чественного наполнения стоимостных потоков.
Как видим, однонаправленно, в пользу и без того богатых
стран, в глобальном мире действует множество механизмов,
отделяющих пропастью третий мир от мира первого.
3. Согласно стратегии известной схеме "Вызов—Отклик" в ка-
честве реакции на глобализацию раскрывается регионализация.
10
В качестве поучительного опыта для Украины, не желающей
углублять интеграцию в рамках ЕЭП за пределами Зоны
свободной торговли, анализируется смысл регионализации в
случаях АСЕАН + 3, ЕС, особенно, НАФТА. В исследовании
в частности раскрываются на этих примерах преимущества
глубокой интеграции перед "мелкой". На основе фактажа и
аргументов доказывается, что мировой опыт функционирова-
ния зон свободной торговли свидетельствует о том, что там,
где торгово-рыночные отношения протекают наиболее естест-
венно, успех выражается, условно говоря, лишь в улучшении
прежнего состояния, т.е. в полноте проявления ранее сложив-
шихся позитивных тенденций. Структурные же перемены и
новое качество роста отчетливы лишь там, где происходит со-
ответствующая коррекция торговли, и, главное, где сама зона
свободной торговли служит трамплином для дальнейшей углуб-
ленной интеграции, т.е. для поэтапного ее трансформирования в
многослойный феномен, по сути, в единое экономическое про-
странство.
Наглядная иллюстрация сказанного — различие результа-
тов (в пределах сопоставимого временного периода), которые
дает ЕС, взятый в прежнем (15 стран) формате, и НАФТА.
И в одном, и в другом случае мощное постиндустриальное
ядро соединено со странами (страной) другой категории, вы-
ходящими за рамки мирового авангарда. В случае ЕС и сово-
купность стран, и каждая отдельная страна, перешагнув этап
свободной торговли и войдя в единое пространство, сполна
получают не только эффект торговый, но и эффект от дей-
ствия надстрановых институтов и макрорегуляторов, а также
единой валюты. И здесь (в ЕС), среди стран существенно от-
ставших, но уже испытавших "общепространственное" влия-
ние, таких, как Ирландия, Португалия, Испания, Греция, мы
обнаруживаем не просто успехи в виде ускоренного роста, но и
уникальное для современного мира явление, а именно: подтяги-
вание отставших стран к авангардному ядру по критериям высо-
котехнологичности. В ЕС анклавы, претендующие на статус вы-
сокотехнологичных зон, как и общее подтягивание стран по дан-
ному критерию, наблюдается в каждой стране, пример тому, вы-
сокотехнологичные сегменты в "стране" басков. И такой эффект
в ЕС закономерен: ведь каждая страна, вошедшая в Евросоюз,
в конце концов имеет возможность подключаться к тому, чего
11
не может быть в периферийной стране, а именно: к источни-
кам развития, заключенным в т.н. (по М. Портеру) "ромбе",
т.е. в комбинации научно-технологических, образовательных,
инфраструктурных, кадровых и других факторов, которые при-
тягивают к себе науку и наукоемкие высокие технологии и без
использования которых постиндустриальное состояние просто
недостижимо.
Что же касается НАФТы, то здесь в качестве интеграцион-
ного результата страны получают только лишь эффект от сво-
бодной торговли, т.е. открытости. Этот фактор здесь ничем
надстрановым (в отличие от ЕС) не осложнен. Но эффект от
ЗСТ сравнительно с другими региональными торговыми зона-
ми высокий, т.к. по рыночным критериям механизмы зоны
наиболее совершенны.
Первое, что здесь важно отметить, учитывая риски для Укра-
ины, это то, что младший партнер стран НАФТы, Мексика, еще
до вступления в зону свободной торговли десятилетия наращи-
вал конкурентный потенциал посредством хорошо отлаженного
сочетания фрагментарной открытости с избирательным про-
текционизмом. Не будь этого этапа протекционизма, Мексика
не смогла бы конкурентно выдержать фактор открытости в
НАФТе, так же, как Китай, без предварительной протекцио-
нистской защищенности, не смог бы в высокой степени (как это
произошло) открыться для ВТО.
Успешное развитие, которое Мексика демонстрировала на
протяжении шестидесяти лет ХХ ст. и благодаря чему она
была допущена в интеграционную группировку вместе с высо-
коразвитыми США и Канадой, действительно феноменально.
Так только за 1940—1970 гг. рост ВВП на душу населения со-
ставил 20,5 раза, в результате чего Мексика по структуре и уров-
ню экономики уже к 70-м годам существенно приблизилась к
промышленно развитым странам.
И все же, несмотря на благоприятнейшую стартовую си-
туацию и на огромный приток инвестиций, в том числе из
США, страна не стала, да и не могла стать в условиях гло-
бализации на путь создания высоких технологий, а значит,
не могла получить шанс на трансформацию экономики в
постиндустриальную и на вхождение в круг высокоразвитых
стран. Даже сама притягательность Мексики для инвестиций
определялась преимуществами в виде дешевой рабочей силы,
12
тогда как в США и Канаду тянулись инвесторы, рассчитываю-
щие на фундаментальную и прикладную науку и на высоко-
оплачиваемых работников высокой квалификации. Ведь даже
при том, что по притоку инвестиций Мексика на какое-то время
заняла второе в мире место после Китая (в 1994—1996 гг. их
объем достиг $ 31,5 млрд), подушевой доход в начале 90-х го-
дов составлял здесь всего $ 3 тыс. в год, а внешний долг достиг
97 млрд дол.1. Факторы же (известные под названием "ром-
ба"), притягивающие капиталы в сферы создания высоких
технологий, по-прежнему были расположены в странах-гиган-
тах, США и Канаде. И в этом отношении само по себе раскре-
пощение межстрановой торговли мало что меняло. И это даже
при том, что модернизация традиционных отраслей была в
Мексике интенсивной и что США и Канада "играли" с Мексикой
зачастую "в поддавки"2.
Оказывается, что при всей мощи США как локомотива
прогресса, весомый выигрыш хотя и достается всем участни-
кам сообщества, но все же в разной степени. При этом каждому
воздается "по его статусу", т.е. каждый выигрывает в "своем
амплуа", и не более. Получается, что сама разнокачественная
наполняемость процессов взаимодействия сильного со слабым
подгоняет воспроизводство последнего только под стандарты
мира развивающегося. И это понятно, ведь зауженные рамки
свободной зоны лишают младшего партнера подключения к тем
возможностям, институтам и макрорегуляторам старшего
партнера, которые "ответственны" за выращивание и функцио-
нирование высокотехнологичных сегментов. Створки для вхож-
дения в высокотехнологичный постиндустриальный мир оказы-
ваются для страны закрытыми.
Факты свидетельствуют о том, что даже в период наиболь-
шего "впрыскивания" в Мексику инвестиций, в страну потяну-
лось в основном то, что располагалось ранее в странах Юго-Вос-
точной Азии, т.е. текстиль, одежда, сборочные заводы и т.д.
