Образы профессоров-иностранцев Харьковского университета начала XIX в. в воспоминаниях современников

В статье предпринята попытка выявления и анализа образов профессоров-иностранцев Харьковского университета начала ХІХ в., которые сложились в мемуарной литературе. Позиция иностранных ученых представлена в воспоминаниях профессора К.-Д. Роммеля, который довольно высоко оценивает научный потенциа...

Ausführliche Beschreibung

Gespeichert in:

Bibliographische Detailangaben
Datum:	2009
Hauptverfasser:	Посохов, С., Иващенко, В.
Format:	Artikel
Sprache:	Russian
Veröffentlicht:	Інститут української археографії та джерелознавства імені М.С. Грушевського НАН України 2009
Schriftenreihe:	Науковi записки. Збiрник праць молодих вчених та аспiрантiв
Schlagworte:	Влада і соціум кінця XVIII–XIX ст.: джерела локального виміру
Online Zugang:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/27024
Tags:	Tag hinzufügen Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Zitieren:	Образы профессоров-иностранцев Харьковского университета начала XIX в. в воспоминаниях современников / С. Посохов, В. Иващенко // Науковi записки. Збiрник праць молодих вчених та аспiрантiв. — Т. 19 (1). — К., 2009. — С. 631-642. — Бібліогр.: 22 назв. — рос.

Institution

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-27024
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-270242011-09-27T12:14:24Z Образы профессоров-иностранцев Харьковского университета начала XIX в. в воспоминаниях современников Посохов, С. Иващенко, В. Влада і соціум кінця XVIII–XIX ст.: джерела локального виміру В статье предпринята попытка выявления и анализа образов профессоров-иностранцев Харьковского университета начала ХІХ в., которые сложились в мемуарной литературе. Позиция иностранных ученых представлена в воспоминаниях профессора К.-Д. Роммеля, который довольно высоко оценивает научный потенциал иностранцев, прежде всего своих соотечественников – немцев. В записках современников-харьковчан также можно встретить весьма лестные отзывы о профессиональной деятельности иностранных ученых, однако в большинстве случаев источники мемуарного характера создают негативный образ профессора-иностранца. Корни этого феномена следует искать во взаимоотношениях иностранцев с местными жителями, которые рассматриваются мемуаристами через призму культурных различий, что находит отражение в сюжетах о языке общения, религиозных убеждениях, внешнем виде и особенностях быта иностранных ученых. У статті зроблено спробу виявити та проаналізувати образи професорів-іноземців Харківського університету початку ХІХ ст., що склались у мемуарній літературі. Позиція іноземних учених подана у спогадах професора К.-Д. Роммеля, який доволі високо оцінив науковий потенціал іноземців, передусім своїх співвітчизників – німців. У записках сучасників-харків’ян також можна зустріти схвальні відгуки щодо професійної діяльності іноземних учених, однак здебільшого джерела мемуарного характеру створюють негативний образ професора-іноземця. Коріння цього феномену слід шукати у взаємовідносинах іноземців з місцевими жителями, що розглядаються мемуаристами через призму культурних відмінностей, що знаходить відображення в сюжетах про мову спілкування, релігіозні уподобання, зовнішній вигляд та особливості побуту іноземних учених. The images of professors-foreigners of Kharkov University at the beginning of the 19th century, which have developed in memoir literature, are revealed and analyzed in the article. The position of scientists-foreigners is presented in the memoirs of Professor K.D. Rommel who highly appreciated scientific potential of foreigners, and first of all, his German compatriots. In the notes of contemporaries who were residents of Kharkov, the author found rather flattering responses about the professional work of scientists-foreigners; however, in most cases memoirs create a negative image of a professor-foreigner. We should look for the roots of the phenomenon in the relations of foreigners with natives who were considered by memoirists through the prism of cultural distinctions that finds reflection in plots about language, religious beliefs, appearance, and a way of life of foreign scientists. 2009 Article Образы профессоров-иностранцев Харьковского университета начала XIX в. в воспоминаниях современников / С. Посохов, В. Иващенко // Науковi записки. Збiрник праць молодих вчених та аспiрантiв. — Т. 19 (1). — К., 2009. — С. 631-642. — Бібліогр.: 22 назв. — рос. XXXX-0076 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/27024 ru Науковi записки. Збiрник праць молодих вчених та аспiрантiв Інститут української археографії та джерелознавства імені М.С. Грушевського НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
topic	Влада і соціум кінця XVIII–XIX ст.: джерела локального виміру Влада і соціум кінця XVIII–XIX ст.: джерела локального виміру
spellingShingle	Влада і соціум кінця XVIII–XIX ст.: джерела локального виміру Влада і соціум кінця XVIII–XIX ст.: джерела локального виміру Посохов, С. Иващенко, В. Образы профессоров-иностранцев Харьковского университета начала XIX в. в воспоминаниях современников Науковi записки. Збiрник праць молодих вчених та аспiрантiв
description	В статье предпринята попытка выявления и анализа образов профессоров-иностранцев Харьковского университета начала ХІХ в., которые сложились в мемуарной литературе. Позиция иностранных ученых представлена в воспоминаниях профессора К.-Д. Роммеля, который довольно высоко оценивает научный потенциал иностранцев, прежде всего своих соотечественников – немцев. В записках современников-харьковчан также можно встретить весьма лестные отзывы о профессиональной деятельности иностранных ученых, однако в большинстве случаев источники мемуарного характера создают негативный образ профессора-иностранца. Корни этого феномена следует искать во взаимоотношениях иностранцев с местными жителями, которые рассматриваются мемуаристами через призму культурных различий, что находит отражение в сюжетах о языке общения, религиозных убеждениях, внешнем виде и особенностях быта иностранных ученых.
