Концепция поэтического творчества Александра Кушнера в книге «Аполлон в снегу»

Збережено в:

Бібліографічні деталі
Дата:	2009
Автор:	Ячник, Л.Н.
Формат:	Стаття
Мова:	Russian
Опубліковано:	Інститут літератури ім. Т.Г. Шевченка НАН України 2009
Назва видання:	Русская литература. Исследования
Теми:	Современный литературный процесс
Онлайн доступ:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/31049
Теги:	Додати тег Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Цитувати:	Концепция поэтического творчества Александра Кушнера в книге «Аполлон в снегу» / Л.Н. Ячник // Русская литература. Исследования: Сб. науч. тр. — 2009. — Вип. XIII. — Бібліогр.: 13 назв. — рос.

Репозитарії

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-31049
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-310492012-02-20T12:22:07Z Концепция поэтического творчества Александра Кушнера в книге «Аполлон в снегу» Ячник, Л.Н. Современный литературный процесс 2009 Article Концепция поэтического творчества Александра Кушнера в книге «Аполлон в снегу» / Л.Н. Ячник // Русская литература. Исследования: Сб. науч. тр. — 2009. — Вип. XIII. — Бібліогр.: 13 назв. — рос. XXXX-0092 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/31049 ru Русская литература. Исследования Інститут літератури ім. Т.Г. Шевченка НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
topic	Современный литературный процесс Современный литературный процесс
spellingShingle	Современный литературный процесс Современный литературный процесс Ячник, Л.Н. Концепция поэтического творчества Александра Кушнера в книге «Аполлон в снегу» Русская литература. Исследования
format	Article
author	Ячник, Л.Н.
author_facet	Ячник, Л.Н.
author_sort	Ячник, Л.Н.
title	Концепция поэтического творчества Александра Кушнера в книге «Аполлон в снегу»
title_short	Концепция поэтического творчества Александра Кушнера в книге «Аполлон в снегу»
title_full	Концепция поэтического творчества Александра Кушнера в книге «Аполлон в снегу»
title_fullStr	Концепция поэтического творчества Александра Кушнера в книге «Аполлон в снегу»
title_full_unstemmed	Концепция поэтического творчества Александра Кушнера в книге «Аполлон в снегу»
title_sort	концепция поэтического творчества александра кушнера в книге «аполлон в снегу»
publisher	Інститут літератури ім. Т.Г. Шевченка НАН України
publishDate	2009
topic_facet	Современный литературный процесс
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/31049
citation_txt	Концепция поэтического творчества Александра Кушнера в книге «Аполлон в снегу» / Л.Н. Ячник // Русская литература. Исследования: Сб. науч. тр. — 2009. — Вип. XIII. — Бібліогр.: 13 назв. — рос.
series	Русская литература. Исследования
work_keys_str_mv	AT âčnikln koncepciâpoétičeskogotvorčestvaaleksandrakušneravknigeapollonvsnegu
first_indexed	2025-07-03T11:26:07Z
last_indexed	2025-07-03T11:26:07Z
_version_	1836624870340820992
fulltext	Л.Н. ЯЧНИК (Берлин) КОНЦЕПЦИЯ ПОЭТИЧЕСКОГО ТВОРЧЕСТВА АЛЕКСАНДРА КУШНЕРА В КНИГЕ «АПОЛЛОН В СНЕГУ» Александр Кушнер принадлежит к числу писателей, которые от- крыто и подробно высказываются о поэзии, о собственном художе- ственном методе. И в этих размышлениях отчетливо выражена его концепция поэтического творчества. Вместе с тем она формируется в процессе исследования художником русской поэтической тради- ции. Если попытаться обозначить основные позиции Кушнера в пони- мании функций литературы, то мы обнаружим признание, с одной стороны, дидактической ее роли (а, следовательно, социально и по- литически активной позиции художника), а с другой стороны – эсте- тической функции литературы (социально и политически индиффе- рентной позиции художника). «Аполлон в снегу» – так называлось стихотворение, написанное Кушнером в 1975 году. Это название впоследствии было использо- вано автором для книги очерков и заметок о русской поэзии. Целью данной статьи является анализ концепции поэтического творчества А.