Выявилось то, что типично для развивающихся стран в усло-
виях глобализации.
1 Ж. Мировая экономика и международные отношения. — 2002. — №8. — С. 90.
2 Так, если США и Канада сняли свои таможенные тарифы с 80 % мексикан-
ского экспорта (исключая нефть), то Мексика это же сделала лишь в отношении
40—42 % американского и канадского экспорта.
13
4. Исследуя же, с учетом всего вышеперечисленного перс-
пективы интеграции Украины, мной делается вывод о безаль-
тернативности движения Украины в Евросоюз через Россию.
В разработках (нескольких) на эту тему доказывается, что есть
различие в оценках интеграционных перспектив Украины, в од-
ном случае, при их оценке "изнутри" и, в другом, при взгляде
на эту проблематику "извне".
Во втором случае начинаешь понимать, что ни прямой путь
в ЕС, ни подтягивание экономики к его уровню через внутрен-
нее совершенствование ничего в этом смысле не дадут. Пер-
вое заказано, второе не получится по причинам, лежащим не
столько внутри, сколько вовне. Вот тогда, с учетом перемен по
линиям "ЕС—Россия", и по линии "Украина—ЕС", понимаешь,
что определение Украиной опорных точек качественного роста,
а также нахождение ею своей ниши в мировой архитектуре
произойдет лишь через успешно формируемое ныне Россией
и Евросоюзом (пока без Украины из-за ее многовекторности)
Общеевропейское экономическое пространство (ОЕЭП). По этой
причине, наряду с конкретными выгодами от взаимодействия
с Россией, важно представлять и этот геоэкономический кон-
текст.
Изложение аргументов (в том числе фактов) излагается в
виде двух аксиом, важных для анализа.
Аксиома первая состоит в том, что ныне планетарное про-
странство стремительно покрывается многострановыми сооб-
ществами. В мире их уже больше двухсот, но все они в ближай-
шие 10—15 лет будут поглощены такими гигантскими сообще-
ствами, как АСЕАН + 3 (куда входят Китай и Япония); АТЭК
(охват—2,6 млрд чел.) и Сообществом двух Америк, на фоне
которых ЕС сожмется. И что истоки таких трансформаций
не столько в известных рисках, идущих от "волн" глобализации,
сколько от эффектов масштаба и синергии, получаемых в ходе
таких перемен. В результате не гигантские, как это было еще
недавно, а сверхгигантские ТНК стали господствовать на пла-
нете и искать приложения своих сил.
Вообще, уже на данном этапе считается, что наибольший
эффект получают крупнейшие ТНК на единых пространствах
с населением не менее 300—350 млн чел. Разумеется, в даль-
нейшем тяготение капитала к огромным экономическим про-
странствам, а значит, и многострановым сообществам, будет
нарастать.
14
Аксиома вторая заключается в том, что Украина не должна
быть вне этого процесса, она не должна десятилетия выжидать
своей еэсовской очередности по принципу "туда не пускают,
туда не хочу". Это была бы пагубная интеграционная ловушка
с катастрофичными последствиями для страны. Тем более, что
мир будет еще быстрее меняться, а догоняющая модель внутри-
странового развития себя давно изжила.
Почему же Украине (в чем убежден автор этой аналитики)
нельзя рассчитывать на прямое, ничем не осложненное вхож-
дение Украины в ЕС. Ответ на этот вопрос содержится не только
в нынешней неразвитости экономики Украины, но и в других
сложностях, которые связаны с трудным "освоением" Евросо-
юзом десяти его новых членов.
Здесь важно принять во внимание, что ЕС, как амбициоз-
ный политический проект, основывался на двух "китах": во-пер-
вых, на высокоразвитости и (что еще важнее) выравненности
экономического пространства стран Западной Европы, и во-вто-
рых, на единстве цивилизационных ценностей, таких, как
рационализм, законопослушание (т.е. главенство права), спе-
цифический (нацеливающий на успех и совершенствование)
индивидуализм, либерализм, а также этические традиции в
бизнесе. Если первые обстоятельства (высокоразвитость и, осо-
бенно, выравненность) обеспечивали возможность создания
унифицированной (единой) для всего ЕС системы макроэко-
номического управления, то вторые (цивилизационные ха-
рактеристики) гарантировали не только совместимость, но и
высокую эффективность регулирования всеми, не только эко-
номическими, но и социальными процессами (ведь именно
цивилизационная уникальность — источник успеха западных
стран!).
Все было хорошо в Евросоюзе, пока он не выходил за пре-
делы стран западноевропейского ядра, т.е. стран, одинаковых по
уровню и высокоразвитых. Но уже принятие в ЕС таких (более
отсталых) стран, как Португалия, Греция, Ирландия, Испания,
привело к сбоям в работе механизмов унифицированного управ-
ления и дало отрицательный эффект ассиметричных шоков:
"затрещал" единый курсовой подход, нарушилась синхронность
в осуществлении кредитной политики, политики бюджетных
дефицитов и т.д.
15
Но положение было быстро выправлено с помощью огром-
ных инъекций в экономику этих стран и за счет ускоренного под-
тягивания отстающих сегментов к общему высокому уровню,
например: только сельское хозяйство Испании разово получило
$ 50 млрд (забегая вперед сравним — ныне десять новобран-
цев получат в течение ряда лет $ 40 млрд на всех). Нужно сказать,
что исключительно быстрое "освоение" экономик Ирландии,
Португалии и других стран было тогда потрясающим. И осно-
вано это было не только на финансовых допингах, но и на кон-
солидированном желании сделать эти страны успешными (чего
сейчас уже нет!).
Принципиально иной оказалась ситуация с освоением Ев-
росоюзом десяти ныне вошедших в него новых стран. Страны
эти, в отличие от предыдущих, оказались непосильными для
быстрого освоения из-за слишком больших (если взять их со-
вокупно) перепадов в уровнях развития экономик сравнительно
с экономиками стран Запада. Их принятие было результатом
не экономических, а политических решений, принятых (как и
в отношении будущих членов ЕС — Болгарии, Румынии, Хор-
ватии…) задолго до этого в целях изоляции России на случай
возрождения ее мощи.
Сразу стало ясно, что полноценное включение десяти но-
вых стран в Сообщество подорвет основы его унифицированно-
го макроэкономического функционирования; что процесс их (а
плюс Румыния и другие) "переваривания" затянется. Оказалось,
что даже Венгрия, чья экономика наиболее коррелируема со
странами ядра ЕС, по формуле Манделла, для еэсовского ва-
лютного регулирования не годится и т.д. На все это, впервые в
истории ЕС, наложились протесты против расширения ЕС со
стороны набирающих силу праворадикальных партий, а также
нежелание главных доноров, Германии и Франции, истощать
свои финансы в пользу "нищенок".
