Кризис маньчжурской власти в Китае (цивилизационных ракурс)

Збережено в:

Бібліографічні деталі
Дата:	2009
Автор:	Черных, И.
Формат:	Стаття
Мова:	Russian
Опубліковано:	Інститут сходознавства ім. А.Ю. Кримського НАН України 2009
Назва видання:	Китайська цивілізація: традиції та сучасність
Теми:	Дослідження китайської цивілізації: історія, філософія, культура
Онлайн доступ:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/31328
Теги:	Додати тег Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Цитувати:	Кризис маньчжурской власти в Китае (цивилизационных ракурс) / И. Черных // Китайська цивілізація: традиції та сучасність: Зб. ст. — К., 2009. — 114-117. — Бібліогр.: 10 назв. — рос.

Репозитарії

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-31328
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-313282012-03-03T12:33:36Z Кризис маньчжурской власти в Китае (цивилизационных ракурс) Черных, И. Дослідження китайської цивілізації: історія, філософія, культура 2009 Article Кризис маньчжурской власти в Китае (цивилизационных ракурс) / И. Черных // Китайська цивілізація: традиції та сучасність: Зб. ст. — К., 2009. — 114-117. — Бібліогр.: 10 назв. — рос. XXXX-0095 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/31328 ru Китайська цивілізація: традиції та сучасність Інститут сходознавства ім. А.Ю. Кримського НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
topic	Дослідження китайської цивілізації: історія, філософія, культура Дослідження китайської цивілізації: історія, філософія, культура
spellingShingle	Дослідження китайської цивілізації: історія, філософія, культура Дослідження китайської цивілізації: історія, філософія, культура Черных, И. Кризис маньчжурской власти в Китае (цивилизационных ракурс) Китайська цивілізація: традиції та сучасність
format	Article
author	Черных, И.
author_facet	Черных, И.
author_sort	Черных, И.
title	Кризис маньчжурской власти в Китае (цивилизационных ракурс)
title_short	Кризис маньчжурской власти в Китае (цивилизационных ракурс)
title_full	Кризис маньчжурской власти в Китае (цивилизационных ракурс)
title_fullStr	Кризис маньчжурской власти в Китае (цивилизационных ракурс)
title_full_unstemmed	Кризис маньчжурской власти в Китае (цивилизационных ракурс)
title_sort	кризис маньчжурской власти в китае (цивилизационных ракурс)
publisher	Інститут сходознавства ім. А.Ю. Кримського НАН України
publishDate	2009
topic_facet	Дослідження китайської цивілізації: історія, філософія, культура
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/31328
citation_txt	Кризис маньчжурской власти в Китае (цивилизационных ракурс) / И. Черных // Китайська цивілізація: традиції та сучасність: Зб. ст. — К., 2009. — 114-117. — Бібліогр.: 10 назв. — рос.
series	Китайська цивілізація: традиції та сучасність
work_keys_str_mv	AT černyhi krizismanʹčžurskojvlastivkitaecivilizacionnyhrakurs
first_indexed	2025-07-03T11:47:41Z
last_indexed	2025-07-03T11:47:41Z
_version_	1836626227866107904
fulltext	114 Кризис маньчжурской власти в Китае (цивилизационных ракурс) И. Черных В современной китаистике особое внимание уделяется проблемам влия- ния религиозно-идеологических нормативов на политическую и социально- экономическую подсистемы. Заложены основы новой парадигмы, ориентиро- ванной на изучение социокультурных процессов. Сама историческая реальность последней третьи ХХ века свидетельствовала, что КНР осуществляет модерниза- цию не принимая западных ценностей, институтов и форм поведения. Признание витальности китайской социокультурной общности, открыло новые перспективы изучения прошлого Китая. Было опубликовано большое количество ра- бот, посвященных экономической, социальной и культурной истории страны, введе- ны в научный оборот новые источники и ретроспективная статистика. Категория “ки - тайская (синическая) цивилизация” является общепринятой в современной науке. Ключевой для истории Китая периода нового времени является проблема кризиса империи Цин и его качественной характеристики. Иначе говоря, речь идет о том, мож- но ли рассматривать кризис цинской империи накануне экспансии европейских дер- жав как кризис китайской социокультурной общности в целом, как системный циви- лизационный кризис. Культурно-генетическим кодом цивилизации является система мировоззренческих универсалий, которые