Масонская интерпретация мифологемы Золотого века в «философических» одах М. Хераскова, В. Майкова, И. Богдановича
Збережено в:
| Дата: | 2009 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Russian |
| Опубліковано: |
Інститут літератури ім. Т.Г. Шевченка НАН України
2009
|
| Назва видання: | Русская литература. Исследования |
| Теми: | |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/31027 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | Масонская интерпретация мифологемы Золотого века в «философических» одах М. Хераскова, В. Майкова, И. Богдановича / А.В. Попович // Русская литература. Исследования: Сб. науч. тр. — 2009. — Вип. XIII. — Бібліогр.: 12 назв. — рос. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-31027 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-310272012-02-20T12:09:50Z Масонская интерпретация мифологемы Золотого века в «философических» одах М. Хераскова, В. Майкова, И. Богдановича Попович, А.В. Творчество В. Капниста и русская литература XVIII века 2009 Article Масонская интерпретация мифологемы Золотого века в «философических» одах М. Хераскова, В. Майкова, И. Богдановича / А.В. Попович // Русская литература. Исследования: Сб. науч. тр. — 2009. — Вип. XIII. — Бібліогр.: 12 назв. — рос. XXXX-0092 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/31027 ru Русская литература. Исследования Інститут літератури ім. Т.Г. Шевченка НАН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Творчество В. Капниста и русская литература XVIII века Творчество В. Капниста и русская литература XVIII века |
| spellingShingle |
Творчество В. Капниста и русская литература XVIII века Творчество В. Капниста и русская литература XVIII века Попович, А.В. Масонская интерпретация мифологемы Золотого века в «философических» одах М. Хераскова, В. Майкова, И. Богдановича Русская литература. Исследования |
| format |
Article |
| author |
Попович, А.В. |
| author_facet |
Попович, А.В. |
| author_sort |
Попович, А.В. |
| title |
Масонская интерпретация мифологемы Золотого века в «философических» одах М. Хераскова, В. Майкова, И. Богдановича |
| title_short |
Масонская интерпретация мифологемы Золотого века в «философических» одах М. Хераскова, В. Майкова, И. Богдановича |
| title_full |
Масонская интерпретация мифологемы Золотого века в «философических» одах М. Хераскова, В. Майкова, И. Богдановича |
| title_fullStr |
Масонская интерпретация мифологемы Золотого века в «философических» одах М. Хераскова, В. Майкова, И. Богдановича |
| title_full_unstemmed |
Масонская интерпретация мифологемы Золотого века в «философических» одах М. Хераскова, В. Майкова, И. Богдановича |
| title_sort |
масонская интерпретация мифологемы золотого века в «философических» одах м. хераскова, в. майкова, и. богдановича |
| publisher |
Інститут літератури ім. Т.Г. Шевченка НАН України |
| publishDate |
2009 |
| topic_facet |
Творчество В. Капниста и русская литература XVIII века |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/31027 |
| citation_txt |
Масонская интерпретация мифологемы Золотого века в «философических» одах М. Хераскова, В. Майкова, И. Богдановича / А.В. Попович // Русская литература. Исследования: Сб. науч. тр. — 2009. — Вип. XIII. — Бібліогр.: 12 назв. — рос. |
| series |
Русская литература. Исследования |
| work_keys_str_mv |
AT popovičav masonskaâinterpretaciâmifologemyzolotogovekavfilosofičeskihodahmheraskovavmajkovaibogdanoviča |
| first_indexed |
2025-07-03T11:24:45Z |
| last_indexed |
2025-07-03T11:24:45Z |
| _version_ |
1836624784565207040 |
| fulltext |
А.В. ПОПОВИЧ
(Херсон)
МАСОНСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ МИФОЛОГЕМЫ
ЗОЛОТОГО ВЕКА В «ФИЛОСОФИЧЕСКИХ» ОДАХ
М. ХЕРАСКОВА, В. МАЙКОВА, И. БОГДАНОВИЧА
Одним из конститутивных признаков переходности исследовате-
ли считают всплеск эсхатологических настроений, связанных с раз-
рушением привычной и устоявшейся картины мира (Н. Хренов,
И. Яковенко, А. Мережинская, В. Силантьева, Н. Ильинская), что
находит художественное воплощение в поэтическом пространстве
русской литературы рубежа XVIII – XIX веков. Художественное
сознание, стремясь к обретению стабильности и положительных
ценностей, находит ее в мифе о Золотом веке, рецепция которого
выполняет «компенсаторные» функции, выступая в роли стабилизи-
рующего фактора. Представления о блаженных временах древности
существуют во многих религиозно-мифологических системах, но
для античной трактовки мифологемы, ставшей претекстом для евро-
пейской литературной традиции, характерными мотивами являются
вечная весна, самопроизвольное плодородие земли, изобилие, идил-
лическая жизнь на лоне природы, безмятежное, не обремененное
трудом существование, отсутствие золота, а следовательно, войн,
спокойствие, справедливость, воплощенная в образе богини Астреи,
расцвет наук, искусств.
