Антиутопия: я и другие (к проблеме одиночества как социального феномена)
Збережено в:
| Дата: | 2007 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Russian |
| Опубліковано: |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України
2007
|
| Назва видання: | Культура народов Причерноморья |
| Теми: | |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/35437 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | Антиутопия: я и другие (к проблеме одиночества как социального феномена) / А.В. Миронов // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 122. — С. 80-84. — Бібліогр.: 5 назв. — рос. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-35437 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-354372012-06-29T12:53:11Z Антиутопия: я и другие (к проблеме одиночества как социального феномена) Миронов, А.В. Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ 2007 Article Антиутопия: я и другие (к проблеме одиночества как социального феномена) / А.В. Миронов // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 122. — С. 80-84. — Бібліогр.: 5 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/35437 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ |
| spellingShingle |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ Миронов, А.В. Антиутопия: я и другие (к проблеме одиночества как социального феномена) Культура народов Причерноморья |
| format |
Article |
| author |
Миронов, А.В. |
| author_facet |
Миронов, А.В. |
| author_sort |
Миронов, А.В. |
| title |
Антиутопия: я и другие (к проблеме одиночества как социального феномена) |
| title_short |
Антиутопия: я и другие (к проблеме одиночества как социального феномена) |
| title_full |
Антиутопия: я и другие (к проблеме одиночества как социального феномена) |
| title_fullStr |
Антиутопия: я и другие (к проблеме одиночества как социального феномена) |
| title_full_unstemmed |
Антиутопия: я и другие (к проблеме одиночества как социального феномена) |
| title_sort |
антиутопия: я и другие (к проблеме одиночества как социального феномена) |
| publisher |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| publishDate |
2007 |
| topic_facet |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/35437 |
| citation_txt |
Антиутопия: я и другие (к проблеме одиночества как социального феномена) / А.В. Миронов // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 122. — С. 80-84. — Бібліогр.: 5 назв. — рос. |
| series |
Культура народов Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT mironovav antiutopiââidrugiekproblemeodinočestvakaksocialʹnogofenomena |
| first_indexed |
2025-07-03T16:43:14Z |
| last_indexed |
2025-07-03T16:43:14Z |
| _version_ |
1836644822201401344 |
| fulltext |
Дунец О.А.
ПОНЯТИЕ «СОСТОЯНИЕ» В СИСТЕМЕ ФИЛОСОФСКИХ КАТЕГОРИЙ
80
9. Платон. Собр. Соч. в 4-х т. Т 2. М. Мысль, 1993.
10. Платон Сочинения в 3-х т. Т. 2. под ред. А.Ф.Лосева и В.Ф. Асмуса. М. 1970.
11. Саенко Ю.И. Состояние общества. К вопросу о его измерении. // Социологические исследования. –
1999. - №10.
12. Симанов А.Л. Понятие «состояние» как философская категория. Новосибирск: Наука. 1982.
Миронов А.В.
АНТИУТОПИЯ: Я И ДРУГИЕ (к проблеме одиночества как социального феномена)
Идея «золотого века» никогда не покидала человечество. Передаваемая в легендах, преданиях, мифах,
она создавала питательную среду для социальных проектов, ставящих перед собой задачу преобразования
общества. Достижение гармонии между членами сообщества, бесконфликтность, устранение зла представ-
лялись как возможные, но трудно выполнимые. Корыстная природа человека, соперничество, тщеславие
воспринимались как препятствия к всеобщему счастью. Первая попытка умозрительного построения,
предпринятая Платоном в его «Государстве», носила отпечаток эпохи формирования греческого государст-
ва, когда создавались условия для объединения под эгидой общей идеи. При этом не решались фундамен-
тальные проблемы личностного существования. Греческого мыслителя волнует форма социальной органи-
зации, ее способность мобильно и динамично выполнять функции, направленные к общественному благу.
Внутренняя жизнь гражданина регламентировалась в зависимости от сословия, к которому он принадлежал.
Выполнение предписаний и правил, само по себе, освобождает от переживаний, отрицательных эмоций
(все чувства человека должны носить коллективный характер и совпадать с государственными задачами).
