Афганские встречи и беседы

СЛИНКИН МИХАИЛ ФИЛАНТЬЕВИЧ - доктор исторических наук, профессор, заслуженный работник образования Автономной Республики Крым. Родился 5 декабря 1925 г. в д. Кама, Кондинский район, Ханты-Мансийский автономный округ, Тюменская область. Учился на мансийском отделении Ханты-Мансийского педагогического...

Ausführliche Beschreibung

Gespeichert in:

Bibliographische Detailangaben
Datum:	2007
1. Verfasser:	Слинкин, М.Ф.
Format:	Artikel
Sprache:	Russian
Veröffentlicht:	Кримський науковий центр НАН України і МОН України 2007
Schriftenreihe:	Культура народов Причерноморья
Schlagworte:	Вдоль Афганской границы
Online Zugang:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/34813
Tags:	Tag hinzufügen Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Zitieren:	Афганские встречи и беседы / М.Ф. Слинкин // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 98, Т. 1. — С. 7-68. — рос.

Institution

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-34813
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-348132012-06-07T12:15:34Z Афганские встречи и беседы Слинкин, М.Ф. Вдоль Афганской границы СЛИНКИН МИХАИЛ ФИЛАНТЬЕВИЧ - доктор исторических наук, профессор, заслуженный работник образования Автономной Республики Крым. Родился 5 декабря 1925 г. в д. Кама, Кондинский район, Ханты-Мансийский автономный округ, Тюменская область. Учился на мансийском отделении Ханты-Мансийского педагогического училища. После окончания военного училища и получения первичного офицерского звания принимал участие в Великой Отечественной войне в качестве командира огневого взвода минометной батареи. Участник штурма Берлина. В 1956 г. окончил спецфакультет Военного института иностранных языков (г. Москва). Владеет английским, персидским и дари языками. С 1957 по 1990 г. неоднократно находился в длительных служебных командировках в Афганистане в качестве старшего переводчика, старшего референта, политического советника при высших афганских партийных и государственных деятелях и советника советского посольства в Кабуле. Автор "Русско-дари военного и технического словаря", 10 монографий и многих научных статей по истории Афганистана и Ирана, а также учебных пособий по персидскому языку. В настоящее время преподает историю стран Среднего Востока и персидский язык в Таврическом национальном университете им. В.И.Вернадского (Украина). СЛІНКІН МИХАЙЛО ФІЛАНТЬЄВІЧ - доктор історичних наук, професор, заслужений працівник освіти Автономної Республіки Крим. Народився 5 грудня 1925 р. в д. Кама, Кондінський район, автономний округ Ханти-Мансійська, Тюменська область. Вчився на мансійському відділенні педагогічного училища Ханти-Мансійська. Після закінчення військового училища і отримання первинного офіцерського звання брав участь у Великій Вітчизняній війні як командир вогняного взводу мінометної батареї. Учасник штурму Берліна. У 1956 р. закінчив спецфакультет Військового інституту іноземних мов (м. Москва). Володіє англійським, персидським і даруй мовами. З 1957 по 1990 р. неодноразово знаходився в тривалих службових відрядженнях в Афганістані як старший перекладач, старший референт, політичний радник при вищих афганських партійних і державних діячах і радник радянського посольства в Кабулі. Автор "Російсько-дарійського військового і технічного словника", 10 монографій і багатьох наукових статей по історії Афганістану та Ірану, а також навчальних посібників по перській мові. В даний час викладає історію країн Середнього Сходу і перську мову в Таврійському національному університеті ім. В.І.Вернадського (Україна). 2007 Article Афганские встречи и беседы / М.Ф. Слинкин // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 98, Т. 1. — С. 7-68. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/34813 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
topic	Вдоль Афганской границы Вдоль Афганской границы
spellingShingle	Вдоль Афганской границы Вдоль Афганской границы Слинкин, М.Ф. Афганские встречи и беседы Культура народов Причерноморья
description	СЛИНКИН МИХАИЛ ФИЛАНТЬЕВИЧ - доктор исторических наук, профессор, заслуженный работник образования Автономной Республики Крым. Родился 5 декабря 1925 г. в д. Кама, Кондинский район, Ханты-Мансийский автономный округ, Тюменская область. Учился на мансийском отделении Ханты-Мансийского педагогического училища. После окончания военного училища и получения первичного офицерского звания принимал участие в Великой Отечественной войне в качестве командира огневого взвода минометной батареи. Участник штурма Берлина. В 1956 г. окончил спецфакультет Военного института иностранных языков (г. Москва). Владеет английским, персидским и дари языками. С 1957 по 1990 г. неоднократно находился в длительных служебных командировках в Афганистане в качестве старшего переводчика, старшего референта, политического советника при высших афганских партийных и государственных деятелях и советника советского посольства в Кабуле. Автор "Русско-дари военного и технического словаря", 10 монографий и многих научных статей по истории Афганистана и Ирана, а также учебных пособий по персидскому языку. В настоящее время преподает историю стран Среднего Востока и персидский язык в Таврическом национальном университете им. В.И.Вернадского (Украина).
format	Article
author	Слинкин, М.Ф.
author_facet	Слинкин, М.Ф.
author_sort	Слинкин, М.Ф.
title	Афганские встречи и беседы
title_short	Афганские встречи и беседы
title_full	Афганские встречи и беседы
title_fullStr	Афганские встречи и беседы
title_full_unstemmed	Афганские встречи и беседы
title_sort	афганские встречи и беседы
publisher	Кримський науковий центр НАН України і МОН України
publishDate	2007
topic_facet	Вдоль Афганской границы
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/34813
citation_txt	Афганские встречи и беседы / М.Ф. Слинкин // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 98, Т. 1. — С. 7-68. — рос.
series	Культура народов Причерноморья
work_keys_str_mv	AT slinkinmf afganskievstrečiibesedy
first_indexed	2025-07-03T15:56:24Z
last_indexed	2025-07-03T15:56:24Z
_version_	1836641876003782656
fulltext	6 СЛИНКИН МИХАИЛ ФИЛАНТЬЕВИЧ – доктор исторических наук, профессор, заслуженный работник образования Автономной Республики Крым. Родился 5 декабря 1925 г. в д. Кама, Кондинский район, Ханты- Мансийский автономный округ, Тюменская область. Учился на мансийском отделении Ханты-Мансийского педагогического училища. После окончания военного училища и получения первичного офицерского звания принимал участие в Великой Отечественной войне в качестве командира огневого взвода минометной батареи. Участник штурма Берлина. В 1956 г. окончил спецфакультет Военного института иностранных языков (г. Москва). Владеет английским, персидским и дари языками. С 1957 по 1990 г. неоднократно находился в длительных служебных командировках в Афганистане в качестве старшего переводчика, старшего референта, политического советника при высших афганских партийных и государственных деятелях и советника советского по- сольства в Кабуле. Автор «Русско-дари военного и технического словаря», 10 моногра- фий и многих научных статей по истории Афганистана и Ирана, а также учебных посо- бий по персидскому языку. В настоящее время преподает историю стран Среднего Вос- тока и персидский язык в Таврическом национальном университете им. В.И.Вернадского (Украина). ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ 7 М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 1 ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ В конце 60-х годов XX в. мне довелось работать в составе небольшой группы старших офицеров Генерального штаба советских вооруженных сил, прибывших в Афганистан по просьбе афганского высшего руководства для разработки новой организационно-штатной структуры афганской королевской армии. Острота и срочность решения данной про- блемы вызывались тем, что старая структура этой армии совершенно не соответствовала требованиям применения поставленной из СССР боевой техники и оружия, в том числе и новейших образцов, которых прежде никогда не было на вооружении афганской армии. С афганской стороны в названную группу входили на постоянной основе начальник Главного штаба афганской армии, генерал-лейтенант Гулям Фарук (в августе 1964 г. ему было присвоено воинское звание генерал-полковника), начальник отдела внешних сно- шений министерства национальной обороны (MHO), майор Абдулла Рокай Сулейман (родственник короля по отцу; был женат на сестре королевы Хомайры) и офицер опера- тивного управления MHO, полковник Абдушшокур Азими. Время от времени к работе группы привлекались и другие старшие и высшие афганские офицеры – специалисты раз- личных родов войск и служб. Местом их работы был избран закрытый на время «Клуб-е аскари» («Военный клуб»), располагавшийся невдалеке от королевского дворца «Арк». Вся работа данной группы направлялась лично Мухаммадом Даудом, бывшим в ту пору премьер-министром и министром национальной обороны. Он, как правило, ежене- дельно заслуживал доклады и предложения разработчиков, высказывал свои замечания и пожелания по конкретным вопросам и по мере их готовности принимал окончательное решение. Для меня, старшего переводчика группы, как, впрочем, и остальных советских офицеров, встречи и беседы с М.Даудом были не просто рутинной работой, а огромным удовольствием от общения с этой незаурядной личностью. В нем восхищало буквально все: его жесты и манеры держаться, широта кругозора знаний и эрудиция, безукоризнен- ная логика мышления, образная, без вычурности, речь, умение слушать и слышать собе- седника, простота, без фамильярности, общения с окружающими, железная воля и вы- держка, подчеркнутое чувство собственного и национального достоинства, глубокая убе- жденность в правильности избранного им пути, целеустремленность и дальновидность государственного деятеля, и твердость в отстаивании интересов своей страны, стремле- ние искать и находить разумные компромиссы по сложным вопросам, а также типичная восточная хитрость и разумная расчетливость. На первой встрече с нами М.Дауд пояснил, какую армию хотел бы иметь Афганистан. При этом он подчеркнул, что его правительство, осуществляя коренную модернизацию и реорганизацию своих вооруженных сил, руководствуются принятой в стране оборони- тельной доктриной и решениями Лоя джирги, состоявшейся в ноябре 1955 года и настоя- тельно рекомендовавшей исполнительной власти «любым достойным честным способом укрепить и вооружить страну в интересах ее обороны». Афганский лидер не скрывал, что потенциальные угрозы независимости, национальному суверенитету и территориальной целостности страны исходят от ее восточного и западного соседей – Пакистана и Ирана в связи с нерешенностью в отношениях с ними ряда исторически обусловленных межгосу- дарственных проблем и споров. Вместе с тем М.Дауд, ссылаясь на ограниченные финансовые и экономические воз- можности, заявил, что Афганистан не может позволить себе иметь армию более 95-98 ты- сяч человек, включая и вновь формируемые части и соединения (примеч.: в дореформен- ный период численность афганской армии составляла 88-89 тысяч человек). В ходе бе- 1 Продолжение. См. в №№ 82 и 85 настоящего журнала. М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 8 седы он также обратил внимание присутствовавших на необходимость внесения опреде- ленных корректив в дислокацию войск на территории страны, учитывая при этом как су- ществующие внешние угрозы, так и имеющуюся военную инфраструктуру. Через несколько месяцев кропотливой «кабинетной» работы, когда уже вчерне обо- значились основные контуры будущей военной организации Афганистана, настал черед поездок по стране. В состав нашей группы, кроме указанных выше афганских и советских офицеров, вошли также руководитель коллектива советских военных специалистов гене- рал Задорин и его переводчик. Цель поездки заключалась в том, чтобы познакомиться на месте с физико-географическими условиями приграничных районов, оценить влияние этих условий на ход и исход возможных оборонительных военных действий войск, опре- делить основные операционные направления, их ёмкость и доступность для действий войск, уточнить необходимую численность и дислокацию армейских формирований в приграничной полосе, а также их оснащенность оружием и боевой техникой. В соответствии с планом, разработанным и утвержденным афганской стороной, были предприняты четыре длительные поездки вдоль афганской государственной границы. Первая из них состоялась зимой 1961 года на юго-запад и юг страны – в провинции Кан- дагар, Гильменд, Нимруз, Заболь и Газни. В наше распоряжение в качестве транспортных средств было предоставлено несколько автомобилей ГАЗ-69, показавших в условиях аф- ганского бездорожья превосходные эксплуатационные качества. Кандагар До Кандагара мы довольно быстро и без помех добрались по шоссейной дороге, со- оружавшейся тогда с помощью США. Здесь нас встретил генерал-губернатор и коман- дующий войсками провинции, генерал-полковник Хан Мухаммад, мой старый знакомый по Герату. Заняв указанные посты в Кандагаре, он год спустя, в августе 1959 г., прославил свое имя на весь Афганистан решительными действиями по подавлению бунта клерика- лов, попытавшихся вывести на улицы и площади провинциального центра толпы фана- тично настроенных людей в знак протеста против кампании, инициированной правитель- ством М.Дауда по добровольному снятию чадры женщинами страны. Следует заметить, что под горячую руку генерала попали не только воинствующие духовные лица, но и те гражданские и военные чиновники, которые в массовом порядке не выполнили его указа- ние прибыть со своими женами на прием по случаю 40-й годовщины независимости страны. Как рассказывали очевидцы тех событий, Хан Мухаммад вызывал ослушников по очереди в свой кабинет и ударами суковатой палки по их спинам «учил» их азам демо- кратии и правам человека. Нашим пристанищем, ночлегом и местом отдыха от повседневных утомительных пу- тешествий на сотни километров от Кандагара стал одноэтажный губернаторский гостевой дом, утопавший в тени фруктового сада и вековых деревьев. Ранним утром следующего дня мы отправились на запад по заболоченной долине реки Аргандаб в направлении Лашкаргаха. Надо заметить, что сопровождавшие нас афганские друзья непременно хотели внести в сугубо деловую поездку элементы экскурсии по исто- рическим и достопримечательным местам своей страны и напомнить нам, в первую оче- редь, о ее героической воинской славе. В соответствии с такого рода замыслом, по пути наш кортеж первым делом посетил гробницу гильзайского хана Мир-Вайса, прославив- шегося тем, что в 1709 году возглавил антисефевидское восстание, принявшее внешне характер религиозной борьбы «правоверных пуштунов» против «еретиков-шиитов» (пер- сов). При этом, как свидетельствуют факты истории, Мир-Вайс, прибегнув к хитрости, заманил персидского правителя Гурген-хана на загородный пир и, вероломно нарушив пуштунские традиции гостеприимства, убил его вместе с приближенными, а затем захва- тил Кандагар. Этими действиями Мир-Вайса было положено начало к образованию в данном районе первого независимого западногильзайского княжества. ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ 9 Километров через пятьдесят мы въехали в местечко Майванд – предмет особой на- циональной гордости и военной славы афганцев в борьбе за независимость своей страны. Как известно, здесь 21 июля 1880 года афганские ополченцы наголову разбили хорошо вооруженную английскую бригаду под командованием генерала Бэрроуза, из состава ко- торой уцелело лишь несколько спасшихся бегством солдат. Потери афганцев составили около 500 бойцов. На месте этой битвы по приказу короля Надир-шаха в 1930 г. был со- оружен величественный монумент в честь павших афганских воинов. Увиденное и восхитило, и немало удивило нас: данный монумент предстал перед на- ми тщательно ухоженным, а прилегающая к нему территория блистала чистотой, хотя нам до этого случая, в других местах страны приходилось неоднократно наблюдать, пря- мо скажем, повальное небрежение и равнодушие к сохранению и обустройству исто- рических памятников. Но главное в нашем удивлении заключалось, пожалуй, в том, что монумент в память Майванда оказался весьма посещаемым местом, о чем наглядно гово- рили собравшиеся вокруг него большие группы людей, в том числе и школьников-экс- курсантов. К ним присоединились и мы и вместе с афганскими офицерами отдали дань уважения борцам за независимость Афганистана. Через несколько часов пути перед нашим взором предстали еще два исторических места – Лашкаргах и развалины древнего Буста. По сути дела, ныне есть два Лашкаргаха – старый и новый, отдаленные друг от друга расстоянием в семь-восемь километров. Со- временный Лашкаргах – это небольшой город с ровным рядом коттеджей и зданий обще- ственного и производственного назначения, возведенных в конце 40-50-х гг. XX в. с по- мощью США при строительстве ими центра Гильмендского ирригационного комплекса. Старый Лашкаргах (в переводе с персидского – «Место войска»; в древности – Буст), или Лашкари-Базар, являлся зимней резиденцией и стоянкой войска газневидских султанов. Город Буст, лежавший на бойком торговом пути из Индии через Иран и далее на запад, упоминался еще в авестийской литературе и ахеменидских хрониках. Согласно широко распространенной версии, город был заложен Баствайри, сыном легендарного Зарира (брата Гуштаспы – мифического иранского царя, принявшего веру Заратушты и способ- ствовавшего ее распространению по Ирану). В 650 г. н.э. жители Буста, как, впрочем, и Заранджа и Кандагара, оказали упорное сопротивление арабам. Захватив город, послед- ние превратили его в опорный пункт для завоевания центрального и восточного Афгани- стана. При газневидских султанах Лашкаргах был заново отстроен. Были возведены новые крепостные сооружения, многочисленные торговые ряды с караван-сараями, банями, ме- четями, жилыми домами. Что касается султанских дворцов и вилл знати, то они распола- гались за пределами города, вдоль правого берега Гильменда. И все же при всем много- образии гражданских построек Лашкаргах, по своей сути, являлся главной зимней стоян- кой газневидского войска. Здесь, в условиях теплого климата и достаточной кормовой ба- зы, содержались десятки тысяч лошадей, верблюдов и не менее двух тысяч боевых сло- нов. Об их количестве можно, в какой-то мере, судить по следующим данным. Так, сул- тан Махмуд Газневид, возвращаясь в 1023 году из очередного грабительского похода в Индию (а их он совершил в эту страну за время своего правления 17 раз), устроил в рай- оне Кабула смотр своих войск, в составе которых оказалось 54 тысячи конников, множе- ство верблюдов и 1300 боевых слонов. В 1030 году султан Махмуд вывез из Индии в ка- честве военной добычи уже 1670 боевых слонов. После падения государства Газневидов Лашкаргах (Буст) был сожжен гуридскими правителями, а в ХІV в. окончательно разрушен в ходе набега Тимура. Однако и сейчас развалины дворцов и крепостных стен этого города поражают воображение всех его по- сетителей своим былым великолепием, своей грандиозностью. С высоты развалин откры- вается изумительная картина долины, где сливаются Гильменд и Аргандаб. Миновав новый и старый Лашкаргах, наше колонна машин повернула строго на юг, в сторону пустыни Дашти-Марго (Пустыня смерти) с тем, чтобы проехать по окраине дру- гих, прилегающих к ней пустынь – Регистан (Страна песка) и Гармсир (Край жары). При М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 10 близком знакомстве с ними нельзя было не убедиться в правильности их устрашающих названий. Среди них особенно зловещей и весьма неуютной смотрелась пустыня Реги- стан, практически непроходимая как для человека, так и техники. Она, возвышаясь на де- сятки метров над сероватой глинисто-щебнистой пустыней Дашти-Марго, выделялась своим светло-бурым цветом, сыпучими, постоянно, буквально на глазах, перемещающи- мися с места на место под дуновением ветра песками и сопутствующим им жутким гуде- нием и воем, исходившим, как казалось, откуда-то из глубин земли. В Кандагар мы возвращались уже ночью, которая здесь, в южных широтах, наступает всегда как-то внезапно. К нашему великому удивлению пустыня Дашти-Марго, днем ка- завшаяся совершенно безжизненной, вдруг ожила: в свете автомобильных фар то и дело появлялись какие-нибудь живые существа – то степные черепахи, то пятнистые гиены, то корсаки, то шакалы, то мечущиеся от испуга разного рода грызуны и даже джейраны, ви- димо, направлявшиеся под покровом темноты на водопой к Гильменду. На следующий день, оставив позади сотню километров, мы за каких-то полтора часа пути по новой, асфальтированной дороге прибыли в афганский пограничный пункт Спинбульдак. Отсюда, от пограничного шлагбаума, открывалась по другую сторону гра- ницы панорама обширной, растянувшейся на десятки километров с севера на юг долины, окаймленной с востока высоким горным хребтом. У его подножия лежал пакистанский город Чаман, застроенный добротными зданиями. На фоне гор отчетливо выделялись с десяток дымившихся заводских труб. Эту картину дополняло хорошо видимое черное пятно на склоне горы, из которого некоторое время спустя, к нашему удивлению, вдруг появилось большое белое облако дыма и пара вырвавшегося из тоннеля паровоза. Все это – городского типа жилые дома, промышленные предприятия и железная дорога – резко контрастировало с тем, что приходилось наблюдать на афганской стороне с ее серыми деревенскими постройками из глины и сырца под характерными для юго-запада Афгани- стана куполообразными крышами. Состоялся еще ряд длительных, насыщенных работой и крайне познавательных поез- док по юго-западным районам Афганистана. После их завершения Хан Мухаммад, на правах мизбана (хозяина), устроил для своих столичных и иностранных гостей загород- ный отдых – пикник. Его местом был избран небольшой ресторанчик, утопавший в зе- лени вблизи известных в тех краях плотины и водохранилища Дахла (Аргандаб). Если быть точным до конца, то место и характер пикника были спровоцированы одним из со- ветских офицеров нашей группы. Будучи заядлым рыбаком-любителем, он в ходе ранее состоявшихся бесед с афганцами узнал, что в Аргандабе и Гильменде в изобилии водится рыба маринка (принадлежит к семейству карповых), чуть ли не единственная в названных реках и довольно крупная рыба. Именно этот офицер в ответ на вопрос Хан Мухаммада о том, где и как уважаемые гости предпочли бы отдохнуть от трудов праведных, опережая других, высказал свое сокровенное желание: - Господин генерал, говорят, что в ваших реках водится много рыбы. Нельзя ли нам (он, конечно, имел в виду прежде всего себя. – М.С.) попытаться половить ее на крючок? - Почему бы и нет? Да, действительно, в наших реках водится рыба, хотя и не в промысловых масштабах. Но испытать удачу с удочкой в руках вполне возможно. Если все господа согласны на такого рода отдых, – шутливо заметил генерал, – то у меня есть встречное предложение, скажем так, условие: на обед, на свежем воздухе будет подано только то, что вы наловите. Если же – нет, то не взы- щите, господа, нам придется обедать здесь, в Кандагаре, и, конечно, без рыбного блюда. Условие было единодушно принято. При этом никто из нас ни на йоту не сомневался в своей рыбацкой удаче. По пути к плотине Дахла наш гостеприимный хозяин остановил машины на западной окраине Кандагара, у небольшой скалы под названием Чельзина (Сорок ступенек). Эта ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ 11 скала – одна из исторических достопримечательностей Афганистана. Поднявшись с тру- дом на вершину скалы по выбитым в ее склоне довольно высоким ступенькам, мы обна- ружили наскальную надпись, повествующую о подвигах основателя династии Великих Моголов Захиреддина Мухаммада Бабура. Надпись гласила: «13 шавваля 928 г.