Новая методология истории науки как продолжение полемики с Дж. Нидэмом

Gespeichert in:

Bibliographische Detailangaben
Datum:	2009
1. Verfasser:	Киктенко, В.
Format:	Artikel
Sprache:	Russian
Veröffentlicht:	Інститут сходознавства ім. А.Ю. Кримського НАН України 2009
Schriftenreihe:	Китайська цивілізація: традиції та сучасність
Schlagworte:	Дослідження китайської цивілізації: історія, філософія, культура
Online Zugang:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/31322
Tags:	Tag hinzufügen Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Zitieren:	Новая методология истории науки как продолжение полемики с Дж. Нидэмом / В. Киктенко // Китайська цивілізація: традиції та сучасність: Зб. ст. — К., 2009. — 66-76. — Бібліогр.: 35 назв. — рос.

Institution

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-31322
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-313222012-03-03T12:30:23Z Новая методология истории науки как продолжение полемики с Дж. Нидэмом Киктенко, В. Дослідження китайської цивілізації: історія, філософія, культура 2009 Article Новая методология истории науки как продолжение полемики с Дж. Нидэмом / В. Киктенко // Китайська цивілізація: традиції та сучасність: Зб. ст. — К., 2009. — 66-76. — Бібліогр.: 35 назв. — рос. XXXX-0095 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/31322 ru Китайська цивілізація: традиції та сучасність Інститут сходознавства ім. А.Ю. Кримського НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
topic	Дослідження китайської цивілізації: історія, філософія, культура Дослідження китайської цивілізації: історія, філософія, культура
spellingShingle	Дослідження китайської цивілізації: історія, філософія, культура Дослідження китайської цивілізації: історія, філософія, культура Киктенко, В. Новая методология истории науки как продолжение полемики с Дж. Нидэмом Китайська цивілізація: традиції та сучасність
format	Article
author	Киктенко, В.
author_facet	Киктенко, В.
author_sort	Киктенко, В.
title	Новая методология истории науки как продолжение полемики с Дж. Нидэмом
title_short	Новая методология истории науки как продолжение полемики с Дж. Нидэмом
title_full	Новая методология истории науки как продолжение полемики с Дж. Нидэмом
title_fullStr	Новая методология истории науки как продолжение полемики с Дж. Нидэмом
title_full_unstemmed	Новая методология истории науки как продолжение полемики с Дж. Нидэмом
title_sort	новая методология истории науки как продолжение полемики с дж. нидэмом
publisher	Інститут сходознавства ім. А.Ю. Кримського НАН України
publishDate	2009
topic_facet	Дослідження китайської цивілізації: історія, філософія, культура
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/31322
citation_txt	Новая методология истории науки как продолжение полемики с Дж. Нидэмом / В. Киктенко // Китайська цивілізація: традиції та сучасність: Зб. ст. — К., 2009. — 66-76. — Бібліогр.: 35 назв. — рос.
series	Китайська цивілізація: традиції та сучасність
work_keys_str_mv	AT kiktenkov novaâmetodologiâistoriinaukikakprodolženiepolemikisdžnidémom
first_indexed	2025-07-03T11:47:16Z
last_indexed	2025-07-03T11:47:16Z
_version_	1836626201232277504
fulltext	66 ДОСЛІДЖЕННЯ КИТАЙСЬКОЇ ЦИВІЛІЗАЦІЇ: ІСТОРІЯ, ФІЛОСОФІЯ, КУЛЬТУРА Новая методология истории науки как продолжение полемики с Дж. Нидэмом В. Киктенко Во второй половине ХХ столетия был опровергнут тезис о том, что наука зародилась только однажды в античной Греции, а потому является уникальным достижением западной цивилизации. Самым важным историческим контрпримером стал Китай, изучение которого, начиная с 1940-х годов, привело к получению необходимых данных о наличии в традиционной китайской цивилизации множества форм зна- ний и методов, подобных тем, которые определяются как наука на Западе. Отсю- да происходит проблема определения понятия китайская наука. В исследовании Дж. Нидэма были соотнесены широкие понятия наука и цивилизация, что стимули- ровало появление простых формулировок об их отношениях. Кроме того, до Нидэ- ма не предпринимались попытки определения характерных признаков и отличий цивилизаций помимо противопоставления запад/не-запад, а сам его компаратив- ный анализ цивилизаций включил морально-этический, телеологический, линг- вистический, философский, политический, научный и экономический аспекты. Однако поиск фундаментальных отличий между западной и не-западными цивилизациями остается актуальной задачей и сегодня. Дж. Нидэм в своих исследованиях базировался на предположении, что цивилизация должна быть фундаментальной отправной точкой в исследованиях истории науки, а вместо противопоставления науки и не-науки он ввел свой собственный набор четырех главных противоположностей между Китаем и Западом (органицизм против механицизма, алгебра против евклидовой геометрии, волновая теория против теории частиц, эмпиризм против теоретических ориентаций). Нидэмовское ве- ликое титрование должно было перераспределить научные открытия среди цивилизаций, что, в частности, восстанавливало культурные приоритеты Ки- тая и его вклад в развитие современной науки. В общем Дж. Нидэм пытался обнаружить социально-экономические причины более высокого уровня раз- вития китайской цивилизации