format	Article
author	Посохов, С. Иващенко, В.
author_facet	Посохов, С. Иващенко, В.
author_sort	Посохов, С.
title	Образы профессоров-иностранцев Харьковского университета начала XIX в. в воспоминаниях современников
title_short	Образы профессоров-иностранцев Харьковского университета начала XIX в. в воспоминаниях современников
title_full	Образы профессоров-иностранцев Харьковского университета начала XIX в. в воспоминаниях современников
title_fullStr	Образы профессоров-иностранцев Харьковского университета начала XIX в. в воспоминаниях современников
title_full_unstemmed	Образы профессоров-иностранцев Харьковского университета начала XIX в. в воспоминаниях современников
title_sort	образы профессоров-иностранцев харьковского университета начала xix в. в воспоминаниях современников
publisher	Інститут української археографії та джерелознавства імені М.С. Грушевського НАН України
publishDate	2009
topic_facet	Влада і соціум кінця XVIII–XIX ст.: джерела локального виміру
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/27024
citation_txt	Образы профессоров-иностранцев Харьковского университета начала XIX в. в воспоминаниях современников / С. Посохов, В. Иващенко // Науковi записки. Збiрник праць молодих вчених та аспiрантiв. — Т. 19 (1). — К., 2009. — С. 631-642. — Бібліогр.: 22 назв. — рос.
series	Науковi записки. Збiрник праць молодих вчених та аспiрантiв
work_keys_str_mv	AT posohovs obrazyprofessorovinostrancevharʹkovskogouniversitetanačalaxixvvvospominaniâhsovremennikov AT ivaŝenkov obrazyprofessorovinostrancevharʹkovskogouniversitetanačalaxixvvvospominaniâhsovremennikov
first_indexed	2025-07-03T06:44:48Z
last_indexed	2025-07-03T06:44:48Z
_version_	1836607171852238848
fulltext	631 Обращаясь к начальной истории российских университетов, невоз- можно обойти вниманием профессоров-иностранцев, составляющих в этот период основу университетской корпорации. Только в Харьковском университете из 47 профессоров и адъюнктов, состоящих на службе с 1803 г. по 1814 г., 29 были иностранцами, из них 18 немцы, 7 имели славянское происхождение, 4 были французами [2, с.488]. В последние годы университетская историография, с одной стороны, пополнилась работами, освещающими вклад иностранных ученых в становление университетов Российской империи [1, 13], с другой – вышла на новый уровень, пытаясь в целом осмыслить пробле- му трансфера и адаптации университетской идеи из Европы в Россию на протяжении ХVIII и ХIХ ст. [5]. Еще одним шагом в этом направлении видится изучение образов иностранных профессоров (в данном случае – Харьковского универ- ситета), сложившихся в воспоминаниях их современников. на данный момент комплекс мемуарных источников по дореволюционной истории Харьковского университета опубликован [20] и уже стал объектом специального изучения [10], что в значительной степени облегчает разработку поставленной проблемы. Прежде всего, весьма интересным представляется сопоставление тех целей и задач, которые ставили перед собой выходцы из европей- Сергей ПОСОХОВ, Виктория ИВАщЕНКО (Харьков, Украина) * Статья подготовлена в рамках Международного исследователь- Статья подготовлена в рамках Международного исследователь- ского проекта «Ubi universitas, ibi Europa» («Трансфер и адаптация уни-Ubi universitas, ibi Europa» («Трансфер и адаптация уни- верситетского образования в России второй половины XVIII – первой чет- – первой чет- верти XIX в.»), поддержанного германским историческим институтом в Москве и Фондом герды Хенкель. Образы профессоров‑иностранцев Харьковского университета начала ХІХ в. в воспоминаниях современников* 632 ских университетов, с восприятием их деятельности местным сооб- ществом. Устремления многих европейских ученых, приехавших в начале ХІХ в. в Россию, выразил на страницах своих мемуаров Кристоф- Дитрих (Христофор Филиппович) фон Роммель. Получив блестящее образование на философско-литературных факультетах Марбургского и геттингенского университетов, Роммель начал преподавательскую деятельность в германии сначала как приват-доцент в геттингене, а с 1804 г. как экстраординарный профессор классической филологии в Марбургском университете. Уже через год талантливый ученый был утвержден в должности ординарного профессора, однако в условиях наполеоновских войн, когда ряд немецких университетов оказались под угрозой