Афганистан: оппозиция и власть (60-70-е гг. XX в.)
In this book the author of the basis of a great deal of the original Afghan, foreign and home documents and materials investigates ideological and political views and stands of the Afghan antigovernment opposition forces in the 1960-1970s, deeply analyzes the emergence and influence of the left fact...
Збережено в:
| Дата: | 2005 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Russian |
| Опубліковано: |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України
2005
|
| Назва видання: | Культура народов Причерноморья |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/36335 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | Афганистан: оппозиция и власть (60-70-е гг. XX в.) / М.Ф. Слинкин // Культура народов Причерноморья. — 2005. — № 57. — С. 10-250. — Бібліогр.: 420 назв. — рос. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-36335 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-363352012-07-18T12:12:56Z Афганистан: оппозиция и власть (60-70-е гг. XX в.) Слинкин, М.Ф. In this book the author of the basis of a great deal of the original Afghan, foreign and home documents and materials investigates ideological and political views and stands of the Afghan antigovernment opposition forces in the 1960-1970s, deeply analyzes the emergence and influence of the left factor over social and political struggle in the country and also shows trends of the social-economic, political, ideological and cultural development in Afghanistan in the mentioned years. The great attention in the work is given to the description of the ethnic-national, religious, language and other peculiarities of the country and psychology, manners, customs and mode of life of the Afghans. By this book the author puts into scientific circulation many unknown or little known documents and materials from private and party-state archives? Afghanistan's official and underground publications and also eyewitnesses of those who actively participated in the described opposition movements. At the end of the book there are given selectic biographic sketches of some well-known Afghan statesmen, political, religious and military figures of the above named period. В данной книге на основе оригинальных афганских, зарубежных и отечественных документов и материалов исследованы идейные и политические взгляды и позиции афганской антиправительственной оппозиции в 60-70-х годах ХХ в., глубоко проанализированы возникновение и воздействие левого фактора на общественно-политическую борьбу в стране и показаны основные тенденции социально-экономического, идеологического и культурного развития Афганистана в указанный период. Большое внимание в книге уделено характеристике этнонациональных, религиозных, языковых и других особенностей страны и описанию психологии афганцев, их обычаев и традиций. В конце книги приводятся краткие биографические данные и характеристики ряда известных афганских государственных, политических, религиозных и военных деятелей рассматриваемого периода. Автор вводит в научный оборот многие ранее неизвестные документы и материалы из частных и партийно-государственных архивов, официальные и подпольные издания Афганистана, а также сведения очевидцев - непосредственных участников оппозиционных движений в этой стране. У даній книзі на основі оригінальних афганських, зарубіжних і вітчизняних документів і матеріалів досліджені ідейні і політичні погляди і позиції афганської антиурядової опозиції в 60-70-х роках ХХ в., глибоко проаналізовані виникнення і дія лівого чинника на суспільно-політичну боротьбу в країні і показані основні тенденції соціально-економічного, ідеологічного і культурного розвитку Афганістану у вказаний період. Велика увага в книзі надана характеристиці етнонаціональних, релігійних, мовних і інших особливостей країни і опису психології афганців, їх звичаїв і традицій. В кінці книги наводяться короткі біографічні дані і характеристики ряду відомих афганських державних, політичних, релігійних і військових діячів даного періоду. Автор вводить в науковий оборот багато раніше невідомих документів і матеріали з приватних і партійно-державних архівів, офіційні і підпільні видання Афганістану, а також відомості очевидців - безпосередніх учасників опозиційних рухів в цій країні. 2005 Article Афганистан: оппозиция и власть (60-70-е гг. XX в.) / М.Ф. Слинкин // Культура народов Причерноморья. — 2005. — № 57. — С. 10-250. — Бібліогр.: 420 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/36335 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| description |
In this book the author of the basis of a great deal of the original Afghan, foreign and home documents and materials investigates ideological and political views and stands of the Afghan antigovernment opposition forces in the 1960-1970s, deeply analyzes the emergence and influence of the left factor over social and political struggle in the country and also shows trends of the social-economic, political, ideological and cultural development in Afghanistan in the mentioned years. The great attention in the work is given to the description of the ethnic-national, religious, language and other peculiarities of the country and psychology, manners, customs and mode of life of the Afghans. By this book the author puts into scientific circulation many unknown or little known documents and materials from private and party-state archives? Afghanistan's official and underground publications and also eyewitnesses of those who actively participated in the described opposition movements. At the end of the book there are given selectic biographic sketches of some well-known Afghan statesmen, political, religious and military figures of the above named period. |
| format |
Article |
| author |
Слинкин, М.Ф. |
| spellingShingle |
Слинкин, М.Ф. Афганистан: оппозиция и власть (60-70-е гг. XX в.) Культура народов Причерноморья |
| author_facet |
Слинкин, М.Ф. |
| author_sort |
Слинкин, М.Ф. |
| title |
Афганистан: оппозиция и власть (60-70-е гг. XX в.) |
| title_short |
Афганистан: оппозиция и власть (60-70-е гг. XX в.) |
| title_full |
Афганистан: оппозиция и власть (60-70-е гг. XX в.) |
| title_fullStr |
Афганистан: оппозиция и власть (60-70-е гг. XX в.) |
| title_full_unstemmed |
Афганистан: оппозиция и власть (60-70-е гг. XX в.) |
| title_sort |
афганистан: оппозиция и власть (60-70-е гг. xx в.) |
| publisher |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| publishDate |
2005 |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/36335 |
| citation_txt |
Афганистан: оппозиция и власть (60-70-е гг. XX в.) / М.Ф. Слинкин // Культура народов Причерноморья. — 2005. — № 57. — С. 10-250. — Бібліогр.: 420 назв. — рос. |
| series |
Культура народов Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT slinkinmf afganistanoppoziciâivlastʹ6070eggxxv |
| first_indexed |
2025-07-03T17:53:59Z |
| last_indexed |
2025-07-03T17:53:59Z |
| _version_ |
1836649274139475968 |
| fulltext |
Введение 10
Введение
Вся вторая половина ХХ в. была отмечена в жизни афганского общества и государства бурными пе-
ременами и огромными социально-политическими потрясениями. Они имманентно явились следствием
мучительной капиталистической эволюции Афганистана, обострившей до крайности, особенно начиная с
60-х годов, давно назревавшие в стране социально-экономические, политические, идеологические, рели-
гиозные, этнонациональные и другие противоречия.
В такой непростой внутренней ситуации на арену общественно-политической борьбы вышли много-
численные оппозиционные течения и группировки, идейный разброс которых оказался весьма широким:
от крайне правых консервативно-клерикальных, националистических, либерально-буржуазных, мелко-
буржуазно-популистских до леводемократических и левоэкстремистских сил. Каждая из них предлагала
свою программу мер и действий, чтобы вывести страну из глубокого социально-экономического и поли-
тического кризиса, покончить с вопиющей вековой отсталостью, нищетой, невежеством и бесправием по-
давляющей массы населения и приобщить его к плодам современной цивилизации. Для деятельности мно-
гих афганских движений и организаций этого периода были характерны, с самого начала их появления,
подчеркнутый радикализм их программных лозунгов и призывов, высокая общественная активность, не-
примиримость к власть имущим и нередко стремление использовать грубую силу в качестве главного
орудия борьбы против правящего режима и своих политических противников.
В сложившихся условиях правящие монархические круги, не отказываясь от использования запрети-
тельных мер и силового подавления наиболее воинственной части оппозиции, попытались оздоровить по-
литическую ситуацию в стране и снять социальную напряженность с помощью проведения поверхност-
ных реформ и преобразований, получивших в исторической литературе название «демократического экс-
перимента». Однако все эти усилия и попытки не имели успеха.
Следует отметить, что действовавшие в стране оппозиционные движения и группировки, как и власть
вообще, никогда не были (да и не моги быть) свободными от внешнего влияния, а порой и прямого вме-
шательства извне во внутриафганские дела. Прежде всего они испытывали на себе огромное воздействие
перемен, происшедших в мире и регионе после окончания Второй мировой войны. Среди прочих факто-
ров этому содействовало не в малой степени и то, что Афганистан, занимающий важное географическое
положение в центральноазиатском регионе, оказался в рассматриваемое время, особенно с середины 50-х
годов ХХ в., на передовых рубежах столкновения геополитических и идеологических интересов и кон-
фронтации двух глобальных социальных систем.
Указанные внутренние и внешние факторы, вместе взятые, предопределили особый накал и исключи-
тельно ожесточенный и длительный характер общественно-политической борьбы на афганской земле.
Итогом почти тридцатилетней, все еще не закончившейся трагедии Афганистана явилась насильственная
смена нескольких последовательно правивших в стране режимов: монархического (1973 г.), республикан-
ского (1978 г.), двух левых (1979 и 1992 г.) и моджахедов (1996 г.). [1]
Предметом данного исследования являются показ специфики и особенностей Афганистана, его обще-
ства и менталитета народа, выяснение основных тенденций социально-экономического, политического,
идеологического и культурного развития этой страны в 60-70-х годах ХХ в., анализ идейных и политиче-
ских взглядов и позиций различных организаций и группировок афганской антиправительственной оппо-
зиции и их деятельности в указанные годы и раскрытие истоков появления и развития левого движения в
стране, его идейно-политической платформы, а также факторов, обусловивших рост влияния и популяр-
ности левых взглядов в определенных кругах афганского общества накануне свержения монархии и рес-
публиканского режима М.Дауда. При этом особое внимание уделяется исследованию причин и последст-
вий кризиса власти в Афганистане во второй половине ХХ в. и феномена прихода к руководству страной
левых радикалов.
Приведенные выше проблемы исследуются на основе привлечения весьма широкой историографиче-
ской и источниковой базы, включающей в себя аутентичные документальные материалы на национальных
языках Афганистана, официальную и частную прессу и печатные издания различных афганских движений
и организаций, свидетельства непосредственных участников бурных событий этих лет, полевые материа-
лы, собранные автором в разные годы его длительного пребывания в этой стране, а также критически ос-
мысленные труды отечественных и зарубежных авторов по афганской проблематике рассматриваемого в
книге периода.
Необходимо отметить, что раскрытие проблемы «оппозиция и власть в Афганистане» сопряжено с
немалыми трудностями из-за отсутствия сколько-нибудь цельного архива государственных и партийных
документов. Многие из этих документов или были утрачены по разным причинам в годы многолетней
гражданской войны, или же оказались в частных руках и поэтому стали почти недоступными для широко-
го круга исследователей. В связи с этим автор считает для себя большой удачей встречи, знакомство и бе-
седы с целым рядом высших афганских партийных и государственных деятелей, лидерами и функционе-
рами оппозиции, которые любезно предоставили в его распоряжение их личные архивы, содержащие ред-
кие, еще совершенно не введенные в научный оборот документы и материалы. Слова искренней и глубо-
кой признательности автор адресует бывшему кандидату в члены политбюро, секретарю Центрального
Комитета Народно-демократической партии Афганистана, а затем, в конце 80-начале 90-х годов, первому
заместителю премьера коалиционного правительства Республики Афганистан Махмуду Барьялаю за дру-
жеское содействие в сборе и проверке достоверности материалов по истории НДПА и за предоставленный
им в ходе написания данной книги его обширный личный архив.
Анализируя отечественную афганистику, следует сказать, что интерес к Афганистану и происходя-
щим на его земле событиям особенно возрос после Второй мировой войны. Одним из первых в этот пери-
од общественные движения, внутреннюю и внешнюю политику правящих кругов Афганистана исследовал
Введение 11
видный советский афганист Р.Т.Ахрамович в своих работах «Афганистан после второй мировой войны»,
«Афганистан в 1961-1966 гг.» и «Советско-афганские отношения». [2] В 1981 году вышел в свет справоч-
ник «Демократическая Республика Афганистан» [3], в котором, как, впрочем, и в новейшем справочнике
«Афганистан» [4], кроме общих сведений о стране и ее истории, приведена весьма лаконичная характери-
стика идейно-политических взглядов и деятельности ряда общественных движений и группировок в стра-
не накануне свержения монархии и республиканского режима М.Дауда. Определенное внимание деятель-
ности афганской оппозиции было уделено и в коллективной монографии «История Афганистана» [5], из-
данной в 1982 г. Роль и место афганской интеллигенции в общественных движениях с начала ХХ в. до
конца 70-х годов, процессы складывания оппозиции монархическому и даудовскому режимам, а также не-
которые страницы истории левых организаций и группировок были рассмотрены в интересной работе
В.Г.Коргуна «Интеллигенция в политической жизни Афганистана». [6] В 1985 году была опубликована
коллективная монография «История вооруженных сил Афганистана» [7], представлявшая собой первое в
СССР и за рубежом специальное исследование военной организации этой страны. В ней были показаны
процессы политизации армейских кругов в 60-70-х годах ХХ в., их связи с левыми и другими оппозици-
онными силами страны, а также причины, обусловившие выход армии на арену открытой политической
борьбы.
В 80-начале 90-х годов советская афганистика дала ряд работ, посвященных исследованию социально-
экономических и политических предпосылок афганского кризиса и некоторых аспектов деятельности ле-
вого режима после его прихода к власти. Среди них заслуживают внимания следующие аналитические
труды: Г.Мурадова – «Демократическая Республика Афганистан» и «Демократическая Республика Афга-
нистан на новом этапе Апрельской революции» [8]; Г.А.Полякова – «Афганистан революционный» [9];
Р.А.Ульяновского – «Афганская революция на современном этапе» [10]; А.Д.Давыдова – «Аграрное зако-
нодательство Демократической Республики Афганистан (социально-экономический анализ)» и «Афгани-
стан: войны могло не быть. Крестьянство и реформы» [11]; В.В.Басова и Г.А.Полякова – «Афганистан:
трудные судьбы революции» [12]; «Война в Афганистане» [13]; и др. Ценные сведения и мысли об ислам-
ской оппозиции в Афганистане приведены в содержательной монографии В.Н.Спольникова «Афганистан:
исламская оппозиция. Истоки и цели». [14] Кроме того, в конце 80-90-х годов появилось много журналь-
ных и газетных публикаций по афганской проблематике, отдававших, как правило, детективным духом и
носивших в основном разоблачительный характер. Их авторы, нередко пренебрегая принципом историз-
ма, описывали отдельные эпизоды происходившего в стране в отрыве от общего контекста внутриафган-
ского кризиса и обстановки вокруг Афганистана тех лет и тем самым вольно или невольно давали одно-
стороннюю, поверхностную, а порой и искаженную трактовку афганских событий. Приходится, к сожале-
нию, признать, что ряд этих авторов, как правило, слабо знающих Афганистан и его историю, в погоне за
сенсационностью пустил в широкий общественный оборот массу лживых, надуманных фактов, оценок и
обобщений, которые и поныне кочуют по страницам различных изданий и в средствах массовой инфор-
мации не только на просторах нашего бывшего отечества, но и за рубежом.
Особо следует отметить изданную в 1984 году под грифом «Для служебного пользования» тиражом
всего в 250 экземпляров коллективную монографию «Актуальные проблемы афганской революции» (ав-
торы: М.Р.Арунова, В.В.Басов, В.Г.Коргун, В.Н.Пластун). [15] Это был, пожалуй, единственный солидный
труд в советской афганистике тех лет, авторы которого попытались объективно, на основе многих под-
линных источников рассмотреть причинно-следственные связи общественно-политической борьбы в Аф-
ганистане ХХ в., прежде всего после 50-х годов, и критически оценить деятельность различных отрядов
антиправительственной оппозиции в этой стране. Книга содержит очень богатый фактологический мате-
риал, причем часть его приводилась в печати впервые. Большинство оценок и выводов, сделанных в этом
труде, не утратило своей ценности и актуальности до сих пор.
Оценивая в целом советскую афганистику с точки зрения степени разработанности темы «оппозиция
и власть в Афганистане», особенно ее левой составляющей, необходимо признать, что многие вышедшие
в тот период в свет работы раскрывали лишь отдельные, частные вопросы и проблемы истории оппозици-
онного движения в стране. При этом отечественные авторы-афганисты, к большому сожалению, не могли,
соблюдая принцип «не навреди», сказать в своих работах многое из известного им в связи со щепетильно-
стью проблем межгосударственных советско-афганских отношений, внутриполитической борьбы и необ-
ходимости защиты интересов Демократической Республики Афганистан (затем Республики Афганистан) –
нашего тогдашнего друга, но и, главное, по причине существовавших в те годы строгих запретов и огра-
ничений на выражение исследователями своей собственной позиции, не совпадавшей с официальной. Все
это, вместе с ограниченностью источниковой базы, помешало появлению в советской афганистике специ-
ального монографического исследования по истории оппозиционных движений и их противоборства с
властями, охватывающей периоды до и после апреля 1978 г.
В постсоветский период несомненным вкладом в изучение политической системы Афганистана явил-
ся весьма богатый по содержанию и всесторонне аргументированный труд известного российского исто-
рика-афганиста В.Г.Коргуна «Афганистан: политика и политики». [16] В нем автор на широкой историо-
графической и источниковой базе довольно обстоятельно исследовал динамику политического развития
Афганистана в ХХ в. и показал основные причины провалов властей – либеральной монархии и леворади-
кального режима – реформировать общественные и государственные устои страны в соответствии с веле-
ниями времени. Некоторые аспекты становления общественной мысли и оппозиционных движений в этой
стране в 40-50-х годах ХХ в. были рассмотрены также в книге «Афганистан: проблемы войны и мира».
[17]
Что касается собственно афганских публикаций по рассматриваемой в данной книге проблеме, то они
были ограничены, как правило, форматом брошюр, газетных и журнальных статей и, будучи написанными
в пылу непримиримой борьбы со своими идейно-политическими противниками, отличались крайней
Введение 12
предвзятостью и недостоверностью фактического материала. Многие приводимые в них факты, утвержде-
ния и оценки нуждаются в серьезной проверке и уточнении. Первые из подобного рода работ, изданных
левыми радикалами из фракции Хальк в середине 70-х годов ХХ в. ротапринтным и машинописным спо-
собами, преследовали цель дискредитировать своего партийного соперника – фракцию Парчам и ее руко-
водство. [18] Несколько таких же тенденциозных по содержанию брошюр [19] увидели свет в конце 1978-
начале 1979 г., когда НДПА снова раскололась и Парчам оказалась вне закона.
В последующие годы по проблемам левого оппозиционного движения в Афганистане не было издано
ни одной сколько-нибудь солидной работы, если не считать короткой справки об НДПА в «Справочнике
активиста Народно-демократической партии Афганистана» [20] и ряда публикаций по частным вопросам,
например, «Молодежное движение Афганистана и роль НДПА в создании и укреплении ДОМА» [21],
«Создание и деятельность ДОМА в условиях победы и защиты Апрельской революции» [22], «Печатные
органы НДПА до победы Апрельской революции» [23], «Основные направления идеологической работы
нашей партии». [24] В 1984 году была предпринята по инициативе советских преподавателей Института
общественных наук ЦК НДПА попытка написать краткую историю этой партии. [25] Однако, несмотря на
мягкость и осторожность формулировок и оценок деятельности двух ее фракций при монархическом и
даудовском режимах, книга была заблокирована высшим афганским руководством и вышла всего только в
нескольких сотнях экземпляров на языке дари, став таким образом практически недоступной для широко-
го читателя. Табу на написание истории правящей в то время партии мотивировалось ее руководством не-
обходимостью не ворошить тлеющие угли межфракционных противоречий во имя сохранения партийного
единства.
Афганские события 60-70-х годов ХХ в. нашли довольно широкое освещение в исследованиях зару-
бежных, прежде всего американских, афганистов. Их перу принадлежат в основном солидные по объему и
содержащие весьма богатый фактический материал труды, как-то: Л.Дюпре – «Афганистан» [26];
Л.Дюпре и Л.Алберт – «Афганистан в 70-х годах» [27]; А.Арнольд – «Две партии коммунизма в Афгани-
стане: Парчам и Хальк» и «Афганистан: советское вторжение в перспективе» [28]; Г.С.Брэдшер – «Афга-
нистан и Советский Союз» [29]; Л.Б.Пуллада – «Афганистан и Соединенные Штаты Америки: критиче-
ские годы» [30]; Р.С.Ньюэлл и Нэнси П.Ньюэлл – «Борьба за Афганистан» [31]; С.Дж.Наумофф – «Мысли
относительно афганской революции» [32]; и ряд других работ. Обширный материал по «афганскому во-
просу» в пропагандистских целях публиковали и распространяли по всему свету, особенно в последней
четверти ХХ в., средства массовой информации и информационные службы западных стран. [33]
Общая характерная черта западной афганистики рассматриваемого периода – тенденциозность и
предвзятость взглядов и оценок всего, что касалось деятельности леводемократической оппозиции. По-
давляющее большинство западных авторов, описывая те или иные аспекты афганской истории ХХ в., не-
изменно оставалось в плену идеологии антикоммунизма и официальных политических установок и док-
трин. Они буквально во всем пытались найти «козни», «интриги» и «скрытые расчеты и действия» Сове-
тов. При этом дефицит фактов и правдивой информации нередко восполнялся всякого рода домыслами и
предположениями. В особенности этим страдали труды А.Арнольда, Р.С.Ньюэлла, Г.С.Брэдшера и других
западных авторов. Следует признать, что и после распада СССР западная афганистика по-прежнему несет
на себе печать былых идеологизированных схем и стереотипов времен биполярного мира. К сожалению,
подобные стереотипы безоглядного очернительства прошлого и поныне повторяют не только западные
авторы, но и отечественные государственные мужи, политики, журналисты и даже ученые-историки,
ставшие во имя конъюнктуры считать исключительно правильной и обоснованной только западную ин-
терпретацию афганских событий.
В ряду работ по истории Афганистана второй половины ХХ в. большой интерес как у специалистов-
афганистов, так и массового читателя вызывает опубликованная в 1999 году в переводе на русский язык
книга швейцарских политологов Пьера Аллана и Дитера Клея под претенциозным названием «Афганский
капкан. Правда о советском вторжении». [34] Это – в целом весьма обстоятельный, многоплановый и все-
сторонне документированный труд. При всей своей объективности и бесспорности многих оценок относи-
тельно советского решения о вводе войск в Афганистан, данное исследование, однако, грешит многочис-
ленными досадными неточностями, фактическими ошибками, а иногда и просто неправдой. Особенно это
касается анализа афганских событий, предшествовавших апрелю 1978 г., и прежде всего деятельности ле-
вой оппозиции в период монархии и республиканского режима М.Дауда. Чего стоят, например, не соот-
ветствующие действительности утверждения авторов книги о том, что–де Сайед Мухаммад Гулабзой [35]
накануне и в ходе апрельского восстания 1978 года «командовал частями ВВС и ПВО», что будто бы в
подпольной работе НДПА в вооруженных силах «центральную роль принял на себя Объединенный ком-
мунистический фронт Афганистана во главе с Абдул Кадыром» (ОФКА никогда не был структурной еди-
ницей НДПА. – М.С.), что якобы в 1947 году «Национальное демократическое молодежное движение воз-
главлял Нур Мухаммад Тараки», что в ночь с 25 на 26 апреля 1978 г. по приказу М.Дауда «арестовали
только Тараки и Кармаля», что в свержении республиканского режима М.Дауда «решающую роль играла
не НДПА, а Объединенный коммунистический фронт Афганистана» и т.д. и т.п. [36]
Анализируя содержание книги «Афганский капкан», нельзя не заметить, что ее авторы, отойдя в зна-
чительной мере от избитых, шаблонных антисоветских трактовок афганских событий, присущих трудам
многих западных исследователей, одновременно оказались невольными заложниками некомпетентности
ряда российских лиц, называющих себя для пущей важности «специалистами по Афганистану», однако на
деле далеко не являющихся таковыми. Именно им (этим лицам) П.Аллан и Д.Клей «обязаны» многими
допущенными в книге неточностями, ошибками, недостоверными данными и оценками.
Особое место в изложении и интерпретации афганских событий 60-70-х годов ХХ в. принадлежит па-
кистанскому автору Раджа Анвару, бывшему члену правительства З.А.Бхутто, а затем находившемуся в
изгнании в Афганистане с июня 1979 по январь 1984 года (с октября 1980 по март 1983 г. он был заклю-
Введение 13
ченным кабульской тюрьмы Пули-Чархи). Его книга «Трагедия Афганистана» [37], переведенная на анг-
лийский язык и изданная в Лондоне, содержит уникальные свидетельства непосредственного очевидца
афганской драмы, хотя и не лишена определенной (прохалькистской) односторонности [38] и спорности
некоторых оценок и выводов. Он в основном избежал идеологических предвзятостей при характеристике
оппозиционных, включая и левых, движений и организаций в Афганистане. Им обстоятельно рассмотрены
различные аспекты деятельности левых радикалов до и после апреля 1978 г.
Общественно-политическая борьба и политические перемены в Афганистане в рассматриваемый пе-
риод вызывали неоднозначную реакцию в общественных и правительственных сферах стран региона. Од-
ни – демократически настроенные силы – морально и политически поддерживали либеральную и леводе-
мократическую оппозицию в Кабуле, другие – консервативные и прозападные круги – резко осуждали аф-
ганских либералов и радикалов и, более того, пытались, преследуя свои геополитические и идеологиче-
ские интересы, активно вмешиваться во внутриафганские дела. О левой оппозиции и левом кабульском
режиме с огромной симпатией писали индийские авторы Садхан Мукерджи в книге «Афганистан: от тра-
гедии к триумфу» [39] и Харкишан Сингх Сурджит в брошюре «События в Афганистане» [40], член пар-
ламента Бангладеш, профессор Мафизул Ислам в книге «Афганистан: реальность и вымыслы» [41] и др.
В противовес им в странах региона издавалась масса печатных материалов, призванных дискредити-
ровать и левую афганскую оппозицию, и левый кабульский режим. [42] Грубые искажения исторической
и политической действительности были особенно характерны для печатных изданий афганской воору-
женной оппозиции. [43] Вся подобного рода печатная продукция, лишенная подчас какой-либо объектив-
ности и элементарной достоверности никак не может приниматься на веру и нуждается в серьезном кри-
тическом переосмыслении.
Итак, изучение истоков и особенностей возникновения и деятельности афганской оппозиции при мо-
нархии и республиканском режиме М.Дауда затруднено, как это было показано выше, не только скудо-
стью доступной источниковой базы, но и противоречивостью и сомнительной достоверностью фактиче-
ского материала и бытующих в мировой афганистике оценок и суждений по исследуемым в данной работе
проблемам. Этим страдали и советские, и местные (афганские), и зарубежные публикации, которые в про-
пагандистских и конъюнктурных целях приукрашивали или извращали реальную действительность, или
же привлекали внимание читателей к явлениям и событиям непринципиального характера. В связи с этим
воссоздание исторической правды потребовало от автора поиска достоверных материалов и подлинных
документов и проверки истинности и объективности оценок происходившего в Афганистане непосредст-
венно на месте событий, на основе свидетельств многих участников афганской трагедии.
Афганистан – поистине своеобразная страна. Понять и правильно оценить афганские события послед-
них десятилетий ХХ в. нельзя без учета ее специфики, ее исторических, политических, общественных, эт-
нонациональных, религиозных и других особенностей. Стандартный, «европейский», подход к оценкам
афганской действительности, особенно связанной с общественной активностью различных групп населе-
ния города и деревни, чреват грубейшими ошибками. Поведенческие мотивы афганцев, по мнению автора,
определяются не столько их социально-классовой принадлежностью, сколько приверженностью традици-
онным институтам и образу жизни, завещанному предками, пришедшими из глубины веков нравственно-
этическими и правовыми нормами, огромной верой в местных светских и духовных авторитетов и покло-
нением им, благоговейным отношением к религиозным ценностям. Специфичной для менталитета многих
этносов, населяющих Афганистан, остается глубоко укоренившаяся в их среде враждебность к любой
центральной власти как изначально злой и чуждой им силы. Этот фактор во многом предопределял сла-
бость социальной базы всех правящих режимов того периода, который исследуется в данной работе.
Вместе с тем, несмотря на свою специфику, Афганистан не может рассматриваться изолированно, вне
процессов, происходящих в регионе и мире. Эта страна и географически, и исторически, и духовно со-
ставляет неотъемлемую часть всей средне- и ближневосточной духовной и материальной общности. Глу-
бокое внутреннее единство этого обширного азиатского региона обеспечил и продолжает обеспечивать
ислам. Кроме того, страну, при всей ее длительной изоляции от внешнего мира, не обошло и многосто-
роннее иноземное влияние.
Во второй половине ХХ в. ветры перемен, искусственно усиленные извне идеологической конфронта-
цией двух мировых систем, ураганом вторглись в эту самобытную страну. К сожалению, развитие обще-
ственно-политических событий, поначалу обещавших самые радужные перспективы, пошло, в конечном
итоге, по наихудшему, исключительно драматичному варианту. Страна была ввергнута в затяжную, кро-
вопролитную гражданскую войну, конца которой все еще не видно. Единое афганское государство факти-
чески перестало существовать. С приходом в Кабуле к власти моджахедов в 1992 году гражданская война
из сферы идеолого-политического противоборства перешла в русло более ожесточенных межэтнических и
межконфессиональных кровавых разборок и приняла характер общенациональной гуманитарной катаст-
рофы. Положение еще больше усугубилось, когда в 1996 году власть на большей части территории страны
оказалась в руках экстремистского движения «Талибан». Афганистан был превращен в центр и рассадник
международного терроризма.
Глава 1. 14
«…афганцы слывут щедрым и великодушным народом, если их не провоцировать». [1]
Ф.Энгельс
ГЛАВА 1. АФГАНИСТАН: СТРАНА, ЛЮДИ, ОБЩЕСТВО
Афганистан расположен на важном внутриазиатском перекрестке, откуда дороги ведут и в благосло-
венную Индию, и в Китай, и к Индийскому океану, и в Среднюю и Юго-Западную Азию, и в Европу. Та-
кое географическое положение страны всегда предопределяло ее большое политическое, военно-стратеги-
ческое и торговое значение в делах региона и мира. Находясь внутри континента, Афганистан не имеет
выходов к морю. Кратчайшее расстояние до Аравийского моря составляет около 500 км. Площадь (по
официальным афганским данным) – 652,2 тыс. кв. км, что почти равняется площади ФРГ (в ее нынешних
границах) и Польши, вместе взятых. Протяженность территории с запада на восток – около 1200 км, с се-
вера на юг – примерно 800 км. Под сельхозугодьями находятся 39,8 млн. га (т.е. 61 % всей территории
страны), в том числе под обработкой – 7,9 , пастбищами и лугами – 3,0 млн. га. Прочие земли (горы и пус-
тыни, непригодные к хозяйственному использованию) занимают 25,4 млн. га (39 % территории страны).
[2]
На севере на протяжении 2384 км Афганистан граничит с Таджикистаном, Узбекистаном и Туркмени-
ей, на крайнем северо-востоке – с Китаем (96 км) и Индией (102 км; в ходе индо-пакистанских военных
конфликтов в 60-х годах этот район индийской территории был захвачен Пакистаном), на востоке и юге –
с Пакистаном (2310,5 км) и западе – с Ираном (925 км; по афганским данным).
ОФИЦИАЛЬНОЕ НАЗВАНИЕ СТРАНЫ.
Как пишет афганский историк М.Г.Губар, слово «Афганистан» стало официальным названием госу-
дарства только с XIX в., хотя первые упоминания этого слова, обозначавшего территорию к востоку от
Кабула, встречались еще в XIII в. [3] После свержения монархии в июле 1973 года страна получила на-
именование «Республика Афганистан», затем в апреле 1978 – «Демократическая Республика Афганистан»,
в ноябре 1987 – снова «Республика Афганистан» и, наконец, в апреле 1992 года – «Исламское государство
Афганистан». С сентября 1996 по конец 2001 г. власть на большей части территории Афганистана находи-
лась в руках экстремистского движения «Талибан», называвшего страну «Исламский эмират Афганистан».
Столица – Кабул (в 1973 году – 500 тысяч жителей; в 1978 – 650 тыс. и в 1988 – более 1,4 млн.).
Основной административной единицей Афганистана является провинция (вилайят). Провинции вклю-
чают округа (лой вулусвали), уезды (вулусвали) и волости (алакадари). Волости, как правило, подчинены
уездам, хотя есть волости, входящие непосредственно в округа или провинции. Уездам и волостям подчи-
няются деревни (дех или карийя). По состоянию на 21 марта 1988 года, в стране было 30 провинций, 2
округа (Шинвар и Хост), 201 уезд, 95 волостей, 65 городов и 21343 деревни.
ПРИРОДНЫЕ УСЛОВИЯ
Рельеф. Афганистан – горно-пустынная страна. Примерно 4/5 ее территории занимают Северо-
Афганские горы, включающие горные системы Паропамиз (хребты Паропамиз, Сафедкох и др.) и Гинду-
куш (Западный и Восточный Гиндукуш, Хазараджат, Кохи-Баба) с их веерорасходящимися хребтами и
примыкающими к ним с юга Газни-Кандагарскими плоскогорьями (Юго-Восточное, Газнийское и Гардез-
ское) с высотой более 2 тыс. м над уровнем моря. На крайнем северо-западе Афганистана горные верши-
ны имеют высоты в 2-3,5 тыс. м и, постепенно повышаясь к востоку, достигают на стыке Гиндукуша с
Памиром и Гималаями отметок 6-6,7 тыс. м. Высочайшая из них – гора Наушах (7486 м). Транспортное
сообщение через мощные хребты Гиндукуша возможно лишь летом, когда перевалы освобождаются от
снежных заносов. В другое время года они практически недоступны для обозов и путников (сам топоним
«Гиндукуш» подтверждает эту свою относительную неприступность: в переводе с персидского он означа-
ет «убивающий индийца» – имеется в виду индийца-торговца, рисковавшего в прошлом своей жизнью при
попытках пересечь эти горные массивы). Между горными хребтами лежат многочисленные плодородные,
давно освоенные человеком долины. Наиболее обширные из них: Гератская, Кабульская, Чарикарская,
Джалалабадская, Хостинская и др. К северу от отрогов Гиндукуша находится лёссовая равнина с узкой
полосой песчаной пустыни, протянувшейся почти на 300 км вдоль пограничной р. Амударьи.
На юго-западе и западе на сотни километров простираются всхолмленные равнины и пустыни, в том
числе песчаная, труднопроходимая пустыня Регистан и глинисто-щебнистые пустыни Дашти-Марго, Хаш
и Дашти-Наумид. Высота их поверхности составляет в среднем 500-1000 м над уровнем моря. Здесь на
отдельных участках встречаются подвижные барханы, которые нередко засыпают дороги и караванные
пути, делая их непроходимыми. В Систанской впадине, а также к северу и югу от нее расположены боль-
шие пресные и соленые озера (Хамун, Сабари, Пузак, Гауди-Зира, Даги-Тунди и др.), болота и солончаки.
В целом же в стране озер мало, да и те по большей части находятся в малонаселенных, слабоосвоенных
человеком районах.
Гидрографическая сеть. Поверхностные водные ресурсы Афганистана, используемые для водоснаб-
жения населения, орошения и получения гидроэлектроэнергии, относительно не велики. Большинство рек
имеет горный характер. Для них типичны неширокое каменистое и извилистое русло, обрывистые берега,
глубокие каньоны, большое число водопадов, уступов и порогов, бурные потоки во время половодья. Ни
одна из них не имеет постоянного водотока в течение всего года, если не считать некоторых участков рек
Гильменд, Аргандаб и Кабул, зарегулированных плотинами ГЭС с водохранилищами (Каджагай, Дахля,
Наглу, Сароби, Дарунта). По характеру водного режима они в своем большинстве принадлежат к смешан-
ному типу: беря начало в горах, они питаются за счет дождей и таяния снегов и ледников. Подъем воды
начинается обычно в марте и достигает своего максимума к маю-июню. К августу реки мелеют, превра-
щаясь в тоненькие ручейки. Часть рек, питаемых ледниками и вечными снегами северо-востока страны,
сильно разливается летом и приходит к водному минимуму зимой. Пустыни и предгорные районы юго-
запада и запада страны, а также Газни-Кандагарские плоскогорья иссечены многочисленными сухими
Афганистан: страна, люди, общество 15
руслами водотоков, которые заполняются водой в дождливое время года, приобретая нередко характер
бурных паводков.
Наиболее крупные реки Афганистана: пограничная Амударья (в верхнем течении – Пяндж), Гильменд
(длина – 1150 км), Фарахруд (580 км), Герируд, Мургаб, Кабул с притоками Панджшер и Кунар. Все они,
за исключением Амударьи и небольшого участка Пянджа, несудоходны. К бассейну Индийского океана
принадлежит лишь река Кабул (правый приток Инда). Остальные реки относятся к внутренним водотокам,
которые впадают либо в озера, либо теряются в песках и болотах, либо разбираются на хозяйственные
нужды. По оценкам специалистов, Афганистан располагает огромными запасами грунтовых вод. Однако
используются они для водоснабжения населения и хозяйственных нужд далеко недостаточно в результате
технико-экономической отсталости страны и отсутствия необходимых финансовых средств.
Климат. Афганистан лежит в зоне сухих субтропиков. Хотя он расположен на географической широ-
те Северной Африки, однако почти для всей территории страны из-за значительной приподнятости его
поверхности, удаленности и отгороженности горными хребтами от Индийского океана характерны боль-
шая сухость воздуха, резкие суточные и годовые колебания температуры и дефицит осадков. Атмосфер-
ные осадки, выпадающие обычно зимой и весной в виде дождя и снега, приносятся в основном западными
циклонами. Что касается влажных муссонных потоков с Индийского океана, то они проникают лишь в
приграничные районы юго-востока Афганистана, принося с собой облачность и относительную влажность
воздуха. Именно здесь выпадает от 500 до 800 мм осадков. В районе северного и южного Саланга их вы-
падает еще больше – свыше 1000 мм, главным образом в осенний и зимний периоды, когда для сельскохо-
зяйственного производства они менее всего необходимы. В остальных районах их гораздо меньше: на
склонах Паропамиза и Гиндукуша – 400-500 мм, на Газни-Кандагарских плоскогорьях и в северных пред-
горных и равнинных районах – до 250, а в пустынях юго-запада и запада – не более 40-50 мм. [4] На высо-
тах более 2400 м снеговой покров держится 6-8 месяцев. Зона вечных снегов и ледников находится в Вос-
точном Гиндукуше на высотах 4000 м и более.
Для местностей, расположенных на высоте 1300-2400 м (Кабул, Газни, Гардез, Катаваз, некоторые
районы Хазараджата, Бадахшана и др.), присущ умеренный климат, с четко различаемыми четырьмя сезо-
нами года. Здесь зимой температура может опускаться до –10° и даже –26° С. Средняя температура июля
составляет +24°, +32° С. В высокогорных районах (выше 2,5 тысячи м) морозы зимой достигают – 35° С, а
летом средняя температура не превышает +10° С. На высотах ниже 1000 м (Кандагар, Герат, Мазари-
Шариф, Джалалабад и др.) лето – жаркое, а зима – мягкая, со средними месячными температурами от +5°
до +10° С.
По природно-климатическим условиям и сельскохозяйственной специализации территорию страны
можно разделить на 6 зон: северную зону предгорных степей и полупустынь с преимущественным разви-
тием земледелия; северную зону пустынь – центр афганского каракулеводства; центральную умеренно-
среднегорную зону поливного земледелия межгорных долин и продуктивных летних пастбищ; зону пус-
тынь юго-запада и запада страны с кочевым животноводством и оазисным земледелием; субтропическую
зону Джалалабадской и Хостинской долин с выращиванием цитрусовых культур и массивами промыш-
ленного леса; высокогорную холодную зону северо-востока страны. Наиболее освоенными человеком яв-
ляются первые две зоны, то есть северные районы Афганистана. Здесь проживает примерно четверть всего
населения страны и сосредоточены более 40 % всей пахотной земли, почти 60 % всей земельной площади,
занятой под зерновыми и овощами, 46 % – под фруктовыми садами, более 80 % – под техническими куль-
турами. В северных районах Афганистана выращивается более 70 % поголовья мелкого рогатого скота и
почти все 5 млн. каракульских овец. [5]
Почвы Афганистана отличаются высоким плодородием. Это – в основном субтропические полупус-
тынные и горные сероземы, серо-бурые пустынные, горно-луговые, лугово-степные и горные коричневые
почвы. В засушливых, пустынных районах встречаются такыры и солончаки.
Растительный и животный мир. Афганцы нередко с гордостью говорят: «Афганистан – это азиат-
ская Швейцария». Хотя, надо признать, для многих иностранцев, побывавших в стране и созерцавших
пейзажи только ее центральных, северных и западных районов, увиденное никак не вяжется со сложив-
шимися представлениями о Швейцарии. И, тем не менее, при всей претенциозности такого утверждения,
оно все же имеет под собой определенное основание. В Нуристане и Пактии, действительно, можно встре-
тить типично швейцарский ландшафт: бурные горные реки с водопадами и порогами, горные вершины и
скалистые склоны, покрытые лесами гималайского типа – вечнозелеными дубами, соснами, пихтами, кед-
рами, арчой и др. Выше 3,3 тыс. м простирается пояс субальпийских и альпийских лугов. Небольшие леса
фисташковых деревьев и заросли можжевельника разбросаны также по склонам и отрогам Паропамиза и
Западного Гиндукуша. В целом леса в Афганистане, по официальным афганским данным, занимают 1,9
млн. га, то есть менее 3 % территории страны. На высотах до 1500-1800 м произрастают страгалы, аканто-
лимоны, верблюжья колючка, а в пустынях – полыни, солянки, саксаул, горький дикий арбуз-колоцинт и
др.
Животный мир Афганистана, несмотря на внешне кажущиеся суровость и скудость ландшафта, до-
вольно разнообразен. В горных и предгорных районах сохранились популяции джейранов, сайгаков, ди-
ких козлов, баранов-архаров (их крупные особи в Афганистане называют «баранами Марко Поло»), ослы-
куланы. В зоне степей, пустынь и полупустынь встречаются пятнистые гиены, шакалы, волки, афганские
лисицы, корсаки, сурки, мангусты, дикобразы, ежи, зайцы, песчанки, полевки и др. В камышовых зарос-
лях озер Систанской впадины, прибрежных заболоченных районах Амударьи и Пянджа, а также в поймах
ряда рек Северного Афганистана обитают камышовые коты и кабаны. В Бадахшане водятся куницы и вы-
дры. Лесная фауна присуща лишь Нуристану. Ее типичные представители – обезьяны, леопарды, рыси,
медведи. Что касается лесов Пактии, то здесь многие виды животных были истреблены в результате бес-
контрольной охоты местного населения.
Глава 1. 16
В большинстве районов страны много змей, включая ядовитых (кобра, гюрза, эфа, щитомордник), че-
репах, ящериц, в том числе варанов и гималайских агам, и ядовитых паукообразных – каракуртов, скор-
пионов, фаланг и др. В отдельные годы на территорию Афганистана налетают огромные тучи саранчи.
Богат мир пернатых: орлы-беркуты, коршуны, гималайские грифы, ястребы-тетеревятники, дикие го-
луби, кеклики, перепела, жаворонки, скворцы-майна, удоды, кольчатая и малая горлицы и т.д. Ранней вес-
ной в Афганистане появляется много перелетных птиц, в том числе гуси, журавли, кряковая утка, чирки,
шилохвость, широконоска и др.
Ихтиофауна небогата. В реках к югу от Паропамиза и Гиндукуша преобладают маринка, в Систанских
озерах – сазан, а на севере – усач, форель, жерех, сазан, маринка. Рыба (в основном маринка) встречается в
подземных водах (кяризах), куда она запускается человеком для очищения водостоков от водорослей.
Полезные ископаемые Афганистана пока еще изучены слабо. По имеющимся сведениям, его недра
богаты запасами природного газа и залежами медной, железной, хромовых, марганцевых, свинцово-
цинковых и берилловых руд, олова, серы, гипса, соли, угля. Золото обнаружено в Бадахшане и Газни. От-
крыты месторождения нефти на севере, вблизи Шибиргана. Страна располагает огромными ресурсами
природных каменных строительных материалов (гранита, мрамора, известняка, доломита, песчаника).
Разрабатываются богатейшие месторождения (в основном в Бадахшане) драгоценных и ценных поделоч-
ных камней – изумруда, лазурита, рубина, бирюзы, граната, оникса, нефрита и др.
НАСЕЛЕНИЕ
Демографические особенности
Численность и естественное движение населения. Афганистан по численности населения значи-
тельно уступает своим соседям – Ирану и Пакистану. Согласно официальным данным, число жителей
страны (включая и кочевников) в ХХ в. заметно выросло за счет естественного прироста и выборочно по
годам составляло (в млн. человек): 1915 – около 4,5; 1946 – 11; 1962 – 15; 1972 – 17,4; 1976 – 19,8; лето
1979 (перепись) – 14,551; 1984 – 15,866; март 1988 – 16,663; 1989 – 17. [6] Таким образом, с 1915 по 1990
годы население страны увеличилось почти в 4 раза. Следует, однако, заметить, что все выше приведенные
данные о численности населения Афганистана, особенно последних лет, носят крайне приблизительный
характер как из-за неучтенных потерь в ходе гражданской войны и связанных с ней больших внутренней и
внешней миграций, так и с погрешностями официальной статистики.
Численность оседлого населения в 1981 году определялась национальной статистикой в 13,8 млн. че-
ловек (т.е. около 84 % от всех жителей страны), а кочевников и полукочевников – примерно 2,5 млн. (бо-
лее 16 %). Такое процентное соотношение между этими двумя группами населения сохранялось и в по-
следующие годы (см. Приложения 1 и 2). Преобладающая часть оседлого населения – 82,8 % (оценка 1987
г.) – проживала в сельской местности, остальные – 17,2 % – в городах (см. Приложение 3). При этом толь-
ко в столице было сосредоточено 47,84 % всех городских жителей. Еще 26, 19 % горожан приходились на
города Кандагар (191 345 человек), Герат (150 497), Мазари-Шариф (110 367), Джалалабад (57 824) и Кун-
дуз (57 112). В оставшихся 59 городах, вместе взятых, насчитывалось только 562 859 жителей.
Естественный прирост населения составляет в целом по стране в среднем 2,6 % в год. Причем в горо-
де он значительно выше – 4,7 %, а в сельской местности – 2,3 (оценка конца 80-х годов). Цифровые пока-
затели смертности и рождаемости в стране, как, впрочем, и средней продолжительности жизни, обычно в
афганских статизданиях не приводятся. По свидетельству афганского историка М.Г.М.Губара, в начале
60-х годов на каждую тысячу населения смертность составляла 9,74 человека, а рождаемость – 29,56. [7]
Такой показатель смертности, скорее характерный для стран Запада, чем для Афганистана (сравните: по
данным 1970 г., в США он был 9,4, Швеции – 9,9, Норвегии – 9,7, Дании – 9,8), явно не отражает реально-
сти, если учитывать низкий уровень жизни подавляющего большинства населения страны, массовые бо-
лезни, неблагополучие системы здравоохранения, высокую детскую смертность. Ближе к истине пред-
ставляются оценки зарубежных демографов, в соответствии с которыми в 1965-1970-х годах число ро-
дившихся в Афганистане в среднем за год на 1 тысячу жителей равнялось 50,5, а умерших – 26,5 человека.
[8]
Половозрастная структура населения Афганистана многие годы остается относительно стабильной
и характеризуется постоянным численным преобладанием мужчин над женщинами во всех возрастных
группах и особенно после 55 лет (см. Приложение 3). [9] По оценке 1981 года, доля мужчин среди оседло-
го (городского и сельского) населения составляла 51,4 %, а женщин – 48,6. При этом такое соотношение
между двумя половыми группами примерно одинаково и для города, и для деревни. Среди населения
страны довольно велика доля лиц до 14 лет (так называемых «чистых» потребителей) – 44,6 %. Эта цифра
говорит не только о «молодости нации», но и о перспективе еще большего обострения в афганском обще-
стве проблемы занятости по мере взросления молодого поколения. Удельный вес самой дееспособной
возрастной группы 20-59-летних в Афганистане невелик и составляет 40,6 % оседлого населения. Число
жителей старше 60 лет незначительно – всего лишь 4,3 %.
Размещение населения, внутренние и внешние миграции. Население размещено по территории
страны очень неравномерно. Согласно оценке 1987 года, его численность в отдельных районах и средняя
плотность характеризовалась следующими данными:1
1 Подсчитано по: Краткие сведения об экономическом, политическом, социальном развитии Афганистана
и его провинций. – С.7.
Афганистан: страна, люди, общество 17
Географический
район
Провинции
Чи
сл
ен
но
ст
ь
на
се
ле
ни
я
(т
ы
с.
ч
ел
.)
С
ре
дн
яя
пл
от
-
но
ст
ь
(ч
ел
ов
ек
на
1
к
в.
км
)
Равнинно-предгорный район к северу от
Паропамиза и Гиндукуша
Тахар, Баглан, Кундуз, Саманган, Балх,
Джаузджан, Фарьяб 3516 39
Центральный и западный горный район Бамиан, Сарипуль, Бадгис, Вардак,
Урузган, Гор 2215 16
Гератский оазис Герат 900 14
Бадахшан Бадахшан 558 12
Восточный район Нангархар, Кунар, Лагман 1468 58
Кабульский оазис Кабул, Каписа, Парван 2639 166
Район плоскогорий к югу от Гиндукуша Логар, Пактия, Пактика, Газни, Заболь,
Кандагар 2637 22
Юго-западный и западный пустынный
район
Гильменд, Нимруз, Фарах 960 6
Средняя плотность населения по стране составляет 23 человека на 1 кв. км. Наиболее густо заселены
Кабульский оазис, Джалалабадская долина и северные равнинно-предгорные провинции. Наибольшая
плотность населения наблюдается в провинции Кабул (389 человек на 1 кв. км) (см. Приложение 1).
В Афганистане всегда обычным явлением были регулярные перемещения кочевников и полукочевни-
ков по территории страны и за ее пределы, а также сезонный уход сельских жителей на заработки в горо-
да. Однако в последние десятилетия ХХ в. появились новые факторы, побуждавшие оседлое население к
массовой внутренней и внешней миграции. Так, в 50-60-х годах значительная внутренняя миграция из
сельской местности в города была связана со строительным бумом в рамках реализации первых пятилет-
них планов экономического развития. Особенно много мигрантов в то время приняли столица и стройки
на севере и востоке страны. В последующем часть их осела в городе, пополнив его низы. В начале 70-х
годов впервые в афганской истории произошел резкий всплеск внешней миграции, в основном, в Иран.
Зоной оттока оседлого сельского населения являлись главным образом северо-западные провинции и
внутренние районы Хазараджата. Места постоянного жительства тогда покинуло более миллиона человек.
Причиной к этому стал голод, вызванный неурожаями двух засушливых лет – 1970 и 1971 годов и огром-
ным падежом скота из-за небывалых снежных зим.
Огромной трагедией для афганского народа явилась многолетняя гражданская война. В ходе ее мил-
лионы людей превратились во внутренних и внешних беженцев. Масштабы первых не поддаются учету,
так как их потоки нередко менялись: сначала из сельской местности в города, под защиту воинских гарни-
зонов, а затем обратно, когда города становились ареной ожесточенных боев. К примеру, в Кабуле к нача-
лу 90-х годов насчитывалось более миллиона беженцев. После прихода к власти моджахедов в апреле
1992 года и развернувшихся в столице кровавых разборок между их различными группировками из почти
полуторамиллионного ее населения осталось чуть более 200 тысяч. Остальные устремились в более безо-
пасные сельские районы. Что же касается внешних беженцев, их число уже во второй половине 80-х годов
составило более 5 миллионов человек, то есть 1/3 населения страны. Бόльшая их часть оказалась в Паки-
стане. По официальным пакистанским данным, к середине лета 1987 года их насчитывалось 3,45 млн. че-
ловек (из них 3,15 млн. были зарегистрированы по линии Верховного Комиссара ООН по делам бежен-
цев). [10] Более 1,5 млн. (по другим данным – 2 млн.) афганских беженцев осели в Иране, а также в стра-
нах Персидского залива и в Индии.
Самодеятельное население и использование рабочей силы. Официальная афганская статистика
считает трудоспособными лиц в возрасте от 15 до 59 лет. [11] В соответствии с этим критерием, в 1986/87
годах в стране насчитывалось 7,208 млн. трудоспособных. Из них самодеятельное (экономически актив-
ное) население составляло 5,668 млн. человек, то есть 78,6 % от всего трудоспособного населения. Бόль-
шая часть экономически активного населения Афганистана (около 67 %; или 81,7 % от численности ра-
ботников сферы материального производства) занята в сельском хозяйстве. По оценке 1987 года, [12] за-
нятость населения характеризовалась следующими данными (в тыс. человек):
В сфере материального производства 4644
в том числе:
сельское хозяйство 3792
промышленность (включая кустарную) 266,4
строительство 60
транспорт и связь 123
торговля и общественное питание 391
2. В непроизводственной сфере
832,7
в том числе:
просвещение 54
здравоохранение 15
культура и информация 6,9
Глава 1. 18
сфера услуг 144,2
государственные учреждения и
общественные организации 112,2
прочие отрасли 500,2
3. Незанятое население
191,5
Социальный состав. Накануне революции 1978 года Афганистан по-прежнему оставался земледель-
ческо-скотоводческой страной. Промышленность была развита слабо. Однако, несмотря на сохранение
сильных пережитков феодальных производственных отношений в аграрной сфере, афганское общество
уже перестало быть феодальным. В процессе капиталистической эволюции, особенно в 50-70-х годах, в
многоукладной экономике страны ведущими определились госкапиталистический, частнокапиталистиче-
ский и мелкотоварный уклады. В соответствии с этим процессом менялись и социально-классовые харак-
теристики общества, и соотношение между современными и традиционными слоями и классами населе-
ния, и социальный тип политически и экономически господствующих представителей верхушки – круп-
ных землевладельцев (малеков). К ним относились дворцовая аристократия, крупные коррумпированные
государственные служащие, генералитет, ханы и старейшины афганских (пуштунских) и других племен,
высшее духовенство, крупная торговая буржуазия. Они в большинстве своем были абсентеистами и, из-
влекая большие капиталы из сдачи земли в аренду, главным своим занятием считали все же не аграрную
сферу, а предпринимательскую, коммерческую и государственную деятельность, неся в себе таким обра-
зом скорее черты буржуа, чем феодального помещика. Другими словами, многие крупные землевладель-
цы-малеки в Афганистане являются ныне в принципе не представителями феодального, а капиталистиче-
ски перерождающегося класса.
Афганская деревня накануне революции 1978 года оставалась, как и прежде, социально неоднородной
(см. Приложение 4). На одном ее полюсе находилось крестьянство, составляющее около 80 % сельского
населения, но владевшее всего лишь 55 % обрабатываемых земель (4345 тыс. га). Другой полюс был пред-
ставлен крупными и средними землевладельцами-малеками (в Афганистане к малекам принято относить
лиц, владеющих 10 га и более). [13] Составляя только 3,4 % сельского населения, они имели в своих руках
45 % лучших по качеству пахотно-пригодных обводненных земель (3555 тыс. га). Из них около 1 млн. га
приходилось на долю 7 тысяч самых крупных малеков. Как отмечал в 1968 году С.А.Кештманд, «в неко-
торых провинциях страны целые уезды принадлежали одной-двум семьям феодальных малеков». [14] Что
касается малоземельных крестьян, то примерно половина из них (550 тысяч) имели наделы земли от 0,5 до
1 га, далеко не достаточные для удовлетворения жизненных потребностей их, как правило, больших се-
мей. В связи с этим они вынуждены были заниматься отхожим и побочным промыслами. Если к ним еще
добавить безземельных и лишенных скота сельских жителей (около 300 тысяч семей), то можно предста-
вить сохранявшиеся десятилетиями в стране масштабы аграрного перенаселения – около 40 % сельского
или приблизительно 50 % оседлого населения. [15] Избыточная рабочая сила имелась и в скотоводческом
хозяйстве, однако цифровые данные об этом афганской статистикой не приводились.
По оценкам конца 60-х годов, крестьяне-арендаторы составляли 20 % сельского оседлого населения.
[16] Среди жителей афганской деревни заметное место по своей функциональной значимости занимали
также и другие социальные группы – ремесленники, подмастерья, кустари, мелкие торговцы, работники
сферы услуг, просвещения и здравоохранения, служители культа. Численность ремесленников и кустарей
доходила до 10 % сельского населения – примерно 230 тыс. человек, из которых в ковровом производстве
работали 137 тысяч и в ткацком – 18 тысяч. [17] Число мелких торговцев деревни сравнительно невелико –
около 50 тыс. человек. Сельские учителя и медицинские работники (в основном среднего звена) насчиты-
вали, вместе взятые, до 4 тыс. человек. По сравнению с ними, весьма представительной бала и остается
прослойка деревенских служителей культа. Их численность – более 100 тысяч человек.
Помимо указанных выше групп, в состав сельского населения входят кочевники и полукочевники.
Социальное расслоение глубоко проникло и в их среду. Среди них выделяется небольшая по численности
влиятельная племенная верхушка, владеющая большим поголовьем скота (до 1,5-2 тыс. голов в одних ру-
ках). Бόльшая часть кочевников занимается скотоводством, остальные – торговлей. [18] Кочевники-
торговцы «повинда», составляя серьезную конкуренцию оседлому торговому люду, особенно в глубинных
центральных районах Афганистана, в 70-х годах обеспечивали, по некоторым данным, до 80 % всей внут-
ренней торговли страны.
Производственные отношения в афганской деревне между землевладельцами-арендодателями и зем-
лепользователями во второй половине ХХ в. регулировались на основе разнообразных форм аренды, при-
шедшей из глубины столетий и вобравшей в себя нормы обычного права и установления средневековой
феодальной зависимости. В разных районах Афганистана аренда носит различные названия: «дехкани»,
«кештманди», «базгари», «назири» или «хамсаяги» (в переводе означают «крестьянствование», «хлебопа-
шество», «надсмотрщичество», «соседские отношения»). [19] В стране не существует какого-либо законо-
дательства об аренде. Ее размеры зависят от многих факторов. Обычно арендная плата за землю составля-
ет от 20 до 80 % собранного урожая и изымается в натуральной и денежной формах. Почти повсеместно
она носит кратковременный договорной характер. Положение крестьян-арендаторов не всегда и не везде
одинаково. Те из них, кто арендует 3 и более га земли, обычно по материальному достатку стоят на уровне
крестьянина-середняка.
Наиболее распространенными типами аренды, называемыми в соответствии с числовыми долями раз-
дела урожая, являются:
1.Нисф-кари (или ним-кари). Суть ее заключается в том, что собранный урожай делится на две рав-
ные части между землевладельцем и арендатором. При этом последний должен использовать свой рабо-
Афганистан: страна, люди, общество 19
чий скот, инвентарь, половину семян, очищать арыки, производить вспашку земли, посев, полив, уход за
посевами, уборку, обмолот и доставку половины урожая в амбары владельца земли. Данный тип аренды
является наиболее типичным в районах с благоприятными для сельскохозяйственного производства поч-
венно-климатическими условиями и хорошим водообеспечением.
2.Се-ду-кари. Собранный урожай в соответствии с этой формой аренды делится на три равные части,
из которых 2/3 урожая получает владелец земли и оставшуюся треть – арендатор. Землевладелец при этом
обеспечивает третью часть рабочей силы при уборке урожая и платит государству налог за землю.
3.Чар-йак-кари. При этой форме аренды крестьянин-арендатор получает 1/4 часть урожая натурой и
обусловленную договоренностью с землевладельцем небольшую сумму денег и одежду. Семена, труд,
инвентарь, рабочий скот обеспечиваются самим арендатором.
4.Чар-се-кари. Это – одна из наиболее выгодных для арендатора форм аренды, при которой он полу-
чает 3/4 урожая. Семена, труд, инвентарь, рабочий скот, как и при третьей форме аренды, – все это забота
самого арендатора. Землевладелец, получая четверть урожая, предоставляет лишь землю и платит госу-
дарству за нее налог.
5.Пандж-йак-кари. Согласно этой форме аренды, крестьянин получает 1/5 часть собранного урожая и
несколько бόльшую, чем при третьей форме, сумму денег. Земельный налог платит арендодатель.
6.Шаш-йак-кари. По этой форме аренды доля натуральной продукции, получаемой землепользовате-
лем, снижается до 1/6 части урожая, но зато несколько увеличивается выплачиваемая ему сумма денег.
7.Хафт-йак-кари. Арендатор получает натурой лишь 1/7 часть урожая. Оставшаяся его доля компен-
сируется в денежной форме.
8.Нох-йак-кари. В соответствии с этой формой аренды предпочтение отдается денежной оплате тру-
да и материальных затрат крестьянина-арендатора. Доля урожая, оставляемая ему владельцем земли, сни-
жается до 1/9 или 1/10 части валового сбора урожая.
9.Пандж-чар-кари. Эта форма арендной платы имеет место в основном в районах богарного земледе-
лия, где арендатор получает 4/5 урожая, а землевладелец – оставшуюся 1/5 часть.
10.Шаш-пандж-кари. Применяется на неорошаемых землях. Доля землевладельца в данном случае
равняется 1/6 урожая, а арендатора – 5/6.
11.Хашт-хафт-кари. Данный тип аренды, используется, как правило, на малоплодородных землях. В
этом случае арендатору полагается 7/8 частей урожая, а землевладельцу – 1/8.
12.Дах-нох-кари. Такой тип аренды характерен для богара в горных районах. В соответствии с ним
землепользователю достается 9/10 собранного урожая.
Арендные отношения в Афганистане далеко не исчерпываются только вышеперечисленными норма-
ми раздела урожая между землевладельцем и арендатором. В различных, а иногда и в одних и тех же хо-
зяйственных районах встречается множество других разновидностей аренды, складывающихся в зависи-
мости от качества земли, природных условий, удаленности от населенных пунктов, вида выращиваемых
культур, трудоемкости их возделывания, конъюнктуры спроса-предложения на рынке и ряда других фак-
торов. В последние десятилетия в стране получает распространение заранее (еще до сбора урожая) обу-
словленная, фиксированная (денежная и натуральная) аренда. [20] Она нередко сопровождается залоговы-
ми обязательствами под движимое и недвижимое имущество крестьянина-арендатора (дом, надворные
постройки, инвентарь, скот, земля). В случае неурожая крестьянин рискует потерять свое имущество и
землю и перейти в разряд батраков.
Тяжелым бременем на плечи афганского крестьянина ложатся также традиционно высокий ростовщи-
ческий процент, «суде салам» и множество, ставших обязательными, подношений мулле, мирабу, малеку,
представителям властей и т. д. Размеры ростовщического процента полностью зависят от воли и прихоти
заимодавца и колеблются от 30 до 300 % к полученной сумме. [21] При этом долгосрочные ссуды даются,
как правило, под залог движимого и недвижимого имущества. Такой же разорительный характер носит и
«суде салам». Суть его заключается в том, что крестьянин, получая у ростовщика обычно накануне начала
сезона полевых работ какую-либо помощь, например, зерно на семена, в счет определенной суммы де-
нежного кредита, обязуется вернуть ему долг из нового урожая на обусловленную сумму, но уже по более
низким ценам и в значительно большем количестве.
Что касается структуры городского населения Афганистана, то она в гораздо большей степени, чем
сельского, испытывала и продолжает испытывать на себе воздействие капитализации страны. Особенно
заметен был в последние десятилетия количественный рост лиц наемного труда, в том числе фабрично-
заводских рабочих. Численность последних увеличилась с 7,6 тыс. человек в 1956/57 годах до 60 тыс. в
конце 70-х годов. Наиболее крупными отрядами промышленных рабочих являются текстильщики, заня-
тые, как правило, на государственных и смешанных предприятиях и составляющие примерно треть всех
фабрично-заводских рабочих, рабочие завода азотно-туковых удобрений в Мазари-Шарифе, газовики и
шахтеры-угольщики на севере страны, рабочие промышленности строительных материалов (цементные
заводы в Джабаль-ус-Сирадже и Пули-Хумри, Кабульский домостроительный комбинат, асфальто-
бетонные заводы в столице), рабочие авторемонтно-механического завода Джангалак в Кабуле, обувщики,
пищевики.
Для афганской фабрично-заводской промышленности и формирующегося национального рабочего
класса характерна высокая степень концентрации: более 80 % всех промышленных предприятий располо-
жено в центральной и северной равнинной зонах страны. Именно здесь сосредоточено 78,9 % всех заня-
тых в фабрично-заводской и добывающей промышленности. [22] И еще одна особенность: более одной
трети всех рабочих заняты на крупных предприятиях с числом рабочих от 200 до 5000 человек. Среди них
выделяются Гульбахарский текстильный комбинат (более 5 тыс. рабочих), текстильные фабрики в Пули-
Хумри (более 2 тыс.) и Баграми (более 1 тыс.), завод Джангалак.
В 50-60-х годах в связи с реализацией политики «руководимой экономики», в основном за счет прито-
Глава 1. 20
ка в город деревенских жителей, в Афганистане значительно увеличилась такая категория рабочих, как
строители. Их численность к концу 60-х годов превысила 80 тыс. человек. Однако в последующем многие
из них оказались не у дел из-за завершения строительства крупных объектов. Часть их перешла в другие
сферы деятельности, часть пополнила армию «лишних людей». По официальным данным, к концу 70-х
годов в строительстве было занято лишь 46,4 тыс. человек. В это же время на транспорте и в связи труди-
лись немногим более 2 тыс. человек. [23]
Афганский рабочий класс проходит только первые шаги своего становления и еще не обладает в пол-
ной мере присущими этому классу характеристиками. Его отличают, кроме малочисленности, низкий об-
разовательный уровень, слабая политизация, большая доля в его среде неквалифицированных и малоква-
лифицированных работников, сохранение прочных экономических и психологических связей с традици-
онными слоями и классами общества, ограниченность ядра кадровых рабочих. Их подавляющее большин-
ство относится к первому поколению. Значительную часть рабочих составляют отходники и сезонники из
деревни.
Более трети занятого городского населения (примерно 300-350 тыс. человек) составляют представите-
ли мелкобуржуазных слоев – ремесленники, кустари, мелкие торговцы, работники сферы услуг (кафе,
мелких пекарен, ателье по пошиву верхней одежды, прачечных, химчисток, фотоателье, парикмахерских и
т. п.). Именно они, как и во многих других развивающихся странах, определяют социальный облик афган-
ского города. Из их среды в своем подавляющем большинстве выходит интеллигенция – работники про-
свещения и здравоохранения, низшие и средние категории служащих государственных учреждений и ча-
стных компаний, унтер-офицерство, младшее и среднее офицерство, инженерно-технические работники,
служители культа, лица свободных профессий, студенческая и учащаяся молодежь. Они более всего поли-
тизированы и являются основным носителем в обществе идей и настроений бунтарства, радикализма, пра-
вого и левого экстремизма. По официальным оценкам, численность различных групп мелкобуржуазной
городской интеллигенции в 1978 году достигла: учителей – более 32 тыс.; врачей и среднего медицинско-
го персонала в государственном здравоохранении (соответственно) – 906 и 2753 человека (из них только в
столице врачей было 530 и средних медработников – 1732 человека); чиновников госучреждений – более
60 тыс.; преподавателей вузов, техникумов и профессионально-технических учебных заведений – 2180;
офицеров и унтер-офицеров – более 12 тыс.; студентов вузов и техникумов около 20 тыс. человек. Лиц
свободных профессий (врачей-частников, музыкантов, адвокатов, актеров, художников, писателей и т. д.)
в Афганистане насчитывается несколько тысяч, в том числе врачей и фармацевтов – 776, творческих ра-
ботников – около 3 тыс. человек. [24] Верхняя прослойка интеллигенции, непосредственно примыкающая
к экономически и политически господствующей в стране элите или выходившая из нее, была численно
невелика.
По мере ускорения буржуазного развития все более острой в стране становилась проблема паупериза-
ции общества и, как результат этого процесса, увеличение численности городских низов, занятых обычно
в сфере услуг (личная прислуга, лотошники, чистильщики обуви, подметальщики улиц, грузчики, карачи,
водоносы), и деклассированных элементов (нищих, бродяг, карманных воров, бандитов, дервишей-
малангов, проституток и пр.). К 1978 году их в целом в афганских городах насчитывалось не менее 500
тыс. человек, или до 25 % городского населения. Ряды указанных двух социальных прослоек постоянно
пополнялись за счет притока в города лишившихся земли и обнищавших крестьян, а также разорившихся
мелких городских хозяев, ремесленников и кустарей.
Афганская буржуазия, как и другие современные слои и классы общества, немногочисленна и разли-
чается по роду деятельности, размерам капитала, социальному статусу, степени политического влияния,
характеру связей с иностранным капиталом. Крупная (торговая и промышленная) буржуазия Афганистана
не превышала 3-4 тыс. человек, из которых не более 300 – промышленники-предприниматели. [25] В 50-
70-х годах наиболее заметными фигурами среди них были Абдул Маджид Забули, соучредитель Афган-
ского национального банка (АНБ) и торгово-промышленной «группы АНБ», и Г.С.Нашер, президент и
совладелец компании «Спинзар». Крупные буржуа тесно связаны с госаппаратом и активно вторгаются в
политическую жизнь страны, нередко занимая ключевые посты в высших властных структурах. Они ши-
роко выходят на внешний рынок и сотрудничают с иностранным капиталом. Однако иностранные инве-
стиции в экономику Афганистана (в том числе и частный сектор) никогда не были масштабными, в связи с
чем лишены какого-либо основания утверждения о большой зависимости страны от иностранного капита-
ла и о наличии в стране значительного слоя компрадорской буржуазии. Наряду с торгово-промышленной
буржуазией, в Афганистане в последние десятилетия появилась небольшая прослойка бюрократической
буржуазии, нажившей капиталы на расхищении государственных средств, получении разного рода возна-
граждений от местных и иностранных фирм за «услуги», взяточничестве, коррупции, а также за счет
скрытого и открытого бизнеса.
Что касается средней буржуазии, то она в Афганистане насчитывает несколько десятков тысяч чело-
век и представлена владельцами небольших промышленных и ремонтных предприятий (от 30 до 50 рабо-
чих), торговцами-оптовиками и экспортерами, скупщиками продукции мелких товаропроизводителей,
контрагентами крупных торговых фирм, маклерами, субподрядчиками, хозяевами ресторанов, гостиниц,
кафе, кинотеатров, дамских салонов, мелких транспортных компаний, крупных пошивочных мастерских и
т. д. [26] По своему менталитету, политической ориентации и взглядам, деловым интересам и связям, ге-
нетическим корням афганская средняя буржуазия – сила национальная. Она выражает недовольство за-
сильем крупного капитала во внешнеторговых, банковских и предпринимательских делах, страдает в кон-
курентной борьбе от узости внутреннего рынка и неразвитости производительных сил, ревниво относится
к проникновению в страну иностранного капитала. Ее представители, получив хорошее образование за
рубежом, заполняют обычно верхние ярусы госаппарата, формируют костяк интеллектуальной элиты и
нередко становятся во главе различных общественных движений.
Афганистан: страна, люди, общество 21
Языки. Население Афганистана неоднородно и в языковом отношении. Оно говорит в различных
районах страны на языках иранской, тюркской, индийской, дардской и других групп (всего более чем на
30 языках и диалектах). Официальными языками являются дари и пушту (последний стал, наряду с дари,
официальным государственным языком с 1936 года). Язык дари близок к персидскому и относится к за-
падно-иранской группе языков. На языке дари говорит большинство населения центральных провинций,
севера, запада и всех городов, а на пушту – восточных, южных и юго-западных провинций Афганистана.
Дари, вместе с тем, выполняет роль и языка межнационального общения. Тюркские языки (узбекский,
туркменский, казахский, киргизский и др.) распространены в северных и северо-западных провинциях,
индийские и дардские – в южных и восточных районах страны.
Религиозный состав. Подавляющее большинство населения Афганистана (около 98 %) исповедует
ислам, принесенный в страну между VIII и X вв. Согласно всем прежним конституциям, он объявлялся
официальной религией страны. Причем в некоторых из них подчеркивалось привилегированное положе-
ние суннизма ханифитского мазхаба (толка) при отправлении государственных религиозных обрядов.
Приверженность ханифитскому вероисповеданию была обязательна и для личности монарха. [27] Право
исповедовать другие религии было впервые зафиксировано в Афганистане в конституции 1964 года.
Последователи ислама в стране делятся на две большие группы – суннитов и шиитов, а также на ряд
сект. Сунниты составляют от 70 до 75 % всего населения. По национальному признаку это – бόльшая
часть афганцев (пуштунов), большинство таджиков, узбеки, туркмены, чараймаки (фирузкухи и таймени),
белуджи, киргизы, нуристанцы, хазарейцы-дехи-зейнат, брагуи, часть пашаев и курдов, арабы, казахи,
каракалпаки. Подавляющее большинство суннитского населения Афганистана принадлежит к ханифит-
скому мазхабу и лишь небольшая его часть – к шафиитам (курды, белуджи) и ханбалитам (арабы и др.). В
северных, центральных, восточных и ряде других районов страны действуют различные суфийские (дер-
вишеские) ордена и братства: накшбандийя, кадирийя, чиштийя, сухравердийя, каррахийя, мусайя, на-
ксийя и другие. Наибольшее число сторонников имеют ордена накшбандийя и кадирийя. Среди них осо-
бое место занимают нищенствующие мусульманские бродячие аскеты-мистики – члены дервишеского
ордена малангов, насчитывающие ориентировочно несколько тысяч человек и отличающиеся ярко выра-
женной агрессивностью поведения. Особенно их много в столице, в кварталах бедноты (так называемом
«старом городе»).
Шиитския община составляет в Афганистане религиозное меньшинство и насчитывает не менее 25-30
% населения страны (примеч.: афганская официальная статистика по конъюнктурным соображениям
обычно занижает численность приверженцев шиизма). К ним относятся хазарейцы, горные таджики, пер-
сы, монголы, афшары, чараймаки (джемшиды и теймуры), бахтиары, кызылбаши, часть пашаев, таджиков
и пуштунов (шейхали, джаджи, моманды, тури, оракзаи, юсуфзаи, махмудзаи, афридии), проживающих на
востоке и юге Афганистана. Большинство афганских шиитов (55-65 % их общего числа) принадлежит к
имамитской ветви, остальные – к сектам исмаилитов, али-илахи (ахл-и хакк), рошанитов и ахмадийя. [28]
Ислам, как идеологическая система, охватывает, кроме веры, культуру, традиции, политико-правовые,
семейно-бытовые, этические и другие нормы и представления, оказывает огромное влияние на общест-
венную и частную жизнь граждан, активно участвует в формировании их массового сознания.
Общая численность мусульманского духовенства в Афганистане достигает 250-260 тыс. человек. В
зависимости от своего положения в неофициальной духовной иерархии и авторитета среди населения его
можно условно подразделить на верхушку – сеиды (потомки пророка Мухаммеда), шейхи, хазраты, пиры,
ишаны, улемы; среднее звено – муллы-имамы (настоятели мечетей), руководители теологических учебных
заведений, маулави (лица, получившие специальное богословское образование); и низшие категории слу-
жителей культа, исполняющие отдельные религиозные функции, – кари (чтецы Корана), муэззины и др. В
социальном отношении высшие духовные деятели представлены в основном выходцами из клерикальной
и племенной аристократии, крупных землевладельцев-малеков и торговцев. Что касается представителей
низшего духовенства, то они обычно являются выходцами из средних слоев – мелких торговцев, ремес-
ленников, кустарей, а иногда и крестьян.
Подготовка мусульманских священнослужителей низшего ранга в Афганистане ведется, как правило,
в частных приходских духовных школах и медресе, содержащихся на средства прихожан и влиятельных
религиозных лидеров, а также в специальных государственных медресе, [29] а высшего ранга – только в
правительственных духовных учебных заведениях, как-то: медресе шариатских богословов в г. Пагмане, к
северо-западу от Кабула, Кабульской духовной (т. н. арабской) академии и на богословском факультете
Кабульского университета. Часть богословов высшего ранга готовится за рубежом, главным образом в
исламском университете Аль-Азхар в Египте.
Среди мусульманского духовенства Афганистана в силу ряда исторических причин нет признанного
всеми, как это имеет место в соседнем Иране, высшего духовного авторитета, обладающего правом вы-
ступать в качестве главы религиозной общины в масштабе всей страны (до 1973 года им считался король,
хотя на деле он таковым никогда не являлся). Вместе с тем в определенных районах, подчас охватываю-
щих довольно-таки значительную территорию, действовали и продолжают действовать различные духов-
ные авторитеты – хазраты, шейхи, пиры, возглавляющие обособленные религиозные общины и часто
пользующиеся репутацией «святых».
Так, в столичном районе, а также на обширной территории от Кунара, Нангархара, Кабула до Канда-
гара, Пактии и Катаваза, населенной пуштунами, огромное влияние на верующих оказывали семья Мод-
жаддеди; в районах Чарикара, Кухистана, Кухдамана, Карабага, Пули-Хумри, Кундуза, Ханабада – Фахр
аль-машайех Ахунд-заде Тагави; в районе Герата, Фараха и Баламургаба – Гератские «святые» Кярих; в
провинции Логар – Ахад-заде Саиб Муса Логари; в Кабуле и к востоку от него, а также в районах Канда-
гара – семья Сеида Накиб Саиба Багдади (Афандижан); в районе Доши, Баглана и Бадахшана – семья Сеи-
да Каяна; в районе Акчи и Шибиргана – Халифа Саиб Казаль Айяк; в Вазараджате и Пактии – Сеид Мок-
Глава 1. 22
тада Саиб и др. (см. Приложение 5).
Наиболее влиятельной из них является семья Моджаддеди. Ее позиции среди духовенства значитель-
но возросли с созданием правительством Афганистана в 1930 году высшего координирующего, контроли-
рующего и руководящего органа духовенства – Совета улемов («Джамиат-е улема»), в котором Моджад-
деди заняли главенствующее положение. Однако надо признать, что лидерство Моджаддеди в духовных и
политических делах страны признавалось тогда и в последующем далеко не всеми религиозными деяте-
лями. Никогда непрекращавшееся противоборство в среде духовной элиты дополняется в Афганистане
острыми противоречиями и открытой враждебностью между суннитами, с одной стороны, и шиитами – с
другой, а также неприязнью к мусульманским сектантам. Противоречия и нетерпимость между различны-
ми конфессиональными группами составляют характерную черту духовной жизни афганского общества.
В Афганистане насчитывается не менее 20 тысяч мечетей, в том числе только в Кабуле – более 600 (не
считая мелких мечетей, не зарегистрированных в столичной управе). Предметом особого почитания и по-
клонения среди верующих являются мазары (гробницы) и зияраты («святые» места и могилы), число ко-
торых в стране достигает 1,5 тысяч. Наибольшей популярностью пользуется мечеть Раузайи-Шариф в Ма-
зари-Шарифе (XV в.), где якобы был погребен халиф Али, мечеть Херкайи-Мобарек в Кандагаре, храня-
щая одежду пророка Мухаммеда, и Газаргах – мавзолей шейха А.Ансари и место захоронения святых в
Герате (XI в.). Именно они являются внутри Афганистана основными центрами массового паломничества
мусульман. Любопытная деталь: только на указанные три места в стране распространяется право беста.
Многие из культовых сооружений представляют большую историческую и архитектурную ценность, в
частности, соборная мечеть в Герате (XIII в.), мечеть Абу Насра Парса в Балхе (XV в.) гробница Ахунд-
заде близ Джалалабада, кабульские мечети Пули-Хешти (XVIII в.; новое ее здание построено в 60-х годах
ХХ в.) и Шахи-ду-шамшира (это была самая первая в Кабуле мечеть, построенная арабами с началом рас-
пространения ислама на территории современного Афганистана; ныне существующее здание мечети со-
оружено в 1927 году по указанию матери короля Амануллы), священное место Сахиджан в столице, где,
по преданию, останавливался на ночлег халиф Али и где некоторое время хранилась одежда пророка Му-
хаммеда, перевозившаяся в период правления Ахмад-шаха из Бухары в Кандагар, зиярат Ашекан-о-
Арефан и др. [30]
Приверженцев других религий в Афганистане немного – около 2,5 %. Самой значительной по числен-
ности общиной из них являются индуисты и сикхи (всего более 40 тыс. человек), проживающие главным
образом в городах Кабуле, Джалалабаде, Кандагаре и Газни и занимающиеся преимущественно торговлей.
Имеются также и небольшие группы христиан (несколько тысяч), иудаистов и зороастрийцев (по несколь-
ко сот человек каждая).
НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОСТАВ
Многонациональное население Афганистана, включающее ныне в себя более 20 различных этносов,
складывалось в течение тысячелетий, в процессе миграций и вторжений в пределы этого региона многих
племен и народов, их расселения и смешения с местным населением. Предположительно во II тыс. до н. э.
сюда с северо-запада, из района Южного Урала и междуречий Дона – Днепра – Днестра – Дуная, пришли
скотоводческие племена ариев. К началу I тыс. до н. э. они уже заселили большую территорию Среднего
Востока и Северной Индии. Вслед за евразийскими пришельцами в пределы современного Афганистана
стали одни за другим проникать и создавать здесь свои государственные образования персы, греки, ски-
фы, саки, кушаны, эфталиты, арабы, таджики (Саманиды), тюрки, монголы. Все они – эти различные расы
и народы – в той или иной мере приняли участие в этногенезе населения современного Афганистана. На-
роды, населяющие Афганистан, с этнической и языковой точек зрения можно условно разделить на сле-
дующие группы:
1.Иранская группа. Она представлена пуштунами, таджиками, припамирскими таджиками, персами,
белуджами, чараймаками (фирузкухи, джемшиды, таймени, теймуры), курдами, бахтиарами, ормури (ба-
раки), парачи, зури, тахири и др. Расселены они практически по всей территории страны.
2.Тюрко-монголо-иранская группа. К ней относятся хазарейцы, проживающие компактно в централь-
ной горной части Афганистана – Хазараджате, а также в южных приграничных провинциях и многих го-
родах.
3.Тюркская группа. Включает в себя узбеков, туркмен, киргизов, казахов, афшаров, уйгуров, каракал-
паков, кызылбашей, татар, сельджуков, кыпчаков и др. Проживают они, как правило, на севере, северо-
западе и северо-востоке страны, а также в Кабуле и Кандагаре.
4.Дравидская группа. Ее составляют брагуи – потомки народов, живших в пределах современного Аф-
ганистана и Индии еще до прихода сюда ариев. Их численность ныне составляет, видимо, несколько де-
сятков тысяч человек. Все они – кочевники-скотоводы и обитают на юге провинций Кандагар, Гильменд и
Фарах, а также в провинции Нимруз. Брагуи Афганистана подразделяются на племена захри-менгал, раи-
сани, сарпарра и др. [31]
5.Дардская (индоарийская) группа. Включает пашаев, нуристанцев и тирахи. Проживают в провинци-
ях Лагман, Кунар, Каписа и на юге Бадахшана.
6.Монгольская группа. В Афганистане она представлена монголами. Они сохранили монгольский
язык и элементы уклада жизни своих предков. Составляя по численности всего несколько тысяч человек,
они проживают небольшими группами в провинции Гор, к востоку от Герата (здесь их в 1984 году было
1824 человека), к северу от г. Меймене (провинция Фарьяб), к востоку от г. Газни и в провинциях Кундуз
и Баглан.
7.Семитская группа. Она представлена арабами и евреями и насчитывает в Афганистане несколько де-
сятков тысяч человек. Арабы живут тремя компактными группами на севере провинций Фарьяб, Джаузд-
жан, Балх и Саманган. Небольшие группы арабов имеются в окрестностях г. Джалалабада и в провинции
Герат (по данным 1984 года, их численность в указанной провинции составляла 7561 человек). [32] В про-
Афганистан: страна, люди, общество 23
винции Герат проживает также арабская по происхождению этногруппа хаджа (численность – около 6
тыс. человек). [33] Евреи (около 1 тыс. человек) сосредоточены преимущественно в Кабуле и Герате. И
арабы, и евреи говорят на языке дари.
Кроме перечисленных выше групп, в Афганистане имеются небольшие колонии гуджаров, джатов,
пенджабцев, лахида, гуджератцев, бенгальцев и др.
В Афганских и зарубежных справочных изданиях обычно приводятся ориентировочные и часто весь-
ма противоречивые сведения о численности населяющих Афганистан этносов. Пожалуй, наиболее близ-
ким к действительности можно считать материалы учета, проведенного по провинциям летом 1985 года
местными статистическими органами (см. Приложение 2), согласно которым национальный состав страны
характеризовался следующими данными: пуштуны – св. 5,8 млн. человек (без учета кочевников; или 42,3
% от всего оседлого населения); таджики – около 3,9 млн. (28,2 %); хазарейцы – около 1,6 млн. (11,4 %);
узбеки – более 1,1 млн. (8 %); туркмены – около 340 тыс. (2,4 %); белуджи – более 177 тыс. (1,3 %); ча-
раймаки – более 172 тыс. (1,3 %); пашаи – более 147 тыс. (1,1 %); нуристанцы – около 85 тыс. (0,6 %);
прочие – около 460 тыс. человек (3,4 %).
Пуштуны (афганцы, патаны) – наиболее многочисленная группа населения Афганистана. Первое
письменное упоминание этнонима «афганцы» относится к Х в. [34] О их происхождении, в том числе и в
исторической литературе, существует немало разных мифов и легенд, иногда самых фантастических. По
свидетельству Александра Бёрнса, британского разведчика и резидента в Кабуле в 30 – начале 40-х годов
XIX в., афганцы глубоко верили в то, что их родоначальниками были сыновья библейского Ноя – Сим и
Хам ( в литературе по Афганистану соответственно – Кабул и Хабул). Согласно другой популярной ле-
генде, афганцы имеют еврейское происхождение и ведут свою родословную через Кайса от израильско-
иудейского царя Саула. Тогда местом их обитания являлась-де Сирия, откуда они были уведены в плен
вавилонским царем Навуходоносором II и расселены в различных местах Персии и Мидии. В последую-
щем они ушли на восток, в горные районы Гора (Западный Гиндукуш), где местные жители будто-бы на-
зывали их «Бани Афган» («афганцы») и «Бани Израиль» («израильтяне»). В подтверждение этой версии
обычно ссылаются на коранического пророка Идриса, который якобы упоминал о 10 израильских племе-
нах, уведенных в плен и впоследствии нашедших прибежище в некой стране Арзарет (идентифицируется
с Хазараджатом). Все эти красивые легенды о семитском происхождении не разделяются ни зарубежны-
ми, ни афганскими историками и ни даже на уровне массового сознания. [35]
В соответствии с еще одной широко распространенной легендой, будто бы отряд афганцев из 76 чело-
век был приведен главой племени курейшитов Халид бен Валидом к пророку Мухаммеду в Медину, где
они в сражениях за дело ислама показали образцы храбрости и воинского искусства, за что пророк, про-
вожая их домой, преподнес им ценные подарки и, благословляя их народ, предсказал ему славный жиз-
ненный путь. Кроме того, Мухаммед в знак особого благоволения к командиру афганского отряда Кайсу с
удовольствием изменил его иудейское имя на арабское – Абдуррашид («храбрый раб божий»). По преда-
нию, Абдуррашид (Кайс, он же Патан) женился на дочери Халида бен Валида, от которой имел четырех
сыновей по имени Сарбан (старший сын), Бетанай (Батан), Гаргашт и Карланай (Карлан, Карран). Они-то
и стали, согласно легендарной генеалогии, прародителями четырех основных колен афганских племен –
сарбани, батани (бетани), гаргашти и карлани (каррани). [35а]
Большинство русских, советских и зарубежных востоковедов сходится во мнении, что первоначаль-
ным районом обитания афганцев были склоны Сулеймановых гор (на иранских языках «склон» – «пошт»
или «пушт», отсюда идет само название афганцев – пуштун, то есть «живущий на склоне»). В XI-XVI вв.
они расселились на большой территории, лежавшей к западу, северу и востоку от Сулеймановых гор.
Примерно в это же время (c XI в.) началось складывание афганской народности. [36] В этногенезе
афганцев важную роль сыграли, кроме индоарийского, и другие элементы. Так, гильзаи, тюрки по проис-
хождению, еще в Х в., по словам арабского географа, сохраняли «Язык, облик и быт тюрков» и только к
XVI в. восприняли язык пушту и слились с афганцами. [37]
Афганцы до сих пор сохраняют пережиточные черты родоплеменной организации, для которой харак-
терны: общность территории обитания, кровнородственные связи, органы племенного самоуправления,
вооруженное ополчение, нормы обычного права и джирговой демократии, общность языка (диалекта),
племенное самосознание и т. д. Племенная структура пуштунов, в основу которой положен принцип ми-
фического или действительного родства по отцовской линии, включает в себя несколько ярусов: всю эт-
нообщность пуштунов (каум), союзы (объединения) племен и их ветви, племена (кабила) и их различные
подразделения (таифа и др.), роды (хель) и семьи (кор или коранáй; в афганской литературе нередко
встречается термин «табар», которым могут обозначаться различные уровни внутриплеменных структур
от каума до кора). По словам бывшего министра по делам народностей и племен ДРА Сулеймана Лайека,
в Афганистане насчитывается, по приблизительным подсчетам, 1744 рода и различных подразделений
племен до таифа включительно. [38] Все они имеют свои названия. Что касается племен, то их число толь-
ко в пограничной с Пакистаном полосе достигает 100. [39] Наиболее крупными племенными объедине-
ниями являются дуррани (до 1747 года оно называлось «абдали») и гильзаи.
По установившейся в Афганистане традиции, корни генеалогического дерева дурраниев ведутся от
Сарбана, [40] его сына Барака и внуков Садо, Попаль, Алько, Ацака (Ачака), Мухаммада, Нура и др. По их
имени названы основные племена (кланы) дуррани.
Основным районом обитания племен дуррани являются юго-западные и западные провинции Афга-
нистана. Их численность ориентировочно составляет более 2 млн. человек. Они разделяются на две глав-
ные ветви: зирак (проживают в районе Кандагара) и панджпаи (расселены в районе Гиришка и Шиндан-
да). К первой ветви относятся племя баракзаи и его кланы [41] (часто их также называют племенами) –
попальзаи, ачакзаи (ацакзаи), алькозаи, мусазаи, садозаи, мухаммадзаи, а ко второй – нурзаи, ализаи, ис-
хакзаи, маку и хугиани (последние живут в районе Джалалабада и к юго-востоку от него). Указанные пле-
Глава 1. 24
мена делятся, в свою очередь, на более мелкие группы. Так, к примеру, племя нурзаев только на террито-
рии небольшого уезда Гулистан (на востоке провинции Фарах) распадается на группы джамалзаи, халал-
заи, хаджазаи, хочазаи и баризаи. По оценке 1985 года, численность каждой из этих групп колебалась от
60 семей (хочазаи) до 600 (джамалзаи). Вместе с тем следует заметить, что племенная система у дурраниев
больше, чем у других пуштунских племен, в частности гильзаев, подверглась разложению и к концу ХХ в.
утратила на некоторых ярусах свои прежние структурные черты.
Основные занятия дуррани – земледелие и кочевое скотоводство. Характерной чертой их перекочевок
с зимних на летние пастбища является то, что они осуществляются в основном на небольшие расстояния,
в пределах географических районов расселения дурранийских племен. Среди дурраниев весьма престиж-
ной считается государственная служба, в том числе и военная. Их представители традиционно, начиная с
образования афганского государства в XVIII в., составляют основную часть правящей элиты и госаппарата
на всех его уровнях. Так, все афганские монархи от Ахмад-шаха (1747-1773 гг.) до М.Захир-шаха (1933-
1973 гг.) принадлежали к дуррани (садозаи и мухаммадзаи).
Гильзаи, согласно легендарной генеалогии, ведут свое начало от Бетаная и входят в группу батани.
Они, как и дуррани, подразделяются на две основные ветви: туран (в нее входят племена тохи, хотаки и
др.) и буран (племена сулейманхель, алихель, андар, тараки и др.). Их общая численность – свыше 1,5 млн.
человек. Самое крупное из гильзайских племен – сулейманхель (приблизительно до 0,5 млн. человек). Оно
включает в себя четыре подразделения: кайсархель и исмаилзаи (занимают земли к югу и западу от Газ-
ни), султанзаи (земледельцы: живут в долине Логар и Майдане) и ахмадзаи (кочевники). [42] Бόльшая
часть гильзаев ведет кочевой образ жизни. Основными районами их обитания (зимовок) являются Газний-
ское плоскогорье до Калати-Гильзаи на западе, провинция Логар, Майдан (к западу от Кабула), Пактия и
Джалалабадская долина на востоке. На лето они откочевывают в провинции Бадахшан, Бамиан и Фарьяб,
а также в Кухистан и Кухдаман. Занимаются овцеводством, верблюдоводством, кочевой торговлей и зем-
леделием.
Среди пуштунов Афганистана особое место занимают так называемые «пограничные племена», рас-
селенные вдоль афгано-пакистанской границы. Их общая численность определяется в 2,185 млн. человек.
[43] Они распадаются на многочисленные, обособленные друг от друга и постоянно враждующие между
собой племена. Численность каждого из них колеблется, как правило, от нескольких десятков тысяч до
150 тыс. человек и более. К ним относятся племена сафи, шинвари, моманд (бар-моманд и куз-моманд, т.
е. равнинные и горные), чамкани или цамкани, джадран, джаджи или дзадзи, хостваль, мангал, тури, вази-
ри, вардак и др. Для многих из указанных племен характерно деление на ветви и более мелкие группы.
Так, мангалы подразделяются на две ветви – «белые» и «черные», а также вторичные структуры (подпле-
мена) – джани-мангал и муса-мангал. Муса-мангал делится, в свою очередь, на группы хаджури, вардари,
миралхель, йаби и т. д. В соответствии с легендарной генеалогией, многие пограничные племена (джад-
ран, мангал, вардак, оракзаи, джаджи, африди, хаттак, утманхель и др.) относятся к группе карлани (кар-
рани). [44] Часть пограничных племен живет в Пакистане.
Второй по численности этнической общностью Афганистана являются таджики – древнейшее осед-
лое, земледельческое население страны. В их среде сложилась довольно значительная прослойка нацио-
нальной торговой и предпринимательской буржуазии, государственных служащих, интеллигенции, ре-
месленников. Они проживают преимущественно в северных, западных и центральных провинциях и в
большинстве городов страны. К примеру, в столице и ее провинции таджики составляют около 48 % всего
их населения, в провинциях Парван – 67, Каписа – 51, Бадахшан – 75, Тахар – 45, Баглан – 48, Герат – бо-
лее 44 %. Таджики не имеют родоплеменной организации, однако сохраняют деление на этнографические
(региональные) группы, как-то: гури, дехвари, герати, панджшери, кабули, бадахши, сардехи, яфтали и др.
Особую группу составляют припамирские таджики – рушанцы, горанцы, ваханцы, сангличцы, шугнанцы,
ишкашимцы, зебакцы, мунджанцы. Они говорят на языках и диалектах, входящих в восточноиранскую
группу индоевропейской семьи языков.
Третье место по своей численности среди народов Афганистана занимают хазарейцы. В их этногене-
зе просматривается влияние, по крайней мере, четырех элементов: тюркского, монгольского, таджикского
и пуштунского. Влияние последнего особенно заметно во внешнем (европеоидном) облике хазарейцев,
проживающих в провинциях Газни и Урузган. Все хазарейцы говорят на языке дари. В их лексиконе, од-
нако, сохраняется небольшое количество (до 10 %) тюркских и монгольских элементов. Как уже отмеча-
лось, они проживают в обширной центральной горной части Афганистана, в частности в провинции Бами-
ан (более 232 тыс. человек, или 82,8 % всего населения провинции), Газни (303 тыс., 45 %), Урузган (261
тыс., 56,2 %), Вардак (120 тыс., около 40 %), Гор (около 75 тыс., 21%), Кабуле и провинции (209 тыс., око-
ло 14 %). [45] Часть хазарейцев живет в других провинциях (Парван, Баглан, Саманган, Балх, Джаузджан,
Герат и др.), а также в большей части городов. Они ведут оседлый образ жизни и занимаются земледели-
ем, скотоводством, ремесленными и кустарными промыслами, торговлей. Имеется у них и своя интелли-
генция, и экономически состоятельная верхушка. В последние десятилетия тысячи хазарейцев пополнили
ряды промышленных и строительных рабочих. В Афганистане это – одна из самых, пожалуй, обездолен-
ных и дискриминируемых этнических групп. Уделом ее представителей является выполнение, как прави-
ло, самой тяжелой и непрестижной работы – дворников, водоносов, грузчиков, хлебопеков, лотошников,
старьевщиков, кожевников, банщиков, мордешуев (обмывальщиков покойников), чернорабочих, прислуги
и т. п. В общественном укладе хазарейцев сохраняются пережитки родоплеменного строя, деление на
племена и другие подразделения. Среди них наиболее крупными являются племена джагури, бехсуди,
урузгани, дайзанги, дайкунди, пулади, якауланг, шейх-али и др.
Тюркские народы Афганистана, проживающие преимущественно в равнинных, предгорных и горных
районах к северу от Гиндукуша, почти повсеместно представляют меньшинство населения. Лишь узбеки в
провинции Фарьяб составляют более половины (55,9 %) ее жителей. Основная масса узбеков живет до-
Афганистан: страна, люди, общество 25
вольно компактными общинами в провинциях Бадахшан (в районе г. Джурм), Тахар, Баглан, Кундуз, Са-
манган, Балх, Джаузджан и Фарьяб. Почти все они оседлые земледельцы. Туркмены расселены в узкой
полосе вдоль границы Афганистана с Туркменией, Узбекистаном и отчасти Таджикистаном. Более чем
половина из них составляют мигранты (мохаджеры) и их потомки, бежавшие в Афганистан из Средней
Азии в 20-30-х годах в ходе басмаческого движения. Расселение туркмен носит очаговый характер. При
этом по данным оценки 1985 года, более 71 % из них (около 240 тыс. человек) населяют северные районы
провинций Джаузджан, Балх и Фарьяб. Вторая большая туркменская община (более 57 тыс. человек) со-
средоточена в провинции Кундуз. Большинство туркмен – скотоводы (кочевники и полукочевники). Часть
их – оседлые земледельцы и искусные ковроткачи. Они, как, впрочем, и часть узбеков, киргизов, афшары
и др., продолжают сохранять остатки родоплеменных и региональных структур. Афганские туркмены де-
лятся на племена теке (провинция Герат), салор и сарык (Фарьяб), эрсари (Джаузджан), али-эли. [46]
Родоплеменная организация является характерной и для многих других этнических групп Афганиста-
на – нуристанцев, пашаев, белуджей и др. В целом этническая неоднородность, незакрепленность районов
расселения различных народов административно-территориальными границами, существующие истори-
чески сложившиеся острые межнациональные и межплеменные противоречия остаются в стране постоян-
но действующим дестабилизирующим политическим фактором, приводящим порой к острым, в том числе
и вооруженным, конфликтам. Глубокий раскол на этнонациональной почве в Афганистане проходит не
только по линии пуштуны-непуштуны, но и между дурраниями и гильзаями, пуштунами Кандагара и Пак-
тии, между отдельными пограничными племенами. Кроме того, пуштуны, ревностно оберегая свою неза-
висимость, автономный статус и архаичный образ жизни, нередко вступают в конфликты и с центральной
властью. Зона пуштунских племен была и продолжает быть своеобразной пороховой бочкой, готовой взо-
рваться от любой случайной искры. Следует заметить, что центральное правительство во все времена ни-
когда полностью не владело обстановкой в указанной зоне.
ОБЫЧАИ, ТРАДИЦИИ, НРАВЫ, БЫТ [47]
Глубокая приверженность обычаям и традициям, веками установившимся нормам поведения, морали
и быта давно стали для народов Афганистана характерной национальной чертой. Обычаи и традиции,
вместе с религией, до сих пор во многом определяют менталитет общества, особенно на его низших соци-
альных уровнях, и являются не просто неоспоримым каноном в жизни людей, мерилом оценки их поступ-
ков и событий окружающего мира, но и предметом их национальной гордости и достоинства, олицетво-
рением завещанной предками автохтонной культуры и самобытности. Обращение к обычаям и традициям
в афганском обществе, прежде всего среди внегородских жителей, – явление повседневное. Их ревностно
оберегают от любых нарушений и оскорблений. Говоря словами Ж.Жореса, для народов Афганистана
«сохранение традиций – это не сохранение пепла, а поддержание огня».
Своеобразный уклад жизни народов Афганистана, их духовные, нравственно-этнические ценности
уходят своими корнями к обычному праву (адату) и многим доисламским верованиям. Впоследствии к
ним добавились нормы и установления ислама. Однако в условиях многонационального Афганистана, где
каждый этнос имеет свою историю, уровень социально-экономического развития и свои культурные тра-
диции, нельзя говорить о какой-либо одинаковости их образа жизни и духовных ценностей, в том числе и
тех, которые непосредственно связаны с адатом. Для одних, детрибализированных этносов обычаи и тра-
диции и их соблюдение утратили свое изначальное значение и носят скорее ритуальный характер, для
других же, сохраняющих родоплеменную организацию и традиционную систему отношений, они продол-
жают оставаться постоянно действующим сводом поведенческих, духовно-нравственных и правовых
норм. В связи с этим, не имея возможности изложить специфические особенности и черты жизни и быта
различных народов Афганистана, автор ограничивается рассмотрением в основном обычаев и традиций
пуштунов (афганцев), [48] соблюдаемых не только в обширном регионе их расселения, но и за его преде-
лами некоторыми другими народами.
Совокупность обычаев, нравов, традиций и нравственно-этнических норм и принципов афганцев на-
шла свое воплощение в пуштунвали (пуштунвáлай). Пуштунвали (в переводе с пушту – «образ жизни
пуштунов») – это неписаный кодекс чести и достоинства афганцев, основы их психологии и самосознания.
Его основными принципами являются:
- чувство собственного достоинства и национальная гордость (гайрáт);
- честь, репутация, доброе имя (нанг-о-намýс);
- набожность, добросовестность и порядочность (имандари );
- упорство и целеустремленность (сабáт и истикамáт);
- равенство (мусавáт);
- компенсация (бадáл).
Пуштунвали предписывают афганцу самоотверженно защищать свою родину, предоставлять убежище
и защиту всем, независимо от их веры и социального статуса, оказывать гостеприимство каждому, даже
своему смертельному врагу, обеспечивать помощь, защиту и покровительство своим сородичам и сопле-
менникам в экстремальных ситуациях, почитать старших, отвечать добром на добро и злом на зло. В нем
отражены формы и способы внутреннего самоуправления на всех уровнях племенных структур, морально-
этические нормы и правила поведения, семейно-бытовые отношения, обряды, связанные с браком, рожде-
нием ребенка, смертью и т. д. Многие обычаи, зафиксированные в пуштунвали, приобрели характер соци-
ально-правовых норм.
Пуштунвали – предмет особой национальной гордости, а также и священная обязанность афганцев.
Каждый из них должен уважать и беспрекословно выполнять все его принципы и требования, рискуя в
противном случае навлечь на себя и членов своей семьи позор бесчестья, а иногда и изгнание из деревни,
сожжение или разграбление дома или отлучение от церкви. Святость обычаев и обязательность их выпол-
нения выражена в афганской пословице: «Оставь родину, но не оставь обычаи».
Глава 1. 26
Нормы и установления пуштунвали носят всеобъемлющий характер. Как заметил бывший министр по
делам народностей и племен Афганистана С.Лайек, «не найдется ни одного случая в жизни племен, для
которого не имелось бы соответствующей правовой нормы». [49] Право толковать пуштунвали и опреде-
лять его применение в каждом конкретном случае принадлежит племенным авторитетам-знатокам норм
обычного права (на пушту они называются «джиргамар», «нархай», «нархгозар»). В их роли выступают
умудренные жизненным опытом и наделенные организаторскими способностями старцы («белобородые»
– «ришсафидан»). Они выступают на джиргах в качестве своеобразных племенных судей, воплощающих в
себе и судебную, и законодательную власти.
Джирга – важнейший элемент социально-политической организации пуштунов, орган их племенного
самоуправления и правосудия, создаваемый по мере необходимости для решения какого-либо важного
вопроса. Она не является официальным государственным органом. Джирга (букв. – «круг», «сходка») в
соответствии с решаемыми задачами имеет два уровня: сабха-джирга и самти -джирга. Сабха-джирга за-
нимается обсуждением и решением внутренних проблем, касающихся одного селения или рода, например,
примирительным разбирательством ссор, улаживанием конфликтов по вопросам распределения воды и
земли или пользования общинными угодьями, наказания нарушителей обычаев и принятых соглашений и
т. п. Заседания джирги проходят гласно, с участием всех желающих, включая и женщин. Что касается сам-
ти-джирги, то она призвана решать задачи внешнего порядка, затрагивающие отношения и связи рода и
племени с соседями или центральными властями. В такой джирге участвуют только племенные и родовые
старейшины и влиятельные представители духовенства. [50] По сути дела, самти-джирга – это совет авто-
ритетов, действующих от имени и в интересах своего рода или племени. В любом случае джирга – орган
временный, прекращающий свое функционирование после того, как ей удастся или же не удастся решить
поставленный вопрос.
Одна из важных функций племенной джирги – разбор уголовных дел. Хотя в соответствии с предпи-
саниями шариата и светского законодательства Афганистана, вопросы об убийстве относятся к компетен-
ции государственных судебных органов, в зоне племен подобные дела решаются в основном на джирге в
составе двух (или другого четного числа) джиргамаров, являющихся поверенными заинтересованных
сторон (истца и ответчика).
Местом проведения джирги служат михманхана (гостевой дом), мечеть или площадь деревни. Соглас-
но традиции, на джирге не предусматривается какого-либо выборного или назначаемого председателя.
Она открывается чтением нескольких аятов из Корана. Затем один из авторитетных членов джирги после
произнесения традиционной мусульманской формулы «бисмилла ор-рахман ор-рахим» («во имя Аллаха
милостивого и милосердного») излагает суть рассматриваемого вопроса. При этом он (впрочем, как и все
выступающие) в подкрепление своих доводов обязательно приводит древние пословицы и поговорки,
ссылки на Коран и хадисы, разного рода исторические прецеденты, что у афганцев считается мерилом
мудрости и убедительным доказательством сказанного.
На заседании джирги каждый из присутствующих пользуется полной свободой высказывать свое
мнение. Однако категорически запрещается говорить в непристойной форме, употреблять грубые слова и
ругательства, оскорблять кого-либо словом и действием. Если это случается, члены джирги выносят пори-
цание нарушителю правил приличия, что в глазах афганцев считается большим позором, или даже нала-
гают штраф. Заседание джирги продолжается обычно в течение одного или нескольких дней, а иногда и
недель, до тех пор, пока не будет найдено приемлемое, справедливое и удовлетворяющее всех, единодуш-
ное решение. У пуштунов не принято голосовать поднятием рук. Решение принимается, когда против него
со стороны присутствующих не поступает возражений. Принцип консенсуса – основа в деятельности
джирги, важнейший элемент джирговой демократии.
Решение джирги объявляется от имени всех ее членов в присутствии истца и ответчика и их сороди-
чей (соплеменников) и является окончательным и обязательным для всех. Никто не имеет права уклонить-
ся от его выполнения. Неподчинение воле джирги влечет за собой наказание штрафом («нага»), взимае-
мым натурой в виде барана, коровы и т. п. Иногда в особо тяжелых случаях неповиновения по решению
джирги дом нарушителя предается сожжению, а сам он изгоняется из деревни. В честь успешного завер-
шения работы джирги режут барана или другое животное и устраивают пышный обед. Расходы на него
несут обе спорившие стороны.
С возникновением афганского государства межплеменная джирга стала элементом государственного
строя (надпарламентским органом) и получила название Лоя джирги («Большой джирги»). Согласно кон-
ституции 1987 года, в ее состав входили: члены парламента, правительства, Верховного суда, Конститу-
ционного совета и исполкома Национального фронта страны, генеральный прокурор и его заместители, по
10 человек, избранных от каждой провинции, губернаторы провинций и мэр Кабула, до 50 человек из чис-
ла видных политических, общественных, научных и духовных деятелей, назначаемых президентом Афга-
нистана по представлению секретариата Национального фронта. К компетенции Лоя джирги, по указан-
ной конституции, относились: принятие конституции и внесение в нее поправок; избрание и принятие от-
ставки президента Афганистана; согласие на объявление войны и перемирия; принятие решений по наи-
более важным вопросам, связанным с национальной судьбой страны. [51]
В структуре пуштунской племенной организации важная роль принадлежит хану (вождю) племени и
рода. Этот пост занимают представители экономически состоятельной племенной знати как на основе вы-
борности (самовыдвижения), так и по наследственному праву. В его обязанности входят обеспечение мира
и безопасности в зоне расселения племени, защита материальных интересов и чести соплеменников, вы-
полнение посреднических функций в решении внутриплеменных споров, командование племенным опол-
чением, осуществление сношений с другими племенами и государством и т. п. Хан принимает активное
участие в деятельности джирги. [52] Несмотря на его большую власть и влияние среди соплеменников,
хан у пуштунов является, однако, не всевластным автократом, а скорее общественно признанным лидером
Афганистан: страна, люди, общество 27
и полпредом, ограниченным в своих правах и действиях нормами джирговой демократии. Его зависимость
от джирги усилилась в годы гражданской войны 70-90-х годов ХХ в., когда решения многих социально-
экономических, политических и военных проблем потребовали коллективного разума и коллективной от-
ветственности. В этих условиях во многих пуштунских племенах власть хана стала все больше раство-
ряться в совете старейшин и сливаться с последним.
У многих других этносов Афганистана, сохраняющих племенную систему, роль джирги (совета авто-
ритетов) принижена по сравнению с ролью хана (старейшины) рода – племени. У нуристанцев, к примеру,
исключительно широкими полномочиями и независимостью в своих действиях пользуется джаст – ста-
рейшина общины. Чтобы стать им, необходимо устроить для соплеменников «великое пиршество»
(«мальбар»), что, естественно, по карману только состоятельным людям. Лицо, получившее титул джаста,
наделяется правом сидеть на особого рода табурете (поэтому мальбар иногда называют «пиром табуре-
та»), получать на всех пиршествах при дележе мяса бóльшую и лучшую долю, выступать во время танцев
в первом ряду вместе с другими знатными людьми, но, главное, решать все внутренние проблемы членов
общины и осуществлять ее внешние связи.
Еще одним элементом социально-политической организации пуштунов является племенное ополче-
ние (лашкáр, мелишá, коввáи кауми). [53] Оно создается и функционирует в каждом отдельном племени,
хотя при определенных обстоятельствах может включать в себя и представителей различных племен.
Данные о численности пуштунского ополчения в Афганистане никогда не публиковались. Однако, по
приблизительным оценкам, только крупные племена в полосе к югу от линии Джалалабад – Газни – Кан-
дагар могут в целом выставить не менее 350-400 тыс. вооруженных ополченцев, причем более 200 тыс. из
них в районах Хоста, Гардеза и к югу от Газни.
Племенное ополчение используется в качестве традиционного инструмента насилия в системе неспо-
койных межплеменных отношений, для охраны и обороны зоны расселения племени и его угодий от пося-
гательств со стороны соседей, а также как сила для противодействия попыткам центральных властей огра-
ничить «племенную вольницу». Кроме того, ополчения племен всегда были важным элементом в военной
политике прежних монархического и даудовского режимов. Рассматривая вопросы обороны страны и
обеспечения безопасности южных и восточных границ, они неизменно делали большую ставку на воен-
ную организацию племен. Последней отводилась роль вооруженного резерва для пополнения рядов армии
в случае военной опасности, а также партизанской армии, готовой в любую минуту действовать в тылу
противника при его вклинении в пограничные районы страны. В мирное время на ополчение племен воз-
лагалась задача охраны государственной границы, особенно ее восточного и южного участков.
Пуштунские племена, особенно кочевые и полукочевые, всегда имели и продолжают иметь большое
количество огнестрельного оружия, включая винтовки, автоматы, пулеметы, и даже артиллерию. Опол-
ченцы – прекрасные и храбрые воины. Они обладают такими боевыми качествами, как большой физиче-
ской выносливостью и неприхотливостью в быту, умением владеть холодным и стрелковым оружием,
способностью стремительно передвигаться по горно-лесистой и горно-пустынной местности, дерзко и
молниеносно нападать мелкими группами на численно превосходящего противника и так же быстро исче-
зать с поля боя после выполнения задачи.
Необходимо подчеркнуть, что афганская королевская армия вплоть до начала 60-х годов во многом по
своим боевым возможностям уступала военной организации племен. Только в последующие десятилетия,
когда в Афганистане была создана современная, хорошо вооруженная армия, центральное правительство
получило в свои руки силу, способную противостоять воинственному племенному ополчению. Однако
при новом соотношении сил племенные лашкары продолжали представлять серьезную силу во внутриаф-
ганских делах, с которой нельзя было не считаться. Это со всей очевидностью показал межплеменной
конфликт 1968-1969 гг. в Пактии, когда афганская армия, несмотря на военно-техническое и численное
превосходство, длительное время не могла овладеть положением и восстановить мир в данном районе.
Это же подтвердили трагические перипетии последней гражданской войны в Афганистане.
Чтобы сделать пуштунские племена лояльными центральной власти и обеспечить спокойствие и мир в
зоне их расселения, монархический режим в 60-х годах предпринял ряд административных, военно-
организационных, экономических и политических мер. С этой целью в Пактийской, Нангархарской и
Кандагарской провинциях была усилена военная форма правления: здесь военная и гражданская власть
была сосредоточена в руках генерал-губернаторов и подчиненной им военной администрации.
Влиятельные представители племенной знати стали широко привлекаться на государственную службу,
как правило, вне пределов расселения племен. Правящим кругам страны удалось внедрить в ополчение
армейскую организационную структуру –деление на отделения, взводы, роты и батальоны, а также и
новые, армейские звания при сохранении старых. Некоторые из командиров племенных формирований
продолжали носить почетные офицерские и генеральские звания («эзази »), полученные ими в прежние
годы за заслуги перед монархией: генеральские – наиб салар (помощник командующего), джарнайл
(генерал), бригид (бригадный генерал); и офицерские – карнайл (полковник) и кифтан (капитан). Новые
воинские звания, введенные в 60-х годах по указу короля Захир-шаха, были идентичны армейским. Лица,
удостоенные таких званий, зачислялись в кадры вооруженных сил страны и получали довольствие,
привилегии и льготы, предусмотренные законодательством для офицерского корпуса. Небольшая сумма
денег ежегодно выплачивалась из казны и каждому рядовому ополченцу. Впрочем, попытки купить
лояльность племен и сделать их если не союзником, то хотя бы не противником упорно предпринимались
всеми последующими афганскими режимами.
Пуштунские племена традиционно пользуются многими другими привилегиями. В частности, они при
всех режимах не платили государственные налоги, были освобождены от службы в регулярной армии,
сохраняли независимость в вопросах внутреннего самоуправления и т. п.
Как уже отмечалось, регулятором многих сторон жизни, поведения и поступков афганцев является
Глава 1. 28
пуштунвали. Одним из его стержневых обычаев считается обычай «бадáл» (компенсация, месть). В нем
нашла яркое отражение отличительная черта характера афганцев – нетерпимость к обиде, оскорблению и
унижению. Данный обычай предписывает им любой ценой отомстить обидчику и «компенсировать»
ущерб, нанесенный их собственности или чести. Афганцы особенно дорожат последней. В этом отноше-
нии показательна следующая их поговорка: «Лучше лишиться головы и богатства, чем чести». Основой
обычая «бадал» является принцип талиона. Как отмечал афганский профессор Мухаммад Али, «он (афга-
нец – М. С.) не прощает и не забывает обиды. Более того, он предпочитает иметь око за око, зуб за зуб и
кровь за кровь». [54] В Афганистане на этой почве продолжают иметь место межплеменные трения, враж-
да, кровная месть, а иногда и вооруженные столкновения, охватывающие целые районы страны. Подчас
небольшая ссора, поводом для которой может послужить, к примеру, недоразумение из-за участка земли
или нарушение установленной очередности при поливе полей и т. п., превращается в кровавое побоище с
применением кинжалов и ружей и стоит кому-то жизни.
Кровная месть (хунхахи ) в пуштунских племенах носит сугубо избирательный характер. В частности,
если к убийству причастен соплеменник, то на него, как правило, не распространяется обязательная «пла-
та крови». Однако, если убийца принадлежит к другому племени, то пострадавшее племя считает себя
физически и морально униженным и оскорбленным и на основе принципа талиона стремится восстано-
вить свою честь и достоинство. При этом месть нередко направляется не только на убийцу, но и на любо-
го, первого попавшегося под руку представителя племени-обидчика. [55]
Время в вопросе исполнения мести не имеет для афганца большого значения. По данному поводу они
говорят, что «если пуштун осуществит свою месть и через сто лет, то и в этом случае он считает, что про-
явил поспешность». [56] Он жаждет отмщения до тех пор, пока есть силы и возможности для этого. Если
отец семейства умирает, не удовлетворив свою месть, то он обязательно завещает ее своим детям. Поэто-
му кровная месть часто становится тяжелым наследством, а вражда передается из поколения в поколение
как самая святая обязанность и долг (на пушту – «пор»), возложенный и завещанный предками.
У некоторых афганских племен, особенно на юге, западе, юго-западе и востоке страны, принято на
основе обычая «бадал» с целью прекращения кровопролития и кровной мести отдавать родственникам
убитого одну или несколько девушек-невест (или девочек-подростков). Такая компенсация за убийство
носит название «платы за мир».
Обычай «бадал» имеет и другую сферу применения. Он требует от всех на добро отвечать добром.
Исходя из этого, афганцы считают поведение человека презренным и низким, если он не платит взаимно-
стью за оказанную ему услугу, помощь, угощение и т. д. К примеру, приглашение в гости обязательно
должно быть «компенсировано» тем же. Это правило, как и месть, стало среди афганцев своеобразной
традицией и обязательной нормой поведения.
Правовые нормы, связанные с компенсацией за убийство, ранение, увечье, оскорбление и т. д., под-
робно разработаны в своде обычного права исахелей (ветвь ахмадзаев). Им, наряду со своими нормами
обычного права, пользуются и другие афганские племена.
По обычному праву ахмадзаев [57] за убийство взыскивается «цена крови» («хун»), составляющая
3500 кабульских рупий. [58] Если же родственникам убитого отдают девушку-невесту («гветлáка»), [59] то
она приравнивается к 2/3 хуна, а девочка-подросток – к 1/3 его. Оставшаяся доля возмещается наличными
деньгами. Следует подчеркнуть, что родственники убийцы с целью сохранения мира всегда стремятся
«породниться» с пострадавшей стороной, но не прибегать к денежной компенсации, так как, по укоре-
нившемуся в сознании афганцев представлению, «любая сумма денег, какой бы большой она ни была, не
может удержать афганцев от кровной мести». [60]
Если же человек, получив возмещение за убийство, тем не менее прибегает к кровной мести, то он
обязан возвратить полученный хун и дополнительно выплатить большую сумму денег в виде штрафа, ко-
торый назначает джирга за нарушение обычая «бадал». При новом повторении убийства джирга отказыва-
ется от посредничества по умиротворению враждующих сторон. В этом случае конфликт решается путем
применения кровной мести.
Если джирга примет решение о применении смертной казни к убийце и если последний при похоро-
нах возьмет на плечо одну из сторон деревянной кровати, на которой переносят покойника, а перед погре-
бением ляжет в его могилу, то ему сохраняется жизнь. Однако, независимо от этого, он не освобождается
от компенсации за убийство в размере полного хуна.
При соучастии в убийстве с преступников взыскивается один хун и дополнительно 500 рупий золотом
в виде штрафа.
Если кто-либо намеренно выстрелит в чьего-либо гостя и ранит его, то он платит сумму за ранение в
двукратном размере, а если убьет его, – двойной хун и штраф за бесчестье дому.
Если кто-либо из чувства мести по ошибке вместо хозяина дома убьет гостя, то в этом случае хозяин
дома освобождается от уплаты хуна, который он был должен, а убийца выплачивает родственникам по-
гибшего в виде компенсации 500 кабульских рупий.
В соответствии с установившейся традицией, приговор о смертной казни, вынесенный джиргой, при-
водится в исполнение родственниками убитого. Им же принадлежит право выбирать форму казни.
Размеры компенсации за нанесенные увечья дифференцируются в зависимости от того, куда нанесен
удар: в открытую или закрытую часть тела. Компенсации за увечья, нанесенные в открытую часть тела,
могут быть следующими:
- если выбьют один глаз, компенсация равна половине хуна, если оба глаза – полному хуну;
- если отрежут нос или ухо, компенсация равняется половине хуна, если оба уха, язык или губу (одну
или две) – полному хуну;
- за один выбитый зуб взыскивается примерно 1/10 часть хуна, а за шестнадцать передних зубов – пол-
ный хун.
Афганистан: страна, люди, общество 29
- За увечья, нанесенные в закрытую часть тела, устанавливается следующая компенсация:
- если человек лишится ноги до щиколотки, компенсация равна половине хуна, а обеих ног до щико-
лотки – хуну;
- за потерю руки до запястья с виновника взыскивается половина хуна, а обеих рук до запястья – пол-
ный хун;
- если потеряна нога до колена и выше или рука до локтя и выше, то компенсация за каждую из них
равна одному хуну. Компенсация за полную потерю обеих рук и ног составляет, таким образом, четы-
ре хуна;
- если отрежут четыре пальца (кроме большого) на одной руке, то взыскивается полный хун, а на обеих
руках – два хуна;
- при потере большого пальца с виновника взыскивается полный хун, поскольку, как указывается в
своде обычного права ахмадзаев, «рука без большого пальца непригодна для труда»; [61]
- если же человек в результате полученных ранений умирает, то с виновника взыскивается хун.
Если же убитый, кроме того, подвергнется глумлению и надругательству и у него будет недоставать
каких-либо членов тела (руки, ноги, пальцев и т. д.), то в этом случае с виновника берется штраф за бесче-
стье «шарм» (букв. – стыд, позор, срам), а сумма компенсации увеличивается на один-три хуна.
Суммы за ранения определяются в зависимости от тяжести и от того, каким оружием они нанесены.
Ранение ножом в спину не компенсируется, так как такое ранение считается позорным для пострадавшего.
В случае ранения кинжалом с виновника взыскивается определенная, устанавливаемая джиргой плата,
независимо от тяжести ранения. Если же ранение нанесено перочинным ножом или топором, то размер
платы определяется в зависимости от величины раны. Максимальная сумма компенсации устанавливается
в том случае, когда рана равна ширине ладони и больше. При ударе камнем минимальная компенсация
назначается при кровоточащей ране, а максимальная – в случае кровоподтека. При ранении огнестрель-
ным оружием, если при этом кость не будет повреждена, выплачивается определенная компенсация по
решению джирги, а если повреждена – в размере половины хуна. Если кого-либо ударят палкой и при
этом он не будет ранен, то виновник платит пострадавшему соответствующую сумму и, кроме того, полу-
чает от последнего ответный удар палкой («долг»). Если в пылу борьбы кто-либо нечаянно вырвет у дру-
гого лица усы или бороду, то он платит пострадавшему определенную сумму, а если же он сделает это
намеренно, то с него данная сумма взыскивается в пятикратном размере. Если ранен или убит старейшина
или почетное лицо, то величина компенсации повышается.
Во всех случаях, связанных с выплатой компенсации, обязательно проводится обряд «нынавáти». С
этой целью несколько убеленных сединой старцев – уполномоченных виновного, держа в руках Коран,
идут к дому пострадавшего, преподносят ему барана и умоляют простить виновного. Если же компенси-
руется убийство, то вместо старцев посылаются две-четыре женщины из семьи убийцы, что в глазах аф-
ганцев считается исключительно унизительным для преступника и его родственников.
Афганцы крайне щепетильны в вопросах оскорбления чести женщины. В соответствии с принципом
«нанг-о-намус», честь жены рассматривается и как честь и достоинство самого мужа. В обычном праве
афганцев предусмотрены различные меры наказания за супружескую неверность, за оскорбление чести и
достоинства женщины и нарушение принятых семейных устоев. Так, за увоз чужой жены с виновного (ес-
ли он не будет убит, так как за такое деяние афганцы предпочитают наказывать смертью) взыскивается
хун в семикратном размере.
В случае измены жены муж, руководствуясь афганским кодексом чести, убивает обоих виновных. При
этом, если факт измены будет доказан, он не несет никакой ответственности за совершенное убийство.
Если при обнаружении факта супружеской неверности один из виновников будет убит законным мужем, а
другой скроется и муж в течение года (для мужчины – в течение двух лет) не сумеет убить его, то он
(муж) обязан выплатить родственникам убитого (убитой) один хун в виде компенсации «за недоказанное
убийство».
Если жена, будучи уличенной в неверности, убежит от мужа к своим родственникам, которые встанут
на ее защиту и откажутся выдать ее мужу, то по афганским обычаям они рассматриваются как преступни-
ки и к ним может быть применено наказание убийством. В случае если жена укроется в другом доме (род-
ственников, знакомых, друзей или даже незнакомых лиц), то хозяин его имеет право давать ей убежище
только в течение двух лет и при условии наличия у нее защитника, который бы взял на себя всю ответст-
венность за ее побег. При отсутствии такого защитника или в случае укрывательства свыше двух лет, а
также при отказе хозяина дома от переговоров со старейшинами племени по этому вопросу, собираются
соплеменники и подвергают этот дом сожжению и разграблению.
Если жена войдет в чей-либо дом и останется там, то этот случай также рассматривается как увоз чу-
жой жены и карается убийством хозяина дома или взысканием с него хуна в семикратном размере.