Кушнера, отразившейся в сборнике статей и очерков «Аполлон в снегу». Книга Кушнера представляет собой своеобразный сплав лириче- ских воспоминаний, размышлений о поэзии, о трагических судьбах русских поэтов, оформленных в виде очерков, эссе, статей писателя. Кроме того, Кушнер включил в сборник ряд стихотворений, посвя- щенных Вяземскому, Лермонтову, Анненскому, Ахматовой и др. Александр Кушнер отрицает родство своей прозы с наукой о ли- тературе и определяет избранный им жанр как «роман о любви к стихам» [6, с.6]. Это своеобразная история отношений человека с поэзией, хроника любви к ней. Речь здесь идет не только о технике стихосложения, но и о том, как шло становление человеческой ду- ши, любящей поэзию: «Скажи мне, какие стихи ты любишь, и я ска- жу тебе, кто ты» [6, с.7]. Кушнер представляет читателю весь путь в 2 его последовательности, от увлечения к увлечению, от свидания к свиданию, от разлуки к разлуке. Кушнер размышляет о своем вос- приятии комедии «Горе от ума» как о первом опыте соприкоснове- ния с серьезной литературой, о Некрасове и том некрасовском «зву- ке», что напоминает звук басовой струны, который он (Кушнер) не- давно научился ценить, о Мандельштаме и его облегченном эпитете, о поэтической системе Пастернака, о лирическом герое Блока и о «наследнике байронического сознания» – Бродском. Все исследователи творчества Кушнера склонны связывать его с пушкинской эпохой и пушкинским текстом. Это касается как клас- сической ясности, прозрачности, формы стихов, так и реминисцент- ного плана. А.Кушнер не скрывает, что многим, как поэт, обязан XIX веку, в том числе тематическим диапазоном своей лирики. Од- ним из содержательных мотивов его творчества является поэзия дружеского чувства, восходящая, главным образом, к Пушкину. «Александр Кушнер – один из лучших лирических поэтов XX ве- ка» [2, с.136], – так оценил его вклад в русскую литературу Иосиф Бродский, добавив при этом, что биография поэта в том, что он вы- бирает в доставшемся ему литературном наследстве. Кушнер – поэт- филолог, поэт-ученый, что, впрочем, не уникально для русской ли- тературы: вспомним И.Анненского, В.Брюсова, Н.Гумилева, Н.Заболоцкого, авторов теоретических заметок о поэзии. Он пре- красно знаком с творчеством Пушкина, знаком как с общеизвестны- ми его произведениями, так и с такими, которые редко цитируются и упоминаются лишь в сравнительно узком кругу пушкинистов. В статьях «Два Пушкина», «Перекличка», «Лучшие права», «За- метки на полях» Александр Кушнер условно разделяет произведе- ния классика русской поэзии на две группы. В первой – произведе- ния, в которых Пушкин выступил с «прямой речью», открытым ли- цом, во вторую попадают тексты, в которых он представал под мас- ками, перевоплощался. Как подчеркивает Кушнер, «в ранней лирике Пушкина происхо- дила борьба между стремлением к конкретности и инерцией стиля: слишком откровенно, слишком отчетливо просматривается в ней душа поэта. Эти стихи опережали время. В них Пушкин говорил то, что почти не могло быть оценено и услышано его современниками. И не удивительно, что стихи этой группы были напечатаны по- 3 смертно, т.к. читатель был не готов к слишком откровенным стихам поэта» [6, с.53]. В стихах второй группы упраздняется авторское сознание, в них оживают разные эпохи, в них Пушкин постигает национальный дух различных культур. Стихи этой группы – пример повышенной об- разности и метафоричности, поэтической игры и поэтического пере- воплощения, позволяющего высказывать чужие мысли, чужой взгляд на вещи. Гармония стиха не достигается посредством гармо- нического сознания, а результат преодоления боли и страдания. А.