В русской литературе второй половины XVIII века мифологема
разрабатывается как одической, так и идиллической поэзией. Первая
жанровая модификация актуализирует политические коннотации
мифологемы, усматривая наступление Золотого века в приходе к
власти каждого нового монарха (В. Проскурина, Т. Абрамзон,
А. Петров). Во второй реализуется пасторальная компонента мифо-
логемы, представляя блаженными временами патриархальную, «ес-
тественную» жизнь в сельской усадьбе (Е. Зыкова). Однако особого
внимания заслуживает обращение к мифу о Золотом веке в рамках
масонской мифологии, согласно которой «водители» масонской
толпы стремятся повести «братьев» в новый рай на земле, в золотой
2
век справедливой богини Астреи» [9, 106]. Интерпретацию мифоло-
гемы в контексте учения вольных каменщиков можно проследить в
так называемых «философических» одах М. Хераскова, В. Майкова,
философско-дидактической поэме И. Богдановича «Блаженство на-
родов».
Масонские взгляды М. Хераскова реализуются в интерпретации
мифа о Золотом веке в «философической» оде «Апрель» (1783). Те-
матически эта ода принадлежит к стихотворениям «на случай»
(здесь: на первое апреля). Композиционно стихотворение делится на
три части: интродукцию, представляющую собой условную картину
весны, написанную в идиллическом ключе, вводящую в необходи-
мое лирическое состояние; основную часть, в которой раскрывается
мифологема Золотого века, представленная в образе земли первых
дней Творения, «когда Господь ей образ дал» [12, 137]; финал, свое-
образный антитезис, возвращающий в настоящее. Весна изображена
условно, но, пробуждая природу, она обладает демиургическими
функциями: «Новый созидает мир» [12, 136], «Творцу вселенной
подражает, / Даруя тварям бытие» [12, 137], возвращая лирического
субъекта к блаженным дням в начале Творения, вечной весне Золо-
того века, извлекающей «из вечной бездны» весь тварный мир. Ми-
фологема реализуется в оде М. Хераскова как начало времен, вари-
ант Эдема, отчасти репрезентируя ее масонскую трактовку. Из мо-
тивного комплекса, характерного для античного воплощения мифо-
логемы, присутствуют только естественные, природные мотивы, не
связанные с человеком, его деятельностью: темпоральная констант-
ность («времян цветущих в постоянстве» [12, 137]), ликующая при-
рода, покрытые стадами горы, «хоры поющих птиц» [12, 137]. Образ
цветущей земли, увиденной лирическим субъектом невестой, жду-
щей встречи с женихом, актуализирует архетипический образ мате-
ри-земли, представляет собой рецепцию образа страны / города как
женщины, характерную для библейской мифологии [11]. Картина
первых дней Творения вызывает у лирического субъекта чувство
радости, веселья, сходное с ощущением прихода весны, которое уже
в следующей строфе сменяется скорбью, поскольку основное отли-
чие Золотого века от современности – состояние невинности, одной
из главных масонских добродетелей [10, 277]. Психологический па-
раллелизм завершается антитезой радость – разочарование, лексиче-
3
ски выраженной посредством оппозиции прежний – наш. Обман,
ставший обязательным для первого дня апреля, метонимически рас-
пространяется на всю человеческую жизнь, становясь константным
для современных поэту людей состоянием: «Апрель обманом начи-
наем, / Едва ль не весь наш век – апрель» [12, 137]. Утрата человече-
ством знания о нравственных первопричинах Золотого века приво-
дит к невозможности его достижения; весна воспринимается данной
природой надеждой на осуществление мечты о блаженных време-
нах, но обычай первоапрельского обмана, порочность человеческой
природы делает ее недостижимой.