За изнасилование виновному отрезают ухо или нос или же публично раздевают догола. Если же при
этом он умрет, то с убийцы (истца) взыскивается половина хуна и еще половина хуна в виде штрафа.
Различные виды наказания предусматриваются за умыкание невест и девушек. Так, за насильствен-
ный увоз невесты жених обязан отдать семье тестя девочку-подростка. Если же похищение невесты было
осуществлено с ее согласия, то в этом случае ограничиваются лишь извинением перед тестем. За насиль-
ственный увоз девушки с виновного взыскивается хун в качестве платы за сохранение ему жизни и поло-
вина хуна в виде штрафа за позор и бесчестье девушки. Если же девушка согласна выйти замуж за похи-
тителя, собирается джирга, которая назначает двойной калым.
Афганские обычаи не рекомендуют вдове выходить замуж второй раз, если у нее имеется хотя бы
один ребенок. В случае бездетности или по другой причине она может стать женой только одного из близ-
ких родственников своего прежнего мужа: брата, двоюродного брата и т. д. Однако если таковых не ока-
жется, то для нее находят мужа в своем же племени. Афганская традиция запрещает вдове выходить за-
Глава 1. 30
муж за иноплеменников. Если это и случается, то новый муж в соответствии с национальными обычаями
обязан «отдать долг» родственникам ее первого мужа в виде девушки-невесты (в некоторых племенах
обычай предписывает отдать замужнюю женщину).
Обычай «бадал» предусматривает также компенсацию за ущерб, нанесенный собственности и имуще-
ству. Так, за поджог чужого дома с виновного взыскивается стоимость сгоревшего имущества и штраф за
бесчестье, причиненное дому. Взимается определенная плата и за разрушение стены и дверей дома. За
поджог шатра кочевника виновник должен уплатить его владельцу стоимость сгоревшего имущества и
дополнительно определенную сумму штрафа, а также принести ему свои извинения. Такая же кара преду-
сматривается и за хищение имущества из шатра кочевника.
За потраву посевов берут их цену в четырехкратном размере. За угон мелкого и крупного рогатого
скота взыскивается его цена в девятикратном размере. В таком же размере карается хищение домашней
птицы и охота на нее с ружьем. Если чья-либо собака задушит курицу, гуся, индюшку и т. п., то с ее хо-
зяина взыскивается цена птицы в двукратном размере. Если кто-либо по ошибке убьет собаку, то он обя-
зан отдать ее хозяину барана и уплатить определенную сумму в виде штрафа. За преднамеренное убийст-
во собаки с виновного берется хун или же по отношению к нему применяется кровная месть. За отрезание
корове хвоста взыскивается штраф. Еще более значителен штраф с того, кто отрежет хвост ослу.
Если кто-либо пустит воду на свой участок вне очереди и при этом не произойдет драки, то он платит
штраф. В случае драки с него, кроме того, взыскивается определенная плата за нанесенные ранения и уве-
чья (если таковые будут). Если же в данной драке получит ранение сам нарушитель очередности полива,
то ему не платят никакой компенсации, а лишь выражают извинение. За ранение, нанесенное владельцу
очереди на полив, виновник обязан уплатить 85 кабульских рупий.
Обычай «бадал» устанавливает различные меры наказания за нарушение этических норм. Так, за ос-
корбление словом кого-либо из почтенных и уважаемых людей в ходе работы джирги берется штраф в
размере 80 кабульских рупий, а за оскорбление действием – 180. Если кто-либо схватит другого за бороду,
то с него взыскивается 90 кабульских рупий. Если кто-либо в драке вырвет у другого ружье, кинжал или
другое оружие, то он обязан возвратить их владельцу и, кроме того, принести ему извинение, отдать бара-
на и уплатить 110 кабульских рупий в виде штрафа.
При похищении какого-либо имущества у гостя с виновного взыскивается его стоимость в двукратном
размере. Если же украденное имущество будет возвращено, то в этом случае хозяину дома уплачивается
его стоимость и 85 кабульских рупий в виде штрафа за позор и бесчестье дома.
Если кто-либо даст обещание прийти в гости, но, несмотря на это, не придет, он обязан принести свои
извинения хозяину дома и заплатить ему в виде компенсации за материальный и моральный ущерб 150
кабульских рупий. Если хозяин дома, пригласив кого-либо в гости, займет деньги на угощение у врага
последнего, то гость вправе убить хозяина или потребовать от него возмещения морального ущерба в раз-
мере одного хуна. За нарушение обычая проводов («бадрагá») с виновного берется баран и 300 кабульских
рупий.
В соответствии с обычаем «бадал» подлежат оплате услуги джирги. Каждый ее член, приглашенный
для разбора какого-либо дела, имеет право на получение 54 кабульских рупий. Кроме того, с лица, полу-
чившего по решению джирги какую-либо компенсацию, взыскивается 50 кабульских рупий, которые за-
тем распределяются между членами джирги в качестве «вознаграждения за труд» или же на них покупает-
ся баран и устраивается коллективный обед.
Затянувшиеся долговые споры среди афганцев разрешаются на основе обычая «барамтá» (букв. – «за-
хват», «угон»; тюрк. – «баранта»). В случае, когда должник отказывается по каким-либо причинам отдать
долг, заимодатель, руководствуясь данным обычаем, тайно похищает у него имущество, угоняет скот или
захватывает заложника. Затем он сообщает об этом должнику, требуя немедленно возвратить долг. До тех
пор, пока долг не будет возвращен, похищенное имущество или заложник находятся у заимодателя в каче-
стве залога.
Обычаем «барамта» широко пользуются для освобождения арестованных и заключенных соплемен-
ников. С этой целью похищаются государственное имущество или правительственные чиновники, а затем
добиваются от властей их обмена на требуемых лиц.
«Барамта» может обретать и форму залога. К примеру, когда члены джирги, беря на рассмотрение ка-
кое-нибудь щекотливое дело, бывают не совсем уверены, что их решение удовлетворит обе конфликтую-
щие стороны, то требуют, чтобы последние внесли залог натурой и деньгами, называемый «барамта». Ес-
ли решение джирги устроит их, то он возвращается им полностью. В противном же случае залоговые
деньги и имущество конфискуются и передаются на нужды племени». [62]
Одной из наиболее характерных черт афганцев является их любовь к свободе и независимости. «Аф-
ганцы, – подчеркивал в свое время Ф.Энгельс, – храбрый, энергичный и свободолюбивый народ». [63] Как
отмечал профессор Мухаммад Али еще в 60-х годах, «афганцы скорее будут безропотно переносить не-
взгоды и нищету, чем согласятся на иностранное господство, каким бы прогрессивным или многообе-
щающим оно ни было». [64]
Народы этой страны никогда не мирились с иностранным господством и вели упорную и мужествен-
ную борьбу за свое национальное освобождение. Свободолюбивый дух афганцев особенно проявился в
борьбе против английских колонизаторов в XIX и начале ХХ в. и стал предметом их особой национальной
гордости. Национальные чувства афганцев задело и советское военное присутствие в этой стране в 80-х
годах. Не без массированных усилий антикоммунистической пропаганды, поднятой в мире и регионе, оно
было воспринято как угроза национальной независимости и государственности Афганистана. Хотя ради
истины необходимо подчеркнуть, что многие в стране, в том числе и те, кто совсем не симпатизировал
кабульскому режиму, присутствие советских войск убежденно рассматривали как единственную гарантию
от кровавой бани, которую готовили народу грызшиеся за власть различные, поддерживаемые извне воо-
Афганистан: страна, люди, общество 31
руженные оппозиционные группировки. Жизнь на сей счет после вывода советских войск из Афганистана
подтвердила самые худшие ожидания.
Как показывает афганская история, народы этой страны перед лицом угрозы иностранного порабоще-
ния, несмотря на острые межплеменные разногласия и вражду, находили в себе силы объединиться в
единый фронт борьбы и таким образом обеспечить победу над врагом. Этому в известной мере способст-
вовал своеобразный обычай «тижа-иходел» (букв. – «класть камень»). Суть его заключается в следую-
щем: если взаимная вражда между племенами ставит под угрозу их независимость, то они по взаимному
согласию временно прекращают враждовать («кладут камень мира»), объединяют свои силы против обще-
го врага и совместно ведут борьбу в интересах своей родины и свободы.
Чувство патриотизма и преклонения перед героическим прошлым своего народа – неотъемлемая черта
афганцев. Вряд ли можно найти какой-либо уголок страны, где бы не передавались из поколения в поко-
ление многочисленные легенды и предания о мужественной борьбе далеких предков за свою свободу и
независимость.
Афганцы исключительно привязаны к своей родине, своему краю и дому. Это проявляется, в частно-
сти, в том, что, умирая вдали от родины, они предпочитают быть похороненными на своем семейном
кладбище. Если же по каким-либо причинам тело не может быть перевезено в Афганистан в целом виде,
то его расчленяют и доставляют в малогабаритном гробу.
Афганцы, горячо любя свою родину, вместе с тем не пытаются, исходя из этого чувства, приукрасить
свою действительность и скрыть перед кем-либо теневые стороны своей внутренней жизни. Но в то же
время они не любят, когда кто-либо из иностранцев неодобрительно отзывается о их стране и народе и
указывает на их отсталость. Парадоксально и то, замечает Мухаммад Али, [65] что они бывают обижены и
в том случае, когда иностранец соглашается с их собственной критикой недостатков и пережитков.
Один из наиболее известных афганских обычаев носит название «нынавáти» или «нанг» (в переводе
с пушту «нынавати» означает «вхождение в дом», «просьба о прощении, помощи», а «нанг» – «честь»,
«позор», «стыд»). В соответствии с этим обычаем оказание помощи и предоставление защиты нуждаю-
щимся считается обязательным. Руководствуясь им, человек, жизни, собственности или чести которого
угрожает опасность, идет к дому или шатру влиятельного лица и отказывается сесть на ковер и воспользо-
ваться гостеприимством до тех пор, пока не будет удовлетворена его просьба. Честь человека, к которому
обращаются за помощью и защитой, будет запятнана, если он откажется оказать ее. Еще более значитель-
на просьба женщины, когда она, оказавшись в беде, посылает афганцу свой платок или чадру и умоляет
его как брата оказать помощь и содействие ей или членам ее семьи.
Указанный обычай предписывает афганцу любой ценой защищать каждого, кто нашел убежище под
его крышей. Поскольку такая помощь и защита ничем не дифференцирована и имеет всеобщий характер,
то ею нередко пользовались и продолжают пользоваться разного рода преступники, чтобы спасти свою
жизнь и избежать возмездия. Следует заметить, что многие кровавые столкновения между племенами, а
также и с правительственными войсками часто бывают вызваны искренним стремлением афганцев соблю-
сти и точно выполнить именно этот древний обычай.
Обычай «нынавати» используется также для прекращения вражды и вооруженных конфликтов между
отдельными людьми, семьями и племенами. Для этого одна из враждующих сторон, чувствуя себя побеж-
денной и видя бессмысленность сопротивления, посылает посредника к другой стороне и просит у нее
мира и пощады. В качестве посредника обычно выступает мулла или сеид, в отдельных случаях старики и
женщины. Иногда человек, желающий прекращения вражды, идет к противнику сам вместе со своими
детьми и женщинами. При этом он надевает на шею веревку и берет в руки Коран и пук соломы, демонст-
рируя этим свое миролюбие и просьбу прекратить противоборство. По принятому ритуалу «нынавати» у
двери дома лица, к которому обращаются с просьбой о пощаде, режут барана, символизируя таким обра-
зом принесение жертвы. Лицо, к которому обращаются с подобной просьбой, обязано проявить рыцарское
великодушие и без каких-либо условий принять ее. Отказ в данном случае рассматривается как подлый и
неблагородный поступок и как грубейшее нарушение обычая «нынавати» и влечет за собой всеобщее пре-
зрение соплеменников.
Афганцы высоко ценят в человеке такие качества, как храбрость, мужество, отвага, самоотвержен-
ность. Если обратиться к афганской истории, нельзя не заметить, что указанные достоинства требовал и
одновременно воспитывал весь прошлый образ жизни афганцев и не в последнюю очередь их «промысел
войны». Как известно, в средние века афганцы традиционно принимали участие в грабительских войнах и
завоеваниях в качестве наемников у феодальных правителей от султана Махмуда Газневида до Надир-
шаха Афшара, а затем и в составе войска своих, афганских, монархов. Кроме того, обитая в непосредст-
венной близости от путей индийской сухопутной торговли, они, наряду со скотоводством и кочевой тор-
говлей, испокон веку занимались разбоем на дорогах и ограблением местного оседлого населения. Об
этом их неправедном «промысле» писали многие путешественники и историки. Так, еще в начале XI в.
Утби, историограф султана Махмуда Газневида, характеризовал афганцев, как живущих «на высочайших
скалах и занимающихся грабежами в окрестных ущельях». [66] «Большая часть из них разбойники», –
свидетельствовал арабский путешественник Ибн-Батута, посетивший Кабул в 1331 году. [67] Английский
путешественник Ричард Стил, побывавший в 1615 году в Кандагаре, дополнил их характеристику. «Эти
Кандагарские горы, – сообщил он, – населены свирепым народом по имени агваны или потаны. Они очень
крепки телом и несколько белее цветом кожи, чем индийцы, великие грабители, привычные к тому, чтобы
вырезать целые караваны». [68] Наблюдения своих предшественников относительно афганцев подтвердил
и оказавшийся в конце XVII в. в Персии француз М.Сансон: «Они воинственны, хорошо стреляют из лука,
но являются большими разбойниками, не дающими пощады караванам». [69]
Справедливости ради следует сказать, что афганцы в прошлые века, когда насилие было нормой
жизни, не только грабили, но и сами являлись объектом грабежей и налетов со стороны других племен и
Глава 1. 32
разбойных шаек. Все это, вместе взятое, предопределило особые требования к личным качествам муж-
чины-воина, мужчины-защитника родного очага, нашедшие свое выражение в обычае «тýра и мерáна»
(«тура» – букв.: сабля, меч, перен.: доблесть, отвага; «мерана» – мужество, храбрость, геройство).
Суть данного обычая заключается в следующем. У афганцев издревле было принято оповещать боем
барабана о нападении грабителей и злоумышленников. Услышав этот сигнал, каждый мужчина, способ-
ный держать оружие, обязан был незамедлительно прийти на помощь и принять участие в отражении
нападения, если даже и придется при этом рисковать своей жизнью. В соответствии с обычаем «тура и
мерана», лишь такой человек может заслужить репутацию «меранáй» (храбрец, смельчак) и «турйалáй»
(отважный человек). Тот же, кто уклоняется от явки на поле боя, подвергается, по законам пуштунва-
ли, наказанию: или получает кличку «бигайрáт» (малодушный, трусливый, опозорившийся), или же в по-
вторных и особо тяжелых случаях лишается племенной защиты, изгоняется из племени, а его дом преда-
ется сожжению. [70] Надо отметить, что отлучение от племени – величайшее для афганца наказание,
так как он осознает себя человеком и личностью только и только внутри племени.
Обычай «тура и мерана» требует, чтобы воин на поле боя смело смотрел в глаза опасности и не по-
ворачивался к врагу спиной. Победа или смерть в бою у афганцев одинаково считаются почетными. Ис-
ходя из этого, они любят подчеркивать, что для истинного пуштуна неприемлема и нежелательна
«смерть под одеялом» и что только та смерть может быть достойна его, которая связана с пролити-
ем крови на поле брани. С этим же обычаем связано категорическое требование к женщинам не выра-
жать отчаяния и горя по поводу гибели близких на войне, если у них есть наследники, «способные дер-
жать саблю». Если же нет таких наследников, то с горечью говорят, что «саблю (тура) придется по-
ставить в угол». [71]
В понятие «тура и мерана» входят также и обязательные для исполнения правила поведения на вой-
не. Главные из них: не оставлять убитых и раненых на поле боя и не допускать, чтобы они попадали в
руки врага и подвергались глумлению, ибо, по представлению пуштунов, «никакая победа не может ком-
пенсировать и оправдать оставление убитых и тем более раненых на территории, занятой противни-
ком»; [72] незамедлительно оказывать раненым первую помощь и выносить их из-под огня, а убитых
хоронить; расстреливать на месте всякого, кто побежит с поля боя. Оставление поля боя считается
величайшим преступлением и позором не только для самого дезертира, но и для его родственников и по-
томков. Убитого в спину не выносят с поля боя и не хоронят, так как ранение в спину считается призна-
ком трусости. В связи с этим, как гласит афганское предание, невеста, провожая суженого на войну,
обычно советует ему: «Лучше приходи домой окровавленным, чем невредимым, но трусом», [73] а полу-
чив известие о его гибели, первым делом молит Аллаха, чтобы ее жених не был убит в спину и на него не
пала тень подозрения в трусости.
В афганских племенах при чрезвычайных ситуациях и вооруженных столкновениях принято на основе
принципа «цалвешти» («сороковка») избирать от 7 до 40 человек в качестве военачальников (на пушту –
«мир»), которые, в свою очередь, из своей среды избирают главного военачальника («стар мир»). Послед-
ний по своему усмотрению назначает своих заместителей и сотских («арбакáй»). В их функции входят
выполнение возложенных задач, поддержание дисциплины и порядка среди подчиненных. Иногда принцип
«цалвешти» используется и в обычной (мирной) обстановке, когда, к примеру, необходимо обеспечить
охрану скота, лесных угодий, пастбищ, безопасность ночевок и т. п. [74]
С обычаем «тура и мерана» у афганцев связано и отношение к оружию. Как уже отмечалось, в зоне
расселения пуштунских племен все совершеннолетние мужчины никогда не расстаются с холодным и
огнестрельным оружием. Ношение оружия для них не столько необходимость, сколько древняя тради-
ция, столь же обязательная, как, например, и ношение чалмы или длиннополой рубахи. По глубоко укоре-
нившемуся в сознании пуштунов представлению, оружие – это неотъемлемый атрибут внешнего облика
мужчины, олицетворение его мужского и национального достоинства. Вот как об этом сказано в одном
из популярных афганских четверостиший:
«Уж если ты оружие не любишь,
Ты – не мужчина больше, так и знай.
Совет тебе: подкрась глаза всего лишь,
И жизнь рабыни слабой начинай». [75]
О том же говорит известная пуштунская поговорка: «Для женщины украшение, а для мужчины
оружие – не в тягость».
В связи с этим мне вспоминается беседа с одним мудрым, преклонных лет стариком-пуштуном.
Встретили мы его, возвращаясь осенью 1961 гола из Пактии в Кабул, на безлюдной дороге в ущелье меж-
ду Хостом и перевалом Сете-Кандау. На плече он нес тяжеленное, богато инкрустированное перламут-
ром и серебром дульнозарядное ружье. В ответ на предложение подвезти его, он охотно согласился
сесть в нашу машину. Естественно, наше внимание привлекло его необыкновенное ружье, производства,
видимо, середины прошлого века. В ходе разговора о качествах этого раритета выяснилось, что у наше-
го собеседника нет к нему (и уже давно) ни одного заряда. Тут один из нас задал недоуменный и, как по-
том оказалось, весьма бестактный вопрос: «Тогда зачем же оно нужно?» Старик явно был оскорблен.
Гордо расправив плечи, он с достоинством и сдержанной вежливостью, присущими, пожалуй, только
пожилым людям, ответил: «А разве я не мужчина?!»… Нам, посрамленным незнанием местных обычаев
и традиций, пришлось принести гордому пуштуну искренние извинения за невольно нанесенную обиду.
К «тура и мерана» примыкает обычай «чи га» (букв. – «крик», вопль»), означающий призыв о помощи
в случаях, когда имуществу или жизни кого-либо из односельчан и соплеменников угрожает опасность.
Оказание помощи в данной ситуации рассматривается у пуштунов как дело их чести (нанг) и святая
обязанность.
Гостеприимство. Афганцы считают себя самыми гостеприимными людьми на земле. Такой вывод,
Афганистан: страна, люди, общество 33
несмотря на всю свою категоричность и исключительность, однако базируется на довольно-таки убе-
дительных фактах, характерных для жизни всех слоев афганского общества. Каждый афганец, каким
бы бедным он ни был, рассматривает гостеприимство как дело своей чести, репутации и национальной
гордости. Причем в этом нет ничего показного и неискреннего. Все лица, независимо от их социального
положения, религии и национальности, могут рассчитывать на его хорошее гостеприимство. Всякий
увод гостя от афганца расценивается как самая большая обида и оскорбление. Но и в этом случае его
(афганца) негодование направлено не на гостя, а на того, кто «умыкнул» его (!) гостя.
Афганцы относятся к негостеприимным людям как к нарушителям пуштунвали, как к людям, не
уважающим национальные традиции. Пожалуй, для них нет большего унижения, чем обвинение в негос-
теприимстве.
Где бы вы ни были в Афганистане, вас везде встретят доброжелательными словами «Как ваше здо-
ровье»?, «Добро пожаловать!», «Да не знайте усталости!» и обязательно предложат выпить чаю. Гос-
тю предоставляют самое лучшее место за столом (или на ковре) и самую лучшую пищу, которую в со-
стоянии обеспечить и приготовить хозяин дома. За обедом он настойчиво угощает гостя то одним, то
другим блюдом, заставляя его «оценить по справедливости» предлагаемое. Правила хорошего тона и аф-
ганский национальный этикет требуют от гостя, как бы сыт он ни был, отведать угощение и дать ему
высокую и восторженную оценку. В таких случаях объективность суждения неуместна.
В честь гостя обычно режут барана или домашнюю птицу и готовят пищу не только для него, но и
на большую группу приглашаемых родственников, соседей и старейшин деревни. Хозяину дома доставля-
ет большое удовольствие получать похвалу гостей по поводу обилия разнообразных блюд и его щедрости.
Искреннее желание соблюсти традиционное гостеприимство и прослыть хлебосольным не останавлива-
ет афганца перед значительными расходами и зачастую становится причиной его больших долгов у ме-
стного богатея.
Согласно афганским обычаям, всякий незнакомый человек, вошедший в деревню, считается гостем
всех ее жителей. Для приема гостей в каждом селении, каким бы маленьким оно ни было, имеется мих-
манхана. В число обязательных предметов михманханы входят большой очаг, несколько деревянных кро-
ватей (чапаркатов), циновка или палас на полу. Когда подходит время ужина или завтрака, каждый
житель деревни несет в михманхану пищу, которую он, исходя из своего достатка, может пригото-
вить. На полу расстилается большая скатерть и все принесенное расставляется на ней. Все садятся
вокруг и едят вместе с гостем, угощая его тем, что «бог послал». В заключение гостю предлагают чер-
ный или зеленый чай.
Жалоба на длительное пребывание гостя не допускается и считается нарушением традиции. Афган-
цы рассматривают проводы гостя («бадрагá») обязательной традицией, неотъемлемым элементом
гостеприимства, делом своей чести и показателем уважения к нему. При этом считается, что чем
больше будет провожающих, тем это почетнее для отъезжающего.
Афганцы по натуре исключительно общительные люди. Они резко осуждают тех, кто ведет одино-
кий, затворнический образ жизни, сторонится людей и не имеет друзей. При случае они любят подчерк-
нуть, что «лучше иметь полный дом врагов, чем только одного друга».
Семейный уклад. Важной особенностью жизни афганцев является их система объединенной семьи.
В соответствии с афганской традицией, женатые сыновья вместе со своими семьями живут под роди-
тельской крышей и полностью подчиняются их власти. Такое положение до сих пор характерно не толь-
ко для деревни, быт, нравы которой всегда отличаются большой консервативностью, но и для большин-
ства населения афганских городов. Главой семьи является, как правило, отец (или дед). Жизнь объединен-
ной семьи напоминает в какой-то мере общину. Каждый ее член, какой бы ни была его профессия, обязан
отдавать все свои доходы главе семьи, из чего и складывается общий фонд (семейная касса). Все домо-
чадцы имеют одинаковые права на пищу и одежду, а также и деньги на мелкие повседневные расходы,
если, конечно, глава семьи соблаговолит их дать. Расходы на другие цели, связанные с лечением, образо-
ванием, женитьбой и т. д., покрываются на счет общего фонда. Такая семейная система имеет свои
преимущества и недостатки. С одной стороны, она в известной степени гарантирует материальную
обеспеченность всех ее членов, поскольку всегда есть кров и надежда на получение средств к жизни за
счет взаимопомощи. С другой стороны, эта система с ее уравнительностью культивирует зависимость,
леность и иждивенчество среди большей части семьи. [76]
Полной хозяйкой в доме является мать. Ей подчиняются все невестки, внуки и внучки. Личность
свекрови (по-афгански – «хошý») на уровне массового сознания в Афганистане воспринимается так же,
как и в Европе. Одно это имя, подчеркивают афганские авторы, бросает в дрожь буквально всех моло-
дых женщин, а ее дурное обращение с невестками давно стало притчей во языцех. «Многие афганские
девушки, – пишет профессор Мухаммад Али, – заливаются слезами при известии о выдаче замуж не по-
тому, что они отвергают своего мало им знакомого (а иногда и вовсе не знакомого) жениха, а потому,
что боятся участи испытать деспотизм и власть свекрови». [77]
Афганцы с большим уважением и почтением относятся к старшим в семье, к убеленным сединой
старикам. «Ришсафид» («белобородый») всегда был и остается у них синонимом мудрости и богатого
жизненного опыта. Не случайно, когда кто-либо чихает, ему в Афганистане принято говорить: «Пир
шавид!» («Да стань старым!»). К советам стариков прислушиваются и поступают в соответствии с их
мнением и желанием. Правила хорошего тона предписывают молодым людям молчать, когда старшие
разговаривают между собой. Считается признаком наглости и невоспитанности смотреть прямо в гла-
за старшему по возрасту.
В афганском обществе женщина до сих пор занимает подчиненное, зависимое положение. В послед-
ние десятилетия ХХ в. в Афганистане предпринимались усилия к раскрепощению женщины, освобожде-
нию ее от средневековых пут и привлечению к активному участию в общественно-экономической, поли-
Глава 1. 34
тической и культурной жизни страны. Важным рубежом приобщения ее к общественной деятельности
стал 1959 год, когда по инициативе правительственных кругов началось движение за снятие чадры. С
этого времени тысячи женщин появились в государственных учреждениях, на предприятиях и в сфере
обслуживания, ряд из них вошли в правительство и парламент. Портреты женщин начали печататься в
газетах и журналах, что до конца 50-х годов считалось совершенно недопустимым. Многое в этом на-
правлении было сделано после революции 1978 года. Однако с приходом к власти моджахедов женщина
была снова возвращена в узкий мир семьи, ограниченный жесткими нормами средневековья.
И тем не менее афганские женщины остаются великими труженицами. Они, особенно в сельской
местности, вместе с мужчинами участвуют в хозяйственной жизни, выполняют все домашние работы,
воспитывают детей. В северном Афганистане самые лучшие и дорогие ковры делаются руками женщин.
В некоторых районах они занимаются традиционно мужским трудом. Так, в Нуристане все земледельче-
ские работы, включая и вспашку полей, выполняются женщинами. Дрова заготавливают также они.
Удел мужчин там – животноводство. Они содержат коров и коз, которых сами же доят, и обрабаты-
вают молочные продукты. Иногда земледельческие работы в порядке взаимопомощи осуществляются
совместно и мужчинами, и женщинами.
Людей с Запада, впервые попадающих в Афганистан, неизменно шокирует вид женщины в чадре. Ее
ношение в стране, однако, – явление не повсеместное. Оно встречается в основном в городах. В сельской
же местности эта норма почти не соблюдается, так как чадра препятствует женщине выполнять
сельскохозяйственные и другие работы. Однако и там при встрече с мужчиной она закрывает лицо кон-
цом платка и отворачивается.
В соответствии с шариатом в Афганистане мужчине разрешается иметь до четырех жен. Все они
теоретически имеют одинаковые права перед мужем, однако в реальной жизни все обстоит далеко не
так. В настоящее время многоженство распространено главным образом среди купечества и других со-
стоятельных лиц. Среди интеллигенции и элитарных слоев оно встречается реже и более того осужда-
ется.
Представление о зависимом, униженном положении женщины-мусульманки вряд ли применимо к аф-
ганским кочевницам. Они совершенно раскованны, внутренне и внешне свободны и каждым своим шагом
и действием демонстрируют не только свое равенство с мужчиной, но даже и определенное превосход-
ство над ними. Яркую характеристику пуштунской женщине-кочевнице дала Лариса Рейснер, побывав-
шая в Афганистане в 1921-1922 годах. «Нищие кочевницы, – пишет она, – у которых нет ни дома, ни гли-
няных стен, ни абрикосового сада, уже совершенно свободны от законов, навязанных прекрасной Айше
ревнивым Магометом. Они живут в просаленных, черных шатрах, раскинутых прямо на жгучем песке.
Рожают и растят детей в грязи, в дыму очага, на овчине, острый запах которой так ненавистен насе-
комым. Прекрасные, как боги, свободные, как все парии, они идут, куда их семью ведет голод. Осенью – к
границам Индии, весной – на прохладные горные пастбища Афганистана.
…Эти горцы, установившие для себя исключительное бытовое положение, едва ли не единственное
на всем мусульманском Востоке, ревниво оберегают свои независимые границы, не только у себя дома, на
Гималаях, но и в городах, на базарах, через которые они проходят, играя красивым оружием, похожие
скорее на варваров-победителей, чем на бедняков. Их женщины и здесь не одевают чадры, – сильные,
надменные матери, бронзовые жены, на которых не смеет взглянуть ни один законник Большого базара,
ни один святой – с плотоядным взором и желтой кожей, испорченной пороком, на виду всего народа со-
вершающий свои молитвенные обряды, – без того, чтобы не наткнуться на горячие глаза и серебряные
дула горцев».[78]
Свадебные обряды. В силу консерватизма и строгого разделения полов брак в Афганистане организу-
ется родителями. Будущие жених и невеста не принимают никакого участия в переговорах по этому
поводу. Исключением из данного правила в последнее время все чаще становятся семьи из образованных
кругов, которые придерживаются новых (западных) взглядов по вопросам семьи и брака.
До свадьбы молодая пара видит друг друга редко, разве что случайно. Считается в высшей степени
непристойным для молодого человека или девушки проявлять какую-либо инициативу в вопросах же-
нитьбы или замужества. «Благовоспитанный» юноша, как и девушка, обязан безропотно подчиняться
родителям в их выборе. Согласие молодых людей на брак носит чисто формальный характер. Если кто-
то из них и возражает против намеченного брака, то его путем уговоров или запугиваний в конце концов
заставляют подчиниться. Так что свадьба, задуманная родителями, редко расстраивается.
В Афганистане обычный возраст вступления в брак для юношей составляет 18-20 лет, а для девушек
– 13-18. Выдача замуж несовершеннолетних в стране встречается довольно часто и повсеместно, осо-
бенно в сельской местности. Сватовство начинается с посещения матерью жениха или его тетей ро-
дителей невесты. Отец невесты по афганской традиции считается человеком недоступным и непре-
клонным в вопросах выдачи дочери замуж. Чтобы уговорить его, приглашаются профессиональные сва-
хи, в роли которых обычно выступают вдовы. Они с большим мастерством расхваливают красоту и
достоинства девушки и юноши. Если соглашение достигнуто, то встречаются отцы семейств или их
представители, чтобы обсудить окончательные детали, связанные со свадьбой. Главным и самым труд-
ным вопросом этой встречи является определение размера калыма (по-афгански – «туйанá», «пишкáш»
или «варвáл») и приданого невесты («махр»).
Брак в Афганистане до сих пор рассматривается как акт купли-продажи. Случаи, когда выкуп за не-
весту не берется, очень редки, и это больше относится к жизни городского, чем сельского населения, где
браки совершаются строго по старым обычаям. Величина калыма бывает довольно большой и в 60-70-х
годах колебалась от 10 до 200 тысяч афгани в зависимости от сословия и районов страны. Подобный
выкуп за невесту выплачивается деньгами и натурой (скотом, коврами, зерном, маслом и т. д.) и носит
название «платы за молоко матери» («ширбахá») или «дара за воспитание». Но как бы он ни назывался,
Афганистан: страна, люди, общество 35
фактически жених вынужден покупать невесту. Следует заметить, что в Афганистане широко распро-
странены родственные браки, а также и перекрестные браки (например, брат и сестра одной семьи
выдаются за сестру и брата другой семьи). В этом случае калым не берется.
Невесте принято готовить солидное приданое. Оно в какой-то мере компенсирует расходы жениха
на свадьбу и уплату калыма. После решения вопроса о калыме и приданом определяется день помолвки
(«ширини-хори или «намзади»), где гости угощаются щербетом и сладостями и объявляется о состояв-
шемся принятии предложения о бракосочетании. Иногда помолвка проводится в самом раннем возрасте.
Когда ребенок (имеется в виду мальчик) может отличить «правую руку от левой», его знакомят с девоч-
кой-невестой, нарекают женихом и устраивают празднество. Помолвка проводится в доме отца невес-
ты. Она представляет собой предварительные торжества, связанные с предстоящим бракосочетанием.
В одних случаях о помолвке составляется письменный документ, в других – устное обещание считается
вполне достаточным. После помолвки стороны обязаны придерживаться соглашения и данного ими сло-
ва. Лишь в исключительных случаях она может быть расторгнута.
Обычно через два-три месяца после помолвки назначается день свадьбы, которую принято прово-
дить в доме невесты, а в некоторых племенах и в доме жениха. На свадьбу приглашаются родственники
и знакомые обеих сторон. Часть расходов на свадебный наряд невесты и ее украшения, а также и на
угощение покрывается за счет жениха, о чем стороны договариваются заранее.
Одним из важных моментов свадьбы является рассматривание лица невесты через зеркало (этот
обряд носит название «аинамассáф»). Данная процедура – одна из самых значительных для жениха, так
как подобным образом он иногда впервые видит свою будущую спутницу. То же можно сказать и о не-
весте. Ритуал «аинамассаф» следующий. Сначала жениха и невесту, одетых в свадебные наряды, уса-
живают рядом на небольшом возвышении. Лицо невесты закрыто легкой вуалью. Установившиеся хоро-
шие манеры требуют, чтобы молодая пара не рассматривала друг друга прямо или украдкой. Затем пе-
ред ними ставится зеркало и они получают возможность увидеть и посмотреть друг на друга.
Далее девушки в праздничных платьях окружают жениха и невесту. Молодая пара читает какой-
либо стих из Корана. Затем жених предлагает своей невесте отведать конфеты, а в некоторых племе-
нах – понюхать сухую пахучую травку. Только после этого он получает право поцеловать свою возлюб-
ленную. Вслед за этим женская половина участников свадьбы под аккомпанемент дойры (бубен) начина-
ет петь и плясать, образуя кольцо вокруг молодых. Песни обычно бывают такого содержания:
О, жених – высокий, как сосна,
А невеста – ярких роз букет.
На голове у нее золотистый платок,
Красивая родинка на подбородке.
Или:
Губы мои нежнее тюльпана,
Но ты меня не поцеловал.
А завтра губы мои увянут,
Как цветов лепестки.
На свадьбу готовится богатое угощение. Обязательными блюдами являются плов, жареная домаш-
няя птица, кебабы, шашлыки и др. Употребление спиртных напитков не допускается, хотя в последние
десятилетия этот запрет часто, особенно в городах, нарушался.
Поздно вечером пригашается мулла, который в присутствии свидетелей, старейшин и уважаемых
людей проводит обряд бракосочетания. Он громко повторяет имена невесты и жениха и трижды зада-
ет каждому из молодых в отдельности вопрос, согласны ли они вступить в брак (у ачакзаев и в некото-
рых других племенах юга и юго-запада страны согласие молодых на брак передается и подтверждается
через их уполномоченных, так как по обычаям этих племен присутствие жениха и невесты во время про-
ведения обряда бракосочетания не допускается). Шариат формально требует согласия девушки на брак.
Однако ее молчание, смех или слезы в ответ на вопрос, согласна ли она выйти за такого-то замуж,
также считается знаком согласия. От несовершеннолетней при выдаче замуж никакого согласия не
требуется: в данном случае согласие ее родителей или попечителей является достаточным для оформ-
ления брака.
Получив утвердительный ответ от молодых, мулла читает выдержки из Корана, молит бога даро-
вать им долгую жизнь и счастье и объявляет их мужем и женой. О бракосочетании составляется брач-
ное свидетельство («неках-намá») и заверяется печатью и подписями муллы, представителей властей и
свидетелей. В этом документе, кроме указания имен молодоженов, также дается подробный перечень
приданого невесты и его стоимости.
После обряда бракосочетания невеста увозится в дом жениха. Обычаи требуют, чтобы молодых
при их выходе из дома сопровождал кто-либо из старших семьи невесты. Пользуясь данным обстоятель-
ством, он в этот момент куда-либо исчезает и отказывается от вывода молодой пары до тех пор, пока
ему не выплатят (или не пообещают выплатить) за исполнение этого обязательного обряда соответст-
вующую сумму денег («баберáй»), представляющую собой не что иное, как прибавку к калыму.
На юге страны и в некоторых других местах невесту принято везти верхом на скакуне светло-серой
масти. При этом она сидит сзади жениха, держась за него обеими руками. По пути следования разда-
ются ружейная стрельба и взрывы самодельных хлопушек. Местные музыканты, неистово бья в бараба-
ны и бубны, прокладывают дорогу свадебной процессии. В городах и в состоятельных семьях свадебный
кортеж обычно состоит из легковых машин, украшенных яркими бумажными или живыми цветами.
Войдя в свой дом, жених ведет невесту к домашнему очагу и предлагает ей попробовать специально
по этому случаю приготовленное кушанье (нечто вроде рисового пудинга). С данного символического мо-
мента она становится полноправным членом семьи мужа.
Глава 1. 36
Празднество продолжается до глубокой ночи, а иногда и до утра. В Кабуле в состоятельных семьях
обязательным элементом свадьбы является прогулка на машинах по городу и его окрестностям («шахр-
гашти»), совершаемая перед рассветом и до восхода солнца.
Для жениха и невесты на первую брачную ночь отводят комнату в семье жениха. По древнему обы-
чаю, который, правда, в городах уже мало соблюдается, но имеет широкое распространение в сельской
местности, с молодыми находится и помогает им тетка невесты, которую затем называют «тоньгýр».
На ее обязанности лежит и подтверждение невинности невесты. Когда новобрачные остаются наеди-
не, невеста в шутливой форме требует от жениха «брачное приданое» («мáхре мааджéл»). Последний в
таком же тоне просит ее простить ему его бедность и считать его вечным должником или же, что
бывает очень редко, дает ей большую сумму денег, как символ семьи и нерушимости брачных уз.
На третий день после свадьбы отмечается праздник под названием «тахт-джами», который знаме-
нует установление дружбы двух семейств. Кроме того, отмечается тот день и ночь, когда невесту оде-
вают в свадебное платье, украшают ее лицо и красят хной ладони ее рук и подошвы ног. Невесту с боль-
шой торжественностью сажают на «трон» («тахт»), вокруг нее собираются родственники и близкие
друзья и преподносят ей различные подарки. Данный обычай носит название «рунемáй» (т. е. «показ лица
невесты»).
Среди афганцев существует поверье, что во время проведения указанных выше церемоний невеста и
жених подвержены действию злых духов и дурного глаза. Поэтому, чтобы уберечь их от «всяких непри-
ятностей», проводится целый ряд ритуальных заклинаний и обрядов.
По афганским обычаям, преподнесение женихом подарков невесте до свадьбы по случаю наступления
религиозных праздников, а также торжества, посвященные поздравлению жениха после брачной ночи,
запрещаются.
Свадебные обряды далеко не одинаковы у различных афганских племен и имеют также свои отличи-
тельные особенности в зависимости от районов страны. Так, в Кандагарской провинции свадьбы обычно
проводятся в период с 23 сентября по 22 мая (с 1 мизана по 1 джауза по календарю солнечной хиджры) и,
как правило, вечером с четверга на пятницу. Здесь по установившейся традиции, в знак подтверждения
достигнутого устного соглашения о предстоящем браке от имени жениха невесте посылается несколь-
ко (не менее десяти) жаровен с повидлом. Иногда их количество может достигать 50-ти и более штук и
они переносятся с помощью двух-пяти носильщиков. На голову каждого из них водружается целая горка
жаровен и покрывается сетчатым покрывалом, расшитым бисером и украшенном цветами. Колонна
носильщиков во главе с доверенным лицом жениха, привлекая всеобщее внимание, важно шествует к дому
невесты. По прибытии к месту назначения носильщики не снимают жаровни с головы до тех пор, пока
родители невесты не преподнесут им соответствующие подарки. Глава семьи невесты принимает дар
жениха и угощает им своих соплеменников и родственников, демонстрируя этим вещественное доказа-
тельство состоявшегося соглашения о браке, а доверенному лицу жениха дарит шапку или другую цен-
ную вещь.
В это же время от невесты в дом жениха посылается зеленый или красный платок, вышитый по
краям и в середине золотистыми нитками и с укрепленным в центре помпоном. Платок с большой тор-
жественностью во главе большой процессии несет малолетний брат жениха или кто-либо из детей его
ближайших родственников. При подходе к дому жениха его родственники начинают бить в барабаны,
петь песни и танцевать, давая этим знать другим о своем веселье и радости.
Церемония бракосочетания, как и в других племенах, проводится в доме невесты. После выполнения
всех формальностей каждому участнику этой церемонии вручаются сладости, завернутые в платок, где
обязательно должен быть один кусочек сахара. Затем в дом жениха посылают поднос с засахаренными
фруктами весом до четырех килограммов и большую сахарную голову. Там от нее откалывают верхнюю
часть и оставляют в доме жениха (впоследствии из этого сахара для молодых готовится сладкий напи-
ток), а оставшуюся часть возвращают в дом невесты и раздают гостям.
В процессе совершения обряда бракосочетания не допускается курение кальяна и сигарет, а также
угощение чаем без сахара, ибо, как говорят, «свадьба от начала и до конца не должна быть горькой».
На второй вечер свадьбы празднество переносится в дом жениха, где собираются его самые близкие
родственники. Жены братьев жениха знакомят невесту с ее новыми условиям жизни.
Третий вечер свадьбы – ее самая главная часть. В доме жениха собираются родственники и знако-
мые обеих сторон. После обильной трапезы устраивается встреча с невестой, на которую приглашают-
ся или только женщины, или мужчины, или все вместе. В этот вечер отец невесты с большой торжест-
венностью привозит в дом жениха все ранее обговоренное приданое. Родственники жениха устраивают
ему горячую встречу. Торжества сопровождаются боем барабанов, игрой на музыкальных инструмен-
тах, песнями и плясками. Таковы некоторые особенности свадебных обрядов в Кандагарской провинции.
В провинции Газни перед тем, как начинать сватовство, устраивают смотрины девушки, которую
хотят взять в жены. С этой целью в ее дом посылают одну или двух женщин из семьи жениха. Первым
делом они встречаются с девушкой и оценивают ее красоту и здоровье. После этого, выразив уважение и
дружбу семье девушки, они возвращаются к себе домой и сообщают свое мнение о невесте главе семьи.
Если девушка понравилась, то к ее отцу направляют одного или двух сватов (свах), которые излагают
ему предложение и просят дать ответ. Чаще всего глава семьи девушки с ответом не спешит, а обеща-
ет сообщить свое решение через некоторое время, подчеркивая этим свою солидность, рассудитель-
ность в выборе жениха и гордость за дочь. В случае принятия предложения о браке семья невесты посы-
лает жениху платок с иголкой, который затем укрепляется на дверях его дома. В честь данного собы-
тия производят несколько выстрелов в воздух, собираются родственники, готовится угощение, поют
песни, танцуют и веселятся.
Афганские неписаные законы требуют, чтобы браки совершались только между афганцами. Счита-
Афганистан: страна, люди, общество 37
ется позорным и недопустимым выдавать своих сестер и дочерей за иностранцев и представителей дру-
гих племен. В связи с этим в Афганистане довольно редки браки между представителями различных на-
родов и национальностей.
У афганцев принято скрывать чувства любви, так как традиционный пуштунский этикет требует
не говорить по вопросам любви ни с кем, даже со своими друзьями и родственниками. Как уже отмеча-
лось, все вопросы, связанные с выбором невесты и жениха решаются преимущественно родителями. Од-
нако бывают и случаи, когда в этих вопросах верх берут решительность и непреклонность влюбленных. В
соответствии с обычаем «жаг-кавыль» («кричать») девушка может сама обратиться с предложением
о браке прямо к тому юноше, которого любит. Подобный шаг с ее стороны рассматривается как прояв-
ление исключительной смелости, на который она по традиции имеет полное право. В этом случае юно-
ша, оберегая честь девушки, обязан принять ее предложение, независимого от того, питает он к ней
какие-либо чувства или нет.
Такое же право принадлежит и юноше. В случае, если он не добился руки девушки другими средства-
ми, то, поступая согласно обычаю «жаг-кавыль», он идет к ее дому и стреляет в воздух, демонстрируя
этим свою любовь и преданность возлюбленной. Затем он обращается к ее отцу прямо или же через
старейшин деревни и умоляет его простить ему свою дерзость и отдать в жены дочь. Девушка или ее
родители вправе отказать юноше, хотя такой отказ может привести к большим неприятностям и
вражде между семьями.
У афганского народа очень много песен о любви, которые популярны среди всех слоев и классов насе-
ления страны. Одну из таких песен приводит профессор Мухаммад Али в его книге «Афганцы»:
«Волосы твои усыпаны цветами,
Любуюсь, милая, твоими я глазами.
Ты – милый мой цветок, нарцисс прекрасный мой,
Сокровище бесценное и редкое собой.
Навек душа моя и жизнь моя – с тобой,
Мой горный мак, весенний с утренней росой,
Ты, как звезда, как яркий свет во тьме ночной,
Твой смех, твой нежный говор льются ручейком,
Твой шепот так сродни с вечерним ветерком!
Ты – ветка яблони, цветущая в лучах.
Кто ж расплескал тот лунный свет в своих очах?
О, маленькая бабочка, крылышком взмахни,
Приди ко мне и в сердце пылком отдохни». [79]
Для афганцев свойственны свои представления о женской красоте. Эталоном ее, по словам Мухам-
мада Али, являются «большие, миндалевидной формы, черные и блестящие, как у молодого оленя, глаза…;
круглое, веселое, как полная луна, с ямочками на щеках и подбородке лицо; хорошо развитая, высокая, как
гранат, грудь; стройная фигура; мелодичный голос; изящная, как у лебедя, куропатки или голубя, поход-
ка; длинная, тонкая, подобно ножке рюмки, шея; короткие и белые, как жемчуг, зубы; высокий, прямой и
пропорционально сложенный нос; румяный цвет лица; тонкая талия, небольшой рот; губы цвета рубина;
беспокойные, как ртуть, глаза; дугообразные, подобно луку или молодому месяцу, брови; длинные, тре-
петные ресницы; высокий, как кипарис, стан». [80]
Моральные устои в афганском обществе весьма высоки. Среди народа решительно осуждается
употребление спиртных напитков, наркотиков, азартные игры, проституция. Афганцы исключительно
ревниво относятся к чести женщины. Они не любят, чтобы кто-либо восхищался красотой и другими
достоинствами их жен или дочерей. Исходя из этого, справляясь о здоровье жены, обычно говорят: «Как
здоровье матери ваших детей?» Эта формула особенно употребительна среди сельского населения, где
обычный в других обществах вопрос «Как здоровье вашей жены?» может быть воспринят, по меньшей
мере, как бестактность.
Разводы. Афганцы считают брак традиционно священным. Вместе с тем они допускают и разводы.
По мусульманской религии право на развод имеет только муж, который в любое время может развес-
тись с женой, произнеся при этом установленную формулу «развод» (по-персидски – «талáк») или «вон
из дома, я в тебе не нуждаюсь». Следует отметить, что разводы встречаются не во всех районах стра-
ны. Так, афганцы, проживающие на юге, юго-западе и востоке страны, руководствуясь принципом «нанг-
о-намус», категорически отвергают развод, считая его позорным для мужчины. В связи с этим слово
«разведенный» («занталáк») рассматривается ими как большое оскорбление и злобное ругательство. В
случаях, когда муж явно уличает жену в супружеской неверности, как уже говорилось выше, он предпо-
читает убить обоих виновных, чем прибегать к разводу. Такие трагедии в указанных районах случаются
не так уж редко. Следует, однако, заметить, что этим обычаем часто пользуются и как ширмой для
того, чтобы прикрыть и оправдать преднамеренное убийство.
В других же районах страны, в частности в Кабуле и его окрестностях, на севере и северо-востоке
Афганистана, разводы – явление довольно распространенное. Но и здесь женщина практически лишена
этого права и полностью зависит от воли и прихоти своего мужа.
В соответствии с законами шариата существуют три вида развода, которые имеют место и в Аф-
ганистане:
1.«Раджаи» («возвращение»). Суть его заключается в следующем: муж то ли из-за гнева, то ли не-
достойного поведения жены, или же из-за того, что жена самовольно выходит на улицу без чадры и т.
п., отчетливо произносит один раз «развод» или «вон из дома, я в тебе не нуждаюсь». После этого жена
обязана покинуть дом мужа, а последний – обеспечить ее пропитанием и одеждой (один комплект) на
три месяца. Такой вид развода документально не оформляется и осуществляется без присутствия сви-
Глава 1. 38
детелей. Жена в любое время может снова вернуться к мужу по его требованию или на основе ее прось-
бы о прощении и согласия мужа. Таким образом, право на восстановление супружеской жизни принад-
лежит исключительно мужу.
Если же за это время, то есть в течение трех месяцев, муж умрет, то за женой сохраняется право
на получение 1/8 части его наследства. Но она теряет это право, если муж умрет после истечения ука-
занного срока.
2.«Байин». В данном случае муж заявляет о своем разводе, дважды повторяя слово «развод». После
этого супруги считаются разведенными. Если они пожелают снова сойтись, то им придется заново вы-
полнить все официальные формальности бракосочетания. Для этого собираются свидетели и родствен-
ники обеих сторон, приглашается мулла, который трижды задает вопрос, согласны ли они вступить в
брак, читается Коран и гостям раздаются сладости. Снова оформляется брачное свидетельство, а
старое уничтожается.
3.«Саласá» («три»). Муж, подчеркивая каждое слово, раздельно и внятно произносит трижды
«развод» или же бросает в сторону жены три камешка и говорит один раз «развод». Если слово «раз-
вод» было произнесено трижды в течение одного дня, то такое действие также считается «саласа».
Затем в присутствии муллы (судьи шариатского суда) оформляется и заверяется документ о разводе.
После этого женщина свободна и может выйти замуж за другого, а бывший муж обязан немедленно
вернуть ей ее приданое («махр»).
Коран предписывает, что после данного вида развода они могут вступить в брак лишь в том случае,
если жена до этого находилась в юридическом и фактическом браке с третьим лицом и получила от него
развод («саласа»). [81] Причем после такого вторичного развода женщина должна выдержать опреде-
ленный срок – «эддат», прежде чем вступить в брак с первым мужем. Если она не беременна от второго
брака, то «эддат» составляет 3 месяца (90 дней), а если беременна, то – до разрешения беременности.
[82]
При любом виде развода дети остаются с отцом, за исключением грудных, которые до семилетнего
возраста живут с матерью. Бывший муж в течение всего этого срока обязан обеспечить ребенку сред-
ства на жизнь. По истечении указанного времени судьба ребенка решается в судебном порядке, причем
решающее слово в выборе места жительства (у отца или матери) принадлежит ребенку.
В соответствии с канонами мусульманской религии жена может требовать через суд развод лишь в
следующих случаях:
1)когда она покупает у мужа право на расторжение брака путем уплаты калыма на новую жену;
2)если муж не выполняет супружеских обязанностей или допускает половые извращения (в этом слу-
чае требуется письменное подтверждение врача);
3)если муж более шести месяцев не платил жене содержание.
Родильные и погребальные обряды. В Афганистане из-за нехватки акушерских кадров и родильных
домов ребенка обычно принимает повивальная бабка. Рождение мальчика считается в афганской семье
радостным событием и поэтому отмечается большим весельем, чего нельзя сказать о рождении девоч-
ки. В сельской местности, как только становится известно о рождении мальчика, односельчане и муж-
чины из окрестных деревень почитают своим долгом схватить ружье и бежать к дому новорожденного.
Приблизившись к нему, они несколько раз стреляют в воздух. Вокруг дома собираются местные музы-
канты, которые с неподражаемым подъемом и темпераментом играют на музыкальных инструментах
и бьют в барабаны и бубны, создавая невообразимый шум и гам. Собираются родственники и друзья и
приносят свои поздравления семье малыша. В связи с рождением мальчика обязательно готовится уго-
щение.
В соответствии с установившейся традицией, сразу же после рождения ребенка ему на ухо произно-
сят несколько слов призыва к молитве. Имя ему дается на седьмой день после появления на свет. По
представлениям афганцев, если дать имя раньше этого времени, то злые духи могут нанести ему боль-
шой вред. Имена бывают самые разные в зависимости от района страны, в основном исламские или
арабские, а также и национальные имена. К концу имени мальчика прибавляется имя отца, семьи или его
прозвище. Девочки получают главным образом имена женской половины семьи пророка или по названию
цветов, как то: Насрин (шиповник), Бинавша (фиалка), Йасамин (жасмин), Сусан (лилия), а также та-
кие, как Шарифа (благородная), Латифа (милая), Заргуна (цветущая), Мастура (целомудренная) и т. п.
На седьмой день после рождения мальчика режут двух баранов или козлов и угощают бедных. Одно-
временно раздают милостыню, размер которой в стоимостном выражении определяется в соответст-
вии с количеством серебра или золота, взятым равным весу остриженных волос младенца. Поэтому дан-
ный обычай носит название «саркали » («остригание волос»).
Афганцы придают большое значение рождению мальчика и постоянно молят Аллаха, чтобы он даро-
вал им сына. Это связано с тем, что, согласно традиции, продолжателем семейного рода может быть
только сын. Отсутствие его воспринимается как немилость бога и плохое предзнаменование. Кроме то-
го, сын – это кормилец родителей в старости, их жизненная опора и защитник. Культ мальчика в афган-
ском обществе во многом связан с мусульманской религией, которая отводит женщине положение зави-
симого от мужчины, неравноправного существа. В Коране, в частности, по этому поводу говорится:
«Мужья стоят выше жен, потому что Бог дал первым преимущество над вторыми, и потому, что они
из своих имуществ делают траты на них». [83]
Что касается девочки, то ее рождение не является желанным событием для родителей и не сопро-
вождается таким весельем, какое характерно для мальчика. У афганцев не принято поздравлять роди-
телей с рождением девочки и даже тогда, когда они выдают ее замуж. Поэтому они уделяют больше
внимания обучению и воспитанию сыновей, чем дочерей, так как дочь, по их мнению, «является в конеч-
ном счете собственностью других». [84]
Афганистан: страна, люди, общество 39
Ребенок в вопросах ухода и воспитания полностью принадлежит матери. Если обстоятельства по-
зволяют, она кормит грудью примерно до двух лет. Эта норма предписана Кораном, где говорится: «Ро-
дительницы грудью кормят детей своих полные два года». [85] Во всех семьях ребенок является объек-
том большой и нежной любви. Ему часто дается какое-либо ласкательное прозвище. Многие афганцы
убежденно считают, что главная забота матери заключается в том, чтобы уберечь свое чадо от «дур-
ного глаза» или «злого духа». Именно поэтому даже в хорошо обеспеченных семьях ребятишек в раннем
возрасте содержат грязными и неряшливыми, так как в таком виде они якобы меньше подвержены воз-
действию сверхъестественных сил. Всякое восхищение ребенком по поводу его хорошего здоровья и кра-
соты у афганцев считается исключительно опасным для его жизни и поэтому нежелательным.
Согласно бытующему в Афганистане обычаю «чехéль-гориз», мать после родов в течение сорока
дней никуда не выходит из дому. На сороковой день она вместе с ребенком идет в баню и только после
этого может навещать родственников и знакомых (по установившемуся в мусульманских странах обы-
чаю, женщина-мать ходит в баню на 10, 20 и 30-й день после родов). Они же, в свою очередь, по истече-
нии указанного срока преподносят ей подарки по случаю рождения сына и приглашают ее к себе в гости.
Над мальчиками, начиная со дня рождения и примерно до семи-десяти лет, совершается обряд обре-
зания («соннат» или «хатна»). Данный обряд проводится одновременно над двумя (это – обязательное
условие) мальчиками для того, чтобы, как объясняют мусульманские богословы, они не испытывали чув-
ства одиночества в мире и чтобы их жизнь была вдвое длиннее. Исходя из этого, если в семье только
один мальчик, то обряд «соннат» не совершается до рождения второго сына. Если же в семье долгое
время нет второго мальчика, а сроки проходят и, как говорят, «мальчик начинает понимать добро и
зло», то его отец ищет мальчика в другой семье и устраивает данный обряд. Его выполняет специально
практикующийся на этом парикмахер или врач-хирург дома, а иногда и в больнице. Указанное событие
широко и пышно празднуется. Приглашаются гости, готовится угощение, играют музыканты.
В случае смерти афганские обычаи предписывают родственникам и друзьям посетить дом умершего
и выразить свое соболезнование. Неизменным ритуалом похорон является оплакивание покойника, кото-
рое продолжается до тех пор, пока он находится в доме или во дворе. Активную роль в оплакивании иг-
рают женщины и специально приглашаемые для этого профессиональные плакальщицы. Одни из них со-
бираются вокруг покойника и плачут навзрыд, другие читают Коран. Близкие родственники бьют себя
по лицу, рвут волосы, катаются по земле, доводя себя до полнейшего изнеможения. Так продолжается
несколько часов. За это время, пишет профессор Мухаммад Али, их лица распухают от ударов, глаза на-
ливаются кровью, а всклокоченные и растрепанные волосы дополняют эту картину несчастья и горя.
[86] Затем над покойником совершается сложный мусульманский обряд омовения, выполняемый морде-
шуями. Тело умершего завертывают в саван (кусок белой материи), кладут на чапаркат (деревянную
кровать) и закрывают белой простынью. Состоятельные люди хоронят покойников в гробу. На гроб мо-
лодого человека кладут цветы и модную одежду.
Отпевание покойника («намáзе джаназá») проводится либо дома, либо в ближайшей мечети, где
имеется специально оборудованная для этой цели открытая площадка, либо вблизи кладбища. В Афгани-
стане гроб устанавливается в направлении примерно север-юг. Мулла, совершающий отпевание, стано-
вится перед гробом лицом на запад (в сторону Мекки). За ним выстраиваются родственники и друзья
умершего.
После завершения обряда отпевания траурная процессия направляется на кладбище, где у каждой
семьи есть свое определенное место. Перед опусканием тела в могилу читаются несколько выдержек из
Корана, а присутствующие молятся за душу усопшего. В могиле, которая в Афганистане отрывается
близким к направлению север-юг, оборудуется ниша с таким расчетом, чтобы в ней можно было поло-
жить покойника на правый бок лицом к Мекке (на запад). Глубина могилы обычно бывает до двух мет-
ров. По канонам мусульманской религии могила женщины должна быть глубже, так как она «недостой-
на лежать на одном уровне с мужчиной». На могиле устанавливаются плоские камни: вдоль – на могиле
мужчины, а поперек – на могиле женщины. После окончания обряда похорон раздается милостыня ни-
щим, которые обычно в большом количестве собираются на кладбище.
У мусульман принято хоронить умерших в день смерти, от восхода и до захода солнца. Если же это
по какой-либо причине оказывается невозможным, то похороны проводятся на следующий день с утра.
На время похорон приглашается мулла, который за определенную плату исполняет молитву и удостове-
ряет биографические данные умершего и то, что он был правоверным мусульманином. Мулла уходит с
кладбища последним. Это объясняется следующим. По мусульманской религии сразу же после погребения
в могиле происходит допрос умершего ангелами Мункаром и Накиром. Чтобы подсказать ему правиль-
ные ответы и подтвердить его принадлежность к правоверным, мулла должен задержаться у могилы
после того, как остальные провожающие покойника уходят. В церемонии похорон на кладбище женщины
не принимают участия, так как это им запрещено по установлениям религии.
Молитвы по усопшему («фатехá-хани»), проводимые в мечети, устраиваются на второй и третий
день после смерти, в первый, второй, третий и четвертый четверг, на сороковой день и по истечении
каждого года. Подобные молитвы совершаются также и дома и сопровождаются угощением-
поминками. В середине 60-х годов ХХ в. афганское королевское правительство с целью сокращения расхо-
дов на поминки призвало население страны проводить «фатеха-хани» только в мечетях и только с 8 до
12 часов дня. С тех пор это нововведение получило широкое распространение в Афганистане, особенно в
городах.
Предрассудки и суеверия. Афганцы отличаются большим суеверием. Они верят в существование
множества злых духов и сверхъестественных существ, которых называют различными именами, как-
то: «шишак», «мадари-ал», «гули-бибан», «див», «дивча» и т. п. По их представлениям, эти и другие злые
создания обитают в заброшенных местах, развалинах, на берегах рек, ручьев, на деревьях, в пустынях, на
Глава 1. 40
кладбищах и т. д., обладают большой властью над людьми и могут нанести им вред. Они якобы способ-
ны предстать перед человеком в любом виде, образе и цвете: одни из них – темные, другие – светлые,
третьи – безобразные, четвертые – красивые и привлекательные. Наиболее страшными и опасными
считаются духи покойников, которые якобы бродят в поисках живущих и могут вселяться в них, особен-
но в женщин. Поэтому афганцы боятся появляться в тех местах, где кто-либо погиб насильственной
смертью. Как подметил профессор Мухаммад Али, крайне удивителен тот факт, что простые афганцы
– смелые и мужественные по натуре люди, в то же время испытывают панический страх перед места-
ми, где, по их поверью, живут злые духи. [87]
В афганских деревнях в случае болезни первыми, к кому обращаются за помощью, является мулла,
предсказатель судьбы по звездам (астролог) или знахарь, так как считают, что главной причиной болез-
ни может быть лишь пагубное воздействие злых духов или же неблагоприятное расположение звезд.
Среди народа существует глубокое убеждение, что ношение амулетов предостерегает от всяких бед и
несчастий. Амулет обычно представляет собой бумажку с абракадаброй, зашитую в кусочек кожи или
обернутую клеенкой. Его укрепляют булавкой на плече или вешают на шнурке на шею мальчику, красивой
девочке или только что поженившейся молодой паре, поскольку полагают, что именно они больше всего
подвержены козням злых духов. Чтобы уберечь новорожденного от «дурного глаза» и влияния злых духов
ему на шею и на люльку обязательно подвешивают разного рода амулеты и когти диких зверей, главным
образом леопардов и львов. Когда же хвалят ребенка за что-то, то вначале упоминают имя бога («нáме
ходá») и молят его избавить дитя от сглаза («назáре бад», «чáшме бад»), который-де может быть вы-
зван одним лишь восхвалением. Афганцы верят, что, наряду с «дурным глазом», существует и «злой
язык» («сийах забáн»). Слово человека со «злым языком», считают они, страшнее меча.
В афганском обществе строго соблюдаются сложившиеся в течение веков различные поведенческие
нормы. Так, более счастливыми считаются правая сторона и правая нога, чем левая. Суеверный афганец
вступает в дом только с правой ноги. Подарок не вручается и не принимается левой рукой. Если вещь
тяжелая и если хотят подчеркнуть свое уважение лицу, от которого что-то принимают, то предла-
гаемое берут обеими руками. Кроме того, существует целая система примет, поверий, счастливых и
несчастливых чисел и дней. Например, несчастливыми считаются вторник и числа 13 и 39. Все, что де-
лается в среду должно, по их представлению, повториться. Поэтому этот день рассматривается са-
мым подходящим для начала больших и ответственных дел. У суннитов существует поверье, что обрыз-
гивание водой из чаши молитв (т. н. «чаши сорока ключей») в последнюю среду месяца сафара (второй
месяц по лунному календарю хиджры) приносит счастье.
Как свидетельствует Мухаммад Али, в мире, пожалуй, найдется мало людей, которые бы так убеж-
денно верили в астрологию, как это делают афганцы. Без астролога или гадания по Корану и томику
стихов знаменитого персидского поэта Шамседдина Хафиза Ширази не назначается время ни одной
сколько-нибудь значительной церемонии или поездки внутри страны и за ее пределы. При этом наугад
открывается одна из указанных книг, читается и толкуется первая попавшаяся строка. [88]
Среди афганского народа очень развит культ «святых», культ поклонения «духам» предков. Совер-
шая паломничество к мазарам и «святым» местам, верующие вымаливают покровительство и заступ-
ничество «святых», стремясь сделать их ходатаями перед лицом Аллаха, обращаются к ним с многочис-
ленными просьбами, ищут избавления от различных болезней, житейских невзгод, «сглаза», бесплодия и
т. д. Посещение названных мест, к которым афганцы относятся с большим благоговением и почтением,
обычное и широко распространенное явление, особенно по вечерам в четверг, в траурный день «ашура» и
в «шáбе барáт», то есть в ночь с 14 на 15 месяца шабана по лунному календарю хиджры (см. об этом
ниже).
Редко кто из афганцев проходит мимо известных могил без того, чтобы не поднять руки в молитве
и не попросить благословения «святого». Этот ритуал совершается и тогда, когда афганец проходит
мимо кладбищ и безвестных могил. При этом он произносит слова «Да простит его бог!» («ходá бéбах-
шаш»), что означает его заступничество перед богом за душу погребенного и просьбу простить послед-
нему все его земные прегрешения.
Среди афганцев часто можно слышать самые удивительные истории не только о «чудесах», твори-
мых «святыми», но и вреде, нанесенном привидениями. В этих рассказах последние обычно предстают в
образе то черной кошки, то ребенка, то белобородого старца и т. п. Многие афганцы упорно верят в
существование ведьм, в которых якобы могут превращаться старые женщины. Вместе с тем бытует
поверье, что против них имеются действенные заклинания и обряды. Например, чтобы отогнать их и
вообще других злых духов, которые могут нанести вред ребенку и его матери, достаточно-де мужем
(или ближайшим родственником) положить на голову женщине саблю или кинжал перед родами. Наибо-
лее «эффективным» способом отпугивания злых духов считается сжигание руты (дикой травы). Семена
этой травы, брошенные в огонь, вспыхивают и горят, выделяя густой дым с неприятным запахом.
Широкие массы народа верят, что любое страшное сновидение является предзнаменованием и име-
ет определенный смысл. Такие сны, по их представлениям, дают возможность предсказать свое буду-
щее. Имеются и толкователи снов. Одни из них полагают, что сновидение в том же виде снова повто-
рится в реальной жизни, другие же, наоборот, дают ему обратное, иносказательное толкование. На-
пример, если человек видит во сне, что у него выпал зуб, то это-де означает ближайшую потерю кого-
либо из близких родственников.
Религиозные и светские праздники, народные гулянья и игры. В соответствии с установлениями
мусульманской религии, афганцы в течение года соблюдают два больших религиозных праздника: празд-
ник розговенья («йиде фетр») и праздник жертвоприношения («йиде курбáн»). Празднику розговенья
предшествует тридцатидневный пост («рузá», «сийáм»), совершаемый в священный месяц рамазан по
лунному календарю хиджры. По мусульманскому вероучению, в этот месяц Аллах передал пророку Му-
Афганистан: страна, люди, общество 41
хаммеду священную книгу Коран, в честь чего всем мусульманам предписывается соблюдать пост, а по-
сле него трехдневный праздник «йиде фетр», называемый также «малым праздником». Несоблюдение
поста считается величайшим грехом и преступлением перед богом. Каждый правоверный мусульманин
обязан от рассвета и до вечерних сумерек поститься, то есть ничего не есть, не пить, не курить, не
вдыхать никаких запахов, не купаться, а в случае болезни – не принимать лекарств. Зато после наступ-
ления темноты и до рассвета еда, питье и прочие удовольствия ничем не ограничены. В указанный месяц
предлагается «усмирять страсти», больше обращать свои взоры к Аллаху, усердно читать Коран и со-
вершать намаз. Каждый верующий должен в течение месяца хотя бы один раз прочитать или прослу-
шать чтение всего Корана от начала и до конца («хатм»). Чтения священной книги мусульман прово-
дятся в мечетях в течение всего месяца рамазана.
О наступлении праздника розговенья население оповещается по радио. По этому случаю на улицах
вывешиваются национальные флаги, дома украшаются разноцветными полотнищами и коврами. В дни
праздника принято ходит друг к другу в гости, веселиться и, если позволяет погода, выезжать на пикни-
ки и устраивать народные гулянья. Приветствуя по случаю праздника, люди говорят друг другу: «Пусть
твой пост и молитва дойдут до Бога!» Считается обязательным в эти дни посещать могилы предков и
украшать их цветами, раздавать пищу беднякам, делать подарки родственникам, друзьям и близким зна-
комым, а также шить или покупать новую одежду для всех членов семьи.
«Большим праздником» у мусульман считается «йиде курбан», проводимый на 64-65-й день после
праздника розговенья. В своем происхождении он связан с культами ряда племен древней Аравии, кото-
рые еще задолго до возникновения ислама приходили в Мекку и в ее окрестностях совершали человеческие
жертвоприношения и молились богам, чтобы они ниспослали им хороший урожай злаков и фиников, бо-
гатый приплод их стадам, избавление от болезней и т. д. В исламе для обоснования жертвоприношения
используется библейское сказание о попытке принесения в жертву богу праотцом Авраамом (в Коране –
Ибрагим) своего сына Исмаила.
В праздник «курбан» каждый мусульманин, не являющийся должником и имеющий определенный
достаток, обязан принести кровавую жертву Аллаху, убив с соблюдением ритуала барана, козла, быка,
верблюда или другое домашнее животное, мясо которого употребляется в пищу. Жертвенное животное
должно быть не старым, совершенно здоровым и не иметь никаких физических дефектов. Допускается
принесение в жертву крупного животного и на паях в количестве до десяти человек. Мясо животного
разрубается на мелкие куски, взвешивается и делится поровну между пайщиками. Затем часть мяса от-
дается бедным и мулле, а остальное поедается за праздничным столом. Шкуру жертвенного животного
передают мулле или городской управе.
В дни данного праздника верующие надевают свою самую лучшую одежду, посещают проводимое в
мечети праздничное богослужение «хутбá», обмениваются подарками и поздравлениями, ходят друг к
другу в гости. По случаю праздника они приветствуют друг друга: «Будь хаджи и гази!» В дни «курбана»
совершается хадж (паломничество) к мусульманским святыням в Мекку и Медину. Каждый мусульма-
нин, совершивший его, получает звание «хаджи».
Особо почитаемым светским праздником в Афганистане является День независимости, установ-
ленный в честь ликвидации зависимости страны от английских колонизаторов в 1919 году. Официально
эта дата отмечается 27 мая. Однако в 1940 году афганское правительство перенесло широкое праздно-
вание Дня независимости на август, когда созревает урожай многих сельскохозяйственных культур. В
1962 году продолжительность его была установлена в три дня – с 23 по 25 августа. По случаю этого дня
при прежних режимах традиционно проводился парад войск столичного гарнизона.
Веселым праздником в Афганистане считается Новый год, отмечаемый повсеместно 21 марта. Он
празднуется также как день весны и день крестьянина. Своими корнями он уходит в глубь веков. У иран-
ских народов он появился еще задолго до возникновения ислама и символизировал начало нового сельскохо-
зяйственного года.
Новый год считается у афганцев чисто семейным праздником, знаменующим собой завершение опре-
деленного периода в жизни человека и семьи и вступление в новый ее этап. Подготовка к празднованию
Нового года начинается за семь дней до его наступления. Первым делом готовится напиток из семи ви-
дов сушеных фруктов («хафт мивá»), выстаиваемый в течение семи суток. На праздничный стол обяза-
тельно подаются блюда из зелени (шпината, петрушки, зеленого клевера, зеленого лука и т. д.) и домаш-
ней птицы (предпочтительно той, которая имеет белое оперение). Вечером, накануне Нового года, все
члены семьи преподносят друг другу подарки, а друзья посылают поздравительные открытки. Рубежом
старого и нового года является час ночи 21 марта. С этого времени и до 12 часов дня никто, как правило,
не выходит из дома и проводит все время в кругу семьи. Всякий выход из дома в указанные часы считает-
ся плохим предзнаменованием, так как, по убеждениям афганцев, подобный шаг может привести к по-
тере кого-либо из членов семьи в наступающем году.
После полудня 21 марта афганцы целыми семьями выходят и выезжают в горы, на зеленые лужайки,
а в городах – также в сады и парки. Такие выезды и связанные с ними народные гулянья носят название
«топтание травы» («сабзá лагáд кардáн»). Все веселятся, играют, танцуют, поют, пьют приготовлен-
ный семидневный напиток. На лоне природы готовят шашлыки и другие национальные блюда. Веселье
часто выходит за рамки семьи. Люди собираются в большие группы, причем отдельно мужчины старше-
го возраста, женщины, молодежь.
В стране широкой известностью пользуется народное гулянье «Красный цветок» («гóле сорх мелá»),
проводимое вблизи Мазари-Шарифа. Сюда приезжают не только жители близлежащих сел и городов, но
и из столицы. Привлекают их на это празднество красивые, покрытые зеленью и сплошным ковром крас-
ных полевых маков склоны гор и прекрасная, по-весеннему мягкая, солнечная погода.
По случаю Нового года к гражданам страны традиционно с приветствиями и пожеланиями счастья
Глава 1. 42
и благополучия обращаются через средства массовой информации высшие руководители страны. В этот
день при стечении десятков тысяч людей в священных местах – у мечети Раузайи-Шариф в Мазари-
Шарифе, в Сахиджан и на базаре Мандаи в Кабуле – проводится торжественная церемония поднятия
укрепленного на многометровом шесте зеленого флага, с вышитым на нем символом веры ислама «Нет
никакого божества, кроме Аллаха, и Мухаммад – посланник Аллаха».
По народным верованиям, в день Нового года нельзя плакать, наказывать и бранить детей, ругаться
и проявлять нервозность, ибо, в противном случае, так, мол, и будет весь год. Празднование Нового года
не проводится лишь в тех семьях, в которых кто-то накануне его умирает.
Необходимо отметить, что обычаи празднования Нового года в Афганистане не везде одинаковы.
Так, афганцы-шииты, кроме обязательного семидневного фруктового напитка, готовят еще печенье
семи сортов («кульчáйи нау руз») и в отличие от суннитов отмечают Новый год как религиозный празд-
ник в течение 15 дней. На их новогодний стол готовится только та птица, которая имела белое опере-
ние. Таджики северных провинций Афганистана и нуристанцы в ночь на Новый год разжигают большие
костры и веселятся вокруг них. Молодежь и старики для очищения себя от грехов прыгают через эти
костры. Перед рассветом пожилые люди уходят отдыхать и настоятельно советуют молодежи хоро-
шо потушить костер, чтобы, как говорят, «не остались в нем злые духи («див») и не нанесли вреда чело-
веку».
В ночь с 14 на 15 месяца шабана по лунному календарю хиджры в Кабуле, как и в других городах и на-
селенных пунктах страны, можно наблюдать, что с заходом солнца то в одном, то в другом месте на-
чинают рваться хлопушки, происходит стрельба, а пушка с горы Шер-дарваза ведет беспрерывный огонь
холостыми зарядами. По преданию, в эту ночь, названную «шáбе барáт» («ночь прощения грехов»), Аллах
опускается на «нижайшее небо», а все двери в рай широко открываются на небесном своде. В связи с
этим в указанную ночь верующие совершают намаз больше обычного, усиленно просят отпущения грехов,
а также посещают могилы своих предков, где разжигают костры и справляют поминки.
У афганцев много и других знаменательных дат и праздников, ежегодно отмечаемых ими, как-то:
траурный день «ашура» 10-го числа месяца мухаррама по лунному календарю хиджры, день рождения
пророка Мухаммада и вознесения его на небо, День Пуштунистана, День освобождения и т. д.
Афганцы любят устраивать и смотреть бои собак, петухов, кекликов и перепелов, которых специ-
ально для этого содержат и тренируют. Нередко такие бои сопровождаются денежными ставками.
В Кабуле и горных районах столичной провинции бытует интересная игра-обычай под названием
«барфи », проводимая по случаю выпадения первого снега. В такой день друзья посылают друг другу пись-
ма, содержащие короткое двустишие:
«Пришел первый снег по воле бога,
Новый снег – мой, а барфи – ваш».
Роль разносчика писем обычно выполняют подростки. Каждая из сторон старается поймать его и
не допустить, чтобы кто-либо из членов ее семьи принял письмо. Если он схвачен, то получает неболь-
шую взбучку, а его лицо мажут сажей и в таком виде передают отправителю письма. Это означает,
что последний проиграл «барфи» и должен выставить угощение. Если же письмо принято кем-либо из
членов семьи и разносчик успел убежать, то придется приглашать на угощение своего более удачливого
друга. [89]
Распространенным видом спорта и развлечением в Афганистане является охота на диких уток и
зверей. В некоторых районах страны все еще пользуются старыми приемами и орудиями лова. Нередко
на охоту на зайца, лису и красного зверя (косуль, газелей и т. п.) выходят по старинке с афганскими гон-
чими («тази»), ястребами и соколами. Более состоятельные охотники используют подсадных уток, ко-
торых выпускают в удобном месте на поверхность воды, часто на пруд, специально сооруженный для
этой цели. Излюбленным местом охоты на весеннюю перелетную птицу являются долины и подножия
южных склонов Гиндукуша, где охотники на искусственных водоемах устанавливают десятки чучел
уток. Когда традиционные пути перелета через Гиндукуш бывают закрыты сплошными облаками, то
большие стаи птиц ищут пристанище на этих водоемах и тысячами истребляются.
Крестьяне горных районов для ловли сотен птиц применяют свои, местные способы. К примеру, они
отрывают траншеи на вершинах высоких гор, где воздух так разрежен, что птицы не в состоянии пере-
лететь их. Ранней весной и поздней осенью стаи перелетных птиц опускаются на эти горы и лавиной
продвигаются вперед. И тут-то у открытых траншей и канав они становятся легкой добычей охотни-
ков.
Афганцы любят песни и танцы. Особый восторг у них вызывает красивый и темпераментный танец
«Атан». Для его исполнения сначала от десяти до двадцати мужчин образуют круг. Один или два чело-
века становятся внутри круга и запевают песню или начинают играть на каком-либо музыкальном ин-
струменте. Затем вступают барабаны, объявляя своими ритмическими звуками начало танца. Танцоры,
двигаясь, окружают барабанщиков. Скорость танца постепенно нарастает, движения танцоров и звуки
музыкальных инструментов сливаются в один сплошной огненный вихрь. Танцоры принимают определен-
ные позы, то запевают, то выкрикивают слова одобрения или же хлопают в ладоши и прищелкивают
пальцами. Время от времени они берутся за руки, то убыстряя, то замедляя движение взад и вперед.
Иногда они образуют круг, двигаясь на одной ноге в такт музыке и коллективному пению. Возбуждение
передается от танцоров к барабанщикам, а также к зрителям, которые часто сами присоединяются к
танцующим. Танец все больше убыстряется и, когда он достигает кульминационного момента, внезапно,
с последним аккордом музыка прекращается.
Танцоры часто выступают с разноцветными платками. Вихревые круговые движения туловищем
широко приняты при исполнении данного танца, однако в некоторых племенах больше отдают предпоч-
тение движениям головы и рук, чем туловищу.
Афганистан: страна, люди, общество 43
В сельской местности весьма распространена игра под названием «гурдзай». Суть ее заключается в
следующем: человек берет ступню левой ноги в правую руку и прыгает на одной ноге, пытаясь плечом
сбить с ног оппонента, выступающего в такой же позе. Тот, кто не сможет выдержать удар против-
ника, упадет или станет на обе ноги, считается побежденным.
В Афганистане исключительно популярна конноспортивная игра «бозкеши» (козлодранье). Она
обычно проводится в осенние и зимние месяцы и главным образом на севере страны, где выращивают
превосходных верховых лошадей. Самые известные из них – каттаганские. Бозкеши – захватывающее и
весьма опасное состязание искусных наездников («чапандáз») и их лошадей. Цель игры состоит в том,
чтобы взять тушу теленка из центрального круга, обнести его вокруг столба, находящегося в противо-
положной части спортивного поля, и возвратить в круг команды соперников.
В состязании участвуют две команды. Количество игроков не является постоянным и колеблется от
десяти до ста человек в каждой команде. Вес теленка обычно составляет 7 сиров (около 50 кг). В бли-
жайшей части спортивного поля обозначаются три круга диаметром 10-15 метров каждый. В цен-
тральный круг перед началом игры кладется теленок без головы. Два остальных круга распределяются
между командами. Судейство осуществляют главный судья и его несколько помощников. Поле, где про-
водится данная игра, должно быть покрыто мягким грунтом, так как камни и гравий представляют
большую опасность для лошади и наездника. Члены каждой команды имеют свою особую форму и отли-
чительный знак. В комплект формы входят мягкая шапка, короткая куртка, стеганые хлопчатобумаж-
ные шаровары и длинные сапоги на высоких каблуках.
Для бозкеши отбираются специальные породы лошадей. В северных провинциях Афганистана многие
состоятельные люди страстно увлекаются данным видом спорта и держат, как правило, несколько та-
ких лошадей. Их тщательно выезжают, хорошо кормят и регулярно чистят. Наездники, ухаживающие
за ними и принимающие участие в состязаниях, обычно не имеют своих лошадей. Поэтому призы и де-
нежные премии вручаются не только наездникам, но и владельцам лошадей.
Игра проходит так. По сигналу главного судьи команды выстраиваются на противоположных сто-
ронах центрального круга. Как только дается свисток, все наездники устремляются к центру кругу и
пытаются с седла схватить и поднять тушу теленка. После упорной борьбы кому-то удается перебро-
сить ее через седло перед собой и вырваться из круга. Он галопом устремляется к противоположной
стороне поля. Его преследуют игроки другой команды в то время, как свои охраняют бдительно от на-
падения соперников и не дают им завладеть тушей. Когда теленок падает на землю, что случается до-
вольно часто, то наездники, перевесившись через лошадь и удерживаясь за стремя одной ногой, на пол-
ном скаку подхватывают его. Это состязание требует исключительно тренированных и быстрых ло-
шадей. Во время борьбы за обладание теленком такие лошади буквально опускаются на передние ноги,
давая возможность наезднику схватить его, а иногда хватают зубами куртку игрока команды соперни-
ков и стаскивают его с седла. Как только наездник овладевает теленком, он стремится немедленно вы-
рваться из толчеи двух команд. Та из них, которая обойдет с теленком столб на противоположной сто-
роне поля, получает одно очко, а забросившая тушу теленка в круг противника – два очка. Удар кнутом
по сопернику и стаскивание одежды с него считаются нарушением правил и штрафуются. Следует за-
метить, что ни одна игра «бозкеши» не обходится без серьезных травм, увечий и даже человеческих
жертв как среди команд-участниц состязаний, так и зрителей (в стране не принято отгораживать
места для зрителей от спортивного поля).
Одежда, пища, жилище. Во второй половине ХХ в. во внешнем облике афганцев, особенно городских
жителей из числа состоятельных, элитных слоев общества, произошли существенные изменения. Госу-
дарственные служащие, интеллигенция, учащаяся и студенческая молодежь повсеместно предпочитали
одеваться в европейское платье. Многие женщины в городах ходили без чадры («чадари»). Их одежда
часто была последним «криком» самой ультрасовременной моды. Что же касается сельских жителей,
то они по-прежнему носили свою традиционную одежду, которая заметно различается в зависимости
от района страны, национальной и социальной принадлежности.
Традиционный афганский мужской костюм состоит из мешковатых хлопчатобумажных или шелко-
вых штанов, суживающихся книзу и длинной свободной рубахи с шерстяным вышитым жилетом. Этот
костюм в зимнее время дополняется домотканым одеялом («шаль»), набрасываемом на плечи. Те, кто в
состоянии, исходя из своих доходов, позволить себе, надевают пальто или теплые халаты («чапáн»).
Очень распространены чалма («лонги »), которая наматывается на голову вокруг тюбетейки. Чалма бы-
вает чаще всего белого цвета, но может быть и черная, голубая, розовая и т. д. Большая часть город-
ских жителей носит шапочки из каракуля, в основном серого цвета. Подавляющее большинство сельских
жителей летом ходит босиком, а зимой надевает тяжелые башмаки с загнутыми носками. Распро-
странено также ношение кожаных сандалий с широкими ремнями.
Одежда женщин включает длинные до щиколоток штаны, блузу и покрывало на голову или чадру.
Женская обувь состоит из кожаных башмаков с загнутыми кверху носками или модных туфель на высо-
ких каблуках. Афганские женщины, особенно в сельской местности, включая и кочевниц, любят носить
различные украшения: кольца, серьги, ожерелье, бусы и браслеты.
Афганская кухня в целом очень богата и разнообразна. Основными ее продуктами являются рис, мя-
со, зелень и фрукты. Особенно популярны кебабы и плов, который готовится по самым различным ре-
цептам и насчитывает десятки (по утверждению афганцев, даже сотни) названий. Большой известно-
стью пользуется так называемый «узбекский плов». Афганцы очень любят мясо, в особенности баранину,
что ярко выражено в пуштунской пословице: «Лучше сожженное мясо, чем самые хорошие бобы». Од-
нако пища подавляющего большинства населения страны очень скромна. Оно далеко не всегда имеет
возможность есть мясо и рис, часто ограничиваясь лишь лепешкой кукурузного или пшеничного хлеба и
чаем. Черный чай очень популярен среди всех слоев афганского общества. Зеленый чай обычно употреб-
Глава 1. 44
ляют после еды. Едят, как правило, на полу, расстилая поверх ковра, паласа или циновки большую ска-
терть.
Жилище оседлых жителей Афганистана представляет собой глинобитный или сложенный из не-
обожженного кирпича дом, а у кочевников – шатер из грубой шерстяной домотканой ткани или войлока.
В последнее время кочевники нередко используют полевые палатки фабричного производства. Дом окру-
жен высокой, как правило, четырехугольной глинобитной стеной с низкими массивными воротами. По
углам стен обычно возводятся башни. Такие дома-крепости («кал’á») встречаются повсеместно, в том
числе и в городах. Крыши домов в большинстве случаев плоские, с небольшим скатом. Исключением явля-
ются лишь селения на юге и юго-западе страны, где широко распространены дома с куполообразными
крышами.
В последние десятилетия ХХ в. сильно изменился внешний облик афганских городов, особенно Кабула.
На месте традиционных кривых и узких улочек с одноэтажными домами появились широкие проспекты,
застроенные красивыми многоэтажными зданиями современного типа. Подлинным украшением столицы
Афганистана стали построенные при технической помощи СССР жилые массивы (микрорайоны) благо-
устроенных многоэтажных домов, красивейшее здание Кабульского международного аэропорта, ком-
плекс зданий Кабульского политехнического института, Центральный военный госпиталь и др. К сожа-
лению, многое из перечисленного выше оказалось до основания разрушенным в ходе междоусобной борьбы
моджахедов после их прихода к власти в апреле 1992 года.
Меблировка афганской квартиры имеет чисто восточный характер. Пол покрывается циновкой, а в
богатых семьях – паласом или ковром. Мебель (обычно на низких ножках) имеется лишь в домах состоя-
тельных людей.
* * *
Афганистан – поистине своеобразная страна. Отгороженная цепями высоких гор и знойных пустынь
от морей и океанов, она длительное время оставалась вдали от происходивших в мире бурных перемен и
потрясений. Ее народы, большие и малые, сумели сохранить в своей первозданности многие черты и осо-
бенности национального колорита, образ жизни и миропонимания, пришедшие из глубины веков нравст-
венно-этические нормы, свои представления о непреходящих духовных ценностях. Несомненно, в культу-
ре, обычаях и традициях Афганистана, в их быте, одежде, менталитете, особом складе характера мно-
го самобытного и неповторимого. Вместе с тем, несмотря на всю свою специфику, эта страна не мо-
жет рассматриваться как нечто инородное и исключительное по отношению к ее азиатским соседям и в
целом к мусульманскому миру. Она и географически, и духовно составляет неотъемлемую часть всей
средне- и ближневосточной духовной и материальной общности. Глубокое внутреннее единство этого
обширного азиатского региона обеспечил ислам. Кроме того, страну, при всей ее длительной изоляции от
внешнего мира, не обошло и многостороннее иноземное влияние: персов, арабов, тюрок, монголов и других
народов в древности и средневековье и европейцев в новейшую эпоху. Отсюда не случайно, что опреде-
ленные характерные черты народов, населяющих Афганистан, легко обнаруживаются у их ближних и
дальних соседей.
Во второй половине ХХ в. ветры перемен, искусственно усиленные извне идеологической конфронта-
цией двух мировых систем, ураганом вторглись в эту самобытную страну. К сожалению, развитие об-
щественно-политических событий, поначалу обещавших самые радужные перспективы, пошло, в конеч-
ном итоге, по наихудшему, исключительно драматическому варианту. Страна была ввергнута в затяж-
ную, кровопролитную гражданскую войну. Единое афганское государство фактически перестало суще-
ствовать, распавшись на ряд уделов, в которых власть вершат те или иные военно-политические груп-
пировки. Судьбу отдельных районов (например, Кандагара) берет в свои руки влиятельная племенная вер-
хушка. Многие города, в том числе столица, лежат в развилинах. Миллионы людей лишились крова и
средств к жизни и миллионы, спасая свою жизнь, покинули родину. Особенно тяжелый урон стране на-
несла междоусобная война, развернувшаяся между моджахедами после прихода к власти в Кабуле в ап-
реле 1992 года. С этих пор гражданская война из сферы идеолого-политического противоборства пере-
шла в русло межэтнических и межконфессиональных кровавых разборок. При этом, как и в период борь-
бы против «кабульского коммунистического режима», каждая из враждующих сторон пытается на-
жить политический капитал на демонстрации приверженности традиционным национальным ценно-
стям и таким образом заручиться поддержкой народа. Как представляется, ныне без учета указанных
выше обстоятельств, как и всей суммы этнонациональных, религиозных, языковых и других особенно-
стей Афганистана нельзя понять сложившуюся на этой земле запутанную ситуацию. Автор хотел бы
надеяться, что данный краткий рассказ поможет читателю в какой-то мере уяснить специфические
особенности этой ставшей для нас географически далекой, но оставшейся исторически близкой страны,
а также понять некоторые аспекты происходящих в ней событий.
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 45
Во дни беды – бедой людей болей,
Дели с другими тяжесть их скорбей! [1]
Саади
ГЛАВА 2. ВОЗНИКНОВЕНИЕ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЛЕВОЙ ОППОЗИЦИИ
В АФГАНИСТАНЕ В 60-70-Х ГОДАХ
2.1. Афганистан накануне «демократического эксперимента»
Хотя Афганистан не участвовал во Второй мировой войне, однако она тяжело отразилась на его эко-
номике, положении широких народных масс и внутриполитической обстановке. Из-за разрыва внешнетор-
говых связей значительно сократился традиционный афганский экспорт и импорт промышленных товаров
первой необходимости, за счет которых страна почти полностью обеспечивала нужды населения. В стране
беспрецедентные размеры приняла спекуляция, росли цены и инфляция, еще ниже пал и без того низкий
жизненный уровень народа. Господство верхушки торговой буржуазии на внутреннем рынке и ее моно-
польные права на внешнюю торговлю пагубно сказывались на деятельности мелкой и средней буржуазии.
Огромные масштабы приняло разорение ремесленников и кустарей. В афганской деревне усилился про-
цесс обезземеливания и обнищания крестьянства. В зоне пуштунских племен участились восстания и кон-
фликты. Ширилось политическое брожение в кругах демократически настроенной общественности.
Сложившаяся к концу войны обстановка в Афганистане грозила серьезными социальными потрясе-
ниями. В этих условиях правящий монархический режим предпринял ряд мер социально-экономического
характера, которые, однако, не принесли ожидаемых результатов. Оказавшись не в состоянии справиться с
экономическими трудностями и остановить нарастание внутриполитической напряженности, в 1946 году
ушло в отставку правительство Мухаммада Хашим-хана (он бессменно возглавлял кабинет с 18 октября
1929 года). Ему на смену пришло правительство во главе с другим дядей короля – Шах Махмуд-ханом. Но
и оно не смогло выдвинуть сколько-нибудь позитивной программы вывода страны из социально-
экономического и политического кризиса, хотя и пыталось сделать это (например, выпустило из тюрем
много политических заключенных, ослабило контроль за общественно-политической жизнью страны, сде-
лало попытку снять остроту аграрной проблемы путем переселения разорившихся скотоводов и земле-
дельцев-пуштунов в северные районы страны, нáчало строительство Гильмендской ирригационной систе-
мы).
В рассматриваемое время под воздействием внутренних и внешних факторов – разгрома фашизма,
подъема национально-освободительного движения в мире и регионе, обострения межгосударственных
афгано-пакистанских отношений в связи с неучетом, как это виделось Афганистану, пуштунской пробле-
мы при разделе британской Индии на Пакистан и Индийский Союз и т.д. – на арену общественно-
политической борьбы в Афганистане начали выходить оппозиционные течения и группировки буржуазно-
демократического толка, духовно связанные с движением младоафганцев 20-х годов. Первыми среди них
в 1947 году заявило о себе политическое течение «Виш зальмиян» («Пробудившаяся молодежь»). Во главе
его стал мелкий помещик из-под Кандагара Мухаммад Расул-хан Пуштун. Большую моральную и матери-
альную поддержку движению, особенно на первых порах, оказывал Абдул Маджид Заболи, «отец» наро-
ждавшейся афганской буржуазии. В числе активных участников этого движения были известные предста-
вители афганской (в основном пуштунской) интеллигенции – поэт и ученый-филолог Гуль Пача Ульфат,
поэт и президент афганской Академии языка и литературы «Пашто толына» (1946-1951 гг.) Абдуррауф
Бенава, историки Абдулхай Хабиби и Ахмад Али Кохзад, писатель Нур Мухаммад Тараки (см. о нем При-
ложение 6), член Совета улемов маулана Кази Бахрам, член семьи хазратов Мухаммад Юсуф Моджадде-
ди, а также Абдулла Тохи, Хаджи Дост Мухаммад и др. [2]
Манифестом идей и взглядов «вишзальмияновцев» стала публикация Абдуррауфа Бенава в редакти-
руемом им журнале «Кабул». «Мы, пробудившаяся молодежь, – писал он, – стремимся к тому, чтобы тру-
диться на благо отчизны и своего народа, чтобы вывести афганцев из темницы незнания и невежества,
чтобы искоренить до конца существующие в народе недостойные обычаи и пороки, чтобы послать на ра-
боту молодых бездельников и лентяев, чтобы мыслить свободно без постороннего вмешательства и самим
определять, что нам приемлемо и что не подходит, чтобы предоставить женщинам их законные права,
чтобы стать опорой для своего суверенного правительства, чтобы подорвать основы взяточничества, веро-
ломства и угнетения, чтобы содействовать развитию отечественной промышленности и ремесел, чтобы
использовать национальные богатства для процветания и блага народа, чтобы способствовать всесторон-
нему прогрессу Афганистана и создать афганскому народу новую жизнь». [3]
На первых порах их деятельность проходила в рамках просветительства. Однако вскоре эти рамки
стали для них узкими и они перешли на позиции открытого политического критицизма и буржуазного
реформаторства. В 1949 году «вишзальмияновцы» приняли участие в выборах в парламент и провели в его
нижнюю палату – Народный совет седьмого созыва – несколько своих депутатов (Г.П.Ульфат, А.Хабиби,
М.Г.М.Губар, А.Махмуди и др.). Вместе с другими представителями демократических кругов – членами
парламента – они образовали в нем свою фракцию, назвав ее Национальным фронтом (видимо, следуя
примеру Национального фронта Мосаддыка в иранском меджлисе). Их реформаторские взгляды разделя-
ли в нижней палате из 120 ее членов, по крайней мере, от 40 до 50 депутатов. [4] С парламентской трибу-
ны они критиковали деятельность правительства, обвиняли высокопоставленных должностных лиц, в ча-
стности министров общественных работ, финансов и экономики, в казнокрадстве, злоупотреблениях вла-
стью, коррупции, алчности, корыстолюбии и пренебрежении к нуждам народа, требовали разделения трех
ветвей власти, введения свободы печати и проведения реформ в общественно-политической сфере, разо-
блачали антиафганский, расточительный и малоэффективный характер деятельности американской ком-
Глава 2. 46
пании «Моррисон-Надсен», строившей на р. Гильменд ирригационную систему, и т.д.
Под давлением радикальной оппозиции правительство в январе 1951 года было вынуждено сделать ей
уступку и принять Закон о печати, согласно которому в стране разрешалось издание частных (независи-
мых) газет и журналов и отменялась предварительная цензура. Месяц с небольшим спустя «Виш зальми-
ян» приступила к изданию газеты «Ангар» (издатель и главный редактор – Файз Мухаммад Ангар; газета
выходила два раза в неделю на языках дари и пушту). [5] В передовой статье первого номер газеты ее
главной целью провозглашалось служение народу. Программные установки движения были изложены в
статьях Н.М.Тараки «Желания народа. Чего мы хотим?» и Абдуррахмана Махмуди «Чего мы хотим?», а
также в публикациях А.А.Кохзада, А.Бенава, Бабрака Гостали и других. Основными их требованиями яв-
лялись: установление в стране режима конституционной монархии и демократии, сформирование нацио-
нального правительства, ответственного перед парламентом, создание и свободное функционирование
легальных политических партий (по выражению Н.М.Тараки, «партий патриотического толка», а
А.Махмуди – «национально-демократических партий»), проведение свободных выборов в парламент, соз-
дание условий для широкого участия народа в государственных делах, запрещение средневековых пере-
житков в сфере социальных и производственных отношений, улучшение жизни трудовых слоев населе-
ния, пробуждение сознания народа, в том числе молодежи.[6] При этом большие надежды возлагались на
созданный в апреле 1950 года Союз студентов Кабульского университета, одним из основателей которого
и его активным членом был будущий студент юридического факультета Бабрак Кармаль (см. о нем При-
ложение 6).
Для «Виш зальмиян» центральной во внешнеполитической области являлась пуштунская проблема,
приобретшая особую остроту с разделом британской Индии на Пакистан и Индийский Союз и игнориро-
ванием Англией требования афганского правительства о предоставлении зарубежным братьям-пуштунам
права на самоопределение. Данная проблема еще больше обострилась с появлением государства Паки-
стан, который не только отверг право пуштунского народа на самоопределение, но и начал жестоко по-
давлять его национально-освободительное движение. «Вишзальмияновцы», выступая в защиту пакистан-
ских пуштунов, в принципе разделяли политику своего правительства, однако требовали принятия им по
этой проблеме более решительных внешнеполитических мер. Их беспокоила также и неурегулирован-
ность афгано-иранских разногласий по проблеме использования вод реки Гильменд.
Весной 1951 года возникли другие политические движения, стоявшие на близких к «Виш зальмиян»
идейных и политический позициях. Их участники группировались вокруг независимых газет «Ватан»
(«Родина») и «Нидайи хальк» («Голос народа»), издававшихся в Кабуле, соответственно с 21 марта и 1
апреля 1951 года. Издателем «Ватан» и главным идеологом этой группировки являлся известный историк,
участник младоафганского движения 20-х годов, советник министра информации и печати, депутат пар-
ламента Мир Гулям Мухаммад Губар. Ядро движения составляли президент исторического общества Ах-
мад Али Кохзад, Мир Мухаммад Сиддик Фарханг (главный редактор «Ватан» с 10 июля 1951г.), писатели
Али Ахмад Наими и Абдул Халим Атефи, генерал Фатех Мухаммад (Фыркамышр), журналист Хоруш
(главный редактор «Ватан» с 1 по 16 номера), советник премьер-министра Абдулхай Азиз, преподаватели
Кабульского университета Фарук Эттемади и Абу Бакр, директор энциклопедического общества «Ариана»
Али Асгар Шоа, поэт Сарвар Джуя, маулана Фазль Раби, Сеид Мухаммад Афган и др. [7]
Основателем, лидером и главным идеологом группировки «Нидайи хальк» был врач, депутат парла-
мента Абдуррахман Махмуди. Кроме него, в ее руководство входили чиновник министерства финансов
Мухаммад Наим Шаян, инженер Вали Мухаммад Атаи (главный редактор «Нидайи хальк»; зять
А.Махмуди), врач Насрулла Юсуфи, братья А.Махмуди – врач Абдуррахим Махмуди, лейтенант Мухам-
мад Аман Махмуди и чиновник министерства связи Мухаммад Азим Махмуди, чиновник департамента
печати Мухаммад Юсуф Аина. [8]
Активисты «Ватан» и «Нидайи хальк» в выступлениях с трибуны парламента и на страницах своих
печатных органов отличались, по сравнению с «Виш зальмиян», более выраженным радикализмом и
бóльшим вниманием как к внутренним социально-экономическим проблемам, так и к вопросам внешней
политики страны. Их предложения в социально-экономической сфере сводились по существу к ускорению
государственно-капиталистического развития страны путем ограничения концентрации капитала в част-
ных руках, усиления вмешательства государства в экономику, введения монополии на внешнюю торгов-
лю, стимулирования сельскохозяйственного производства через изменение системы землевладения (прав-
да, этот тезис ими не конкретизировался), государственное кредитование крестьянства и создание кресть-
янских кооперативов. Они призывали отменить бегар и незаконные привилегии и установить в обществе
равенство и социальную справедливость. Большое внимание уделялось ими проблеме жизни социальных
низов. В области внешней политики они выступала в поддержку национально-освободительных движе-
ний, в том числе зарубежных пуштунов и белуджей, против колониализма и сохранение и укрепление аф-
ганского нейтралитета. [9] Однако при всей новизне и остроте своих программных требований оппозици-
онные группировки не ставили своей задачей коренное изменение существовавшего строя, а их деятель-
ность не выходила за рамки умеренных, эгалитарных призывов.
В июле 1951 года на базе движения «Нидайи хальк» была создана политическая партия «Хальк» («На-
род»). Ее председателем стал Абдуррахман Махмуди, а секретарем – Мухаммад Наим Шаян. Просущест-
вовав до весны следующего года, партия в своей деятельности, однако, не вышла за пределы столицы и
осталась по составу немногочисленной и организационно не оформленной.
Кульминация в деятельности демократической оппозиции пришлась на весну 1952 года, когда в стра-
не состоялись выборы в нижнюю палату парламента восьмого созыва. В ходе подготовки к ним она встре-
тила резкое противодействие как со стороны властей, так и консервативно-клерикальных кругов. Послед-
ние в ряде мест, особенно в Кабуле, прибегали к физической расправе над сторонниками оппозиционных
группировок, проводившими предвыборную кампанию, срывали их встречи с избирателями. В феврале,
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 47
накануне выборов, по указанию правительства была закрыта газета «Ватан» – последняя из остававшихся
частных изданий (другие оппозиционные газеты под разными предлогами – угроза общественной безо-
пасности, антиконституционные действия и т.п. – были запрещены еще ранее: газета «Ангар» – в апреле, а
«Нидайи хальк» – в июле 1951 года). Заблокирована, а затем и была запрещена деятельность Союза сту-
дентов Кабульского университета. Практиковались многочисленные аресты представителей прогрессив-
ной интеллигенции. В такой обстановке ни один из кандидатов от оппозиции не прошел в парламент. В
ответ на это в апреле 1952 года лидеры демократических группировок организовали в Кабуле массовую
демонстрацию и митинг своих сторонников. К ним присоединились столичное студенчество и учащаяся
молодежь. Властям был заявлен решительный протест против вмешательства в избирательную кампанию
и фальсификации результатов выборов.
Правящая династия, усмотрев в этом выступлении угрозу устоям власти, обрушила на оппозицию
жестокие репрессии. Против демонстрантов были брошены войска. Деятельность всех демократических
течений и группировок была запрещена. По западным данным, аресту подверглись 25 наиболее активных
и видных лидеров движения. [10] Большинство из них было приговорено к длительным срокам тюремного
заключения, в том числе самая, пожалуй, яркая фигура леводемократического крыла буржуазно-
демократического движения 1947-1952 годов Абдуррахман Махмуди, генерал Фатех Мухаммад, С.Джуя,
Хаджи Дост Мухаммад, Барат Али Тадж, маулана Кази Бахрам, А.Тохи – к 9,5 годам, М.Г.М.Губар,
А.М.Хоруш, А.Х.Атефи, М.Н.Шаян, М.Аман Махмуди, М.М.С.Фарханг, Бабрак Кармаль – к 4 годам и т.д.
[11] После разгрома движения другие его участники пошли на соглашательство с властями, третьи, раз-
очаровавших в своих былых иллюзиях, отошли от активной политической деятельности.
Однако, несмотря на поражение этого первого в стране в послевоенный период демократического
движения, оно имело несомненное значение для последующего общественного развития Афганистана.
Указанное движение обогатило его участников определенным опытом политической борьбы и, что самое
главное, положило начало консолидации общественных сил на основе демократических ценностей, а так-
же подготовило наиболее радикально настроенные элементы к постепенному переходу в будущем к ново-
му, качественно отличному от прежнего политическому мышлению.
С разгромом в 1952 году оппозиции в Афганистане наступил период временного, относительного за-
тишья в открытой внутриполитической борьбе, продолжавшийся до начала 60-х годов. Это было во мно-
гом связано с приходом к власти в сентябре 1953 года правительства во главе с двоюродным братом коро-
ля сардаром Мухаммадом Даудом (см. о нем Приложение 6) и провозглашением им так называемой поли-
тики «руководимой экономики». Политически активная афганская демократическая общественность горя-
чо приветствовала планы нового премьера по ускорению экономического развития страны и преодолению
ее вековой отсталости. Особенно восторженно она встретила его обещания реформировать политические
институты Афганистана и демократизировать общественную жизнь.
При реализации своей экономической программы М.Дауд рассчитывал получить широкую иностран-
ную финансовую и технико-экономическую помощь. Однако западные страны, прежде всего США, обу-
словили предоставление такой помощи разного рода политическими требованиями, вроде: вступлением
Афганистана в создаваемые Западом на Ближнем и Среднем Востоке военные блоки; признанием «линии
Дюранда» государственной границей Афганистана с Пакистаном; предоставлением Соединенным Штатам
Америки территории страны для строительства аэродромов и других военных объектов; сокращением
торговли с Советским Союзом и восточноевропейскими странами на основе принятого в США в 1951 году
закона «О взаимном обеспечении безопасности» и т.д.
Афганские правящие круги отчетливо понимали, что принятие этих требований неизбежно повлечет
за собой утрату страной своей государственной независимости. В связи с этим Афганистан, оберегая свой
суверенитет, вынужден был пойти на широкое торгово-экономическое сотрудничество с Советским Сою-
зом и странами Восточной Европы, которые в обмен на такую помощь не выдвигали каких-либо предва-
рительных политических условий. По просьбе Афганистана в январе 1954 г. Советский Союз предоставил
ему кредит в сумме 3,5 млн. долл. на весьма выгодных условиях (3 % годовых и с выплатой традицион-
ными товарами афганского экспорта – хлопком и шерстью) для строительства хлебозавода, элеватора и
мельницы в Кабуле и одного элеватора в Пули-Хумри, в октябре этого же года – еще 2,1 млн. долл. для
сооружения асфальтобетонного завода, поставки дорожно-строительных машин, оборудования, автомоби-
лей и оказания технического содействия в благоустройстве столицы и других городов, а в декабре 1955
года в ходе визита в Кабул советской правительственной делегации – долгосрочный кредит в размере 100
млн. долл. на развитие афганской экономики.
В рамках провозглашенной политики «руководимой экономики» Афганистан с 1956 года приступил к
осуществлению первого пятилетнего плана экономического развития. Около 70 % всех внешних займов и
кредитов, потребовавшихся по этому плану, были получены от социалистических стран, в основном
СССР. Советский Союз обязался предоставить Афганистану финансовое и материально-техническое со-
действие в строительстве 16 различных объектов, в том числе гидроэлектростанций в Наглу и Пули-
Хумри, Джангалакского авторемонтного завода в Кабуле, завода азотных удобрений в Мазари-Шарифе,
трех плотин, Джелалабадского ирригационного комплекса с гидроэлектростанцией, госфермами и раз-
ветвленной инфраструктурой, аэродромов в Кабуле и Баграме, автомагистрали через Гиндукуш, речного
порта Кызылкала (Шерхан) и других. Кроме того, советская сторона предоставила Афганистану долго-
срочный (на 50 лет), беспроцентный кредит в сумме 15 млн. долл. на проведение геологопоисковых, раз-
ведочных и аэрофотосъемочных работ на нефть и газ в его северных провинциях. [12] В целом, по запад-
ным данным, советская экономическая помощь Афганистану в 1953-1963 годах составила почти 400 млн.
долл. В 50-начале 60-х годов успешно развивались советско-афганские отношения также в сфере торгов-
ли, подготовки национальных кадров, культуры и науки. Советский Союз занимал первое место в общем
внешнеторговом обороте Афганистана: к 1963 году доля СССР в импорте Афганистана составляла 53 %, а
Глава 2. 48
в экспорте – 31 %. [13]
Что касается западной помощи Афганистану, то она заметно уступала по размерам советской и пре-
доставлялась в основном на краткосрочной основе, под высокие проценты (от 3 до 7,5 % годовых) и с ус-
ловием погашения кредитов в валюте. Так, американская помощь этой стране в 1950-1959 годах оценива-
лась в 148,3 млн. долл., в то время как советская за этот же период достигала уже 246,2 млн. долл. [14]
В начале 1955 года правительство М.Дауда вступило в переговоры с Советским Союзом по вопросу
получения военной помощи. Для афганского правительства правовую основу под этот вопрос подвела Лоя
джирга, состоявшаяся в Кабуле в ноябре 1955 года. В условиях угрозы независимости Афганистана она
рекомендовала правительству «любыми возможными средствами, любым доступным честным способом
укрепить и вооружить страну в целях ее обороны». [15] С 1956 года Афганистан начал получать широкую
советскую военную помощь, не связанную никакими политическими или иными условиями. Поставки
боевой техники и вооружения осуществлялись на концессионной основе из расчета оплаты половины или
даже четверти их стоимости. Кроме того, Советский Союз в течение 1953-1963 годов оказал этой стране
помощь в строительстве военной инфраструктуры, в частности военных аэродромов в Баграме, Кабуле и
Мазари-Шарифе, систем связи и коммуникаций и т.д. Все это позволило Афганистану в короткие сроки
реорганизовать и модернизировать свою армию и таким образом заметно укрепить обороноспособность
страны перед лицом неприкрытого военно-политического давления и шантажа извне.
Военная помощь, в том числе и присутствие советских военных специалистов в стране (в то время их
было не более 150 человек) и подготовка афганских военных кадров в советских военно-учебных заведе-
ниях, не означали ни в коей мере превращение Афганистана в сателлита Советского Союза. Афганистан
оставался независимым, нейтральным и неприсоединившимся государством. Как бы там его недруги из
конъюнктурных соображений ни утверждали обратное, он в 50-60-х годах проводил самостоятельную,
отвечающую национальным интересам внешнюю политику, чем снискал уважение и авторитет на между-
народной арене и внутри страны. К началу 60-х годов страна поддерживала дипломатические отношения с
более чем 40 странами. Единственной нерешенной внешнеполитической проблемой, постоянно омрачав-
шей отношения Афганистана с его восточным соседом, была проблема Пуштунистана. Правительство
М.Дауда, последовательно выступая в поддержку национально-освободительной борьбы зарубежных
пуштунов, исходило из формулы непризнания Пуштунистана частью Пакистана без согласия на то самих
пуштунов.
К началу 60-х годов Афганистан сделал заметный шаг вперед в своем экономическом развитии. Внут-
ренняя и внешняя политика правительства М.Дауда, особенно в первые годы его правления, получила в
целом поддержку всех слоев формировавшегося класса буржуазии и широких кругов афганской общест-
венности. Все это, вместе взятое, способствовало установлению в стране относительной внутриполитиче-
ской стабильности и некоторому расширению социальной базы режима.
Однако в начале 60-х годов, несмотря на некоторые несомненные сдвиги в хозяйственном строитель-
стве и осуществлении ряда социально-экономических преобразований (создание государственных кредит-
ных учреждений, повышение закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию, введение государст-
венной монополии на торговлю рядом важных экспортных и импортных товаров, усиление таможенного и
валютного контроля, расширение сети общего и профессионального образования, снятие чадры женщи-
нами и т.д.), отчетливо обнаружилась ограниченность внутренней политики правительства М.Дауда, его
нежелание (или неспособность) сколько-нибудь реформировать отжившую систему политических инсти-
тутов и демократизировать общественную жизнь, облегчить положение широких трудовых слоев населе-
ния страны, в первую очередь беднейшего крестьянства и лиц наемного труда. Страна по-прежнему оста-
валась экономически отсталой; остро ощущались нерешенность аграрного и национального вопросов, не-
хватка продовольствия и рост безработицы. В связи с этим усилилось недовольство не только среди тру-
дящихся низов, но и среди мелкой и средней буржуазии, чья предпринимательская деятельность серьезно
сдерживалась сохранением архаичных, докапиталистических форм собственности и социальных отноше-
ний. М.Дауд стал неумолимо терять поддержку среди либерально-буржуазных и прогрессивных кругов
страны, составлявших, пожалуй, самую значимую для него социальную опору с момента его вступления в
должность премьера в 1953 году. В оппозиции к М.Дауду стояла и клерикальная элита, не раз предприни-
мавшая во второй половине 50-х годов против него заговоры и открытые выступления. Недовольство его
внутренней и внешней политикой выражали также наиболее консервативные слои афганского общества,
придерживавшиеся прозападной ориентации. Они резко критиковали правительство за ухудшение афгано-
пакистанских отношений и ограничение связей с западными странами, а также даудовскую политику
вмешательства в экономику.
Все годы пребывания у власти М.Дауд подвергался давлению и обструкции со стороны его противни-
ков при дворе: клана маршала Шах Вали (дяди короля), тесно связанного с консервативно-клерикальными
кругами страны, и группировки самого короля Захир-шаха и наследного принца Ахмад Шаха. Король,
наблюдая за ростом влияния и популярности в стране своего энергичного двоюродного брата и сосредо-
точением в его руках всей исполнительной власти, не без оснований опасался за судьбу трона. Конфликт
между ними приобрел особенно острый характер с начала 60-х годов, когда в стране стали все громче раз-
даваться требования о реформе политической системы. М.Дауд предложил королю пересмотреть консти-
туцию и создать двухпартийную систему правления, при которой правительство формировалось бы на
партийной основе и подчинялось парламенту, а король, передав свои функции представительным органам
власти, выполнял бы лишь церемониальные обязанности по типу английской монархии и олицетворял
единство нации. Захир-шах не мог, естественно, согласиться на предлагаемую ему номинальную роль в
государстве. Он и его группировка, поддержанная кланом Шах Вали, склонялись к необходимости допус-
тить в известных пределах легальное функционирование политических партий и организаций, несколько
расширить права парламента при сохранении верховной власти монарха и предоставить населению более
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 49
широкие права и свободы. [16]
Отказавшись принять предложение М.Дауда относительно реформы политической системы страны,
король не оставил ему места в высших эшелонах власти. Следует заметить, что уход строптивого М.Дауда
с политической арены отвечал самым сокровенным желаниям Захир-шаха избавиться от своего потенци-
ального соперника и, наконец-то, добиться свободы действий для себя как главы государства. В сложив-
шейся ситуации М.Дауд, лишившись поддержки «справа» и «слева», а также и «сверху», вынужден был в
марте 1963 года уйти в отставку.
Пришедший ему на смену новый кабинет министров во главе с таджиком Мухаммадом Юсуфом,
стремясь найти и дать адекватный ответ общественным настроениям, выступил с широковещательными
заявлениями относительно готовности провести модернизацию государственного управления и демокра-
тические преобразования, внести определенные изменения в экономическую жизнь страны и нормализо-
вать афгано-пакистанские отношения, разорванные в сентябре 1961 года.
Первым делом весной 1963 года правительство М.Юсуфа при посредничестве иранского шаха норма-
лизовало афгано-пакистанские отношения. В сфере экономики оно взяло курс на более широкое стимули-
рование и поддержку частного предпринимательства, выдвинув вместо политики «руководимой экономи-
ки» политику «руководимой смешанной экономики». В политической области главное внимание было
уделено разработке новой конституции. Ее подготовка заняла 1,5 года. В августе 1964 года она была опуб-
ликована для всеобщего ознакомления, в сентябре принята Лоя джиргой, а 1 октября утверждена и введе-
на в действие королем.
Новая конституция Афганистана подтвердила конституционно-монархический строй государства. [17]
Король, объявленный «воплощением национального суверенитета», «защитником основ священной рели-
гии ислам» и «средоточием национального единства», наделялся широкими полномочиями в области за-
конодательной, исполнительной и судебной властей. Одним из новшеств конституции явилось запреще-
ние членам королевской семьи занимать посты в парламенте, правительстве и Верховном суде, а также
участвовать в деятельности политических партий (ст. 24). Данная конституционная норма была явно на-
правлена против М.Дауда, чтобы окончательно лишить его возможности заниматься политикой. В консти-
туции предусматривалось впервые в истории Афганистана разделение трех ветвей власти – законодатель-
ной, исполнительной и судебной (ст. 97). Гражданам страны предоставлялись широкие права и свободы:
неприкосновенность личности, жилища и собственности, свобода передвижения и выбора места житель-
ства, свобода мысли и слова, печати, переписки, собраний, равенство всех подданных перед законом, пра-
во на труд и бесплатное образование и т.п. (ст. 25-40). Конституция декларировала право на создание об-
ществ и политических партий при условии, если их задачи, идеи и деятельность не будут противоречить
положениям Основного закона.
В соответствии с новой конституцией некоторые изменения претерпел и парламент. Он предусматри-
вался в составе двух палат: «Вулуси джирги» (Народной джирги) и «Мышрано джирги» (Джирги старей-
шин). Обе палаты (за исключением одной трети членов «Мышрано джирги», назначаемой королем) изби-
рались населением на основе всеобщих тайных и прямых выборов. Впервые афганский парламент полу-
чил право контроля за деятельностью правительства, в том числе и выражать ему вотум недоверия (ст. 65
и 89).
Конституция 1964 года открыла для Афганистана десятилетие бурных политических событий и пере-
мен, получившее в исторической литературе название «демократического эксперимента».
2.2.Создание НДПА. Проблемы стратегии и тактики. Газета «Хальк»
«Дух перемен», привнесенный «сверху» в общественно-политическую жизнь страны, и начатая вскоре
новым правительством практическая реализация программных установок (разработка законов о печати,
выборах и политических партиях; предоставление льгот национальному частному предпринимательству;
возобновление нормальных афгано-пакистанских отношений и т.д.) всколыхнули широкие круги афган-
ской общественности и послужили толчком для активизации деятельности различных политических сил.
Огромное воздействие на их взгляды и настроения в этот период оказывали также факторы внешнего
порядка, прежде всего широкий размах и успехи национально-освободительной борьбы в афро-азиатском
и других регионах мира, растущая популярность среди радикальных кругов афганского общества социа-
листических идей. В создавшейся обстановке оппозиционное движение в Афганистане, в отличие от вы-
ступлений демократической общественности страны в 1947-1952 годах, стало постепенно принимать об-
щенациональный характер.
В условиях почти поголовной неграмотности и политической пассивности социальных «низов», осо-
бенно сельского населения, выразителем общественных настроений этого времени становятся городские
средние слои – низшие и средние прослойки интеллигенции и чиновничества, студенчество, мелкая, а
также средняя буржуазия. Первой формой собирания и идейной подготовки радикальной части указанных
слоев явились тайные кружки, возникшие в 1963 году. [18] К началу 1965 года их число достигло 30 в со-
ставе примерно 50-70 человек.
С самого начала своего возникновения они группировались преимущественно вокруг двух центров,
лидерами и признанными авторитетами которых были Нур Мухаммад Тараки и Бабрак Кармаль. Форми-
рование кружков во избежание их провала и гонений со стороны властей происходило, как правило, по
принципам родства, землячества, племенной и национальной принадлежности. При этом кружки, входив-
шие в сферу влияния Н.М.Тараки, объединяли в своих рядах главным образом представителей низших
прослоек пуштунской интеллигенции и чиновничества, тесно связанных с афганскими родоплеменными
структурами и трудящимися слоями общества. Что касается кружков, действовавших под руководством
Глава 2. 50
Б.Кармаля, то они изначально комплектовались в основном за счет представителей верхних и средних
эшелонов городской интеллигенции, госслужащих и студенчества – выходцев из национальных мень-
шинств, а также городских таджикизированных пуштунов. Национальные и социальные различия в струк-
туре двух центров уже на стадии их кружковой деятельности и особенно в последующем, в рамках НДПА,
явились одной из причин взаимной неприязни, вражды и острого соперничества.
Руководителем кружка являлся назначаемый секретарь. В деятельности кружков главное внимание
уделялось изучению марксистской теории и анализу на этой основе внутреннего и международного поло-
жения страны. Собрания (занятия) кружка проводились регулярно, как правило, каждую неделю. Обычно
на обсуждение членов кружка выносились такие вопросы: обмен мнениями по международному положе-
нию на основе прослушивания передач зарубежных радиостанций, прежде всего программ Народной пар-
тии Ирана (Туде) «Вестник Ирана» и Московского радио; обсуждение и анализ событий внутри страны,
особенно политики правящих кругов и деятельности политической оппозиции, включая и параллельных
леводемократических группировок; заслушивание доклада-сообщения и дискуссия по какому-либо теоре-
тическому вопросу (тема и основной докладчик определялись заранее). Материалы для доклада и дискус-
сии брались в основном из книги В.Г.Афанасьева «Основы философских знаний», журналов «Донйа» (Ту-
де) и «Проблемы мира и социализма»; сообщение членов кружка о их беседах с коллегами по работе по
актуальным проблемам афганской действительности и о предпринятых мерах по вовлечению в движение
новых членов.
По признанию бывших кружковцев, идейно-политический уровень занятий в целом был крайне низок
и примитивен, а выбор тем для дискуссий носил бессистемный и случайный характер. Руководство круж-
ков видело эти недостатки и слабости и стремилось компенсировать их путем установления контактов с
Народной партией Ирана, в частности через посредство сотрудника министерства информации Афгани-
стана Мухаммада Наима Шаяна, и получения от нее не только политической литературы, но и практиче-
ской помощи со стороны ее пропагандистских кадров. Контакты с НПИ имели позитивное влияние на
идейное становление афганской революционной демократии. Вместе с тем, как справедливо отмечал
В.В.Басов, некоторые неправильные установки НПИ, например, о роли национальной буржуазии в рево-
люционной борьбе, элементы сектантства и догматизма в работе с массами в последующем негативно ска-
зались на деятельности НДПА. [19]
По мере расширения и активизации деятельности кружков среди представителей радикальной интел-
лигенции стало постепенно крепнуть стремление к их объединению и созданию основ будущей партии.
Определенная часть революционно-демократических кругов уже в тот период склонялось к идее создать
партию марксистского характера.
Первая попытка объединить упомянутые кружки и на их базе создать партию под названием «Объе-
диненный национальный фронт Афганистана» (ОНФА) была предпринята в сентябре 1963 года. В ини-
циативное политическое ядро по организации партии, названное «Руководящим комитетом» («Комитайи
сарпарáст»), вошли известный афганский общественный деятель и историк Мир Гулям Мухаммад Губар,
писатель Нур Мухаммад Тараки, сотрудник министерства планирования Бабрак Кармаль, офицер полиции
Мир Акбар Хайбар, сотрудник исследовательского отдела Кабульского университета Мухаммад Тахер
Бадахши, [20] профессор Кабульского университета Али Мухаммад Зохма, [21] президент горного депар-
тамента министерства горных дел и промышленности Мир Мухаммад Сиддик Фарханг. Активное участие
в усилиях по созданию ОНФА принимали доктор Абдуррахим Махмуди, чиновник Гулям Джелани Бахта-
ри (двоюродный брат Б.Кармаля), редактор журнала «Кабул» Мухаммад Сиддик Рухи, сотрудник МИДа
Афганистана Шах Мухаммад Дост и другие.
Указанные лица, собранные волею судьбы и времени под одной «крышей» Руководящего комитета,
придерживались, однако, различных взглядов по вопросам о путях и средствах решения социально-
экономических и политических проблем развития страны, а также и по вопросам о характере и программе
будущей партии. Значительная часть членов и активистов Руководящего комитета, составлявших его бур-
жуазно-демократическое и либеральное крыло, выступала за парламентские формы борьбы и создание
демократической партии, которая бы объединяла в своих рядах патриотически настроенную интеллиген-
цию, крестьян, рабочих, ремесленников и национальную буржуазию. Вместе с тем они не возражали про-
тив того, чтобы в руководящее ядро такой партии вошли и коммунистические элементы. Революционно-
демократической крыло Руководящего комитета (Н.М.Тараки, Б.Кармаль, М.А.Хайбар, М.Т.Бадахши) и
его сторонники, составлявшие численное меньшинство среди учредителей партии, ратовали за создание
коммунистической партии и за использование в общественно-политической деятельности всех возможных
средств борьбы, какие могли бы потребоваться в конкретных условиях страны. [22]
Программные установки ОНФА, носившие буржуазно-демократические характер, включали: ликви-
дацию в стране остатков феодализма; демократизацию государственного строя в рамках конституционной
монархии; обеспечение национального равноправия, свободы личности, слова, собраний, профсоюзной
деятельности и создание крестьянских союзов; издание прогрессивного закона о труде и внедрение прин-
ципов социального страхования рабочих; расширение народного образования; усиление роли государства
в развитии экономики; обеспечение всеобщих и обязательных выборов в парламент при тайном голосова-
нии; обеспечение равноправия мужчин и женщин; укрепление национального суверенитета; проведение
борьбы за мир, против проявления колониализма, в поддержку прав народа Пуштунистана на самоопреде-
ление. [23]
Активизация деятельности оппозиционных сил, в том числе и левого направления, серьезно обеспо-
коила правящие круги. Последние при изложении намечавшихся программ преобразований стали широко
апеллировать к политически активной части интеллигенции и студенчества, стремясь заручится ее под-
держкой и склонить к сотрудничеству с властями и таким образом приостановить нарастание напряжен-
ности в общественных отношениях. Наряду с этим, дворцовая аристократия во главе с дядей короля мар-
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 51
шалом Шах Вали и консервативно-клерикальные круги начали оказывать в разных формах давление на
оппозицию и ее видных деятелей.