Спустя 19 веков Томас Мор в своей «Утопии» берется соединить мироощущение человека с матери-
альным уровнем производства. Справедливая реконструкция возможна, если победить голод, болезни, ни-
щету, неграмотность, предоставить всем равные права, обеспечить демократический доступ к власти, и, как
следствие, должно последовать смягчение нравов, преодоление пороков, позитивное изменение человече-
ской природы. Единственная объявленная цель – счастье, а средствами выступают наука, просвещение, ис-
кусство. «Заботиться о своей выгоде, не нарушая законов, есть требование благоразумия, а иметь в виду
также и интересы общественные – твой долг» (4, 101). Вера в Разум радикально меняет акценты: правильно
объяснив, воспитав, создав необходимые условия, индивид может стать другим: изменится его отношение к
окружающим, утвердится новая шкала ценностей. Успехи Европы в естественных науках вселяли опти-
мизм, уверенность в том, что правильное использование достижений сможет переломить мировую исто-
рию, обратить ее к человеку, его нуждам и заботам.
ХVП век ознаменовался появлением новых утопических произведений:
«Город Солнца» Т. Кампанеллы (1603), «Новая Атлантида» Ф. Бэкона (1627), «Республика Океания»
Дж. Гаррингтона (1656). В них параллельно прослеживаются успехи техники и возможности использова-
ния их во благо человека. Авторы увлекаются материальной стороной вопроса, считая, что в подобной си-
туации удовлетворение естественных потребностей создаст атмосферу радости, добросердечия, взаимопо-
мощи.
Первые попытки практического осуществления были предприняты в ХIХ веке в США: община для
страдающих от религиозной нетерпимости У. Пена, колония «Новая гармония» Р. Оуэна в штате Индиана,
коммуна «Новые времена» Дж. Уоррена, поселения последователей Л.Н. Толстого. Специфика заключа-
лась либо в способе производства (община шейкеров не признавала достижений цивилизации и стремилась
к природе), либо в перераспределении полученных результатов (в зависимости от политических убежде-
ний).
Экзистенциальные проблемы человека отодвигаются в утопиях на второй план, им уделяется неболь-
шой объем, значимость их не рассматривается как актуальная. Зависть, насилие, тщеславие представляются
зависимыми от материальных причин как источников конфликтов и противоречий. В качестве разрешения
ситуации предлагается самое радикальное средство – отмена частной собственности. С ней ассоциируется
неравенство, несправедливость, неоправданная жестокость. В ХVШ веке Ж.Ж. Руссо поддержал эту идею,
добавив объяснения причин лицемерия, равнодушия, цинизма у людей. Учение
К. Маркса также базируется на необходимости изменения форм собственности. Развитие человека
представляется возможным только в том случае, если совершенствуются производственные отношения и
производительные силы. Тоска, печаль, одиночество, отчаяние не попадают в социально-экономический
контекст, не могут истолковываться в данных категориях, следовательно, им нет места в утопических про-
изведениях, или коллективизм аксиоматически разрешает психологические и мировоззренческие трудности
существования индивида. Последнее утверждение данных проблем берет свое начало в средневековом
мышлении. Устойчивые связи внутри семьи, общины, профессионального союза, церковной группы связы-
вают индивида в одно целое с окружающими, не оставляют его наедине с трудностями. К тому же, одино-
чество не воспринимается как значимая проблема, она заслоняется более насущными, имя которым – вы-
живание. Благополучие, комфорт, ставшие нормой в ХХ веке, диктуют свои правила. По мере освобожде-
ния сознания от жестких нужд бытия (они принимают качественно иной характер: возникает потребность в
эстетике, престиже, развлечениях, занимательном проведении досуга) и прибавления свободного времени
внутренние вопросы ощущения себя в этом мире проявляются сильнее.
ХХ век ознаменовался появлением политических утопий, претендующих на ближайшее воплощение.