ликвидации, принял приглашение занять кафедру древней литературы в Харьковском университете. Кроме вполне понятного стремления быть дальше от театра боевых действий и обеспечить себе ближайшее будущее, Роммель, по его словам, «жаждал выступить в большем, более свободном круге деятельности, способствовать ра- спространению научной культуры на еще не обработанной земле, и это пересилило сыновнюю любовь к Родине» [17, с.86]. Как профессор Харьковского университета (1811–1814 гг.) Ром- мель стремился «основать в центре Украйны новый постоянный центр литературного и гуманистического образования» [17, с.153]. и далее, изображая собственную научную и педагогическую деятельность, сту- денчество, борьбу многочисленных университетских партий и групп, фигуры отдельных профессоров, Роммель прежде всего подчеркивал просветительскую миссию иностранных ученых. Так, пытаясь осмыслить суть постоянного противостояния росси- ян, немцев, французов, подданных австрийской империи, Х.Ф. Роммель отмечал: «Русские и иностранцы во всем отличались: с первыми мне приходилось иметь дела, когда они касались интересов государства, с другими я решал все литературные проблемы» [17, с.120]. В частности, с «рьяным ненавистником россиян, борцом за образование, литературу и философию» и. Шадом Роммель подготовил к изданию две части «Хрестоматии немецкого языка в прозе и стихах» [16, с.123]. В целом, Роммель очень высоко оценивал потенциал немецких ученых, преподававших в Харькове в начале ХІХ в. Он говорит о «чу- десном математике и астрономе» и. гуте, «чрезвычайно старательном фармацевте» Ф. гизе, «гениальном враче и ветеринаре» Ф. Пильгере, подающем большие надежды преподавателе политической экономии наУКОВІ ЗаПиСКи. Т.19. Кн.1. Ін-т укр. археографії та джерелознавства ім. М.С. Грушевського НАН України 633 и. Ланге, «украшении университета и юридическо-политического факультета» философе Ф. Швейкарте и многих других [17, с.124–125]. Что касается профессоров – выходцев из Франции и славянских земель, то, подтрунивая над их слабостями, Роммель, тем не менее, признает достижения последних, включая их на правах «фракций» в состав «не- мецкой партии» [17, с.120–122, 125–127]. В отзывах харьковского студенчества также можно встретить весьма лестные оценки иностранной профессуры. Один их первых выпускников университета поэт В.г. Маслович, возмущенный высылкой из России профессора и. Шада, обвиненного в вольнодум- стве, в поэтической форме обратился к своему наставнику: где б ни был ты, всегда пребудешь славным, Честь, украшенье тем местам, где оснуешь свое жилище. найдешь признательность везде. Хотя число и небольшое, но сердцу твоему драгое… и то России чести мало, что истинно тебя не знала [9, с.74]. Однако в большинстве случаев воспоминания о профессорах- иностранцах носили иной характер. Харьковский студент 1814–1816 гг. а.г. Розальон-Сошальский, детально останавливаясь на личностях первых российских профессоров, вскользь упоминает «щеголя и лю- бителя комфорта» К.П. Павловича, «прилизанного немца» В. Дрейсига, который «впрочем, считался очень ученым медиком», «суетливого, тощего Шада, на которого указывали пальцами, как на взяточника и распространителя неверия, под оболочкой темного философствования» [16, с.37] и ряд других профессоров. исключение он делает лишь для профессора Ф. гизе, который, по словам мемуариста, стал настоящим учителем его брату ивану. Последний был настолько признателен своему наставнику, что получил в студенческой среде прозвище «гиз» [16, с.33]. Студенту-медику начала 1820-х гг. Л. ничпаевскому, заставшему «дряхлый обломок… многочисленной корпорации иностранцев», вспо- минались «угрюмый вид, красное лицо, рыжий парик и оригинальная латынь» профессора а. Таубера, чудачества профессора н. Паки-де- Совиньи и весьма почтенный возраст профессора Ф. Делявиня [14, с.66 – 70]. Сергей ПОСОХОВ, Виктория иВаЩЕнКО. Образы профессоров-иностранцев 634 Воспитанники других российских университетов, в частности Московского и Казанского, также довольно резко отзывались об «истощенных французах» [7, с.167] и «неисправимых косных немцах» [19, с.272], которые, по их твердому убеждению, являлись «эпигонами отжившего направления абстрактно философской немецкой академи- ческой схоластики» [8, с.131]. Как отмечает исследовательница мему- аров казанского студенчества С.