Кушнер опирается на стиховедческие труды Л.Гинзбург, раз- вивая положения о различных ипостасях лирического героя. Как полагает Л.Гинзбург, «в лирике Пушкина с ее принципиаль- ной многогранностью существовало внутреннее единство авторской точки зрения. Это было интенсивно развивающееся, динамическое единство, и в своем развитии творчество Пушкина вместило разные воплощения авторского Я» [4, с.46-47]. Уже современники Пушкина отмечали необычайную многогран- ность как одну из определяющих черт его творчества. Иными слова- ми современники писали об отсутствии в поэзии Пушкина того еди- ного центрального образа, который на языке современного литера- туроведения принято называть лирическим героем. И если в творчестве Пушкина нет единого лирического героя, то в нем присутствует всеобъемлющее единство авторского сознания. Нередко это авторское Я воплощалось в конкретном биографиче- ском образе Пушкина, и рядом с ним возникали образы его друзей и знакомых – явление широко распространенное в начале века, когда создавалась литература, свободная от всякой официальности и па- радности [4, с.46-47]. А вот в творчестве Блока лирический герой – понятие очевидное и обойтись без него невозможно. Образ жизни Поэта, путь Поэта, образ Поэта – все это чрезвычайно важно в поэтической системе Блока [6, с.123]. По мнению Кушнера, поэтам, обходящимся «без лирического ге- роя» (Державин, Пушкин, Жуковский, Тютчев, Фет, Ахматова, Пас- тернак, Заболоцкий) или редко прибегающим к нему (в поэзии Брод- ского просматривается лирический герой), удается сохранить боль- ше творческих, нервных и физических сил. ...Им свойственен объек- 4 тивный взгляд на вещи и значительная душевная прочность. Не- смотря на невзгоды, а то и трагические обстоятельства жизни, им, как правило, дано долголетие» [6, с.129]. Но все же при сравнении стихов первой и второй групп, несмотря на все великие достижения и совершенства второй группы, Кушнер отдает предпочтение стихам первой, слыша в них биение пушкин- ского сердца, ощущая в них напряжение его души и ума. И конечно, для поэта творчество Пушкина – это единый Текст, в котором действуют общие законы, частью которого он является, что позволяет свободно переходить от одного произведения к другому, перешагивать из романа в поэму, из поэзии в прозу, из литературы в биографию. Для Кушнера знаком, отсылающим к пушкинскому тексту, явля- ется не только слово или фраза. Печать авторства несет стихотвор- ный размер, ритм, рифма, строфа и прочие элементы техники стихо- сложения: «Стихи создаются не для первого встречного, они пишут- ся для человека, способного их прочитать». Чужая оболочка служит собственным поэтическим задачам – как говорит сам поэт, «все дело в ракурсе, А он и вправду нов» [6, с.449]. Важной областью исследований Кушнера является непосредст- венно поэтическая система – «стиховая ткань» (хотя сам Кушнер на поэтической системе как таковой в своем очерке внимание не акцен- тирует). Об этом он рассуждает в статьях «Стиховая ткань», «На пу- ти к Блоку». В статье «Стиховая ткань» А.Кушнер сопоставляет «стиховую ткань» А.Блока и О.Мандельштама. Автор показывает чудесные преимущества «чистой» лирики, все более раскрывающиеся от нача- ла XIX к средине XX века. Кушнер поясняет свое определение, рас- суждая о творчестве А.