Социализм и фашизм заявили о построении нового мира и нового человека. Философия и политика объе-
Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
81
диняются, чтобы создать стройную систему взглядов, основанную на различных мировоззренческих прин-
ципах, но признающих интересы государства как наивысшие - в СССР и в Германии. Утрата личностью в
этих странах своих прав - не только политических, социальных, но и духовных -рассматривается тотали-
тарными доктринами как необходимость исторического процесса, условие построения светлого будущего,
осуществления всемирной справедливости. Регулирование частной жизни граждан теперь актуальная зада-
ча работы партийных органов, репрессивного аппарата, общественных организаций. Индивид, выходящий
из-под контроля системы, переставший чувствовать свое единство с ней, является источником опасности
для всех. Самостоятельность мышления, право распоряжаться самим собой отождествляются с подрывом
фундаментальных ценностей, разрушением веры в непогрешимость выбранного пути. Одиночество – это
устранение от коллективности, массового, привычного. Оно представляет угрозу своей альтернативностью,
скрытой оппозицией, возможностью стать примером для подражания. И это уже проблема государственная.
В СССР одиночество приравнивается к буржуазному индивидуализму и публично осуждается. С точки зре-
ния партийной пропаганды, двух идеологических постулатов - «Человек человеку – друг, товарищ и брат»
и «В стране созданы все условия для достижения личного счастья» - вполне достаточно для жизни боль-
шинства населения. Главными слагаемыми личной жизни должны оставаться общественные интересы и
взаимодействие с коллективом. Вовлечение в спортивные секции, военизированные формирования, демон-
страции, туристические походы, слеты по профессиям – часть государственной программы воспитания и
контроля. Невнимание, игнорирование интересов группы ассоциируется с классовой отчужденностью, вра-
ждебностью или психической патологией. Дилемма «свой-чужой» проецируется не только на социально
значимые моменты, но и охватывает всю полноту жизни, где коммуникация должна связывать с близкими
по духу, происхождению и целям. Сам человек не может разобраться в сложности отношений, эмоций,
чувств. Ему надо помочь. Идеологически выверенное товарищество призвано выполнить эту миссию.
Стремление к одиночеству – ущербность, от которой нужно избавиться. Груз мыслей о смысле жизни,
предназначении человека, его возможностях, личные утраты и потери, любовные переживания мешают по-
зитивному настрою, лишают оптимизма и радости существования. Логика тоталитарного мышления – про-
стая замена индивидуального мироощущения на коллективные идеалы. Чем масштабнее, нереальнее цели,
тем сильнее пафос участия. Один человек не способен их осуществить. Нужно наполнить страну чувством
грандиозности совершаемого, увлечь всеобщими планами. Передача себя, своей индивидуальности в обмен
на жесткую сопричастность должны избавить от разочарований, терзаний, ощущения бессмысленности и
никчемности. Нужность государству, нации, товарищам по борьбе и строительству нового мира заполняет
вакуум одиночества. Тоталитарная система стремится перевести личность в состояние оптимально рабо-
тающего механизма, лишенного отличительных качеств, унифицированного по критериям, разработанным
за него, без учета индивидуальных особенностей.
Самые знаменитые антиутопии возникают в самый трагический период истории ХХ века. Гражданская
война в России, зарождение и укрепление национал-социализма в Германии, диктатуры в Италии, Испании,
Венгрии, концентрационные лагеря как средство борьбы с инакомыслием в большинстве европейских
стран. Из идей всеобщего благоденствия, утопического счастья для всех политики (независимо от направ-
ленности) приступили к массовому террору против своих граждан. Произведения Е. Замятина «Мы» (1920),
О. Хаксли «О дивный новый мир» (1932), Дж. Оруэлла «1984» (1949) объединены общим принципом не-
приятия тоталитарного будущего, сформированным трагическим настоящим. Социальная фантастика, как
литературный жанр, в максимальной мере соответствовала критическому подходу к грядущей истории Ев-
ропы и всего мира. Для авторов утопий приемы метафоричности и утрирования событий – не самоцель. Че-
ловек остается самой значимой проблемой: его жизнь, любовь, дружба, переживания, привязанности, поры-
вы. Но они задаются вопросом: в какой степени в будущем обществе будут созданы условия для реализа-
ции внутренней жизни. Сможет ли индивид оставаться собой в рамках новой системы, какое счастье приго-
товили ему вожди и с чем он должен распрощаться, чтобы его достичь? Эти вопросы совпадают с вопроса-
ми, выявленными во времена написания романов, и они, тем самым, приобретают особое звучание. Стоят
ли жертвоприношения того светлого будущего, во имя которого они приносятся?