Все это, и кое-что другое (нежелание идти на поводу США,
сторонника нынешнего расширения ЕС) привело к домини-
рованию в ЕС т.н. евроскепсиса. Стало ясно, что само полно-
ценное (как ранее) подключение новичков к генерирующим
источникам развития стало невозможным. И дело не свелось
к резкому уменьшению финансовых инъекций и к некомпен-
сированию потерь этих стран от вступления (особенно в доходах
из-за взлета цен). Стало ясно, что в этом случае не избежать
16
своеобразного раздвоения пространства ЕС на полноценное
(для 15 "старожилов") и второсортное, во многом подвергаемое
дискриминации. Такой откат от прежних правил — не какая-то
абстракция, это многоаспектная реальность.
Кроме резкого уменьшения финансов для новичков, особен-
но болезненны следующие, уже состоявшиеся дискриминаци-
онные реалии:
— всплеск цен на 50—70 % не был и не будет компенси-
рован;
— беспрецедентное для ЕС дискриминационное решение об
ограничениях в передвижении граждан 10 новых стран по Ев-
ропе и в принятии их на работу в странах ядра ЕС. Характерно
(что есть хитрость), что дискриминационные решения запущены
пока по линии стран ядра, но и общеевропейские ограничения
предполагаются. К настоящему времени Германия, Франция,
Австрия, Финляндия, Испания, Бельгия, Нидерланды уже со-
общили Еврокомиссии, что их границы на протяжении трех лет
будут закрыты для въезда трудовых мигрантов с Востока, что
по законодательству ЕС они имеют право решать по-своему.
Началась волна экспансии по не очень-то корректному захва-
ту рынков стран-новичков. В Чехии это финансовые решения
западных банков (свои на 70% скуплены Западом), ограничи-
вающие суверенные решения правительства о реализации прио-
ритетов (В. Клаус в итоге заявил о потере Чехией суверенитета);
в Польше — навязывание стране 480 тыс. т зерна на беспош-
линной и субсидируемой Западом основе, что заведомо лишает
зерновое хозяйство Польши конкурентоспособности и т.д.
Ситуация с шансом на расширение ЕС в будущем ослож-
няется и всплеском протестных движений в Западной Европе,
а также разочарованием в жизненности этого проекта со сто-
роны населения как стран ядра, так и новой периферии. Так в
Польше, согласно последним опросам, 61% населения настроен
против ЕС, а три правые партии начинают осуществлять про-
цедуру выхода страны из Евросоюза.
Украина для вступления в ЕС по всем параметрам не го-
дится. И дело не только в том огромном, самом большом
на постсоциалистическом пространстве спаде (ВВП на душу
сравнительно с советским периодом снизилось более чем двух-
кратно). Значение имеет и слабая взаимная интегрированность
экономик в ЕС и Украины. В экономическом обороте стран ЕС
17
(исключая новобранцев, что не считается) Украина, в отличие
от Польши, Венгрии, Чехии и других, составляет ничтожную
долю (во внешнеэкономическом обороте — 0,4 %, по инвести-
циям — 0,0007% и т.д.), тогда как требуется, чтобы интегриро-
ванность вступающей страны должна переваливать за 50%.
Не менее существенно для Украины и несовместимость с
Западом наших цивилизационных ценностей. У нас (как и в
России), в отличие от евростран, преобладает (что отмечал
еще великий И. Павлов) иррациональность (что лучше для
жизни, но хуже для дел); значение (негативное) имеет и преоб-
ладание в Украине, вместо законопослушания, правового ни-
гилизма (лишь 7% пожилых и 5% молодежи исповедуют эту
евроценность); индивидуализм украинский вообще противо-
положен западному, он, в отличие от западного (богоподобия,
магнетизма, стремления брать новые и новые высоты), хутор-
ской, разъединяющий, замешан на зависти, что находит от-
ражение и в пословицах, и в массовых опросах. Что касается
этической стороны предпринимательства (там ведь многое,
особенно контрактная система, основаны на доверии), то тут,
как говаривал поэт, поэзия молчит, и гремят пушки.
Кстати, вскоре, с принятием 10 новыми странами всех пра-
вил общения, осложнится и внешнеэкономический оборот с
нашими традиционными (Польша и др.) партнерами. И дело
не только в визовом режиме, более серьезные преграды вста-
нут перед нашим экспортом из-за неимоверного обюрокрачи-
вания (с протекционистской целью) еэсовских нетарифных
требований. Требования эти, кстати, непрерывно меняющиеся,
занимают 80 000 страниц, и это очень смахивает на советские
времена, когда предприятиям предписывалось: "зайчик должен
быть с поднятой лапкой и окрашен оптимистично". Согласно
высказыванию на этот счет известного западного эксперта А. Ос-
лунда, "в странах Центрально-Восточной Европы экономика
эффективнее, так как они свободны от вредоносного влияния
ЕС с его иезуитским нетарифным регулированием" ("Независи-
мая газета" от 30.04.2004 г.).
В сложившейся ситуации Украине надо искать иной интег-
рационный выход, ибо одинокость ("сиротство") неизбежно
означает деградацию.
Но неожиданно для нашей страны шанс войти (правда,
без территориального вхождения в ЕС) в Европространство
18
появился в связи с формированием Россией и Евросоюзом
"Общеевропейского экономического пространства ЕС—Россия"
(сокращенно "ОЕЭП ЕС—Россия"), которое (кстати, без Украи-
ны) ускоренно создается на основе решений трех саммитов
Россия—ЕС, начиная с 2001 г.
Конечно, использованию такой возможности (а она единст-
венный шанс на интегрирование в ЕС) препятствуют многие об-
стоятельства, связанные с "бракоразводным" процессом и с
иррациональностью подходов, о чем свидетельствует череда
прошлых и настоящих событий в Украине. Без прихода к власти
сильного и авторитетного лидера это, конечно, невозможно.
Но для тех, кто мыслит рационально и готов преодолевать
немалые преграды на этом пути, вектор интеграции в сторону
ЕЭП, но с условием вхождения (вместе с Россией и ЕС) в упо-
мянутое общеевропейское пространство, может быть привлека-
тельным не только по причине сближения с Европой, но и по
многим другим причинам.
Перечисляю эти моменты вкратце.
— Феноменален факт готовности России создать Зону сво-
бодной торговли без изъятий и исключений. Даже в самых
успешных ЗСТ этого, как правило, нет. Так, в ЗСТ Нафта, со
стороны США исключений в отношении Мексики более соро-
ка, со стороны Мексики еще больше.
Но было бы большой ошибкой с украинской стороны усмат-
ривать (как это имеет место) выгоды только в отсутствии "ис-
ключений"; главное — эффект кооперирования и масштаба во
взаимодействиях и в шансах на совместные проекты, — за чем
гоняется весь высокоразвитый мир.