по сравнению с Западом вплоть до XVI столе- тия и дальнейшего упадка Китая. Проект “Наука и цивилизация в Китае” стал важной вехой в истории науки того времени, так опроверг мнение, что наука – это исключительно западное явление. При этом Нидэму и его коллегам не удалось уйти от многих особенностей и классификационных схем истории на- уки как истории западной науки. Что касается влияния проекта “Наука и ци- вилизация в Китае” на общие концепты в истории науки, то вплоть до начала 1960-х годов сохранялся прежний европоцентричный подход, который затем был подвергнут существенной критике, а также появились и новые критерии 67 определения наук и. Изучение истории науки в традиционном Китае получило новый импульс. Важное место в исследованиях занимает вопрос о причинах отсутствия современной науки в традиционном Китае, но чаще всего ответы на него находят не непосредственно в истории науки, а в политическом деспо- тизме, философской ортодоксальности, лингвистических несоответствиях или культурном застое традиционного Китая. Особую роль в последнее двадцатилетие ХХ столетия сыграли философские работы постструктуралистов, поставившие под вопрос великие истории о науке и цивилизации. Например, разрушение Ж. Деррида западного логоцентризма и археология безумия М. Фуко, которые не просто предложили другое понимание научных знаний, но попытались заставить замолчать язык западного разума. Во многих постмодернистских исследованиях была подвергнута сомнению сама возможность истории науки и цивилизаций, что привело к усилению интереса к западной культуре, а не-западная наука осмыслялась только как западная наука в колониальных параметрах. Постмодернистские исследования слишком часто критиковали Запад, полностью идентифицируя его с наукой. Таким образом, со- временный анализ науки и цивилизации разделяет эти два аспекта, что привело к образованию двух пробелов – это проблема культуры в исследованиях науки и проблема науки в культурной критике. Произошел отказ от нидэмовской струк- туры исследования и современные ученые находятся в поиске новых направле- ний для изучения истории научной мысли вне связки наука и цивилизация, соот- ношение которых в большей степени определяется двумя вопросами: 1) как зна- ние, технологии и идеология влияют на формирование культур? 2) как культуры способствуют формированию наук и их распространения? Современные работы по истории развития научной мысли все более отходят от сопоставления науки и цивилизаций с целью поиска новых направлений исследования. Вводится способ исследования наук и культур без определения центрального места цивилизации и без универсальной, целенаправленной науки, которая является мерилом уровня развития цивилизации по направлению к современности. При этом сохраняется вопрос о соотношении науки и цивилизации. В целом поиски новой методологии компаративных исследований по истории науки группируются по следующим вопросам: 1) Определение единиц исторического анализа изменяющихся культур, субкуль- тур и подсубкультур, которые часто не соответствуют четким политическим и лингвистическим границам, и соответственно установление политической и лингвистической идентификации. Оценка роли знаний, технологий и идеоло- гии в установлении, развитии и распространении культур. 2) Установление цивилизационных границ путем анализа возникновения, рас- пространения, циркуляции, копирования и преобразований предметов мате- риальной культуры, научных, технологических и идеологических концептов и продуктов. 3) Синхронистическое исследование культур, целью которого является не поиск радикальных отличий не-западных культур от Запада, а установление специ- фических черт каждой культуры. 4) Историческая контекстуализация и саморефлексивный критический анализ историографии науки, сопоставление компаративистики и аналитики, опреде- ление сущности прежних исследований о науке и цивилизациях при создании академических дисциплин, идеологий наций и риторик, с помощью которых создавался рассказ о всемирной истории человечества. 68 В это же время подверглись массированной критике со стороны постмодерни- стов и феминисток, экологов и гуманистов такие фундаментальные понятия как современность и современная наука. Они утверждают, что человечество исполь- зует современную науку для бездумного завоевания природы и тем самым нару- шает экологическое равновесие, поэтому наука не является источником развития и прогресса. Также, по их мнению, наука слишком часто находится под влиянием власти государства, что подавляет гуманистический дух и не-западные культу- ры. Наиболее радикальные представители антикультуры расширяют аргумента- цию идеи Френсиса Фукуямы о “конце истории”1, заявляя, что человечество при- ближается “к концу науки”. Дж. Нидэм в лекции2, прочитанной на конференции, организованной канадской Ассоциацией азиатских исследований, в Монреале в 1975 году выступил против так называемой антикультуры, направленной в част- ности против науки. Эти идеи были ранее выражены в работах Теодора Росзака3. Теоретические подходы Дж. Нидэма сложились под сильным влиянием идей со- циального и научного прогресса, которые укреплялись крупными достижениями мировой науки и культуры. Кризисные явления