Одиночество – неотъемлемая составляющая человеческого сознания. В зависимости от ракурса рас-
смотрения (социального, психологического, политического, национального и т.д.) она представляет ком-
плекс проблем, наполненных драматизмом, переходящим в трагедию. Внутренняя боль, вызванная непони-
манием, недооценкой, душевной закрытостью, коммуникативной пустотой, отсутствием сопричастности,
пониманием лжи и несправедливости происходящего, с которым надо мириться, разрушает личность, ме-
шает полноценной эмоциональной жизни, лишает стимулов развития. В антиутопиях из личного затрудне-
ния, дела отдельного человека оно превращается, по определению системы, в пустое и иллюзорное. Во
всех выше перечисленных произведениях присутствует социальный рецепт для борьбы со страшным пере-
житком прошлого (именно так толкуется данный феномен). Задача государства и каждого политически соз-
нательного гражданина заключается в том, чтобы каждый мог ощутить свою слитность с коллективом, за-
быть о прежних терзаниях и отдать силы сознательному труду.
Авторов антиутопий объединяет осознание фундаментального принципа тоталитарного общества: оно
должно быть стабильным, существовать без потрясений, изменений, сомнений. Любая сфера функциониру-
ет как самодостаточный механизм. Все ясно, понятно и четко. Цели определены на века, каждый знает, что
от него требуется, на что он способен и чего может достичь. Все личное подчинено общегосударственным
задачам, поэтому душевное состояние индивида рассматривается как составная часть успеха. Нельзя позво-
лить настроениям, эмоциям, чувствам взять верх над рациональным устройством всей системы… «Когда
страстями увлекаются, устои общества шатаются» (5, 594). Необходимо лишить человека предпосылок для
Миронов А.В.
АНТИУТОПИЯ: Я И ДРУГИЕ (к проблеме одиночества как социального феномена)
82
проявления своего эмоционального переживания. Одиночество – враг номер один для любого тоталитарно-
го устройства. Общность и одинаковость служат стандартам социально полезного человека. Любые средст-
ва объявляются социально допустимыми, чтобы искоренить подобное явление. «…у нас одиночества
нет…Мы внедряем в людей нелюбовь к уединению и так строим их жизнь, что оно почти невозможно» (5,
694). Спектр необыкновенно широк: от тотальной слежки, жестокости, предательства и физического устра-
нения до гедонистической вседозволенности в удовлетворении основных желаний и потребностей. Если
отнять у личности, сделать невозможным проявления самостоятельности, независимости, свободы, право
выбора, заменить личные привязанности, верность на всеобщие, социально полезные – исчезает почва, по-
рождающая чувство отстраненности, веры в собственную уникальность и неповторимость, остается стан-
дартный член общества.
Все преимущества (или представляемые за таковые) – высокий уровень потребления, комфорт, исполь-
зование техники для облегчения жизни человека предполагают отказ от свободы, некий взаимообмен меж-
ду индивидом и государством. Признавая абсолютность выдвинутых лозунгов, единственно верный образ
жизни, утверждаемый партией, «благодетелем», группой лиц, обладающих эзотерическим знанием, у гра-
жданина появляется возможность стать совершенным (не желать большего, чем ему полагается, не терзать-
ся ненужными вопросами, не испытывать разочарования, слабости, душевного спада). Любая попытка реа-
лизации личностного начала ведет к катастрофе – считают руководители вышеперечисленных государств.
Проще жить как все, тогда не будет места сомнениям, двусмысленности, неоправданным ожиданиям. От-
вергнув себя как неповторимое и уникальное существо, в человеке исчезает возможность одиночества.