х. Бабур захватил Кандагар, в том же году приказал своему сыну Мухаммаду Камрану воздвигнуть это прекрасное и величественное сооружение...» (928 г.х. соответствует 1522 году по гри- горианскому календарю. – М.С.). С высоты Чельзина перед нашим взором предстали живописный Кандагар, его окре- стности и растянувшаяся на десятки километров зеленая долина Аргандаба. Как известно, только здесь произрастают знаменитые на весь мир и уникальные по своим размерам кандагарские гранаты, достигающие в диаметре 20 см и по весу до килограмма. Кроме того, в данном оазисе выращиваются различные сорта винограда, персики, абрикосы, миндаль, вишня, яблоки и многое другое. Значительная их часть вывозится в свежем виде в другие районы страны и за рубеж, а также перерабатывается на Кандагарском консерв- ном заводе. И снова в путь. Через несколько километров по почти безлюдной дороге, вьющейся вдоль Аргандаба, афганские друзья обратили наше внимание на нависавшую справа над долиной гряду гор, именуемую в народе «Филь-кух» («Слон-гора»). И, дейст- вительно, ее внешнее сходство с силуэтом этого южного животного было потрясающим. При всей нашей фантазии, было трудно поверить, что подобное каменное изваяние ог- ромных размеров могла сотворить сама природа. По прибытии к плотине Дахла мы тут же, предвкушая богатый улов, разбежались по берегу реки. Наша самоуверенность в рыбацкой удаче еще больше усилилась при виде ее бурлящих потоков, которые, извергая мириады брызг, перекатывались через огромные глыбы камней и образовывали у их основания многочисленные заводи – излюбленное ме- сто обитания рыб в горных реках. Не успели мы развернуть свои рыбацкие снасти и за- бросить крючки с наживкой в облюбованное место, как заметили, что в непосредственной близости от нас стали собираться группы местных жителей. Десятки наблюдавших за на- ми глаз, естественно, не доставили нам хорошее настроение, поскольку общеизвестно, что настоящая прелесть любительской рыбалки – в ее одиночестве. Выбора у нас не бы- ло: пришлось смириться с данным неприятным обстоятельством. Однако нас ждало дру- гое, более существенное разочарование. Сколько мы ни бегали с одного, казалось бы, рыбного места на другое, клева, как назло, не было. В конце концов, разочаровавшись в удаче, мы без единой рыбешки, с понурой головой вынуждены были возвратиться к ма- шинам. - Ну что, господа, – с усмешкой и долей доброго ехидства встретил нас Хан Мухам- мад, – придется, как мы и договаривались, возвращаться в Кандагар. Не обес- судьте, обед откладывается не по нашей вине. После этих слов он повелительно махнул рукой стоявшему немного поодаль незнако- мому нам человеку. Как позже выяснилось, это был главный инженер гидросооружения. Пока мы пили чай на веранде ресторана, по приказу генерала главный инженер перекрыл на время действующий шлюз плотины. Вода Аргандаба на наших глазах начала убывать, обнажая его русло на мелководье и образуя в глубоких местах небольшие озерца, запол- ненные плещущейся рыбой. Собравшиеся у реки местные жители бросились ее собирать. Тут-то и выяснилось, что они пришли к реке не ради того, чтобы поглазеть на иностран- цев. Однако у любителей легкого рыбного промысла был один-единственный путь к своим домашним очагам – только по дороге мимо ресторана. Здесь-то и выбрал удобную пози- цию предприимчивый Абдулла Рокай. Сидя на стуле в присущей ему позе, перекинув од- ну ногу на другую, с неизменной сигаретой во рту, он молча, властным жестом руки ука- зывал каждому, кто шел с рыбой, куда положить самую крупную, а какую оставить себе, а затем отмашкой руки в сторону дороги повелевал: «уходи». Пока готовился обед из богатого «улова» А.Рокая, мы в сопровождении главного ин- женера осмотрели весьма солидную по размерам плотину Дахла, ее ГЭС и водохрани- М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 12 лище. Зажатое между горных хребтов и вытянувшееся с северо-востока на юго-запад на два десятка километров, оно впечатляло своей красотой и величием. При безветренной, солнечной погоде его голубая водная гладь с отраженными в ней скалами была удиви- тельно похожа на сказочное живописное полотно, исполненное кистью искусного мас- тера-пейзажиста. У подножия плотины, куда мы спустились, нас ждало необыкновенное застолье, где главным и чуть ли не единственным блюдом была жареная рыба. К ней в высоких стака- нах зеленого стекла был подан гранатовый сок. Как и подобает на светских приемах, мы, изрядно проголодавшиеся, приступили к еде, пользуясь лежавшими на столе специаль- ными вилками для рыбы. Однако в общем-то вкусная маринка оказалась довольно кост- лявой, так что приходилось постоянно, чтобы не подавиться, вынимать ее косточки изо рта. Хан Мухаммад, заметив наши невольные мучения, предложил: - А что, господа, может быть, нам попробовать есть рыбу по-афгански? - А как это? – немало удивились мы. - Очень просто, – сказал он с улыбкой и показал. – Берем правой рукой кусочек ры- бы, скатываем в шарик и при этом удаляем из него все косточки большим и ука- зательным пальцами левой руки, а затем едим, запивая гранатовым соком. Как видите, в данном случае рыбный столовый прибор нам, афганцам, попросту ни к чему. Мы охотно последовали совету генерала, и нашли, надо откровенно признать, способ «есть рыбу по-афгански» довольно рациональным. Между тем все же подлинным откры- тием для нас, уроженцев северных широт, явился поданный к рыбе гранатовый сок. Он, как выяснилось, придает рыбе поистине неповторимый вкус, который по достоинству мо- гут оценить, наверное, не только гурманы. Заболь, Газни, Пактика Покинув гостеприимный Кандагар, наше группа направилась в южные, приграничные с Пакистаном районы провинций Заболь, Газни и Пактия (ныне Пактика). Растянувшиеся здесь на сотни километров с северо-востока на юго-запад Кандагарско-Газнийское плато и входящие в него Юго-Восточное и Газнийское плоскогорья, в отличие от долины Ар- гандаба, не восхитили нас, северян, выросших в зоне лесов и дремучей тайги, своим пер- возданным величием. И было отчего. Своеобразный серо-коричневатый ландшафт этих плоскогорий, лишенный напрочь зеленого растительного покрова, с их многочисленными впадинами, увалами, изолированными друг от друга невысокими горными грядами и вы- сохшими руслами речушек, заполняемых водой лишь в сезон дождей, – все это не только не вписывалось в наши представления о красоте природы, но и, более того, навевало на нас какую-то неуёмную тоску и уныние. Поколесив немало по неприветливым местам Юго-Восточного и Газнийского плоско- горий, мы сделали первую остановку в Калате (центре провинции Заболь) и стали гос- тями командира местного мотопехотного полка. Стройный, подтянутый, щеголеватый, со шпорами на до блеска начищенных сапогах, он всем своим внешним видом и безукориз- ненной армейской выправкой выдавал бравого офицера-кавалериста, хотя, надо признать, к моменту нашего приезда в его полку уже не оставалось ни одной лошади. Полковник, видимо, стремясь показать, что и он, провинциал, «не лыком шит» в во- просах национального гостеприимства, организовал для столичных гостей весьма ориги- нальный ужин: на длинном столе, среди прочих изысканных яств, колоритно выделялась разнообразная жареная птица – от маленьких, с кулачок ребенка, птичек до огромных, ед- ва умещавшихся на подносе особей из семейства пернатых. Гости и хозяин, обменявшись краткими, дежурными репликами по поводу богатого застолья и пожалев, что му- сульманские запреты не позволяют иметь к такому столу крепкие напитки, с аппетитом приступили к еде. Всем особенно понравились лежавшие горкой на широком блюде жа- ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ 13 реные тушки птичек и нежное мясо самых больших птиц. После того, как участники трапезы утолили голод, один из московских гостей, горя любопытством, спросил у командира полка: - Господин полковник, а как называется эта бесподобная по вкусу маленькая птич- ка? - Воробей, – как-то обыденно, без эмоций ответил он. - Какой воробей? – вырвалось у вопрошавшего. - А вон тот, что чирикает там, на улице, – пояснил полковник, показывая рукой на окно. - А эта большая птица? – не унимался гость, предчувствуя и здесь что-то нелад- ное. - Это – журавль. Вы, господа, приехали к нам как раз в разгар сезона охоты на пе- релетных птиц. У нас, афганцев, – подняв в восторге руки вверх и подчеркивая каждое слово, заключил полковник, – блюдо из журавлиного мяса считается дели- катесом. В ходе данного разговора выяснилось, что наши вкусы и охотничьи пристрастия со- вершенно не совпадают с афганскими. По соображениям деликатности вопроса, мы, ко- нечно, не стали пояснять своим друзьям, что у нас, в России, воробей и журавль не явля- ются объектом охоты, а их мясо не принято употреблять в пищу. Тем не менее, аппетит у нас все же был подпорчен. В последующие дни нам пришлось немало поездить по пыльным грунтовым дорогам и тропам юга Афганистана и посетить, среди прочих мест, Заргуншахр, Доманди, Сороби, Аргун, а также провести целые сутки в гостях у командира 14-й пехотной дивизии, дис- лоцированной в Газни. Как и в Кандагаре, наши афганские спутники не упустили случая, чтобы познакомить нас с богатым историческим прошлым Газни и его окрестностей. Они напомнили нам, что первое письменное упоминание «Газни» относится к событиям 683 г. н.э., когда жители города оказали упорное сопротивление арабским войскам. Однако поселения людей су- ществовали здесь задолго до указанной даты. Как свидетельствует священная книга зо- роастийцев «Авеста», эти места были заселены еще в первой половине 1-го тысячелетия до н.э. пришедшими из Средней Азии ираноязычными племенами. Тогда эта обширная область называлась Харахвати (по-гречески – Арахосия). В VI в. до н. э. она была на не- которое время захвачена мидянами. Позже по этим местам проходили войска ахеменид- ских царей Кира и Дария, Александра Македонского, саков, кушанов, эфталитов, Сасани- дов, арабов, Чингисхана, Тимура и Тимуридов, Бабура и многих других завоевателей. При этом город нередко разрушался ими до основания. Газни был также известен и как крупный торговый центр, через который проходили одно из ответвлений Великого шел- кового пути и караванная дорога из Индии. Вплоть до VII в. н.э. Газни оставался одним из центров буддизма, немыми памятни- ками которого до сих пор являются развалины храма, расположенного вблизи города, на высоком холме, называемом ныне «Тепе-сардар». Небывалый расцвет Газни был связан с приходом к власти в 60-х годах X в. тюркской по происхождению династии Газневидов и созданием обширного Газневидского государ- ства, охватывавшего территорию современного Афганистана, восточный Иран и часть Средней Азии. При газневидских правителях, особенно при султане Махмуде, совер- шившем, как уже отмечалось, 17 военных походов в Индию и награбившем там огромные богатства, в столице Газни были возведены многочисленные дворцы, виллы, мечети, ми- нареты, библиотеки, торговые ряды, крепостные сооружения. Город, по данным истори- ческих источников, утопал в зелени садов и парков. Однако в 1151 году город был со- жжен гуридским правителем Алауддином, а в 1221 году окончательно разрушен ордами Чингисхана. По свидетельству арабского путешественника Ибн-Батуты, посетившего Газни в 1334 г., на месте некогда огромного и процветавшего города находилась лишь маленькая деревушка, окруженная грудами развалин. М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 14 До настоящего времени из былого величия Газни дошло, к сожалению, весьма немно- гое. Среди них достойны упоминания: цитадель, возвышающаяся над долиной р. Газни, два минарета, гробницы султана Махмуда, его отца Себук-Тегина и тимуридского прави- теля Абдурраззака (ХVІ в.) и ряд других достопримечательностей. Большинство из них расположено в 5-7 километрах от города, вблизи деревни Рауза, где, по словам местных жителей, сосредоточены 99 почитаемых ими святынь. Гробница султана Махмуда, во- преки нашим ожиданиям, оказалась довольно скромным сооружением с надгробием из черного мрамора, обнесенным массивной цепью. Иное впечатление произвели на нас ми- нареты, находящиеся в 3 км от центра города. Они изумили и очаровали нас своей ориги- нальной орнаментальной каменной кладкой по всей высоте и эпиграфическими текстами на их вершине, написанными каллиграфией «куфи» и «насхи» ... По пути в Кабул, не доезжая нескольких километров до Майданшахра (ныне адми- нистративный центр провинции Вардак), наша колонна неожиданно остановилась у не- большой скалы, примыкающей к дороге слева. А.Рокай первым вышел из машины и жес- том руки пригласил всех спутников к груде камней у подножия скалы. Тут же появились несколько термосов разных размеров, включая и большие, армейские, а также картонные коробки с провизией и столовыми приборами. Кто-то из афганцев доверительно сообщил нам, что в нашу честь А.Рокай, как начальник отдела внешних сношений Министерства национальной обороны Афганистана, дает «полевой прием-ланч». Нельзя было не заме- тить, что для ланча, тем более «полевого», обилие блюд и закусок было явно запредель- ным. В их числе, помнится, оказались горячие шашлыки и кебабы, приготовленные зара- нее еще в Газни, разного рода закуски, в основном консервированные мясные и рыбные продукты западного производства, сладости, фрукты, кофе, чай и многое другое. А.Рокай, как истый мизбан, свою роль исполнил с завидным мастерством. Со свойст- венными ему юмором, тактом и незаурядной эрудицией, он не допускал в ходе трапезы возникновения утомительных пауз молчания, заполняя их рассказами былей и небылиц, притчей и анекдотов, в том числе политического и житейского характера, которых он знал великое множество. При этом, замечу, все они были оригинальными по своему со- держанию, обладали глубоким смыслом и, что главное, никогда не выходили за рамки пристойности, хотя и рассказывались в сугубо мужском коллективе. Примером этому мог бы, пожалуй, служить следующий, так сказать, «исторический» анекдот, рассказанный им на данном пикнике: «В конце XIX в. глава английской дипломатической миссии в Пекине пригласил к се- бе на прием молодого китайского императора и решил удивить его грациозностью и изя- ществом западных бальных танцев. Когда они были в полном разгаре, английский ди- пломат, показав рукой на танцующих и надеясь услышать от императорской особы вос- торженный отзыв, спросил: - Ваше Величество, как Вы находите наши танцы? Император, бросив беглый взгляд на пары мужчин и женщин, кружившихся в об- нимку, в такт музыке, с иронией заметил: - Странные вы там, на Западе, люди. То, что у нас делается за закрытыми дверя- ми, вдали от посторонних глаз, вы почему-то обязательно превращаете все это в постыдный публичный спектакль. Прекрасно отдохнув на природе и искренне поблагодарив мизбана за незабываемый «полевой прием», мы продолжили путь и через час уже были в столице. Пактия, Хост Несколько дней ушло на осмысление и обобщение всего увиденного на юго-западе Афганистана. Следующая поездка, как и предусматривалось ранее, состоялась в Пактию, лежащую к югу от Кабула и представляющую собой самобытную во всех отношениях провинцию. ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ 15 В соответствии со сложившейся традицией, у генерал-губернатора данной провинции было две резиденции: летняя – в Гардезе, а зимняя – в Хосте (Матуне). Хост, располо- женный на высоте 1146 м над уровнем моря и где средняя температура января и июля со- ставляла соответственно + 5°С и + 27°С, а количество осадков с февраля по сентябрь дос- тигало 400 мм (из 446 мм годовых), т.е. наивысших отметок среди всех южных и юго-за- падных районов страны, долгое время пользовался в Афганистане недоброй славой моро- вой малярийной зоны. По рассказам афганских военных, при монархическом режиме из военнослужащих трех полков, отправлявшихся сюда из Гардеза на зимнюю стоянку, воз- вращались обратно здоровыми лишь две трети. Значительная часть заболевших малярией погибала. Видимо, по этой причине Хост при монархии был избран местом ссылки для всех опасных режиму элементов. На сей раз наш путь на юг Афганистана пролегал через довольно живописную долину Логара. Миновав по наезженной, но изрядно разбитой дороге Чарасьяб, Шекаркале, Бара- кибарак и ряд других населенных пунктов и преодолев с немалым трудом крутые подъ- емы перевала Тира, наша колонна армейских ГАЗ-69 поднялась на плато, на котором ле- жал Гардез, административный центр провинции Пактия. В гарнизоне 12-й пехотной ди- визии у нас состоялась кратковременная беседа с рядом представителей местной (город- ской и провинциальной) власти, среди которых было немало военных – младших и стар- ших офицеров. Оказалось, что многие из них, оставаясь в кадрах вооруженных сил, зани- мали те или иные посты в гражданской администрации города, провинции и ее уездов. Такая система власти уже давно стала традиционной в Южной (Пактийской) провинции в связи с постоянно сохраняющейся здесь неспокойной внутриполитической и межплемен- ной ситуацией. Невольно вспомнились слова Ф.Энгельса, написанные им еще в 1857 году о том, что для афганцев (пуштунов) всегда были характерными «их неукротимая нена- висть к центральной власти и любовь к личной независимости» и что в связи с этим «власть короля над его отважными и беспокойными подданными носит личный и чрезвы- чайно неустойчивый характер». Хотя с тех пор, когда были сказаны эти слова, прошло более 100 лет, однако положе- ние на юге Афганистана и в 60-х годах XX в. по-прежнему оставалось неспокойным и взрывропасным. Так что сохранявшаяся в Пактии (как, впрочем, и в Кандагаре и Нангар- харе) военная форма власти и управления была вполне оправданной и необходимой ме- рой, обеспечивавшей относительную лояльность племен к центральному правительству, мир, порядок и безопасность в регионе. Сказанное выше нашло свое наглядное подтверждение уже при нашем выезде из Гар- деза: к нам была приставлена внушительная охрана в составе примерно тридцати солдат, экипированных по-полевому, с легким стрелковым оружием в руках и размещенных на двух большегрузных автомобилях, из которых один двигался впереди колонны, а другой – в ее хвосте. Как нам стало известно, из провинциального центра в Хост можно было попасть по суше двумя путями – северным и южным. Наши хозяева в данном случае избрали север- ный путь через Ладжа, Чамкани и Джанихель. Дорога на этом направлении оказалась до- нельзя разбитой, а местами даже труднопроходимой для автомобильного транспорта. Примерно через полтора-два часа пути мы въехали в лесистую зону, покрытую преиму- щественно хвойными деревьями. В Джанихеле, утопавшем в зелени вековых сосен и ги- малайских кедров, нас ждал обильный обед, после которого наша колонна поднялась на лежащий невдалеке небольшой перевал. С его высоты перед нами открылась обширная Хостинская котловина, окаймленная со всех сторон горными хребтами. Внутри нее от- четливо выделялись зеленые оазисы с деревенскими постройками, отдельно стоявшие де- ревья, а в одном месте, вблизи небольшого песчаного массива красовалась финиковая роща. Без особых трудностей спустившись в долину Хоста и проехав несколько десятков километров, мы прибыли в город и после размещения и краткого отдыха в недавно по- строенном и еще не до конца меблированном губернаторском гостевом доме нанесли ви- М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 16 зит генерал-губернатору и командующему войсками Южной провинции, генерал-полков- нику Файз Мухаммаду. Он встретил нас в своей резиденции с подчеркнутым радушием и после стандартных в таких случаях вопросов о здоровье и самочувствии и принятого на Востоке обязательного чаепития с разговором на отвлеченные темы кратко ознакомил нас с ситуацией в провинции и на границе с Пакистаном. Генерал не скрывал, что ему, как главе провинции, приходится чуть ли не каждый день улаживать возникающие тут и там внутри- и межплеменные проблемы, иногда крайне острые, с применением оружия. Не- простое положение в межплеменных отношениях, как он отметил, часто усугубляется вмешательством соплеменников-пуштунов с территории Пакистана, а также и спецслужб этой страны. Еще до приезда в Хост мы знали, что Файз Мухаммад, пуштун из племени джадран, считался в Афганистане почти легендарной личностью. Он родился в 1904 году в Колан- гаре (провинция Логар). Его отец Хаджи Наваб-хан был главой этой провинции. В 1929 году, во время антиамануллистского мятежа, Файз Мухаммад сначала поддержал его гла- варя по имени Бачаи Сакао (называвшего себя после захвата власти эмиром Хабибуллой Калакани), но затем вместе с ополчением из племени джадран перешел на сторону Надир- хана (будущего короля Афганистана) и принял активное участие в освобождении Кабула от мятежников. За эти подвиги Надир-шах удостоил его почетного звания племенного ге- нерала. В начале 1930 г. Файз Мухаммад был назначен губернатором Бадахшана. В 1931 г. он принял активное участие в подавлении антиправительственного бунта в Кухдамане, за что ему было присвоено армейское воинское звание полковника. Он становится воен- ным адъютантом короля. В следующем году Файз Мухаммад непосредственным уча- стием в разгроме на севере страны банд Ибрагим-бека, лидера басмачей, снова подтвер- ждает свою верноподданность монархии. Он удостаивается звания генерал-майора и на- значается командиром дивизии в Бадахшане. С 1932 по 1942 г. занимает посты военного адъютанта короля (дважды), командира 1 и 2-й дивизий в Пактии, командира дивизии на севере страны. В 1944 г. ему присваивается воинское звание генерал-лейтенанта. В 1947 г. он в четвертый раз становится военным адъютантом короля, а шесть лет спустя назна- чается генерал-губернатором и командующим войсками Южной провинции. С I960 г. – генерал-полковник. За время военной службы Файз Мухаммад был удостоен 11-ти прави- тельственных наград, в том числе двух высших орденов королевского Афганистана – «Сардар-е али» и «Сардар-е ала». Умер 1 июня 1964 г. в Мюнхене (ФРГ), куда выехал на лечение. ... Вечером того же дня Файз Мухаммад устроил для афганских и советских гостей дружеский ужин. При близком знакомстве он показался нам очень болезненным челове- ком и гораздо старше своих еще не полных 60 лет. Уже в начале разговора генерал сооб- щил нам, что только накануне нашего приезда он возвратился из Советского Союза, где проходил медицинское обследование, лечение и отдых. Он с восторгом отозвался обо всем увиденном в нашей стране и особенно о заботливом и сердечном отношении к нему со стороны лечащего и обслуживающего персонала больницы и военного санатория. От- вечая на вопрос, понравилась ли ему русская национальная кухня, Файз Мухаммад среди многих восхитивших его блюд особо выделил, как он сказал, «хлебную воду» (на языке дари – «аб-е нан»). При уточнении оказалось, что это был знаменитый русский квас. Впрочем, зашел разговор и о нашей поездке по юго-западным районам Афганистана. Генерала особенно интересовали наши впечатления о тех краях и проявленном к нам гос- теприимстве. Удовлетворив его любопытство, мы не преминули поведать ему о нашей неудачной рыбалке у плотины Дахла. Посмеявшись над нашим рыбацким невезеньем, Файз Мухаммад полушутя и полусерьезно заметил: - У нас такой досадный случай исключен. - А что у вас здесь есть водоемы и реки, где водится рыба? – удивились мы, пола- гая, и не без оснований, что их не может быть в маловодной Хостинской котло- вине. ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ 17 - Давайте, господа, немного подождем, – ушел он от ответа, и после паузы доба- вил, – впрочем, выезжая завтра на рекогносцировку местности, не забудьте при- хватить с собой рыболовные снасти. После ужина Файз Мухаммад предложил нам сыграть в домино, чему его научили со- ветские коллеги-военные в санатории. Уже в начале игры выяснилось, что генерал из-за старческой катаракты с трудом различает белые точки на шашечках домино. Да и какого- то опыта «забивать козла» у него не было. Поэтому кто-то из нас начал участливо помо- гать ему. Более того, чтобы не огорчать гостеприимного хозяина проигрышем, мы тайно и явно подыгрывали ему, доводя партию, как правило, до победного финала, чему он не- сказанно радовался. Утром следующего дня мы отправились к границе. Нас снова сопровождала усилен- ная охрана. Проехав с десяток километров по грунтовой дороге, наша колонна въехала в небольшой населенный пункт. И тут произошло самое неожиданное. Не успели мы по- вернуть на соседнюю улицу, как перед нами неожиданно возникла большая толпа воору- женных и чем-то возбужденных людей. Началась беспорядочная стрельба, сопровождав- шаяся шумом, гамом, криками, каким-то странным барабанным боем и нестройными зву- ками музыки. В первые мгновения нам на ум сразу же пришли слова губернатора о не- спокойном положении в провинции и подумалось, что мы вот так нежданно-негаданно попали в очередные вооруженные межплеменные разборки. Не успели мы прийти в себя, как к нам подбежал офицер охраны и попросил выйти из машин. Сделав это и присмотревшись к толпе, мы увидели не жаждавших крови, а весе- лившихся людей и вдруг поняли, что перед нами разыгрывается какой-то спектакль. Тут наше внимание привлек к себе юноша-всадник, гарцевавший на лошади серой масти в яблоках, которая в испуге от нескончаемых выстрелов, барабанного боя и криков беспо- койно кружилась на месте в окружении толпы, время от времени вставая на дыбы. Все еще не понимая подлинных причин этого веселья, мы заметили на крупе лошади, за спи- ной всадника, какой-то необычный предмет прикрытый светлозеленым плиссированным шелковым полотнищем. Из состояния загадочности и неведения нас вывел подошедший А.Рокай. Он пояснил, что перед нами происходит пуштунская свадьба, а точнее та ее часть, когда жених верхом на лошади увозит невесту из дома ее отца к своему родному очагу. К нашему изумлению, то, что мы первоначально приняли за некий «предмет», была невеста, укутанная, в соот- ветствии с исламской традицией, в праздничную чадру. Невольно возникла жалость к хрупкой девушке, видимо, испытывавшей немалые страхи упасть с метавшейся из сто- роны в сторону резвой лошади. Покинув деревню, мы наконец-то добрались до афганской пограничной заставы. Сле- дует заметить, что, по афганскому законодательству того времени, охрана государствен- ной границы возлагалась на жандармские войска, входившие организационно в состав министерства внутренних дел. Однако такого рода заставы на границе были редким явле- нием и располагались, как правило, только на основных транспортных магистралях, свя- зывавших Афганистан с соседними странами. Как нам рассказал начальник указанной за- ставы, в его обязанности входил лишь контроль за передвижением людей и транспортных средств по единственной дороге, пролегавшей через узкую межгорную долину. Охрана же остальных участков границы к северу и югу от заставы традиционно поручалась при- граничным пуштунским племенам. Да и граница, как таковая в нашем понимании, отсут- ствовала, поскольку на местности она не была обозначена демаркационными знаками. В подобной ситуации у нас не было полной уверенности, что, разъезжая туда-сюда вдоль предполагаемой границы, мы без всякого злого умысла не нарушали ее. При возвращении в Хост нас завезли на загородную дачу губернатора, расположен- ную внутри огромного цитрусового сада. У въезда в сад нас встретил человек, назвав- шийся главным садовником, и попросил взять с собой рыболовные снасти и следовать за ним. В глубине сада он подвел нас к облицованной красным кирпичом траншее размером примерно метр на полтора, заполненной доверху водой, в которой, как в садке, плавали М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 18 до сотни карпов, каждый весом до килограмма. Чуть поодаль находился неглубокий бас- сейн диаметром примерно в 5-6 метров, в чистой, прозрачной воде которого метались из края в край несколько пугливых маринок. Садовник, показав рукой на эти два рыбных объекта, не то серьезно, не то с издевкой коротко сказал: - Удачи вам, господа! Однако ловить уже пойманную рыбу, да еще и в садке, показалось нам, заядлым ры- бакам-любителям, чем-то за пределами здравого смысла. Поэтому немного побродив во- круг садка и бассейна и полюбовавшись на диковинных для этих мест карпов, мы веж- ливо отказались от предложенного занятия, сославшись на позднее время и усталость от поездки. Вместе с тем подумалось: как бы это ни оценивать, генерал все же сдержал свое слово относительно богатой рыбалки. Для нас же осталось гадать, как и откуда карпы по- пали в Хост, где, по нашим сведениям, никогда не было ни больших водоемов, ни рыбо- разводных хозяйств. В разговоре на обеде Файз Мухаммад, как, впрочем, и мы, ни словом не обмолвились по поводу несостоявшейся рыбалки. Правда, в числе поданных на обед разнообразных блюд афганской кухни были и жареные карпы с неизменным к рыбе гранатовым соком. По решению сопровождавших нас афганских друзей, в столицу мы возвращались по другому, южному, пути, пролегавшему через глубокое и довольно узкое ущелье и пере- вал Сете-Кандау. Отъехав от Хоста несколько десятков километров, мы встретили на без- людной дороге одинокого, преклонных лет пуштуна. На плече он нес тяжеленное, богато инкрустированное перламутром и серебром дульнозарядное ружье. В ответ на наше предложение подвести его, старик охотно согласился и сел рядом с нами на заднее сиде- нье машины. Естественно, наше внимание привлекло его необыкновенное ружье, произ- водства, вероятнее всего, XIX в. Рассматривая этот раритет и рассуждая о его достоинст- вах, мы выяснили, что у его владельца нет к нему (и уже давно) ни одного заряда. Тут один из нас задал необдуманный, и как потом выяснилось, весьма бестактный вопрос: - Тогда зачем же ружье нужно? Услышав это, старик был явно оскорблен. Гордо расправив плечи, он с достоинством и сдержанной вежливостью, присущей, пожалуй, только пожилым людям, ответил: - А разве я не мужчина?! В соответствии с неписанным кодексом чести и достоинства пуштунов, ношение ору- жия мужчиной считается такой же обязательной нормой, как ношение традиционной на- циональной одежды. Оружие для пуштунов – обязательный атрибут внешнего облика мужчины, олицетворение его мужества и национального достоинства. ...Нам, посрамленным незнанием местных обычаев и традиций, пришлось принести гордому пуштуну искренние извинения за невольно нанесенную обиду. Оставив позади ущелье, наша колонна начала подниматься по протяженному серпан- тину на перевал Сете-Кандау, лежащий на высоте почти 4000 м над уровнем моря. Мо- торы наших вездеходов-газиков еле тянули из-за разряженного воздуха. С немалым тру- дом машины поднялись на вершину перевала. При этом моторы настолько перегрелись, что наше дальнейшее движение стало уже невозможным. Мы вынуждены были остано- виться. Когда мы вышли из машин, перед нашим взором предстала удивительно красивая панорама лесистых восточных склонов Сете-Кандау, лежащего внизу серпантина дороги, а на западе – слабо различимая в дымке безлесная Гардезская долина. На такой высоте дышалось с трудом: не хватало кислорода. Наши заядлые куриль- щики, повинуясь дурной привычке, достали сигареты. Но уже после первой затяжки они начали надрывно кашлять и задыхаться. Наши сопровождающие, видимо, заранее пред- видели, что в условиях высокогорья могут возникнуть подобные ситуации. Немедленно принесли апельсины и мандарины, прихваченные еще в Хосте. К нашему удивлению, уже после первых проглоченных долек цитрусовых мы почувствовали заметное облегчение в дыхании. Немного отдохнув и обменявшись мнениями о красотах Сетё-Кандау, мы спустились ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ 19 в долину и, объехав стороной Гардез, по уже знакомой дороге через перевал Тира и до- лину Логара к вечеру благополучно добрались до Кабула. Так завершилась наша вторая поездка вдоль афгано-пакистанской границы. Нангархар, Нуристан За Пактией последовала продолжительная, занявшая почти неделю поездка на восток Афганистана, в провинцию Нангархар и Нуристан. Почти половину пути до Джалалабада (административного центра этой провинции) мы проделали по старой Джалалабадской дороге через Баграми, Бутхак и перевал Латабанд. Эта дорога на протяжении веков была свидетелем многих исторических событий. По ней почти 23 века назад проходили войска Александра Македонского, совершавшие завоевательный поход в Индию. Именно по ней, как нам с гордостью поведали афганские военные, в январе 1842 г. из восставшего Кабула бесславно отступал корпус английских захватчиков во главе с генералом Эльфинстоном. Судьба их была трагической: под постоянным огнем и ударами афганских ополченцев до Джалалабада, где стоял британский гарнизон, из 4500 английских солдат и офицеров доб- рался лишь единственный оставшийся в живых доктор Брайдон. После нелегкого спуска по извилистой дороге с перевала Латабанд в низину Сароби нас завезли в уютный ресторанчик, расположенный среди небольшого парка, на высоком, почти отвесном берегу водохранилища ГЭС Сароби. Немного отдохнув за чашкой чая в компании уездного начальства, мы продолжили путь уже по новой дороге с твердым по- крытием, сооруженной афганцами (чем они, не скрывая, гордились) без иностранной по- мощи и на собственные средства. Как только наша колонна машин выехала за пределы плотины водохранилища и ущелья Танге-Абришом (Шелкового ущелья), перед нами от- крылся совершенно новый, по сравнению с заснеженной в то время Кабульской долиной, летний пейзаж: лежавшая слева от дороги широкая пойма реки Кабул утопала в зарослях камыша; поодаль на фоне небольшой возвышенности выделялась своей экзотичностью роща финиковых пальм (позже, с завершением строительства плотины Дарунта, она ока- залась под водой образовавшегося здесь водохранилища); по обеим сторонам шоссе тя- нулись вечнозеленые, сероватые от дорожной пыли заросли гяза. Ощущалось дуновение по-летнему теплого ветерка. Эту идиллическую картину дополняли мелкие, ухоженные крестьянами поля, в основном рисовые чеки, разбросанные вдоль и поперек по низине, а на обочине дороги – небольшие чайханы, где любой путник мог утолить жажду аромат- ным чаем или же отведать порцию-другую плова. Окончательное осознание того, что мы попали в вечные субтропики, пришло к нам при въезде в обширную Джалалабадскую долину. Первым свидетельством этого явилась большая плантация сахарного тростника, растянувшаяся вдоль берега речушки Сурхаб, на западной окраине Джалалабада. Весь город напоминал сплошной сад, среди которого, кроме плодовых деревьев, выделялись высоченные эвкалипты, стрельчатые тополя, кипа- рисы, акации, олеандр, магнолии и другие южные экзотические деревья. Кругом, куда ни посмотришь, полыхали яркими соцветиями розы, нарциссы, хризантемы, канны, пионы, гладиолусы и масса других цветов. В окружении всего этого великолепия, за высокими каменными заборами, наряду с традиционными восточными постройками, возвышались роскошные, современного типа дворцы и виллы знати, в основном, как нам рассказывали, кабульской, которая с незапамятных времен предпочитала проводить зимнее время в данном райском уголке. При всем при этом нельзя было не ощутить и дуновение теплого влажного воздуха, приходящего сюда, в Джалалабадскую долину, со стороны Индий- ского океана. Нашим пристанищем в Джалалабаде была выбрана армейская гостиница в гарнизоне II-й пехотной дивизии. У входа в военный городок нас встретили ее командир и офицеры его штаба. После знакомства с ними и обеда мы отправились на восток, в направлении афганского пограничного пункта Торхам. Как уже повелось знакомить нас по пути с ис- торическими достопримечательностями Афганистана, афганские друзья показали нам М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 20 расположенное в 8 км от Джалалабада древнее городище Хадда – памятник буддийской культуры 2-3 вв. По преданию, в одном из его храмов в свое время хранился череп Будды («хадда» в переводе с санскрита означает «кость»). Через несколько десятков километров пути перед нами предстала еще одна, на сей раз природная, достопримечательность – Малый Хайбер. Он представлял собой узкий проход между двумя довольно высокими и совершенно отвесными скалами, через который про- легала асфальтированная дорога Джалалабад-Пешавар. Как гласит легенда, Малый Хай- бер – творение рук Александра Македонского. Он будто бы, не найдя другого пути в Ин- дию, разрубил своим мечом оказавшиеся перед ним неприступные скалы и открыл таким образом дорогу греко-македонским войскам в заветные края. Прибыв к границе, мы обнаружили, что большой Хайберский проход совершенно не похож на своего младшего собрата. Протянувшийся на 53 км в глубь территории Паки- стана, он представлял собой широкое ущелье с пологими склонами, по которым вплоть до афганской границы протянулись две дороги: шоссейная и железная. Над ними, чуть выше, в сторону Афганистана зловеще смотрели черные глазницы щелей железобетон- ных оборонительных сооружений (ДОТов), возведенных еще английскими колонизато- рами. В Торхаме, расположенном у самого входа в ущелье, все говорило о межгосударст- венной границе: главная дорога была перекрыта массивной цепью, наподобие той, что мы ранее видели в Спинбульдаке; на обочине дороги возвышалась многоэтажная каменная сторожевая башня; по обе стороны границы стояла вооруженная охрана; тут и там сно- вали пограничные госчиновники в униформе. Все прилегающие к погранзаставе улочки были забиты большими грузовиками с высокими наращёнными бортами, богато разрисо- ванными лубочными картинами разного рода цветов, хищных зверей и птиц и украшен- ными выразительными надписями, в том числе и коранического содержания. На маши- нах, доверху загруженных рулонами, ящиками и тюками с товаром, еще умудрялись най- ти место и сидеть до десятка пассажиров со своим нехитрым скарбом. Кругом шумел бойкий восточный базар с неизменными для него самоварами, жаров- нями, мангалами, массивными чугунными котлами, расставленными прямо на тротуаре, около примитивных харчевен, высокопарно называвших себя на витринах «ресторанами». От них исходили будоражащие аппетит запахи кебабов, шашлыков, плова и прочих вос- точных яств. Когда мы вместе с местным пограничным начальством поднялись на верхнюю пло- щадку сторожевой батани, наше внимание привлекла большая группа людей и вьючных животных, спускавшихся по склону горной гряды метрах в 500-600 от заставы. Погра- ничный начальник, отвечая на вопрос, что это за люди, равнодушно пояснил: - А кто их знает: может быть, кочевники, но не исключено, что и контрабанди- сты из числа местных племен, традиционно занимающихся этим промыслом? Хотя, если говорить откровенно, никакой разницы между ними нет. С точки зре- ния закона и те, и другие занимаются неправедным делом. Однако у нас, к сожа- лению, нет ни сил, ни средств, чтобы перекрыть все тропы через горы и поста- вить заслон на пути контрабанды и нарушителей границы. С этим утверждением афганского офицера нельзя было не согласиться. Правде, он умолчал о том, что пограничный контроль на афганской стороне был осложнен еще од- ним обстоятельством. Дело в том, что все кочевники, как, впрочем, и местные сельские жители, переходившие границу, не имели ни паспортов, ни других документов, удостове- ряющих личность. Неизгладимое впечатление произвел на нас Нуристан. Этот высокогорный край при- мечателен не только своей уникальной древней историей, общественным устройством, менталитетом и бытом живущих здесь племен, но и красочной природой. Побывав здесь, начинаешь верить в претенциозное утверждение афганцев, что их страна – это «азиатская Швейцария». Действительно, в Нуристане внешне есть все или почти все, что у нас ассо- ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ 21 циируется при слове «Швейцария»: высокие, изрезанные ущельями и долинами скали- стые горы, неизменные в любое время года снежные шапки вершин на фоне удивительно голубого неба, бурлящие потоки порожистых, с многочисленными водопадами рек и ре- чушек, вечнозеленый покров склонов гор, простирающийся до самых их вершин. Среди распространенных в Нуристане деревьев преобладают гималайские кедры, ели, арча (дре- вовидный можжевельник), вечнозеленые дубы. Богата и фауна Нуристана, где до сих пор сохранились дикие козлы, медведи, рыси, куницы, леопарды, обезьяны, гималайские ула- ры (горные индейки), кеклики и др. По этнической принадлежности нуристанцы, говорящие на языках кати, ашкун, вай- гали и прасун, относятся к дардским (индоарийским) народам. Их предки (арии) еще во 2- м тысячелетии до н. э. проникли в данный район и поселились здесь. До 1896 г. он назы- вался Кафиристаном (Страной неверных). После же его завоевания кабульским эмиром Абдуррахманом он получил название Нуристан (Страна света, т.е. «света ислама». – М.С.). Однако нуристанцы, приняв ислам, сохранили многие прежние верования, обычаи и традиции, свою культуру. Характерной особенностью общественного устройства нуристанцев является их само- управляемая родо-племенная организация. Ее основу составляют советы старейшин – джасты, избираемые демократическим путем по одному представителю от каждого насе- ленного пункта. Из их числа избирается глава совета – верховный джаст («увар джаст»). В соответствии с традицией, он должен отвечать следующим требованиям: быть уважае- мым в общине, преданным ей, порядочным, честным и мужественным человеком. Кроме того, чтобы быть окончательно признанным в этом качестве, он обязан устроить для со- племенников «великое пиршество» («мальбар»), что, естественно, по карману только со- стоятельным людям. Лицо, получившее титул джаста, наделяется правом сидеть на осо- бого рода табурете (поэтому мальбар иногда называют «пиром табурета»), получать на всех пиршествах при дележе мяса большую и лучшую долю, выступать во время танцев в первом ряду вместе с другими знатными людьми, но, главное, решать все внутренние проблемы общины (судебные, военные, административно-распорядительные и пр.) и осуществлять ее внешние связи. Нуристанцы в своей повседневной жизни предпочитают руководствоваться неписан- ными нормами адата (обычного права), которые заметно отличаются от пуштунвали – ко- декса чести и достоинства пуштунов. В частности, обычное право нуристанцев не прием- лет характерный для пуштунов принцип талиона, т.е. адекватное наказание за преступле- ния, унижения и оскорбления по норме «око за око», «зуб за зуб», «смерть за смерть». В нуристанской общине все совершенные каким-либо лицом проступки и преступления на- казываются исключительно штрафом («нага»), размер которого зависит от их тяжести. К примеру, если кто-то совершит насилие над женщиной и ее муж за это деяние предъявит претензии к насильнику, то в этом случае последний обязан уплатить мужу калым в двойном размере (имеется в виду размер калыма, уплаченный ранее за эту женщину) и взять ее себе в жены. Весьма гуманна у нуристанцев и плата за умышленное убийство. Если оно будет до- казано, то виновник должен отдать семье убитого до 190 голов крупного рогатого скота в качестве «платы за кровь». В противном случае, он должен бежать из деревни и всю жизнь скрываться от наказания. Правда, в последнее время такого рода преступления ча- ще всего решаются через шариатский суд. Следует вместе с тем заметить, что у нури- станцев принято все более или менее серьезные дела рассматривать в соответствии с нормами адата на джирге (совте) соплеменников, обязательно в присутствии истца, от- ветчика и джаста. Довольно оригинальна и одежда нуристанцев. Их мужчины от мала до велика носят, как они говорят, типично «арийские» головные уборы, сшитые из шерстяной ткани с за- вернутыми вверх полями. Женщины же, особенно в долине Печ, отдают предпочтение платью с короткими рукавами, отороченному, как правило, по краям красными круже- вами, и юбке длиной ниже колена. М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 22 Основой хозяйственной деятельности нуристанцев являются оседлое скотоводство, земледелие и лесные промыслы. В их общине существует четкое разделение труда. Так, все земледельческие работы, включая и вспашку полей, выполняют женщины. В их обя- занности входит также заготовка дров и ведение домашнего хозяйства. Уделом же муж- чин является животноводство. Они содержат и пасут коров, овец и коз, доят их и обраба- тывают молочные продукты. Иногда земледельческие работы, особенно уборку урожая, мужчины и женщины в порядке взаимопомощи выполняют совместно. Итак, предвкушая увидеть своими глазами этот загадочный край, мы отправились в Нуристан. Наша колонна армейских газиков благополучно переправилась своим ходом через обмелевшее в это время года русло реки Кабул и спустя часа полтора прибыла в Асадабад, административный центр провинции Кунар. Как уже повелось, в резиденции губернатора состоялись краткая встреча и беседа с ее хозяином. Напутствуя нас перед отъездом, он пожелал нам доброго пути, удачи в нашем предприятии и незабываемых впечатлений от знакомства с Нуристаном. Уже с первых километров продвижения по горной дороге, неумолимо поднимавшейся все выше и выше, наши ожидания чего-то нового начали подтверждаться. Прежде всего, нельзя было не ощутить разительные перемены природно-климатического характера, по сравнению с Джалалабадской долиной. Заметно похолодало. Кунарское ущелье станови- лось все уже и уже, а зеленое убранство из вековых, преимущественно хвойных деревьев на его крутых склонах – все роскошнее. Особенно обращали на себя внимание разбросан- ные у подножия горы тщательно ухоженные, готовые к посеву миниатюрные по размерам террасные поля. Любуясь этим сказочным пейзажем, мы и не заметили, как добрались до Барикота, довольно большого селения. Местная гостиница, где нас разместили, не отличалась особым уютом и удобствами. Наш номер, если его можно так назвать, имел самый минимум мебели – железные (сол- датские) кровати, стол и несколько стульев – и был рассчитан на 5-6 человек. Его неотъ- емлемым атрибутом в данное, зимнее, время года являлась печка-буржуйка. Поскольку она пылала жаром, подумалось, что нас здесь уже ждали. Мы немедля, чтобы согреться, расселись вокруг нее, предварительно сняв верхнюю одежду. С нами в компании оказался польский геолог, занимавшийся по заданию афганского министерства горных дел и про- мышленности поисками в Нуристане месторождений драгоценных и полудрагоценных