формируют целостный образ мира и выра- жают шкалу ценностных приоритетов социума. Именно эти базовые ценности опре- деляют, какие фрагменты из непрерывно обновляемого социального опыта должны стать нормативными, а какие не должны передаваться новым поколениям и не играть сколь-нибуть важной роли в формирующейся новой исторической реальности. В контексте обозначенной проблемы данного доклада встает вопрос: можно ли рассматривать маньчжурскую династию, как традиционную в смысле воспри- ятия и реализации базовых ценностей китайской цивилизации? После завоевания Китая маньчжуры формально декларировали свою привер- женность конфуцианским идеалам, фактически взяли курс на фундаментальную ревизию всего культурного наследия. Объектом “литературной инквизиции” были не только произведения, содержащие антиманьчжурские выпады, но и исто- рические сочинения, освещавшие события периода смены династий или защиты китайских границ от кочевников. Интеллектуальный запрет распространялся и многие конфуцианские философские труды. Общепризнанно, что цинский двор беспокоили именно фундаментальные проблемы правления, идеологии, морали и все, что по каким-либо соображениям рассматривалось как опасное для режим а, уничтожалось на протяжении столетий1. Конфуцианский идеал “благородного мужа” требовал, чтобы чиновник помо- гал императору управлять государством, критиковал и увещевал его. Маньчжуры уже в 50-е годы XVII века запретили местным чиновникам адресовать письма и доклады центральным властям или устно высказываться по вопросам управления страной, по военным и гражданским делам2. В сложившихся условиях китайская 1 Подробнее см.: Непомнин О. Е. История Китая: Эпоха Цинн. XVII–начало ХХ века. – М., 2005. – С. 134–136; Fairbank J. K. China: a New History. – Cambridge, Massachusetts, London, 1994. – P. 159. 2 Подробнее см.: Доронин Б. Г. Китай XVII-XVIII вв. Проблемы историографии и источ- никоведения. – Л., 1988. 115 интеллектуальная элита практически лишилась возможности выполнять свою главную функцию – поддерживать нормативные традиции общества и адапти- ровать их к новым историческим условиям. Китайский “благородный муж”, про- никнутый древней правдой и обязанный служить народу, фактически остался не у дел. Он мог быть только исполнителем воли господствующей маньчжурской аристократии. Экзаменационная система, призванная подготавливать представи- телей ученого сословия (чиновников) также совершенно деградировала. В традиционном Китае конфуцианство, даосизм, буддизм были различными способами трактовки культурной традиции, при этом социально-политические аспекты обеспечивались конфуцианством. Наделение последнего статусом офи- циальной идеологии не привело к накладыванию на даосизм и буддизм “ярлыка” оппозиционных доктрин. Напротив, они выполняли роль своеобразной “отдуши- ны” для не реализовавшихся в государственной системе мировоззренческих тео- рий, что способствовало сохранению гармонии в сфере духовной. В традиционной политической культуре Китая механизм взаимодействия “Трех учений” осуществлялся по принципу ситуативности, cмена династических циклов оправдывалась конфуцианской доктриной “мандата Неба”. В соответ- ствии с этой доктриной конечной и высшей целью государственного управления провозглашались интересы народа, и если народ бедствовал, значит, император нарушил волю неба, утратил его мандат и должен быть смещен. К началу XIX в., т. е. в период “народных бедствий” официальное конфуци- анство в маньчжурском Китае было настолько дискредитировано, что оппозици- онная идеология, в ее социально-политически значимых функциях, формируется за счет даосско-буддийского направления, затяжной кризис цинского конфуци- анства обусловил возникновение в 40-е годы ХІХ в. новой идеологии политичен- ской оппозиции: “тайпинизированного христианства”. Не соответствовала принципам конфуцианской социальной этики и сословная структура Китая периода правления маньчжуров. Известно, что традиционно ки- тайское общество по основным родам занятий делилось на ученых (шэньши), зем- ледельцев, ремесленников и торговцев. Право собственности на землю не было привилегией какого-то одного сословия и само по себе не создавало привилеги- рованного сословного статуса. В рамках этих четырех сословий практически не было никаких юридических запретов