Все это, вместе взятое, не могло не отразиться на позициях и поведении представителей буржуазно-
демократического и либерального крыла оппозиционного движения. Многие из них стали склоняться к
сотрудничеству с властями и поддержке правительственных программ преобразований, в которых увиде-
ли возможность реализовать на деле свои взгляды и убеждения. В дальнейшем некоторые из них отошли
от политической деятельности (М.Г.М.Губар), другие же приняли предложение двора об участии в разра-
ботке проекта конституции и других законов и заняли высокие государственные посты (М.С.Фарханг,
С.Сельджуки и др.). Позднее ряд из них стали депутатами парламента. В связи с прекращением деятель-
ности буржуазных демократов в рамках Руководящего комитета практически были сведены на нет усилия
по созданию ОНФА, который так и не стал реальностью политической жизни афганского общества. Одна-
ко работа, проведенная Руководящим комитетом, не была бесполезной: в его рядах четко определились
два далеко не схожих подхода к характеру и формам борьбы будущей партии, разработаны ее основные
программные установки, выяснены идейные расхождения между умеренной и радикальной частями демо-
кратической оппозиции и приобретен определенный опыт по вопросам организации партии.
Радикальные элементы и после размежевания с умеренными деятелями не отказались от намерения
создать свою политическую организацию и упорно продолжали усилия в этом направлении. Их реши-
мость довести задуманное до его логического завершения еще больше укрепилось в связи с обещанием
правящих кругов страны разрешить деятельность политических партий и организаций и особенно после
утверждения в начале октября 1964 года новой конституции, которая декларировала право подданных
Афганистана на создание политических партий. [24]
По мысли участников кружков, группировавшихся вокруг Н.М.Тараки, создаваемая партия должна
была быть «партией рабочего класса, вооруженной научной идеологией». [25] Вскоре, однако, для про-
грессивной общественности страны стало совершенно очевидным, что правящая верхушка Афганистана,
едва приоткрыв дверь для либерализации режима, не намерена была пускать за порог оппозиционные де-
мократические силы, тем более левого толка, и позволять ни при каких условиях легального существова-
ния их партий и организаций. Данное обстоятельство, а также отсутствие закона о политических партиях
заставило леводемократические элементы созвать и провести учредительный съезд партии в нелегальных
условиях.
I Учредительный съезд Народно-демократической партии Афганистана состоялся 1 января 1965 года в
столичном районе Шер Шахмина (другое название этого района – Картайи чар), в доме Н.М.Тараки. На
съезд было избрано 30 делегатов от 30 кружков, изучавших марксистскую теорию, [26] а именно: Нур
Мухаммад Тараки, Бабрак Кармаль, Мухаммад Тахер Бадахши, Гулям Дастагир Панджшери, Шахрулла
Шахпар, Султан Али Кештманд, доктор Салех Мухаммад Зерай, Мир Акбар Хайбар, Абдул Карим Мисак,
доктор Акбар Шах Вали, доктор Мухаммад Захер Задран, Абдул Ваххаб Сафи, Сулейман Лайек, Нур Ах-
мад Нур, Мухаммад Хасан Барек Шафии, Акрам Каргар, Мулла Иса Каргар, Абдул Хади Карим, Мухам-
мад Захер Офок, Абдул Хаким Шараи Джаузджани, Абдул Хаким Халали, Вакиль Абдулла Джаджи, Ну-
рулла Колали, Адам-хан Джаджи, Гулям Мохиэддин Зармати, Ата Мухаммад Шерзай, Абдул Каюм Кави-
ли, инженер Халияр, Абдул Кудус Горбанди, Мухаммад Исмаил Данеш. [27] Большинство из них явля-
лись руководителями (секретарями) кружков. В работе съезда приняли участие лишь 27 делегатов. Трое из
избранных делегатов (М.А.Хайбар, М.И.Данеш и А.Г.Горбанди) по разным причинам не смогли прибыть
на съезд.
Делегаты Учредительного съезда представляли 15 провинций страны (Кабул, Пактию, Газни, Лагман,
Парван, Кандагар, Герат, Майдан, Бадахшан, Фарьяб, Кунар, Фарах, Джаузджан, Логар, Тахар). Социаль-
но-классовый состав участников съезда был довольно однородным: 25 человек принадлежали к интелли-
генции и лишь двое (Мулла Иса Каргар и Акрам Каргар) – к рабочим. Их национальный состав характери-
зовался следующими данными: 12 человек являлись пуштунами, 9 – таджиками, 3 – узбеками и 3 – хаза-
рейцами. Среди делегатов съезда не было ни одного военного, хотя к этому времени в армии уже действо-
вала тайная военная организация, стоявшая на одинаковых с НДПА идейных позициях. По соображениям
безопасности, в работе съезда не участвовал и избранный его делегатом офицер полиции М.А.Хайбар. [28]
Трое делегатов являлись офицерами запаса и в отставке. В числе участников съезда было 19 человек с
высшим образованием (все они окончили в разное время тот или иной факультет Кабульского универси-
тета, как-то: медицинский (4 чел.), филологический (6 чел.), богословский (3 чел.), экономический (3 чел.),
юридический (2 чел.) и сельскохозяйственный (1 чел.). Остальные имели среднее, начальное или частное
образование. Средний возраст делегатов съезда составлял 28-30 лет.[29]
Съезд начал свою работу в 14.00 и завершил ее в 2.00 ночи. Первое заседание съезда открыл
М.Т.Бадахши, который после представления делегатам Н.М.Тараки и Б.Кармаля предложил избрать пред-
седателем съезда Адам-хана Джаджи, а его заместителем – А.Х.Шараи Джаузджани. Председательствую-
щий после короткой вступительной речи предоставил слово Н.М.Тараки для доклада «Об историческом
развитии Афганистана и о значении создания в стране прогрессивной партии». Последний во время вы-
ступления развернул над трибуной красный флаг, что всеми присутствующими было встречено горячими
аплодисментами. Затем с докладом «О современном положении Афганистана и задачах группы «Про-
гресс» [30] выступил Б.Кармаль. [31]
Важное место в представленных съезду докладах было отведено обоснованию идейно-политической
платформы создаваемой партии, кратким оценкам истории борьбы афганского народа за независимость
против британских колонизаторов и влияния внешних факторов на успех этой борьбы в новейшее время, а
также анализу внутреннего положения страны и роли политических кружков в пробуждении сознания
народа. Особое внимание было уделено раскрытию тенденций мирового развития в условиях существова-
ния социалистического содружества. Подчеркивалось влияние Октябрьской революции в России на на-
Глава 2. 52
ционально-освободительную борьбу народа Афганистана и значение бескорыстной технико-
экономической Советского Союза и других социалистических стран для преодоления вековой отсталости
афганского государства. Нельзя не заметить, что авторы докладов при анализе и оценках современной
исторической обстановки в Афганистане и в мире исходили из выводов Совещания представителей ком-
мунистических и рабочих партий, состоявегося в ноябре 1960 года, а также концептуальных положений по
проблемам национально-освободительного движения, изложенных в Программе КПСС, принятой на XXII
съезде в 1961 году. [32]
В докладе Н.М.Тараки были определены характер, цели и задачи создаваемой партии. Она мыслилась
как партия рабочего класса и трудящихся страны, призванная вести борьбу за идеологию этого класса и
быть составной частью рабочих партий мира. В качестве непосредственной задачи партии выдвигалась
задача «собрать вокруг себя трудящихся, интеллигенцию, обучить их идеологии рабочего класса» и на
этой основе организовать борьбу в Афганистане за интересы трудящихся. Стратегическим лозунгом пар-
тии провозглашалось «построение в стране общества, свободного от эксплуатации человека человеком».
[33] 11 лет спустя, в 1976 году, фракция «Хальк» в брошюре «О Народно-демократической партии Афга-
нистана» несколько по-иному, с известной поправкой на время, излагала программные установки, одоб-
ренные I Учредительным съездом партии. В частности, в ней утверждалось, что «первый съезд НДПА уч-
редил коммунистическую партию Афганистана» и что «съезд поставил перед собой конечную цель – по-
строение социалистического общества в Афганистане на основе творческого учета общих закономерно-
стей и революционных принципов марксизма-ленинизма в конкретных условиях страны». Далее заявля-
лось, что «НДПА с самого начала своего существования… борется за осуществление антифеодальной,
антиимпериалистической и демократической революции», победа которой «является стратегической це-
лью партии». [34]
Н.М.Тараки, выступая по организационным вопросам, изложил основные принципы программы и ус-
тава партии, разработанных в общих чертах еще Руководящим комитетом в его первоначальном составе, и
предложил назвать партию «Народно-демократической партией Афганистана». Наряду с этим,
Б.Кармалем было высказано другое предложение: назвать организацию «Прогрессивной партией Афгани-
стана». Однако оно не получило на съезде широкой поддержки.
После обсуждения докладов и выступления Н.М.Тараки делегаты съезда единодушно согласились
принять за основу предложенные принципы программы и устава партии и поручили комиссии в составе
Б.Кармаля, Г.Д.Панджшери, М.Т.Бадахши и доктора А.Шах Вали разработать проекты указанных доку-
ментов с учетом высказанных на съезде мнений и предложений. [35] Затем участники съезда тайным го-
лосованием избрали ЦК НДПА в составе 11 человек, в том числе членами ЦК Н.М.Тараки, Б.Кармаля,
М.Т.Бадахши (сотрудник исследовательского отдела Кабульского университета), С.А.Кештманда (сотруд-
ник министерства горных дел и промышленности), Ш.Шахпара (сотрудник министерства сельского хо-
зяйства), С.М.Зерая (преподаватель медицинского факультета Кабульского университета),
Г.Д.Панджшери (сотрудник министерства информации) и кандидатами в члены ЦК – А.В.Сафи (чиновник
министерства сельского хозяйства), А.Шах Вали, М.З.Задрана (преподаватели медицинского факультета
Кабульского университета) и А.К.Мисака (служащий техникума завода «Джангалак»). Таким образом,
высший руководящий орган НДПА, избранный Учредительным съездом, был представлен в социальном
плане лицами из числа мелкобуржуазной интеллигенции и государственных служащих, а в национальном
отношении – пуштунами (4 чел.), таджиками (4 чел.), хазарейцами (2 чел.) и одним узбеком. Съезд принял
также текст письма НДПА к народу Афганистана, написанный Б.Кармалем, Г.Д.Панджшери,
М.Т.Бадахши и М.Х.Бареком Шафии.
После завершения работы съезда состоялся пленум ЦК партии, на котором присутствовали все деле-
гаты съезда. На нем первым секретарем ЦК партии единогласно был избран Н.М.Тараки, а его заместите-
лем – Б.Кармаль.
Во исполнение решения Учредительного съезда партия развернула работу по расширению и органи-
зационному укреплению своих рядов. В составе ЦК НДПА были созданы постоянные комиссии по основ-
ным направлениям его деятельности: организационная, теоретическая, финансовая и контрольная. Заседа-
ния ЦК проводились регулярно, один раз в неделю. Уже к ноябрю 1965 года было образовано 17 партий-
ных комитетов в Кабуле и 9 – в провинциях. Кроме того, были созданы инициативные группы в городах
Кундузе, Хосте, Газни, Герате и Шибиргане. Однако основной сферой интересов и деятельности партии
по-прежнему оставались столичная городская интеллигенция, государственные служащие, студенческая и
учащаяся молодежь. Рабочих, крестьян и ремесленников в партию вовлекалось крайне мало. В 1967 году в
рядах партии насчитывалось 515 членов, а к лету 1968 года уже более 1,5 тысяч членов. [36] Наиболее
крупные организации действовали в Кабульском университете, Кабульском политехническом институте
(КПИ), лицее «Хабибия» (здесь уже к концу 1965 г. было около 30 членов партии). В КПИ секретарем
ячейки был Наджмуддин Кавьяни, а среди ее членов – З.Размджу, А.Остовар, Э.Васель, Х.Карим, Асадул-
ла Руг и др.
В рассматриваемый период, как и на этапе кружковой деятельности, организации НДПА и созданная
при ЦК комиссия по идеологии большое внимание уделяли идейно-политической учебе партийцев, озна-
комлению их с основами философии, политэкономии, научного социализма и вопросами текущей полити-
ки. Предпринимались также попытки разобраться в вопросах теории и практики национально-
демократической революции, концепции государства национальной демократии, теории некапиталистиче-
ского развития. Представляется, что именно с этой целью Н.М.Тараки по своей личной инициативе со-
вершил в конце 1965 года поездку в СССР. Как признавали позже в частных беседах партийные активисты
тех лет, глубоко понять и осмыслить указанные проблемы и вопросы теории им все же не удавалось из-за
отсутствия в их распоряжении оригинальных научных трудов, нехватки политической литературы и ква-
лифицированных пропагандистов. Таких хорошо подготовленных и популярных лекторов-
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 53
пропагандистов, как Мир Акбар Хайбар, в партии были считанные единицы. Политическая учеба продол-
жала носить бессистемный характер. Какой-либо принятой программы занятий и лекционной пропаганды
у партии не было. Существенным недостатком являлось также то, что партия и после своего создания во
многом сохраняла кружковые формы пропаганды и организации и не перешла к широкой агитации среди
трудящихся масс, что не могло не ограничивать сферу ее влияния и ее социальную базу.
Весной 1966 года, в соответствии с накануне принятым Законом о печати, НДПА получила разреше-
ние на издание газеты «Хальк» («Народ») – первого печатного органа ЦК партии (подробно о «Хальк» и
ее публикациях см. ниже). Следует заметить, что, наряду с «Хальк», в первой половине этого года в сто-
лице начали издаваться еще четыре частные газеты, имевшие разную политическую и социально-
классовую окраску и направленность. [37]
В первом, сдвоенном, номере «Хальк», вышедшем из печати 11 апреля 1966 года на языках пушту и
дари, была опубликована программа партии, названная по соображениям конспирации «Демократической
программой Хальк» (имелась в виду газета «Хальк». – М.С.). Она была разработана комиссией во главе с
Б.Кармалем с учетом взглядов и идей, высказанных на I Учредительном съезде партии, дополнена члена-
ми ЦК НДПА и единогласно утверждена на расширенном пленуме ЦК партии. [38] Эпиграфом для нее
были взяты слова: «Во имя беспредельных страданий угнетенных народов Афганистана».
Программа включала введение и четыре раздела, в которых раскрывались и обосновывались про-
граммные установки партии в политической, экономической, социальной и культурной областях.
Во введении был дан краткий анализ внутренней и международной обстановки и сформулированы
принципиальные оценки и программные лозунги партии. В нем было отмечено, что общественно-
экономический строй страны является феодальным и что народы Афганистана и их передовые представи-
тели с момента восстановления независимости в 1919 году «вели героическую борьбу за ликвидацию фео-
дальных порядков, абсолютизма и внутренней реакции, за искоренение влияния колониализма и империа-
лизма». Однако эта борьба, указывается в документе, потерпела временное поражение из-за отсутствия
благоприятных внутренних и международных условий и в результате феодалам и их правящим кругам
удалось сохранить власть в своих руках, что в дальнейшем «привело к обострению основного противоре-
чия между крестьянами и феодалами, противоречия между народами страны и империализмом». [39]
На основе анализа общественного развития Афганистана и с учетом позитивных сдвигов, происшед-
ших в мире после второй мировой войны, в программе был сделан вывод о том, что в стране «появились
реальные возможности для освобождения от оков феодальной реакции, воздействия факторов колониа-
лизма и империализма» и разрешения указанного выше основного противоречия на путях реализации Де-
мократической программы Хальк под руководством прогрессивных и патриотических сил.
Развивая далее данный тезис, программа называла главной причиной отсталости страны, нищеты, не-
вежества и страданий афганского народа политическое и экономическое господство класса феодалов,
крупных купцов-спекулянтов и компрадоров, прогнивших бюрократов и представителей международных
империалистических монополий и предлагала в завуалированной форме заменить мирным путем сущест-
вующий несправедливый общественный порядок и избрать некапиталистический путь развития. В качест-
ве средства решения данной задачи и стратегической цели национального и общедемократического дви-
жения объявлялось создание правительства национальной демократии. Социальной опорой такого прави-
тельства, по мнению авторов программы, должен был стать «объединенный национальный фронт всех
прогрессивных, демократических и патриотических сил, то есть рабочих, крестьян, прогрессивной интел-
лигенции, ремесленников, мелкой буржуазии (мелких и средних собственников) и национальной буржуа-
зии, которые ведут… борьбу за национальную независимость, демократизацию общественной жизни и
доведение до конца демократического, антиимпериалистического и антифеодального движения».
Программа, формулируя свою позицию во внешнеполитической области, дала высокую оценку и вы-
разила поддержку решениям Лоя джирги 1955 года, определившим основные принципы внешней полити-
ки Афганистана: нейтралитет, миролюбие и мирное сосуществование, антиколониализм и антиимпериа-
лизм, неприсоединение к военным блокам.
В политическом разделе программы были сформулированы важнейшие задачи, которые предстояло
решать с созданием национально-демократического правительства, а именно:
1) защита территориальной целостности, политической независимости, экономической самостоятель-
ности и национального суверенитета Афганистана;
2) сосредоточение всей полноты власти в руках народа и укрепление народовластия в форме прави-
тельства национальной демократии;
3) избрание «Шурá» («Совета»), высшего законодательного органа, из представителей всех слоев и
классов населения страны на основе всеобщих, равных, свободных и прямых выборов, при тайном голосо-
вании;
4) обеспечение независимого характера судебной системы и ведения судопроизводства на основе со-
блюдения демократических принципов;
5) создание условий, при которых народы страны могли бы пользоваться широкими демократически-
ми, политическими и гражданскими правами: свободой мысли и слова, печати, собраний, создания поли-
тических партий и профсоюзов, правом на забастовки и демонстрации, свободой передвижения, выбора
профессии, работы и места жительства, личной неприкосновенности, равным правом на занятие государ-
ственных должностей, правом избирать и быть избранными по достижении 18 лет в любые демократиче-
ские органы без какой-либо дискриминации по признакам пола, национальности, места рождения, вероис-
поведания, убеждений, образования, характера работы и имущественного положения и т.д.
В числе других задач большое внимание было уделено решению национального вопроса. Отметив
существование в Афганистане значительных ограничений прав и свобод и дискриминации по националь-
ному признаку, программа предусматривала в качестве одной из обязанностей национально-
Глава 2. 54
демократического правительства принятие неотложных мер по объединению и сплочению всех народно-
стей и племен Афганистана «на основе обеспечения интересов угнетенных классов, принципов братского
равенства и всесторонней борьбы против любых проявлений национального гнета». Наряду с этим, вы-
двигалась идея пересмотреть административное деление страны с учетом экономических, языковых и
культурных особенностей ее отдельных районов, а также решить языковую проблему.
Программа резко осудила навязанную британскими колонизаторами так называемую «линию Дюран-
да» и отторжение от Афганистана части его территории и заявила о поддержке национально-
освободительного движения народа Пуштунистана и его права самому решать свою политическую судьбу.
В международной области Демократическая программа Хальк выступила за «проведение независимой
и активной миролюбивой внешней политики и приверженность курсу позитивного нейтралитета с правом
свободного выбора», в защиту всеобщего мира и политики мирного сосуществования, за установление
дружественных, равноправных и взаимовыгодных связей со всеми народами, политическими кругами и
правительствами, за укрепление и расширение тесных дружественных отношений с передовыми странами,
противодействие всем агрессивным военно-политическим блокам и союзам, в поддержку Организации
объединенных наций, борьбы за упрочение всеобщей безопасности, разоружение под полным междуна-
родным контролем, против колониализма, неоколониализма и империализма, в поддержку национально-
освободительных и прогрессивных движений в мире.
В экономическом разделе программы было заявлено, что Афганистан, обладая богатыми природными
и людскими ресурсами, «может в короткие сроки поднять жизненный уровень народа, обеспечить его
продуктами питания, одеждой и жильем и открыть доступ к образованию и медицинскому обслужива-
нию». Однако, по мнению издателей программы, огромной преградой на пути быстрого роста производи-
тельных сил и экономического развития страны стали феодальный строй и его феодальные и дофеодаль-
ные производственные отношения, жестокая эксплуатация и угнетение народных масс. Чтобы в кратчай-
шие сроки, еще при жизни одного поколения, покончить с вековой отсталостью Афганистана, превратить
его в промышленную страну и обеспечить ее экономический подъем и социальный прогресс, необходимо,
подчеркивается в документе, «изменить существующий порядок и вместо отживших несправедливых от-
ношений… ввести новую систему национальной экономики (основанную на новых справедливых отно-
шениях) в интересах производителей материальных благ».
В связи с этим предлагалось в рамках некапиталистического пути развития осуществить «в качестве
большой национальной и гуманистической задачи» систему экономических мероприятий, которые обес-
печили бы быстрое развитие национальной экономики на основе государственного планирования и даль-
нейшего укрепления и расширения госсектора. В области развития национальной промышленности пре-
дусматривались: индустриализация страны на основе новой техники и за счет государственных капитало-
вложений и иностранных займов и помощи; поощрение частных и смешанных частно-государственных
капиталовложений под руководством государства в развитие легкой промышленности и установление
ответственности правительства за защиту отечественных (государственных и частных) промышленных
товаров от конкуренции с аналогичными товарами иностранного производства; оказание покровительства
ремесленному производству и льготное кредитование ремесленников через их кооперативы.
Принимая во внимание остроту и значение решения аграрно-крестьянского вопроса для судеб страны
и ее народа, составители программы отвели в ней особое место изложению и обоснованию аграрной плат-
формы партии. Ее главным пунктом была идея осуществить в Афганистане демократическую земельную
реформу как условие, которое могло бы обеспечить «социально-экономический прогресс и демократиза-
цию общественной жизни, развитие производительных сил и ликвидацию отживших производственных
отношений в сельском хозяйстве страны». Коренные аграрные преобразования мыслилось провести «на
основе социальной справедливости, с участием всех крестьян и непосредственно в интересах малоземель-
ных и безземельных землевладельцев, путем введения прогрессивного и демократического законодатель-
ства», которое аннулирует всю феодальную систему и ее институты, искоренит эксплуатацию и нищету
трудящихся крестьян и высоко поднимет сельскохозяйственное производство в стране. Среди других мер
в аграрной сфере программа предлагала оказание помощи и поддержки мелким и средним землевладель-
цам, гарантирование им права собственности, ликвидацию в соответствии с законом задолженности кре-
стьян ростовщикам, освоение целинных земель с целью создания на них больших государственных ферм
или передачи этих земель в пользование сельскохозяйственных кооперативов малоземельных и беззе-
мельных крестьян и кочевников, создание потребительских, сбытовых и производственных крестьянских
кооперативов и предоставление им необходимых льгот по приобретению сельскохозяйственных машин,
инвентаря и химических удобрений, установление справедливых цен на сельскохозяйственную продук-
цию, улучшение семеноводства и агрономической помощи, учреждение по линии государства крупного
сельскохозяйственного банка и предоставление крестьянам долгосрочных ссуд и кредитов на льготных
условиях, осуществление ирригационного строительства и т.д.
Программа намечала целый ряд мероприятий по улучшению положения скотоводов-кочевников, в ча-
стности ликвидацию в сфере скотоводства отживших дофеодальных отношений и эксплуатации пастухов,
создание скотоводческих кооперативов и оказание им ветеринарной и другой помощи, обустройство паст-
бищ, улучшение пород скота т.д. В качестве важнейшей социальной задачи выдвигались перевод кочев-
ников на оседлость и улучшение их жизненных условий, а также решение на демократических началах
проблемы их племенного уклада жизни.
Касаясь сферы торговли, программа подвергла резкому осуждению деятельность в Афганистане ино-
странных торговых фирм, местных купцов-спекулянтов и компрадоров и возложила на них вину за ввоз в
страну предметов роскоши и непроизводственных товаров в обмен на вывоз сырья, за растранжиривание
национальных богатств и утечку капиталов за рубеж и ущерб, наносимый ими развитию национальной
промышленности и укреплению экономической независимости. Для преодоления указанных пороков на-
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 55
ционально-демократическому правительству предлагалось национализировать внешнюю торговлю, уста-
новить контроль над торговлей путем введения протекционистских мер, расширить меновую (бартерную)
торговлю и ввоз в страну машин и технического оборудования. В области внутренней торговли и финан-
сов предполагалось стабилизировать рыночные цены, принять меры к удовлетворению нужд населения в
товарах первой необходимости и защите интересов мелких и средних торговцев перед крупными купцами
и компрадорами, снять тяжелое бремя косвенных налогов с плеч народа, расширить систему прямого про-
грессивного налогообложения и на основе социальной справедливости возложить его на состоятельные
слои и классы общества.
Социальные требования НДПА охватывали широкий круг вопросов и включали: обеспечение всем
способным трудиться право на труд при получении соответствующей заработной платы, достаточной для
удовлетворения материальных и духовных нужд; право на отдых при 42-часовой рабочей неделе для всех
категорий рабочих и на получение ими ежегодного оплачиваемого отпуска; право всех трудящихся на
пенсию по возрасту, болезни и инвалидности; запрещение использования труда детей моложе 15 лет; соз-
дание профессиональных союзов; учреждение нейтральных судов с участием в них представителей рабо-
чих для разбора конфликтов между рабочими и работодателями и наблюдение за правильным применени-
ем законов о труде; строительство удобного и дешевого жилья для всех обездоленных слоев и классов в
городе и деревне и принятие мер по недопущению непомерно высокой платы за наем жилья, дуканов и
т.п.; создание демократических союзов женщин и устранение дискриминации женщин в сфере труда и
заработной платы, предоставление им 80-дневного оплачиваемого отпуска перед и после рождения ребен-
ка; охрану здоровья матери и ребенка; реорганизацию государственного управленческого аппарата; борь-
бу против самоуправства и беззакония, недисциплинированности, взяточничества, бюрократизма, волоки-
ты, деспотизма и казнокрадства высокопоставленных должностных лиц; создание компетентных полити-
ческих судов с открытым и беспристрастным судопроизводством; пересмотр и отмену всех законов и ус-
тановлений, которые противоречат интересам народа и демократии; введение бесплатного медицинского
обслуживания, подготовку медицинского персонала и создание широкой сети медицинских и оздорови-
тельных учреждений и, наконец, решительную борьбу с суевериями, употреблением опиума, чарса и алко-
голя, проституцией и другими проявлениями моральной распущенности.
В области культуры программа НДПА призывала к развитию национальной культуры и просвещения
масс и ознакомлению их с передовой современной мировой культурой, чему, как отмечено в этом доку-
менте, «постоянно мешали правящие реакционные, феодальные классы, преследуя свои узкокорыстные
цели». Объявив своей целью осуществление в стране «культурной революции», авторы программы вы-
двинули следующие конкретные требования: осуществление повсеместно в Афганистане всеобщего, обя-
зательного бесплатного начального образования на родном языке, начиная с 7-летнего возраста (мальчи-
ков и девочек), без какой-либо дискриминации; проведение в жизнь обязательного бесплатного среднего
образования; обеспечение для учащихся – выходцев из трудящихся слоев населения всех районов страны
– возможности получения специального, среднего и высшего образования с предоставлением им стипен-
дий и общежитий; принятие мер к расширению сети университетов и научно-исследовательских учрежде-
ний, оказание помощи ученым, писателям и работникам искусств; сохранение исторических памятников,
развитие музейного дела и археологических исследований; расширение международных культурных свя-
зей; осуществление «всеобщего джихада» против неграмотности; развитие спорта и расширение сети
культурно-просветительских учреждений; нравственное и духовное воспитание учащейся и студенческой
молодежи; принятие решительных мер с целью развития языков и культуры различных племен и народно-
стей, особенно в отсталых провинциях страны, и обеспечение их социально-экономического подъема;
расширение и развитие свободных и демократических средств массовой информации.
Заключая изложение программных установок партии, их авторы выразили поддержку ценностям и
демократическим целям новой конституции страны (1964 г.) и заявили: «На данном историческом этапе
мы решительно боремся мирным и открытым путем за создание правительства национальной демократии
и за некапиталистический путь развития на основе прогрессивной идеологии и научного мировоззрения…
не упуская из виду своей конечной цели и перспективы общественного развития, коей является построе-
ние социалистического общества». Они призвали все прогрессивные и демократические силы, всех под-
линных патриотов и сторонников программы «объединиться в рядах демократического движения Хальк и
бороться за претворение в жизнь его целей и задач.
Создание НДПА явилось, несомненно, выдающимся событием афганской истории второй половины
ХХ в., знаменовавшим собой появление в стране совершенно новой общественно-политической силы, ко-
торая впервые открыто, с позиций революционного демократизма выступила за интересы широких народ-
ных масс и социальный прогресс. Социально-классовые акценты в лозунгах и деятельности партии стали
наглядным свидетельством начавшегося в стране процесса деления и поляризации общественно-
политических сил по классовому признаку, являющемуся, по выражению В.И.Ленина, «самым глубоким
основанием политический группировки». [40] Необходимо еще раз подчеркнуть, что организационное
оформление рядов леводемократических сил и выработка идейных основ партии были исторически обу-
словлены и тесно связаны со всем предшествующим социально-экономическим и политическим развити-
ем Афганистана, с опытом и традициями демократического движения в стране, особенно в послевоенный
период, и огромным воздействием внешних факторов на взгляды и настроения передовой афганской об-
щественности.
С обнародованием программы НДПА общественно-политическая жизнь Афганистана обогатилась но-
вым содержанием и перспективой. Поэтому не случайно, что партия и ее программные лозунги сразу же
оказались в фокусе широкого общественного внимания и идеологической борьбы, симпатий и антипатий
различных слоев и классов и политических сил страны, в том числе и правящей верхушки. Если для демо-
кратически настроенных сил Афганистана содержание программы и ее аргументация стали своеобразным
Глава 2. 56
путеводителем в их пропагандистской и политической деятельности, то для консервативно-клерикальных,
правых кругов – объектом злобных нападок и дискредитаций. Повышенный интерес к НДПА начал про-
являться и за рубежом, особенно по мере развертывания ею организаторской, пропагандистской и парла-
ментской деятельности.
Коренным положением, выдвинутым в программе партии и определившим по существу все ее содер-
жание, была идея создания национально-демократического правительства, опирающегося на широкий
объединенный национальный фронт прогрессивных, патриотических и демократических сил общества и
выражающего интересы широкого спектра социально-классовых сил от рабочих и крестьян до националь-
ной буржуазии. Как уже было сказано, в тот период НДПА исходила из возможности мирного перехода
власти от бюрократических и торгово-помещичьих кругов к национально-демократическому правительст-
ву. Вместе с тем следует заметить, что, хотя партия в своем программном документе и не упоминала слово
«революция», однако ее установки о необходимости «ликвидации феодальной системы и ее институтов»,
«осуществления аграрных преобразований на основе социальной справедливости», «искоренения эксплуа-
тации трудового крестьянства» [41] и т.п. означали фактически призыв к социальной революции и ради-
кальному изменению существующего строя. Заслугой НДПА явилось также то, что, выдвигая некапитали-
стический путь развития в качестве альтернативы для избавления афганского народа от нищеты и отста-
лости, она отвергала хищнический капитализм как общественную систему и считала ее неприемлемой для
Афганистана.
На основе анализа конкретно-исторических условий и выяснения социально-классового содержания
национально-демократического движения в Афганистане авторы программы впервые в афганской поли-
тической литературе дали расшифровку понятия «народ» («хальк»), включив в него те слои и классы об-
щества (крестьян, рабочих, прогрессивную интеллигенцию, ремесленников, мелкую и среднюю нацио-
нальную буржуазию), которые по своему объективному положению были заинтересованы и способны
принять участие в решении задач национально-демократической революции. Отсюда вполне логично, по-
чему слово «хальк», несущее указанную смысловую нагрузку, вошло в название «Народно-
демократической партии Афганистана».
Нужно отдать должное авторам программы в том, что они при анализе социально-экономической и
политической ситуации в стране смело критиковали реакционные и абсолютистские круги, обвиняя их в
удушении в прошлом прогрессивных движений, возлагали на них ответственность за нищету, беды и
страдания афганского народа и подавление гражданских свобод и требовали принятия мер для изменения
существовавших тогда несправедливых порядков. [42]
В целом программа НДПА по своему содержанию носила революционно-демократический характер.
Примечательно, что программные установки партии шли несравненно дальше расплывчатых требований
оппозиционных группировок конца 40-начала 50-х годов. На сей раз демократические круги апеллировали
непосредственно к трудящимся слоям и классам и выступали как защитники их интересов.
Однако легально изданный манифест партии как первый документ подобного рода в истории станов-
ления афганской революционной демократии не был лишен ряда ошибочных оценок и трактовок, поверх-
ностных суждений, элементов догматизма и сектантства, торопливости и необоснованности в выдвижении
лозунгов политической борьбы. Это проявилось, в частности, в упрощенном толковании социально-
классовой структуры населения страны, неучете фактора незавершенности процессов классообразования и
массового деклассирования, преувеличении степени феодальности афганского общества, [43] умалении
роли и влияния буржуазии, игнорировании традиционных структур и институтов, их роли и места в поли-
тической борьбе (родоплеменной организации и сохраняющегося влияния ее верхушки, механизма джирг
и племенной демократии, приверженности традициям, средневековым обычаям и религии) и т.д.
Авторы программы, о чем говорилось выше, придерживались мнения о существовании в Афганистане
феодальной системы и класса феодалов и его определяющем месте в социальной структуре общества. В
действительности же крупные афганские землевладельцы (малеки), являвшиеся по преимуществу
абсентеистами, ко второй половине 60-х годов ХХ в. уже утратили прежний, классический облик феодала
и в большинстве своем сочетали феодальные методы эксплуатации крестьян-издольщиков с буржуазным
предпринимательством, бизнесом, торговлей, ростовщичеством, государственной службой. Они к этому
времени представляли из себя в собственном смысле слова не «класс феодалов», а некий переходный со-
циальный слой, являющийся одновременно носителем пережитков феодализма и адептом современных
экономических укладов. Двойственность их социального положения обусловила противоречивость их ми-
ровоззрения и политического поведения. С одной стороны, они, связанные с феодальными формами экс-
плуатации, выступали против прогрессивных преобразований, ущемлявших их традиционные права, с
другой, будучи вовлеченными в сферу капиталистического производства и рынка, отстаивали свободу
частного предпринимательства и интересы национальной буржуазии перед иностранным монополистиче-
ским капиталом.
То, что авторы программы «не заметили» указанной двойственности социального положения и поли-
тического поведения крупных земельных собственников (малеков) не было случайным и проистекало из
догматического подхода к анализу социально-классовой ситуации в стране, недооценки роли и влияния
буржуазии и стремления отмежеваться от патриотически настроенных имущих слоев общества во имя
сохранения мнимой «классовой чистоты» и «революционности» партии, что на деле вело к сужению со-
циальной базы общедемократического движения. Что касается программного лозунга НДПА о ликвида-
ции класса феодалов и феодализма, [44] то он логически не вытекал из конкретно-исторических условий
страны и не мог способствовать привлечению обуржуазившихся крупных земельных собственников к
участию в объединенном национальном фронте. В связи с этим данный основополагающий и важнейших
лозунг, как он представлен в программе партии, «не работал» на успех национально-демократической ре-
волюции и нуждался в определенной корректировке, заключавшейся в необходимости перенесения акцен-
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 57
та на борьбу «против средневековых остатков» [45] в деревне и пережиточных форм эксплуатации наем-
ного труда.
Далекими от действительности и теоретически ошибочными были и положения программы о том,
что-де в Афганистане «капиталистические отношения находятся в своем зародышевом состоянии», а «ук-
репление и расширение госсектора экономики... препятствует развитию капитализма» [46] в стране. Недо-
оценка уровня развития афганского капитализма неизбежно порождала умаление роли и влияния буржуа-
зии в общедемократическом движении, а в практике борьбы приводила к отрицанию связей и сотрудниче-
ства с ее политическими группировками. В результате погрешностей в расшифровке социально-
классовой структуры и уровня социально-экономического развития афганского общества остались в про-
грамме партии невыясненными и вопросы о гегемонии в демократическом движении, конкретных прин-
ципах аграрных отношений, формах собственности.
Постановка национального вопроса в программе, безусловно, свидетельствовала о понимании афган-
скими революционными демократами важности и сложности этого явления в социальной жизни Афгани-
стана. Предлагавшиеся в программе меры в данной области при определенных обстоятельствах, разумеет-
ся, вполне могли бы содействовать известному оздоровлению отношений между народностями и племе-
нами страны. Однако эти меры все же носили ограниченный характер и по существу сводились лишь к
закреплению законодательным путем равенства всех этнических групп, населяющих страну, и улучшению
административного деления государства с учетом национального фактора. [47] Вместе с тем авторы про-
граммы упускали основное условие для установления подлинного национального равенства, а именно:
экономический и культурный аспекты – выравнивание уровня экономического и культурного развития
различных районов страны, населенными национальными меньшинствами и пуштунскими племенами. Не
был раскрыт в программе и тезис о путях решения языковой проблемы.
Если не считать общей констатации о необходимости «решения проблемы кочевников и племенного
уклада на демократических началах», [48] в программе не нашел отражения такой исключительно важный
и болезненный феномен афганского общества, как родоплеменная система, охватывающая больше поло-
вины населения страны, с ее влиятельными ханами, старейшинами и авторитетами, составляющими, как
правило, экономически господствующую верхушку афганской деревни. Отсутствие у партии четко выра-
ботанной и правильной политики в отношении родоплеменной организации, а затем, после апреля 1978
года, бездумное покушение центральной власти на земельную собственность ее верхушки, а также грубое
вторжение в самобытный, веками устоявшийся образ жизни племен обернулись трагическими последст-
виями для национально-демократического режима.
Не был поставлен в программе НДПА также и вопрос об отношении партии к религии, верующим и
духовенству. Игнорирование партией этого острого для мусульманского общества вопроса может пока-
заться по меньшей мере странным, если смотреть на данное упущение программы с позиции так называе-
мого «исламского бума», охватившего «мир ислама» с конца 70-х годов. Однако тогда, в 50-первой поло-
вине 60-х годов, в этом ничего необычного не было, поскольку «исламский фактор» еще не играл той ак-
тивной роли в общественно-политической жизни стран Востока, которую он приобрел в последующем.
Вследствие этого в программных документах международного коммунистического и рабочего движения,
откуда афганская революционная демократия черпала свои идейно-политические взгляды и оценки, во-
прос о роли и месте религиозного фактора в национально-освободительном движении того времени вооб-
ще не ставился, как, впрочем, и не ставился применительно к освободившимся странам вопрос о соотно-
шении светского и религиозного начал в революционно-демократической идеологии. На взгляды афган-
ских левых относительно религии, несомненно, повлияла широко распространенная в марксистской лите-
ратуре тех лет односторонняя трактовка религии как «антинаучной и реакционной идеологии» и как ору-
дия «в политическом и идеологическом арсенале империализма». [49] В практическом плане умолчание
НДПА по поводу религии сделало ее идейную платформу крайне уязвимой в противоборстве с правыми
консервативно-клерикальными кругами, не преминувшими незамедлительно выдвинуть по ее адресу об-
винение в «безбожии» и «вероотступничестве».
К другим слабостям программы НДПА можно было бы отнести элементы риторики и декларативно-
сти, встречающиеся в ряде ее мест, нечеткость формулировок, выдвижение заведомо преждевременных
лозунгов для этапа национально-демократической революции вроде «ликвидации эксплуатации трудового
крестьянства», осуществления «культурной революции в стране», «введения обязательного и бесплатного
среднего образования» [50] и т.п.
Разработав и обнародовав свою программу, НДПА приступила к широкому разъяснению в стране
идеологической платформы, целей и задач партии, сплочению своих приверженцев в единую общенацио-
нальную организацию и организационно-идейному укреплению партийных рядов, развитию политическо-
го сознания масс, защите своих идейных взглядов, обличению произвола властей и несправедливого об-
щественного устройства, пропаганде идей интернационализма.
Важнейшую роль в реализации указанных намерений должна была сыграть газета «Хальк», объявив-
шая себя, как было указано в подзаголовке ее названия, «выразительницей народно-демократических
взглядов». Ввиду существовавшего в стране запрета на деятельность политических партий газета фор-
мально считалась частным изданием, отражавшим взгляды определенного политического течения в обще-
стве. Ее издателем и председателем редакционной коллегии стал Нур Мухаммад Тараки, а главным редак-
тором – поэт Мухаммад Хасан Барек Шафии, незадолго до занятия этого поста редактировавший журналы
«Жвандун» (издание газеты «Анис») и «Пуштун жаг» (печатный орган управления «Радио Афганистана»).
[51] В авторский актив газеты входили Б.Кармаль, С.Лайек, Г.Д.Панджшери, М.Т.Бадахши, Нур Ахмад
Нур, А.Х.Шараи Джаузджани и другие. По своему внешнему оформлению газета «Хальк» отличалась от
других частных и официальных периодических изданий тем, что ее название и подзаголовок печатались
красным цветом. [52] Она выходила один раз в неделю (по понедельникам) на четырех полосах малого
Глава 2. 58
формата. Ее материалы печатались на языках дари и пушту, а некоторые стихи – на узбекском и туркмен-
ском. Тираж первых номеров газеты составлял 20 тысяч экземпляров, а в последующем – до 10 тысяч, что
было внушительным не только по сравнению с частными газетами того времени, но и с официальными,
тираж которых, как правило, не превышал 3-4 тысяч. Передовые статьи газеты, написанные на языке пуш-
ту, принадлежали перу Н.М.Тараки. [53]
Среди первых публикаций газеты «Хальк» внимание читателей, безусловно, привлекла статья «Вла-
димир Ильич Ленин: 96 годовщина со дня рождения». Примечательным здесь было не столько то, что она
помещалась в центре первой полосы, хотя и это само по себе уже говорило о многом, а то, что издатели
газеты впервые в истории афганской легальной прессы открыто выразили свои глубокие симпатии вождю
Октябрьской революции, подчеркнули историческое значение его идей для национального и социального
освобождения народов и дали восторженную оценку его роли в установлении равноправных отношений
между двумя соседними странами, в закладывании основ и традиций советско-афганской дружбы. [54]
Несомненный интерес для политизированной афганской общественности представляли и другие пуб-
ликации газеты. К ним относились, в частности, статьи Б.Кармаля «Пути и средства осуществления чая-
ний угнетенных народов Афганистана и целей Демократической программы Хальк» и «Демократические
ожидания народа от Вулуси джирги». В первой из них, опубликованной в третьем, четвертом и пятом но-
мерах газеты от 25 апреля, 2 и 9 мая 1966 года, раскрывались причины, побудившие демократические кру-
ги общества приступить к изданию своего печатного органа, а также обосновывалась «историческая необ-
ходимость создания политической организации нового типа». [55] Выступая от имени прогрессивных и
патриотических кругов страны, автор не без оснований и гордости заявил, что они «впервые в истории
национальных движений Афганистана… творчески разработали и обнародовали Демократическую про-
грамму Хальк, положив в ее основу научное мировоззрение». Разъясняя их взгляды о формах и перспек-
тивах движения, он указал, что «в современных условиях, характеризующихся коренными изменениями в
соотношении международных сил, возрастающим влиянием научного мировоззрения и благоприятной
внутренней обстановкой, прогрессивные, демократические силы народа Афганистана… получили воз-
можность уже в настоящее время путем открытой мирной, законной, парламентской и народной борьбы
претворить в жизнь свои идеалы, довести до окончательной победы демократическое, антифеодальное и
антиимпериалистическое движение, сформировать классовое сознание трудящихся масс народа и вырабо-
тать чувство организатора у нового, передового класса истории». [56]
«Следуя научным принципам и опираясь на анализ конкретных объективных и субъективных, нацио-
нальных и международных условий Афганистана, а также используя демократические достоинства кон-
ституции, – писал далее Б.Кармаль, – представители демократического движения Хальк вот уже в течение
трех лет ведут работу по созданию организации, ярким олицетворением которой является газета «Хальк».
[57] Это было первое с момента Учредительного съезда НДПА открытое признание в прессе факта ста-
новления в стране нелегальной политической партии. В данном процессе, по мысли автора, решающую
роль должен был сыграть партийный печатный орган. Перефразируя классическое ленинское высказыва-
ние о высшем назначении партийной газеты, Б.Кармаль подчеркнул, что «газета «Хальк» должна стать не
только коллективным пропагандистом и агитатором среди масс, но и коллективным организатором-
вожаком трудовых, народно-демократических слоев». [58]
Издание газеты, говорилось в статье, преследует в общенациональном масштабе следующие цели:
пропаганду, популяризацию и разъяснение содержания Демократической программы Хальк; пропаганду и
распространение научного мировоззрения как оружия в классовой борьбе за освобождение трудящихся и
как цельной и стройной системы философских и социально-политических взглядов; показ бедственного
положения угнетенных народов Афганистана и разоблачение тирании и гнета господствующих классов и
их апологетов; пробуждение классового, политического и общественного сознания народа; сплочение всех
прогрессивных, демократических сил, всех истинных патриотов страны в рамках единого движения и од-
ной общественно-политической, народно-демократической организации и обеспечение ее единства в ор-
ганизационном и идеологическом отношениях. «В этом, – заключает автор статьи, – состоит в общих чер-
тах логичный ответ на вопрос, почему демократическая газета «Хальк» стала издаваться как общенацио-
нальный печатный орган». [59]
В упомянутой статье довольно подробно были изложены взгляды и представления афганских револю-
ционных демократов относительно «политической организации нового типа». По их мнению, она призва-
на вести политическую, экономическую и идеологическую борьбу, выступать за освобождение народа от
гнета и эксплуатации и привести на смену старому правительству новое – слугу трудового народа. Автор
статьи, анализируя внутриполитическую ситуацию в Афганистане, пришел к выводу, что здесь в середине
60-х годов ХХ в. уже имелись благоприятные предпосылки для создания и деятельности партии трудя-
щихся, и снова подтвердил, что в рядах демократического движения появилась и вышла на арену борьбы
«подлинно авангардная, прогрессивная группировка». [60] Вместе с тем в статье было справедливо обра-
щено внимание на пороки и слабости движения и его сторонников. Чтобы организация могла выполнить
свое историческое предназначение, признавалась настоятельная необходимость покончить с такими при-
сущими им чертами, как «кружковщина, мелочность, беспринципность, малодушие, шатания и феодаль-
ный эгоизм». [61]
Принимая во внимание низкий уровень идейной зрелости участников движения, газета стремилась
вооружить их теоретически, расширить их политический кругозор, тесно увязать между собой вопросы
теории и революционной практики, познакомить массового читателя с научной общественно-политичес-
кой терминологией. С этой целью, наряду с аналитическими статьями, на ее страницах систематически
печатались разделы «Общественная терминология» (автор – М.Т.Бадахши), «Наука и новая философия»,
«Слова и термины в Демократической программе Хальк». В них кратко, в популярной форме разъясня-
лись такие понятия, как «философия», «идеология», «методология», «диалектика», «метафизика», «клас-
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 59
совое деление» (общества), «классовые слои», «классовая прослойка», «классовые противоречия», «клас-
совая партия», «народ», «народный фронт», «государственный сектор» (экономики) и др. [62]
Ряд материалов газеты был посвящен показу бедственного положения трудящихся, обличению произ-
вола властей, анализу международных событий и проблем антиимпериалистической, национально-
освободительной борьбы в мире и регионе. Газета регулярно публиковала подборки лозунгов демократи-
ческого движения (подобно: «Защита демократии – задача каждого прогрессивного и свободного челове-
ка», «Демократия для всех, но не для какого-то особого класса» и др.), а также стихи на национальных
языках Афганистана с ярко выраженным социально-политическим и гражданским содержанием, принад-
лежавшие перу известных афганских поэтов С.Лайека, Барека Шафии и др.
Следует отметить, что выход в свет каждого номера газеты «Хальк» становился заметным событием в
общественной жизни страны, прежде всего столицы. Ее публикации, носившие, как правило, критический,
обличительный характер, вызывали широкий резонанс среди афганской общественности: одни их горячо
принимали и поддерживали, другие – отвергали и предавали анафеме. Последних, среди которых особен-
но усердствовали правые консервативно-клерикальные круги, явно пугали общественная активность газе-
ты и рост ее популярности в народе, пропаганда левых идей и взглядов, призывы к реформированию со-
циально-экономических и политических устоев государства. Газета и демократическое движение, которое
она представляла, буквально сразу же после выхода ее первых номеров стали подвергаться острым напад-
кам их противников как в частной, так и в официозной прессе. Главными тезисами в арсенале этих напа-
док было обвинение газеты и движения как «незаконных и импортированных извне» и «противоречащих
нормам ислама». [63] Цели недругов газеты были совершенно очевидными: дискредитировать данное из-
дание и леводемократические круги в целом и устранить их из политической жизни страны.
В этих условиях издатели «Хальк», не рискуя утратить доверие к себе со стороны соотечественников-
мусульман, вынуждены были перейти от умолчания по поводу религиозного фактора (что было, как уже
говорилось, характерно для программы партии) к изложению своих взглядов по данной, далеко не второ-
степенной для афганского общества проблеме. В газете появился ряд материалов по религиозной пробле-
матике. В одном из них, озаглавленном «Восстание Хусейна», партийный печатный орган фактически
повторил широко распространенную среди исламских богословов и историков оценку имама Хусейна
(внука пророка Мухаммеда) как «борца за справедливость, за права угнетенных и униженных». Далее,
охарактеризовав руководимое Хусейном восстание против Омейядов за халифский престол как «револю-
ционное движение», а погибших в битве при Кербеле его сторонников как «героев павших за правое дело»
и как «вдохновляющий пример для борцов за освобождение народа», газета выразила надежду, что в со-
временных условиях «мусульмане-последователи Хусейна и его великого предка смело включатся в борь-
бу против деспотии и реакции». [64]
В другой, довольно пространной статье, занявшей целую газетную полосу и озаглавленной «Ислам –
Основной закон – конституционная монархия», были решительно отметены все обвинения в адрес газеты
и подчеркнуто, что Демократическая программа Хальк и публикации газеты не только не противоречат
исламу, конституции и конституционно-монархическому строю, но, наоборот, находятся в полном соот-
ветствии с ним. В заключение статьи газета писала: «мы с уважением относимся ко всем национальным и
религиозным ценностям своего народа». [65]
В борьбу с НДПА, кроме ортодоксальных служителей культа и властей, включились и светские пра-
вые круги. Среди них была и небольшая группа буржуазно-националистической интеллигенции во главе с
известным художником и литератором Сеид Мукаддас Негахом. 11 мая 1966 года она начала издавать в
Кабуле частную газету «Мардом» (в переводе с дари – «Народ», с оттенком «все люди»). Ее название,
подзаголовок («Орган подлинных чаяний народа»), содержание передовицы первого номера, озаглавлен-
ной «Демократические чаяния народа», – все это говорило о нескрываемом намерении издателей противо-
поставить свою газету печатному органу НДПА «Хальк» и дискредитировать программу, идеи и взгляды
последней. Кредо «Мардом» сводилось к следующим основным положениям: «классовая борьба усложня-
ет путь к прогрессу и возрождению»; «любая мысль о революции и беспорядках несовместима с исламом
и афганизмом»; выбор пути развития страны ни в коем случае не должен быть связан с «историей социа-
лизма и развитием капитализма»; «Афганистан для Афганистана»; необходимо «крестьянина превратить в
помещика, а рабочего приблизить к работодателю» и т.п. [66]
Ответом газеты «Хальк» на атаки противников леводемократического движения явилась ее статья под
названием «Хальк» защищает себя», написанная в форме интервью некоего нейтрального читателя с от-
ветственным сотрудником газеты. Статья заняла почти весь шестой номер газеты от 16 мая 1966 года. В
ней издатели «Хальк» разъяснили свои позиции и аргументированно опровергли обвинения и вымыслы в
адрес газеты и движения вообще. Основное внимание при этом было обращено на обоснование и отстаи-
вание законного права газеты, гарантированного конституцией страны и Законом о печати», «на проведе-
ние политической пропаганды, особенно по вопросу создания основ политической организации», а также
на подробное разъяснение положения программы «Хальк» о том, что ее сторонники во имя осуществления
своих программных установок намерены вести «мирную, полностью законную, открытую и парламент-
скую борьбу». Авторы статьи, кроме того, убедительно показали абсурдность и надуманность вымыслов
противников газеты относительно того, что идеи и положения программы «Хальк», ее терминология буд-
то бы полностью заимствованы извне и не соответствуют интересам народа. [67]
Смелая самозащита газеты «Хальк», однако, не спасла ее от расправы. Еще в начале мая группа чле-
нов Джирги старейшин внесла на рассмотрение парламента проект резолюции с требованием запретить
газету, поскольку-де ее публикации противоречат нормам ислама и конституции. [68] Вскоре резолюция
была утверждена и в верхней, и нижней палатах парламента и передана правительству. Одновременно с
обсуждением предложения о запрете «Хальк» по призыву сенатора М.Х.Моджаддеди, принадлежавшего,
как уже отмечалось, к семье видных афганских религиозных авторитетов, в Кабул из южных и восточных
Глава 2. 60
провинций страны съехались сотни мулл и провели шумные митинги, требуя запретить газету и распра-
виться с «чуждым исламу течением». Уже в то время не являлось секретом, что указанное выступление
ортодоксальной части духовенства пользовалось покровительством и поддержкой со стороны дворцовой
знати во главе с маршалом Шах Вали и более того было в определенной мере инспирировано последней.
22 мая, через шесть дней после выхода шестого номера, газета «Хальк» была закрыта по обвинению в
«нарушении Закона о печати». [69] Некоторое время спустя в одном из официальных изданий публикации
«Хальк» были расценены уже как «мятежные». В правящих кругах расправа над «Хальк» рассматривалась
лишь как первый шаг в их намерениях покончить вообще с демократической оппозицией в стране. Этот
замысел откровенно раскрыл в парламенте один из близких ко двору сенаторов, заявивший, что «только
запрещением газеты «Хальк» вопрос не решается; организация партии «Хальк», как и прежде, остается
сильной. Мы должны действовать так, чтобы вырвать ее с корнем». [70] И это были не пустые слова. За
запретом «Хальк» усилились кампания дискредитации демократического движения, гонения и репрессии
против его активистов. Вслед за «Хальк» было приостановлено издание другой оппозиционной демокра-
тической газеты «Пейаме эмруз» («Сегодняшняя весть»). [71] К концу 1966 года из пяти оппозиционных
газет, появившихся в первой половине этого года, прекратили свою деятельность четыре: одна («Вахдат»)
– по финансовым соображениям, другая («Мардом»), созданная, как уже говорилось, с целью противобор-
ства с «Хальк», – в связи с исчезновением причины ее возникновения и остальные – на основе правитель-
ственных решений. [71]
Заслуги газеты «Хальк» перед леводемократическим движением Афганистана были несомненными.
Она, несмотря на короткий срок своего существования, оказала существенно влияние на идейно-
политическое становление партийных рядов и развитие идеологической борьбы в стране. Ее публикации
содержали большой пропагандистский заряд, носили конструктивный характер, отличались искренним
стремлением избавить афганский народ от нищеты и отсталости и добиться социальной справедливости
для трудящихся. В газете получили дальнейшее разъяснение цели и задачи движения, конкретизированы
вопросы стратегии и тактики, развиты идейные основы строительства партии. Она в значительной степени
содействовала быстрому росту популярности в обществе леводемократических сил и притягательности их
идей среди прогрессивной афганской общественности. В этой связи нельзя не согласиться с оценкой зна-
чения газеты «Хальк», данной в 1976 году в брошюре «О Народно-демократической партии Афганиста-
на». Газета «Хальк», говорилось в ней, «играла существенную роль в пробуждении политического созна-
ния народа и подняла престиж НДПА как боевой партии, борющейся за освобождение трудящихся масс».
[73]
Однако при всех достоинствах газеты ей, тем не менее, не удалось избежать ошибок «левизны» и уп-
рощенных трактовок, выразившихся в перенесении характеристик социалистической революции на во-
просы теории и практики национально-демократического движения. Так, при довольно путаном разъясне-
нии понятия «народ» автор газеты значительно сузил его социально-классовые рамки в условиях нацио-
нально-демократической революции, включив в него фактически только «трудящихся и эксплуатируе-
мых», хотя и оговорился при этом, что при определенных обстоятельствах, в частности в антиимпериали-
стической борьбе, к категории «народ» может быть отнесена и «национальная буржуазия». Далее, по мыс-
ли автора, в понятие «народный фронт» входят лишь «партии трудящихся слоев и классов и прогрессив-
ная интеллигенция». [74] Подобные расшифровки понятий «народ» и «народный фронт» существенно
расходились с положениями программы партии и приводили к недооценке роли национальной буржуазии
в демократическом движении. Как справедливо отмечал В.В.Басов, «теория народной («хальковской»)
революции… явно недооценивала основы развития революционного процесса и гипертрофировала значе-
ние субъективных (идеологических) факторов в политической борьбе». [75]
После запрета «Хальк» руководство НДПА неоднократно пыталось добиться от властей возобновле-
ния издания своей газеты под тем или иным названием. В частности, осенью 1967 года Н.М.Тараки обра-
тился по этому поводу к министру информации и культуры, однако получил письменный отказ, в котором
со ссылкой на консультации с главной прокуратурой страны говорилось, что издание новой газеты не мо-
жет быть разрешено, поскольку она «имеет ту же цель, программу и смысл, что и прежняя». Второе заяв-
ление в адрес указанного министерства на издание газеты «Каргар» («Рабочий») под редакцией А.Карима
Мисака было направлено членом ЦК НДПА С.М.Зераем. Но и на это заявление был получен отрицатель-
ный ответ. Подобная участь постигла и другие обращения функционеров фракции «Хальк» по поводу по-
лучения разрешения на издание газет «Кар» («Труд»), «Пейáме хальк» («Послание народа»), «Áсре навин»
(«Новая эпоха»), «Машáле хальк» («Факел народа»), «Джомбéш» («Движение») и др. Получив официаль-
ные отказы на издание своей газеты, фракция «Хальк» в 1969 году нелегально опубликовала и распро-
странила несколько номеров газет «Джомбеш» и «Рахнемá» («Проводник»). [76]
Запрещение «Хальк» заставило партию внести некоторые изменения в формы и методы ее общест-
венно-политической деятельности. Акценты были перенесены прежде всего на более широкое использо-
вание в интересах движения парламентской трибуны, устную пропаганду среди афганской общественно-
сти, подготовку и распространение листовок, [77] публикации партийных материалов в других легальных
изданиях (например, в газете «Пейаме ведждан»). Широкое распространение в партийных организациях
получило размножение от руки и на пишущей машинке пропагандистских материалов, переводов зару-
бежной марксистской литературы и некоторых произведений классиков марксизма. В 1966 году на волне
подъема леводемократического движения в стране была создана нелегальная Демократическая организа-
ция женщин Афганистана во главе с активным членом НДПА, депутатом парламента Анахитой Ратебзад.
Хотя женское движение в рамках левых сил делало тогда лишь первые свои шаги и охватывало своим
влиянием крайне ограниченное число лиц, однако оно уже самим фактом своего возникновения бросало
смелый вызов традиционно униженному и бесправному положению женщин в афганском обществе.
Весной 1967 года в Афганистане был нелегально издан Устав НДПА, разработанный комиссией во
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 61
главе с Б.Кармалем и утвержденный пленумом ЦК партии. Устав определил характер организации, усло-
вия членства, нормы партийной жизни, организационную структуру и основные принципы практической
деятельности партийных организаций и их руководящих органов сверху донизу.
В статье 1 Устава подчеркивалось, что «Народно-демократическая партия Афганистана основывается
на принципах марксизма-ленинизма и добровольном союзе передовых и сознательных масс Афганистана
– рабочих, крестьян, ремесленников и интеллигенции». [78]
Особый акцент в этом документе был сделан на формулировании понятия члена партии и условий
членства в ней. «Членом партии, – говорится в статье 2, – может быть любой гражданин Афганистана, не
выступающий против интересов и свободы народа, признающий программу и Устав партии и борющийся
за их осуществление, активно работающий в одной из партийных организаций, соблюдающий решения
партии и уплачивающий членские взносы».
С целью обеспечения чистоты и выдержанности партийных рядов, что имело особо важное значение в
условиях нелегальной деятельности, Устав НДПА предусматривал строгие правила отбора в партию. В
частности, прием в партию, согласно положениям статьи 5, осуществлялся только в индивидуальном по-
рядке через первичную партийную организацию, при условии представления рекомендаций двух членов
партии, имевших партийный стаж не менее одного года, и обязательного прохождения испытательного
срока продолжительностью от четырех месяцев до одного года в зависимости от классовой принадлежно-
сти вступающего в партию. Окончательное решение о приеме в партию относилось к компетенции Цен-
трального Комитета или органа, уполномоченного на то ЦК.
В виде исключения допускался по решению Центрального Комитета прием в партию и на основе доб-
ровольного коллективного членства. Необходимость данного допущения вызывалась конкретными усло-
виями развития политической жизни Афганистана, где к моменту принятия Устава НДПА возникли и дей-
ствовали группировки, строившие свою работу на адекватной с НДПА идейной основе, однако пока оста-
вавшиеся организационно разобщенными.
Принадлежность к партии была обусловлена в Уставе НДПА выполнением конкретных обязанностей
и норм партийной жизни. Каждый член партии обязан был работать над повышением своей общественно-
политической сознательности и над усвоением научного мировоззрения, укреплять идейное и организаци-
онное единство партии, соблюдать партийные решения и дисциплину, разъяснять цели, общую и текущую
политику партии и вести борьбу за их осуществление, в общении с массами быть чутким и внимательным,
в личной и общественной жизни, на словах и на деле быть образцом передового человека, выявлять запро-
сы и нужды народных масс и стремиться к установлению среди них влияния партии и доверия к ней, при-
влекать в партию сознательные и активные элементы из трудящихся классов. Член партии должен был
тщательно хранить партийную тайну, в любых условиях быть бдительным и непреклонным по отношению
к подрывным элементам, оберегать партию от проникновения в ее ряды нежелательных и уклонистских
взглядов, развивать критику и самокритику, бороться в партии против всех проявлений и тенденций фрак-
ционности, обособленности, местничества, шовинизма и местного национализма, догматизма и всякого
рода правого и «левого» оппортунизма. Долг члена партии, говорилось в Уставе, ставить интересы партии
выше личных, быть честным и правдивым перед партией, при подборе лиц в партийные органы учитывать
их компетентность, преданность делу, способности, классовые сознание и принадлежность.
Главной идеей, пронизывавшей все содержание Устава НДПА, являлась идея демократического цен-
трализма. Внутрипартийная демократия включала выборность всех руководящих органов НДПА снизу
доверху путем тайного голосования, отчетность руководящих органов перед соответствующими органи-
зациями, участие каждого члена партии в свободном обсуждении и решении на партийных собраниях и в
партийной печати вопросов партийной политики и практической деятельности до тех пор, пока по обсуж-
даемому вопросу не будет принято какое-либо решение соответствующими организациями и органами
партии, право принципиальной критики любого ответственного работника партии и стиля работы партий-
ных органов. Внутрипартийная демократия, изложенная в Уставе НДПА, сочеталась с централизмом, ко-
торый предполагал установление в партии единой организационной структуры и единой партийной дис-
циплины для всех членов партии, какой бы пост они ни занимали, наличие единого руководящего центра в
лице съезда партии и избранного им ЦК, подчинение меньшинства большинству, низших органов – выс-
шим.
Однако Устав НДПА, принимая во внимание условия нелегальной деятельности, предусматривал при
необходимости известное ограничение демократии и усиление централизма, в частности, введение вместо
принципа выборности принципа назначения (кооптации) во всех звеньях партии вплоть до Центрального
Комитета, замену тайного голосования открытым, расширение прав и обязанностей руководящих партий-
ных органов с целью обеспечения непрерывности партийной работы и сохранения партийных организа-
ций. На практике, как в условиях нелегальной деятельности, так и длительное время после революции,
указанные ограничения внутрипартийной демократии были скорее не исключением, а нормой внутрипар-
тийной жизни НДПА.
Партийные организации НДПА подразделялись на провинциальные, городские, уездные и первичные.
В Уставе были подробно определены задачи всех руководящих партийных органов и низовых организа-
ций. Высшим органом партии являлся съезд, который должен был созываться один раз в четыре года в
обычных условиях, а в случае необходимости и при чрезвычайных обстоятельствах – раньше или позже
установленного срока. Делегаты съезда избирались на провинциальных конференциях. В промежутке ме-
жду съездами Центральный Комитет мог созывать партийные конференции в составе представителей ко-
митетов провинциальных, городских и уездных организаций и некоторых активистов партии для обсуж-
дения вопросов практической политики и других насущных вопросов.
Согласно Уставу, съезд партии избирал Центральный Комитет и Центральную ревизионную комис-
сию. В свою очередь ЦК избирал из своего состава Политбюро, секретариат и генерального секретаря ЦК,
Глава 2. 62
а также образовывал Комиссию партийного контроля. По мере необходимости, ЦК мог создавать комис-
сии по организационным вопросам, пропаганде, вопросам теории, финансам и др. Пленумы ЦК должны
были созываться не менее трех раз в год.
Высшими органами провинциальных, городских и уездных организаций являлись партийные конфе-
ренции, созываемые: провинциальные – один раз в два года, городские и уездные – при благоприятных
условиях один раз в год. Указанные конференции избирали комитеты и ревизионные комиссии соответст-
вующих организаций. Каждый комитет из своего состава избирал секретаря и его заместителя.
Основу партии составляли первичные партийные организации, коими являлись ячейки. Они создава-
лись в составе не менее трех членов по решению городского и уездного комитетов или вышестоящего
партийного органа. Ячейки организовывались как по месту работы, так и по месту жительства и являлись,
согласно Уставу, «связующим звеном руководящих органов партии с ее членами и партии с народом».
Устав НДПА содержал и раздел о партийных поощрениях и взысканиях. В нем констатировалось, что
«члены партии поощряются за деятельность и проявления преданности и самоотверженности при осуще-
ствлении целей партии, за полное соблюдение партийных норм и дисциплины, инициативное и творческое
выполнение программы и Устава партии и решений вышестоящих партийных организаций и Центрально-
го Комитета». Однако виды поощрений в Уставе не были указаны. За нарушение программы и Устава
партии, решений вышестоящих партийных органов или партийных норм и дисциплины, а также за невы-
полнение партийных обязанностей были предусмотрены следующие взыскания: устная (в частном поряд-
ке) постановка на вид, письменная (публичная) постановка на вид, предупреждение, понижение в партий-
ной должности на одну или несколько ступеней, перевод из членов партии в категорию лиц с испытатель-
ным сроком, исключение из партии.
В последних статьях рассматриваемого партийного документа указывались источники денежных
средств партии (членские взносы, продажа партийных печатных изданий и пожертвования членов партии
и граждан), подтверждалось исключительное право Центрального Комитета или органа, уполномоченного
на то ЦК, заполнять и вручать членские билеты, определялся порядок и характер участия членов партии в
выборных органах страны. Следует заметить, что членские партийные билеты в НДПА в условиях ее не-
легального положения не были введены и не вручались. Более того, по соображениям безопасности ни в
ЦК, ни в партийных организациях не велись и списки партийцев, что в последующем, после апреля 1978
года, вызвало известные трудности с определением и партийной принадлежности, и партийного стажа.
В целом анализ Устава НДПА показывает, что его составители, разрабатывая основы строительства
партии, во многом заимствовали опыт, накопленный в этом деле международным коммунистическим
движением, и стремились строить свою партию по образу и подобию пролетарских партий развитых
стран, что далеко не всегда было оправданным. Что касается учета конкретно-исторических условий своей
страны, то он (этот учет) был минимальным и носил частичный характер. В этом заключался серьезный
изъян Устава НДПА.
Разработка и принятие программы, а затем и Устава партии завершили идейное и организационное
оформление указанной политической организации в Афганистане и заложили основы для ее целенаправ-
ленной общественно-политической деятельности. Однако следует заметить, забегая вперед, проза жизни и
борьбы оказалась для НДПА крайне непростой, а порой и суровой, испытывая не раз на прочность и ее
программные установки, и ее организационные основы, и идейно-политическую зрелость как ее лидеров,
так и рядовых членов.
2.3. Межфракционная борьба в НДПА: причины, характер, последствия
Обозревая историю становления и деятельности НДПА, нельзя не заметить, что ее постоянно лихора-
дили острые внутренние разногласия и непрекращавшаяся борьба между ее различными кланами, группи-
ровками, фракциями. Партия с момента своего возникновения по существу никогда не была подлинно
единой, хотя трижды – в 1965-1967 и 1977-1978 годах, а затем с 27 декабря 1979 года – формально высту-
пала как единая политическая организация. Межфракционная борьба, ставшая неизменным спутником и
пороком партии, значительно подрывала ее авторитет и влияние в стране, сковывала и ослабляла ее обще-
ственно-политическую активность и постоянно мешала ей обрести качества по-настоящему общенацио-
нальной политической силы.
Расхождения во взглядах среди участников леводемократического движения в Афганистане обнару-
жились еще на этапе организационного оформления партии. Правда, в то время они были едва уловимы и
не составляли предмета острых споров. Однако затем, по мере втягивания партии в общественно-
политическую борьбу и усиления противоборства с правящими и консервативными кругами общества
различия во взглядах внутри партии по животрепещущим вопросам движения стали проявляться все более
рельефно и определенно.
Одна из первых конфликтных ситуаций в руководстве партии возникла накануне парламентских вы-
боров в августе-сентябре 1965 г. и была связана с предложением Н.М.Тараки принять в партию Хафизул-
лу Амина, незадолго до этого возвратившегося из США после учебы там, и более того ввести его в состав
ЦК НДПА. Против последнего предложения резко выступили Б.Кармаль и другие члены высшего руково-
дящего органа партии. Х.Амин не был кооптирован в ЦК, хотя и был принят в партию. [79] Есть все осно-
вания предполагать, что именно в связи с этим событием у Х.Амина, человека по натуре вероломного,
злопамятного и мстительного, появилась патологическая неприязнь и враждебность к Б.Кармалю и его
сторонникам.
Открытая фракционная борьба в НДПА (так, кстати, считали сторонники и Н.М.Тараки, и Б.Кармаля
[80]) началась сразу же после запрещения властями газеты «Хальк» в мае 1966 г., в связи с обсуждением
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 63
вопросов тактики партии в новой ситуации. Выступая на одном из заседаний ЦК, Б.Кармаль отметил, что
«НДПА обвиняется в «левачестве» из-за публикаций газеты «Хальк», и предложил: «Мы должны ослабить
оттенок нашего красного цвета и убедить короля в том, что мы – не коммунисты». [81] Это предложение,
однако, не получило поддержки со стороны ряда членов ЦК НДПА. Они высказывались за «продолжение
решительной революционной линии». [82] Так в руководстве партии отчетливо выявились два разных
подхода к вопросам тактики движения: один – конфронтационный, отдающий приоритеты решительным
формам и средствам борьбы, и другой – умеренный, исходивший из убеждения о необходимости не афи-
шировать марксистский характер партии, сохранить максимум осторожности и гибкости в ее деятельности
и обеспечить таким образом как можно дольше легальные условия и возможности для функционирования
организации.
В центре горячих споров и разногласий оказался тогда и вопрос о будущем печатном органе НДПА.
Н.М.Тараки и его сторонники в ЦК считали, что партии необходимо во что бы то ни стало добиваться от
властей возобновления издания своей газеты под ее старым названием «Хальк» и от имени ее прежнего
издателя – Н.М.Тараки. Другого мнения придерживался Б.Кармаль, поддержанный значительным числом
членов ЦК, полагая, что в тех условиях издание газеты под прежним названием было уже невозможным
из-за ее запрета, санкционированного парламентом – высшим законодательным органом страны. В связи с
этим он предлагал добиваться официального разрешения на издание новой газеты под каким-либо иным
названием и от имени другого издателя. Обсуждение этого, казалось бы, не столь уж принципиально важ-
ного вопроса – быть или не быть газете под ее старым названием – завершилось, в конце концов, кон-
фликтом: Н.М.Тараки в раздражении потребовал вывести Б.Кармаля из всех руководящих партийных ор-
ганов. [83]
По всей вероятности, в то время ни та, ни другая сторона еще не хотела доводить возникшие разно-
гласия до разрыва. [84] Летом 1966 года с согласия обеих сторон было решено расширить состав ЦК, вве-
дя в него в качестве кандидатов в члены ЦК Мухаммада Исмаила Данеша, А.Х.Шараи Джаузджани,
Х.Амина, Мухаммада Захера Офока, Абдул Мухаммада, М.Х.Барека Шафии, Нур Ахмада Нура (Пандж-
вайи) и Гулям Моджаддеда Сулеймана Лайека. Из указанных лиц лишь кандидатура Х.Амина вызвала
резкие возражения со стороны членов ЦК Б.Кармаля и М.Т.Бадахши. Однако им не удалось воспрепятст-
вовать его избранию в высший руководящий партийный орган. Несколько позже, в апреле 1967 года, в
члены ЦК НДПА были переведены Нур Ахмад Нур и Шах Вали. Следует заметить, что группа сторонни-
ков Н.М.Тараки в руководстве партии с помощью указанный изменений состава ЦК, по их собственному
признанию, преследовала цель «положить конец беспринципным действиям (речь идет о сторонниках
Б.Кармаля. – М.С.) и предотвратить раскол партии». [85] Таким образом, ставка одной части партийного
руководства, в конечном счете, делалась не на поиски разумных альтернатив, чтобы разрешить возникшие
разногласия в партии в интересах движения в целом, а на слепое подавление инакомыслия на основе ис-
пользования формулы беспрекословного подчинения меньшинства большинству. Хотя, надо признать, в
рассматриваемый период введение в высший руководящий партийный орган новых лиц, в основном кан-
дидатов в члены ЦК, которые не пользовались правом решающего голоса, да и по своей крыльевой ориен-
тации составляли в целом примерный паритет, пока еще не могло изменить относительного баланса сил
между двумя соперничавшими внутрипартийными центрами в пользу какого-либо из них. Однако сам по
себе факт расширения состава ЦК и связанный с ним ажиотаж вокруг отбора и обсуждения претендентов,
несомненно, содействовали дальнейшему усилению отчуждения и неприязни в их отношениях.
Новым поводом для обострения внутрипартийных страстей явилось выступление Б.Кармаля на одном
из заседаний Вулуси джирги, обсуждавшей бюджет министерства королевского двора. В этом выступле-
нии он, исходя из положения о том, что в тех конкретно-исторических условиях страны конституционная
монархия еще не исчерпала своих прогрессивных возможностей (кстати, эта точка зрения в то время раз-
делялась и в советских официальных кругах), высказал поддержку двору и выразил уважение и доверие к
особе короля. [86] Данная речь Б.Кармаля была расценена определенной частью партийцев как «реакци-
онная» и как «сговор со двором». Н.М.Тараки, не ожидая официальной публикации речи, сделал попытку
незамедлительно созвать пленум ЦК для обсуждения этого вопроса, но в последний момент отказался от
своего намерения. [87]
Не получив и на сей раз понимания и поддержки среди некоторой части партии и, главное, убедив-
шись в открытом недоверии и личной неприязни к себе со стороны Н.М.Тараки, Б.Кармаль 24 сентября
1966 года подал заявление об отставке из секретариата и ЦК. В нем он писал:
«Обращаюсь к Народно-демократическому обществу с настоятельной просьбой о своей отставке и
уходе из Центрального Комитета и со второго поста в секретариате Центрального Комитета. В этот мо-
мент кризиса моим лозунгом и ответом на вопросы членов Общества будет следующее: Все и вся во имя
развития и сплоченности Народно-демократического общества! За прочное единство Центрального Коми-
тета Народно-демократического общества! Целиком и полностью подчиняюсь его решениям!
С безграничным оптимизмом и уверенностью в победе на трудном пути!
2 мизана 1345 г. Бабрак» [88]
Позже фракция «Парчам» в одном из своих документов, объясняя мотивы этого шага Б.Кармаля,
уточнила, что он был вызван его (Кармаля) стремлением «избежать раскола и распада партии в условиях,
когда она столкнулась с внутрипартийным кризисом». [89]
Заявление Б.Кармаля было рассмотрено на заседании ЦК партии, состоявшемся в доме М.Х.Барека
Шафии, на котором присутствовали все члены и 10 из 12 кандидатов в члены ЦК НДПА. Чтобы обеспе-
чить беспристрастность обсуждения этого щекотливого вопроса, касавшегося, по существу, персонально
обоих партийных лидеров – Б.Кармаля и Н.М.Тараки, большинством голосов было признано нецелесооб-
Глава 2. 64
разным их присутствие на данном заседании. Оба они были вынуждены покинуть заседание. В итоге без
их участия ЦК единогласно принял решение удовлетворить просьбу Б.Кармаля об отставке из секретариа-
та, чтобы «не допустить в дальнейшем их (Кармаля и Тараки. – М.С.) стычек», но оставить его членом ЦК
партии. Было также решено ознакомить всех членов организации с текстом заявления Б.Кармаля об от-
ставке и с сутью возникших разногласий. Создавшееся положение в руководстве НДПА было затем обсу-
ждено Центральной ревизионной комиссией под председательством Г.Д.Панджшери, которая вынесла
порицание Н.М.Тараки и Х.Амину за проявленные ими элементы фракционизма и провоцирование раздо-
ров. [90] Б.Кармаль, выйдя из секретариата ЦК, продолжал вплоть до раскола партии участвовать в дея-
тельности высшего партийного органа и в работе комиссии по составлению проекта устава в качестве ее
председателя.
Следует отметить, что фракция «Хальк» в своих документах и печатных материалах давала совершен-
но иные интерпретацию и оценки событий, связанных с обсуждением заявления Б.Кармаля. В них утвер-
ждалось, что на указанном выше заседании большинство членов ЦК партии приняло его отставку не толь-
ко из секретариата, но и ЦК. При этом, согласно утверждению в одном из документов «Хальк», по настоя-
нию Х.Амина было отвергнуто как «беспринципное и неприемлемое» предложение М.Т.Бадахши учиты-
вать при голосовании также и мнение кандидатов в члены ЦК. По версии халькистов, отставка Б.Кармаля
из всех высших руководящих органов партии была принята с перевесом в один голос, которым посчитали
голос самого Б.Кармаля. Ими приводится такой расклад: за отставку Б.Кармаля голосовали Н.М.Тараки,
Г.Д.Панджшери и С.М.Зерай, а «против» – С.А.Кештманд, М.Т.Бадахши и Ш.Шахпар. [91] Кстати сказать,
данная, халькистская, версия получила довольно-таки широкое распространение в работах зарубежных
авторов-афганистов. [92]
Посеянные семена взаимной подозрительности, неприязни и раздоров продолжали давать свои всхо-
ды. Еще одна конфликтная ситуация в руководстве партии возникла в связи с предложением Кармаля вве-
сти в состав ЦК НДПА известного партийного деятеля, офицера полиции Мир Акбара Хайбара, отбывав-
шего в тот момент ссылку в Пактии. Однако Н.М.Тараки с порога отверг это предложение, заявив, что
«полицейские в соответствии с законом не могут состоять в партии». [93] Таким образом М.А.Хайбару,
который непосредственно стоял у истоков НДПА и который много сделал для политического просвеще-
ния и консолидации представителей леводемократических кругов в афганском обществе и армии, было
отказано в праве не только войти в руководство партии, но даже и быть ее членом. У сторонников
Н.М.Тараки не получило поддержки и предложение кооптировать в ЦК НДПА Анахиту Ратебзад под
предлогом того, что она была женой доктора Кирамуддина, хирурга двора, и что она и М.А.Хайбар, как
заявлялось в одном из изданий фракции «Хальк», будто бы «никогда не были членами партии». [94]
В то время, когда развертывалась эта драма в руководстве партии, консервативно-клерикальные круги
усилили свои наскоки на демократические силы страны. В качестве ее ударного отряда активно выступала
консервативная часть богословов. При их непосредственном подстрекательстве 29 ноября 1966 года в
парламенте было учинено избиение депутатов от демократической оппозиции Б.Кармаля, Н.А.Нура,
А.Ратебзад и других. Поводом для этой потасовки послужила речь Б.Кармаля, с которой он в тот день вы-
ступил перед парламентариями. В результате избиения 15 человек получили ранения. При этом Б.Кармаль
и А.Ратебзад были отправлены в больницу «Ибн Сина». [95] Следует отметить, что отношение различных
групп афганской общественности, в том числе и членов НДПА, к этому дикому инциденту в парламенте
оказалось неоднозначным. Клерикальные и консервативные круги столицы встретили физическую рас-
праву над «безбожными коммунистами» нескрываемым ликованием и полным одобрением, а демократи-
ческие элементы – резкими протестами и осуждением.
Почти все члены ЦК НДПА, включая и Н.М.Тараки, посетили Б.Кармаля в больнице. В тот же день
сторонники Б.Кармаля – Махмуд Барьялай, Наджибулла, Абдул Вакиль, Халиль Змар и др., распространи-
ли в учебных заведениях столицы обращение выступить в защиту парламентской фракции партии. В ответ
на данный призыв 30 ноября в Кабуле состоялись массовые демонстрации студенческой и школьной мо-
лодежи, в том числе и учащихся женского лицея «Малалáй», где директором была А.Ратебзад. Их колон-
ны прошли по улицам столицы до больница «Ибн Сина», протестуя против действий реакции и выражая
симпатии и поддержку парламентской фракции НДПА и прежде всего Б.Кармалю. Такое развитие собы-
тий, при котором Б.Кармаль явно набирал в свою пользу политические очки, становясь в глазах беспокой-
ной молодежи ее кумиром, никак не могло устроить Н.М.Тараки. Реакция с его стороны последовала не-
замедлительно. Усмотрев в намерении сторонников Б.Кармаля провести демонстрацию как самовольную,
не согласованную с ним и с ЦК НДПА акцию, он сначала с помощью преданных ему людей попытался
сорвать демонстрацию, а затем, когда это не удалось, распространил заявление, в котором категорически
отмежевался от нее. Он и его приверженцы отказались дать правильную политическую оценку акту рас-
правы над коллегами по партии и выступить в защиту своей парламентской фракции. [96] Впоследствии в
своих публикациях халькисты стали рассматривать указанное избиение депутатов в парламенте как «лов-
кую инсценировку» самого Б.К.Кармаля, рассчитанную-де на то, чтобы заставить ЦК партии «официально
заявить о своем доверии к нему». [97]
В конце 1966-начале 1967 года в рамках НДПА практически уже действовали две изолированные, со-
перничавшие между собой группировки. Положение в партии стало критическим весной 1967 года (после
принятия Устава НДПА), когда Н.М.Тараки в ультимативной форме потребовал кооптировать в состав ЦК
верных ему лиц, чтобы добиться в нем таким образом своего большинства. Это требование было отверг-
нуто сторонниками Б.Кармаля. Окончательный раскол партии оказался предрешенным и вскоре, в мае
1967 года, стал свершившимся фактом: образовались две самостоятельные фракции вне рамок НДПА, со
своими высшими руководящими органами (ЦК) и низовыми организационными структурами. Во главе
одной встал Н.М.Тараки, к которому примкнули члены прежнего ЦК С.М.Зерай, М.Т.Бадахши, Шах Вали
и кандидаты в члены ЦК А.К.Мисак, Х.Амин, доктор Абдул Мухаммад, М.Захер Офок и М.И.Данеш, а
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 65
другую возглавил Б.Кармаль. К нему из старого состава членов ЦК НДПА присоединились
С.А.Кештманд, Г.Д.Панджшери, Ш.Шахпар, Н.А.Нур и кандидаты в члены ЦК А.Вахаб Сафи, А.Х.Шараи
Джаузджани, М.Х.Барек Шафии, Г.М.С.Лайек. Таким образом, высший руководящий орган партии раско-
лолся в численном отношении на две равные части (соответственно 9 : 9), хотя по числу членов ЦК на
стороне Б.Кармаля было на одного человека больше (см. Приложение 7).
Позже за этими фракциями среди афганской и зарубежной общественности закрепились названия со-
ответственно «Хальк» и «Парчам» (по заглавию партийных печатных органов). Однако в переписке и в
официальных документах каждая из них выступала под прежним названием «Народно-демократическая
партия Афганистана» с той лишь разницей, что халькисты к указанному названию добавляли в скобках
«авангард рабочего класса страны», а парчамисты – «партия трудящихся Афганистана». Обе фракции,
став организационно самостоятельными, вместе с тем руководствовались одними и теми же программой и
Уставом и преследовали общие (программные) стратегические цели и задачи. В численном отношении
фракция «Парчам» в момент данного раскола, видимо, несколько превосходила «Хальк». [98]
Раскол НДПА значительно ослабил леводемократическое движение и его воздействие на обществен-
но-политическую жизнь страны, особенно в 1967-начале 1968 года. Ряды активной демократической оп-
позиции захлестнула волна взаимных обвинений, оскорблений и враждебности, отодвинув на второй план
усилия по реализации программных лозунгов.
Возникает вопрос: в чем же состояли коренные причины организационной слабости НДПА, устойчи-
вого сохранения в ее рядах в течение десятилетий групповщины и фракционности, распрей и расколов в ее
руководстве?
По этому вопросу как в самой НДПА, так и в советских и зарубежных исследованиях и публикациях,
рассматривавших проблемы афганской истории второй половины ХХ в., высказывались и продолжают
высказываться разные суждения и оценки, не всегда совпадающие по своему содержанию. Во многих слу-
чаях, на мой взгляд, они охватывают далеко не все стороны данного явления внутрипартийной жизни
НДПА и вообще леводемократического движения в стране или же трактуют его весьма поверхностно и
даже предвзято. Последнее было особенно характерным для высказываний представителей различных
группировок и фракций в самой НДПА и их руководящих деятелей.
Так, в документе, принятом на объединительной конференции НДПА 12 саратана 1356 года (3 июля
1977 г.), ошибки и расколы в партии объяснялись в целом отсталостью афганского общества, отсутствием
опыта и слабостью знаний теории и практики на начальном этапе развития партии. С этими факторами
связывались такие имевшие место в организации пороки, как раздоры и распри среди ее членов, круж-
ковщина, фракционизм, проявления местничества и шовинизма, сектантство, интеллигентская мелкобур-
жуазность и др. [99] Позже, через 20 лет с момента образования НДПА, ее руководство еще раз сделало
попытку беспристрастно и самокритично осмыслить и выяснить корни серьезных субъективных и объек-
тивных слабостей партии в процессе ее становления и развития в 60-70-х годах и извлечь из этого истори-
ческие уроки на будущее. В этой связи в материалах, посвященных данному юбилею партии, было отме-
чено, что на ее состояние неблагоприятное воздействие оказали общая отсталость и неразвитость соци-
ально-политических отношений, низкий уровень политической и классовой сознательности трудящихся,
недостаточная национальная культурная зрелость афганского общества. По своему социальному составу
НДПА, говорилось далее в указанных материалах, оставалась в основном партией интеллигенции, для
членов которой были свойственны невысокий уровень классово-политического сознания и теоретической
подготовки. По признанию тогдашних руководителей НДПА, в дореволюционный период «в партийной
среде ощущалось сильное влияние интеллигентского индивидуализма, неоправданно высокой эгоцентри-
ческой самооценки, влияние групповых, националистических, клановых и племенных интересов, болезни
кустарщины и раздробленности, мелкобуржуазной групповщины». [100] Все это, по их мнению, вместе с
полулегальным положением НДПА, воздействием маоистских взглядов на отдельных партийцев и под-
рывными действиями против нее со стороны правящих кругов страны и внешних враждебных сил серьез-
но затрудняло организационное укрепление партии и ее связи с массами и «содействовало возникавшим
расколам партийных рядов». [101]
Спустя четверть века после создания НДПА ее последний генсек Наджибулла снова вернулся к оцен-
ке причин раскола партии в 1967 году и ее слабостей. Появлений двух партийных фракций, говорил он,
явилось следствием как происков враждебных НДПА сил, так и «ее политической неопытности и незрело-
сти, поверхностного и стереотипного понимания особенностей афганского общества, стремления разду-
вать укоренившиеся противоречия, склонности к утверждению личного авторитета и власти, пристрастий
к выпячиванию единственного вождя, неправильных подходов к определению тактических и стратегиче-
ских целей». [102]
Далеко не такие оценки и объяснение истоков внутрипартийной борьбы давали сами фракции Хальк и
Парчам в период их раздельного функционирования в 1967-1977 годах. Халькисты, в частности, считали,
что раскол в партии явился исключительно делом рук «империалистической и феодальной реакции», по-
ставивших своей целью «раздробить партию изнутри», «уничтожить авангард рабочего класса или, по
крайней мере, затормозить дальнейшее его развитие». [103] По их взглядам, реакция и монархический
режим стремились осуществить этот зловещий замысел с помощью фракции Парчам и «парчамизма», ко-
торый как течение якобы «был искусственно создан по указке правящих кругов для обмана народа и лик-
видации его завоеваний». [104] Парчамизм в своей эволюции, писали халькисты, прошел несколько эта-
пов, в том числе и «этап скрытой подготовки в карательных органах, т.е. в тайной полиции и военной
контрразведке монархического режима». [105] В полемике они называли фракцию Парчам не иначе, как
«королевской коммунистической партией». Они (халькисты) категорически отвергали утверждение о том,
что в основе раскола партии лежала «борьба между вождями». По их мнению, такое утверждение пресле-
довало лишь цель скрыть «подрывную деятельность и предательскую классовую основу» группы Парчам
Глава 2. 66
и их лидера, а также «противопоставить последнего Центральному Комитету и генеральному секретарю
Н.М.Тараки». Иногда, правда, крайне редко, халькисты называли и другие факторы, обусловившие орга-
низационную слабость партии, а именно: мелкобуржуазную психологию ее членов, недостаток политиче-
ского опыта и слабость их теоретической подготовки, неодинаковое восприятие научного мировоззрения
и др. [106]
Необходимо заметить, что позиция группы Хальк по рассматриваемому вопросу отличалась особой
враждебностью и резкостью суждений в отношении своих бывших партийных коллег. Ее трактовки по
поводу причин разброда и раскола в партии обычно сопровождались нелестными, оскорбительными эпи-
тетами и выпадами против лидера Парчам Б.Кармаля и других ее активных деятелей. В целом, по ее
(Хальк) характеристике, парчамисты – «это народ с дутым самомнением, не терпящий классовой критики,
неустойчивый, капризный, обидчивый, не желающий признавать своих ошибок и уверенный в собствен-
ной непогрешимости». [107]
После апреля 1978 года, когда парчамистское крыло снова оказалось вне партии, руководящие деяте-
ли Хальк, излагая свое видение причин первого раскола НДПА, повторили их прежние выводы и оценки о
«проникновении в партийные ряды агентуры правящих кругов и классов и политической незрелости части
членов партии», неверии некоторых элементов «в окончательный триумф классовой борьбы», а также ста-
рые, отрицательные характеристики по адресу лидеров Парчам. [108]
Что касается группы Парчам, то она видела корни внутрипартийных разногласий в идейно-
теоретической незрелости (по выражению Б.Кармаля, «теоретической нищете» [109]) и идеологической
беспринципности значительной части партийцев, сохранении в рядах организации, не прошедшей еще
этапа своего «младенчества», болезни кружковщины и раздробленности, в заговорах и подрывной дея-
тельности против партии внутренней и внешней реакции и раскольнических элементов. Руководящие дея-
тели Парчам открыто отмечали, что слабости партии и в целом демократического движения в стране во
многом были обусловлены их мелкобуржуазным составом, для которого характерными являлись такие
пороки, как эгоцентризм, чванливость, неустойчивость поведения и неуживчивость, нетерпимость к дру-
гим взглядам, склонность к авантюризму и ультрареволюционности и т.п. Они не отрицали влияния от-
дельных лидеров движения на возникновение идеологических и других разногласий и связанных с ними
шатаний и расколов в партии, хотя и не считали правильным все это сводить только к роли личностей.
[110] Парчамисты решительно отвергали, как не соответствующее действительности, утверждение о том,
что разногласия между Н.М.Тараки и Б.Кармалем будто бы возникли в связи с тем, что первый выступал
за издание газеты «Хальк», а второй – против. [111]
Следует подчеркнуть, что парчамисты, в отличие от халькистов, были более сдержанны и корректны
(по крайней мере, в своих публикациях) в полемике со своими партийными соперниками, избегали, как
правило (хотя и не всегда), упоминания конкретных личностей и не допускали по их адресу грубых ос-
корблений и брани. Более того, они неоднократно на страницах газеты «Парчам» и в других печатных ма-
териалах, обращаясь к прогрессивным силам страны, призывали их решать существующие между ними
споры и разногласия только на основе «здоровой и принципиальной критики», а не только с помощью
«ругани, обвинений и оскорблений». [112]
Проблемы становления НДПА, как уже говорилось выше, не были обойдены вниманием и в совет-
ской, и зарубежной афганистике. При этом, если советские авторы стремились рассматривать указанные
проблемы в общем контексте социально-экономических, политических, национальных, исторических и
других реальностей афганского общества, с учетом того или иного влияния широкого спектра объектив-
ных и субъективных факторов, [113] то зарубежные, прежде всего американские, авторы, отдавая приори-
теты, как правило, субъективным факторам, пытались объяснить внутренние разногласия и раскол в
НДПА в основном следующими тремя причинами: личным антагонизмом и амбициями лидеров двух
фракций; разным социальным происхождением соперничавших группировок внутри партии; и тактиче-
скими расхождениями между ними. [114] Западные исследователи игнорировали объективные условия и
их воздействие на внутреннюю борьбу в НДПА, пренебрежительно называя их «туманными марксистски-
ми догматами». [115] В зарубежной литературе по Афганистану получила известное распространение и
еще одна точка зрения, согласно которой одной из главных причин разногласий и размежевания в руково-
дстве НДПА на начальном этапе ее функционирования явилась деятельность Х.Амина. [116] Попытка
объяснить трудности, ошибки и расколы в партии исключительно «кознями» и «интригами» Амина была
характерна и для высказываний афганских партийных деятелей, особенно после декабрьских событий
1979 года. [117]
Все вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что истоки разногласий, слабостей партийного
единства и расколов в НДПА носили сложный и глубокий характер и вызывались действием многих спе-
цифических внутренних и внешних факторов. Чтобы понять эти истоки, представляется необходимым
рассмотреть их, по возможности, подробнее.
Во-первых, многие пороки партии были, безусловно, порождены ее социальным составом. Как из-
вестно, в Афганистане к 60-м годам ХХ в. еще не были завершены процессы классовой дифференциации,
еще не сложились в полном смысле этого понятия ведущие классы буржуазного общества и самыми мно-
гочисленными в социальной структуре населения страны по-прежнему оставались мелкобуржуазные слои.
Уже давно подмечено, что данные слои вследствие своего промежуточного социального положения и эко-
номической двойственности обычно отличаются индивидуализмом, неустойчивостью своего политиче-
ского поведения, эклектизмом во взглядах и идейных воззрениях, шараханьем от одной крайности к дру-
гой, склонностью к авантюризму и экстремизму, неспособностью к длительному сохранению дисциплины
и организованности, пренебрежением к социальным низам и раболепием перед «верхами», карьеризмом, а
также такими чертами социальной психологии, как амбициозность и капризность, завышенная самооцен-
ка, обидчивость и нетерпимость к критике и т.п.
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 67
НДПА, будучи по своему социальному составу мелкобуржуазной партией, неизбежно несла в себе в
той или иной степени указанные выше характеристики своей среды. Разумеется, это не означает, что мел-
кобуржуазное происхождение обязательно должно определять только негативную модель поведения. Как
показывает опыт, многие выходцы из данной среды в процессе общественно-политической борьбы очи-
щались от своих социальных пороков и становились последовательными и истинными борцами за интере-
сы трудящихся. И НДПА в этом отношении не является исключением. Этому содействовали солидный
интеллектуальный потенциал представителей афганской интеллигенции, входившей в партию, ее искрен-
нее стремление овладеть прогрессивными идеями и взглядами и горячее желание избавить свою страну и
народ от вековой отсталости, нищеты и бесправия. И тем не менее многочисленные проявления мелко-
буржуазной психологии в партийной среде мешали НДПА стать подлинно сплоченной, дееспособной и
по-настоящему авторитетной общенациональной политической силой.
Во-вторых, следует признать, что немаловажную роль в процессе расслоения и размежевания внутри
НДПА сыграли социальные различия между ее основными группировками. В частности, среди халькистов
преобладали выходцы из трудовых, полупролетарских слоев населения – низших прослоек интеллигенции
и государственных служащих, мелких торговцев, ремесленников, крестьян, проживавщих как в столице,
так и в провинциях. В то же время ряды парчамистов формировались преимущественно за счет городских
состоятельных слоев и классов – средних и отчасти верхних прослоек интеллигенции и государственных
служащих, торговцев, зажиточных крестьян и ремесленников, частично помещиков, военнослужащих –
выходцев из привилегированных слоев общества.
Парчамисты вследствие своего более высокого социального и имущественного статуса и близости не-
которых их руководителей к элитарным слоям общества всегда воспринимались со стороны халькистов
как нечто чужеродное в рядах афганского леводемократического движения. На этой почве халькистское
крыло постоянно испытывало к ним личную неприязнь, политическое недоверие и подозрительность, что
со временем стало одной из причин непреодолимой обособленности друг от друга указанных фракций.
В-третьих, положение в НДПА серьезно осложнялось особенностями этнонационального состава пар-
тии. Дело в том, что халькисты в своем подавляющем большинстве были пуштунами из юго-западных,
южных и восточных провинций страны, в то время как парчамисты в значительной степени состояли из
таджиков, представителей других национальных меньшинств (хазарейцев, узбеков, туркмен и др.) и го-
родских таджикизированных пуштунов, проживавших в основном в столице, центральных и северных
провинциях страны. Халькисты предпочитали говорить на пушту, а парчамисты – на дари.
Оплотом халькистов в столице были пуштунская учительская интеллигенция, а также учащаяся моло-
дежь общеобразовательных школ «Абу Сина», «Рахман-баба» и «Хошхаль-хан», где обучались уроженцы
окраинных пуштунских и белуджских районов страны. Что касается парчамистов, то центром их внима-
ния стали столичные, престижные лицеи «Хабибия», «Неджат», «Гази», «Истеклаль» и «Надирия», где
обучались в основном представители имущих слоев из числа таджиков, городских пуштунов и других на-
ционально-этнических групп населения Афганистана. Оба крыла имели довольно сильные позиции и сре-
ди студенчества, преподавателей и сотрудников Кабульского и Нангархарского университетов и Кабуль-
ского политехнического института. Однако и здесь наблюдалась устойчивая тенденция к их национальной
обособленности. В основе такого обособления по национальному признаку, начавшегося еще до офици-
ального оформления партии, на ее кружковом этапе деятельности, лежали общая напряженность в нацио-
нальных отношениях между пуштунами, с одной стороны, и непуштунами – с другой. Этноцентристские
представления и национальная предубежденность, дух землячества и регионализма, которые были свойст-
венны значительной части партийцев, постоянно «подпитывали» и обостряли межкрыльевую рознь, неиз-
менно оказывали влияние на их поведение, взгляды и настроения и раскалывали партийные ряды не толь-
ко по руслу «пуштуны-непуштуны», но и расчленяли пуштунов-партийцев на группы в зависимости от их
религиозно-племенной принадлежности (дуррани, гильзаи, пуштуны Пактии, Кандагара и т.д.).
В-четвертых, становлению и организационному укреплению партии сильно мешало тяжелое наследие
кружковщины. Как уже отмечалось, НДПА была создана на основе объединения двух центров кружков,
имевших своих признанных лидеров, свое видение социально-экономической, национальной и политиче-
ской ситуации в стране и способов решения задач национально-демократического движения, а также и
свойственные каждому центру в отдельности свои социальные, этнонациональные, земляческие, регио-
нальные, профессиональные и другие характеристики. Прежние узкие кружковые связи и тяготение к
двум центрам оказались исключительно живучими и продолжали действовать в НДПА многие годы, ра-
зобщая партийные ряды и усиливая центробежные, сепаратистские тенденции в партии.
К существованию двух указанных центров внутри партии восходят также и болезненные перипетии
борьбы вокруг персонального состава ее руководящих органов и так называемая «проблема двух вождей»
(Н.М.Тараки и Б.Кармаля), заключавшаяся, как представляется, не столько в их антагонизме и личных
притязаниях на лидерство, сколько в постоянных стремлениях и действиях каждой из двух фракций обес-
печить за собой во что бы то ни стало приоритетные позиции в высшем партийном руководстве. Такие
устремления иметь «своего» лидера и связанные с этим межкрыльевое соперничество и борьба остались и
после того, как с политической арены сошли названные партийные руководители.
В-пятых, организационная слабость НДПА была связана непосредственно с тем, что партия в течение
более чем двух лет с момента своего создания функционировала без партийного устава, без какого-либо
установленного свода норм, правил и принципов внутрипартийной жизни. Однако и после принятия Уста-
ва партии в 1967 году деятельность ее организаций и членов во многом продолжала проходить вне устав-
ных требований, что отрицательно сказывалось на укреплении дисциплины, организованности и сплочен-
ности партийных рядов.
В-шестых, обе фракции в НДПА существенно расходились по ряду актуальных вопросов революци-
онно-демократического движения в стране, в том числе и по программным, хотя каждая из них в своих
Глава 2. 68
публикациях и выступлениях их деятелей никогда не ставила под сомнение правильность ни одного из
положений программы партии.
Их расхождение на начальном этапе формирования партии касались прежде всего оценки социально-
классовой ситуации в стране, движущих сил революции, характера партии и проблем гегемонии в движе-
нии. Халькистское крыло, преувеличивая степень феодальности афганского общества и включая в дви-
жущие силы революции преимущественно трудовые слои населения, по их терминологии – «эксплуати-
руемых», не только не хотело признавать за национальной буржуазией позитивной роли в национально-
демократическом движении и исключало какую-либо возможность союза с ней, но и, более того, было
склонно считать ее силой контрреволюционной. Одновременно халькисты необоснованно преувеличивали
масштабы пролетаризации общества и способность рабочего класса страны выполнить свою «руководя-
щую роль в национально-демократической революции». [118] На основе данной посылки они говорили о
коммунистическом характере своей партии, называя ее «авангардом рабочего класса страны», призванной,
по их мысли, обеспечить вначале свержение феодального строя и захват власти, а затем и перерастание
«национально-демократической революции в социалистическую». [119] Впрочем, и парчамисты в своем
кругу и в кругу зарубежных друзей также называли себя «коммунистами», имея, однако, в виду не харак-
тер движения, а свои идеологическую приверженность и симпатии.
Парчамисты, в отличие от халькистов, включали в состав движущих сил национально-
демократической революции более широкий спектр слоев и классов афганского общества – трудящиеся
массы, интеллигенцию и бюрократию, различные отряды национальной буржуазии и даже патриотически
настроенных мелких и средних помещиков. [120] Они считали, что победа национально-демократической
революции может быть обеспечена под руководством революционной демократии, а не коммунистиче-
ской партии, для возникновения которой, по их взглядам, в Афганистане в то время не было соответст-
вующих условий. В связи с этим они мыслили свою партию как авангард трудящихся страны, что нашло
отражение во второй части ее (партии) названия, а именно: «НДПА (партия трудящихся Афганистана)».
Расширительная трактовка парчамистами движущих сил и характера партии были встречены резко нега-
тивно со стороны халькистов, которые квалифицировали взгляды своих соперников как оппортунистиче-
ские и соглашательские и не только как теоретическую ошибку, но и как «сознательное предательство
класса эксплуатируемых во имя буржуазии – класса эксплуататоров», как проявление «буржуазной сущ-
ности парчамизма» и «отрицание на словах и на деле ведущей революционной роли рабочего класса в со-
временной общественно-политической борьбе за социальное и национальное освобождение». [121]
Парчамисты, также как и халькисты, исходили из убеждения о необходимости и желательности руко-
водящей роли рабочего класса в национально-демократической революции. [122] Однако они допускали и
другой вариант: создание коалиционного правительства с участием всех демократических, национальных,
прогрессивных и патриотических сил в случае, если рабочий класс страны окажется неспособным, осо-
бенно в начале национально-демократической революции, выполнять свою роль гегемона. [123]
Расхождения во взглядах по программным вопросам между Хальк и Парчам нашли концентрирован-
ное выражение в их концепциях «народной (хальковской) демократии» и «национальной демократии».
[124] Первая из них, сформулированная Н.М.Тараки в общих чертах еще в начале 60-х годов во время
подготовки к созданию партии Объединенный национальный фронт Афганистана, затем изложенная им
на I Учредительном съезде НДПА и в других его материалах, включала в себя в основном следующее:
создание в Афганистане пролетарской партии; обеспечение руководящей роли рабочего класса в нацио-
нально-демократической («хальковской») революции; внесение пролетарской идеологии в сознание тру-
дящихся масс и особенно интеллигенции, в том числе и военной, и организацию их для завоевания поли-
тической власти; установление в стране диктатуры пролетариата после победы революции и т.д. [125]
Данная концепция, противоречившая узловым положениям программы партии, стала на практике для
халькистского крыла руководством к действию и своеобразной «теорией хальковской (народной) револю-
ции».
Концепция «национальной демократии», которая вошла в программу партии в качестве ее основопо-
лагающего элемента и которой в принципе стремились придерживаться парчамисты, исходила из того, что
Афганистан находится на этапе антифеодальной, антиимпериалистической, национально-демократичес-
кой (а не пролетарской) революции, и в связи с этим предусматривала участие в данной революции разно-
родных социально-классовых сил от трудящихся до буржуазии, создание «единого национально-
демократического фронта», приведение к власти правительства блока всех демократических, националь-
ных, прогрессивных и патриотических сил, ядром которых должна была стать НДПА. [126] Халькисты
решительно отвергали подобные взгляды деятелей Парчам, обвиняя их в том, что они-де «выхолащивают
из марксизма-ленинизма его главную суть – учение о руководящей роли рабочего класса в социальной
революции и о диктатуре пролетариата». [127]
Таким образом, как это видно из сравнения двух приведенных концепций, различия во взглядах меж-
ду Хальк и Парчам по стержневым программным вопросам носили довольно существенный и принципи-
альный характер. Следует заметить, что в данном случае позиция парчамистского крыла в наибольшей
степени учитывала специфику страны, последовательность решения задач демократического развития
страны, чего нельзя сказать о другом крыле.
В-седьмых, предметом разногласий между Хальк и Парчам был и вопрос о формах и средствах борь-
бы. Халькистское крыло, делая ставку на ведение острой классовой борьбы и форсированную подготовку
«народной (хальковской) революции» (другими словами – путча), отдавало приоритеты, как правило, не-
легальным и насильственным формам и средствам борьбы, в то время как парчамисты, имея в виду посте-
пенность и длительность периода вызревания элементов революционной ситуации, ориентировались на
более широкое использование легальных возможностей и разнообразных политических средств.
В-восьмых, межфракционные противоречия в определенной степени осложнялись также вследствие
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 69
несовпадения взглядов по пуштунской проблеме, отношение к которой в Афганистане начиная с 90-х го-
дов XIX в. всегда было мерилом патриотизма и показателем «духа афганства». Оба крыла партии в своих
публичных выступлениях и заявлениях придерживались внешне сходных позиций как по вопросу о не-
признании «линии Дюранда», навязанной Афганистану британскими колонизаторами в 1893 году и нару-
шившей территориальную целостность и этнические границы пуштунов, так и по вопросу о поддержке
прав пакистанских пуштунов на самоопределение. Однако каждое крыло вкладывало в эти вопросы свое
содержание.
Позиция Парчам сводилась в основном к решительной морально-политической поддержке освободи-
тельной борьбы зарубежных пуштунов и их права самим решать свою судьбу в рамках пакистанского го-
сударства. Что касается группы Хальк, то ее экстремистски настроенные деятели типа Х.Амина вынаши-
вали скрытые шовинистические панпуштунские замыслы и мечтали под флагом «права наций на самооп-
ределение» и «национального желания» народа Афганистана воссоединить всех братьев-пуштунов в рам-
ках единого афганского государства и реализовать таким образом идею «Великого Афганистана» до реки
Инд. [128] Несомненное влияние на формирование подобных взглядов в среде халькистов оказывала куль-
тивировавшаяся в то время в кругах пуштунской интеллигенции, в том числе военной, идея о насильст-
венном решении пуштунской проблемы, автором и рьяным сторонником которой в господствующих кру-
гах страны был сардар М.Дауд. [129]
Различия между крыльями проявлялись также и в направленности их связей с пакистанскими общест-
венно-политическими кругами. К примеру, халькисты, исходя из своей концепции «народной демокра-
тии», развивали отношения преимущественно с левыми силами – движением пуштунов-арендаторов во
главе с Афзалем Бангашем, Рабоче-крестьянской партией («Маздур Кисан парти»), различными коммуни-
стическими группировками, в то время как парчамисты тесно сотрудничали с национально-
демократическими и прогрессивными кругами Пакистана (Национальной народной партией во главе с
Абдул Вали-ханом и др.). [130]
В-девятых, Народно-демократической партии Афганистана в течение многих лет ее функционирова-
ния явно недоставало «цивилизованности» и культуры в ее внутрипартийных делах. Партия, не имея соб-
ственного опыта организационно-партийной работы и слепо копируя чужие (не всегда, кстати, лучшие)
нормы партийной жизни, рожденные в совершенно иных социальных, политических, исторических и дру-
гих условиях, стремилась рассматривать любое несовпадение взглядов в рядах организации, любое несо-
гласие с линией высшего руководства как фракционизм, ревизионизм, оппортунизм и т.п. и неизменно
боролась с инакомыслием в партийных рядах исключительно с помощью организационно-
административных мер. Неизбежным следствием этого становились раздоры, обособление и конфронта-
ция в партийных рядах, утрата подлинной боевитости и сплоченности организации, удушение здоровой
критики и конструктивной мысли, попрание внутрипартийной демократии, создание в партии духа безро-
потного подчинения и поклонения «вождям» и другие негативные явления.
В-десятых, на положение в НДПА, безусловно, оказывали влияние слабая теоретическая подготовка
ее членов, их политическая незрелость и неучет ими в практической деятельности особенностей и специ-
фики своей страны, которую они – члены партии, в основном городские жители, к сожалению, знали пло-
хо и, что еще хуже, не хотели ее познавать. Именно отсюда в партии проистекали догматизм, субъекти-
визм и дилетантство.
И, наконец, нельзя сбрасывать со счетов воздействие на положение в партии внешних факторов –
враждебной подрывной деятельности правящих кругов, консервативных, антидемократических, лево- и
правоэкстремистских сил, а также зарубежных пропагандистских центров и спецслужб. С целью ослабле-
ния НДПА и устранения ее с арены политической борьбы в Афганистане они искусно провоцировали
личные антагонизмы и неприязнь между лидерами Хальк и Парчам, натравливали и восстанавливали их
членов друг против друга, расширяя таким образом пропасть между двумя основными крыльями в рядах
афганских леводемократических сил. Пагубное влияние на взгляды партийцев оказывала маоистская
идеология. Организационному укреплению НДПА мешало также и ее полулегальное положение.
Особо следует сказать о раскольнической роли Х.Амина, которую он сыграл в первых актах истории
НДПА. Он, действительно, вносил много деструктивного, разрушительного в жизнь и деятельность пар-
тии, умело разжигал страсти по вопросам лидерства в организации, постоянно провоцировал внутрипар-
тийные склоки, взаимную неприязнь и недоверие. Вместе с тем было бы ошибочным преувеличивать его
«вклад» в раскол НДПА. Беды партии, ее организационные и политические слабости в период становле-
ния (да и позже) коренились, как уже было показано, в самой природе НДПА, вызывались действием мно-
гих внутренних и внешних факторов и не сводились только к Х.Амину. В развертывавшейся афганской
историко-партийной драме он был лишь одним из ее действующих лиц, одним из ее злых начал.
Расколы и размежевание в леводемократическом движении Афганистана после 1967 года стали до-
вольно частым явлением. Вслед за расколом партии на две фракции острый характер в ЦК НДПА (Хальк)
приобрели разногласия между его членами М.Т.Бадахши и Х.Амином (последний был введен в члены ЦК
сразу же после раскола партии). Январский (1968 г.) пленум ЦК (Хальк), обсудивший выводы контроль-
ной комиссии по поводу возникшего конфликта между указанными деятелями, охарактеризовал сложив-
шееся в руководстве организации положение как «кризис в партии» и принял решение вывести Х.Амина
из состава ЦК за его «шовинистические взгляды». Заслуживает особого внимания приведенная в решени-
ях данного пленума характеристика Х.Амина как человека, «известного по своей прошлой жизни фашист-
скими чертами и связанного с высокопоставленными чиновниками тех же качеств». Одновременно пле-
нум осудил и М.Т.Бадахши за сектантские взгляды и приостановил его членство в ЦК, оставив его членом
партии. [131] После пленума М.Т.Бадахши вместе с группой своих сторонников вышел из Хальк и вскоре
создал новую политическую организацию. В следующем году раскол произошел и в крыле Парчам: его
покинули и примкнули к Хальк Г.Д.Панджшери, А.Х.Шараи Джаузджани, Ш.Шахпар и ряд других лиц.
Глава 2. 70
Впоследствии от Хальк откололись и образовали свои самостоятельные группировки М.З.Офок (1971 г.),
[132] Аманулла Остовар (1972 г.) [133] и А.К.Заргун (1974 г.). [134]
Дробление партии на соперничавшие между собой фракции и мелкие группы сопровождалось замет-
ным снижением ее общественно-политической активности. Однако негативные процессы в партийных
рядах все же не привели к устранению леворадикальной оппозиции из политической жизни страны.
2.4. Газета «Парчам» («Знамя»)
Первый номер «Парчам» увидел свет 14 марта 1968 года. Став одной из двенадцати разрешенных то-
гда, в 1968 году, властями частных изданий, она объявила себя преемницей первого печатного органа
НДПА – газеты «Хальк» и указала в подзаголовке своего названия, как это было и в «Хальк», что является
«выразительницей народно-демократических взглядов Афганистана». Ее издатель и главный редактор
Сулейман Лайек, определяя предназначение газеты, указал в ее первом номере, что она «поднимает свое
знамя во имя защиты широких демократических прав и свобод народа, создания единого национального
фронта и сплочения трудящихся, во имя своих конечных и стратегических целей и, наконец, во имя тор-
жества дела мира, свободы, демократии и социального прогресса».
Стремясь выполнить роль общенациональной политической газеты, выразительницы взглядов строго
определенного, леводемократического направления, «Парчам» поставила перед собой следующие задачи:
пропаганда, распространение и популяризация программных народно-демократических принципов и по-
ложений; разъяснение текущей и генеральной (тактической и стратегической) линии народно-
демократического движения Афганистана; распространение научного мировоззрения и передовых взгля-
дов современной эпохи; содействие пробуждению общественного и политического сознания народа; вос-
питание и подъем среди народа духа борьбы; разоблачение внутренней реакции и международного импе-
риализма; всесторонний научный анализ афганского общества с точки зрения социально-экономической,
политической, культурной, классовой и национальной; благоприятствование решению организационных
вопросов движения; показ бед, чаяний и требований молодого рабочего класса и всех трудящихся страны;
широкая и всесторонняя поддержка и защита рабочего и молодежного движения в стране и мире; под-
держка технико-экономической помощи Афганистану со стороны миролюбивых и прогрессивных госу-
дарств; защита национально-освободительных и прогрессивных движений и национально-
освободительного движения народов Пуштунистана и Белуджистана. [135]
До восьмого номера включительно газета выходила еженедельно по четвергам на четырех полосах
малого формата (за исключением первого номера, который был издан на шести полосах), а начиная с де-
вятого номера (с 6 мая 1963 г.) – уже по понедельникам и в основном на четырех полосах большого фор-
мата. Ее материалы первоначально публиковались в двух вариантах на языках дари и пушту, а с девятого
номера – в одном, смешанном. Некоторые стихи по традиции, заложенной еще газетой «Хальк», давались
на узбекском и туркменском языках. Всего за 25 месяцев существования «Парчам» вышло 99 ее номеров.
С 71 номера (с 28 июля 1969 г.) С.Лайек в связи с выдвижением его кандидатом в депутаты Вулуси джир-
ги по избирательному округу Пули-Хумри передал функции главного редактора газеты Мир Акбару Хай-
бару, сохранив за собой пост ее издателя. В авторский актив «Парчам» входили Б.Кармаль,
С.А.Кештманд, А.Ратебзад, М.Х.Барек Шафии, Аму, Н.А.Нур, Кава, Г.Д.Панджшери и А.Х.Шараи Джа-
узджани (двое последних до лета 1969 г.), Горджестани, Асемаи, Нахид, Халиль Змар, Сепанда, Мех-
рбахш, а также Дауд Кавьян, Басир Ранджбар, Дауд Размьяр, Хешмат Кайхани, А.К.Горбанди,
М.Барьялай, М.Исмаил Махшур, Наджибулла и другие. В газете со своими стихами на пушту выступал и
известный пакистанский общественно-политический деятель Аджмаль Хаттак.
«Парчам», по сравнению с другими афганскими частными изданиями, выгодно отличалась как богат-
ством своего содержания, так и разнообразием использования литературных форм и жанров. На своих
страницах она рассматривала различные стороны общественно-политической и социально-экономической
жизни страны и ее народа, актуальные проблемы леводемократического движения, включая молодежного
и женского, аргументированно критиковала правящие круги, их внутреннюю и внешнюю политику, вы-
двигала и обосновывала программу глубоких демократических преобразований в интересах народных
масс, полемизировала со взглядами и воззрениями других леводемократических сил. Большое внимание в
газете уделялось пропаганде леворадикальных идейных взглядов, развитию политического сознания уча-
стников и сторонников народно-демократического движения. В ней, помимо фундаментальных теорети-
ческих материалов, систематически печатались публицистические статьи и заметки, репортажи с мест
событий, отклики на важнейшие события внутри страны и за рубежом, письма читателей, памфлеты, ко-
роткие литературные рассказы, переводы из зарубежной демократической и коммунистической прессы,
политические карикатуры и т.д. В газете «Парчам» получила дальнейшее развитие афганская поэзия рево-
люционно-демократического содержания. Ее яркими представителями стали С.Лайек и М.Х.Барек Ша-
фии, опубликовавшие на страницах газеты более 30 своих стихотворений. В газете своей содержательно-
стью и актуальностью материалов выделялись рубрики: «Теоретический раздел», «Национально-
освободительное движение и проблемы некапиталистического пути развития», «Социально-политическая
терминология», «Письма читателей», «Горести народа», «Важные события в мире за неделю», «Лозунги
движения». Начиная с 48 номера (с 18 февраля 1969 г.) была введена рубрика-раздел под названием «Бе-
ды, жалобы и протесты народа», которая, как правило, занимала почти всю газетную полосу. Всего под
этой рубрикой в 26 номерах «Парчам» было опубликовано более 130 писем, обращений и жалоб рабочих,
крестьян, студентов, учащихся, государственных служащих, представителей интеллигенции, служителей
культа, в которых они рассказывали о своих нуждах, бедах и требованиях, беззаконии, произволе и зло-
употреблениях властей. Корреспонденции в газету поступали буквально из всех районов страны, но боль-
ше всего из центральных и северных. Ряд номеров газеты носил тематический характер и был посвящен,
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 71
как правило, памятным и юбилейным датам: Дню независимости (23 августа), Дню Пуштунистана (31 ав-
густа), 100-летию со дня рождения В.И.Ленина (22 апреля) и т.д.
Идейно-политическое лицо газеты «Парчам», несомненно, определял Б.Кармаль, опубликовавший на
ее страницах более 90 весьма солидных по объему материалов – политико-аналитических, теоретических,
программных и пропагандистских статей и заметок, парламентских выступлений и запросов, передовиц.
Свой вклад в раскрытие идей и целей леводемократического движения в Афганистане, в просвещение и
консолидацию радикально настроенной части общества вносили и другие члены авторского коллектива
газеты, специализировавшиеся, как правило, по каким-то определенным проблемам. Так, М.А.Хайбар в
основном готовил материалы по идейно-теоретическим и политическим аспектам национально-
освободительного и демократического движения, популяризировал марксистские идеи и взгляды об обще-
стве и классовой борьбе, С.А.Кештманд анализировал социально-экономическое положение в стране и с
позиций программы партии раскрывал пути и средства преодоления вековой отсталости афганского госу-
дарства, А.Ратебзад освещала проблемы женского движения и здравоохранения в Афганистане и т.д.
Практически в каждом номере «Парчам» содержались материалы, которые давали ответы на животрепе-
щущие теоретические и практические вопросы национально-демократического движения в стране.
В первом номере «Парчам», в частности, была опубликована на языке пушту пространная статья
Б.Кармаля «Взгляд на наши национальные задачи на текущем историческом этапе (пути и средства дос-
тижения победы)». В этой статье, носившей по существу программный характер, излагались тактические
и стратегические задачи афганской левой демократии в условиях дальнейшего обострения общественных
противоречий и углубления процессов политизации городских слоев общества, а также давалась расшиф-
ровка двух противостоящих друг другу лагерей в стране – леводемократического и реакционного. Автор,
стоя на позициях постепенности и последовательности решения леводемократических задач, считал, что
борьбе за «конечную цель», т.е. непосредственной борьбе за социализм, должен был предшествовать
«подготовительный», демократический этап, осуществляемый мирным путем в рамках существующего
строя, с широкой опорой и при участии всего народа – рабочих, крестьян, ремесленников, интеллигенции,
национальной буржуазии, мелких и средних помещиков, прогрессивных элементов. Целью этого этапа, по
его мнению, являлось создание «национального демократического правительства», призванного повести
борьбу против реакции – феодалов, компрадорской и бюрократической буржуазии, крупного торгового
капитала и империализма и осуществить прогрессивные реформы в стране, в том числе и демократиче-
скую земельную реформу. Особо подчеркивалось, что обязательным условием успешного функциониро-
вания «демократической национальной власти» и решения ею исторических задач должен был стать «еди-
ный национальный демократический фронт», объединяющий все прогрессивные и патриотические силы и
группы населения. Ядром этого фронта мыслилась НДПА при условии восстановления единства партий-
ных рядов и отказа ее руководства от установок «вождизма и стремления быть на первых ролях» [136]
(имелась в виду позиция халькистов. – М.С.).
Проблемы борьбы за программные цели движения были поставлены и теоретически обоснованы в
других работах Б.Кармаля, в частности в статьях «О генеральной линии народно-демократического дви-
жения в Афганистане», «Молодой рабочий класс – самая передовая общественная сила страны», «Под-
линная революционная политика не имеет ничего общего с революционным фразерством», «О практиче-
ской деятельности народно-демократических борцов Афганистан», «Утопия и реализм в политике», «По
поводу средств достижения победы и создания нового общества в Афганистане» и др. [137] В них автор,
полемизируя прежде всего с установками халькистов и их «теории хальковской (народной) революции» и
особо подчеркивая при этом ошибочность и преждевременность выдвижения лозунга борьбы за «конеч-
ную цель» в качестве главной задачи дня, указывал, что Афганистан 60-х годов находится на пороге на-
ционально-демократической, а не пролетарской революции и что для перехода ко второму этапу, т.е. со-
циалистическому, необходимы «определенные исторические условия, объективные и субъективные пред-
посылки». Он прозорливо отмечал, что «перескакивание через стратегический этап, т.е. национально-
демократический этап, явится непоправимой ошибкой, в результате которой прогрессивные силы в Афга-
нистане будут изолированы от национально-демократического движения и даже потерпят поражение на
данном историческом этапе». [138] Таких же взглядов придерживались и другие афганские левые демо-
краты, группировавшиеся вокруг газеты «Парчам». Они считали, что Афганистан еще не созрел для борь-
бы за «конечную цель» ввиду общей экономической отсталости и неразвитости социальных и классовых
структур общества». [139] По содержанию решаемых задач национально-демократическая революция в
Афганистане характеризовалась как антифеодальная и антиимпериалистическая, призванная разрешить
основное противоречие первого этапа – противоречие между народом Афганистана, с одной стороны, и
феодализмом и империализмом – с другой. В указанных выше работах были рассмотрены и другие акту-
альные вопросы движения, как-то: проблема гегемонии в национально-демократической революции, во-
просы о сущности и форме национально-демократического правительства, революционной ситуации, рас-
становке социально-классовых сил в стране, формах и средствах борьбы за власть, месте и роли партии в
революции и другие.