конца ХХ века подорвали веру в неуклонное развитие человеческой цивилизации и поставили под вопрос абсо- лютную ценность науки для развития человеческого общества. В современной полемике ученых с представителями антикультуры вера Джозефа Нидэма в воз- можность человеческого прогресса и позитивную социальную силу науки, а так- же его концепция истории научной мысли являются важными аргументами для утверждения возможности познания природы. Таким образом, вопрос Нидэма остается актуальным не только для истории мировой науки и философии, но и сохраняет свою эвристическую ценность. Экстерналистская история науки Дж. Нидэма была неразрывно связана с со- циальным и историко-культурным анализом, что на начальном этапе давало ин- тересные результаты, сопоставимые по важности с интерналистским подходом. Со временем данная методология стала доминирующей в работах по истории тра- диционной науки стран Восточной Азии, полностью вытеснив интерналистские представления об ученом-одиночке и заменив его научным сообществом. Однако уже в 1980-е годы и интернализм, и экстернализм стали признаваться одинаково неадекватными для реконструкции истории научной мысли4. Ученые все более отходят от этих двух ортодоксальных подходов, утверждая, что история научной мысли не может быть разделена на технические понятия и социальные взаимо- действия. На современном этапе моделирование ранней истории науки тради- ционного Китая не ограничивается достижениями математики, астрономии и физики, а широко использует различные способы организации знания, которые, вероятно, более адекватны для древнекитайской теории. К сожалению, большин- ство западных ученых продолжали обосновывать свое убеждение, что китайцы были неспособны к разработке научных знаний, без соответствующего изучения 1 Fukuyama F. The End of History and the Last Man. – New York: Free Press; Toronto: Maxwell Macmillan Canada, 1992. – 418 р. 2 Needham J. History and Human Value: a Chinese Perspective for World Science and Technology // Philosophy and Social Action. – 1976. – №11. – Р. 2–33. 3 Roszak T. The Making of Counter-Culture: Reflections on the Technocratic Society and Its Youthful Opposition. – Garden City, N.Y.: Anchor Books, 1969. – xiv, 303 p.; Roszak T. Where the Wasteland Ends: politics and transcendence in post-industrial society. – Garden City, N.Y.: Doubleday, 1972. – xxxiv, 492 p. 4 Jordanova L. J. The Social Sciences and the History of Science and Medicine // Information Sources in the History of Science and Medicine / Ed. P. Corsi and P. Weindling. – London: Butterworth, 1983. – P. 83–84. 69 конфуцианской и неоконфуцианской классики, даосского канона и буддийских произведений. Вплоть до 1980-х годов даже в монографиях ведущих синологов по истории Китая можно было встретить подобные утверждения5. Компаративный, кросс-культурный анализ истории науки, предложенный Дж. Нидэмом, предполагает глубокое понимание различных культурных и лингвистических традиций, что пока не было должным образом достигнуто как в проекте “Наука и цивилизация в Китае”, так и в других исследованиях пред- ставителей школы Нидэма. Хотя существует целый ряд скептических суждений относительно возможности нидэмовского метода исследования, но в общем до- минирует мнение о необходимости развития сравнительного и цивилизацион- ного анализа в изучении истории науки. Вопрос Нидэма по-прежнему вызывает огромный интерес в научном мире, что привело к расширению исследования социальных контекстов на примерах культур и обществ Японии, Кореи, Индии и Египта. Конкретным примером является издание 1997 года – “Энциклопедия истории науки, технологии и медицины не-западных культур”6. В современном мире одной из наиболее актуальных и обсуждаемых является проблема раз- нообразия как природного, так и культурного. Идеи о непрерывности и универ- сальности в науке, наиболее полно выраженные в “Науке и цивилизации в Ки- тае”, и вопрос Нидэма обретают новую жизнь в ходе современных дискуссий о понятии культурного разнообразия. При этом методология и проблематика истории научной мысли в не-западных культурах исследований претерпела ряд изменений. В работах Джеймса Макклеллана и Гарольда Дорнса “Наука и техника во все- мирной истории: введение” (1999)7, Дёрка Бодде “Китайская мысль, общество и наука: интеллектуальные и социальные основы науки и техники в досовремен- ном Китае” (1991)8, Тоби Хаффа “Возвышение ранней современной науки. Ис- лам, Китай и Запад” (1993)9, и Джеффри Ллойда “Противники и власти: иссле- дования в древнегреческой и китайской науке” (1996)10. В общем дается вариант ответа на вопрос Нидэма, что можно свести к следующим положениям: 1) В китайском обществе не произошло профессионализации науки, хотя были многочисленные школы, но ни одна из них не предложила вариант инсти- туализации, и в отличие от европейских университетов они испытывали не- достаток юридической автономии в образовательных вопросах. Экзаменаци- онная система была новаторской, но использовалась только для получения государственной должности. 