Палачи-жертвы-наблюдатели: нацистская антицыганская политика на оккупированной Украине и позиция местного населения (на примере Крыма): методологические замечания

Палачи-жертвы-наблюдатели: нацистская антицыганская политика на оккупированной Украине и позиция местного населения (на примере Крыма): методологические замечания

У статті розглянуто вплив місцевого населення на проведення нацистськими окупаційно-каральними структурами антицигансько їполітики в окупованому Криму. Запропоновано методологічну модель дослідження цього питання для подальших реконструкцій долі циган окупованої України....

Повний опис

Збережено в:
Бібліографічні деталі
Дата:2008
Автор: Тяглый, М.
Формат: Стаття
Мова:Russian
Опубліковано: Інститут української археографії та джерелознавства імені М.С. Грушевського НАН України 2008
Назва видання:Науковi записки. Збiрник праць молодих вчених та аспiрантiв
Онлайн доступ:http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/26922
Теги: Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
Назва журналу:Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Цитувати:Палачи-жертвы-наблюдатели: нацистская антицыганская политика на оккупированной Украине и позиция местного населения (на примере Крыма): методологические замечания / М. Тяглый // Науковi записки. Збiрник праць молодих вчених та аспiрантiв. — Т. 15. — К., 2008.— С. 437-458. — Бібліогр.: 41 назв. — рус.

Репозитарії

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
id irk-123456789-26922
record_format dspace
spelling irk-123456789-269222011-09-08T12:30:49Z Палачи-жертвы-наблюдатели: нацистская антицыганская политика на оккупированной Украине и позиция местного населения (на примере Крыма): методологические замечания Тяглый, М. У статті розглянуто вплив місцевого населення на проведення нацистськими окупаційно-каральними структурами антицигансько їполітики в окупованому Криму. Запропоновано методологічну модель дослідження цього питання для подальших реконструкцій долі циган окупованої України. В статье рассмотрено влияние местного населения на проведение нацистскими оккупационно-карательными структурами антицыганской политики в оккупированном Крыму. Предложена методологическа ямодель исследования этого вопроса для следующих реконструкций судьбы ромов на территории оккупированной Украины. The author investigated influence of the local population position on the execution of antigipsy policy by the Nazi in theNazi occupied Crimea.Methodologicalmodel for the research of subsequent reconstructions of Roma destiny on the territory of Nazi occupied Ukraine has been proposed. 2008 Article Палачи-жертвы-наблюдатели: нацистская антицыганская политика на оккупированной Украине и позиция местного населения (на примере Крыма): методологические замечания / М. Тяглый // Науковi записки. Збiрник праць молодих вчених та аспiрантiв. — Т. 15. — К., 2008.— С. 437-458. — Бібліогр.: 41 назв. — рус. XXXX-0076 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/26922 ru Науковi записки. Збiрник праць молодих вчених та аспiрантiв Інститут української археографії та джерелознавства імені М.С. Грушевського НАН України
institution Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection DSpace DC
language Russian
description У статті розглянуто вплив місцевого населення на проведення нацистськими окупаційно-каральними структурами антицигансько їполітики в окупованому Криму. Запропоновано методологічну модель дослідження цього питання для подальших реконструкцій долі циган окупованої України.
format Article
author Тяглый, М.
spellingShingle Тяглый, М.
Палачи-жертвы-наблюдатели: нацистская антицыганская политика на оккупированной Украине и позиция местного населения (на примере Крыма): методологические замечания
Науковi записки. Збiрник праць молодих вчених та аспiрантiв
author_facet Тяглый, М.
author_sort Тяглый, М.
title Палачи-жертвы-наблюдатели: нацистская антицыганская политика на оккупированной Украине и позиция местного населения (на примере Крыма): методологические замечания
title_short Палачи-жертвы-наблюдатели: нацистская антицыганская политика на оккупированной Украине и позиция местного населения (на примере Крыма): методологические замечания
title_full Палачи-жертвы-наблюдатели: нацистская антицыганская политика на оккупированной Украине и позиция местного населения (на примере Крыма): методологические замечания
title_fullStr Палачи-жертвы-наблюдатели: нацистская антицыганская политика на оккупированной Украине и позиция местного населения (на примере Крыма): методологические замечания
title_full_unstemmed Палачи-жертвы-наблюдатели: нацистская антицыганская политика на оккупированной Украине и позиция местного населения (на примере Крыма): методологические замечания
title_sort палачи-жертвы-наблюдатели: нацистская антицыганская политика на оккупированной украине и позиция местного населения (на примере крыма): методологические замечания
publisher Інститут української археографії та джерелознавства імені М.С. Грушевського НАН України
publishDate 2008
url http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/26922
citation_txt Палачи-жертвы-наблюдатели: нацистская антицыганская политика на оккупированной Украине и позиция местного населения (на примере Крыма): методологические замечания / М. Тяглый // Науковi записки. Збiрник праць молодих вчених та аспiрантiв. — Т. 15. — К., 2008.— С. 437-458. — Бібліогр.: 41 назв. — рус.
series Науковi записки. Збiрник праць молодих вчених та аспiрантiв
work_keys_str_mv AT tâglyjm palačižertvynablûdatelinacistskaâanticyganskaâpolitikanaokkupirovannojukraineipoziciâmestnogonaseleniânaprimerekrymametodologičeskiezamečaniâ
first_indexed 2025-07-03T06:40:25Z
last_indexed 2025-07-03T06:40:25Z
_version_ 1836606896106110976
fulltext 437 Михаил Тяглый (Киев, Украина) ПАЛАЧИ-ЖЕРТВЫ-НАБЛЮДАТЕЛИ: НАЦИСТСКАЯ АНТИЦЫГАНСКАЯ ПОЛИТИКА НА ОККУПИРОВАННОЙ УКРАИНЕ И ПОЗИЦИЯ МЕСТНОГО НАСЕЛЕНИЯ (НА ПРИМЕРЕ КРЫМА): методологические замечания Статья посвящена одному из аспектов трагической судьбы цыган в годы нацистского господства, а именно позиции тех местных жителей, которые оставались на оккупированной территории, по отношению к преследованиям и уничтожению цыган, осуществлявшемуся захватчиками на территории Украины. Данная проблема на первый взгляд кажется второстепенной по срав- нению с изучением намерений и действий главного проводника экстерми- национной политики, то есть нацистских оккупационных карательных структур, их взглядов на «цыганскую проблему», решений и мероприятий, проводившихся в соответствии с этими решениями1. Очевидно, что как главная действующая сила в контексте оккупацион- ной политики и установления политического управления на захваченных территориях, именно нацистские (и румынские) карательные органы ответ- ственны за массовое уничтожение мирных жителей и политику «особого обращения» с категориями населения, считавшегося «расово» враждебным или потенциально опасным для «нового порядка». Вместе с тем, представ- ляется неоспоримым, что какие бы меры в отношении цыган ни планирова- лись и осуществлялись оккупационными властями, они далеко не всегда были реализованы в вакууме, при участии в этом процессе лишь двух сто- рон: «палач» – «жертва». Цыганские группы, общины или места компакт- ного поселения существовали на захваченной территории по соседству либо тесно интегрированными с местным населением Украины – украинцами, русскими, представителями других этнических групп. Условия оккупации зачастую выдвигали на передний план представителей местного населения, которые в условиях нехватки ресурсов и личного состава у оккупационных властей начинали играть важную роль в администрировании, проведении в жизнь оккупационных приказов, в том числе выполнении распоряжений http://www.softwarelabs.com http://www.softwarelabs.com 438 439 относительно местного населения. Позиция местного населения – как на индивидуальном уровне, то есть отдельных людей, вчерашних соседей, так и на организационном уровне, то есть вовлеченных на второстепенных и вспомогательных ролях в аппарат местной администрации и военно- политического управления – могла оказать (и, как мы убедимся ниже, порой оказывала) влияние на ход событий и, в частности, проведение властями мероприятий по «цыганскому вопросу». Без изучения этой позиции, без учета того, каким было отношение к преследуемым цыганам у их этнических соседей, как оно варьировалось в зависимости от региональной специфики, массового восприятия цыган глазами окружающего населения накануне войны, истории предвоенных взаимоотношений, без учета влияния комплекса социальных, профессио- нальных, имущественных, психологических и т.п. факторов на события в период экстремума наши попытки реконструировать судьбу цыган оккупированной Украины окажутся односторонними. Между тем, развернутые исследования указанной проблематики отно- сительно цыган Украины (как и вообще советской оккупированной терри- тории) на сегодняшний день нам не известны. Одна из причин этого – отсутствие методологической модели исследования данного вопроса. Лишь в одной из известных нам работ, освещающей антицыганскую политику нацистов на Украине в годы войны, ставится вопрос об отношении соседей к преследуемым, и делается попытка не просто привести отдельные факты, но и на их основе сделать обобщения, выделить закономерности в реакциях окружавшего цыган большинства [1]. Автор считает, что “... славянское население оказало цыганскому нацио- нальному меньшинству поддержку, которой евреи не имели. ... Диамет- рально противоположной (чем по отношению к евреям. – М.Т.) была картина с цыганами”. Н. Бессонов “не нашел ни одного случая, когда местное население оказывало бы помощь карателям”. Приводимые автором причины полной поддержки местным населением преследуемого цыганского меньшинства сводятся, к следующим: 1) политическая: в отличие от евреев, цыгане не были вовлечены в политическую деятельность и, таким образом, не несли в глазах определенной части местного населения ответственность за дей- ствия советского режима; 2) экономическая: обладая лошадью и будучи квалифицированными ремесленниками, цыгане являлись важным элемен- том в структуре хозяйственной деятельности крестьянства, что приводило к тесным взаимоотношениям, выражавшимся даже в практике предостав- ления крестьянством части дома цыганским семьям на зимний период; 3) культурно-психологическая: в связи с симпатиями к определенным традици- онным видам деятельности цыган (гадание, песни и танцы), а также с мас- совым восприятием цыган как группы более неимущей, нежели славянское сельское население, у последнего, сохранялось сочувствие цыганам и готов- ность помочь им в ситуации опасности. Признавая важность описанной Н. Бессоновым группы закономер- ностей, отметим, что, во-первых, она в большей степени отвечает системе взаимоотношений, сложившейся в сельской местности, нежели в городской среде с ее разнообразием социальных, профессиональных, имущественных факторов; во-вторых, характеризует отношение скорее лишь к группам кочевых цыган, в то время как оставляет за рамками взаимосвязи между окружающим населением и оседлыми, интегрированными в городскую социально-профессиональную среду и подвергшимися аккультурации группами; в-третьих, отвечает на вопросы о реакции и отношении к цыганам со стороны мирного гражданского населения, не учитывая решений и действий со стороны той части местных жителей, которые принимали участие в работе оккупационного административного и карательного аппа- рата; в-четвертых, оставляет за рамками степень влияния на события широко распространенных массовых стереотипов и общественного мнения о цыга- нах (упоминая лишь ту их часть, которая носила позитивный характер). Между тем, необходимую методологическую модель и совокупность подходов для анализа роли местного населения в нацистской антицыганской политике представляется возможным заимствовать из историографии проблемы, находящейся тематически «по соседству», а именно из области изучения Холокоста. Здесь на протяжении последних десятилетий ведется активная работа по изучению позиции местного населения при «оконча- тельном решении» нацистами «еврейского вопроса», а также тех факторов, которые оказали влияние на формирование этой позиции. Основания для этого дает то, что преследование и евреев и цыган осуществлялось в одном и том же географическом и хронологическом пространстве, теми же адми- нистративными и карательными организациями, на основе до известной степени схожих идеологических принципов, лежавших в основе политики. В историографии Холокоста распределение ролей в ходе «оконча- тельного решения еврейского вопроса» отображается в виде треугольника «Палачи» – «Жертвы» – «Наблюдатели». Именно в рамках такой триады выстроен нарратив истории Холокоста в одной из классических монографий Рауля Хилберга [2]. В разделе «Наблюдатели» материал структурирован http://www.softwarelabs.com http://www.softwarelabs.com 440 441 по следующим подразделам: 1) Народы в оккупированной Гитлером Европе; 2) Те, кто помогал. Та, кто получали прибыль. Те, кто наблюдал; 3) Те, кто рассказал миру о происходящем; 4) Те, кто спасал; 5) Союзники; 6) Нейтральные страны; 7) Церкви. Нижеприведенная схема в предельно общем виде характеризует расстановку субъектов в процессе “окончательного решения еврейского вопроса” [3]: Чрезвычайной государственной комиссии по установлению злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их пособников, хотя и содержат также сведения о преследовании цыган, но в силу поставленных в то время перед комиссией задач не содержат ответов на вопросы о степени участия мест- ного населения. Широкий массив устных свидетельств и воспоминаний, имеющийся по многим регионам относительно позиции местного населе- ния по «еврейскому вопросу» в отношении цыган, отсутствует. Между тем, источники, которые способны пролить свет на интересу- ющую нас тематику, все же существуют. Это архивно-следственные дела на тех, кто в послевоенные годы был привлечен к ответственности органами НКВД-НКГБ-КГБ и осужден по статье 54-й УК УССР по обвинению в «измене Родине» по причине участия в различных коллаборационистских формированиях и учреждениях, и ныне хранящиеся в архивах областных управлений СБУ и Центральном архиве СБУ в Киеве. К сожалению, в силу различных причин доступ исследователей к этим источникам затруднен, и подавляющее большинство их до сих пор не введено в научный оборот. Между тем, они содержат довольно существенный пласт информации о степени вовлеченности местного населения в антицыганские мероприятия оккупантов. В ходе работы по проекту микрофильмирования документов, осуществляющемуся совместно СБУ и Мемориальным музеем Холокоста США автор имел возможность проанализировать дела коллаборантов, вовлеченных в проведение оккупационной политики на различных уровнях на территории Крыма и позднее осужденных по статье 54. Рассмотрим, какие сведения они содержат по интересующей нас теме. * * * По данным переписи населения 1939 г., в Крыму проживали 2 064 цыган, из них в городах – 998, в сельской местности – 1 066 [4 ф. Р-137, оп. 1, д. 14, л. 46.]