Одним из непростых вопросов для авторов «Парчам» оказался вопрос о гегемонии в национально-
демократической революции. В поисках ответа на него они неизменно натыкались на противоречие между
усвоенным ими классическим положением марксизма о руководящей роли рабочего класса и его партии в
революции и реальностями Афганистана – практическим отсутствием рабочего класса в неразвитой соци-
ально-классовой структуре афганского общества. Отдавая дань слепой верности данному марксистскому
постулату, применимому лишь к развитому классовому обществу, они намеренно закрывали глаза на аф-
ганскую действительность и утверждали, что в Афганистане гегемоном национально-демократического
этапа революции должен быть только рабочий класс, руководимый своим авангардом, т.е. НДПА (под-
черкнуто мною. – М.С.). Вместе с тем некоторые авторы публикаций в газете «Парчам», осознавая несо-
Глава 2. 72
ответствие указанной установки конкретным условиям страны, все же вынуждены были опускаться с не-
бес голой абстракции на грешную землю и оговариваться, что проблема гегемонии рабочего класса, руко-
водимого его политическим авангардом, обязательна лишь для достижения «конечной цели» движения, но
не для демократического этапа революции. При этом вполне резонно пояснялось, что рабочий класс Аф-
ганистана 60-х годов ХХ в. не мог выполнить свое историческое предназначение гегемона революции, так
как проходил только первые шаги своего количественного и качественного становления. [140] В связи с
этим перед народно-демократическим движением ставилась задача поднимать уровень политического и
классового сознания рабочих, способствовать их организованности и широкой вовлеченности в борьбу за
свои интересы, укреплять союз рабочего класса с крестьянством (иногда в публикациях газеты «Парчам»
говорилось о необходимости союза рабочего класса с безземельным и малоземельным крестьянством,
особенно в рамках осуществления демократической земельной реформы, [141] что вряд ли было правиль-
ным, учитывая уровень социально-экономического развития Афганистана того времени и задачи борьбы
за создание широкого фронта национально-демократических сил).
В таком же неоднозначном ключе рассматривался в газете «Парчам» и вопрос о сущности и форме
национально-демократического правительства. Так, заявлялось, что оно, возникнув в ходе национально-
демократической революции, «по своей сущности должно быть диктатурой трудящихся, а с точки зрения
формы – демократическим правительством народа». Вместе с тем уточнялось, что в случае неспособности
рабочего класса и его политического авангарда возглавить движение, правительство, создаваемое в ходе
революции, должно быть по своему содержанию коалицией представителей всех демократических, на-
циональных, прогрессивных и патриотических сил, а с точки зрения его формы – национально-
демократическим правительством. [142] Массовой социальной опорой такого правительства признавался
широкий объединенный национальный фронт «под руководством любого из демократических классов:
рабочих, крестьян, мелкой буржуазии города или же представителей прогрессивной интеллигенции,
включая и революционно настроенных военных». [143] Что касается национальной буржуазии, то степень
ее участия в таком фронте, как считали авторы «Парчам», зависела от зрелости и влияния рабочего класса
и его союза с крестьянством. Создание национального фронта в Афганистане, по их мнению, требовало
«длительной и кропотливой работы». [144]
Газета «Парчам» стремилась рассматривать важнейшие проблемы национально-демократического
движения с позиций марксистской теории, с учетом как накопленного международного опыта демократи-
ческой освободительной борьбы, так и специфики и особенностей своей собственной страны (правда, по-
следнее не всегда удавалось). Постоянное обращение газеты к теории и практике движения диктовалось
не только задачами идейно-политического просвещения представителей афганской революционной демо-
кратии, искренним желанием найти верные пути и средства борьбы за свои цели и идеалы, но и настоя-
тельной необходимостью противодействия левацким и маоистским взглядам, которые в те годы получили
хождение среди определенной части афганской интеллигенции и городских средних слоев и угрожали
увести движение на путь левого экстремизма и политических авантюр. Беспокойство газеты вызывали
идейный разброд и политическая разобщенность в рядах афганской революционной демократии и особен-
но абсолютизация леваками насильственных методов борьбы (вооруженного восстания, партизанской и
гражданской войн, военного переворота). Поэтому не была случайной на ее страницах острая полемика с
левацкими элементами по таким, прежде всего, вопросам, как революционная ситуация, формы и средства
борьбы, расстановка противоборствующих социально-классовых сил в стране, роль и место партии в дви-
жении и др. [145]
Показательна в этом отношении большая статья Б.Кармаля под названием «Подлинная революцион-
ная политика не имеет ничего общего с революционным фразерством». [146] Приводя пространные цита-
ты из работ В.И.Ленина (как закавыченные, так и в изложении, но без упоминания его имени и источни-
ка), автор подчеркивал, что революционный класс и его авангард для достижения своей цели должен ов-
ладеть всеми формами борьбы, без какого-либо исключения, и уметь быстро переходить от одной из них к
другой в зависимости от меняющейся обстановки и что, признавая различные формы борьбы, подлинно
революционная партия в принципе не отрицает и использование насильственных методов. Но для этого
необходимо наличие революционной ситуации и субъективных факторов. Дав ленинское определение
революционной ситуации и характеристику ее главных признаков, Б.Кармаль поставил вопрос: существу-
ет ли в Афганистане революционная ситуация и необходимые субъективные условия для революции? От-
ветив на него отрицательно, он заявил, что в Афганистане, в тех конкретных условиях, «лозунг насильст-
венной революции и вооруженного восстания являлся авантюрой и провокацией и служил в конечном
счете, с одной стороны, интересам реакции и империализма, а, с другой, вел к разгрому освободительного
национально-демократического движения». Подчеркнуто было и еще одно положение: для успеха восста-
ния необходимо, чтобы оно опиралось не на партию, а на передовой класс, на широкие слои народа,
включающие рабочих, крестьян, ремесленников, студентов, низших государственных служащих и другие
прогрессивные и патриотические элементы и группы населения. [147]
В газете «Парчам», особенно в первые месяцы ее издания, большое внимание уделялось выяснению
социально-экономического уровня развития афганского общества, его социальной структуры, места и ро-
ли различных слоев и классов в национально-демократическом движении и на основе этого определению
задач, направлений и характера деятельности партии. Такой интерес газеты к анализу названных проблем
был вполне понятен и оправдан, поскольку без их уяснения, по ленинскому выражению, «нельзя сделать
ни шагу в какой угодно области общественной деятельности». [148] Довольно-таки обстоятельную карти-
ну общества, несмотря на скудость имевшихся в их распоряжении официальных и неофициальных стати-
стических данных и исследований, дали Б.Кармаль и С.А.Кештманд в своих статьях, опубликованных в
апреле-сентябре 1968 года. [149] В них они пришли к выводу о том, что в стране, в условиях существова-
ния многих экономических укладов, включая феодальный и дофеодальный, продолжают господствовать
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 73
феодальные производственные отношения, дополняемые сохранением родоплеменных структур хозяйства
и власти. Повсеместно сельскохозяйственное производство базируется на использовании примитивных
средневековых орудий труда. По мысли указанных авторов, феодальный экономический уклад, будучи
господствующим в афганской деревне, был связан со следующими видами феодальной собственности на
землю: земельными владениями местных (коренных) феодальных малеков; вакуфным землевладением
крупных духовных лиц и религиозных учреждений; владениями знати; и частнохозяйственными феодаль-
ными владениями, принадлежавшими крупным коррумпированным государственным чиновникам и тор-
говцам-посредникам (компрадорам). Все названные крупные земельные собственники, отличаясь друг от
друга по форме, были едины по своей сути – использованию феодальных методов эксплуатации крестьян.
Признавая недостаточную изученность проблемы феодальных отношений в стране, авторы вместе с тем
подчеркивали, что «феодализм в Афганистане в своих основных чертах отличается от средневекового
феодализма Западной Европы и других стран и находится в состоянии разложения под воздействием из-
менений форм собственности в стране и в связи с появлением капиталистических отношений в городе».
[150]
По данным газеты «Парчам», [151] в 1968 году в Афганистане проживало 16 млн. человек, из которых
11,37 млн. или примерно 2,2 млн. семей составляли оседлое население, 3 млн. человек – кочевники и 1,63
млн. человек – городские жители. Из 6,6 млн. человек дееспособного населения (без кочевников) в произ-
водственной сфере было занято лишь 3,8 млн., в том числе в земледелии и скотоводстве – 2,93 млн. чело-
век. Общая площадь обрабатываемых земель в те годы определялась в 39 млн. джерибов (около 8 млн. га),
из которых 90 % находилось в руках частных собственников, составлявших в целом по стране 30 % сель-
ского населения. Однако размеры их земельных владений, указывали авторы «Парчам», были далеко не
одинаковыми. Крупные феодальные малеки, составлявшие только 2 % населения деревни (40 тыс. семей),
владели 40 % всех обрабатываемых земель (т.е. 15,6 млн. джерибов или 3,2 млн. га), зажиточные крестья-
не и середняки (8 % сельского населения) имели 30 % земли (11,7 млн. джерибов или 2,4 млн. га), а мало-
земельные крестьяне (20 % населения) – лишь 20 % всех обрабатываемых земель (7,8 млн. джерибов или
1,6 млн. га). При этом земельные участки последней категории землевладельцев в среднем не превышали
5 джерибов (1 га), что не обеспечивало минимальных нужд их многочисленных семей. В то же время зе-
мельные наделы зажиточных крестьян превосходили наделы малоземельных крестьян в среднем в 20 раз.
Что касается земельных владений феодальных малеков, то размеры каждого из них колебались от 20 до 50
тысяч джерибов. [152] Вместе с тем более 2/3 населения афганской деревни, как писала газета «Парчам»,
вообще не имели земли. Из них 60 % составляли безземельные крестьяне и арендаторы и 10 % – ремес-
ленники, кустари и их ученики. Крупных арендаторов, которых можно было бы по уровню жизни отнести
к зажиточным крестьянам, указывал Б.Кармаль, в афганской деревне было крайне ограниченное число. Не
получили развития и были довольно редким явлением в стране и хозяйства капиталистического типа.
[153]
Авторы «Парчам» указывали на исключительно высокую степень феодальной эксплуатации афган-
ских крестьян, их нищенское и бесправное положение. Их основная масса вынуждены была арендовать
землю у феодальных малеков и знати на кабальных условиях издольщины и испольщины. При этом в
пользу малека обычно изымалось от 50 до 80 % собранного урожая и, как правило, в натуральной форме.
В связи с тем, что в стране не существовало закона об аренде, отношения между крестьянином-
арендатором и малеком строились по произволу последнего «в соответствии с краткосрочными договора-
ми, основанными на различных нормах обычного права, которые являлись в высшей степени несправед-
ливыми и жестокими». [154] По словам Б.Кармаля, отжившая система землепользования в Афганистане
была самой жестокой в Азии. Кроме всего прочего, «крестьяне в условиях отсутствия цивилизованной
правовой системы вынуждены были еще нести в пользу малека различные повинности и делать ему все-
возможные подношения». [155] Рентная эксплуатация крестьян дополнялась ростовщической долговой
кабалой, различными поборами местных государственных чиновников и знати, а также ограблением кре-
стьян со стороны торговцев-посредников, скупавших за бесценок сельскохозяйственную продукцию и
продававших ее по высоким ценам внутри страны и за рубежом.
На основе анализа положения в афганской деревне авторы «Парчам» сделали вывод о том, что «фео-
дальные малеки являются главным врагом и эксплуататором народа страны» и «большой реакционной
силой» с присущими ей «чертами черной восточной деспотии и фашистскими и средневековыми метода-
ми попрания основных прав крестьян» и что «крупные земельные собственники-малеки и ханы всегда
были в прошлом и остаются огромной преградой на путях социально-экономического и политического
развития страны. Отсюда, по их мнению, «первейшей и важнейшей демократической задачей» является
«борьба против феодализма, против феодальных форм эксплуатации крестьян» и справедливое решение в
Афганистане крестьянского вопроса. [156]
Вместе с тем нельзя не заметить, что афганские левые, оценивая на страницах газеты «Парчам» по-
тенциальные возможности различных категорий крестьянства страны, допускали порой упрощенные и
противоречивые толкования их роли как субъектов национально-демократического движения. Это выра-
жалось прежде всего в недооценке и игнорировании роли в решении крестьянского вопроса крестьян-
середняков и зажиточных крестьян. По их представлениям, в деревне только безземельные и малоземель-
ные крестьяне, батраки и сельские ремесленники составляли трудящиеся массы крестьянства и «именно
их касался крестьянский вопрос». Наряду с этим, они преувеличивали степень готовности крестьян к
борьбе за свои права и свободы, не учитывали психологию рабской покорности и безропотной зависимо-
сти афганского крестьянства от местных экономически и политически господствовавших лиц и авторите-
тов, его почти поголовную неграмотность, низкую политическую и классовую сознательность, отсутствие
заметных элементов крестьянского движения в деревне в те годы и т.п. Все это, вместе взятое, делало
весьма сомнительным и преждевременным выводы авторов «Парчам» о готовности крестьян к «воспри-
Глава 2. 74
ятию идеологии угнетенных и эксплуатируемых классов» и выполнению ими роли «естественного и мощ-
ного союзника рабочего класса и одной из движущих сил национально-освободительной борьбы в стра-
не». [157]
Леводемократические круги Афганистана постоянно занимала и проблема мелкой буржуазии: ее об-
лик, роль и место в обществе, стереотипы поведения в политической жизни страны. По их оценкам, мел-
кая буржуазия была одним из наиболее значительных по своей численности социальных слоев как афган-
ской деревни, так и города. В ее состав, кроме крестьян-собственников, они включали зажиточных город-
ских ремесленников, кустарей, портных, сапожников, столяров, каменщиков, медников, жестянщиков,
каменотесов, златокузнецов, владельцев ремонтных мастерских, мелких торговцев, а также низших госу-
дарственных служащих и представителей интеллигенции, чьи материальный уровень жизни, психологиче-
ские и социальные характеристики приближались к мелкобуржуазным слоям. Подчеркивались двойствен-
ность экономического положения мелкого буржуа, политическая непоследовательность и неустойчивость
его поведения. Отсюда делался вывод о «неспособности мелкой буржуазии к политическому и экономиче-
скому руководству». [158]
Совершенно иная оценка давалась мелкобуржуазной интеллигенции и студенчеству. «В условиях на-
шей страны, – писал С.А.Кештманд, – интеллигенция – главная сила антифеодальной и антиимпериали-
стической борьбы. Она все больше превращается в союзника рабочего класса. Из ее среды выходят созна-
тельные прогрессивные элементы, выполняющие активную роль организаторов и руководителей движе-
ния». [159] Тем не менее издатели «Парчам» не были склонны идеализировать отечественную интелли-
генцию, различая в ней прогрессивную, национально-патриотическую часть, представленную, как прави-
ло, выходцами из средних слоев города и деревни и принадлежавшую к низшим и средним категориям
служащих и людей свободных профессий, с одной стороны, и реакционную, связанную по происхожде-
нию и взглядам с элитарными, господствующими кругами общества и капиталистическим Западом – с
другой. Характеризуя прогрессивную интеллигенцию Афганистана, газета, наряду с положительными ее
качествами – образованностью и подготовленностью к восприятию передового мировоззрения, глубоким
состраданием к нуждам и бедам обездоленного народа, радикализмом в настроениях и действиях, отмеча-
ла и такие присущие ее отдельным группам отрицательные черты, как оторванность от масс, слабое зна-
ние социальных условий и реалий своей страны, поверхностное восприятие передовой научной теории,
преувеличение своих возможностей и роли в общественно-политической борьбе, склонность к подмене
конкретных действий громкими лозунгами, а также типичные для мелкобуржуазных кругов особенности
психологии – амбициозность и чванливость, завистливость и эгоизм, мелочность, тяготение к показному
героизму, конформизм, экстремизм, авантюризм, непоследовательность и т.п. [160]
В 50-начале 60-х годов в ходе реализации в Афганистане двух первых пятилетних планов экономиче-
ского развития заметно ускорился процесс складывания национального рабочего класса. Небезынтересны
в связи с этим его количественные и качественные характеристики, которые давались на страницах газеты
«Парчам». При анализе ее публикаций на данную тему прежде всего обращает на себя внимание слишком
расширительная трактовка понятия «наемные рабочие». В него авторы «Парчам» включали, кроме фаб-
рично-заводских, транспортных и строительных рабочих, шахтеров, сельскохозяйственных рабочих, так-
же и поденщиков, в том числе деревенских – плотников, кузнецов, гончаров, их учеников, подмастерьев и
т.п., и полупролетарские элементы (обслуживающий персонал системы здравоохранения, просвещения,
торговли, государственных учреждений и т.п.). Численность всех «наемных рабочих» в Афганистане оп-
ределялась в 880 тыс. человек, из которых 20 % газета относила к «современным пролетариям (фабрично-
заводским, транспортным и строительным рабочим и шахтерам)». [161] Численность же собственно про-
мышленных (фабрично-заводских) рабочих оценивалась в 32 тыс. человек. В газете далее отмечалось, что
непродолжительный численный рост армии наемного труда в Афганистане фактически прекратился к се-
редине 60-х годов в связи с завершением строительства крупных хозяйственных объектов и отсутствием
финансовых средств для новых строек. Появились безработные, среди которых оказалось до 80 тысяч ква-
лифицированных и полуквалифицированных рабочих. Многие из них, вместе со значительным числом
обнищавших крестьян, хлынули в поисках работы в города, где, не найдя ее, пополнили армию люмпенов.
[162]
Что касается качественных характеристик и оценок национального рабочего класса, то газета «Пар-
чам», надо признать, не была по этому поводу до конца последовательной и логичной. В частности, в не-
которых ее публикациях справедливо отмечались такие существенные черты афганских рабочих, как со-
хранение ими прочных связей с деревней, их малочисленность, крестьянская и полукрестьянская психоло-
гия, низкое классовое и политическое сознание, слабая организованность и сплоченность, неготовность к
восприятию передовой идеологии. [163] В то время Б.Кармаль в одной из своих статей обоснованно пи-
сал: «В настоящее время рабочий класс нашей страны проходит первые шаги своего количественного ста-
новления и выработки своего классового и политического сознания и пока не может считаться сплоченной
и организованной политической силой». [164] Одновременно в этой же статье он, противореча себе, заяв-
лял, что афганский рабочий класс, «несмотря на свою относительную численную слабость, выполняет
активную роль в антифеодальной и антиимпериалистической борьбе, так как является самой последова-
тельной силой, способной довести до конца национально-демократическое движение». Собственно гово-
ря, в таком же ключе писал и С.А.Кештманд, утверждая, что «молодой рабочий класс Афганистана уже
играет созидательную роль в освободительном национально-демократическом движении страны» и «в
состоянии возглавить коренное и качественное переустройство общества». [165] Такая завышенная оценка
потенциальных возможностей формировавшегося афганского рабочего класса не отражала объективно его
истинное место в нараставшем тогда в стране национально-демократическом движении и скорее была
авансом на будущее, на его ожидаемую роль в предстоящей борьбе.
Характеризуя социальную ситуацию в стране, газета «Парчам» обратила внимание на расширение
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 75
масштабов обнищания масс и возрастание численности пауперов и люмпенов. Она связывала эти процес-
сы с продолжавшимся в обществе социальным расслоением, огромным аграрным перенаселением, хрони-
ческой безработицей, ростом цен, отсутствием жилья и неблагоприятными жилищными условиями и ан-
тинародной социально-экономической политикой правительства страны. [166] Однако газета дальше этой
констатации, к сожалению, не пошла и, несмотря на актуальность проблемы люмпенства, не ставила и не
рассматривала его социальные и политические черты, идеологию, связи с консервативными и религиоз-
ными кругами, роль и место в освободительной и классовой борьбе.
Представляют интерес оценки и характеристики деятелями НДПА (Парчам) афганской буржуазии во-
обще и ее отдельных отрядов – в частности. Они исходили из признания существования в стране двух от-
рядов буржуазии: крупной (компрадорской), связанной с империализмом, и средней (национальной) бур-
жуазии. При этом отмечалось, что «капиталистические отношения в стране пока не получили широкого
развития и находятся лишь в своей начальной стадии», в связи с чем в то время будто бы «нельзя было
дать очень точную характеристику компрадорской и национальной буржуазии… и провести четкую грань
между ними». Касаясь национальной буржуазии, С.А.Кештманд писал, что она «не смогла пока проявить
себя как класс из-за специфических условий Афганистана». В целом деятели Парчам, как и халькисты,
придерживались определенного нигилистического отношения к национальной буржуазии, отказывали ей
не только в возможности войти в руководство национально-демократическим движением, но и фактиче-
ски брали под сомнение ее антифеодальные потенции. По их утверждению, «она колеблется как по вопро-
сам антиимпериалистической борьбы, так и по вопросам демократических преобразований в обществе,
…будучи сторонницей половинчатых и усеченных реформ, могущих привести лишь к ограничению фео-
дальных и полуфеодальных отношений». Тем не менее они не отрицали ее возможное участие как «союз-
ника в национально-демократическом фронте». [167]
В Афганистане к концу 60-х годов сложился небольшой, но весьма состоятельный слой торговой
(компрадорской) буржуазии. Как писала газета «Парчам», она, несмотря на свою малочисленность, «рас-
полагала огромным влиянием в финансовой, банковской и внешнеторговых сферах и, будучи тесно свя-
занной с феодальными и полуфеодальными кругами и иностранным капиталом, «играла заметную роль в
политической жизни страны». В связи с этим компрадорская буржуазия рассматривалась как «злейший
враг национально-демократического движения Афганистана и препятствие на путях быстрого социально-
экономического развития общества и обеспечения экономической независимости страны». [168]
Обобщая исследование социально-классовой ситуации и расстановки политических сил в стране, из-
датели «Парчам» сделали принципиальный вывод о том, что в тех исторических условиях «главными вра-
гами народа Афганистана» являлись феодальные малеки, крупные ростовщики, компрадорская и бюро-
кратическая буржуазия, империализм, а также та часть интеллигенции, которая была связана с ними и за-
щищала их интересы. Им противостоял народ Афганистана, в который они включали рабочих, крестьян,
ремесленников, прогрессивные и патриотические слои интеллигенции и государственных служащих, на-
циональную буржуазию, мелких и средних малеков (помещиков). [169]
Представители афганской леводемократической оппозиции важнейшими задачами национально-
демократического движения в стране считали справедливое решение двух вопросов: аграрного и нацио-
нального. Тот и другой вопрос неизменно стоял в центре внимания газеты «Парчам». Им было посвящено
множество заметок, передовиц, парламентских выступлений депутатов от НДПА, редакционных статей,
принадлежавших перу Б.Кармаля, С.А.Кештманда, М.А.Хайбара, А.Ратебзад, Г.Д.Панджшери, С.Лайека и
др. Решение аграрного вопроса расценивалось ими по своей исторической значимости вторым после за-
воевания страной политической независимости. Раскрывая историческую необходимость аграрных преоб-
разований, Б.Кармаль подчеркивал, что устранение отжившей феодальной системы землевладения путем
осуществления демократической земельной реформы с участием всех крестьян должно было привести к
коренному улучшению их условий жизни, решению хронической продовольственной проблемы, прекра-
щению процессов пауперизации крестьянства и парцелляции земли, утверждению в обществе подлинной
демократии и социального прогресса и подрыву в стране влияния империализма, осуществлявшегося им
через местные феодальные и компрадорско-бюрократические круги. Проведение демократической зе-
мельной реформы мыслилось ими на основе формулы «земля принадлежит тем, кто ее обрабатывает».
[170]
При раскрытии содержания земельной реформы издатели «Парчам» дословно повторяли положения
аграрной части программы НДПА (помощь и поддержка мелких и средних землевладельцев, ликвидация
задолженности крестьян ростовщикам, распределение и освоение целинных земель, создание потреби-
тельских, сбытовых и производственных кооперативов, предоставление им льгот по приобретению сель-
скохозяйственной техники, инвентаря, химических удобрений, сортовых семян, агрономическая помощь,
учреждение крупного сельхозбанка и т.д.). Однако они оставляли без ответа (как, впрочем, и сама про-
грамма партии) такой кардинальный вопрос земельной реформы, как условия изъятия земли у крупных
феодальных владельцев и наделению ею крестьян, что делало аграрную платформу движения неопреде-
ленной и незаконченной в ее главной, принципиальной части. [171]
На протяжении веков многонациональный Афганистан нес на себе тяжкий груз межэтнических и
межплеменных противоречий, вражды, раздоров и нередко кровопролитных вооруженных конфликтов.
Они продолжали оставаться фактором внутриполитической нестабильности страны и в ХХ в. Более того, с
50-х годов застарелые этнонациональные проблемы стали еще более острыми и драматическими в связи с
ускорением капиталистических преобразований и ростом социальной напряженности в обществе. Следует
заметить, что первыми среди всех оппозиционных и проправительственных политических сил, кто обра-
тил на них серьезное внимание, были леводемократические группировки. Как отмечалось выше, уже в
первой программе НДПА (1966 г.), а затем в газете «Хальк» они изложили и теоретически обосновали
свои принципиальные подходы к решению национального вопроса в Афганистане как одного из самых
Глава 2. 76
сложных явлений социальной жизни населения страны. Эту эстафету продолжила газета «Парчам». Она
неоднократно обращалась к анализу национальных противоречий и языковой ситуации в стране, тяжелого
положения и дискриминации этнических меньшинств, отсталости районов проживания пуштунов и их
межплеменных конфликтов, путей ликвидации национального гнета и отчужденности, проблем освободи-
тельного движения народов Пуштунистана. [172]
Коренные причины нерешенности национального вопроса в Афганистане издатели «Парчам» видели
прежде всего в «господстве отживших феодальных отношений, реакционной политике правящих кругов и
последствиях злополучной политики британского колониализма». Одновременно они признавали и ог-
ромную сложность его решения в связи со спецификой страны: ее экономической отсталостью, нищетой,
невежеством, неграмотностью и низким уровнем политической сознательности подавляющего большин-
ства населения, живучестью в обществе племенных, национальных, региональных и религиозных преду-
беждений и розни, феодальной раздробленностью, наличием миллионов кочевников. [173]
В поисках путей и средств решения национального вопроса авторы «Парчам», как правило, черпали
свои воззрения в марксистской литературе и соответствующем опыте строительства многонационального
советского государства. В частности, они выступали за установление в стране формально-юридического и
фактического равенства всех ее народов в социально-экономической, политической и культурной сферах,
ликвидацию всех форм и проявлений национального гнета, раздоров, дискриминации и обособленности,
за право наций на самоопределение вплоть до отделения. В качестве же первоочередных мер они считали
необходимым, чтобы власти признали «одинаково ценными и равноправными литературу, искусство, быт,
обычаи, традиции и язык различных народов, населяющих Афганистан, и содействовали всестороннему
развитию и обмену достижениями их материальной и духовной культуры, укреплению между ними под-
линного братства, дружбы, искренности в отношениях и взаимного уважения». [174]
Однако, пожалуй, наибольшая озабоченность на страницах «Парчам» высказывалась по поводу язы-
ковой политики правящих монархических кругов и их отношения к развитию национальных культур. По-
казательны в этом отношении статьи и парламентские выступления Б.Кармаля и публикации в газете его
тогдашних единомышленников – представителей национальных меньшинств таджика из Панджшера
Г.Д.Панджшери и узбека из северной провинции Джаузджан А.Х.Шараи Джаузджани. Б.Кармаль, высту-
пая 18 октября 1969 года в Вулуси джирге, обвинил правящий режим в невнимании к развитию языка
пушту, пренебрежении к дари и притеснениях других языков и в создании таким образом угрозы сплочен-
ности народов и единству страны. [175] В еще более резкой форме по поводу культурно-языковой про-
блемы высказывался А.Х.Ш.Джаузджани. «После завоевания независимости, – писал он, – не было прояв-
лено никакого внимания к возрождению культуры узбекского и туркменского народов. Более того, реак-
ционеры рассматривали ее «нетерпимой» … и беззастенчиво прибегали к уничтожению ее последних ос-
татков… И это им в известной мере удалось. Сегодня часть узбекской и туркменской интеллигенции уже
не может ни писать и ни читать на своем родном языке. Это – прямая угроза утраты языка и национальной
культуры указанных народов, что в конечном итоге явится потерей и для национальной культуры Афга-
нистана в целом». [176] Об этом же говорил Г.Д.Панджшери в статье «Культура хазарейцев – неотъемле-
мая часть национальной культуры нашей единой родины – Афганистана». Он, сославшись на соответст-
вующее положение программы партии, отметил несправедливость административного деления в Хаза-
раджате и в других районах, осуществленного в свое время, по его мнению, без учета сложившихся в
стране экономических, этнических, культурных, языковых и исторических связей. [177]
Газета давала немало других примеров и свидетельств по поводу широкого распространения в стране
дискриминации и беззаконий в отношении национальных меньшинств, в том числе использования их на
запрещенных Конституцией Афганистана принудительных работах, пыток, тюремного заключения без
суда и следствия, запреты на издание литературы на национальных языках и т.д. В качестве наглядного
подтверждения последнего газета «Парчам» приводила отказ отдела по печати министерства информации
и культуры удовлетворить просьбу редакции издать литературный сборник на узбекском и туркменском
языках под надуманным предлогом о том, что-де в Афганистане «все издания (официальные и частные)
должны печататься на пушту и дари», поскольку, согласно Конституции страны, только эти два языка яв-
ляются «официальными и национальными». [178]
Внутриполитическая ситуация в Афганистане была отягощена не только межнациональными проти-
воречиями, т.е. противоречиями между пуштунами и непуштунами, но и напряженностью в межплемен-
ных отношениях среди самих пуштунов. В период, когда издавалась газета «Парчам», в Пактии вспыхнул
и принял затяжной характер вооруженный конфликт между племенами джаджи и мангал, что не могло не
привлечь внимание и вызвать беспокойство широкой афганской общественности. Реакцией на эти собы-
тия явилась статья Б.Кармаля «Необходимость демократического решения в стране проблемы племен»,
[179] в которой он, помимо краткой характеристики племенной системы в стране, изложил свое видение
путей решения этой злободневной общенациональной проблемы. Отметив по преимуществу натуральный
характер племенного хозяйства, глубокую приверженность обычаям и традициям и зависимость рядовых
членов племен от власти их ханов и старейшин, Б.Кармаль подчеркнул, что афганские (пуштунские) пле-
мена на протяжении всей своей многовековой истории являлись не только мощным фактором борьбы про-
тив иностранных захватчиков-колонизаторов, но и силой, которая постоянно конфликтовала с централь-
ной властью, защищая с помощью всегда имевшегося в их распоряжении оружия свои племенные права,
свободу и самостоятельность. Б.Кармаль обратил внимание на то, что в современных условиях племенной
образ жизни стал анахронизмом и уже «не является достойным этого благородного и честного народа».
Выступив за переход от изжившей себя племенной системы к новой жизни, он с полным на то основанием
заявил, что такой переход «должен осуществляться крайне осторожно, без давления и насилия… на осно-
ве уважения и учета глубоко укоренившихся обычаев и традиций, а также прав населения племен». Среди
мер, призванных решить проблемы племен, он предложил следующие: устранить давление на племена со
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 77
стороны государственного административного аппарата и покончить с реакционной политикой центра в
отношении племен; искоренить влияние и провокации извне, а также вмешательство в дела племен со сто-
роны местной племенной верхушки (подчеркнуто мною. – М.С.); решить вопросы жизни и расселения
племен демократическим путем через народные джирги; поощрять переход племен к занятию земледели-
ем и промышленным производством и содействовать переводу племенного натурального хозяйства в но-
вую, товарную стадию; обеспечить права и социально-политические свободы племен; распространить на
племена систему просвещения и значительно улучшить их санитарно-гигиенические и культурные усло-
вия жизни.
Вне сомнения, многие из предлагавшихся мер могли бы послужить оздоровлению обстановки в зоне
проживания пуштунских племен, решению ряда их жизненных проблем. Однако в тех исторических усло-
виях вряд ли была уместной и оправданной установка на конфронтацию с племенными авторитетами-
ханами, старейшинами и духовными лицами, продолжавшими оставаться в глазах соплеменников непре-
рекаемыми символами их самобытности, носителями высшей справедливости и племенной (джирговой)
демократии. Кстати, и сам автор в указанной статье признавал их огромную роль и влияние, прочность
кровнородственных и семейных уз среди пуштунских племен. Выпады такого рода против племенных
авторитетов и фактически объявление им войны со стороны депутата парламента, одного из признанных
лидеров левой афганской оппозиции могло иметь своими результатами лишь потерю доверия и симпатий
к НДПА и еще большее оживление среди племен чувств племенной солидарности и стремления любой
ценой защитить свои традиционные ценности.
В целом газете удалось показать существование и остроту национального вопроса в стране и основ-
ные пути его решения. И тем не менее ее многочисленные публикации по данной проблеме носили все же
общий, скорее лозунговый характер и не содержали детально разработанных практических мероприятий,
которые могли бы обеспечить национальное равноправие в стране. В газете не были рассмотрены и рас-
крыты национальная ситуация в стране, конкретные проявления национального гнета и дискриминации,
хотя об отдельных фактах такого рода и сообщалось, и влияние на национальные процессы исторических,
социальных, политических, религиозных и внешних факторов, не была конкретизирована концепция пар-
тии на автономизацию районов проживания различных этнонациональных групп населения, не дана кри-
тика официальной пропуштунской кадровой политики, а также бытовавших тогда в некоторых леводемо-
кратических кругах Афганистана настроений и взглядов антипуштунизма и его антипода – пуштуноцен-
тризма. Между прочим, глубокое и всестороннее исследование этих двух «болезней» и их радикальное
«лечение» не были предприняты не только в 60-х годах, но и в последующем, что в немалой степени спо-
собствовало еще большему их обострению и превращению в хронический недуг национально-
демократического движения.
Прогрессивные и демократические круги Афганистана всегда глубоко волновала так называемая
«пуштунская проблема» – судьба зарубежных братьев-пуштунов, оказавшихся по недоброй воле британ-
ских колонизаторов вне пределов афганского государства. Интерес и внимание к пуштунской проблеме
еще больше возросли с появлением на политической авансцене страны народно-демократического движе-
ния, объявившего своей национальной и интернациональной задачей всемерную поддержку национально-
освободительной борьбы народа Пуштунистана. Пуштунская тема нашла свое логическое продолжение и
в газете «Парчам». При этом в ее публикациях рельефно выделялись два основных аспекта, а именно: кри-
тический анализ и оценки политики правящих кругов Афганистана по пуштунской проблеме и изложение
по ней платформы леводемократических сил. Наиболее полно оба эти аспекта были освещены и концепту-
ально обоснованы в статье Б.Кармаля «Два противоречивых курса и подхода к национальной проблеме
Пуштунистана», статьях М.А.Хайбара и С.А.Кештманда, а также в выступлениях депутатов народно-
демократической фракции в Вулуси джирге в 1966-1968 годах. [180]
Политика монархического режима Афганистана по пуштунской проблеме рассматривалась ими в це-
лом как половинчатая, непоследовательная и внешне показная, а по сути своей как антинациональная. В
вину правительств страны ставилось то, что они в первые десятилетия с момента прихода к власти дина-
стии Яхья не только не поддержали применительно к Пуштунистану принцип о праве наций на самоопре-
деление, но и не заняли место в общем потоке национально-революционного, антиколониального и анти-
империалистического движения, развернувшегося в те годы в мире, и не проявили солидарности с борь-
бой народа Индии за свободу и независимость. Затем, в конце 40-х годов, они не воспользовались благо-
приятной ситуацией, возникшей в регионе в связи с разделом Британской Индии на Индийский Союз и
Пакистан. «В то время, – писал Б.Кармаль, – правительство Афганистана, с одной стороны, и националь-
но-революционные силы пуштунов и белуджей, с другой, не попытались увязать проблему национальной
независимости Пуштунистана с немедленным вооруженным или невооруженным выступлением, что сле-
дует считать непоправимой исторической ошибкой». [181] По его словам, афганские правящие круги
лишь тогда проявили «внимание» к национальной проблеме Пуштунистана, когда диктаторский режим
Пакистана стал проводить откровенную «политику крови и железа» и жестоко подавлять движение пуш-
тунского и белуджского народов. Однако это «внимание», подчеркивал Б.Кармаль, не выходило за рамки
политики господствовавших «верхов» и носило чисто протокольный характер, что не могло не сказывать-
ся на ослаблении интереса к данной проблеме со стороны народных масс Афганистана. [182]
Афганское правительство упрекалось также в том, что оно «не проявило инициативы по поводу со-
единения в единый фронт и под единым национально-революционным руководством ширившееся мирное
национально-освободительное движение Пуштунистана с вооруженной партизанской борьбой Свободного
Пуштунистана» (имеется в виду полоса независимых племен вдоль афгано-пакистанской границы. – М.С.)
и «не содействовало образованию свободного национального правительства Пуштунистана в духе реше-
ний Национального совета 7-го созыва и двух последних Лоя джирг» (1955 и 1964 гг.). [183] Необходимо
заметить, что идея о создании «временного правительства» Пуштунистана на территории Афганистана
Глава 2. 78
была высказана Б.Кармалем еще в 1966 году в его выступлении в Вулуси джирге. Тогда он предлагал раз-
решить пуштунским лидерам заниматься мирной деятельностью на территории Афганистана, создать
здесь их политическую организацию и центр по проведению работы мирными средствами, предоставить
им канал для радиовещания и право издавать свой печатный орган для того, чтобы «они могли направлять
национально-освободительное движение Пуштунистана в мирном русле, без применения насилия». [184]
Кроме сказанного выше, афганская правящая верхушка подвергалась критике и за ее нежелание
должным образом реагировать на посягательства правителей Пакистана, поддерживаемых США, на тра-
диционные права Свободного Пуштунистана и за неспособность привлечь мировое общественное мнение
к поддержке национально-освободительного движения пуштунов и белуджей. Весьма примечательно, что
представители афганской левой оппозиции, анализируя политическую ситуацию того времени в регионе,
обратили внимание и дали соответствующую оценку развернутой странами Запада и пакистанскими вла-
стями широкомасштабной пропагандистский шумихе, призванной, как писала газета «Парчам», замаски-
ровать и оправдать их блоковую политику и ставку на подавление национально-освободительной борьбы
народов с ссылками на «русскую угрозу», «угрозу коммунизма», «опасность создания сильного Афгани-
стана», «угрозу краснорубашечников», «опасность появления великой объединенной Индии», «защиту
свободы и независимости», «чреватость расчленения исламского Пакистана», «необходимость укрепления
исламского единства» и т.п. [185]
Отмечая остроту пуштунской проблемы и возлагая ответственность на правящие монархические кру-
ги за невнимание к ней, авторы «Парчам» выдвинули свою программу ее решения, которая включала: по-
стоянную и смелую защиту национально-демократического движения народа Пуштунистана, руководимо-
го национально-прогрессивными, демократическими силами; непризнание «линии Дюранда»; обеспечение
союза и сплоченности демократических кругов Афганистана, Пуштунистана и Белуджистана с прогрес-
сивными силами планеты в борьбе за мир, национальную независимость, демократию, свободу народов и
социализм; борьбу против военных блоков СЕНТО и СЕАТО, угрожающих миру и стабильности в регио-
не; содействие участию широких народных масс в едином национально-освободительном фронте Пушту-
нистана и недопущение вмешательства реакционных феодалов, компрадоров и предателей в дела нацио-
нально-революционного движения Пуштунистана и Белуджистана; поиски путей мирного решения пуш-
тунской проблемы; всемерную поддержку права народа Пуштунистана на самоопределение и осуждение
пакистанских властей за подавление национально-освободительного движения в стране. [186]
Одной из центральных тем на страницах «Парчам» было освещение бедственного положения широ-
ких трудящихся масс. Материалы на эту тему содержались практически в каждом номере газеты и при-
надлежали перу не только функционеров и собкоров «Парчам», но и солидной по численности читатель-
ской аудитории – рабочим, крестьянам, студентам и учащимся, ремесленникам, учителям, государствен-
ным служащим, служителям культа и т.д., присылавшим в газету свои письма-жалобы, сообщения и за-
метки. Они с болью повествовали об ужасающей нищете, страданиях и бесправии большинства населения,
невыносимых условиях труда и несправедливой его оплате, положении нищих и бездомных, тяжелых жи-
лищных условиях, бедности и лишениях учителей, низших чиновников и работников искусств, тяжелом
бремени налогов и высоких ценах на товары первой необходимости, плачевном состоянии просвещения и
здравоохранения в стране, произволе, насилиях и несправедливости власть предержащих, средневековых
тюремных камерах (один афганский автор, говоря о печально известной в Афганистане тюрьме Димазанг,
назвал их «камерами ужасов»), широко распространенной практике незаконных арестов и содержании в
тюрьмах без суда и следствия, декларативности положений Конституции Афганистана и необеспеченно-
сти на деле прав и свобод граждан и т.п.
Подлинным бичом для трудящихся были высокие цены на продукты питания при неимоверно низкой
заработной плате, составляющей в среднем в месяц 500-600 афгани (этой суммы едва хватало для семьи из
пяти человек только на хлеб, одна лепешка которого стоила тогда 3 афгани). При этом, если зарплата ра-
бочих в целом по стране оставалась многие годы стабильной, то цены на товары массового спроса посто-
янно росли. Только с 1962 по 1968 год они увеличились в 2-3 раза. В таких условиях большинство населе-
ния Афганистана, писала «Парчам», было доведено до такой нищеты, что им уже стали недоступными
такие продукты, как мясо, яйца, масло, рыба, сахар, фрукты и т.д. [187]
По словам одного из афганских исследователей, «Парчам» опубликовала в ее 99-ти номерах больше
писем с мест, чем все другие газеты Афганистана того времени в своих пятистах номерах. [188] Это было
несомненным свидетельством доверия к газете и ее популярности среди определенной части населения
страны. Показательна эволюция содержания писем читателей, поступавших в адрес редакции газеты. На
первых порах в них в основном содержались отклики на публикации газеты, однако со временем в чита-
тельской почте стали преобладать факты и рассказы о тяготах жизни различных слоев населения, их нуж-
дах, чаяниях и требованиях, что заставило редакцию ввести в газете специальные рубрики, как-то: «Один
миг с друзьями», «Попираются права рабочих», «Благородные рабочие, обратите внимание», «Беды, жа-
лобы и протесты народа» и др. Ко всем письмам и сообщениям с мест газета давала, как правило, свои
краткие комментарии и оценки, неизменно выражая в них поддержку требованиям трудящихся. По неко-
торым же вопросам народно-демократическая фракция в парламенте делала запросы правительству.
Публикации «Парчам» показывают, что ее издатели отчетливо понимали важность установления и
расширения связей с массами, в том числе и обратной связи с ними. Как писал Б.Кармаль в одной из своих
статей, такие связи нужны были для того, чтобы знать из первых рук настроения, нужды и требования
народа и правильно определять направления деятельности народно-демократического движения, а также
для того, чтобы целенаправленно воспитывать массы, повышать их политическое и классовое сознание и
вовлекать в борьбу за свои права и достойную их жизнь. [189]
Через многие материалы газеты красной нитью проходила критика внутренней и внешней политики
правительств страны. Прежде всего это касалось их нежелания и неспособности устранить феодальные и
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 79
полуфеодальные пережитки в аграрной сфере и несправедливые, пережиточные формы купли-продажи
рабочей силы, остановить экономический спад, рост цен и массовой безработицы, решить жилищную
проблему, ликвидировать почти поголовную неграмотность населения и крайнюю отсталость системы
здравоохранения, оздоровить финансовое положение страны и реформировать устаревшую налоговую
систему, стимулировать национальное производство, создать благоприятные условия для внутренней и
внешней торговли и сбалансировать в национальных интересах соотношение между импортом и экспор-
том товаров, защитить народ и государство от ограблений со стороны иностранных монополий и местной
компрадорской (посреднической) буржуазии, обеспечить на деле декларированные в Конституции права и
свободы граждан и т.д. Объектом острой критики явились некомпетентность и безответственность испол-
нительной власти во многих вопросах руководства страной, несовершенство судебной системы, произвол
и беззаконие репрессивных органов, коррупция госаппарата, особенно его высших эшелонов, взяточниче-
ство, казнокрадство, злоупотребления служебным положением, непотизм, а также всевозможные козни и
подрывные действия господствовавшей верхушки против демократической оппозиции.
Характеризуя бедственное положение в стране и возлагая ответственность за это на правящие круги,
газета «Парчам» приводила конкретные примеры, цифры и факты. Вот некоторые из них. В 1969 году бо-
лее 50 % трудоспособного населения афганских городов не имело работы. Еще более кричащей была про-
блема занятости в деревне, что вызывало значительную миграцию сельского населения в города в поисках
работы и куска хлеба. По подсчетам авторов газеты, чтобы обеспечить их работой, требовалось в течение
третьего афганского пятилетнего плана (1967/68-1971/72 гг.) создать, как минимум, 240 тысяч новых ра-
бочих мест, а правительство планировало подготовить за это время лишь 60 тысяч мест. Газета далее со-
общала, что в сельской местности многие жители нередко живут в пещерах, ямах, естественных укрытиях
и шалашах. В Кабуле почти 30 % жилья, принадлежащего частным владельцам и лишенного элементар-
ных удобств, сдается в наем за очень высокую плату, составляющую от половины до 2/3 заработка мало-
имущих слоев населения. Для жилищных условий подавляющего большинства малоимущих и неимущих
слоев населения страны типичными были не только отсутствие собственной крыши над головой, но и
ужасающая антисанитария и огромная скученность людей: семьи из 6-10 человек ютились, как правило, в
одной комнате. Как писала «Парчам», более 80 % населения столицы проживали на площади, занимавшей
всего 20 % ее территории. Оставшаяся часть города была занята роскошными виллами и усадьбами бога-
чей. И все же, несмотря на весь драматизм и злободневность жилищной проблемы, правительство в пла-
нах развития страны вообще не предусматривало строительство жилья для трудящихся.
Обременительным для весьма скромного бюджета страны было содержание разбухшего чиновничьего
аппарата. С легкой руки правительства его численность с 1963 по 1967 год увеличилась с 17,5 тысяч до
31,7 тысяч человек, а вместе с обслуживающим персоналом – до 53,8 тысяч. Паразитируя за счет общест-
ва, этот аппарат расхищал и бездарно разбазаривал национальное достояние. Только в течение первого и
второго пятилетних планов (1956/57-1960/61 и 1962/63-1966/67 гг.), указывала газета, в среднем около
половины всех бюджетных ассигнований были использованы или непродуктивно, или же попросту разво-
рованы. Высшие органы власти, кроме того, обвинялись в том, что они не принимают абсолютно никаких
мер к защите женского и детского труда от жестокой эксплуатации. Как писал один афганский автор, дети
страны, вынужденные работать по 10-12 часов в сутки, фактически не знают детства и, еще не став взрос-
лыми, стареют, а, не достигнув старости, умирают. [190]
Описывая тяжелую долю афганской женщины в семье и обществе, одна из авторов «Парчам», писав-
шая под псевдонимом «Зохра», [191] с горечью признавала, что «Афганистан относится к числу тех не-
многих стран, где женщины не обладают на деле никакими демократическими, гражданскими, социаль-
ными, экономическими и другими правами» и что «отношение к ним в обществе – прямо нечеловече-
ское». Коренные причины устойчивого сохранения такого положения женщины она усматривала в поли-
тике правящих кругов и реакционно настроенных богатеев, в существовании в стране отживших средне-
вековых обычаев и традиций и феодальных порядков, низводящих женщину до уровня «животного и ору-
дия труда для вспашки полей и молотьбы зерна». [192] В газете приводилась масса примеров, наглядно
подтверждавших бесправное, униженное положение афганской женщины. Так, корреспондент газета
М.Сангар в заметке «Несчастная девушка в лапах жестокого малека» писал: «В одном из уездов северной
провинции Балх 85-летний крупный малек-феодал, имевший трех жен, предложил бедняку отдать ему в
жены 14-летнюю дочь в обмен на 26 тысяч афгани и полтора джериба сада стоимостью примерно 75 тысяч
афгани. Бедняга-отец под давлением феодала и ради денег согласился… Однако девушка, случайно узнав
об этом, разразилась слезами и во время церемонии бракосочетания не дала своего согласия на брак. При-
сутствовавшие, увидев нарушение норм шариата, покинули свадьбу… Но феодал с помощью угроз, в кон-
це концов, заставил свидетелей и почтенных старцев принять участие в оформлении этого незаконного
брака». [193]
Определяя значение и место женского вопроса в национально-демократическом движении, газета
«Парчам» заявляла: «Борьба за свободу и права женщин не является собственно только борьбой ради их
самих. Это – борьба во имя интересов общества, поскольку без реальных и демократических свобод жен-
щин нельзя построить свободное общество». [194] Исходя из этого, она считала своим долгом постоянно
привлекать внимание широкой афганской общественности к женскому движению в стране, содействовать
популяризации деятельности Демократической организации женщин Афганистана (ДОЖА). Показатель-
ны в этом отношении были опубликованные в газете выступления активных деятельниц ДОЖА, материа-
лы и решения состоявшихся в 1969 и 1970 годах первой и второй конференции этой организации, сообще-
ния о праздновании впервые в истории Афганистана по инициативе демократических кругов Междуна-
родного женского дня 8 марта, заявления в защиту прав женщин в других странах (например, осуждение
варварских действий израильской военщины против арабских женщин). 17 марта 1969 года в газете «Пар-
чам» была напечатана программа деятельности ДОЖА. Ее целями и задачами провозглашались, во-
Глава 2. 80
первых, борьба за человеческие и социально-политические права и достоинство женщины, освобождение
ее от пут адата, суеверий и отживших средневековых обычаев и, во-вторых, приобщение ее к активному
участию в борьбе национально-демократических и прогрессивных сил за коренное переустройство обще-
ства, во имя прогресса и процветания Афганистана. [195]
Издатели «Парчам» стремились постоянно держать руку на пульсе общественно-политической жизни
страны и народа. Не будет преувеличением сказать, что «Парчам», в отличие от других частных и офици-
альных органов печати Афганистана того времени, была в подлинном смысле слова летописцем развер-
нувшейся в 1968-1969 годах забастовочной борьбы. Ее публикации на сей счет давали впечатляющую и
достаточно полную картину массовых народных выступлений-демонстраций, митингов, маршей протеста,
забастовок. Вместе с тем она была далека от того, чтобы ограничивать свою миссию только рамками су-
хой статистики происходивших событий. Свою роль газета видела гораздо шире, а именно в том, чтобы
оперативно знакомить читателей с забастовочной борьбой, вносить в нее, по возможности, элементы ор-
ганизованности и целенаправленности, активно выступать в поддержку требований бастующих и доби-
ваться от властей их удовлетворения, разоблачать акты насилий и репрессий в отношении участников де-
монстраций и забастовок, содействовать формированию в обществе настроений солидарности с борьбой
трудящихся и в конечном итоге расширять и укреплять позиции и влияние народно-демократических сил
в массах.
В соответствии с указанными взглядами газета печатала на своих страницах подробную хронику за-
бастовочного движения, тексты резолюций, обращений и требований бастующих коллективов, речи ора-
торов на митингах и собраниях, письма представителей афганской общественности в поддержку борьбы
за конституционные и человеческие права сограждан, протесты в адрес властей, требования об освобож-
дении из тюрем арестованных товарищей, объявления о предстоящих демонстрациях и маршах и призывы
к населению принять в них участие и т.д. Впервые в афганской публицистике «Парчам» предоставила
свои страницы для выступлений представителей трудящихся – активистов забастовок и демонстраций.
Так, в номере от 28 июля 1969 года она опубликовала более чем на половине газетной полосы защити-
тельную речь Мухаммада Селима, рабочего текстильной фабрики в Пули-Хумри, преданного суду по об-
винению в «подстрекательстве рабочих к забастовке» и приговоренного к году тюремного заключения, а в
номерах от 13 и 20 октября этого же года почти на трех полосах защитительные речи на суде трех студен-
тов Кабульского университета, которым было инкриминировано участие в студенческих демонстрациях
(см. об этом подробнее в главе 4).
Время от времени в газете давались также обобщающие, аналитические материалы, в которых по го-
рячим следам событий критически рассматривались различные аспекты хода и некоторые итоги забасто-
вочного движения в стране и высказывались рекомендации относительно новых и корректировки старых
лозунгов и направленности массовых выступлений, а также их организации. В этом смысле несомненный
интерес представляли статьи Б.Кармаля «Уроки забастовочного движения в нашей стране», «Проблемы
студенческого движения в нашей стране» и «Задачи нашей молодежи», запросы депутатов А.Ратебзад и
Файзан-уль-Хака Файзана на заседаниях Вулуси джирги соответственно 21 мая и 4 июня 1968 года, а так-
же редакционный обзор-справка под заголовком «1347 год (март 1968-март 1969 г. – М.С.) – год забасто-
вок и демонстраций», в которой был дан почти полный перечень состоявшихся в указанном году выступ-
лений различных слоев и групп населения страны. [196] Оценивая некоторые предлагавшиеся в этот пери-
од со страниц газеты «Парчам» лозунги, вроде «Долой тиранию и эксплуатацию!», [197] необходимо под-
черкнуть, что их содержание, с одной стороны, свидетельствовало о решительном неприятии авторами
существовавшего строя и о ненависти к власть имущим, а с другой – о непонимании очередности и после-
довательности решения задач общественного развития. В такого рода лозунгах «революционное» нетер-
пение, эмоции и бунтарский нигилизм явно брали верх над разумом и научной логикой.
Среди острых и злободневных публикаций «Парчам» неизменно присутствовал еще один важный
«пласт» – информация о позициях, взглядах и деятельности парламентской фракции народно-
демократических сил. Ее члены не делали тайны из того, что они рассматривали свою парламентскую дея-
тельность как одну из форм борьбы за интересы широких народных масс, а парламентскую трибуну как
средство для разъяснения идей, взглядов и программы народно-демократического движения, сплочения
демократических, национальных и патриотических сил на основе совместной платформы, отвечающей
общенациональным интересам, разоблачения антинародной политики правящих кругов и реакционных
сил. В парламенте и на страницах «Парчам» выступали все депутаты от НДПА – Б.Кармаль, А.Ратебзад,
Нур А.Нур и Ф.Х.Файзан (см. об этом подробнее в разделе «НДПА и парламент»). С июня 1969 года газе-
та регулярно из номера в номер давала материалы в связи с подготовкой к выборам парламента 13-го со-
зыва, в частности, знакомила читателей с кандидатами в депутаты от левых сил и их программами и вы-
ступала против всевозможных нарушений избирательного закона со стороны властей и местной знати.
[198]
Фракция Парчам через свой печатный орган, начиная с момента его издания, не раз ставила вопрос о
необходимости как восстановления единства рядов НДПА, так и объединения в единый фронт всех про-
грессивных, национально-патриотических и демократических сил Афганистана, в том числе и создания
«объединенного национального блока в Вулуси джирге» (парламенте). Ее озабоченность по поводу един-
ства и единых действий была абсолютно оправданной. Богатая бурными событиями общественно-
политическая жизнь страны в конце 60-х годов неумолимо ставила леводемократические круги перед ди-
леммой либо попытаться объединить свои усилия и таким образом получить какой-то, пусть даже незна-
чительный, но шанс на успех в борьбе за цели и лозунги движения, либо же, оставаясь организационно
разобщенными, упустить и этот шанс и оказаться на обочине исторических процессов. Отсюда нельзя
считать случайным, что именно весной и летом 1968 и 1969 годов, когда в стране стало шириться забасто-
вочное движение и особой остроты достигло противоборство между правыми и левыми силами, особенно
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 81
в период проведения избирательной кампании по выборам парламента 13-го созыва, в газете было опуб-
ликовано немало солидных по объему инициативных статей по проблеме единства, а также ряд обраще-
ний от имени «Народно-демократического движения Афганистана» (НДДА) к демократической общест-
венности с призывами к совместным действиям. Указанные материалы, кроме всего прочего, приурочива-
лись также к имевшим тогда место встречам и переговорам представителей двух фракций – Хальк и Пар-
чам (в скобках следует заметить, что газета о самом факте этих контактов ни разу не обмолвилась ни еди-
ным словом, хотя адресат ее полемики по вопросу о единстве партийных рядов ни у кого тогда не вызывал
каких-либо сомнений).
Наиболее полное освещение позиции Парчам по различным аспектам проблемы единства демократи-
ческих сил в стране было дано в первую очередь в статьях Б.Кармаля «Реакцию можно одолеть только
объединенными усилиями в составе единого фронта», [199] «Что делать? Необходимо положить конец
существующему положению», [200] «Еще три проблемы из записной книжки по общественно-
политическим вопросам», [201] «Необходимо определить взаимоотношения между лидерами, политиче-
скими организациями, классами и массами», [202] его выступлениях на предвыборных митингах в Кабуле
летом 1969 года, [203] а также в редакционных статьях «Единство и союз – наше основное желание», [204]
«Наша опора на массы», [205] «Необходимость создания объединенного национального блока в Вулуси
джирге», [206] в обращении НДПА «Создание коалиционного фронта в избирательной борьбе – неотлож-
ная задача», [207] «Проекте совместной платформы по созданию коалиционного фронта в избирательной
борьбе по выборам парламента 13-го созыва» [208] и др.
В статье «Что делать?» Б.Кармаль, полемизируя с халькистами и отметая их обвинения в «измене ре-
волюции», писал: «мы считаем своей революционной задачей заявить: необходимо вместо всякого рода
псевдореволюционности, авантюризма и самовосхваления задуматься о сплочении всех прогрессивных
элементов, кругов и сил общества, принять меры к созданию какой-либо постоянной структуры и вывести
прогрессивное движение страны из состояния «детства», мелочности и кружковщины». [209] Ключом к
решению этой проблемы он считал собирание всех сознательных элементов и прогрессивных группировок
вокруг общенациональной газеты, под которой подразумевалась «Парчам». [210] В последующем фракция
Парчам, уточняя свою позицию по вопросу единства предлагала достичь согласия о «товарищеском и ис-
креннем сотрудничестве» между различными прогрессивными силами, об установлении единства дейст-
вий, создании коалиционного фронта во время проведения предвыборной борьбы, а также блока демокра-
тической оппозиции в парламенте. Однако все эти предложения не были подкреплены практическими
действиями и остались нереализованными. Здесь решающую роль сыграли политическая, организацион-
ная и численная слабость леводемократических кругов и их раскол, а также состояние отчужденности и
недоверия с другими демократическими силами (см. об этом в разделе «НДПА и проблема единства»).
Акцентируя главное внимание на внутренних проблемах страны и общественных движений, газета
«Парчам» вместе с тем не уходила и от рассмотрения и оценок правительственного внешнеполитического
курса и ситуации в мире. Как известно, Афганистан в качестве основы своего международного курса уже
давно официально избрал политику нейтралитета и неприсоединения к военно-политическим группиров-
кам. Такая политика в условиях начавшейся в конце 40-х годов «холодной войны» и острой международ-
ной идеологической конфронтации, однако, явно не устраивала и страны Запада, и прозападные круги
внутри самого Афганистана. Отсюда не было случайным, что газета «Парчам», выступавшая с позиций
последовательного антиимпериализма и антиколониализма, резко осуждала Запад за стремление изме-
нить, не брезгая никакими средствами, нейтралистский курс внешней политики Афганистана и подорвать
традиционные советско-афганские связи. Вообще, и это следует особо подчеркнуть, антиимпериалистиче-
ский аспект был довольно широко представлен в публикациях «Парчам» и касался, в частности, борьбы
против военных блоков в регионе и мире, политики агрессии, шантажа и угроз «наказать» неугодные
страны и народы применением разного рода политических и экономических санкций, против вмешатель-
ства империализма во внутренние дела других стран, использования им силы для подавления националь-
но-освободительных движений в различных частях мира и т.п. (замечу попутно, что имперско-барский
комплекс «наказывать» страны и народы, подмеченный газетой «Парчам», был особенно в моде у админи-
страции США). Газета осуждала израильскую агрессию против арабских стран и поддерживала борьбу
народов Азии, Африки и Латинской Америки за свое национальное и социальное освобождение.
«Парчам», солидаризируясь в целом с официальным курсом афганского правительства в области
внешней политики и выражая ему свою поддержку, в то же время решительно выступала против тех от-
кровенно реакционных элементов в правящей, в том числе и дворцовой, верхушке, которые открыто под-
вергали сомнению правильность политики позитивного нейтралитета и неучастия в военных блоках, а
также курса на сотрудничество с Советским Союзом и другими социалистическими странами, повторяя
известные тезисы западной пропаганды о том, что-де такая политика служит не национальным интересам,
а интересам только социалистического лагеря и является не чем иным, как «рукой московского комму-
низма». [211] Позиция «Парчам» по вопросам внешней политики страны была обобщенно изложена в
статьях Б.Кармаля «Высоко держать знамя мира и дружбы между народами», «Миролюбивая, самостоя-
тельная и нейтралистская политика – гарантия национальной независимости страны» и «Нейтралистская
политика и наши национальные задачи», а также в статьях М.А.Хайбара «Империализм угрожает миру»,
«Империализм стремится выхолостить политику неприсоединения от ее прогрессивного антиколониаль-
ного и антиимпериалистического содержания» и других. [212]
Формулируя свое понимание «политики активного и позитивного нейтралитета как подлинно нацио-
нальной политики», Б.Кармаль отмечал, что она должна была включать в себя: поддержку принципов
мирного сосуществования государств с различным социальным строем, борьбу за мир, разоружение и за-
прещение ядерного оружия; солидарность с национально-освободительными движениями; отказ от уча-
стия в военных блоках и других кабальных политико-экономических пактах; недопущение предоставле-
Глава 2. 82
ния своей территории для создания иностранных военных баз; неучастие в империалистических и реакци-
онных заговорах и провокациях; установление тесных связей с прогрессивными, миролюбивыми страна-
ми. По его мнению, только независимая национальная политики могла обеспечить Афганистану решение
многих целей, как-то: играть активную роль в международных делах; укрепить мир в регионе и прегра-
дить путь агрессии; направить все национальные ресурсы и богатства на развитие экономики, культуры,
социальный прогресс и благосостояние народа и в итоге обеспечить экономическую самостоятельность и
не допустить разграбления богатств страны; упрочить национальную независимость; привлечь широкую
иностранную помощь, не ограниченную никакими условиями; вывести Афганистан из системы капитали-
стического хозяйства, создать условия для его некапиталистического развития, устранить феодальные от-
ношения и пережитки и влияние неоколониализма и империализма в стране; создать условия для сплоче-
ния всех национальных и патриотических сил народа в рамках единого антиимпериалистического и анти-
феодального фронта и образования национально-демократического правительства; укрепить в стране де-
мократию и приступить к национальному возрождению. [213]
К числу принципиальных и жизненно важных направлений внешней политики Афганистана «Парчам»
относила советско-афганские отношения. В серии ее статей подчеркивалось, что они (эти отношения),
охватывая самые различные сферы – экономику, торговлю, подготовку национальных кадров, транзит
афганских товаров через советскую территорию, культуру, науку и т.д., строятся на принципах добросо-
седства и тесного сотрудничества, равноправия и взаимной выгоды, уважения и доверия друг к другу и
отвечают коренным интересам Афганистана. Обращаясь к истории становления и развития советско-
афганских связей на протяжении десятилетий, деятели «Парчам» восторженно отмечали их высокую эф-
фективность и непреходящее значение для укрепления политической и экономической независимости Аф-
ганистана. [214]
Характерной чертой газеты «Парчам» являлось ее постоянное обращение к ленинскому теоретиче-
скому наследию. Внимание и искренние симпатии к Ленину были продемонстрированы на ее страницах в
связи с празднованием 100-летия со дня его рождения. Ленинская юбилейная тема была широко введена в
«Парчам» уже в январе 1970 года публикацией перевода на язык дари тезисов ЦК КПСС «К 100-летию со
дня рождения Владимира Ильича Ленина» и Обращения Международного Совещания коммунистических
и рабочих партий 1969 года, посвященного этой знаменательной годовщине. В это же время в рамках ЦК
(Парчам) был создан организационный комитет по празднованию ленинского юбилея, а в низовых пар-
тийных организациях начали проводиться теоретические дискуссии, собрания и научные конференции.
[215] Ленинский юбилей широко отмечался и в организациях фракции Хальк. Ее лидер Н.М.Тараки опуб-
ликовал под псевдонимом Сур Гуль в газете «Пейаме ведждан» статью «Жизнь Ленина». [216] Со 2 фев-
раля в газете «Парчам» стала из номера в номер даваться рубрика «К столетию со дня рождения
В.И.Ленина». Причем ее последние четыре номера за 30 марта, 6, 13 и 22 апреля носили уже сугубо тема-
тический характер и содержали, кроме многочисленных иллюстраций, материалы: краткая биография соз-
дателя Советского государства (автор – М.Барьялай), «Послание королю Афганистана Аманулла-хану»
(известный ответ В.И.Ленина и М.И.Калинина на письмо Амануллы-хана от 7 апреля 1919 г. – М.С.), ре-
дакционные статьи «Ленин – дорогой друг Афганистана», «Ленин и трудящиеся мусульмане», «Ленин и
независимость Афганистана» и др. 22 апреля газета «Парчам» вышла на 12 полосах большого формата и
была полностью посвящена Ленину. Тираж данного номера превысил 20 тысяч экземпляров. [217] В
статьях Б.Кармаля, М.А.Хайбара, С.А.Кештманда, А.Ратебзад и Сепанда, напечатанных в этом номере,
раскрывались ленинские взгляды и идеи по вопросам общества, революции и партии, антиимпериалисти-
ческой и национально-освободительной борьбы, а также давался подробный анализ истории развития
взаимовыгодных афгано-советских отношений. На последней странице газеты было помещено по-
революционному страстное стихотворение М.Х.Барека Шафии «Горн революции», заканчивавшееся сло-
вами: «Слава этому выдающемуся вождю, великому Ленину» («Доруд-бáд бэ ан рахбáре бозóрг, Ленине
кабир»).
Выход ленинского номера газеты был восторженно встречен афганской прогрессивной, демократиче-
ской общественностью. Вместе с тем в стане крайне правых консервативных и клерикальных сил он вы-
звал бешеную злобу и негодование и подтолкнул их к долгожданной расправе над газетой. Поводом для
этого явилось слово «доруд» (букв. – «хвала», «благословение»), приведенное в стихотворении
М.Х.Барека Шафии. Духовные деятели усмотрели в употреблении данного слова применительно к Ленину
«кощунство» против религии, поскольку, заявляли они, оно, согласно исламской традиции, используется
будто бы исключительно по отношению к особе пророка Мухаммеда. [218] По призыву духовников в сто-
лице и других городах страны был устроен шумный шабаш (подробно см. об этом в главе 3). В результате
его газета «Парчам» была запрещена. Таким образом, чаша, которую в свое время вынуждена была испить
газета «Хальк», не миновала и «Парчам». История повторилась. Как и в случае с «Хальк», нокаутирую-
щий удар по «Парчам» нанесли правые консервативно-клерикальные круги: 97-й номер «Парчам» от 22
апреля 1970 года (фактически это был 99-й номер, так как ее выпуски, датированные 13 и 20 октября 1969
г., а также 9 февраля и 2 марта 1970 г., были ошибочно указаны под одним номером – соответственно 79 и
91. – М.С.) стал ее последним номером.
Истины ради следует заметить, что указанная выше трактовка клерикалами сферы применения слова
«доруд» не выдерживает критики и была не чем иным, как чистейшей воды придиркой и подлогом. Дело в
том, что оно (это слово) на языках дари и персидском имеет широкую сферу употребления, выходящую за
рамки религиозной традиции. Так, в Иране слово «доруд» – это формула приветствия у военнослужащих,
соответствующая нашему «Здравия желаю!». Да и в газете «Парчам» до апреля 1970 года это слово мно-
гократно использовалось и не вызывало, впрочем, ни разу каких-либо нареканий со стороны духовенства.
Следует отметить, что гонения на газету «Парчам» и ее неприятие со стороны правящих кругов нача-
лись с момента ее появления на политической арене Афганистана. Уже после выхода ее первых номеров
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 83
они стали утверждать, что газета-де не выражает интересы народа и государства, не уважает националь-
ные обычаи и традиции, нарушает спокойствие и порядок в стране и что ее взгляды импортированы извне
и носят утопический характер. [219] За свои критические и разоблачительные выступления она неодно-
кратно подвергалась разного рода репрессиям. В частности, летом и осенью 1969 года по распоряжению
главной прокуратуры страны и министерства информации и культуры были наложены аресты и конфи-
скованы 16(68), 17(69), 25(77) и 33(85) номера «Парчам» (примеч.: в скобках указаны ее порядковые но-
мера с начала издания. – М.С.), а также временно приостановлено ее издание с 24 ноября по 29 декабря
1969 года. Кроме того, не был допущен к печати в результате предварительной цензуры 35(87) номер газе-
ты от 5 января 1970 года. Распространенными явлениями были угрозы расправой по адресу авторов и из-
дателей «Парчам», избиение ее распространителей, скупка оптом поступавших в продажу выпусков газе-
ты и их последующее уничтожение, негласные запреты государственным служащим читать ее и т.п.
Газета «Парчам» не нашла поддержки не только среди господствовавших верхов, что, впрочем, было
вполне естественным, но и, к сожалению, среди некоторых левых сил. Так, фракция Хальк в обстановке
межкрыльевого соперничества восприняла ее издание как результат сговора «банды Б.Кармаля» с двором
и тогдашним правительством Н.А.Эттемади, имевшего своей целью будто бы «узурпировать право быть
выразителем взглядов НДПА», «выдать Б.Кармаля за руководителя Народно-демократической партии Аф-
ганистана» и таким образом «вычеркнуть имя Н.М.Тараки». [220] Сам же Н.М.Тараки сразу после выхода
в свет первого номера «Парчам» открыто отмежевался от нее, объявив через газету «Афган меллят», что
она (газета «Парчам») «не имеет никакой организованной связи с НДПА». [221] Резко негативное отноше-
ние халькистов к газете «Парчам» не изменилось и в последующем. После запрещения газеты «Парчам»
между двумя фракциями сложилось определенное «равенство возможностей»: ни та, ни другая из них не
имела своего печатного органа. Однако и данное обстоятельство не пробудило у них здравого смысла и
стремления к поискам согласия и единства.
Объективный анализ более чем двухлетнего функционирования газеты «Парчам» позволяет сделать
вывод, что она, безусловно, явилась заметной исторической вехой в развитии национально-
демократического движения в Афганистане. Ее заслуга состояла в том, что она внесла свою лепту в поли-
тическое и идейное просвещение прогрессивно настроенных представителей афганского общества, пропа-
ганду демократических взглядов и показ ошибочности и опасности местного левого и правого экстремиз-
ма и авантюризма, сделала небезуспешную попытку связать леводемократическое движение с интересами
широких масс, смело защищала трудовые слои и классы от произвола и насилия властей, аргументирован-
но критиковала правящие круги и в противовес их официальному курсу в области внутренней и внешней
политики выступала со своей программой коренных политических и социально-экономических преобра-
зований в стране. «Парчам», начало издания которой совпало с нарастанием выступлений афганских тру-
дящихся, студенчества и учащейся молодежи за свои права, сыграла позитивную роль в освещении забас-
товочного движения 1968-1969 годов, популяризации его лозунгов и требований, привлечении прогрес-
сивных и национально-патриотических элементов к участию в массовых оппозиционных акциях. Большое
внимание газета уделяла укреплению международной солидарности с борцами за национальное и соци-
альное освобождение, дальнейшему развитию и укреплению афгано-советской дружбы. Она открыто вы-
ражала симпатии к социалистической идее.
Газета «Парчам» впервые в истории леводемократической масли в Афганистане попыталась дать ана-
лиз и оценку социально-экономического уровня афганского общества в 60-х годах ХХ в., выяснить рево-
люционный потенциал различных слоев и классов и обосновать необходимость коренных преобразований
в стране, чтобы вывести ее из состояния вековой отсталости и нищеты. Несмотря на допущенные при этом
ошибки, элементы нигилизма, предвзятости, преувеличения и забегания вперед, ей, тем не менее, удалось
в общих чертах сформулировать представления и взгляды леворадикальных сил Афганистана о характере
и содержании национально-демократической революции и последовательности решения ее задач. Правда,
из-за недостатка точных данных статистики, ограниченности результатов практики и закрепощенности
творческого мышления, а также теоретической неразработанности концепции национально-
демократической революции в целом в марксистской литературе многие ее проблемы остались до конца
не выясненными или же вообще не были поставлены в печатном органе афганской левой прессы.
Газета «Парчам» сплотила вокруг себя многих талантливых представителей передовой афганской ин-
теллигенции и явилась, без преувеличения, подлинной школой журналистского мастерства ее авторов. В
отличие от многих других газет ее материалы, помимо всего прочего, отличались в целом идейно-
политической выдержанностью и содержательностью, богатством тематики, остротой постановки живо-
трепещущих вопросов жизни общества, боевитостью и целеустремленностью. Газете, как правило, были
присущи яркость, образность и живость языка, разнообразие форм подачи материала и умение ее внешне-
го оформления, что все, вместе взятое, делало «Парчам» весьма привлекательной и популярной для чи-
тающей аудитории. Следует особо отметить, что названные выше достоинства газеты во многом были
обусловлены тем, что после раскола НДПА ее интеллектуальный (творческий) потенциал во многом ока-
зался на стороне крыла Парчам.
В последующие годы фракция Парчам не раз предпринимала шаги для возобновления издания газеты
под ее прежним названием, а также под названием «Каргар» («Рабочий»). Однако правительство всякий
раз отвечало отказом на эти просьбы. [222]
2.5. НДПА и парламент
Важным событием афганской истории рассматриваемого времени явилось принятие конституции
страны. В сентябре 1964 года она была утверждена на заседаниях Лоя джирги, а 1 октября – королем. В
соответствии с ней на правительство, которому передавалась законодательная власть на период до избра-
Глава 2. 84
ния нового парламента, возлагалась задача разработать и ввести в действие новый избирательный закон.
[223] С его опубликованием 11 мая 1965 года в стране началась предвыборная кампания, давшая еще
один, дополнительный импульс растущей политической активности различных общественных кругов и
населения в целом. Этому благоприятствовали не только конституционные новшества (декларированные
права и свободы граждан, в том числе и право на создание политических партий, определенное сужение
прерогатив королевского двора, разделение трех властей, ответственность правительства перед Вулуси
джиргой и др. [224]), но и новшества, привнесенные в общественную жизнь новым законом о выборах
(введение впервые в истории Афганистана тайного голосования при выборах в нижнюю и частично в
верхнюю палаты парламента, предоставление женщинам активного и пассивного избирательного права,
разрешение кандидатам в депутаты парламента публично выступать с изложением своей программы, воз-
можность присутствия кандидатов в депутаты или их доверенных лиц при подсчете голосов и т.д.). [225]
Руководители НДПА на данном этапе борьбы следующим образом определили свое отношение к пар-
ламенту: «В интересах достижения партийных целей партия была и будет сторонником использования
парламентской трибуны и парламентской борьбы, сочетая ее с внепарламентскими формами борьбы».
Однако они тут же, противореча сказанному и не давая каких-либо пояснений, заявляли, что НДПА отвер-
гает буржуазный парламентаризм. [226] При этом делалась ссылка на Ленина, хотя, как известно, он нико-
гда не отвергал его в целом, а лишь говорил о том, что буржуазный парламентаризм для коммунистов из-
жит «в смысле пропаганды», «в смысле всемирно-историческом» в связи с началом эпохи диктатуры про-
летариата, а не в смысле «практической политики». [227]
НДПА, используя благоприятные возможности, активно включилась в предвыборную борьбу и вы-
двинула в разных провинциях страны более 20 кандидатов в депутаты Вулуси джирги. [228] Среди них
были: Н.М.Тараки (баллотировался по избирательному округу Нава уезда Мукур провинции Газни),
Б.Кармаль, С.А.Кештманд и А.Ратебзад (г.Кабул), Х.Амин (уезд Пагман провинции Кабул), А.Х.Шараи
Джаузджани (уезд Сарипуль провинции Джаузджан), Нур А.Нур (уезд Панджваи провинции Кандагар),
Файзан-уль-Хак Файзан (уезд Рудат провинции Нангархар), Сулейман Лайек (г.Пули-Хумри), Абдул Хади
Карим (уезд Панджшер провинции Каписа). Все они были выдвинуты и зарегистрированы в своих избира-
тельных округах не от НДПА, а на персональной основе, поскольку деятельность политических партий в
стране в то время еще не была легализована.
Партии и ее кандидатам в депутаты пришлось вести предвыборную борьбу в весьма трудных услови-
ях: по прошествии всего лишь четырех месяцев со дня ее создания НДПА еще не была в полной мере ор-
ганизационно оформленной и оставалась идейно и политически слабой; она еще не стала общенациональ-
ной политической силой, а ее влияние распространялось лишь на узкие круги городского (столичного)
населения; крайне ограниченными были ее материальные и финансовые возможности; в результате низко-
го уровня политического сознания широкие массы, особенно в сельских районах, не были готовы к пони-
манию и восприятию леводемократических лозунгов; партия и ее кандидаты при проведении предвыбор-
ной борьбы находились под строгим и неусыпным контролем властей; к тому же им явно не хватало опы-
та участия в подобного рода политических кампаниях. И тем не менее участие представителей НДПА в
парламентских выборах стало беспрецедентным в общественно-политической жизни Афганистана, замет-
но содействовало росту популярности леводемократических сил и ознакомлению масс с их лозунгами и
взглядами. Они провели десятки митингов и собраний, прежде всего в Кабуле, на которых присутствовали
десятки тысяч человек. Кандидаты от партии в своих выступлениях резко критиковали пороки и слабости
существовавшего строя, разоблачали бездеятельность и злоупотребления властей, вскрывали причины
бедственного положения широких народных масс, разъясняли и обосновывали свою программу решения
злободневных проблем страны и общества в рамках конституционно-демократического режима.
В таком же духе выступали и многие другие демократически настроенные представители интеллиген-
ции, что не могло не обеспокоить правящую верхушку. Она, как показали последующие события, допус-
тив в известных пределах либерализацию режима, не намерена была терпеть какое-либо вольнодумие,
расходящееся с официальной линией. Уже в период предвыборной кампании ряд прогрессивных элемен-
тов были арестованы и брошены в тюрьмы. [229] Юридической основой для таких репрессий против ина-
комыслящих стал «Закон о преступлениях должностных лиц и о наказаниях за посягательство на общест-
венные интересы и безопасность», принятый за несколько лет до введения в действие новой конституции.
[230]
Выборы в Мышрано джиргу (Джиргу старейшин) состоялись с 26 августа по 9 сентября 1965 года, а в
Вулуси джиргу (Народную джиргу) – с 12 по 24 сентября. НДПА удалось провести в Вулуси джиргу че-
тырех своих представителей: Б.Кармаля, Нур А.Нура, Файзан-уль-Хак Файзана и А.Ратебзад. [231] Все
они составляли близкое окружение Б.Кармаля или были его сторонниками. Остальные кандидаты в депу-
таты не получили необходимого для избрания количества голосов. Самое сокрушительное поражение по-
терпел Х.Амин, получивший менее 50 голосов, хотя он и баллотировался о избирательному округу Паг-
ман, откуда был родом. Таким образом, леводемократическая оппозиция смогла впервые образовать в
парламенте страны свою самостоятельную фракцию. Наряду с группой депутатов от НДПА, в демократи-
ческое меньшинство нижней палаты вошли также депутаты от политической группировки «Садайи авам»
во главе с Абдул Каримом Фарзаном. [232]
24 октября 1965 года открылась сессия парламента 12-го созыва (1965-1969 гг.), которому предстояло
на одном из первых заседаний решить вопрос о вотуме доверия кабинету, сформированному по поруче-
нию короля М.Юсуфом. Однако дебаты по этому вопросу затянулись на три дня. В первый день работы
парламента депутаты от НДПА, поддержанные рядом других представителей парламентской оппозиции,
внесли предложение провести публичные заседания по обсуждению вотума доверия правительству. Дан-
ное предложение нашло горячий отклик за пределами парламента. В тот день по призыву НДПА у здания
парламента собрались тысячи жителей столицы, в основном студенты Кабульского университета, требуя
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 85
допустить их присутствовать на заседаниях Вулуси джирги. Некоторые из них проникли в зал заседаний
нижней палаты и заняли там места. В такой обстановке заседание было отложено. На следующий день в
столице состоялись многолюдные демонстрации, организованные и возглавленные деятелями НДПА –
М.А.Хайбаром, С.А.Кештмандом, М.Т.Бадахши и другими. Антиправительственные выступления имели
место и в провинциях. Демонстранты резко обвиняли некоторых членов предложенного кабинета в кор-
рупции, взяточничестве, кумовстве и финансовых злоупотреблениях, требовали изменений в составе пра-
вительства и проведения более широких реформ, в том числе и в сфере образования.
Власти, поняв, что ситуация вышла из-под их контроля, отдали приказ армии и полиции применить
против демонстрантов оружие для «обеспечения порядка и безопасности» (этот приказ исходил лично от
зятя короля, командира Центрального корпуса генерала Абдул Вали). В результате учиненной расправы
было, по крайней мере, шесть человек убито и около 150 ранено. [233] За причастность к событиям 25 ок-
тября (соответствует 3 акраба 1344 года по афганскому календарю солнечной хиджры) и за антиправи-
тельственную деятельность подвергся репрессиям ряд активистов партии, в частности М.А.Хайбар был
сослан на два года в Пактию, были арестованы и брошены в тюрьмы М.Т.Бадахши, С.А.Кештманд (про-
был в тюрьме около года) [234] и другие. С тех пор день 3 акраба ежегодно отмечался прогрессивными
кругами страны как день жертв, а после апрельского вооруженного восстания был объявлен днем соли-
дарности молодежи Афганистана.
26 октября кабинет М.Юсуфа получил в парламенте вотум доверия (против него голосовали лишь
семь депутатов от демократической оппозиции). Глава правительства, выступая в тот день с программной
речью, однако ни словом не обмолвился о событиях, происшедших накануне, что было расценено про-
грессивной афганской общественностью как игнорирование ее настроений и требований. В ответ на это
студенческая и учащаяся молодежь, представители демократических кругов снова вышли на улицы. В
создавшейся обстановке М.Юсуф вынужден был уйти в отставку, а ему на смену пришел кабинет во главе
с М.Х.Майвандвалем. Последний, явно пытаясь успокоить и привлечь на свою сторону бунтующую моло-
дежь, 4 ноября принял личное участие и выступил на митинге студентов, организованном в Кабульском
университете в память жертв 3 акраба. Он выразил от имени короля и от своего имени сожаление по пово-
ду происшедших трагических событий и обещал провести их тщательное расследование, а также заверил
студентов, что все их законные требования будут рассмотрены и им будет разрешено создать свой студен-
ческий союз. Присутствие и выступление на митинге премьер-министра крайне польстило самолюбию
студентов, а его обещания были восприняты ими как показатель их победы (впрочем, среди них были и
такие, кто понимал иллюзорность подобных обещаний). После митинга его участники с ликованием про-
несли М.Х.Майвандваля на своих плечах по университетскому городку. Однако эта эйфория вскоре стала
угасать. Не получив удовлетворения своих требований, студенты университета уже в конце ноября объя-
вили забастовку и вышли на демонстрацию с лозунгами немедленного создания студенческого союза, со-
кращения переводного бала с 65 до 55, перенесения на более поздний срок текущих экзаменов и т.д. В
последующие месяцы митинги и демонстрации учащейся и студенческой молодежи столицы продолжа-
лись, принимая порой политический характер.
Под давлением общественного мнения, на формирование которого определенное влияние оказывала и
молодая НДПА, правительство М.Х.Майвандваля вскоре после своего прихода к власти поспешило зая-
вить о намерении рассмотреть вопросы, касающиеся положения трудящихся слоев населения, свободы
слова, собраний, деятельности политических партий и пр.
Фракция НДПА в парламенте, несмотря на свою малочисленность, стала в рассматриваемые годы в
полном смысле слова «возмутителем спокойствия» не только в стенах высшего законодательного органа,
но и в стране в целом. Ее анализ и оценки афганской действительности, критика пороков и язв социально-
экономической и политической системы страны и смелые призывы с парламентской трибуны к коренному
реформированию этой системы не могли не будоражить умы людей и не способствовать ускорению про-
цессов консолидации и поляризации различных общественно-политических сил в Афганистана. Тон в дея-
тельности демократической парламентской оппозиции неизменно задавал депутат Вулуси джирги
Б.Кармаль. Его выступления отличались большой содержательностью и вызывали, как правило, широкий,
хотя и далеко не однозначный, отклик в стране. Показательна в этом отношении его речь в Вулуси джирге
в октябре 1967 года, произнесенная в связи с обсуждением вотума доверия кабинету Н.А.Эттемади. В ней
он с присущей ему страстностью изложил позицию, как он выразился, «народно-демократической фрак-
ции в парламенте» относительно программного заявления нового правительства. Говоря о внешней поли-
тике страны, Б.Кармаль подчеркнул, что Афганистан должен, оставаясь нейтральным и миролюбивым
государством, решительно бороться за мир в регионе и на планете, энергично поддерживать национально-
освободительное движение Пуштунистана вплоть до «официального признания его временного нацио-
нального правительства», бороться против военных баз СЕНТО и СЕАТО в регионе, противодействовать
агрессии Израиля на Ближнем Востоке и агрессии США во Вьетнаме. В числе важнейших национальных
задач он назвал обеспечение экономической независимости страны и развитие с этой целью всесторонних
связей с теми государствами, которые готовы оказывать Афганистану бескорыстную помощь, не обуслов-
ленную никакими политическими уступками. [235]
Большое место в парламентской речи Б.Кармаля было отведено критике правительственной програм-
мы в области внутренней политики. По его словам, существенным недостатком этой программы было от-
сутствие в ней пункта о демократической аграрной реформе, которая насущно необходима для такой от-
сталой страны, как Афганистан. Характеризуя жизненные условия народных масс, он заявил, что «подав-
ляющее большинство населения живет в условиях средневековья, не имеет хлеба, одежды, жилища, школ
и больниц, страдает от тяжелого бремени дороговизны и налогов, опутано отжившими установлениями
ханско-племенной системы». «Жизнь в городах и деревнях, – указал он далее, – это адская, нечеловече-
ская жизнь». Вину и ответственность за такое положение народа Б.Кармаль всецело возложил на про-
Глава 2. 86
гнившую правительственную администрацию и экономически господствующее в стране меньшинство.
Отметив, что в Афганистане «демократия и Конституция остаются лишь на словах», он выразил убежде-
ние, что «осуществление чаяний афганского народа и проведение коренных преобразований в стране…
возможно только на путях создания национально-демократического фронта, формирования национально-
демократического правительства и выбора пути некапиталистического развития, а не с помощью автори-
тарных правительств». Б.Кармаль от имени парламентской фракции НДПА выразил неверие в способ-
ность правительства Н.А.Эттемади осуществить на деле положения Конституции Афганистана и чаяния
народа, поскольку, как отметил оратор, в стране по-прежнему «основы власти остаются в руках господ-
ствующих реакционных, антидемократических и антинародных классов». [236] Исходя из этого, фракция
НДПА в парламенте (как и при обсуждении программ кабинетов М.Юсуфа и М.Х.Майвандваля в 1965
году) голосовала против вотума доверия правительству Н.А.Эттемади.
В апреле 1969 года фракция депутатов от НДПА поставила в парламенте вопрос о необходимости ко-
ренного пересмотра кабального характера получаемой от развитых капиталистических стран технико-
экономической и финансовой помощи. Б.Кармаль, выступая в Вулуси джирге от имени фракции, указал,
что эта помощь (речь шла о займах и кредитах, полученных от США, Англии, Японии, ФРГ и других ка-
питалистических стран) предоставляется Афганистану на крайне невыгодных условиях, то есть под очень
высокий процент (от 3 до 7 и более процентов годовых), на краткосрочной основе и обычно с оплатой в
валюте. В качестве противоположного примера он назвал помощь СССР, который, как он заявил, «в наи-
большей степени учитывая национальные интересы Афганистана», предоставляет ее или на беспроцент-
ной основе, или же под очень низкий процент и притом, как правило, с оплатой товарами местного произ-
водства. «Афганистан, – подчеркнул депутат, – не может обойтись без иностранной помощи. Но это не
значит, что правительство должно идти на принятие кабальных условий ради ее получения». Выражая
мнение народно-демократической фракции, он предложил правительству при получении внешних займов
и кредитов руководствоваться следующими критериями: получение иностранной помощи не должно обу-
словливаться политическими уступками; внешняя помощь должна идти в первую очередь на создание
национальной экономики, строительство крупных промышленных и сельскохозяйственных предприятий и
подготовку национальных кадров; кредиты и займы следует получать на долгосрочной основе, под низкий
процент и на выгодных условиях их возвращения; построенные предприятия должны по преимуществу
составлять общественную собственность; уплата долга и процентов по займам должна осуществляться на
бартерной основе. [237]
После принятия Конституции 1964 года, зафиксировавшей право граждан Афганистана на создание
политических партий, среди активной афганской общественности серьезную обеспокоенность стала вы-
зывать затяжка с законодательным оформлением данного права. Хотя законопроект о политических пар-
тиях уже давно прошел через обе палаты парламента и был принят ими (в Вулуси джирге – в июле 1966 г.,
а в Мышрано джирге – в мае 1967 г.), однако король под давлением дворцовой аристократии и консерва-
тивных кругов общества и из-за боязни усиления оппозиции режиму в случае легализации партий никак
не мог решиться подписать его. В связи с этим парламентская фракция НДПА, наряду с другими оппози-
ционными силами, не раз ставила в Вулуси джирге вопрос об ускорении введения в действие указанного
закона, обоснованно считая, что провозглашенная в стране «демократия без свободного создания полити-
ческих партий лишается своего смысла и становится беспредметной». [238]
В апреле 1969 года Вулуси джирга снова вернулась к законопроекту о политических партиях. По-
скольку он еще не был утвержден королем, ряд депутатов предложил внести в него поправку о снижении
для граждан Афганистана возрастного ценза для вступления в партию с 25 до 20 лет. При этом не скрыва-
лось, что речь в данном случае шла о праве более широкой части афганской молодежи на участие в актив-
ной политической деятельности. Указанное предложение было безоговорочно поддержано и фракцией
НДПА. Однако поправка оказалась заблокированной, так как после бурных обсуждений она не получила
одобрения большинства консервативных депутатов Вулуси джирги, и вопрос был снят с повестки дня.
[239]
Как уже отмечалось, два лета 1968 и 1969 годов были в политической жизни Афганистана очень жар-
кими. Естественно, в такой обстановке парламент страны, в котором волею судьбы были собраны вместе
представители разной политической и социально-классовой ориентации, не мог не отражать разнообраз-
ные настроения и страсти, бушевавшие за пределами его стен. В нижней палате парламента особой напо-
ристостью и активной позицией в поддержку забастовочного движения в стране обращала на себя внима-
ние фракция НДПА. Только в конце мая-начале июня 1968 года она трижды направляла в Вулуси джирге
запросы правительству Н.А.Эттемади по поводу необходимости удовлетворения требований бастующих
рабочих и студентов и наказания виновников расправы над ними. [240] Хотя ее запросы и требования и
возымели определенное действие, все же, надо заметить, голос этой малочисленной фракции чаще всего
тонул в громком хоре правых, консервативных депутатов. В частности, летом 1969 года фракция НДПА
попыталась снова выступить в Вулуси джирге с запросом правительству в связи с жестокой полицейской
расправой над студентами и учащимися Кабульского университета, педагогического училища и лицея
«Ибн Сина», но в результате обструкции правых, реакционных сил и отсутствия необходимого кворума,
продолжавшегося в течение почти месяца, сделать это не удалось. В этих условиях парламентская фрак-
ция НДПА решила апеллировать непосредственно к народу, к прогрессивным, национально-демократиче-
ским и патриотическим силам и элементам страны, призвав созданную накануне в Кабульском универси-
тете «комиссию 26-ти» выступить инициатором «создания широкого фронта коалиционных сил (хотя бы
временно) и разработки совместной платформы действий против деспотии, реакции и их заговоров». [241]
Конечно, в таком призыве можно было усмотреть определенные элементы прожектерства и самонадеян-
ности, если иметь в виду, что в Афганистане того времени еще отсутствовали в достаточной степени не-
обходимые предпосылки для создания подобного фронта. Думается, это понимали и сами левые демокра-
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 87
ты. И тем не менее их призыв был исторически понятен и оправдан, поскольку он, несомненно, нес в себе
весомый политико-пропагандистский заряд и демонстрировал перед афганским обществом их искреннее
желание и убеждение искать поддержку и понимание среди широкой прогрессивной общественности
страны.
Еще одним «полем битвы» между демократической оппозицией и консервативным парламентским
большинством стало обсуждение проекта государственного бюджета на 1348 год (21 марта 1969 – 20 мар-
та 1970 г.). Он был представлен 15 июля 1969 года министром финансов Мухаммадом Анваром Зияи на
пленарном заседании Вулуси джирги, собравшейся после длительного фактического бездействия, прямо-
таки «под занавес» последней сессии парламента 12-го созыва (накануне бюджет был одобрен Мышрано
джиргой и бюджетно-финансовым комитетом Вулуси джирги). В ходе бурной дискуссии, острота которой
была задана выступлением Б.Кармаля, фракция НДПА выразила свое принципиальное несогласие как с
намеченными источниками формирования доходной части бюджета, так и с направлениями расходов. На
основе анализа содержания предложенного правительством бюджета было подчеркнуто, что он не сбалан-
сирован и не отвечает интересам подавляющего большинства трудового населения страны, так как одно-
сторонне сориентирован на дальнейшее усиление бремени косвенных налогов, от которых страдали преж-
де всего трудящиеся массы, и в то же время на сохранение на крайне низком уровне прямых налогов, взи-
мавшихся с состоятельных слоев. Внимание парламентариев было также обращено на то, что при боль-
шом дефиците бюджета правительство тем не менее планирует увеличить расходы в непроизводственной
сфере, в первую очередь на содержание органов государственного управления и так называемую «безо-
пасность» с 4279 млн. афгани в 1347 до 5126 млн. афгани в 1348 году, то есть примерно на 20 % (из них на
«безопасность», в частности, предусматривалось выделить около 1,5 млрд. афгани).
Что же предлагала народно-демократическая фракция? «По нашему глубокому убеждению, – заявил
Б.Кармаль, – необходимо, исходя из высших национальных интересов и интересов народа Афганистана,
безотлагательно предпринять решительные меры к проведению коренной, демократической земельной
реформы и уже в текущем году в срочном порядке ввести прямые налоги на земли, находящиеся в сель-
скохозяйственном обороте, на крупные торговые сделки, доходы торговых ширкетов и иностранных тор-
говых фирм». При этом он предложил установить незначительный налог с малоземельных крестьян и од-
новременно большой налог, по соответствующей прогрессивной шкале, с крупных землевладельцев.
Только так, отметил депутат от НДПА, «можно обеспечить в какой-то ничтожной мере социальную спра-
ведливость и равенство, декларированные в преамбуле и статье 38 Конституции страны». [242] Указанные
предложения и резкая критика социальной политики господствующих кругов вызвали недовольство и
протесты консервативного большинства Вулуси джирги и в итоге они не дали Б.Кармалю закончить вы-
ступление (оно было полностью опубликовано в газете «Парчам»).
В ходе четырехлетней деятельности парламента 12-го созыва (1965-1969 гг.) депутаты от НДПА около
200 раз использовали его трибуну для выступлений по различным вопросам политической, социально-
экономической и культурной жизни страны и международного положения. [243] Они аргументированно
вскрывали пороки и слабости внутренней и внешней политики правящих кругов, разоблачали усиливав-
шееся в стране влияние империализма, протестовали против антидемократических законов, защищали
интересы трудящихся и отстаивали их право на гражданские свободы, поддерживали освободительное
движение пуштунского и белуджского народов. В актив парламентской фракции НДПА следует внести
также и ее решительные выступления в защиту газеты «Хальк», против ее запрещения, разработку и обна-
родование в Вулуси джирге проекта демократической земельной реформы и проекта индустриализации
страны. Все эти акции в обстановке возраставшей активности демократической оппозиции во второй по-
ловине 60-х годов получили в стране довольно широкий резонанс. Следует заметить, что росту популяр-
ности парламентской фракции НДПА способствовали не только постановка ею в Вулуси джирге острых
вопросов, волновавших многих с стране, но и блестящие ораторские качества депутатов Б.Кармаля,
Н.А.Нура и А.Ратебзад.
За пять месяцев до выборов парламента 13-го созыва леводемократические круги начали активную
подготовку к ним, опубликовав в газете «Парчам» серию статей, в которых разъяснили свое отношение к
парламенту и содержание своей предвыборной платформы. [244] Два месяца спустя они призвали все де-
мократические силы сесть за стол переговоров и предложили им обсудить развернутый проект совместной
платформы, предусматривавшей создание общего коалиционного фронта для участия в избирательной
кампании. По мнению лидеров Парчам, программные лозунги такой коалиции, которые отвечали бы инте-
ресам всех трудовых слоев населения, национально-демократических, прогрессивных и патриотических
сил страны, могли бы включать: борьбу за укрепление демократии и осуществление на практике деклари-
рованных в Конституции Афганистана прав и свобод граждан, включая права на создание и деятельность
национально-демократических и других политических партий, образование профсоюзов различных кате-
горий трудящихся как в рамках частного, так и государственного секторов экономики и сферы управле-
ния, свободу печати, слова, собраний и демонстраций; отмену всех законов, противоречащих положениям
Конституции, и принятие новых законов, отвечающих интересам народа; создание на местах, вплоть до
деревни, демократических органов власти и управления и справедливое решение их экономических, фи-
нансовых, торговых, судебных, культурных и других проблем; обеспечение политических и культурных
прав всех племен и этнических групп населения Афганистана без какой-либо дискриминации по нацио-
нальному признаку; гарантирование на деле социальных и политических прав женщин; демократическое
решение проблем кочевников и племен; расширение сети образования и здравоохранения; борьбу против
безработицы, трудовой повинности, нищеты и неграмотности; решение аграрного вопроса и индустриали-
зацию страны; установление справедливого уровня цен; борьбу против деспотии, реакции и влияния нео-
колониализма в стране; отстаивание независимого, нейтралистского, миролюбивого и антиимпериалисти-
ческого курса во внешней политике Афганистана и поддержку всех национально-освободительных и про-
Глава 2. 88
грессивных движений в мире; расширение отношений Афганистана с прогрессивными государствами ми-
ра и др. [245] Забегая вперед, необходимо отметить, что идея «круглого стола» и коалиции демократиче-
ских сил в избирательной кампании 1969 года, предложенная Парчам, к сожалению, не была реализована
из-за имевшихся тогда в их среде противоречий, предвзятостей и взаимного недоверия, что, естественно,
серьезно ограничило их возможности в борьбе за достойное представительство в высшем законодатель-
ном органе страны.
Обе фракции НДПА, действуя обособленно друг от друга, приняли активное участие в предвыборной
кампании и выдвинули десятки своих кандидатов в депутаты парламента. При этом члены Парчам балло-
тировались преимущественно в столице и северных провинциях, а Хальк – на юге. Среди них были члены
ЦК обеих фракций – Н.М.Тараки, Б.Кармаль, С.М.Зерай, Г.Д.Панджшери, С.А.Кештманд, С.Лайек,
Н.А.Нур, А.Х.Шараи Джаузджани, Х.Амин, а также Абдул Куддус Горбанди, Абдул Хади Карим, Абдул
Кадыр Бехьяр и другие. С их участием были проведены сотни собраний, митингов, встреч и бесед с изби-
рателями. Особенно массовый характер эта работа приобрела в столице. Здесь 8 сентября, в последний
день перед началом выборов в Вулуси джиргу, состоялся пятнадцатитысячный митинг жителей города в
поддержку кандидата от народно-демократического движения Б.Кармаля.
И все же предвыборная борьба оказалась для политической оппозиции весьма трудной и драматиче-
ской как в результате ее внутренних слабостей, так и особенно из-за упорного противодействия со сторо-
ны дворцовой аристократии во главе с дядей короля маршалом Шах Вали и сыном последнего Абдулом
Вали, клерикально-племенной верхушки и консервативных буржуазно-помещичьих кругов. Всех их род-
нили неодобрительное отношение к проводимому в стране «демократическому эксперименту» и его по-
следствиям, а также общая ненависть к коммунизму, носителями идей которого в стране, по их представ-
лению, являлись леводемократические группировки. Чтобы не допустить избрания представителей поли-
тической оппозиции в парламент, в действие был введен обширный арсенал сил и средств: племенные и
религиозные авторитеты, пользовавшиеся огромным влиянием среди населения, особенно сельского, ме-
стный аппарат власти, нарушения избирательного закона, клевета и дезинформация в отношении кандида-
тов в депутаты от прогрессивных кругов и их аресты, запугивания, шантаж и подкупы избирателей, пря-
мой подлог при подсчете голосов и т.п. По приблизительным оценкам, кандидаты от консервативных сил
израсходовали на подкупы избирателей во время выборов парламента 13-го созыва от 400 до 500 млн. аф-
гани. [246] В июле и сентябре, то есть в разгар предвыборной кампании, по распоряжению прокуратуры и
министерства информации и культуры были конфискованы три номера (из шести) газеты «Парчам» якобы
за нарушение Закона о печати, а фактически за резкую критику правительства и реакционных кругов
страны. Накануне выборов и сразу же после их завершения за активную политическую деятельность были
арестованы и брошены в тюрьмы 12 парчамистов и 37 халькистов, баллотировавшихся в Вулуси джиргу, в
том числе Г.Д.Панджшери, С.М.Зерай, Абдул Хади Карим (приговорены соответственно к 7, 6 и 10 годам
тюремного заключения), Абдул Кадыр Бехьяр и другие. На запрос в парламенте депутата Б.Кармаля отно-
сительно причин их арестов заместитель министра внутренних дел М.Лодин цинично ответил, что прави-
тельство не хочет видеть в высшем законодательном органе «коммунистов» и «агентов СССР». [247] Не
имело последствий и обращение Б.Кармаля к парламенту признать Абдул Хади Карима депутатом Вулуси
джирги, поскольку он в своем избирательном округе Панджшер получил наибольшее число голосов. [248]
Между прочим, репрессиям подвергались и либерально-буржуазные круги. В частности, в июле был кон-
фискован номер газеты «Афган меллят», а ее ответственный редактор арестован. На выборах не без «по-
мощи» правых консервативных сил потерпел поражение и лидер буржуазно-демократической «Партии
прогрессивных демократов» М.Х.Майвандваль.
В ход и исход выборов вмешалось еще одно немаловажное обстоятельство: появившаяся тяга и «вкус»
к парламентской деятельности у местной консервативной элиты, прежде всего клерикально-племенной
верхушки. По опыту деятельности предшествовавшего парламента они отчетливо уловили, что депутат-
ский мандат может дать им многие преимущества: престиж государственного деятеля, материальные (фи-
нансовые) привилегии и, что самое главное, еще большее влияние и реальную политическую власть в об-
щественных низах и правящих верхах. В связи с этим они активно включились в избирательную кампа-
нию 1969 года и фактически оказались, особенно в провинциях, вне конкуренции перед другими (в основ-
ном молодыми по возрасту, что на Востоке традиционно воспринимается как недостаток мудрости) пре-
тендентами на кресло в парламенте в силу своего годами укоренившегося влияния и авторитета в массах.
В таких внутриполитических условиях итоги выборов в парламент 13-го созыва оказались для раско-
лотой НДПА и вообще для политический оппозиции малоутешительными. В Вулуси джиргу прошли лишь
двое членов указанной партии: Б.Кармаль, баллотировавшийся по 2-му избирательному округу Кабула (3
и 4 районы), и Х.Амин (уезд Пагман, провинция Кабул). Так история и судьба снова свели лицом к лицу
эти две политически и психологически не совместимые личности.
Выборы привнесли существенные изменения в расстановку политических сил в высшем законода-
тельном органе страны. Состав нижней палаты парламента обновился на две трети и заметно поправел.
Пуштунская племенная элита увеличила свое представительство с 6 мандатов в прежнем составе палаты
до 43, клерикальные круги – с 30 до 50-60 мандатов, в то время как число либерально настроенных и де-
мократических элементов сократилось с 50 до 25-30 человек. [249] Таким образом, в новом составе парла-
мента возможности депутатов демократической оппозиции, включая и левых радикалов, влиять на поли-
тику правящих кругов существенно уменьшились. К тому же они (депутаты-демократы), представляя раз-
личные, соперничавшие между собой политические группировки, по-прежнему были разобщены. Пони-
мая пагубность такой разобщенность для общих интересов демократического движения в стране, группи-
ровка Парчам вскоре после выборов выступила с предложением создать в рамках Вулуси джирги «объе-
диненный национальный блок» для противодействия правым элементам и обеспечения, насколько это
будет возможно, совместных действий группы депутатов от демократических сил. При этом предполага-
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 89
лось, что объединение прогрессивно и патриотически настроенных парламентариев могло бы стать в бу-
дущем «ядром» для образования более широкого фронта демократической оппозиции в общенациональ-
ном масштабе. В качестве основы такого объединения как в стенах парламента, так и вне его была пред-
ложена следующая совместная платформа, включавшая девять пунктов: защита ценностей Конституции в
области демократических прав и свобод народа; борьба за образование законного национального прави-
тельства, уважающего свободы, декларированные в Конституции; борьба за осуществление на практике
демократических законов, соответствующих духу преамбулы Конституции и свободам, дарованных по-
следней; критический анализ и оценка бюджета, системы налогов и пошлин, экономических планов и их
точного претворения в жизнь в интересах народа и развития промышленности и сельского хозяйства стра-
ны; рассмотрение международных договоров с учетом соответствия их независимой национальной поли-
тике, интересам народа и развитию экономики и культуры страны; участие в обсуждении запросов прави-
тельству с целью недопущения нарушений закона и защиты гражданских и демократических прав народа;
противодействие эксплуататорским, реакционным господствующим классам и разоблачение их сущности;
обличение коррупции госаппарата, его насилий и гнета; борьба против деспотизма, реакции и колониа-
лизма. [250]
Однако этот призыв к единству действий не нашел отклик среди политической оппозиции в парла-
менте и не был реализован на практике. В итоге деятельность немногочисленных, обособленных друг от
друга депутатов-демократов в парламенте 13-го созыва была фактически заблокирована консервативным
большинством и оказалась малоэффективной. Одиноко, к примеру, прозвучало заявление Б.Кармаля во
время дебатов по вопросу доверия кабинету Абдул Захира 5 июля 1971 года. В нем Б.Кармаль снова обра-
тил внимание парламента и правительства на тяжелейшее жизненное положение подавляющего большин-
ства населения страны – крестьян, «страдающих от ростовщических долгов, жестокой эксплуатации и гне-
та со стороны помещиков, непосильного бремени налогов, издевательств и насилий прогнившей бюрокра-
тии в центре и на местах – губернаторов, старост, прокуроров, судей, полицейских и жандармов». «Кре-
стьяне вопиют: хлеба, воды, земли», – заявил он. Обращаясь к правительству, он подчеркнул, что для ре-
шения крестьянского вопроса нет иного пути, кроме проведения демократической земельной реформы с
участием всех трудящихся крестьян и отмены всей их задолженности ростовщикам. [251] Правящие круги
оставили это заявление без последствий. Или еще один пример. 29 ноября 1971 года Б.Кармаль в кратком
выступлении в Вулуси джирге резко осудил «капитулянтское молчание парламента и правительства» в
связи с репрессиями пакистанских властей в отношении лидеров национально-освободительного движе-
ния Пуштунистана и Белуджистана и выступил с инициативой срочного созыва чрезвычайного заседания
правительства для обсуждения этого вопроса. Предложение было принято почти единогласно. Однако на
следующий день при повторном голосовании из-за обструкции консервативных депутатов оно не набрало
нужного числа голосов и заседание правительства не состоялось. [252] Голос демократической оппозиции
в парламенте не был услышан и на сей раз.
Что касается отношений между двумя депутатами от левых сил – Х.Амином и Б.Кармалем, то они в
целом характеризовались нескрываемой враждебностью и непримиримостью. Х.Амин, получивший в Ву-
луси джирге нелестную репутацию воинствующего демагога (чего, например, стоило провозглашение им
с парламентской трибуны от имени «политической партии рабочего класса» лозунгов «от каждого по спо-
собности и каждому по труду» и «от каждого по способности и каждому по потребности» [253]), был
обеспокоен не столько заботой об интересах движения, сколько тем, как бы больнее «уколоть» другого
левого депутата и скомпрометировать его и представляемую им партийную фракцию в глазах обществен-
ности.
Фракция Парчам, придавая большое значение парламентской деятельности, как одной из легальных
возможностей борьбы за демократию и стратегические цели движения, уже в апреле 1973 года развернула
подготовку к участию в выборах парламента 14-го созыва. С этой целью при Центральном комитете была
создана специальная «комиссия Народно-демократической партии Афганистана (партии трудящихся
страны) по выборам» (автор, к сожалению, не располагает подобными данными о предвыборной деятель-
ности другой фракции НДПА – Хальк). Указанная комиссия обратилась ко всем своим партийным органи-
зациям с призывом активно включиться в избирательную кампанию, руководствуясь ее указаниями из 15
пунктов, основные из которых сводились к следующему: каждый партиец должен, исходя из условий и
возможностей, сам в добровольном порядке решить вопрос о своем выдвижении кандидатом в депутаты
парламента либо на индивидуальной основе, либо по партийному списку; разработать свою избиратель-
ную платформу применительно к конкретным условиям и нуждам избирательного округа, а также опреде-
лить способы и тактику борьбы за депутатский мандат с учетом расстановки политических сил в избира-
тельном округе, местных условий, обычаев, традиций и психологии народа; платформа кандидата в депу-
таты, однако, не должна расходиться с общей платформой партии; каждый партийный кандидат, рассчи-
тывая на успех, в то же время не должен бояться потерпеть неудачу, так как она на выборах «рассматрива-
ется как обычное явление, особенно в существующих условиях страны»; все партийные кандидаты обяза-
ны в ходе предвыборной борьбы решительно воздерживаться от использования незаконных, беспринцип-
ных, провокационных и противоречащих революционной морали мер и средств, которые могли бы нанес-
ти вред престижу партии; каждый кандидат в депутаты должен полагаться на свои финансовые возможно-
сти, поскольку в распоряжении партии нет соответствующих денежных средств и др. [254] Осуществле-
ние данной программы однако было прервано июльскими событиями 1973 года, приведшими к сверже-
нию монархии.
Глава 2. 90
2.6. НДПА и проблема единства
Длительное время леводемократические организации попусту, вопреки здравому смыслу растрачива-
ли свои силы на взаимные обвинения и оскорбления, подозревая друг друга буквально, как говорят, во
всех смертных грехах вплоть до якобы сознательного предательства целей и интересов национально-
демократического движения в угоду правящим кругам, внутренней реакции и даже ЦРУ США. Однако
накал общественно-политической борьбы в стране в конце 60-х годов неумолимо ставил перед ними во-
прос о необходимости достижения единства как непременного условия успеха движения.
Первая попытка восстановить единство НДПА была сделана уже весной 1968 года, то есть примерно
год спустя после раскола партии (см. Приложение 9). С этой целью в течение недели в доме Н.М.Тараки в
Кабуле велись переговоры, в которых принимали участие, с одной стороны, Шах Вали и А.К.Мисак и, с
другой, Г.Д.Панджшери и А.Х.Шараи Джаузджани. Б.Кармаль, излагая позицию своей фракции по про-
блеме единства, писал тогда в газете «Парчам», обращаясь к «товарищам и друзьям» (здесь определенно
имелось в виду крыло Хальк. – М.С.): «Мы решительно осуждаем раскол и разобщенность в рядах про-
грессивных сил и считаем, что такое положение отвечает лишь интересам империализма и реакции. Явля-
ясь защитником интересов народа Афганистана, его рабочего класса и всех трудящихся города и деревни
и глубоко сознавая свою ответственность за дело единства прогрессивных и патриотических сил и спло-
чения всех национально-демократических кругов, наше патриотическое движение положило в основу сво-
ей политики борьбу за создание объединенного национально-демократического фронта и… на этом пути
не пожалеет никаких усилий». [255]
Вначале переговоры были вроде бы обнадеживающими. Обе стороны в предварительном порядке дос-
тигли договоренности о том, чтобы на первом этапе обеспечить единство действий, а в дальнейшем под-
готовить условия для полного организационного единства партии. Однако данный замысел остался не
осуществленным. Снова, как и раньше, камнем преткновения явился вопрос о кооптации новых членов в
руководящие органы партии: халькистское крыло категорически отвергло предложение восстановить
Б.Кармаля на его двух прежних партийных постах, а также ввести в ЦК НДПА М.А.Хайбара и А.Ратебзад.
Вследствие этого переговоры, не дав никакого результата, были прекращены. [256]
Новый (второй) раунд переговоров (см. Приложение 9) был предпринят по инициативе парчамистов
весной 1969 года в преддверии парламентских выборов и в условиях ширившейся забастовочной борьбы
студенческой молодежи и различных групп трудящихся. Во встрече, имевшей место 31 марта, со стороны
парчамистов снова участвовали Г.Д.Панджшери и А.Х.Шараи Джаузджани, а со стороны халькистов –
Шах Вали и А.К.Мисак.
Накануне встречи в газете «Парчам» была напечатана редакционная статья, набранная жирным шриф-
том, под заголовком «Наша опора на народ». В ней, явно приуроченной к встрече представителей двух
крыльев НДПА, наряду с разоблачением происков внутренней реакции и американского ЦРУ против де-
мократических сил Афганистана, резкой, в данном случае далеко не корректной, критике были подвергну-
ты, как говорилось, «беспринципные, лживые халькисты» и их лидер за «претензии единолично выступать
от имени народно-демократического движения» и «выдавать себя за некоего племенного вождя». Вместе с
тем в статье выражался призыв ко всем, кто разделяет программу и генеральную линию НДПА, «присое-
диниться к народно-демократическому движению» (иначе говоря, к крылу «Парчам». – М.С.) и восстано-
вить таким образом «организационное, политическое и идеологическое единство». [257] Понятно, что та-
кие оскорбительные выпады против халькистов и их лидера, а также безапелляционное предложение при-
соединиться к Парчам вряд ли могли благоприятствовать успеху предстоявших переговоров.
Необходимо уточнить, что делегация Парчам по поручению своего руководства представила на пере-
говорах совершенно иные предложения по вопросу восстановления единства, чем это было изложено в
цитировавшейся выше редакционной статье. Фактически в этих предложениях речь шла лишь о предвари-
тельном обмене мнениями по поводу установления между двумя организациями союза и единства дейст-
вий. Конкретизируя свою позицию, крыло Парчам предлагало с целью обеспечения совместных действий
создать на основе общей платформы Объединенный народно-демократический фронт (ОНДФ) с сохране-
нием двух самостоятельных организаций – Парчам и Хальк и двух руководящих центров. При этом мыс-
лилось, что ОНДФ, будучи временной мерой, в дальнейшем, по мере укрепления «доверия и искренних
товарищеских отношений» должен был подготовить условия для полного организационного, политиче-
ского и идеологического единства НДПА с ее общим руководством. Для реализации этой идеи руково-
дство Парчам считало целесообразным провести встречу на уровне политбюро обоих крыльев, на пари-
тетной основе. [258] Позиция руководства Хальк в то время по вопросу единства практически не расходи-
лась с тем, что предлагали парчамисты, и сводилась к признанию и сохранению самостоятельности обеих
организаций, действующих под разными названиями, и осуществлению ими совместных действий. Прав-
да, халькисты при этом настаивали на признании за каждой права «принципиальной критики друг друга».
[259] Несмотря на совпадение взглядов двух организаций по вопросу установления меду ними единства
действий, встреча их делегаций 31 марта оказалась последней, не получив затем продолжения ни в 1969,
ни до конца 1970 года. Хотя, надо заметить, сама проблема единства все это время ни той и ни другой
стороной не снималась с повестки дня. Об этом свидетельствовало и очередное публичное обращение к
ней Б.Кармаля в январе 1970 года в его большой статье «Еще три проблемы из записной книжки по обще-
ственно-политическим вопросам», опубликованной в газете «Парчам». «Мы, – писал он, – должны разре-
шить внутренние разногласия, существующие в народно-демократической организации, и таким образом
обрести новое, прочное и конструктивное единство». [260]
Начало третьему раунду переговоров о единстве между двумя фракциями было положено в последний
день 1970 года запиской ЦК НДПА (Парчам), врученной С.А.Кештмандом члену ЦК НДПА (Хальк)
А.К.Мисаку.
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 91
Появлению упомянутой записки предшествовало одно немаловажное событие: в ноябре 1970 года
Г.Д.Панджшери, Ш.Шахпар и А.Х.Шараи Джаузджани с рядом их сторонников, порвавшие еще в конце
1969 года с группой Парчам, официально примкнули к Хальк. Об этом фракция Хальк с нескрываемым
ликованием и радостью объявила на своих митингах, в Вулуси джирге и в открытой печати, в частности в
«Заявлении о народно-демократическом единстве» от 9 кауса 1349 года (30 ноября 1970 г.) и в листовке
под заглавием «Радостная весть». Присоединение «трех» было расценено в лагере халькистов как «победа
народно-демократического движения над настроениями раздора, сектантства, тщеславия, личного чванст-
ва и эгоизма», как «восстановление полного единства (идеологического, политического и организацион-
ного) подлинных и принципиальных сил народно-демократического движения – единственного политиче-
ского движения рабочего класса Афганистана». [261] Такие утверждения базировались на том, что с пере-
ходом Г.Д.Панджшери и Ш.Шахпара под крышу фракции Хальк на ее стороне оказались четверо из семи,
то есть относительное большинство, членов ЦК НДПА его первого состава, избранного I (Учредитель-
ным) съездом партии. И далее в листовке заявлялось: в стране-де «в принципе больше не существует ка-
кой-либо другой, отдельной народно-демократической группировки». Затем следовало предупреждение,
что «в случае, если какая-либо группа все-таки будет беспринципно и бесстыдно… выступать под именем
«народно-демократической» организации, она будет считаться подстрекательской, антинародной и свя-
занной с врагами народа». Следует заметить, что эйфория в стане халькистов в связи с переходом в их
ряды вчерашних парчамистов вскоре была омрачена выходом из Хальк Ш.Шахпара и М.З.Офока, создав-
шего некоторое время спустя свою самостоятельную политическую организацию.
Понятно, что под некоей «народно-демократической» группой» подразумевалась конкретно Парчам.
Последняя, принимая во внимание такое развитие событий и руководствуясь решениями состоявшегося
накануне 3-го расширенного пленума ЦК партии (Парчам), поручила С.А.Кештманду, как уже было отме-
чено выше, вступить в переговоры с представителями Хальк. На деле же непосредственные переговоры
двух сторон были подменены обменом письмами, продолжавшимся всю первую половину 1971 года. В
первой, инициативной, записке от 31 декабря 1970 года руководство Парчам не касалось существа про-
блемы единства, а лишь поставило ряд процедурных вопросов на случай ведения переговоров, а именно:
«обмен мнениями осуществлять в спокойной и здоровой обстановке; временно, до решения вопроса о
единстве, признать существование двух самостоятельных организаций и их руководства; не прибегать в
ходе переговоров к использованию друг против друга лиц, исключенных в свое время из руководящих
партийных органов». [262]
В ответной записке от 30 января 1971 года руководство Хальк, охарактеризовав как «беспринципную»
позицию Парчам относительно существования двух народно-демократических течений, в ультимативной
форме заявило, что партийное единство может быть обеспечено лишь на основе признания решений I
(Учредительного) съезда НДПА, избранного на нем ЦК и народно-демократической программы. В конце
записки был поставлен вопрос, обращенный к руководству Парчам: «Готовы ли вы к переговорам на ос-
нове этих принципов или нет?» [263]
Через две недели последовал письменный ответ парчамистов, а затем (через десять дней) поступило
письмо Хальк. Чтобы понять суть и дух происходившего тогда обмена мнениями, представляется умест-
ным привести здесь перевод (с небольшими сокращениями) обеих записок Парчам и Хальк, датированных
соответственно 13 и 22 февраля 1971 года.
Итак, ответ руководства Парчам: [264]
«Уважаемые товарищи! С почтением подчеркиваем, что сущность стремления к единству нашей пар-
тии – Народно-демократической партии Афганистана – это не сговор и не какой-то ход или тактический
прием и не требование к капитуляции или приглашение типа «добро пожаловать». Единство – это не та
проблема, которая возникает или исчезает по желанию и воле какой-либо личности. Единство с вами по-
сле четырех лет политического и организационного разрыва возможно прежде всего на путях сохранения
и уважения организационной самостоятельности, на основе единой идеологии и общей генеральной ли-
нии. Конечно, полное организационное единство, единство руководства в рамках единой Народно-
демократической партии может стать реальностью в течение определенного времени (чем раньше, тем
лучше) в результате товарищеских и честных переговоров, анализа и оценки причин раскола и на основе
признания ошибок, критики и самокритики.
По нашему убеждению, самый лучший и правильный путь к единству должен предполагать:
Создание совместного руководящего комитета на высшем уровне (например, под названием, «Цен-
трального комитета Народно-демократического фронта Афганистана»);
Недопущение подрывных действий и злонамеренной пропаганды друг против друга;
Проведение курса практического единства в парламентской деятельности и вне парламента (демонст-
рации, забастовки и пр.) в целях совместной борьбы против внутренней реакции и империализма;
Совместную борьбу против правого и левого экстремизма».
Отвечая на записку парчамистов, руководители Хальк писали 22 февраля:
«Уважаемые товарищи! Народно-демократическое руководство считает своей исторической задачей:
Открыть двери в партию и обеспечить полное единство тех сил, которые являются верными I съезду
НДПА, избранному на нем руководству, принципам коллективной деятельности, народно-
демократической программе, идеологическим и организационным народно-демократическим основам;
Вступить в переговоры о создании объединенного фронта с теми силами, которые утратили верность I
съезду НДПА и выступают под другими названиями в качестве самостоятельных национально-
демократических группировок, не связанных с НДПА.
…В связи с тем, что в вашей предыдущей записке не было сказано ничего конкретного по поводу
единства, руководство НДПА желает получить от вас в кратчайшие сроки четкий и принципиальный ответ
о том, присоединяетесь ли вы к матери-партии, то есть к Народно-демократической партии, и если – нет,
Глава 2. 92
то будете ли участвовать в создании объединенного фронта, куда войдут самостоятельные организации,
под своими собственными названиями». Как вытекало из ответа халькистов, путь к единству они видели
только через безоговорочное присоединение к ним парчамистов.
После такой короткой (и пока еще относительно корректной) «разминки» стороны обменялись про-
странными и весьма полемически острыми посланиями, в ряде мест щедро сдобренными издевкой, сар-
казмом, колкостями и прямыми оскорблениями. ЦК НДПА (Парчам) в своей записке от 16 марта 1971 го-
да [265] возложил всю ответственность за раскол партии на халькистское руководство и обвинил его в
измене I съезду партии, нарушении норм демократического централизма, сознательном извращении и
фальсификации перипетий межфракционной борьбы. «К сожалению, это были именно вы, – говорилось в
записке, – кто растоптал главный программный принцип, принятый на I съезде, и народно-
демократическую программу…, заменив концепцию «национальной демократии» лозунгом «народной
демократии». Были также резко осуждены и перебежчики Г.Д.Панджшери и Ш.Шахпар. Касаясь тезиса о
«матери-партии», высказанном халькистами в предыдущем письме, то авторы записки Парчам в шутливой
форме заметили: «Вы объявляете себя «матерью-партией». В таком случае должна быть и «партия-отец».
В принципе мы являемся ею. В связи с этим просим вас по-товарищески не привечать непутевых сыновей,
недостойных своих родителей» (имелись в виду Г.Д.Панджшери, Ш.Шахпар, А.Х.Шараи Джаузджани и
др. – М.С.). ЦК НДПА (Парчам), подтвердив свои прежние взгляды и подходы к вопросу о единстве,
предложил вместо обмена записками «незамедлительно приступить к практическим действиям, а именно:
создать совместный комитет на паритетной, товарищеской и демократической основе из представителей
двух сторон на высшем уровне, сесть за стол переговоров и обсудить в спокойной и искренней обстановке
вопрос о временном союзе как предварительном шаге к постоянному единству или, если это будет воз-
можно, о немедленном и постоянном единстве».
Через два месяца последовал многостраничный разносный ответ халькистов. [266] Прежде всего, по-
вторив полностью содержание своего письма от 22 февраля, они отметили, что не находят в «специальной
записке» парчамистов «ничего конкретного и принципиального по вопросу присоединения к «матери-
партии» и создания объединенного фронта». В целом же парчамовская записка, названная ими «кебабом-
суррогатом», была охарактеризована как «подстрекательская», а ее автор – как «писец, пользующийся
дурной славой». В ответе много говорилось о заслугах и победах Народно-демократической партии, на-
пример, о «сплочении в одном ряду подавляющего большинства членов – учредителей партии, ее руково-
дящего ядра, верных и принципиальных партийцев», «ее активном участии в национально-
демократической борьбе в масштабе всей страны», «разоблачении раскольников в партии и их изоляции»
и т.п.
Руководители Хальк полностью отмели обвинение в свой адрес по поводу замены ими программной
концепции «национальной демократии» лозунгом «народной демократии», заявив, что они «никогда не
исключали этап национально-демократической революции, как историческую ступень». Как они разъяс-
нили, лозунг «народной демократии» был выдвинут ими в связи с тем, что в Афганистане национальная
буржуазия и «демократы» слабы и непоследовательны и их руководство в объединенном фронте, если это
случится, таит в себе большие опасности для перспектив революции, то есть для «перехода от националь-
но-демократической революции к социалистической». Отсюда, по их убеждению, и вытекала идея «на-
родной демократии», другими словами, необходимость отстаивания руководящей роли рабочего класса в
объединенном национально-демократическом фронте. При этом подчеркивалось, что они не абсолютизи-
руют данное положение о гегемонии рабочего класса применительно ко всем условиям. Указанная ого-
ворка свидетельствовала о заметной эволюции взглядов халькистов и их определенном отходе от прежних
установок по одной из узловых проблем национально-демократического движения в Афганистане.