Показательно, что в «Стихах на первое апреля» (1775) М. Му-
равьева эта дата также рассматривается негативно: привлекая обра-
зы античной мифологии, сочетая их с некоторыми масонскими мо-
тивами, поэт высмеивает обычай первоапрельского обмана. День
первого апреля выступает у поэта в образе химеры – мифического
чудовища, соединяющего в себе черты льва, козы и змеи (по другой
версии – льва, козы и дракона), а сам лирический субъект воплоща-
ется в образе сразившего ее Беллерофонта. В поэтическом сознании
М. Муравьева химера, являющаяся персонификацией человеческих
пороков, обретает и антропоморфные черты: «Нестройный изувер,
змей, тигр и человек» [6, 138]. На фонетическом уровне образ химе-
ры, ее змееподобность переданы обилием шипящих и свистящих
согласных, характерных гласных: «Блестящей чешуей слоистый
хвост свивая, шипит...» [6, 138]. Слепота лирического героя снима-
ется появлением аллегорической фигуры Истины, открывшей внут-
ренний облик химеры, представляющий собой сплетение пороков.
Можно предположить, что мотив слепоты и образ Истины связаны с
масонством: мнимая слепота ученика является частью масонского
обряда посвящения, а истина «входит важной частью в систему ор-
денских принципов наряду с... прочими добродетелями, исключаю-
щими лицемерие и обман» [10, 250]. Известно, что М. Муравьев не
принадлежал к масонам, но будучи близко знакомым с В. Майковым
и М. Херасковым, мог иметь представление об особенностях масон-
ского мировосприятия, некоторых масонских символах. Как и в сти-
хотворении М. Хераскова, день первого апреля у М. Муравьева со-
относится со всей человеческой жизнью, но речь идет не об обмане,
4
а о готовности обманываться, легковерности, искони присущей че-
ловеку.
В оде В. Майкова «Война» (1773) картины Золотого века компо-
зиционно обрамлены страшными описаниями войны. По мнению
А. Западова, это «едва ли не единственное произведение в нашей
поэзии XVIII века, наполненное картинами разрушений, причиняе-
мых оружием» [3, 30]. Образ Золотого века, противопоставленный
войне, представлен в исходном мифологическом значении как бла-
женные времена древности, характеризующиеся спокойствием,
«сладким миром», который аллюзивно подчеркивается видоизме-
ненной библейской формулой: «Там с агнцем почивает лев» (Ис.
11:6; Ис. 65:25). Мотив самопроизвольного плодородия земли отсы-
лает к античным картинам Золотого века (Гесиод, Овидий). Отметим
традиционный для трактовки мифологемы В. Майковым мотив ве-
селья: «Там вся природа веселится» [5, 232]. Масонская позиция по-
эта выражается в социо-этической картине Золотого века: расцвет
добродетели, справедливости, отсутствие пороков; всеобщее братст-
во: «Там жители земного круга / Едина кажется семья» [5, 232]; зна-
ковым является употребление в качестве обстоятельства к словосо-
четанию «счастлива жизнь» масонской формулы «свобода, равенст-
во и братство»; торжество «единой веры» и закона. Конец блажен-
ных времен также дан в формате масонских взглядов поэта: причина
его в тщеславии человека, в его неблагодарности по отношению к
Творцу, создавшему человека по своему подобию. Отметим, что,
несмотря на принадлежность М. Хераскова и В. Майкова к масонам,
образ Астреи, который в масонской интерпретации мифологемы
«символизирует идеалы златого века в будущем» [10, 216] (царство
Астреи), в их одической поэзии не фигурирует. Воплощение в обра-
зе Астреи Екатерины, обращение к богине как «завуалированный
политический призыв» [8] к императрице, В. Проскурина усматри-
вает в опубликованном в майском номере «Полезного увеселения»
за 1762 год стихотворении М. Хераскова «Письмо к самому себе»,
но, как представляется, поэт использует мифологический сюжет о
смене веков с дидактической целью, а Астрея является лишь мифо-
нимом, персонифицирующим справедливость.