. Однако едва ли все цыганское население было зарегистри- ровано в ходе этой переписи – некоторая часть цыган полуострова были кочевыми и поэтому не были учтены. К тому же, в силу того, что у части цыган на то время при самоидентификации главную роль играла религиоз- ная принадлежность, то некоторая часть могла быть зафиксирована как крымские татары. Одной из главных особенностей цыганского меньшин- ства в Крыму было то, что оно не было однородным. Значительная часть цыган была глубоко интегрирована в крымскотатар- ское окружение, исповедовала мусульманство и переняла язык, повседнев- ные традиции, обычаи и имена татар (что объяснялось многовековым Как видим из данной схемы, она включает в сферу анализа позицию и поведение, как мирных жителей, так и тех, кто был вовлечен в оккупацион- ный административный и карательный аппарат. Между тем, анализ позиции этой последней группы в реализации нацистами антицыганской политики, на сегодняшний день осложняется еще одним обстоятельством, а именно отсутствием широкой группы источ- ников. Документы немецкой стороны, как карательных органов СС и поли- ции (“Отчеты об оперативной ситуации на занятой территории СССР”, отчеты полевых комендатур и т.п.) содержат очень незначительные сведения по данному вопросу, так как, вполне естественно, освещают скорее меропри- ятия немецких властей. Документы советской стороны – а именно, наблюдатели палачи жертвы пассивные активные пособничество помощь http://www.softwarelabs.com http://www.softwarelabs.com 442 443 существованием цыганских общин на полуострове в политической системе Крымского ханства до 1783 г., в тени Османской империи. Это обстоятель- ство, как мы увидим ниже, сыграло существенную роль в событиях периода оккупации). Со стороны окружавшего крымскотатарского населения цыгане получили название чингене2, а та группа, что была наиболее близка к татарам, получила от последних название татар чингенеси [татарские цыгане]3. Внутри этой группы различались подгруппы в соответствии с социальным статусом и профессиональной специализацией. Гурбеты или курбеты – занимались торговлей лошадьми или извозом4. Алтынджи – наиболее состоятельная прослойка, представители которой занимались производством ювелирных изделий. Сепетчи занимались ремеслом, мелкой торговлей. Особая подгруппа цыган Крыма – даулджи – были известны как профессиональные музыканты, приглашаемые на свадьбы и другие празднества5. Известны были также «элекчи» (ситочники), «демерджи» (кузнецы), «халайджи» (лудильщики). Помимо названных групп, в Крыму также присутствовала группа аюджи («поводыри медведей»), которые менее глубоко интегрировались в общество, считались не оседлыми, а кочевыми, занимались барышничеством, гаданием, название получили по одному из своих занятий – дрессуре животных, с которыми устраивали представления. Городами с наиболее многочисленными цыганскими общи- нами были Симферополь (в котором существовал отдельный квартал, называемый в народе Цыганская слободка), Бахчисарай (с пригородом Салачик, где жили преимущественно цыгане), Карасубазар (ныне Бело- горск), Евпатория (здесь также находилась Цыганская слободка) [7]. Важно отметить, что отношение крымскотатарского окружения к чингене было весьма неоднозначным. Несмотря на отдельные примеры полного слияния с татарским обществом, в последнем, осталось несколько пренебрежи- тельное отношение к чингене как пусть и татарам, но все же несколько худшего сорта. Сам термин «чингене» не избавился от легкого пейоратив- ного налета. Эта особенность, как мы увидим ниже, также сыграла свою роль в оккупационный период. Следует также отметить, что в ходе бурных социальных преобразова- ний и ломки традиционной структуры в 1920 – 30 гг. в СССР цыганские подгруппы начали утрачивать замкнутый характер и резкую отграничен- ность друг от друга, а многие цыгане интегрировались в общекрымский социум. Решение «цыганского вопроса» на полуострове начало проводиться одновременно с «еврейским» и так же как и в других находившихся под юрисдикцией вермахта оккупированных областях СССР – максимально быстро. В крымских городах цыганские группы начали уничтожаться – одновременно с еврейскими уже в конце ноября – декабре 1941 г. С декабря 1941 г. по август 1942 г. айнзатцгруппа «Д» отправляла в Берлин информацию о деятельности в Крыму. В отчетах мы находим такие сведения о решении «цыганского вопроса»: – Отчет об оперативной ситуации № 150, 2 января 1942 г.: «Симфе- рополь, Евпатория, Алушта, Карасубазар, Керчь, Феодосия и другие районы западного Крыма освобождены от евреев. С 16 ноября по 15 декабря 1941 г. расстреляны 17645 евреев, 2504 крымчака, 824 цыгана и 212 коммунистов и партизан» [8, p. 267]. – Отчет об оперативной ситуации № 178, 9 марта 1942 г.: «С 16 по 28 февраля 1942 г. были расстреляны 1515 человек, из них евреи – 729, коммунисты – 271, партизаны – 74, цыгане, асоциальные элементы и саботажники – 421» [8, p. 309]. – Отчет об оперативной ситуации № 184, Берлин, 23 марта 1942 г.: «За отчетный период были расстреляны 2010 человек, из них 678 – евреи, 1 Попутно заметим, что даже эта проблематика еще далека от получения должного внимания со стороны зарубежных и отечественных исследователей; региональные особенности нацистской антицыганской политики изучены крайне недостаточно. 2 Чингене (çingene, мн. çingeneler), наряду с другим названием – kiptо – был общераспространенным термином, использовавшимся администрацией Османской империи для обозначения цыганского населения; оба названия были заимствованы турецкими чиновниками из греческой терминологии (yiftos и atsingani) [5, P. 131.]. 3 К сожалению, мы не знаем, какая именно часть крымских цыган исповедовала мусульманство, так как при проведении переписей населения советскими органами статистики этот вопрос не фиксировался. 4 Прослеживаются параллели между названием этой группы и этнонимом одной из групп цыган в Албании (кочевая группа kurbetë в Корче (Korcha), название которой, по сведениям Д. Кроу, происходит либо из арабского kurbetë и означает «навес», «палатка», либо из турецкого gurbet и означает «переселение», и связано либо с арабским gorbat («чужая земля») или с персидским ghorbat («изгнание») [6, P. 94.]. 