Далее, намекнув на классовую близость парчамистов, прежде всего их генерального секретаря, к пра-
вящим кругам, авторы записки охарактеризовали своих бывших соратников по организации как «антипар-
тийную группу меньшинства» и «антипартийное течение, борющееся против народа в его обличьи», как
«параллельную с НДПА группу под тем же названием, используемую правящим режимом для ослабления
истинных прогрессивных течений и партий». В записке говорилось также об «отсутствии у парчамистов
организационной базы в провинциях» и прогрессирующем «ослаблении их влияния в массах». В подкреп-
ление этого было заявлено, что даже в Кабуле у них (парчамистов) «опорой остается только Демократиче-
ская организация женщин Афганистана, с помощью которой они время от времени устраивают лицемер-
ные политические спектакли». В таком же ключе – унизить и дискредитировать своих оппонентов – были
рассмотрены в записке и другие межфракционные разногласия. Заключая свой ответ, руководители Хальк
подтвердили еще раз те подходы к вопросу о единстве, которые были изложены ими в записке от 22 фев-
раля 1971 года, однако тут же заявили о невозможности создания вместе с парчамистами объединенного
фронта, то есть фактически отказались от одного из двух выдвинутых ими ранее предложений о единстве.
Таким образом, для членов группы Парчам была оставлена лишь одна альтернатива – безоговорочно при-
соединиться к Хальк. Только на такой основе выражалась готовность «сесть с ними за стол переговоров».
Руководство Хальк еще до вручения адресату своей последней записки (она была вручена только 2
июня) попыталось в индивидуальном порядке, путем уговоров склонить к переходу на свою сторону от-
дельных видных деятелей Парчам. Прежде всего ему, видимо, хотелось заполучить в свои ряды известных
мастеров поэтического слова, влияние которых на умы людей и их авторитет на Востоке, в том числе и в
Афганистане, всегда были значительными. Кстати, это желание было недвусмысленно подтверждено в
указанной выше записке, где заявлялось: «Придет день, когда связанные с вами (т.е. с Парчам. – М.С.)
поэты поймут, что свой талант надо использовать против врагов народа, а не против сыновей народа».
[267] Реализуя данный замысел, Н.М.Тараки лично пригласил к себе С.Лайека, популярного афганского
поэта, кандидата в члены ЦК НДПА (Парчам). Встреча состоялась вечером 30 мая 1971 года в доме Ата
Мухаммада Шерзая и в его присутствии.
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 93
Дух и содержание беседы между Н.М.Тараки и С.Лайеком были со стенографической точностью вос-
произведены последним в его докладной записке, представленной в ЦК НДПА (Парчам) [268] сразу же
после завершения встречи. В связи с тем, что этот документ, на мой взгляд, наиболее полно и образно пе-
редает характер и суть отношений, сложившихся в то время между двумя фракциями, представляется не-
обходимым привести здесь эту беседу с небольшими сокращениями, но с полным сохранением колорита
того, как она записана С.Лайеком. Итак, он свидетельствует:
«Тараки рукопожатием и подчеркнутым ко мне вниманием стремился показать свое дружеское распо-
ложение… Он, фамильярничая, подтрунивал надо мной и говорил, что двери его «партии» для меня от-
крыты и мне не составляет труда войти в эту «банду». Когда мы сели за стол, он принял покровительст-
венную позу отца и начал расточать любезности, не давая мне перевести дух и сказать хотя бы слово. Он
говорил: «Что это за положение? Что вы делаете? Почему не приходите в свою партию? Почему неверно
выбрали свое место?… Скажите, что я должен сделать? Хорошо, пир-саиб (старец. – М.С.)! (Смеясь). По-
кажите дорогу, вы, знающие, как разрешить трудности… Не обижайтесь, что я с вами занимаюсь болтов-
ней. Я очень люблю вас. Знай, ты являешься единственным поэтом, к кому я сохранил симпатии… Вооб-
ще-то я не люблю стихи (после этого он прочитал на пушту несколько моих стихов). Смотри, как я тебя
люблю! Знаешь, исследователи в своих трудах пишут, что Лайек является поэтом-реалистом и последова-
телем школы Нур Мухаммада Тараки. В связи с этим я им отвечаю: вы не знаете, какие невзгоды выпали
на мою долю из-за этой школы». Сказав это, он притворно засмеялся.
Я спросил его: «Тараки-саиб, извините меня, но если я не смогу понять во время данной встречи вашу
цель и ваши слова, поймите, я понесу партийную и политическую ответственность. Эта ответственность
требует, чтобы я уяснил свое положение на нашей встрече. Пожалуйста, поясните, какую цель вы ставите,
встречаясь со мной? Или мы будем рассматривать эту встречу как дружескую и частную, или как офици-
альную, связанную с обсуждением соответствующих политических проблем? Будете ли вы обсуждать во-
прос единства группировок народно-демократической организации? В обоих случаях я, Сулейман Лайек,
имею поручение от своей партии – НДПА вступить с вами в переговоры. Мы искренне предлагаем вам
принципиальное и товарищеское сотрудничество, особенно в вопросах единства, которое является нашим
сокровенным желанием».
Господин Тараки ответил: «Хотя я намерен был побеседовать с вами лично и конфиденциально, одна-
ко поскольку вы упомянули о союзе и единстве, я готов поговорить с вами и по этим проблемам».
Когда я спросил Тараки, что бы он лично хотел сказать по этому поводу, он ответил: «У меня нет ка-
кого-либо «личного» суждения. Мне сдается, что я уважаю только одного вас». Я задал ему вопрос: «Та-
раки-саиб, изменили ли вы или нет свою прежнюю позицию относительно союза и единства? Согласны ли
вы со взглядами нашей организации, которые постоянно доводятся до вас? Если – нет, то почему? По-
звольте перейти к обсуждению принципиальных нужд и потребностей сегодняшнего движения в Афгани-
стане?»
Господин Тараки стал нервничать, постепенно распаляться и путаться. Он заявил: «Вы много говори-
те о принципах. За эти три года вас здорово напичкали. Я не хочу с кем-либо книжничать и играть в прин-
ципы. Условия в Афганистане особенные и наши проблемы (проблемы единства) не могут решаться так,
как пишется в книгах». В ответ я сказал ему: «Тараки-саиб, особенными являются не только условия Аф-
ганистана, но и национальные условия всех стран, но это не значит, что нужно отрицать определенные
нормы и правила поведения и деятельности прогрессивных организаций. Мы готовы признать все то, что
не соответствует условиям страны»…
«В любом случае, – заявил Тараки, – я ни с кем не буду книжничать. Я встретился с вами, исходя из
дружеских побуждений, а не для переговоров по вопросам единства и союза. С вашими товарищами мы
уже вели переговоры и этого достаточно». Здесь он добавил: «Ваши товарищи в последней «специальной
записке» ругают нас. И мы направили им письмо, полное ругательств и оскорблений. Возможно, и сейчас
мы сделаем то же». В этом месте он усмехнулся и продолжил: «Скажите вашим товарищам, чтобы они не
обижались на нас. Это не так важно».
Я спросил Тараки: «Признайтесь, неужели вы лично, навязав в 1346 году (1967 г.), будучи в меньшин-
стве, раскол в партии, думали таким образом добиться ее единства?» Он вспылил и заявил: «Вы, пожалуй-
ста, не прибегайте к пропагандистским штучкам и не портите настроение друзей» (при этом он кивнул в
сторону А.М.Шерзая). Затем, пишет С.Лайек, Тараки наговорил много пустого, вроде того, что его цель –
устранить с позором нашу организацию, что он готовится политически убить и похоронить нас…
Далее, замечает С.Лайек, он несколько раз пытался безуспешно остановить Тараки и высказать свое
мнение. Наконец, ему удалось это сделать и напомнить о предложениях, изложенных в специальной за-
писке ЦК НДПА (Парчам) от 16 марта 1971 года. Отвечая на это, Тараки заключил: «Если вы официально
признаёте ЦК, избранный на I съезде партии, вы также должны признать, что с переходом к нам Пандж-
шери и Шахпара большинство сейчас на нашей стороне. Естественно, каждый, кто признает программу,
опубликованную в газете «Хальк», должен подчиняться этому большинству. Вы обязаны распустить свою
организацию и влиться в мою… В случае, если вы не капитулируете, я усилю против вас борьбу и устра-
ню с арены движения».
По свидетельству С.Лайека, Тараки в ходе беседы отверг право Б.Кармаля на членство в ЦК, посколь-
ку он «перед расколом подал в отставку из ЦК партии». Однако в конце разговора добавил: «Я готов снова
признать Бабрака Кармаля членом ЦК при условии, что ваша организация и он сам подчинитесь большин-
ству, избранному на I съезде партии… Если же вы будете настаивать на своем большинстве, которое име-
ли в момент раскола…, то мы будем считать Бабрака ушедшим в отставку».
Небезынтересной была позиция Н.М.Тараки по вопросу о членстве в ЦК партии Анахиты Ратебзад и
Мир Акбара Хайбара, одного из создателей НДПА. Как писал С.Лайек, при упоминании им их имен он
(Тараки) «не повел даже носом», сказав, что «вообще не считает их членами партии». Отказавшись далее
Глава 2. 94
продолжать беседу, Тараки в заключение заявил своему собеседнику: «Я вас изолировал. Вы в Афгани-
стане представляете слабую, оторванную от народа группу. И я никогда не соглашусь вести с вами пере-
говоры как с равной силой». На этой ноте их встреча и беседа закончились.
На мой взгляд, заслуживают особого внимания не только содержание приведенной выше беседы, яв-
ляющейся, безусловно, ценным историческим свидетельством, но и выводы, оценки и рекомендации, сде-
ланные С.Лайеком в его докладной записке Центральному комитету НДПА (Парчам). Вот что он писал,
анализируя итоги своей встречи с Н.М.Тараки (приводится с незначительными сокращениями. – М.С.):
«Тараки не хочет единства. Он также решительно отвергает и союз. Под словом «единство», которое в
последнее время стало очень популярным в рядах его сторонников, в действительности понимается лик-
видация нашей организации. В этом отношении его точка зрения полностью совпадает с намерениями
внутренней реакции и империализма и особенно правящих кругов Афганистана;
Тараки боится единства на принципиальной основе, так как понимает, что будет по праву осужден и
что в случае единства не сможет реализовать свое желание быть лидером партии. Тараки не хочет ни
принципиальности и ни принципиального единства;
Тараки в незатейливых и искусных выражениях излагает вопрос о ликвидации нашей организации.
Когда его спрашивают о том, что он предлагает для достижения единства, он переходит на пушту и гово-
рит собеседнику, что у него к последнему существует полное доверие и предлагает сотрудничать в деле
разгрома «парчамизма»;
Тараки очень низкого мнения о силе, сплоченности и политической зрелости нашей организации;
Тараки своими фарисейскими манипуляциями по вопросу о единстве хочет снять с себя ответствен-
ность за раскол партии в 1346 году (1967 г.) и переложить ее на нас;
Тараки не мирится с тем, что остался в меньшинстве в 1346 году и с особой беззастенчивостью стре-
мится выдать за большинство свою отколовшуюся группу;
Тараки отказывается признать, что накануне и после раскола партии распространял клеветнические и
враждебные листовки, направленные против руководства и кадровых работников нашей организации;
Тараки категорически отрицает все совершенные им ошибки и проступки, а также взыскания, которые
были вынесены ему во время функционирования единой партии;
Тараки сильно преувеличивает заслуги своей организации и свои собственные;
из беседы с Тараки можно сделать вывод о том, что он с целью получения каких-либо политических
выгод способен принести в жертву недавних раскольников (речь, видимо, шла о Г.Д.Панджшери,
Ш.Шахпаре и др. – М.С.);
Тараки глубоко увлечен актами мести, злобной пропагандой и своими напыщенными, враждебными
выпадами против нашей организации. Разговоры о единстве он использует как политический маневр, пре-
следующий две цели: предотвратить взрыв в своих собственных рядах, страстно жаждущих единства, и
вызвать сомнения, колебания и разложение в наших рядах».
Дав такую нелестную характеристику Н.М.Тараки, С.Лайек особо подчеркнул, что он (Тараки) «в сво-
ей организации уже почитается как живой «идол» и что «его взгляды и намерения относительно единства
стали воистину настоящим фетишем». В связи с этим, советует С.Лайек, не следует обманывать себя и
строить по данному поводу каких-либо иллюзий. Выход из создавшегося положения он видел в установ-
лении непосредственных контактов с рядовыми членами Хальк и ознакомлении их с «позицией и нечис-
топлотными намерениями Тараки» по вопросу восстановления единства.
Получив информацию С.Лайека о встрече с Н.М.Тараки и записку халькистов от 15 мая, руководство
Парчам 3 июня в срочном порядке созвало пленум ЦК, который после их детального рассмотрения решил
направить в адрес Хальк «Открытое письмо». [269] На сей раз оно начиналось необычным для традиций
левых сил обращением «Господа руководители отколовшейся группы меньшинства!», а не «Уважаемые
товарищи!», как это было в первых записках, что изначально уже должно было продемонстрировать нега-
тивное отношение к адресату. Пленум с сожалением констатировал, что в письме Хальк «отсутствуют не
только какие-либо конструктивные предложения, но и даже малейшие намеки на добрую волю и полити-
ческий разум». Отметив далее некорректность содержания халькистского письма (или, как было сказано,
«клевету, лживые утверждения, грубое искажение фактов, оскорбления»), он сделал попытку найти и объ-
яснить причину разногласий в НДПА. По мнению авторов «Открытого письма», они возникли еще до I
(Учредительного) съезда партии и вытекали главным образом из различных оценок и трактовок в кругах
левых сил «идеологических, политических и организационных проблем борьбы, уровня развития афган-
ского общества, особенностей национальной, региональной и международной ситуации, теории и тактики
демократического движения в стране, что вместе с поспешностью, фракционизмом, подстрекательством к
заговорам и культом Н.М.Тараки стали серьезными факторами усиления противоречий и раскола».
Конечно, не со всеми этими суждениями можно безоговорочно согласиться, но тем не менее большая
доля истины в них, несомненно, была. В письме были также рассмотрены многие детали и малоизвестные
обстоятельства внутрипартийной борьбы в 1965-1967 годах и межфракционных баталий в последующие
годы. Причем весь анализ и оценки, исходившие от ЦК (Парчам), строились преимущественно под углом
зрения доказать «вину и ответственность» Н.М.Тараки и его ближайшего окружения за раскол партии и
нежелание восстановить ее единство, а также обосновать, в противовес утверждениям халькистов, что
последние никогда в НДПА не представляли «большинство». «Открытое письмо» отличалось большей
сдержанностью и корректностью, по сравнению с материалами халькистов, хотя в ряде его мест и парча-
мисты не избежали соблазна «крепкого» слова по адресу своих партийных соперников, в частности их
лидера. ЦК НДПА (Парчам), заканчивая свое письмо, снова предложил халькистскому руководству сесть
за стол переговоров и обсудить вопросы единства. «Нельзя терять время, – говорилось в письме, – …Мы
готовы обсудить вопросы союза и единства в любое время и в любом месте». К сожалению, этот призыв
не был услышан другой стороной – халькистами. Да и не мог быть услышан, так как слепая нетерпимость
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 95
к позициям и действиям друг друга, амбициозность и высокомерие, бесконечные взаимные оскорбления и
нагнетание страстей, – все это делало невозможным в то время поиск и достижение согласия между ними.
Указанным письмом ЦК НДПА (Парчам) фактически завершился полугодовой обмен мнениями между
двумя фракциями, не дав конкретных позитивных результатов по обсуждавшейся проблеме единства,
кроме, пожалуй, выяснения и уточнения ими взглядов друг друга по многим вопросам теории и практики
демократического движения в Афганистане. Курс на конфронтацию между фракциями не только не пре-
терпел изменений, но и был еще более усилен.
В условиях фактического провала попыток найти пути к единству леводемократических сил лидеры
Парчам в сентябре 1972 года, игнорируя крыло Хальк, выступили с инициативой создания «Объединенно-
го фронта прогрессивных народно-демократических сил». В организационное ядро «фронта» вошли
Б.Кармаль (Парчам), М.Х.Майвандваль (Партия прогрессивных демократов), Г.М.Фархад (Афган меллят),
Ф.М.Федаи (Меллят), А.К.Фарзан (Садайи авам), А.Ратебзад (Демократическая организация женщин Аф-
ганистана), а также представители Союза афганских учителей и Ассоциации студентов. Учредители
«фронта» опубликовали в независимой газете «Рузгар» («Время») его устав и программу, основными по-
ложениями которой были провозглашены: защита принципов Конституции страны, борьба против внут-
ренней и внешней реакции, поддержка Народной национальной партии Пакистана. Однако деятельность
«фронта» так и не была развернута из-за имевшихся в рядах коалиции серьезных разногласий и, видимо,
вмешательства со стороны правящих кругов. [270]
Некоторое время спустя после обмена письмами группировка Хальк вынесла выяснение отношений с
Парчам на страницы открытой печати. В частности, 29 сентября 1971 года ЦК НДПА (Хальк) через газету
«Рузгар», в которой накануне [271] было напечатано письмо Б.Кармаля с выражением благодарности из-
вестному индийскому общественному деятелю Джайпракашу Нараяну (сподвижнику М.Ганди и Дж. Не-
ру) за приглашение посетить Индию, объявил, что «в Афганистане существует только одна партия под
именем НДПА» и что «Бабрак не имеет чести представлять ее руководство». В этом же сообщении халь-
кисты снова повторили свою известную формулу из двух пунктов по поводу достижения единства партии
и формирования объединенного фронта, как-то: «все лица и группы, которые полностью согласны с про-
граммой НДПА и ее организационными и идеологическими принципами, должны присоединиться к
НДПА на основе решений I съезда и признания избранного им ЦК; те же группы и силы, которые борются
против феодализма и империализма, но в полной мере не приемлют идеологические и организационные
принципы НДПА, могут объединиться вместе с нею в общий национально-демократический фронт». [272]
Однако фракция Хальк не подкрепила данное обращение практическими шагами и контактами ни с Пар-
чам, ни с другими левыми организациями, что скорее было свидетельством декларативности ее заявлений,
чем показателем искренней заботы о сплочении леводемократических сил.
Еще одним, и во многом обособленным, эпизодом переговорного процесса по вопросу единства в рас-
сматриваемый период явилась встреча лидеров двух крыльев НДПА – Б.Кармаля и Н.М.Тараки, состояв-
шаяся в октябре 1972 года. Следует заметить, что сам факт встречи был вызван к жизни не столько глубо-
ким осознанием сторонами актуальности партийного единства, сколько настоятельными советами их за-
рубежных друзей. Но, как и следовало ожидать, встреча закончилась безрезультатно. Свою роль в этом
сыграли непримиримость, амбициозность и личные политические расчеты указанных сторон, а также то,
что перед ними пока еще не встал со всей неотвратимостью вопрос «быть или не быть» и, кроме того, не
были до конца поняты и осознаны ими уже появившиеся признаки кризиса и поправения правящего ре-
жима, требовавшие объединения усилий демократической оппозиции.
Между тем внутри- и внешнеполитическая жизнь Афганистана (активизация деятельности ультракон-
сервативных и прозападных сил, усиление правых тенденций в политике режима, расширение афгано-
пакистанского сотрудничества и ослабление поддержки зарубежных пуштунов, усиливавшееся вмеша-
тельство иностранных спецслужб во внутренние дела страны и т.д.) постоянно ставила перед демократи-
ческой оппозицией проблему единства. Это нашло отражение на заседании ЦК (Парчам), состоявшемся 24
мая 1973 года. На нем единодушно была признана бесперспективность попыток достичь организационно-
го единства или единства действий с халькистами и принято решение начать подготовку съезда с целью
создания самостоятельной политической организации – «Партии трудящихся Афганистана» («Хéзбе за-
хматкешáне Афганестан»). Однако последовавшее вскоре свержение монархии помешало реализовать это
решение.
Не были безучастны к проблеме единства и халькисты. В июне 1973 года (за 20 дней до государствен-
ного переворота), когда обострение противоречий в обществе и кризис монархии стали очевидными, они
провели пленум своего ЦК. На нем в числе первоочередных была выдвинута задача создать демократиче-
ский фронт, в котором бы объединились различные прогрессивные и национально-патриотические силы с
целью борьбы за реализацию на практике демократических прав и свобод граждан, против нарушений
законов и проведение страной независимой, нейтралистской и антиимпериалистической внешней полити-
ки. Такая трактовка целей демократического фронта свидетельствовала об определенной эволюции взгля-
дов халькистов, а также о признании ими, вопреки прежней позиции, необходимости сотрудничества с
широким спектром социально-классовых и политических сил.
Итак, третий раунд контактов и переговоров между Хальк и Парчам не привел к каким-либо позитив-
ным сдвигам в решении проблемы единства. Бурные события лета 1973 года они встретили не просто в
состоянии разобщенности, но и, что главное, в атмосфере непримиримой враждебности друг к другу.
Глава 2. 96
2.7. НДПА и военные. Борьба за армию
После окончания Второй мировой войны, в условиях усиливавшейся идеологической и политической
конфронтации двух мировых систем Афганистан, как и вообще весь Ближний и Средний Восток, оказался
в фокусе внимания Запада. В США в то время не скрывали, что их интерес к этой стране был вызван пре-
жде всего ее стратегическим положением в непосредственной близости к СССР. «Одна из причин заинте-
ресованности Америки в Афганистане, – писал в 1950 году в журнале «Каррент хистори» журналист Ар-
нольд Флетчер, – это возможное значение этой страны в будущем в качестве плацдарма для нападения на
Россию». [273] В соответствии с этими агрессивными расчетами, США в начале 50-х годов оказали эко-
номическое, политическое и дипломатическое давление на Афганистан с тем, чтобы заставить его всту-
пить в создававшийся в этом регионе военно-политический блок. Однако, следует отдать должное, правя-
щие круги страны, проявив реализм в оценке такого рода устремлений Запада и угрозы свободе и незави-
симости афганского государства, не поддались данному нажиму. Когда западные страны отказали Афга-
нистану в ответ на его обращение предоставить военную помощь, не обусловленную никакими политиче-
скими уступками, афганское правительство, руководствуясь рекомендациями Большой джирги (ноябрь
1955 г.), [274] обратилось с такой просьбой к Советскому Союзу. Он пошел навстречу желанию своего
южного соседа. Вскоре, с начала 60-х годов, основным источником военной помощи для Афганистана
стали социалистические страны, главным образом СССР. Что касается капиталистических стран (США,
Франция, АРЕ, Индия), то с ними в военной сфере был сохранен лишь один канал сотрудничества – под-
готовка в их учебных заведениях некоторой, крайне незначительной, части афганских офицерских кадров.
Использование Афганистаном для укрепления своей независимости и обороноспособности советской
военной и военно-технической помощи открыло качественно новый этап в развитии его вооруженных сил
и позволило в короткие сроки реорганизовать и модернизировать их. [275] В составе вооруженных сил
были созданы совершенно новые для Афганистана военно-воздушные силы и войска противовоздушной
обороны, бронетанковые, воздушнодесантные, артиллерийские, горнопехотные, инженерные и другие
подразделения, части и соединения. Афганская армия получила на вооружение первоклассные по тому
времени сверхзвуковые самолеты различного назначения, зенитные управляемые ракеты, мощные проти-
вотанковые средства, артиллерию разного калибра и назначения и эффективное стрелковое оружие, со-
вершенную бронетанковую, автомобильную и другую технику. В результате осуществленных мер значи-
тельно повысилась боеспособность и боеготовность вооруженных сил Афганистана. Они стали надежным
фактором защиты свободы, независимости и территориальной целостности страны.
В период монархического и даудовского (республиканского) режимов армия Афганистана состояла из
сухопутных войск, военно-воздушных сил и войск противовоздушной обороны. Их общая численность,
начиная с 60-х годов, поддерживалась приблизительно на одном уровне и составляла около 98 тысяч че-
ловек, в том числе сухопутных войск – около 90 тысяч, военно-воздушных сил и войск ПВО – около 8
тысяч. В соответствии с конституциями тех лет верховное командование вооруженными силами страны
принадлежало королю, а после 1973 года – президенту республики. Руководство вооруженными силами
они осуществляли через министра национальной обороны, который входил в состав правительства. По-
следнему подчинялись начальник Главного штаба и командующий ВВС и ПВО.
Основу вооруженных сил Афганистана составляли сухопутные войска, включавшие пехоту, броне-
танковые войска, наземную и зенитную артиллерию, инженерные и транспортные части, части связи и
различные тыловые службы и учреждения. Характерной особенностью развития сухопутных войск
Афганистана явилась их моторизация и значительное усиление огневой мощи за счет оснащения
современной техникой и вооружением. Основу сухопутных войск составила пехота, которая главенст-
вовала по своей численности над другими родами войск.
Основным тактическим соединением сухопутных войск страны была пехотная дивизия, а их высшей
организационной единицей – корпус. Всего в афганской армии в рассматриваемые годы имелось десять
пехотных дивизий, из которых шесть были сведены в три корпуса – Центральный (в составе 7, 8 и 11 пд),
Пактийский или Южный (12 и 25 пд) и Кандагарский (15 пд и 7 бронетанковая бригада). Отдельные пе-
хотные дивизии дислоцировались в Газни (14 пд), Герате (17 пд), Мазари-Шарифе (18 пд) и Нахрине (20
пд). В боевой состав сухопутных войск, кроме того, входили две отдельные бронетанковые бригады (4 и
15 бр) и три горнопехотных полка, артиллерийские, инженерные, транспортные и другие соединения и
части центрального подчинения, расположенные в основном в Кабуле и его окрестностях. Некоторые со-
единения и части были кадрированы, но в случае необходимости могли быть в короткие сроки отмобили-
зованы и доведены до полного штата.
Кроме того, имелся один усиленный полк гвардии, предназначенный для охраны резиденции главы
государства и исполнения службы почетного караула при встрече государственных деятелей и высокопо-
ставленных иностранных гостей.
Военно-воздушные силы представляли собой качественно новый вид вооруженных сил Афганистана.
На вооружении ВВС в 60-70-х годах находилась авиационная техника различного назначения: реактивные
истребители, сверхзвуковые истребители-бомбардировщики, реактивные бомбардировщики среднего ра-
диуса действия, а также транспортные и учебные самолеты и вертолеты. В 1977 году в афганских ВВС и
ПВО имелось около 250 боевых, транспортных и учебных самолетов и вертолетов, в том числе три бом-
бардировочные эскадрильи Ил-28 (30 самолетов), семь эскадрилий истребителей и истребителей-
бомбардировщиков (50 самолетов МиГ-17, 12 – МиГ-19 и 24 – Су-7), три эскадрильи истребителей-
перехватчиков МиГ-21 (36 самолетов), транспортный авиационный полк (25 самолетов Ил-14, 10 – Ан-2,
около 20 вертолетов Ми-4 и Ми-8) и др. [276] Основной организационной единицей военно-воздушных
сил являлся авиационный полк. Авиационные части базировались на следующих аэродромах: Кабульском,
Баграмском, Шиндандском, Мазари-Шарифском и частично в зимние периоды на Джалалабадском.
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 97
Войска противовоздушной обороны, прикрывавшие столицу и важные промышленные и военные
объекты страны, были подчинены командующему ВВС и ПВО и включали части зенитной артиллерии
различных калибров, зенитных управляемых ракет, авиационные части, а также подразделения радиотех-
нических войск и служб.
Помимо регулярной армии, в Афганистане имелся еще ряд постоянных военизированных формирова-
ний: жандармские войска (21 тысяча человек), Трудовая армия (несколько десятков тысяч человек), поли-
ция, а также вооруженное племенное ополчение (см. об этом в главе 1).
Жандармские войска комплектовались на основе Закона о всеобщей воинской повинности и рассмат-
ривались как часть вооруженных сил страны. Они находились в подчинении министерства внутренних дел
и, исходя из решаемых задач, делились на пограничные – охрана государственных границ, и внутренние –
охрана различных государственных объектов и мест заключения. Указанные войска организационно со-
стояли из отдельных батальонов и полков. Непосредственное руководство этими войсками осуществлял
командующий полицией и жандармерией, назначавшийся из числа генералов и старших офицеров армии
(без исключения из кадров национальной обороны).
Трудовая армия была создана в Афганистане в 50-х годах с целью обеспечения нужд строившихся
объектов госсектора в дешевой и организованной рабочей силе. Комплектуемая за счет призывного кон-
тингента, она широко использовалась на строительстве промышленных предприятий, ирригационных со-
оружений, дорог и т.п. Роль Трудовой армии в Афганистане, однако, не ограничивалась только этим. Она
одновременно рассматривалась как дополнительная база для военного обучения призывных возрастов, как
школя для подготовки нужных стране и армии квалифицированных рабочих по различным строительным
и техническим специальностям, а также как отмобилизованный вооруженный резерв армии на случай
чрезвычайных обстоятельств.
Численный состав Трудовой армии не был постоянным и колебался в зависимости от потребностей
сооружавшихся в стране объектов в рабочей силе. О масштабах использования в Афганистане Трудовой
армии можно судить хотя бы по такому примеру: только на строительстве Джалалабадской ирригацион-
ной системы (1960-1964 гг.) одновременно было занято около 10 тысяч солдат и большое количество офи-
церов и унтер-офицеров. В целом же по стране в некоторые годы ее численность доходила до 30-40 тысяч
человек.
Трудовая армия подчинялась министерству общественных работ и организационно состояла из рот,
батальонов и строительных частей («йунити-кар») во главе с кадровыми офицерами, главным образом,
выпускниками строительного и инженерного факультетов Военной технической академии и Высшего во-
енного училища (Харби похантун). В случае необходимости командные кадры Трудовой армии укомплек-
товывались частично также за счет офицеров запаса и в отставке, призывавшихся на военную службу на
время строительства крупных объектов. Непосредственное руководство частями Трудовой армии осуще-
ствлял ее командующий. Все строительные подразделения имели необходимое по штату количество
стрелкового вооружения.
Еще одним резервом армии в Афганистане считалась полиция, подчиненная министерству внутрен-
них дел. Она комплектовалась как путем набора добровольцев, так и на основе Закона о всеобщей воин-
ской повинности за счет призывного контингента. Срок службы последних, как и рядового состава армии,
составлял 2 года.
Комплектование вооруженных сил Афганистана рядовым составом осуществлялось на основе приня-
того в 1954 году Закона о всеобщей воинской повинности, а унтер-офицерским и офицерским составом –
на добровольных началах после окончания ими специальных военных учебных заведений. В 60-е годы в
связи с насыщением войск новой боевой техникой и вооружением и усложнением боевой подготовки ар-
мии значительно повысились требования к уровню общеобразовательной и военной подготовки унтер-
офицерского состава. Поэтому с 1966 года по решению министерства национальной обороны в сержант-
ские школы стали принимать только выпускников 9-х классов, преимущественно из провинций, где не
было полных средних школ.
В соответствии с действовавшим в те годы законодательством, унтер-офицеры обязаны были прослу-
жить на действительной военной службе в общевойсковых частях 12 лет, а в технических родах войск и
ВВС – 16 лет, после чего имели право по своему желанию уволиться из армии или при наличии положи-
тельной характеристики продолжать службу до достижения установленного предельного возраста и выхо-
да на пенсию. Они использовались в основном на должностях командиров отделений, орудийных расчетов
и танковых экипажей, помощников командиров взводов, старшин подразделений, механиков-водителей,
орудийных мастеров, механиков по ремонту техники и вооружения, бортмехаников, радиотелеграфистов,
заведующих складами частей и т.п.
Подготовка офицерских кадров для сухопутных войск, жандармерии и частей Трудовой армии велась
в Высшем военном училище (Харби похантун) и Военной технической академии, для ВВС и ПВО – в Во-
енном авиационном училище, а для специальных служб полиции и жандармерии – в Кабульской поли-
цейской академии. Кроме того, в рассматриваемый период в Афганистане функционировала Школа офи-
церов запаса, предназначенная для подготовки офицеров пехоты и артиллерии из числа выпускников гра-
жданских высших учебных заведений. Срок обучения в ней составлял один год, первые шесть месяцев
которого отводились на изучение общевойсковых и специальных дисциплин, а остальные – на прохожде-
ние стажировки в войсках в качестве командиров отделений, расчетов и помощников командиров взводов.
После окончания стажировки и сдачи выпускных экзаменов они зачислялись в запас армии в звании
младшего лейтенанта. Школа ежегодно готовила до 500 офицеров запаса. Довольно значительная часть
офицеров проходила подготовку, переподготовку и усовершенствование за границей, главным образом в
СССР. К началу 70-х годов почти каждый второй офицер получил образование или в Советском Союзе,
или внутри страны под руководством советских военных специалистов.
Глава 2. 98
Меры, предпринимавшиеся афганскими правящими кругами в 60-70-х годах по подготовке и перепод-
готовке офицерских кадров, не могли не сказаться позитивно на уровне их знаний, на повышении их во-
енной и специальной квалификации. В целом младшие и старшие офицеры значительно расширили свой
общеобразовательный, военный и технический кругозор и во многом освободились от элементов прежне-
го невежества и узкого практицизма. Вместе с тем следует отметить, что, наряду с большим вниманием,
уделявшемся подготовке офицеров младшего и среднего звеньев, в афганской армии почти ничего конст-
руктивного не делалось для совершенствования подготовки ее генералитета, который, в своем подавляю-
щем большинстве, довольствовался старым багажом знаний и далеко отставал от возросшего уровня зна-
ний подчиненных им офицеров. Внутри страны не было каких-либо учебных заведений или даже курсов
усовершенствования для высшего командного состава армии. И за рубеж на учебу они, как правило, не
выезжали. В этом отчетливо проявились такие, присущие тогдашнему афганскому генералитету качества,
как косность и пренебрежительное отношение к своему теоретическому росту. Отсюда не случайно, что в
условиях монархического режима авторитет многих генералов Афганистана в глазах младших по званию
был крайне низок. Их слабая военная и специальная подготовка стала поистине притчей во языцех, пред-
метом постоянных язвительных насмешек со стороны младшего и старшего офицерского состава армии.
Кадровые офицеры использовались на различных должностях не только в вооруженных силах, но
также и традиционно, без исключения из списков армии, с сохранением всех их армейских льгот и приви-
легий на некоторых наиболее важных государственных постах, в частности, в управлении сыскной поли-
ции («рийасáти зáбти эхвалáт»), в управлениях полиции и жандармерии в центре и на местах, на должно-
стях губернаторов некоторых провинций и даже начальников уездов, в управлении авиакомпании «Ариа-
на», в ряде министерств (например, в министерствах общественных работ, связи, по делам племен) и т.д.
Афганская армия была по существу крестьянской. [277] Солдаты в своем подавляющем большинстве
являлись выходцами из беднейших слоев крестьянства. Представителей рабочего класса среди солдатских
масс ввиду его немногочисленности было крайне мало, да и те в соответствии с принятыми принципами
комплектации армии, как и некоторые выходцы из среды ремесленников, имевших определенные техни-
ческие навыки и знания, направлялись, как правило, на формирование подразделений технического об-
служивания и специальных войск – инженерных, химических, связи, радиотехнических, автомобильных,
дорожно-строительных, ремонтных и т.п.
Унтер-офицерский состав афганской армии в основной своей массе был представлен выходцами из
средних слоев деревни и города: зажиточных крестьян, мелких торговцев, низших прослоек государствен-
ных служащих и интеллигенции, ремесленников, кустарей. Во второй половине 60-х годов, когда в про-
цессе реорганизации и модернизации армии формировался костяк нового унтер-офицерского состава, ди-
настия активно привлекала в его ряды менее политизированную мелкобуржуазную молодежь из провин-
ции.
Что касается офицерского корпуса, то его социальные характеристики претерпели значительные из-
менения в течение каких-то полутора десятилетий, предшествовавших государственному перевороту 1973
года. В указанное время кадры младших офицеров пополнялись в основном за счет выходцев из средних
слоев, прежде всего мелкой (главным образом торговой) буржуазии, мелкого и среднего чиновничества и
интеллигенции.
Афганская армия, как и сама страна, была многонациональной. При монархии и республиканском ре-
жиме М.Дауда, кроме пуштунов и таджиков, составлявших ядро вооруженных сил, в их составе имелась
значительная часть представителей национальных меньшинств: хазарейцев, узбеков, туркмен, чараймаков,
нуристанцев, белуджей и др. В основу кадровой политики в армии в 60-70-х годах был положен принцип
комплектования, как правило, однородных в национальном отношении частей и подразделений. При этом
на долю национальных меньшинств выпадала в основном самая «черная» работа и менее престижная
служба. К примеру, хазарейцы из года в год пополняли ряды Трудовой армии, строительных отрядов,
подчиненных министерству национальной обороны, службу ремонта и обслуживания, персонал подсоб-
ных производственных предприятий и т.п. Зато служба в боевых частях (пехоты, бронетанковых войск,
артиллерии, авиации и т.д.) являлась по преимуществу привилегией пуштунов и таджиков.
Офицерский и унтер-офицерский состав армии формировался в основном за счет численно преобла-
давших в стране национальностей – пуштунов и таджиков. Вместе с тем афганские правящие круги, стре-
мясь укрепить свое влияние среди национальных меньшинств и подорвать их антипуштунские настрое-
ния, привлекали в ряды офицеров и унтер-офицеров и определенное количество представителей указан-
ных меньшинств, главным образом из числа их влиятельной и экономически состоятельной верхушки.
Однако удел этих армейских кадров ограничивался, как правило, невысокими постами в нестроевых час-
тях и во вспомогательных службах, а воинские звания редко превышали звание подполковника. Что каса-
ется генералитета, то он был представлен в основном пуштунами, реже таджиками и еще реже, больше как
исключение, представителями национальных меньшинств. Последние, когда это и случалось, были ис-
ключительно выходцами из элитарных слоев и классов.
По религиозной принадлежности основную массу личного состава вооруженных сил составляли му-
сульмане-сунниты и меньшую часть мусульмане-шииты и мусульманские сектанты.
В условиях обострения социальных противоречий и нарастания политической борьбы в обществе ди-
настия и связанная с нею военная элита уделяли самое пристальное внимание политико-идеологическому
и морально-психологическому аспектам подготовки личного состава вооруженных сил. Усилия в этом
направлении приобрели особенно активный характер начиная с первой половины 60-х годов, когда в Аф-
ганистане на арене политической борьбы появились оппозиционные демократические течения и группи-
ровки, выдвинувшие требования радикальных общественных преобразований. Именно в эти годы был
значительно укреплен идеологический аппарат армии (в частности, в структуре Главного штаба был су-
щественно расширен и укреплен кадрами Отдел морали и дисциплины), повышена персональная ответст-
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 99
венность командиров и начальников всех степеней за воспитание своих подчиненных, введен обязатель-
ный для всех категорий военнослужащих курс политических занятий, разработаны и приняты новые про-
граммы так называемой «моральной подготовки», в которых одно из основных мест заняли темы, при-
званные нейтрализовать воздействие на личный состав левых идей и взглядов; армейские печатные орга-
ны («Ды Урду Маджалла», «Ды Зерма Маджалла» и «Харби похантун») стали отводить многие страницы
публикациям по политико-идеологическим вопросам; массовым тиражом начали издаваться для нужд ар-
мии различные пропагандистские пособия и материалы и т.д. Решая все эти вопросы, афганское командо-
вание широко использовало опыт идеологической подготовки других армий, в частности турецкой и аме-
риканской.
Меры идеологического и морально-психологического воздействия на личный состав преследовали
цель создать в лице армии политически надежную военную опору, способную защитить конституционно-
монархический строй и существовавшие социальные устои. В официальной армейской пропаганде эту
функцию армии было принято формулировать как «борьбу против внутренних беспорядков» и относить к
числу «самых важных задач» вооруженных сил страны. [278] Кроме того, в подготовке афганских военно-
служащих никогда не снимался и вопрос воспитания их готовности к защите свободы, национальной неза-
висимости и территориальной целостности страны.
Содержание идеологической подготовки афганской королевской армии полностью определялось ее
назначением и природой. В основу этой подготовки были положены: исламская идеология, идеи монар-
хизма и национализма, воспитание любви к родине и независимости, пропаганда «особого национального
духа афганцев» («афганийат»), их обычаев и традиций, геополитика, пропаганда антиколониализма и ан-
тикоммунизма. Надо отметить, что в рассматриваемые годы в армии антиамериканская пропаганда не ве-
лась. Наоборот, влиятельные военные деятели страны (например, генерал Абдурраззак Майванд), рас-
сматривая мировые события через призму геополитических интересов, тратили немало усилий на то, что-
бы представить США в качестве страны, «вынужденно защищающейся от коммунизма», который-де явля-
ется «самым опасным врагом процветающей американской жизни». [279]
В результате проводившейся в условиях монархии идеологической подготовки, мер морально-
психологического и дисциплинарного воздействия сложились определенные черты морального облика
личного состава вооруженных сил Афганистана, характеризовавшиеся религиозностью, приверженностью
национальным обычаям и традициям, националистическими и шовинистическими предрассудками. До 60-
х годов господствовавшей верхушке удавалось поддерживать среди значительной части афганских воен-
нослужащих поклонение и верность монарху, а также и представление о прогрессивности династии. Все
это позволяло правящим кругам до поры до времени держать армию в повиновении, обеспечивать с ее
помощью свое господство и подавлять любые проявления социально-классового и национального недо-
вольства и межплеменные конфликты в стране. Примерами этого может служить использование армии в
апреле-мае 1957 года для подавления волнений крестьян в Гератской провинции, в августе 1959 года – для
расправы с мятежным духовенством в Кандагаре, в октябре 1965 года – для прекращения студенческих
волнений в Кабуле, в 1968-1969 годах – для умиротворения племен мангал и джаджи, в 1969 году – для
разгона похода безработных из северных районов страны в столицу, требовавших работы, хлеба и крова, а
в 1970 году – для локализации и ликвидации антиправительственных выступлений в Кабуле, Джалалабаде
и Мазари-Шарифе.
Не проходила бесследно и антикоммунистическая пропаганда. Среди определенной части личного со-
става афганской армии усилиями ее военного руководства создавалось и поддерживалось сугубо негатив-
ное, стереотипное, заимствованное из западной пропаганды представление о социализме, коммунистиче-
ской идеологии, а также деятельности радикально настроенных оппозиционных элементов внутри страны.
Этому в значительной степени благоприятствовали и политическая незрелость подавляющей массы лич-
ного состава армии, и ограниченность в распоряжении афганских военнослужащих достоверной инфор-
мации по указанным выше вопросам. Антикоммунистические взгляды, порой самого примитивного со-
держания, можно было встретить не только среди неграмотных солдатских масс, но и среди части офи-
церства.
Однако такой моральный дух армии, базировавшийся больше на чувствах и эмоциях, чем на сознании
не мог быть длительным и устойчивым. Уже к середине 60-х годов правительственные идеологические
программы стали утрачивать свое воздействие на личный состав вооруженных сил. Примечательными
явлениями Афганистана этого времени явились нараставшие год от года политизация армейских кадров,
углубление размежевания в их среде по политическому признаку и установление тесных связей между
военной и гражданской оппозициями режиму. Особенно это было характерно для молодых офицеров и
унтер-офицеров, происходивших преимущественно из мелкобуржуазных слоев города и деревни, низших
и средних прослоек интеллигенции и чиновничества.
Политизация афганской армии, а затем и ее выход на арену открытой политической борьбы были не-
разрывно связаны с теми процессами, которые развивались в стране во второй половине ХХ в. в условиях
ее мучительной национально-буржуазной эволюции и развертывавшегося в обществе оппозиционного
движения. Содержание этих процессов составлял целый ряд факторов и прежде всего усиление социаль-
ных и политических противоречий в обществе и пороки политической и экономической системы страны –
ее вековая отсталость, нерешенность аграрного вопроса, нищенское положение подавляющего большин-
ства населения, произвол и беззаконие властей сверху донизу, политическое бесправие широких народных
масс, отчетливо наблюдавшееся на фоне декларированных в конституции 1964 года прав и свобод, острые
национальные противоречия и религиозная рознь и пр.
Наряду с этим, были и другие, чисто внутренние, так сказать, армейские, факторы, обусловившие и
ускорившие процессы революционизирования афганской армии и политическое расслоение ее кадров.
Среди данных факторов, прежде всего, следует назвать изменение социальных характеристик офицерско-
Глава 2. 100
го корпуса Афганистана, особенно его младшего и среднего звеньев, происшедшее в афганской армии в
60-х годах в связи с осуществлением планов ее широкой реорганизации и технической модернизации.
Необходимо отметить, что еще во второй половине 50-х годов офицерский корпус Афганистана был
представлен в основном выходцами из традиционных аристократических кругов. Офицеры-разночинцы в
армейской среде составляли тогда незначительное меньшинство. В этих условиях династия, сохраняя мо-
нополию придворной аристократии и знати на офицерский корпус, полностью контролировала армию и
обеспечивала в ее лице надежную себе классовую опору. Однако на рубеже 50-х и 60-х годов такое поло-
жение стало меняться коренным образом. И было это связано с тем, что правящие круги страны, предпри-
нимая широкомасштабные меры по укреплению обороны Афганистана, столкнулись с необходимостью
значительно увеличить в армии численность офицерского и унтер-офицерского состава. В соответствии с
новой организационно-штатной структурой афганской армии, принятой в 1962 году, только молодых
офицеров потребовалось несколько тысяч человек для укомплектования командных, штабных, инженер-
но-технических и других должностей. Для монархии это была далеко не легкая задача, если иметь в виду
почти поголовную неграмотность населения страны и ее (монархии) желание во что бы то ни стало сохра-
нить прежний, строго классовый отбор кадров офицеров.
Однако правящие круги уже не располагали достаточными возможностями, чтобы дать в армию из
своих рядов такое количество молодых образованных людей как из-за своей численной ограниченности,
так и, главное, в результате установившихся в то время среди элиты представлений о непрестижности во-
енной карьеры. В условиях тогдашней афганской действительности только средние слои города и деревни
являлись почти единственным и довольно емким, по масштабам Афганистана, резервом образованных
юношей, удовлетворяющих потребностям армии. Впрочем, и в данной социальной среде армейская служ-
ба в целом не пользовалась большой популярностью.
Принимая во внимание указанные выше обстоятельства, правящая верхушка вынуждена была впер-
вые после окончания Второй мировой войны прибегнуть к принудительному набору выпускников и стар-
шеклассников средних общеобразовательных школ с целью ускоренной подготовки из их числа офицер-
ских и унтер-офицерских кадров. В итоге в 60-70-х годах в афганской армии значительно увеличилось
представительство средних социальных слоев. С этого времени типичной чертой афганского офицерства
стало его отчетливое разделение на две социальные группы: представителей аристократии, непосредст-
венно связанной с правящими кругами, и выходцев из средних слоев, глубоко недовольных своим соци-
альным положением и самим фактом своего принудительного рекрутирования в армию.
Значительное увеличение представительства средних социальных слоев в офицерском составе имело
важные политические последствия для афганской армии. Это нашло выражение в том, что в армейскую
среду проникли и начали усиленно культивироваться характерные для средних слоев Афганистана того
времени идеи вольнодумства и радикализма, критика общественных устоев, неприязнь к господствующей
верхушке, сомнения в справедливости существовавших порядков.
Во-вторых, оснащение армии новой боевой техникой и вооружением поставило вопрос о необходимо-
сти коренной переподготовки офицерских кадров и подготовки новых категорий совершенно новых для
Афганистана военных специалистов. Однако сделать это внутри страны не представлялось возможным из-
за отсутствия нужной, да к тому же дорогостоящей, учебно-материальной базы, а также подготовленных и
опытных педагогических кадров. Поэтому ежегодно сотни молодых офицеров и унтер-офицеров стали
направляться на учебу за рубеж, в социалистические, развивающиеся и капиталистические страны.
Учеба и жизнь за границей позволили им невольно сравнивать увиденное здесь с условиями своей
страны, остро почувствовать ее технико-экономическую и общественно-политическую отсталость и вме-
сте с тем придти к осознанию настоятельной необходимости радикальных перемен в жизни своего народа.
Часть молодых офицеров потянулась к изучению передовых идейных взглядов, пытаясь на их основе ос-
мыслить проблемы развития своей страны и найти свое место в политической борьбе за переустройство
общества. Некоторые из них, будучи за границей, начали обращаться к изучению и практическому заим-
ствованию конкретного опыта участия армейского офицерства в ряде стран Востока в борьбе за нацио-
нальное и социальное освобождение. Особенно им импонировал пример тайной египетской организации
«Свободные офицеры» во главе с Гамаль Абдель Насером, тщательно подготовившей и блестяще осуще-
ствившей в 1952 году военный переворот. Афганским офицерам-разночинцам, по их признанию, наиболее
близкими, понятными и поучительными представлялись прежде всего антимонархические, антифеодаль-
ные и антиимпериалистические аспекты в деятельности указанной организации. [280]
Пребывание афганских офицеров за границей имело и еще один, неизбежный результат для эволюции
их политических взглядов. Жизнь за рубежом, прежде всего в социалистических странах, и личные на-
блюдения убеждали многих из них в лживости и преднамеренности антикоммунистического, антисовет-
ского и других аспектов официальной пропаганды. На этой почве среди молодых офицеров-разночинцев
росло недоверие к власть имущим и неприятие их политико-идеологических доктрин.
В-третьих, усилению процесса политизации молодых офицеров афганской армии и росту в их рядах
антидинастийных взглядов и настроений способствовала также и принятая при монархии кадровая поли-
тика. В соответствии с ней на высокие командные и руководящие посты в войсках и центральном армей-
ском аппарате выдвигались преимущественно представители крупных землевладельцев-малеков и торгов-
цев, родоплеменной знати, влиятельного высшего чиновничества и духовенства. Что касается выходцев из
средних социальных слоев и национальных меньшинств, то они находились, как правило, на низших сту-
пеньках армейской иерархии и имели крайне мало шансов занять в будущем какие-либо ответственные и
высокие посты в армии, а в звании подняться выше звания полковника. Особой дискриминации в вопро-
сах назначения на высокие и престижные посты подвергались те офицеры-разночинцы, которые получили
образование в СССР и других социалистических странах. Хотя они и отличались высокой профессиональ-
ной подготовкой, однако правящая верхушка, не питая доверия к ним, всячески тормозила и сдерживала
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 101
их продвижение по служебной лестнице. Зато быструю армейскую карьеру делали те, кто проходил под-
готовку в Турции, США, Франции, Англии и обладали связями в кругах господствовавшей элиты, хотя их
профессиональный уровень и был, как правило, гораздо ниже по сравнению с выпускниками советских
вузов.
В такой обстановке данная, многочисленная по своему составу, группа офицеров стала понимать на
основе личного опыта не только саму бесперспективность своей военной карьеры, но и социальные и по-
литические корни этой бесперспективности, что не могло не вызывать в их среде настроений недовольст-
ва своим положением и критику несправедливости устоев власти.
В-четвертых, «новые» офицеры, призванные в ряды вооруженных сил в процессе их реорганизации и
модернизации, направлялись преимущественно на укомплектование вновь формировавшихся подразделе-
ний, частей и соединений – танковых, артиллерийских, ВВС и ПВО, инженерных, парашютно-десантных,
связи и др. Таким образом в руках этой категории офицеров оказались наиболее мобильные, боеспособ-
ные и оснащенные современной техникой подразделения, к тому же дислоцированные, главным образом,
в столице и ее окрестностях. Все это, вместе взятое, не могло не содействовать в будущем успеху их воо-
руженного выступления. Кроме того, большая концентрация «новых» офицеров в частях столичного гар-
низона облегчала их контакты между собой и с политически активными кругами кабульской обществен-
ности, создавала благоприятные условия для организационного оформления их рядов.
В-пятых, хотя денежное содержание офицерского состава и было наиболее высоким по сравнению с
другими государственными служащими и он пользовался многими материальными льготами и привиле-
гиями, однако все это в 60-начале 70-х годов являлось недостаточным для обеспечения нужд офицерских,
как правило, многодетных семей. Материальные затруднения порождали среди основной массы офицеров
и унтер-офицеров настроения неудовлетворенности и недовольства своим положением. Правящие круги
страны, стремясь ослабить указанное недовольство, несколько раз прибегали к увеличению денежного
содержания офицерского и унтер-офицерского состава. Однако это не внесло каких-либо существенных
изменений в материальные условия жизни упомянутых категорий военнослужащих из-за постоянно рас-
тущей дороговизны на продукты питания и предметы первой необходимости.
В-шестых, свою лепту в политизацию афганской армии вносили выпускники Кабульского универси-
тета и других высших учебных заведений страны, которые согласно Закону о всеобщей воинской повин-
ности обязаны были в течение года проходить военное обучение в Школе офицеров запаса [281] и стажи-
ровку в войсках на унтер-офицерских и офицерских должностях. Они приносили в армейскую среду на-
строения недовольства существовавшим положением, недоверие к властям, дух вольнодумства и бунтар-
ства, ставшие особенно характерными для довольно значительной части афганской студенческой молоде-
жи во второй половине 60-начале 70-х годов. Они нередко становились в центре политических споров и
дискуссий, происходивших в эти годы в среде офицеров и унтер-офицеров афганской армии. При этом, не
будучи профессиональными военными, они меньше всего чувствовали себя связанными требованиями
присяги и воинской дисциплины и поэтому их политические суждения, как правило, отличались смело-
стью, радикализмом и бескомпромиссностью.
В-седьмых, афганское офицерство и унтер-офицерство всегда волновала пуштунская проблема. Борь-
ба за ее решение приобрела, как известно, особенно активный и острый характер в 1953-1963 годах, во
время пребывания у власти премьера Мухаммада Дауда. Именно в эти годы среди большой части офицер-
ского состава глубоко укоренились взгляды о необходимости разрешения указанной проблемы насильст-
венными методами, а конкретнее – путем развертывания партизанской войны в зоне расселения зарубеж-
ных пуштунов. Однако после 1963 года пуштунская проблема в политике афганских правительств отошла
на второй план, что вызвало широкое недовольство в армейских кругах страны. Это недовольство особен-
но усилилось в конце 1971 года, в период событий в Восточном Пакистане и вооруженного конфликта
между Пакистаном и Индией. Дело в том, что националистически настроенные офицеры под грузом
прежних взглядов по поводу решения пуштунской проблемы сочли сложившуюся в регионе обстановку
крайне благоприятной для осуществления планов освобождения Пуштунистана и надеялись на соответст-
вующие меры со стороны династии. Однако этого не произошло, что было расценено указанными афган-
скими офицерами, как предательство интересов афганской нации и в конечном итоге привело к укрепле-
нию в их среде антидинастийных настроений.
В-восьмых, огромное воздействие на умы передовой части афганского офицерства и унтер-
офицерства оказывали социалистические идеи и борьба прогрессивных, национально-демократических
сил в странах «третьего мира» за национальное и социальное освобождение. По влиянием названных фак-
торов особенно быстро в Афганистане политизировались те военнослужащие, которые проходили подго-
товку в социалистических и развивающихся странах. Вернувшись на родину, они стали источником прав-
дивой информации о происходивших в этих странах событиях и переменах и активными проводниками
революционно-демократических идей в армии.
В-девятых, афганское офицерство всегда чувствовало и близко (хотя и далеко не однозначно, что ка-
сается его различных представителей) воспринимало развертывавшуюся в обществе классовую и полити-
ческую борьбу. Прямым следствием этого явились втягивание определенной части офицеров и унтер-
офицеров в водоворот общественных движений и приобщение их к «политике», несмотря на официальные
категорические запреты заниматься ею. Это неизбежно приводило к появлению в армейской среде раз-
личных течений и группировок, придерживавшихся тех или иных политических взглядов. Уже к середине
60-х годов среди них отчетливо выделялись: приверженцы конституционно-монархического строя; после-
дователи крайне правых клерикальных кругов, выступавших за установление в стране теократической
формы правления и возврата к средневековым порядкам; сторонники буржуазно-демократических преоб-
разований в духе «мусульманского социализма» с ориентацией на страны капиталистического Запада; и,
наконец, группировка леворадикальных элементов, придерживавшихся взглядов по глубокому переуст-
Глава 2. 102
ройству общества на национально-демократических началах. [282]
Переход последних на позиции отрицания монархической системы и осознание ими практической не-
обходимости установления в стране справедливых общественных порядков происходили особенно быстро
начиная с 60-х годов и были тесно связаны с подобными процессами, имевшими место среди гражданской
интеллигенции, а порой и опережали их. Передовая часть афганского офицерства к этому времени уже
приходит к убеждению, что изменить существовавшее положение в стране можно лишь с помощью поли-
тической организации, которая взяла бы на себя сплочение национально-патриотических сил и руково-
дство ими в борьбе против антинародного режима. Среди них были и молодые офицеры, группировав-
шиеся вокруг Мир Акбара Хайбара и при его непосредственном участии приобщавшиеся к изучению ос-
нов политических знаний.
Здесь уместно привести некоторые анкетные данные и личные качества этого незаурядного человека,
много сделавшего для распространения леводемократических идей и взглядов среди прогрессивной аф-
ганской общественности и особенно для становления и руководства подпольной организации в вооружен-
ных силах страны. М.А.Хайбар стал хорошо известен, прежде всего в армейской среде и в кругах студен-
ческой молодежи, не только благодаря своим глубоким политическим знаниям и активному участию в их
популяризации, но и своему непримиримому отношению к монархическому режиму. Его отличали глубо-
кая идейная убежденность, трудолюбие и целеустремленность, скромность и простота в жизни, отсутствие
какой-либо позы и дутого самомнения в отношениях с окружающими и соратниками по борьбе. Глубоко
символично, что друзья любовно называли его «остад» (мастер, учитель). Это обращение и стало его под-
польной партийной кличкой. [283]
М.А.Хайбар родился в 1925 году в провинции Логар (к югу от Кабула) в бедной крестьянской семье и
с детства познал нужду, тяготы и лишения жизни. Это его социальное происхождение, наряду с другими
личными качествами, значительно содействовали росту его авторитета и популярности среди прогрессив-
ных кругов, особенно тех, кто происходил из социальных низов. Среднее образование он получил в Воен-
ном лицее. В 1947 году окончил пехотный факультет Военного училища в Кабуле и в звании лейтенанта
был назначен преподавателем Полицейской академии. Через три года, в 1950 году, был арестован по по-
дозрению в нелояльности к режиму и приговорен к шести годам тюремного заключения. Одновременно
монархия жестоко расправилась с его семьей. Будучи в тюрьме, он встретился и близко познакомился с
другим политическим заключенным – Бабраком Кармалем. Состоявшиеся между ними в тюремных казе-
матах обмен мнениями и взглядами, обсуждение многих вопросов теории и практики революционной
борьбы, в том числе и будущего Афганистана, стали для них важной политической школой.
После выхода на свободу в 1956 году М.А.Хайбар в течение почти десяти лет преподавал английский
язык в Полицейской академии и одновременно проводил большую нелегальную пропагандистскую работу
среди военной и гражданской интеллигенции, поддерживая при этом постоянные связи с Б.Кармалем и
другими деятелями национально-демократического движения. В 1963 году М.А.Хайбар, вместе с
М.Г.М.Губаром, А.М.Зохма, Н.М.Тараки, Б.Кармалем и другими, вошел в инициативную группу по под-
готовке создания политической партии. Хотя М.А.Хайбар по соображениям личной безопасности (как
военный) не присутствовал на I Учредительном съезде НДПА, однако в знак признания его заслуг перед
партией его место в зале заседания съезда символически обозначал специально поставленный стул. Неко-
торое время спустя за причастность к антиправительственному выступлению кабульского студенчества и
представителей городских низов в октябре 1965 года он был сослан в Пактию, где провел два года. В 1967
году в связи с окончанием установленного афганским военным законодательством обязательного 15-
летнего срока службы для кадровых офицеров он вышел в отставку в звании капитана и полностью посвя-
тил себя деятельности профессионального революционера. [284]
В последующие годы он, являясь одним из лидеров НДПА (с 1967 года – член ЦК НДПА-Парчам), от-
вечал за организацию политической работы в вооруженных силах, а также среди рабочих столичных про-
мышленных предприятий, где приобрел популярность как организатор первых касс взаимопомощи – про-
образов будущих профсоюзов. М.А.Хайбар проводил большую разъяснительную работу среди студенче-
ской молодежи в учебных заведениях Кабула, в частности в Кабульском политехническом институте, где
нелегально читал лекции по основам философии и научного коммунизма.
Вернемся к деятельности молодой армейской оппозиции. Одними из первых своими мыслями и сооб-
ражениями относительно создания тайной организации в армии поделились с М.А.Хайбаром в январе
1963 года младший лейтенант полиции Абдул Самад Азхар, за несколько месяцев до этого возвративший-
ся из Египта после учебы, и курсант Высшего военного училища Забиулла Зиармаль. [285] Следует заме-
тить, что первоначально их представления об «организации» были еще довольно расплывчатыми и не
конкретными. В частности, под «организацией» они понимали не что иное как общенациональную пар-
тию, куда входили бы и военные.
М.А.Хайбар высказал им полную поддержку и одобрил их предложение о встрече с Б.Кармалем для
обсуждения данной проблемы. И вскоре, в конце января 1963 года, такая встреча состоялась в доме
Б.Кармаля, который он снимал в районе Сарайи Газни (на западной окраине Кабула). На ней, кроме
Б.Кармаля, присутствовали М.А.Хайбар, М.Барьялай (брат Б.Кармаля), А.С.Азхар и З.Зиармаль. В ходе
беседы обсуждались вопросы о необходимости создания партии и ее характере, пути и способы привлече-
ния в ее ряды прогрессивно настроенных молодежи и интеллигенции и меры по установлению связей с
известными в стране и политически активными оппозиционными кругами (в частности, с семьей и сто-
ронниками Абдуррахмана Махмуди и др.). На этой встрече пока еще не был поставлен и конкретно не
обсуждался вопрос о создании тайной армейской организации. Стороны условились, что указанные воен-
ные в дальнейшем по всем интересующим их вопросам, соблюдая строжайшие меры конспирации, будут
поддерживать связь с Б.Кармалем через М.А.Хайбара. Этому вполне благоприятствовала совместная ра-
бота М.А.Хайбара и А.С.Азхара в Полицейской академии, где первый, как уже указывалось, являлся пре-
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 103
подавателем английского языка, а второй – заместителем начальника учебного отдела и преподавателем
криминалистики.
В рассматриваемый период в политической жизни Афганистана произошли существенные перемены.
После ухода в отставку кабинета М.Дауда в марте 1963 года новое правительство М.Юсуфа пообещало
внести определенные изменения в систему государственного управления. Данные маневры двора, при-
званные укрепить его позиции в стране, посеяли среди некоторой части политически активной афганской
оппозиции иллюзии относительно возможности демократизации режима «сверху». Следствием этого яви-
лось дальнейшее расслоение в ее рядах: одни стали возлагать надежды на правительство М.Юсуфа и отда-
вать ему свою поддержку, другие же, наоборот, не веря в радикализм нового кабинета, посчитали обста-
новку благоприятной для форсирования усилий по созданию политической организации.
Смена кабинета усилила также и брожение в армии. Это проявилось прежде всего в обострении борь-
бы между сторонниками М.Дауда, с одной стороны, и их противниками, группировавшимися вокруг мар-
шала Шах Вали и его сына Абдул Вали, – с другой. Развернувшаяся борьба в связанных с династией ар-
мейских верхах не могла не отразиться на умонастроениях и поведении леворадикальных элементов в ар-
мии и не подтолкнуть их к активным действиям.
В апреле 1964 года группа молодых военных, в которую вошли, кроме А.С.Азхара и З.Зиармаля, Ми-
рульхак Катра и Алем Висаль, [286] учитывая наметившуюся перспективу создания партии, пришли к ре-
шению незамедлительно приступить к формированию подпольной военной организации. Несколько позже
к ним присоединились курсанты 3 курса факультета зенитной артиллерии Высшего военного училища
Абдул Латиф Альзаф и Азизуррахман. Возглавил группу А.С.Азхар. Они договорились вплоть до завер-
шения создания военной организации, по соображениям конспирации, никого из гражданских лиц, без
каких-либо исключений, не ставить об этом в известность и одновременно без промедлений развернуть
работу по выявлению в вооруженных силах сторонников и единомышленников, руководствуясь следую-
щими требованиями: работу по созданию военной организации вести в глубочайшей тайне, соблюдая все
меры предосторожности; моменту приема в организацию должна предшествовать кропотливая работа по
изучению деловых, политических и личных качеств тех военнослужащих, которые проявляют интерес и
симпатии к оппозиционным антимонархическим кругам и уже сами приходят к осознанию необходимости
создания подпольной организации; на первых порах, чтобы избежать каких-либо провалов, привлекать в
организацию своих родственников, земляков, соплеменников, соседей, коллег по службе, знакомых и т.п.
Проведя необходимую подготовительную работу, члены упомянутой выше группы 26 сомболя 1343
года (17 сентября 1964 года) собрались в парке дворца Дар-уль-Аман (западная окраина Кабула) на свое
заключительное организационное собрание. На нем участники собрания без каких-либо дискуссий, так
как все вопросы, связанные с организацией, были ими уже обсуждены и согласованы в предварительном
порядке, приняли окончательное решение о создании тайной военной организации под названием «Ар-
мейская революционная организация» (АРО) и утвердили ее организационные, политические и
идеологические принципы, а также ее руководящее ядро (в него вошли все участники собрания).
Руководителем АРО путем тайного голосования единогласно был избран А.С.Азхар, а его заместителем –
З.Зиармаль. Собрание признало необходимым в самое ближайшее время разработать, обсудить и принять основ-
ные документы АРО – программу, устав и цели организации, [287] а также поручило руководителю АРО и
его заместителю связаться с инициативной группой по созданию партии трудящихся Афганистана и из-
вестить ее об образовании Армейской революционной организации. Вскоре руководящее ядро АРО на
своих встречах, проводившихся еженедельно по пятницам или четвергам, детально обсудило проекты ука-
занных документов и единогласно приняло их. Чтобы исключит их возможную утрату и связанное с этим
раскрытие организации, каждый из этих документов был исполнен в одном экземпляре и передан на хра-
нение руководителю АРО.
После создания организации были упорядочены и заметно сокращены связи ее членов с политически
активными гражданскими оппозиционными кругами, чтобы избежать подозрений со стороны властей.
Вместе с тем, А.С.Азхар продолжал регулярно поддерживать контакты с М.А.Хайбаром, получая от него
необходимую информацию о ходе подготовки к учредительному съезду партии.
В принятых АРО документах содержалась оценка международной и внутриполитической обстановки,
анализ расстановки классовых и политических сил в стране, обоснована насущная необходимость созда-
ния тайной организации в армии [288] и определено ее место и роль в революционной борьбе, а также из-
ложены цели и задачи и организационные принципы построения АРО. [289]
В документах АРО (Программе и Целях организации) была выдвинута задача «свержения экономиче-
ского и политического господства врагов обездоленных и угнетенных трудящихся масс» страны путем
всесторонней и глубоко законспирированной «подготовки и осуществления вооруженного восстания».
Предусматривалось, что в «революционном движении народа Афганистана» примут участие «рабочие,
крестьяне, передовая гражданская и военная интеллигенция, мелкобуржуазные слои и национальная бур-
жуазия». При этом решающая роль в победе указанных сил отводилась армии, которая, по замыслам авто-
ров рассматриваемых документов, должна быть путем развертывания в ее рядах кропотливой политиче-
ской работы «превращена из оплота антинародного режима в мощных оплот революционного движения
народных масс Афганистана». В качестве ближайшей цели на первом этапе революции ставилась задача
создания национально-демократического правительства, которое ориентировалось бы на некапиталисти-
ческое развитие страны, а в качестве конечной цели – задача построения социалистического общества.
[290]
Создатели АРО на основе учета и взвешенной оценки социально-классовых, политических и профес-
сиональных характеристик различных категорий военнослужащих афганской армии – рядовых, унтер-
офицеров и офицеров – пришли к выводу, что «основным объектом их внимания», костяком тайной орга-
низации, ее активной силой в условиях афганской действительности 60-х годов ХХ в. могли быть только
Глава 2. 104
офицеры и унтер-офицеры ввиду их длительного пребывания на военной службе (минимум 15 лет), гра-
мотности и отсюда готовности понять и воспринять революционно-демократические идеи и взгляды, а
также из-за своего определяющего места и роли в механизме функционирования различных звеньев ар-
мейского аппарата. Что касается солдатских масс, то они, как сказано в документе «Цели организации»,
«не могли на данном этапе борьбы стать объектом внимания организации» ввиду как их непродолжитель-
ного срока пребывания на военной службе (2 года), так и поголовной неграмотности и политической от-
сталости. Вместе с тем не исключалось, что при определенных условиях рядовой состав, представленный
в своем подавляющем большинстве выходцами из беднейшего крестьянства и городских низов и испыты-
вающий на себе гнет абсолютизма, нищету и лишения, может составить «основной элемент вооруженного
восстания».
Армейская революционная организация, по замыслу ее организаторов, изложенному в Уставе АРО,
являлась «добровольным союзом передовых борцов армии Афганистана», «авангардом революционеров в
армии». Членство в АРО обусловливалось согласием с программой и уставом организации и борьбой за
осуществление ее целей, верностью интересам народа Афганистана, активным участием в деятельности
одного из звеньев организации и уплатой вступительного и членских взносов. Предусматривалось, что
прием в организацию будет проводиться исключительно в индивидуальном порядке через ячейку, по ре-
комендации одного из ее членов и с согласия руководства АРО. Устав АРО определял также требования к
личным, деловым и политическим качествам вступающего, права и обязанности члена организации, меры
поощрения и взыскания.
В основу организационного строения и деятельности АРО были положены следующие принципы:
«товарищеское доверие членов организации друг к другу во всех сферах ее жизни и деятельности; строгое
соблюдение дисциплины и выполнение решений и указаний организации; назначение нижестоящих орга-
нов вышестоящими; свободное высказывание предложений и участие в обсуждении поставленных вопро-
сов; подчинение меньшинства большинству». [291] Низшее звено АРО, ее основу, составляли ячейки,
включавшие, как правило, до трех человек (в случае острой необходимости допускалось также создание
ячейки в составе четырех человек). В целях конспирации члены ячейки не имели связи с вышестоящим
звеном АРО. Поддержание такой связи возлагалось на секретаря ячейки или на связного, если он назна-
чался. Какой-либо связи между «тройками» или «четверками» даже в рамках одного учреждения или под-
разделения не существовало.
Нельзя не заметить, что в документах АРО, наряду с бесспорными установками, содержались и явно
ошибочные трактовки. В частности, в них делался вывод о том, что будто бы в условиях Афганистана 60-х
годов «рабочий класс играет главную роль и составляет основную силу революции», [292] хотя, как уже
подчеркивалось, рабочий класс этой страны в указанные годы находился еще в стадии формирования и
практически не был готов к выполнению данной роли.
АРО была одной из первых тайных левых организаций, созданных в афганской армии в первой поло-
вине 60-х годов. Впоследствии с созданием Народно-демократической партии Афганистана АРО вошла в
ее состав. Вопрос о признании АРО в качестве армейской партийной организации НДПА был окончатель-
но решен зимой 1965 года (видимо, в феврале) на встрече А.С.Азхара с секретарем ЦК Б.Кармалем и
М.А.Хайбаром. [293] На ней, кроме того, были рассмотрены вопросы дальнейшего укрепления подполь-
ной организации в армии и активизации революционно-демократической пропаганды в армейской среде,
уточнен порядок поддержания связи с руководством НДПА. С этого времени, по предложению Б.Кармаля,
организация стала называться «Армейской революционно-демократической организацией» (АРДО).
Деятельность АРДО с момента ее вступления в НДПА приняла более активный и целенаправленный
характер. Одними из важных задач организации стали привлечение в ее ряды надежных и преданных
идеалам партии военнослужащих и их идейно-политическое воспитание. При этом особое внимание уде-
лялось выяснению и проверке в предварительном порядке личных, деловых, политических и других ка-
честв каждого, кто предположительно мог бы войти в организацию, а именно: социального происхожде-
ния и идейных убеждений, слабых и сильных сторон характера, общественных связей и круга знакомств,
служебного положения и отношения к службе, интереса к судьбе родины и решению ее проблем, уровня
политического сознания, отношения к Советскому Союзу, монархии, политическим течениям и группи-
ровкам внутри страны, склонности к участию в активной политической борьбе, интереса к изучению по-
литической литературы и т.д. Важное значение в организации придавалось собраниям ячейки. Они прово-
дились регулярно, как правило, каждую неделю и посвящались в основном идейно-теоретической учебе
членов организации.
В низовых звеньях организации, в процессе встреч и собраний вопрос о конкретной подготовке к воо-
руженному восстанию, по соображениям конспирации, не ставился. Один из бывших активных членов
АРДО Абдул Ахад Разманда дал по этому поводу следующее объяснение: «Для нас важно было создать
сплоченную и разветвленную тайную организацию, уберечь ее членов от провала, воспитать ненависть к
монархическому режиму и таким образом обеспечить необходимые условия для ее выступления в подхо-
дящий момент. Выражения типа «свержение монархии», «вооруженное восстание» и им подобные мы в
беседах между собой не употребляли».
В своей деятельности АРДО полностью руководствовалась политикой партии и указаниями ЦК
НДПА (Парчам), а также регулярно отчитывалась перед ним о проделанной работе. Однако в текущих
вопросах своей деятельности АРДО обладала известной самостоятельностью.
Нельзя не отметить, что монархические власти неоднократно нападали на след организации. К приме-
ру, в 1963 году из Высшего военного училища были изгнаны за политическую нелояльность к режиму
около 30 военнослужащих, в 1965 году несколько курсантов данного училища были схвачены по подозре-
нию «в пропаганде социализма» и расстреляны без суда и следствия по приказу Абдул Вали, двоюродного
брата и зятя короля, а в марте 1972 года арестованы несколько членов организации по обвинению в заго-
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 105
воре против короля. Были и другие подобные факты провалов как при монархии, так и при даудовском
республиканском режиме, однако всякий раз ей удавалось избегать массовых разоблачений и значитель-
ных потерь.
Относительная неуязвимость тайной организации в армии объяснялась прежде всего ее весьма проду-
манной, глубоко законспирированной структурой, тщательным соблюдением мер предосторожности, а
также тем, что молодая военная оппозиция имела своих людей во многих важных звеньях армейского и
полицейского аппарата страны. Среди последних можно назвать А.С.Азхара, бывшего в 60-х годах на-
чальником службы безопасности Кабульского международного аэропорта, а в 70-х годах – начальником
штаба командующего силами безопасности министерства внутренних дел Республики Афганистан, Фару-
ка Якуби, занимавшего пост начальника управления уголовного розыска, Мухаммада Анвара, руководи-
теля подпольной организации в Кандагарском корпусе, являвшегося по должности после переворота 1973
года заместителем начальника контрразведки этого корпуса и др. В некоторых случаях для прикрытия
организации и отвода подозрений возникавших в отношении ее членов, использовались также и родствен-
ные связи и знакомства в высших армейских кругах.
Создание и деятельность тайной организации в вооруженных силах могут быть, безусловно, отнесены
к заслуге как руководства НДПА и прежде всего М.А.Хайбара, который по заданию ЦК партии непосред-
ственно направлял ее работу вплоть до своей трагической гибели 17 апреля 1978 года, так и, разумеется, к
заслуге руководящего ядра организации. Свидетельством этого является тот факт, что уже к началу 70-х
годов молодые прогрессивно настроенные офицеры посредством кропотливой организаторской работы и
леводемократической пропаганды среди личного состава, преимущественно среди младших офицеров и
унтер-офицеров, смогли превратить ряд подразделений в столичных танковых бригадах, полку связи, ба-
тальоне «коммандос», артиллерийской бригаде и некоторых других частях в свою опору. Среди активи-
стов АРДО, входивших в тот период в ее различные звенья, были армейские лейтенанты Файз Мухаммад
(батальон «коммандос»), Нурольхак Олуми (Высшие офицерские курсы «А»), Абдульхак Олуми (Сер-
жантская школа), Абдул Ахад Разманда [294] (Военная техническая академия), Голь Ака, Азиз Азем, Ах-
мад Али, Анвар, офицеры полиции Гулям Наби, Фарук Якуби и другие. Накануне апрельского вооружен-
ного восстания 1978 года в АРДО, по словам З.Зиармаля, отвечавшего за работу в сухопутных войсках,
состояло более 800 активных членов. Кроме того, имелось много сторонников и сочувствующих.
Армейская революционно-демократическая организация, однако, была, даже в рамках НДПА (Пар-
чам), не единственной тайной леворадикальной организацией в вооруженных силах Афганистана. В част-
ности, большую работу по созданию и укреплению партийных организаций в армии проводил Нур Ахмад
Нур, [295] являвшийся в предреволюционные годы руководителем военного отдела ЦК НДПА (Парчам).
Под его непосредственным руководством, к примеру, действовала, наряду с другими, военная организация
партии в Кандагарском корпусе, насчитывавшая перед апрелем 1978 года более 60 активных членов и
большое число сторонников (для сравнения: перед переворотом 1973 года в этой организации состояло
около 20 человек). Офицеры – члены НДПА – занимали здесь многие ключевые посты, прежде всего в
боевых подразделениях и штабах.
Параллельно с Парчам большую работу в армии проводило и другое, действовавшее самостоятельно,
крыло НДПА – Хальк. Оно заметно расширило и усилило свое влияние среди военных в середине 70-х
годов, когда со всей отчетливостью стали проявляться антидемократический внутри- и внешнеполитиче-
ский курс М.Дауда и его стремление расправиться путем использования силы с левой оппозицией. Во гла-
ве военного отдела ЦК НДПА (Хальк) с 1973 года оказался Хафизулла Амин, использовавший впоследст-
вии приобретенные им в среде военных влияние и связи, а также лично преданных ему лиц для осуществ-
ления своих амбициозных, преступных замыслов по захвату руководства в государстве и партии, для раз-
вертывания массовых репрессий и грубейших нарушений законности, дискредитации национально-
демократического режима.
Деятельность НДПА (Хальк) по привлечению в ряды партии демократически настроенных офицеров
и унтер-офицеров, созданию и укреплению армейской партийной организации началась в 1970 году, [296]
то есть значительно позже, чем это сделали парчамисты, и развертывалась прежде всего в тех боевых час-
тях и подразделениях, которые потенциально могли стать ударной силой вооруженного восстания, а
именно: в танковых, мотопехотных, связи, артиллерийских, авиационных и т.п. Большое внимание при
этом уделялось проведению идейно-политической подготовки партийцев и революционно-
демократической пропаганде среди личного состава, а также осуществлению организационных подгото-
вительных мероприятий, призванных обеспечить в нужный момент успех вооруженного выступления
войск. Так, были разработаны и тщательно отрепетированы с офицерами – членами партии – несколько
вариантов плана восстания. [297]
К апрелю 1978 года НЛПА (Хальк) удалось создать свою довольно сильную организацию как непо-
средственно в частях столичного гарнизона, так и в провинциях. К примеру, под ее полным контролем
оказалось большинство батальонов и рот 4 танковой бригады, дислоцированной в Пули-Чархи (в 35 км к
востоку от Кабула). В Кандагарском корпусе в ее военную организацию, руководство которой осуществ-
лял член ЦК Абруррашид Арьян, входили более 200 офицеров, унтер-офицеров и солдат. [298]
Обе военные организации НДПА (Хальк и Парчам) и после восстановления в июле 1977 года партий-
ного единства продолжали, по решению руководства партии, действовать самостоятельно. Однако, надо
признать, какой-либо абсолютной обособленности в деятельности этих двух организаций ни в период
подполья, ни во время проведения вооруженного восстания в апреле 1978 года не было, хотя, конечно,
нередко и имели место случаи предвзятого отношения их друг к другу, взаимного непонимания и меж-
крыльевых трений. Но это ни в коей мере не мешало им поддерживать контакты между собой и выступать
вместе, когда этого требовала обстановка.
В целом накануне апреля 1978 года в военных организациях НДПА насчитывалось от 2 до 3 тысяч че-
Глава 2. 106
ловек. [299] Кроме упомянутых выше 4 тбр и Кандагарского корпуса, она имела своих членов и сторонни-
ков в 15 танковой бригаде, 88 артиллерийской и 99 зенитно-ракетной бригадах, 7 и 8 пехотных дивизиях,
32 бригаде, батальоне «коммандос» (все были дислоцированы в столице и ее окрестностях), Пактийском
корпусе, гарнизонах Мазари-Шарифа, Баграма, Шинданда, Джалалабада, в штабе ВВС и ПВО и т.д. Мно-
гие офицеры – члены НДПА – занимали в это время ключевые командные и штабные посты в войсках.
Среди них можно назвать начальника штаба и начальника оперативного отдела 4 тбр Мухаммада Рафи и
Фатех Мухаммада, начальника штаба и заместителя командира по технической части 15 тбр Абдул Мад-
жида и Нур Мухаммада, командиров батальонов 4 тбр Мухаммада Аслама Ватанджара [300] (см. о нем
Приложение 6) и Асадуллу Пайяма, командира 255 транспортного батальона Ширджана Маздурьяра, ко-
мандира танкового батальона и командира зенитной батареи 8 пехотной дивизии Алауддина и Карима и
др. Все это составило довольно значительную силу в руках НДПА. При относительной слабости государ-
ственных институтов режима М.Дауда левая оппозиция, используя свои военные организации и обеспечив
совместное и организованное выступление находившихся под их контролем войск, могла вполне рассчи-
тывать на успех в борьбе за власть, за свержение авторитарного режима. И это со всей убедительностью
подтвердило апрельское вооруженное восстание 1978 года.
В начале 60-х годов в ВВС Афганистана возникла и действовала подпольная организация, получив-
шая название «группы Максуди». В нее входили около 60 радикально настроенных военнослужащих, не
связанных организационно с какими-либо гражданскими партийными структурами, однако близких по
взглядам с НДПА. Среди организаторов и руководителей этой группы, кроме М.Максуди, были Абдул
Кадыр, инженер Якуб, Джелаллуддин, А.Васе, Хисамуддин, Фарук, М.Азиз и др.
Процесс политизации афганской армии и дальнейшего расслоения ее офицерства заметно ускорились
после государственного переворота 1973 года, когда армия, выйдя из казарм, открыто вмешалась в поли-
тическую жизнь Афганистана на стороне национально-патриотических сил. Уже через год ряд активных
участников данного переворота из числа военных, убедившись в неспособности правительства М.Дауда
осуществить обещанные социально-экономические и политические преобразования в стране, создали
подпольную организацию под названием «Объединенный фронт коммунистов Афганистана» (ОФКА), в
которую вошли преимущественно офицеры и унтер-офицеры ВВС, в том числе члены «группы Максуди».
Ее возглавил полковник Абдул Кадыр. [301] (см. о нем Приложение 6) Кроме него, в руководящее ядро
организации вошли Абдул Хамид Мохтат, А.Сарвари, М.Кадыр, Акбар, Якуб, Джелаллуддин, Ф.Кадыр и
др. Организация поставила своей целью свержение режима М.Дауда путем подготовки и проведения си-
лами армии вооруженного восстания. В идейно-политическом плане она стояла на позициях НДПА и под-
держивала нелегальные связи с ее руководством, которые стали особенно активными после объединения
партии в июле 1977 года. Вместе с тем, ОФКА все это время оставался организационно самостоятельным.
Накануне апрельского восстания в его рядах состояло, по-видимому, не менее 600 человек.
В Афганистане в рассматриваемый период на нелегальном положении действовали и другие леводе-
мократические группировки, в частности «Группа труда» («Кар»), «Революционная организация трудя-
щихся Афганистана» (сокращенно – РОТА или САЗА), «Организация федаев трудящихся Афганистана»
(ОФТА или САФЗА), «Революционное общество трудящихся Афганистана» (РОбТА) и др. Все они стре-
мились привлечь в свои ряды также и военнослужащих. И это им удалось сделать: по ориентировочным
данным, к 1978 году они имели среди военных несколько сот своих сторонников.
Среди некоторой части молодых офицеров – выходцев из мелкобуржуазных и полупролетарских сло-
ев – в конце 60-70-х годах получили распространение левоэкстремистские взгляды, суть которых своди-
лась к крайне упрощенной и ошибочной трактовке социально-экономической и политической ситуации в
Афганистане, призывам к открытой конфронтации и столкновениям с властями и абсолютизации при этом
вооруженной формы борьбы, попыткам дискредитировать леводемократические силы, прежде всего
НДПА. Левацкие элементы в армии, связанные с маоистской организацией Шоалеи джавид и ее группами,
были, однако, немногочисленными и структурно не оформленными. Зачастую они действовали внутри
леворадикальных армейских организаций, привнося в их ряды идейную незрелость и политический аван-
тюризм.
Борьба за армию в Афганистане в предреволюционные годы развертывалась и «справа». Наиболее ак-
тивно ее проводили группировка М.Дауда и афганские приверженцы «братьев-мусульман». Последние
пытались, и небезуспешно, найти себе опору прежде всего среди армейской верхушки – генералитета и
старших офицеров, представленных выходцами из состоятельных консервативных кругов общества. Бу-
дучи организационно разрозненными и не оформленными, воинствующие исламисты в армии смыкались
по многим вопросам в период до свержения монархии с той частью придворной аристократии, которая
группировалась вокруг маршала Шах Вали и его сына генерала Абдул Вали, и получала от них негласную
поддержку и покровительство. Для них были характерны ультрареакционность в подходе к решению
внутренних социальных проблем, проповедь возврата к средневековым порядкам, крайняя враждебность к
прогрессивным идеям и движениям и призыв к расправе с левыми силами страны, стремление к междуна-
родной изоляции, ярый антикоммунизм. В число сторонников и единомышленников консервативно-
клерикальных кругов, кроме высших военных чинов, входило, по признанию Г.Хекматьяра, определенное
число «правоверных унтер-офицеров». [302] Тем не менее, все они не смогли ни до, ни после переворота
1973 года составить сколько-нибудь существенного противовеса левой военной оппозиции.
Консервативная верхушка мусульманских богословов вместе с крупными землевладельцами-
малеками, частью ханов племен и крупной буржуазии, бюрократической элитой, отстраненной от власти,
крайне враждебно встретили установление в Афганистане в 1973 году республиканского строя и провоз-
глашение некоторых буржуазно-демократических преобразований, усмотрев во всем этом угрозу своим
экономическим и политическим интересам. Вскоре они перешли к активным действиям, целью которых
было свержение правительства Дауда и создание теократического государства во главе с «праведным пре-
Возникновение и деятельность левой оппозиции в Афганистане в 60-70-х годах 107
зидентом», избранным из среды духовенства. При этом исламские фундаменталисты основную ставку
делали на своих последователей в армии. Они фактически поддерживали или приняли непосредственное
участие и возглавили почти все антиправительственные заговоры и вооруженные мятежи, имевшие место
в Афганистане в 1973-1976 годах. О масштабах вовлеченности афганского офицерства в антиправительст-
венную деятельность клерикалов свидетельствует тот факт, что только за причастность к заговору в де-
кабре 1973 года из армии было изгнано около 100 офицеров (см. об этом подробнее в главе 5).
Что касается М.Дауда, то он еще в 1953-1963 годах, будучи премьер-министром и одновременно ми-
нистром национальной обороны, начал усиленно создавать себе опору в армейских кругах. В тот период
он приобрел много своих сторонников, особенно среди старших офицеров. После ухода в 1963 году в от-
ставку с указанных постов вокруг него сложилось руководящее ядро в составе восьми человек (генерал
Абдул Карим Мостагни, полковник Гулям Хайдар Расули, полковник Гулям Сарвар, майор Мухаммад
Сарвар Нуристани и др.), которое поставило целью путем заговора устранить скомпрометировавший себя
королевский режим и спасти под новой, республиканской вывеской власть помещичье-буржуазного блока.
К началу 70-х годов группировка сторонников М.Дауда в армии составляла не более 200 человек. Подав-
ляющее большинство из них не имело в своих руках рот и батальонов. В этих условиях окружение М.Дуда
вынуждено было искать поддержку у левой армейской оппозиции, располагавшей, как было показано вы-
ше, существенным влиянием и конкретной силой в войсках. Именно данная поддержка и явилась решаю-
щим фактором успеха в свержении монархии в июле 1973 года.
Следует иметь в виду, что распространенные выше течения и группировки, существовавшие в армей-
ской среде Афганистана в 60-70-х годах, охватывали далеко не весь офицерский корпус. К ним не примы-
кала значительная часть офицеров, которых условно можно назвать «нейтралами». Это были в основном
старшие и младшие офицеры, выходцы из мелкобуржуазных семей. Для данной группы офицеров были
характерны аполитичность, беспринципность, индивидуализм, боязнь скомпрометировать себя связями с
«неблагонадежными», карьеристские побуждения, всевозможные злоупотребления служебным положени-
ем. Не питая особых симпатий к монархическому и республиканскому режимам, они смотрели на воен-
ную службу лишь как на источник существования их, как правило, больших семей. Отличительной чертой
поведения этих офицеров, является то, что они в случае возникновения «взрывных» ситуаций в армии и
стране, руководствуясь исключительно личными интересами, могут встать на сторону любой из противо-
борствующих группировок и усилить ее, а точнее примкнуть к той из них, за которой они почувствуют
шансы на успех. Именно так случилось в решающие моменты афганских событий 1973 и 1978 годов. На
деле, как показала афганская армейская действительность, «нейтралы» всегда были и остаются крайне
ненадежной опорой любого режима, особенно в критических ситуациях.
Итак, уже к началу 70-х годов «почва» в армейской среде Афганистана была существенно взрыхлена и
довольно обильно засеяна разными идейно-политическими «семенами», в том числе и мятежного толка,
всходы которых не заставили себя долго ждать. При всей многоликости идейного размежевания среди
афганских военных наиболее политизированной и активной оказалась та, значительная по своей числен-
ности, часть офицерского и унтер-офицерского корпуса, которая примкнула к леводемократическим си-
лам. Именно она предопределила исход политической борьбы: в 1973 году – свержение монархии, а в ап-
реле 1978 года – ликвидацию авторитарного даудовского режима. Афганская армия в сложившейся в те
годы обстановке, при слабости социальных и политических устоев тогдашних правящих кругов явилась
практически единственной организованной силой, обеспечившей успех обоих антиправительственных
выступлений.
ГЛАВА 3.
108
ГЛАВА 3. ДРУГИЕ ОТРЯДЫ АНТИМОНАРХИЧЕСКОЙ ОППОЗИЦИИ: ИХ ИДЕЙНО-
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПЛАТФОРМЫ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
3.1 Либеральная и левоэкстремистская оппозиция и их печатные органы
Как уже говорилось, вторая половина ХХ в. была отмечена в истории Афганистана прогрессирующим
обострением социальных противоречий. Это неизбежно приводило к борьбе между различными общест-
венными и политическими силами, пытавшимися, каждая по-своему, решить вставшие перед страной эко-
номические и политические проблемы.
В середине 60-х годов, наряду с леводемократическими организациями, все громче и решительнее на-
чали заявлять о себе и другие течения и группировки: от крайне правых до крайне левых. Все они, не
имея, как правило, достаточно сложившейся организационной структуры, группировались в основном
вокруг частных (независимых) печатных изданий, появившихся в стране после принятия парламентом
нового Закона о печати и утверждения его королем в сентябре 1965 года.
В период с 1966 по 1972 год в Афганистане выходило в общей сложности 33 частные газеты и журна-
ла. [1] Одной из первых право на издание получила еженедельная газета «Вахдат» («Единство»). Ее пер-
вый номер увидел свет 7 февраля 1966 года (однако номер был датирован 21 января 1966 г. – М.С.). Изда-
телем и главным редактором газеты являлся маулави Халь Мухаммад Хаста, а ее активными авторами
были известный поэт, общественный деятель, ученый-филолог Гульпача Ульфат (в 1956-1963 годах он
возглавлял Афганскую академию «Пашто толына»), Гулям Наби Чакнавард, Мухаммад Али Чупан, Хаби-
булла Рафи и др. Будучи лояльной существовавшему в стране конституционно-монархическому строю,
«Вахдат» выступала с призывами обеспечить общественное единство, спокойствие и социальную спра-
ведливость на основе «классовой гармонии» и строгого соблюдения законов, которые, по идее ее авторов,
должны были играть роль и стража прав и интересов всего населения, и регулятора отношений между раз-
личными слоями общества. В принятии и совершенствовании законов газета видела путь к «утверждению
норм бытия и устойчивой идеологии», «установлению нормальных отношений между отдельными члена-
ми общества и между классами». [2]
Газета с горечью и озабоченностью писала о вопиющей отсталости страны и ее острых социальных
проблемах: нищете, бездомности и невежестве населения, коррупции и взяточничестве, бюрократизме и
беззакониях административно-государственного аппарата. Выход из тяжелого положения страны и народа
ей представлялся в поощрении развития смешанной (государственно-частной) экономики, расширении
национального промышленного и сельскохозяйственного производства, увеличении экспорта, упорядоче-
нии отношений между рабочими и работодателями, в решении аграрного вопроса путем «более четкого
регулирования отношений между крестьянами-производителями и землевладельцами». При этом издатели
«Вахдат» категорически отрицали использование каких-либо форм классовой борьбы и насилия, которые
могли бы нарушить социально-классовое равновесие, резко осуждали «вредные течения», «подстрека-
тельство народа против системы управления в государстве», «раздувание вражды». Они настойчиво апел-
лировали к передовой интеллигенции, призывая ее всеми силами содействовать «прогрессивному полити-
ческому процессу в Афганистане» на основе выработки «единой линии идеологической борьбы» и разви-
тия национальной идеологии, опирающейся на принципы единства и закона. В области внешней политики
Афганистана газета всецело поддерживала официальный правительственный курс. [3] Идеи и взгляды
«Вахдат» по совершенствованию в рамках закона существовавшей системы, однако, не получили в стране
широкой общественной поддержки и газета, просуществовав менее полугода, вынуждена была прекратить
свое издание из-за возникших финансовых трудностей.
Вслед за «Вахдат» в Кабуле стала издаваться на языке дари еще одна частная газета – «Пейаме эмруз»
(«Сегодняшняя весть»), первый номер которой вышел 9 февраля 1966 года (издатель – Гулям Наби Хатер,
главный редактор – сначала полковник в отставке, хазареец по национальности Абдуррауф Торкмани, а
затем Мухаммад Тахер Мохсени). В противовес идеям «умеренности» и «классовой гармонии» в подходе
к вопросам исправления и улучшения общественно-политической системы в стране, с которыми выступа-
ла газета «Вахдат», «Пейаме эмруз» высказывалась за широкое и активное участие населения во внутри-
политической жизни, обличала социальные пороки, коррупцию и злоупотребления государственных
должностных лиц, особенно из числа членов бывшего кабинета М.Юсуфа, подвергала критике правитель-
ственный курс премьер-министра М.Х.Майвандваля, выступала в защиту прав национальных меньшинств,
за осуществление на деле конституционных прав и свобод граждан. Пожалуй, самым экстраординарным в
газете были ее антиклерикальные публикации. Бросая прямой вызов богословам-ортодоксам, она на осно-
ве новейших научных данных развенчивала закоснелые религиозные догмы и подчеркивала, что религия
не должна быть препятствием на путях прогресса страны. [4]
Такая направленность газеты не могла, естественно, устроить правящие и консервативно-
клерикальные круги. Вопрос о «Пейаме эмруз» был вынесен на обсуждение Вулуси джирги, которая при-
няла решение расследовать деятельность ее издателей. 25 мая 1966 года, почти одновременно с запреще-
нием газеты «Хальк», правительство приостановило издание «Пейаме эмруз», мотивируя свой шаг тем,
что в связи с уходом в отставку главного редактора А.Р.Торкмани газета, оказавшись без руководителя, не
может далее, согласно Закону о печати, функционировать. В действительности же это был не более, чем
предлог. Главной причиной запрещения газеты явились ее оппозиционный, антиправительственный курс
и антиклерикальные выступления. Летом 1966 года «Пейаме эмруз» возобновила свое издание, но под
другим названием – «Пейаме ведждан» («Послание совести»). Ее издателем и главным редактором стал
А.Р.Торкмани. Она, как и прежде, продолжала выражать взгляды критически настроенной демократиче-
ской оппозиции. На ее страницах не раз печатались статьи Н.М.Тараки. В декабре А.Р.Торкмани и один из
сотрудников газеты были привлечены к суду за публикацию, по мнению правительства, тенденциозных
Другие отряды антимонархической оппозиции: их идейно-политические
платформы и деятельность
109
материалов о происшедших накануне в Кабуле демонстрациях. [5] Идеи и взгляды «Пейаме эмруз» выра-
жала также газета «Саба» («Завтра»), издававшаяся с 8 мая 1968 года Гулямом Наби Хатером.
Однако ни «Вахдат» и ни «Пейаме эмруз» (как и ее преемницы) не приобрели широкой популярности
среди афганской читающей аудитории. В отличие от них заметным явлением общественно-политической
жизни Афганистана 60-70-х годов стало, кроме левых газет «Хальк» и «Парчам», издание независимых
газет «Афган меллят», «Мосават», «Шоалеи джавид», «Караван», «Гахидз» и некоторых других. Все они,
выступая с отличными друг от друга идейно-политическими платформами и представляя интересы раз-
личных социально-классовых слоев и групп населения, активно стремились в общенациональном масшта-
бе сплотить вокруг себя своих единомышленников и заложить первые камни в фундамент формировав-
шихся политических организаций и группировок.
Еженедельная газета «Афган меллят» («Афганская нация») начала издаваться с 5 апреля 1966 года
инженером Гулямом Мухаммадом Фархадом, бывшим в то время президентом департамента энергетики, а
впоследствии мэром Кабула. Ее главными редакторами являлись Кодратулла Ходад, затем Набиулла Рафи
и снова К.Ходад. Сторонники «Афган меллят» называли себя «социал-демократами», а свою организацию
– «Джамиате сосиал демократ» («Социал-демократическое общество») или «Афган сосиал демократс»
(«Афганские социал-демократы»). Их лидером и идеологом вплоть до своей смерти являлся Г.М.Фархад
(«папа Фархад», как его называли его приверженцы). На формирование его эклектических взглядов оказа-
ла воздействие учеба в 30-х годах в фашистской Германии.
Идейно-политическое кредо «Афган меллят» было изложено в редакционной статье ее первого номе-
ра, где говорилось об «острой необходимости выявить и ликвидировать элементы упадка афганской на-
ции», возрождения и упрочения «афганского национального духа», «афганского духовного величия»,
«высоких целей и интересов афганства». [6] «Дух афганства» объявлялся исключительным источником
социального прогресса, материального и духовного расцвета нации и государства. Выступая с крайних
националистических позиций, идеологи «Афган меллят» призывали придать языку пушту статус общена-
родного языка и более того «соединить все народы, расы и племена Афганистана в одну нацию, а тради-
ции и социально-правовые факторы, составляющие их материальную и духовную жизнь, – в одну культу-
ру». [7] Проповедь афганского (пуштунского) национализма как единственного пути решения всех про-
блем страны дополнялась в «Афган меллят» геополитической идеей создания «Великого Афганистана» в
границах империи Ахмад-шаха Дуррани, существовавшей непродолжительное время во второй половине
XVIII в. С идеей «Великого Афганистана» смыкались и подходы афганмеллятовцев к решению пуштун-
ской проблемы. В противовес официальному курсу о предоставлении зарубежным пуштунам права на само-
определение «Афган меллят» требовала для них национальной независимости и создания свободного Пушту-
нистана. [8] В целом занимая антиимпериалистические позиции, газета решительно выступала против уси-
ления в стране иностранного (западного) влияния.
«Афган меллят» не обходила молчанием и острые социальные проблемы, волновавшие афганское об-
щество. Однако она не смогла выдвинуть сколько-нибудь существенную программу их решения, ограни-
чившись лишь общими декларациями, вроде искоренения в органах власти взяточничества и продажно-
сти, ликвидации нищеты, безработицы и несправедливости в обществе, предоставления земли безземель-
ным крестьянам, запрещения ввоза в страну предметов роскоши, введения прогрессивного подоходного
налога и т.п. [9] Не вносила ясности в раскрытие социально-экономической программы «Афган меллят» и
выдвигавшаяся ею идея так называемого «национально-демократического социализма». Суть этой идеи
фактически свелась к голой констатации того, что ее основу должны были составить конституционно-
монархический строй и создание демократического общества. [10]
Одной из «проходных» тем «Афган меллят» была критика высокопоставленных должностных лиц.
Они обвинялись в коррупции, злоупотреблениях властью и других прегрешениях. Нередко доставалось на
орехи и членам кабинета М.Х.Майвандваля, а также его Партии прогрессивных демократов (ППД). Неко-
торые зарубежные историки-афганисты склонны считать, что такое повышенное «внимание» к правитель-
ству и ППД объяснялось прежде всего неприязненным отношением лично издателя «Афган меллят»
Г.М.Фархада к М.Х.Майвандвалю, которое сложилось еще тогда, когда первый занимал пост президента
департамента энергетики, а второй был премьер-министром. [11] В ряду многих публикаций на эту тему
большой резонанс в обществе вызвала статья газеты от 25 апреля 1967 года, озаглавленная «Являются ли
шпионами государственные служащие?». Поскольку в ней представители госаппарата обвинялись в связях
с ЦРУ, вопрос был вынесен на обсуждение Вулуси джирги. Хотя в парламенте обвинение не получило
документального подтверждения и не было поддержано, однако М.Х.Майвандвалю и членам его кабинета,
присутствовавшим при обсуждении на заседании Вулуси джирги, пришлось пережить немало неприятных
минут. Из-за данной скандальной статьи газета «Афган меллят» решением правительства была закрыта на
девять месяцев. Ее издание возобновилось лишь 20 февраля 1968 года, то есть уже после ухода в отставку
правительства М.Х.Майвандваля. Газета вновь была закрыта 6 февраля 1972 года в связи с резкой крити-
кой правительства А.Захира по вопросу о Пуштунистане.
Примерно на таких же позициях стояла и газета «Меллят» («Нация»), выпускавшаяся с 25 сентября
1971 года по 10 января 1972 года отколовшейся от «Афган меллят» группой деятелей правого крыла пуш-
тунских националистов. Ее издателем и главным редактором был Феда Мухаммад Федаи, а активными
авторами – Надир Хассас, Рахмат Зафар Алькозай, Г.Джалальзай. Причиной запрещения издания газеты,
как и «Афган меллят», явились ее антиправительственные публикации по пуштунской проблеме.
Борьба идей, взглядов и платформ среди политически активной афганской общественности приняла
особенно острый и жаркий характер после выхода в свет в начале апреля 1966 года газеты «Хальк» и
опубликования ею Демократической программы Хальк. Прямым вызовом данной газете и ее программе
явилось издание с 11 мая газеты «Мардом». Ее издателем стал известный художник и литератор Сеид Мо-
ГЛАВА 3.
110
каддас Негах, а главным редактором – Гулям Мохиэддин Тафвиз. Цель издателей «Мардом» – конфронти-
ровать с идеями и взглядами «Хальк» – раскрывалась не только содержанием их программных установок,
но и такими деталями-противопоставлениями, как название газеты (в переводе с дари «Мардом» означает
«народ» с оттенком «все люди»), цветом названия газеты (как уже указывалось, название газеты «Хальк»
печаталось в красном цвете, а «Мардом» – в почитаемом для мусульман зеленом; этим подчеркивалась
приверженность издателей исламским ценностям), подзаголовком названия газеты (у «Хальк» в подзаго-
ловке стояли слова «Выразитель народно-демократических взглядов», а у «Мардом» – «Орган подлинных
чаяний народа») и даже названием программных материалов (у «Хальк» – «Демократическая программа
Хальк», а у «Мардом» – «Демократические чаяния народа»).
Уделяя в своих публикациях большое внимание социальным проблемам и признавая наличие в афган-
ском обществе классов и классовых различий, «Мардом» считала недопустимой и даже преступной клас-
совую борьбу и «любую мысль о революции», как противоречащих принципам «исламизма» и «афганиз-
ма», и призывала все слои и группы населения к сотрудничеству и союзу в рамках конституции и на
принципах национализма. [12] Путь к прогрессу и возрождению страны газета предлагала искать не «в
истории социалистической революции или капиталистического развития», а в «исторической исключи-
тельности» афганского общества, «особенностях афганской нации» и решительном отказе от «слепого
использования враждебных идеологий». При этом, следует заметить, авторы «Мардом» не отрицали необ-
ходимости использования опыта других стран с учетом специфики развития Афганистана для преодоле-
ния его экономической отсталости. Идеологи газеты, ратуя за «классовую гармонию» в обществе, требо-
вали в духе воинствующего национализма «очистить страну от внутренних вредителей», устранить расо-
вые, племенные и классовые различия», «укрепить национальный дух» и в соответствии с принципом
«Афганистан – для афганцев!» исключить всякое идейное влияние извне, в том числе и со стороны вели-
ких держав, и защитить таким образом национальные традиции, культуру и религию Афганистана. Во
внешнеполитическом плане они выступали за полный нейтралитет страны в мировых делах. [13]
Публикации «Мардом», несмотря на ее отдельные критические высказывания в адрес властей, в целом
находили одобрение и поддержку в правящих кругах страны. Однако в афганском обществе ее программ-
ные установки, носившие в основном лозунговый характер, не получили сколько-нибудь заметной попу-
лярности и признания, хотя и не остались без внимания со стороны радикально настроенной демократиче-
ской прессы. В частности, в газетах «Хальк» и «Пейаме эмруз» появился ряд статей, в которых в острой
полемической форме рассматривались идеи и взгляды «Мардом» и подчеркивалась их утопичность, не-
приемлемость и реакционность. «Мардом» просуществовала немногим более одного месяца и была за-
крыта в связи с исчезновением причины ее появления – запретом газеты «Хальк».
Во второй половине 60-х годов, в условиях ускорившегося роста и укрепления элементов капитализма
в экономике Афганистана и появления первых признаков кризиса монархии в движение пришли различ-
ные прослойки национальной буржуазии, либерально настроенная часть правящих кругов и представите-
ли элитарной интеллигенции. Они группировались вокруг независимых, частных газет, как-то: «Мосават»
(«Равенство»), «Караван», «Джабхайи мелли» («Национальный фронт»), «Пактика», «Эттехаде мелли»
(«Национальный союз»), «Рузгар» («Время»), «Афган», «Афкаре нау» («Новые взгляды»), отчасти «Хай-
бар», упоминавшейся выше «Афган меллят» и некоторых других. Их идейно-политические и социальные
программы, несмотря на определенные различия между ними, были в целом ориентированы на нацио-
нально-буржуазное развитие страны, в основу которого должны были быть положены принципы национа-
лизма (а у некоторых группировок – и пуштунского шовинизма), религии, социального эгалитаризма и
буржуазной демократии при сохранении существовавшего в Афганистане конституционно-
монархического строя.
Среди названных выше национально-буржуазных группировок наиболее идейно и политически за-
метной являлась Партия прогрессивных демократов, основы которой были заложены еще в 1965 году то-
гдашним премьер-министром Мухаммадом Хашимом Майвандвалем. Ее печатным органом стала газета
«Мосават», издававшаяся с января 1967 года (в литературе по Афганистану нередко ППД называют груп-
пировкой «Мосават»). Издателями газеты последовательно были Абдушакур Рашад и Мухаммад Шариф
Айюби, а главными редакторами – Мухаммад Рахим Эльхам и Абдул Гани Майванди. В газете активно
сотрудничали Модаккак М.Камель, Моманд, Абдуррауф Бенава и другие. Узловые программные установ-
ки ППД были изложены премьер-министром М.Х.Майвандвалем в августе 1966 года в его речи по случаю
празднования Дня независимости. [14] В ней он заявил о намерении бороться за «создание свободного и
прогрессивного общества», «против нищеты, болезней, неграмотности, социальной несправедливости и
остатков феодализма», «против деспотизма и реакции» в соответствии с нормами «ислама, конституцион-
но-монархического строя, национального чувства, демократии и социализма». [15] Позднее газета «Мос-
ават», раскрывая содержание этих пяти элементов как основы идейно-политической платформы «прогрес-
сивных демократов», писала: «Ислам – это основа нашего мировоззрения; конституционная монархия –
гарантия национального суверенитета; национализм – отражение исторических реальностей; демократия –
наш путь развития; социализм – наша цель построения прогрессивного общества, живущего едиными ин-
тересами». [16]
Необходимо подчеркнуть, что намерение бороться за утверждение в афганском обществе демократи-
ческих ценностей и социальной справедливости для «трудовых обездоленных классов» составляло ключе-
вое звено в программных лозунгах «прогрессивных демократов». При этом идеологи «Мосават» исходили
из того, что в стране существуют антагонистические социальные противоречия и в принципе два противо-
положных класса – «друзья» и «враги». К первому из них они относили всех тех, кто страдал от произвола
и эксплуатации, а ко второму, «паразитическому классу», – ханов племен, крупных землевладельцев, рос-
товщиков, торговцев-компрадоров, капиталистов, коррумпированную бюрократию. «Прогрессивные де-
Другие отряды антимонархической оппозиции: их идейно-политические
платформы и деятельность
111
мократы», принципиально отвергая насилие как средство решения общественных проблем, считали, одна-
ко, что ликвидировать классовые противоречия и эксплуатацию людей труда и «построить здание свободы
и подлинного равенства» следует не посредством классовой борьбы и насильственной революции, а толь-
ко мирным, законным путем или, другими словами, через «молчаливую», «законную» революцию. [17]
Декларируя программу умеренной эволюции в рамках закона и парламентской демократии как путь
универсального решения общественных проблем страны, [18] ППД и ее сторонники особое значение при-
давали укреплению надстроечных структур государства: созданию парламентского режима власти, обес-
печению плодотворного сотрудничества трех ветвей власти (исполнительной, законодательной и судеб-
ной), совершенствованию административно-управленческого аппарата и очищению его от извечных поро-
ков – коррупции, взяточничества, вымогательств, злоупотреблений властью и т.п. Не оспаривая идею о
введении в стране многопартийной системы, они тем не менее ставили своей целью «ограничить действия
экстремистских элементов», понимая под этим прежде всего левые силы. [19]
В социально-экономической области М.Х.Майвандваль и его единомышленники заявили о привер-
женности политике «руководимой смешанной экономики», провозглашенной еще М.Юсуфом, предшест-
венником М.Х.Майвандваля на посту премьер-министра. При этом лидер «прогрессивных демократов»,
излагая экономическую программу своего правительства и ППД в упомянутой выше августовской (1966
г.) речи, обещал уделить первостепенное внимание развитию легкой промышленности как основы первого
этапа индустриализации страны, повышению роли государственного планирования в активизации дея-
тельности госсектора и частного капитала, поощрению ремесленного производства и кооперативного
движения, расширению кредитной системы, внесению изменений в налоговую систему «в духе социаль-
ной справедливости», предоставлению таможенных льгот частному предпринимательству, увеличению
объема экспорта традиционных для Афганистана товаров (каракуля, шерсти, хлопка, ковров и др.). [20] В
дальнейшем эта программа была дополнена требованиями национализации внешней торговли, банков,
рудников, энергетических и промышленных объектов, а также проведения в стране культурной револю-
ции. [21] В крестьянском вопросе «прогрессивные демократы» пошли заметно дальше некоторых других
национально-буржуазных группировок. Признав существование в афганской деревне пережиточных фео-
дальных форм эксплуатации крестьян со стороны землевладельцев (по выражению М.Х.Майвандваля, –
«паразитического класса») и, как следствие этого, «социальной неустойчивости в стране», они предложи-
ли провести аграрную реформу, предусматривавшую незначительное ограничение земельной собственно-
сти, пересмотр условий земельной аренды, наделение крестьян землей из государственного земельного
фонда, создание государственных ферм и крестьянских сбытовых и потребительских кооперативов, по-
мощь крестьянам семенами, сельскохозяйственным инвентарем и удобрениями. Вместе с тем ППД не вы-
двигала задачу ликвидации в Афганистане феодально-помещичьего землевладения. [22]
В программных лозунгах и публикациях «Мосават» постоянно присутствовала тема социализма.
Под социализмом «прогрессивные демократы» понимали общество социальной справедливости и ра-
венства, общество подлинной, «народной», демократии. Они считали, что к нему неизбежно придут
эволюционным путем все народы, в том числе и промышленно развитых капиталистических стран.
Что касается развивающихся стран, включая и Афганистан, то они, по мнению идеологов ППД, из
феодализма «сразу шагнут в социализм», так как в них острее всего проявляются общественные про-
тиворечия из-за огромного разрыва в положении имущих и неимущих классов и сильнее всего сказы-
вается влияние социалистических идей. [23]
М.Х.Майвандваль и его сторонники, выражая прежде всего взгляды либерально настроенной части
правящих кругов, стремились создать правительственную партию, которая могла бы сплотить вокруг себя
и примирить представителей различной политической ориентации. Именно этой цели должна была слу-
жить программа партии, эклектически соединившая широкий набор идей, взглядов и лозунгов – от клери-
кальных, националистических до социалистических. Организационные основы Партии прогрессивных
демократов были изложены в проекте ее Устава, опубликованном в газете «Мосават» 1 и 15 февраля 1967
года (то есть тогда, когда ее лидер М.Х.Майвандваль занимал еще пост премьер-министра Афганистана).
Следует, однако, признать, что данный замысел по созданию партии не был подкреплен со стороны ее
организаторов кропотливой практической работой. Сказалось и то, что ее социальная база оказалась
слишком узкой и притом довольно пестрой с идейной и политической точек зрения. В итоге после ухода в
отставку кабинета М.Х.Майвандваля 12 октября 1967 года деятельность ППД ограничивалась в основном
идейно-теоретическими изысканиями в ущерб ее практической деятельности. В ходе последующих бур-
ных событий афганской истории Партия прогрессивных демократов, оставаясь по-прежнему численно
небольшой группой, не сумела сохранить себя как организацию и сошла с арены общественно-
политической борьбы, а судьба ее лидера М.Х.Майвандваля оказалась весьма трагической. Их печатный
орган – газета «Мосават» – просуществовала до конца 1971 года.
В марте 1968 года, вслед за газетой «Парчам», в Кабуле стала издаваться газета «Садайи авам» («Го-
лос масс») – печатный орган одноименной политической группировки. Ее издателем и главным идеоло-
гом был депутат Вулуси джирги д-р Абдул Карим Фарзан, а главным редактором – Мухаммад Ареф Ха-
нифи. Общественно-политическая позиция газеты была сформулирована в ее подзаголовке – «Орган вели-
ких идей и чаяний трудовых демократических масс». «Садайи авам», поставив своей целью «борьбу за
права угнетенного трудового народа Афганистана», подвергала критике существовавший общественный
строй, экономически и политически господствовавшие в стране классы, показывала тяжелые жизненные
условия и бесправное положение трудящихся масс города и деревни, обличала социальные неравенство и
несправедливость. Избавление от нищеты, бед, страданий и бесправия трудовых слоев населения и отста-
лости страны газета видела в «передаче политической и экономической власти народу на основе волеизъ-
явления трудящихся» и создании национально-демократического правительства, выборе некапиталисти-
ГЛАВА 3.
112
ческого пути развития и проведении социально-экономических реформ, в том числе и аграрной реформы,
национализации внешней торговли, банков и страхового дела, расширении и укреплении государственно-
го сектора, создании кооперативов, отмене налогов на малоимущие слои населения города и деревни, по-
вышении жизненного уровня простого народа, расширении системы здравоохранения и образования,
обеспечении социальной защиты трудящихся через создание профсоюзов и конфедераций рабочих, кре-
стьян и других категорий граждан, борьбе за гуманистические идеалы и т.д. Раскрывая детали своей ради-
кальной программы, авторы «Садайи авам», однако не предлагали конкретных форм, средств и методов
борьбы за ее реализацию, хотя, впрочем, и заверяли в своей приверженности законной и легальной дея-
тельности. [24] В целом по своим идейным взглядам «Садайи авам» была близка к газетам «Хальк» и
«Парчам». Вокруг нее объединялась относительно небольшая группа представителей мелкобуржуазной,
демократически настроенной интеллигенции и государственных служащих. Несмотря на свою малочис-
ленность, они на парламентских выборах 1965 года провели в нижнюю палату несколько своих членов во
главе с д-ром А.К.Фарзаном и вместе с депутатами от НДПА образовали в Вулуси джирге фракцию демо-
кратического меньшинства. Газета «Садайи авам» просуществовала неполных три месяца и после выхода
в свет 17 номера была закрыта в связи с уходом в отставку ее главного редактора, однако политическая
деятельность ее сторонников (особенно среди студенческой молодежи и чиновничества столицы) на этом
не прекратилась.
В 60-х годах среди радикально настроенной мелкобуржуазной интеллигенции и чиновничества Афга-
нистана и особенно среди столичной студенческой и учащейся молодежи получили распространение ле-
воэкстремистские взгляды и идеи. Первоначально центром притяжения для этих элементов явился кружок
по изучению революционной теории, во главе которого стояли члены популярной среди радикалов-
разночинцев семьи Махмуди – д-р Абдуррахим Махмуди и д-р Абдул Хади Махмуди (соответственно
брат и племянник д-ра Абдуррахмана Махмуди). После неудавшейся попытки создания партии «Объеди-
ненный национальный фронт Афганистана» и распада комитета по ее организации, в который входил в
числе других и д-р Абдуррахим Махмуди, его сторонники-студенты Кабульского университета осенью
1965 года в разгар студенческих волнений создали «Организацию прогрессивной молодежи», получив-
шую позже название «Джарйане шоалеи джавид» (Движение «Вечное пламя»). Социальный состав его
участников был довольно пестрым и представлен как выходцами из полупролетарских и мелкобуржуаз-
ных слоев, так и из состоятельных семей. Что касается национальной принадлежности, то в их рядах пре-
обладали представители национальных меньшинств, прежде всего хазарейцы, ядро которых во главе с
братьями Садеком Яри и Акрамом Яри, принадлежавшими к влиятельному семейству Чокри, составляло в
Шоалеи джавид ее наиболее экстремистскую часть. [25] Широкое представительство в организации хаза-
рейского элемента явилось следствием не только давно накопившегося «бунтарского» заряда среди данно-
го этноса на почве его глубокого недовольства своим социальным и национальным неравенством и уни-
женностью, но и проникновением и деятельностью в его рядах китайской агентуры, избравшей Хазарад-
жат в качестве полигона для подтверждения маоистской доктрины «народной войны». Здесь следует заме-
тить, что в первое время существования упомянутой организации в ее идейных позициях и деятельности
не находили какого-либо заметного проявления ультрареволюционные воззрения и лишь спустя несколь-
ко лет, под влиянием маоистской пропаганды и усиления советско-китайской идеологической конфронта-
ции ее левоэкстремистская, маоистская ориентация стала определяющей.
Печатным органом организации была еженедельная газета «Шоалеи джавид» («Вечное пламя»), вы-
ходившая в Кабуле на языках дари и пушту с 4 апреля по 10 июля 1968 года. В ее подзаголовке указывалось,
что она является «Органом новой демократической мысли» (в связи с этим члены данной политической
группировки называли себя «новыми демократами»). Издателем и главным редактором газеты был д-р
Абдуррахим Махмуди, а ее активными авторами – д-р Абдул Хади Махмуди, инженер Мухаммад Осман
(Ланди), Абдулла Махмуди, Васеф Бахтари, Асад и другие.
Программные установки «Шоалеи джавид» в их общих чертах были изложены в статье Абдуррахима
Махмуди «Цели нашего издания», опубликованной в первом номере газеты. Говоря о предназначении га-
зеты, ее издатель указал, что она призвана всесторонне и глубоко раскрыть причины отсталости страны и
бедственного положения ее населения, ознакомить с этими причинами народ и повести его «по пути ре-
шительного и последовательного освобождения на основе новой прогрессивной идеологии нашей эпохи»
(имелся в виду марксизм. – М.С.). В числе основных задач движения А.Р.Махмуди называл: 1) в нацио-
нальном вопросе – достижение «подлинного экономического, политического, общественного и культур-
ного равенства всех национальностей и национальных меньшинств»; 2) в международной сфере – «под-
держку национально-освободительных движений народов» и разоблачение «всех интриг, преследующих
цель представить эти движения как опасность для дела мира»; 3) в области экономики – борьбу против
вовлечения афганской экономики на путь полуколониального развития и открытие пути «к становлению
подлинной независимости национальной экономики»; 4) в области культуры – борьбу «против отжившей
феодальной культуры и влияния порочной культуры колониализма», сохранение «культурного наследия
трудового народа под сенью новой культуры современной эпохи»; 5) в идеологической области – «озна-
комление масс с передовой идеологией» и борьбу «с различными идеологическими отклонениями как на
национальном, так и международном уровнях». Касаясь проблемы Пуштунистана, автор статьи ушел от
ответа на вопрос о путях ее решения и лишь туманно констатировал, что «правящий класс, держащий в
цепях собственный народ, никогда не сможет освободить от цепей другой народ». [26]
Одним из первых вопросов, которые стали предметом анализа на страницах «Шоалеи джавид» (как,
впрочем, в это же время и в газете «Парчам»), был вопрос о классовом составе афганского общества и ха-
рактере социально-классовых отношений в стране. Наиболее полно он был раскрыт в статье М.Османа
«Взгляд на современные классовые отношения в нашем обществе», опубликованной в двух номерах газе-
Другие отряды антимонархической оппозиции: их идейно-политические
платформы и деятельность
113
ты за 4 и 11 апреля 1968 года. По его взглядам, Афганистан того времени «с экономической точки зрения
являлся полуколониальной страной», в которой в основном господствовал «феодальный способ производ-
ства». Отталкиваясь от этой посылки и характеризуя классовую структуру афганского общества в соответ-
ствии с маоистской идеологической схемой, он делил общество на эксплуататоров (купцы-компрадоры и
помещики), производителей (рабочие и крестьяне) и так называемый «средний класс», куда относил мел-
ких чиновников и торговцев, интеллигенцию, средних землевладельцев, ремесленников, национальную
буржуазию. Купцы-компрадоры и помещики, причислявшиеся им к «внутренним врагам», делились на
«бюрократов» (то есть тех, кто находился на службе в государственном аппарате) и «небюрократов» (всех
остальных). «Производительные классы» подразделялись, в свою очередь, на три группы: «угнетенных»
(сюда относились те, кто не владел никакими средствами производства; под ними понимались, видимо,
рабочие и батраки); «полуугнетенных» (те, кто владел примитивными средствами производства, как-то:
ремесленники, кустари, мелкие торговцы) и крестьянство – «главный производитель богатств». [27] Идео-
логи «Шоалеи джавид» рассматривали крестьянство, составлявшее большинство населения страны,
как главную движущую силу революционного движения, как класс-гегемон, способный сплотить во-
круг себя «угнетенных» и «средний класс», повести их за собой в борьбе против империализма и фео-
дализма и «довести освободительное, демократическое движение до его конечных и действительных
целей», то есть социализма. [28]
Афганские ультралевые, выдвигая задачи захвата политической власти, ликвидации существовавшего
строя и создания справедливой общественной системы, ориентировались исключительно на использова-
ние силы и насилия в политической борьбе и отвергали другие, «мирные» формы и средства борьбы, в
частности участие в парламентской деятельности, называя ее «обманом трудящихся масс». Хотя они и
говорили о намерении бороться за создание правительства национальной демократии, однако мыслили его
без участия представителей национальной буржуазии, что на деле означало не что иное, как отказ от идеи
национальной демократии. [29]
Идейные и политические установки группировки Шоалеи джавид не были пустыми декларациями.
Она активно включилась в политическую борьбу, провоцируя при этом столкновения с властями и ис-
пользуя нередко силу против своих идейных противников. Уже в середине июня 1968 года ее лидеры ор-
ганизовали у столичного кинотеатра «Памир» массовый митинг с участием рабочих завода «Джангалак» и
городских жителей, преимущественно хазарейцев. Митинг закончился столкновениями с полицией и жан-
дармерией, в ходе которых несколько рабочих были убиты. За провоцирование беспорядков были аресто-
ваны и приговорены судом к различным срокам тюремного заключения (от шести месяцев до 13 лет) 14
членов организации, в том числе М.Осман и А.Хади Махмуди. Вслед за этим были арестованы еще шесть
ее сторонников. В итоге группировка Шоалеи джавид была обезглавлена. Правда, часть активных деяте-
лей организации (д-р Абдулла, Сефи, Азим Махмуди, Тахер Мохсени, Наджиб и др.) уже в декабре этого
же года были выпущены из тюрьмы Димазанг. Однако ее главные руководители остались за решеткой.
Через месяц после их ареста была закрыта и газета «Шоалеи джавид».