камней. Ему, проведшему здесь несколько недель, было что нам рассказать. Улучив мо- мент в ходе беседы, я подошел к окну, чтобы повнимательнее рассмотреть противопо- ложный, лесистый склон ущелья, по гребню которого пролегала афгано-пакистанская граница, и лежащий у его подножия уездный центр Асмар со старой крепостью, где, как нам было известно, дислоцировался афганский пехотный батальон. Не успел я окинуть взглядом открывшуюся из окна картину, как ко мне подбежал истопник-пуштун и потя- нул меня за руку от окна: - Здесь нельзя стоять, опасно. У нас стреляют, – взволнованно сказал он и показал пальцем на пулевое отверстие в оконном стекле. - Кто стреляет? – недоуменно спросил я. - Наш хан воюет. Недавно его сестра, не спросив разрешения у родственников и на- рушив законы адата, убежала к своему возлюбленному, парню из другого племени. Хан пообещал найти и убить ее вместе с тем парнем. Вчера вот и стреляли здесь, – махнул он в сторону окна. Суть этого разговора я тотчас же передал своим коллегам, что, естественно, не могло не обеспокоить их. Обсуждая сложившуюся ситуацию, все пришли к единодушному мне- нию, что подобный способ разрешения межплеменного конфликта не типичен для нури- станцев, но весьма свойственен пуштунам, численность которых в провинции Кунар дос- тигает 80 процентов. В тот момент, когда собравшаяся вокруг печки компания строила догадки о том, чем может все это кончиться для влюбленных, двустворчатая дверь номера вдруг с шумом ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ 23 растворилась и в комнату ввалилась группа вооруженных людей. Впереди них выступал резкий в движениях, крепкого телосложения мужчина лет 35-40, опоясанный патронными лентами, с карабином в правой руке. Истопник подскочил ко мне и шепнул: - Это – наш хан. - Салам алейком, господа, – улыбаясь, громко произнес он. – Я очень рад видеть вас, советских друзей, в нашем краю. Будьте моими гостями. Я жду вас у себя дома в семь вечера. Хан, не спрашивая нашего согласия, повернулся к поляку, фамильярно похлопал его по плечу и, загадочно подмигнув ему, сказал: - И ты, мой друг, тоже приходи. Так что, господа, – уже обращаясь к нам, – жду вас к себе в гости. Там поговорим. А сейчас у меня неотложные дела. С этими словами хан, сделав в нашу сторону легкий поклон головой, резко, по-воен- ному повернулся и быстрым шагом вышел из комнаты, сопровождаемый его бравыми молодцами. Взволнованные от неожиданности данного визита и категоричности пригла- шения в гости, мы, оставшись наедине, некоторое время сидели молча, а потом, придя в себя и открыто порассуждав, пришли к выводу, что у нас нет другого выхода, как принять приглашение хана и готовиться разделить с ним трапезу. Благо до поездки к нему в на- шем распоряжении было еще достаточно времени. Перебирая детали случившегося, мы обратили внимание на элементы панибратства и таинственного дружелюбия, проявленных ханом по отношению к поляку. Последний охотно удовлетворил наше любопытство и рассказал довольно забавную историю своего первого знакомства с ханом. По его (поляка) словам, по прибытии в Барикот он на первых порах столкнулся с настороженным, а иногда даже и враждебным отношением к себе со стороны местных жителей. Совершаемые им рабочие выходы в горы и собираемые там образцы минералов вызывали у них подозрение в разграблении иностранцем их нацио- нальных богатств. Доходило порой до курьеза: приходилось открывать по их требованию рюкзак, показывать его содержимое и доказывать через сопровождавшего его перево- дчика, зачем ему (геологу) нужны эти камешки. Однако, как ему казалось, у местного на- селения веры в его благое занятие все же не было. Видимо, эта недобрая молва дошла и до хана. И вот в один из вечеров, когда бедолага-геолог после изнурительного лазания по горам добрался до отеля и прилег отдохнуть, к нему в номер пожаловал хан, предвари- тельно прихватив с собой переводчика. Увидев крепко спящего иностранца, хан подошел к кровати, немного наклонился над ним и стал пристально рассматривать его лицо. И надо же было так случиться, что именно в тот момент наш рассказчик открыл глаза и, увидев странную бороду и направленные на него орлиные глаза, сорвался с кровати и с истошным криком «а-а-а!» ринулся в угол комнаты, дрожа всем телом. От неожиданно- сти отпрянул назад и хан. На мгновенье оба застыли в напряженной позе. Первым опом- нился хан. Поняв в чем дело, он громко расхохотался. Постепенно начал приходить в себя и геолог. - Ты, уважаемый, откуда? – участливо спросил хан. Поляк сбивчиво стал объяснять, кто он, откуда и зачем прибыл сюда. После этого случая, заметил наш собеседник из Польши, отношение к нему, в округе резко измени- лось. Местные жители, где бы он ни появлялся, приветливо встречали его и старались помочь ему всем, что могли. ... Вечером за нами заехал А.Рокай. И мы, прихватив с собой польского друга, напра- вились к усадьбе хана, находившейся на окраине селения, у самого подножия горы, от- куда открывался чудесный вид на Кунарское ущелье. Там уже собрались все афганские военные, сопровождавшие нас в поездке. Хан оказался чрезвычайно хлебосольным хо- зяином. Как и ранее, душою компании снова стал А.Рокай. Не отставал от него и хан. Среди прочих рассказанных последним былей и небылиц не была забыта и его первая курьезная встреча с польским геологом. Хан, по-дружески подтрунивая над ним, весьма красочно описал уже знакомую нам историю. Вместе с тем ни мы, гости, по соображе- ниям деликатности, ни сам хозяин, ни единым словом не обмолвились об инциденте, свя- М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 24 занном о поступком его сестры. Дружеская вечеринка затянулась до поздней ночи. Ранним утром следующего дня, выйдя из отеля, чтобы ехать дальше на север, вдоль афганской границы, мы увидели большую группу людей, одетых преимущественно в бе- лые одежды (у мусульман белый цвет – цвет траура), с носилками посередине, молча поднимавшихся на пригорок, в нашу сторону. Мелькнула мысль: значит, ночью снова стреляли и при этом не обошлось без жертв. Когда же колонна поравнялась с нами, стало ясно, что наши мрачные предположения были далеки от истины: на носилках сидел глу- бокий старец, укутанный в плед, с белой чалмой на голове. - Кто этот старичок и куда его несут? – спросил я у стоявшего рядом шофера. - Это – отец здешнего хана. Он идет в гости к своему сыну. Мой вопрос и ответ шофера я дословно перевел своим коллегам. Немного поиронизи- ровав по поводу слова «идет», мы сели в машины и отправились в путь. Через несколько километров перед нашим взором предстал примитивный канатный пешеходный мост, пе- рекинутый над пропастью с одной стороны ущелья на другую на высоте примерно 100 метров. Еще через 40-50 километров закончилась грунтовая дорога, пригодная для дви- жения автотранспорта. Дальше в горы можно было добраться только пешком или верхом на животных – мулах и лошадях. Наши машины остановились у самой границы с Паки- станом, у двух притоков, впадавших в р. Кунар: правого – Ландайсин, протекавшего по афганской территории, и левого – Читрал, находившегося, кроме устья, полностью в пре- делах Пакистана. Вода Ландайсина была кристально чистой, прозрачной и спокойной в его нижнем течении, так что брошенная нами монета легко просматривалась на глубине 3-4 метров. Вода же Читрал была крайне мутной и бурлящей, приносящей в р. Кунар со- лидную порцию ила и грязи. Генерал Г.Фарук показал на р. Читрал и, намекая на далеко не нормальные межгосу- дарственные афгано-пакистанские отношения, с юмором перефразировал известную кры- латую фразу: - Как видите, господа, Пакистан и здесь мутит воду, чтобы полегче поймать рыбу. Там, на крайней точке нашей поездки по Нуристану, мы задержались недолго. При возвращении в Барикот нас ждал еще один сюрприз. На встречу с афганскими высокопо- ставленными военными чинами прибыли старейшины Нуристана (джасты). И, как оказа- лось, не с пустыми руками. В знак уважения к правящей династии они вручили А.Рокаю, члену королевской семьи, удивительную и редкую в тех местах птицу, подстреленную где-то высоко в горах. На местных языках она называется «морг-е зарин» («золотая пти- ца»). Внешне она напоминает глухаря. Общий тон ее окраски черный с продольными оранжево-изумрудно-бирюзовыми перьями на маховой части крыла. Длина ее составляла до 60 см, а вес – примерно 3 кг. По рассказам афганцев, она обитает высоко в горах, на опушке лесов, примыкающих к полосе вечных снегов. С этим трофеем, из которого А.Рокай собирался сделать чучело и украсить им свой домашний кабинет, наша группа отправилась назад, в Джалалабад, а оттуда – в Кабул. Для возвращения в столицу афганские коллеги выбрали старую, уже давно заброшен- ную дорогу через Нимлу (Мимлу), Гандомак, Джагдалак, перевал Латабанд и Бутхак. По существу, старой дороги уже не осталось и в помине. Во многих местах приходилось ехать по высохшим руслам многочисленных речушек, появляющихся здесь в период ве- сенних дождей. Вдоль этой ныне забытой богом и людьми дороги находилось немало достопримечательностей, связанных с историей и героической борьбой Афганистана за независимость. Одни из этих достопримечательностей – Нимла и Гандомак. В Нимле сохранился кра- сивый дворец с примыкающими к нему бассейном, цветниками и рядами высоченных то- полей и платанов. Именно здесь, на окраине упомянутых мест, в 1809 г. между войсками шаха Шуджи-уль- Мулька и его соперника на трон шаха Махмуда состоялось жестокое сражение, в котором Шуджа потерпел полное поражение и потерял значительную часть своей казны. Для этих мест памятны еще несколько событий XIX в. В октябре 1841 г. ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ 25 английская бригада генерала Сейла, понесшая тяжелые потери в бою с ополченцами гильзаев, укрылась в Гандомаке, однако, не чувствуя себя в безопасности, вскоре бежала в Джалалабад под защиту находившейся там английской крепости. Спустя 38 лет, в ходе второй англо-афганской войны, Гандомак снова вошел в историю в связи с подписанием здесь между афганским эмиром Якуб-ханом и английским уполномоченным, майором Луи Каваньяри кабального для Афганистана мирного договора, по которому страна фак- тически потеряла независимость и ряд земель на востоке. Однако в конце того же 1879 г. под влиянием массовых народных выступлений эмир был низложен и, получив политиче- ское убежище, вместе с семьей выехал в Британскую Индию, где и умер в 1925 г. Тем не менее англичане путем подкупов, шантажа и давления заставили последующих эмиров – Абдуррахмана и Хабибуллу – оставить в силе некоторые положения Гандомакского дого- вора. Северо-восток Афганистана Запомнилась и четвертая поездка, на сей раз по северо-восточным, пограничным с СССР, афганским провинциям Кундуз, Тахар и Бадахшан. Кроме названных выше лиц, в состав нашей группы вошел также генерал-лейтенант, начальник инженерного управле- ния министерства национальной обороны Афганистана. На окраине столицы, проехав мимо распложенного на высоком холме слева от дороги дворца Баги-Бала, служившего в прошлом для кабульских эмиров загородным охот- ничьим домиком, и раскинувшейся справа заболоченной низины, обычно заполняемой талой водой в весеннее время, а затем, преодолев перевал Хайр-хана, мы въехали в до- лину Кухдамана, отделенную от котловины Кабула невысоким горным хребтом. Долина Кухдамана и разбросанные на десятки километров у южных подножий Гиндукуша зеле- ные оазисы Карезимира, Исталифа и Шакардара всегда славились своими виноградни- ками и садами плодово-ягодных культур и как излюбленное место отдыха кабульцев и иностранцев. В Карезимире, на что нельзя было не обратить внимание, своим необычным видом выделялась королевская животноводческая ферма, построенная в типично немец- ком стиле с островерхими башнями и коровниками под красной черепичной крышей, оранжереями и строго спланированным парком вокруг. Далее наш путь лежал через Чарикар, город афганских ремесленников, прославивших свое имя изготовлением ножей всевозможных видов и размеров, и Джабаль-ус-Сирадж, расположенный у самого входа в ущелье Саланг. Согласно легенде, Александр Македон- ский, подойдя со своим войском к южным отрогам Гиндукуша, построил здесь большую крепость, назвав ее Александрией Кавказской (греки называли Гиндукуш Кавказом). В наше время Джабаль-ус-Сирадж получил известность промышленного центра, в котором располагались и действовали цементный завод, текстильная фабрика и электростанция. С лета 1958 г. в нем находились контора управления по строительству дороги через Гинду- куш и жилой городок советских специалистов. К моменту нашего приезда тоннель под Гиндукушем еще не был пробит, однако уже была введена в действие (с августа 1960 г.) вспомогательная дорога от Джабаль-ус-Си- раджа, через перевал Саланг до пункта Дошах. По ней мы довольно легко (благо погода благоприятствовала этому) преодолели перевал Саланг, лежащий на высоте 3800 м над уровнем моря, и оказались в межгорной долине Доши, на северной стороне Гиндукуша. Проехав еще несколько десятком километров по недавно построенному участку шоссе, мы достигли селения Доши. Здесь заканчивался асфальт. От Доши вели две проселочные дороги: одна – на север, в сторону Пули-Хумри, Баглана и Кундуза, а другая – на запад, в долину Каяна, где находилась большая усадьба-резиденция главы секты афганских ис- маилитов Сеида Надер Шаха, более известного в стране под именем Сеида Каяна. Секта исмаилитов Афганистана является, пожалуй, самой многочисленной на всем Среднем и Ближнем Востоке и насчитывает, по приблизительным подсчетам, более 1 млн. человек. Сектанты в прямом смысле боготворили Сеида Каяна. Его широкая попу- М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 26 лярность, как думается, объяснялась не только его положением как главы секты, но и личностными качествами: высокой образованностью, талантом поэта и, безусловно, под- черкнутой независимостью от властей всех уровней, за что последние его не любили и боялись. Видимо, в отместку за это непочитание властей он был в конце 60-х гг. XX в. посажен под домашний арест на своей кабульской вилле по обвинению в причастности к гибели нескольких юношей-сектантов, якобы усомнившихся в правоте норм и традиций секты и не подчинившихся воле своего вождя. Впрочем, следствию вплоть до смерти Сеида Каяна в 1971 г. в возрасте 80 лет так и не удалось доказать ату версию. Сеид Каян был похоронен в долине Каяна. По свидетельству достоверных источников, король Захир-шах неоднократно пытался установить контакты с непокорным вождем исмаилитов. Так, согласно одной широко распространенной в Афганистане легенде, король однажды, проезжая через Доши, решил завернуть в долину Каяна, чтобы встретиться и побеседовать с влиятельным хозяином этих мест. Когда же монарший кортеж подъехал к усадьбе Сеида Каяна, Захир-шах к сво- ему немалому удивлению увидел над ее массивными воротами вызывающе дерзкую над- пись, гласящую (в переводе с дари): «Здесь даже архангел Джабраил (библейский Гав- риил. – М.С.) не имеет права летать!» Обескураженному монарху ничего не оставалось, как отказаться от своей затеи и молча повернуть обратно. Забегая вперед, замечу, что спустя примерно 20 лет (в конце 80-х гг. XX в.) автору этих строк выпал приятный случай близко познакомиться с сыном Сеида Каяна – Сеидом Саади Надери, бывшим в то время заместителем председателя Центрального совета На- ционального фронта, массовой общественно-политической организации Республики Аф- ганистан. По рассказам Сеида Саади, его отец, будучи большим знатоком и истинным по- клонником средневековой персидской поэзии, не преминул назвать своего младшего сы- на именем классика персидской литературы. По настоянию отца Сеид Саади долгие годы провел в странах Запада, где получил разностороннее высшее образование. ... Миновав Доши, наша колонна без особых приключений проехала через Пули- Хумри и Баглан и, наконец, прибыла в Кундуз, центр одноименной провинции, откуда нам предстояло совершить поездки в высокогорный Бадахшан и другие пограничные районы на севере Афганистана. К нашему великому изумлению в Кундузе нас принял в качестве гостей известный в стране президент государственно-частной компании «Спин- зар» («Белое золото») Гулям Сарвар Нашер. Нам еще ранее было известно, что среди во- ротил афганского бизнеса его можно было поставить рядом, пожалуй, только с патриар- хом афганского капитала Абдул Маджидом Заболи. Г.Нашер являлся фактическим хозяи- ном трех северных афганских провинций – Баглана, Кундуза и Тахара. Он владел много- этажным отелем и банком в столице, многими хлопковыми плантациями и обширными землями на севере страны и более чем 10 предприятиями в Кундузе, в том числе хлопко- очистительным, маслобойным и мыловаренным заводами и фарфоровой фабрикой. Через его компанию проходило более половины всего собираемого в Афганистане хлопка. Есть все основания предполагать, что его обогащению и огромному влиянию в дело- вых и правительственных кругах страны не в малой степени содействовали близкие, дру- жеские отношения с королем Захир-шахом. Правда, у Г.Нашера были и недруги, осо- бенно в королевской семье. К ним относился и М.Дауд. Как гласила народная молва, М.Дауд считал, что Г.Нашер, устраивавший для короля увеселения в обществе западных девиц, во многом был повинен в дискредитации династии. Отсюда не случайно, что М.Дауд, придя к власти в 1973 г. после свержения монархии, бросил Г.Нашера в тюрьму по обвинению «в служебных злоупотреблениях» и национализировал его банк и компа- нию «Спинзар». Последнее, повторимся, случилось много лет спустя. Пока же по прибытии в Кундуз членов нашей группы разместили в одно- и двухместных номерах гостиницы компании «Спинзар». Вечером, за ужином, состоялась встреча с Г.Нашером. Уже с первых минут общения с ним бросились в глаза его внешность и манеры поведения. Прежде всего с об- ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ 27 ликом афганца из гильзайского племени хароти, кем он был, не вязалась его одежда: вы- сокие ботинки с крагами, брюки-галифе, куртка до пояса и узкополая шляпа, украшенная фазаньим пером. Все это выдавало в нем поклонника немецкой моды, в чем, видимо, бы- ла немалая «заслуга» его жены Марьям Омар, наполовину немки. Со столичными гостями, особенно с нами, советскими, Г.Нашер старался быть макси- мально вежливым, доброжелательным и предупредительным. Вместе с тем порой в его словах и жестах нет-нет да и проскальзывали элементы высокомерия, барства и снисхо- дительно-покровительственного отношения к своим соотечественникам. Нас, в частно- сти, шокировали его не совсем уместные шутки в адрес убеленного сединой генерала, на- чальника инженерного управления, человека скромного и немногословного по натуре, но любившего поесть и поесть довольно много. Г.Нашер во время застолья не упускал слу- чая, чтобы не подтрунить над генералом по поводу его аппетита. Так, заметив пустую или полупустую тарелку генерала, он нарочито громко приказывал официанту: - Эй, гарсон, принеси-ка для уважаемого генерала еще одну тарелку плова! Генерал смиренно сносил нелицеприятную «любезность» личного друга короля, хотя по его (генерала) смущенному лицу и вымученной улыбке было видно, что он в полной мере осознает всю неприглядность этого спектакля, разыгрываемого, к тому же, еще и в присутствии иностранцев. В течение последующих трех дней нам пришлось проехать по бездорожью не одну сотню километров вдоль афганской границы и посетить по пути Таликан, Файзабад, Рус- так, Шерхан и ряд афганских пограничных застав. Для нас не стало неожиданностью уз- нать, что с афганской стороны граница практически не охраняется. Как выяснилось при посещении одной из них, расположенной на правом берегу реки Пяндж (напротив тад- жикского поселка Московский), весь личный состав заставы занимается либо строитель- ством для своих нужд различных объектов, либо сугубо хозяйственными делами. - А зачем нам охранять границу? – резонно пояснил нам афганский пограничный ко- миссар. – Эту задачу прекрасно выполняют наши советские друзья. Мы, конечно, тесно сотрудничаем с ними. У меня лично с Володей (так он назвал начальника со- ветской погранзаставы. – М.С.) сложились добрые, дружеские отношения. К примеру, недавно мы с ним успешно решили одну деликатную экономическую про- блему. - Какую же это «экономическую»? – удивились мы. - Знаете, – улыбаясь, сказал он, – в камышовых зарослях вдоль Пянджа развелось страшно много кабанов. Они, совершая дерзкие набеги на крестьянские поля, на- носят огромный ущерб посевам. Однако, по канонам ислама, мы не можем при- трагиваться к этим тварям, даже мертвым. А вот ваша религия дозволяет это. В связи с этим мы договорились с Володей, что мы, привлекая местных жителей, погоним кабанов в сторону вашей границы, а там он разберется с ними, как пола- гается. В общем все прошло нормально, как говорит афганская пословица, «хам хорма, хам саваб» (в переводе с дари на русский язык это означает «и овцы целы, и волки сыты». – М.С.). Отъехав от заставы несколько километров, мы неожиданно стали очевидцами стран- ного зрелища. На наших глазах из одного из разбросанных по округе конусообразных ка- мышовых шалашей вылез совершенно голый молодой человек с необычной для этих мест рыжей бородой и всклокоченными, длинными до плеч волосами. - Что это за человек? – спросил я у сидевшего рядом А.Рокая. - Одному Аллаху известно, кто он? Может быть окуренный чарсем дервиш, а ско- рее всего – сумасшедший. Разве нормальный человек, да еще и в такую прохладную погоду, решится гулять без одежды! Чуть позже ясность в мучивший нас вопрос внес ехавший в другой машине погранич- ный комиссар. По его словам, то был один из американских хиппи, которых данный край, как, впрочем, и Афганистан вообще, привлекал в то время дешевизной и доступностью наркотического зелья, а также и снисходительностью афганских властей к иностранным М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 28 любителям подобного рода кайфа. Последним пунктом нашей поездки вдоль афганской границы стал порт Шерхан (ра- нее Кызылкала), названный так в честь отца Г.Нашера. Шерхан – единственный крупный речной порт Афганистана на судоходной части Пянджа – Амударьи. Его торгово-эконо- мическое и политическое значение значительно возросло с началом освоения газовых ме- сторождений и строительства важных промышленных и инфраструктурных объектов на севере страны и особенно в связи с закрытием транзита афганских товаров через террито- рию Пакистана в период обострения афгано-пакистанских отношений по пуштунской проблеме. Пяндж, как и его продолжение – Амударья, не идут ни в какое сравнение по своей многоводности с ранее виденными нами внутренними водными артериями Афганистана. В районе Шерхана Пяндж удивляет значительной шириной (в несколько сот метров), большими глубинами, быстрым течением и многочисленными омутами и заводями. Впе- чатляюще выглядели и берега реки: возвышенный правый (советский) со смотровой вышкой на краю обрыва и пологий левый, примыкающий к степной равнине и песчаной пустыне, на котором, у среза воды, компактно расположились бетонные причалы, пор- тальные краны, складские помещения и площадки и административные здания порта. Осмотрев портовые сооружения, полюбовавшись на речные просторы Пянджа и побе- седовав за чашкой чая с начальником порта и другими ответственными лицами, мы поки- нули Шерхан и через час с небольшим оказались в Кундузе. Здесь Г.