5 Показательно, что сами названия данных групп ведут происхождение из татарского языка: даул (davul) – турецкий барабан, алтын (altin) – золото, сепет (sepet) – корзина, аю (ayu) – медведь. http://www.softwarelabs.com http://www.softwarelabs.com 444 445 359 коммунистов, 153 партизана, 810 – асоциальных элементов, цыган, душевнобольных и саботажников» [8, p. 318]. – Отчет об оперативной ситуации № 190, Берлин, 8 апреля 1942 г.: “За исключением небольших групп, еще появляющихся периодически в северном Крыму, там больше нет евреев, крымчаков и цыган. … За вторую половину марта казнен 1501 человек, среди них 588 евреев, 405 коммунистов, 247 партизан, 261 асоциальный элемент, в том числе цыгане” [8, p. 325]. Как можно убедиться по отчетам карательных органов, цыгане, в отли- чие от евреев, в основном не выделялись в отдельную категорию жертв и рассматривались эсэсовцами в Крыму исключительно как асоциальные элементы и саботажники и наряду с таковыми – независимо от их реальных занятий, профессиональной принадлежности или социального статуса. Неоднородная профессионально-клановая структура цыганского населения, как мы видим по источникам, также не имела никакого значения для кара- тельных органов, которые предпочитали обращаться с цыганами как с моно- литной группой, без учета ее внутренних особенностей. Таким образом, сам по себе факт принадлежности к этой этнической группе в ноябре 1941 г. – первой пол. 1942 г. являлся смертным приговором для крымских цыган. Между тем, такая оценка социального статуса и образа жизни цыган противоречила оценке, данной другим оккупационным органом, хотя и гораздо менее влиятельным на полуострове – гражданской администрацией генералкомиссариата “Таврия”. По их мнению, изложенному в отчете “Vorläufige Angaben über die Krim” (“Предварительные данные о Крыме”) от 15 декабря 1941 г., цыгане на основании анализа материалов переписей населения признавались “оче- видными городскими жителями” (75%), по роду занятий большинства – извозчиками, мелкими торговцами, кузнецами, ювелирами и музыкантами [9]. Такие данные никак не давали оснований считать всех представителей этой этнической группы кочевыми и тем более “асоциальными” – но, повто- рим, не гражданские чиновники Министерства оккупированных восточных территорий, а СС в сотрудничестве с вермахтом определяли здесь политику по данному вопросу. Первичные свидетельские показания, легшие в основу актов Крымской Чрезвычайной государственной комиссии по установлению злодеяний не- мецко-фашистских захватчиков (далее – ЧГК, действовала в Крыму с июня 1944 г. по май 1945 г.) [10], позволяют, хотя бы частично, реконструировать обстоятельства расправ оккупантов с цыганским населением в различных местах полуострова. В Евпатории, по свидетельству пережившего расстрел цыгана, кустаря- одиночки, в начале 1942 г. немецкие власти сообщили всем цыганам, что им следует явиться на регистрацию. Однако цыгане на регистрацию не явились, стали скрываться. Тогда немцы стали организовывать облавы, за- ключили под стражу более 1000 человек по Евпатории. Цыганская слободка была оцеплена войсками, цыган стали загружать в беспорядке в грузовые автомобили, маленьких детей просто бросали в автомашину и свозили на Красную горку к противотанковому рву, где их расстреляли. Я лично находился во втором ряду предназначенных к расстрелу, и переднего убило, и меня ранило в плечо, и трупы упавшие привалили меня, таким образом я раненый остался, и после того как стрельба утихла и пре- кратился, я вылез из-под трупов и скрылся в соседней деревне [11]. В итоговом акте городской евпаторийской ЧГК отмечалось, что в городе “путем массовых расстрелов уничтожено все население евреев, крымчаков и цыган” [12]. В Керчи, по свидетельству цыгана, по профессии кузнеца, прожи- вавшего до оккупации в пос. Камыш-Бурун и также пережившего расстрел, 29 декабря 1941 г. все цыганские семьи были арестованы и направлены в тюрьму. На следующий день цыган поместили в 12 автомашин и вывезли к противотанковому рву. Охрана состояла из румын, а у Багеровского рва на расстоянии 50 метров стояли немецкие солдаты с автоматами. Людей разгружали с автомашин по очереди и направляли к противотанковому рву. Там люди падали в ров от выстрелов немецких автоматчиков. Об обстоятельствах своза убитых цыган в Джанкой сообщала джанкой- ской ЧГК свидетельница – русская женщина, проживавшая недалеко от места событий. О выгрузке трупов цыган из душегубок в это время в этом месте сооб- щал и другой свидетель. По его словам,“мне от людей стало известно, что немцы на этих машинах вывезли полностью одну цыганскую деревню, расположенную в 12 км от Джанкоя” [12]. По заключению джанкойского отделения ЧГК, 19 мая 1944 г. в северо-восточной части Джанкоя по дороге на Чонгар были произведены раскопки и установлено, что в марте 1942 г. были уничтожены путем отравления в машинах-душегубках около 200 че- ловек советских граждан, по национальности цыган, которые подвозились этими машинами ко рву и беспорядочно набрасывались в несколько слоев, а затем зарывались [13 л. 17 об]. Источники показывают, что нацисты использовали местные коллабо- рантские муниципальные структуры – городские управы – для того, чтобы http://www.softwarelabs.com http://www.softwarelabs.com 446 447 установить численность цыганского населения. В Феодосии на 10 декабря 1941 г. в числе 28 434 жителей города были зарегистрированы 10 цыган [14, л. 12]. В Старом Крыму в марте 1942 г. список цыган, проживающих в городе и окрестностях, был составлен городским головой К.К. Арцишев- ским. Список был составлен на двадцать человек – в него были включены все цыгане, проживавшие в этом городе. По свидетельству Арцишевского, список им был передан в жандармерию, и по этому списку все цыгане немецкой жандармерией были арестованы, увезены в Феодосию и там расстреляны [15]. В Симферополе, по воспоминаниям очевидцев, операция по сбору цыган в Цыганской слободке была проведена 9 декабря 1941 г. – в тот же день, когда нацисты собрали крымчаков города. По свидетельству адъю- танта командира айнзатцгруппы «Д» Г.Г. Шуберта, данному им в ходе Нюрнбергского процесса, он как полномочный представитель командира айнзатцгруппы О. Олендорфа по распоряжению шефа инспектировал про- цедуру сбора и казни симферопольских цыган. Я направился в цыганский квартал Симферополя и наблюдал за по- грузкой людей, которых планировалось расстрелять, в грузовик. Я позабо- тился о том, чтобы погрузка была проведена как можно быстрее и чтобы не было инцидентов со стороны остального населения. Кроме того, я следил, чтобы приговоренных людей не били во время погрузки [16, p. 582]. По данным одного из свидетелей, в декабре 1941 г. – январе 1942 г. в Симферополе были уничтожены от 800 до 1000 цыган [17]. Динамику реше- ния «цыганского вопроса» иллюстрируют цифры статистического бюро городской управы Симферополя. По состоянию на 1 ноября 1941 г. (начало оккупационного периода), по сведениям статистбюро горуправы, на учете в городе находились 1700 цыган [18]. По “сугубо ориентировочным расче- там”, на 1 января 1942 г., когда прошла волна уничтожения цыган в городе, городская управа насчитывала 1100 цыган [18]. На 1 января 1943 г. в Сим- ферополе по данным того же статистического бюро оставалось только 8 цыган [19, л. 2]. Тем не менее, по словам очевидцев, многим цыганам удалось избежать расстрелов путем своевременного бегства из города. Кроме того, спастись помогали попытки выдать себя за крымских татар, что было возможно бла- годаря языковой и религиозной схожести. Наиболее же существенным было то, что этот процесс не был односто- ронним: не только отдельные цыгане пытались выдать себя за крымских татар, но крымскотатарская администрация (в каждом городе и районном центре были образованы Мусульманские комитеты) предприняла особые меры, чтобы защитить цыганское меньшинство – по крайней мере, ту его часть, которая исповедовала мусульманство. По устойчивым по сей день в исторической памяти крымскотатарской интеллигенции данным, в разгар кампании по сбору и уничтожению цыган в Симферополе за них с ходатайством перед немецким командованием выступил крымскотатарский Мусульманский комитет, и массовые преследования цыган после этого пре- кратились [19, С. 2.]