а. Ежова, «редкий студент-мемуарист не описал какой-нибудь забавной истории, произошедшей на лекции преподавателей-немцев. Винтер, Фатер, норман, Фогель, Камбек и другие служили предметом насмешек для студентов всех факультетов и неизменной мишенью для оттачивания остроумия многих авторов» [8, с.131]. Этот негативный образ иностранного ученого, заложенный в источниках мемуарного характера, получил широкое распростране- ние, и среди прочего нашел отражение во многих работах советских историков, где указывалось на то, что «иностранцы, прежде всего, заботились о собственном заработке, нежели о хорошей постановке преподавания и развития науки», «равнодушно относились к своим обязанностям», что «не иностранные профессора определяли лицо молодого университета», что «многие иностранцы были совершенно невежественны» [21, с.22, 25]. Конечно, далеко не все иностранные профессора были на высоте университетских требований, как например классик Э. Маурер, который получил кафедру в Харьковском университете только благодаря своим обширным связям в России. По мнению, как современников, так и по- зднейших биографов, он при всем своем трогательном усердии был мало полезен студентам, поэтому при первом же удобном случае был уволен со службы [4, с.93; 12, с.171–173]. Однако большинство из прибывших в Россию немецких профес- соров получили прекрасное европейское образование, многие имели широкую известность в научных кругах. Одним из наиболее известных ученых начального периода истории Харьковского университета был экономист и юрист Л. Якоб – профессор и ректор университета в гал- ле, автор 35 работ в области философии, богословия и психологии. из ученых в области естественных наук обращает на себя внимание фигура профессора физики и математики Франкфуртского универси- тета и. гута, издавшего ряд трудов по математике, механике, физике, архитектуре. Во Франкурте он создал прекрасную обсерваторию, где проводил астрономические наблюдения, открыв с 1801 по 1807 гг. наУКОВІ ЗаПиСКи. Т.19. Кн.1. Ін-т укр. археографії та джерелознавства ім. М.С. Грушевського НАН України 635 четыре кометы. За открытие первых трех гут получил половину де- нежной премии и.Э. Боде. и в России эти ученые продолжали много и плодотворно работать. Правда, были случаи, когда новая среда ломала уже сложившихся ученых, как это случилось с юристом Б. Рейтом, который в свое вре- мя окончил Йенский, геттингенский и Лейпцигский университеты, занимал должность вице-директора Дерптского университета, был автором фундаментальных трудов по истории Франции и италии. Большинство своих работ Рейт издал в дохарьковский период. В Харькове же наблюдается сначала снижение научной продуктивности ученого, а после 1815 г. можно говорить о полном прекращении его научно-литературной деятельности. Рейт был так напуган действиям российского правительства, прежде всего, удалением из Харьковского университета профессора Шада, что даже на лекциях, «диктуя своим слушателям естественное право, он по несколько раз обдумывал и из- менял выражения самые невинные, боясь проговориться» [3, с.52]. В то же время для многих профессоров-иностранцев пребывание в России было периодом расцвета их научной деятельности. Здесь речь идет об уже не раз упоминавшемся философе и. Шаде, который опу- бликовал в России несколько солидных трудов, в том числе «Чистую логику» (1812), «Естественное право» (1814), и, по мнению некоторых исследователей, основал в России научную школу, к которой можно отнести г. гесс-де-Кальве, П. Ковалевского, г. Хлапонина, а. Дудрови- ча, П. Бразоля, и. Любочинского и некоторых других [22, с.79 – 87]. Химик Ф. гизе принял активное участие в создании химической лаборатории, исследовал полезные ископаемые Слободско-Украинской губернии, издал учебник «Всеобщая химия для учащих и учащихся» (т.1– 5, Харьков, 1813 – 1817; пер. с нем. В. Комлишинского), который считался образцовым для своего времени. Впоследствии гизе перешел в Дерптский университет, и некоторое время был его ректором. Юрист Ф. Швейкарт создал в Харькове на четверть столетия раньше, чем в других российских университетах, кафедру истории римского права. Экономист и. Ланг еще в 1815 г. разработал то, что сегодня называется общеэкономическим финансовым расчетом. Заново это открытие состоялось только во второй половине ХХ в. Этот список