для смены социального статуса, т. е. отсут- ствовали непреодолимые сословные перегородки. Отмечая “открытый” характер сословной системы традиционного Китая, некоторые авторы называют ее “сугубо демократической”3. Чтобы стать шэньши, надо было сдать экзамены на получение ученой степени. Участвовать в сдаче этих экзаменов мог представитель любого со- словия. Открытый доступ в сословие шэньши сочетался (за малым исключением) с отсутствием потомственного статуса шэньши. Подданные конфуцианской империи были уверены, что любой наделенный высоким умом и знанием может стать шэнь- ши, попасть в самое привилегированное сословие китайского общества – управляю- щее сословие. И хотя действительность не всегда соответствовала декларируемым принципам, критерием разделения общества на верхи и низы были не знатность про- исхождения, а степень близости к конфуцианском у идеалу “благородного мужа”. Завоевав Китай, маньчжуры фактически стали высшим правящим наслед- ственным сословием, прочно закрытой кастой военных, власть которой не могла быть освящена с точки зрения конфуцианской традиции. Изменилась и целевая 3 Тяпкина Н. И. Государство в Китае: сословия и классы (вторая половина XVII–начало XX вв.) // Социально-экономические проблемы Китая в новое и новейшее время. – М., 1991. – С. 129. 116 установка власти. Власть держащие в конфуцианском государстве, основываясь на принципе семейно-государственного соподчинения, никогда не отождест- вляли свои интересы с экономическими и политическими нуждами какой либо одной социальной группы. Для маньчжуров основной задачей являлось сохра- нение своего господства, использование конфуцианской обрядности и традици- онного административного аппарата являлось лишь условием, обеспечивающим эту цель. В период правления Цяньлуна (1736–1796) было провозглашено, что именно маньчжуры – это вершина автохтонной цивилизации Северо-востока Азии и правят они Китаем по собственному мандату Неба4. Изменения, которые претерпела государственно-административная структу- ра в период маньчжурской династии, на первый взгляд незначительны, но они имеют принципиальное значение. Речь идет не только о преобладающей роли маньчжуров в государственном управлении, но и об установлении военного кон- троля над административной властью. Особенностью конфуцианской политиче- ской традиции было подчиненное положение военных в государственной систе- ме. Гражданская власть всегда доминировала над военной и военная служба в китайском обществе не имела особого престижа. Конечно, были в истории Китая периоды, когда позиции военной бюрократии усиливались. Это времена смены династии. В частности в первой половине ХV века, т.е. в начальный период правв- ления династии Мин укрепилось положение военной элиты5. Однако к середине XV в., как всегда, возобладала гражданская бюрократия. Маньчжуры фактически являлись военной бюрократией и соответственно гла- венствующей. “Централизаторский милитаризм” маньчжуров привел к тому, что во второй половине XIX века на фоне ослабления механизма социально-политического контроля, армия превращалась в наиболее действенный и влиятельный элемент госаппарата, происходила постепенная военизация всей политической структуры, развивался собственно китайский региональный милитаризм. Последний, уже по- сле падения маньчжурской династии, обусловил абсолютное преобладание воору- женного насилия в политической борьбе в Китае первой трети XX века6. Очевидно, и преобладание военного фактора и во внешней политике маньчжу- ров, благодаря которой пределы внутристенной территории Китая были расши- рены за годы правления Цинов более чем вдвое. В советской историографии, как правило, подчеркивалось, что агрессивная политика цинских властей идеологиче- ски обеспечивалась традиционной китайской внешнеполитической доктриной. Впервые довольно аргументированная критика этого тезиса была представлена в работе политолога О. В. Зотова. Излагая доктрину “универсальной” монархии, автор подчеркивает, что “единственная и всеохватывающая власть китайского императора гораздо шире, чем просто власть политическая. Она расценивалась как залог поддержания порядка в мироздании, нормального функционирования космоса и существования человека”7. Считалось, что, будучи мироустроителем, император не должен искать внешнеполитических выгод, а от личной благо- дати императора, проявлением которой является бескорыстие, зависела судьба мира. Доктрина «универсальной» монархии не может быть объяснена с точки 4 Crossley P. K. The Translucent Mirror: History and Identity in Qing Imperial Ideology. – Berkeley; Los Angeles; London, 1999. – P. 257–261. 