2) В традиционном Китае было много наук, но все они были прикладными, и не было ничего подобного теоретической науке. Например, к XIII столе- 5 См. например: Fairbank J. K. The United States and China / 4th edition. – Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1983. – 632 p. 6 Selin H. (ed.). Encyclopaedia of the History of Science, Technology, and Medicine in Non- Western Cultures. – Dordrecht, Netherlands: Kluwer Academic, 1997. – 1117 p. 7 McClellan J. E., Dorn’s H. Science and Technology in World History: Introduction. – Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1999. – viii + 404 p. 8 Bodde D. Chinese Thought, Society, and Science: The Intellectual and Social Background of Science and Technology in Pre-Modern China. – Honolulu: University of Hawaii Press, 1991. – xiv + 441 p. 9 Huff, Toby E. The Rise of Early Modern Science. Islam, China, and the West. – Cambridge: Cambridge University Press, 1993. – 509 p. 10 Lloyd G. E. R. Adversaries and Authorities: Investigations into Ancient Greek and Chinese Science. – Cambridge, New York, and Melbourne: Cambridge University Press, 1996. – xvii + 250 p. 70 тию китайцы стали самыми великими алгебраистами в мире, но китайские математики так и не развили формальную геометрию, логические доказа- тельства или дедуктивные математические системы, подобно тем, что были открыты Эвклидом. Китайский стиль мышления был коррелятивным или ассоциативным и стремился найти аналогии и со отношения между разноо- бразными вещами, вместо того, чтобы смотреть на природу как на целое, ра- ботающее согласно универсальным законам, которые могут быть поняты в терминах причинно-следственных отношений, самоочевидных определений и логических выводов. Тоби Хафф, ученик Бенджамина Нельсона, продолжил исследования свое- го учителя и Дж. Нидэма в области сравнительной социологии цивилизаций. В общем Тоби Хафф видит причину роста западной науки в том, что возникло рациональное описание вселенной и человека взамен религиозных и юридиче- ских доктрин средневековой христианской Европы. Но в отличие от Нидэма он считает, что не Китай, а Исламский мир был мировым лидером средневековой науки. К числу наиболее важных достижений в период с 1100 по 1300 годы от- носятся работы мусульманских астрономов во главе с аль-Туси (1201–1274) и Ибн-Шатир (1304–1375), которые отклонили Птолемееву астрономию и пред- ложили модель, математически эквивалентную коперниканской. На основании детального сходства двух систем даже делается предположение, что Коперник был знаком с арабской наукой, хотя модель Коперника была явно гелиоцентрич- ной, а у – арабов нет. В это же время арабские ученые внесли большой вклад в развитие оптики, центральное направление физики, что позже было заимство- вано европейскими исследователями. Однако после 1300 года арабская наука потеряла свое лидерство и регрессировала. Тоби Хафф также выступает против утверждения Дж. Нидэма о превосходстве китайской науки в сфере практиче- ских технологий и считает, что наука и техника вплоть до ХХ века были отделе- ны друг от друга, а китайские мастера были социально изолированы от научной интеллигенции. Хафф признает достижения китайской науки, особенно в мате- матике в период династии Сун (960–1279), но указывает на примитивный харак- тер китайской астрономии, отсутствие Евклидова стиля в геометрических дока- зательствах и подчиненность образования и экзаменационной системы древним культурным традициям централизованной бюрократической системы Китая. Данный анализ следует признать недостаточным, так как Т. Хафф настолько заинтересован в доказательстве низкого уровня развития науки в традиционном Китае, что не только не может объяснить конкретные исторические события, но извращает и недооценивает достижения китайских мыслителей. В целом Т. Хафф представляет картину истории китайской мысли как традиционную и неизменную (!), упуская из виду не только борьбу между различными школами (особенно между конфуцианцами и буддистами), но и уровень развития сун- ского неоконфуцианства, которое само по себе было сложным направлением интеллектуальной жизни. Таки м образом, ученому не удалось дать убедитель- ного ответа на вопрос Нидэма и описать динамику развития Китая, отличную от европейского варианта11. В конце ХХ века в ряде работ был проведен анализ социальных контекстов различных культур в связи с вопросом Нидэма. Это исследования корейских уче- ных Чон Сан-Вуна “Традиционная корейская наука и Восточная Азия – наука и 11 Huff, Toby E. The Rise of Early Modern Science. Islam, China, and the West. – Cambridge: Cambridge University Press, 1993. – 509 p. 71 техника, полученная из восточноазиатского опыта”12 и Пак Сонг-Рэ “Некоторые индексы роста современной науки в Корее”13; японских ученых Того Цукахара, Кэйдзо Хасимото и Нориаки Мацумура “Влияние Нидэма на японскую исто- рию науки”14; Стива Фуллера “Введение к мировой истории науки”15; Паскаля Крозера “Модернизация науки и ее истории за пределами Европы: египетские проекты в девятнадцатом столетии”16. Грандиозные результаты исследований Джозефа Нидэма были направлены на реконструкцию истории науки в традици- онном Китае как путь к глобальному развитию научного знания и практики. Од- нако в последнее двадцатилетие нидэмовская модель мирового универсализма была заменена критическими подходами социологии, антропологии и истории, что привело к формированию