— Главная возможность — возможность создания с Россией
и ЕС (что там уже намечено) единого научно-технологического
пространства. Ведь ЕС интегрируется с Россией прежде всего
из-за того, что Россия, при всех потерях допутинских лет, даже
сейчас существенно превосходит ЕС по достижениям фунда-
ментальной науки. И это, в условиях обострений конкуренции
с США, имеет для ЕС решающее значение.
Симбиоз, основанный на взаимодополнении фундамен-
тального (Россия) и прикладного (З. Европа), для ЕС наиболее
важен, к нему важно подключиться (пока что неподключаемой)
Украине. В ЕС знают то, о чем мы в Украине не случайно за-
были, а именно: еще "в начале 80-х годов СССР располагал 2/3
19
мировых открытий и изобретений" (см. ж. "Свободная мысль",
№8. — 2003. — С. 47—48); и что даже "сейчас Россия распола-
гает инновациями на десятилетия вперед" (см. там же). И не
случайно, и именно по причине этих возможностей России,
министр экономики и труда Германии В. Клемент считает,
что "…будущее Европы во многом зависит от того, удастся ли
нам (т.е. ЕС. — Ю. П.) создать общеевропейское экономическое
пространство" ("Независимая газета" от 2.12.2003 г.).
Конечно, в Украине Россию многие (кому это выгодно) счи-
тают страной, отдаленной от Запада. В Европе же, как правило,
убеждены, что сравнительно с Украиной, Россия и в рыноч-
ном, и в модерном контексте более продвинутая и что она —
вполне европейская. Приведу мнение экспремьер-министра
Швеции Карла Бильдта на сей счет: "Эра Евразии для России
закончилась и будущее российского государства — это его по-
степенное объединение с остальной частью Европы" (ж. "Рос-
сия в глобальной политике", №2. — 2003. — С. 42). Конечно,
Россия остается и азиатской, и в этом тоже ее сила: она черпает
оттуда энергию, размах и живучесть.
Взаимодействие с Россией в едином пространстве (а не
только в ЗСТ) важно и потому, что она была бы локомотивом
не только экономического эффекта, но и рыночно-институцио-
нальной продвинутости. Ведь в России несопоставимо в боль-
шей мере развит и высокотехнологичный венчурный бизнес
($ 4 млрд); и фондовый рынок; что там есть склонность и
даже талант (в отличие от нас) в выстраивании масштабных
долгосрочных проектов; наконец, что там почти в 3 раза выше
средняя зарплата, и не случайно туда (а не к нам оттуда) еже-
годно едет более миллиона граждан на заработки. В России,
наконец, сформировались мощные ТНК, существенно пре-
восходящие наши. В мире сейчас, часто взамен конкуренции,
усиливается консолидация и партнерство ранее враждовавших
фирм. Не исключено, что через россиян и к нам "придет" эта
практика.
Что же касается проблемы потери суверенитета — это необо-
снованное комплексирование. Уже правилами формирования
ЕЭП (разноскоростное движение, "пропускание" через ВР каж-
дого проекта и др.) Украина от неприятностей защищена. К тому
же Россия сама была инициатором "сброса" других республик:
ей это было выгодно. Ведь только Украина имела от России
20
(через заниженные на нефть, газ, лес и прочее) ежегодно дотации
$16 млрд (по нынешним временам — это три украинских бюд-
жета, т.е. более $30 млрд!).
Украина нужна России в едином сообществе в качестве не
слабой, а сильной, чтоб уравновесить этим симбиозом домини-
рующую силу ЕС. Кроме того, там (в отличие от нас) осознана
важность эффекта масштаба, совместных дальнобойных про-
ектов и, прежде всего, стыковки научных идей и разработок:
ведь мы десятилетиями в этом отношении адаптировались друг
к другу и наша сила — во взаимодополняемости, а не только в
конкуренции.
При этом важно Россию не предавать. Там отдадут послед-
нюю рубаху друзьям (конечно, это относится к народу, а не к
олигархам, но это тоже важно). Но предавать Россию — себе
дороже. Поэтому известные слова Черчилля о том, что у Англии
нет вечных друзей, а есть вечные интересы, для наших наро-
дов не подходят.
Благоприятным является и отношение россиян к украин-
цам. Согласно опросам Ю. Левады (публикуемым в газете "День"),
около 80% россиян считают украинцев братьями, а многие
даже — одним народом. В Украине (если исключать Западные
области и Центр) — показатели примерно те же.
Наконец, из ОЕЭП легче будет физически попадать в Евро-
пу. В России (хотя не без заминок) продвигается проект безви-
зового передвижения россиян в страны Евросоюза.
Во-вторых, исследование с цивилизационных позиций раз-
личных тенденций, складывающихся как на геоэкономическом
пространстве в целом, так и во взаимодействиях отдельных
миров и стран.
1. В ходе исследования цивилизационных процессов вы-
являлась взаимообусловленность (в том числе под влиянием
глобализации) важных для судеб человечества тенденций дис-
кретности и универсализма.
В ходе анализа показано, что в рамках этих тенденций осо-
бые опасения внушает в последние десятилетия то, что водо-
раздел между богатыми и обездоленными проходит по циви-
лизационным разломам. В этом случае как восприимчивость,
так и невосприимчивость технологического прогресса, а равно
и опосредствующих его глобальных отношений, оказываются
не случайными и не преходящими, а весьма устойчивыми.
21
Ведь цивилизационное восприятие (отторгающее или, наоборот,
притягивающее) достижений высокоразвитого Запада опреде-
ляется не только критериями рациональности, но и сложным
комплексом культурных, исторических, этнопсихологических
и других традиционалистических факторов, формирующих
особую систему ценностей. Эти ценности могут благоприятство-
вать освоению технологических достижений, преподносимых,
к примеру, в прозападной ценностной упаковке, а могут входить
с ними в противоречие. Причем само это противоречие (если
оставить в стороне позитивное взаимодействие) бывает, по мень-
шей мере, двояким. В одних случаях достижения, идущие от
Запада, в конце концов отторгаются как цивилизационно чуж-
дые; в других — сама иноцивилизационная ценностная устой-
чивость в столкновении с мощью Запада терпит крах, и страна,
лишившаяся традиционных скрепов, деградирует. Соответ-
ственно экономика погружается в пучину хаоса, коррупции и
обездоленности большинства граждан.
Примеры как положительных, так и отрицательных реак-
ций убедительны для того, чтобы выводы о разноречивых
влияниях цивилизационных факторов на судьбы страны счи-
тать доказанными.