можно продолжать и далее, поэтому на сегодня есть все основания говорить о значительной роли приглашенных из-за границы профессоров в становлении российского университетского образования и развития науки. но если уровень профессионализма Сергей ПОСОХОВ, Виктория иВаЩЕнКО. Образы профессоров-иностранцев 636 профессоров-иностранцев не вызывает сомнения, чем тогда можно объяснить некоторую предвзятость, а иногда и стойкую неприязнь части российского общества к иностранным ученым? Сами профессора-иностранцы объясняли этот феномен завистью к тем привилегиям, которые даровала им профессорская кафедра (а имен- но – получение высоких чинов и освобождение от налогов). Кроме того, они винили в этом уже сложившееся в предыдущую эпоху представ- ление о немецких ученых как авантюристах и искателях титулов. Так, описывая встречу с российским посланником в Дрездене Ханниковым, Роммель отмечал, что «эти господа не имеют никакого представления о том типе немецких ученых, которые приезжают в Россию не ради желания обогатиться и иметь карету с лошадьми, а из высоких об- щечеловеческих и научных убеждений» [17, с.102 – 103]. и далее, уже описывая ситуацию во время своего пребывания в России: «Старые глупые россияне не отличали прибывших во времена императрицы Екатерины напыщенных авантюристов и невежд, которые хвалились профессорскими титулами, и приглашенных настоящих профессоров. Это было питательной средой для общей ксенофобии, которая во время французского вторжения достигла опасного распространения» [17, с.115]. Последнее замечание, по всей видимости, имеет под собой осно- вание, поскольку местное население не очень различало иностранцев по их политическим убеждениям. не только антифранцузские, а в целом антизападные настроения охватили даже образованных представителей российской общественности, и многие иностранные ученые после войны 1812 г. покинули Россию. Если в первое десятилетие иностран- цев среди профессоров Харьковского университета было 59 %, то в 1810-е гг. – 23 %. При этом появилось только три новых иностранных профессора [3, с.502]. несколько под иным углом зрения рассматривают взаимоотноше- ния иностранной ученой коллегии с местным сообществом воспитанни- ки российских университетов. Почти каждый мемуарист, характеризуя преподавательскую деятельность иностранных профессоров, упоминал о существовавшем культурном барьере. а.и. герцен, обращаясь ко времени, проведенному в Московском университете, отмечал: «немцы, в числе которых были люди добрые и ученые, как Лодер, Фишер, гильдебрандт и сам гейм, вообще отличались незнанием и нежеланием знать русского языка, хладнокровием к студентам, наУКОВІ ЗаПиСКи. Т.19. Кн.1. Ін-т укр. археографії та джерелознавства ім. М.С. Грушевського НАН України 637 духом западного клиентизма, ремесленничества, неумеренным курением сигар и огромным количеством крестов, которых они никогда не снимали» [6, с.121]. Среди названного действительно важным элементом взаимного непонимания был язык общения. Профессора-иностранцы прине- сли с собой из-за границы стойкое убеждение, что университетское образование должно вестись на латинском языке. В начале ХІХ в. на латыни читались лекции, проводились экзамены, происходили дебаты на факультетах и советах, составлялись протоколы, письма. Чтение лекций велось также на немецком (химики и. Шнауберт и Ф. гизе) и французском (экономист Д. Шмерфельд) языках. некоторая часть студенчества была хорошо подготовлена в области древних и новых иностранных языков, поэтому в целом воспринимала лекции своих профессоров. известно, что лекции и. Шада на латинском языке были чрезвычайно популярны у студентов. Роммель, говоря о практике чтения лекций на латинском языке, подчеркивал, что «каждый студент обязан был знать достаточно этот язык» [17, с.116]. Однако знание древних и новых языков было неравномерным: студенты, пришедшие в универси- тет из духовных школ, лучше владели древними языками, а некоторые молодые дворяне –французским или немецким. В то же время были слушатели, не знавшие ни одного иностранного языка, что вынуждало их нанимать на время лекций переводчика. Впрочем, даже признавая существование такой проблемы, дале- ко не все преподаватели стремились к ее разрешению. Пример про- фессора восточных языков Б. Дорна, который по прошествии шести лет пребывания в