Нашер устроил для нас прощальный обед. После его завершения он подарил нам, включая и афганских воен- ных, большой набор образцов товаров, выпускаемых его фирмой, как-то: несколько бу- тылочек растительного масла, различные сорта мыла в красивой упаковке, столовую по- суду из фарфора, керамические глазурованные изделия, в том числе и фигурки домашних и диких животных. Полные впечатлений от увиденного и услышанного и польщенные оказанным нам гостеприимством мы возвратились в столицу, снова проехав в обратном направлении по вспомогательной дороге через перевал Саланг. Так закончились наши длительные по- ездки вдоль афганской юго-западной, южной, восточной и северо-восточной границы. МУХАММАД ДАУД И МОДЖАХЕДЫ Когда черновой вариант организационно-штатной структуры афганской королевской армии, разрабатываемый советскими специалистами, был уже готов, Главный штаб во главе с генералом Г.Фаруком решил провести в узком составе командно-штабные учения для того, чтобы проверить возможности новой военной организации страны. Основным направлением учений, исходя из принятой оборонительной доктрины Афганистана, было избрано восточное. По легенде учений, в пределы страны состоялось вторжение войск со- седа. Уже в самом начале виртуальной операции стало очевидным численное и военно- техническое превосходство потенциального противника. Афганская армия и при новой организации, и при новой боевой технике и оружии могла лишь с большим трудом и при значительных потерях сдерживать продвижение неприятельских войск в глубь страны. Озадаченные таким неблагоприятным развитием событий, афганские высшие военные чины задумались. Кто-то из них, теперь уже забылось именно кто, вспомнил о племенном пуштунском ополчении – традиционном военном резерве Афганистана на случай возник- новения внешней угрозы независимости страны. Когда зашла речь о его численности и боевых возможностях, афганское командование впервые, по крайней мере для нас, рас- крыло его структуру, численность и излюбленные им способы партизанских действий, известные в обиходе под названием «шаб-хун» (букв. – «ночная кровь», другими словами – «ночная вылазка»). По утверждению афганских военных, только в приграничной полосе от Асмара до Кандагара численность пуштунского племенного ополчения, организаци- онно сведенного в полки, батальоны и другие боевые единицы, составляла приблизи- ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ 29 тельно от 350 до 450 тысяч вооруженных и постоянно боеготовых воинов. После ввода в бой этой внушительной ополченческой силы обстановка стала карди- нально меняться в пользу афганских войск. Продвижение противника вперед замедли- лось, и война начала принимать затяжной характер. Уместно заметить, что ставка правящей афганской верхушки того времени на парти- занскую войну занимала особое место в ее подходах к решению пуштунской проблемы. В частности, премьер М.Дауд в конце 50-начале 60-х гг. XX в., действуя вразрез с офици- ально провозглашенным его страной курсом на предоставление зарубежным пуштунам права на самоопределение, вынашивал замысли силового решения пуштунской проблемы с тем, чтобы путем разжигания партизанской войны в Пуштунистане подготовить усло- вия для объединения всех братьев-пуштунов в рамках единого афганского государства. Этот опасный курс афганского лидера стал предметом обсуждения в октябре 1961 г., во время визита в Кабул советской военной делегации во главе с Маршалом Советского Союза В.Д.Соколовским. В ходе переговоров М.Дауду было прямо заявлено, что его пла- ны по силовому решению пуштунской проблемы абсолютно бесперспективны и, более того, с учетом членства Пакистана в военно-политическом блоке СЕАТО чреваты воз- никновением в данном регионе широкомасштабного военного конфликта. Маршал В.Д.Соколовский, убеждая М.Дауда в опасности его намерений силой решить пуштун- скую проблему, без обиняков говорил ему: - Господин премьер-министр, на что вы рассчитываете, провоцируя Пакистан на от- ветные военные действия? Ведь вы не можете не понимать, что расклад потенциальных сил - и людских, и военно-технических, и экономических – не в вашу пользу. Извините за откровенность, Пакистан уже умеет производить лезвия для бритв, и говорят неплохие, а вы еще не в состоянии делать даже гвозди. В связи со сказанным представляются досужим вымыслом утверждения некоторых западных советологов, в частности майора Дж.Коллинза, бывшего доцента Военной ака- демии США и офицера Пентагона, в его книге «Советское вторжение в Афганистан» от- носительно целей визита маршала В.Д.Соколовского в Кабул. Так, Коллинз, ссылаясь на донесение американского шпиона О.Пеньковского, пишет, что В.Д.Соколовский якобы во время переговоров с М.Даудом обсуждал вопрос «о возможностях посылки советских войск в Афганистан в соответствующее время для участия в совместных операциях про- тив Пакистана». Я, как человек, причастный к этим переговорам, смею утверждать, что данное умозаключение американского майора – заведомая ложь: ни М.Дауд и ни В.Д.Соколовский в ходе состоявшихся бесед такой вопрос не ставили и не обсуждали. Скорее наоборот. В.Д.Соколовский делал все, чтобы отговорить М.Дауда от попыток втянуть Афганистан в опасный для этой страны вооруженный конфликт с Пакистаном. И все же М.Дауд не внял советам советской стороны. По его указанию в Пуштунистан начали забрасываться диверсионные группы во главе с афганскими офицерами. Они, дей- ствуя под видом «национальных моджахедов Пуштунистана», подрывали мосты, линии коммуникаций и важные хозяйственные объекты, совершали вооруженные нападения на пограничные посты и полицейские участки, убивали неугодных пакистанских государст- венных служащих, захватывали заложников, привлекали в свои ряды местных жителей – пуштунов и т.п. Автору этих строк приходилось много раз встречаться и беседовать с одним из афган- ских офицеров, побывавшим в свое время в Пуштунистане в качестве «национального моджахеда». Им был майор Сафи, выпускник Рязанского высшего военного воздушно- десантного училища, известный в Афганистане десантник, командовавший в конце 60-х гг. XX в. элитным кабульским 444 батальоном «коммандос». С присущей ему бравадой он рассказывал о дерзких операциях в духе «шаб-хун» его диверсионной группы. Вместе с тем он вынужден был признать, что его группа, не получив широкой поддержки со сто- роны местного населения, действовала в основном в составе афганских граждан. Зару- бежные пуштуны оказались не готовыми воевать под флагом афганской монархии, на бескорыстной, идейно-политической основе. М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 30 М.Дауд и его ближайшее военное окружение, явно не удовлетворенное неудачами моджахедов по привлечению на свою сторону пакистанских пуштунов, стали сначала в частных беседах с советскими военными представителями в Кабуле, а затем и на офици- альном уровне выдвигать идею об открытии в столице с участием советских преподава- телей специальных курсов по вопросам организации и ведения партизанской войны. Со- ветская сторона с самого начала, зная тайные замыслы высшего афганского военного и политического руководства по пуштунской проблеме, решительно отвергла эту идею. Однако афганские руководители продолжали упорно стоять на своем. В конце концов, было принято компромиссное решение: прочитать в течение месяца для узкого круга старших и высших афганских офицеров цикл лекций по истории партизанского движения в годы Великой Отечественной войны. При этом заранее оговаривалось, что изложение советского опыта партизанской борьбы в тылу врага будет вестись без какой-либо увязки с географическими, политическими, социальными, этническими и другими особенно- стями и спецификой средневосточного региона и, тем более, с пуштунской проблемой. Для этой цели в Кабул был командирован полковник, старший преподаватель Воен- ной академии Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. В роли переводчика высту- пал автор этих строк. С афганской стороны в состав слушателей данных курсов вошли генерал Г.Фарук, начальник оперативного управления министерства национальной обо- роны Афганистана, A.Рокай, А.Ш.Азими и еще 2-3 офицера. Лекции советского преподавателя вызвали у присутствовавших неподдельный инте- рес. Однако особым вниманием они удостоили вопрос о структуре военного и политиче- ского руководства партизанским движением на всех уровнях сверху донизу. Когда пре- подаватель сказал, что на уровне партизанских отрядов, кроме командира, обязательной штатной фигурой был политический комиссар, А.Рокай не удержался от «запретного» вопроса и, обращаясь скорее к себе и своим коллегам, спросил: - А кто же будет у нас политическим комиссаром? – затем, немного подумав, с улыбкой закончил: – Как кто?! Конечно же, мулла. Знал бы он тогда, что спустя примерно 20 лет, в годы гражданской войны, в отрядах моджахедов муллы прочно займут место «политических комиссаров» и в большинстве случаев именно духовные деятели возглавят антиправительственные группировки и структурно входящие в них под разными названиями агитационно-пропагандистские от- делы по работе с боевиками и местным населением. В конечном итоге М.Дауду не удалось реализовать на деле с помощью «национальных моджахедов» свою идею силового решения пуштунской проблемы. В марте 1963 г. он ушел в отставку с постов премьер-министра и министра национальной обороны. Новое афганское правительство во главе с таджиком Мухаммадом Юсуфом полностью прекра- тило засылку диверсионных групп в Пуштунистан и нормализовало прерванные при М.Дауде афгано-пакистанские отношения. Эпилог Генерал-полковник Г.Фарук оставался начальником Главного штаба афганской ар- мии до ухода в отставку, после антимонархического переворота 1973 г. А.Рокай. Судьба этого незаурядного, высоко эрудированного человека, последова- тельного сторонника М.Дауда оказалась весьма трагичной. В мае 1978 г. по приказу халь- кистского правительства Тараки-Амина он был расстрелян вместе с другими 25 старшими и высшими офицерами Афганистана. После работы в составе группы по реорганизации афганской армии он был направлен в качестве военного атташе в СССР (1963-1971 гг.), в 1969 г. произведен в генерал-майоры, а в 1971 г. занимал должность начальника отдела внешних сношений министерства национальной обороны страны. А.Ш.Азими после окончания работы в составе группы по реорганизации афганской армии получил досрочно воинское звание полковника (1963 г.) и вскоре был назначен ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ 31 командиром столичной 7 пехотной дивизии. В 1965-1972 гг. последовательно занимал должности командующего жандармскими войсками страны, начальника артиллерийского управления министерства национальной обороны и командира 8 пехотной дивизии. В 1966 и 1971 г. ему были присвоены соответственно воинские звания генерал-майора и ге- нерал-лейтенанта. Умер в феврале 1972 г. в московском Центральном военном госпитале. ТАМОЖНЯ ДАЕТ «ДОБРО» С 1963 г. в военной организации Афганистана произошли существенные качествен- ные перемены, связаннее напрямую с ее перевооружением и переходом на новую штат- ную структуру. Хотя при этом численность королевской армии осталась примерно на прежнем, дореформенном уровне и составила около 90 тысяч человек в сухопутных вой- сках и 8 тысяч в военно-воздушных силах и войсках противовоздушной обороны, однако в ее составе появились совершенно новые, ранее вообще не существование в стране части и соединения – авиационные, танковые, зенитно-ракетные, артиллерийские, радиотехни- ческие, воздушно-десантные, инженерные, транспортные и другие. Большинство из них, оснащенных современной боевой техникой, располагалось в столице и ее окрестностях. Появление этих «новых» частей и соединений, как и неотложная необходимость по- вышения обороноспособности страны, поставили перед высшим афганским руководством вопрос о подготовке и переподготовке офицерского и унтер-офицерского корпуса и обу- чения личного состава армии основам владения и эксплуатации поставленного советского вооружения. Выполнение этой задачи, естественно, было невозможно без соответствую- щих полевых и боевых уставов, наставлений, руководств и инструкций по различным ро- дам войск и службам. Все они, в соответствии с советско-афганским соглашением о во- енном сотрудничестве, были переданы афганской стороне. Требовалось лишь перевести их на язык дари. С этой целью при Главном штабе афганской армии, была создана специальная группа, в которую вошел ряд моих коллег по переводческому цеху. Возглавить группу поруча- лось мне. Примерно через год кропотливой работы перевод военных уставов и наставле- ний в основном был завершен. Начальник Главного штаба генерал Г.Фарук высоко оце- нил проделанную работу и в знак благодарности подарил мне целый комплект изданных на языке дари под грифом «секретно» уставов и наставлений (мой личный вклад в этих переводах составил более 25 наименований). Данный бесценный дар явился для меня не только знаком памяти о работе в составе упомянутой группы, но и приобретал сугубо утилитарное значение. Дело в том, что начиная с 1957 г. я целенаправленно занимался сбором материалов для русско-дари военного и технического словаря. Так что указанные афганские военные издания представлялись для меня источником первостепенной важно- сти. Кроме лексикографических увлечений, у меня в то время возник еще и интерес к ис- тории и этнографии Афганистана. В итоге к моменту отъезда в очередной отпуск у меня накопился изрядный объем уникальных материалов и документов на английском, дари и пушту языках. Вдобавок была уже готова и солидная картотека по словарю. В такой си- туации неизбежно возник гамлетовский вопрос: а как все это провезти через границу, прежде всего через бдительную советскую таможню. Ведь недаром по этому поводу в наших, советских, кругах тогда имела хождение присказка: «Господа-то, конечно, про- пустят, а вот товарищи вряд ли...» Поскольку у меня не было никакого желания отказываться от начатого дела по лекси- кографии и истории Афганистана, а давать взятки не входило в мои убеждения и жизнен- ные правила, то пришлось искать законные пути и способы решения возникшей про- блемы. Именно законные! Речь как-никак шла о противостоянии всесильной государст- венной системе, коей являлась таможенная служба. И выход, в конце концов, был найден: советское посольство в Кабуле, пойдя мне навстречу, выдало бумагу, исполненную на фирменном бланке, подписанную послом С.Ф.Антоновым и скрепленную гербовой печа- М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 32 тью, гласящую, что «сему предъявителю, М.Ф.Слинкину, разрешается провезти через границу материалы и документы на иностранных языках в количестве 150 наименований для научных целей» (далее шло их перечисление). Как и ожидалось, содержимое моего багажа не вызвало никакого интереса у афган- ских таможенников. А вот в Москве, в аэропорту Шереметьево, случилось именно то, что должно было обязательно случиться. Получив багаж, мы, пассажиры кабульского рейса в составе до 70 человек, собрались в таможенном зале. Через какое-то время я одним из первых был удостоен персонального внимания. По внутренней радиосвязи громко и по- велительно прозвучало: - Товарищ Слинкин, будьте любезны, подойдите со своими вещами к таможенной стойке! Подходить мне не потребовалось, так как я находился рядом с этой стойкой. - Я – Слинкин к вашим услугам. - Сколько у вас мест багажа и что в них имеется? – бесстрастно спросил тамо- женный служащий. - Вот эти шесть чемоданов – мой багаж, – показал я рукой. – В пяти из них – книг и другие печатные материалы, а в шестом – личные вещи. - Откройте эти пять чемоданов с книгами, – потребовал он. Взяв в руки несколько афганских военных уставов и бегло полистав их, таможенник тоном, не терпящим возражений, заявил: - Мы вынуждены все это конфисковать, поскольку, согласно Советским законам, не разрешается ввозить в страну печатные издания на иностранных языках. - Но у меня есть на это разрешение. - Какое еще разрешение? Покажите. Я достал из дорожной сумки посольскую бумагу и вручил ее таможеннику. Тот вни- мательно прочитал ее, повертел в руках и, убедившись в ее подлинности, видимо, понял, что игнорировать заключение посла, представителя главы государства за рубежом, рис- кованно, с нескрываемым недовольством и укоризной бросил мне: - А что вы раньше молчали об этом?! Для меня стало вполне очевидным, что таможенная служба, обескураженная посоль- ской бумагой, не может конфисковать содержимое моих чемоданов. Не в меру осмелев, я пошел в лобовую атаку на представителя таможенной службы и с вызовом ответил ему: - Но вы ведь и не спрашивали меня об этом! - Вы свободны. Можете закрывать свои чемоданы, – махнул он в их сторону рукой и с невозмутимым видом занялся осмотром вещей другого пассажира. Итак, как бы там ни было, таможня к моему удовлетворению дала «добро». Однако меня до сих пор мучает вопрос, кто же был тот супостат, что донес на меня по поводу упомянутой «крамольной» попытки провезти через советскую государственную границу недозволенные иностранные издания? ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ © Фото из архива автора, Асефи, Насрулла Садики, салона Хамидулла, журнала «Ды Урду Маджалла», книги Абдулхая Хабиби «Краткая история Афганистана» (Том 2), печатного издания на языке дари «Саланг», альбомов «Afghanistan. Ancient Land with Modern Ways», «Afghanistan Tourist Information». 33 © Фото из архива автора, Асефи, Насрулла Садики, салона Хамидулла, журнала «Ды Урду Маджалла», книги Абдулхая Хабиби «Краткая история Афганистана» (Том 2), печатного издания на языке дари «Саланг», альбомов «Afghanistan. Ancient Land with Modern Ways», «Afghanistan Tourist Information». 1961 г. Кабинет премьер-министра М. Дауда. Кандагар. Караван верблюдов с дровами. М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 34 Кандагар. Мавзолей гильзайского хана Мир-Вайса. Кандагар. Мавзолей Ахмад-шаха Дуррани – основателя афганского государства. ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ © Фото из архива автора, Асефи, Насрулла Садики, салона Хамидулла, журнала «Ды Урду Маджалла», книги Абдулхая Хабиби «Краткая история Афганистана» (Том 2), печатного издания на языке дари «Саланг», альбомов «Afghanistan. Ancient Land with Modern Ways», «Afghanistan Tourist Information». 35 Долина Гильменда. Лашкаргах – Буст. Развалины крепости. М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 36 Монумент в Газни. ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ © Фото из архива автора, Асефи, Насрулла Садики, салона Хамидулла, журнала «Ды Урду Маджалла», книги Абдулхая Хабиби «Краткая история Афганистана» (Том 2), печатного издания на языке дари «Саланг», альбомов «Afghanistan. Ancient Land with Modern Ways», «Afghanistan Tourist Information». 37 Надпись на надгробии султана Махмуда Газневида. Рабочие на перевале Сете-Кандау. Дорога через перевал Сете-Кандау. М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 38 Долина р. Кабул вблизи г. Джалалабада (провинция Нангархар). г. Джалалабад. Бывший королевский дворец. ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ © Фото из архива автора, Асефи, Насрулла Садики, салона Хамидулла, журнала «Ды Урду Маджалла», книги Абдулхая Хабиби «Краткая история Афганистана» (Том 2), печатного издания на языке дари «Саланг», альбомов «Afghanistan. Ancient Land with Modern Ways», «Afghanistan Tourist Information». 39 г. Джалалабад. Уголок парка бывшего королевского дворца. Нуристанская деревня. М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 40 Нуристанцы. Баги-Бала – загородный охотничий домик бывших афганских эмиров. ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ © Фото из архива автора, Асефи, Насрулла Садики, салона Хамидулла, журнала «Ды Урду Маджалла», книги Абдулхая Хабиби «Краткая история Афганистана» (Том 2), печатного издания на языке дари «Саланг», альбомов «Afghanistan. Ancient Land with Modern Ways», «Afghanistan Tourist Information». 41 Гульбахарский текстильный комбинат. Деревня в ущелье Саланга. М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 42 Кундуз. Заводы компании «Спинзар». 1962 г. М.Дауд на строительстве тоннеля через Гиндукуш. ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ © Фото из архива автора, Асефи, Насрулла Садики, салона Хамидулла, журнала «Ды Урду Маджалла», книги Абдулхая Хабиби «Краткая история Афганистана» (Том 2), печатного издания на языке дари «Саланг», альбомов «Afghanistan. Ancient Land with Modern Ways», «Afghanistan Tourist Information». 43 Король Захир-шах среди афганских рабочих и советских специалистов – строителей тоннеля через Гиндукуш. 1964 г. Визит министра национальной обороны Афганистана генерала армии Хан Мухаммада в Москву. Слева направо: первый – А.Рокай, третий – Хан Мухаммад, четвертый – Н.С.Хрущев, пятый – Абдурраззак Майванд. М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 44 Порт Шерхан на р. Пяндж Танкисты, артиллеристы и другие 45 ТАНКИСТЫ, АРТИЛЛЕРИСТЫ И ДРУГИЕ Вслед за танками Т-34 на вооружение афганской армии в первой половине 60-х гг. XX в. поступили более совершенные, уже послевоенной постройки советские танки Т-54. Все они, по решению высшего руководства Афганистана, должны были войти во вновь фор- мируемую 15 танковую бригаду (15 тбр). Предусматривалось, что ее офицерский и унтер- офицерский состав будет готовиться на специальных курсах в гарнизоне Пули-Чархи (в 35 км к востоку от Кабула), где уже дислоцировалась 4 тбр. И снова судьба оказалась благосклонной ко мне, дав возможность принять участие в качестве старшего переводчика в подготовке штатного персонала еще одной, уже второй по счету (после 4 тбр), танковой бригады центрального подчинения. Старшим преподава- телем на этих курсах был назначен прекрасный знаток своего дела полковник Юрий Анд- реевич Трубицын. Главными предметами, которые он вел, являлись устройство танка, правила его обслуживания и эксплуатации, вождение и основы стрельбы. В списке слушателей курсов, насчитывавшем более 60-ти человек, значились будущие командир бригады, ее начальник штаба, ряд штабных офицеров, командиры подразделе- ний и танков и механики-водители. Командир бригады – генерал-майор Хуссейн-хан, ти- пичный пехотный офицер – до поступления на танковые курсы совершенно не был зна- ком с данным родом войск и его техникой. При первом знакомстве он показался челове- ком немногословным, несколько замкнутым, хрупким по натуре и не обладающим внеш- не характерной для строевых офицеров командирской жилкой. Прямую ему противоположность являл собой начальник штаба бригады подполков- ник Гулям Хайдар Расули. В нем с первого взгляда угадывался бывший кавалерист. Это был человек выше среднего роста, внешне подтянутый, стройный и слегка щеголеватый, волевой и решительный и вместе с тем вежливо сдержанный в общении с подчиненными. Как позже удалось узнать, он являлся выходцем из влиятельного кандагарского клана му- хаммадзаев (к этому клану принадлежала и королевская семья). Его отец Гулям Расул был одним из авторитетов (сардаров) указанного клана. Есть основания предполагать, что именно такая родословная Г.Х.