«Мы» - от Бога, а «я» - от дьявола (1, 392). Входным билетом в мир коллективного – синонима счастья –
становится унификация. Любопытство и интерес к миру должны раствориться в целесообразности поступ-
ков. Доводы разума уничтожают эмоциональные всплески. На каждый вопрос есть уже готовый ответ, по-
пытка выйти за эти пределы – опасность для существования, не только физического, но и душевного. Стал-
киваясь с непонятным, нестандартным, человек расстается с однозначной картиной мира, созданной искус-
ственно, хотя бы она была научно проверенной, отвечающей требованиям ценностей и взаимоотношений в
системе. За осмыслением мира и своего места в нем приходит одинокое раскаяние. И вся тяжесть разорван-
ного, расколотого бытия ложится грузом на одного человека, решившегося на утверждение своего «я». Нет
больше опоры и поддержки в других, в идеологических установках. В государствах антиутопий фиксирует-
ся жесткая дилемма: или ты сам по себе, или вместе со всеми: или растворяешься в большом организме,
имя которому – государство, или живешь вопреки всем.
Не признавая одиночество за естественную данность, рассматривая его как социальный феномен, в ан-
тиутопиях предлагаются способы преодоления, искоренение причин, его порождающих. Предложенные
методы различаются не только политической позицией авторов, но в большей степени – временем написа-
ния. Роман Е. Замятина «Мы» создан в 1920 году. Последствия социального эксперимента в России трудно
прогнозировались. «О дивный новый мир» О.Хаксли – в 1932 году – еще не раскрылась в своей грандиоз-
ности машина подавления, фашизм не получил рычаги государственного правления в Германии. С романом
«1984» Дж. Оруэлла иная ситуация. Открылась завеса неизвестности о сталинских лагерях, о тотальном
надзоре движения национал-социализма за всеми сферами жизнедеятельности. Уровень соответствия в ху-
дожественных произведениях образов и реальности прямо пропорциональная, несмотря на нюансы. Для то-
го чтобы не оставлять человека с самим собой, вывести из внутренней изоляции, его день должен быть рас-
писан по часам, даже по минутам. Одно мероприятие сменяет другое, индивид должен привыкнуть к выну-
жденному коллективизму, свыкнуться с ним, а со временем и полюбить. «В принципе у члена парии не
могло быть свободного времени и он никогда не оставался наедине с собой… Предполагалось, что если
член партии не занят работой, едой, сном, он участвует в коллективном отдыхе, а делать что-нибудь в оди-
ночку, даже гулять по улице, всегда считалось подозрительным» (3, 65). Ощущение других приходит через
непрекращающиеся радиотрансляции (которые невозможно прекратить), через глаз наблюдающей камеры
(от которой нельзя укрыться), наглядной агитации, заглядывающей прямо в глаза и воспитанного с детства
лозунга: «Большой Брат видит тебя». Постепенно наступает неверие в свои личные силы, способности рас-
поряжаться своей жизнью, только вместе, только под надзором и чутким руководством можно добиться
достойных результатов. Потребность в мелочной регламентации формирует взаимозависимость, любое на-
чинание обусловливается сотрудничеством, участием других. Не остается возможности для сокровенного.
Олдос Хаксли вводит термин «взаимопользование», все принадлежит всем. Если человека лишить личных
привязанностей, унифицировать общение, найти общий коммуникативный знаменатель, отпадает одна из
составляющих экзистенциального одиночества. Каждый не хуже и не лучше других, так как все связаны
общими целями. Нет больше дружбы и все товарищи. Общее аккумулирует частное. Отказ от любви, увле-
чений, воспитания детей, исходя из личных представлений, семьи отождествляется с выполнением долга,
Пристрастия, созвучия, совпадение, гармония больше не играют существенной роли. Нужно сознательно
избегать ситуаций, которые могут привести к восприятию себя через призму «инаковости». Несходство,
разночтение, отсутствие взаимности, непонимание отталкивают друг от друга и, как следствие, наступают
разочарование, апатия, индифферентность к происходящему. Взаимозаменяемость пропагандируется как
средство решения личных проблем. Если не существует собственного идеала, его безболезненно подменя-
ют инструкции, постановления, распоряжения. Они формируют идею во всеобщем масштабе, на все време-
на и для всех остается только одно - следовать им. Излишняя симпатия разрывает выверенную цепочку,
возникает ситуация наделения другого исключительными качествами, надежда на большее, чем есть здесь
и сейчас. Невоплощенность – путь к одиночеству. Вынужденная сексуальная вседозволенность у О. Хакс-
Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
83
ли или «Антисексуальная лига» у Дж. Оруэлла стремятся к единственной цели – избавление человека от
самого себя. Принимая правила игры, «я» уступает «мы».Нет больше страданий, мучений, вызванным не-
разделенным чувством, остается нейтральность в оценке партнера и грандиозные задачи общественного
строительства. Даже в деталях не стоит демонстрировать свою непохожесть, например, увлечений краси-
выми вещами, оригинальным стилем одежды, обустройством жилья. Это тоже может незаметно привести к
индивидуальному миру, вырастающему как преграда другим.