Так, несомненно, что успехи, достигнутые в экономике стра-
нами Восточной и Юго-Восточной Азии во взаимодействии с
Западом, в решающей степени определялись именно цивили-
зационными факторами, в данном случае — ценностями конфу-
цианства. В ходе взаимодействия на рыночной основе выявилось,
что конфуцианство содержит потенциал рационализма, который
сродни рационализму Западному. Согласно отстаиваемому
мною представлению, конфуцианский рационализм даже бо-
гаче, мудрее и гибче западного. Если же говорить конкретно,
то надо отметить, что успеху, например, в Китае в немалой
степени содействовали такие, заложенные в конфуцианстве
ценности, как культ образования и знаний; стремление пере-
нимать достижения других стран при одновременной насторо-
женности и недоверии ко всему чужому; своеобразная страте-
гия, обозначаемая тезисом "мягкое побеждает твердое", в том
числе умение сдать позиции в малом в расчете на выигрыш
в большом; традиции патриотизма, проявляющиеся, кроме
прочего, в стремлении китайской диаспоры обогащать свою
страну. Немалое значение для переходного периода имели
22
восточные (прежде всего, китайские) традиции коллективизма и
преемственности с прошлым опытом; готовность народа и элит
в трудное время к аскетизму; органичное непринятие хаоса и
склонность к просвещенному авторитаризму (что важно именно
для переходного периода); культ честного чиновничества и т.д.
Именно традиции позволили, к примеру, в Китае обеспечить
успех на основе соединения, как казалось, несоединимого:
компартийного руководства с рынком. Даже иероглифы — эта
уходящая в тысячелетия письменность — "работали" на сохра-
нение в стране единства и солидарности, что особенно важно
именно в переходное, потенциально смутное время. Неудачу
потерпели и попытки МВФ, а также стран Запада навязать в
странах конфуцианства рыночные трансформации в виде шо-
ковой терапии, что, как мы знаем, легко удалось осуществить
в Украине и России, странах, лишенных рационализма и спо-
собности отстаивать в переломные моменты свои реальные
интересы с опорой на традиции и устойчивые ценности.
Так что именно цивилизационная специфика сыграла реша-
ющую роль в стартовом успехе стран конфуцианского пояса;
именно эти обстоятельства столь длительное время придава-
ли межцивилизационным отношениям по линии Восток—Запад
черты гармоничности и взаимной выгодности.
Вместе с тем автор обнаруживает, что те же подходы (ци-
вилизационные), которые несут успех, при чрезмерном задер-
жании страны на том или ином этапе оборачиваются издерж-
ками; а то и отбрасыванием "назад" по причине, снова-таки,
цивилизационных факторов.
Так разбушевавшийся в конце 90-х годов кризис в странах
Юго-Восточной Азии отчасти и был спровоцирован цивили-
зационной спецификой. Оказалось, что источник цивилизаци-
онного кризиса коренился в растущем несоответствии между
регулятивно-цивилизационными основами экономического
роста в странах восточной Азии с одной стороны, и новыми
глобальными вызовами, а также правилами, навязываемыми
Западом, — с другой. Случилось так, что факторы (в основном
традиционалистские), содействовавшие в азиатском регионе в
условиях доглобализационных в течение десятков лет успеху,
выявили в условиях глобализации свою несостоятельность.
В общем-то и без того урока, который преподал финансо-
вый кризис, было ясно, что коренящийся в системе азиатских
23
ценностей всепронизывающий патернализм не может бесконеч-
но быть источником успеха. Лишь на раннем этапе развития
рыночные, а равно и нерыночные силы, умело (даже вирту-
озно) поддерживаемые государством, обеспечивали успех,
который оборачивался феноменом экономического чуда. В тот
период, кроме прочего, почти во всех странах конфуцианского
пояса безотказно срабатывал эффект высокого энергетическо-
го напряжения и энтузиазма, который тоже не бывает продол-
жительным и который важно своевременно скомпенсировать
иными мотивациями и регуляторами.
Со временем рычаги патернализма, поначалу сильные и здо-
ровые, существенно ослабевали, а к тому же и злокачественно
перерождались, чему содействовал и сам по себе рынок.
Лекарством, оздоровляющим регулятивную систему, мог-
ла быть либерализация, хотя бы внутренняя, пусть даже при
внешней закрытости. Однако заменить одну регулятивную
систему было не так-то просто. Ведь система патерналистско-
го воздействия на рыночные отношения, известная как фено-
мен соединения силы государства и силы рынка, отнюдь не
была только лишь составляющей государственной политики.
В регулятивных механизмах патернализма нашли на Востоке
свое воплощение глубинные основы ценностной системы, т.е.
традиции, которые веками исповедывал народ. Тут и культ
верховенства государства, и предубеждение против любого,
в том числе рыночного хаоса, и традиции поддержания соли-
дарной, коллективистской безопасности, и даже фактор почи-
тания чиновничества. И было бы неверно считать, что все
это — явление случайное и искусственное. И на раннем этапе
развития альтернатива такого способа прорыва к успеху для этих
стран просто отсутствовала. Вернее, альтернативой мог быть
лишь заведомый провал вроде нашего.
Однако со временем инерционность и консерватизм тради-
ционалистской системы регуляторов стали ставить в большин-
стве успешных стран Азии существенные преграды на пути
институциональных трансформаций, адекватных модерному
рынку, для формирования которого экономики уже созрели.
Образовывался, а затем и увеличивался разрыв между сугубо
экономическими достижениями этих стран и системой инсти-
тутов. И чем в большей мере стартовые успехи коренились в
той или иной стране в опоре на традиции, тем сильней была
24
инерционность, а значит, и противоречие между высоким (по
мировым меркам) экономическим развитием с одной стороны,
и эмбриональным, а также искаженным состоянием рыноч-
ных институтов — с другой. Ибо соблазн поддержания высо-
кого экономического динамизма за счет традиций оказывался
трудноискоренимым.
Конкретные проявления кризиса цивилизационных цен-
ностей, причем именно под влиянием экономических успехов,
многообразны. Но, пожалуй, наиболее концентрированны они в
Японии, стране, добившейся во многом за счет традиционалист-
ских регуляторов наибольших успехов. Именно на традициона-
листской почве эта страна несколько лет переживает и кризис
менеджмента, и кризис занятости. Традиция пожизненного
руководства фирмой, как и пожизненного найма всех сотруд-
ников, образующих большую семью, входит в острейшее про-
тиворечие с технологическим прогрессом и новыми вызовами
в сфере менеджмента. Подрывом конкурентоспособности все
больше оборачивается и поддержка государством олигархичес-
ких структур, таких, как кейруци. То же следует сказать об от-
сутствии пруденциалистской строгости, в т.ч. о патернализме
банков в отношении своей клиентуры. Масштаб и удельный вес
невозвратных кредитов, как следствие этого патернализма, ведет
не только к ослаблению банковской системы, но и к угрозам в
части безопасности страны.
Кстати, вопрос о сложности и продолжительности проце-
ссов формирования институтов не очень-то занимает теорию.