Расули определила еще одну, свойственную ему поведен- ческую черту – преувеличенную самоуверенность в себе и своей избранности. Среди офицеров – его сослуживцев он слыл довольно богатым человеком, владевшим плодо- родными землями, садами и виноградниками не только на вотчине отца, в Кандагаре, но и в других местах, в частности в Шакардара (Кухдаман). Здесь, в тени живописного парка Г.X.Расули устроил для нас накануне завершения работы курсов пышный пикник. Отношение Г.X.Расули к нам, советским людям, во все периоды контактов с ним, в том числе и на личном уровне, было без какой-либо наигранности доброжелательным, дружественным, а порой и доверительным, что никак не вязалось с приклеенным ему позже в советской печати ярлыком "ярого антикоммуниста". На мой взгляд, он не являлся таковым ни тогда, когда служил в афганской королевской армии, и ни позже, когда вошел после государственного переворота 1973 г. в руководящий Центральный комитет Респуб- лики Афганистан, а затем в правительство М.Дауда в качестве министра национальной обороны. В действительности, по своей идейно-политической ориентации, он скорее принадлежал к консервативно-националистическому крылу, широко распространенному в то время среди афганской военной и гражданской интеллигенции. Оба они – Хуссейн-хан и Г.Х.Расули – оказались прилежными учениками и практиче- ски не пропускали в течение всего срока обучения ни одного занятия. Генерал, как пра- вило, не вел конспектов и почти ничего не спрашивал в процессе урока. Начальник же штаба, сидевший рядом с ним, наоборот, со стенографической быстротой фиксировал в своей пухлой тетради буквально все, о чем говорил преподаватель, и задавал со свойст- венной ему дотошливостью массу вопросов, вникая во все тонкости изучаемого предмета. Случилось так, что генерал Хуссейн-хан, пока он не получил положенный ему по чи- ну и должности служебный автомобиль, добирался из столицы до гарнизона Пули-Чархи М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 46 вместе с нами, на нашем газике. В частных беседах по дороге, а она занимала в один ко- нец не менее 35-40 минут, он предстал перед нами в совершенно ином свете, чем это по- казалось на занятии. Оказалось, что он, в действительности, был человеком весьма общи- тельным и словоохотливым. Обычно наши беседы, тон и направленность которых чаще всего задавал сам генерал, велись вокруг самых разных проблем – от серьезных истори- ческих и этнографических до простых, житейских. При этом, как мне показалось, в разго- воре о том, о сем особый интерес он питал к кулинарным блюдам и способам приготов- ления различных дурманящих снадобий, типа насвара (наса), чарса, "травки" и т.п. Сразу оговорюсь: у меня не было никаких оснований подозревать этого почтенного человека в пристрастии к наркотикам или, что хуже, в желании спровоцировать собеседников к их употреблению. Мне сдается, что генерал просто хотел показать этим свою широкую ос- ведомленность о вещах и сферах, далеких от военного дела. Из его уст я узнал, в частности, о рецептуре приготовления насвара (жевательного та- бака), широко употребляемого в Афганистане, особенно малоимущей частью населения, для которой сигареты представляются слишком дорогим удовольствием. Как пришлось узнать, неотъемлемыми компонентами насвара, кроме особых сортов табака, являются также птичий помет, известь и ароматические добавки. До мельчайших деталей генерал поведал и о приготовлении в домашних условиях чарса – наркотика из индийской коноп- ли. По его рассказу, для этого берутся сушеные стебли данного растения, кладутся на чу- гунную сковородку и легкими ударами молоточка из них выбивается сероватая пыльца, которая затем на слабом огне превращается в воскообразную массу, готовую для куре- ния-кайфа. Как-то раз, будучи на полигоне Пули-Чархи, мы, по настоянию генерала, заехали по- сле занятий в соседнею деревню, славившуюся в долине Карабага отменными арбузами весом до 10-15 кг каждый. Выбрав самые крупные и загрузив их в машину, мы отправи- лись в Кабул, По пути Хуссейн-хан, показав рукой на один из арбузов, лежавших у наших ног, таинственным тоном спросил: - Михаил-саиб, ты знаешь, как из него можно приготовить ведро алкоголя ? - Нет, господин генерал, не имею ни малейшего представления. - Слушай, дорогой, и учись. – шутливо сказал он. – Делают это так: берут острый нож, вырезают им "чашак" (т.е. треугольник для пробы. – М.С.), разрыхляют ложкой мякоть арбуза, заливают в эту полость стакан спирта, возвращают на место "чашак" и ставят арбуз в темный, прохладный угол. Через три-четыре дня ведро напитка готово к употреблению. Однако запомни: пить его много нельзя, так как это – опасно для жизни. После окончания теоретического (классного) курса будущие танкисты многие недели, с утра до вечера проводили на танкодроме и полигоне, набираясь умений и навыков в во- ждении боевых машин и боевых стрельбах. Во время полевых занятий Г.Х.Расули неред- ко устраивал для старших офицеров курсов и нас что-то вроде ленча на свежем воздухе (впрочем, это случалось и раньше, в процессе классных занятий), удивляя всех каким- либо национальным, а то и экзотическим блюдом - то узбекским пловом, шашлыком, ке- бабами, то невесть откуда взятым жареным сомом. Все это предлагалось завернутым в свежеиспеченный, еще теплый лаваш. Что касается ароматного чая, то без этого нацио- нального напитка, особенно в жару, не обходился ни один перерыв между занятиями. Индивидуальные тренировки по вождению танков проходили в целом рутинно, без каких-либо происшествий. Нештатные ситуации, как любят говорить военные, стали воз- никать чуть позже, когда пришел черед слаживания экипажей и выполнения комплекс- ных упражнений с боевой стрельбой. В один из таких дней на полигоне Пули-Чархи слу- чилось непредвиденное. Очередной танковый экипаж, составленный исключительно из офицеров, успешно поразив из пушки и пулемета все намеченные цели и получив разре- шение командного пункта (КП) возвратиться на исходные позиции, развернул боевую Танкисты, артиллеристы и другие 47 машину и в тучах пыли, на большой скорости двинулся в обратном направлении. Когда пыль рассеялась, танка, к нашему немалому удивлению, на трассе не оказалось. На все запросы по радио о его местонахождении ответа не поступало. Внезапное исчезновение танка и молчание экипажа не на шутку обеспокоили всех находившихся на КП. И не без оснований. Дело в том, что местность полигона в районе исчезновения танка была изрядно изрезана большими и малыми оврагами, а поодаль, в 1,5-2 километрах, у входа в ущелье Тангигару, находился отвесный обрыв глубиной до 150 метров. Почуяв неладное, полковник Трубицын, Расули и я немедля сели в стояв- ший рядом ГАЗ-69 и ринулись по бездорожью туда, где предположительно мог быть злополучный танк. Не прошло и минуты, как мы обнаружили его в клубах еще не осев- шей пыли, лежащим на борту на склоне небольшого оврага. На наших глазах открылись люки танка, через которые не очень спешно начали вылезать испуганные члены экипа- жа. Увидев их целыми и невредимыми, мы немного успокоились. Сразу же, по горячим следам, стали уточнять детали происшедшего. Выяснилось, что офицер, выполнявший роль механика-водителя, в момент разворота с директрисы стрель- бы потерял ориентировку. Растерялся и командир танка, который, услышав по радио взволнованные запросы командного пункта о местонахождении танка и одновременно увидев в прибор наблюдения поле колосившихся зерновых, вместо остановки машины начал неистово кричать по внутренней связи: - Гандом, гандом, гандом ... (пшеница, пшеница, пшеница)! Пока он кричал, танк влетел в овраг и свалился на борт. Мотор, к счастью, заглох. Осмотрев танк со всех сторон и убедившись, что вытащить его из оврага своими си- лами не удастся, нам пришлось вызывать тягач. После того, как танк благополучно выта- щили, Юрий Андреевич еще раз проверил его исправность и, не обнаружив каких-либо существенных повреждений, кроме помятых щитков, сел за рычаги управления, с первой же попытки завел двигатель и к радости всех присутствовавших доставил танк на исход- ные огневые позиции. На полигоне в тот день стрельбы больше не проводились. Однако злоключения по поводу происшедшего на этом не закончились. Не успели мы приехать в военный городок Пули-Чархи, как нас пригласил к себе начальник гарнизона, командир 4 тбр. Уже извещенный о неприятном случае на полигоне, он после взаимных приветствий озабоченно спросил у Трубицына: - Что же будем делать с поврежденным танком? - Делать ничего не надо. – уверенно ответил Юрий Андреевич. – Танк полностью исправен. - Как исправен? – не унимался генерал. – У него же погнут ствол пушки! - Господин генерал, откуда у вас такие недостоверные данные? – недоуменно спро- сил мой коллега. Командир 4 тбр, пользовавшийся у афганских офицеров репутацией порядочного и справедливого человека, не стал скрывать источник данной информации. Достав из ящи- ка письменного стола бумажку и показав ее нам, он заметил: - Вот капитан (далее следовала фамилия офицера-слушателя курсов) пишет в док- ладной записке на мое имя, что, цитирую, "при падении танка в овраг был, погнут ствол пушки" и т.д. Давайте спросим его, он здесь, в соседней комнате. Тут же в кабинет был вызван знакомый нам офицер. Генерал, показав на только что прочитанную бумажку, строго спросил: - Ты вот тут пишешь, что танк при падении в овраг получил серьезные поврежде- ния, в том числе пострадала и его пушка. А у господина полковника, вашего препо- давателя, совсем иное мнение. Что ты скажешь в связи с этим? Капитан начал изворачиваться, путаться, несвязно излагать происшедшее и в свое оп- равдание ссылаться на рассказы и выводи других афганских офицеров, участников этого события. Юрий Андреевич, слушая эту галиматью, не удержался: - Господин генерал, давайте договоримся так: завтра я сам произведу выстрел из М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 48 этой пушки и на деле докажу ее полную исправность. В конце концов начальник гарнизона понял всю абсурдность докладной записки и, используя весьма крепкую, ненормативную лексику на языке дари, выпроводил незадач- ливого капитана из кабинета (добавлю: с этого момента нам стало доподлинно известно, кто персонально "опекал" нас со стороны афганских спецслужб). Обращаясь к Трубицы- ну и показывая рукой на дверь, через которую вышел капитан, генерал сказал: - Извините, господин полковник, за это досадное недоразумение. У нас, к сожале- нию, иногда встречаются подобного рода ослы. Чтобы подтвердить правильность своих слов и убедить сомневающихся в исправности танковой пушки, Юрий Андреевич на следующий день проехал на попавшем под подоз- рение танке несколько сот метров по полигону и произвел прицельный выстрел из пушки. Все эти действия преподавателя вызвали у афганских офицеров возгласы одобрения. "Инцидент" на этом был исчерпан. Правда, ретивый капитан на занятиях уже больше не появлялся. Можно предположить, что, если бы он и осмелился сделать это, то его бывшие коллеги-офицеры вряд ли бы простили ему содеянное. Как бы там ни было, но его наве- тами затрагивалась и их офицерская честь. Там же, на полигоне Пули-Чархи, произошло еще одно памятное событие. Как-то ранним утром, прибыв сюда, чтобы продолжить стрельбы, мы обнаружили, что весь по- лигон, особенно вдоль подножья горной гряды, был усеян примитивными черными шат- рами кочевников, рядом с которыми дымились многочисленные очаги, а вокруг бродили одинокие верблюды и ослики и паслись небольшие отары овец и коз. Кое-где маячили фигурки людей, занятых каким-то делом. Среди этой идиллической картины своей нети- пичностью выделялась большая армейская палатка, украшенная поверху разноцветным орнаментом. Зная уклад жизни афганских кочевников, в ней без труда угадывалось жи- лище их вождя, хана. Афганские офицеры нашли сложившуюся ситуацию безвыходной, полагая, и не без оснований, что никто и ничто не могут заставить гордых и независимых по духу и взгля- дам кочевников покинуть без нужды занятое ими место, которое традиционно считается ими своим. Это же мнение разделили генерал Хуссейн-хан и Г.Х.Расули и высказали предположение, что, видимо, придется отложить стрельбы минимум на две-три недели. Немного подумав, они робко, не надеясь на успех, предложили Трубицыну поехать лично (обязательно без них) к хану кочевников и поговорить с ним по душам. Может быть, он пойдет на какие-то уступки. Следуя жизненной логике "попытка – не пытка", Юрий Андреевич принял их совет. Сев в машину, мы вдвоем двинулись по направлению к ханской палатке. Примерно за триста метров от нее, откуда ни возьмись, нас встретила неистовым злобным лаем стая собак-волкодавов. Подбежав к машине, они то и дело порывались наброситься на нее. Возникла реальная опасность, что кто-то из этих остервенелых, злых тварей попадет не- нароком под колеса машины. Невольно вспомнились почитаемые в Афганистане законы адата, по которым за предумышленное убийство собаки, особенно собаки кочевника, с виновника взыскивается полная "цена крови" ("хун") в размере 3500 кабульских рупий или же в отношении к нему применяется кровная месть. Пришлось, не вдаваясь в детали, посоветовать Юрию Андреевичу, сидевшему за рулем, быть предельно осторожным. К счастью, лай собак услышал их хозяин. Появившись из палатки, он что-то крикнул им. Они немедля успокоились и исчезли так же внезапно, как и появились. Подъехав, мы представились и попросили извинить нас, непрошенных гостей, за ранний визит и дос- тавляемое беспокойство. Хан не скрывал эмоций и, как нам показалось, был искренне рад возможности познакомиться и поговорить с советскими военными специалистами - пол- ковником и майором. Сам он, мужчина лет 40-45, внешне смотрелся весьма привлека- тельным: высокого роста, стройный, крепкого телосложения, с правильными европеоид- ными чертами лица, пронзительным взглядом глаз, тщательно выбритый с неизменными Танкисты, артиллеристы и другие 49 для пуштуна пышными черными усами. К моему большому удовлетворению, как перево- дчика, он прекрасно говорил на языке дари. Не успели мы присесть по приглашению хозяина и начать разговор, как откуда-то из- за палатки появился мальчик лет 10-12, видимо, сын хана, и, получив указание отца, вскоре принес чай, каждому в отдельном никелированном чайнике-заварнике (повторим- ся, в те года такие чайники, сделанные в СССР, пользовались большим спросом в Афга- нистане). Осмотревшись кругом, мы не могли не заметить богатую меблировку ханской палатки: внутри нее и снаружи были расстелены большие ковры ручной работы, перед палаткой, вокруг низкого столика стояли до полдюжины легких складных стульев, а чуть поодаль на ковре – кальян и маленький транзистор, из которого тихо лилась националь- ная музыка. Утренняя благодать и умиротворенность природы, внутреннее убранство и уют хан- ской палатки на фоне неприглядной и голой степи, ароматный чай на свежем воздухе и радушие гостеприимного хозяина – все это, вместе взятое, затронуло, как думается, пота- енные чувства моего коллеги, человека, в общем-то, не сентиментального. Он не на шут- ку разговорился, чего раньше за ним не наблюдалось, без устали восхищаясь своеобраз- ным укладом жизни кочевников, их завидной близостью к матушке-природе, их безгра- ничной свободой распоряжаться своей судьбой. Наконец, Юрий Андреевич дошел до здоровой, натуральной пищи обитателей черных шатров и при этом особо выделил по своей питательности и полезности для человека козье (овечье) молоко. Хан, с интересом слушая гостя и непрестанно в знак согласия, кивая головой, оживил- ся, когда речь зашла о козьем молоке. Улучив момент, он обратился ко мне: - Как вы, господин переводчик, относитесь к данному продукту? Я догадался, что должно последовать за этим, и схитрил: - Знаете, уважаемый хан, мой желудок почему-то не воспринимает любые молоч- ные продукты. - Эй, мальчик, – крикнул хан своему сыну, – принеси-ка господину полковнику стакан молока. Через некоторое время появился запыхавшийся мальчик и протянул полковнику до- верху наполненный молоком граненый стакан. Уже при беглом взгляде нельзя было не заметить, что стакан не блистал чистотой, но, главное, на его дне отчетливо выделялся подозрительный зеленоватый осадок. - Что делать? – полушепотом спросил меня Юрий Андреевич. - Как что? Надо пить: ты ведь сам напросился на это. Превозмогая себя, он выпил добрую половину стакана и не забыл после этого побла- годарить хозяина. Далее разговор зашел и о том, ради чего мы собственно и приехали к хану: о полигоне и стрельбах. При этом нами была особо подчеркнута опасность пребы- вания людей и животных на полигоне, где могут еще оставаться неразорвавшиеся снаря- ды. Хан внимательно выслушал эти и другие наши доводы и просьбы и тоном человека, непреклонного в своих решениях, заявил: - Мы, господин полковник, без особой нужды или по чьей-либо воле не оставляем за- конно занятую нами территорию. Сегодня, видимо, исключительный случай. Только из уважения к вам, советским офицерам, мы нарушим традицию. Однако извините, не можем это сделать не раньше середины завтрашнего дня: нам ведь надо собраться и найти новое, подходящее для нас место. Хан, как и подобает пуштуну и его понятиям чести и достоинства мужчины, сдержал свое слово: к середине следующего дня его соплеменники покинули полигон. Тем не ме- нее стрельбы ни в этот день и ни в последующие три дня так и не состоялись, на сей раз по иной, весьма прозаической причине: желудок полковника, привыкший к непритяза- тельной солдатской пище, все же не выдержал испытание "здоровым и питательным" парным козьим молоком. При проведении полевых занятий и стрельб завидное усердие и мастерство показывал М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 50 Г.Х.Расули. Что касается Хуссейн-хана, то он не изъявлял ни малейшего желания сесть в танк и тем более пострелять. Юрий Андреевич, заботясь об авторитете генерала, в беседе с ним наедине убедил его, как командира бригады, показать на деле подчиненным свою профессиональную пригодность. Хуссейн-хан нехотя согласился. Впервые за все время учебы облачившись в комбинезон и надев танковый шлем, он вместе с Юрием Андрееви- чем заняли место в танке. Закрылись люки и танк рванулся вперед. Все присутствовавшие на полигоне, затаив дыхание, всматривались в район целей и ждали результата. Зная не- однозначное отношение слушателей курсов к генералу, можно было предположить, что одни из них искренне "болели" за него, другие же, его недруги, потаенно, со злорадством предвкушали его посрамление. Юрий Андреевич, чтобы исключить последнее, сел на ме- сто наводчика, оставив генералу лишь одно, единственное действие – нажать на спуск. Успех стрельбы при таком "разделении" труда был предрешен: все цели были поражены с первых же выстрелов. По возвращении танка на исходные позиции случилось то, что должно было случить- ся: улыбающегося и довольного собой генерала, едва показавшегося над люком боевой машины, встретили восторженными аплодисментами, что, скажем так, не очень-то при- нято в армейской среде. Наблюдая эту картину, подумалось, что складывающееся в аф- ганской армии корпоративное сообщество танкистов, наконец-то, приняло в свои ряда еще одного генерала. С завершением функционирования танковых курсов нам уже больше не привелось встретиться с Хуссейн-ханом. Некоторое время он командовал 15 тбр, потом был направ- лен в министерство национальной обороны на высокую должность, правда, совершенно не связанную с бронетанковыми войсками, а затем – командиром пехотной дивизии в од- ну из провинций страны. А вот с Г.Х.Расули наши жизненные пути пересекались не раз, особенно после его от- ставки из рядов афганской армии. Следует заметить, что при монархии его армейская карьера явно не складывалась, как думается, из-за близких, доверительных отношений с бывшим, опальным премьер-министром М.Даудом. Вскоре после окончания танковых курсов Г.Х.Расули был "отлучен" от службы в боевых частях и назначен начальником управления по призыву министерства национальной обороны, а какое-то время спустя уже с понижением - начальником отдела по призыву в одной из провинций страны. Уво- ленный в отставку в звании полковника, он вместе со своей большой семьей (у него было семеро детей) во второй половине 60-х гг. поселился в только что построенном I-м мик- рорайоне столицы, где по соседству проживали и мы, советские военные специалисты. Это позволяло время от времени, чаще всего случайно встречаться как с ним, так и его старшим сыном, студентом Джалалабадского медицинского факультета (со временем на его базе был открыт Нангархарский университет). Расули-младший оказался общительным, открытым и общественно-политически ак- тивным человеком. Меня чрезвычайно удивили его идейные высказывания. В отличие от отца, придерживавшегося, как уже говорилось, консервативных, правых взглядов, его сын нескрываемо и, как показалось, искренне тяготел к марксизму. При первых же встре- чах он доверительно сообщил о своей принадлежности к фракции Хальк Народно- демократической партии Афганистана. В связи с этим меня долгое время мучил вопрос: чем все-таки были вызваны подобные разительные идейные расхождения между сыном и отцом Расули? Много позже, уже после государственного переворота 1973 г., совершен- ного под руководством М.Дауда при опоре на леворадикальных афганских офицеров, главным образом танкистов, стало вполне очевидным, что отца и сына, несмотря на идейные расхождения, объединяла одна и та же глубоко осознанная цель – свержение монархического строя. В один из осенних дней 1968 г., прогуливаясь после работы по микрорайону, я столк- нулся лицом к лицу с Расули-младшим. Поговорив немного о происходивших в то время Танкисты, артиллеристы и другие 51 на улицах столицы бурных выступлениях студентов, недовольных проектом Закона об университете, запрещавшего им участвовать в политической деятельности, он обратился ко мне с неожиданной просьбой помочь ему найти произведения классиков марксизма в переводе на язык дари или фарси. При этом он посетовал, что полученная его организа- цией от Народной партии Ирана марксистская литература не содержит оригинальных ра- бот и носит в основном общий, комментаторский характер. Пришлось разочаровать моего собеседника. Помочь ему я, конечно, никак не мог и по соображениям политической де- ликатности вопроса, и по причине полного отсутствия у меня подобного рода переводных произведений. Узнав в ходе разговора, что я собираюсь выехать на родину в очередной отпуск, Расу- ли-младший поинтересовался: - Может быть, такие издания имеются в продаже в Москве? - Трудно сказать, имеются ли? – с долей сомнения ответил я. – В последнее время я ни разу не встречал такие произведения в переводе на фарси и тем более на дари. - А на английском языке? – не унимался он. - Что касается их переводов на английский, то, по моим сведениям, их с избытком можно найти не только в Москве. На этом мы расстались. Вскоре я вылетел в Москву. На следующий день, направляясь в 10-е Главное управление Генштаба, чтобы оформить и получить отпускные документы, я вышел из метро на Арбатской площади и увидел стоявшего у его входа Расули- младшего. От неожиданности мы оба на миг застыли в изумлении. - Салам, дорогой, какая судьба занесла тебя сюда? – первым опомнился я. - Салам, салам, остад. – ответил он. – Помните, неделю назад я говорил вам о ли- тературе. Вот и ищу ее, правда, пока безуспешно. Говорят, что где-то здесь, на Арбате, есть большой книжный магазин. Показав и рассказав моему молодому другу, как пройти к книжному магазину на про- спекте Калинина, я вместе с тем усомнился в его возможностях провезти такую литерату- ру через пограничные и таможенные посты Кабула, на что он, загадочно улыбаясь, заме- тил: - Там у меня не будет никаких проблем. Такая самонадеянность казалась безосновательной, если иметь в виду, что левые взгляды и настроения, модные в то время среди афганской интеллигенции и городских средних слоев и изначально подрывавшие устои монархии, в принципе не могли привет- ствоваться правящими кругами страны. Однако когда я снова встретился с ним в Кабуле, оказалось, что у него, действительно, не было никаких проблем с провозом его солидного по весу багажа. Гораздо позже, уже при республиканском режиме М.