Но чтобы удерживать этот общественное состояние, требуются неимоверные идеологические и надзор-
ные усилия. Враждебность скрепляет людей сильнее, чем любовь, дружба, профессиональные интересы.
Страх не отпускает сознание, образ врага, угроза, ассоциирующаяся с ним, заставляет искать поддержку у
своих. В противостоянии сильнее ощущается собственная беспомощность и беззащитность. Страх за жизнь
подавляет волю. Сообщество – единственная надежда и опора. Нужно выполнить все предписания и требо-
вания, отказаться от индивидуальности. И, таким образом, избавить себя от опасности. Всеобщая подозри-
тельность, нагнетание слухов создают атмосферу непрекращающейся войны. Можно легко лишиться и того
малого, что выделено государством. Чем страшнее картина столкновения, чем больше становится известно
о его коварстве, жестокости, изощренных приемах, насаждаемой социальной пропагандой, тем сильнее же-
лание слиться с другими. Грань лжи и правды стирается, самосохранение диктует свои законы и установки.
«Когда человек один, то есть когда он свободен, он обречен на поражение. Да иначе быть не может, потому
что человек смертен, а это величайшее поражение. Но если он способен на полное безоговорочное подчи-
нение, если он может перестать быть собой и раствориться в Партии, чтобы стать Партией – он всемогущ и
бессмертен» (3, 194). Постоянные собрания, митинги, демонстрации должны придать ощущение монолит-
ности, единства «я» со своими. Одиночество в подобном случае воспринимается как предательство, отступ-
ление, сознательная иллюстрация своей чуждости, нежелание разделить испытания и трудности. Искусст-
венно моделируемый страх остаться вне ведет к безоговорочному признанию предлагаемых идеологиче-
ских положений и вытекающих действий. Изоляция, чувство изгоя толкает на сверхрвение доказать всем:
«я свой», «я такой же», не останавливаясь перед нравственными барьерами (воспринимаемыми как пере-
житки, рудименты прошлой чуждой культуры).
Человек сам формирует свой внутренний мир, самую закрытую для других плоскость существования.
Переживания, житейский опыт, устремления – факторы, позволяющие найти адекватную форму внешнего
проявления и глубинных процессов сознания. Личностное восприятие окружающего включает расхожде-
ния, несоответствия, претензии, обиды, перерастающие в устранение от социальной среды. Непохожесть,
оригинальность, неповторимость «я» пытаются нейтрализовать в антиутопиях всеми доступными средст-
вами. Гражданину остается «внутреннее одиночество», которое он тщательно скрывает, принуждая себя
демонстрировать упоение коллективной жизнью. В этих пределах он чувствует себя таким, какой он есть.
Не нужно лгать, притворяться, лицемерить, так как надзирающие зрители отсутствуют. При высоком уров-
не техники в описанных государствах все же не разработали способы проникать в сознание, фиксировать
подлинные мысли. Внутреннее одиночество и свобода тождественны. Политическая система представляет
подобное как патологию, болезнь, нуждающуюся в лечении. Психотропный препарат «сомма» в «О дивном
новом мире» О. Хаксли прописывается всем , ощутившим разрыв с миром. В «1984» Дж. Оруэлла происхо-
дят постоянные публичные сеансы предъявления своего внутреннего мира товарищам по партии, по работе,
по отдыху. Главное – не обмолвиться, не спровоцировать подозрений, что есть нечто, принадлежащее толь-
ко тебе. Таким образом, одиночество становится мечтой, желаемым, необыкновенно привлекательным в
силу трудности достижения. «Уединение – очень ценная вещь. Каждому хочется иметь место, где иногда
можно побыть одному» (3, 107). Насильственно навязанная коллективность только обостряет это чувство.