Трагические последствия акций открытого политического авантюризма и репрессий властей против
Шоалеи джавид вызвали в рядах организации и среди ее сторонников недовольство деятельностью «семьи
Махмуди» и раздоры по поводу, главным образом, тактики и форм борьбы. Но, пожалуй, одним из весьма
показательных результатов экстремизма афганских маоистов в тот момент явилась утрата ими доверия в
среде рабочих. Как признавали сами шоалеевцы, после событий июня 1968 года «рабочие отошли от уча-
стия в политической деятельности организации». Распри среди руководства Шоалеи джавид привели к
нескольким расколам. Вначале от организации откололась часть ее членов и образовала две самостоятель-
ные группировки – первая во главе с братьями Яри, назвавшая себя «Организацией молодых марксистов»,
и вторая («Группа критиков») под руководством М.Османа (Ланди). Затем в 1971 году из Шоалеи джавид
вышла группировка «Революционный отряд народов Афганистана». Таким образом, организация афган-
ских ультралевых распалась на ряд групп и течений. Однако в открытой деятельности они продолжали
пользоваться ее прежним названием, создавая этим видимость единства. [30]
В условиях разочарования рабочих в лозунгах и призывах шоалеевцев последние активизировали ра-
боту среди мелкобуржуазной молодежи и интеллигенции. И надо сказать, в этой социальной среде, где
бунтарские настроения всегда имели довольно глубокие корни, они нашли немало своих сторонников и
последователей. Опираясь на их поддержку и нередко действуя вместе с правыми клерикалами, левоэкс-
тремистские группировки в 1968-1973 годах инспирировали многие выступления студенческой и учащей-
ся молодежи, сопровождавшиеся, как правило, нападениями на активистов НДПА и других демократиче-
ских организаций. Так это, например, случилось весной 1969 года во время выступлений студентов Ка-
бульского университета. Вслед за данным инцидентом власти арестовали около 30 членов Шаолеи джа-
вид. 24 октября 1971 года в Герате во время демонстрации по случаю годовщины событий 3 акраба ими
был убит ударом ножа юноша-халькист Абдул Кадыр, несший красный флаг, и несколько членов НДПА
ранены. Весной 1972 года в ходе первомайской демонстрации в Кабуле афганские маоисты учинили драку
с другими ее участниками. [31] Следует отметить, что афганские ультралевые занимали особо неприми-
римую позицию в отношении обеих фракций НДПА и видели в них, наряду с монархическим режимом,
главную цель своей борьбы. В начале 70-х годов шоалеевцы (в частности группа М.Османа), не удовле-
творившись легальными формами борьбы, предприняли попытку создать вооруженные отряды в провин-
циях для ведения партизанской войны против властей, а летом 1975 года поддержали антиправительст-
венное вооруженное выступление в Панджшере, Бадахшане и некоторых других районах страны, органи-
зованное правыми исламскими экстремистами.
Несмотря на расколы в организации, шоалеевцы тем не менее пользовались заметным влиянием в Ка-
бульском университете, Кабульском политехническом институте и столичных лицеях. В конце 1971 года
ГЛАВА 3.
114
они получили на выборах в Совет Ассоциации студентов Кабульского университета 21 место из 49, а в
Исполнительный комитет Совета – 4 из 13 мест. [32] Не менее значительное представительство маоисты
имели и в Союзе преподавателей университета (Шоалеи джавид – 8 мест, Хальк – 13 и остальные – неза-
висимые). Члены Шоалеи джавид действовали также среди афганских студентов, обучавшихся за рубе-
жом, в частности в Советском Союзе и в странах Западной Европы. В ФРГ афганские маоисты выпускали
свою газету «Гахр» («Гнев») с подзаголовком «Орган афганских марксистов за рубежом».
В целом деятельность промаоистских группировок в Афганистане пагубно отражалась на оппозици-
онном демократическом движении. Они вносили раскол в ряды прогрессивных сил, компрометировали их
своими экстремистскими действиями и постоянно давали повод властям для репрессий и гонений против
приверженцев левых взглядов.
Заключая сказанное выше, следует отметить, что среди разношерстной афганской оппозиции правя-
щие монархические власти больше всего беспокоили деятельность леводемократических сил и неуклон-
ный рост их влияния и популярности в кругах политизированной городской общественности, особенно в
столице. В связи с этим монархия стала лихорадочно искать пути и средства, чтобы остановить распро-
странение «левой заразы» и поставить заслон дальнейшему углублению кризиса в обществе.
3.2 Клерикальная и правоэкстремистская оппозиция и их печатные органы
В Афганистане в последней трети ХХ в., в условиях углубления общенационального кризиса, на арене
общественно-политической борьбы, наряду с левым экстремизмом, появился воинственный правый экс-
тремизм, ядро которого было представлено консервативно-клерикальными кругами. Следует заметить, что
общественная активность правых клерикальных сил и их вторжение в политику не являлось для Афгани-
стана чем-то новым. Ретроспективный взгляд на афганскую историю лишь ХХ в. позволяет утверждать,
что клерикалы и ультраконсерваторы постоянно вмешивались в политическую жизнь Афганистана.
Вспомним хотя бы, к примеру: деятельность в начале века «староафганцев», пытавшихся во что бы то ни
стало сохранить в обществе незыблемость средневековых порядков и изоляцию страны от внешнего мира;
оппозицию реформаторской деятельности эмира Амануллы в 20-х годах со стороны духовных авторите-
тов – Фазль Омара Моджаддеди (нур аль-машайех), Мухаммада Садека Моджаддеди, Мухаммада Масума
Моджаддеди, Халифа Казаля Айяка, Нематуллы Кадиани, мулл Абдул Ахада, Сабхана Вардаки, Абдул
Алима из Чарасйяба, Нур Али Кохнафоруша, Хамидуллы (Ахунд-заде Саиб из Тахаба или Пире Тагави),
кази Абдуррахман-хана, кази Фазль аль-Хака, кази Кадера Пагмани, Абдул Хенан-хана, мулл Кандагара,
Герата, Нангархара и других; антиправительственное восстание 1924 года в Хосте (Пактия) под предводи-
тельством мулл Абдуллы Ленга и Абдуррашида и при непосредственном покровительстве Мухаммада
Садека Моджаддеди и других видных кабульских духовных деятелей; мятеж племен шинвари в 1928 году,
возглавленный муллами Мухаммадом Алямом и Мухаммадом Афзалем; поддержку Бачаи Сакао со сторо-
ны известных духовных авторитетов страны; выступление духовенства в 1959 году против снятия женщи-
нами чадры и т.д. [33]
Политическая активность клерикально-консервативных кругов значительно усилилась и приобрела
общенациональный характер в 60-х годах, особенно после принятия новой конституции страны. В рас-
сматриваемое время, как и прежде, во главе правых, консервативных сил стояли видные духовные автори-
теты, тесно связанные с правящими кругами и составлявшие наиболее влиятельную часть господствовав-
шей в стране элиты.
Следует, однако, отметить, что духовенство Афганистана на сей раз четко обнаружило разные подхо-
ды к проблемам внутренней и внешней политики правящих монархических кругов. В его среде выяви-
лись, по крайней мере, два основных течения, взгляды представителей каждого из которых по-своему от-
ражали происходившие в стране перемены. Одна часть служителей культа, следуя в фарватере правитель-
ственной политики, стремилась приспособиться к новым социально-экономическим условиям, модерни-
зировать ислам и таким образом сохранить за ним роль регулятора политических, социальных и семейно-
бытовых отношений. [34] Данное течение было представлено в основном духовными деятелями (настоя-
телями крупных мечетей, проповедниками, чиновниками шариатских судов, преподавателями теологии),
окончившими правительственные духовные учебные заведения.
Другая часть духовенства, составляющая его крайне правое крыло и принадлежащая, как правило, к
известной в стране клерикальной элите – семействам Моджаддеди, Накиб Саиба Багдади и др. (см. При-
ложение 5), не хотела примириться с перспективой потери своих привилегий, прав и доходов и пыталась
во что бы то ни стало сохранить прежнее влияние религии на общество, увековечить полуфеодальные по-
рядки и не допустить модернизации общественно-политической жизни страны. Эта часть духовников ак-
тивно выступала не только против демократических сил страны, но и оказывала противодействие всем
предпринимавшимся сверху мероприятиям (по своей сути ординарным) в политической, социальной и
экономической областях, усматривая в них угрозу своему влиянию. Объектом нападок правых клерикалов
стали и расширявшиеся в то время советско-афганские экономические и культурные связи. В частности, в
1955 году во время дружественного визита руководящих деятелей СССР в Кабул при прямом подстрека-
тельстве Моджаддеди была предпринята попытка организовать антисоветские провокации в районе рези-
денции советской делегации в Чехель-сотун.
Антиправительственные выступления ортодоксов-клерикалов заставили афганские монархические
круги еще в 50-х годах прибегнуть к репрессивным мерам в отношении их наиболее фанатичных и воин-
ствующих представителей. Некоторые из них, в том числе Себгатулла Моджаддеди, были брошены в
тюрьму, другие – лишены права выезжать за границу, ряд мулл-зачинщиков кандагарского мятежа 1959
года – повешены. Прекратил свое функционирование и официальный высший орган духовенства – Совет
Другие отряды антимонархической оппозиции: их идейно-политические
платформы и деятельность
115
улемов. Однако и после этого деятельность клерикалов и их вмешательство в государственные дела фак-
тически не прекращались.
С приходом к власти кабинета М.Х.Майвандваля в ноябре 1965 года, когда обстановка в стране резко
обострилась и внутриполитический климат все больше стал определяться активностью леворадикальной
оппозиции, отношение официальных кругов к крайне правому духовенству изменилось. Они решили при-
влечь его на свою сторону и с его помощью усилить наступление на левые силы. Сидевшие в тюрьме ду-
ховники получили свободу и сразу же включились в борьбу против «врагов ислама и родины». На поли-
тической арене снова появился Себгатулла Моджаддеди. Еще больше активизировались контакты и коор-
динация действий между высшим духовенством и придворным кланом Шах Вали и Абдул Вали. Возобно-
вил свою деятельность Совет улемов. Влиятельным духовным деятелям было разрешено использовать не
только парламентскую трибуну для подстрекательских речей, но и печатать в государственной типогра-
фии разного рода пропагандистские материалы, направленные против демократических, прогрессивных
сил.
Яростным атакам, в том числе и физическому давлению, начали подвергаться прежде всего демокра-
тические элементы, их организации и печатные органы. Так, в ноябре 1966 года при подстрекательстве
высшего духовенства, и в первую очередь семейства Моджаддеди, в парламенте было организовано из-
биение депутатов, выражавших взгляды демократической оппозиции. Эта расправа вызвала ликование
среди консервативных служителей культа, которые в своих проповедях в ряде мечетей Кабула не преми-
нули назвать ее непосредственных зачинщиков – Абдуррашида и Саду-хана «истинными патриотами» и
«верными защитниками ислама», покаравшими зло в лице «безродных коммунистов».
Несколько ранее, в апреле 1966 года, после опубликования в газете «Хальк» программы народно-
демократического движения сенатор Мухаммад Хашим Моджаддеди и его сторонники выступили с при-
зывом «задушить в зародыше чуждое исламу течение» и расправиться с «коммунистами» по образцу
«действий братьев-мусульман Индонезии» (имеется в виду событие в Индонезии осенью 1965 года. –
М.С.). Вслед за этим в столицу из южных провинций были вызваны до 400 мулл, которые на своем сбо-
рище потребовали запретить указанную газету. В итоге в мае власти запретили ее издание. Та же участь
постигла и газету «Пейаме эмруз».
Особое внимание в религиозной пропаганде, широко проводившейся в стране через официальные ор-
ганы печати и радио и с кафедр мечетей, отводилось обоснованию универсальности «исламского пути
развития» (в противовес иного рода концепциям демократических сил) и преимуществ ислама как «самой
прогрессивной религии мира», воплощающей в себе, как говорилось в передовице газеты «Кабул Таймс»,
«социальную справедливость», совершенную «мусульманскую демократию», «равенство всех людей без
какой-либо дискриминации», в том числе и «равенство в экономической области». [35] Следует заметить,
что в рассматриваемые годы роль методического и координирующего центра по вопросам религиозной
пропаганды пытались взять на себя официальные правительственные органы, в частности идеологический
департамент министерства печати и информации Афганистана. Показательно, что руководителем этого
департамента в кабинете М.Юсуфа был представитель клерикальной элиты, известный духовник маулави
Мухаммад Шах Эршад.
Начиная со второй половины 60-х годов, влиятельные религиозные деятели стали при активном со-
действии властей широко практиковать проведение конференций в различных районах страны, привлекая
к участию в них как местное духовенство, так и население, прежде всего учащуюся молодежь. Основным
вопросом, обсуждавшимся на указанных конференциях, являлась борьба против распространения в обще-
стве идейных взглядов, «несовместимых с религией». Таким путем верхушка духовенства стремилась ус-
тановить единое для всей страны содержание религиозной пропаганды и подключить к ее проведению
весь многочисленный аппарат служителей культа.
Клерикалы, напуганные ростом популярности левых идей среди определенной части афганского об-
щества и перспективой дальнейшей утраты монополии на идейное влияние среди населения страны, раз-
вернули в 60-х годах кампанию по дискредитации и опровержению материалистических взглядов. На этом
поприще особенно усердствовал выходивший с 1952 года специальный еженедельник клерикального на-
правления «Пейаме хакк» («Послание истины»), который распространялся в большом количестве экземп-
ляров среди населения и в армии.
Одной из форм в арсенале политико-идеологических усилий ортодоксальной части духовенства Аф-
ганистана в рассматриваемый период были публикации и распространение злопыхательских антисовет-
ских листовок и памфлетов. В этой связи заслуживает упоминания памфлет, составленный в начале 1967
года и распространенный от имени сенатора М.Х.Моджаддеди в Кабуле и других городах страны. В нем
грубо извращались положения марксизма по вопросам свободы личности, семьи и брака, отношения к
религии, фальсифицировались торговая политика, система социального страхования и пенсионного обес-
печения в Советском Союзе, принижались успехи СССР в решении социально-экономических и других
проблем.
Вместе с тем в памфлете резкой критике были подвергнуты политика и социальные декларации пра-
вительства Афганистана, в частности планы создания тяжелой промышленности, строительство несколь-
ких государственных механизированных ферм, обещание «изучить вопрос о земельной реформе» и др.
Одновременно с усилением своего вмешательства в политическую жизнь страны правые духовные
деятели Афганистана стали расширять и активизировать контакты с зарубежными исламскими кругами.
Так, в июне 1966 года группа афганских духовников во главе с Мухаммадом Ибрагимом Моджаддеди (зия
аль-машайех; с 1956 года он являлся главой клана Моджаддеди) посетила Иран и Саудовскую Аравию с
целью установления сотрудничества и возможной координации действий с духовенством этих стран. В
Афганистан, в свою очередь, зачастили делегации «Братьев-мусульман», которые делились опытом борь-
ГЛАВА 3.
116
бы с «врагами ислама».
Следует отметить, что международные связи афганских клерикалов имели место и в прошлом. Что ка-
сается их связей с зарубежными исламскими экстремистами, то они начались сразу же после создания в
Египте в 1928 году организации «Братьев-мусульман» (араб. – «Ихван аль-муслемин»). Пальма первенства
в установлении тесных контактов и сотрудничества с египетскими ихванистами принадлежит, безусловно,
семье Моджаддеди. [36] Один из ее известных представителей – Мухаммад Садек Моджаддеди, назначен-
ный в 1929 году послом Афганистана в Египте, вскоре после приезда в Каир лично познакомился с осно-
вателем «Братьев-мусульман», ее «верховным наставником» («верховным муршидом») Хасаном аль-
Банной и стал его близким другом и убежденным приверженцем. Приверженность идеологии и практике
«братства» унаследовали Мухаммад Харун Моджаддеди, прибывший в 1948 году на учебу в Каирский
богословский университет «Аль-Азхар». В этом же году оба – Харун и Себгатулла – примкнули к движе-
нию «Братьев-мусульман» и вошли в ближайшее окружение нового «верховного наставника» «братства»
Хасана аль-Худайби (его предшественник Хасан аль-Банна был убит 12 февраля 1948 года). Указанные
члены семьи Моджаддеди все последующие годы пребывания в Египте принимали активное участие в
деятельности «братьев», в том числе и в подготовке покушения на жизнь Гамаль Абдель Насера, совер-
шенного в Александрии в октябре 1954 года. Их (Моджаддеди) причастность к этому заговору подтвердил
в ходе судебного процесса один из покушавшихся – Махмуд Абдуллатиф. В соответствии с нормами меж-
дународного права посол М.Садек Моджаддеди был объявлен персоной нон грата и выдворен из страны.
Возвратившись в Афганистан, Себгатулла Моджаддеди при покровительстве и поддержке клана Шах
Вали-Абдул Вали приступил к распространению взглядов и идей ихванистов среди афганской обществен-
ности и привлечению на свою сторону видных духовников. В частности, ему удалось заручиться под-
держкой таких религиозных авторитетов, как муллы Мескина Кухидамани, Мир Абдуссатара Логари и др.
С.Моджаддеди пытался воздействовать и на тогдашнего премьер-министра М.Дауда, направив ему пись-
мо с предостережением «об опасности роста советского влияния в Афганистане». [37] М.Дауд, не терпев-
ший, как известно, правой исламской оппозиции себе и не скрывавший притом своей неприязни персо-
нально к клану Моджаддеди, проигнорировал данное письмо. Курс его правительства на расширение и
развитие всесторонних, взаимовыгодных связей с СССР продолжался. В 1960 году С.Моджаддеди, дейст-
вуя по образу и подобию своих наставников – египетских «Братьев-мусульман», принял участие в попыт-
ке покушения на членов находившейся в Кабуле советской правительственной делегации, за что был аре-
стован и осужден. После четырех с половиной лет тюремного заключения он был выслан из страны на два
года (жил, предположительно, в Саудовской Аравии). [38]
Перечень фактов и примеров из деятельности исламских фундаменталистов в Афганистане можно
было бы продолжить, так как в указанные годы, как, впрочем, и раньше, не было, пожалуй, ни одного
сколько-нибудь серьезного внутри- и внешнеполитического вопроса, который бы не оценивался ими с
позиций ортодоксального ислама и не вызывал бы с их стороны той или иной реакции. И все же при всей
их политической активности они долгое время, вплоть до середины 60-х годов, оставались организацион-
но неоформленными. В этом им определенно мешали извечное соперничество и вражда между различны-
ми афганскими религиозными авторитетами и кланами. Однако в условиях, когда в афганском обществе
усилились процессы консолидации разных политических сил и течений, от этого не остались в стороне и
ультраправые, фундаменталистские элементы.
К сожалению, пока не представляется возможным со всей достоверностью раскрыть подлинную исто-
рию становления фундаменталистского движения в Афганистане. Дело в том, что, как правильно подме-
тил советский автор Спольников В.Н., до 80-х годов афганские фундаменталисты, по примеру своих еги-
петских наставников «Братьев-мусульман», действовали строго законспирированно и тщательно скрывали
все то, что относилось к их организации, [39] а в последующем, когда на ее основе возникло несколько
враждующих между собой группировок, их лидеры в стремлении возвеличить себя и показать свои «исто-
рические» заслуги перед движением начали давать свои, отличные друг от друга версии возникновения и
деятельности организации, содержащие немало искажений, вымысла, тенденциозных и ошибочных суж-
дений. Не лишена также определенных противоречий и неточностей и литература об афганских «брать-
ях», изданная в Кабуле и за рубежом.
Начало складыванию исламской экстремистской организации в Афганистане было положено в сере-
дине 60-х годов в стенах Кабульского университета (а не в 1958 или даже 1957 году, как говорил об этом
Б.Раббани [40]). По утверждению некоторых афганских авторов, крестным «отцом» и идейным вдохнови-
телем организации явился один из старейших членов клана Моджаддеди – Мухаммад Садек Моджаддеди,
возвратившийся в 1966 году в страну после 22-летнего пребывания на дипломатической службе за рубе-
жом. [41] Занявшись на старости лет педагогической и пропагандистской деятельностью, он стал собирать
вокруг себя выпускников исламского университета Аль-Азхар и некоторых студентов, разделявших
взгляды и идеи «Братьев-мусульман». Плодом его усилий и деятельности среди богословов явилось соз-
дание им в 1971 году «Общества улемов Мухаммади» («Джамиате уламаи Мухаммади»), а несколько
позже и «Общества служителей Корана» («Джамиате ходдам аль-форкан»), получивших поддержку как
двора, так и многих влиятельных религиозных деятелей. Что касается студенческой молодежи, то все бре-
мя идейной и организационной работы в ее среде взял на себя Гулям Мухаммад Ниязи, профессор бого-
словия, декан теологического факультета Кабульского университета, близкий человек Моджаддеди (еще
будучи студентом Каирского университета Аль-Азхар, он был вхож в семью М.Садека Моджаддеди, дру-
жил и жил вместе с С.Моджаддеди [42]). В 1965 году (по другим данным, в 1964 году) он организовал
первый фундаменталистский кружок. В него вошли преимущественно студенты теологического факульте-
та Кабульского университета Абдуррахим Ниязи, Абдуррасул Сайяф, Голь Мухаммад, Атиш Раббани,
Сеид Абдуррахман, Абдул Кадыр Тавана, маулави Хабибуррахман, а также студент медицинского фа-
Другие отряды антимонархической оппозиции: их идейно-политические
платформы и деятельность
117
культета Мухаммад Омар. Тот факт, что именно Г.М.Ниязи (а не М.С.Моджаддеди) явился создателем и
идейным наставником названного кружка, объясняется не только его служебным положением как декана
факультета и связанными с этим благоприятными возможностями для организации и деятельности круж-
ка, но, главное, как считает афганский автор Рошан, непопулярностью семьи Моджаддеди среди студен-
чества и интеллигенции из-за закрепившейся за ней недоброй славы агентов Запада и той неблаговидной
роли, которую хазраты Шур Базар играли в судьбах страны на протяжении первой-начала второй полови-
ны ХХ в. [43]
Чуть позже на инженерном факультете университета возник другой фундаменталистский кружок, яд-
ро которого составили студенты этого факультета Гульбеддин Хекматьяр и Сайфуддин Насратьяр, а также
студент Кабульского политехнического института Хабибуррахман. [44] Оба кружка в первые годы своего
функционирования особо не обнаруживали себя и занимались в основном изучением идейных основ и
опыта деятельности «братства», обсуждением общественно-политической ситуации в стране и дискуссия-
ми по поводу программы и структуры будущей организации. В 1969 году (по другим данным, в 1968 году
[45]) при непосредственном покровительстве и содействии Г.М.Ниязи (из соображений осторожности он
всегда предпочитал держаться за «кулисами» движения) произошло объединение обоих кружков и созда-
ние на их базе организации «Мусульманская молодежь». В руководящие органы организации – Высший и
Исполнительный советы – вошли студенты и некоторые преподаватели университета Абдуррахим Ниязи,
Г.Хекматьяр, Бурхануддин Раббани (преподаватель философии на факультетах теологии, литературы, по-
литических наук), А.Сайяф, Хабибуррахман (КПИ), Голь Мухаммад, С.Насратьяр. [46] В составе органи-
зации действовали различные секции, в частности военная (ее возглавлял сначала Хабибуррахман, а после
его ареста – Г.Хекматьяр; эта секция вела работу в армии, а также занималась организацией и проведени-
ем митингов и демонстраций), секция по выявлению «неисламских» студенческих групп и их членов и
борьбе с ними и др. Большое внимание уделялось организации и проведению агитационной работы среди
населения, распространению исламской литературы и клерикальных печатных изданий, привлечению но-
вых членов и созданию ячеек как в Университете, так и вне его, в том числе и в провинциях. [47]
Деятельностью организации на периферии руководил Б.Раббани.
Нужно отметить, что идеи исламского фундаментализма нашли много сторонников и сочувствующих
в афганском глубоко религиозном обществе, особенно в среде мелкобуржуазной интеллигенции, студен-
ческой и учащейся молодежи, чиновничества, люмпенов. Уже в начале 70-х годов общая численность ак-
тивистов движения, видимо, превышала 5 тысяч человек. [48] Организация «Мусульманская молодежь»
заметно укрепила свое влияние в руководящем студенческом органе Афганистана – Совете Ассоциации
студентов, заняв в нем в 1971 году 9 из 49 мест.
«Мусульманская молодежь» сразу же после своего создания активно включилась в политическую
борьбу, прежде всего против левых, прогрессивных сил, а также против тех кругов правящего режима,
которые стремились к определенной модернизации общественно-политической и экономической жизни
страны. Она, вдохновляясь идеями и взглядами египетских «Братьев-мусульман», стала открыто высту-
пать за возвращение Афганистана к средневековым порядкам, ополчаться против распространения в стра-
не демократических идей, прибегать, особенно в стенах Кабульского университета, к актам физического
насилия в отношении всех, кто не разделял ее взгляды, провоцировать антиправительственные и антисо-
ветские выступления, используя для этого нередко разного рода надуманные предлоги. Так, к примеру, в
начале 1971 года члены этой организации обратились к студентам с призывом провести демонстрацию у
здания советского посольства в Кабуле в связи с показом в Кабульском университете советского фильма
«Сорок первый», отдельные кадры которого были ими злонамеренно истолкованы как «вмешательство в
вопросы веры страны».
«Мусульманская молодежь» одним из главных методов своих действий избрала насилие и индивиду-
альный политический террор, руководствуясь на сей счет советом верховного муршида «братства» Хасана
аль-Банны, высказанным им своим последователям еще в 1928 году: «Ликвидируйте каждого, кто не с
вами, так как тот, кто не с вами, есть ваш враг». [49] На этом поприще в «послужном» списке организации
было немало черных дел. В их числе – убийства инакомыслящих и неугодных лиц (к примеру, в 1969 году
– одного из студентов Кабульского университета; 25 октября 1971 года в Лагмане – члена НДПА Абдур-
рахмана; в июне 1972 года – функционера Шоалеи джавид Сайдала Сохандана (как пишет индийский ис-
следователь С.Мукерджи, этот террористический акт был совершен лично Г.Хекматьяром [50]); осенью
1977 года – пилота компании «Арьяна» Инама Грана, которого террористы по ошибке приняли за
Б.Кармаля; 16 ноября 1977 года – одного из немногих оставшихся в правительстве М.Дауда прогрессив-
ных деятелей, министра планирования Али Ахмада Хоррама и т.д.), разбрызгивание с помощью подрост-
ков серной кислоты на лица и другие открытые части тела женщин и девушек, снявших чадру, в результа-
те чего десятки из них были обезображены или даже потеряли зрение, поджоги и разгром лавок, кинотеат-
ров и книжных киосков (например, в Джалалабаде, уездах Панджшер и Ханабад), уличные драки и напа-
дения на участников собраний, демонстраций и митингов демократических сил в столице и провинциях
(так, в 1972 году члены «Мусульманской молодежи» устроили побоище с участниками первомайских де-
монстраций в Кабуле, Кундузе и ряде других городов, а в июне этого же года завязали в Кабульском уни-
верситете драку со сторонниками Шоалеи джавид, в результате которой один студент был убит и 24 ране-
ны [51]) и, наконец, подготовка и проведение антиправительственных заговоров и мятежей. По некоторым
данным, члены «Мусульманской молодежи» занимались также сбором «компрометирующих» сведений об
активистах демократических, прогрессивных движений и организаций, в первую очередь НДПА, и доно-
сили на них в органы тайной полиции. [52] И все это совершалось под флагом «защиты ислама».
«Мусульманская молодежь явилась первой в Афганистане фундаменталистской политической органи-
зацией. Она имела четкую организационную структуру и довольно значительное число членов, сторонни-
ГЛАВА 3.
118
ков и сочувствующих, была спаяна крепкой дисциплиной и выполняла роль ударного отряда крайне пра-
вой исламской оппозиции. У арабских «Братьев-мусульман» она в полной мере позаимствовала такие их
принципы и постулаты, как религиозный фанатизм, аскетизм, жертвенность, индивидуальный террор и
призывы к «священной войне» («джихаду») во имя защиты исламских ценностей, созданию исламского
государства, объединению всех единоверцев-мусульман.
Характеристика организации «Мусульманская молодежь» была бы неполной, если не сказать о ее
месте в фундаменталистском движении Афганистана и связях с другими, идентичными по взглядам, груп-
пировками. На мой взгляд, «Мусульманская молодежь», несмотря на преимущественное представительст-
во в ее рядах молодых людей (кстати, такое положение было характерно и для НДПА, Афган меллят и
других политических организаций) и слово «молодежь» в ее названии, вряд ли следует считать, как это
делают некоторые авторы, чисто молодежной организацией, как, впрочем, и молодежным филиалом
«Братьев-мусульман». И структурно, со всеми ее атрибутами – высшими руководящими органами и низо-
выми звеньями, и политически она с самого начала ее появления оставалась самостоятельной организаци-
ей, исповедовавшей идеологию «братства» и осуществлявшей на практике его лозунги и цели. В ее рядах
состояли не только представители студенческой и учащейся молодежи, но и преподаватели, чиновники,
военные. Влияние на нее со стороны отдельных авторитетных духовников-ортодоксов, безусловно, было
очень сильным. Однако она не была связана с какой-то организацией «Братьев-мусульман» и не могла
быть ее «филиалом» по той простой причине, что в рассматриваемые годы, да и позже, в Афганистане не
существовало политической группировки под таким названием. Встречавшиеся в советской печати утвер-
ждения о наличии в стране организации (или даже партии) «Братьев-мусульман» проистекали, по всей
вероятности, из того, что в 60-70-х годах местные, афганские, средства массовой информации обычно под
общим названием «Ихван аль-муслемин» объединяли все разрозненные фундаменталистские группиров-
ки. К ним, в частности, они относили уже упоминавшиеся выше «Общество улемов Мухаммади», «Общес-
тво служителей Корана», «Мусульманскую молодежь», а также численно небольшие группы «Тавабин» во
главе с маулави Мухаммадом Юнусом Халесом, «Афганскую партию Али» С.А.Гилани и другие. Таким
образом, под организацией «Братьев-мусульман» в Афганистане следует понимать собственно не органи-
зацию, а политическое течение, представленное несколькими самостоятельными фундаменталистскими
центрами и группами.
Разрозненность указанных группировок, естественно, ослабляла фундаменталистское движение в
стране. Это понимали как их лидеры, так и близкие к ним по взглядам представители правящей верхушки
и принимали меры к согласованию и объединению своих усилий. Своеобразным центром по координации
действий ультраконсервативных сил являлась вилла Себгатуллы Моджаддеди на водохранилище Карга
(близ Кабула), где собирались духовные деятели, члены клана Шах Вали – Абдул Вали, иностранные
(американские) граждане. Последние, в совершенстве владевшие языком дари и пушту, по свидетельству
одного афганского автора, посещали указанную виллу регулярно, дважды в неделю, под предлогом «под-
готовки к принятию мусульманской веры». [53] Попытки объединить и направить деятельность фунла-
менталистских кругов в угодное для правящего режима русло предпринимались и «сверху», по правитель-
ственной линии. Особую активность в этом в рассматриваемые годы проявлял руководитель идеологиче-
ского департамента министерства печати и информации маулави Мухаммад Шах Эршад. В своих много-
численных статьях, публиковавшихся в официозной прессе, он излагал в основном те же мысли и идеи,
которые были характерны для частных изданий ортодоксального исламского толка.
Такими частными изданиями являлись газеты «Гахидз» («Утро»), «Хайбар», «Недайи хакк» («Голос
истины») и журнал «Ислам». Все они выходили в 1968-1972 годах и пользовались покровительством дво-
ра, особенно сардара Абдул Вали, как в вопросах издания, так и распространения. [54] Издателем и глав-
ным редактором «Гахидз», основанной 26 января 1969 года, и журнала «Ислам» был Менхаджуддин Га-
хидз (после его убийства в 1972 году неизвестными лицами газету редактировал Абдул Салим Фергани
[55]). В авторский актив газеты входили Мухаммад Юнус Хайран, Мухаммад Юнус Халес, маулина Мод-
жахед, Б.Раббани. Она была выразительницей идей и взглядов фундаменталистского движения в Афгани-
стане. Однако, принимая во внимание принадлежность М.Гахидза к «Мусульманской молодежи» и состав
авторов газеты, есть основания считать «Гахидз» в определенной мере рупором названной организации.
Газета «Хайбар» начала издаваться несколько раньше, с 10 ноября 1968 года. Но 29 октября 1969 года ее
издание было прекращено по решению ее издателя и главного редактора Мухибуррахмана Хуса и возоб-
новлено 1 ноября 1971 года. Активными авторами газеты являлись маулави Мухаммад Хасан Касим Арь-
ян, Биби Голь, Хабиб Панджшери, Устад Пашаи, Мухаммад Мехди Мухтар. Что касается еженедельника
«Недайи хакк» (издатель – маулави Абдул Саттар Сиддики и главный редактор – Гулям Наби Зормати), то
он выходил непродолжительное время с 15 сентября 1971 года по 18 ноября 1972 года и был закрыт из-за
финансовых трудностей.
Указанные частные издания по своему идейному и политическому содержанию мало чем отличились
друг от друга, хотя наиболее полно и последовательно оно было изложено в публикациях «Гахидз», выхо-
дившей в течение нескольких лет, то есть значительно дольше по времени по сравнению с другими по-
добного рода изданиями. В подзаголовке газеты указывалось, что она является «Органом религиозной,
общественной, политической и национальной свободы». Целями ее издания провозглашались «борьба с
безбожием», защита и показ прогрессивного, универсального значения исламского учения для жизни аф-
ганского общества. [56] «Ислам, – говорилось в одной из статей, – руководит личной и общественной
жизнью и управляет всеми сторонами. Ислам воплощает в себе указания на все случаи жизни, примени-
тельно для всех эпох и этапов, для экономики и политики». [57] Выступая за «исламский путь развития»
общества (по выражению газеты «Хайбар», «афгано-исламскую демократию»), издатели «Гахидз» призы-
вали каждого афганца неукоснительно соблюдать требования ислама. Только в таком случае, утверждали
Другие отряды антимонархической оппозиции: их идейно-политические
платформы и деятельность
119
они, «мы избавимся от отсталости и несправедливости и достигнем своих целей». [58] Особые надежды
при этом возлагались на молодежь, которая, как писала газета, должна «ценой своей крови защитить веру
и бороться за то, чтобы сохранить исламскую духовность в том виде, как ее дал господь, и уберечь страну
от колониализма и извращений ислама». [59]
«Гахидз» отвергала как социализм с его безбожием, так и капитализм с присущими ему социальными
пороками и неравенством. Обе системы, по мнению газеты, неприемлемы для мусульманских стран, так
как разрушают религию и традиции, противопоставляют детей отцам, «лихорадят народ, внося в его среду
зерна пессимизма, раздоры, жестокость и ненависть». [60] Особо острой критике на страницах «Гахидз»
подвергались социалистические идеи и взгляды.
Силы, группировавшиеся вокруг «Гахидз» и других крайне правых клерикально-консервативных из-
даний, особенно активизировались весной 1970 года, приняв участие в организации и проведении крупно-
го антиправительственного выступления.
3.3. Антиправительственное выступление духовенства в апреле-июне 1970 года
Деятельность афганской оппозиции, как уже отмечалось, стала принимать особенно широкий размах с
середины 60-х годов, вовлекая в свою орбиту все новые слои и группы населения. Для жизни афганских
городов, и в особенности Кабула, постоянным явлением стали митинги и демонстрации, в которых при-
нимали участие студенческая и учащаяся молодежь, рабочие, представители интеллигенции, чиновниче-
ства и другие городские жители. В сложившейся обстановке господствовавшая монархическая верхушка,
стремясь удержать за собой контроль за общественной мыслью, ослабить остроту социальной критики и
восстановить политическую стабильность в стране, резко активизировала противодействие всем оппози-
ционным течениям и взглядам. При этом особые надежды возлагались на мусульманскую религию и мно-
гочисленный аппарат духовенства.
Однако все усилия правящих кругов и верных им служителей культа не приносили сколько-нибудь
заметных результатов и не остановили процесс распространения в обществе оппозиционных идей и взгля-
дов. В этих условиях крайне правые консервативно-клерикальные круги решили прибегнуть к открытому
массовому выступлению, наподобие тех, которые в 20-х годах ХХ в. принесли им несомненные успехи в
борьбе против прогрессивных преобразований режима младоафганцев, с тем, чтобы не только нанести
удар по левым силам и устранить их из политической жизни страны, но и заставить правящую верхушку
отказаться от попыток проведения даже самых поверхностных, «косметических», реформ буржуазного
характера. Предлогом к выступлению духовенства явился 99-й номер газеты «Парчам» от 22 апреля 1970
года, вышедший на 12 полосах большого формата и целиком посвященный В.И.Ленину и ленинизму, а
также сообщениям о праздновании ленинского юбилея в Афганистане. В этом номере газеты, как уже го-
ворилось выше, было опубликовано и стихотворение «Горн революции», заканчивавшееся словами: «Сла-
ва этому великому вождю, великому Ленину!» («доруд бад бэ ан рахбар-е бозорг, Ленин-е кабир»).
Клерикалы, придравшись к слову «доруд» (буквально: поклон, приветствие, хвала), которое, по их
мнению, может быть употреблено только по отношению к пророку Мухаммеду, обвинили издателей газе-
ты в «нарушении исламской традиции», в «кощунстве против религии» и на этом основании потребовали
запрещении газеты «Парчам».
По призыву влиятельных духовников, организовавших «Комитет, ответственный за дела ислама», в
Кабул из различных районов страны, главным образом из южных и восточных провинций, прибыло не
менее полутора тысяч служителей культа. Они сразу же приступили к проведению шумных сборищ, при-
влекая на свою сторону религиозно настроенную часть городского населения, прежде всего деклассиро-
ванные элементы.
Двор и правительство вначале благосклонно отнеслись к данному выступлению клерикалов. Они раз-
решили консервативному духовенству ежедневно собираться в мечети «Пули-Хешти» – главной соборной
мечети Кабула, устраивать при покровительстве полиции массовые шествия по улицам столицы под чер-
ными флагами и антикоммунистическими лозунгами, передавать через усилители чуть ли не на весь город
подстрекательские речи мусульманских ораторов, а также использовать государственную типографию для
печатания злобных листков.
Следует заметить, что в эти дни для прогрессивной общественности Афганистана не было никаких
сомнений в том, что монархическая верхушка явно рассчитывает использовать консервативные клери-
кальные круги в качестве своеобразного буфера для ослабления деятельности группировок, требовавших
глубоких социально-экономических и политических преобразований в стране, и вместе с тем, прикрыва-
ясь ссылками на выступление духовенства, как на некое требование «народа», оправдать репрессивные
меры в отношении оппозиционных движений, неугодной частной прессы и их руководителей.
В течение первых дней шабаша духовенство выработало более десятка требований к правительству.
Последнему в ультимативной форме предлагалось их выполнить. Главными из них были: запретить газету
«Парчам» и наказать ее издателей; не допускать проникновения в страну коммунистических идей; запре-
тить ношение мини-юбок и брюк-клеш молодыми людьми и ввести обязательное ношение национальной
одежды; запретить демонстрацию иностранных фильмов, показывающих оголенных женщин; уволить
женщин из государственных учреждений и дать работу всем мужчинам-кормильцам семей. Необходимо
подчеркнуть, что духовные деятели, выдвигая эти и другие подобные требования, постоянно апеллирова-
ли к народным массам, широко спекулируя при этом и на их религиозных чувствах, и на их тяжелом мате-
риальном положении.
День ото дня число требований духовенства увеличивалось и вместе с ними все яснее становились по-
литические позиции устроителей данного выступления. Кредо крайне правых духовных лидеров Афгани-
ГЛАВА 3.
120
стана было отчетливо изложено в листовке, отпечатанной типографическим способом и распространяв-
шейся в Кабуле и других городах страны в мае 1970 года. В ней поток брани был направлен прежде всего
на советскую действительность. При этом на все лады перепевался тезис о «восточном империализме» и
делалась бездоказательная попытка отождествить цели внешней политики Советского Союза с политикой
Запада.
Авторы листовки обрушились также на политические течения и группировки в стране, как оппозици-
онные, так и проправительственные, обвиняя их в том, что все они «стремятся укрепить в стране позиции
международного империализма» и «ликвидировать национальное единство». Далее в листовке утвержда-
лось, что правящие круги Афганистана создают-де благоприятную почву для деятельности всех этих
группировок и «плечом к плечу с ними выступают против ислама и религиозного движения». Листовка
заканчивалась призывом к «обездоленным мусульманам» подниматься на «священную войну против всех
антиисламских элементов», «против всех течений..., в поддержку священных положений религии». Весь-
ма оригинальными были заключительные призывы-лозунги листовки: «Долой сторонников ленинизма!,
Долой эксплуатацию Востока и западный империализм!, Смерть шпионам социал-империализма!, Смерть
шпионам США и русского ГПУ!»
После опубликования указанной листовки стало абсолютно ясным, что выступление духовенства вы-
шло из-под контроля правящих кругов и не оправдало их надежд. В этой обстановке династия и прави-
тельство, опасаясь, как бы дальнейшее развитие событий не привело к открытому антиправительственно-
му мятежу, решили положить конец сборищам духовников. Вечером 24 мая 1970 года по кабульскому
радио было передано правительственное сообщение, в котором после признания того, что клерикалы
«стали подстрекать к противозаконным действиям», говорилось: «Правительство в целях сохранения по-
рядка и общественной безопасности и в соответствии со своими обязанностями в данной области объявля-
ет о прекращении этих сборищ. Силам безопасности даны на сей счет необходимые указания». [61]
В ночь с 24 на 25 мая войска, применив силу, вывезли из столицы всех духовников, прибывших сюда
накануне из других провинций. Что касается влиятельных мусульманских деятелей – непосредственных
вдохновителей и организаторов указанных событий, то они, убедившись в провале своих замыслов, по-
спешили заявить о своей лояльности режиму и «непричастности» к антиправительственному аспекту про-
исшедшего.
Однако консервативное духовенство провинций не собиралось складывать оружие. Разъехавшись по
городам и деревням страны, оно продолжало нагнетать обстановку. Особенно тревожное положение в
связи с этим сложилось в конце мая в Мазари-Шарифе, Джалалабаде и некоторых других пунктах Афга-
нистана.
Выступление клерикалов в Мазари-Шарифе началось еще 19 мая и проходило параллельно с кабуль-
скими событиями. В нем принимали активное участие учащиеся медресе (духовной школы), муллы мече-
тей Мазари-Шарифа, приезжие служители культа из Ташкургана, Акчи, Шибиргана и других городов се-
вера страны, а также люмпены города. Кроме того, духовенство пыталось привлечь на свою сторону рабо-
чих-нефтяников, строителей автодороги и других объектов, сооружавшихся при технико-экономической
помощи Советского Союза. Однако все эти попытки успеха не имели.
Духовники Мазари-Шарифа обращались за поддержкой не только к местным мусульманам, но и к му-
сульманам других стран, прежде всего Пакистана и Саудовской Аравии, стремясь таким образом зару-
читься иностранной поддержкой и придать своим действиям международный резонанс.
В ходе многодневных митингов и демонстраций в Мазари-Шарифе властям был предъявлен ряд тре-
бований, как-то: уволить губернатора провинции, поскольку он-де является «предателем родины и инте-
ресов ислама»; отстранить от службы Кари Абдул Гафура, настоятеля гробницы Али в Мазари-Шарифе, и
ряд других мулл города, так как они якобы недостаточно компетентны в вопросах религии (главная при-
чина этого требования заключалась, однако, в том, что Кари Абдул Гафур и другие муллы составляли
проправительственную группировку духовенства и выступали, в противовес клерикалам-ортодоксам, за
приспособление догм ислама к духу времени); запретить вход женщинам на территорию гробницы Али,
поскольку большинство из них приходит-де не на молитву, а для охоты за богатыми молодыми людьми;
запретить женщинам ходить в коротких платьях и юбках, потому что это противоречит законам ислама;
разрушить театр Балхской провинции (в Мазари-Шарифе. – М.С.), а труппу его разогнать, так как на его
сцене в большинстве своем выступают женщины (23 мая разбушевавшаяся толпа, не ожидая решения вла-
стей, разрушила сцену театра и разогнала труппу).
Продолжавшиеся несколько дней демонстрации и митинги в Мазари-Шарифе привели в замешатель-
ство местные власти, а губернатор провинции вынужден был бежать в Кабул. В конце мая, после того, как
представители провинциальной администрации обещали на встрече с крайне правым духовенством вы-
полнить большую часть его требований, обстановка в городе нормализовалась.
Но наиболее острый и драматический характер приняло выступление духовенства на востоке страны,
в Джалалабаде. Здесь его возглавили муллы, накануне вывезенные из Кабула, низшее и среднее духовен-
ство города, а также верхушка племени шинвари, недовольная мерами правительства по пресечению кон-
трабанды товаров, которой она традиционно занималась в течение многих десятков лет попутно с пере-
возкой грузов своим автотранспортом из Пакистана в Афганистан и обратно. Высшие духовные деятели
Джалалабада открытого участия в этом выступлении не принимали.
Джалалабадские события развивались следующим образом. Утром 27 мая по призыву духовенства в
город из близлежащих населенных пунктов вошли не менее 2500 человек, в основном крестьян во главе со
своими служителями культа, и остановились у главной мечети. К ним присоединились религиозно настро-
енные городские мелкие торговцы, ремесленники и кустари, а также значительное число деклассирован-
ных элементов. К полудню толпа уже составила не менее 5 тысяч человек.
Другие отряды антимонархической оппозиции: их идейно-политические
платформы и деятельность
121
Заправилы этого сборища, выступая перед собравшимися, постарались с самого начала придать ему
антисоветскую направленность. Они, имея в виду прежде всего советских специалистов, работавших на
сооружении Джалалабадской ирригационной системы, выдвинули лозунги: «Иностранцы – кафиры, уби-
райтесь домой!», «Своим пребыванием вы подрываете устои ислама!» и др.
Во второй половине дня наэлектризованная духовниками толпа двинулась к гостинице «Спингар», где
обычно останавливались иностранцы, ворвалась в нее и начала ломать окна, двери и оборудование, вы-
бросила всю мебель во двор и подожгла ее, выкрикивая при этом, что «гостиница растлевает молодежь».
Такому же разгрому была подвергнута книжная лавка, витрина советско-афганской дружбы, кинотеатр,
где со стены под крики «Король – кафир!» был сорван большой портрет Захир-шаха и разорван в клочья.
Затем толпа, скандируя антиправительственные лозунги и восхваляя ислам, ринулась к женскому лицею и
учинила в нем погром. К счастью, в этот день в лицее не было занятий и поэтому обошлось без человече-
ских жертв. Погромщики намеревались также захватить местную тюрьму и выпустить заключенных, од-
нако успеха не имели.
Полиция неоднократно пыталась остановить бесчинства религиозных фанатиков, но была закидана
камнями и палками. Убедившись, что полиция не в состоянии навести порядок, власти ввели в центр го-
рода армейские подразделения на танках и бронетранспортерах. Они окружили демонстрантов и потребо-
вали разойтись. В ответ в солдат полетели камни, в результате чего 4-5 человек из них получили ранения.
В создавшихся условиях войска произвели ряд предупредительных выстрелов в воздух. Только после это-
го толпа стала постепенно рассеиваться. Когда на площади осталось примерно 700-800 человек, полиция
приступила к массовым арестам. Войска незамедлительно заняли центральные улицы и площади и перере-
зали все дороги, ведущие в Джалалабад, а также связывающие между собой населенные пункты Джалала-
бадской долины. Одновременно часть войск была переброшена к афгано-пакистанской границе. Данная
мера вызывалась необходимостью пресечь вмешательство в афганские события со стороны реакционных
кругов мусульманского духовенства Пакистана, а также не допустить ситуации, которая могла бы привес-
ти к межгосударственному афгано-пакистанскому конфликту.
В последующие дни, несмотря на официальное запрещение, небольшие группы по 200-300 человек
все еще продолжали проведение своих сборищ в окрестностях города. В этот период духовенство стало
подстрекать население к поджогу государственной механизированной фермы «Газиабад», построенной
при финансовом и техническом содействии СССР в зоне Джалалабадской ирригационной системы. Чтобы
не допустить этого, по распоряжению правительства для ее охраны было направлено несколько рот солдат
на бронетранспортерах. Следует заметить, что и здесь, в Джалалабаде, как и в Мазари-Шарифе, афганские
граждане, занятые на строительстве ирригационного комплекса, не принимали никакого участия в акциях
консервативно-клерикальных сил, несмотря на их усиленные призывы.
В начале июня выступление крайне правых духовников повсеместно было подавлено. Не достигнув
своих глобальных целей (если не считать запрета издания газеты «Парчам»), они перешли к акциям наси-
лия и запугиванию в отношении тех, кто, по их взглядам, нарушал установления мусульманской религии.
К примеру, в Кабуле, по сообщениям официальной прессы, было зарегистрировано много случаев раз-
брызгивания серной кислоты на открытые части тела женщин и девушек, которые появлялись на улицах
города в европейском платье. Причем некоторые из них были госпитализированы. В качестве непосредст-
венных исполнителей этих диких актов использовались подростки.
В афганские события апреля-июня 1970 года пытались вмешаться и зарубежные силы. В частности, в
провоцировании джалалабадских беспорядков были замешаны пакистанские высшие духовные деятели. В
числе арестованных оказалась и их агентура. Представляется совершенно не случайным, что король Сау-
довской Аравии избрал именно начало июня для своего официального визита в Афганистан, хотя пригла-
шение посетить эту страну было сделано ему несколько лет тому назад. В этом явно прослеживалось
стремление продемонстрировать поддержку афганским консервативно-клерикальным кругам в их борьбе
против левых, демократических сил.
Итак, общественно-политическая борьба, развернувшаяся в Афганистане в 60-х годах, особенно в их
второй половине, отчетливо показала, что правое крыло мусульманского духовенства во главе со своими
влиятельными духовными лидерами по-прежнему оставалось основным ударным кулаком лагеря реакции
в его борьбе против демократических группировок и одним из главных опор монархического режима. Хо-
тя оно в последние десятилетия и утратило свои исключительные позиции в области духовного влияния
на общество, тем не менее все еще представляло собой серьезную силу и располагало большими возмож-
ностями для вмешательства в общественно-политическую жизнь страны и государственные дела.
Характерными чертами поведения клерикальной верхушки в указанные годы являлись постоянное
обращение за поддержкой к религиозным городским низам и обездоленным деревенским жителям, спеку-
ляции на их тяжелом материальном положении, воинственные призывы к защите исламских традиций и
освященного исламом социального порядка, подчеркивание при всяком удобном случае своей независи-
мости от светских властей и оппозиции к ним. Всем этим она рассчитывала предстать в глазах темных и
забитых масс своих последователей «защитниками» народных интересов и мусульманских ценностей и
таким образом повысить свой религиозный и политический авторитет.
Что касается разногласий правого крыла клерикалов с династией, то они (эти разногласия) никогда не
заходили далеко, носили неглубокий характер и ни в коем случае не затрагивали монархические устои
власти. Мусульманские консервативные лидеры, выступая иногда с антиправительственных позиций, все-
го лишь хотели заставить правящие круги отказаться от осуществления рекламировавшихся планов либе-
рализации монархического режима и ограниченных программ экономического обновления страны, а так-
же подтолкнуть двор и правительство к более решительным действиям против демократической оппози-
ции.
ГЛАВА 3.
122
Консервативно-клерикальные круги, как показали события апреля-июня 1970 года, не оставили попы-
ток ослабить и подорвать советско-афганскую дружбу и столкнуть Афганистан с пути широкого сотруд-
ничества с СССР. В этом сотрудничестве их пугал прежде всего социальный аспект: влияние социалисти-
ческих идей на умы и сердца определенной части афганского общества. Вместе с тем в те весенние дни
1970 года еще одно убедительное подтверждение нашла та истина, что дружба с СССР имела в Афгани-
стане глубокие корни и что в этой стране у него было много искренних и последовательных друзей. Их
социальный диапазон был очень широк: от образованных средних городских слоев, которые в целом не
только не поддержали акцию консервативных мусульманских кругов, но и с самого начала решительно
осудили ее антисоветскую направленность, до простых, неграмотных тружеников, чьи симпатии к СССР
оказались сильнее спекуляции на их религиозных чувствах.
Анализ афганской действительности второй половины ХХ в. позволяет сделать вывод о том, что на-
чавшиеся в этой стране политические бури и потрясения были подготовлены всем предшествующим раз-
витием афганского общества и явились закономерным следствием тягчайшего социального неблагополу-
чия, беспросветной нищеты и бесправия подавляющего большинства населения и острой общественно-
политической борьбы между консервативными силами, стремившимися удержать Афганистан на старых,
средневековых рубежах, с одной стороны, и национально-демократическими кругами, выступавшими за
решительное обновление страны и общественной жизни, – с другой. С началом «демократического экспе-
римента» Афганистан был просто обречен на социальные и политические перемены.
ГЛАВА 4. КРИЗИС МОНАРХИИ. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ 17 ИЮЛЯ 1973 ГОДА
4.1 Забастовочное движение в стране в конце 60-начале 70-х годов
В последней трети ХХ в. Афганистан по-прежнему оставался земледельческо-скотоводческой стра-
ной. Промышленность была развита крайне слабо. Подавляющая часть оседлого населения (более 80 %)
проживала в сельской местности. Приблизительно 2,5 млн. человек вели кочевой или полукочевой образ
жизни. Несмотря на сохранение сильных пережитков производственных отношений в аграрной сфере,
афганское общество к рассматриваемому времени перестало быть феодальным. В процессе капиталисти-
ческой эволюции, особенно в 50-70-х годах, в многоукладной экономике Афганистана ведущими опреде-
лились госкапиталистический, частнокапиталистический и мелкотоварный уклады. По мере ускорения
капитализации страны все более острой становилась проблема пауперизации общества и, как результат
этого процесса, увеличение численности городских низов. Их ряды непрерывно пополнялись за счет при-
тока в города лишившихся земли и обнищавших крестьян. На этой почве в стране нарастала социальная
напряженность. Она дополнялась исторически сложившимися острыми межнациональными и межпле-
менными противоречиями, приводившими нередко к вооруженным столкновениям и конфликтам, осо-
бенно в зоне расселения пуштунских племен. [1]
За всплеском оппозиционного движения, которое наблюдалось в 1964-1966 гг., в Афганистане наме-
тился его определенный спад. Однако уже в 1968 году снова началось оживление деятельности различных
общественно-политических сил. Толчком к этому явились массовые стихийные выступления трудящихся
страны за свои социальные и экономические права.
В 1968 году впервые в истории Афганистана заявил о себе молодой, формирующийся национальный
рабочий класс. В его рядах к этому времени было уже 32 тысячи фабрично-заводских рабочих, а всего в
стране насчитывалось до 880 тысяч лиц наемного труда, в том числе свыше 80 тысяч в строительстве и
около 30 тысяч в сфере транспорта и связи. [2] Их беспрецедентные выступления в защиту своих жизнен-
ных интересов, охватили почти все промышленные центры, положив этим начало массовому рабочему
движению в стране. Оно было вызвано значительным ухудшением и без того тяжелого экономического
положения трудящихся в результате завершения строительства в рассматриваемые годы многих крупных
хозяйственных объектов и увеличения в связи с этим масштабов безработицы в стране, огромного, расту-
щего год от года аграрного перенаселения, несправедливых условий купли-продажи рабочей силы и соци-
альной незащищенности людей труда, тяжелых условий их жизни, быта и труда, постоянного роста цен на
продовольствие и товары первой необходимости и т.п. Вот некоторые данные, иллюстрирующие сказан-
ное выше. По приблизительным подсчетам, общее число безработных в стране возросло с 200 тысяч в
1966/1967 г. до 400 тысяч к началу 70-х годов и составило 7 % трудовых ресурсов Афганистана. Общий
индекс цен на основные продовольственные товары вырос к 1968 году в два раза по сравнению с 1963 го-
дом при среднем росте заработной платы с 1962 по 1967 год всего лишь на 47 %. При этом труд рабочего в
Афганистане оплачивался традиционно гораздо ниже стоимости его рабочей силы, составляя примерно
1/3 прожиточного минимума семьи из четырех человек. Повсеместно процветали взяточничество, вымога-
тельство, штрафы, обсчеты и пр. Чтобы получить, например, работу шофера или крановщика на строи-
тельстве завода азотных удобрений и ТЭЦ в Мазари-Шарифе, необходимо было дать взятку должностным
лицам соответственно в размере 10 тысяч афгани (при средней ежемесячной зарплате шофера в 2500 аф-
гани) и 12 тысяч афгани. [3]
Афганские трудящиеся страдали и от социального бесправия. Принятый еще в 1946 году Закон о тру-
де рабочих национальных предприятий практически не выполнялся, да и уже не отвечал новым условиям
и потребностям растущего афганского рабочего класса. Новый же закон о труде, подготовка которого ве-
лась с 1965 года и в котором предусматривались создание специальных судов по трудовым конфликтам,
элементы социального страхования рабочих, их право на создание профсоюзов и заключение коллектив-
ных договоров с предпринимателями, был заблокирован в парламенте дворцовой аристократией и консер-
вативно-клерикальными кругами.
Кризис монархии. Государственный переворот 17 июля 1973 года
123
В массовых выступлениях трудящихся в 1968 году, происходивших в форме забастовок, демонстра-
ций, митингов, маршей протеста, принимали участие, кроме рабочих, практически все слои населения Аф-
ганистана. Забастовки проходили как на частных, так и на государственных предприятиях. По далеко не
полным данным, в течение года (с апреля 1968 по март 1969 года) в целом по стране состоялось 90 забас-
товок и демонстраций, в том числе в мае-июне – 28 стачек рабочих и 21 забастовка студентов и учащихся,
а с апреля по август 1968 года – 60. Только за первые пять месяцев в забастовочной борьбе участвовало до
30 тысяч промышленных и строительных рабочих. [4] Всего же с 1968 по начало 1970 года в Афганистане
состоялось более 140 выступлений различных групп и слоев населения (см. Приложение 8).
Начало забастовочному движению в стране положили учащиеся кабульской механической школы,
выступившие в апреле 1968 года против неудовлетворительного состояния системы образования. Их за-
бастовка, продолжавшаяся пять дней, завершилась выработкой и принятием ряда требований к властям,
проведением демонстрации и шествия к парламенту и вручением этих требований ответственным пред-
ставителям высшего законодательного органа страны. Вслед за ними в забастовочную борьбу включились
рабочие кабульского авторемонтно-механического завода «Джангалак», крупнейшего в стране Гульбахар-
ского текстильного комбината, на котором было занято более 5 тысяч человек, цементного завода, тек-
стильной фабрики и элеватора в Пули-Хумри, хлопкоочистительного завода в Кундузе, Кабульского до-
мостроительного комбината (КДСК), камнетесной и деревообделочной фабрики в Кабуле, ГЭС в Сароби,
шерстоткацкой фабрики и консервного завода в Кандагаре, шахтеры-угольщики Каркара (провинция Баг-
лан), золотодобытчики Тахара, лавочники Лашкаргаха (провинция Гильменд), строители Джалалабадско-
го ирригационного комплекса, рабочие-нефтяники и газовики Шибиргана, строители дороги Пули-Хумри
– Шибирган, печатники столичной государственной типографии, сезонные рабочие Кандагара, безработ-
ные Герата и др. К бастующим присоединились крестьяне, студенты и учащиеся школ и лицеев, город-
ские низы, солдаты Трудовой армии. 1 мая 1968 года в Кабуле была проведена первая в истории страны
демонстрация по случаю Дня международной солидарности трудящихся. Самую внушительную часть де-
монстрантов представляли рабочие КДСК, несшие красные флаги и транспаранты со словами «Хлеба»,
«Одежды», «Крова». В ходе митингов выдвигались требования объявить 1 мая официальным праздником
трудящихся и признать право рабочих на создание профсоюзов.
Требования бастующих носили в основном экономический характер и включали: повышение заработ-
ной платы, улучшение условий труда и медицинского обслуживания, предоставление оплачиваемого от-
пуска, более широкий охват рабочих социальным страхованием, улучшение жилищных условий, оплату
сверхурочных работ, соблюдение законоположений об ограничении продолжительности рабочего дня и
др. Что касается политических требований, выдвигавшихся рабочими преимущественно в ходе первомай-
ской демонстрации, то они сводились лишь к требованию официально признать и объявить 1 мая празд-
ником трудящихся – нерабочим днем. Все указанные выше требования рабочих поддержала в парламенте
народно-демократическая фракция, направив от имени депутата Файзан-уль-Хака Файзана запрос прави-
тельству относительно незамедлительного рассмотрения и решения насущных социальных проблем тру-
дящихся. [5]
Первые выступления афганских трудящихся не были напрасными, хотя и не привели к удовлетворе-
нию всех их требований. На некоторых предприятиях рабочие добились повышения заработной платы на
15-20 %, обещаний об оплате сверхурочных работ и соблюдении законоположений об ограничении
продолжительности рабочего дня. Под воздействием забастовочной борьбы правящие круги вынуждены
были пересмотреть некоторые прежние законоположения о труде и ввести новые Закон о государственных
служащих и Закон о наемном обслуживающем персонале государственных учреждений, принятые 10
марта 1971 года. В соответствии с Указом № 971 от 5 июня 1971 года владельцам предприятий было
предписано выплачивать выходящим на пенсию рабочим пособие в размере средней пятнадцатидневной
зарплаты за каждый год работы на промышленном предприятии. [6]
Пойдя на незначительные уступки забастовщикам, власти одновременно подвергли репрессиям и пре-
следованиям активистов массовых выступлений, наглядно раскрыв этим свое представление о пределах
демократии, декларированной в Конституции 1964 года. 70 рабочих завода «Джангалак», текстильной
фабрики Пули-Хумри, государственной типографии и ряда других предприятий были арестованы и при-
говорены к различным срокам тюремного заключения за участие в забастовках, более 600 рабочих и ин-
женерно-технических работников уволены с работы и занесены в «черные списки». [7] В ходе забастовок
власти неоднократно прибегали к вводу войск на некоторые предприятия.
Первые забастовочные выступления афганских рабочих, несмотря на всю скромность их побед и дос-
тижений, стали, безусловно, событием общенационального масштаба и знаменовали собой новую ступень
в развитии общественной борьбы в Афганистане. Афганские рабочие в процессе забастовочного движения
приобрели новый опыт ведения борьбы за свои права, показали примеры сплоченности, дисциплины, сме-
лости, решительности, активности и растущего классового самосознания, сделали ряд попыток создать
стачечные комитеты и придать забастовкам организованный характер, выдвинули на некоторых предпри-
ятиях из своей среды вожаков (например, на Кабульском домостроительном комбинате, а также газопро-
мыслах Шибиргана, где одним из признанных руководителей забастовки стал член НДПА рабочий
Юсуф). Качественно новыми моментами в развитии рабочего движения в Афганистане в конце 60-х годов
явилось то, что забастовки начали выходить за пределы отдельных предприятий и расширяться до мас-
штабов городов, сливаться в один поток с борьбой других слоев общества – крестьян, городских низов,
интеллигенции, учащейся и студенческой молодежи. Рабочие, наряду с экономическими, стали выдвигать
и некоторые политические требования, что было особенно характерным для предприятий государственно-
го сектора.
Вместе с тем первая волна забастовок, носивших в основном стихийный характер, выявила многие
слабости рабочего движения в Афганистане. Анализируя по горячим следам уроки забастовочного движе-
ГЛАВА 4.
124
ния, Б.Кармаль назвал среди них следующие: отсутствие у афганского пролетариата опыта борьбы и поли-
тического руководства, идейную и организационную слабость движения, разрозненный, локальный харак-
тер выступлений рабочих и нескоординированность их действий между различными районами страны,
пагубное влияние на забастовщиков экстремистских элементов, выдвижение рабочими некоторых требо-
ваний без учета обстановки и своих возможностей. [8]
Необходимо подчеркнуть, что недостатки и слабости рабочего движения на этом этапе и безуспеш-
ность большей части забастовок и маршей протеста были обусловлены не только классовой и политиче-
ской незрелостью молодого рабочего класса страны и неуступчивостью властей, но прежде всего тем, что
у него не было опытного и авторитетного руководителя, что обе фракции НДПА (Хальк и Парчам) и дру-
гие организации из-за отсутствия у них прочных связей с рабочими коллективами не были готовы возгла-
вить выступления рабочих и придать им организованный и целеустремленный характер. К этому времени
партийные ячейки на промышленных предприятиях были единичными и немногочисленными и не могли
оказывать сколько-нибудь ощутимое влияние на умы, настроения и поведение рабочих, в том числе и в
ходе развертывания забастовочной борьбы, несмотря на участие многих партийцев в демонстрациях и
митингах. В связи с этим представляются крайне преувеличенными утверждения, встречающиеся в афган-
ских послереволюционных публикациях, о том, что-де НДПА «возглавила в 1968-1969 годах активную
борьбу рабочих страны, в особенности их забастовки и демонстрации». [9] Вместе с тем нельзя согласить-
ся и с противоположным мнением – полным отрицанием участия и роли двух крыльев НДПА в рабочем
забастовочном движении в 1968 и последующих годов, что характерно для некоторых зарубежных иссле-
дователей-афганистов. Так, пакистанский автор Раджа Анвар в его книге «Трагедия Афганистана» пишет,
что не НДПА, а будто бы «пропекинские коммунисты (члены афганских маоистских группировок. – М.С.)
имели весомые основания утверждать, что именно они являлись организаторами большинства (по словам
Р.Анвара, 80 %) забастовок на кабульских промышленных предприятиях в конце 60-начале 70-х годов».
Источником для такого, далекого от истины, вывода стала беседа указанного автора в марте 1981 года в
тюрьме Пули-Чархи с одним из руководителей маоистской группировки «Шоалеи джавид» инженером
Абдуллой Латифом Махмуди (племянником доктора Абдуррахмана Махмуди). [10]
Объективности ради надо сказать, что афганские левые экстремисты действительно стремились взять
руководство выступлениями рабочих в свои руки и, используя трескучие, ультрареволюционные фразы,
направить их на путь авантюр, инспирирования беспорядков, открытой физической конфронтации с мо-
нархическими властями. И кое-где и кое в чем им это удавалось сделать. В частности, в июне 1968 года
они, как уже отмечалось, организовали у кабульского кинотеатра «Памир» митинг с участием рабочих
завода «Джангалак» и городской бедноты и спровоцировали острые столкновения с полицией и жандар-
мерией. В результате применения последними оружия несколько рабочих были убиты. Вслед за этим не-
которые руководители и активисты «Шоалеи джавид» подверглись арестам. В сентябре того же года 14
членов организации были приговорены к различным срокам тюремного заключения, пятеро из них, в том
числе ее лидеры М.Осман и А.Махмуди, – к 13 годам каждый.
К концу 1968 года в основном завершилась первая волна забастовок афганских промышленных,
строительных и транспортных рабочих. В следующем году в стране имели место лишь единичные, крат-
ковременные выступления рабочих Кандагарского международного аэропорта (январь), медицинского
персонала больницы «Вазир Акбар-хан» в столице (январь), рабочих на шерстоткацкой фабрике в Пули-
Чархи (май), строительстве ирригационных объектов в провинции Парван (май), текстильном комбинате
Гульбахара (июнь), птицефабрике Баграми (июль), шоферов ширкета бытового обслуживания в Кабуле
(август) и на ряде других предприятий. [11]
Наряду с забастовочным движением рабочих, рассматриваемый период характеризовался также все-
возраставшей общественной активностью афганского студенчества и учащейся молодежи. Широкое недо-
вольство в их среде вызывалось глубокой неудовлетворенностью системой образования, высоким уровнем
безработицы среди выпускников школ и лицеев, процветавшей в стране дискриминацией выходцев из
трудовых слоев населения при приеме в учебные заведения, нерешенностью многих социальных и поли-
тических проблем. На их сознание и поведение огромное воздействие оказывали острое противоборство в
обществе различных идейных взглядов и течений и деятельность среди молодежи многочисленных поли-
тических группировок, бурная предвыборная и парламентская борьба, забастовочное движение рабочих, а
также внешние факторы – общая идеологическая ситуация в мире и регионе, складывавшаяся во многом
под влиянием демократических и прогрессивных воззрений и тенденций, и широкий размах борьбы наро-
дов Востока и Латинской Америки за социальное и национальное освобождение.
Афганских студентов и учащихся волновали прежде всего пороки и бедственное состояние образова-
ния в стране. Как известно, Афганистан на рубеже 60 и 70-х годов ХХ в. по-прежнему оставался страной с
почти поголовной неграмотностью самодеятельного населения. По официальным данным, в 1967 году
среди мужского населения полностью неграмотные составляли 87,6, а среди женского – 90,4 %. Началь-
ную школу посещали всего лишь 14,5 % детей школьного возраста (чуть более 400 тысяч), среднюю – 4,6
(47 тысяч), лицеи, технические и специальные училища – 2,8 % (21,2 тысячи человек). В стране ощуща-
лась острая нехватка учителей и школ (по данным на 1965-1966 годы, в школах всех ступеней насчитыва-
лось только 8806 учителей, а количество начальных и средних учебных заведений не превышало 2,29 ты-
сяч), более 70 % школ, в том числе и в столице, размещались в помещениях, не приспособленных для
учебных целей и не имевших элементарного оборудования – парт, стульев, учебных пособий и т.п., крайне
низкой была квалификация преподавательского состава, повсеместно в школах практиковались телесные
наказания учащихся. Ассигнования на просвещение были мизерными и составили в 1968/1969 году 501
млн. афгани, т.е. 11,7 % текущих расходов государственного бюджета. Хотя принятый в 1968 году Закон о
просвещении и объявил обязательным начальное образование в стране, однако подавляющее большинство
Кризис монархии. Государственный переворот 17 июля 1973 года
125
населения в силу указанных выше причин было лишено возможности получить его. В тех условиях, по
расчетам самих правящих кругов, страна могла обеспечить начальное образование для всех детей школь-
ного возраста только к концу ХХ в. [12]
Не лучше было положение и в сфере высшего образования. По подготовке национальных кадров
высшей квалификации Афганистан занимал одно из последних мест среди афро-азиатских стран. К при-
меру, в 1965 году число окончивших высшие учебные заведения в расчете на 100 тысяч человек населения
страны составило всего лишь 3 человека (для сравнения: в Индии их было 52, в Пакистане – 39, Турции –
40, на Филиппинах – 180 человек). По официальным данным, в то время потребности страны в техниче-
ских и дипломированных специалистах высшей квалификации составляли до 31 тысячи человек. Тем не
менее численность студентов многие годы продолжала оставаться крайне незначительной. В 1968 году в
вузах страны – Кабульском университете, Кабульском политехническом институте и на Джалалабадском
медицинском факультете – обучались всего 4760 студентов и работало 569 преподавателей. [13]
Выступления афганского студенчества и учащейся молодежи, как уже отмечалось, состоялись весной
1968 года, главным образом в Кабуле. И это было не случайным. Дело в том, что в столице было сосредо-
точено около 98 % всех афганских студентов и более 51 % (около 35 тысяч) учащихся средних школ, ли-
цеев, технических и специальных училищ, а также краткосрочных профессиональных курсов повышения
квалификации при различных ведомствах и государственных учреждениях. [14] Одно из крупных выступ-
лений столичной молодежи за свои права состоялось 21 мая 1968 года. В нем приняли участие многие
студенты Кабульского университета и учащиеся Афганского технологического института (среднетехниче-
ская школа), педагогического училища, школы медсестер и ряда других учебных заведений, где заметным
влиянием пользовались прежде всего организации Парчам и Хальк. Полиция применила против демонст-
рантов оружие, в результате чего один студент был убит. В знак протеста против жестокой расправы вла-
стей многочисленная колонна возмущенной молодежи прошла по улицам Кабула с высоко поднятой на
древке окровавленной рубашкой убитого студента, вызывая этим сочувствие, симпатии и поддержку про-
грессивной столичной общественности. Участники марша протеста выкрикивали антиправительственные
лозунги. В августе столичные студенты и учащиеся провели внушительную демонстрацию и митинг в
поддержку национально-освободительной борьбы народа Пуштунистана.
Процессы прогрессирующей политизации афганского студенчества и учащейся молодежи и дестаби-
лизирующее воздействие их выступлений на политическую обстановку в стране серьезно обеспокоили
правящие круги. Стремясь остановить дальнейшее развитие молодежного движения и направить его в
русло чисто академических проблем, они в октябре 1968 года обнародовали проект закона об университе-
тах и Закон о просвещении. В соответствии с данными законами, студентам, профессорско-
преподавательскому составу и служащим университета запрещалось заниматься политической деятельно-
стью и состоять в политических партиях. В частности, статья 4 проекта закона об университетах предпи-
сывала: «Университет – это место, где должны учиться, а не заниматься политической и партийной пропа-
гандой». Указанный проект закона предусматривал также введение строгого правительственного контроля
над учебным процессом в университете. Одно из нововведений Закона о просвещении устанавливало, что
выпускники восьмого класса должны были проходить строгий конкурсный экзамен для получения права
продолжать свою учебу в средней школе. На деле это означало для многих юношей и девушек, прежде
всего выходцев из малоимущих слоев, запрет на получение среднего образования. [15]
Обнародование данных законов дало, однако, результаты, обратные ожидаемым. В кругах передовой
афганской общественности эти шаги монархических властей были расценены как противоречащие кон-
ституции и грубо попирающие демократические права граждан. В октябре 1968 года забастовали студен-
ты сельскохозяйственного факультета университета, где значительный процент составляли выходцы из
трудовых слоев. Одновременно, требуя улучшений условий учебы, выступили студенты Кабульского по-
литехнического института. Их митинги, демонстрации и забастовки продолжались 24 дня. Столичные сту-
денты и молодежь, вовлекая в свои ряды представителей различных слоев и групп населения города,
провели 24 октября массовую демонстрацию и митинг в память событий 3 акраба 1344 года (25 октября
1965 года). Демонстрации студентов и учащихся состоялись также в Джалалабаде, Кандагаре и Герате.
Под воздействием широкой волны выступлений афганского студенчества и учащейся молодежи парла-
мент страны вынужден был 20 ноября отклонить проект закона об университетах, а министр просвещения
доктор Али Ахмад Попаль уйти в отставку.
Конец 1968 года ознаменовался спадом молодежного движения в Афганистане. Подводя итоги забас-
товочного движения молодежи в указанном году, следует отметить, что в целом оно, несмотря на опреде-
ленную массовость в отдельные периоды, носило все же эпизодический, во многом стихийный характер.
Требования, выдвигавшиеся в ходе митингов и забастовок, не выходили, как правило, за рамки академи-
ческих интересов и бытовых проблем, за исключением лишь нескольких случаев, когда в центре борьбы
оказывались политические права и свободы. Эту слабость студенческого движения видели и хорошо по-
нимали в то время в демократических кругах. Выражая их мнение, Б.Кармаль в статье «Проблемы студен-
ческого движения в стране», опубликованной в газете «Парчам» от 11 ноября 1968 года, указывал на на-
сущную необходимость преодоления элементов стихийности в выступлениях молодежи, создания Союза
студентов, выработки единой программы действий и определения принципов взаимоотношений и сотруд-
ничества в их среде между различными политическими силами.
Качественно новый этап в молодежном движении Афганистана начался весной 1969 года (в Афгани-
стане в то время учебный год начинался в марте и заканчивался в декабре). Волнения студентов и уча-
щихся на сей раз стали принимать еще более наступательный характер, а в их требованиях на первый план
все чаще выходить общедемократические, политические лозунги. Молодежное движение захватывает
многие административные центры страны – Кандагар, Герат, Джалалабад, Мазари-Шариф, Кундуз, Баг-
лан, Хост, Лашкаргах, Джебаль-ус-Сирадж, Зарандж и другие. Особенно массовый, бурный и затяжной
ГЛАВА 4.
126
характер оно приобрело в столице. По далеко не полным данным, только в апреле-мае 1969 года в стране
состоялось более 50 крупных забастовок и демонстраций, в которых участвовали десятки тысяч студентов
и учащихся и солидарных с ними государственных служащих, рабочих, ремесленников и городских низов.
Непрекращавшиеся волнения молодежи, став общенациональным явлением, серьезно нарушили обычное
течение жизни в городах и населенных пунктах страны, что заставило власти, особенно в преддверии пар-
ламентских выборов, снова прибегнуть к широким репрессиям в отношении забастовщиков, в том числе и
к закрытию учебных заведений. Фактически учебный процесс в школах и вузах был приостановлен с мая
по ноябрь. Однако закрытие учебных заведений, как и аресты активных участников забастовочного дви-
жения и исключение их из школ и вузов, не решили проблему: волнения молодежи продолжались. Сту-
денты и учащиеся закрытых властями учебных заведений, разъехавшись по провинциям, активно
подключились к борьбе местной учащейся молодежи, привнося в ее ряды свой мятежный дух,
нетерпимость к существующим порядкам и горячее стремление к радикальным переменам.
Одними из первых в марте 1969 года забастовали учащиеся средней школы Харджеда в уезде Нид-
жраб (провинция Каписа) и кандагарской гражданской авиационной школы. Учащиеся школы Харджеда
предприняли многокилометровый поход в провинциальный центр, чтобы вручить местным властям свои
требования. Среди них, кроме обеспечения школы элементарными учебными пособиями и оборудовани-
ем, было требование гарантировать со стороны администрации и преподавательского состава школы
«человеческое обращение с учащимися и соблюдение научной, прогрессивной методики преподавания».
[16] 2 апреля вспыхнула продолжавшаяся почти две недели забастовка выпускников столичных и провин-
циальных лицеев, протестовавших против несправедливых результатов конкурсных экзаменов при посту-
плении в Кабульский университет. Собравшись на территории университета, они осудили дискриминацию
выходцев из малоимущих слоев населения и жителей провинций при поступлении в вуз и потребовали
отменить принятый накануне нового учебного года высокий проходной балл для абитуриентов по итогам
вступительных экзаменов (он был повышен с 45 до 52 баллов). В ходе бурных митингов их участники из-
брали из своей среды представительный руководящий орган в составе 23 человек. Решительно отмеже-
вавшись от экстремистски настроенных элементов, толкавших забастовщиков на путь открытой конфрон-
тации с властями, колонна молодежи двинулась по улицам Кабула к министерству просвещения, где ее
представители встретились с министром и вручили ему свои требования. Копии этих требований были
также направлены Совету Кабульского университета и в нижнюю палату парламента – Вулуси джиргу.
Данная забастовка была активно поддержана учащимися ряда столичных лицеев. 15 апреля Вулуси джир-
га под давлением общественности и депутатов от демократических сил в парламенте приняла решение о
необходимости снижения проходного балла до уровня прошлого года, т.е. до 45 баллов. Ректор универси-
тета доктор Абдулла Вахеди, избранный на этот пост в октябре 1968 года, вынужден был уйти в отставку.
Однако правительство фактически оставило без внимания другие требования забастовщиков.
Почти одновременно с выпускниками лицеев в забастовочную борьбу вступили учащиеся престижно-
го столичного лицея «Неджат». Они обвинили министерство просвещения в пренебрежительном отноше-
нии к нуждам школы, а преподавателей из ФРГ, работавших в лицее, – во враждебности и неприязни к
учащимся и потребовали коренного изменения системы преподавания и порядка сдачи экзаменов, а также
восстановления в лицее исключенных из него своих одноклассников – активистов забастовки. Вскоре к
ним присоединились учащиеся лицеев «Хабибия», «Гази» и других учебных заведений столицы. В тече-
ние нескольких недель тысячи молодых людей ежедневно выходили на улицы и площади Кабула и прово-
дили многочасовые митинги и демонстрации, отличавшиеся высокой организованностью и порядком. По
свидетельству газеты «Парчам», сами участники шествий принимали решительные меры, вплоть до из-
гнания из своих рядов, к тем, кто пытался нарушать порядок и преднамеренно спровоцировать столкнове-
ния с полицией. [17] В ходе митингов и демонстраций провозглашались лозунги: «Покончить с колони-
альной системой образования!», «Мы хотим иметь передовую национальную культуру и просвещение!»,
«Смерть реакции и тирании!» и другие. Власти, как и в других подобных случаях, ответили на эту забас-
товку арестами и изгнанием из лицея многих ее активистов, полностью проигнорировав при этом тре-
бования учащейся молодежи. [18]
С начала мая накал борьбы афганской молодежи стал стремительно нарастать. Дополнительными по-
будительными мотивами к этому послужило начало предвыборной кампании, упорное нежелание правя-
щих кругов удовлетворить требования молодежи и обеспечить на практике реализацию гражданских прав
и свобод, декларированных Конституцией 1964 года. 1 мая по стране прокатились массовые митинги и
демонстрации, посвященные празднованию Дня международной солидарности трудящихся. Они состоя-
лись в Кандагаре, Джебаль-ус-Сирадже, Нангархаре, Парване, Каписе и многих других провинциях и про-
мышленных центрах Афганистана. В Кабуле с раннего утра колонны студентов, учащихся, низших госу-
дарственных служащих, рабочих, представителей интеллигенции и городских низов заполнили все глав-
ные улицы города, направляясь к его центру, где состоялся общегородской многотысячный митинг (как
отмечала газета «Парчам», лишь одна-две небольшие группы предпочли провести в столице отдельный
митинг). Демонстранты несли красные флаги и транспаранты со словами «Да здравствует 1 мая – День
международной солидарности трудящихся!», «Народ требует свободы, хлеба, одежды, крова, лекарств и
грамоты!», «Долой феодализм!», «Долой империализм – главного врага народов!» и другие. Митинг про-
должался до 6 часов вечера и закончился принятием развернутой резолюции. Отметив в ней, что перво-
майские шествия в столице проведены по инициативе и под руководством НДПА (в тексте – «народно-
демократического движения Афганистана»), участники митинга заявили, что они будут бороться за офи-
циальное признание 1 мая «праздником рабочих», за обеспечение демократических прав и свобод народа,
повышение уровня заработной платы трудящихся, которая соответствовала бы их жизненным нуждам,
принятие демократического закона о труде, создание профсоюзов, против незаконных преследований ра-
Кризис монархии. Государственный переворот 17 июля 1973 года
127
бочих, их увольнений и безработицы, за быстрейшее освобождение из тюрем учащихся лицеев «Неджат»,
«Хабибия» и «Гази», рабочих и патриотически настроенных преподавателей, арестованных за участие в
забастовках. В резолюции была выражена солидарность со всеми борцами за мир, демократию и социаль-
ный прогресс. [19]
За первомайскими демонстрациями последовала новая волна забастовочной борьбы афганской моло-
дежи, охватившая в мае-июле значительную часть провинций страны (по публикациям газеты «Парчам»,
13 из 28 провинций). Выступления молодежи приняли особенно драматический характер в Кабуле. 13 мая
полиция, поддержанная жандармами и солдатами дежурной части кабульского гарнизона, под предлогом
«наведения порядка и обеспечения безопасности» ворвалась на территорию лицея «Ибн Сина» и учинила
жестокое избиение дубинками и палками бастовавших учащихся указанного лицея и педагогического
училища. В результате этой неспровоцированной полицейской акции многие из них получили ранения
различной тяжести, в том числе и серьезные, часть их была арестована, а учащийся лицея, выходец из
Пактии Асил Мухаммад убит. Кровавая расправа над школьниками вызвала гнев и возмущение широкой
столичной общественности, как гражданской, так и военной. В знак протеста против вероломства властей
не менее 10 тысяч человек из числа столичной молодежи и горожан приняли участие в траурной процес-
сии. Затем кортеж машин с телом убитого и сопровождавшими его студентами и учащимися направился в
Пактию, где предполагалось организовать его похороны. Однако по дороге колонна была перехвачена
полицией и силой возвращена в Кабул. Организаторы похорон были арестованы и брошены в тюрьму.
Лицей «Ибн Сина» и педагогическое училище были закрыты. Бесчеловечные действия блюстителей по-
рядка и репрессивные меры властей еще больше накалили обстановку в столице. 19 мая на территории
Кабульского университета состоялся массовый митинг протеста с участием студентов, школьников и про-
фессорско-преподавательского состава. И снова полиция, прибегнув к грубой силе, разогнала митинг. Она
ворвалась в аудитории и служебные помещения университета, круша на своем пути мебель и оборудова-
ние, избивая юношей и девушек, мужчин и женщин, отбирая у них деньги, часы и драгоценности. Многие
студенты и преподаватели получили ранения, ряд из них были арестованы.
21 мая в актовом зале университета под председательством его нового ректора, профессора Фазль Ра-
би Пажвака состоялось собрание профессоров и преподавателей по обсуждению происшедшего накануне
акта насилия и вандализма. В числе присутствовавших были и те, кто пострадал от дубинок и кулаков по-
лиции, кроме преподавателя филологического факультета Мухаммада Хасана Какара, который не смог из-
за серьезных травм прибыть на собрание. После горячего обсуждения событий 19 мая собрание едино-
душно приняло резолюцию, в которой действия полиции расценивались как «антиконституционные и по-
пирающие национальное и человеческое достоинство». Собравшиеся потребовали от правительства сроч-
но провести официальное расследование происшедшего и отдать под суд лиц, ответственных за бесчинст-
ва полиции, и самих исполнителей, незамедлительно снять блокаду территории университета, обеспечить
в соответствии с полномочиями, которые возложены на правительство конституцией страны, неприкосно-
венность университета, безоговорочно освободить всех арестованных студентов. Кроме того, они заявили,
что «любое вмешательство в университетские дела должно в будущем осуществляться только в соответст-
вии с Положением об университетах, через ректора и Совет университета». По решению собрания резо-
люция была направлена председателям обеих палат парламента, верховному судье и главе правительства,
а также для опубликования во все органы печати – официальные и частные. На этом же собрании ряд вы-
ступавших предложили создать Союз преподавателей университета. [20]
Позиция и требования представителей вузовской интеллигенции нашли заинтересованный отклик
среди передовой афганской общественности. Их поддержали преподавательские коллективы многих
учебных заведений, в том числе столичных педагогического училища, лицеев «Рахман-баба», «Хабибия»,
«Неджат», торгового лицея и других. С теплыми словами приветствия и поддержки к преподавателям
университета обратился ветеран демократического движения конца 40- начала 50-х годов, один из основа-
телей в 1951 году партии «Хальк» Мухаммад Наим Шаян. В своем послании он подчеркнул, что этот гра-
жданский акт преподавателей университета «займет достойное место в истории борьбы демократических
сил страны». [21] В защиту афганской молодежи решительно выступили обе фракции НДПА. Парламент-
ская фракция партии сделала запрос правительству по поводу расправы над студентами и школьниками и
потребовала от него предания открытому суду ее виновников. Стремясь сплотить афганскую молодежь и
придать ее выступлениям организованный характер, партия разработала и от имени учащейся и студенче-
ской молодежи выдвинула общую платформу действий, в которой были сформулированы организацион-
ные принципы и лозунги движения. Партия призвала молодежь продолжать борьбу до тех пор, пока не
будут удовлетворены все ее требования. [22]
Расправа над студентами Кабульского университета, учащимися лицея «Ибн Сина» и педагогического
училища дала толчок началу довольно-таки нового для страны явления – массового движения солидарно-
сти с бастующей молодежью. Забастовки и митинги солидарности прошли во многих городах и провинци-
ях Афганистана – Нангархаре, Парване, Каписе, Баглане, Кундузе, уезде Пагман и в других местах. В Ка-
буле они не прекращались ни на один день весь июнь. В дополнение к митингам и демонстрациям моло-
дежь стала прибегать еще к одной форме борьбы – проведению голодных забастовок. В итоге учебный
процесс в школах и вузах был полностью парализован.
Не утихали брожение и недовольства и среди преподавателей Кабульского университета. Не по-
лучив положительного ответа от правительства на свои требования по поводу событий 19 мая, они в
июне провели несколько общевузовских собраний с участием ректора университета. На одном из них
была избрана комиссия в составе 26 человек, во главе с профессором Али Мухаммадом Зохма, на ко-
торую была возложена задача добиваться от властей безусловного выполнения требований препода-
вателей. 16 июня комиссия, исполняя поручение собрания, вручила председателям нижней и верхней
палат парламента доктору Абдул Захиру и сенатору Абдул Хади Дави еще одно обращение профес-
ГЛАВА 4.
128
сорско-преподавательского коллектива университета. Законодатели были уведомлены о принятом на
собрании решении создать Союз преподавателей университета и разработать проект устава этого объ-
единения. В обращении отмечалось, что данный Союз призван, «соблюдая ценности Конституции,
защищать личное достоинство и профессиональные права его членов, неприкосновенность универси-
тета и академические свободы». Кроме того, предлагалось внести в проект закона об университетах,
который в то время проходил обсуждение в парламенте, положение об общевузовском собрании пре-
подавателей как высшем общественном органе, а также признать в этом законе право преподавателей
на создание своего Союза. [23] Следует заметить, что многочисленные попытки комиссии А.М.Зохма
повлиять на правящие круги и добиться от них удовлетворения требований преподавателей вуза ока-
зались безуспешными. Не был создан и Союз преподавателей.
Правящие монархические круги, несмотря на справедливость требований вузовской интеллигенции,
студенческой и учащайся молодежи и широкую поддержку их борьбы в стране, в целом проигнорировали
и эти требования, и мнение общественности, если не считать ряда мелких уступок, вроде вывода полиции
с территории университета и увольнения с работы некоторых одиозных школьных администраторов. Поч-
ти повсеместно власти продолжали по-прежнему использовать полицию и войска против демонстрантов,
подвергать их массовым арестам и лишению права учиться, прибегать к временному закрытию учебных
заведений, а в ряде мест (например, в г. Ханабаде провинции Кундуз) и к введению в ночное время комен-
дантского часа. [24] В июле король утвердил Закон о наказаниях малолетних преступников, в котором
предусматривались различные репрессивные меры в отношении подростков в возрасте от 7 до 15 лет за их
«антиобщественную деятельность». В конце лета на длительный срок был закрыт Кабульский универси-
тет. С целью противодействия радикально настроенной молодежи режимом всячески поощрялась дея-
тельность клерикальных молодежных группировок, была активизирована работа проправительственной
бойскаутской организации, создан Клуб молодежи. Усилились гонения на левые и демократические силы
и их печатные органы, в том числе газеты «Парчам», «Афган меллят» и другие. В начале июля за причаст-
ность к организации студенческих забастовок были арестованы и преданы суду общественной безопасно-
сти активисты НДПА (Парчам) Наджибулла, Абдул Вакиль и Мухаммад Исмаил Махшур, студенты соот-
ветственно медицинского, экономического и юридического факультетов Кабульского университета. [25]
Им было предъявлено обвинение в «участии в противозаконных забастовках и демонстрациях», «на-
рушении общественной безопасности и нагнетании напряженности», «провоцировании беспорядков и
столкновений с полицией», «создании условий для призыва народа к восстанию» (два последних обвине-
ния выдвигались конкретно против Наджибуллы). Первый помощник прокурора Кабульской провинции
Мухаммад Амин Ниязи, выступавший на суде в качестве государственного обвинителя, назвал их «глава-
рями и первостепенными зачинщиками смуты». Подсудимые в подготовленном ими тексте совместного
заявления и в своих довольно длинных индивидуальных защитительных речах категорически отвергли все
предъявленные им обвинения как надуманные от начала до конца, бездоказательные и клеветнические.
Полемизируя с государственным обвинителем, они заявили, что на деле их судят за то, что они «хотят,
используя декларированные в Конституции свободы, бороться за пробуждение сознания народа и его пра-
ва, улучшение жизни подавляющего большинства обездоленного населения страны, укрепление экономи-
ческой и политической независимости Афганистана, демократию и социальный прогресс, в защиту своей
священной родины». Отклонив обвинения в том, что, участвуя в демонстрациях и забастовках, они пре-
следовали-де «свои корыстные интересы», подсудимые с гордостью подчеркнули свою принадлежность к
народно-демократическому движению Афганистана и сознательную приверженность идеям и взглядам,
выразителем которых является газета «Парчам». При этом они не скрывали, что в борьбе за интересы на-
рода руководствуются «принципами творческого научного мировоззрения». [26]
Необходимо отметить, что все трое вели себя на суде смело, раскованно и с большим достоинством, а
их выступления и ответы были глубоко аргументированными и политически четкими по содержанию,
страстными, порой даже запальчивыми и дерзкими, яркими и образными по своей форме. В этом смысле
могла бы быть показательной защитительная речь Абдул Вакиля, впрочем, равно как и других его коллег
по скамье подсудимых. В частности, обосновывая законность и мотивы своего участия в демонстрациях и
забастовках протеста против жестокой расправы полиции над школьниками лицея «Ибн Сины», он гневно
бросил прокурору широко известные на Востоке слова Саади, классика средневековой литературы на фар-
си:
«Над горем людским ты не плакал вовек, –Так скажут ли люди, что ты человек».
Блестящая самозащита и достойное поведение обвиняемых на суде (их совместное заявление и речи
были полностью опубликованы в двух номерах газеты «Парчам») принесли им широкую известность,
особенно среди мятежной молодежи, и содействовали дальнейшему укреплению популярности в общест-
ве радикальных оппозиционных настроений.
Между тем все усилия властей овладеть обстановкой в стране не давали ощутимых результатов.
Более того, по мере расширения молодежного движения к нему начали присоединяться другие слои и
группы населения. Данное обстоятельство заметно повлияло на изменение содержания лозунгов и
требований молодежи в сторону усиления их социально-политической направленности. В ходе летних
(1969 г.) забастовок и митингов все более резкой критике стали подвергаться безжалостная эксплуа-
тация афганских рабочих, коррупция, взяточничество, грубость и различные злоупотребления вла-
стью должностных лиц, невнимание правящей верхушки к бедам простых людей, несправедливость
аграрных отношений в деревне, а также выдвигаться требования предоставить учащимся право на
проведение собраний и политических диспутов, ввести обучение в школах на родном языке, обеспе-
чить работой всех выпускников школ, в том числе и девушек, и т.д.
Следует заметить, что в Афганистане в процессе забастовочной борьбы рассматриваемых лет, несмот-
Кризис монархии. Государственный переворот 17 июля 1973 года
129
ря на характерную для этой страны традиционную замкнутость женщины в своем семейном мирке, про-
изошла активизация «женского фактора». Это зримо проявилось не только в избрании в 1965 году четырех
женщин депутатами парламента, их страстных выступлениях с парламентской трибуны в защиту прав,
свобод и достоинства женщин и создании в 1966 году Демократической организации женщин Афганиста-
на (ДОЖА) во главе с А.Ратебзад, но и особенно в нараставшем по своей массовости участии представи-
тельниц городского населения, прежде всего из числа интеллигенции и студенчества, в демонстрациях,
митингах, маршах, забастовках и других гражданских акциях. 8 марта 1969 года впервые в истории Афга-
нистана по инициативе ДОЖА в Кабуле была проведена конференция, посвященная Международному
женскому дню. На ней с докладом выступила А.Ратебзад. [27]
По мере приближения парламентских выборов, назначенных на 9-13 сентября 1969 года, афганская
молодежь стала, особенно в июле-августе, все больше втягиваться в избирательную кампанию и отражать
в своих выступлениях позиции и взгляды различных противоборствующих политических сил.
После парламентских выборов молодежное движение в стране пошло на убыль. Последние месяцы
года были отмечены лишь отдельными выступлениями молодежи. Наиболее заметными среди них были,
пожалуй, только митинги и демонстрации в память жертв 3 акраба (25 октября 1965 г.), состоявшиеся в
Кабуле, Джалалабаде, Меймене, Мехтарламе, Баглане, Кундузе и ряде других городов Афганистана. Так
завершился этот этап движения студенческой и учащейся молодежи, охвативший по времени почти весь
1969 год, а по территории – практически большинство провинций страны. Он был ознаменован дальней-
шим углублением процесса политизации образованной части афганской молодежи, выдвижением, наряду
с академическими, и политических лозунгов, появлением тенденции к слиянию выступлений молодежи с
борьбой других социальных и политических сил и постепенным превращением молодежного движения в
серьезный фактор общественно-политической жизни страны. Хотя это движение и приобрело черты об-
щенационального явления, вместе с тем оно продолжало по-прежнему оставаться недостаточно организо-
ванным и все еще не имело единого руководящего центра.
Забастовочная борьба афганской молодежи сопровождалась широкими репрессиями властей против
ее участников. В целом в течение года по стандартному обвинению в нарушении «законности и порядка»
были уволены с работы и изгнаны из учебных заведений более 100 партийцев НДПА и десятки лиц аре-
стованы и брошены в тюрьмы. Среди арестованных были не только члены двух фракций НДПА, но и дру-
гих леводемократических и национально-патриотических организаций, в частности студент медицинского
факультета Кабульского университета Абдул Карим Заргун, Мухаммад Тахер Бадахши, Бахруддин Баэс,
Фарид Шаян, Голь Мухаммад, Забиулла, Сеид Каюм и др. [28] В конце октября под давлением «улицы» и
демократической оппозиции в парламенте правительство освободило значительную часть студентов и
школьников, арестованных в ходе весенних и летних выступлений молодежи. Однако это не означало, что
правящие круги отказались от использования силы против политической оппозиции. Уже в январе 1970
года за участие в многотысячной антиамериканской демонстрации, состоявшейся в Кабуле в связи с при-
ездом в страну вице-президента США С.Агню, были арестованы и подвергнуты тюремному заключению
активные члены НДПА (Парчам), входившие в руководящее ядро действовавшей в Кабульском универси-
тете партийной организации, доктор Фарук, Халиль Змар, Наджибулла, Абдул Вакиль, М.Исмаил Махшур
(для троих последних это был их второй арест), М.Барьялай, Эмтиаз Хасан, Хешмат Ауранг и Наджмуд-
дин Кавьяни. Им было предъявлено обвинение в действиях, «противоречащих политике нейтралитета Аф-
ганистана» и выразившихся в оскорблении США и американского флага и забрасывании автомобиля
С.Агню камнями, тухлыми яйцами, гнилыми помидорами и очистками овощей. [29] В связи с указанными
событиями ушел в отставку ректор университета профессор Фазль Раби Пажвак, уступив место доктору
Сеиду Абдул Кадыру Баха, декану Джалалабадского медицинского факультета.
5 июня 1970 года леводемократические силы, обеспокоенные разгулом выступлений консервативно-
клерикальных кругов (см. об этом в п.3.3.), провели в Кабуле многотысячную демонстрацию протеста
против оккупации Израилем арабских земель и вмешательства империализма в дела Афганистана. Актив-
ное участие в ее организации и проведении приняли фракции Хальк и Парчам. Подлинные цели этой ак-
ции состояли в том, чтобы показать силу и влияние в обществе левых сил, перехватить политическую
инициативу из рук ихванистов и нейтрализовать их усилия по дискредитации леводемократического дви-
жения. Полиция жестоко расправилась с демонстрантами, многие из них были избиты и арестованы. Акт
расправы получил огласку с парламентской трибуны. В конце октября 1971 года левые силы, как и в пре-
дыдущие годы, провели повсеместно в стране шествия и митинги в память жертв 3 акраба. И на сей раз
реакция спровоцировала нападения на их участников. В Лагмане от ее рук погиб, а затем был растерзан на
части юноша-парчамист Абдуррахман.
В рассматриваемые годы Кабульский университет (в то время в него на правах отдельных факульте-
тов входили Кабульский политехнический институт и Джалалабадский медицинский факультет) неизмен-
но оставался чутким барометром жизни страны, отражая, как в зеркале, весь спектр противоборствующих
общественных сил. Несмотря на далеко зашедшие в среде афганских студентов процессы политического
размежевания, уроки предшествовавшей забастовочной борьбы и осознание ими своей силы подвели их к
необходимости создания общевузовской организации и избрания ее руководящего центра. В августе 1971
года была образована Ассоциация студентов Кабульского университета и принят ее Устав, чем было по-
ложено начало организованному студенческому движению в Афганистане. Ассоциация, в организации
которой активное участие приняли группировки Хальк, Парчам, Шоалеи джавид и Мусульманская моло-
дежь, объявила своей целью борьбу за «обеспечение и защиту профессиональных, демократических и со-
циальных прав студентов», в «поддержку освободительного движения, за справедливый мир, непримири-
мость к действиям реакции, борьбу против эксплуатации, проявлений колониализма», «сопротивление
всякому гнету, насилию, дискриминации». Были избраны руководящие органы Ассоциации – Совет, Ис-
полнительный комитет и Высший совет. [30]
ГЛАВА 4.
130
13 ноября 1971 года по решению Совета Ассоциации cтудентов началось новое (после 1968-1969 гг.),
наиболее продолжительное по времени забастовочное выступление афганской студенческой молодежи.
[31] Поводом к нему послужили некоторые пункты нового Устава Кабульского университета, разработан-
ного Ученым советом последнего. В нем, в частности, предусматривалось повышение переходного балла с
курса на курс с 55 до 60 баллов (по стобалльной системе), а также сокращение допустимого максимума
пропусков занятий по различным причинам. К забастовке присоединилась часть преподавателей и со-
трудников университета. Так, в КПИ в ней участвовали 25 из 37 преподавателей, причем из указанных 25
человек 24 получили образование в СССР и один (преподаватель теологии) – в Египте.
Инициатором студенческой забастовки явилась группировка Шоалеи джавид. По тактическим сооб-
ражениям, а точнее, чтобы не быть обвиненными в сговоре с правительством, призыв к забастовке под-
держали организации Хальк, Парчам, Садайи авам, Мусульманская молодежь и другие, хотя повод к ее
проведению был весьма сомнительным. По признанию студентов, принадлежащих к Хальк, новый Устав
университета объективно не ущемлял интересы подавляющего большинства студентов, так как их средняя
успеваемость составляла, как правило, выше 75 баллов, а пропуски занятий не превышали установленных
25 % учебного времени. И не случайно, что в ходе забастовки ее академические мотивы вскоре отошли на
второй план, уступив место идеологической борьбе внутри студенческого коллектива. Кроме того, ряд лиц
под шумок забастовочной борьбы попыталась свести личные счеты с руководством университета и не-
угодными преподавателями.
Наибольшую активность и воинствующую непримиримость в борьбе с инакомыслящими проявили
шоалеевцы. Среди них особенно выделялись Сеид Афгани, Абдулла Латиф Махмуди, Хабибуррахман,
Замрай и другие. Они снова, как и прежде, оседлали своего любимого антисоветского конька, утверждая,
что СССР под видом помощи Афганистану стремится укрепить-де свое господство в этой стране, что со-
ветский опыт подготовки кадров высшей квалификации неприемлем для Афганистана, что «Советский
Союз – образец плохого социализма!» и т.д. Однако антисоветизм Шоалеи джавид встретил резкий отпор
со стороны представителей других политических группировок, что нередко сопровождалось не только
словесной перебранкой, но и драками. Все это заставило афганских маоистов заметно умерить свой воин-
ственный пыл. К ним, но уже с правого крыла, примыкали члены Мусульманской молодежи, которые под
флагом борьбы с «неверными» стремились скомпрометировать советских преподавателей, работавших в
КПИ, и подорвать доверие к ним. В ходе многочисленных митингов и демонстраций студенты выдвигали
и общие лозунги, как-то: «Долой реакцию!», «Покончим с феодализмом!», «Смерть империализму!»,
«Прекратим войну во Вьетнаме!», «Долой правительство реакционеров!» и т.п.
В процессе студенческих выступлений, и не без их влияния, в Кабульском университете был создан
Союз преподавателей, в который вошли 13 представителей Хальк, 8 – из Шоалеи джавид и остальные –
независимые. Однако в Исполнительном комитете Союза большинство мест заняли шоалеевцы. По за-
мыслу учредителей Союза, он должен был играть такую же роль среди преподавательского состава, какую
студенческая Ассоциация выполняла среди студентов.
Данная студенческая забастовка, продолжавшаяся 160 дней, была самой длительной в истории афган-
ских вузов тех лет. Фактически работа университета с ноября 1971 по конец апреля 1972 года была пара-
лизована, несмотря на все усилия его руководства, министерства просвещения и правительства восстано-
вить нормальный учебный процесс. В конце концов, осознав свое бессилие прекратить забастовку, ми-
нистр просвещения Х.Энаят-Сирадж вынужден был, ссылаясь на болезнь, уйти в отставку. Конфликт был
передан на рассмотрение парламентской комиссии по юридическим вопросам, которая вынесла заключе-
ние о неправомерности нового Устава университета. Правительство, в свою очередь, вынесло решение об
отмене Устава и предписало ректорату университета начать занятия не позднее 18 апреля 1972 года. В
ответ на это решение правительства Ученый совет Кабульского университета в полном составе, а также
деканы факультетов, за исключением медицинского и педагогического, вышли в отставку. Таким образом,
повод к конфликту был устранен и 22 апреля студенческий Совет объявил забастовку законченной и при-
звал студентов приступить к занятиям.
Забастовочная борьба афганских студентов завершилась их победой – отменой непопулярного Устава
университета. Однако значимость этих студенческих выступлений заключалась не столько в данном, мел-
ком по существу факте, далеко не адекватном проявленному упорству и накалу страстей, а в другом. Бес-
прецедентные по продолжительности и массовости волнения студентов отразили прежде всего широкое
недовольство в обществе внутренней и внешней политикой правящих кругов, явились показателем все
углублявшегося кризиса политической системы государства и внесли свою лепту в расшатывание устоев
власти. Важным достижением этого этапа студенческого движения стала попытка организационно офор-
мить его ряды. Приобретен был и определенный опыт борьбы молодежи за свои права. Большая концен-
трация студенчества и учащейся молодежи в столице обусловила их высокую политическую мобильность
и боевитость и содействовала быстрому утверждению в их среде духа корпоративности. Студенты и на
сей раз подтвердили, что они являются наиболее политизированной и активной оппозиционной силой аф-
ганского общества. Они продемонстрировали обостренное понимание своего гражданского долга, обяза-
тельным элементом которого явилось осознание ими необходимости участия в том или ином обществен-
но-политическом движении или группировке и защиты тех или иных идейных, политических, националь-
ных, культурных, религиозных и других ценностей.
Студенческие выступления 1971-1972 годов снова показали, что среди значительной части афганской
молодежи большой популярностью пользовались левые идеи и взгляды. Это обстоятельство вынуждено
было признать и американское посольство в Кабуле, пристально следившее за развитием событий в этой
стране. «В течение прошедших четырех лет, – писало оно в 1971 году в одном из своих аналитических
материалов, – левые силы... добились важных успехов среди студентов и городских низших прослоек ин-
Кризис монархии. Государственный переворот 17 июля 1973 года
131
теллектуального труда. Демонстрации левых сил стали обычным явлением. По существу растущая сила
левых является отражением углубляющегося разочарования в существующем социально-экономическом
положении и явной неспособности или нежелания руководства страны смело заниматься ее проблемами».
[32]
Вместе с тем молодежному движению в Афганистане были присущи и свои слабости, что и показали
студенческие выступления начала 70-х годов. Во-первых, молодежное движение не было единым. Его
участники принадлежали к различным группировкам – от Хальк и Парчам до крайне левых и правых экс-
тремистов – и придерживались разных идей и взглядов относительно решения внутренних проблем стра-
ны. В этих условиях из-за острых внутренних идеологических разногласий Совету Ассоциации так и не
удалось выработать единую программу действий и стать подлинным руководящим центром забастовки.
Хотя дух корпоративности во многих случаях объединял их и они нередко выступали как единая масса.
Во-вторых, за внешней, видимой, забастовочной активностью студентов скрывались низкий уровень по-
литической зрелости основной массы афганского студенчества, широкое распространение в его среде экс-
тремистских (правых и левых) и ультрареволюционных взглядов и настроений, увлечение трескучей ан-
типравительственной фразеологией, а также опьянение от «игры» в революцию и гипертрофированное
самомнение о своей общественной значимости. Многие студенты, если не большинство из них, участво-
вали в массовых митингах и демонстрациях скорее из любопытства и стремления «быть как все» (харак-
терные черты психологии толпы и митинговой эйфории), чем на основе глубоких убеждений. Их общест-
венное поведение строилось главным образом на безоговорочном лозунге «Долой!». В-третьих, студенче-
ские волнения 1971-1972 годов в целом все же оставались обособленным «бунтом молодежи», хотя и с
огромным митинговым запалом, и не слились с выступлениями других слоев и групп населения.
Во второй половине 1971 года, когда в столице начались студенческие волнения, выступлений рабо-
чих и других слоев населения еще не было, хотя подготовка к ним уже наметилась. В октябре 1971 года на
некоторых объектах Джалалабадского ирригационного комплекса, в частности на ремонтно-механическом
заводе в Дарунте, среди рабочих по инициативе НДПА были созданы организации для поддержки забас-
товки и специальный денежный фонд в сумме 15 тысяч афгани для помощи семьям бастующих. Неизбеж-
ность новой волны рабочих забастовок объективно была связана с крайне неблагоприятным положением в
социально-экономической сфере жизни трудящихся, сложившимся в стране в результате острой нехватки
продуктов питания из-за сильнейших засух двух лет подряд (1970/71 и 1971/72 годов) и падежа скота зи-
мой 1971/72 года ввиду небывалых снегопадов и бескормицы, голода в некоторых районах, бешеного рос-
та цен на товары первой необходимости, спекуляции, растущей безработицы, взяточничества и коррупции
административного аппарата и т.д.
В такой ситуации 13 января 1972 года первыми выступили примерно 1500 рабочих и около 200 слу-
жащих управления строительства микрорайонов и Кабульского домостроительного комбината. В течение
первых двух дней забастовки они выработали и предъявили администрации следующие основные требо-
вания: выплатить отпускные за 7 лет с начала эксплуатации комбината (общая сумма задолженности ра-
бочим по этой статье составляла около 13 млн. афгани); обеспечить рабочих спецодеждой; улучшить са-
нитарное состояние бытовых помещений на производстве. Забастовку пытались остановить министр об-
щественных работ Хазек Залмай, пообещавший за две-три недели изыскать источник для оплаты задол-
женности по отпускам, и мулла, заявивший на митинге, что требования рабочих о выплате задолженности
неправомерны. Однако бастующие первому не поверили, а второго прогнали с трибуны, не дав ему закон-
чить речь. Забастовка была прекращена лишь 13 апреля. Добились же рабочие немногого: компенсацию за
неиспользованные отпуска получили только служащие и уволившиеся с комбината рабочие. Остальные
требования забастовщиков остались неудовлетворенными.
Вслед за рабочими КДСК 20 апреля забастовали около 100 рабочих службы эксплуатации микрорай-
онов в знак протеста против увольнения нескольких десятков своих товарищей. В результате встречи де-
легации рабочих с генеральным директором управления градостроительства Сарваром Омаром была дос-
тигнута договоренность об увольнении лишь семи человек пенсионного возраста.
30 мая возобновили забастовку примерно 700 рабочих управления строительства и службы эксплуата-
ции микрорайонов. В ходе многодневных митингов, в которых принимали участие и представители левых
сил, в том числе и НДПА, были выдвинуты требования не только сугубо рутинного характера (например,
увеличить выдачу денег на обед и отпуск муки по талонам с 4 до 6 сиров на одного рабочего в месяц, вы-
давать ежегодно летнюю и зимнюю спецодежду, организовать доставку рабочих к месту работы, повысить
рабочим разряды и т.п.), но и принципиального, масштабного характера, как-то: образовать на домострои-
тельном комбинате комитет по найму и увольнению с участием рабочих, организовать для рабочих стра-
ховое медицинское обслуживание по типу государственных служащих, обеспечить выплату пожизненной
пенсии в случае получения производственной травмы, предоставлять рабочим жилье. И вновь админист-
рации было предъявлено требование выплатить семилетнюю задолженность за неиспользованные отпус-
ка. О солидарности с бастующими заявили рабочие домостроительного комбината. Собравшись на митинг
после работы, они выдвинули те же требования, что и рабочие микрорайонов, и дополнительно требова-
ние незамедлительно уволить заместителя директора комбината по кадрам. При этом они предупредили
руководство комбината, что предпримут всеобщую забастовку, если это их требование не будет выполне-
но. Власти, испугавшись дальнейшего расширения волнений на КДСК, произвели 3 июня массовые аре-
сты организаторов и наиболее активных их участников и таким образом сорвали забастовку.
Одновременно со столичными рабочими-строителями в забастовочную борьбу вступили рабочие Ка-
бульского хлебокомбината и авторемонтно-механического завода «Джангалак». Забастовка на хлебоком-
бинате началась 18 апреля. Она готовилась заранее и носила организованный характер. В ней приняли
участие более 450 рабочих, которые потребовали от правительства разрешения создать профсоюз, повы-
сить заработную плату, оплачивать все сверхурочные работы, улучшить условия труда, обеспечить бес-
ГЛАВА 4.
132
платное медицинское обслуживание и т.п. На митинге выступающие (среди них были и представители
левых сил) резко критиковали администрацию комбината и департамент заготовок продовольствия за раз-
личные злоупотребления, казнокрадство, невнимание к нуждам рабочих и их эксплуатацию. Президент
департамента Мия Хосейн Моджаддеди обвинил рабочих в том, что они слушают подстрекателей – сту-
дентов Кабульского политехнического института, и попытался прекратить забастовку, пообещав изучить
требования рабочих. Однако последние, не удовлетворенные таким обещанием, продолжили забастовку.
Лишь после того, как руководство департамента вынесло решение удовлетворить большинство требова-
ний рабочих (за исключением разрешения на создание профсоюза), они 20 апреля возобновили работу.
Затяжной характер приняла забастовка рабочих на заводе «Джангалак». Она началась стихийно 3 мая.
Вскоре к бастующим примкнули некоторые мастера и служащие завода. Во главе забастовки встал слесарь
Ареф, член Парчам. В ее руководство вошли также и некоторые лица, придерживавшиеся прокитайских
взглядов. Следует заметить, что шоалеевцы снова, как это случилось в июне 1968 года, попытались напра-
вить забастовку в антисоветское русло и подтолкнуть бастовавших к использованию силы в противобор-
стве с властями, однако получили отпор со стороны многих рабочих. Забастовка носила в целом спокой-
ный и организованный характер. Требования, выдвинутые рабочими, включали около 20 пунктов, в том
числе: узаконить ежегодное празднование 1 мая; уволить директора завода, допускающего разворовыва-
ние заводских средств; организовать в конце рабочего дня на заводе курсы по ликвидации неграмотности,
а также изучение русского или английского языка; уволить руководящих работников пенсионного возрас-
та и вместо них назначить молодых инженеров, получивших образование в СССР; выплачивать рабочим
пенсии по старости; ввести страхование от несчастных случаев; запретить беспричинные увольнения ра-
бочих; повысить размеры заработной платы с учетом роста цен на продукты питания; установить на заво-
де такую же продолжительность рабочего дня, как и у государственных служащих, или доплачивать за
сверхурочную работу; увеличить выдачу муки по купонам с 28 до 56 кг на рабочего и т.д. Данные требо-
вания были сначала направлены в министерство горных дел и промышленности, а затем Совету директо-
ров объединения Джангалакских заводов. Ими было принято решение частично удовлетворить экономи-
ческие требования рабочих. Забастовка была прекращена 25 мая.
Весной 1972 года волнения охватили ряд трудовых коллективов на севере страны. 6 марта забастовали
рабочие-эксплуатационники автодороги Кабул – порт Шерхан, требуя своевременной выплаты зарплаты и
разницы за повышение тарификационных разрядов, улучшения питания, выдачи зимней одежды и уволь-
нения за грубое обращение с рабочими начальника службы эксплуатации дороги полковника Касем-хана.
Около 80 рабочих-механизаторов и ремонтников в тот же день предприняли поход на столицу от поселка
Доши (в 135 км к северу от Кабула). По дороге (на 89 километре) они были остановлены губернатором
провинции Парван и командующим трудовой армией, которые пообещали удовлетворить все требования
бастующих (что и было сделано на следующий день). Рабочие вернулись к месту работы. Еще одна забас-
товка более 600 рабочих-дорожников состоялась с 25 мая по 2 июня на строительстве автомагистрали
Наибабад – Хайратон в знак протеста против увольнения нескольких шоферов и механизаторов и грубого
обращения с ними со стороны администрации.
Наиболее политизированный характер приняли выступления рабочих-нефтяников в г. Шибиргане
(административный центр провинции Джаузджан). Начало волнениям в этом городе положили учащиеся
мужского лицея (около 200 человек), организовавшие 1 мая демонстрацию под лозунгами «Хлеба детям!»,
«Долой империализм!», «Смерть кровопийцам!», «Да здравствует солидарность народов мира!» и др. На
митинге выступали главным образом члены Хальк и Парчам. 6 мая объявили забастовку около 400 рабо-
чих Шибирганской конторы бурения. В ее подготовке и организации большую роль сыграли провинци-
альные организации обеих фракций НДПА, что нашло непосредственное отражение в характере выступ-
лений рабочих и содержании их лозунгов На многодневных митингах ораторы говорили о тяжелых жиз-
ненных условиях трудящихся и их жестокой эксплуатации, называли конкретных виновников их бед и
страданий, читали революционные стихи, в том числе и собственного сочинения, особо подчеркивая при
этом классовый смысл существующих противоречий в обществе. Выступления участников митингов, со-
провождавшиеся троекратным «ура» присутствовавших, обычно заканчивались лозунгами «Долой крово-
пийц, долой паразитов, долой врагов рабочего класса!», «Долой империализм!», «Долой врагов демокра-
тии и социализма!», «Да здравствует солидарность рабочих Афганистана с рабочими всего мира!». Кроме
того, на митинге, проведенном у конторы бурения, раздавались лозунги «Да здравствует солидарность
рабочих Афганистана с рабочими Советского Союза!» и «Да здравствует Советский Союз!».
В процессе забастовки был выработан и предъявлен администрации большой список требований (из
16 пунктов), среди которых основными были: разрешить празднование 1 мая; организовать рабочий коми-
тет (типа профсоюзной организации); освободить от работы начальника отдела кадров Хамуша – «врага
рабочего класса»; уволить главного механика и главного бухгалтера, а также начальника цеха Ахмад Шах-
хана; обеспечить рабочих жильем; оплачивать инвалидность при несчастных случаях; построить баню для
рабочих; наладить снабжение медикаментами; обеспечить вахты исправными машинами; увеличить зо-
нальный коэффициент с 15 до 30 %; сократить продолжительность смен цехов и буровых бригад до раз-
меров рабочего дня служащих контор и т.д. Забастовка рабочих-нефтяников получила широкий резонанс в
стране и была поддержана некоторыми органами независимой прессы. Среди них была и газета «Меллят».
Забастовка закончилась 15 мая после того, как администрация согласилась удовлетворить половину
требований рабочих. Все они носили экономический характер. Что касается требований по политическим
и кадровым вопросам, то все они были проигнорированы властями.
23 мая началась беспрецедентная в истории Афганистан забастовка инженерно-технического персо-
нала департамента геологии и горных дел министерства горных дел и промышленности. В ней активное
участие приняли 38 человек из 347 инженерно-технических работников департамента (многие из них име-
Кризис монархии. Государственный переворот 17 июля 1973 года
133
ли дипломы советских вузов, а семь человек – дипломы кандидатов наук, полученных в СССР). Бастую-
щие, поддержанные другими сотрудниками этого учреждения, в своих выступлениях подвергли острой
критике работу департамента, указав на большие и напрасные расходы и неэффективность изысканий на
многих месторождениях полезных ископаемых, плохую текущую подготовку кадров, профессиональную
некомпетентность президента департамента Мирзада, его пренебрежительное отношение и недоверие к
молодым специалистам-инженерам, и заявили, что не приступят к работе, пока Мирзад не уйдет в отстав-
ку. Они считали, что департамент может обойтись без помощи советских специалистов и вообще без со-
ветского содействия в области геологоразведочных работ. [33]
Президент департамента, отвечая на эту критику, отметил, что он не верит в способность афган-
ских специалистов, при всей их амбициозности и карьеристских побуждениях, работать пока само-
стоятельно ввиду присущих им недисциплинированности, беспечности, лени, весьма слабой профес-
сиональной подготовки. Выступление инженерно-технических работников не было поддержано рабо-
чими департамента. Более того, последние в знак протеста против необоснованных требований инже-
неров объявили 28 мая контрзабастовку. Прибыв в столицу на машинах, они на состоявшемся митин-
ге осудили бастующих и особенно их выпады против советских специалистов, работавших по кон-
тракту в указанном департаменте, заявив, что «коммунисты – не англичане, коммунисты – трудолю-
бивые люди». В последующие дни эти две забастовки приняли характер острого взаимного противо-
борства. В такой ситуации администрации департамента пришлось выступать в роли арбитра между
ними и с трудом сдерживать попытки физической расправы рабочих над инженерами. 1 июня в собы-
тия вмешалась полиция и, арестовав около 40 человек, принудила рабочих и инженерно-технический
персонал департамента приступить к работе. Требования забастовщиков не были приняты.
В начале июня 1972 года повсеместно в стране прекратились забастовочные выступления афганских
рабочих. По приблизительным данным, в них в 1971-1972 годах приняли участие в общей сложности око-
ло четырех с половиной тысяч рабочих и 263 инженерно-технических работника. Численность участников
выступлений афганской молодежи составила примерно 7700 человек. Хотя забастовочное движение рас-
сматриваемых лет по своему размаху и числу участников значительно уступало волнениям 1968-1969 го-
дов, тем не менее оно было отмечено большей, чем прежде, организованностью, сплоченностью и полити-
ческой направленностью. Определенная заслуга в этом, несомненно, принадлежала демократическим эле-
ментам, в частности обеим фракциям НДПА, которые, активно участвуя в забастовках и их руководящих
органах как на стадии подготовки, так и проведения, содействовали повышению уровня политической
сознательности участников движения, помогали им целенаправленно отстаивать свои права и классовые
интересы.
Забастовочная борьба 1971-1972 годов развертывалась в основном в столице и северных районах
страны, то есть там, где были сосредоточены наиболее крупные отряды молодого, формировавшегося
рабочего класса Афганистана. Подготовка к забастовкам осуществлялась и в других центрах (напри-
мер, на ГЭС Наглу и Джалалабадском ирригационном комплексе), но там администрации предпри-
ятий удалось предотвратить их путем принятия предупредительных мер и обещаний улучшить поло-
жение рабочих. В ходе забастовок рабочие подняли голос в защиту своей чести и человеческого дос-
тоинства и добились от властей выполнения части экономических требований. Многие из этих требо-
ваний опирались на прочную правовую основу и прямо вытекали из содержания принятых в первой
половине 1971 года законов о труде, выполнение которых, как показывала жизнь, упорно игнориро-
валось и правительством, и администрацией предприятий. Что касается политических требований
рабочих, то ни одно из них не было удовлетворено.
При всей скромности достигнутых успехов рабочее движение в Афганистане в начале 70-х годов сде-
лало еще один шаг вперед в своем становлении и подтвердило, что является неотъемлемым фактором об-
щественно-политической жизни страны. События этих лет со всей очевидностью показали, что Афгани-
стан вступил в полосу социальных потрясений и грядущих перемен. Признаки надвигавшегося кризиса
власти были налицо: значительная часть населения уже не хотела мириться со своим униженным, бедст-
венным положением, а монархическая верхушка не желала (да и не была способна) кардинально рефор-
мировать политическую систему и решить злободневные проблемы жизни народа. «Демократический
эксперимент», начатый «сверху» в 1963 году, не только не разрядил взрывоопасную внутриполитическую
ситуацию в стране, но и значительно усилил ее. Устои монархической власти были серьезно расшатаны и,
как ни парадоксально, при помощи ею же дозволенной демократии.
4.2 Деятельность левой оппозиции накануне антимонархического переворота. Свержение монархии
Афганистан вступил в 70-е годы, будучи охваченным глубоким социально-экономическим кризисом.
Спад в развитии экономики сопровождался и дополнялся ростом инфляции и бюджетного дефицита, уве-
личением масштабов безработицы, значительным повышением цен на товары первой необходимости, ост-
рой нехваткой продовольствия и связанного с ним массового голода (по некоторым данным, в 1971 – 1972
годах от голода в стране умерло более 80 тысяч человек [34]), следствием чего явился уход сотен тысяч
афганцев в соседние страны в поисках работы и куска хлеба. В обществе неумолимо нарастала социальная
и политическая напряженность, что особенно ощущалось в столице, которая как мыслящий, интеллекту-
альный центр страны остро чувствовала всю несправедливость существовавшего политического устройст-
ва. Что касается афганских правительств, то они, демонстрируя в эти годы свою полную неспособность
овладеть ситуацией и решить злободневные проблемы страны, менялись одно за другим. Только в течение
двух лет и двух месяцев, предшествовавших свержению монархии в Афганистане, сменилось три кабине-
та. Король по существу перестал играть какую-либо значимую роль в направлении государственных дел.
Династия дискредитировала себя и утратила авторитет и влияние в обществе и армии. В сложившейся
ГЛАВА 4.
134
ситуации при дворе все больший политический вес приобретал клан Шах Вали – Абдул Вали, стремив-
шийся всеми силами и средствами остановить окончательное крушение монархического строя.
В этот период наметились некоторые изменения в позициях и деятельности обеих фракций НДПА.
Парчамисты, лишившись своего печатного органа, наряду с продолжением использования еще оставав-
шихся в их распоряжении легальных возможностей (парламент, митинги и демонстрации и т.д.), вынуж-
дены были все больше переносить акцент на конспиративные формы работы, включая и работу в армии.
Под влиянием стихийных выступлений трудящихся обе фракции активизировали попытки проникнуть в
рабочую и крестьянскую среду и распространить на них свое влияние. Это была нелегкая задача. И та, и
другая фракции отчетливо понимали, что рабочие и крестьяне ввиду почти поголовной неграмотности и
низкого уровня политического и классового сознания еще не готовы к восприятию даже самых благих
демократических идей. Учитывая это, партийные агитаторы в общениях с рабочими особое внимание уде-
ляли их элементарному политическому просвещению, разъяснению необходимости и законности борьбы
за право создания профсоюзов и принятия общегосударственного демократического закона о труде, по-
вышение заработной платы для лиц наемного труда, обеспечивающей нормальный прожиточный уровень
их семей, равную оплату для мужчин и женщин за равный труд, реализацию права трудящихся на пенси-
онное обеспечение и оплачиваемые отпуска, выступали в защиту рабочих от произвола, насилий и униже-
ния их человеческого достоинства со стороны властей и предпринимателей. Предметом и поводом для
бесед с рабочими служили конкретные примеры из их жизни и труда, публикации частной и официозной
прессы о положении трудящихся, деятельность (а точнее – бездеятельность) правительства и особенно
выступления депутатов-демократов в парламенте. В условиях разветвленной в стране сети фискальства и
слежки за инакомыслящими, гонений и репрессий со стороны властей партийцам приходилось прибегать
к необходимым мерам предосторожности и конспирации. Контакты и беседы с рабочими осуществлялись,
как правило, под видом вечеринок-посиделок (на дари – «гаштак») и встреч по поводу семейных торжеств
и памятных дат, на автобусных остановках, во время обеденных перерывов и т.п.