Харькове, свободно говорил по-русски [11, с.109], является скорее исключением. Большинство же иностранных ученых не изъявляло никакого желания изучать местный язык, и даже спустя десятилетие их общение с аудиторией было затруднено. В надгробной речи профессора терапии и клиники В. Дрейсига было отмечено, что он «худо знал русский язык – и это может быть, было причиною, что в лечениях своих не имел он обширной практики» [3., с.822]. Профессор естественной истории и ботаники Ф. Делявинь «по-русски ни слова не знал, называл по-русски только животных и то, читая по складам, по тетрадке» [14, с.68]. С теми же проблемами сталкивались московские и казанские студенты, которые вынуждены были слушать лекции на странной смеси немецкого, латинского, русского и языка жестов [8, с.130; 17, с.71]. Сергей ПОСОХОВ, Виктория иВаЩЕнКО. Образы профессоров-иностранцев 638 Пренебрежение к местному языку зачастую воспринималось как пренебрежение к местным обычаям и традициям и усугублялось про- блемами веры, которые не всегда осознавались немецкими профессора- ми. Вспоминая о похоронах первого ректора Харьковского университета и.С. Рижского, Роммель говорит о единении с «толерантным русским духовенством», с чувством восклицая: «Мы, иностранцы-протестанты, не колеблясь, даже поцеловали распятие, которое нам протянул архи- ерей» [3, с.117]. В то же время один из харьковских студентов с горечью отмечает: «Очень долго (до 1828 г.) при университете не было православной церкви; между тем немецкая кирха там существовала; она была устро- ена в одной из университетских аудиторий» [14, с.67]. Более того, по отношению к иностранным профессорам иногда употреблялись такие выражения как «распространитель неверия», «вольнодумец», а их либеральные взгляды рассматривались как надругательство «над все- ми религиозными верованиями и обрядами, над святыми, их мощами, иконами и т.д.» [11, с.107]. Зачастую удивление современников вызывали поведение и вне- шний облик иностранных ученых. К разряду анекдотов, которые пере- давались из поколения в поколение, можно отнести рассказы о том, как профессор н. Паки-де-Совиньи передвигался по грязным харьковским улицам на ходулях или о том, как профессор Я. Белен-де-Баллю сдал в полицию свинью, которая совершала набеги на его владения [14, с.69; 16, с.35]. При этом, говоря о том же н. Паки-де-Совиньи, студенты отмечали его пристрастие к «стародавним модам, костюмам, давно вышедшим из употребления» [14, с.69], а, вспоминая К.П. Павловича, не уставали посмеиваться над «желаниями старца преобразиться в юношу» [11, с.114]. Впрочем, противостояние местного сообщества с профессорами- иностранцами славянского происхождения было не столь резким. Они довольно быстро адаптировались к местной культурной среде, о чем свидетельствует избрание а.и. Стойковича и а.и. Дудровича ректорами Харьковского университета. Хотя с именем того же а.и. Стойковича связан один из самых громких скандалов этого периода. Пользуясь предоставленным профессорской коллегии правом ввозить беспошлинно для личного потребления предметы на сумму до 3000 рублей, Стойкович выписывал на продажу венгерское вино, ленты, бусы, картины и т.д. После длительных разбирательств предприимчивый наУКОВІ ЗаПиСКи. Т.19. Кн.1. Ін-т укр. археографії та джерелознавства ім. М.С. Грушевського НАН України 639 ректор был вынужден выйти в отставку [15, с.13–16]. Подобной коммер- ческой деятельностью занимались и другие профессора, в частности, К. нельдехен организовал торговлю вином. Стремясь поставить дело на широкую ногу, он взял у местных помещиков средства на обустройство винокуренных заводов, но так и не смог наладить производство, что привело к неприятным разбирательствам в университетском правлении [3, с.835]. Это увлечение профессоров-иностранцев торговыми опера- циями оценивалось местным населением крайне негативно, поскольку в его глазах такие действия со стороны чиновников, находящихся на российской службе, были недопустимы. Таким образом, те цели и задачи, которые ставили перед собой выходцы из европейских университетов (а, кроме желания повысить свое благосостояние и получить новые возможности на служебном поприще, мы можем говорить о миссионерских устремлениях нести свет науки и образования в малоизвестную Европе страну), часто на- талкивались на непонимание со стороны местного сообщества. Одно из ярких свидетельств «культурного конфликта» – галерея образов профессоров-иностранцев, созданная их современниками. В поле зрения представителей местного сообщества оказались сле- дующие характеристики: во-первых, профессиональная деятельность иностранных ученых – прежде всего, преподавательская; во-вторых, взаимоотношения с университетской и внеуниверситетской средой, которые рассматривались через призму общности, а чаще различий в области культуры (языка общения, системы ценностей, поведенческих норм и т.