В разработках на эту тему речь идет о видах, структурном
строении институтов, об их взаимодействиях и прочих вещах,
касающихся сути и содержательной стороны проблемы, а не вре-
менного контекста. Между тем о сложности и продолжитель-
ности процессов формирования институтов свидетельствует
опыт не только азиатских стран, но и, к примеру, стран Латин-
ской Америки. Здесь проблемность формирования институ-
циональной системы, предопределяющей многие неудачи в
экономике, характеризуется продолжительностью, измеряе-
мой многими десятилетиями. Мировой опыт показывает, что
развитие, основанное на механизмах рынка, оказывается устой-
чивым лишь там, где опора на хорошо отлаженные институ-
ты обрела характер прочных вековых традиций. Так антикри-
зисная устойчивость Сингапура, проявившаяся в кризисной
25
азиатской ситуации, объясняется институциональным насле-
дием как законодательным, так и организационно-экономичес-
ким, полученным еще в далеком прошлом от Англии, основа-
тельно освоившей этот регион во времена колониальные.
Однако этот пример (пример Сингапура) выявился во вре-
мя кризиса 1997—1998 гг. как единственный. В других странах
макрорегиона, подвергшихся кризису, институциональная сис-
тема, отвечающая критериям строгого либерализма, не была
еще сформирована. Более того, она оказалась, сравнительно с
предшествующим этапом, более аморфной и разлаженной.
Так что азиатский Восток, еще недавно беспокоящий Запад
своими успехами, не выдержал испытания глобальным уни-
версализмом. Страны, еще недавно демонстрировавшие беспре-
цедентные по высоте и длительности темпы роста, оказались
неспособными, покидая поле дискретности, сохранить свою, как
казалось, всепобеждающую конкурентоспособность.
Конечно, испытание глобализацией пока выдерживает (из
стран не западных) Китай; и это не тот случай, о котором мож-
но сказать, что "одна ласточка весны не делает". Китай как раз
весну (а кому-то осень) делает! Однако страна эта все же находит-
ся под подозрением в части своей продолжительной эффективно-
сти, поскольку она пребывает в той фазе первичной эксплуатации
цивилизационных ценностей, когда традиционалистские под-
ходы, сочетаемые с рынком, еще себя не исчерпали. Однако
похоже, что именно Китай, учась на чужих примерах, уже не по-
падает в глобальную ловушку.
2. Полагаю, новизной отличается исследование взаимодей-
ствия глобализации и цивилизационной специфики на примере
Запада. В данном случае при оценке глобальной политики и
ее планетарных последствий важно разделять глобализацию
как объективную данность и как западный проект, т.е. как по-
литику, нацеленную на использование Западом тенденций гло-
бализации в своих интересах, т.е. в интересах своих стран и
пребывающих в этих странах глобальных игроков в виде мощ-
ных ТНК.
Главные истоки западного глобального превосходства за-
ложены в системе цивилизационных ценностей и в поведенчес-
ком стереотипе, на них основанном. Дело в том, что, за исклю-
чением стран конфуцианства, только западный мир сполна и
последовательно придерживается принципов рационализма,
26
доведенного до жесткого утилитаризма. Далее, только Запад
(за исключением рухнувшего славянского мира) продуцирует
последовательно научные открытия, лежащие в основе новей-
ших технологий.1 Наконец, именно западный человек, особенно
исповедующий ценности протестантизма, считает себя бого-
угодным лишь при непрерывном следовании по ступеням жиз-
ненного (в том числе бизнесового) успеха, и соответственно,
при "наращивании себя над собой". Народы, представляющие
другие цивилизационные миры, как правило, лишены подоб-
ных цивилизационных ценностных установок и стереотипов;
главное же в том, что они менее рациональны и не нацелены
столь последовательно на экономический успех.
Это, конечно, не означает, что подобный подход предполага-
ет деление народов на лучшие и худшие. У народов, лишенных
жесткого рационализма, имеются свои несомненные, еще более
важные для жизни, преимущества, они, при прочих равных
условиях, располагают большей возможностью быть счастли-
выми, поскольку их жизнь в большем диапазоне расцвечена
жизненными ценностями. Еще Дарвин отмечал, что с годами,
все больше становясь "живой машиной" по переработке знаний,
он довел себя именно из-за рационализма до угасания эмоцио-
нальной сферы; и это было сродни потере счастья.
Положение, определяющее доминирование Запада, еще боль-
ше усугубляется и тем, что на глобальные процессы, взятые со
стороны их объективного протекания, Запад накладывает свою
экспансионистскую политику, включающую не только страте-
гии ТНК, но и цельно сформированный Западный проект.
Западный экспансионистский глобальный проект, — явле-
ние относительно новое. В послевоенные годы, в условиях циви-
лизационного ренесанса и двухполюсного мира, западный пла-
нетарный проект тоже существовал, но он направлен был на
содействие развитию стран третьего мира, т.е. на преодоление
разрыва между третьим и первым мирами. Понятно, что сопер-
ничество США и СССР за преобладающее влияние в третьем
мире немало этому содействовало.
1 Даже Япония, прикладывающая на этом направлении огромные усилия, в
основном основывала свой успех на импортных инновациях; а в науке, особенно
фундаментальной, она пока не преуспела.
27
В условиях же однополюсного мира у западных стран, осо-
бенно Соединенных Штатов, отпала потребность исповедывать
своего рода донорский проект. Появилась возможность исполь-
зовать для обогащения не только свои экономико-техноло-
гические и институциональные преимущества, но и поставить
себе на службу глобально действующие механизмы и инсти-
туты и за счет этого дополнительно усилить свои и без того
значительные конкурентные преимущества.
Использование глобальных процессов, как Западный про-
ект, исследовалось мной в ряде статей, и в виде разделов мо-
нографий. При этом раскрытие экспансионистской природы
Западного глобального проекта велось в широком диапазоне;
от версий теоретических (замена кейнсианства монетаризмом)
до прикладного анализа методов поддержки "своих" ТНК и без-
застенчивого использования в корыстных целях не только дея-
тельности, но и концепций, реализуемых международными
экономическими организациями (прежде всего МВФ и ВТО).
Значительное внимание в контексте цивилизационной адап-
тации к глобализации уделялось, наряду с другими мирами,
славянскому миру; речь шла, разумеется, прежде всего об
Украине и России. Исходным здесь было то, что перемены, опти-
мизирующие влияние глобализации на разные миры, должны
касаться и глобального универсализма, и начал дискретности.
На первом из названных направлений важно предпринять
все необходимое для обуздания слишком уж экспансионист-
ских проявлений глобального капитала и, прежде всего, всемо-
гущих ТНК.
Нет сомнений, что и решение проблемы обуздания, а заод-
но гуманизации глобального капитала при условии осознания
нынешних (быстро нарастающих) глобальных рисков, окажется
для человечества вполне решаемим. Что же касается конкрет-
ных мер, то они заложены хотя бы в том же пруденциализме и
иных механизмах либеральной строгости. Важно только транс-
формировать их применительно к специфике глобального про-
странства.