У индивида есть еще один путь оторваться от действительности – предаться фантазиям (это не контроли-
руемая системой сфера). В мечтах рисуется иная картина жизни, в ней другие герои, другие цвета, особый
накал отношений между людьми. Расхождение виртуального и реального становится основанием личной
драмы, разочарованием и, как следствие, стремлением к одиночеству. Поэтому в государствах антиутопиий
культивируется жесткая прагматичность: нет никакой необходимости индивиду стремиться к самоизоляции
и, тем самым, наносить себе непоправимый вред.
Дж. Оруэлл пишет о сокращении естественного языка и замене его новоязом. Понятия, не связанные с
общественно значимыми явлениями должны исчезнуть, и тогда не останется выражений, адекватно отве-
чающих личным переживаниям. Лексический запас будет соответствовать человеку коллектива, группы,
его индивидуальные особенности не найдут отражения в общепринятых, понятных другим и себе словах.
Таким образом, можно вытеснить настроение, эмоции из сознания человека. Сопереживания не будут иметь
своего словесного носителя. Воспитание и обучение производится в пределах отобранных, идеологически
выдержанных категорий. Несовпадение переживаний, духовных ощущений и общепринятых положений
наталкивает на мысль об ошибке, ложности своих впечатлений. «Цель новояза не только в том, чтобы по-
следователи Ангсоца (английского социализма – А.М.) имели необходимое средство для выражения своих
мировоззренческих и духовных пристрастий, но и в том, чтобы сделать невозможным все иные способы
мышления» (3, 219). Понятия одиночества в нем отсутствует. Механически сочиняемая литература, радио,
наглядная агитация не содержат никаких упоминаний о личностных чувствах гражданина, только распоря-
жения, наставления, указания. Надежда руководителей английского социализма связывается с тем, что па-
мять утратит не только само понятие одиночества, но и воспоминания о чувстве, им вызываемом.
Одиночество как личностная проблема не решаема в математических формулах. Желание быть собой
влечет груз последствий и одиночество - одно из них. Индустриальные антиутопии породили пессимизм,
представления об искусственном счастье, где личность во всем многообразии лишается своих индивиду-
Миронов А.В.
АНТИУТОПИЯ: Я И ДРУГИЕ (к проблеме одиночества как социального феномена)
84
альных качеств.
Ф Аинса в статье «Нужна ли нам утопия?» отмечает: «В ХХ веке реализовались стороны утопической
мысли, внушающие страх и даже ужас. Растущая механизация, обезличивание, бюрократизм, засилье госу-
дарства оборачиваются против человека» (2, 14). Абсолютизация науки и техники приводит к парадоксаль-
ному феномену: цель создания новых сообществ связывается с совершенствованием процесса потребле-
ния, достижения благополучия, морального и душевного комфорта, удовлетворения и успокоения. Пред-
ставления о счастье заменяются идеей благоустройства, устойчивости системы. Человека насильственно
привязывают к коллективу через психотропные средства, генетические операции, примитивный страх.
Проблема одиночества устраняется как несуществующая, тем самым человек лишается собственного ми-
роощущения, стимулов развития и личностного роста. Личность и тоталитарное общество оказываются яв-
лениями несовместимыми.
Источники и литература
1. Замятин Е. Избранное./ Е. Замятин.- Москва: изд-во Правда, 1989. – 462 с.
2. Курьер «ЮНЕСКО»./Журнал. – Москва, 1991, № 4. – 50 с.
3. Оруэлл Дж. Скотный двор./Дж. Оруэлл. – Пермь: изд-во «Капик», 1992. – 304 с.
4. Утопический социализм ХVI –ХVП веков./Хрестоматия. – Москва: изд-во Художественная литература,
1971. – 492 с.
5. Хаксли О. Контрапункт. О дивный новый мир. Обезьяна и сущность./О. Хаксли О. – Москва: изд-во
АСТ, 2002. – 982 с.
Остапенко С.А.