постнидэмовского интеллектуального климата в исследованиях истории науки восточных традиционных обществах, зачастую противоречащего фундаментальным подходам самого Дж. Нидэма. Так в сбор- нике “Состояние истории науки: диалоги с Джозефом Нидэмом”17, изданном в 1999 году под редакцией Ифрана Хабиба и Друва Раина, представлены работы, в которых резко критикуются нидэмовские подходы. Это статьи индийских уче- ных Ромила Тхапар “История науки и ойкумена”, Аант Элзинга “Еще раз к “во- просу Нидэма””, Стива Фуллера “Введение во всемирную историю науки”, Шив Вишванатана “Необыкновенные поиски Джозефа Нидэма”, Карин Чемла “Реки и море: анализ метафоры Нидэма по отношению к всемирной истории науки”, Майкла Пэти “Универсальность науки: историческое утверждение философской идеи” и К. Сабраманиама “Надписи, факты и черные ящики: действительно ли современная наука радикально отлична?”, Ирфана Хабиба и Друва Раина “Не- достающая картина: отсутствие нидэмовской истории наук в Индии”18. Во всех перечисленных работах проводится анализ теоретических положений универ- сального и гуманистического характера мировой истории науки. Исследователи на основании определения существенных социальных объектов и осмысления их взаимодействий во времени и пространстве указывают на выявленные противоре- чия между исторической спецификой и культурным релятивизмом; между интер- национальной и национальной историей науки, что в соотношении с проблемой наличия интеллектуальной иерархии ставит под сомнение возможность сравни- 12 Jeon Sang-Woon. Traditional Korean Science and East Asia – Science and Technology Drawn from East Asian Experience // Keizo Hashimoto, Catherine Jami and Lowell Skar eds. East Asian Science: Tradition and Beyond. – Osaka: Kansai University Press, 1995. – P. 49–59. 13 Park Seong-Rae. Some Indices of the Rise of Modern Science in Korea // Keizo Hashimoto, Catherine Jami and Lowell Skar eds. East Asian Science: Tradition and Beyond. – Osaka: Kansai University Press, 1995. – P. 111–117. 14 Tsukahara T., Hashimoto K., Matsumura N. Needham’s Impact on Japanese History of Science // Science and Technology in East Asia: The Legacy of Joseph Needham / Alain Arrault and Catherine Jami eds. – Turnhout: Brepols, Belgium, 2001. – P. 85–94. 15 Fuller S. Prolegomena to a World History of Science // Situating the History of Science: Dialogues with Joseph Needham / S. Irfan Habib and Druva Raina (eds). – New Delhi & London: Oxford University Press, 1999. – P. 114–151. 16 Crozet P. Modernization of Science and Its History Outside Europe // Situating the History of Science: Dialogues with Joseph Needham / S. Irfan Habib and Druva Raina (eds). – New Delhi & London: Oxford University Press, 1999. – P. 245–259. 17 Situating the History of Science: Dialogues with Joseph Needham. Edited by S. Irfan Habib and Dhruv Raina. – New Delhi: Oxford University Press, 1999. – xi, 358 p. 18 Raina D., Habib I. The Missing Picture: the non-emergence of a Needhamian history of sciences in India // Situating the History of Science: Dialogues with Joseph Needham / S. Irfan Habib and Dhruva Raina (eds). – New Delhi & London: Oxford University Press, 1999. – P. 279–302. 72 тельной истории и саму формулировку вопроса Нидэма. Из всех авторов только К. Сабраманиама приводит доводы в пользу дальнейшего развития универсальной истории науки. В новых исследованиях выделяется максимизация роли факторов произ- водства и науки в процессе формирования естественного права. Так Франческа Брэй говорит о технологии как культуре и предлагает считать геомантические и неоконфуцианские методы построения здания материальными выражениями социального мира, где стабильность оценивается более высоко, чем новаторство, а ритуальный порядок более важен, чем функциональная эффективность. Марк Элвин предполагает, что политические функции календаря и астрономии в им- ператорском Китае усиливали развитие техники точного прогноза и отвергли предсказания. Т. Хинричс анализирует сложное развитие множества методов и верований китайской медицины как разностороннюю способность приспосабли- ваться к изменению социальных параметров истины. Вопросы о природе эффек- тивности китайской медицины рассмотрены Скоттом Бамбером в символических объяснениях, которые определяли выбор лекарственных веществ. Подобные ин- терпретации социального тела и технологий как социальной практики оконча- тельно выводят анализ за пределы структуры универсальной науки в определении Дж. Нидэма19. Вопрос Нидэма зачастую интерпретируется в новой редакции как соотноше- ние науки и модернизации (вместо современной науки) с целью изучения соци- альных и культурных изменений традиционных обществ. Тадаси Ёсида в статье «“Традиционное” против “современного” в японском контексте»20 отмечает, что модернизация Японии в период Реставрации Мэйдзи (1868–1912) произошла под влиянием Запада. Паскаль Крозер также указывает на ведущую роль Запада в ра- боте “Модернизация науки и ее история за пределами Европы”21. Мэн Юэ в рабо- те “Гибридная наука против современности”22 провел социологическое исследо- вание модернизации на примере Арсенала Цзянънань (江南制造局) (1864–1897). Пьер-Этьен Уилл в статье “Модернизации без