. Поскольку этот орган возник в конце декабря 1941 г. – начале января 1942 г., уже немного цыган в Симферополе могли восполь- зоваться плодами его ходатайств. Учитывая, что нацисты делали определен- ную ставку на привлечение крымских татар на свою сторону, а также то, что основная часть цыган к этому времени была уже уничтожена и немцам не составляло труда позволить себе такой жест, эта версия представляется не лишенной оснований. Олендорф в ходе Нюрнбергского процесса также показывал, что решение “цыганского вопроса” в Симферополе проводилось не столь прямолинейно и было осложнено фактором одинаковой религиоз- ной принадлежности цыган и крымских татар: “[в идентификации цыган] были определенные трудности, так как некоторые цыгане – если не все – были мусульманами. В связи с этим мы считали важным не портить отношения с татарами, и поэтому мы для этой работы [по поиску и уничтожению цыган. – М.Т.] брали людей, хорошо знавших обстановку и население” [20, p. 290]. Вероятно, за этими бюрократическими формулировками командира айнзатцгруппы «Д» стояли переговоры и консультации с Мусульманским комитетом и выделение затем последним своих консультантов, которые непосредственно «на месте» решали, кто из цыган является необходимым, а кого можно отдать карательным органам. Во всяком случае, действительно, в Симферополе после уничтожения цыган как группы в декабре 1941 г. преследования отдельных оставшихся одиночек прекратились. Об этом сообщал и очевидец Х.Г. Лашкевич: “…часть цыган не успели захватить, а затем пощадили по неизвестным мне причинам и не стали больше их преследовать” [21. C.93]. Интересно, что выходившая на крымскотатарском языке газета “Азат Кърым” (Освобож- денный Крым), которая являлась органом симферопольского Мусуль- манского комитета, 27 марта 1942 г. поместила познавательную статью об одной из цыганских групп полуострова, самоназвание которой было турк- мены. Автор Н. Сейдаметов утверждал, что крымские цыгане “родственны с иранскими племенами”, а от других [цыган] “туркмены отличаются своим языком, своими обрядами и поведением”. Никаких негативных оценок цыган http://www.softwarelabs.com http://www.softwarelabs.com 448 449 материал не содержал. По всей вероятности, таким косвенным образом редакция попыталась разъяснить татарскому населению положение по “цыганскому вопросу”, дать понять, что исламизированное цыганское население не должно подвергаться преследованиям, и таким образом легитимизировать его присутствие на полуострове. Еще более рельефно “мусульманский фактор” выступил в Бахчисарае, где, по различным свидетельствам из устных источников, цыганское население не пострадало вовсе. Устная традиция старожилов Бахчисарая содержит историю о том, что когда цыгане уже были собраны для «пере- селения», городской голова грек-мусульманин Фенеров “пошел к плачущей толпе и попросил [немецкого] офицера отобрать троих [цыган] по своему усмотрению, что и было сделано. Фенеров завел их в штаб и попросил перед немцами снять – пардон – штаны. Перед изумленными немцами предстали… мусульмане. Фенеров же сказал, что не может быть далее головой в городе, где расстреливают мусульман. Репрессии были отменены” [22, C.5]. По всей вероятности, это – мифологизированная версия событий; скорее всего, реальность была сложнее и многообразнее, и усилия по спасению цыган, были предприняты не только муниципальной администрацией, но и существовавшим также в Бахчисарае Мусульманским комитетом, а ходатайства были представлены не за всех цыган, а в первую очередь за тех, кто десятилетиями жил рядом, ходил в ту же мечеть, говорил на том же языке и занимался нужным и привычным для соседей ремеслом или торговой деятельностью. В сельской местности полуострова “цыганский вопрос” решался на протяжении первой половины 1942 г. также одновременно с “еврейским” вопросом. Проживание цыган в селах полуострова и их интеграция в сельское хозяйство явились результатом предпринимавшихся советской властью в 1920–30-х гг. попыток привлечь цыганское население к производительному земледельческому труду [23]. Многие цыганские семьи вели оседлый образ жизни и трудились в колхозах Биюк-Онларского, Джанкойского, Старо-Крымского, Колайского и других районов. Идентификация и учет всего, в том числе и цыганского населения осуществлялась по инициативе и приказам полевых комендатур, которые отдавали распоряжения о регистрации местного населения районным старостам, а те передавали их сельским старостам. Документы свидетель- ствуют о широком участии местной администрации – сельских старост и вспомогательной полиции – в регистрационных мероприятиях, в сборе цыганского населения в разных деревнях. Собственно же истреблением цыган занимались подразделения айнзатцгруппы «Д» и подразделения полевой жандармерии. Обратим внимание на то, что в сельской местности так же, как и в городах, карательные подразделения не делали различий между оседлыми и кочевыми цыганами. Достаточно было того, что в определенном месте компактно проживала группа цыган или даже не- сколько семей – пусть даже вполне “социально обустроенных” и инте- грированных в местную хозяйственную систему – чтобы она была включена в круг подлежавших уничтожению. Так, в деревне Карагоз Старо-Крымского района проживала семья цыган Буралиевых. Мать и отец работали в колхозе «2-я пятилетка», дочери учились в школе. По сообщению свидетеля, данному старо-крымской ЧГК: “…в феврале 1942 г. подъехала грузовая машина к дому, где жили Буралиевы. В машину были погружены все члены семьи и отвезены в Старый Крым. … Больше этих людей мы никогда не видели, но предполагаю, как я, так и односельчане, что все они расстреляны, так как в период после высадки десантных войск в Крыму немцы беспощадно убивали евреев, крымчаков, цыган” [24, л. 142.]. Из деревни Джума-Эли Старо-Крымского района была вывезена и расстреляна семья Асановых из семи человек [24, л. 88.]