В масонской парадигме истолкована мифологема Золотого века в
философско-дидактической поэме И. Богдановича «Сугубое бла-
5
женство», позже сокращенной и переименованной в «Блаженство
народов» (1773), поднесенной автором цесаревичу Павлу. Мифоло-
гема Золотого века, интерпретированная в рамках масонских и про-
светительских взглядов поэта, подчинена здесь политической дидак-
тике, блаженная жизнь Золотого века представлена образцом иде-
ального существования. Автор делает установку на дидактичность,
важность положительного примера, оставляя на периферии изна-
чальную мифологическую составляющую. Налицо тенденции к ав-
торскому мифологизированию, поэт творит индивидуальный миф о
Золотом веке, развивая отдельные античные мотивы в парадигме
масонской мифологии с учетом актуальных для того времени про-
светительских концепций. Из мотивного комплекса античного мифа
в его гесиодовском и овидиевском изводе акцентированы мотивы
мира, тишины («одические топосы» (Л. Пумпянский)), отсутствия
войн, плодородия, труда на благо общества, являющегося одной
семьей, детьми единого Господа: «Исполнен каждый был ко ближ-
нему любови, / И в каждом почитал и брата и отца; / Они считали
все себя единой крови, / Имея бытие от одного Творца» [2, 190].
Вводя мотив всеобщего братства, И. Богданович актуализирует ма-
сонскую аксиологию, в ключе которой воспринимаются и константы
Золотого века в творческом сознании поэта – «невинность, истина,
любовь и добродетель». В трактовке И. Богдановичем конца Золото-
го века противоречиво сочетаются масонская концепция свободной
воли как причины падения первых людей и его просветительские
взгляды. Истоки бед в самом человеке, это, прежде всего, его стрем-
ление к познанию мира посредством разума, не довольствуясь дан-
ными ему Творцом чувствами, это просвещенность, обращенная во
зло. Свободная воля человека – «некая бунтующая сила» [2, 191],
подобно язве поражающая одного за другим. Рисуя конец Золотого
века, И. Богданович использует эсхатологическую образность раз-
личных мифологических систем: христианский ад испускает антич-
ных фурий, по полям текут «ручьи кровавы», грозные небеса Ветхо-
го завета готовы карать неправедных, насылая на них «различные
напасти» (девять казней египетских), в формате масонских и просве-
тительских взглядов поэта приобретающие вид пороков. Единство
людей рушится вследствие междоусобиц («восстал на друга друг»),
рациональное – источник всех бед: «Науки сделались орудием их
6
мести, / И разум растравлял жестокость общих ран» [2, 192]. Спасе-
ние человечества видится поэту в новом мире, данном творцом, ко-
гда «был избран человек подать законы всем» [2, 192], которого
«народ, покорствуя, нарек... царем» [2, 192]. Таким образом, в мифе
о Золотом веке, творимом И. Богдановичем, получает реализацию
просветительская теория «общественного договора», созвучная ма-
сонской концепции просвещенного монарха, избранного для уста-
новления нового Золотого века, который бы «прежних тишину веков
возобновил» [2, 193]. Поэт актуализирует масонский мотив алтарей
в сердцах, придавая ему форму храма в сердце, коррелирующего с
небесным храмом судеб, где «путь непостижим и неприступен свет»
[2, 193]. Показательно, что, в поэме, предназначенной Павлу, описы-
вая гипотетического просвещенного монарха, поэт в заключитель-
ных строках акцентирует заслуги Екатерины в творении Золотого
века в России, завещая «россам», а вместе с ними и цесаревичу, хра-
нить «дни златыя», актуализируя характерный для мифологемы Зо-
лотого века, но не слишком уместный в сложившейся политической
ситуации топос «исторической преемственности».