науки”23 исследует неразвитие науки европейского типа, и попытки модернизации Японии и Китая в период до 1850 года (начало вестернизации). В некоторых исследованиях по истории науки сохраняется до-нидэмовский подход к определению специфики научных знаний в традиционном Китае, хотя число сторонников такого подхода неуклонно умень- шается. Так, например, в своих работах известный австралийский историк науки А. Кромби (1915–1996) вновь утверждает, что история науки – это история миро- воззрения и способа аргументации, начатого на Западе древнегреческими фило- софами, математиками и врачами; наука – это определенный способ познания, созданный в пределах Западной культуры; наука базируется на фундаментальных 19 Beyond Joseph Needham: Science, Technology, and Medicine in East and Southeast Asia / Morris Low (Ed.). – Chicago: University of Chicago Press, 1998. – 443 p. 20 Yoshida T. Traditional vs. Modern in the Japanese Context // East Asian Science: Tradition and Beyond / Edited by Hashimoto Keizo, Catherine Jami, and Lowell Skar. – Osaka: Kansai University Press, 1995. – P. 119–139. 21 Crozet P. Modernization of Science and Its History Outside Europe // Situating the History of Science: Dialogues with Joseph Needham / S. Irfan Habib and Druva Raina (eds). – New Delhi & London: Oxford University Press, 1999. – P. 245–259. 22 Meng Yue. Hybrid Science versus Modernity: The Practice of the Jiangnan Arsenal // East Asian Science, Technology, and Medicine. – 1999. – №16. – Р. 13–52. 23 Will P. E. Modernization Less Science? Some Reflections on China and Japan before Westernization // Hashimoto K. et al. eds. East Asian Science: Tradition and Beyond. – Osaka: Kansai University Press, 1995. – Р. 33–48. 73 концепциях древних греков: естественной универсальной причинной связи, осно- ванной на формальном доказательстве, из чего происходит характер и стиль за- падной философии, математики и естествознания24. Также многие исследования написаны под влиянием продолжающихся дискуссий о существовании в традици- онном Китае научных знаний. Примером наиболее глубокой критики вопроса Нидэма является борьба с осо- бым типом мифологии, в которой утверждается, что триумф современной науки, возникшей в XVII столетии в Европе, является всецело достижением Западной цивилизации – от Древней Греции через Ренессанс к современности. Отсюда по- нятие современной модернизации отождествляется с наукой и вестернизацией. Натан Сивин сегодня утверждает, что часть вопроса Нидэма – “почему современ- ная наука не возникла в Китае” – является бессмысленной. Но при этом он при- знает, что вопрос Нидэма продолжает оставаться эвристичным. Сивин объясняет, что проблема научной революции так много и часто обсуждалась в научной ли- тературе, поскольку ставилась задача доказать культурное превосходство Запада в развитии универсальной современной науки. Сивин утверждает, что револю- ция в китайской научной мысли и практике имела место в XVII столетии, так как многие выдающиеся мыслители Китая реагировали на Западную астрономию и космологию25. Данное утверждение является спорным. Его, в частности, оспари- вает Р. Харт, который считает, что это не научная революция, а концептуальная революция в китайском контексте, которая, по сути, была преобразованием в со- временную науку и “малой копией” научной революции Европы26. Работы Дж. Нидэма и представителей его школы истории научной мысли с позиций антиевропоцентризма и компаративного анализа в целом изменили ис- следовательскую парадигму. Анализ многих ученых сегодня развивает аргумен- тацию того, что до 1800 года Европа не была более изобретательной и прогрес- сивной, чем Азия: Дженет Абу-Лугход “Перед европейской гегемонией” (1989)27; Р. Б. Вонг “Трансформированный Китай: изменения и пределы европейского опы- та” (1997)28; Дж. Франк “Переориентация на Восток: глобальная экономика в ази- атскую эпоху” (1998)29; Джеймс Блаут “Восемь европоцентристских историков”30, Кеннет Померанц “Великое расхождение: Китай, Европа и создание современной мировой экономики” (2000)31 и многие другие ученые осмысливают историческое прошлое как большую историю (big his tory), историю мировой системы (world- system history), всемирноцентричную историю (world-centric history), историю- 24 Crombie A. C. Styles of Scientific Thinking in the European Tradition: The History of Argument and Explanation Especially in the Mathematical and Biomedical Sciences and Arts. 3 vols. – London: Duckworth, 1994. – xxxii + 2 456 p.; Crombie A. C. Science, Art and Nature in Medieval and Modern Thought. – London: Hambledon Press, 1996. – xv + 516 p. 25 Sivin N. Why the Scientific revolution did not take in China – or didn’t it? // Teaching with Technology. – http://ccat.sas.upenn.edu/~nsivin/scirev.html. – 28.10.2006. 26 Hart R. Beyond Science and Civilization: a Post-Needham Critique // East Asian Science, Technology, and Medicine. – 1999. – № 16. – Р. 101, 107. 