д.); в-третьих, события частной жизни, имеющие вид скандала. Отсутствие видимого интереса к научной и общественной деятельнос- ти профессоров-иностранцев привело к тому, что в университетской мемуаристике начала ХIХ в. образы «ученого» и «просветителя» так окончательно и не оформились и были вытеснены другими – обра- зами «вольнодумца», «коммерсанта», «ученого чудака». В дальней- шем эти образы прочно вошли в историографическую традицию, переосмысление которой началось не так давно. Источники и литература 1. Андреев А.Ю. «геттингенская душа» Московского университета: (из истории научных взаимосвязей Москвы и геттингена в начале ХIХ в.) // Вопросы истории естествознания и техники. – 2000. – №2. 2. Багалей Д.И. Опыт истории Харьковского университета: (По неизданным материалам): В 2 т. Т.1. (1802–1815). – Х., 1893–1898. Сергей ПОСОХОВ, Виктория иВаЩЕнКО. Образы профессоров-иностранцев 640 3. Багалей Д.И. Опыт истории Харьковского университета: (По неизданным материалам): В 2 т. Т.2. (1815–1835). – Х., 1904. 4. [Боровиковский И.И.] Воспоминания о Полтавской гимназии и Харьковском университете за полстолетия назад // Харківський університет ХІХ – початку ХХ ст. у спогадах його професорів і вихованців: У 2 т. Т.1 / Укл. Б.П. Зайцев, В.Ю. Іващенко, В.І. Кадєєв, С.М. Куделко, Б.К. Мигаль, С.І. Посохов. – Х., 2008. 5. «Быть русским по духу и европейцем по образованию»: Университеты Российской империи в образовательном пространстве Центральной и Вос- точной Европы ХVIII – начала ХХ в.: Сб. статей. – М., 2009. 6. Герцен А.И. В Московском университете: (из книги «Былое и думы») // Московский университет в воспоминаниях современников (1755–1917): Сб. ст. / Сост. Ю.н. Емельянов – М., 1989. 7. Гончаров И.А. Воспоминания: В университете (Как нас учили пятьдесят лет назад) // Московский университет в воспоминаниях совре- менников (1755–1917): Сб. ст. / Сост. Ю.н. Емельянов – М., 1989. 8. Ежова С.А. Мемуары воспитанников Казанского университета как исторический источник (ХІХ в.): Дис... канд. ист. наук: 07. 00. 09 / Казанский гос. ун-т. – Казань, 1995. 9. Єрофіїв І.Ф. Харківські спогади В.г. Масловича // Записки історико- філологічного відділу. – 1927. – Кн.13–14. 10. Іващенко В.Ю. Мемуари професорів та студентів з історіїї Харківсь- кого університету ХІХ – початку ХХ ст.: Дис… канд. іст. наук: 07.00.06 / Дні пропетровський національний університет. – Дніпропетровськ, 2003. – 216 с. 11. из воспоминаний студента н. // Харківський університет ХІХ – початку ХХ ст. у спогадах його професорів і вихованців: У 2 т. Т.1 / Укл. Б.П. Зайцев, В.Ю. Іващенко, В.І. Кадєєв, С.М. Куделко, Б.К. Мигаль, С.І. Посохов. – Х., 2008. 12. историко-филологический факультет Харьковского университета за первые 100 лет его существования (1805–1905) / Под ред. М.г. Халанского и Д.и. Багалея. – Х., 1908. 13. немецкие ученые – профессора Казанского университета // Сост. В.г. Диц, а.В. гарзавина, и.а. новицкая. – Казань, 2004. – 180 с. 14. Ничпаевский Л. Воспоминания о Харьковском университете, 1823 – 1829 годы // Харківський університет ХІХ – початку ХХ ст. у спогадах його професорів і вихованців: У 2 т. Т.1 / Укл. Б.П. Зайцев, В.Ю. Іващенко, В.І. Кадєєв, С.М. Куделко, Б.К. Мигаль, С.І. Посохов. – Х., 2008. 15. Посохов С.И. Конфликты в Харьковском университете в начале ХІХ в. и их интерпретация в публицистике и историографии // Universitates. Университеты: наука и просвещение. – 2008. – №4. наУКОВІ ЗаПиСКи. Т.19. Кн.1. Ін-т укр. археографії та джерелознавства ім. М.С. Грушевського НАН України 641 16. Розальон-Сошальский А.Г. Мои воспоминания // Харківський уні- верситет ХІХ – початку ХХ ст. у спогадах його професорів і вихованців: У 2 т. Т.1 / Укл. Б.П. Зайцев, В.Ю. Іващенко, В.І. Кадєєв, С.М. Куделко, Б.К. Мигаль, С.І. Посохов. – Х., 2008. 17. Роммель К.