В процессе этих усилий НДПА удалось привлечь к себе внимание и симпатии части рабочих и даже
создать кое-где в рабочих коллективах партийные ячейки, например, на заводе «Джангалак», Кабульском
домостроительном комбинате, газопромыслах Шибиргана, в провинции Гильменд. Однако при всем этом
позитиве партия все же не смогла добиться сколько-нибудь широкого влияния в рабочей среде. Причина-
ми этого явились не только противодействие реакционных сил и правительственные меры, ограничивав-
шие возможности для деятельности левых элементов, но главным образом качественные характеристики
молодого, формировавшегося рабочего класса – его почти поголовная неграмотность, отсутствие сложив-
шейся пролетарской психологии и опыта общественно-политической деятельности, прочные связи с де-
ревней, а порой и временный (сезонный) характер работы на промышленных предприятиях и в строитель-
стве, традиционная зависимость от родоплеменной, местной и духовной элиты, глубокая приверженность
религии и вековым обычаям и традициям, этнопсихологическая неприязнь и разобщенность и т.п.
Еще более скромными были успехи НДПА в ее попытках завоевать доверие крестьянских масс. Сле-
дует заметить, что обе фракции НДПА, исходя из ее программных целей, всегда придавали особо важное
значение решению крестьянского вопроса в Афганистане. Однако в первые годы существования партии
работе в деревне не было уделено должного внимания. Лишь в конце 60-начале 70-х годов, в ходе забас-
товочных выступлений трудящихся в столице и провинциях, были предприняты попытки проникнуть в
деревню. При некоторых провинциальных партийных комитетах, а затем и в ряде деревень были созданы
комитеты по работе среди крестьян. При этом особые надежды возлагались на представителей деревен-
ской интеллигенции – членов НДПА и партийных агитаторов. Предполагалось, что партийцы с целью ус-
тановления дружеских, доверительных отношений с крестьянами будут принимать непосредственное уча-
стие в различных ритуальных церемониях деревни (похоронах, свадьбах, обряде обрезания и т.д.), массо-
вых молебнах-намазах и следовавших за ними беседах, хашарных работах, вечеринках-посиделках и кол-
лективных чтениях, традиционно практикуемых в зимнее время в деревенских минманхане, оказывать
финансовую и материальную помощь бедным семьям за счет сбора пожертвований среди членов партии,
проводить индивидуальную и коллективную разъяснительную работу, организовывать встречи партийных
функционеров с крестьянами и местными авторитетами-старейшинами и патриотически настроенными
духовниками. [35]
Однако уже первые контакты с крестьянами явно обескуражили партийных агитаторов. Афганская
деревня оказалась глухой к голосу и лозунгам НДПА. По словам одного из руководителей провинциаль-
ного комитета партии тех лет на севере страны, «установлению контактов с крестьянами мешали их бо-
язнь ханов, беков и реакционных властей, а также отжившие взгляды и рабская психология». Этот же пар-
тийный функционер указывал, что некоторые крестьяне уже после первой встречи отказывались от про-
должения бесед с активистами НДПА, сокрушенно говоря им: «Мы – бедные люди. Не втягивайте нас в
беду. Какая нам польза от таких речей. Козла подвешивают за свою ногу, а барана – за свою. Бог сотворил
нас бедными и несчастными. Ешьте свою кашу да не вмешивайтесь в жизнь нашу!». [36]
Крестьяне не приняли всерьез партийных агитаторов также и из-за их молодости, которая на Востоке
традиционно воспринимается как недостаток зрелости и житейской мудрости. Да и сами партийцы, буду-
чи по преимуществу городскими жителями, оказались неготовыми к должному восприятию и учету осо-
бенностей быта и психологии крестьян: не знали тонкостей деревенских обычаев и традиций, правил но-
шения одежды и взаимных приветствий, не принимали во внимание сложившуюся веками и освященную
религией систему деревенских авторитетов и ценностей, не умели говорить с крестьянами на простом,
доступном им языке, нередко гнушались сидеть на грязных и рваных циновках, поджав под себя ноги,
пить чай из разбитой и немытой посуды, есть из одной деревянной миски, спать на засаленной постели,
что в целом вызывало к ним (партийцам) неприязненное отношение со стороны крестьян. [37]
Кризис монархии. Государственный переворот 17 июля 1973 года
135
Партийное руководство, проанализировав первые, безрадостные итоги работы среди крестьян и осоз-
нав ее бесперспективность в тех условиях, пришло к выводу о необходимости перенесения центра тяжести
своей деятельности в деревне на наиболее независимую от местных властей и авторитетов часть сельского
населения – пахлеванов (борцов-силачей), наездников – участников конноспортивной игры «бозкеши»,
деревенских смутьянов-удальцов и других лиц, отличавшихся свободомыслием и смелостью поведения и
традиционно пользовавшихся в Афганистане симпатией и уважением деревенских жителей. Через эту ка-
тегорию лиц предполагалось выйти в последующем на широкие слои населения деревни. Вместе с тем
намечалось усилить работу среди сельских полупролетариев – ремесленников и кустарей, а также среди
торговцев, некоторых местных авторитетов, учащихся сельских средних школ и лицеев. В итоге НДПА
удалось в последующие годы создать в ряде провинций первые деревенские партийные ячейки (например,
в деревнях Алатиходжа и Месрабад, вблизи г. Шибиргана). В 1971 году в провинции Джаузджан был соз-
дан первый в стране кооператив плотников, под «крышей» которого действовала подпольная партийная
организация. В его составе было 23 человека, из которых семеро являлись членами партии, а остальные –
сочувствующими. [38]
Следует признать, что такие примеры успешной работы НДПА в деревне были скорее исключением,
чем правилом. Хотя обе ее фракции в своих заявлениях и публикациях неизменно в эти годы уделяли по-
вышенное внимание установлению связей с крестьянством, тем не менее работа в деревне не приобрела
для партии приоритетного характера и велась спорадически, в отдельных районах и, как правило, лишь
вблизи от городских центров. Сказывались при этом организационная слабость НДПА и, главное, него-
товность крестьянских масс понять и воспринять ее образ мыслей.
Неудачные попытки закрепиться в рабочей и крестьянской средах и повлиять на их общественное
сознание имели для партии серьезные тактические и политические последствия. Она вынуждена была
замкнуть свою деятельность в основном на образованную городскую мелкобуржуазную среду – интелли-
генцию, государственных служащих, ремесленников, торговцев, учащуюся и студенческую молодежь, что
в итоге привело к значительному сужению ее социальной опоры в обществе.
В конце 60-начале 70-х годов обе группировки НДПА продолжали действовать обособленно друг от
друга. Правда, иногда, прежде всего в процессе массовых забастовочных акций в столице, логика общест-
венно-политической борьбы сводила их вместе, в одни митинговые ряды и колонны. Но это, к сожалению,
не положило начало какому-либо сближению партийных соперников. Отойти от взаимного зла и сотво-
рить благо во имя общих целей оказались выше их сил, физических и духовных. Новый импульс к обост-
рению отношений между ними был задан в конце 1969 года уходом из парчамовского крыла трех членов
его руководящего ядра – Г.Д.Панджшери, Ш.Шахпара и А.Х.Шараи Джаузджани. С присоединением их к
Хальк его лидеры в конце 1970 года значительно расширили состав своего высшего руководящего органа,
кооптировав в члены ЦК трех указанных перебежчиков, а также А.К.Мисака, Х.Амина, М.И.Данеша и
кандидатами в члены ЦК – М.М.Хашеми, А.А.Вулуси, А.Р.Арьяна, Махмуда Сума, М.Х.Паймана,
М.Я.Буньяди и А.К.Заргуна. Этот шаг был мотивирован «значительным увеличением количества членов
партии и ростом ее престижа и авторитета среди народа», а также необходимостью «лучшего налаживания
партийных дел и укрепления руководства партии». [39] Что касается крыла Парчам, то состав его высшего
руководящего органа вплоть до середины 70-х годов оставался прежним, а именно: членами ЦК являлись
Б.Кармаль, С.А.Кештманд, Нур Ахмад Нур, М.А.Хайбар и А.Ратебзад, а кандидатами в члены ЦК –
С.Лайек и М.Х.Барек Шафии.
В декабре 1970 года парчамовцы провели в Кабуле третий расширенный пленум ЦК и вслед за ним II
партийную конференцию. На них были обсуждены доклады о положении в партии, стране и мире и при-
нято решение, состоящее из семи пунктов и озаглавленное «Задачи нашей борьбы». Данный документ
подтвердил приверженность организации ее программным стратегическим и тактическим целям, конкре-
тизировал насущные задачи дня, в частности в области идеологической, политической, пропагандистской
и организационной, подчеркнул необходимость усиления борьбы против правого экстремизма. Отдельный
пункт был посвящен проблеме единства и «задачам борьбы против антипартийных раскольников». [40]
Следующий (1971) год был насыщен для обеих фракций НДПА значительными делами и событиями.
Так, ЦК Парчам в письме, направленном партийцам 1 января 1972 года в связи с седьмой годовщиной I
съезда партии, имел основание утверждать, что организация «провела большую работу по реализации ус-
тановок, изложенных в «Задачах нашей борьбы». Среди наиболее важных акций, осуществленных ею в
1971 году, отмечались: активное участие партийцев в организации десятков забастовок, демонстраций и
митингов в защиту прав и требований трудящихся, проведение массовых маршей и митингов в связи с
празднованием Дня 1 мая, Дня Пуштунистана, в память жертв 3 акраба, а также в связи с убийством в
Лагмане правыми экстремистами парчамовца Абдуррахмана (примеч.: на митинге протеста, проведенном
по этому поводу в столичном парке Зарнегар 27 октября 1971 года, участвовали десятки тысяч жителей
Кабула; подобный митинг прошел и в Лагмане), участие в создании Ассоциации студентов Кабульского
университета и разработка ее устава и др. [41] Руководство Парчам сделало в этот период еще одну по-
пытку добиться от властей разрешения на издание своего печатного органа, на сей раз под названием
«Каргар» («Рабочий»), однако снова получило отказ. В этих условиях некоторые важные материалы по
насущным проблемам деятельности организации публиковались время от времени в неправительственной
прессе (например, в газетах «Рузгар», «Пактика» и др.), но чаще всего размножались от руки или же с по-
мощью множительной техники. В том же году группировка Парчам, руководствуясь решениями третьего
расширенного пленума ЦК, предприняла ряд шагов, правда, безуспешных, для установления единства с
халькистами (см. об этом подробнее в разделе 2.6.). Не найдя понимания с их стороны, Парчам выступила
в сентябре 1972 года с инициативой создания «Объединенного фронта прогрессивных народно-
демократических сил», в который бы, кроме Парчам, вошли Партия прогрессивных демократов, Афган
меллят, Меллят, Садайи авам, Союз афганских учителей, Ассоциация студентов Кабульского университе-
ГЛАВА 4.
136
та и Демократическая организация женщин Афганистана. Было проведено учредительное собрание, на
котором были провозглашены основные задачи «фронта» – защищать принципы конституции и бороться
против внутренней и внешней реакции. Однако далее этой декларации деятельность «фронта» не пошла и
идея его создания оказалась нереализованной.
Парчам, имея своего депутата в Вулуси джирге, по-прежнему уделяла большое внимание использова-
нию парламентской трибуны в интересах пропаганды своих взглядов и для критики внутренней и внешней
политики правящих кругов, проявлявших в эти годы очевидную неспособность руководить страной и ре-
шить ее жгучие проблемы. Летом 1971 года, как уже говорилось, в условиях дальнейшего углубления со-
циально-экономического кризиса и обострения внутриполитической ситуации произошла очередная смена
правительства. Вместо ушедшего в отставку правительства Н.А.Эттемади к власти пришел кабинет д-ра
Абдул Захира. В этот период в стране на первое место выдвинулась продовольственная проблема, крайне
усугубленная засухой. Парчам вместе с другими демократическими силами, не отрицая пагубного воздей-
ствия засухи и маловодья на снабжение населения продуктами питания, указывала и в парламенте, и в
своих письменных материалах, что испытываемые страной трудности не являются «временными», как это
утверждало правительство, а носят хронический характер. По мнению руководства Парчам, «главные
причины голода и дороговизны в стране, бедствий и нищеты народа коренились в социально-экономиче-
ских условиях общества», а также в неспособности и нежелании правящих кругов предпринять радикаль-
ные меры для реформирования аграрных отношений. Вместе с тем правительство А.Захира обвинялось в
создании «всевозможных препятствий для деятельности прогрессивной прессы» и «потворстве провока-
ционной деятельности черной реакции в стране». [42] Следует заметить, что оценки и подходы Парчам и
Хальк по многим проблемам внутренней жизни Афганистана и деятельности правительства в данный пе-
риод в основном совпадали.
В 1972 году фракция Парчам, исходя из установки о подготовке к осуществлению демократической
революции в стране, выступила с идеей созыва очередного, II съезда партии, который бы стал «поворо-
тным пунктом в историческом развитии партии молодого рабочего класса Афганистана и революционного
движения страны». Признав, что в прошлом отсутствовали благоприятные условия для его созыва, ЦК
НДПА (Парчам) поставил перед организацией задачу подготовить такие условия, для чего предусматри-
валось: активизировать идеологическую подготовку руководящих кадров, привлекать в партию и воспи-
тывать сознательные элементы из числа трудящихся, расширять численный состав партии, бороться про-
тив всякого эгоизма и самодовольства, проявлений фракционизма, внутренних склок и недисциплиниро-
ванности, различных уклонов в идеологических и организационных вопросах, правого и левого оппорту-
низма, за строгое выполнение уставных норм и избрания в соответствии с Уставом достойных лиц в руко-
водящие органы организации. [43] 24 мая 1973 года на заседании ЦК было принято решение начать непо-
средственную подготовку к созыву съезда, на котором намечалось создать самостоятельную «Партию
трудящихся Афганистана» и принять ее программу, воплощающую в себе принципы марксизма-
ленинизма и учитывающую опыт мирового революционного процесса. [44]
Следует заметить, что общественно-политическая активность обеих фракций НДПА вызывала в этот
период неистовую злобу и растущее противодействие как со стороны властей, так и консервативно-
клерикальных кругов. Последние летом 1972 года выдвинули лозунг «Эй правоверные! Поднимайтесь на
борьбу с кафирами!» [45] (имелись в виду члены и сторонники НДПА. – М.С.), а наиболее фанатичные из
них стали призывать к физической расправе над лидерами НДПА (в частности Б.Кармалем), мотивируя
это местью за убийство 8 сентября 1972 года неизвестными лицами главного редактора газеты «Гахидз»
Менхаджуддина Гахидза. Нападки, насилие и террористические акты правых и левых экстремистов про-
тив обеих фракций стали нормой политической жизни страны. От их рук в 1971-1972 годах, как уже от-
мечалось, погибли парчамовец Абдуррахман, халькисты Абдул Кадыр и Пачазадин, многие десятки были
ранены. Члены НДПА подвергались избиениям и разного рода оскорблениям и глумлению над их челове-
ческим достоинством, как-то: им насильно брили головы, усы и брови, мазали лицо сажей, связывали и
сажали на ослов на потеху обывателю, нередко поджигали и грабили их дома, беспричинно подвергали
денежным штрафам. Дискредитация партии активно велась и по правительственной линии с помощью
радио и прессы и через кафедры мечетей. Многие партийцы были лишены права учиться, изгнаны с
работы и арестованы. [46]
В данный период оба крыла НДПА волновали не только животрепещущие внутренние проблемы
страны, но и непоследовательная внешняя политика афганского правительства. Они, в частности, резко
осудили позицию умолчания кабинетов Н.А.Эттемади и А.Захира по отношению к событиям на индостан-
ском субконтиненте (арест в марте 1971 года лидера Народной лиги («Авами лиг») Восточного Пакистана
Шейха Муджибура Рахмана и других ее деятелей, запрещение Национальной народной партии А.Вали-
хана, репрессии военного режима Яхья-хана против демократических и национально-освободительных
сил, политический кризис в Пакистане, приведший к провозглашению независимости Бангладеш, индо-
пакистанский вооруженный конфликт в конце 1971 года).
Особый протест и возмущение демократической общественности страны вызвали заверения афган-
ского руководства, направленные пришедшему к власти пакистанскому правительству З.А.Бхутто, о том,
что-де между Афганистаном и Пакистаном не существует каких-либо разногласий и нерешенных вопро-
сов. Подобного рода констатация афганского правительства была расценена в кругах широкой общест-
венности страны как еще один пример проводимой правящей верхушкой «политики обмана по нацио-
нальной проблеме Пуштунистана и Белуджистана», как шаг, «ставящий под угрозу безопасность, терри-
ториальную целостность и независимость афганского государства». [47] Обе фракции НДПА повторили
указанные оценки на массовых демонстрациях и митингах, которые они провели в августе 1971 и 1972
годов по случаю Дня Пуштунистана, и в принятых на них заявлениях в поддержку национально-
Кризис монархии. Государственный переворот 17 июля 1973 года
137
освободительных движений народов Пуштунистана и Белуджистана. Политика военного режима Яхья-
хана и репрессии против национально-патриотических сил Пакистана были осуждены в специальном за-
явлении ЦК НДПА (Парчам) от 2 декабря 1971 года, а также в выступлении Б.Кармаля 29 ноября этого же
года в Вулуси джирге и его запросе правительству. Солидарность НДПА с национально-освободи-
тельными движениями в Пакистане была с пониманием встречена среди демократической общественно-
сти региона. Прямым отражением этого явилось приглашение летом 1971 года Б.Кармаля в Нью-Дели на
неправительственную международную конференцию по Бангладеш. [48]
В 1971-1973 годах внимание широкой афганской общественности было привлечено к проблеме рас-
пределения вод реки Гильменд, используемых для орошения приграничных районов как Афганистана, так
и Ирана. Страсти вокруг этой проблемы, остававшейся нерешенной в течение более чем 100 лет, особенно
накалились в марте 1973 года во время визита в Кабул иранского премьер-министра А.А.Ховейда. Тогда в
столице в знак протеста против данного визита по призыву Парчам состоялось массовое собрание, на ко-
тором с речью выступил Б.Кармаль. В ней он подверг критике проамериканскую политику шахского Ира-
на, выступил в защиту территориальной целостности Афганистана и права его народа на свои воды и не-
зыблемость границы, а также осудил правящие круги своей страны, которые, по его мнению, «замалчива-
ли провокационные действия иранских властей на границе с Афганистаном» и были склонны пойти на
переговорах по проблеме распределения вод р. Гильменд «на сговор с режимом Ирана вопреки воле и
жизненным интересам афганского народа». [49] Аналогичную позицию по гильмендской проблеме зани-
мали и халькисты. Они вместе с парчамистами активно участвовали в массовых мартовских антииранских
и антиправительственных акциях. [50]
В рассматриваемые годы оба крыла НДПА неизменно солидаризировались с Советским Союзом и
другими социалистическими странами по многим вопросам мировой политики, последовательно поддер-
живали национально-освободительные движения в мире и концепцию некапиталистического пути разви-
тия стран «третьего мира», критиковали внутри- и внешнеполитический курс руководства Китая и его
смыкание с США на антисоветской основе, занимали четко выраженные позиции антиимпериализма и
антиамериканизма при оценке политики Запада в мировых делах.
Что касается Хальк, то она в рассматриваемый период продолжала придавать преувеличенное значе-
ние идеологическим аспектам политической борьбы в ущерб практической работе по расширению и укре-
плению своей социальной опоры в массах. Такая направленность ее деятельности была еще раз подтвер-
ждена ее лидером в нелегально изданной в августе 1972 года брошюре «Партия рабочего класса». По сути
дела это был дословный перевод на пушту главы 13 из книги «Основы марксизма-ленинизма». [51] К
брошюре было предпослано пространное предисловие, подписанное Сур Гуль (псевдоним Н.М.Тараки), в
котором после краткого экскурса в историю Афганистана новейшего времени и характеристики внешних
и внутренних предпосылок появления в стране демократического движения излагались взгляды руково-
дства халькистов о принципах строительства партии, ее целях и задачах, месте и роли в общественно-
политической борьбе.
Автор предисловия, как и в предыдущие годы, догматически воспринимая марксистские положения и
формулы, слепо переносил их на афганскую почву. По его мнению, в Афганистане в середине 60-х годов в
лице НДПА «была создана на основе марксистско-ленинской идеологии партия рабочего класса», при-
званная «руководить народом в борьбе» за ниспровержение существующего несправедливого строя, пере-
дачу власти народу, руководимому рабочим классом, земли – крестьянам, а фабрик и заводов – рабочим,
за ликвидацию эксплуатации и некапиталистический путь развития (примеч.: в понятие «народ» автор
включал рабочих, крестьян, ремесленников, прогрессивную интеллигенцию, мелкую буржуазию, некото-
рые левые элементы средней национальной буржуазии). [52] Гипертрофируя значение субъективных фак-
торов и игнорируя объективные социально-экономические и политические условия страны, автор видел
следующую последовательность решения указанных выше задач: сначала теоретически подготовить чле-
нов партии, потом разъяснить народу ее программные установки, а затем под руководством партии низ-
вергнуть существующий строй и построить социалистическое общество. Отметив далее, что империализм
и реакция всегда используют религию и ее служителей против прогрессивных сил, он призвал «сорвать
заговор пиров и мулл против народа» путем широкого распространения в обществе классового и полити-
ческого сознания и разоблачения подрывной деятельности клерикалов.
Имея в виду своих партийных соперников-парчамистов и отрицая их право иметь свою организацию
под прежним названием, Н.М.Тараки заявил, что «в одной стране нужна лишь одна марксистско-
ленинская партия» и что все другие группировки, претендующие на эту роль, есть не что иное, как «аген-
тура правящих кругов», с помощью которой последние стремятся помешать созданию подлинно рабочей
партии. В указанном предисловии автор вообще ни словом не обмолвился о проблемах единства партий-
ных рядов и создании фронта демократических сил на широкой социальной основе.
Откровенно просоциалистическая, левацкая платформа халькистов, далекая от потребностей движе-
ния и живой афганской действительности, увлечение коммунистической риторикой и тяготение к само-
изоляции от других отрядов прогрессивных сил страны не могли не угрожать Хальк утратой влияния в
обществе и превращением в сектантскую группировку доктринеров. Это начали понимать и сами руково-
дители Хальк. В июне 1973 года, буквально за три недели до свержения монархии, на состоявшемся в Ка-
буле пленуме ЦК они внесли существенные коррективы в свои взгляды по коренным проблемам револю-
ционного процесса в Афганистане. В постановлении пленума было отмечено небывалое возрастание со-
циальной напряженности в обществе, явное поправение монархического режима и активизация наступле-
ния на прогрессивные силы со стороны ультраконсервативных кругов. В связи с этим в числе первооче-
редных мер был поставлен вопрос о формировании «широкого демократического фронта с участием всех
демократических партий и союзов различных слоев трудящихся и социальных групп, заинтересованных в
глубоких изменениях в интересах народа, с сохранением самостоятельности каждой партии и группиров-
ГЛАВА 4.
138
ки». Отказавшись от прежних, просоциалистических взглядов относительно целей такого фронта, хальки-
сты предложили в качестве его основных задач следующие: отстаивание свободы печати и партийной дея-
тельности; осуществление демократических выборов в парламент, провинциальные и городские джирги;
борьбу с нарушениями законов; проведение политики активного неприсоединения с антиимпериалистиче-
ской направленностью. Таким образом, халькисты признали необходимость поиска союзов и компромис-
сов с другими общественными силами на общедемократической платформе. [53]
Пожалуй, самые существенные коррективы пленум внес в понятие «народной (хальковской) демокра-
тии». Ранее, как уже отмечалось (см. раздел «Межфракционная борьба в НДПА: причины, характер, по-
следствия»), Н.М.Тараки рассматривал данную концепцию как цель НДПА на ближайшую революцион-
ную перспективу и сводил ее фактически к установлению в стране диктатуры пролетариата под руково-
дством пролетарской партии. Такая трактовка, как было записано в решении пленума, вызывала вопросы
и непонимание среди членов партии. Учитывая это, а также, видимо, афганские реалии, ЦК дал следую-
щее разъяснение: в настоящее время афганское общество стоит на пороге «национально-
демократической» (а не социалистической) революции и партия в связи с этим не выдвигает в качестве
условия своего союза с другими силами в рамках фронта обязательность гегемонии рабочего класса на
всех фазах революционного процесса. При этом было косвенно, с оговорками признано, что руководите-
лем движения на данном этапе может выступать и национальная буржуазия. Далее пленум подчеркнул:
«народная демократия, представляющая собой одну из форм диктатуры пролетариата и имеющая целью
построение социализма, не является стратегической целью НДПА (авангарда рабочего класса) и пропа-
ганда хальковской демократии в качестве стратегической цели на нынешнем этапе в Афганистане не пра-
вильна». Два с половиной года спустя Н.М.Тараки, отвечая на вопросы партийцев относительно данного
аспекта решений июньского (1973 г.) пленума ЦК, уточнил: «Стратегическая цель НДПА состоит в осу-
ществлении национально-демократической революции под руководством рабочего класса и образовании
национально-демократического государства». [54] Таким образом, халькисты в известной мере освободи-
лись от элементов псевдореволюционности по одному из узловых вопросов национально-
демократического движения в стране и по сути возвратились к первоначальной программной формуле
НДПА, встав на те же позиции, которых придерживались парчамисты. И все же халькистам (как, впрочем,
и парчамистам) не хватило здравого смысла отказаться от догмы об обязательности руководящей роли
рабочего класса на этапе национально-демократической революции в Афганистане в условиях, когда оный
класс практически отсутствовал в социальной структуре афганского общества.
Усиление нападок династии и правых консервативно-клерикальных кругов на левые и демократиче-
ские силы и умелое использование ими религии для дискредитации последних вынудило халькистское
руководство поставить на пленуме и вопрос об отношении к религии. Было признано необходимым для
каждого члена партии строго соблюдать в повседневной жизни религиозные обычаи и традиции, разобла-
чать обвинения по адресу организации в вероотступничестве, богохульстве и неуважении религиозных
чувств верующих. Со всей строгостью было подчеркнуто в решении пленума, что любое оскорбление ре-
лигии со стороны партийца является несовместимым с его партийной принадлежностью.
К 1973 году в обеих фракциях НДПА насчитывалось до трех тысяч членов и несколько тысяч сочув-
ствующих в каждой из них. Несмотря на свою относительную малочисленность и продолжавшуюся ра-
зобщенность, они обладали заметным влиянием и популярностью в городских центрах, среди средних
слоев, в том числе и военных. К указанному времени в руках Парчам имелась довольно сильная подполь-
ная организация в армии, что в условиях кризиса власти во многом предопределило исход борьбы между
династией и оппозицией.
В ночь с 16 на 17 июля 1973 года в Афганистане произошел антимонархический переворот, явивший-
ся закономерным следствием сложившейся к тому времени в стране социально-экономической и полити-
ческой ситуации. Его возглавил двоюродный брат и зять короля Мухаммад Дауд, получивший в западной
прессе еще до описываемых событий прозвище «красного принца».
Ударной силой заговорщиков явилась армия, а точнее та ее часть, которую составляли представители
леворадикальной оппозиции и патриотически и националистически настроенные офицеры – сторонники
М.Дауда. Следует заметить, что он приобрел многих своих приверженцев в армии в 1953-1963 годах, ко-
гда был премьер-министром и министром национальной обороны. В организационное ядро его сторонни-
ков, сформировавшееся к середине 60-х годов на почве отрицания монархии, вошли начальник автоброне-
танкового управления Главного штаба афганской армии генерал Абдул Карим Мостагни, бывший началь-
ник штаба 15 танковой бригады полковник Гулям Хайдар Расули (перед переворотом находился в отстав-
ке), полковник Гулям Сарвар, преподаватель тактики на офицерских курсах «А» майор Мухаммад Сарвар
Нуристани и некоторые другие офицеры сухопутных войск и ВВС. Однако группа военных –сторонников
М.Дауда (в основном старших офицеров), хотя и обладала обширными связями в «верхах», фактически не
имела в своих руках войска, чтобы подобрать «валявшуюся» у их ног государственную власть. Батальоны
и роты, прежде всего в столице и ее окрестностях, находились в руках молодых, прогрессивно настроен-
ных, левых офицеров. [55] Но и они в одиночку ничего не значили, так как не имели в своих рядах при-
знанного в общенациональном масштабе лидера, который бы был способен не только взять на себя руко-
водство антимонархическим выступлением, но и своим авторитетом нейтрализовать после захвата власти
сильные в стране и армии консервативные круги. Роль общенационального лидера не могла в то время
выполнить и Народно-демократическая партия Афганистана в результате своей организационной разоб-
щенности и малочисленности. Таким лидером на том этапе политической борьбы в Афганистане, несо-
мненно, являлся Мухаммад Дауд – опытный, энергичный и дальновидный политик. С учетом указанных
политических реалий левые сделали ставку в вопросе свержения монархии на М.Дауда, а последний – на
радикально настроенное, левое офицерство в армии.
Кризис монархии. Государственный переворот 17 июля 1973 года
139
Первые тайные контакты между группировкой М.Дауда и молодой военной оппозицией состоялись,
видимо, в начале 70-х годов. После достигнутого согласия были разработаны в условиях глубокой кон-
спирации несколько вариантов переворота, намечавшегося первоначально в 1972, а затем зимой 1973 года.
Однако все они по разным причинам не были реализованы. Только весной 1973 года была предпринята
первая попытка переворота. В соответствии с его планом мятежные танки вышли из гарнизона Пули-
Чархи и почти достигли окраины столицы, но были неожиданно остановлены и возвращены обратно по
распоряжению генерала А.К.Мостагни, усомнившегося в последний момент в успехе предпринятой акции.
Тем не менее этот выход танков за пределы гарнизона и их передвижение в сторону столицы вызвали по-
дозрение властей. Началось официальное расследование, в ходе которого были выявлены некоторые нити
заговора и причастные к нему офицеры. Вскоре министерство национальной обороны дало согласие на их
арест и привлечение к суду за государственную измену. Однако окончательное решение этого вопроса
было задержано до возвращения короля из Англии и Италии, куда он 25 июня вылетел на лечение и от-
дых. Кстати, вместе с ним в Англию вылетел и генерал Абдул Вали, командовавший в то время Централь-
ным корпусом. Но 5 июля он спешно возвратился домой, что было связано с обнаружившейся угрозой
устоям монархии. Прибыв в Кабул, он стал энергично раскручивать маховик следствия.
Над участниками антимонархической военной оппозиции нависла реальная угроза провала и физиче-
ского уничтожения. Данное обстоятельство заставило их ускорить осуществление задуманной операции,
хотя они и отчетливо понимали, что идут на большой риск. Дело в том, что монархия в это время все еще
располагала значительными возможностями для защиты существовавших порядков. Как стало известно
заговорщикам, наиболее влиятельные представители дворцовой аристократии в вооруженных силах, в
частности генерал Абдул Вали, чувствуя приближение «взрыва» в армии, готовились, в свою очередь, с
помощью верных им армейских и жандармских формирований совершить превентивный верхушечный
переворот (что, кстати, подтвердил при аресте отец генерала Абдул Вали – маршал Шах Вали [56]), уста-
новить в стране режим военной диктатуры, физически расправиться с гражданской и военной оппозицией
и таким образом спасти монархический строй. Как представляется, при существовавшем тогда раскладе
сил в армии между противоборствующими сторонами успех данного замысла мог быть вполне очевид-
ным, если бы двор нанес упреждающий удар. Однако антимонархически настроенные офицеры, опередив
защитников монархии на несколько дней в выступлении, захватили инициативу в свои руки и обеспечили
этим во многом свой перевес и победу.
Государственные переворот, возглавленный М.Даудом, начался с блокирования и захвата королевско-
го дворца и взятия под стражу членов династии, включая наследного принца Ахмад Шаха и маршала Шах
Вали. Одновременно с этим были перерезаны все каналы связи, соединяющие членов правительства и
высшее военное командование с воинскими частями, полицией и жандармерией (решающую роль в вы-
полнении этой задачи сыграли военные связисты вместе со членом НДПА капитаном Алим Джаном), и
арестованы влиятельные гражданские и военные деятели (в их числе весь кабинет министров во главе с
премьером Мусой Шафиком, некоторые руководители «группы АНБ», включая Г.С.Нашера, начальник
штаба Центрально корпуса, министр обороны, начальник Главного штаба афганской армии, командую-
щий жандармерией, командующий ВВС и ПВО, командиры 4 и 15 танковой бригад и др. Чуть позже капи-
танами Абдул Хамидом Мохтатом и Пача Гуль Вафадаром был взят под стражу генерал Абдул Вали). Бы-
ли заняты правительственные учреждения и важные государственные объекты (почта, телеграф, телефон,
банк, аэродром) и перекрыты все дороги, ведущие в столицу, блокированы части и штаб Центрального
корпуса, которые могли быть потенциально использованы промонархически настроенными офицерами
для защиты прежнего режима. Во всех этих операциях самое активное участие приняли танковый взвод
роты охраны в королевском дворце под командованием лейтенанта Хабибуллы (именно он в половине
первого часа ночи 17 июля первым вывел свои танки из дворца и блокировал подступы к нему, а также
оказал поддержку батальону «коммандос», дислоцированному поблизости, в крепости Балахисар), офице-
ры и унтер-офицеры 4 и 15 танковых бригад, ВВС и ПВО, батальона «коммандос» (его выступление воз-
главил капитан Файз Мухаммад), полка связи, танкового батальона 7 пехотной дивизии в Ришхоре (при-
город Кабула). Многие из офицеров – активных участников переворота (например, А.Кадыр,
С.М.Гулабзой, Ш.Д.Маздурьяр, Файз Мухаммад, А.Х.Мохтат, М.Зия, П.Г.Вафадар) являлись членами и
сторонниками НДПА, «группы Максуди» и других подпольных радикальных организаций в армии (см. об
этом в разделе «НДПА и военные. Борьба за армию»). По некоторым данным, в осуществлении государст-
венного переворота приняли участие в общей сложности до тысячи офицеров, унтер-офицеров и подчи-
ненных им солдат.
Утром 17 июля, после того как успех переворота стал очевидным, по кабульскому радио выступил
М.Дауд и объявил о ликвидации в стране монархического режима и провозглашении Республики Афгани-
стан. Объясняя причины, побудившие армию к выступлению, он отметил, что в течение десяти лет, пред-
шествовавших перевороту, экономическая, социальная и политические сферы и система управления стра-
ной оказались в состоянии полного развала и что «давние и заветные чаяния народа были подменены лже-
демократией, основанной с самого начала на личных и классовых интересах, обмане и кознях, лжи и ли-
цемерии», в результате чего «демократия превратилась в анархию, а конституционная монархия – в деспо-
тический режим». Поскольку, заявил он далее, «режим и государственный аппарат настолько разложи-
лись, что уже не поддавались какому-либо реформированию, … все патриоты, особенно патриотическая
армия Афганистана, приняли решение положить конец этому прогнившему строю и вывести страну из
бездны несчастий». Среди неотложных задач новой власти М.Дауд назвал «обеспечение безопасности и
сохранение национального суверенитета Афганистана» и осуществления «коренных преобразований».
Говоря о внешней политике, он сказал, что она будет основываться на принципах нейтралитета и непри-
соединения, приверженности международному миру и традиционной дружбе со всеми народами планеты.
При этом он подчеркнул, что у Афганистана не существует каких-либо нерешенных вопросов со странами
ГЛАВА 4.
140
мира, кроме пуштунской проблемы, которая составляет, по его словам, «единственное политическое раз-
ногласие» в афгано-пакистанских отношениях. [57]
Указанное радиовыступление М.Дауда оказало деморализующее воздействие на приверженцев мо-
нархии. Почувствовав перевес чаши весов в пользу новой власти, на ее сторону стали переходить и офи-
церы–«нейтралы». К исходу дня в поддержку переворота высказались практически все отдаленные гарни-
зоны страны. Правда, здесь, как и в столице, не обошлось без арестов и изоляции наиболее рьяных монар-
хистов. Следует заметить, что в ходе осуществления переворота сторонники династии неоднократно пы-
тались остановить выступление мятежного офицерства или даже поднять находившиеся под их командо-
ванием части для подавления восставших. Такие безуспешные попытки предпринимали, например, ко-
мандир батальона «коммандос» майор Сафи, начальник штаба королевской гвардии, командир 8 пехотной
дивизии, командир Центрального корпуса генерал Абдул Вали и др. Вооруженное сопротивление вос-
ставшим оказали в основном полицейские, охранявшие банк, телеграф, тюрьму Димазанг и некоторые
другие объекты.
В целом тщательно подготовленный и умело осуществленный переворот прошел почти бескровно. По
официальным данным, в ходе этой акции погибли восемь человек, из них четверо полицейских и четверо
военнослужащих. Среди последних трое, по словам М.Дауда, сказанным им на пресс-конференции 24 ию-
ля, стали жертвой неосторожного обращения с оружием и один офицер-танкист из 15 танковой бригады
погиб при падении танка с высокой набережной в реку Кабул (видимо, по неопытности механика-
водителя). [58] В эти цифры по какой-то причине не попал начальник штаба королевской гвардии, застре-
ленный восставшими, когда он, угрожая пистолетом, пытался «образумить» их и помешать перевороту.
Возможно, были и другие жертвы. И тем не менее вряд ли есть основания оспаривать утверждение
М.Дауда относительно того, что переворот был осуществлен малой кровью. [59]
Свержение монархии было восторженно встречено подавляющим большинством населения Афгани-
стана. На улицах и площадях столицы состоялись массовые народные празднества и митинги. Аналогич-
ные мероприятия имели место и в других городах страны. О поддержке нового, республиканского режима
заявили высший религиозный орган – Совет улемов (примеч.: в постановлении Совета улемов было сооб-
щено об изменении текста хутбы. – М.С.), ряд видных племенных и духовных авторитетов, широкие круги
интеллигенции, известные общественные и политические деятели страны, Ученый совет Кабульского
университета. Все это, вместе с легкостью, с которой был осуществлен переворот, свидетельствовало о
том, что династия окончательно утратила в общественном сознании ореол былой святости и национальной
ценности. В стране не нашлось какой-либо общественной силы, которая бы поспешила на спасение па-
дающей короны. Лишь отдельные служители культа, некоторые представители высшей бюрократии и тор-
говцы выразили робкое недовольство по поводу происшедшего, пытались скомпрометировать новые вла-
сти путем распространения провокационных слухов и саботировать исполнение их распоряжений.
В день переворота состоялись экстренные заседания ЦК обеих фракций НДПА. В своих заявлениях,
изданных в виде листовок, они приветствовали ликвидацию монархии и призвали своих членов быть го-
товыми «защитить республику от реакционных сил и интриг империализма». Оценивая провозглашение
республики в стране как положительный акт, ЦК Хальк подчеркнул, что «для свержения монархии благо-
приятную почву подготовили Народно-демократическая партия Афганистана и другие демократические
силы и элементы». [60] ЦК Парчам, кроме того, разрешил ее членам занимать различные посты в новом
государственном аппарате, чтобы таким образом содействовать практической реализации прогрессивного
курса республиканского режима.
Государственный переворот 1973 года явился знаменательной вехой в истории Афганистана. С про-
возглашением республиканского строя была перевернута последняя страница летописи афганских монар-
хий и открыта качественно новая глава в развитии этой древней страны. Одним из существенных резуль-
татов переворота стало изменение расстановки политических сил в стране. Прежде всего это касалось ро-
ли армии. Июльскими событиями афганская армия, выйдя из замкнутого мирка казарм, впервые открыто
вмешалась в общественно-политическую жизнь страны на стороне демократических сил и дала еще один
(особенно характерный для многих стран Востока второй половины ХХ в.) пример того, что армия далеко
не всегда выступает на политической сцене как традиционный институт поддержки прежних, консерва-
тивных, властных структур. С этих пор она стала на длительное время неизменным участником почти всех
сколько-нибудь значимых актов афганской драмы. Участие прогрессивно и патриотически настроенных
офицеров и унтер-офицеров в подготовке и осуществлении переворота обогатило их бесценным опытом
политической борьбы, позволило им на практике осознать силу и возможности армии как орудия насилия
над своими противниками и, как ничто другое раньше, ускорило процесс поляризации сил и их размеже-
вание в армейской среде. Этот их потенциал и обретенный ими огромный бойцовский запал были с успе-
хом использованы через несколько лет, на новом витке беспокойной афганской истории.
ГЛАВА 5. РЕСПУБЛИКАНСКИЙ РЕЖИМ М.ДАУДА И ОППОЗИЦИЯ
5.1 Внутренняя и внешняя политика правительства М.Дауда и утверждение
его авторитарной власти
Сразу же после государственного переворота был создан высший руководящий орган страны – Цен-
тральный Комитет Республики Афганистан (ЦКРА). Его состав в Афганистане никогда не публиковался.
Предположительно, он включал в себя от 15 до 35 человек. [1] Первоначально в него вошли 11 лиц –
М.Дауд, Хасан Шарк (в 1953-1963 годах он был личным врачом и начальником канцелярии М.Дауда),
полковник в отставке Г.Х.Расули, Сеид Абдулилла, капитан Абдул Хамид Мохтат, капитан Пача Гуль Ва-
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
141
фадар, майор Мухаммад Сарвар Нуристани, капитан Файз Мухаммад, капитан Зия Мухаммадзай Зия,
Мауладад, капитан полиции Абдул Кадир Нуристани. Факт преобладания в ЦКРА кадровых военных от-
разил, несомненно, характер происшедшего в стране государственного переворота. Данный орган, однако,
был социально и политически неоднороден и распадался, по крайней мере, на три слоя: шесть представи-
телей прогрессивных, демократических кругов (Х.Шарк, сторонники и члены Парчам Файз Мухаммад,
Мауладад и М.Зия, член «группы Максуди» А.Х.Мохтат и сторонник Хальк П.Г.Вафадар), буржуазно-
реформистский центр в составе трех человек (М.Дауд, М.Сарвар Нуристани и А.Кадир Нуристани) и кон-
сервативно-националистическое крыло (Г.Х.Расули и С.Абдулилла). Центральный комитет РА, будучи
коллегиальным органом, решения по обсуждаемым вопросам принимал большинством голосов. Однако
при этом с самого начала решающее слово в нем принадлежало М.Дауду. В окружении М.Дауда была еще
одна весьма влиятельная фигура – его брат Мухаммад Наим. Хотя он не занимал никаких официальных
постов и не входил в ЦКРА, тем не менее играл большую роль в государственных делах и фактически вы-
полнял функции министра иностранных дел.
18 июля Центральный Комитет РА провел первое заседание и единогласно избрал М.Дауда («основа-
теля республики») главой государства и премьер-министром. Ему также было поручено исполнять обя-
занности министра национальной обороны и министра иностранных дел. До сформирования нового каби-
нета функции министров возлагались на их прежних заместителей. На всей территории страны вводилось
военное положение, которое сохранялось до принятия новой конституции в феврале 1977 года. Из тюрем
были выпущены многие политические заключенные, в их числе Г.Д.Панджшери, С.М.Зерай и др. В этот
же день в МИД Афганистана были приглашены все послы иностранных государств, аккредитованные в
Кабуле. Им было предложено уведомить свои правительства о происшедших в стане переменах и пред-
принять соответствующие шаги к дипломатическому признанию Республики Афганистан. Утром 19 июля
одним из первых ее признал Советский Союз, о чем посол в Афганитане А.М.Пузанов официально сооб-
щил М.Дауду. За короткое время Республика Афганистан была признана многими странами Востока и
Запада.
26 июля М.Дауд, как глава государства, подписал первые три указа, касавшиеся некоторых аспектов
законодательной, исполнительной и судебной деятельности нового режима. Так, Указом №1 были анну-
лированы все положения конституции 1964 года, которые противоречили основам республиканского
строя. Объявлялись недействительными положения, касающиеся парламента, а сам он распускался. Было
приостановлено издание частной прессы. Согласно данному Указу, М.Дауд взял на себя все полномочия,
которые раннее по Конституции Афганистана принадлежали королю и парламенту. Указ №2 предписывал
всем военнослужащим афганской армии и всем государственным служащим принять в местах своей
службы и работы присягу на верность республике путем подписи под ее текстом. Текст армейской прися-
ги гласил: «Клянусь великим Богом и чистотою благородного Корана, что буду преданным исламской
Республике Афганистан и не пожалею своей жизни для защиты и сохранения национальной чести и тер-
риториальной целостности Родины, служения армии и ее знамени под руководством главы Республики».
[2] По сведениям из официальных источников, присяга во всех штабах, частях и подразделениях афган-
ской армии и в гражданских учреждениях была принята в течение трех дней после издания Указа.
Указ №3 касался вопросов судопроизводства и судебной системы. В соответствии с этим Указом,
объявлялись недействительными все положения конституции 1964 года, регламентировавшие структуру и
деятельность судебной власти, полномочия короля в данной области передавались главе республики, а
функции упраздненного Верховного суда – общей юридической комиссии министерства юстиции, члены
которой назначались премьер-министром, все судьи страны назначались министром юстиции и утвержда-
лись главой государства. Указ №3 аннулировал самостоятельность и независимость судебной власти. Что
касается прежнего законодательства, то оно сохранялось лишь в той части, которая не противоречила духу
и содержанию указов и законов республики. [3]
Изданием отмеченных выше указов М.Дауд фактически сосредоточил в своих руках основные функ-
ции законодательной, исполнительной и отчасти судебной властей.
Новый режим, отмечая заслуги армии в осуществлении переворота и стремясь обеспечить себе и в
дальнейшем поддержку социально и политически неоднородных армейских кругов, предоставил офице-
рам и унтер-офицерам ряд существенных привилегий. По решению ЦК республики, наиболее активным
офицерам – участникам июльских событий, за исключением генералов, было присвоено воинское звание
на две ступени выше, всем офицерам, кроме генералов, была сокращена на один год выслуга в очередном
звании, всем унтер-офицерам присваивалось звание младшего лейтенанта. [4] Многие молодые офицеры
были назначены на ответственные посты в центральном армейском аппарате и в войсках.
Одновременно была проведена чистка высшего командования. В конце августа в отставку и запас бы-
ла отправлена большая группа генералов и старших офицеров. Однако чистка коснулась лишь наиболее
одиозных фигур, таких, как генерал-майор Абдул Вали, бывший министр национальной обороны генерал
армии Хан Мухаммад, бывший начальник Главного штаба афганской армии генерал-полковник Гулям
Фарук и некоторые другие. Большинство же генералов и старших офицеров, придерживавшихся консер-
вативных взглядов и тесно связанных с помещичье-буржуазно-клерикальными кругами, остались либо на
своих прежних постах, либо получили перемещение по службе. Среди них были командующий ВВС и
ПВО генерал-полковник Мухаммад Муса, начальник зенитной артиллерии генерал-майор Мухаммад
Асеф, командир 11 пехотной дивизии генерал-майор Мухаммад Юнус и др. Было совершенно очевидным,
что, сохраняя прежнюю военную элиту и заигрывая с молодым офицерством, М.Дауд рассчитывал таким
путем расширить и укрепить свою социальную опору в армейских кругах. [5]
Через несколько дней после переворота М.Дауд снял такую щекотливую для себя проблему, как со-
держание под стражей членов монархического правительства и королевской семьи. По его указанию из-
под ареста было освобождено большинство прежних министров, а наследный принц Ахмад Шах, королева
ГЛАВА 5.
142
Хомайра, маршал Шах Вали и ряд других членов королевской семьи отправлены самолетом в Италию, где
находился бывший монарх.
1 августа было сформировано первое республиканской правительство. Его структура осталась без из-
менений. М.Дауд, создавая свой кабинет, в котором он оставлял за собой посты министра национальной
обороны и министра иностранных дел, отчетливо обнаружил стремление сделать правительство опреде-
ленным противовесом радикальному ЦКРА и не связывать себя далее полной зависимостью от тех, кто
помог ему прийти к власти. Для этого он заметно ограничил представительство прогрессивного, демокра-
тического крыла в высшем органе исполнительной власти. Из 12 министров только пять принадлежали к
указанному крылу – министр внутренних дел Файз Мухаммад, министр связи А.Х.Мохтат, министр по
делам границ П.Г.Вафадар, министр сельского хозяйства Гулям Джелани Бахтари (родственник
Б.Кармаля) и министр просвещения Нематулла Маруф Пажвак. В числе членов кабинета были и четверо
военных – активных участников переворота (Файз Мухаммад, А.Х.Мохтат, П.Г.Вафадар и старший капи-
тан Гаусуддин Файек, министр общественных работ).
Параллельно с формированием верховных институтов власти проводились чистка и обновление гос-
аппарата, а также разработка программных документов нового режима. При этом М.Дауд, демонстрируя
намерения опираться на прогрессивные силы, вскоре после переворота обратился к Б.Кармалю с просьбой
помочь в подборе кандидатов на ответственные государственные посты и в разработке программного за-
явления республиканского правительства (примеч. авт.: какие цели преследовал М.Дауд, обращаясь с та-
кой просьбой, сказать трудно. Во всяком случае можно предположить, что М.Дауд намерен был использо-
вать в своих интересах энергию, политический и интеллектуальный потенциал левых при становлении
республиканского режима. Однако можно и усмотреть в этом его шаге злой умысел, то есть стремление
раскрыть с недобрыми целями на будущее персональный состав и организационные структуры Парчам).
Как бы там ни было, парчамистское руководство не упустило представившуюся благоприятную возмож-
ность и предложило на государственные посты значительное число своих членов и сторонников. Кроме
трех человек в ЦКРА и трех в правительстве, они заняли шесть постов губернаторов провинций (из 26) и
64 поста уездных начальников (из 120). [6] По западным данным, [7] только в первые дни после перево-
рота М.Дауд направил в провинциальную и уездную администрации около 160 молодых людей, преиму-
щественно горожан, принадлежавших к крылу Парчам. Всего же их в государственном аппарате насчиты-
валось не менее 400 человек. Некоторые посты в центральных и местных органах власти получили пред-
ставители других политических группировок и организаций, в частности Сетаме мелли, Садайи авам, Аф-
ган меллят, Шоалеи джавид.
Следует отметить, что М.Дауд, поддерживая скрытые связи с парчамистским руководством и факти-
чески легализовав деятельность этой фракции, одновременно воздерживался под любыми предлогами от
каких-либо контактов с Хальк и ее лидером (кстати, Н.М.Тараки неоднократно добивался встречи с
М.Даудом и предлагал ему сотрудничество своей фракции). М.Дауд объяснял это якобы стремлением не
давать повода внешней и внутренней оппозиции оценивать события в Афганистане как «прокоммунисти-
ческий переворот». В действительности же дело, видимо, состояло больше в другом: М.Дауд питал лич-
ную неприязнь к Н.М.Тараки еще с 1953 года, когда последний, будучи пресс-атташе афганского посоль-
ства в Вашингтоне, на одной из пресс-конференций осмелился критиковать М.Дауда, оспаривая его право
как члена королевской семьи занимать пост премьер-министра. [8] Самолюбивый М.Дауд не прощал вы-
пады против своей личности. Кроме того, он всегда считал позиции халькистов экстремистскими, ото-
рванными от реальной афганской действительности. По словам самого М.Дауда, халькисты не знали своей
страны и в лучшем случае представляли ее лишь по стандартам столицы.
Укрепление позиций республиканского режима в центре и на местах не оставило для короля М.Захир-
шаха никаких шансов на возвращение в страну в прежнем качестве. 12 августа он обратился с письмом к
«Его превосходительству сардару Дауд-хану, президенту Республики Афганистан» и отрекся от престола,
заявив, что подчиняется воле народа, единодушно принявшего республиканскую форму правления. [9]
Этот шаг экс-короля имел определенное политико-пропагандистское значение для новой власти, так как, с
одной стороны, легитимировал результаты государственного переворота, а с другой – обезоруживал кон-
сервативные силы, не оставлявшие мечты о восстановлении монархии на троне. За М.Захир-шахом было
сохранено афганское гражданство.
23 августа, в день 54-й годовщины независимости страны, М.Дауд выступил по кабульскому радио с
«Обращением к афганскому народу». [10] Это было программное заявление нового, республиканского
режима, отразившее в своей основе позиции и взгляды сложившейся к тому времени в центральных орга-
нах власти трехсторонней коалиции. Анализируя данное «Обращение», нельзя не заметить, что в его
структуре, содержании, оценках, стиле и языке четко прослеживается «рука» левого окружения М.Дауда.
[11] В начале выступления он дал краткий экскурс в историю борьбы афганского народа за свободу и не-
зависимость против колонизаторов, отметив при этом выдающуюся роль в этой борьбе эмира Амануллы и
Надир-шаха, всех патриотов страны.
Поставив вопрос о том, почему он и его коллеги (в тексте – «товарищи») «принесли свои семейные и
классовые интересы в жертву национальным интересам и интересам обездоленных классов страны»,
М.Дауд ответил, что «несправедливая и антинациональная политика, которую монархический режим про-
водил в течение последнего десятилетия, и открытое противодействие ей со стороны всех классов афган-
ского общества, особенно интеллигенции, а также наблюдения за быстрыми изменениями, происходив-
шими в регионе и мире в пользу свободы и прогресса и в ущерб деспотизму, реакции и колониализму, –
все это не позволяло молчать совести любого из афганских патриотов». [12] Как заявил далее М.Дауд, при
монархии «истинные права и свободы попирались изо дня в день и практически были ликвидированы. В
стране царили законы джунглей, насилие и произвол».
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
143
Характеризуя суть прежнего режима и плоды его правления, М.Дауд указал, что он (этот режим)
«действовал вопреки интересам обездоленных классов, подлинной демократии и прогресса страны», что
«административный аппарат полностью разложился и изжил себя», а «уделом общества стали нищета,
безработица, болезни и неграмотность», что «абсолютная беспечность и бестолковщина в вопросах эко-
номики... привели страну на грань катастрофы и вызвали полный застой в области промышленного разви-
тия и социально-экономического прогресса». По словам М.Дауда, «в течение последних десяти лет внут-
ренняя политика государства основывалась на политическом лицемерии и мошенничестве, обмане и дема-
гогии», а «условиями существования монархического режима считались разного рода угрозы, провоциро-
вание актов насилия, дискриминация и фаворитизм по отношению к различным группам населения, поли-
тика раскола и интриг среди племен». Такую же красноречивую оценку он дал и внешней политике сверг-
нутого режима, заявив, что «ее отличительными чертами являлись обман и уловки, соглашательство и
угодничество». Разоблачительная характеристика последней афганской династии ценна, несомненно, тем,
что она дана устами не постороннего, а человека, который был связан с нею близкими родственными уза-
ми и длительное время непосредственно формировал ее внутреннюю и внешнюю политику.
Глава государства, говоря о накопившихся в стране «сотнях национальных проблем», заметил, что
они не могут быть решены одним махом и что «поспешность и стремление использовать возможные и
невозможные средства для экстренного преодоления вековой отсталости и немедленного реформирования
всех сфер жизни есть ребячество и пустая затея». «Исходя из этого, – заключил он, – надо, реформируя
общество и обеспечивая лучшие условия для жизни народа, двигаться вперед на основе здравого смысла,
выдержки, точного учета и максимального использования всех возможностей. Надо шаг за шагом расши-
рять сферу практической деятельности и идти от одного этапа к другому».
В программном заявлении республиканского правительства содержались многочисленные обещания и
установки по выходу из общенационального социально-экономического и политического кризиса. В об-
ласти политических реформ предусматривались: разработка и введение новой конституции республики;
выборы «государственного собрания» и разделение властей на основе равенства прав и при законном уча-
стии народа Афганистана; обеспечение защиты территориальной целостности, независимости и нацио-
нального суверенитета страны; «укрепление сил обороны с учетом баланса сил в регионе»; проведение
чистки и реорганизации государственного аппарата; расширение демократических прав и свобод граждан;
принятие мер к «созданию подлинного морального и материального союза между народностями Афгани-
стана на основе равенства, братства, дружбы и искоренения всех форм дискриминации». Обещая стране
«подлинную демократию», М.Дауд, однако, обошел молчанием такие фундаментальные права граждан,
как свобода слова и собраний, право на независимую прессу и создание политических партий и организа-
ций, образование выборных органов власти на местах, создание профсоюзов.
С целью преодоления отсталости страны ставилась задача осуществить коренные преобразования в
национальной экономике «на основе планирования и современной науки и технологии». При этом наме-
чалось уделить большое внимание развитию в рамках госсекторов тех отраслей тяжелой промышленно-
сти, «которые обеспечат быстрый рост экономики и укрепление национальной независимости страны», а
именно: горнодобывающей, металлообрабатывающей, машиностроительной, энергетической и химиче-
ской промышленности, а также сооружение металлургического завода на базе месторождения железной
руды в Хаджигаке. Республиканский режим, заявил М.Дауд, «будет поощрять, защищать, направлять и
контролировать частные капиталовложения и частное предпринимательство в сфере мелкой и средней
промышленности и кустарном производстве и обеспечит необходимое сотрудничество между частным и
государственным капиталом в интересах сбалансированного развития национальной экономики». Респуб-
ликанское правительство, сказал он, «считает своей первейшей обязанностью ограждать национальную
промышленность, кустарное производство и ремесла от конкуренции с иностранными товарами и капита-
лом». Что касается внешнеторговой и денежно-финансовой сфер страны, то было обещано: регулирование
внешней торговли на основе учета национальных интересов, установление строгого контроля за обменом
валюты, недопущение непомерного ссудного процента на черном рынке и поощрение и гарантия вкладов
и сбережений в банках, а также проведение реформы налоговой системы на основе отдачи предпочтения
прямым, а не косвенным налогам.
Осуществление земельной реформы в интересах большинства населения страны было названо
М.Даудом «одной из главных мер в программе коренных преобразований», предпринимаемых республи-
канским правительством. Не раскрывая содержания земельной реформы, он отметил, что в стране «при
государственной помощи будут создаваться государственные кооперативы, производственные и потреби-
тельские товарищества (ширкеты) с участием большинства земледельцев и в их интересах. Кроме того,
государство брало на себя обязательство «расширять, при возможности, оросительную сеть на целинных
землях», а также «предпринять научно обоснованные меры по развитию скотоводства».
Новшеством в правительственной программе явилось обещание ускорить строительство жилья для
бездомных и нуждающихся. Предусматривалось пересмотреть градостроительное дело в стране и прежде
всего выполнение 25-летнего плана реконструкции Кабула, расширить сеть коммуникаций, связав доро-
гами экономически важные пункты, улучшить работу общественного транспорта в городах, а также изу-
чить возможность строительства в стране железных дорог. Признав, что «абсолютное большинство насе-
ления страны лишено материальных и духовных прав и благ… и их жалкое существование ни в коей мере
не отвечает нормам современной цивилизации», правительство Республики Афганистан выдвинуло в со-
циальной сфере следующую программу реформ: установление фиксированной продолжительности рабо-
чего дня, равной оплаты за равный труд и минимума зарплаты для рабочих в соответствии с их матери-
альными и духовными нуждами и жизненными потребностями; введение социального страхования для
рабочих и других трудящихся города и деревни и принятие прогрессивного и демократического закона о
труде промышленных и сельскохозяйственных рабочих; принятие решительных мер по установлению
ГЛАВА 5.
144
фиксированной платы за наем жилья, административных зданий и магазинов; ликвидацию неграмотности,
введение всеобщего бесплатного начального образования для всех мальчиков и девочек, расширение сети
государственных школ, создание условий для развития среднего и высшего образования и подготовки на-
учных кадров; оказание помощи демократической прессе и изданиям, национальным искусствам, театру и
кино, музеям и библиотекам; защита здоровья граждан и улучшение всего дела здравоохранения; приня-
тие решительных мер для искоренения употребления наркотиков и алкоголя; ужесточение борьбы с доро-
говизной, спекуляцией и контрабандой товаров; создание необходимых условий для обеспечения равных
прав женщин с мужчинами во всех областях социально-экономической, политической и культурной жиз-
ни; содействие, насколько это возможно, переводу кочевников на оседлость и избавление их от патриар-
хального и племенного уклада жизни, а также распределение государственных земель среди безземельных
и т.д.
Формулируя основы внешней политики Республики Афганистан, М.Дауд подчеркнул, что «Афгани-
стан всегда был и остается миролюбивой страной». Внешнеполитическая деятельность республиканского
правительства, заявил он, «будет последовательно базироваться на принципах независимой миролюбивой
политики, позитивного и активного нейтралитета, неучастия в военных блоках, уважения Устава ООН,
поддержки освободительных движений, дружбы, сотрудничества и укрепления добрых отношений со
всеми миролюбивыми странами мира, развития экономических, технических и культурных связей с этими
странами с учетом взаимных национальных интересов». Далее М.Дауд дал позитивную оценку сущест-
вующим отношениям Афганистана со странами региона и мира. Он назвал непоколебимыми добрососед-
ские и дружественные связи с СССР. Касаясь афгано-пакистанских отношений, М.Дауд повторил свою
позицию, изложенную им в выступлении по радио 17 июля 1973 года. Как он заявил, «Республика Афга-
нистан будет с полным терпением и хладнокровием прилагать энергичные усилия для поиска путей мир-
ного и благородного решения национальной проблемы Пуштунистана».
Заключая свое выступление, М.Дауд многообещающе подчеркнул: «Выполнение этих грандиозных
национальных задач требует на данном исторически важном этапе объединения всех национальных и про-
грессивных, всех патриотических слоев общества в широком фронте (подчеркнуто мною. – М.С.) под зна-
менем молодого республиканского режима страны».
Итак, программа республиканского правительства, несмотря на определенную декларативность и рас-
плывчатость некоторых формулировок, предусматривала широкие преобразования в социально-
экономической и политической сферах и открывала для афганского общества обнадеживающие перспек-
тивы. Обращает на себя внимание то, что новые власти стремились решать назревшие проблемы жизни
Афганистана поэтапно, с учетом исходного уровня развития страны. Анализируя содержание «Обращения
к афганскому народу», нельзя не заметить, как уже говорилось, не просто его соответствия духу партий-
ной программы леводемократических сил, но и многочисленных дословных извлечений из нее. В связи с
этим встают вопросы: насколько М.Дауд и его сторонники из лагеря буржуазных реформаторов были ис-
кренни, беря на вооружение идеи и взгляды левых по вопросам социально-экономического переустройст-
ва общества? Не было ли это ловким ходом М.Дауда, чтобы присвоить себе привлекательную по сути про-
грамму своих левых попутчиков и тем самым обезоружить их политически, а также сохранить до поры до
времени единство в руководстве трехсторонней коалиции? Ответы на эти и другие вопросы должно было
окончательно дать последующее развитие событий в Республике Афганистан.
В первые месяцы после переворота правительство осуществило ряд своих обещаний в социально-
экономической сфере. Так, были установлены твердые цены на некоторые товары первой необходимости,
в первую очередь продукты питания; введен строгий контроль силами полиции над торговлей (в Кабуле с
этой же целью при непосредственном участии НДПА были созданы квартальные комитеты бедноты; в
столице и других городах при муниципалитетах действовали комиссии по контролю над ценами); уста-
новлен 7,5-часовой рабочий день на государственных предприятиях и в учреждениях при максимальной
продолжительности рабочей недели в 45 часов; вдвое повышена заработная плата фабрично-заводских
рабочих (с 450 до 900 афгани в месяц); узаконено право трудящихся на ежегодный оплачиваемый отпуск,
оплату сверхурочных работ, социальное страхование и медицинское обслуживание и т.п. В конце 1973
года был образован Высший экономический совет, призванный заниматься перспективным планировани-
ем и координацией деятельности основных отраслей промышленности и сельского хозяйства. В 1973-1974
годах по решению республиканских властей были национализированы ряд частных промышленных ком-
паний, в частности три текстильных фабрики ширкета «Насаджи» (Гульбахарский текстильных комбинат
и хлопчатобумажные фабрики в Пули-Хумри и Джабаль-ус-Сирадже) и государственно-частная компания
«Спинзар» (11 хлопкоочистительных и хлопкоперерабатывающих заводов), президентом и основным сов-
ладельцем которых был закадычный друг экс-короля Г.С.Нашер, а также все частные банки, включая и
самый крупный из них – Афганнацбанк. Была укреплена и расширена монополия государства на внеш-
нюю торговлю и начата решительная борьба с валютной спекуляцией на черном рынке и контрабандой.
Увеличены прямые налоги, составившие в 1974 году 11 % доходной части бюджета. Правительство
М.Дауда уделяло большое внимание разработке аграрного законодательства с целью стимулирования
сельскохозяйственного производства и облегчения положения крестьян. Летом 1974 года было принято
«Положение о развитии деревень». Начата кампания по распределению государственных земель среди
безземельных крестьян и кочевников. Однако за все время существования даудовского режима землю по-
лучили не более 7,5 тысяч семей. 6 августа 1975 года в официальной газете «Расми джарида» был опубли-
кован «Закон о земельной реформе», подлежавший осуществлению через год после этой даты. В нем пре-
дусматривалось ограничение помещичьего землевладения 100 джерибами (20 га) поливных двухурожай-
ных или садовых, 150 джерибами (30 га) одноурожайных и 200 джерибами богарных земель. Земли, пре-
вышавшие по размеру указанный потолок, подлежали конфискации и передаче безземельным крестьянам,
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
145
сельскохозяйственным рабочим или кочевникам на условиях выкупа в течение 25 лет и обязательной об-
работки. В соответствии с «Законом о кооперативах», принятом в ноябре 1974 года, стали создаваться
кооперативные объединения, преимущественно кредитно-сбытовые. К середине 1975 года в стране было
образовано 34 таких кооператива. По семилетнему плану, разработанному правительством на 1976-1983
годы, намечалось сооружение более 200 народнохозяйственных объектов, в том числе крупных плотин,
ирригационных систем, ГЭС, автодорог и т.п. [13]
В 1975 году была начата реформа системы просвещения. Ее основным разделом явились поэтапный
перевод начальной школы на обучение с шестилетней на восьмилетнюю программу и реорганизация об-
щеобразовательной школы по формуле 8 + 4. При этом восьмилетняя школа объявлялась обязательной и
бесплатной. Ряд общеобразовательных школ были преобразованы в профессионально-технические учи-
лища с целью расширения подготовки рабочих кадров. Более чем на 16 % были увеличены ассигнования
на просвещение. Повышена заработная плата учителям. Все они должны были до 1977 года пройти обяза-
тельную переподготовку на курсах и семинарах повышения квалификации. В прямое подчинение мини-
стерству просвещения были переданы все частные школы, в том числе и духовные и те, которые функ-
ционировали при мечетях. Создано Национальное управление по ликвидации неграмотности и расширена
сеть его курсов. К сентябрю 1975 года в стране действовали 586 курсов ликвидации неграмотности, на
которых обучалось 8,1 тысячи человек. [14]
Как показывает исторический опыт, любая государственная власть, в том числе и авторитарная, не
может существовать без идеологии. Встречающиеся нередко в наше время митинговые (да и в печати то-
же) сентенции о деидеологизации властных структур есть преднамеренный обман, рассчитанный на про-
стаков. Государство без идеологии – это такой же абсурд, как государство без аппарата. Понимая эту не-
преложную истину и считая ее «первой задачей» государства, М.Дауд сразу же после переворота 1973
года начал поиски таких идеологических концепций, которые бы отразили происшедшие в стране переме-
ны, способствовали объединению всех слоев и классов общества вокруг правительственных программ и
обеспечили бы, таким образом, поддержку режиму. В итоге этих поисков появилась так называемая «на-
родная и национальная теория революции», которая и составила официальную идеологию режима. Струк-
тура этой «теории» не была строго очерчена и в основном повторяла (с незначительной трансформацией)
идеи, имевшие хождение при монархии.
В качестве одного из главных элементов официальной идеологии республиканского режима был со-
хранен национализм. М.Дауд, выступая в марте 1975 года пред жителями г. Кандагара, подчеркивал, что
«существующий строй Афганистана опирается и будет опираться на национальную основу и национа-
лизм». [15] Как и прежде, при монархии, в правительственной пропаганде национализма за основу бра-
лись идеи исторической пуштунской исключительности, дух афганства, которые подавались как истинные
и высшие национальные ценности. Другими составляющими «афганского национализма» объявлялись
развитие «средним» путем без колебаний вправо и влево, отказ от подражания другим, социальный про-
гресс без насилия, реформы с соблюдением норм ислама, демократия, основанная на законе и др. Осново-
полагающей частью официальной идеологии по-прежнему считался ислам. По конституции 1977 года (ст.
22) он был объявлен государственной религией. Все документы и декларации, выступления деятелей
страны и пропагандистские материалы несли в себе значительный заряд исламских догм. Большое значе-
ние при этом уделялось обоснованию с точки зрения традиций ислама законности провозглашения в стра-
не республики и намечавшихся преобразований. Широко пропагандировалась также святость националь-
ных традиций и обычаев, идеи патернализма и патриотизма, верность и преданность режиму во главе с
«основателем и руководителем республики» М.Даудом, антиколониализм и антикоммунизм.
Непосредственное участие леворадикальных элементов в подготовке и осуществлении государствен-
ного переворота 1973 года, а затем их вхождение в центральные и местные органы власти нашли свое вы-
ражение в том, что в язык официальных документов и пропаганды вошли такие понятия, как «социализм»,
«социальная справедливость», «уничтожение эксплуатации во всех ее видах и формах», «равенство»,
«братство», «гарантирование права на труд» и т.д. Следует еще раз заметить, что М.Дауд и его сторонни-
ки, беря на вооружение социалистическую терминологию, не только делали этим уступку своим времен-
ным союзникам, но и рассчитывали таким путем расширить и укрепить социальную базу власти и попутно
идейно разоружить левые силы. Кроме того, лозунг «социализма» являлся своеобразной дымовой завесой,
чтобы прикрыть действительную классовую сущность режима. Дело в том, что в рассматриваемый период
капитализм как общественная система с его социальными и духовными пороками был крайне непопуля-
рен в мире, в том числе и в мусульманских странах. Правда, от социализма даудовское руководство заим-
ствовало лишь его экономический аспект и дополняло своими «национальными» и «исламскими» элемен-
тами. Наиболее отчетливо М.Дауд выразил свое понимание социализма в интервью корреспонденту
агентства Танюг в феврале 1976 года. «Социализм, который мы избрали в качестве нашей экономической
основы нового афганского общества, – говорил М.Дауд, – фактически является средством достижения
социальной справедливости, ликвидации классового неравенства и антагонизма позитивным, прогрессив-
ным и мирным путем. Необходимо пояснить, что составными частями нашего социализма являются исто-
рическая реальность, национальная культура, объективные и субъективные условия существования наше-
го общества, а также дух подлинного ислама». [16]
Обе фракции НДПА критически, хотя и не во всем однозначно, оценивали идеологические изыскания
М.Дауда. Чаще всего критика исходила от парчамистов (в основном после 1975 года, когда они лишились
своих представителей в высших эшелонах власти) и касалась главным образом даудовских концепций
«национализма» и «социализма». Они с полным основанием считали, что республиканский режим под
флагом так называемого «прогрессивного афганского национализма» стремится сохранить в стране гос-
подствующее положение афганцев (пуштунов) в угоду консервативно-националистических кругов. В про-
тивовес данной концепции Парчам выдвинула идею «равенства всех граждан Афганистана без каких-либо
ГЛАВА 5.
146
привилегий и дискриминации по признаку расы, национальности, пола, языка, племенной и религиозной
принадлежности». [17]
Анализ и оценки даудовской идеи «социализма» были даны в докладе Б.Кармаля на третьей партий-
ной конференции в декабре 1975 года, в специальной брошюре «Краткие пояснения к вопросу о социа-
лизме», изданной в марте 1976 года и предназначенной для политического просвещения партийцев, и в
ряде других материалов. Отправным пунктом для написания этой брошюры явилось интервью М.Дауда
корреспонденту агентства Танюг и изложенная им концепция «социализма». Определяя ее сущность, ав-
торы брошюры писали: «Социализм, объявленный республиканским режимом Афганистана, на деле есть
не что иное, как один из вариантов так называемого «национального социализма». Далее, показав, что
даудовский «социализм» не имеет ничего общего с научным социализмом, они в то же время все еще не
теряли надежду, что провозглашенный правительством экономический курс при его последовательном
выполнении «может привести в будущем к появлению предпосылок для перехода к социализму». [18] При
этом Парчам исходила из своего твердого убеждения, что социализм в Афганистане – это далекая пер-
спектива, конечная цель его развития, но не задача дня. [19]
Что касается халькистов, то они не подвергая прямо сомнению тезисы официальной пропаганды о
«пуштунской исключительности» и необходимости «укрепления духовных основ афганства» в жизни об-
щества, призывали в законодательном порядке закрепить и гарантировать равноправие всех народностей и
национальностей Афганистана. По вопросу о «социализме» М.Дауда они в принципе разделяли взгляды и
оценки парчамистов, считая, как и последние, что «социализм является блестящим будущим» для Афга-
нистана и что на данном историческом этапе условиям страны наилучшим образом отвечает некапитали-
стический путь развития как «необходимая предпосылка перехода к социализму». [20]
В начале ноября 1976 года в Афганистане был введен в действие новый Закон о наказаниях. Он фак-
тически узаконил (ст. 221) не только запрет на оппозиционную политическую деятельность, но сделал
наказуемым (до 10 лет тюремного заключения) создание и руководство какой-либо партией, обществом
или группировкой и пропаганду идеологии, не совпадающей по целям и содержанию с официальными
установками. [21] Предусматривалась смертная казнь за преступления против республиканского строя и
подстрекательство армии к восстанию. Указанный Закон еще больше ужесточил борьбу против граждан-
ской и военной оппозиции и юридически предрешил установление авторитарного режима в стране.
Для превращения армии в свою опору М.Дауд широко использовал не только «кнут», но и «пряник».
Немало офицеров примкнули к нему и усилили его группировку, будучи купленными высокими постами в
войсках и в административном аппарате в центре и на местах. Другие вошли в его партию – Партию на-
циональной революции, надеясь в перспективе через членство в ней обеспечить себе желанную карьеру и
высокое общественное и материальное положение.
Одновременно с гонениями против прогрессивных, демократических сил М.Дауд настойчиво укреп-
лял и расширял опору себе справа. С этой целью он, особенно начиная с 1975 года, стал привлекать на
ответственные посты в госаппарате представителей старой аристократии и консервативно-националисти-
ческих кругов. К примеру, на свободу был выпущен и получил назначение советником правительства
бывший премьер-министр Муса Шафик. Советником при М.Дауде по делам ислама стал видный духов-
ный авторитет Сеид Ахмад Гилани. С.Абдулилла, один из самых приближенных к М.Дауду лиц, занял
пост второго заместителя премьер-министра с сохранением портфеля министра финансов. Министром
внутренних дел стал А.Кадир Нуристани, министром сельского хозяйства – Азизулла Васефи, министров
торговли – Мухаммад-хан Джалалар, бывший в правительстве Мусы Шафика министром финансов, ко-
мандиром республиканской гвардии – особо доверенное лицо главы государства Сахиб Джан и др. В но-
ябре 1975 года, после более чем двухлетнего заключения, из тюрем были освобождены ярые монархисты,
в том числе генерал Абдул Вали. Суд военного трибунала, состоявшийся над ним в сентябре, не нашел (!)
состава преступления в его действиях при монархии и полностью оправдал его. Ему вернули все чины и
привилегии и разрешили выехать в Италию и присоединиться к своей семье.
В 1976 году среди афганской общественности развернулись дискуссии вокруг проекта новой консти-
туции страны. Самое активное участие в них приняли леводемократические силы, которые выдвинули по
ее содержанию целый ряд конструктивных предложений (см. п. 5.2. данной книги). Как и следовало ожи-
дать, М.Дауд и его окружение проигнорировали основополагающие предложения левых. Проект консти-
туции без какого-либо широкого публичного обсуждения был вынесен на Лоя джиргу, состоявшуюся с 30
января по 15 февраля 1977 года. Состав Лоя джирги был определен в соответствии с давней квотной тра-
дицией. Из 400 ее депутатов 220 были избраны от городских и сельских административных единиц, а 130
депутатов назначены главой государства. В числе последних были: 16 представителей от вооруженных
сил, 25 – от крестьян, 24 – от рабочих. 65 – от интеллигенции и молодежи. Кроме того, в ее работе на пра-
вах депутатов участвовали члены правительства и ЦК Республики Афганистан во главе с М.Даудом, чле-
ны комиссии по подготовке проекта конституции и руководство высшей судебной инстанции. В составе
депутатов были 14 женщин, четыре представителя кочевых племен и несколько представителей демокра-
тических кругов. Большинство мандатов находилось в руках сторонников режима из числа высшей бюро-
кратии, национальной буржуазии, столичной и местной элиты, влиятельного духовенства, военных. Пред-
седательствовал на Лоя джирге министр сельского хозяйства, бывший депутат королевского парламента,
ярый националист Азизулла Васефи. [22] Все это предопределило желательный для режима ход и исход
работы Лоя джирги: принятие Конституции Республики Афганистан, избрание М.Дауда первым прези-
дентом республики сроком на шесть лет и утверждение «Заявления», одобрявшего внутреннюю и внеш-
нюю политику правительства с июля 1973 по февраль 1977 года и основные направления семилетнего
плана развития.
В ходе дебатов в Лоя джирге были внесены поправки в 24 статьи проекта конституции (из 131) и до-
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
147
бавлены еще шесть статей, касающихся в основном суда и права, что, однако, ни в коей степени не изме-
нило ее первоначальной сути. Конституция Республики Афганистан, введенная в действие 24 февраля
1977 года, наделила президента страны исключительно широкими полномочиями в законодательной, ис-
полнительной и судебной областях и по существу подчинила ему указанные три структуры власти. Пере-
чень его полномочий, как по пунктам, так и по содержанию, почти полностью совпадал с тем, чем был
наделен в свое время король по конституции 1964 года (за исключением, пожалуй, пункта, согласно кото-
рому президент, в отличие от короля, имел право объявлять войну и перемирие лишь по согласованию с
Лоя джиргой. Правда, Конституция Республики Афганистан допускала, что «при возникновении внезап-
ной и явной опасности» и в других неотложных случаях президент мог принимать по этому поводу и еди-
ноличные, «исключительные решения» и только затем созывать Лоя джиргу. [23] Была еще одна прерога-
тива президента (ст.79), которой не было в монархической конституции, – это право объявлять общена-
родный референдум по важным национальным проблемам).
Согласно конституции 1977 года, правительство страны стало полностью креатурой президента. Он
получил полномочия не только возглавлять кабинет, но и назначать министров и входивших в правитель-
ство заместителя (или заместителей) президента, принимать от них присягу при вступлении на должность,
а также отстранять от исполнения обязанностей или принимать их отставку. По сути дела, правительство
было ответственным только перед президентом, но не перед парламентом.
Однопалатный парламент – Мелли джирга (Национальное собрание), избиравшийся сроком на четыре
года на основе всеобщих, прямых и тайных выборов, наделялся весьма ограниченными полномочиями. Он
не располагал даже правом, существовавшим при королевском режиме, выносить вотум недоверия прави-
тельству. Представительные органы власти на местах (джирги), за что ратовали демократические круги,
новой конституцией вообще не предусматривались. Частью исполнительной власти, подотчетной прези-
денту, стали все органы прокуратуры сверху донизу. Ему же принадлежали верховные полномочия и в
судебной системе. В частности, он получил право назначать председателя и членов Верховного суда рес-
публики, принимать их присягу, назначать и отстранять от должности всех судей нижестоящих инстанций
по представлению председателя Верховного суда, утверждать или отклонять вынесенные судом смертные
приговоры.
В соответствии с новой конституцией, в государственной системе республики был сохранен традици-
онный, надпарламентский орган – Лоя джирга. К ее компетенции были отнесены: пересмотр конституции,
выборы и принятие отставки президента, объявление войны и перемирия и некоторые другие вопросы (ст.
67). Принцип формирования Лоя джирги, по сравнению с прежней, был значительно изменен. Так, если по
конституции 1964 года в нее входили только члены парламента и руководители провинциальных джирг,
то, согласно республиканской конституции, – члены Национального собрания, Центрального совета Пар-
тии национальной революции, правительства, Высшего совета вооруженных сил и Верховного суда рес-
публики, от пяти до восьми представителей от каждой провинции, а также 30 членов, которые назнача-
лись указом президента (ст.65). Иными словами, Лоя джирга стала более многочисленной и включала в
себя в своем подавляющем большинстве лиц, обязанных М.Дауду своим служебным положением.
После утверждения конституции, юридически оформившей режим авторитарной власти М.Дауда, в
стране был объявлен переходный период (до 22 ноября 1979 года – открытия сессии Национального соб-
рания), в течение которого правительство обязано было подготовить законопроекты о выборах в Нацио-
нальное собрание, о печати, собраниях и об организационных основах государства и представить их пре-
зиденту на утверждение, а президент – сформировать новое правительство, Верховный суд республики и
Высший совет вооруженных сил, а также обнародовать и ввести в действие Устав Партии национальной
революции (ст. 123-132). В феврале 1977 года указом президента было отменено военное положение, вве-
денное три с половиной года назад, после государственного переворота. В марте М.Дауд сформировал
новое правительство в составе 17 министров. Ключевые посты в нем заняли деятели, пользовавшиеся его
особым доверием. Так, министром национальной обороны стал генерал-полковник Г.Х.Расули, министром
финансов – С.Абдулилла, министров внутренних дел – Абдул Кадир Нуристани, министром по делам гра-
ниц – профессор Абдул Каюм и др. [24] В апреле были назначены председатель и восемь членов Верхов-
ного суда, а в сентябре – члены Высшего совета вооруженных сил в составе 12 генералов и офицеров, ко-
торый возглавил сам М.Дауд.
Одним из важнейших нововведений республиканской конституции (ст. 40) явилось провозглашение в
Афганистане однопартийной системы правления во главе с Партией национальной революции. При этом
оговаривалось, что однопартийная система вводится «для выражения общественных чаяний и политиче-
ского воспитания народа до тех пор, пока не будет осуществлена эта цель, а самосознание народа не дос-
тигнет соответствующего уровня».
Следует заметить, что планы создания проправительственной партии вынашивались М.Даудом давно,
еще в начале 60-х годов, когда он занимал пост премьер-министра. [25] К данной идее он возвратился сра-
зу же после государственного переворота 1973 года. В новых условиях с помощью такой партии он хотел
реализовать, по крайней мере, две цели: во-первых, укрепить и расширить социальную базу власти, вобрав
в ряды партии все лояльные республиканскому строю элементы и группировки – от левых до правых и,
во-вторых, устранить из политической жизни страны организованную оппозицию.
Идея правительственной партии по разному воспринималась в руководстве двух фракций НДПА.
Халькисты, соглашаясь в принципе войти в нее, однако хотели видеть в ней собственно не партию, как
таковую, а некий «единый национальный фронт», в котором НДПА должна была участвовать на равных
правах с самостоятельным политическим паспортом». [26] Когда же стало очевидным, что М.Дауд не ос-
тавляет им места в своей партии, они отвергли идею однопартийной системы, заявив, что «не считают ее
полезной для развития республики на благо трудящихся Афганистана». [27] Что касается парчамистов, то
они вначале допускали возможность без каких-либо условий войти в республиканскую партию с тем, что-
ГЛАВА 5.
148
бы изнутри влиять на выработку ее курса и практическую деятельность. Более того, осенью 1973 года они
даже распространили слухи о самороспуске своей организации. Однако несколько позже, когда М.Дауд
начал изгонять из госаппарата леворадикальных попутчиков, вопрос о возможном коллективном вступле-
нии в правительственную партию был снят с повестки дня. [28]
Процесс становления Партии национальной революции (ПНР) шел медленно и фактически так и не
был завершен вплоть до апрельских событий 1978 года. Как отмечал советский афганист В.В.Басов, к то-
му времени в ее рядах насчитывалось не более трех тысяч человек. [29] Официально о ее создании было
объявлено в конце 1976 года. 17 июля следующего года, в четвертую годовщину свержения монархии,
М.Дауд, в соответствии со статьей 130 Конституции РА, ввел в действие Устав ПНР, включавший шесть
глав и 116 статей. [30] В нем основными целями и направлениями деятельности партии объявлялись «за-
воевание доверия народа», борьба с противниками республики, «осуществление подлинной демократии,
основанной на социальной справедливости и интересах народа,… и создание общества на принципах
единства, взаимопомощи, братства и равенства» (ст. 10-12, 14). Партия, как явствует из Устава, мыслилась
как строго централизованная, правящая государственная структура. Согласно статьи 51, председателем
партии являлся президент республики. Центральный совет партии – высший руководящий партийный ор-
ган – наделялся исключительно широкими властными полномочиями, куда, кроме чисто партийных функ-
ций, входили: контроль за выполнением программ правительства и Национального собрания (парламен-
та); разработка вопросов внутренней и внешней политики; контроль за деятельностью государственных
органов в рамках закона; составление списков кандидатов в депутаты Национального собрания; выдвиже-
ние из числа членов партии кандидата на пост президента и т.д. (ст. 50, 55, 57 и 58). Предусматривалось
(ст. 46) создание под эгидой партии ряда общественных организаций – союза молодежи, профессиональ-
ных объединений, организации женщин. 7 ноября 1977 года был образован Центральный совет партии, в
который М.Дауд ввел четырех министров – Г.Х.Расули, А.Маджида, С.А.Абдулилла и А.Каюма, отличав-
шихся крайне консервативными и националистическими взглядами. Как пишет американский ученый
Л.Дюпре, это назначение вызвало возражения со стороны шести министров кабинета, которые в знак про-
теста подали президенту заявления об отставке. Однако М.Дауд убедил их отказаться от своих намерений.
[31] «Семейный бунт», таким образом, был погашен в самом начале, не успев разгореться.
Таким образом, к лету 1977 года, с принятием Конституции Республики Афганистан и созданием, в
соответствии с ее положениями, Партии национальной революции, олицетворявшей собой однопартий-
ную систему в стране, получила окончательное юридическое оформление авторитарная власть президента
М.Дауда.
5.2 Левые при республиканском режиме М.Дауда
Обе фракции НДПА поддержали «Обращение к афганскому народу» от 23 августа 1973 г. и меры рес-
публиканского правительства в социально-экономической сфере. В заявлении Парчам, обнародованном 2
сентября 1973 года, была выражена надежда, что «молодая Республика Афганистан может открыть для
народа страны путь к прогрессу и свободе». Вместе с тем было высказано опасение, что внутренняя и ре-
гиональная реакция может попытаться ликвидировать в зародыше республиканский режим. В связи с этим
парчамисты призывали всех сторонников республики к единству. Кроме того, они считали, что для НДПА
в сложившихся условиях организационное единство является и необходимым, и обязательным. [32]
Следует заметить, что в первые месяцы после переворота Парчам была единственной в стране политиче-
ской организацией, которая действовала открыто и более того имела вполне легально свою штаб-квартиру
в кабульском отеле «Спинзар». [33] Хальк, как и Парчам, распространила в Кабуле 6 сентября заявление
своего ЦК, в котором дала высокую оценку содержавшимся в «Обращении» программным установкам
режима. Однако позиция халькистов по ряду тактических вопросов несколько отличалась от той, которой
придерживалась в то время фракция Парчам. Они, в частности, не ставя прямо вопрос о партийном един-
стве, полагали, что позитивная программа республиканского правительства может быть претворена в
жизнь только при опоре на «объединенный фронт, включающий в себя НДПА (имелась в виду организа-
ция Хальк. – М.С) и другие национально-демократические силы». [34] Одобряя и поддерживая республи-
канский режим как благоприятное условие для борьбы против внутренней и внешней реакции и возмож-
ность для легализации своей деятельности, халькистские лидеры были, однако, явно обескуражены отка-
зом М.Дауда пойти на какие-либо контакты с ними. В этом, как несколько позже писалось в одном из из-
даний халькистов, они усматривали намерение М.Дауда и сотрудничавших с ним парчамистов «ослабить
Хальк и постепенно подготовить почву для ее ликвидации». [35] Вообще, следует признать, халькисты в
то время крайне ревниво и болезненно воспринимали как сам факт активного участия парчамистов в госу-
дарственном перевороте, так и, особенно, занятие ими ответственных постов в республиканской админи-
страции. В рядах членов и сторонников Хальк усилиями ее руководства культивировалось мнение о не-
приемлемости для «коммунистов» участия в верхушечных государственных переворотах. И все же, не-
смотря на глубокие неприязненные отношения между фракциями, в октябре 1973 года состоялась личная
встреча Б.Кармаля и Н.М.Тараки. На ней предметом обсуждения встали происшедшие в стране перемены
и вопрос о единстве партии. И снова, как и раньше, согласие не было достигнуто из-за разных подходов
участников встречи к условиям объединения: Б.Кармаль настаивал на паритете при формировании нового
состава ЦК объединенной партии, а Н.М.Тараки – на безусловном присоединении Парчам, как «меньшин-
ства», к НДПА (то есть Хальк), как «большинству», на основе постановлений I Учредительного съезда
партии и признания избранного им ЦК в качестве высшего руководящего партийного органа. [36]
В конце декабря 1973 года в столице в связи с девятой годовщиной образования НДПА состоялись
пленумы ЦК обеих фракций. Содержание докладов на них и принятых постановлений определялось в
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
149
первую очередь нарастанием сопротивления республиканскому режиму со стороны правых сил. «Наша
задача на данном этапе, – заявил на пленуме Б.Кармаль, – заключается в том, чтобы парализовать враж-
дебную деятельность, нейтрализовать заговоры против республики». Пленум ЦК Парчам потребовал от
своих членов усилить разъяснительную работу среди народа, прежде всего рабочих и интеллигенции, на-
стойчиво сплачивать патриотически настроенные и прогрессивные элементы во имя создания нового, де-
мократического Афганистана, не допускать действий, которые могли бы вызвать трения и недоразумения
между партией и правительством, при работе среди населения учитывать и соблюдать национальные и
религиозные обычаи и традиции. Особое внимание членов партии было обращено на то, чтобы они оцени-
вали существующий режим с классовых позиций и, работая в государственном аппарате, не поддавались
карьеристским побуждениям и соблазнам. Пленум подверг также анализу заявления деятелей республи-
канского режима относительно «строительства социализма национального типа» в Афганистане, расценив
их как «результат всестороннего воздействия идей научного социализма и практики строительства социа-
лизма на объективные и субъективные процессы в развивающихся странах, включая и Афганистан» и как
попытки определенных кругов соединить элементы социализма с мелкобуржуазными и религиозными
мировоззрениями. Указав на демагогический характер подобных заявлений, пленум призвал оценивать
«любой взгляд или мысль относительно социализма с классовой точки зрения», с учетом закономерностей
развития общества. [37]
Непрекращавшиеся антиправительственные выступления крайне правых консервативно-
клерикальных и экстремистских кругов, в том числе и с использованием партизанских, вооруженных ме-
тодов борьбы, и их обвинения в адрес «красного принца» М.Дауда и его смыкании с «безбожным комму-
низмом» и просоветскими элементами не проходили бесследно для правящей республиканской коалиции.
Подобного рода обвинения находили сочувственный отклик среди консервативно и националистически
настроенных деятелей в руководстве республики (С.Абдулилла, Г.Х.Расули, Азизулла Васефи, Вахид Аб-
дулла и др.). Они старались убедить М.Дауда в обоснованности требований правой оппозиции, неприем-
лемости для Афганистана социалистической ориентации и необходимости размежевания с левыми, от ко-
торых, как они утверждали, исходит угроза коммунистического переворота. Определенным катализатором
процесса политического размежевания в республиканской коалиции являлись и сами входившие в нее
левые элементы. Упорно требуя от главы государства форсированного осуществления обещанных соци-
ально-экономических и политических преобразований, они вызывали его раздражение, нагнетали проти-
востояние в руководстве республики и этим все больше изолировали себя от остальных членов правящего
альянса.
Первым свидетельством отхода М.Дауда от союза с левыми попутчиками явилось прекращение им
ранее имевших место контактов с парчамистским руководством. По некоторым данным, это произошло
уже в конце 1973 года, а в конце следующего года установлена негласная слежка за Б.Кармалем. Выступая
28 февраля 1974 года пред выпускниками Кабульского политехнического института, где, уместно заме-
тить, существовала довольно-таки сильная организация Парчам, М.Дауд недвусмысленно отмежевался от
левых в своем стане, заявив: «Мы не имеем отношений с какой-либо группировкой. Представляется оши-
бочным связывать нас с нею или с каким-либо другим движением». [38] В мае того же года М.Дауд, ссы-
лаясь на введенное в стране после переворота военное положение, лично запретил обеим фракциям НДПА
заниматься какой-либо политической деятельностью.
Еще до указанного запрета, в марте 1974 года, началась чистка государственного аппарата от демо-
кратических и прогрессивных элементов. Одним из первых из правительства был выведен министр по
делам границ, сторонник Хальк Г.П.Вафадар [39] и назначен послом в Болгарию, а затем Ливию. За ним в
апреле последовал А.Х.Мохтат: он был снят с поста министра связи, выведен из Центрального Комитета
РА и уволен в отставку из-за якобы «неспособности проводить в жизнь политику и основные принципы
Центрального Комитета» (после этого он в течение более чем четырех лет находился не у дел, из них не-
которое время под домашним арестом). Большая группа левых элементов была изгнана из государствен-
ных органов осенью 1975 года. В их числе в сентябре в процессе частичной реорганизации правительства
М.Дауд удалил из его состава министра сельского хозяйства Г.Д.Бахтари, а Файз Мухаммада переместил с
ключевого поста министра внутренних дел на менее значимый пост министра по делам границ (в сентябре
1976 года он был направлен послом в Индонезию). В декабре 1975 года был освобожден от поста минист-
ра просвещения Н.М.Пажвак. Уволен был и шеф военной полиции Мауладад. В 1977 году последовало
устранение из республиканского руководства Х.Шарка, одного из последних прогрессивных деятелей в
непосредственном окружении М.Дауда, вошедших в него еще до переворота. Он получил назначение в
Японию в качестве посла.
Чистка госаппарата от неугодных левых элементов коснулась не только влиятельных фигур в центре,
но и руководителей провинциального звена. К указанному времени среди губернаторов провинций почти
не осталось сторонников НДПА. Репрессиям за принадлежность к левым, демократическим силам подвер-
гались также и рядовые представители интеллигенции и государственные служащие, в том числе и воен-
ные. Как пишет В.В.Басов, только к концу 1974 года из госучреждений, в основном из системы просвеще-
ния, были изгнаны и подвергнуты штрафам за политическую деятельность около 80 членов Хальк. [40] В
том же году на членов организации были совершены провокационные нападения в столице, провинциях
Балх, Гильменд, Пактия, Газни, Бамиан и других местах. [41] Гонения против левых сил продолжались и в
последующие годы. Летом 1976 года была арестована еще одна группа халькистов в количестве 33 чело-
век, в том числе в провинциях Кундуз – 11, Кандагар – 1, Вардак – 1 и Гильменд – 10, округах Хост и Ур-
гун – по двое в каждом, в городах Кабул – 4 и Гардез – 2 человека. Им вменялось в вину распространение
заявлений своей организации о проекте конституции Республики Афганистан, направление поздравлений
своим товарищам в связи с празднованием Дня 1 мая и изучение «прогрессивной литературы». [42]
Особое беспокойство М.Дауда вызвали появившиеся признаки нелояльности к его режиму со стороны
ГЛАВА 5.
150
леворадикальной части офицерского корпуса страны. Среди недовольных находились и многие их тех, кто
непосредственно привел его к власти. В 1974 году в числе первых в опалу попал активный участник
июльских событий 1973 года, начальник штаба ВВС и ПВО подполковник Абдул Кадыр (см. о нем При-
ложение 6), осмелившийся подвергнуть публичной критике главу государства за «медленные темпы» реа-
лизации обещанных преобразований. М.Дауд, явно желая унизить этого боевого летчика, сместил его с
указанного поста и назначил начальником Кабульского мясокомбината. В следующем году М.Дауд удалил
из страны, направив в Индию в качестве военного атташе афганского посольства, подполковника М.Зия,
[43] командира элитарной части – бригады республиканской гвардии, насчитывавшей в своем составе до
двух тысяч человек и обеспечивавшей охрану резиденций руководителей страны. В том же году из армии
были уволены около 40 офицеров – выпускников советских военных учебных заведений, придерживав-
шихся левых взглядов (одним из них был офицер ВВС, халькист Асадулла Сарвари). Еще сотни офицеров
и унтер-офицеров подверглись репрессиям в ходе судебных процессов, состоявшихся над военными в
1973-1976 годах. Следует заметить, что многие обвинения в их адрес были явно сфабрикованы с одной
целью – избавиться от подозрительных, потенциально опасных режиму элементов в армейской среде. В их
числе оказывались не только лица левой ориентации. Как известно, всякая авторитарная власть патологи-
чески не может терпеть любую оппозицию себе и принимает самые жестокие меры для расправы не толь-
ко над ней, но и над всеми теми, кто не внушает доверия. При этом нередко страдают и без вины винова-
тые. Так и случилось и при первом республиканском режиме в Афганистане. Утверждая личную власть,
М.Дауд изгнал из армии или бросил в тюремные застенки немало ни в чем не повинных людей. Одним из
таких оказался лихой артиллерийский полковник Ковват-хан Бридваль, с которым автор был хорошо зна-
ком еще с далеких 60-х годов. Как Бридваль позже с присущим ему юмором рассказывал, свое «право» на
казенные харчи и «шестилетний даудовский тюремный университет» он получил только за то, что в числе
участников антиправительственного заговора М.Х.Майвандваля находились его друзья-соплеменники и
сослуживцы, хотя сам он был абсолютно непричастен к их тайным замыслам.
Сползание режима вправо и усилившиеся гонения против демократических кругов развеяли надежды
Парчам закрепиться у власти рядом с М.Даудом и с его помощью реализовать в стране установки нацио-
нально-демократической программы. В связи с этим фракция вынуждена была пересмотреть свое отноше-
ние к республиканскому руководству и выработать новый курс своей деятельности, соответствующий из-
менившимся условиям. Это произошло на пленуме ЦК и третьей партийной конференции Парчам, состо-
явшихся в Кабуле соответственно 16 и 26 декабря 1975 года. На них с большим докладом (более 150 стра-
ниц машинописного текста) выступил Б.Кармаль, в котором он обстоятельно проанализировал ситуацию,
сложившуюся в стране после свержения монархии, дал оценку социально-классовой сущности режима и
его политике, конкретизировал подходы Парчам к идее создания объединенного национального фронта
прогрессивных и демократических сил, определил место, роль и задачи организации и ее членов в пред-
стоявшей борьбе. [44]
В первые полтора года существования республиканского режима отношение к нему со стороны орга-
низации Парчам, отметил Б.Кармаль, строилось по формуле «союз-критика-союз», что означало сотруд-
ничество всех сил, входивших в правительственную коалицию, в выработке программных установок но-
вой власти и в деле претворения их в жизнь, а также противодействие через конструктивную критику
взглядам и шагам, которые расходились с принципами «Обращения к афганскому народу». Однако в эту
формулу по мере эволюции режима вправо вносились соответствующие коррективы. Так, если в 1973 году
Парчам отдавала полную поддержку молодому республиканскому режиму, то в 1974 году, говорилось в
докладе, она вынуждена была ограничиваться лишь поддержкой основных политических принципов и
программных лозунгов режима. В конце 1975 года (после массовой чистки госаппарата от левых) органи-
зация перешла к тактике выжидания и пристального наблюдения за действиями правительства, не ставя
пока под сомнение вопрос о существовании режима. «Сейчас, – говорил Б.Кармаль, – мы находимся в не-
ясной, сложной обстановке и не можем ни отвергнуть абсолютно режим во главе с М.Даудом (так как у
нас нет другой альтернативы), ни всесторонне и безусловно поддержать его». И та, и другая крайности, по
его мнению, были неприемлемыми и потенциально опасными для демократических сил: конфронтация с
режимом и тактика захвата власти с помощью вооруженной силы, к чему призывали в то время афганские
маоисты, ультралевые в рядах Хальк и Парчам и леваки из других радикальных организаций, были бы в
тех исторических условиях авантюрой, «левацким (левооппортунистическим) перегибом», обреченными
на провал и повлекшими бы за собой приход к власти в стране реакционного режима, а сотрудничество и
капитуляция перед правительством М.Дауда привели бы партию к соглашательству и правому оппорту-
низму, к ослаблению «боевого революционного духа партийцев».
В сложившейся ситуации декабрьский (1975 г.) пленум ЦК и третья партийная конференция Парчам
пришли к выводу о необходимости продолжения поддержки республиканского режима лишь в принципе и
оказания на него давления с тем, чтобы приостановить его сползание вправо и вынудить «идти по демо-
кратическому пути». В докладе Б.Кармаля прямо не выдвигалась задача подготовки к национально-
демократической революции, однако говорилось о необходимости «готовиться к революционной полити-
ческой борьбе», укреплять связи с народными массами и завоевывать их поддержку. Непременным усло-
вием успеха в деле формирования в стране национально-демократического правительства признавались,
как и прежде, консолидация и союз всех левых сил (Парчам, Хальк, Группы труда, Сетаме мелли, РОбТА
и др.) и демократических группировок (Меллят, Садайи авам и др.) в рамках объединенного национально-
демократического фронта, на основе общей политической платформы, включавшей пять пунктов: 1) изо-
ляцию и устранение правых, реакционных и проимпериалистических элементов из госаппарата; 2) органи-
зацию общенациональной борьбы против заговоров внутренней и международной реакции; 3) осуществ-
ление на деле «Обращения к афганскому народу»; 4) отмену военного положения и обеспечение свободы
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
151
собраний, слова, печати и деятельности политических партий и массовых организаций; 5) проведение сво-
бодных, всеобщих и прямых выборов в парламент при тайном голосовании и равном участии в них муж-
чин и женщин, достигших 18 лет, и принятие демократической конституции Афганистана. На пленуме
была выдвинута задача создания молодежной организации.
Касаясь вопроса о социально-классовой сущности республиканской власти в Афганистане, Б.Кармаль
считал, что на первых порах после свержения монархии «руководящая верхушка режима не имела проч-
ных связей с каким-либо определенным классом», однако в последующем, по мере своей политической
эволюции вправо стала все больше опираться на «разложившуюся бюрократию и старый госаппарат»,
угрожая перерасти в «личную или военно-бюрократическую диктатуру». В случае укрепления в верхних
эшелонах власти правых, реакционных элементов лидер Парчам не исключал вероятность ареста руково-
дителей своей организации и ухода ее в подполье. В связи с этим он призывал членов партии к бдительно-
сти, овладению формами и методами нелегальной деятельности и навыками конспирации, чтобы быть
готовыми к сопротивлению реакции в новых условиях.
Опасения леводемократических кругов относительно своего будущего не были безосновательными. В
самом начале 1977 года, с принятием новой, республиканской конституции любая оппозиция режиму бы-
ла поставлена вне закона. Данному событию предшествовал ряд заявлений и нелегальных публикаций
левых сил, в которых они изложили свои взгляды по поводу содержания проекта Основного закона (как он
им представлялся) и прежде всего о характере политической системы общества. Так, 22 марта 1976 года,
через два дня после сообщения Кабульского радио о передаче проекта конституции полномочной комис-
сии, фракция Хальк распространила в столице и других местах в виде листовки «Заявление Центрального
комитета Народно-демократической партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны)», в котором,
еще раз подтвердив свою поддержку целей и программы республиканского правительства, изложенных в
«Обращении к афганскому народу», и подчеркнув, что «самым эффективным путем претворения их в
жизнь является создание единого национально-демократического фронта всех национально-
демократических сил, включая в первую очередь и НДПА», выступила с предложением предусмотреть в
конституции следующие положения: гарантию демократических прав и свобод трудящихся, прежде всего
права на свободную и легальную деятельность национально-прогрессивных партий и создание профес-
сиональных и демократических организаций; запрещение использования религии в политических и пар-
тийных целях; обеспечение равноправия всех народностей и национальных групп Афганистана; ликвида-
цию феодальных отношений путем проведения демократической земельной реформы; выбор некапитали-
стического пути развития страны «в качестве необходимой предпосылки перехода к социализму». [45]
В последующие месяцы Хальк не раз обращалась к вопросу о содержании будущей конституции рес-
публики. Например, в первомайской (1976 г.) листовке она потребовала зафиксировать в проекте консти-
туции широкие социальные права и гарантии, как-то: право рабочих на создание профсоюзов и забасто-
вочную борьбу; право на справедливую оплату труда, оплачиваемый отпуск, пенсии, страхование здоро-
вья и гарантированную компенсацию в случае трудового увечья; признание 1 мая праздником трудящихся
и др. В сентябре 1976 года в другой листовке, озаглавленной «Некоторые жизненно важные лозунги»,
халькисты снова подчеркнули необходимость отразить в проекте республиканской конституции право на
легальную и свободную деятельность прогрессивных и национальных партий и организаций. При этом,
ссылаясь на появившиеся в стране слухи о намерениях составителей конституции заложить в ее содержа-
нии положение об однопартийной системе в стране, Хальк заявила, что в тех конкретных условиях Афга-
нистана «однопартийная система не соответствует национальным интересам и подлинной демократии».
Касаясь Лоя джирги как органа, призванного принять конституцию Республики Афганистан, Хальк пред-
ложила, вместо традиционного способа ее формирования, избрать членов этого высокого собрания «на
основе всеобщего, тайного, прямого, свободного и равноправного голосования, без всякого скрытого
вмешательства и влияния местных облеченных властью феодалов, разложившихся бюрократов и прочих
реакционеров». Только таким образом, считали халькисты, можно было обеспечить свободное волеизъяв-
ление народа и его активное участие в составлении и одобрении конституции. [46]
В начале апреля 1976 года фракция Парчам издала ротапринтным способом брошюру «Проект пред-
ложений ЦК НДПА (партии трудящихся Афганистана) по вопросу разработки конституции». [47] В этом
обширном (свыше 20 страниц) документе его авторы изложили свою концепцию республиканской кон-
ституции, детально рассмотрели и обосновали принципы и основные начала будущего общественного и
государственного устройства республики. Анализ содержания и стиля «Проекта предложений» не остав-
ляет сомнений в том, что руководители Парчам данным документом апеллировали непосредственно к
центральным властям и конкретно к правительственной комиссии по подготовке конституции и рассчиты-
вали таким образом оказать на них соответствующее давление.
В предпосланном к брошюре предисловии авторы признали исключительную важность для будущего
своей страны разработки и принятия демократической по своему характеру конституции и сформирования
на ее основе «законного национально-демократического правительства». По их мнению, новая, республи-
канская конституция должна была включать девять разделов (глав): общественно-политическое устройст-
во государства; социально-экономическое устройство; политические права и обязанности граждан; Лоя
джирга; Государственная джирга (Государственный совет); Джирга министров (правительство); област-
ные, провинциальные и местные джирги; суд и прокуратура; основные принципы избирательного права.
Раскрывая их содержание, ЦК НДПА (Парчам) прежде всего предложил назвать страну «Демократиче-
ской Республикой Афганистан» (ДРА), где «руководящей силой общества и государства» будет «объеди-
ненный национально-демократический фронт народа Афганистана», включающий в себя «объединенную
политическую организацию трудящихся города и деревни – рабочих, крестьян, патриотическую и про-
грессивную интеллигенцию» (видимо, имелась в виду НДПА. – М.С.) и другие национально-
демократические партии и организации. Авторы «Проекта предложений» считали, что основу политиче-
ГЛАВА 5.
152
ской власти в ДРА должны были составить джирги народных представителей сверху донизу. «Система
джирг, – указывали они, – является одной из почитаемых народных традиций нашей страны… и может
стать у нас наилучшей формой власти». С точки зрения административного устройства республика пред-
ставлялась им «объединенным государством, состоящим из областей и основанном на равноправии и доб-
ровольном, патриотическом союзе всех братских народов, народностей и национальных групп, прожи-
вающих на их единой родине – в Афганистане».
«Проект предложений» предлагал закрепить в конституции страны положение о том, что стержнем
развития экономики будет некапиталистический путь «с перспективой перехода к социалистической сис-
теме хозяйства» и что государство «параллельно с проведением земельной реформы и безвозмездной пе-
редачей земли трудящимся крестьянам будет создавать сельскохозяйственные кооперативы и союзы коо-
перативов крестьян» и оказывать им всестороннюю помощь. В «Проекте предложений» подчеркивалось,
что в Афганистане имеют право на существование различные формы собственности: государственная,
кооперативная, общественная и частная. К государственной собственности авторы относили крупные и
средние промышленные предприятия, банки, энергетику, недра, леса, воды, дороги, железнодорожный и
воздушный транспорт, почту, телефон и телеграф, учреждения радио и телевидения и т.д.
Несколько месяцев спустя, летом 1976 года, Парчам в брошюре «Взгляд на крестьянский вопрос», ад-
ресованную членам организации, дала подробный анализ положения в афганской деревне и раскрыла пути
и методы решения в стране аграрного вопроса. В программе из 20-ти пунктов, призванных удовлетворить
чаяния и требования крестьян, выдвигались, наряду с проведением демократической земельной реформы
и созданием различных типов кооперативов, следующие меры: устранение феодального деспотизма и
феодальных отношений и влияния местных авторитетов (последнее требование было явно преждевремен-
ным, так как не учитывало сложившийся в афганской деревне уклад жизни, психологию крестьян, их глу-
бокую религиозность и веру в своих светских и духовных авторитетов. – М.С.); ликвидация ростовщиче-
ской задолженности крестьян; упорядочение на демократической и справедливой основе крестьянской
аренды; ограждение крестьян от грабежей со стороны разного рода посредников и перекупщиков; спра-
ведливое и бесплатное распределение воды; предоставление бедным крестьянам государственных креди-
тов и займов на льготных условиях, семян, химических удобрений и сельскохозяйственных орудий; вве-
дение справедливых закупочных цен на продукцию сельского хозяйства; создание в деревне подобающей
инфраструктуры жизни и быта; предоставление жителям деревни права создавать крестьянские джирги
как органы самоуправления и защиты их интересов и т.д. [48]
В своих предложениях по проекту конституции ЦК НДПА (Парчам) значительное место отвел демо-
кратическим правам и свободам граждан. Особо было подчеркнуто право слова и переписки, право на
проведение собраний, митингов, забастовок, демонстраций и уличных шествий, а также право подданных
Афганистана на создание «патриотических и революционных партий» и общественных (массовых) орга-
низаций – профсоюзных, молодежных, студенческих, женских, спортивных, научно-технических, творче-
ских и т.п.
И все же в рассматриваемом «Проекте» ключевыми и основополагающими являлись предложения по
реформированию структурных элементов власти и управления в стране. По сути дела, эти предложения
преследовали цель значительно ограничить власть президента и передать многие его прерогативы пред-
ставительным органам. Важное новшество, которое предложили парчамисты, касалось роли и функций
Лоя джирги в государстве. По их представлению, она должна была стать «высшим законодательным орга-
ном государственной власти и представительства в ДРА, воплощением воли и суверенитета народа». На
Лоя джиргу (парламент), состоящую из двух палат – Вулуси джирги (Народной джирги) и Мелли джирги
(Национальной джирги), возлагались следующие функции: принятие конституции страны, внесение в нее
поправок и контроль за ее соблюдением, совершенствование и отмена законов; определение курса внут-
ренней и внешней политики; введение и установление размеров налогов; принятие планов социально-
экономического развития и заслушивание отчетов о их исполнении; принятие государственного бюджета
и заслушивание отчетов правительства о его исполнении за предыдущий год; изменение территориальных
границ областей и провинций ДРА; принятие и аннулирование международных соглашений и договоров;
решение вопросов войны и мира и границ государства; определение задач и структуры Государственной
джирги (президентского аппарата), Джирги министров (правительства), Верховного суда, Генеральной
прокуратуры и областных джирг; избрание Государственной джирги (президента, вице-президента и ее
членов), Джирги министров (премьер-министра, его заместителей и министров), Верховного суда, Гене-
ральной прокуратуры и освобождение их от этих постов; надзор за деятельностью государственных орга-
нов. Предлагалось избирать Вулуси джиргу по избирательным округам по норме один депутат от каждых
50 тысяч населения, а Мелли джиргу – по областям из расчета трех депутатов от каждой области. Каждая
палата, избираемая на четыре года, обладала законодательной инициативой и равными правами.
Государственная джирга, подотчетная Лоя джирге, мыслилась авторами «Проекта предложений» как
высший орган государственной власти, призванный координировать в стране законодательную и испол-
нительную деятельность. Члены Государственной джирги, включая ее председателя и его заместителя,
являющихся соответственно президентом и вице-президентом республики, должны были избираться Лоя
джиргой. В обязанности Государственной джирги входили: организация и контроль выполнения законов и
решений Лоя джирги; общее руководство деятельностью Джирги министров; созыв сессий Лоя джирги;
издание декретов о выборах Лоя джирги, областных, провинциальных и местных джирг; в случае решения
Лоя джирги проведение референдума; обнародование законов и решений Лоя джирги; руководство вопро-
сами обороны и всеобщей безопасности страны; назначение и увольнение высших военачальников и чле-
нов верховного командования армии; присвоение воинских званий и отличий; представительство ДРА на
международной арене; присвоение рангов и назначение персонала дипломатических и консульских пред-
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
153
ставительств за рубежом по предложению Джирги министров; отмена незаконных решений и постановле-
ний местных, провинциальных и областных джирг; предоставление политического убежища; сокращение
сроков наказания и амнистия заключенных и т.д. Кроме того, Государственная джирга в перерыве между
сессиями Лоя джирги могла выполнять ряд ее функций, в частности назначать и снимать с постов минист-
ров (по предложению премьер-министра) с последующим утверждением этих актов на сессии Лоя джирги.
Джирга министров, согласно предложениям Парчам, являлась высшим, подотчетным Лоя джирге ис-
полнительным и административным органом государственной власти в ДРА. Председатель Джирги мини-
стров (премьер-министр) и на основе его предложений заместители председателя и министры подлежали
избранию на сессии Лоя джирги из числа как ее депутатов, так и других лиц.
Джирги, как органы государственной власти, предлагалось создать также во всех административ-
ных единицах вплоть до деревни. При этом имелось в виду, что областные и провинциальные джирги бу-
дут избираться населением на срок четыре года, а местные (городские, уездные и деревенские джирги) –
на три. При каждой из таких джирг должен был функционировать определенный исполнительный чи-
новничий аппарат.
В «Проекте предложений ЦК НДПА» был подтвержден принцип раздельного функционирования за-
конодательной, исполнительной и судебной властей, введенный в Афганистане конституцией 1964 года и
нарушенный позже, после свержения монархии. Предусматривалось, что все судебные инстанции – Вер-
ховный суд (подотчетный непосредственно Лоя джирге), областные, провинциальные, городские, уездные
и специальные суды, в процессе исполнения своих функций будут независимыми и подчиняться только
закону. Далее в «Проекте» содержалось предложение, чтобы и Генеральный прокурор также избирался бы
Лоя джиргой сроком на пять лет и нес непосредственную ответственность и отчитывался перед Лоя джир-
гой, а в период между сессиями – Государственной джиргой.
Руководители Парчам придавали важной значение принципам формирования государственных орга-
нов власти. В последнем разделе своих предложений по проекту конституции, напомнив еще раз тезис о
том, что «национальный суверенитет принадлежит только народу», они предложили формировать все ор-
ганы власти (джирги) сверху донизу на основе всеобщих, равных и прямых выборов, при тайном голосо-
вании, а также предоставить активное избирательное право гражданам, достигшим 18 лет, и пассивное – с
24 лет, независимо от их расы, пола, национальной и религиозной принадлежности и времени проживания
в данном избирательном округе. Высказано было также предложение узаконить для всех политических
партий и организаций право выдвигать своих кандидатов в депутаты джирг всех уровней.
Заключая изложение своих взглядов по проекту конституции, ЦК НДПА (Парчам) открыто выступил
против введения в стране президентской формы правления. «Наша партия убеждена, – говорилось в
«Проекте предложений», – что, если вместо джирговой демократии, имея в виду условия страны со всеми
ее национальными, племенными, языковыми, культурными и религиозными различиями, будет введена
президентская система власти, то это расчистит в Афганистане путь для укрепления позиций антидемо-
кратических сил, посеет семена раздоров, анархии и раскола. И, наоборот, система парламентской демо-
кратии нового типа в форме джирг сверху донизу и ответственное национально-демократическое прави-
тельство под руководством объединенного национально-демократического фронта народа Афганистана
сыграют важную роль в деле укрепления национальной независимости, национального сплочения и един-
ства и прежде всего повышения демократического сознания народа и недопущения укрепления позиций
политической реакции и бюрократии в стране». ЦК Парчам потребовал вынести проект конституции на
всенародное обсуждение.
Публикации Парчам по проекту конституции явились прямым вызовом намерениям М.Дауда утвер-
дить в стране режим личной власти и одной из последних попыток добиться для демократических поли-
тических сил права на юридически признанное место в политической системе государства. Хотя, думает-
ся, руководители Парчам, как и, впрочем, Хальк, к этому времени уже отчетливо осознавали всю иллю-
зорность надежд на какие-либо уступки со стороны режима и тем более на восстановление союза с ним.
Поэтому их публикации по проекту конституции и актуальным проблемам развития страны представляли
на деле не более чем пропагандистский демарш. Что касается ультраправых кругов, то они, строя до нача-
ла 1977 года свои расчеты исключительно на насильственном устранении режима М.Дауда, проявили
полное безразличие к вопросу о конституции. Это объяснялось также и тем, что к указанному времени их
перестал волновать вопрос о характере власти в стране в связи с поворотом М.Дауда вправо во внутренней
и внешней политике и разрывом его с левыми силами.
В рассматриваемое время в центре внимания левой оппозиции были не только вопросы власти в стра-
не, но и проблема разобщенности в действиях демократических и национально-патриотических кругов. В
связи с этим 24 марта 1974 года, ЦК Парчам выступил с «Заявлением о единстве действий», в котором
выразил тревогу за судьбу национально-прогрессивного пути развития Афганистана в связи с активизаци-
ей антиреспубликанских сил внутренней, региональной и международной реакции и выдвинул задачу (как
«главный практический лозунг дня») найти пути к сплочению и единству действий всех прогрессивных,
национально-патриотических и левых сил [49] (следует заметить в скобках, что обмен мнениями между
руководством двух фракций носил весьма странный характер: они в своих «заявлениях» и «сообщениях»
обращались не непосредственно друг к другу, а к членам своих организаций, хотя, как явствует из содер-
жания их посланий, полемику-то они вели друг с другом). В коротком (в пять строк) ответе, подписанном
28 марта, руководство Хальк подтвердило, что и для него «лозунгом дня» является «мобилизация всех
патриотических, национально-демократических и народных (хальковских) сил для борьбы против реак-
ции, империализма и антиреспубликанских элементов, за продолжение активной поддержки республикан-
ского строя». [50] Однако оно не пошло дальше такого рода констатации и не предложило ничего кон-
кретного, чтобы сделать реальностью указанный лозунг. Впрочем, впоследствии Хальк вину за приоста-
новку переговоров и длительное «интригующее молчание» полностью возложило на руководство Парчам.
ГЛАВА 5.
154
[51]
Взаимные контакты представителей двух фракций и обмен мнениями по указанной проблеме возоб-
новились лишь через полтора года. В течение этого периода отношения между ними, как и в предыдущие
годы, характеризовались отчужденностью, взаимной подозрительностью, обвинениями и нападками друг
на друга. Однако драматическое развитие событий в стране – набиравший обороты распад антимонархи-
ческой коалиции и усиление правых тенденций в политике республиканского руководства – заставило их
26 августа 1975 года снова сесть за стол переговоров и обменяться мнениями о внутриполитической си-
туации и принципах установления сотрудничества. На следующий день Парчам изложила свои взгляды и
оценки на сей счет в изданном ротапринтным способом «Сообщении по поводу о единстве действий». В
этом документе, оформленном как постановление ЦК НДПА (партии трудящихся Афганистана), было
подчеркнуто, что усиление попыток внутренней и внешней реакции путем заговоров, интриг и провока-
ций свергнуть республиканский режим и разгромить национально-демократические, прогрессивные и
патриотические силы поставило перед последними «в качестве самой неотложной задачи» проблему их
единства действий и в первую очередь установление единства действий Парчам с ее «ближайшими друзь-
ями – халькистами». ЦК НДПА (Парчам), обращаясь к членам своей организации, призвал их рассматри-
вать достижение единства действий с Хальк как «первый шаг на пути к полному идеологическому, поли-
тическому (стратегическому и тактическому) и организационному единству», протянуть халькистам «руку
подлинной, искренней революционной дружбы в совместной борьбе за общие цели» и, проявляя выдерж-
ку, такт и терпение, «прекратить любые выпады и обвинения друг против друга». В данном документе
впервые было гласно заявлено, что «защита и поддержка нашей партией (т.е. Парчам. – М.С.) республи-
канского режима во главе с М.Даудом не может ни в коей мере означать защиту реакционных и негатив-
ных сторон, произвола и коррупции аппарата управления, государственной бюрократии и реакционных
элементов». [52]
«Сообщение» ЦК Парчам вызвало резкий протест халькистского руководства, которое расценило
данную публикацию как нарушение совместной договоренности сохранить в тайне содержание начавших-
ся переговоров до достижения окончательных результатов. Пытаясь найти злой умысел в действиях своих
партнеров по переговорам, оно несколько позже заявило, что «разглашением этих переговоров и подняти-
ем политической шумихи парчамисты хотели скрыть свою ликвидаторскую позицию и свои злоупотреб-
ления на высоких государственных постах». [53] В ответ на указанное «Сообщение» халькисты 4 сентября
распространили в Кабуле «Заявление ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны)», в котором со всей
категоричностью объявили, что «в Афганистане под названием «Народно-демократической партии» су-
ществует только одна партия» (т.е. Хальк. – М.С.) и что, если парчамисты разделяют идеологические, про-
граммные и организационные принципы этой партии и признают решения I Учредительного съезда НДПА
и избранный на нем ЦК, то они должны присоединиться к ней. В случае неготовности Парчам к этому
шагу, халькисты допускали установление с ней единства действий и объединения в рамках единого на-
ционально-демократического фронта. Другими словами, руководство Хальк повторило свою прежнюю, по
сути ультимативную, позицию по проблеме организационного единства партии, которой оно придержива-
лось в конце 60-х годов (см. об этом в разделе «НДПА и проблема единства»). Между тем, подходы обеих
фракций к вопросу о единстве действий, как это видно из приведенного выше обмена мнениями, практи-
чески совпадали и открывали в данной сфере благоприятную возможность для достижения соответст-
вующей договоренности. Халькисты в своем «Заявлении» воздержались от критики реакционных сторон в
политике республиканского режима и оставили без внимания тезис Парчам о дифференцированном под-
ходе к вопросу о защите этого режима. [54]
11 сентября руководство Парчам распространило еще одно «Заявление», адресованное, как и прежде,
членам своей организации. Оно призвало их «не раздражаться по поводу Заявления друзей-халькистов от
4 сентября», соблюдать терпение и последовательность и воздерживаться в общении с ними «от любых
проявлений заносчивости, мелочных придирок и эгоизма», добиваться разрешения существующих проти-
воречий между фракциями за столом переговоров. «Нашей целью, – говорилось в письме Парчам, – явля-
ются достижение единства действий, наводка моста взаимного доверия и подготовка условий для полного
единства». ЦК Парчам, заявив, что «в Афганистане должна существовать одна партия, носящая название
НДПА», впервые выразил желание и готовность искать согласие с халькистами по вопросу о единстве
партии «на основе постановлений Учредительного съезда партии и решений избранного им ЦК» [55] (под-
черкнуто мною. – М.С.).
Указанное выше заявление ЦК Парчам было воспринято в кругах Хальк как готовность парчамистов
решать проблему партийного единства на их (халькистских) условиях. 1 октября 1975 года произошла
встреча представительных делегаций обеих фракций по обсуждению этого щекотливого вопроса. Однако
добрым надеждам снова не суждено было сбыться. На следующий день ЦК Хальк в распространенном им
«Информационном сообщении» обвинил парчамистов в том, что они на переговорах, нарушая данное ими
слово о приверженности постановлениям Учредительного съезда и решениям избранного на нем ЦК, от-
казались признать Н.М.Тараки генеральным секретарем, а Г.Д.Панджшери – членом ЦК, отвергли прин-
цип целостности партии и настаивали на признании права на существование в Афганистане двух партий,
носящих название НДПА. Не скрывая раздражения и прибегая к оскорбительным выражениям, руководи-
тели Хальк уведомляли членов своей организации, что, мол, «группировка Парчам после двух лет ковар-
ного молчания стремится с помощью политического кликушества снова играть роль параллельной партии,
чтобы ослаблять революционное движение в стране» и что «все эти ее крикливые призывы к единству
делаются лишь ради срыва единства, ради своей рекламы». [56]
Отвечая в весьма сдержанном тоне на обвинения Хальк, ЦК Парчам в постановлении «Вперед к един-
ству!», принятом 11 октября, с сожалением констатировал, что руководство «друзей-халькистов» исказило
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
155
характер и содержание переговоров, и подчеркнул, что по-прежнему считает «сплочение всех националь-
но-демократических сил страны неотложной революционной задачей дня». Было особо отмечено, что де-
легация Парчам исходила на переговорах из того, чтобы «избежать бесплодных конфликтов и перебранок
и расчистить путь для продолжения дружественного обмена мнениями с целью решения спорных проблем
в интересах достижения полного единства». Как далее явствует из указанного документа, стороны на по-
следнем заседании первого дня переговоров согласовали текст совместной резолюции. Делегация Хальк
отказалась ее подписать, однако взяла с собой копию как «свидетельство устного джентльменского со-
глашения». Текст резолюции гласил:
«1 октября 1975 года. Каждая из делегаций доложит своему руководству точки зрения сторон по
вопросу о полном единстве. Переговоры будут продолжены. Существует полное совпадение взглядов от-
носительно продолжения и углубления единства действий. Партийцами каждой из сторон еще раз под-
тверждаются принципы, согласованные на встрече 26 августа 1975 года, а именно:
полное прекращение подрывных действий, борьбы, агитации и разоблачений, направленных друг про-
тив друга;
создание атмосферы для взаимного искреннего и товарищеского сотрудничества;
осуществление совместной борьбы против общих врагов.