Блока: «Эта метафора для меня живее многих научных определений. Стиховая ткань может быть редкой, просмат- риваемой на свет, вообще жидкой, похожей на разбавленный водой раствор. В такой ткани меж словами большие зазоры, строка прова- ливается, еле держится, в основном за счет “лиризма”. Такова ткань блоковских стихов, в том числе и самых лучших... Таков почти весь Блок, во всяком случае, такова его норма – самые простые, “затас- канные” слова, самые стертые эпитеты» [6, с.74]. Лирическая маска Блока, его героическая роль как-то связаны с особым, только ему 5 свойственным звучанием стиха. Разбавленность стиховой ткани Блока, ее провисание – не слабость, а особенность блоковского сти- ха. «Блок – самая большая лирическая тема Блока», – писал Тынянов [12, с.118]. Но, тем не менее, Кушнеру дорога и родственна та лирика, где обнаруживается стремление соответствовать в самом главном любой человеческой жизни. Лирика же, выводящая на подмостки фигуру «лирического героя» во всей исключительности его судьбы, не импонирует Кушнеру (статья «На пути к Блоку»). Он полагает, что «театрализация, конст- руирование в стихах своего образа, всяческая забота о своем «лице» ведут к почти неизбежным провалам, дурновкусию, потаканию ожи- даниям публики. Поэт становится рабом своей выдумки» [6, с.124]. Поэтому в статье о Бродском Кушнер довольно несправедливо устанавливает всего лишь худой мир с «байронической» поэзией Бродского, руководясь здесь больше личными дружескими чувства- ми, чем эстетическими предпочтениями. Но вместе с тем отмечает «сложнейшие речевые конструкции» в поэзии Бродского [6, с.394]. Есть другая стиховая ткань: плотная, почти не оставляющая про- светов, со сложным рисунком, с ассоциативным узором: «Перена- сыщенный раствор. Меж словами не просунуться и волосу. Стихи прельщают взгляд, поражают воображение, радуют красками, сле- пят. Другой такой рельефности, объемности, плотности, красочно- сти и не вспомнить...» – так пишет Кушнер о Мандельштаме в статье «Стиховая ткань». Автор отмечает, что поэтическая ткань Мандель- штама тесно связана с метафорическим и ассоциативным мышлени- ем и стилем, что «даже определения, эпитеты приобретают здесь такой вес, такую убедительность и самостоятельность, что кажется – густеют и переходят в разряд существительных» [6, с.78]. И этому «витиевато-ассоциативному» стилю Мандельштам остался верен до конца. А.Кушнер в своей статье еще не осмелился сказать, что стиховая ткань – это поэтическая система с ее рифмой и музыкальной яро- стью (Мандельштам), ритмико-синтаксическими и смысловыми элементами, с умением сочетать узнаваемое с неожиданным (Ба- тюшков, Жуковский), виртуозностью и разветвленным синтаксисом (Бродский). Автор предоставил нам целостный рассказ о жизни, о 6 времени, о самих поэтах, о том, что они (поэты) сохранили в них тяготение к поэтической системе и ритму, записывая тексты своих произведений интонационными рядами – стихами. Существенной областью исследования непосредственно стиховой ткани для Кушнера является рифма. В ее изучении он апеллирует к опыту целого ряда русских поэтов XIX-XX ст., к различным иссле- довательским концепциям. В частности, Ю.Н.Тынянова, который писал о «крепкой ассоциативной связи» рифмующихся слов, когда в первом из них уже как бы дана тень второго («пламень, тащущий за собою камень») [12, с.89]. Так же, как пушкинская рифма, «свободна и ревнива, своенравна и ленива», заставляет повиноваться «резвым прихотям» своим, в собственных стихах Кушнера слово сладость немедленно «тащит» пушкинскую рифму: «Мечты, мечты, Где ваша сладость? Вернешь ли ты Свою крылатость? Лети, душа, За рифмой “радость”, как шмель жужжа!» [6, с.104]. Для каждого поэта среди взаимосвязанных элементов, состав- ляющих поэтическую систему, есть один опорный, наиболее важ- ный, наиболее значащий. Стихам Анненского, например, присуща интонационная неровность: рифмуются обычно разные части речи: «От разнородной рифмы Анненского уже рукой подать до рифм Маяковского и Пастернака» [6, с.179-180]. Другое дело – рифма Мандельштама. В поэзии Мандельштама, ориентированной на тра- дицию Батюшкова, Пушкина, Тютчева, новизна достигается иными средствами. Она не столь