Показательно, что просветительские концепции в сочетании с ма-
сонскими взглядами остаются актуальными для некоторых авторов и
в первой четверти XIX века. Так, М. Дмитриев-Мамонов, также при-
надлежащий к ордену вольных каменщиков, создает стихотворение
«Истина», по стилистике напоминающее духовные оды поэтов XVIII
века. Используя яркую масонскую эмблематическую и символиче-
скую образность, поэт рисует персонифицированный портрет Исти-
ны, уподобляя ее солнцу и Астрее. По мысли М. Дмитриева-
Мамонова, обязательным условием наступления Золотого века явля-
ется обращение к истине монарших особ, что отражает масонскую
концепцию просвещенного государя. Блаженные времена Золотого
века поэт характеризует прежде всего миром, превращением меча в
орало, отрицанием войн и провозглашением всеобщего братства.
Показательным для идентификации масонских позиций автора явля-
ется образ «лона вечныя любови», в котором, однако, угадываются
образность «Гимна к радости» Ф. Шиллера и «Песни мира» Н. Ка-
рамзина. Стихотворение Н. Карамзина также насыщено эмблемати-
кой, в нем фигурирует образ Астреи. Но, как представляется, сенти-
ментально-преромантическая лексика автора «Моих безделок» не
7
отвечает серьезности масонских воззрений М. Дмитриева-Мамоно-
ва, поэтический слог которого исполнен торжественности, обильно
уснащен славянизмами и библеизмами.
Обращение к образу Астреи у Н. Карамзина и М. Дмитриева-
Мамонова, на наш взгляд, связано с тем, что этот мифоним уже ут-
рачивает связь с фигурой Екатерины ІІ, которая для В. Майкова,
И. Богдановича и М. Хераскова была очевидной. Учитывая сложные
отношения Екатерины и масонов, сумароковская традиция номина-
ции императрицы как Астреи была неприемлемой для названных
поэтов (Астрея, согласно античному мифу и масонской мифологии –
персонификация справедливости). Тогда как для Н. Карамзина и
М. Дмитриева-Мамонова образ Астреи представляет собой только
элемент мифа о Золотом веке.
Подводя итоги, отметим, что в «философических» одах поэтов,
принадлежащих к ордену вольных каменщиков (В. Майков, И. Бо-
гданович, М. Херасков), мифологема Золотого века реализуется в
парадигме масонской мифологии, принимая облик дней в начале
творения, характеризуемых миром, всеобщим братством, этической
непорочностью человека. Но в противовес масонским представлени-
ям о будущем «царстве Астреи», поэты локализуют Золотой век в
прошлом, видя причину его недостижимости в утрате человечеством
духовных ориентиров.
ЛИТЕРАТУРА
1. Абрамзон Т.Е. Поэтические мифологии XVIII века (Ломоносов. Су-
мароков. Херасков. Державин): Монография. – Магнитогорск: МаГУ, 2006.
– 480 с.
2. Богданович И.Ф. Стихотворения и поэмы. – Л.: Советский писатель,
1957. 259 с.
3. Западов А.В. Творчество В.И. Майкова // Майков В.И. Избранные
произведения. – М.; Л.: Советский писатель, 1966. – С. 5-52
4. Карамзин Н.М. Полное собрание стихотворений. – Л.: Советский пи-
сатель, 1966. – 425 с.
5. Майков В.И. Избранные произведения. – М.; Л.: Советский писатель,
1966. – 504 с.
6. Муравьев М.Н. Стихотворения. – Л.: Советский писатель, 1967. –
388 с.
7. Поэты 1790–1810-х годов. – Л.: Советский писатель, 1971. – 901 с.
8
8. Проскурина В. Миф об Астрее и русский престол // Новое литератур-
ное обозрение. – 2003. – № 63; http://magazines.russ.ru/nlo/2003/63/pros-
pr.html
9. Сахаров В. Русское масонство в портретах. – М.: ООО «АиФ Принт»,
2004. – 512 с.
10. Соловьев О.Ф. Масонство. Словарь-справочник. – М.: Аграф, 2001. –
432 с.
11. Топоров В.Н. Текст города-девы и города-блудницы в мифологиче-
ском аспекте // Исследования по структуре текста. – М.: Наука, 1987. –
С. 121-132
12. Херасков М.М. Избранные произведения. – Л.: Советский писатель,
1961. – 411 с.
http://magazines.russ.ru/nlo/2003/63/pros
|