27 Abu-Lughod J. Before European Hegemony: The World System A. D. 1250-1350 – New York: Oxford University Press, 1989. – 464 p. 28 Wong R. B. China Transformed: Historical Change and the Limits of European Experience. – Ithaca: Cornell University Press, 1997. – 327 p. 29 Frank G. Re-Orient: Global Economy in the Asian Age. – Berkeley: University of California, 1998. – xxix, 416 p. 30 Blaut J. Eight Eurocentric Historians. – New York: Guilford Press, 2000. – 228 p. 31 Pomeranz K. Great Divergence: China, Europe, and the Making of the Modern World Economy. – Princeton: Princeton University Press, 2000. – 392 p. 74 для-всех-нас (history-for-us-all). То есть отвергается сама идея, будто есть уникаль- ная западная цивилизация, которая возникла в древней Греции во время полисно- го периода и утверждается, что данная идеологическая конструкция намеревалась оправдать претензии западного мира. Монография Джона Хобсона, английского специалиста в области исторической социологии, международных отношений и международной политической экономи- ки, “Восточные истоки западной цивилизации” (2004)32 стала своего рода крайним выражением нидэмовской парадигмы. Автор значительно преуменьшает вклад Ев- ропы в создание современной культуры, объясняет закономерности развития евро- пейской цивилизации в терминах распространения восточных идей и технологий, и считает, что единственным важным вкладом европейской цивилизации является имперское расширение Европы в XVI столетии. Работа в настоящее время переве- дена на турецкий, корейский, китайский, греческий и арабский языки, оказывая та- ким образом сильное влияние на умонастроения ученых в научных кругах данных культурных регионов. Хобсон утверждает, что исламские навигаторы обогнули Мыс Доброй Надежды за десятилетия до португальцев, что главные технические изобретения, связанные с британской промышленной революцией, были давно изо- бретены китайцами, что прогрессивные научные и философские идеи Просвещения непосредственно переданы с Востока. Хобсон считает, что европейцы были изо- бретательны в способах построения уникально деспотического, милитаристского и регрессивного государства, которое было использовано для порабощения других народов и, присваивая их культурные достижения, дало возможность получить вре- менное цивилизационное преимущество (после 1850 г.) и создать свою собствен- ную оригинальную идентичность. Компаративная история цивилизаций Хобсона – это предельный антиевропоцентризм, игнорирующий многие классические и со- временные концепции истории науки и цивилизации. Если для Нидэма и его шко- лы был характерен проблемный подход в борьбе с однобоким и тенденциозным пониманием истории цивилизации и научной мысли (вопрос Нидэма), то интер- претация Хобсона – это категоричное утверждение приоритетов восточных куль- тур, перевертыш европоцентричного подхода – категоричный ориентоцентризм. В целом проект “Наука и цивилизация в Китае” стал основой для всех по- следующих исследований истории традиционной китайской науки, то есть было сформировано целое научное направление. После выхода в свет первого тома “Науки и цивилизации в Китае” появилось внушительное количество литера- туры, в которой под влиянием идей Дж. Нидэма, помимо описания ранее неиз- вестных фактов, были поставлены новые фундаментальные методологические и историографические проблемы, повлиявшие на развитие истории науки в контексте многогранного развития цивилизаций. Хелен Селин, редактор “Эн- циклопедии истории науки, технологии и медицины в не-западных культурах”, пишет, что все исследователи не-западной истории, которые объединяют ин- теллектуальные достижения Востока и Запада, так или иначе исходят из кон- цепции Дж. Нидэма33. При формировании дисциплины история науки важным ценностным ориентиром стал принцип универсальной науки, которая не зависит от каких-либо геополитических границ. Однако на деле история науки осталась разделенной цивилизационными линиями, в частности, отделяющими Запад и Китай. Данное разделение частично связано с идеологическими тенденциями 32 Hobson J. M. The Eastern Origins of Western Civilisation. – New York: Cambridge University Press, 2004. – 392 p. 33 Selin H. ed. Encyclopaedia of the History of Science, Technology, and Medicine in Non- Western Cultures. – Dordrecht, Netherlands: Kluwer Academic, 1997. – P. XIV. 75 ХХ ст., которые определяли феномен науки как исключительно западное яв- ление, а также неприятием выводов Дж. Нидэма о том, что наука также раз- вивалась в традиционном Китае. Исследования Дж. Нидэмом китайской науки и цивилизации во многом преодолели изолированное изучение культур, разо- блачили европоцентричный миф, поставили вопрос о перераспределении вкла- да различных цивилизаций в развитие научной мысли и необходимости нового объяснения, почему в Китае не возникла современная наука и не произошла на- учная революция. Однако данное разделение привело к тому, что исследователи истории западной науки не обращали должного внимания на интеллектуальную традицию Китая, а при изучении китайской науки редко использовали теорети- ческие и практические результаты в области истории науки, философии науки и науковедения. К тому же произошедший поворот к культурной контекстуали- зации науки (формирование философией науки междисциплинарного подхода путем использования методологических подходов исторических, антрополо- гических, социологических, литературоведческих исследований) наряду с со- хранившейся идентификацией науки