На втором направлении, направлении дискретности, проб-
лемы, казалось бы, решаются намного легче. Дескать, важно
прежде всего перестать мистифицировать тотальную открытость
как непременное условие функционирования глобального
28
капитала, и сам отказ от абсолютизации нынешней глоба-
листской идеологии создал бы благоприятную основу для ис-
поведывания слаборазвитыми странами той избирательной
закрытости, которая адекватна их состоянию. При этом, чтоб
не было перепада от полной беспомощности перед мощью ТНК к
протекционизму, мешающему конкуренции, достаточно, чтобы
за этим следили облагороженные нынешние кровососы, МВФ
и ВТО. Причем смотрителем над ними вполне может быть
Всемирный банк (а не МВФ и ВТО), ведь он по замыслу заин-
тересован в экономическом преуспевании каждой страны —
клиента, от этого зависит успех его инвестиционных проектов.
Все это так, но проблема состоит и в том, что разные миры
с доминирующими пока что западными ценностями по-разно-
му совместимы. В одних мирах (страны иудаизма и конфуци-
анства) эффект от восприятия западной регулятивной системы
достижим. Примером служит такая страна конфуцианства, как
Сингапур.
По-видимому, и такие гиганты, как Япония и Китай, столк-
нувшись, по мере развития и интегрирования в глобальное про-
странство своих экономик, со все большим исчерпанием
традиционалистских регуляторов, сумеют пережить период
межцивилизационных ломок и заминок, и достичь, в правилах
игры на рынке и в институциональной сфере, оптимального
соотношения цивилизационно своего и необходимого чужого.
Ведь обе эти страны не раз проявляли именно в регулятивной
сфере чудеса находчивости и гибкости, основанные на началах
конфуцианского рационализма.
Хуже обстоит дело с перспективой адаптации к западным
рыночным практикам и институтам западного типа в Украине
и в России. Не случайно, а закономерно эти страны, особенно
Россия, дважды за столетие радикально поменяли ценност-
ные ориентиры. Беда и в том, что в этих странах на доволь-
но вялые регулятивные системы, нуждающиеся во внешнем
(авторитарном) подстегивании, на переломных этапах посто-
янно накладывалась своеобразная маятниковая система ре-
гулирования, подпитываемая радикальным и всеразрушаю-
щим нигилизмом.
Нигилизм, как известно, явление общеевропейское. Его
пророками были Къеркегор и Ницше, а реалии на Западе во-
площались в охватившем ряд стран фашизме. Но для Европы
29
практический нигилизм оказался лишь эпизодом. На практике
он был преодолен рационализмом, воплощенным в механизмах
оперативной демократической и рыночной коррекции тех откло-
нений, которые могли быть чреваты разрушительным револю-
ционным буйством. Иное - удел России. Пока что ей свойствен-
ны шараханья из стороны в сторону под влиянием маятниковых
протестных колебаний, прорывающих, с долговременными за-
держками, зашлакованные русла жизни для новых перемен,
которые, из-за передержки пара в котле, не могут не быть ра-
дикально-разрушительными, порождающими нигилизм.
Нужно сказать, что такой способ самоутверждения рус-
ского народа не случаен; он адекватен сложившейся веками
системе ценностей, включающих чувствительность к величию
страны, основанному на самодержавности; долготерпение и по-
корность, уравновешиваемые пьянством, загулом и разбоем.
И вместе с тем действующая подчас в обратном направлении
уникальная, нигде в мире не виданная способность, — как
писал В. Ключевский, — в короткие отрезки времени источать
гигантскую энергию. К этому добавляется общинность, урав-
нительность, а значит, и болезненное непринятие богатых;
способность в ситуации, когда страна, казалось бы, полностью
изничтожена супостатами, "обидеться" на судьбу и грозно встать
во весь рост с энергией и силой внезапно разжимающейся пру-
жины, дожатой до конца.
В Украине, как и в России, процветает правовой нигилизм.
К тому же хроническое зависание экономики Украины между
двумя (авторитарной и либеральной) регулятивными система-
ми создает в стране регулятивный вакуум. А там, где нет ни
сил авторитаризма, ни сил жесткого (правового) либерализма,
к власти надолго приходит криминалитет. Так что не случай-
но Украина возглавляет рейтинговые таблицы по показателям
коррупции мафиозности; не случайно здесь сама власть носит
кланово-мафиозный характер.
В рамках анализа внутрицивилизационных взаимодейст-
вий особое внимание мной уделялось анализу взаимодополня-
емости народов Украины и России. Исходным было в данном
случае высказывание Н.В. Гоголя о том, что русские и украинцы,
щедро одаренные талантом, как бы рождены друг для друга.
Конечно, "бракоразводный процесс", вывернувший прош-
лое страны наизнанку, осложнил отношения стран друг к другу.
30
Но есть все основания считать, я здесь их не касаюсь, что уже
сейчас в отношениях Украины и России ослабевают, отходят
на задний план те поверхностные причины взаимных отторже-
ний, в том числе исторические обиды, которые сопровождали
"бракоразводный процесс" в начале 90-х. Тем более (о чем сви-
детельствуют опросы всех последних лет), что истоки негатив-
ных нагромождений коренятся не в отношениях наших народов,
а в тех катастрофических ситуациях, которые ввергли в страда-
ния и один народ, и другой. Поэтому естественным для наших
стран должно быть все большее осознание того, что находится
за пределами политики и власти; что заложено в глубинных
(исторических) пластах экономических, социальных и духовных
взаимодействий. А взаимодействия эти, как показывает анализ,
зиждятся не столько на отталкивании (хотя и это имеет место),
сколько на взаимном притяжении и, более того, благотворной
и взаимовыгодной дополняемости.
Решающее значение как для позитивов, так и для негативов
во взаимоотношениях народов двух наших стран имеет то об-
стоятельство, что при объединяющем народы сходстве, Украина
и Россия вместе с тем имели (в рамках и общей, и тем более
раздельной истории) весьма различную судьбу. Эти судьбонос-
ные отличия касались и экономики, и социальных процессов, и,
естественно, нравственно-духовной сферы жизнедеятельности.
Они и предопределили поведенческую и ценностную взаимо-
дополняемость.
Обратимся к некоторым сопоставительным характеристи-
кам народов России и Украины, и к тому потенциалу взаимо-
действия на почве взаимодополнения, который просматривается
через эти черты.
Известно, что на облике русского народа решающе сказа-
лись необъятные, малозаселенные пространства, их необычная
суровость, как провоцирующие общинность, крепостничество,
разбой и властную деспотию, а также порождающие, в виде реак-
ции и противовесов, порыв к воле, выливающийся эпизодичес-
ки в пассионарные взрывы, во всесокрушающие бунты и рево-
люции. Здесь каждый вызов — и внутренний, и внешний, —
дает мощнейший отклик, а унижение народа — откуда бы оно
ни исходило — оборачивается затем демонстрациею его силы
и величия.