. На станции Биюк- Онлар 15 января 1942 г. были расстреляны Фурсенко Петр и его семья из шести человек из деревни Джайчи Биюк-Онларского района “за нацио- нальную принадлежность как цыгане” [25]. В Колайском районе были уничтожены: в деревне Терепли-Абаш – 32 цыгана, Арлин-Барин – 6 цыган, Нем-Барин – 8 цыган, Ширин – 2 цыгана, Михайловка – 2 цыгана, в колхозе “Большевик” – 25 цыган, в деревне Авлач – 2 цыгана, в колхозе “8 марта” – 3 цыгана [26]. В деревне Абаклы-Тома Джанкойского района в марте 1942 г. староста сельской управы Джемадин М. и его заместитель Абдураман А. и писарь сельской управы Ажди-Амет С. по заданию немецкой жан- дармерии составили списки на 60 цыган, проживавших в этой деревне; 28 марта, когда в деревню прибыла автомашина-«душегубка», они принимали участие в сборе цыган и погрузке их в эту автомашину. Впо- следствии было установлено, что эти цыгане были умерщвлены и трупы их были выброшены в северо-восточной части Джанкоя [27]. В соседней деревне Бурлак-Тома проживавшие в этой деревне 45 цыган были так же с помощью местного старосты Матвея Ивановича К. и полицейских Климентия П. и Л. цыгане были собраны и погружены в «душегубку». Подчеркнем: эти цыгане не были кочевой, пришлой и поэтому чужерод- ной для местного населения группой – напротив, по словам одного из http://www.softwarelabs.com http://www.softwarelabs.com 450 451 свидетелей, все они “являлись коренными жителями с. Бурлак-Тома, до войны состояли членами нашего колхоза и хорошо работали. Среди удушенных были … и молодые комсомольцы, и старики” [27, № 18834, л. 57об]. После освобождения полуострова вышеназванные бывшие полицей- ские и сельские старосты отрицали, что им было известны цели регистрации цыганского населения, планы немцев и назначение автомобиля-душегубки. Вероятно, это было действительно так – местные коллаборационисты пы- тались просто избавиться от цыган не в последнюю очередь с целью завла- деть их имуществом, и, скорее всего, не утруждали себя раздумьями об их дальнейшей судьбе. Сложно сказать, как они повели бы себя в том случае, если бы заранее знали о том, что ждет тех, на кого они предоставляли властям регистрационные списки. Однако, когда цыгане были увезены и об их уничтожении стало известно, это не помешало старостам и полицей- ским присвоить себе имущество жертв. Так, А. взял себе брюки, сарафан, матрац и другие вещи, М. – платье, патефон, костюм, туфли и другие вещи. П. свидетельствовал: “из оставшегося от удушенных цыган хлеба я выменял за 60 яиц два центнера пшеницы и в обмен за 4-месячного поросенка и 60 штук яиц я получил от немцев одну корову, принадлежавшую этим же цыганам” [27, № 9775, лл. 14, 26, 27]. Роль местной администрации в идентификации цыган и передаче све- дений о них немецким властям подчеркивается следующим обстоя- тельством: по единодушным послевоенным утверждениям многих свиде- телей, цыгане жили не только в этих, но и во многих других селах Джанкой- ского района – и везде остались живы, так как старосты тех сел не предоста- вили немецкой администрации сведения о “своих” цыганах, выдавая их, как правило, за татар [27, № 18834, лл. 57об, 65, 78]. С чем это было связано – объяснить непросто. По одному из наших предположений, сельская админи- страция могла действительно искренне считать их скорее татарами (опять же, в силу религиозно-культурной схожести с последними). По другому предположению, старосты этих сел могли догадываться о том, что грозит этим цыганам, и поэтому отважились на подобную фальсификацию. Неко- торый свет на вопрос о национальной идентификации могут пролить после- военные показания родственников погибших. Во время дачи показаний советским органам госбезопасности они, во-первых, фиксировали самих себя как татары, и, во-вторых, настаивали на том, что погибшие по нацио- нальности были крымскими татарами, но были выданы старостами немцам как “татарские цыгане”. Так, один из них, зафиксированный в протоколе допроса как татарин, показывал: “В марте 1942 г. во время оккупации немцами нашего района часть татарского населения в числе 45 человек были собраны местным старостой Криворучко под видом татарских цыган, тогда как это было все оседлое население татары, рабочие, бедняки. Лично я был очевидцем, как всех арестованных во дворе у старосты Криворучко посадили немцы в подо- шедшую машину-душегубку” [27, № 18834, лл. 47-48]. Налицо тот факт, что в обществе не было однозначного мнения относительно национальной при- надлежности этой группы населения. Одни, в том числе сами жертвы, пред- почитали считаться татарами, другие, в том числе и часть крымскотатар- ского населения, не спешили принимать чингене за своих. Это двойственное положение, не игравшее существенной роли в мирное время, сыграло перво- степенную и порой трагическую роль в событиях периода оккупации, когда критерий национальной принадлежности стал определяющим. Как и в городах, в деревнях уничтожение цыган также не было доведено до конца. Так, по отчету евпаторийской полевой комендатуры № (V) 810 от 9 июля 1942 г., согласно сообщениям районных старост в Евпаторийском районе все еще проживали 76 цыган среди общего населения района 91910 человек [28, p. 1]. В общем по Крыму, как сообщалось в отчете айнзатцгруппы «Д» от 8 апреля 1942 г., “за исключением небольших групп, все еще появляющихся на севере Крыма, на этой территории больше нет евреев, крымчаков и цыган”. Однако по сведениям армии, по отчету центра тыловой области № 553 (Korück 553) в отдел O.Qu./Qu.2 штаба 11-й армии от 15 июля 1942 г., на полуострове среди 573 428 человек мирного населения насчитывалось 405 цыган [29]. Последние сведения об уничтожении цыган датируются серединой 1942 г. – более поздних свидетельств об этом нам не известно. Это, однако, не означало, что цыган на полуострове больше не осталось. В Центральном штабе партизанского движения в Москве, куда посту- пали агентурные сводки об обстановке в регионах, располагали сведениями об оккупационной политике в Крыму по отношению к цыганам. “Немцы начали разрешать национальный вопрос с того, что полностью уничтожили евреев и цыган”, – сообщалось в агентурной справке за октябрь 1942 г. начальнику ЦШПД Пономаренко от начальника ЮШПД Селезнева [30, д. 623, л. 123]. Однако несколько месяцев спустя эта информация подверг- лась корректировке. В агентурной справке на 1 июля 1943 г. замначальника ЦШПД Бельченко от уполномоченного штаба партизанского движения в Крыму Булатова значилось: “Еврейское население подвергается полному физическому уничтожению, крымчаки и частично цыгане также (выделено нами. – М.Т.)” .[30, д. 741, л. 39об.]. http://www.softwarelabs.com http://www.softwarelabs.com 452 453 То, что некоторая часть цыганского населения пережила оккупацию, подтверждается и фактом последующей депортации из Крыма советской властью цыган весной-летом 1944 г. вместе в крымскими татарами, армянам, болгарами и греками. В официальных документах НКВД – телеграммах, справках и статистических отчетах о ходе депортации – цыгане не были выделены в отдельную категорию. По всей видимости, в спешке органы внутренних дел приняли оставшихся в живых цыган за татар (по такой же причине были депортированы по ошибке и некоторые представители другой тюркизированной крымской этнической группы, не входившей в инст- рукции НКВД – караимы). Однако позже, в 1949 г. в МВД была подготовлена справка о тех, кто в качестве “прочих” был депортирован из Крыма наряду с “основным контингентом”; в их числе числилось 1109 цыган [31, с. 114]. Среди прибывших в июле 1944 г. из Крымской АССР в Гурьевскую область Казахской ССР 4286 переселенцев наряду с болгарами, греками, армянами, татарами и караимами значились и цыгане [32, с. 97]. В 1948 г. в МВД обсуждался вопрос о ходатайствах об освобождении из-под спецпоселения тех, кто во время выселения не мог доказать