-Д. Спогади про моє життя та мій час. – Х., 2001. 18. Свербеев Д.Н. из воспоминаний // Московский университет в воспоминаниях современников (1755–1917): Сб. ст. / Сост. Ю.н. Емелья- нов – М., 1989. 19. С[оковни]н Н.Н. Воспоминания старого казанского студента. 1856 – 1858 // Русская старина. – №5. – 1892. 20. Харківський університет ХІХ – початку ХХ ст. у спогадах його професорів і вихованців: У 2 т. Т.1 / Укл. Б.П. Зайцев, В.Ю. Іващенко, В.І. Кадєєв, С.М. Куделко, Б.К. Мигаль, С.І. Посохов. – Х., 2008. 21. Харьковский государственный университет им. а.М. горького за 150 лет. – Х., 1955. 22. Чижевський Д. І.Б. Шад і його учні // Чижевський Д. Філософія на Україні. – Прага, 1926. Сергей Посохов, Виктория иващенко (Харьков, Украина) Образы профессоров‑иностранцев Харьковского университета начала XIX в. в воспоминаниях современников В статье предпринята попытка выявления и анализа образов про- фессоров-иностранцев Харьковского университета начала ХІХ в., которые сложились в мемуарной литературе. Позиция иностранных ученых пред- ставлена в воспоминаниях профессора К.-Д. Роммеля, который довольно высоко оценивает научный потенциал иностранцев, прежде всего своих соотечественников – немцев. В записках современников-харьковчан также можно встретить весьма лестные отзывы о профессиональной деятель- ности иностранных ученых, однако в большинстве случаев источники мемуарного характера создают негативный образ профессора-иностранца. Корни этого феномена следует искать во взаимоотношениях иностранцев с местными жителями, которые рассматриваются мемуаристами через призму культурных различий, что находит отражение в сюжетах о языке общения, религиозных убеждениях, внешнем виде и особенностях быта иностранных ученых. Ключевые слова: профессора-иностранцы , мемуары, Харьковский университет Сергій Посохов, Вікторія Іващенко (Харків, Україна) Образи професорів‑іноземців Харківського університету початку XIX ст. у спогадах сучасників Сергей ПОСОХОВ, Виктория иВаЩЕнКО. Образы профессоров-иностранцев 642 У статті зроблено спробу виявити та проаналізувати образи професорів- іноземців Харківського університету початку ХІХ ст., що склались у мему- арній літературі. Позиція іноземних учених подана у спогадах професора К.-Д. Роммеля, який доволі високо оцінив науковий потенціал іноземців, передусім своїх співвітчизників – німців. У записках сучасників-харків’ян також можна зустріти схвальні відгуки щодо професійної діяльності іно- земних учених, однак здебільшого джерела мемуарного характеру ство- рюють негативний образ професора-іноземця. Коріння цього феномену слід шукати у взаємовідносинах іноземців з місцевими жителями, що розглядаються мемуаристами через призму культурних відмінностей, що знаходить відображення в сюжетах про мову спілкування, релігіозні упо- добання, зовнішній вигляд та особливості побуту іноземних учених. Ключові слова: професори-іноземці, мемуари, Харківський універси- тет Sergey Posokhov, Viktoriya Ivashchenko (Kharkov, Ukraine) Images of professors‑foreigners of Kharkov University at the beginning of the 19th century in memoirs of contemporaries The images of professors-foreigners of Kharkov University at the beginning of the 19th century, which have developed in memoir literature, are revealed and analyzed in the article. The position of scientists-foreigners is presented in the memoirs of Professor K.D. Rommel who highly appreciated scientific potential of foreigners, and first of all, his German compatriots. In the notes of contemporaries who were residents of Kharkov, the author found rather flattering responses about the professional work of scientists-foreigners; however, in most cases memoirs create a negative image of a professor-foreigner. We should look for the roots of the phenomenon in the relations of foreigners with natives who were considered by memoirists through the prism of cultural distinctions that finds reflection in plots about language, religious beliefs, appearance, and a way of life of foreign scientists. Key words:professors, foreigner, memoirs, Kharkov university наУКОВІ ЗаПиСКи. Т.19. Кн.1. Ін-т укр. археографії та джерелознавства ім. М.С. Грушевського НАН України

Образы профессоров-иностранцев Харьковского университета начала XIX в. в воспоминаниях современников

Institution

Ähnliche Einträge