очевидна, находится не на поверхности стиха, убрана в его глубину. Ассоциативная цепочка выстраивается у него в один культурно-исторический ряд [6, с.187]. Огромное зна- чение в поэтике Мандельштама играет эпитет – несущая, конструк- тивная деталь во всей постройке, он обретает вес, плотность, объем- ность, материальность предмета, из прилагательных переходит в разряд существительных [6, с.189]. Поэтический диалог, литературные традиции и взаимосвязи – один из наиболее важных аспектов исследования для Кушнера. Это- му посвящена его статья «Перекличка»: «Поэзия не квартира с изо- лированными комнатами, это лермонтовский космос, где «звезда с звездою говорит». Но главное в нем – свой голос, свой духовный опыт, привносимый в чужие строки. Это придает произведению «стереофоническое звучание». «Чем оригинальней поэт, тем естест- 7 венней для него перекличка с предшественниками, – считает Куш- нер. – Это и понятно – для переклички нужно два голоса: те, у кого нет своего голоса, не могут позволить себе и перекличку, им нечем перекликаться» [6, с.111]. Кушнер указывает в своей статье на одну из основных тенденций не только современной, но и любой другой сформировавшейся по- эзии. Каждый текст для Кушнера является перекличкой – цитирова- нием. Другие тексты присутствуют в нем на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах. Цитирование – это один из видов переклички. О.Мандельштам писал: «Цитата не есть выписка. Цитата есть цикада. Неумолкае- мость ей свойственна» [6, с.91]. А.Кушнер условно выделяет и дру- гие ее варианты как основной вид и способ построения поэтического текста – это цитирование как создание нового поэтического слова (Цветаева), самоцитирование или самоповторение (Пушкин), отзву- ки, отклики, непреднамеренные совпадения и звуковая перекличка, мелодическая, синтаксическая и лексическая (Пушкин, Жуковский, Батюшков), поэтическая перекличка (Ахматова), перепевы (Пастер- нака, Цветаевой, Заболоцкого, Мандельштама), интонационная (Блок). В таком рассмотрении использования чужого слова и пре- текста А.Кушнер приближается к современным научным классифи- кациям интертекста (Ж.Женетт, Н.Фатеева). Поэтическая перекличка не умаляет достоинства поэта, не ущем- ляет его оригинальности. Она – один из ярчайших примеров того, как нуждается поэтическая новизна в поэтической традиции. Тради- ция, связь с предшественниками обостряет новизну, исключитель- ность, единственность и неповторимость каждого нового поэтиче- ского голоса. По мнению Кушнера, «сегодняшняя «классичность» хороша лишь в том случае, если она пронизана новыми смыслами и ощущается не как повторение – как смещение и новизна» [6, с.107]. Пушкинский текст для Кушнера – почва, из которой произрастает его собственный стих, глубинный слой всей русской литературы. Вместе с тем Пушкин не начало и не исток, но продолжение миро- вой традиции, он укоренен в ней, как всякий истинный поэт, берет «культурное», многоголосое слово, присваивая его силой своего ге- ния, заставляя собственный голос звучать громче и мощнее других, смещая тем самым историческую перспективу. Впрочем, трудно 8 сказать об отношении к Пушкину лучше, чем это сделал сам Куш- нер: «Он растворен в воздухе, которым мы дышим. Он в хлебе, ко- торый мы едим, в вине, которое мы пьем. Разве его стихи стоят у нас на полке? Нет, они всегда с нами, растворены в нашей крови» [6, с.439]. Более того, Кушнер знает не только собственно Пушкина, но и то, что можно назвать Пушкиным Блока, Пушкиным Мандельштама или Пушкиным Пастернака. Он очерчивает в тексте область, цен- тром которой является Пушкин. В эту область попадают как произ- ведения, созданные до Пушкина и использованные им, так и воз- никшие после него, опирающиеся на пушкинскую традицию. С точ- ки зрения