как факта западноевропейской культуры (мифология происхождения западной культуры) закрепил данное разделение между Западом и Китаем, что определяет аналогичное разделение в исследова- ниях по истории науки, медицины и техники. Безусловным результатом исследований Дж. Нидэмом истории науки и ци- вилизации в Китае стало накопление источников по интеллектуальной истории. Однако многие историки науки продолжают утверждать, что Нидэм потратил впустую силы и время, так как самоочевидно, что в традиционном Китае никогда никакой науки не было. Это, по их мнению, следует из того, что китайцы испы- тывали недостаток в культурных и философских инструментах, необходимых “ньютоновой революции”. Но следует признать данное утверждение несостоя- тельным, так как трудно отклонить допущение о существовании китайской науки без конкретного обсуждения данной интеллектуальной традиции в социальном и историческом контексте. Также невозможно отклонить допущение Нидэма, если анализ производится в терминах истории науки и техники, так как китайцы дей- ствительно создали чрезвычайно развитую технологическую цивилизацию без помощи ньютоновой науки. Это свидетельствует о том, что наука и техника не имеет непосредственного отношения друг другу. Методологические подходы Дж. Нидэма в исследовании истории науки, тех- ники и медицины нашли широкое распространение как на Западе, так и на Вос- токе. Их используют, например, Жан-Клод Мартцлофф34, Карин Чемла, Катрин Жами (Коллеж де Франс, Париж), Си Цзэцзун (Институт истории естествозна- ния, Пекин), Киëси Ябуути и Ямада Кэйцзи (Научно-исследовательский инсти- тут гуманистических исследований, Киото) и многие другие. Международные конгрессы историков науки стали включать секцию восточноазиатской науки, а в 1982 году было инициировано проведение ежегодной международной конфе- ренции по истории китайской науки. В настоящее время ведущие специалисты по данному вопросу работают в университетах и научно-исследовательских ин- ститутах Европы, Соединенных Штатов, КНР, Сингапура, Тайваня и Японии. Современные исследования традиционной китайской науки неравномерны и 34 Martzloff, Jean-Claude. Histoire des mathématiques chinoises / J.-C. Martzloff ; préfaces de J. Gernet et J. Dhombres. – Paris: Masson, 1988. – 375 p. (Английский перевод: Martzloff, Jean-Claude. A History of Chinese Mathematics / Jean-Claude Martzloff; with forewords by Jacques Gernet and Jean Dhombres; [translator, Stephen S. Wilson]. – Berlin: Springer, 1997. – xxiv, 485 p.). 76 регулярно изучаются только медицина, лекарственные вещества, математика и астрономия (включая данные наблюдений, которые содержатся в астрологиче- ских записях)35. Развитие исследований в области истории физики в основном ограничено анализом текстов. Недостаточно изученной остается алхимическая традиция Китая, что предполагает дальнейшее изучение ранних даосских текстов, кото- рые содержат алхимические трактаты, термины и данные. В 1980-е годы Чжао Куанхуа и Мэн Найчан с небольшой группой единомышленников начали про- водить химические эксперименты для тестирования и понимания данных алхи- мических текстов, что стало важным направлением в изучении истории науки в традиционном Китае. Не меньший интерес представляет собой внутренняя алхимия (системы самоусовершенствования), которую Дж. Нидэм определял как прото-биохимию, с чем не согласны многие современные ученые. Наибо- лее важные результаты изучения алхимической традиции касаются полученных археологами данных по истории металлургии Китая в древний и средневеко- вый период. Исследования в области истории астрономии традиционного Китая значительно расширились за счет таких новых подходов как археоастрономия, реконструкция приборов, экспериментальное подтверждение, что в целом ука- зывает на выход за пределы классического подхода, ограниченного историко- филологическим анализом. Таким образом, происходит преодоление филологи- ческого исследования записей астрономических наблюдений, зафиксированных в различных источниках, а также суммируются результаты источниковедческих работ в терминах современной науки. Перспективные направления в изучении истории астрономии традиционного Китая сосредоточены на вопросах составле- ния хронологического каталога, систематизации ранних космологических пред- ставлений, реконструкции инструментальной базы и космологических моделей. Значительная переоценка коснулась и формирования медицинских знаний в традиционном Китае, что касается происхождения методов лечения, роли кон- фуцианства и правительственного контроля медицинского образования и прак- тики, истории больницы, определения симптомов болезни и терапии. В целом при обязательном использовании классических методов исследований вводится междисциплинарный подход к изучению китайской науки и цивилизации, что предполагает использование достижений антропологии, истории, филологии, социологии и других научных дисциплин. 35 О перспективах развития истории науки в КНР см.: Liu Dun. History of Science: Looking Ahead to the 21st century // Studies in the History of Natural Sciences. – 2000. –Vol. 19. – №1. – P. 1–6.

Новая методология истории науки как продолжение полемики с Дж. Нидэмом

Institution

Ähnliche Einträge