ФЕНОМЕН ЯВЛЕНИЯ «ПЕРЕХОДНОСТИ»: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
Цель данной статьи – обращение к проблеме «переходности» определенных периодов культуры, рас-
сматриваемой в контексте синергетической теории развития. В наше время наблюдается усиленный инте-
рес к нестабильным и неустойчивым состояниям, которые являются объектом изучения новой парадигмы
исследования исторического времени - синергетики. Это обусловлено современными проблемами как всей
культуры, так и социокультурной обстановки на постсоветском пространстве. Синергетика – наука разви-
вающаяся, с еще не до конца установившейся методологией и принципами, которые требуют дополнения и
уточнения, в том числе, это касается явления «переходности». Что же представляет собой синергетика?
Синергетика (от греч. synergetikos - совместный, согласованный, действующий) – это наука, изучающая
законы самоорганизации. Сам термин был предложен Германом Хакеном, немецким физиком, профессором
Штутгартского университета. Основой данной теории выступает работа И. Пригожина и И. Стенгерс «По-
рядок из хаоса», в которой сконцентрировано центральное положение синергетики: хаос является предпо-
сылкой возникновения порядка посредством самоорганизации системы. Как известно, эта идея уходит кор-
нями в далекое прошлое и сближает две картины мира – мифологическую и синергетическую. Иллюстра-
цией высказанной мысли служат примеры из греческой доолимпийской мифологии, отраженной в «Теого-
нии» Гесиода: «Все возникло из безграничного Хаоса - весь мир и все бессмертные боги». В шумеро-
аккадской мифологии: Бог Мардук побеждает Тиамат – богиню Хаоса, из которой возникает мир. Подобная
ситуация наблюдается и в египетской мифологи: Бог Ра сражается с драконом Апопом, олицетворением
Хаоса, для поддержания порядка и т.д. Мы видим близость принципов синергетики и даосизма, в мифоло-
гических сюжетах которого говорится о происхождении мира из великого хаоса «Ци», а закон самооргани-
зации представляет собой Срединный Путь. Опираясь на теорию синергетики, мы видим смену доминиро-
вания Порядка и Хаоса, стабильности и неустойчивости, аттракторов и бифуркаций. Аттракторы – (лат. at-
tractio - притяжение) – это упорядоченные, стабильные состояния, притягивающие к себе элементы систе-
мы, характеризующейся локальностью и низким уровнем энтропии, мерой неупорядоченности. Однако с ее
увеличением система выпадает в точку бифуркации (от лат. вifurcus - раздвоенный) — ветвления пути сис-
темной эволюции. В них происходят эффекты самоорганизации: внезапное появление внутренней систем-
ной структурированности.
В целом, родившись в лоне термодинамики, синергетика завоевывает междисциплинарный статус, так
как ее модель развития оказалась переложимой на другие явления жизни, в частности, на культурные про-
цессы. Об этом пишут О.Н. Астафьева, А.Ю. Мережинская, Н.А. Хренов и многие другие. Идеи же о про-
тивоположных состояниях культуры корнями уходят в противостояние идеализма Платона и материализма
Аристотеля, отраженного в его «мимесисе» - подражании Природе. Свою дальнейшую интерпретацию эти
идеи получают в концепциях Ф. Ницше, говорившего о двух началах в культуре: аполлоническом и диони-
сийском. Первое характеризуется чувством меры, самоограничением, спокойной неподвижностью. Второе
– чувственностью, жизненным потоком, динамикой, соотносящейся с состоянием опьянения. Однако все
эти противоположности находятся в диалектическом единстве. О смене культур идеационального и чувст-
венного типа, между которыми находится идеалистический, говорил П. Сорокин. Первый – это «сверхчув-
ственная культура», религиозная, благочестивая, эфирная, аскетическая, символическая. Второй – эмпири-
ческая культура, сенсационная, страстная, патетичная, возбужденная. Идеалистическая культура – посред-
ник, сочетающий особенности двух предыдущих типов. И непосредственно о смене устойчивых и пере-
ходных культурных эпох писал О. Кривцун в своей работе «Эстетика»: «Наблюдая изменение типов худо-
жественного видения в контексте европейской духовной культуры, можно обнаружить такую тенденцию,
|