свою национальную принадлежность – среди них также фигурировали крымские цыгане [33, с. 103]. По сведениям партийных органов, из одного лишь сельского Кировского района Крыма в конце июня 1944 г. были депор- тированы “цыган 16 семей или 111 человек, из них мужчин 16, женщин 31 и детей 64 человека” [34]. По всей вероятности, депортирована была именно та оставшаяся в живых группа крымских цыган, которая была максимально близка по языковой и культурной принадлежности к крымским татарам; горькая ирония судьбы заключалась в том, что, будучи по этой причине спасенными от преследований нацистов, цыгане по этой же причине были репрессированы вернувшейся советской властью. Так или иначе, есть осно- вания считать, что нацистскую оккупацию в Крыму пережили более тысячи цыган. Вышесказанное приводит к выводу, что цыганское этническое мень- шинство на полуострове было обречено на уничтожение до тех пор, пока оккупационные власти не начали учитывать некоторые обстоятельства, основанные на местной специфике данного региона. После истребления более-менее значительных общин власти не утруждали себя поиском остав- шихся одиночек, как они делали по отношению к евреям. Переполненная антисемитскими пропагандистскими материалами, русскоязычная крым- ская пресса (газеты “Голос Крыма”, “Феодосийский Вестник”, “Евпаторий- ские известия”, “Сакские известия” и др.) не посвящала «цыганскому вопросу» ни строчки6. Нам не известно ни одного случая, когда бы на цыган были предоставлены доносы в СД либо местную полицию, как это постоян- но делалось в отношении евреев. Избежавшие волны массового уничто- жения в городах и деревнях полуострова в конце 1941 – первой половине 1942 г., цыгане впоследствии не вызывали повышенного внимания у оккупационных властей7. Ряд фактов свидетельствуют о том, что некоторые цыгане несли службу во вспомогательных коллаборационистских формированиях, созданных на полуострове. Так, в качестве командира отделения в 147-м добровольческом татарском батальоне служил уроженец Евпатории, малограмотный цыган Ильяс А., по профессии артист [37]. В 152-й добровольческий татарский батальон в марте 1943 г. поступил на службу рядовым другой цыган, Куртмамбет С. [37, т. 38, л. 85.]. В охранной роте при симферопольском отделении СД также несли службу цыгане: Риза Г., уроженец г. Симферо- поля, до войны по профессии музыкант-гитарист – он “служил в роте рядо- вым добровольцем, как и все носил военную форму солдата немецкой армии, имел личное оружие. Он так же стоял на постах по охране арестованных советских граждан, содержавшихся во внутренней тюрьме СД” [38]; Анафий С., проживавший до войны в «цыганской слободке» Симферополя, по словам одного из бывших сослуживцев, имевший в роте репутацию «заядлого» участника конвоирования арестованных в СД советских граждан на расстрелы [38, т. 4, л. 9, 65]. Известны также случаи службы цыган – наряду с представителями других национальных групп – в качестве осведомителей СД. Бывший служащий городской управы г. Карасубазара сообщал, что в числе шести известных ему осведомителей на службе для карасубазарского отделения СД состояли цыгане Молдаванов Амет, Фурунджиев Юнус, Шаматовский [39]. 6 Напротив: после того, как в ноябре 1943 г. в Симферополь прибыл и начал свои выступления известный русский певец-эмигрант Петр Лещенко, газета «Голос Крыма» в выпуске от 5 декабря поместила следующий текст: «В пятницу 3 декабря выступил по радио известный за границей исполнитель цыганских ро- мансов и жанровых песен, эмигрант Петр Лещенко. Он исполнил на русском языке четыре песенки, в том числе “Прощай, мой табор” и свою коронную песен- ку – “Чубчик”» [35, с. 37]. 7 Примечательно, что аналогичные радиопередачи, содержавшие исполнение цыганского песенного творчества, транслировались и по проводному радио в оккупированных областях России [36, с. 375]. http://www.softwarelabs.com http://www.softwarelabs.com 454 455 Как следует интерпретировать службу в карательных структурах пред- ставителей этнической группы, большая часть которой была уничтожена оккупантами? Была ли это служба по убеждениям, или по принуждению, или из страха быть обнаруженным и причисленным к числу тех, кто под- лежал уничтожению? Из послевоенных свидетельств – допросов их сослуживцев, следует, что на низовом уровне, на уровне рядовых и взводных в роте СД их национальная принадлежность была хорошо известна. Однако о том, выходили ли эти сведения за пределы крымскотатарского руководства добровольческих формирований, мы не знаем. Вероятней всего, до немец- кого командования подразделений слухи об этом так и не дошли. С., который в охранной роте СД официально числился крымским татарином, позже объяснял советским следственным органам свою службу в карательных подразделениях давлением со стороны Мусульманского комитета и угрозой расправы в случае несогласия: В действительности я по национальности цыган, а немцы расстре- ливали цыган. … представитель Мусульманского комитета по имени Эннан знал, что мы цыгане и угрожал, что выдаст нас нем- цам. Я не намеревался вступать в добровольческий татарский батальон, но в то время сложилась такая обстановка, что вся наша семья могла быть расстреляна. Мы в семье поговорили и все решили, что я должен пойти в Мусульманский комитет и добро- вольно записаться в немецкую армию [40]. Очевидно, что в этом и аналогичных случаях угроза расправы приво- дила к решению как можно более тщательно замаскировать свою этни- ческую принадлежность и старательной службой обезопасить себя от возможных подозрений; сугубо личностные мотивы к спасению брали верх над ощущением этнопсихологической общности с уничтоженными. Однако стоит учитывать в то же время, что мотивы службы могли быть и иными – но советским следственным органам они были охарактеризованы как ре- зультат принуждения лишь для того, чтобы снять с себя ответственность и отвести обвинение в коллаборации по собственной инициативе. Подводя итоги, отметим: события в занятом нацистами Крыму и суще- ствующие, хотя и не введенные в полном объеме в научный оборот источ- ники позволяют нам сделать вывод о том, что местное население в специфи- ческих условиях оккупации могло играть существенную роль в меропри- ятиях оккупантов по “цыганскому вопросу”. Отметим, что Крым не являлся единственным регионом, где фактор мусульманской религиозной принадлежности сыграл спасительную роль в судьбе многих цыган. Здесь можно провести определенную параллель с участью цыганского населения в Независимом государстве Хорватия. Там местные профашистские власти – усташи – благодаря вмешательству боснийского исламского духовенства в 1941-1942 гг. пощадили и не включили в депортации так называемых “белых цыган”, которые являлись мусульманами, были глубоко ассимилированными и постепенно теряли свой язык и обычаи (в отличие от двух других групп цыган, čergaši и karavlasi, которые вели кочевой образ жизни, были ассимилированы в меньшей степени и подверглись депортациям) [41]. Неодинаковая позиция сельских старост и глав муниципалитетов, ответственных за регистрацию цыган, а также служащих коллаборантских формирований, не афиширо- вавших факт цыганской принадлежности своих сослуживцев, а главное – позиция Мусульманских комитетов, благодаря которой многим предназна- ченным к уничтожению удалось уцелеть, – все это демонстрирует важность исследовательского интереса к этому звену оккупационной системы и необходимость введения в оборот новых групп источников. Источники и литература: 1. Бессонов Н. Геноцид цыган Украины в годы Великой отечественной вой- ны // Рома в Українi. Iсторичний та етнокультурний розвиток циган (рома) України (XVI–XX ст.) Матер. Мiжнарод. кругл. столу 3 листоп. 