5 Qian, Wen-Yuan. The Great Inertia. – L., 1985. – P. 111. 6 Lary D. Region and Nation. The Kwungsi Clique in Chinese Politics, 1925-1937. – Cam- bridge, 1974. – P. 11. 7 Зотов О. В. Китай как “универсальная” монархия и псевдоданничество “варваров” // Восток. – 1994. – №2. – С. 16–18. 117 зрения европейского понимания внешнегосударственных интересов. В послед- нем, изданном посмертно труде патриарх американской синологии Дж. Фейр- бенк, ссылаясь на то, что Китай фактически способствовал усилению номадской периферии, пишет: “китайские методы усмирения варваров мы пытались понять, но безуспешно”8. Раньше считалось, что подчинение варваров Китаю осущест- влялось в форме данничества. Но, как выяснилось, это было псевдоданничество и номинальный вассалитет. Дары китайского императора в ответ на “дань” пре- восходили, как правило, саму “дань”. Важным признаком номинальности “дан- ничества” иноземных правителей является и отсутствие в их отношениях с Ки- таем договорных обязательств, которые могли бы удостоверить их зависимость от Китая. Все станет на свои места, если признать преобладание в китайской традиционной внешнеполитической доктрине примата мирного цивилизующего начала, китайская гегемония носила ритуальный характер. Внешняя политика Цинов в ХVII-ХVIII веках была сцентрирована на завоевав- тельных походах, маньчжуры данничества или признания своего реального вер- ховенства добивались силой. Особую роль в истории китайского социума играл природный фактор. Концеп- ция социоестественной истории Китая отражена в работе Э.С. Кульпина. Автор констатирует, что на протяжении почти двух тысяч лет, “вплоть до воцарения ди- настии Цин”, в жизни китайского общества использовался опыт, накопленный в период первого социально-экологического кризиса, который произошел в первое тысячелетие до нашей эры. Поддержание экологического равновесия обеспечива- лось государством. Э. С. Кульпин отмечает, что при Цинах произошло нарушение неизменных аспектов социально-экологического равновесия. Государство утрати- ло способность регулировать социально-экологические процессы, и в ХVIII веке начинается второй социально-экологический кризис, выразившийся в беспреце- дентном демографическом росте и аграрном перенаселении; обнищании подавля- ющего большинства населения, включая часть господствующих слоев общества. В этой связи отметим, что за века в Китае был накоплен и осмыслен “громадный опыт по установлению равновесия между численностью населения и возможностя- ми вмещающего ландшафта”9. Маньчжурские власти не смогли использовать его. Цивилизационная специфика определяется способами разрешения таких фунда- ментальных противоречий человеческого бытия, как противоречие между челове- ком и природой, социумом и индивидом. При маньчжурах механизм обеспечения поддержания этих традиционных способов в значительной степени был нарушен. Во всяком случае, кризис в период правления маньчжуров был и проявлением отхода от китайских социокультурных нормативов. Но это не значило, что эти нормативы, китайский тип духовности утратили витальность, а значит и модернизационную по- тенцию. Поэтому утверждение, что речь идет о системном цивилизационном кризи- се, о “комплексном вырождении цивилизационных институтов” не обосновано10. Другое дело, что процесс адаптации китайской социокультурной общности к новым историческим условиям был осложнен маньчжурским господством, а по- том и вмешательством держав. Китайский способ решения противоречий между традицией и инновацией, естественно, отличен от западного. Но не будем забы- вать, что китайская цивилизация имеет непрерывный социокультурной опыт в течение, по крайней мере, трех тысячелетий. 8 Fairbank K. Op. cit. – P. 61. 9 Кульпин Э. С. Человек и природа в Китае. – М., 1990. – С. 106. 10 Рубель В. А. Нова історія Азії та Африки: Постсередньовічний Схід (XVIII – друга по- ловина XIX ст). – К., 2007. – С. 12.

Кризис маньчжурской власти в Китае (цивилизационных ракурс)

Репозитарії

Схожі ресурси