Дауда, удалось уз- нать, что представители левых организаций, заполонившие еще с середины 60-х годов по- граничные и таможенные службы Кабульского международного аэропорта, не только не препятствовали провозу через границу подобной литературы, но и всячески содействова- ли этому Вернемся к Расули-старшему. Как уже отмечалось, его военная карьера при монархии не сложилась. Однако, находясь в отставке, он сыграл заметную роль в подготовке и осуществлении государственного переворота 1973 г. Именно он, используя прежние свя- зи с танкистами 4 и 15 тбр, тайно заручился их поддержкой и таким образом обеспечил успех антиправительственного выступления. После переворота он получил из рук М.Дауда воинское звание генерал-майора и был назначен командующим Центральным корпусом. С 1975 г. – начальник Главного штаба афганской армии. С принятием респуб- ликанской конституции 1977 г. вошел в числе первого в списке во вновь сформированное правительство в качестве министра национальной обороны и вскоре произведен в гене- рал-полковники. Он, входя в непосредственное окружение президента М.Дауда, сосредо- точил в своих руках огромную власть. Примечательно, что командование 4 танковой бри- гадой он передал своему родственнику полковнику Мухаммаду Сарвару. М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 52 27 апреля 1978 г., когда президентская резиденция была окружена восставшими вой- сками, Г.Х.Расули сумел покинуть ее и вместе с начальником Главного штаба Абдул Ази- зом и начальником штаба Центрального корпуса Абдул Али попытался поднять 8 пехот- ную дивизию и 88 артиллерийскую бригаду против мятежников. Потерпев неудачу, они укрылись в штабе Центрального корпуса, на западной окраине Кабула, в местечке Тадж Бек. Вскоре и это место пришлось покинуть из-за начавшейся воздушной бомбардировки и направиться в гарнизон 7 пехотной дивизии в Ришхоре. В пути их машина столкнулась с колонной бронетехники 4 тбр, двигавшейся в Ришхор для оказания помощи своим сто- ронникам, и была расстреляна одним из танков. Так по воле злого рока Г.Х.Расули пал жертвой от рук бывших своих сослуживцев. Наряду с временными танковыми курсами в Герате, а затем и в Пули-Чархи, с 1957 г. в Кабуле функционировали на постоянной основе, как правило, одногодичные курсы "А" (в афганской деловой переписке и обиходе последние нередко назывались "тактическими курсами"). На них проходили подготовку и повышение квалификации офицеры (преиму- щественно старшие) различных родов войск и служб, как-то: пехотинцы, артиллеристы, связисты, войсковые инженеры и химики, тыловики и т.д. Во второй половине 60-начале 70-х гг. XX в. мне, бывшему офицеру-артиллеристу времен Великой Отечественной войны, выпала честь работать на курсах "А" в качестве старшего переводчика учебной группы артиллерии. На них предмет "Боевое применение артиллерии" вел кандидат военных наук, полковник Александр Петрович Грачев (до ко- мандировки в Афганистан – доцент Военной артиллерийской академии в Ленинграде), а дисциплину "Правила стрельбы артиллерии" – старший лейтенант Нур-уль-Хак Олуми, незадолго до этого возвратившийся из США после учебы там. Одновременно он коман- довал батареей в полку королевской гвардии. H.Олуми, пуштун из кандагарского племени исхакзай, уже с первого взгляда обращал на себя внимание своими заметными внешними данными: высоким, двухметровым рос- том, стройной, как и подобает строевому офицеру, фигурой, красивыми, мужественными чертами лица, ладно сидящей на нем военной формой одежды и умением в любой ситуа- ции держаться с достоинством и благородством. Его бросающаяся в глаза восхитительная внешность дополнялась живым умом, широким кругозором знаний и превосходной про- фессиональной подготовкой как офицера-артиллериста. Добрый и обходительный по на- туре, он вместе с тем при необходимости мог проявить свою твердую волю и требова- тельность. Это его качество отчетливо обнаружилось в его отношениях с обучавшимися на курсах старшими офицерами. Будучи по званию младшим офицером, он, как препода- ватель, не стеснялся ставить нерадивым майорам, подполковникам и даже полковникам низкие оценки по своему предмету, вызывая тем самым у последних неприкрытое недо- вольство и нарекания. Ему была присуща еще одна характерная черта – огромная тяга к знаниям и самосо- вершенствованию. Не знакомый по своей прежней военной подготовке и службе с приня- тыми в Советской Армии теорией и правилами стрельбы наземной артиллерии, он за ко- роткое время, с помощью и под руководством полковника А.П.Грачева глубоко изучил их и не раз с успехом демонстрировал свои способности на боевых стрельбах. В связи с этим вспоминаются проводившиеся на полигоне Пули-Чархи стрельбы с использованием раз- личных артиллерийских систем и различных способов пристрелки, в том числе и с кор- ректированием стрельбы с воздуха. Кстати, такого рода стрельбы проводились в Афгани- стане впервые за все время существования его армии. В роли летчика-наблюдателя на са- молете Ан-2 выступал Н.Олуми, Он блестяще провел пристрелку и поразил намеченные цели с минимумом расхода снарядов, чем заслужил похвалу представителя Главного штаба афганской армии, присутствовавшего на полигоне. Он был также в числе первых в Афганистане, кто освоил практическое применение поступивших из СССР на вооружение афганской армии противотанковых управляемых Танкисты, артиллеристы и другие 53 реактивных снарядов (ПТУРС). Их показные стрельбы состоялись в декабре 1969 г. в районе Шакаркала (к югу от Кабула) во время проведения тактического учения усиленно- го механизированного полка. Наблюдавший за учениями король Захир-шах был восхи- щен точностью стрельбы этими снарядами и выразил благодарность Н.Олуми и возглав- ляемому им расчету, состоявшему исключительно из афганских военнослужащих. Насколько мне помнится, Н.Олуми в процессе нашей совместной работы на курсах "А" никогда, даже в приватных, доверительных беседах, не высказывал свои взгляды по происходившим в то время в стране бурным общественно-политическим событиям и ост- рым международным проблемам. Так что его идейно-политические взгляды долгое время для меня, по крайней мере, оставались за семью замками. И только много лет спустя, уже при левом кабульском режиме, из рассказов его брата Абдул Хака Олуми выяснилось, что оба они еще с середины 60-х гг. входили в члены тайной антимонархической "Армей- ской революционной организации" (АРО). Блестящие организаторские способности Н.Олуми ярко раскрылись при правительст- ве Бабрака Кармаля, особенно с 1985 г., когда он (Н.Олуми) был назначен генерал- губернатором Кандагара и командующим дислоцированным там 2-м армейским корпу- сом. Глубоко зная специфические особенности пуштунского сообщества, спаянного во многом кровным родством, он раньше других, советских и афганских руководителей, то есть еще до официального провозглашения в стране политики национального примире- ния, понял, что надежное умиротворение Афганистана возможно лишь на путях поиска разумных компромиссов с вооруженной оппозицией. Исходя из этого своего убеждения, он установил контакты со многими полевыми командирами и через переговоры с ними, а иногда и путем заблаговременных жестких предупреждений умерял их воинственный пыл, срывал замышляемые ими террористические акты и нападения на гражданские и во- енные объекты и таким образом обеспечивал в провинции относительный мир и безопас- ность. Однако подобного рода инициативы Н.Олуми, его умение ладить с вооруженной оп- позицией по принципу "ты меня не трогай и я тебя не трону" не нравились высокому аф- ганскому, да и советскому (особенно военному) руководству в Кабуле, которое, как пра- вило, требовало от него проведения активных боевых действий по разгрому бандформи- рований в зоне дислокации 2-го армейского корпуса. Порой доходило до того, что Н.Олуми стали подозревать в симпатиях к моджахедам и даже в тайных связях с ними. Следствием всего этого явились его неоднократные переводы с одного места службы на другое или же отправка на учебу в СССР. Н.Олуми, как губернатор, кроме поддержания мира, порядка и безопасности на под- властной ему территории, большое внимание уделял решению социальных вопросов, ор- ганизации торговли и обеспечению населения продовольствием и товарами первой необ- ходимости, промышленному и сельскохозяйственному производству, чем снискал широ- кое признание и почет в глазах жителей провинции. В этом мне пришлось еще раз убе- диться, оказавшись зимой 1985 г. на несколько дней в Кандагаре, после длительной по- ездки по соседним провинциям – Нимруз и Гильменд. Присутствуя по приглашению гос- теприимного хозяина на совещании прибывших к нему белобородых старейшин племен Кандагарской провинции, каждый из которых по возрасту годился ему (Н.Олуми) в отцы, нельзя было не заметить, что все они, помимо выражения традиционной восточной веж- ливости перед лицом начальствующим, питают к нему искренние чувства уважения как к мудрому и непререкаемому авторитету. Вместе с тем меня приятно поразила его (Н.Олуми) манера держаться с достоинством, без какой-либо угодливости перед умуд- ренными жизненным опытом вождями племен, а также и его такт проявлять по отноше- нию к ним неподдельную почтительность и преклонение. На данной встрече обсуждались в основном хозяйственные вопросы, в том числе ре- монт дорог, больниц, школ, оросительных сооружений и нужды крестьян по подготовке к весенне-полевым работам. Правда, не была обойдена вниманием и военно-политическая М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 54 ситуация в провинции. Речь, конечно же, зашла о мерах по пресечению возможных тер- рористических и диверсионных актов и вылазок антиправительственных группировок. И все же наибольшее оживление среди присутствовавших на встрече старейшин вызвал не этот вопрос, а интенсивные артиллерийские обстрелы, которые в ночное время вели со- ветские войска по местам вероятного скопления моджахедов. При этом один из старцев с запальчивостью рассказал, что чаще всего стрельба тяжелыми снарядами ведется через населенные пункты и пригороды Кандагара, нарушая этим покой и сон местных жителей и создавая реальную угрозу их жизни. Обращаясь к губернатору, он с явным сарказмом закончил: - Они, шоурави, что так боятся ночной темноты и со страха палят куда ни попало?! Этот недружелюбный выпад против советских войск не смутил губернатора. Он спо- койно пояснял, что ночные артиллерийские обстрелы ведутся "не из страха перед ночной темнотой", а вызываются острой военной необходимостью. Одновременно Н.Олуми, при- знав совершенно обоснованной обеспокоенность присутствовавших по поводу проблемы покоя и безопасности своих сограждан, пообещал вместе с советским командованием принять меры для того, чтобы как-то, хотя бы частично, решить ее. Н.Олуми – личность, безусловно, яркая. Он, как истинный патриот своей родины, и после крушения левого режима в стране, не остался безучастным к ее будущей судьбе. В конце апреля 1992 г. генерал-полковник Н.Олуми вместе с рядом высших гражданских и во- енных лиц прежнего режима, в частности премьер-министром Ф.Х.Халекьяром, его замес- тителем А.В.Сораби, первым заместителем министра обороны генерал-полковником Наби Азими и др., присутствовал на официальной церемонии "мирной" передачи власти прави- тельству моджахедов. После этого он еще некоторое время продолжал оставаться на воен- ной службе. Весной 1993 г. он потерял своего брата генерал-лейтенанта Абдул Хака Олуми, убитого при нелепых обстоятельствах на одной из улиц в центре афганской столицы. Эмиг- рировав вместе с семьей в Голландию, Н.Олуми летом 2003 г. объявил о создании под сво- им руководствам Объединенной национальной партии Афганистана (Хезб-е моттахед-е мелли-йе Афганестан). Однако министерство юстиции и Верховный суд Исламского Го- сударства Афганистан, посчитав ее правопреемницей прежней Партии Отечества (Хезб-е ватан), долгое время отказывало предоставлять ей легальный статус. И лишь весной 2005 г. ОНПА прошла официальную регистрацию и получила право на открытую политическую деятельность. На парламентских выборах в сентябре этого же года его партия провела в нижнюю палату "Вулуси джиргу" несколько своих депутатов. В их числе был и Н.Олуми, избранный в законодательный орган страны от жителей Кандагара. На курсах "А" преподавал и обучался ряд других офицеров, каждый из которых был по-своему примечательным. Одним из них являлся артиллерийский полковник Ковват- хан Бридваль. Он запомнился мне как добропорядочный и веселый по характеру чело- век, прекрасный рассказчик, большой знаток ираноязычной литературы и истории своей страны, последовательный приверженец прогрессивных взглядов и убеждений и высоко- образованный в военном деле офицер. Успешно окончив указанные курсы, он занимал ряд высоких командных постов в афганской королевской армии. Однако его военная карьера внезапно оборвалась с приходом к власти республиканского режима М.Дауда. В сентябре 1973 г. в Кабуле был раскрыт антиправительственный заговор, возглав- ленный деятелем прозападной ориентации, бывшим премьер-министром М.Х.Майвандвалем. Среди арестованных оказалась большая группа высокопоставленных армейских чинов, в том числе бывший командующий ВВС и ПВО, генерал-полковник в отставке Абдурраззак, бывший губернатор Нангархара генерал-лейтенант в отставке Хан Мухаммад, бывший командующий полицией и жандармерией, генерал-лейтенант Му- хаммад Рахим, полковники Заргун Шах, Саид Амир, Кохат, Ковват-хан Бридваль и дру- гие (всего вместе с гражданскими лицами более 100 человек). Военный трибунал, состо- явшийся в декабре, приговорил пятерых из них, включая и М.Х.Майвандваля, к смертной казни, остальных - к различным срокам тюремного заключения. Танкисты, артиллеристы и другие 55 В конце 80-х гг. XX в. мне снова посчастливилось встретиться в г. Джалалабаде с Бридвалем. В то время он, отставной полковник, занимал должность председателя про- винциального совета Национального фронта Республики Афганистан. За чашкой чая нам было о чем вспомнить и поговорить по душам. Отвечая, среди прочих, на мой вопрос от- носительно причин его ареста, а затем длительного тюремного заключения, Ковват-хан с присущим ему юмором рассказал, что "свое право на казенные харчи и шестилетний дау- довский тюремный университет" он получил только за то, что в числе заговорщиков ока- зались его старые друзья-соплеменники, хотя сам он был совершенно не причастен к их тайным замыслам. Зная присущие ему такие личные качества, как открытость и непри- творность, у меня не было никаких оснований сомневаться в правоте его слов. Слушая его, я порадовался тому, что Бридваль, несмотря на все выпавшие на его долю тяжкие не- взгоды и удары судьбы, сохранил в себе твердость духа и воли и остался Человеком со- вести и долга. Прямой противоположностью ему оказался другой слушатель курсов "А" – полковник артиллерии Сеид Мир Ахмад Шах. Это был по складу характера необщительный, скрыт- ный, но весьма амбициозный офицер. На протяжении всего срока обучения он не прояв- лял особого интереса к занятиям, ничего не записывал и сидел как-то отрешенно, со ску- чающим видом. На выпускных экзаменах он показал полное незнание предмета и, естест- венно, получил неудовлетворительную оценку. Вот тут-то он оживился и стал настырно требовать хорошую оценку, мотивируя это тем, что его назначают на генеральскую должность – начальником артиллерийского управления министерства национальной обо- роны. Получив отказ, он попытался оказать давление на преподавателя А.П.Грачева, за- ручившись поддержкой начальника курсов "А" полковника Мухаммада Aсефа. В конце концов, Мир Ахмад Шаху предоставили возможность пересдать предмет, но уже специ- альной экзаменационной комиссии в составе советского преподавателя, начальника кур- сов "А" и представителя Главного штаба афганской армии. Результат был прежним. Од- нако, как выяснилось позже, диплом об "успешном" окончании курсов он вое же получил и был назначен начальником артиллерии 17 гератской пехотной дивизии, затем началь- ником артиллерии 2-го кандагарского корпуса, произведен в генералы и, наконец, в 1973 г. получил вожделенную должность начальника артиллерийского управления министер- ства национальной обороны. Мир Ахмад Шах не принял государственный переворот 1973 г. и установление в стране республиканского строя. Тесно связанный с высшими клерикальными кругами и шиитскими духовными лидерами, он возглавил антидаудовский заговор, ликвидирован- ный в декабре 1976 г. Заговорщики ставили своей целью создать в Афганистане теокра- тическое государство во главе с "праведным президентом", избираемым из среды духо- венства, утвердить в стране власть "прогрессивного ислама" и "искоренить власть комму- нистов". Оказавшись на скамье подсудимых, Мир Ахмад Шах направил покаянное пись- мо М.Дауду, главе Республики Афганистан, в котором полностью признал свою вину и просил о пощаде. Видимо, данное письмо сыграло свою роль: военный трибунал сохра- нил ему жизнь, приговорив его к 20-летнему тюремному заключению. На курсах "А", как уже говорилось, проходили подготовку также и специалисты- связисты. Они по своим воинским званиям и должностному положению заметно отлича- лись от слушателей других групп и по преимуществу были представлены младшими офицерами и унтер-офицерами элитного полка связи центрального подчинения, дислоци- рованного в столице. Кроме советских специалистов, преподавание в данной группе вел и афганский офицер, выпускник ленинградской Военной академии связи, капитан Алим Джан. Переводчиком же группы являлся мой однокашник и друг Николай Григорьевич Луговской. Как-то Коля, сославшись на нездоровье, попросил меня заменить его и задиктовать слушателям-связистам на языке дари прочитанную накануне лекцию. Здесь придется по- яснить. На курсах "А" при полном отсутствии в то время необходимой учебной литерату- М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 56 ры на языке дари, практиковалась такая схема занятий: сначала советский преподаватель подробно разъяснял слушателям содержание того или иного вопроса с переводом на язык дари, а затем переводчик задиктовывал под запись на языке дари соответствующие разде- лы лекции или же материалы из учебных пособий на русском языке. Для афганских офи- церов и унтер-офицеров подобные записи являлись, по сути дела, главным и чуть ли не единственным учебным пособием. Поэтому-то у нас, переводчиков, отношение к данно- му виду работ было особо ответственным. Итак, зайдя в аудиторию и направляясь к трибуне-кафедре, я не мог не заметить пере- вернутый вниз головой портрет короля Захир-шаха, висевший над классной доской. Вмиг представилось: как же нелепо и, главное, неполиткорректно я буду смотреться за трибу- ной, на фоне перевернутого портрета монарха. Поздоровавшись и стремясь придать сво- ему голосу как можно более беспристрастный тон, я попросил: - Будьте любезны, господа, поправьте портрет Его Величества. В ответ аудитория, к моему немалому удивлению, почти-что хором выдала: - Это именно то положение, которое он заслуживает! У меня тут же мелькнула мысль: провокация! Видимо, стоит тебе, переводчику, то ли улыбкой, то ли еще каким-то одобрительным жестом или словом согласиться с увиден- ным и услышанным, как появятся все основания обвинять тебя в соучастии в оскорбле- нии особы короля, а советскую сторону – во вмешательстве во внутренние дела страны. Подумалось: нет, господа, не получится! Пришлось снова, тем же невозмутимым тоном повторить прежнюю просьбу. Через несколько томительных секунд кто-то из слушателей все же осмелился поправить портрет короля. После занятий я навестил своего больного друга, благо наши квартиры располагались не только в одном доме, но даже и в одном подъезде. Мой рассказ нисколько не удивил Колю. По его словам, такие манипуляции с портретом короля случались в группе связи и раньше. Обсудив сложившуюся ситуацию, мы пришли к единодушному выводу, что про- тив нас, советских военных специалистов и переводчиков, замышляется какая-то пакост- ная провокация с тем, чтобы скомпрометировать успешно развивающиеся советско- афганские связи. В этом мнении мы еще больше утвердились, когда на следующий день и позже "портретная акция" не получила никакой огласки как внутри курсов, так и за их пределами. И лишь десятки лет спустя, при встрече и беседе с Алим Джаном (к тому времени он был уже в звании генерала) мне удалось выяснить подлинные причины того злополучно- го события. Алим Джан, конечно же, вспомнил о нем и рассказал, что то были не происки недругов советско-афганского военного сотрудничества, как мы прежде думали, а вполне осознанная демонстрация перед нами антимонархических настроений части афганских военнослужащих. При этом он пояснил, что специалисты-связисты, поступая подобным образом с портретом короля, ничем не рисковали, так как все они, без какого-либо ис- ключения, являлись идейными единомышленниками – членами Народно- демократической партии Афганистана. Нельзя не сказать, что сам Алим Джан, офицеры и унтер-офицеры упомянутого полка связи сыграли существенную роль в успехе антимонархического переворота 1973 г. и ап- рельского вооруженного восстания 1978 г. Именно их усилиями были полностью парали- зованы все попытки правящей верхушки связаться с верными ей силовыми структурами и поднять их на борьбу с восставшими. Что касается Алим Джана, то его дальнейшая судь- ба оказалась весьма печальной. В начале декабря 1989 г. он, занимая тогда должность на- чальника управления связи министерства обороны, был арестован по подозрению в под- готовке военного переворота и в ходе следствия подвергнут жесточайшим пыткам. Одна- ко вскоре усилиями министра обороны Ш.Н.