исторического времени, они образуют строгую последова- тельность, необратимый хронологический ряд. Каждое из этих про- изведений имеет свою систему пространственно-временных коорди- нат – свое прошлое, настоящее и будущее, свое географическое про- странство, однако для Кушнера все они – потенциальные тексты, равно удаленные от него во времени и пространстве. Мысль поэта и очеркиста свободно движется в тексте, переходя от Пушкина к Ман- дельштаму, от Пушкина к Блоку и Пастернаку, минуя времена, гео- графические границы, преодолевая замкнутость видов литературы (проза, поэзия) и искусства (живопись, музыка). Здесь важен резо- нанс, возникший между энергией автора (и его потенциального чи- тателя) и энергией текстов. В статье «Попробуйте меня от века оторвать...» [6, с.211]. Кушнер пишет о Мандельштаме, о том образе «противоборца», который соз- дан в воспоминаниях о муже Надеждой Яковлевной. Кушнер гово- рит о Мандельштаме как о советском поэте, который разделял все надежды людей 20-х годов, все предрассудки людей 30-х. Автор до- казывает, что образ Мандельштама действительно стилизован На- деждой Яковлевной в согласии с ее поздними взглядами («одержи- мость монархической идеей», «церковными символами»). Александр Кушнер искренне убежден, что поэзии противопока- заны абстракции, его позиция такова: поэзия предметна и конкретна. В этом смысле для него важен опыт его поэтических учителей И.Анненского, О.Мандельштама [6, с.179]. При этом А.Кушнеру ор- ганично близка ориентация этих поэтов на европейские –культурные достижения, «тоска по мировой культуре» [6, с.180]. 9 А.Кушнер не раз писал в своих эссе, утверждал в стихах присут- ствие поэзии в самой жизни. Этот принцип он анализирует в поэзии Б.Пастернака («И чем случайней, тем вернее...»). Поэзия – не вы- думка поэта: он извлекает ее из мирового хаоса, из сырого материала жизни, озвучивает и закрепляет ее в слове: «И чем случайней, тем вернее слагаются стихи навзрыд» [6, с.177]. Пастернаковский прин- цип случайности, как это ни парадоксально, не просто лег в основу нескольких стихотворений, а создал поэтическую систему, ее инто- нацию, магический синтаксис, ритмику, рифму, особый метафори- ческий строй. Рифма Пастернака связана с разговорной, неровной, острой, на ходу меняющейся, задыхающейся интонацией [6, с.184]. Именно она ведет поэта, диктуя и перестраивая поэтический смысл, метафорический ряд, образную систему. Виртуозная рифма Пастернака – ведущая ось его системы. Ран- ний Пастернак так же, как и Анненский, рифмует разные части речи. И отличие этой виртуозной рифмы от обычной неточной заключает- ся как раз в том, что рифмуются разные части речи. То, что у Аннен- ского ощущалось как изящная, не выпирающая новизна, к чему надо было прислушаться, чтобы заметить, у Пастернака становится прин- ципиальной формальной задачей, сразу бросающейся в глаза. И если у Мандельштама ассоциации выстраиваются в цепочку – так летят гуси, то пастернаковская стая летит хаотично, так летают голуби [6, с.187]. Эта виртуозная рифма ведет к образной, метафорической и лексической пестроте, беспорядочному движению, усложняет и раз- ворачивает пастернаковский синтаксис [6, с.183]. Рифма – один из самых значащих элементов русского стиха. Не- даром для Пушкина она была синонимом поэзии: «Рифма – звучная подруга Вдохновенного досуга, Вдохновенного труда, Ты умолкла, онемела; Ах, ужель ты улетела, Изменила навсегда!» [6, с.192]. А.Кушнер как последователь классической традиции привержен русскому рифмованному, регулярному стиху, возможности которого (прежде всего, интонационные) далеко не исчерпаны, бесконечно разнообразны (новая русская поэзия молода, значительно моложе своих европейских сестер, насчитывает всего лишь три века). И еще одно важное положение: «считая поэтический эпос, эпические фор- мы, в том числе поэму с ее \ повествовательной интонацией и зара- нее обдуманным сюжетом устаревшим жанром, вытесненным про- 10 зой Толстого, Достоевского, Чехова, Пруста и т.