2006 р. – Севастополь, 2006. – С. 4–28. 2. Hilberg R. Perpetrators. Victims. Bystanders: The Jewish Catastrophe, 1933- 1945. – New York: HarperPerennial, 1992. – 340 p. 3. Виховуємо людину і громадянина: Навчально-методичній посібник / Упор. С. Буров, О. Войтенко, І. Костюк. – Дрогобич: Відродження, 2006. – С. 111. 4. Государственный архив в Автономной Республике Крым (далее – ГААРК), 5. Ginio E. Neither Muslims nor Zimmis: The Gypsies (Roma) in the Ottoman State // Romani Studies 5, Vol. 14. – No. 2 (2004). 6. Crowe David M.. Muslim Roma in the Balkans // Nationalities Papers. – 2000. – Vol. 28. – No. 1. 7. Подробнее о социально-профессиональной и культурной истории цыган Крыма см.: Араджиони М.А. Крымские цыгане. – В кн.: Хрестоматия по этнической истории и традиционной культуре старожильческого населения Крыма. Ч. 1. Мусульмане: крымские татары, крымские цыгане. / Ред.-сост. М.А. Араджиони, А.Г. Герцен. – Симферополь: Таврия-Плюс, 2004. – С. 21-28; Араджиони М.А. Крымские цыгане. – В кн.: От киммерийцев до крымчаков. Народы Крыма с древнейших времен до конца XVIII века. – Симферополь: Доля, 2004. – С. 241-253; Зейналиева Э.С. Цыгане Крыма: кочевье длиной в сотни лет // http://www.softwarelabs.com http://www.softwarelabs.com 456 457 Культурно-этнографический туризм в Крыму. Справочное научно-методическое пособие. – Симферополь, 2004. – С. 155-157. 8. The Einsatzgruppen Reports. Selections from the Dispatches of the Nazi Death Squads’ Campaign Against the Jews // Ed. by Y. Arad, Sh. Krakowski, S. Spector. – New York: Holocaust Library, 1989. 9. YIVO archives, RG-215 (Berlin Collection), BOX #36, folder OCC. E.4-18, pp. 2-22. 10. Об особенностях документов ЧГК как исторического источника по истории Холокоста и других нацистских преступлений, см.: Feferman K. Soviet investigation of Nazi crimes in the USSR: Documenting the Holocaust // Journal of Genocide Research. – 2003. – № 5(4). – Р. 587-602. 11. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 7021, оп. 9, д. 35, л. 34. 12. ГААРК, ф. Р-1289, оп. 1, д. 5, л. 27. 13. ГАРФ, ф. 7021, оп. 9, д. 193,. 14. ГААРК, ф. Р-1458, оп. 1, д. 4, л. 122. 15. Архив ГУСБУ в АРК, архивно-следственное дело № 10135, лл. 134, 205об. 16. Trials of War Criminals before the Nuerenberg Military Tribunals. Vol. 4 (Einsatzgruppen Case). 17. The United States Holocaust Memorial Museum Archives, RG-06.025*05 (Из протокола допроса свидетеля Велиева И.М.). 18. ГААРК, ф. Р-1302, оп. 1, д. 9, л. 6. 19. Адильша оглы Р. Куда подевались крымские цыгане // Кърым. – 1994. – №48. 20. Trials of War Criminals before the Nuerenberg Military Tribunals. 21. Из дневника Х.Г. Лашкевича // Передайте детям нашим о нашей судьбе. – Симферополь: БЕЦ «Хесед Шимон», 2002. 22. Мемиш Р. Забытое племя // Голос Крыма. – 1998. – 4 сентября. 23. Так, в 1926-1928 гг. в результате политики поощрения перехода цыган к оседлому земледельческому труду в Крыму, на Украине и Северном Кавказе осели около 5000 цыган (Кроу Д. Вказ. пр. – С. 208). 24. ГААРК, ф. Р-1289, оп.1, д. 6, 25. ГАРФ, ф. 7021, оп. 9, д. 34, л. 96. 26. ГААРК, ф. 1289, оп. 1, д. 12, л. 36-44 об. 27. Архив ГУСБУ в АРК, архивно-следственное дело №7214, лл. 132-135. 28. Yad Vashem archives, Record Group O 51, file 185/I, doc. 12,. 29.Yad Vashem archives, Record Group O 51, file 185/II, doc. 1, p. 1. 30. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 69, оп. 1. 31. Справка о количестве лиц других национальностей, находящихся на спецпоселении, выселенных с немцами, с выселенцами Кавказа, Крыма, но не входящих в состав семей этих контингентов // Депортация народов Крыма / Сост. Н.Ф. Бугай – М.,: Инсан, 2002. 32. Из докладной записки в ОСП НКВД наркома внутренних дел Казахской ССР Богданова. – Там же. 33. Перечень № 2 вопросов по работе среди выселенцев-спецпоселенцев, обсуждавшихся на совещании у заместителя министра внутренних дел СССР генерал-лейтенанта Рясного. – Там же. 34. ГААРК, ф. П-1, оп. 1, д. 2262, л. 5 (Информационная записка секретарю Крымского обкома ВКП(б) Тюляеву из Кировского РК ВКП(б) по вопросу спецпереселения болгар, греков, армян и др. от 1 августа 1944 г.). 35. Гуркович В.Н. Русский певец Петр Лещенко, офицер Румынской армии в Крыму в 1943-1944 годах // Историческое наследие Крыма. Журнал Республикан- ского комитета по охране памятников Автономной Республики Крым. – 2003. – № 1. 36. Ковалев Б.Н. Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941– 1944. – Москва: Аст, 2003. 37. Архив ГУСБУ в АРК, архивно-следственное дело № 20404, т. 37, л. 273. 38. Архив ГУСБУ в АРК, архивно-следственное дело № 20423, т. 1, л. 155; т. 4, л. 14, 65. 39. ГАРФ, ф. 7021, оп. 9, д. 80, л. 34. 40. Архив ГУСБУ в АРК, архивно-следственное дело № 20423, т. 5, л. 101. 41. Подробнее см.: Jelinek Yе.A. Bosnia – Herzegovina at War: Relations between Moslems and Non-Muslems // Holocaust and Genocide Studies. – 1990. – № 3. – Р. 289; Biondich M. Persecution of Roma-Sinti in Croatia, 1941-1945 // Roma and Sinti: Understudied Victims of Nazism, p. 36-38; Trubeta S. “Gypsiness,” Racial Discourse and Persecution: Balkan Roma during the Second World War // Nationalities Papers. – 2003. – Vol. 31. – No. 4. – Р. 505-506. Тяглій Михайло. Кати-жерви-спостерігачі: протиромська політика нацистів в окупованій Україні і позиція місцевого населення (на прикладі Криму): методо- логічні зауваження У статті розглянуто вплив місцевого населення на проведення нацистськими окупаційно-каральними структурами антициганської політики в окупованому Кри- му. Запропоновано методологічну модель дослідження цього питання для подаль- ших реконструкцій долі циган окупованої України. Тяглий Михаил. Палачи-жертвы-наблюдатели: нацистская антицыганская политика на оккупированной Украине и позиция местного населения (на примере Крыма): методологические замечания В статье рассмотрено влияние местного населения на проведение нацист- скими оккупационно-карательными структурами антицыганской политики в http://www.softwarelabs.com http://www.softwarelabs.com 458 оккупированном Крыму. Предложена методологическая модель исследования этого вопроса для следующих реконструкций судьбы ромов на территории оккупированной Украины. Tyahlyi Mykhailo. Executioners-victims-observers: Nazi-antiroma policy on the territory of occupied Ukraine and position of the local population (on the example of the Crimea): methodological remarks The author investigated influence of the local population position on the execution of antigipsy policy by the Nazi in the Nazi occupied Crimea. Methodological model for the research of subsequent reconstructions of Roma destiny on the territory of Nazi occupied Ukraine has been proposed. http://www.softwarelabs.com http://www.softwarelabs.com

Схожі ресурси