31
В Украине, в противоположность России, веками форми-
ровался индивидуализм, но индивидуализм особого рода,
вкорне отличный от западного, провоцирующий разобщение.
Здесь в большей мере, чем в России, получила развитие и вос-
приятие частная собственность, менее обременительным и ско-
ротечным было крепостничество. Социальные отношения ха-
рактеризовались большей демократичностью.
Интенсивным, как и в России, было взаимодействие укра-
инской культуры и других культур. Но здесь, в отличие от
России, имел место не столько синтез и эффект синергии,
сколько конформизм и приспособленчество, что уязвляло, с
другой стороны, самолюбие, порождало протест и вместе с от-
торжением формировало комплекс неполноценности.
Все это (как в России — пьянством и разгулом) в Украине
компенсируется культом бытоустройства (и в России лучше
обустроенные деревни — обычно украинские), гедонизмом ("ва-
лятся сами в рот галушки") и националистическим гонором.
Конечно, украинский гонор (в том числе и западноукраинский,
и киевский) не идет в сравнение с классическим — польским.
Но сказку о себе, как об Иванушке-дурачке украинец (в отличие
от склонного к уничижению русского) не сочинит.
Отмеченные и многие другие несходства, осложняемые оби-
дами и тяжелыми воспоминаниями, периодически (как в этом
десятилетии) давали вспышки раздоров и противостояния.
Но это — пласт поверхностный, во многом сформированный
на подмене причин и факторов, а также на идеологических спе-
куляциях (ведь режим, калечивший украинцев, калечил и рус-
ских). В глубинах же генетики заложены восходящие к нашим
дням токи того взаимного тяготения, которое, при условии
опоры на взаимодополняемость, может дать импульс высоко-
эффективному взаимодействию. Именно во взаимодополняе-
мости черт характера, а не только лишь в разорванных и под-
лежащих восстановлению научных и технологических связях
заложен неиспользуемый пока что интеграционный потенциал,
который восполнить (особенно Украине) нечем. Причем речь
может идти об особенностях, которые (в обычной жизни непри-
метные) могут на деле, при благоприятной общей обстановке,
определять успех на многих важнейших трансформационных
направлениях.
32
В данном случае, поскольку акцент делался мной на эко-
номике, я не фиксировал то общее и особое, что взаимодопол-
няемо в сфере культуры, в социальной и духовной жизни. Зато
внимание, наряду с другими явлениями, уделялось процес-
сам формирования бизнеса. Так акцентировалось на том, что
украинец, конечно же, уступая русскому в размахе и в способ-
ности концентрировать энергию на малом отрезке времени,
выигрывает в малом, а также в отладке уже состоявшихся
трансформаций, в хозяйственной дисциплине, тщательности,
методичности.
Существенно сказывается на судьбе Украины отсутствие в
течение веков собственной государственности. Это обстоятель-
ство является одним из источников невостребованности в Укра-
ине стратегии, в том числе по причине восприятия Времени
как феномена цикличного (от урожая до урожая; от бюджета
до бюджета), а не сценарного, как в России, воплощающего
стратегические замыслы. Вместе с тем не меньшее, а может и
большее значение для объяснения причин дефицита в Украине
крупномасштабных замыслов и дел имеет недоверие украинцев
друг к другу, сложившееся в качестве черты национального
характера.1
Российский же бизнес не только более масштабен, но и стра-
тегичен сравнительно с украинским. Значение имеет обилие
в России ликвидных ресурсов; но не только это. Ведь опыт
многих стран, особенно Японии и Южной Кореи, доказыва-
ет, что крупные, подчас гигантские корпоративные структуры
1 Эта особенность национального характера вполне объяснима. Историческая
память народа обременена и искалечена не только событиями 30-х и последую-
щих годов, но и многовековым господством сменяющих друг друга иностранных
режимов, набегами турок, татар; униженным, холопским положением украинцев
при поляках (от соседства с которыми, кстати, украинцы бежали поближе к
России, что и привело к созданию Слободянщины). Иллюстрации того, что фе-
номен взаимного недоверия живуч и в наши дни, — весьма разнообразны; они
отнюдь не сводятся лишь к известным пословицам и поговоркам, к расхожему
"общему" мнению. Имеются и цифровые доказательства. Так показательным
в этом отношении явились результаты социологического опроса, проведенного в
начале 90-х годов по программе, разработанной в Гарварде и охватившей пример-
но два десятка стран. Среди прочих, программой ставился вопрос, касающийся
степени взаимного доверия граждан каждой страны друг к другу. При подведении
итогов оказалось, что результаты ответов на этот вопрос в Украине уникальны;
здесь степень недоверия граждан друг к другу существенно выше, чем в осталь-
ных (двадцати, где был проведен опрос) странах.
33
создаются не только независимо от ресурсной базы, но и в
условиях ее отсутствия, и даже вопреки этому, казалось бы,
тормозящему обстоятельству. А с другой стороны, имеются
страны (к примеру, Нигерия) богатые природными ресурсами,
но лишенные способности создать крупный бизнес. В россий-
ском варианте нацеленный на стратегию крупный бизнес во мно-
гом есть результат иной, чем в Украине, ментальности. И это,
при отлаживании взаимодействия, может дать соответствую-
щий импульс экономике Украины. Казалось бы Украина, с
учетом ее большей частнособственнической продвинутости,
должна по части бизнеса опережать Россию. Но дело в том, что
в случае формирования именно крупного бизнеса срабатывает
не столько частнособственнический (индивидуалистический)
инстинкт, сколько феномен корпоративности, т.е. способности
"сбиваться в стаи", а значит, склонности доверять друг другу.
Как говорилось выше, именно этих черт украинцам недостает.
У русских же они, похоже, в избытке; тут, вероятно, сказывает-
ся и общинная генетика россиян.
В. Будкин,
доктор экономических наук, профессор
ОДНА ИЗ НОВЫХ ГЛОБАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ
СОВРЕМЕННОСТИ
ХХ ст. не смогло решить и оставило в наследство нынеш-
нему веку ряд таких глобальных проблем, как экологическая,
демографическая, энергетическо-сырьевая, бедности, а также
и увеличивающегося неравенства в жизненном уровне различ-
ных стран, опасности агрессии и войны и др. Еще наработки
Римского клуба в начале 70-х годов выделили такую их об-
щую особенность, как планетарный характер отрицательного
воздействия этих явлений на процессы мирового развития и
необходимость противостоять им объединенными усилиями
всего человечества. Каждая из этих проблем имеет стойкую тен-
денцию к обострению в направлении возникновения всемирной
кризисной ситуации с определенным ее смягчением только от-
носительно предотвращения возникновения Третьей мировой
войны с использованием оружия массового поражения. Кроме
того, всеобщая политическая, экономическая и идеологическая
|