д., А.Кушнер сосре- доточил внимание на книге стихов как наиболее продуктивном, с его точки зрения, жанре лирической поэзии», об этом он пишет в статье «Книга стихов» [6, с.35]. «Книга стихов», в обход эпоса, дает возможность поэту создать наиболее полную, осмысленную, в самом деле грандиозную картину современной жизни. Лирика – душа искусства, в направлении лири- ки вот уже несколько веков движутся все искусства (не только по- эзия, но и проза, и живопись, и музыка), лирика стоит на страже ин- тересов частного человека, она – его защитник в бесчеловечном ми- ре. И это – тоже один из главных уроков, преподанных человеку и поэту в трагическом XX веке. Подводя итог, можно сделать вывод, что А.Кушнер – преемник и продолжатель поэтических традиций русской классики и поэзии первой половины XX века. Среди традиций русской поэзии XIX века Кушнеру наиболее близок творческий опыт Пушкина. Литературные связи Кушнера с Пушкиным насыщенны и акцентированны, проходят через всю кни- гу очерков. Он постоянно обращается к пушкинскому наследию. В статьях «Два Пушкина», «Перекличка», «Лучшие права», «За- метки на полях», «Стиховая ткань», «На пути к Блоку» Александр Кушнер обращается к наследию Пушкина, прослеживая авторский образ в лирике, и к лирическому герою Блока; вводит понятие о по- этической системе Блока и Мандельштама. Кушнер, отталкиваясь от известных литературоведческих кон- цепций, в частности Л.Гинзбург, размышляет об особенностях лири- ческого субъекта в творчестве русских поэтов – Пушкина, Блока, Мандельштама, Ахматовой. Автор очерков рассматривает эволюцию творчества названных иоэтов, что позволяет ему достичь объемного восприятия. Для Александра Кушнера важным является изучение традиций, поэтической приемственности. В очерке «Перекличка» он практиче- ски вплотную подходит к проблеме интертекстуальности, нашедшей научное воплощение в трудах Ю.Кристевой, Ж.Женетта, Н.Фатеевой. В частности, в понятие «перекличка» Кушнер включает цитирование как создание нового поэтического слова, самоцитиро- вание и самоповторение, отзвуки, отклики, непреднамеренные сов- 11 падения, звуковая перекличка, мелодическая, синтаксическая и лек- сическая, поэтическая перекличка, интонационная. Все это прибли- жает к научному понятию интертекстуального метатропа, которым оперируют современные исследователи. Объектом пристального внимания и изучения Кушнера являются также рифма, интонационная организация стиха, структура поэтиче- ского образа в творчестве Анненского, Мандельштама, Пастернака, Маяковского. ЛИТЕРАТУРА 1. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – М., 1975. 2. Бродский И. Форма существования души // Кушнер А. Избранное. – СПб., 1997. 3. Гаспаров М.Л. Избранные труды. – Т. III. – М., 1997. 4. Гинзбург Л. О лирике. – Л., 1974. 5. Гинзбург Л. О старом и новом. – Л., 1982. 6. Кушнер А.С. Аполлон в снегу. Заметки на полях. – Л., 1991. 7. Левин Ю.И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. – М., 1997. 8. Лихачев Д. «Кратчайший путь» // Литературное обозрение. – 1985. – № 11. – С. 54-58. 9. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. – М., 1996. 10. Роднянская И. «И много ль нас, внимательных, как я...» // Новый мир. – 1992. – № 6. – С. 240-243. 11. Томашевский Б.В. Пушкин. Книга первая (1813 – 1824). – М.-Л., 1956. 12. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. – М, 1977. 13. Цветаева М. «Ремесло» // Новый мир. – 1969. – № 4. – С. 192.

Концепция поэтического творчества Александра Кушнера в книге «Аполлон в снегу»

Репозитарії

Схожі ресурси