Таная был выпущен на свободу, правда, с условием, что не будет допущен к работе. Хотя, впрочем, если бы он даже и захотел это сделать, то физически не смог бы, поскольку после пыток оказался во невменяемом со- Танкисты, артиллеристы и другие 57 стоянии. Еще одной заметной фигурой среди афганских преподавателей курсов "А" являлся во- енный инженер, старший лейтенант Эсматулла Мослем (в обиходе – Эсмат, Эсматулла или же Эсматулла Ачакзай). Он, сын известного в стране вождя кандагарского племени ачакзай, отличался крайне взрывным, непредсказуемым поведением, нетерпимостью к чужому мнению, если оно расходилось с его собственным, откровенным пуштунским шовинизмом и гипертрофированной самооценкой. У многих на курсах "А" было подозре- ние, что его повышенная возбудимость и резкая смена настроения вызывались в опреде- ленной мере появившимся у него пристрастием к курению "травки". Указанные черты характера Эсмата нередко приводили его к конфликтам с коллегами по службе и даже с высоким армейским начальством. Однажды, помнится, он, не сдер- жавшись, в порыве гнева по какому-то поводу полез в драку с генералом, начальником одного из управлений министерства обороны, схватил стеклянный шар-украшение, ле- жавший на столе хозяина кабинета, и запустил его в генерала, за что был посажен на пят- надцать суток на офицерскую гауптвахту. Однако утром следующего дня был выпущен на свободу. Ходили слухи, что такое снисхождение к его персоне было связано с нежела- нием афганских центральных властей (и не только военных) ссориться с влиятельной верхушкой ачакзаев. С приходом в апреле 1978 г. к власти в стране левого режима Эсмат еще некоторое время служил в афганской армии. В июне 1979 г. он примкнул к антиправительственному Национальному исламскому фронту Афганистана Сеида Ахмада Гилани и организовал в Кандагарской провинции отряд из своих соплеменников под названием "Федаян-е ис- лам". К середине 1981 г. в его составе, по зарубежном (видимо, завышенным) данным, насчитывалось до 5 тысяч боевиков. В начале 1984 г. он и его значительно поредевшая группа (по тем же данным, в ней осталось от 300 до 800 человек) перешли на сторону ка- бульского правительства. Его отряд получил статус проправительственного ополченче- ского формирования и некоторое время спустя прославился в вооруженной борьбе против различных группировок моджахедов, а также в охране дороги Кандагар-Кабул. Наши жизненные пути с Эсматуллой снова, весьма своеобразным образом пересек- лись в сентябре 1985 г., на Высшей джирге пограничных племен, состоявшейся в афган- ской столице, в конференц-зале Кабульского политехнического института (КПИ). На ней Эсматулла представлял собой племя ачакзай. Утром, незадолго до открытия джирги, за- метив его, идущим по аллее КПИ в направлении конференц-зала, у меня возникло спон- танное решение подойти к нему и поговорить как со старым знакомым. Но, не успев сде- лать и десяток шагов в его сторону, я услышал его крик, обращенный к одному известно- му в стране генералу медицинской службы: - Ты почему не отдаешь мне, боевому генералу, честь? - Дорогой Эсмат, я – генерал-лейтенант, а ты – генерал-майор. Так, кто же из нас, согласно воинским уставам, должен первым отдавать честь? - Какие там уставы? Тебе известно, что у нас, у пуштунов, честь воздается по боевым заслугам, а их у меня гораздо больше, чем у тебя и всех вас, вместе взя- тых! – продолжал кипятиться он, показывая рукой на группу генералов, стоявших поодаль. Чтобы утихомирить не в меру разбушевавшегося Эсмата, к разговору с ним присое- динились другие генералы и находившиеся рядом высокопоставленные гражданские ли- ца. Естественно, их задача была не из легких, если учесть черты характера возмутителя спокойствия, а, главное, то, что он в тот момент явно был в состоянии наркотического опьянения. Мне же по этой причине не оставалось ничего другого, как отказаться от за- думанной встречи с ним. Пожалуй, более неприятное событие и снова с участием Эсматуллы случилось на сле- дующий день, утром. Подъехав к контрольно-пропускному пункту КПИ, я вышел из ма- шины и еще не успел закрыть ее дверцу, как попал под интенсивный автоматный обстрел. М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 58 Крикнув шоферу "Баки, гони!", я нырнул в караульное помещение, где увидел вповалку лежащих на полу солдат охраны. Пули со свистом и с характерным металлическим зво- ном ударяли по листам кровельного железа, которыми со стороны дороги была прикрыта караульная будка. Пришлось и мне пригнуться. Через несколько мгновений стрельба пре- кратилась. В секретариате джирги, куда я пришел, мне рассказали, что виновником пере- стрелки явился Эсмат. Подъехав к развилке дороги, находившейся в 150-200 м от КПИ, он в категорической форме потребовал у полицейского поста пропустить его вместе со своей многочисленной вооруженной охраной. Получив относительно его охраны реши- тельный отказ, его стража открыла огонь по полицейским и солдатам службы безопасно- сти. Завязалась перестрелка. В итоге были жертвы и с той, и с другой стороны. Был ранен в бедро и сам Эсмат. Данный инцидент, естественно, омрачил ход Высшей джирги пограничных племен, однако не помешал ее успешной работе. Эсмат был госпитализирован и некоторое время спустя направлен на лечение в СССР, в том числе и от наркотической зависимости. Что касается шофера Баки, то он, к счастью, рванув с места и выйдя из зоны обстрела, остался невредимым, хотя одна пуля слегка задела кузов "Волги". Позже, оказавшись в Кандагаре, я не преминул спросить губернатора Н.Олуми об Эс- мате и его ополченцах. Н.Олуми лестно отозвался о храбрости последних, высоко оценил их вклад в дело поддержания порядка и безопасности в провинции. Вместе с тем он со- крушенно покачал головой: - К сожалению, Эсмат, их командир, – неизлечимо больной человек. С ним можно спокойно поговорить только до 6 часов утра. После этого часа он уже не управ- ляем. Несколько обособленно на курса "А" стояла группа афганских преподавателей так на- зываемой "военно-исторической и моральной подготовки". В ее состав входили полков- ник Мухаммад Яхья Науруз и капитан Али Ахмад Джалали. Последний в основном читал лекции о военной истории афганцев в древнее время и средние века и являлся автором двухтомного труда "Очерк военной истории Афганистана с древнейших времен до эпохи баракзаев". Эпизодически с лекциями по военной и моральной тематике выступали перед слушателями курсов также полковник (затем – генерал-майор) Абдукадир Халик и другие офицеры, в основном штатные сотрудники Отдела морали и дисциплины Главного штаба афганской армии. Функции духовного пастыря на курсах "А" исполнял на нештатной ос- нове майор Мулладжан Паштунджар, по основной работе – начальник учебного отдела этих курсов. М.Я.Науруз принадлежал к знатному роду. Его отец, Мухаммад Науруз, входил в дворцовую аристократию. В молодости он был личным секретарем принца Амануллы- хана (будущего короля Афганистана), издателем и редактором газеты "Науруз", главным секретарем Надир-шаха и Захир-шаха. В последующие годы дважды занимал посты ми- нистра внутренних дел и министра финансов и длительное время находился на диплома- тической службе в качестве посла в Иране, СССР и Саудовской Аравии. Был спикером парламента двух созывов (в 1955-1960 гг.). Несмотря на свою богатую родословную, М.Я.Науруз, будучи старшим сыном, в се- мье, внешне никогда не страдал манией величия и в общении со своими сослуживцами был весьма прост, приветлив и доступен. А вот в отношениях с нами, советскими людь- ми, проявлял крайнюю сдержанность. Порой казалось, что он не питает к нашей стране каких-то симпатий. В кратких разговорах с ним, когда они случались, М.Я.Науруз, как правило, не касался проблем курса историй Второй мировой войны, который он читал афганским слушателям. Это вызывало в нашей среде удивление, так как многие из нас являлись непосредственными участниками этой войны и могли бы поделиться с ним своими воспоминаниями. Можно предположить, что М.Я.Науруз просто не считал для себя нужным иметь по- Танкисты, артиллеристы и другие 59 добную информацию, даже из первых рук. Пройдя многолетнюю подготовку в престиж- ных военных учебных заведениях Англии и США и находясь в плену западных оценок и трактовок Второй мировой войны, он в читаемом им курсе все военные события тех лет сознательно сводил исключительно к характеристике польской кампании 1939 г., опера- ций союзников в Северной Африке, Западной Европе, на Балканах и в зоне Тихого океа- на. Восточный же, советско-германский, фронт оставался для него чем-то второстепен- ным и малозначащим. Впрочем, в этом же ключе была написана генералом Г.Фаруком книга "История вой- ны", изданная в 1967 г. под грифом "Для служебного пользования" и предназначавшаяся для обучения афганских армейских кадров. В ней до мельчайших подробностей (почти на 100 страницах) показывались боевые операции союзников на Западном, Североафрикан- ском и Тихоокеанском театрах военных действий. Зато описание событий на советско- германском фронте давалось более чем схематично и мимоходом, собственно всего лишь на 12 страницах, да и то ограничивалось в основном начальным периодом войны, когда Красная армия вынуждена была отступать и вести тяжелые оборонительные бои. В дан- ной книге вообще не упоминаются битва под Курском, наступательные операции совет- ских войск в 1944 г., битва за Берлин и участие СССР в войне против милитаристской Японии. Московской и Сталинградской битвам Г.Фарук отводит всего несколько ничего не значащих строк, а вот "политическому завещанию" и последним дням Гитлера, кото- рого автор называет "величайшим властелином и самоотверженным человеком нацист- ской Германии", посвящает целых 5 страниц. "Идейное" обоснование такого рода предвзятым и тенденциозным трактовкам исто- рии Второй мировой войны было дано в книге генерала Абдурраззака Майванда "Пропа- ганда и деятельность пятой колонны во Второй мировой войне. Меры защиты от нее", ко- торую он написал, когда занимал пост военного атташе Афганистана в Москве. В ней А.Майванд, ничтоже сумняшеся, называет "советской пропагандой" иную, чем дается в афганской военной печати, интерпретацию истории Второй мировой войны. По его сло- вам, Советы, преследуя геополитические цели насадить коммунизм по всему свету, пы- таются в своей пропаганде "умалить силу Англии и Америки, убедить народы в мощи и величии России" и показать таким образом, что "только армия России своими силами на- несла в этой войне уничтожающие удары по врагу". Вместе с тем генерал повторяет и расхожий тезис, встречающийся в западной историографии, о том, что-де причинами по- ражения гитлеровской Германии явились лишь "роковые случайности", вроде суровой русской зимы. Здесь уместно добавить, что указанная книга А.Майванда, изданная в Кабуле в 1961 г. под грифом "Для служебного пользования", являлась при монархии основным учебным пособием по предмету моральной подготовки афганских офицеров. Другим, менее идео- логизированным учебным пособием по моральной подготовке служил сборник лекций генерала Г.Фарука, прочитанных им в свое время для курсантов Харби похантун (вышел из печати в 1966 г. также под грифом "Для служебного пользования"). Справедливости ради надо заметить, что восприятие труда А.Майванда в среде афган- ского офицерства было далеко не адекватным. В этом мне пришлось убедиться при посе- щении в 1964 г. зимнего палаточного лагеря элитного 444 батальона "коммандос" под Джалалабадом. После знакомства с ходом боевой учебы, бытом и жизнью батальона его командир, улучив момент, когда остальные участники встречи любовались пейзажами Джалалабада и его долины, пригласил меня в свою палатку, где без долгих предисловий протянул мне упоминавшуюся выше книгу А.Майванда со словами: - Возьми, дорогой, сие сочинение на память. Тебе, видимо, будет интересно узнать, что пишет этот генерал (далее последовал в его адрес непечатный эпитет из не- нормативной лексики языка дари) о вас и вашей стране. Знай, мои офицеры и я думаем иначе. Хотя, надо признать, написанное в этой книжке бросает тень и на нас, как говорит пуштунская пословица, "когда в коровнике одна корова испраж- М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 60 няется, то пачкает всех". Полистав подаренную мне книжку, я невольно обратил внимание на ее порядковый издательский номер и гриф "Для служебного пользования" и не удержался от вопроса: - А у тебя не возникнут неприятности с утратой этого номера? - Пусть тебя это не волнует, – заверил он меня. – Как-нибудь выкрутимся, как го- ворят у нас, в народе: "Даже если гора и самая высокая, то через нее все равно найдется тропинка". Мне же вспомнилось, что у нас, у русских, в подобных случаях обычно пользуются другим крылатым выражением: "Бог не выдаст, свинья не съест". Вот так я стал облада- телем этого пристрастного, теперь уже по прошествии нескольких десятков лет, и рари- тетного сочинения одного из бывших советских недругов. Еще несколько штрихов к портрету А.Майванда. Мне приходилось не раз общаться с ним в официальной и неофициальной обстановке в его бытность военным атташе в Мо- скве и позже, когда он последовательно исполнял обязанности начальника управления боевой подготовки и начальника оперативного управления министерства национальной обороны, а также начальника Высшего военного училища (Харби похантун). По моим наблюдениям и отзывам его сослуживцев, в армейской среде многие его не любили не только из-за его правых взглядов и прозападных пристрастий, но и как высокомерного и корыстолюбивого человека, склонного к показной роскоши и самохвальству. Как-то при поездке но северным провинциям Афганистана я оказался в одной машине с А.Майвандом. Проезжая мимо крупнейшего в стране Гульбахарского текстильного комбината, принадлежавшего частной компании "Насаджи", он оживился и с явным са- модовольством сообщил своим спутникам, что является акционером этой компании и что только за прошлый год его дивиденды по акциям составили несколько десятков тысяч афгани (для сравнения: ежемесячный генеральский оклад того времени не превышал 7 тысяч афгани). Его меркантильные наклонности убедительно раскрылись в беседе с гу- бернатором провинции Кундуз, к которому мы заехали по пути в порт Шерхан. За обе- денным столом, так сказать, в неформальной обстановке, А.Майванд весь разговор с гу- бернатором свел к вопросу о земле, ее плодородии в провинции, наличию в свободной продаже, ценам и условиям ее приобретения. Не знаю, удалось ли генералу пополнить свои земельные владения? Как известно, подобные сделки в деловых кругах обычно со- вершаются подальше от любопытных глаз. О богатстве и расточительности А.Майванда в афганской армейской среде ходили ле- генды, сопровождавшиеся, как правило, присказкой, что "сей господин, бесится от жиру". Согласно одной такой байке, генерал, сооружая невдалеке от центра столицы свою рос- кошную виллу в два этажа, будто бы оснастил ее дорогим, привезенный из Европы лиф- том. Пожалуй, самой одиозной фигурой среди офицерства афганской королевской армии 60-70-х гг. ХХ в. можно считать сардара (принца) Абдул Вали, сына дяди короля, марша- ла Шах Вали. Родственные связи Абдул Вали с династией были еще больше скреплены его женитьбой на дочери Захир-шаха - Белкис. Выпускник Сандхерстского военного учи- лища и штабного колледжа в Кэмберли (Англия), он быстро продвигался по военной служебной лестнице: в начале 60-х гг. он уже командовал батальоном в столичной 8 пе- хотной дивизии, а в 1967 г. в звании подполковника был назначен начальников штаба Центрального корпуса. В 1970 г. за успешное проведение операции по разгону антипра- вительственного выступления клерикалов ему присваивается воинское звание генерала, Человек ниже среднего роста, с пролысиной на голове, он в целом внешне был непри- метным. Видимо, осознавая данную ему от природа непритязательность, он, в нарушение принятой в афганской армии формы одежды, носил фуражку с довольно широким, опу- щенным под большим углом книзу козырьком, закрывавшим полностью его глаза. По- этому, чтобы посмотреть на собеседника ему приходилось откидывать голову назад, при- Танкисты, артиллеристы и другие 61 давая этим своему внешнему виду напускную важность и горделивость. И только в обще- нии с влиятельными духовными лидерами страны, особенно из числа членов Высшего совета улемов и духовенства, он в корне преображался. Перед ними он подобострастно снимал фуражку, низко кланялся и, обнимаясь с ними, угодливо прикасался своей щекой к их щекам. Мне памятна одна весьма загадочная встреча с Абдул Вали, происшедшая осенью 1964 г. Направляясь утром вместе с генералом И.И.Кучеренко в советское посольство и проезжая мимо Кабульского городского управления дорожной полиции в районе Дима- занга, наша машина неожиданно была остановлена офицерами полиции. Отвечая на наш недоуменный вопрос о причинах остановки, они путанно пояснили, что будто бы наш шофер-афганец утром того дня соверши наезд на пешехода со смертельным исходом. Наши заверения о том, что машина, на которой мы ехали, в то утро не выезжала за преде- лы нашей виллы, не возымели никакого действия. Начались дотошные допросы шофера и осмотр автомобиля. В этот момент откуда ни возьмись появился Абдул Вали. Выслушав нас и полицейских, он с раздражением махнул рукой и, обращаясь к последним, приказал: - Отпустите господина генерала! – и, повернувшись к нам, с улыбкой попросил: Извините, господин генерал, наши стражи порядка, кажется, перестарались. Ни в тот день и ни в последующие к нашему шоферу какие-либо претензии не предъ- являлись. Что же это, в конце концов, было: или нелепая случайность, или какая-то мерз- кая провокация против советского генерала? Вопрос остался открытым. Тем не менее указанный случай ярко высветил место Абдул Вали в иерархии власти в стране. Быть может, таким оригинальным способом он хотел именно это и показать? Как знать?! Любопытна еще одна беседа с Абдул Вали. Случилась она на приеме в советском по- сольстве по случаю Дня Советской Армии и Флота. Замечу, что совпосол С.П.Киктев при беседе с высокопоставленными военными чинами имел обыкновение пользоваться услу- гами переводчиков, работавших в армейской среде. В данном случае, как это нередко бы- вало, выбор пал на меня. В ходе разговора Сергей Петрович поинтересовался у Абдул Вали: - Ваше превосходительство, извините за любопытство, почему вы выбрали карьеру пехотного офицера? Как мне известно, во всех армиях мира наиболее престижной считается все-таки служба в военно-морском флоте, авиации или же, наконец, танковых войсках. Абдул Вали, как-то парадно приняв стойку "смирно", слегка откинув голову назад, с пафосом ответил: - Господин посол, я предпочитаю сложить голову за веру и короля под открытым небом, на глазах у Аллаха, а не внутри какой-то там железной коробки! Да, действительно, Абдул Вали рьяно оберегал устои монархии, не гнушаясь при этом прибегать к разного рода интригам против нелояльных режиму элементов и расправам над ними. К примеру, когда он служил в 8 пд, в результате его козней бил снят с должно- сти один из неугодных ему батальонных командиров по явно сфабрикованному обвине- нию в "пропаже" автомата. Или еще один пример. В 1965 г., как рассказывали, лично по приказу Абдул Вали были схвачены несколько курсантов Харби похантун по подозрению "в пропаганде социализма" и расстреляны без суда и следствия. Кроме того, в марте 1972 г. не без его ведома был арестован ряд офицеров, обвиненных в подготовке заговора про- тив короля. Особенно тревожное положение в афганской армии сложилось весной 1973 г. в связи с неудавшейся попыткой сторонников М.Дауда и группы леворадикальных офицеров вы- вести танки из гарнизона Пули-Чархи с целью осуществления антимонархического пере- ворота. Началось следствие, и уже к концу июня сыщики напали на след заговорщиков. Получив эти сведения, Абдул Вали, сопровождавший короля Захир-шаха в его поездке по Европе, спешно возвратился в афганскую столицу. Осознав масштабы заговора и серьез- ность возникшей угрозы для монархии, он начал активно готовить контрпереворот, чтобы М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 62 с помощью верных ему войск физически расправиться с военной и гражданской оппози- цией и таким образом спасти режим. Однако М.Дауд на несколько дней опередил своего родственника. Когда группа вос- ставших офицеров пришла в дом маршала Шах Вали, чтобы препроводить его в тюрьму, он принял их за сторонников своего сына и воскликнул: - Что Абдул Вали уже совершил революцию? Сам же Абдул Вали первоначально отказался сдаться на малость победителей и неко- торое время пытался безуспешно связаться с войсками и поднять их против мятежников. Когда же танкисты выстрелом из танковой пушки, забыв, впрочем, вставить в снаряд взрыватель, прошили верхний этаж его виллы, Абдул Вали прекратил сопротивление и был арестован. Несколько месяцев спустя я спросил одного из афганских офицеров, активного участ- ника государственного переворота: - Что вы будете делать с генералом Абдул Вали, двоюродным братом М.Дауда? - Предадим суду и за пролитую кровь наших товарищей поставим к стенке, – ре- шительно заявил он. Все-таки М.Дауд оказался более великодушным. В 1975 г., избавившись в значитель- ной мере от леворадикального окружения, глава Республики Афганистан освободил из тюрьмы Абдул Вали и позволил ему воссоединиться с семьей, проживавшей в Италии. В последующие годы и при левом кабульском режиме, и при моджахедах Абдул Вали от имени экс-короля Захир-шаха принимал участие в неоднократных попытках мирного уре- гулирования афганской проблемы. Ныне Абдул Вали вместе с семьей по-прежнему про- живает в Италии. Танкисты, артиллеристы и другие © Фото из архива автора, журнала «Ды Орду Маджалла» и альбома «Афганистан сегодня» 63 © Фото из архива автора, журнала «Ды Орду Маджалла» и альбома «Афганистан сегодня» 1961 г. Долина Шакардара (к северу от Кабула). Пикник, организованный подполковником Г.Х.Расули для советских военных специалистов и их семей. В центре – командир 15 тбр генерал-майор Хуссейн-хан. 1961 г. Пикник в Шакардара. Застолье жен и детей советских военных специалистов. М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 64 1964 г. г. Джалалабад. 444 батальон «коммандос». Слева направо: первый – начальник штаба батальона, второй – советский инструктор, третий – командир батальона, четвертый М.Ф.Слинкин, пятый и седьмой – представители министерства национальной обороны Афганистана, шестой – руководитель группы советских военных специалистов, генерал И.И.Кучеренко, восьмой – переводчик Б.Б.Терентиенко. 1968 г. Военные курсы «А» в Кабуле. Группа афганских офицеров – преподавателей. Слева – старший переводчик М.Ф.Слинкин, справа – кандидат военных наук, полковник А.П.Грачев. Танкисты, артиллеристы и другие © Фото из архива автора, журнала «Ды Орду Маджалла» и альбома «Афганистан сегодня» 65 Король Захир-шах и наследный принц Ахмад Шах (слева) наблюдают за тактическими учениями усиленного механизированного полка с боевой стрельбой. 1980 г. Слева направо: Б.Камаль, Н.Олуми и М.Рафи. М.Ф. Слинкин АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ 66 Конференц-зал Кабульского политехнического института. Сентябрь 1985 г. Кабул, Кабульский политехнический институт. Высшая джирга пограничных племен. Справа – пакистанские гости из племени африди. Слева направо: советские советники А.Б.Ярлыкапов и М.Ф.Слинкин. Танкисты, артиллеристы и другие © Фото из архива автора, журнала «Ды Орду Маджалла» и альбома «Афганистан сегодня» 67 Март 1986 г. Слева направо: М.Ф.Слинкин и шофер Абдул Баки. Содержание 68 СОДЕРЖАНИЕ РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ………………………………………………………………………….......……3 М.Ф.СЛИНКИН АФГАНСКИЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ ВДОЛЬ АФГАНСКОЙ ГРАНИЦЫ.............................................................................7 МУХАММАД ДАУД И МОДЖАХЕДЫ....................................................................28 ТАМОЖНЯ ДАЕТ «ДОБРО»......................................................................................31 ТАНКИСТЫ, АРТИЛЛЕРИСТЫ И ДРУГИЕ.........................................................45 СОДЕРЖАНИЕ..........................................................................................................................68

Афганские встречи и беседы

Institution

Ähnliche Einträge