Примечание: каждая из сторон имеет право довести до сведения соответствующих товарищей содер-
жание настоящих и будущих переговоров». [57]
Лидеры Парчам весьма корректно отклонили обвинения своих оппонентов как «безосновательные» и
предложили не выдвигать вопрос о признании руководства в лице одного человека, а прежде всего согла-
совать позиции по таким проблемам, как: 1) программные и идеологические принципы единой партии; 2)
генеральная линия; 3) организационные принципы партии; 4) состав и структура коллективного руково-
дства НДПА (ЦК, исполнительный комитет, секретариат и др.). При этом было заявлено, что избрание и
назначение достойных лиц в указанные органы должно быть осуществлено на основе соблюдения поста-
новлений Учредительного съезда партии и решений избранного им ЦК, а также с учетом последующих
реалий. Что касается генерального секретаря ЦК объединенной партии, то руководство Парчам заверило
халькистов, что «не имеет честолюбивых намерений «навязывать» и «поставить» на этот руководящий
пост кого-либо из своих членов». « Мы открыто заявляем, – говорится в названном выше постановлении, –
что члены ЦК нашей партии проголосуют за того деятеля, включая Н.М.Тараки, кто будет выдвинут на-
шими друзьями-халькистами в качестве генерального секретаря и получит одобрение партии и движения,
а также поддержат членство в едином ЦК НДПА Г.Д.Панджшери и других товарищей». Выразив готов-
ность продолжать поиски путей к сплочению всех национально-демократических, прогрессивных и пат-
риотических сил, ЦК Парчам выразил убеждение, что разногласия с Хальк вполне разрешимы за столом
переговоров и не могут служить препятствием к достижению и единства действий, и полного организаци-
онного единства партии.
Призыв Парчам к продолжению переговоров не был услышан в лагере Хальк. Контакты между ними
опять прервались. Б.Кармаль, выступая на партийной конференции 26 декабря 1975 года, снова вернулся к
проблеме союза и сотрудничества революционно-демократических сил, включая и Хальк. Однако на сей
раз выдержка и такт, присущие лидеру Парчам, изменили ему. Отступая от своего недавнего призыва из-
бегать в полемике «разоблачений и выпадов» друг против друга, он подверг острой критике руководство
Хальк, обвинив его в «раскольнической и оппортунистической деятельности», в «сговоре с правым кры-
лом режима», а членов и сторонников этой организации – участников переворота 1973 года – в карьериз-
ме, поддержке идеи создания режима личной власти в стране, участии «в заговорах, направленных против
левого крыла и прогрессивных деятелей режима». Б.Кармаль отметил, что и часть членов Парчам, войдя в
государственный аппарат, тоже обюрократилась, запятнав этим «гордое имя парчамиста». [58]
В марте 1976 года от имени «Общества афганских коммунистов за рубежом» (сторонники Парчам. –
М.С.) была напечатана типографским способом за пределами страны листовка «Предупреждение» и рас-
пространена в Афганистане. Поводом к ее появлению явились материалы Хальк, опубликованные в ряде
прогрессивных печатных органов Индии и Ирака. Составители листовки выразили негодование в связи с
содержавшейся в этих материалах характеристикой Хальк как «коммунистической партии», а Н.М.Тараки
как «великого коммунистического лидера Афганистана» и заявили, что подобные претензии халькистов, с
одной стороны, еще больше углубляют раскол и усиливают противоречия в рядах национально-
демократического движения и, с другой, приводят к политическим недоразумениям и дают реакции пищу
для провокаций. [59]
Руководители Хальк бурно отреагировали на указанную критику. Летом 1976 года они опубликовали
и распространили в стране и за рубежом две брошюры «О Народно-демократической партии Афганистана
(авангарде рабочего класса страны)» и «Парчамизм – обман трудящихся масс Афганистана», в которых в
свойственной им декларативной манере обрушились на своих партийных оппонентов с обвинениями бук-
вально во всех смертных грехах. В последней брошюре было заявлено, в частности, что «парчамизм – это
раскольническое,… глубоко враждебное марксизму, оппортунистическое течение в национально-
демократическом движении Афганистана», стремящееся «идейно и организационно подорвать НДПА,
принципы демократического централизма и подлинно революционного интернационализма». [60] На ос-
нове анализа социально-классового состава Парчам и концепций «национальной демократии», выдвину-
той ее руководителями (см. об этом в разделе «Межфракционная борьба в НДПА: причины, характер, по-
следствия»), был сделан довольно сомнительный вывод о «буржуазной сущности парчамизма», а сама
организация квалифицирована как антинациональная и антисоветская, как «агентура афганской реакции и
международного империализма». Авторы брошюры для разоблачения и развенчания Парчам и ее лидеров
использовали обширный вокабулярий оскорбительных эпитетов, ярлыков и бранных выражений, как на-
пример: группа «сундучного коммунизма и денежного мешка», «легальные фракционеры», «заклятые
ГЛАВА 5.
156
предатели народа», «слабые души, растлеваемые денежными подачками», «парчамистские болтуны, без-
дельники и мироеды» и т.п. Со злой иронией писалось: о депутатах НДПА (членах Парчам) в парламенте
12-го созыва – они якобы «поражали и приводили в восторг своими «красными речами» в Вулуси джирге
политически незрелых иностранцев и кабульских обывателей»; о членах Парчам, вошедших в республи-
канские органы власти, – они «пускали революционную пыль в глаза отечественных и зарубежных рото-
зеев»; о Б.Кармале – он-де «прошел через «каторгу» в сытом кабульском лицее и «тюремную школу» в
лондонском университете» (между прочим, Б.Кармаль в Лондоне никогда не учился. – М.С.) и т.д.
Руководство Хальк в разгар этих своих неистовых нападок на парчамистов еще раз повторило усло-
вия, на которых оно было согласно на единство и союз национально-демократических и прогрессивных
сил, а именно: 1) присоединение к НДПА (т.е. Хальк. – М.С.) «всех лиц и групп, верящих в программу
партии и ее организационные и идеологические принципы, и на основе постановлений первого съезда
НДПА и избранного им ЦК»; 2) «объединение вместе с НДПА в общий национально-демократический
фронт при сохранении своей идеологии и самостоятельности тех партий и сил, которые борются против
феодализма и империализма, но не согласны полностью с идеологическими и организационными принци-
пами НДПА». [61] Парчам, в свою очередь, не выдвигая каких-либо предварительных условий, продолжа-
ла призывать к единству все прогрессивные, патриотические, демократические и левые силы. [62]
Тогда, во второй половине 1976 года, ни одна из указанных сторон не проявляла желания пойти на ка-
кие-либо уступки и, казалось, проблема партийного единства была окончательно загнана в тупик. Однако
вскоре жизнь, а точнее угроза их жизни, исходившая от режима М.Дауда, охладила не в меру воинствен-
ный пыл левых радикалов и вернула их к благоразумию. Ради истины надо сказать, что неоценимую роль
в этом повороте к поиску компромиссов сыграли видный деятель Народной партии Ирана Эхсан Табари,
один из лидеров Национальной народной партии Пакистана Аджмаль Хаттак и другие зарубежные, в том
числе и советские и индийские, друзья НДПА. [63] По их настоятельному совету и при активном посред-
ничестве Шах Мухаммад Доста (впоследствии министр иностранных дел ДРА) в марте 1977 года [64] в
Кабуле состоялась встреча Н.М.Тараки и Б.Кармаля, на которой были обсуждены политическая ситуация
в стране, сложившаяся после принятия республиканской конституции, и принципы организационного
единства партии. Во встрече участвовали также Нур Ахмад Нур и Хафизулла Амин (см. Приложение 9). В
июне прошла еще одна встреча лидеров Хальк и Парчам, по итогам которой было подписано «Заявление о
единстве НДПА». Вслед за ней состоялось совместное заседание Центральных комитетов обоих крыльев,
а 3 июля в условиях подполья была проведена объединительная конференция. В ее работе приняли уча-
стие 90 делегатов.
Объединение двух группировок НДПА стало возможным в результате отказа Хальк от своего требо-
вания о безоговорочном присоединении к ней Парчам, а также некоторых других требований. Как призна-
вали впоследствии сами халькисты, «единство состоялось на условиях парчамистов». [65] В его основу
был положен предложенный Б.Кармалем принцип паритета, то есть равного представительства халькистов
и парчамистов при формировании всех руководящих органов партии сверху донизу. [66] В соответствии с
этим принципом, на конференции членами и кандидатами в члены ЦК НДПА были избраны 30 человек
[67] (см. Приложение 7), в том числе:
от Хальк от Парчам
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
Нур Мухаммад Тараки
Салех Мухаммад Зерай
Гулям Дастагир Панджшери
Д-р Акбар Шах Вали
Хафизулла Амин
Мухаммад Исмаил Данеш
Абдул Хаким Шараи Джаузджани
Абдул Карим Мисак
Мухаммад Хасан Пайман
Махмуд Аламгуль Сума
Мухаммад Мансур Хашеми
Абдуррашид Арьян
Мухаммад Ясин Боньяди
Абдул Ахад Вулуси
Д-р Абдул Мухаммад
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
Бабрак Кармаль
Мир Акбар Хайбар
Султан Али Кештманд
Д-р Анахита Ратебзад
Нур Ахмад Нур
Сулейман Лайек
Мухаммад Хасан Барек Шафии
Абдул Маджид Сарболанд
Абдул Вакиль
Гулям Сарвар Юреш
Абдул Куддус Горбанди
Незамуддин Тахзиб
Махмуд Барьялай
Д-р Наджиб (улла)
Феда Мухаммад Дехнешин
Непростым оказался вопрос об избрании на пленуме ЦК высших руководящих органов партии – гене-
рального секретаря, Политбюро и Секретариата. Б.Кармаль, имея в виду, что персональный состав руко-
водства партии всегда был камнем преткновения на пути к единству НДПА, предложил два варианта его
решения: избрать Н.М.Тараки первым секретарем ЦК, его (Б.Кармаля) – вторым, а также ввести в Секре-
тариат еще нескольких лиц на паритетной основе; или же, в случае несогласия с этим вариантом, избрать
Н.М.Тараки генеральным секретарем, а Б.Кармаля – секретарем, поручив им вести дела Секретариата. При
обсуждении данного вопроса открыто выраженную антипарчамистскую позицию занял Х Амин. Он зая-
вил, что «Бабрак Кармаль не может быть вторым официальным лицом в партии, поскольку с ним она изо-
лирует себя от народа». [68] Демарш Х.Амина возымел действие. В итоге пленум принял компромиссное
решение: Н.М.Тараки был избран генеральным секретарем, а Б.Кармаль стал одним из трех секретарей ЦК
НДПА (кроме него, в Секретариат вошли Акбар Шах Вали и Нур Ахмад Нур). Разногласия возникли и при
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
157
обсуждении состава Политбюро. Н.М.Тараки упорно добивался ввести в него (как, впрочем, и в Секрета-
риат) Х.Амина, а парчамистское крыло – Мир Акбара Хайбара. Кандидатура Х.Амина не получила под-
держки со стороны большинства членов ЦК – и парчамистов, и халькистов. Против его избрания в Полит-
бюро возражали, к примеру, С.М.Зерай, Г.Д.Панджшери и А.К.Мисак. Не был введен в указанный орган и
М.А.Хайбар. По итогам голосования Политбюро было образовано в составе десяти человек (от каждой
фракции по пять представителей). Персонально от Хальк в него вошли Н.М.Тараки, С.М.Зерай,
Г.Д.Панджшери, А.Шах Вали и А.К.Мисак, а от Парчам – Б.Кармаль, С.Лайек, Н.А.Нур, С.А.Кештманд и
М.Х.Барек Шафии. На основе принципа паритета были сформированы все отделы и комиссии ЦК, руко-
водящие органы провинциальных, городских и районных партийных организаций.
Возникает вопрос: что же заставило Н.М.Тараки принести Х.Амина в жертву партийному единству?
Пакистанский автор Раджа Анвар приводит мнение ряда халькистских деятелей – приверженцев
Н.М.Тараки, считавших, что последний сделал это ввиду якобы появившегося у него в ту пору недоверия
к своему ученику и желания лишить его возможности заниматься партийной работой в армии. [69] Такого
рода предположения, представляется, лишены основания. Н.М.Тараки в 1977 году по-прежнему полно-
стью доверял Х.Амину и не осознавал еще его макиавеллевскую роль в партии. «Принесение в жертву»
Х.Амина было для Н.М.Тараки вынужденной, тактической мерой, ибо в противном случае он рисковал бы
остаться на пленуме в меньшинстве и нанести таким образом ущерб своей репутации. К тому же лидер
Хальк, видимо, был вполне удовлетворен тем, что, пожертвовав своего любимца, он погасил претензии
парчамистского крыла на представительство в Политбюро М.А.Хайбара, которого еще накануне конфе-
ренции халькисты клеймили как «офицера монархической полиции» и заявляли, что он «никогда не со-
стоял в партии». [70]
На конференции было принято решение об объединении всех гражданских партийных организаций
двух крыльев. Временно не подлежали объединению лишь подпольные организации в вооруженных си-
лах. По моему мнению, это было совершенно правильное решение. Оно не нарушало стабильности глубо-
ко законспирированных связей партии с армией, снимало такой щекотливый вопрос, как назначение ново-
го ответственного лица по работе среди военных, а также не создавало каких-либо дополнительных пред-
посылок для раскрытия спецслужбами режима армейского партийного подполья, которые бы неизбежно
возникли в случае проведения организационных мероприятий, связанных с созданием единых военных
организаций. Следует учитывать, что противоречия между халькистами и парчамистами в армии носили
более глубокий характер, чем в гражданской сфере.
В принятом на конференции и подписанным 60 делегатами постановлении было отмечено, что объе-
диненная партия руководствуется прежним Уставом и программой и в своей деятельности исходит из
стратегической цели – обеспечения победы национально-демократической революции, образования демо-
кратической республики Афганистан и выбора некапиталистического пути развития страны. Большое
внимание в этом документе было уделено качественному и количественному укреплению партийных ор-
ганизаций на всех уровнях, устранению политических и организационных разногласий, повышению идей-
но-политической подготовки партийцев, расширению работы в массах и объединению вокруг НДПА де-
мократических и прогрессивно-патриотических сил. Было признано актуальным добиваться от властей
легального статуса организации и расширения ее международных связей. ЦК поручалось подготовить и
провести II съезд партии и, если обстановка позволит, подготовить и издать краткую историю НДПА. На
пленуме объединенного ЦК были впервые поставлены вопросы и приняты соответствующие решения о
необходимости свержения деспотического режима М.Дауда и перехода партии на нелегальное положение.
[71]
Конференция обратилась с письмом к членам НДПА, в котором было заявлено, что партия «смело вы-
бросила в мусорный ящик все прошлые взаимные обвинения» «во имя боевого единства воли, действий и
мысли». Партийный форум потребовал от них обеспечить спайку и организационное единство, повести
решительную борьбу против любых проявлений фракционизма, групповщины, высокомерия, сектантского
и эгоистического поведения, создать в организациях атмосферу искренности и товарищества, сплачивать
и привлекать на свою сторону национально-демократические и прогрессивные элементы, разоблачать и
нейтрализовывать происки и антидемократические действия внутренней и внешней реакции. [72]
Воссоединение НДПА явилось знаменательным событием в истории леводемократического движения
в Афганистане. Давая оценку данному событию, Н.М.Тараки в феврале 1978 года не без оснований, прав-
да, и не без доли определенного преувеличения писал: «НДПА, добившись полного идеологического и
организационного единства, превратилась ныне во влиятельную силу, признанную в обществе (вместе с ее
возможными союзниками) как потенциальную и надежную леводемократическую альтернативу». [73]
Уйдя в подполье, единая НДПА прекратила распространение листовок, заявлений и других печатных
материалов. В то же время она усилила свою деятельность непосредственно в трудовых коллективах (на-
пример, через кассы взаимопомощи, созданные на ряде предприятий), в гражданских учреждениях, армии.
По-прежнему ею уделялось большое внимание работе среди молодежи. Как уже отмечалось, еще в апреле
1972 года руководство Парчам выдвинуло задачу создания массовых общественных организаций, в том
числе и молодежной. Однако эта установка длительное время оставалась нереализованной. И лишь в соот-
ветствии с решением третьей партийной конференции в конце 1975 года ЦК Парчам образовал две комис-
сии: Центральную во главе с членом Политбюро А.Ратебзад для осуществления общего руководства по
формированию молодежной организации и Кабульскую провинциальную комиссию, на которую была
возложена практическая задача по созданию организационных структур Демократической организации
молодежи Афганистана (ДОМА) от низовых ячеек до комитетов. В состав последней комиссии вошли
недавний выпускник медицинского факультета Кабульского университета Наджиб (председатель), препо-
даватель Кабульского политехнического института Бурхан Гияси, сотрудница министерства просвещения
Джамиля Пальваша, руководитель кассы взаимопомощи Наджмуррахман Мавадж и Азим Шахбаль. [74]
ГЛАВА 5.
158
Через несколько месяцев был образован руководящий комитет ДОМА во главе с Б.Гияси. 6 мая 1976
года на расширенном заседании указанного комитета была принята временная программа организации,
озаглавленная «Программные принципы Демократической организации молодежи Афганистана». В ней
заявлялось, что «ДОМА создается как самостоятельная организация…, помощник и резерв партии, как
школа воспитания будущих партийцев из числа студенческой и учащейся молодежи в возрасте от 14 до 20
лет». [75] Что касается Хальк, то она не имела в то время своей молодежной организации. После объеди-
нительной конференции партии ДОМА стала молодежной организацией единой НДПА. К апрелю 1978
года в рядах ДОМА насчитывалось до пяти тысяч человек. [76] В основном это были учащиеся и студенты
столичных учебных заведений. НДПА продолжала проводить нелегальную работу и через Демократиче-
скую организацию женщин Афганистана, вобравшую в себя после восстановления единства партии жен-
ские организации обеих фракций.
В условиях подполья для НДПА особое значение приобрела деятельность по организационно-
политическому укреплению партийных организаций, привлечению в ряды партии новых членов, расши-
рению связей с различными слоями населения. Следует заметить. что Парчам и Хальк пришли к 1977 году
с различным потенциалом сил и возможностей. Альянс организации Парчам с М.Даудом, возникший, как
известно, на основе общности цели – свержения монархического строя, обернулся для нее напрасной рас-
тратой сил. Ее представители в органах власти и управления республики одними из первых среди демо-
кратов подверглись репрессиям, поскольку их левая принадлежность уже не являлась секретом для кара-
тельных служб режима. Особенно большие потери понесла военная организация Парчам. В более выгод-
ном положении оказались халькисты. Будучи отвергнутыми режимом М.Дауда и не войдя после перево-
рота, кроме единиц, в руководящие звенья госаппарата, они сумели не только сохранить организацию (хо-
тя потери были и у них), но и заметно нарастить свои силы, прежде всего за счет вовлечения в свои ряды
радикально настроенных военных. Халькисты раньше, чем парчамисты, перешли от поддержки режима
М.Дауда к его отрицанию. Видимо, уже в начале 1974 года руководство Хальк стало склоняться к идее
насильственного ниспровержения М.Дауда с помощью армии. В биографии Н.М.Тараки, официально из-
данной в Кабуле в 1978 году по этому поводу писалось: «После переворота 1973 года он (Н.М.Тараки. –
М.С.) довел до партии, что в Афганистане появилась возможность добиться перехода политической вла-
сти в руки народа (хальк) кратчайшим путем. Тот классический вариант, в соответствии с которым произ-
водительные силы должны пройти различные этапы своего развития, а затем построить общество на осно-
ве научного социализма, требует длительного времени. Если же развернуть широкую и глубоко проду-
манную работу в вооруженных силах, то можно сократить это время. То, что раньше армия везде рассмат-
ривалась как орудие диктатуры и гнета господствующего класса, еще не означает, что этот класс не может
быть свергнут, а указанное орудие у него отнято. Тов. Тараки говорил, что надо взять в свои руки данное
орудие и отстранить от власти правящий класс». [77] Как вытекает из приведенной цитаты, автором ука-
занной, по сути своей путчистской, идеи являлся Н.М.Тараки. Однако, по свидетельству многих афган-
ских деятелей, входивших в непосредственное окружение лидера Хальк, подлинным ее творцом и рьяным
исполнителем являлся Хафизулла Амин, назначенный в 1973 году по предложению своего патрона и ре-
шению ЦК руководителем партийной организации в вооруженных силах Афганистана. [78]
Х.Амин и ряд других деятелей (параллельно с ним в армии работали С.М.Зерай, А.К.Мисак,
А.Р.Арьян и др.) сумели в течение нескольких лет создать разветвленную сеть нелегальных ячеек как в
столичном, так и в отдаленных гарнизонах страны. [79] Ими в организацию вовлекались преимуществен-
но унтер-офицеры и офицеры-пуштуны, составлявшие большинство командного и начальствующего со-
става армии, особенно в боевых частях и подразделениях. В 1976 году Х.Амин представил генеральному
секретарю ЦК партии письменный доклад о том, что «НДПА в вооруженных силах уже в состоянии с не-
значительными потерями свергнуть режим М.Дауда и взять политическую власть». Н.М.Тараки, видимо,
понимая авантюризм такого вывода, призвал своего ученика «подождать, пока в стране появятся более
надежные объективные и субъективные предпосылки и партия станет более сильной». [80] Таким обра-
зом, лидером Хальк военный путч был отложен, но не отвергнут в принципе. Следует отметить, что халь-
кисты никогда не приводили сведений о количественном составе своей военной организации. По некото-
рым приблизительным данным, к апрелю 1978 года она насчитывала в своих рядах не менее 1,5 тысяч
членов и немало сторонников. Численно она превосходила военную организацию Парчам. В целом же в
вооруженных силах у НДПА к указанному времени было, по всей вероятности, от двух до трех тысяч чле-
нов.
Слияние гражданских партийных организаций двух крыльев и «притирка» друг к другу их членов в
низовых структурах партии проходила без особых осложнений, но и не безболезненно. Десятилетие их
раздельного функционирования и взаимной враждебности оставили в их умах и сердцах глубокие шрамы,
выработали у них свой стиль отношений между собой, свою систему привязанностей и авторитетов. По-
этому и после объединения партии в ее организациях продолжали сохраняться прочные внутрикрыльевые
связи, тяготение к прежним руководителям, холодок в отношениях с новыми партийными коллегами. Од-
нако сильнее всего рецидивы прошлого давали о себе знать в высшем руководстве НДПА. Здесь главным
раздражителем, неизменным объектом и субъектом горячих споров являлся Х.Амин. Б.Кармаль, Н.А.Нур
и другие бывшие члены руководства Парчам, не питая к нему доверия, неоднократно требовали отстране-
ния его от руководства военной организацией партии. Но всякий раз его под защиту брал Н.М.Тарки. [81]
В конце марта 1978 года вопрос о раскольнической антипартийной деятельности Х.Амина снова был вы-
несен на обсуждение ЦК НДПА. Большинством голосов было принято решение вывести его из состава
ЦК. С данным мнением вынужден был согласиться и Н.М.Тараки. Однако из-за разного рода проволочек
(и, очень вероятно, не без участия лично Н.М.Тараки) решение ЦК не было реализовано, а через месяц,
когда НДПА в результате апрельского вооруженного восстания (при непосредственной причастности к
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
159
нему Х.Амина) пришла к власти, и вовсе забыто. [82]
В момент восстановления партийного единства в НДПА насчитывалось до 15 тысяч членов. [83] В по-
следующие месяцы она заметно увеличила свои ряды.
5.3 Правая антидаудовская оппозиция
Свержение монархии и намерение республиканского правительства провести в стране преобразования
в экономике и политике и, прежде всего аграрную реформу, а также усиление влияния левых в органах
центральной власти вызвали резкое противодействие правых консервативно-клерикальных кругов. Только
за первые пять месяцев существования республики были раскрыты два крупных антиправительственных
заговора. Первый из них, сорванный в сентябре 1973 года, возглавил бывший премьер-министр
М.Х.Майвандваль, пользовавшийся как в стране, так и за рубежом репутацией деятеля прозападной ори-
ентации. [84] По подозрению в заговоре было арестовано более 100 влиятельных деятелей прежнего ре-
жима. Среди них оказались пять бывших депутатов парламента, четыре крупных коммерсанта, 11 пред-
ставителей интеллигенции и большая группа высокопоставленных армейских чинов, в том числе бывший
командующий ВВС и ПВО, никогда не скрывавший своих проамериканских взглядов и постоянно под-
держивавший тесные контакты с сотрудниками посольства США в Кабуле генерал-полковник в отставке
Абдурраззак, бывший губернатор Нангархара генерал-лейтенант в отставке Хан Мухаммад, бывший ко-
мандующий полицией и жандармерией генерал-лейтенант Мухаммад Рахим, полковник Заргун Шах, Саид
Амир, Кохат, Ковват-хан Бридваль и другие. По сведениям афганской печати, в ходе следствия была вы-
явлена связь группы М.Х.Майвандваля с правительственными кругами Пакистана, которые обещали ей не
только финансовую поддержку, но и помощь оружием. В планах заговорщиков предусматривались нане-
сение силами их сторонников в ВВС бомбовых ударов с воздуха по верным республиканскому режиму
частям сухопутных войск в Кабуле, Кандагаре и других местах, а также, в случае необходимости, прове-
дение «освободительного рейда» с чужой территории вглубь Афганистана с целью захвата Кабула. [85]
Несколько дней спустя после ареста М.Х.Майвандваль был обнаружен в своей камере повешенным.
Согласно официальным сообщениям, он покончил жизнь самоубийством. Однако многие как в Афгани-
стане, так и за рубежом подвергают эту версию серьезному сомнению. [86] Другие участники заговора
были преданы суду военного трибунала, который в декабре 1973 года приговорил пятерых из них, вклю-
чая и М.Х.Майвандваля, к смертной казни, остальных – к различным срокам тюремного заключения. Двое
были оправданы.
Второй не менее опасный заговор, организованный влиятельным духовенством и возглавленный
бывшим руководителем службы государственной безопасности монархического режима генералом Хаби-
буллой Рахманом, был раскрыт в конце 1973 года. По этому делу в течение нескольких дней, начиная с
ночи с 19 по 20 декабря, было арестовано более 600 религиозных деятелей, членов клерикальных группи-
ровок, военных, представителей интеллигенции и других слоев населения. Х.Рахман был приговорен к
смертной казни, один из заговорщиков – к пожизненному заключению и 10 человек – к различным срокам
лишения свободы. [87]
Наиболее непримиримую позицию по отношению к республиканскому правительству М.Дауда заняла
группировка «Мусульманская молодежь». В этот период в ее руководстве фактически произошел раскол,
основной причиной которого явились разные подходы двух крыльев – молодежного (экстремистского) и
«умеренного» (т.н. «стариков») – к вопросам тактики и форм борьбы с новым, республиканским режимом.
Первое из них выступало за немедленную подготовку вооруженного восстания против «безбожного» пра-
вительства М.Дауда, изгнание «коммунистов» из государственных органов и образование «подлинно ис-
ламской республики». Другое же крыло считало восстание авантюрой, обреченной на поражение, и пред-
лагало вести тщательную подготовку к совершению военного переворота. Верх в руководстве организа-
ции взяло, однако, молодежное крыло. Оно, поощряемое и поддерживаемое влиятельными консерватив-
ными и клерикальными кругами страны, активно подключилось к подготовке антиправительственных за-
говоров. При этом основная ставка делалась на сторонников организации в армии.
Следующий крупный заговор с участием исламских радикалов и военных был ликвидирован властями
в июле 1974 г. Незадолго до этого в руки органов безопасности при обыске в книжных лавках-
библиотеках, расположенных в районе Димазанг (один из районов Кабула) и соборной мечети «Пули-
Хешти» (последняя лавка принадлежала маулави из Герата Файзани, который еще в 1970 году установил
связи с «Мусульманской молодежью»), попали важные документы о деятельности организации и списки
ее членов в центре и в провинциях. По этому делу было арестовано до 300 человек, среди которых оказа-
лись военные (в основном младшие офицеры), представители духовенства, активисты и руководители
«Мусульманской молодежи», в частности инженер Хабибуррахман (приговорен к смертной казни и рас-
стрелян), Файзани и С.Насратьяр (оба осуждены на пожизненное заключение), профессор Г.М.Ниязи (по
некоторым данным, еще при М.Дауде был казнен). В ходе следствия была установлена связь этой группы
путчистов с религиозными кругами ряда арабских стран, от которых они получали деньги и оружие.
Многочисленные аресты заговорщиков и суровые приговоры в отношении их не остановили, однако,
консервативно-клерикальные круги в их попытках свергнуть режим М.Дауда. Оставшиеся на свободе уча-
стники указанного заговора создали подпольный «Комитет партизанских действий». Ряд членов руково-
дства и функционеров «Мусульманской молодежи» (Г.Хекматьяр, профессор Голь Мухаммад, Б.Раббани,
Мухаммад Наджир Бадахши, Мухаммад Насим Тарек Мослемьяр, инженер Абдул Алам и др.) эмигриро-
вали в Пакистан, где были гостеприимно встречены крайне правой религиозно-политической организаци-
ей «Джамаат-и ислами». Здесь им, как оппозиции М.Дауду, была также оказана со стороны правительства
З.А.Бхутто помощь оружием, снаряжением и финансами. Более того, активисты «Мусульманской моло-
дежи» при содействии и при непосредственном участии спецслужб Пакистана прошли военную подготов-
ГЛАВА 5.
160
ку и составили костяк так называемого «авангарда джихада».
21 июля 1975 года под руководством «Мусульманской молодежи» началось антиправительственное
вооруженное восстание в Панджшерской долине, а затем в провинциях Бадахшан, Логар, Лагман, Пактия
и Нангархар. По времени оно совпало с восстанием, которое подняли в северо-восточных провинциях Аф-
ганистана сторонники Бахруддина Баэса, руководителя будущей «Организации федаев трудящихся Афга-
нистана» (ОФТА). По неподтвержденным данным, в вопросах борьбы против даудовского режима они
сотрудничали с «Мусульманской молодежью» и группировкой Шоалеи джавид. Восстание, однако, не
было поддержано местным населением, на что рассчитывали его зачинщики, и регулярные части афган-
ской армии совместно с подразделениями полиции без особых усилий подавили его. Многие ветераны
«Мусульманской молодежи» или погибли в бою, или были схвачены и преданы суду военного трибунала
(перед судом предстало 100 человек), или же бежали в Пакистан, где получили статус политических бе-
женцев («мохаджеров»). По данным, приводимым в западной печати, [88] афганские экстремисты в про-
тивоборстве с властями в конце 60-первой половине 70-х годов потеряли только убитыми до 600 человек.
Брошены были в тюрьмы и активисты Шоалеи джавид. Ряд их них, в том числе один из ее руководителей
доктор Рахим Махмуди, повешен. [89]
Еще один заговор против правительства М.Дауда, ликвидированный в декабре 1976 года, возглавил
тесно связанный с клерикальными кругами и шиитскими духовными лидерами страны начальник артил-
лерийского управления министерства национальной обороны генерал Сеид Мир Ахмад Шах. Заговорщи-
ки ставили своей целью создать в Афганистане теократическое государство во главе с «праведным прези-
дентом», избранным из среды духовенства, утвердить в стране власть «прогрессивного ислама» и «иско-
ренить влияние коммунистов». [90]
К середине 70-х годов «Мусульманская молодежь» была обескровлена и практически перестала суще-
ствовать как организация. На ее осколках еще с 1974 года Г.Хекматьяр, укрывшись в Пакистане, стал соз-
давать Исламскую партию Афганистана (ИПА). С ним непродолжительное время (примерно три месяца) в
рамках новой партии сотрудничал Б.Раббани. Однако вскоре он со своими сторонниками образовал само-
стоятельную организацию – Исламское общество Афганистана (ИОА).
Следует отметить, что в рассматриваемые годы политическая деятельность правой антидаудовской
оппозиции не сводилась только к попыткам совершения государственных переворотов. После 1973 г. они
яростно ополчились против левых сил, предпочитая при этом террор и насилие всем другим методам
борьбы.
5.4 Кризис режима власти М.Дауда. Апрельское вооруженное восстание 1978 г.
Провозглашение Демократической Республики Афганистан
Накануне апрельского вооруженного восстания Афганистан по-прежнему оставался одним из бед-
нейших государств, входя в число 31 самой отсталой страны мира. Отсталость Афганистана и проблемы,
связанные с нею, находили свое проявление буквально во всех сферах жизни общества. Так, по нацио-
нальному доходу на душу населения, составлявшему в 1978 году 157 долларов, он занимал 108 место сре-
ди 129 развивающихся стран. В расчете на душу населения валовая продукция промышленности состав-
ляла в указанном году всего 48 долларов, сельского хозяйства – 127, экспорта – около 18 долларов. В те-
чение 20 лет, предшествовавших революции, среднегодовой рост ВНП составлял 0,7 %, продукции сель-
ского хозяйства – 2, а прирост населения – 2,55 %. [91]
Уровень жизни подавляющего большинства населения был крайне низок. Более 40 % населения стра-
ны не могли удовлетворить самого минимума своих скромных социальных потребностей и жили в усло-
виях ужасающей нищеты. 66-68 % детей страдали от недоедания. Детская смертность достигала отметки
181,37 на 1000 новорожденных. Более 50 % детей умирали, не достигнув возраста пяти лет. На 10 тысяч
человек населения страны приходилось всего лишь 0,63 доктора и 1,8 койки в лечебных учреждениях. При
этом 80 % всех врачей было сосредоточено в столице. В связи с этим уровень медицинского обеспечения в
провинциях был гораздо ниже среднестатистического по стране. Так, в провинции Газни один врач при-
ходился на
49 333 человека, а в провинции Гор – на 59 333. В провинции Парван на каждые 30 100 ее жителей име-
лась всего одна больничная койка. На здравоохранение ежегодно выделялось лишь 0,65 % национального
дохода, то есть всего 57 афгани на человека. Санитарное и эпидемиологическое состояние в стране во
многом определялось ограниченностью источников доброкачественной воды и почти полным отсутствием
(даже в крупных городах) системы ее очистки и обеззараживания. По афганским данным, более 95 % на-
селения постоянно потребляли не пригодную для питья воду. И в городах, и в деревнях широкое распро-
странение получили такие болезни, как туберкулез, малярия, оспа, трахома, гепатит, гельминтозы, различ-
ные желудочно-кишечные заболевания. В результате всего этого – недоедания, антисанитарных условий
быта, отсутствия необходимой медицинской помощи, эпидемических болезней, высокой детской смертно-
сти – средняя продолжительность жизни в стране не превышала 42 лет. [92]
Согласно данным статистики за 1977 год, Афганистан по уровню образования занимал 127 место сре-
ди стран мира. Неграмотность среди мужчин достигала 92 %, а среди женщин – 95 (по другим данным –
соответственно 95 и 99 %). [93] В стране на 17,5 миллионов человек населения насчитывалось всего 3728
школ, из них 237 – женских. Только 29 % мальчиков и 9 % девочек школьного возраста имели возмож-
ность получить образование. В сельских же районах лишь 3-4 % девочек посещали начальную школу. По-
ложение в сфере образования, на нужды которого из казны обычно выделялось два процента ВНП, при
республиканском режиме не только не улучшилось, но и заметно ухудшилось. Предпринятая в 1975 году
реформа системы просвещения дала обратные результаты: если накануне ее проведения начальную школу
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
161
могли посещать примерно треть детей школьного возраста, то в 1978 году – уже менее четверти (24 %).
Но и из этого числа возможность закончить начальную (восьмилетнюю) школу реально имели лишь 15 %
учащихся, из которых, в свою очередь, не более половины могли быть допущены к получению среднего
образования. Если в середине 70-х годов из 20 тысяч выпускников средней школы не могли найти работу
50 %, то в 1977 году этот процент поднялся уже до 80. [94]
Особенно тяжелым было положение в сфере экономики, прежде всего в сельском хозяйстве, где было
занято около пяти (из шести) млн. человек дееспособного населения страны и доля которого в ВНП со-
ставляла около 60 %. Кризисные явления в земледелии и животноводстве страны были порождены гос-
подством в афганской деревне пережитков докапиталистических, а в ряде мест и дофеодальных производ-
ственных отношений. Как и сотню лет назад, полными хозяевами деревни, где проживало 84,8 % населе-
ния Афганистана, оставались крупные землевладельцы-малеки, которые сами обычно не вели хозяйства, а
сдавали землю в аренду крестьянам на условиях традиционной и не регулируемой какими-либо законами
или положениями феодальной издольщины и испольщины. Почти повсеместно арендные платежи, состав-
лявшие от 20 до 80 % урожая, изымались преимущественно в натуральной форме. По свидетельству паки-
станского автора Раджа Анвара, из 28 тысяч афганских деревень в руках феодальных малеков находилось
20 тысяч. Крупные малеки, составляя всего лишь около 5 % общего числа земельных собственников, вла-
дели примерно 45 % первоклассных обрабатываемых земель. В то же время значительная часть крестьян
(примерно 40 % от общего числа землевладельцев) имели участки земли менее 1 га, что не обеспечивало
прожиточный минимум крестьянской семьи. Примерно треть крестьян вообще не имели земли и вынуж-
дены были арендовать ее у малеков, батрачить или заниматься отходничеством. По ориентировочным
данным, аграрное перенаселение в Афганистане достигало половины его сельского населения (без кочев-
ников). Около 2,5 млн. человек вели кочевой или полукочевой образ жизни. [95]
Афганистан, значительную часть территории которого занимают труднодоступные горы и безводные
пустыни, располагает ограниченными площадями, пригодными для сельскохозяйственного производства.
По имеющимся данным, из 64,75 млн. га земельной площади страны пахотнопригодный фонд составляет
лишь 7,84 млн. га. Фактически же в 1978 году для посевов использовалась только половина указанного
фонда, из которого 2,6 млн. га составляли поливные земли и 1,3 млн. – богарные. Оставшуюся часть земли
занимали пары и перелоги. Минеральные удобрения применялись лишь на 1/8 части орошаемых земель. В
связи с тем, что преобладающая часть территории Афганистана расположена в зоне сухих субтропиков с
высокими температурами в весенне-летний сезон, решающее значение для устойчивого сельскохозяйст-
венного производства имеет орошение. Однако в целом имевшиеся в стране ирригационные системы и
сооружения (кроме Джалалабадского ирригационного комплекса, построенного при советском экономи-
ческом и техническом содействии) были весьма примитивными и обеспечивали орошение чуть более 33 %
пахотных земель (или примерно 19 % всех сельскохозяйственных угодий). При этом более чем на полови-
не поливных земель хронически не хватало воды. Очень низким был технический уровень сельскохозяй-
ственного производства. Все это серьезно сказывалось на урожайности основных сельскохозяйственных
культур и прежде всего пшеницы – основной продовольственной культуры, занимавшей
60 % всех посевных площадей и 69 % посевов зерновых. Так, на поливных землях урожайность пшеницы
и ячменя составляла в среднем 10-11 ц с гектара, кукурузы – 13-14, а на богарных землях урожай зерновых
не превышал 5-6 ц с га. [96] По этим показателям Афганистан занимал одно из последних мест в мире.
Ввиду отсталости аграрного строя, технической слабости и зависимости сельскохозяйственного про-
изводства от погодных условий афганское земледелие уже давно оказалось не в состоянии обеспечить
потребности населения в продовольствии. В течение последних двух десятилетий перед апрельскими со-
бытиями 1978 года среднедушевое производство пшеницы упало со 183 кг в 1957 до 151 кг в 1977 году.
Валовой сбор основных зерновых культур постоянно отставал от роста населения. Так, если сбор пшени-
цы за указанный период увеличился с 2,2 млн. т до 2,65 млн. т, то есть на 20,45 %, то население за это же
время выросло на 45, 8 %. [97] В этих условиях Афганистан вынужден был большую часть потребностей в
продуктах питания удовлетворять за счет импорта, который к 1978 году составлял (в процентах): по зерну
– 47; растительному маслу – 58; сахару – 87; овощам и фруктам – 23. Дефицит товарного зерна, ежегодно
составлявший не менее 200 тысяч т, частично покрывался за счет импорта из США, СССР и Пакистана. В
условиях дефицита постоянно росли цены на муку и хлеб. [98]
Кризис переживала и вторая основная отрасль сельскохозяйственного производства Афганистана –
животноводство, доля которого в общем объеме продукции сельского хозяйства составляла 25-30 %, а в
стоимости экспорта – более 10. Поголовье овец, дававших основную часть товарного мяса и шерсти в
стране, практически в последнее десятилетие перед революцией не росло и колебалось в пределах 20-22
млн. голов (для сравнения: в предшествовавшее ему десятилетие, с 1956/57 по 1967/68 год, поголовье овец
увеличилось с 16,4 млн. до 21,5 млн. голов, то есть более чем на 5 млн.). Еще хуже было положение с
разведением крупного рогатого скота и коз, рост поголовья которых фактически остановился с 1963 года и
все эти годы вплоть до апреля 1978 года не превышал соответственно 3,7 и 3-3,4 млн. голов. К 1978 году
производство мяса на душу населения (без учета кочевников) составляло (в кг): баранины – 9,4, говядины
– 5,3 и птицы – 0,6. Главной причины стагнации афганского животноводства являлась его крайне низкая
продуктивность, связанная со слабой кормовой базой (к 1978 году более 30 % пастбищ были приведены в
непригодность для выпаса скота из-за их нерационального использования, а дефицит кормов по ряду про-
винций доходил до 40-50 %), периодическими бескормицами и большим падежом скота (иногда до поло-
вины всего поголовья) в маловодные годы и суровые снежные зимы, недостатком водопоев в местах вы-
паса, частыми эпизоотиями, экстенсивными методами ведения скотоводческого хозяйства. Ухудшение
снабжения животноводческой продукцией растущего населения Афганистана, прежде всего городского,
вызывалось также переходом части кочевников-скотоводов на оседлость и переориентацией скотовла-
дельцев на увеличение каракульского стада в ущерб мясошерстного. [99]
ГЛАВА 5.
162
Республиканское правительство М.Дауда не сумело сколько-нибудь существенно изменить положе-
ние в аграрном секторе страны. Широко разрекламированный им «Закон о земельной реформе» фактиче-
ски не был реализован, если не считать проведенную кадастровую перепись и распределение среди кре-
стьян незначительных государственных земель.
Социально-экономическая отсталость дореволюционного Афганистана проявлялась и в промышлен-
ном производстве. Доля фабрично-заводской промышленности в ВНП отраслей материального производ-
ства составляла немногим более 10 %. К 1978 году в стране насчитывалось всего 336 фабрично-заводских
предприятий, из которых 195 принадлежали государственному и смешанному капиталу и 141 – частному.
Однако крупных промышленных предприятий с числом рабочих более 500 человек имелось лишь 15. В
целом в промышленном производстве, включая и кустарное, было занято около 298 тыс. рабочих и слу-
жащих (численность фабрично-заводских рабочих на крупных предприятиях, видимо, не превышала 50-60
тыс. человек). Численность строительных рабочих составляла 67 тыс. человек. В основном промышленное
производство было представлено предприятиями легкой (преимущественно текстильной) и пищевой про-
мышленности, которые давали ежегодно более 60 % валовой продукции фабрично-заводской промыш-
ленности. Практически отсутствовали горнодобывающая, металлургическая и металлообрабатывающая
отрасли промышленности. Крайне ограниченными были топливно-энергетические мощности страны. В
1976/77 году добыча каменного угля составила 160 тыс. т, то есть чуть более 90 кг на душу населения, что
являлось одним из самых низких показателей в мире. Имевшиеся в стране свыше 100 электростанций (из
них только шесть имели мощность более 20 мВт и располагали примерно 76 % всех генерирующих мощ-
ностей в стране) произвели в 1977/78 году 776 млн. кВт-ч электроэнергии, то есть всего 44,5 кВт-ч на ду-
шу населения. Бóльшая ее часть (55 %) потреблялась в Кабуле. Сельские населенные пункты в своем по-
давляющем большинстве не были электрифицированы. Ввиду отсутствия собственной нефтедобывающей
и нефтеперерабатывающей промышленности (примеч.: добыча сырой нефти в Афганистане в 1977/78 году
составила лишь 13 тыс. т) страна вынуждена была ежегодно импортировать нефтепродукты на сумму до
40 млн. долларов. По афганским данным, национальная промышленность обеспечивала потребности
внутреннего рынка примерно на 20 %. [100]
В Афганистане продолжала остро стоять проблема занятости. По официальным афганским данным, в
1978 году из 8 млн. 35 тыс. человек самодеятельного населения (без учета кочевников) только 3 млн. 546
тыс., или 43,8 %, были полностью или частично заняты в различных сферах деятельности (для сравнения:
в 1971/72 году занятое население страны составляло около 60 %). Численность безработных в 1977 году
среди городского населения доходила до 343 тыс. человек. 100 тыс. афганцев вынуждены были искать
работу в соседних странах. Правительство М.Дауда, понимая необходимость решения проблемы занято-
сти в стране, ставило задачу в ходе осуществления своего семилетнего плана создать дополнительно 830
тыс. рабочих мест. Однако данные намерения (если бы даже и были осуществлены) не могли кардинально
повлиять на смягчение указанной проблемы, поскольку за этот же период самодеятельное население
должно было увеличиться не менее чем на 1,5 млн. человек. [101]
М.Дауд, всегда отдававший прежде приоритеты решению экономических проблем в стране и являв-
шийся в период монархии автором и организатором осуществления концепции «руководимой экономи-
ки», значительно продвинувшей Афганистан по пути прогресса, не был бы, конечно, Даудом, если бы на
новом, республиканском этапе своей государственной деятельности не предпринял шагов по оздоровле-
нию положения в сфере промышленности, торговли и финансов. О его внимании к этой сфере свидетель-
ствуют десятки принятых правительством законов, положений и программ (среди них, например, Закон об
иностранных и местных капиталовложениях (июнь 1974 г.), Программа развития торговли и Положение о
торговой деятельности (март 1974 г.), Закон о торгово-промышленных палатах (1974 г.), Закон о денеж-
ном обращении и банковском деле (май 1975 г.), Закон о таможнях Афганистана (январь 1975 г.), а также
создание Высшего экономического совета (12 декабря 1973 г.), Банка развития экспорта (1976 г.), Банка
промышленного развития (июль 1977 г.) и, наконец, разработка и принятие семилетнего плана экономиче-
ского и социального развития Афганистана (март 1976-март 1983 г.).
Проводимая правительством политика поощрения частного предпринимательства в сфере легкой пи-
щевой промышленности (освобождение от таможенных пошлин на ввоз машин и оборудования, от подо-
ходного налога в течение первых 4-6 лет и др.), протекционистские меры по защите национального капи-
тала, льготный характер кредитования по линии Банка промышленного развития, – все это принесло свои
плоды. Только за три года (1974-1977 гг.) темпы роста частного предпринимательства в стране возросли в
10 раз, а продукция частного сектора фабрично-заводской промышленности за пятилетие (1973/74-1978/79
г.) увеличилась на 76,7 %. [102] На 1,5 млрд. афгани, то есть на 36,6 %, выросли в 1977/78 году, по сравне-
нию с предыдущим годом, частные капиталовложения в развитие экономики, что свидетельствовало о
доверии национального капитала к режиму М.Дауда. В последнем году перед революцией определенные
успехи были достигнуты и в других сферах. Так, валовый национальный продукт возрос на 4,6 % (в ос-
новном за счет кустарно-ремесленного производства и частного сектора), национальный доход – на 4,3,
объем производства промышленной продукции – на 4, объем продукции сельского хозяйства – на 5,8 и
внешнеторговый оборот – на 7,6 %. Однако, следует заметить, республиканскому правительству не уда-
лось существенно улучшить деятельность предприятий госсектора, удельный вес которого в валовой про-
дукции афганской промышленности составлял около 36 %. Причинами их плохой работы по-прежнему
оставались хроническая недогрузка производственных мощностей, частые простои, коррупция, хищения и
другие злоупотребления государственных служащих. Первые два года осуществления семилетнего плана
обнаружили нереальность правительственных расчетов и установок. Несмотря на значительную ино-
странную помощь, из 34,2 млрд. афгани запланированных капиталовложений ввиду нехватки средств в
местной валюте было освоено лишь 17,7 млрд., то есть 51,75 %. [103]
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
163
Заметно улучшилось валютное положение Афганистана. За четыре года республиканского режима
(конец декабря 1973 – сентябрь 1977 г.) золотые и валютные резервы страны увеличились с 61 млн. долла-
ров до 241,1 млн., или почти в 4 раза. [104] Тем не менее даже такое увеличение валютных поступлений не
могло покрыть и трети внешней задолженности страны, составлявшей в 1977 году 760 млн. долларов. Оп-
ределенные положительные изменения отмечались и во внешнеторговом балансе. Все годы республикан-
ского режима внешняя торговля сохраняла тенденции к росту экспортной выручки, достигшей в 1977/78
году 314,4 млн. долларов, по сравнению со 117,4 млн. в 1972/73 году. В 1976/77 году экспорт превысил
коммерческий импорт на 30,4 млн. долларов, а платежный баланс был сведен с положительным сальдо в
размере 42,4 млн. долларов. Все это содействовало сохранению стабильности национальной валюты Аф-
ганистана на уровне 45 афгани по официальному курсу за один доллар США. Свободный же курс Ды Аф-
ганистан банка даже повысился с 83 афгани в конце 1970 года до 38 афгани за один доллар в начале 1979
года. [105] Улучшение валютного положения страны, как правильно указывал американский автор
Л.Дюпре, было связано с несколькими факторами, среди которых можно выделить рост в эти годы объема
и качества экспортных товаров, уменьшение затрат на импорт дорогостоящих товаров, отсрочку Совет-
ским Союзом платежей по долгам до 1980 года, покрытие основной массы расходов по программам разви-
тия Афганистана за счет иностранной помощи и увеличение поступлений в страну валюты, заработанной
афганскими мигрантами в Иране и странах Персидского залива. [106] К этому следует добавить и прави-
тельственные меры по реорганизации банковского дела, как-то: национализацию частного Афганского
национального банка, занимавшегося экспортно-импортными операциями, создание новых специализиро-
ванных банков, в том числе Банка развития экспорта, и принятие Закона о денежном обращении и банков-
ском деле, который нанес удар по черному валютному рынку и значительно ограничил возможности вла-
дельцев валюты переводить ее в иностранные банки.
Достигнутые положительные изменения в валютной сфере ни в коей мере не являлись свидетельством
полного благополучия в финансовом положении страны. Афганский государственный бюджет оставался
хронически дефицитным. На 1977/78 год он был утвержден (в млн. афгани) по расходам в размере 32 732
и по доходам – 30 433, то есть с превышением расходов над доходами – в 2299 (сравните: в первый год
республиканского режима расходы превысили доходы лишь на 790 млн. афгани). При этом предполага-
лось 49,5 % бюджетных поступлений в указанном году обеспечить за счет иностранной помощи (займов,
субсидий и поступлений от реализации потребительских товаров, полученных в счет внешней помощи).
Другими словами, страна по-прежнему жила в долг, что неизбежно увеличивало ее иностранную задол-
женность. Большая часть бюджетного дефицита покрывалась через займы у Ды Афганистан банка. За че-
тыре года – 1973/74-начало 1978 года – задолженность правительства указанному банку увеличилась с 11
млрд. 877,6 млн. афгани до 14 млрд. 659,2 млн., или на 23,4 %. Дефицитное финансирование в конечном
итоге вело к увеличению в обращении денежной массы (денежная эмиссия в 1977/78 году составила 3,7
млрд. афгани), росту инфляции и, как ее следствие, повышению цен на товары первой необходимости. По
официальным данным, денежная масса в обращении выросла за указанный период более чем в два раза, а
цены – примерно в полтора раза. Чтобы пополнить казну и уменьшить дефицит бюджета, правительство
М.Дауда, не надеясь получить прямые налоги при существовавшей тогда несовершенной системе их взи-
мания и оберегая интересы состоятельной верхушки общества, пошло на нарушение своего обещания,
данного им в «Обращении к афганскому народу», – повысило косвенные налоги. В 1977 году они состави-
ли 45 % всех внутренних доходов (для сравнения: в 1971/72 году они достигали 41,4 %), что еще больше
ухудшило и без того тяжелое положение социальных низов. [107] Не принесли ожидаемых результатов
попытки правительства увеличить доходы в казну со 100 млн. до 1 млрд. афгани путем введения новых
ставок земельного налога. По Закону о прогрессивном поземельном налоге, принятом в июле 1976 года,
предусматривалось обеспечить данное увеличение доходов за счет крупных землевладельцев. Однако, как
и прежде, реализации указанного Закона помешали саботаж крупных земельных собственников и их став-
ленников в госаппарате, а также нищета подавляющего большинства налогоплательщиков – мелких зем-
левладельцев. Фактическое поступление в бюджет по земельному налогу в 1977 году составило всего
лишь 160 млн. афгани, то есть около 2,5 % от общих налоговых поступлений (для сравнения: в конце 60-х
годов земельный налог давал в казну около 80 млн. афгани, или 3,4 % общей суммы налогов). В том же
году огромной суммы – более 1,5 млрд. афгани – достигла общая недоимка по налогам с частных компа-
ний и предприятий госсектора, что заметно отразилось на доходной части бюджета. [108]
В условиях острой нехватки материальных и финансовых средств правительство М.Дауда не смогло
не только выполнить, но даже и приступить к реализации многих социальных программ, декларированных
в «Обращении к афганскому народу». Остались на бумаге такие обещания, как строительство жилья для
бездомных и нуждающихся, широкомасштабные меры по защите здоровья граждан, упорядочение нало-
говой системы в интересах трудящихся, установление заработной платы в соответствии с материальными
и духовными нуждами и потребностями людей, введение социального страхования для рабочих, ликвида-
ция неграмотности, борьба со спекуляцией, перевод кочевников на оседлость и т.д.
Режим М.Дауда не внес особых изменений и в социальную структуру власти. После изгнания из госу-
дарственного аппарата левых и демократов он был заполнен представителями тех слоев и социальных
групп, которые при монархии составляли ее опору. Не изменились и качественные характеристики госап-
парата сверху донизу. В нем по-прежнему процветали бюрократизм, казнокрадство, взяточничество, кор-
рупция, непотизм и клановость. Продвижение по службе в органах власти зависело не от опыта и способ-
ностей, а от семейных связей и протекции. На высших должностных постах преобладали выходцы из кла-
на мухаммадзаев, к которому принадлежал сам М.Дауд.
Накануне апрельского вооруженного восстания в фокусе внутриполитической борьбы в Афганистане
оказалась и внешняя политика режима. Правительство М.Дауда, строя и развивая свои связи с внешним
миром, стремилось, как и прежние кабинеты, извлечь из этих связей максимум выгоды для экономическо-
ГЛАВА 5.
164
го развития страны. Оно хорошо понимало, что республика при ее ограниченных возможностях внутрен-
них накоплений и общей отсталости не может обойтись без широкой иностранной финансовой и технико-
экономической помощи. С этих же позиций рассматривалась и проблема нормализации отношений с за-
падным и восточным соседями – Ираном и Пакистаном, а также с другими странами региона.
Режим М.Дауда не проявлял желания закрывать двери Афганистана перед СССР в сфере политиче-
ских отношений, взаимной торговли и технико-экономического сотрудничества. Свой первый визит в Мо-
скву в качестве главы государства М.Дауд совершил 4-7 июня 1974 года. В ходе его советская сторона,
учитывая тяжелое финансовое положение республики и идя навстречу просьбам афганского руководства,
отсрочила на 10 лет выплаты по кредиту на сумму 100 млн. долларов и, кроме того, обещала предоставить
на цели развития экономики Афганистана еще 428 млн. долларов. [109] Другая отсрочка выплаты по со-
ветским кредитам и займам была предоставлена этой стране в 1977 году. В феврале 1975 года состоялось
подписание соглашения о развитии экономического и технического сотрудничества между двумя страна-
ми. Оно предусматривало содействие Советского Союза в строительстве ирригационных сооружений на
севере Афганистана, газопромысла Джаркудук, второго завода азотных удобрений в Мазари-Шарифе,
предприятий легкой, пищевой и обрабатывающей промышленности, моста через Амударью и ряда других
объектов.
В декабре 1975 года ответный визит в Кабул нанес председатель Президиума Верховного Совета
СССР Н.Подгорный. Стороны продлили на очередной 10-летний период срок действия советско-афганс-
кого Договора о нейтралитете и взаимном ненападении. Второй раз (уже в качестве президента страны)
М.Дауд посетил Москву с 12 по 15 апреля 1977 года. На сей раз был подписан сроком на 12 лет Договор о
развитии экономического сотрудничества между СССР и Республикой Афганистан, по которому намеча-
лось содействие советской стороны в развитии афганской газовой, нефтяной, нефтехимической и химиче-
ской промышленности, сельского хозяйства, проведении геологоразведочных работ на нефть, газ и твер-
дые полезные ископаемые, строительстве энергетических сооружений, развитии транспорта и связи, под-
готовке национальных кадров и пр. К концу 1977 года в Афганистане при советской экономической и тех-
нической помощи строилось или было намечено к строительству 45 объектов (следует отметить, что к
данному времени при содействии СССР в Афганистане уже было введено в строй 70 важных объектов,
дававших более 60 % всей промышленной продукции в государственном секторе). [110]
Успешно развивалась и советско-афганская торговля. Ее объем вырос с 68,9 млн. руб. в 1972 году до
154 млн. руб. в 1976 году. Новые возможности в торговле открыл протокол о товарообороте между СССР
и Республикой Афганистан на 1977 год. В нем предусматривалось увеличить товарооборот между двумя
странами более чем на 15 %. В целом советский экспорт в Афганистан увеличился с 1975 по 1978 год поч-
ти на 68 %, импорт – на 20 %. [111] В структуре советского экспорта в Афганистан основное место зани-
мали машины и промышленное оборудование, нефтепродукты, металлопрокат, пшеница и сахар, а в им-
порте из Афганистана – природный газ, хлопок, шерсть, сухие и свежие фрукты. Продолжали развиваться
советско-афганские связи и в других областях: транспорта, здравоохранения, подготовки национальных
кадров, культуры.
Как известно, во второй половине ХХ в. определенным индикатором отношений между СССР и Аф-
ганистаном являлось их сотрудничество в военной области. В 1973-1978 годах оно оставалось в целом
традиционно устойчивым, а по поставкам советской боевой техники и вооружения имело тенденцию к
увеличению. В указанные годы Афганистан получил новые типы вооружения: самолеты МиГ-21, танки Т-
62, боевые машины пехоты (БМП), артиллерийские комплексы и др. Только в 1977 году военные поставки
в Афганистан составили 127 млн. долларов. [112] Однако в рассматриваемый период в военной политике
правительства М.Дауда появился новый элемент: стремление отойти от односторонней ориентации на
СССР и страны социализма в области подготовки своих армейских кадров и найти для этого другие, менее
идеологизированные источники, в частности в лице Индии, Египта и Пакистана, что вызвало неадекват-
ную реакцию как внутри страны, так и в советских руководящих кругах.
Примерно через год после установления в Афганистане республиканского строя его руководители на-
чали активно расширять контакты и сотрудничество со странами региона и Запада. С середины 1974 года
Афганистан вел интенсивные переговоры с Ираном, Саудовской Аравией, Кувейтом, Ираком, ОАЭ и дру-
гими нефтедобывающими мусульманскими странами. Особое значение придавалось углублению связей с
соседним Ираном. М.Дауд, желая снять единственную проблему, долгое время отягощавшую афгано-
иранские отношения, заявил об одобрении соглашения о распределении вод р.Гильменд, подписанного
еще 13 марта 1973 года его предшественником, премьером Мусой Шафиком. Этот жест Кабула был по
достоинству оценен в Тегеране. 22 октября 1974 года Иран предоставил Афганистану 10 млн. долларов
для разработки ряда экономических проектов, в том числе и строительства железной дороги, а некоторое
время спустя обещал предоставить в течение 10 лет (с 1974 по 1984 г.) 2 млрд. долларов на реализа-
цию данных проектов. Из этой суммы 1,7 млрд. долларов предназначались для строительства железных
дорог общей протяженностью 1810 км от Исламкала через Герат, Кандагар до Спинбулдака с ответвле-
ниями: Лашкаргах – афгано-иранская граница и Кандагар-Кабул. В апреле 1975 года М.Дауд, будучи с
официальным визитом в Тегеране, получил от шаха обещание предоставить Афганистану на выгодных
условиях кредит в размере 400 млн. долларов на строительство предприятий легкой промышленности,
коммуникаций и ряда объектов в Гильмендской долине. [113]
В целом обещанные Ираном огромные суммы кредитов и займов были весьма впечатляющими. По
оценкам американского ученого-афганиста Л.Дюпре, они превышали всю иностранную помощь, предос-
тавленную Афганистану за предшествовавшие 30 лет. [114] Однако, надо признать, иранский шах, с пом-
пой обещая этой стране сотни миллионов и миллиарды долларов, явно блефовал ради достижения своих
корыстных замыслов – превращения Ирана в доминирующую военную и политическую силу в регионе.
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
165
Дело в том, что с середины 70-х годов Иран уже не располагал такими суммами из-за сокращения доходов
от экспорта нефти и более того сам остро нуждался в иностранных кредитах.
Следует подчеркнуть, что обещанная М.Дауду помощь объяснялась, в конце концов, не меркантилиз-
мом и тем более не каким-то альтруизмом иранского шаха (как, впрочем, и нефтяных королей стран Пер-
сидского залива и правителей Запада). За ней стояли вполне прозаические расчеты, диктуемые стратегией
антикоммунизма и стремлением включить Афганистан в орбиту своих геополитических интересов.
М.Дауд, естественно, понимал, какую опасность для суверенитета страны таит в себе иранский экономи-
ческий капкан. В связи с этим он стремился во внешней политике обеспечить определенную «равноуда-
ленность» от своих зарубежных партнеров-доноров как непременное условие сохранения независимости
Афганистана. Действуя по давно испытанному принципу одновременно «доить нескольких коров» к своей
экономической выгоде, правительство М.Дауда развивало активно, наряду с Ираном, отношения и с дру-
гими странами региона, Востока и Запада. Только в течение 1974 года специальный представитель
М.Дауда – его брат М.Наим посетил Индию, Ирак, Ливийскую Арабскую Республику, АНДР, АРЕ, Сау-
довскую Аравию, Бахрейн, а также Китай, Францию и Японию. М.Дауд в 1974-1978 годах совершил по-
ездки, кроме СССР, Пакистана и Ирана, в Индию, Бангладеш, Ирак, Саудовскую Аравию (дважды), Еги-
пет, Кувейт, Ливию и Югославию. В результате этих и других поездок и переговоров афганских полити-
ческих деятелей были подписаны соглашения о предоставлении Афганистану Ираком кредита в 10 млн.
долл. и безвозмездной помощи в 2 млн. долл., Саудовской Аравией – беспроцентного кредита в 55 млн.
долл. и в качестве дара 10 млн. долл. В соответствии с подписанным в 1974 году протоколом о сотрудни-
честве в области нефтяной промышленности Ирак обязался помочь в подготовке афганских кадров и про-
ведении «совместных исследований по проблемам нефти». Кувейт обещал оказать содействие в расшире-
нии экспорта афганской продукции (свежих и сухих фруктов) в район Персидского залива и предоставить
финансовую помощь в размере до 50 млн. долл. Китай предоставил Афганистану заем в сумме 55 млн.
долл. Была достигнута также договоренность о подготовке афганских офицеров в Индии и Египте. [115]
При республиканском режиме М.Дауда наметились некоторые сдвиги во внешней политике Афгани-
стана и на американском направлении. В 1974 и 1976 годах Кабул дважды посетил госсекретарь США
Г.Киссинджер. Состоялось подписание соглашения о завершении строительства ГЭС Каджаки. Сенсацией
стали приезд в афганскую столицу в феврале 1978 года командующего флотом США в зоне Тихого океана
адмирала Мориса Визнера и его встреча с М.Даудом. На сентябрь 1978 года планировался визит послед-
него в США. Предполагалось, что в ходе его США объявят об увеличении Афганистану помощи на долго-
срочной основе. [116]
В целом накануне апрельского вооруженного восстания вся иностранная помощь Афганистану оцени-
валась в 2 млрд. 971 млн. долларов, в том числе помощь социалистических стран – 1 млрд. 574 млн. дол-
ларов, или 53 % от всей указанной помощи. [117]
Особое значение для Афганистана в рассматриваемый период приобрела проблема нормализации от-
ношений с его восточным соседом – Пакистаном. До середины 1976 года они оставались не просто холод-
ными, а достаточно напряженными, угрожавшими, по признанию пакистанского премьер-министра
З.А.Бхутто, перерасти в вооруженный конфликт между двумя странами. [118] Пакистанские власти энер-
гично готовили и подталкивали к выступлению мятежные антидаудовские силы, а летом 1975 года, как
уже говорилось, поддержали их восстание в Панджшерской долине и других районах Афганистана. Не
оставался в долгу и М.Дауд. Он предоставил политическое убежище в Кабуле лидерам пуштунского и
белуджского движений за автономию, оказал им материальную, финансовую и военною помощь и всяче-
ски побуждал их на активные действия против пакистанского режима. Начало нормализации отношений
между двумя странами положили визит в Кабул в июне 1976 года З.А.Бхутто, а затем состоявшиеся в ав-
густе в Исламабаде переговоры с ним афганского лидера. В качестве платы за мир и добрососедство сто-
роны пошли на взаимные уступки. З.А.Бхутто заявил о своей готовности освободить из заключения аре-
стованных лидеров Национальной народной партии, а М.Дауд, в свою очередь, согласился признать ли-
нию Дюранда государственной границей между двумя странами. [119] Данная уступка Дауда означала по
существу его отречение от пуштунской проблемы, бывшей в течение второй половины ХХ в. постоянным
яблоком раздора в афгано-пакистанских отношениях. Указанные договоренности были подтверждены во
время последующих визитов: главы пакистанской военной администрации генерала Зия-уль-Хака в Кабул
в октябре 1977 и М.Дауда в Исламабад в марте 1978 года.
Что же заставило М.Дауда пойти на такие коррективы внешнеполитического курса страны, включая и
пуштунской проблемы – этой крайне болезненной для каждого афганца национальной проблемы? Прежде
всего они (эти коррективы) вызывались чрезвычайным неблагополучием в экономике страны и необходи-
мостью получения более широкой иностранной помощи для финансирования и материально-технического
обеспечения наметок по семилетнему плану. При этом существенную роль сыграло и давление на
М.Дауда тех сил в его окружении, которые давно тяготились прежней, преимущественно односторонней
ориентацией на социалистические страны в вопросах получения иностранной помощи и считали, что та-
кое положение ограничивает для Афганистана свободу внешнеполитического маневра. Да и сам М.Дауд,
как искушенный политик, отчетливо понимал, что Афганистан не может успешно развиваться при сохра-
нении противостояния с соседями и самоизоляции от стран развитого Запада. Он опасался перспективы
оказаться в результате односторонней ориентации зависимым от какой-либо сверхдержавы. На изменение
внешнеполитического курса республиканского режима повлияли также политические перемены в сосед-
них с Афганистаном странах. Как известно, в 1977 году в Индии в результате парламентских выборов
правительство И.Ганди ушло в отставку и к власти пришла Джаната парти – конгломерат из пяти партий,
представленных в основном правыми, консервативными силами. Новое правительство Индии выступило с
заявлением о начале «нового этапа» в индо-американских отношениях. В этом же году в Пакистане про-
изошел военный переворот во главе с генералом Зия-уль-Хаком. Военный режим провозгласил основой
ГЛАВА 5.
166
своего внешнеполитического курса всестороннее сотрудничество с США. Если сюда еще добавить много-
летнюю проамериканскую ориентацию шахского Ирана и консервативных арабских режимов Персидско-
го залива, то становится очевидным, что М.Дауд в таком геополитическом окружении просто не мог не
учитывать этот региональный фактор и не пойти на расширение связей с Западом и прежде всего с США.
Сказалось и непрекращавшееся давление Запада, стремившегося в годы идеологической конфронтации
двух систем вовлечь Афганистан в орбиту своей антисоветской политики.
Смена ориентиров во внешней политике страны была встречена афганской политизированной обще-
ственностью крайне не однозначно: одни – всегда существовавшие в элитарных кругах Афганистана про-
западное и проарабско-мусульманское лобби – приветствовали и поддержали (правда, каждое по-своему)
новшества во внешнеполитическом курсе правительства М.Дауда, другие – левые демократы и пуштун-
ские национал-патриоты – резко осудили отход от традиционной формулы решения пуштунской пробле-
мы и сближение с Западом, расценив все это как предательство национальных интересов Афганистана и
зарубежных братьев-пуштунов, как сговор с империализмом.
Руководства Парчам еще в мае 1976 года, за месяц до визита З.А.Бхутто в Кабул, в специальном заяв-
лении изложило свою позицию по проблемам Пуштунистана и Белуджистана. В нем подчеркивалось, что
НДПА считает «священной и нерушимой справедливую борьбу народов Пуштунистана и Белуджистана за
свое право на самоопределение». К правительству Пакистана были предъявлены требования прекратить
вмешательство во внутренние дела Афганистана, освободить из тюрем всех прогрессивных националь-
ных деятелей, в том числе Абдул Гаффар-хана, Абдул Вали-хана и Г.Б.Бизенджо, положить конец террору
и репрессиям в Пуштунистане и Белуджистане и вывести отсюда свои войска, официально предоставить
пакистанским пуштунам и белуджам право на самоопределение. [120] Такой же позиции относительно
решения пуштунской проблемы придерживались и халькисты, [121] а также широкие круги демократиче-
ски и патриотически настроенной афганской общественности.
На этом фоне попытка М.Дауда сделать пуштунскую проблему разменной монетой на переговорах о
нормализации афгано-пакистанских отношений оказалась для него роковой. Можно без преувеличения
сказать, что этим своим опрометчивым шагом, предпринятым вопреки утвердившемуся общественному
мнению, он лишил себя широкой национальной опоры и буквально в один миг утратил прежний ореол
борца за права пуштунов по обе стороны линии Дюранда.
Учитывая сложившуюся в стране ситуацию, Н.М.Тараки имел основания заявить в приветственном
послании, направленном 27 февраля 1978 года XI съезду Компартии Индии: «…республиканский режим, в
котором преобладают правые элементы, являясь на словах прогрессивным, на деле проводит антидемо-
кратическую политику… Он отнял у народа демократические права и политические свободы и воздвигает
препятствия на пути экономического и социального прогресса страны, на пути открытой и легальной дея-
тельности нашей партии». Оценивая истоки и направленность внутренней и внешней политики режима,
Н.М.Тараки писал далее: «…все черные правоэкстремистские силы (известные как «братья-мусульмане»)
и левые экстремисты (маоисты) с помощью и при подстрекательстве региональной реакции (милитарист-
ского и профашистского режима Ирана и реакционных кругов Пакистана), арабской реакции и империа-
лизма во главе с США и маоистского руководства Пекина, в союзе с правыми элементами в правительстве
Афганистана привели к власти террористический и деспотический режим (подчеркнуто мною. – М.С.),
полностью зависимый от империализма, придерживающийся политики, направленной на раскол своего
народа, против мира и суверенитета нашей страны, проводящий внутри нее и в регионе антисоветскую и
антикоммунистическую политику, подавляющий патриотические и революционные силы, особенно нашу
партию». [122]
Конечно, оценки Н.М.Тараки несут на себе печать господствовавшей тогда в мире идеологической
конфронтации двух систем. Тем не менее им было верно подмечено, что внутри страны в то время воз-
никла и углублялась кризисная ситуация, а извне Афганистан подвергался массированному давлению со
стороны тех сил, которых не устраивал его прежний внешнеполитический курс.
Проявлениями кризиса в афганском обществе и стране явились усилившиеся репрессии властей про-
тив левой оппозиции, а также участившиеся террористические акты реакции против демократических
элементов. Ставка режима на насильственные методы подавления оппозиции отчетливо проявилась в со-
держании Закона о наказаниях, принятого в сентябре 1976 года. [123] На его основе в декабре 1977 года
была арестована большая группа членов и сторонников НДПА. В ноябре 1977 года в центре Кабула был
убит министр планирования Али Ахмад Хоррам, один из немногих прогрессивных деятелей, кто еще ос-
тавался в правительстве М.Дауда. Его убийцей оказался некто Марзан – член одной из афганских фунда-
менталистских группировок, окопавшихся в Пакистане, что было подтверждено в феврале 1978 года на суде
над ним и 27 соучастниками убийства (шесть из них, включая Марзана, были повешены). [124] В марте 1978
года было совершено убийство двух известных функционеров НДПА Дин Мухаммада и д-ра Нияз Му-
хаммада.
Кульминацией противоборства различных политических сил в афганском обществе и нарастающего
антагонизма между властями и левой оппозицией стало убийство в Кабуле 17 апреля 1978 года Мир Акба-
ра Хайбара, члена ЦК НДПА, профессионального революционера, пользовавшегося большой популярно-
стью и симпатией в среде военных, рабочих, государственных служащих, студенчества и интеллигенции
столицы. Это убийство, при всей его загадочности, носило явно политический характер. [125] Оно потряс-
ло прогрессивную общественность и вызвало взрыв негодования среди широких слоев населения столицы.
Состоявшиеся 19 апреля похороны М.А.Хайбара, в которых приняли участие до 30 тысяч человек (в неко-
торых изданиях НДПА называлась явно преувеличенная цифра – «около 100 тысяч» [126]), превратились
во внушительное выступление левых и демократических сил, подобных которому Кабул не знал после
1965 и 1971 годов. Во главе колонны шли руководители НДПА Н.М.Тараки и Б.Кармаль. Выступая на
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
167
кладбище с речью, они подчеркнули выдающуюся роль М.А.Хайбара в идейном воспитании партийных
кадров и борьбе против социального гнета и деспотии. По призыву ЦК НДПА демонстрации и митинги
продолжались два дня. Их участники несли красные флаги, антиамериканские лозунги и плакаты «Долой
произвол!», «Да здравствует демократия!», «Мир Акбар Хайбар пал смертью героя за дело хальк!» и др.,
произносили горячие речи, читали стихи, в которых критиковали правительство М.Дауда и требовали от
него выполнения данных после переворота 1973 года обещаний по коренному переустройству общества, а
также принятия решительных мер против реакции.
Данное массовое выступление демократически настроенной столичной общественности, явившееся
непосредственным прологом к вооруженному восстанию армейских частей, со всей очевидностью обна-
ружило глубокое недовольство режимом и вместе с тем продемонстрировало авторитет и влияние Народ-
но-демократической партии Афганистана, выступившей по существу в качестве передового, наиболее ак-
тивного отряда оппозиционных сил.
Даудовский режим, напуганный показанной на улицах столицы сплоченностью левых и демократиче-
ских сил, поспешил объявить их демонстрации и выдвинутые ими требования «противозаконными и ан-
тиконституционными». Ради спасения своей власти он принял решение обезглавить руководство НДПА и
физически расправиться с прогрессивной оппозицией в стране и армии. 26 апреля 1978 года в первом часу
ночи полиция по приказу М.Дауда арестовала генерального секретаря ЦК НДПА Н.М.Тараки, секретаря
ЦК Б.Кармаля, а также членов ЦК Г.Д.Панджшери, А.Х.Шараи Джаузджани, А.Ратебзад, д-ра Шах Вали и
Незамуддина Тахзиба. Одновременно начались аресты и розыски государственных служащих – граждан-
ских и военных – и других лиц, известных своими оппозиционными взглядами. В списке лиц, подлежав-
ших немедленному аресту, числилось более 500 человек. Вечером 26 апреля по столичному радио было
передано правительственное сообщение, в котором арестованные бездоказательно обвинялись в соверше-
нии неких «уголовных преступлений». [127]
На принятии М.Даудом этого, как оказалось позже, рокового для его власти решения сказалось и дав-
ление извне. В частности, в начале апреля, когда он находился с визитом в Египте, Саудовской Аравии и
некоторых других странах региона, их лидеры настоятельно рекомендовали ему принять меры по нейтра-
лизации НДПА. По свидетельству осведомленных источников, об этом же шла речь на конфиденциальной
встрече М.Дауда с американским послом Т.Элиотом, состоявшейся в закрытом ресторане штаба Цен-
трального корпуса 24 апреля, то есть за два дня до ареста руководителей НДПА (на данной встрече при-
сутствовали также М.Наим, министр внутренних дел Абдул Кадир Нуристани и заместитель министра
иностранных дел В.Абдулла). [128]
Апрельское вооруженное восстание 1978 г.
Провозглашение Демократической Республики Афганистан
Арест руководителей НДПА и начавшаяся расправа над левой оппозицией не оставила для партии
иного выбора, кроме как прибегнуть к вооруженному выступлению против правящего режима с помо-
щью находившихся под ее контролем и влиянием армейских частей и подразделений. В сложившейся в
конце апреля 1978 года внутриполитической ситуации в стране восстание верных НДПА военных было
для нее актом отчаяния. Вместе с тем, следует признать, что еще до того, как М.Дауд начал аресты
руководителей и активистов НДПА, ЦК партии предвидел вероятность такого развития событий и ак-
тивно готовил партийцев и их сторонников в армии к действиям в условиях чрезвычайных обстоя-
тельств. Поэтому, несмотря на всю неожиданность и трагизм происшедшего, военная организация
НДПА в принципе была готова к выступлению. Нужен был лишь сигнал к этому от партийного центра.
И он поступил от Х.Амина, остававшегося на свободе до 11 часов 26 апреля. Выступление было назначе-
но на 9 часов утра следующего дня.
В записке, адресованной партийцам в армии, Х.Амин изложил в общих чертах план их действий и по-
ручил 22 офицерам-халькистам взять в свои руки непосредственное командование соединениями, частя-
ми, подразделениями, штабами и рядом важных армейских объектов, дислоцированными как в столице,
так и в провинциях. В том числе назначались: М.А.Ватанджар – командующим сухопутными войсками
(см. о нем Приложение 6); Абдул Кадыр – командующим ВВС и ПВО; Мухаммад Али – командиром 7
пехотной дивизии; Алауддин – командиром 8 пехотной дивизии; Бахрам – командиром 11 пехотной диви-
зии; Мухаммад Дост – командиром 32 бригады; Шейх Ахмад – командиром 88 артиллерийской бригады;
Шах Наваз – командиром 444 батальона «коммандос»; Ник Мухаммад – начальником военной полиции;
Инзер Гуль – начальником штаба министерства обороны; Назар Мухаммад – командиром аэродрома Ход-
жа Раваш в Кабуле; Хашим – командиром Баграмского аэродрома и др. [129]
Через партийного связного майора С.М.Гулабзоя план действий восставших был незамедлительно
доставлен ответственным офицерам-партийцам, в штаб ВВС и ПВО в Ходжа Раваше и 4 танковую брига-
ду. В течение дня 26 апреля функционеры партии (Факир Мухаммад Факир, Хийал Мухаммад Катавази,
инженер Салех Мухаммад, инженер Зариф и др.) разъезжали по столице и ее окрестностям и передавали
решение о начале восстания тем офицерам, которые были назначены командирами частей и подразделе-
ний, а также с помощью партийных связных в армии уведомляли персонально всех офицеров – членов
НДПА, чтобы они в 8 часов утра 27 апреля явились ко вновь назначенным командирам для получения со-
ответствующих инструкций. Следует заметить, что по соображениям конспирации члены партии в воору-
женных силах, кроме узкого круга названных выше офицеров, вплоть до утра 27 апреля не знали о реше-
нии относительно вооруженного восстания и времени его начала.
План вооруженного восстания предусматривал:
объявление в 9 часов утра 27 апреля майором М.А.Ватанджаром в гарнизоне 4 танковой бригады (Пу-
ГЛАВА 5.
168
ли-Чархи) решения НДПА о начале выступления;
захват танковыми подразделениями радиостанции «Радио Афганистана» и других ключевых объектов
столицы и открытие огня по президентскому дворцу;
установление офицерами – членами НДПА – контроля над частями и подразделениями армии и недо-
пущение использования их в интересах защиты режима М.Дауда;
блокирование 7 и 8 пехотных дивизий с помощью зенитных батарей, расположенных на высотах в
Кабуле и вокруг него, в случае попыток указанных дивизий оказать поддержку М.Дауду;
захват аэродрома Ходжа Раваш и Баграмского военного аэродрома (в 60 км к северу от столицы) и
приведение самолетов в готовность для боевых вылетов;
в случае необходимости, использование боевых самолетов для нанесения ударов с воздуха по продау-
довским силам;
организацию передач радиостанции «Радио Афганистана» с целью информирования населения страны
о восстании вооруженных сил.
В то время, когда подготовка к вооруженному восстанию вступила в завершающую стадию, М.Дауд,
не подозревая о приближении рокового для него часа, спешил отпраздновать начатый им разгром левой
оппозиции. На 27 апреля он назначил у себя в резиденции концерт с участием популярных артистов. Уже
были отпечатаны пригласительные билеты. В свою очередь, министр национальной обороны Г.Х.Расули
отдал приказ привести все части в состояние боевой готовности, а утром 27 апреля организовать в вой-
сках митинги в поддержку режима М.Дауда и его действий по разгрому левых сил. Как это ни парадок-
сально, но проведение указанных митингов оказалось крайне благоприятным для организации вооружен-
ного выступления армии: офицеры – члены НДПА – получили возможность свободно связаться друг с
другом и согласовать все вопросы относительно порядка осуществления восстания, не опасаясь вызвать
какие-либо подозрения со стороны приверженцев М.Дауда.
27 апреля в 6.30 утра мятежные офицеры встретились, как и было заранее обусловлено, вблизи Ди-
мазанга (район Кабула) и уточнили свои задачи, а затем на армейских автобусах, которые ежедневно
развозили военнослужащих по воинским частям, отправились к месту своей службы.
Наступил решающий момент, определивший судьбу многих людей, судьбу всей страны на многие го-
ды вперед. В 9 часов утра майор М.А.Ватанджар, командир батальона 4 танковой бригады, выступая
перед своими боевыми товарищами в гарнизоне Пули-Чархи, объявил о начале антидаудовского воору-
женного восстания. Затем, обманув бдительность командира бригады, он добился от последнего пись-
менного разрешения получить со склада по шесть снарядов на каждый из 12 танков батальона якобы для
того, чтобы, «если поступит приказ, выступить на защиту Арга» (Арг – крепость с комплексом дворцо-
вых зданий и других построек в центре Кабула, служившая в течение нескольких веков резиденцией аф-
ганских монархов. После переворота 1973 года здесь располагалась резиденция М.Дауда. – М.С.). Как пи-
шет Раджа Анвар, М.А.Ватанджар на самом деле получил снарядов в десять раз больше, добавив в на-
кладной точку к цифре 6 (согласно принятой в языке дари системе цифр, точка означает нуль). [130]
Почти десять лет спустя, вспоминая этот исторически памятный день, М.А.Ватанджар говорил:
«Трудно передать словами чувства, которые овладели мною утром 27 апреля, когда я говорил своим бое-
вым соратникам о начале вооруженного восстания. Все мы внутренне были готовы выступить по указа-
нию НДПА с оружием в руках против ненавистного режима. И, наконец, этот день настал… Наши
сердца взволнованно бились от сознания исторической важности происходящего, разум говорил нам, что
партия выдвинула нас на самое острие коренного перелома в истории отечества. Это сознание объеди-
няло и сплачивало офицеров-партийцев, наполняло наши души решимостью и непоколебимой уверенно-
стью в правоте революционного дела». [131]
Первым делом члены и сторонники партии приняли меры к нейтрализации продаудовски настроен-
ных офицеров и без промедления приступили к подготовке танков и бронетранспортеров к выходу. В
этот момент командир 15 танковой бригады генерал Мухаммад Юсуф попытался помешать выступле-
нию революционно настроенных офицеров и унтер-офицеров. Однако его попытка провалилась и танко-
вые бригады гарнизона Пули-Чархи оказались полностью в руках восставших. В 9.30 была выведена из
строя линия связи между гарнизоном Пули-Чархи и министерством национальной обороны. Примерно в
11 часов 20 минут первый танк, имевший бортовой номер «815», под командованием М.А.Ватанджара
вышел из расположения бригады и двинулся в направлении столицы. За ним последовал ударный отряд
танкистов в составе девяти (по другим данным, двенадцати) танков. [132] К 11.45 они вошли в столицу
и окружили президентский дворец. Одновременно боевые машины 15 танковой бригады устремились к
кабульскому международному аэровокзалу.
Появление танков в центре города явилось полной неожиданность для М.Дауда и его кабинета, кото-
рый с 9 часов утра этого дня заседал в президентском дворце, обсуждая сложившуюся в стране ситуацию
в связи с арестами руководящих деятелей НДПА. Многозначительная деталь: М.Дауд и большинство при-
сутствовавших на заседании, еще не зная о начале восстания армейских частей, сошлись во мнении о не-
обходимости применения смертной казни к арестованным и поставили свои подписи под соответствую-
щим документом. [133]
Около 12 часов М.А.Ватанджар произвел из пушки танка «815» первый выстрел по зданию министер-
ства национальной обороны, расположенному в нескольких десятках метров от президентского дворца,
дав этим сигнал к штурму Арга. Разгорелся ожесточенный бой между восставшими танковыми подразде-
лениями и силами, защищавшими прежний режим. Последние были довольно значительными. В Арге
располагалась бригада президентской гвардии численностью 1800 человек, имевшая на вооружении, кро-
ме стрелкового оружия, новейшие противотанковые средства, 24 танка Т-54 и располагавшая большим
количеством боеприпасов. В ходе боя восставшие по телефону несколько раз предлагали командиру гвар-
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
169
дии прекратить сопротивление, а М.Дауду – уйти в отставку и передать власть военно-революционному
совету. Но М.Дауд решительно отверг этот ультиматум, надеясь спасти положение с помощью оставав-
шихся на его стороне бригады гвардии, нескольких подразделений жандармерии и полиции, батальона
«коммандос», 32 бригады и ряда других частей. Когда начался обстрел президентского дворца, он обра-
тился к своим министрам: «Если кто из вас желает спасти свою жизнь, может покинуть дворец». Однако
министры предпочли остаться в Арге и укрыться в бывшей королевской мечети. Через тыльные ворота
президентской резиденции удалось уйти лишь министрам национальной обороны и внутренних дел гене-
рал-полковнику Г.Х.Расули и А.Кадиру Нуристани, намеревавшимся поднять на защиту режима верные
ему войска. [134]
Первыми на помощь осажденному президентскому дворцу пришли жандармские подразделения. Од-
нако когда они появились на площади Пуштунистана (примыкает к Аргу с юга), танкисты почти в упор
выстрелами из пушек подбили четыре их машины и заставили остальных рассеяться. [135]
Сильное сопротивление восставшим оказал батальон «коммандос», дислоцировавшийся в крепости
Балахисар. И все же к 17 часам танкистам 4 танковой бригады и офицерам – членам НДПА, находившим-
ся внутри батальона, удалось блокировать его действия. Офицеры – сторонники М.Дауда – были убиты и
командование данным подразделением взял в свои руки лейтенант Шах Наваз Танай. Подобный же дра-
матический характер приобрело противоборство двух сторон и в 32 бригаде, где лишь к вечеру 27 апреля,
после того. как был убит ее командир, верх взяли мятежные офицеры и в командование бригадой вступил
член НДПА Мухаммад Дост.
В тот момент, когда разворачивался штурм президентского дворца, напряженная обстановка сложи-
лась в штабе военно-воздушных сил в Ходжа Раваше. Здесь по приказу командующего ВВС и ПВО гене-
рал-полковника Мухаммада Мусы был взят под стражу полковник Абдул Кадыр, руководитель действо-
вавшей в ВВС и ПВО подпольной организации «Объединенный фронт коммунистов Афганистана» (ОФ-
КА). [136] Драматизм ситуации заключался в том, что, согласно плану восстания, именно появление в 12
часов эскадрильи боевых самолетов на низких высотах в небе над Кабулом должно было послужить для
танкистов сигналом к штурму Арга. Однако к назначенному времени они не появились. И лишь смелая
инициатива М.А.Ватанджара, начавшего обстрел президентского дворца, предотвратила возможные рас-
терянность и смятение в рядах восставших. Вслед за этим он направил два танка к штабу ВВС и ПВО,
чтобы выяснить здесь обстановку и при необходимости оказать помощь своим соратникам. С помощью
экипажей указанных танков и при активном участии офицеров – членов и сторонников НДПА и ОФКА –
был установлен контроль над названным штабом и кабульским международным аэродромом. Генерал
М.Муса был убит в ходе противоборства с восставшими офицерами. А.Кадыр, освобожденный из-под
стражи, незамедлительно вылетел на вертолете в Баграм. Здесь еще с утра 27 апреля все было готово к
захвату аэродрома. С прибытием А.Кадыра он перешел в руки восставших. Летчики получили приказ под-
вергнуть бомбардировке резиденцию М.Дауда и некоторые другие объекты. Около 16 часов по президент-
скому дворцу был нанесен первый бомбовый и ракетный удар авиации. С наступлением сумерек налеты
на дворец продолжались Одновременно в воздухе находилось до шести самолетов МиГ-21 или Су-7. [137]
Примерно в 16 часов 30 минут над Кабулом появились самолеты-бомбардировщики, [138] вылетев-
шие с военного аэродрома Шинданд (в 650 км к западу от Кабула) на помощь правительству М.Дауда.
Однако оно было не в состоянии воспользоваться этой помощью, так как к указанному времени уже не
располагало необходимыми техническими средствами связи с авиацией. Экипажи бомбардировщиков,
будучи в полном неведении относительно происходившего на земле, связались с мятежным штабом ВВС
и получили приказ возвратиться на свою базу. К тому же, если бы даже они и захотели помочь Дауду, то
не смогли бы этого сделать по той простой причине, что запас горючего (с учетом возвращения обратно в
Шинданд) не позволял им находиться в небе над Кабулов более десяти минут.
В центре города, кроме президентского дворца, было еще несколько очагов сопротивления продау-
довских сил. Во второй половине дня восставшие, используя танки и бронетранспортеры, атаковали ми-
нистерство внутренних дел, охранявшееся жандармскими подразделениями, и захватили его. Были также
заняты муниципалитет и комплекс зданий кабульского провинциального и полицейского управлений. В
ходе операции был убит командующий полицией даудовского режима генерал Тахер. Между 17.00 и 17.30
танковые подразделения заняли радиостанцию «Радио Афганистана», которая еще ранее, с 15 часов, пре-
кратила передачи продаудовского содержания и транслировала лишь музыку и песни, в основном попу-
лярного в Афганистане Рави Шанкара. Занятие мятежными танками позиций вокруг радиостанции упре-
дило возникновение еще одного очага боев. Дело в том, что сюда удалось пробиться одному пехотному
подразделению из 8 пехотной дивизии под командованием далекого от политики майора Шамсуддина.
Однако, встретив танки, майор трезво оценил бессмысленность попыток занять радиоцентр, как ему было
предписано, и приказал своим солдатам вернуться в казармы, а сам отправился домой. [139]
С самого начала вооруженного восстания велись поиски арестованных руководителей Народно-
демократической партии Афганистана. И лишь около 17.30 офицеру-халькисту Д.Таруну удалось, нако-
нец, отыскать тюрьму, где они содержались. Это была тюрьма кабульского провинциального полицейско-
го управления, расположенная в каких-то 200 метрах от Арга. Разрушив с помощью танков стену тюрьмы,
танкисты освободили их и на бронетранспортерах доставили в здание «Радио Афганистана», ставшего с
этого времени штабом восстания. Следует заметить, что Х.Амин и в момент освобождения, а затем в зда-
нии радиостанции не упускал случая язвительно уколоть и унизить достоинство Б.Кармаля и в оскорби-
тельном тоне противопоставить ему свое мнение. Так, при выходе из тюрьмы на вопрос Б.Кармаля «Куда
мы едем?» Х.Амин высокомерно бросил ему: «Тот, кто не хочет идти с нами, может оставаться в этой
тюрьме». [140] Х.Амин по прибытии на радиостанцию открыто демонстрировал перед парчамистами, кто
здесь является хозяином положения, автором и главным дирижером происходящего. На высказанное
Б.Кармалем мнение о целесообразности в интересах безопасности переехать руководству в кабульский
ГЛАВА 5.
170
аэропорт Х.Амин с сарказмом ответил, что партийные лидеры обязаны находиться ближе к офицерам.
[141] И лишь время от времени деликатное вмешательство Н.М.Тараки в какой-то мере умеряло агрес-
сивный пыл его ученика.
Час спустя после прибытия лидеров НДПА в здание «Радио Афганистана» было подготовлено сооб-
щение о победе революции. Неожиданно возник вопрос о том, кто же должен будет его зачитать. [142]
Х.Амин настаивал на том, чтобы это сделал Н.М.Тараки, ибо, говорил он, халькистские офицеры, услы-
шав голос своего вождя, с еще большим вдохновением и рвением поведут борьбу по подавлению послед-
них очагов сопротивления правительственных войск. Б.Кармаль же полагал преждевременным выход ге-
нерального секретаря ЦК НДПА в прямой эфир, так как это, по его мнению, могло бы спровоцировать
реакционные силы и в армии, и обществе к сплочению и выступлению против восставших. Он предложил,
чтобы указанное сообщение зачитал А.Кадыр, хорошо известный в национальных кругах как лихой офи-
цер-летчик, как активный участник переворота 1973 года. Тараки согласился с доводами Б.Кармаля и в
порядке компромисса добавил, что честь выступить по радио, кроме А.Кадыра, должна быть предоставле-
на еще и М.А.Ватанджару.
Ровно в 19.00 по кабульскому времени страна и мир были оповещены о событиях, происшедших в Ка-
буле 27 апреля. От имени только что образованного Военно-революционного совета вооруженных сил
[143] сообщение зачитали на языке дари полковник А.Кадыр, а на пушту – майор М.А.Ватанджар. Тек-
сту данного сообщения предшествовала, как это обычно принято в исламском мире, формула «Во имя
Бога милостивого и милосердного!» (кстати, эту формулу предложил использовать в передаче
Б.Кармаль [144]). В нем говорилось:
«Дорогие соотечественники! Впервые в истории Афганистана покончено с последними остатками мо-
нархии, гнетом, тиранией и властью династии Надир-хана. Вся власть в стране перешла в руки афганского
народа. Государственные функции целиком и полностью осуществляет Военно-революционный совет.
Дорогие соотечественники! Ваша народная власть, находящаяся в руках Революционного совета, до-
водит до сведения, что любой контрреволюционный элемент, который попытается уклониться от выпол-
нения указаний и постановлений Революционного совета, будет незамедлительно передан в военно-
революционные органы». [145]
После передачи в эфир приведенного выше сообщения Военно-революционного совета Н.М.Тараки,
Б.Кармаль и другие руководители НДПА переехали в Ходжа Раваш, чтобы провести там ночь. Х.Амин, по
распоряжению Н.М.Тараки, остался на «Радио Афганистана» для поддержания связи с восставшими вой-
сками.
В 20 часов 10 минут от имени Военно-революционного совета по радио было передано обращение,
адресованное войскам столицы и провинций. «Патриотические офицеры и солдаты! – говорилось в нем. –
Где бы вы ни находились, сохраняйте революционный порядок и дисциплину. Каждого, кто выступит
против национально-демократической революции и против интересов народа Афганистана, немедленно
разоружайте». [146] Данное обращение было вызвано тем, что кое-где в столице продаудовские силы все
еще продолжали сопротивляться, а некоторые части еще не определили своего отношения к происходя-
щему и, сохраняя нейтралитет, выжидали.
Одновременно с описанными выше событиями в центре города и в районе аэродрома Ходжа Раваш
разрозненные, но не менее ожесточенные стычки между противоборствующими сторонами имели место
на северо-западной, западной и юго-западной окраинах столицы – в гарнизонах 7 и 8 пехотных дивизий,
88 артиллерийской бригаде и штабе Центрального корпуса, расположенном во дворце «Тадж Бек». Их
выступление против восставших пытался организовать генерал-полковник Г.Х.Расули. Вначале он поя-
вился в 8 пехотной дивизии. Однако все его усилия оказались тщетными. Командир танкового батальона
офицер-халькист Алауддин, другие члены и сторонники НДПА, прибегнув к оружию, не допустили выхо-
да подразделений дивизии за пределы гарнизона. Существенную помощь в этом им оказала зенитная ба-
тарея под командованием офицера Карима, начавшая обстрел района дислокации дивизии с соседних вы-
сот. Борьба внутри 8 пд завершилась ее переходом на сторону восставших.
Г.Х.Расули, бежав из 8 пд, вместе с начальником Главного штаба генералом Абдул Азизом и началь-
ником штаба Центрального корпуса Абдул Али укрылись в штабе Центрального корпуса и продолжали
попытки поднять войска против мятежников. Примерно в 16 часов 45 минут указанный штаб был под-
вергнут воздушной бомбардировке. Г.Х.Расули и названные выше лица вынуждены были покинуть его и
направиться в Ришхор – гарнизон 7 пехотной дивизии. По пути следования их машина неожиданно столк-
нулась с колонной бронетехники из 4 танковой бригады, двигавшейся в направлении Ришхора для помо-
щи своим сторонникам, и была расстреляна одним из танков. [147] Г.Х.Расули и все находившиеся с ним
лица погибли.
Положение в 7 пд оставалось крайне сложным весь день 27 апреля. Ее командир генерал Назим попы-
тался выступить в поддержку М.Дауда. Но как только подразделения дивизии двинулись в сторону Кабу-
ла, они тут же были обстреляны зенитными батареями с высот из районов Карги и Дар-уль-Амана. Во
второй половине дня баграмские летчики блокировали с воздуха дорогу, ведущую из расположения 7 пд в
сторону города. Все это еще больше усилило брожение среди личного состава дивизии и ужесточило
стычки между противниками и защитниками даудовского режима. В ходе их погиб офицер – активист
НДПА – Мухаммад Али, назначенный по плану восстания командиром 7 пд. Были сбиты также два само-
лета, принимавшие участие в блокировании данного гарнизона, однако летчикам удалось спастись. К кон-
цу дня сопротивление продаудовской части офицерства было сломлено и 7 пд капитулировала перед вос-
ставшими.
27 апреля сделала попытку выступить в защиту режима М.Дауда и 88 артиллерийская бригада, распо-
лагавшаяся в городке Махтаб-кала, на западной окраине Кабула. Однако после передачи по радио сооб-
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
171
щения о победе революции она перешла на сторону восставших и приняла участие в подавлении сопро-
тивления 7 пд.
Еще вечером 27 апреля в руководстве НДПА возник вопрос о дальнейшей судьбе М.Дауда. Б.Кармаль
настаивал на том, чтобы сохранить ему жизнь. С этим мнением, как пишет пакистанский автор Раджа Ан-
вар, будто бы согласились и Тараки, и Амин. [148] Хотя из эзоповского языка официальной биографии
Н.М.Тараки, изданной в 1978 году, следует, что такое согласие ими, похоже, не было высказано. [149] Из
передач же кабульского радио того дня явствовало, что жаждавшие крови М.Дауда ультрареволюционно
настроенные руководители НДПА из числа халькистов вынесли ему смертный приговор еще до захвата
Арга. «Сардар Мухаммад Дауд, – говорилось в заявлении Военно-революционного совета вечером 27 ап-
реля, когда он еще был жив, – этот последний из диктаторов королевской династии Надир-хана, этот бес-
прецедентный в истории демагог и предатель родины и нации уничтожен по воле народа Афганистана».
[150]
Финал борьбы за президентский дворец, решивший судьбу М.Дауда и его окружения, наступил в ночь
с 27 на 28 апреля. К рассвету 28 апреля совместными усилиями танкистов, летчиков и перешедших на их
сторону «коммандос» было окончательно подавлено сопротивление президентской гвардии. К М.Дауду,
при его согласии принять, была направлена группа парламентеров из числа «коммандос» во главе с лейте-
нантом Имамуддином. Прибыв во дворец Гульхана предположительно в 4 часа утра, он заявил М.Дауду,
что политическая власть в стране перешла в руки народно-демократической партии и предложил по-
следнему сдаться. М.Дауд разразился ругательствами, выхватил пистолет и выстрелил в офицера-
парламентера, ранив его. По некоторым свидетельствам, пытался стрелять и брат М.Дауда – М.Наим.
Солдаты «коммандос», сопровождавшие Имамуддина, открыли ответный огонь. В завязавшейся пере-
стрелке, кроме М.Дауда, были убиты 18 (по версии Л.Дюпре – 30) членов его семьи, включая пятерых де-
тей и М.Наима, вице-президент С.Абдулилла, министр внутренних дел А.Кадир Нуристани. [151] В ходе
восстания был убит и заместитель министра иностранных дел В.Абдулла. [152]
После взятия президентского дворца вооруженное восстание в столице одержало полную победу.
Что касается армейских соединений и частей, дислоцированных в провинциях, то они непосредственного
участия в вооруженном выступлении не принимали. Здесь активисты НДПА, как военные, так и граж-
данские, сразу же после получение известий о победе восстания в Кабуле стали, пользуясь смятением и
растерянностью местного руководства, брать власть в свои руки. Вскоре под контроль радикально на-
строенных офицеров перешли гарнизоны Кандагара, Пактии, Джалалабада, Герата, Газни, Нахрина, во-
енные аэродромы Шинданда, Мазари-Шарифа и др.
Следует подчеркнуть, что восставшие с начала и до конца своей акции действовали наступательно,
организованно, с исключительным мужеством, решительностью и глубокой убежденностью в правоте и
справедливости предпринятого ими военного выступления. Кроме всего прочего, они хорошо понимали,
что, выступив с оружием в руках против режима М.Дауда и нарушив этим данную ими военную присягу,
они не оставили для себя ни единого шанса на жизнь в случае поражения. Поэтому осознание ими всей
отчаянности своего положения удесятеряло их силы. Всего этого нельзя было сказать о приверженцах
М.Дауда. Более того, высшее армейское командование во главе с генералом Г.Х.Расули уже с утра 27 ап-
реля потеряло управление войсками и оказалось бессильным противопоставить восставшим что-либо су-
щественное, кроме гвардии и некоторых других разрозненных подразделений. Инициатива действий была
полностью на стороне противников режима. Успеху восстания благоприятствовало и то, что спецслужбам
М.Дауда не удалось накануне апреля 1978 года напасть на след тайных антиправительственных организа-
ций в армии и изолировать кого-либо из их руководителей и активистов. По западным данным, с обеих
сторон в вооруженных столкновениях в столице участвовало до 5 тысяч человек. Восставшие только при
штурме президентского дворца использовали до 50 танков и бóльшую часть из 20 самолетов, совершав-
ших налеты на различные объекты в Кабуле. [153] Решающую роль в успехе восстания сыграли танкисты
и летчики.
В связи со сказанным выше представляются ошибочными, не соответствующими истине утверждения
швейцарских политологов П.Аллана и Д.Клея о том, что-де в апрельском военном путче «решающую роль
играла не НДПА, а Объединенный коммунистический фронт Афганистана во главе с Абдул Кадыром»,
что «разложение армии явилось заслугой прежде всего Фронта, а не НДПА с ее фракциями», что «около
12 дня в воздух поднялись многочисленные самолеты и принялись облетать город и президентский дво-
рец», что якобы «Кадыр возглавлял Революционный совет» и т.д. и т.п. [154] При этом указанные авторы
ссылаются на К.М.Цаголова, называя его «одним из ведущих советских специалистов по Афганистану»,
которым он, впрочем, не являлся (тем более «ведущим») ни до и ни после афганской революции. Еще раз
повторимся, ОФКА сыграла свою роль в апрельском вооруженном восстании армии, однако не была
единственной «решающей» силой. Как свидетельствуют факты и очевидцы, офицеры-авиаторы (члены
ОФКА) подключились к восстанию лишь во второй половине дня 27 апреля, когда в сражениях вокруг
президентского дворца и в других местах перевес в пользу восставших уже был налицо.
Несмотря на ожесточенный характер борьбы в столице, победа в восстании была достигнута сравни-
тельно малыми жертвами. По официальным данным, потери среди афганских военнослужащих составили
42 человека, а вместе с гражданскими лицами – до 100 человек. [155] В процессе штурма президентского
дворца и в столкновениях в других местах столицы со стороны восставших, кроме указанных выше лиц,
погибли: начальник штаба механизированного батальона 4 танковой бригады старший капитан Омар Му-
хаммад Шариф (в его память позже был назван один из столичных лицеев), лейтенант 15 танковой брига-
ды Гулям Фарук Лаладжан, младший лейтенант-артиллерист Мухаммад Азгар Мухаммад Акбар, лейте-
нант 4 танковой бригады Сайфуррахман Асадулла, капитан 88 артиллерийской бригады Мухаммад Мо-
нир, рядовой 4 танковой бригады Абдуррахман Баба Рахим, рядовой 88 артиллерийской бригады Мухам-
мад Осман Абу Хайр (согласно данным Центрального музея армии, всего в артиллерийской бригаде по-
ГЛАВА 5.
172
гибло восемь человек) и др. [156]
Между 27 апреля и 3 мая 1978 года в Кабуле не выходила ни одна газета. Информацию о происходя-
щих в стране событиях население получало только из передач кабульского радио, которое до 29 апреля
велось от имени Военно-революционного совета вооруженных сил. В этих передачах раскрывались основ-
ные программные лозунги восставших и характер начавшейся революции. В частности, в обращении к
соотечественникам, переданном 27 апреля в 22.30, говорилось, что в Афганистане «началась подлинная
национально-демократическая революция», положившая конец «господству сардаров-демагогов, превра-
тивших священное слово «революция» в игрушку в своей антинародной политике. [157]
На следующий день, 28 апреля, в 7 часов 30 минут утра по радио Кабула было передано заявление Во-
енно-революционного совета следующего содержания:
«1. Официально объявляется об отмене фальшивой конституции М.Дауда и о падении его прави-
тельства. С настоящего времени вступают в силу указы и распоряжения Военно-революционного совета
вооруженных сил.
Военно-революционный совет полностью контролирует положение. Все части вооруженных сил
страны заявили о своей верности Военно-революционному совету и выполняют свой патриотический
долг.
Те генералы и министры свергнутого правительства Мухаммада Дауда, которые до сих пор не связа-
лись с Военно-революционным советом, должны немедленно явиться в министерство национальной обо-
роны. В противном случае к ним будут применены меры военного времени.
В соответствии с постановлениями военного времени, до принятия последующего решения запреща-
ется организация любых собраний.
Население может с полной уверенностью продолжать свою повседневную жизнь и работу». [158]
Данное заявление нашло широкую поддержку и понимание со стороны граждан Афганистана, в том
числе и высших военных и гражданских должностных лиц прежнего режима. В здание министерства
национальной обороны, где расположился Военно-революционный совет (ВРС), стали приходить генера-
лы, старшие офицеры и бывшие министры. После регистрации и получения заверений о лояльности ново-
му режиму их отпускали по домам.
Новая власть, озабоченная сохранением спокойствия и безопасности в стране, принимала меры не
только к пресечению любых попыток контрреволюционных выступлений, но и к налаживанию нормаль-
ной жизни населения столицы и провинций. 28 апреля в 12 часов 22 минуты ВРС обратился ко всем гра-
жданам Кабула, имеющим мясные, бакалейные, фруктово-овощные лавки и хлебопекарни, открыть их
двери и начать работу. Одновременно им была гарантирована полная безопасность в их деятельности.
ВРС призвал всех жителей столицы начать с 29 апреля нормальную работу предприятий, учреждений,
школ, вузов, общественного и частного транспорта и т.д. В обращении к населению Кабула по этому по
этому поводу указывалось: «ВРС Афганистана объявляет всем сотрудникам учреждений, учащимся
школ, студентам, студентам, преподавателям, профессорам, техническому персоналу и работникам
государственных ведомств, городского транспорта, организаций и предприятий, а также всем сотруд-
никам сил безопасности страны, что с завтрашнего дня (29 апреля 1978 г.) они должны выйти на рабо-
ту как обычно, как этого требует их совесть, и в духе патриотизма приступить к исполнению своих
обязанностей в соответствии с указаниями и инструкциями, законами и положениями». [159]
Необходимо отметить, что народ буквально по всей стране одобрительно отнесся к свержению режи-
ма М.Дауда и с исключительной теплотой и энтузиазмом приветствовал победу апрельского вооруженно-
го восстания в столице. По сообщениям газеты «Анис» от 3 мая, уже в первые дни телеграммы в адрес
ВРС о поддержке происшедших в столице перемен поступили от широких кругов общественности из про-
винций Герат, Пактия, Кандагар, Заболь, Балх, Баглан, Саманган, Тахар, Бадахшан, Нангархар, Кунар и
др. В стране повсеместно установились полная безопасность и порядок. Нормально функционировал весь
хозяйственный механизм государства. Столица с утра 29 апреля начала жить полнокровной жизнью, все
дуканы были открыты, население полностью обеспечивалось продуктами питания и другими необходи-
мыми товарами. Уже в течение первой недели после свержения прежнего правительства стали заметно
снижаться цены на основные продовольственные товары. Так, на кабульском базаре цена сира (7,06 кг)
муки упала с 83 до 60-65 афгани, а мяса (кг) – с 85 до 60 афгани. Причем это происходило без какого-либо
вмешательства новых властей. [160] Такая же картина наблюдалась и в провинциях. По сообщениям газе-
ты «Анис» за 4 мая, в провинции Саманган цены за сир пшеницы снизились на 11 афгани, муки – на 10, на
мясо (баранину и говядину) – на 10 афгани за кг. О нормализации положения в столице говорил и тот
факт, что за первые три дня после восстания комендантский час был сокращен на три часа и с 29 апреля
он вводился уже с 23 часов.
Упрочение позиций нового режима дало возможность решить вопрос о введении гражданской формы
правления в стране и раскрыть таким образом созданную намеренно «тайну» вокруг лиц (в основном гра-
жданских), составлявших Военно-революционный совет вооруженных сил (надо заметить, что в первые
дни новые власти вообще избегали говорить о своей принадлежности к НДПА, заменяя ее выражением –
«прогрессивные национально-революционные силы» [161]). В 9 часов вечера 29 апреля ВРС принял ре-
шение о передаче всех своих полномочий Революционному совету Демократической Республики Афгани-
стан (подчеркнуто мною. – М.С. Так впервые было объявлено название нового государства, хотя офици-
ально оно еще не было декларировано). В декрете ВРС по этому поводу говорилось: «7 саура 1357 г. (27
апреля 1978 г.) по воле народа Афганистана произошло революционное восстание патриотически настро-
енных офицеров и солдат страны. Это восстание, знаменующее собой начало национально-
демократической революции Афганистана, менее чем за 24 часа свергло деспотический режим Мухамма-
да Дауда и заложило в стране основы национально-демократического строя. Но для того чтобы революция
Республиканский режим М.Дауда и оппозиция
173
7 саура смогла творчески, всесторонне и эффективно выполнять свои огромные национально-
демократические задачи, Военно-революционный совет передал всю полноту высшей государственной
власти Революционному совету Демократической Республики Афганистан». При этом все члены ВРС из
числа военных полностью вошли в РС ДРА. [162]
Революционный совет, в составе которого насчитывалось около 35 человек, в том числе и пять пред-
ставителей вооруженных сил, на своем первом заседании, состоявшемся во второй половине дня 30 апре-
ля, избрал Н.М.Тараки председателем РС и одновременно главой правительства (премьер-министром), а
Б.Кармаля – заместителем председателя РС и заместителем премьер-министра. Революционный совет,
ставший высшим органом государственной власти, своим Декретом № 1 от 30 апреля провозгласил страну
Демократической Республикой Афганистан. [163]
День спустя было сформировано правительство во главе с Н.М.Тараки в составе 21 министра и замес-
тителей премьер-министра. [164] Три министерских поста получили военные – активные участники ап-
рельского вооруженного восстания (М.А.Ватанджар, А.Кадыр и М.Рафи) и один пост – женщина
(А.Ратебзад). При формировании правительства была в основном сохранена его прежняя структура, одна-
ко качественные характеристики кабинета существенно изменились. Прежде всего в социальном плане он
был представлен почти полностью выходцами из мелкобуржуазных слоев города и деревни. Далее, по на-
циональному составу он являлся наиболее представительным из всех правительств, когда-либо до этого
существовавших в Афганистане: в нем были пуштуны, таджики, узбеки, хазарейцы, кызылбаш, чараймак.
18 членов кабинета имели высшее образование, двое – среднее (Н.М.Тараки и М.Х.Барек Шафии) и один –
начальное (А.К.Мисак). Шестеро из них (Х.Амин, М.Сума, М.М.Хашеми, М.И.Данеш, А.К.Горбанди и
А.Ратебзад), то есть почти треть кабинета, получили высшее и среднее специальное образование в США,
один (А.Кадыр) – в СССР (окончил Киевское высшее военно-авиационное училище); десять министров
являлись выпускниками Кабульского университета и двое (М.А.Ватанджар и М.Рафи) – Высшего военно-
го училища в Кабуле (Харби похантун). По фракционной и партийной принадлежности восемь членов
правительства относились к Парчам, 12 – Хальк и один (А.Кадыр) – Объединенному фронту коммунистов
Афганистана.
С целью укрепления власти на местах были назначены новые губернаторы провинций. Ими в основ-
ном стали военные из числа лояльных новому режиму генералов и старших офицеров –членов НДПА (од-
новременно они являлись в провинциях старшими воинскими начальниками), в частности в провинции
Кандагар – генерал-майор Мир Тахмас Рауф, Балх – генерал-лейтенант Хаджи Мухаммад Наваз, Пактия –
генерал-майор Гулям Наби, Баглан – генерал-лейтенант Сарджанг, Нангархар – подполковник Гулям Наби
Вастали, Герат – подполковник Голь Ака и др. [165]
2 мая РС ДРА, особо отметив свою приверженность принципу незыблемости частной собственности в
стране, объявил о национализации движимого и недвижимого имущества и активов членов семей
М.Надир-шаха, М.Дауда, М.Наима, Шах Вали, Шах Махмуда и М.Хашима, как «нажитых незаконно, во-
преки установлениям священной религии ислам и нормам человеческой морали, за счет ограбления и
страданий народа Афганистана». [166]
Первые шаги и декреты новых властей получили повсеместно в стране горячую поддержку. 4 мая на
заседании кабинета министров ДРА отмечалось, что правительством получены тысячи поздравлений, те-
леграмм и посланий от представителей различных классов и слоев населения – рабочих, крестьян, интел-
лигенции, в которых они выражали согласие и солидарность с действиями РС и правительства страны. В
числе тех, кто направил приветственные послания в адрес РС, были также члены Совета улемов Афгани-
стана и настоятели главных кабульских мечетей. Они, в частности, писали: поскольку новое руководство
страны в своем первом заявлении назвало основы ислама стержневыми принципами своей внутренней
политики, «мы полностью поддерживаем новый режим и осознаем свою ответственность перед ним. Мо-
лим Всевышнего, чтобы он ниспослал успех этому режиму». (Далее следовал список 20 богословов, под-
писавших данное послание). [167]
Демократическая Республика Афганистан с самого начала ее провозглашения 30 апреля 1978 года
стала получать широкое международное признание. Первыми ее официально признали СССР, Болгария,
Индия, Монголия, Чехословакия, Куба, Польша. Затем 5 мая о ее признании заявили Пакистан, Турция,
Народная Демократическая Республика Йемен, Вьетнам, Югославия, Иран, а 6 мая – Германская Демо-
кратическая Республика, США, Великобритания, Федеративная Республика Германии, Италия, Южная
Корея. К 8 мая ДРА признали все постоянные члена Совета безопасности ООН. ДРА и ее правительство в
эти и последующие дни были признаны также со стороны Румынии, Саудовской Аравии, Сирии, Бангла-
деш, Японии, Канады, Австралии, Непала, Ирака, Египта, КНДР, Эфиопии, Греции, Ливана, Ливии, Шве-
ции, Дании, Бельгии, Норвегии, Нидерландов, Швейцарии, Кувейта, Иордании и др. [168]
Вечером 8 мая Н.М.Тараки выступил по кабульскому радио и обнародовал программный документ из
30 пунктов, названный «Основные направления революционных задач правительства Демократической
Республики Афганистан». Заверив еще раз соотечественников в приверженности нового режима демокра-
тическим свободам и принципу неприкосновенности личности и семьи, основам религии ислам, нацио-
нальным обычаям и традициям, он заявил о намерении его правительства подготовить условия для созда-
ния в будущем «народного революционного совета» (видимо, имелся в виду выборный парламент. – М.С.)
и разработать конституцию ДРА.
В области внутренней политики в числе важнейших задач правительства, которые должны были обес-
печить ликвидацию экономической и политической отсталости страны и повышение жизненного уровня
народа, намечалось: провести демократическую аграрную реформу в интересах трудового крестьянства и
с его активным участием, освоить залежные земли, реконструировать системы орошения и решить про-
блему пастбищ; ликвидировать отжившие феодальные и дофеодальные отношения; принять меры для раз-
вития внутренней и внешней торговли; укрепить госсектор экономики на основе научно обоснованного
ГЛАВА 5.
174
планирования и установить строгий контроль над использованием природных ресурсов; защищать нацио-
нальное предпринимательство от конкуренции иностранных товаров, поощрять и поддерживать частные
инвестиции в мелкое и среднее производство; коренным образом пересмотреть структуру государственно-
го бюджета в пользу производственной и социальной сфер, в частности образования и здравоохранения;
реформировать налоговую систему путем уменьшения в ней доли косвенных налогов и увеличения пря-
мого прогрессивного налогообложения; установить контроль над ценами и стабилизировать их на необхо-
димом уровне в интересах народа; демократизировать общественную жизнь и гарантировать на деле права
и свободы граждан; обеспечить равенство прав женщин с мужчинами во всех сферах общественной, эко-
номической, политической и культурной жизни; принять меры к укреплению вооруженных сил и прежде
всего обеспечить право солдат и офицеров на широкое участие в общественно-политической жизни стра-
ны; демократическим путем решить национальный вопрос в стране и проблему кочевников; обеспечить
всеобщее, обязательное, бесплатное начальное образование для детей, достигших школьного возраста, и
создать необходимые условия для ликвидации неграмотности в стране; расширить бесплатное среднее,
высшее и профессиональное образование с целью подготовки национальных научных и технических кад-
ров, необходимых для экономического развития страны; ввести бесплатное медицинское обслуживание и
покончить с антинациональной коммерческой медициной; провести чистку госаппарата от антидемокра-
тических, контрреволюционных элементов и создать здоровые, демократические государственные струк-
туры управления, служащие интересам народа; принять эффективные меры для ликвидации всех видов
гнета и насилия, безработицы, взяточничества, бюрократизма, спекуляции, ростовщичества и повести
борьбу с распущенностью, картежными играми, употреблением алкогольных напитков, чарса, опиума и
других наркотиков; устранить влияние неоколониализма и империализма и зависимость от них в различ-
ных сферах – экономике, политике, культуре, идеологии. Правительство ДРА в числе задач первостепен-
ной важности особо выделило обеспечение территориальной целостности, национального суверенитета и
независимости страны, решительную защиту завоеваний Апрельской революции, создание подлинного
единства всех национальных, прогрессивных и патриотических сил. [169]
В области внешней политики ДРА выступила за проведение самостоятельной миролюбивой политики
неприсоединения, позитивного и активного нейтралитета на принципах мирного сосуществования, за со-
хранение и укрепление мира в регионе и на планете, расширение и углубление разрядки международной
напряженности, улучшение отношений добрососедства и сотрудничества со всеми странами региона, раз-
витие и всестороннее расширение дружественных связей с Советским Союзом, в поддержку национально-
освободительного движения в Азии, Африке и Латинской Америке. Относительно национальной пробле-
мы зарубежных пуштунов и белуджей было отмечено, что она должна решаться на основе их воли, с уче-
том исторического прошлого и путем политических переговоров между ДРА и Пакистаном. [170]
Заключая свое выступление, Н.М.Тараки призвал все демократические, прогрессивные и националь-
но-патриотические силы к единению под руководством НДПА с тем, «чтобы суметь в возможно кратчай-
шие сроки довести до окончательной победы национально-демократическую революцию афганского на-
рода и на первом этапе построить демократическое общество, а затем общество процветания и счастья,
свободное от оков любого национального и социального гнета, от эксплуатации человека человеком».
[171]
Таким образом, вооруженное восстание 7 саура, совершенное армией под руководством НДПА,
должно было стать поворотным пунктом в истории развития Афганистана. Афганские революционные
демократы в те дни искренне верили, что этим событием и своей победой они открыли для страны путь
прогрессивного национально-демократического развития, путь действенной борьбы с вековой отстало-
стью, за социальный прогресс, счастье и процветание широких народных масс.
Что же представляла из себя НДПА к моменту Апрельской революции? По официальным данным,
[172] тогда ее численность составляла около 18 тысяч человек (точнее, 17 800 чел.). Из них примерно 25 %
(около 4,5 тыс.) проживали в столице. У партии имелось много сторонников и сочувствующих. По словам
Н.М.Тараки, их число превышало 30 тысяч человек. [173] И все же, не принижая ее известную популяр-
ность в обществе, прежде всего среди городских жителей, следует сказать, что НДПА накануне прихода к
власти представлялась для будущего Афганистана все еще неизвестной величиной. Субъективно она в то
время была мало готова к роли общенациональной политической силы как из-за своей немногочисленно-
сти, ограниченных социальной базы и сфер влияния, так и ее организационной слабости, связанной с про-
должавшейся межкрыльевой борьбой и разногласиями в партийном руководстве. Однако стечение исто-
рических обстоятельств буквально «вытолкнуло» ее на передний край борьбы за власть и рок судьбы
взвалил на ее слабые плечи величайшую ответственность за будущее страны и народа. [174]
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Что же произошло в Афганистане в апреле 1978 года: переворот или революция? По этому вопросу
можно встретить два полярных, взаимоисключающих суждения. Причем даются они не только походя,
мимоходом в конспективно выдержанных газетных и журнальных публикациях, но и в солидных трудах
по афганской истории. Большинство западных исследователей (Л.Дюпре, А.Арнольд, Г.С.Брэдшер, Н.П. и
Р.С.Ньюэлл, Л.Б.Пуллада и др.) [1] по идеологическим (а точнее, идеолого-конфронтационным) сообра-
жениям, а с конца 80-х годов и ряд советских (преимущественно околоафганских) авторов [2] вкупе с не-
которыми афганскими высокопоставленными деятелями, в том числе бывшим президентом Наджибуллой,
называли эти события «переворотом» (по западной терминологии – «марксистским переворотом»), [3]
вкладывая в него широкое понимание данного термина. Все они, как правило, не приводили каких-либо
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
175
убедительных аргументов в доказательство своего вывода. В противоположность им многие отечествен-
ные историки-афганисты считали и продолжают считать апрель 1978 года началом афганской революции,
не отрицая в то же время и того факта, что путь к ней открыл военный переворот, совершенный леворади-
кальной частью армейского офицерства и унтер-офицерства.
Как представляется, спор вокруг вопроса «переворот» или «революция» будет схоластическим и бес-
плодным, если предварительно не определиться в сути данных понятий. Это тем более необходимо еще и
потому, что слово «революция» с точки зрения его семантики означает «переворот, поворот, смена» и не
несет изначально какого-либо иного смысла.
Применительно к общественно-политической жизни под «переворотом» обычно понимается такое яв-
ление, которое приводит к передаче власти из рук одной группы одного и того же правящего класса или
блока другой, не меняя при этом ни классового содержания власти и ни общественно-экономической сис-
темы. Перевороты могут нести в себе определенные элементы и регресса, и прогресса. Революция же – это
отрицание старого социально-экономического и политического порядка, коренное изменение содержания
базисных и надстроечных институтов государства, а именно: изменение классовой основы власти и сис-
темы общественно-экономических отношений. Революция открывает новый путь для развития страны.
Классическими примерами социальной революции в этом смысле являются Великая французская буржу-
азная революция и Великая Октябрьская социалистическая революция в России. И та, и другая привели к
ниспровержению власти прежних господствовавших классов и смене общественно-экономической фор-
мации.
Однако социальные революции знаменуют не только переход от одной общественно-экономической
формации к другой. Они могут решать и ограниченные задачи, оставаясь по своей сути промежуточными,
внутриформационными. Такими, к примеру, являются национально-освободительные революции, кото-
рыми была весьма богата вторая половина ХХ в. Они происходили в рамках старой общественно-
экономической системы, почти не затрагивая ее, и решали практически одну главную задачу – политиче-
скую, то есть устраняли иноземное политической господство и приводили к власти в стране национальные
силы. Подобного рода промежуточными, правда, с более широким спектром решаемых задач, являются и
национально-демократические революции. Они меняют систему политической власти и отчасти систему
общественно-экономических отношений, в частности ликвидируют пережиточные феодальные и дофео-
дальные отношения в деревне и расчищают путь для прогрессивного развития страны. Таким образом,
различие между переворотом и революцией заключается в данном случае в том, как верно, в сжатой фор-
ме ответил известный отечественный ученый Г.И.Мирский, что «Переворот – это смена режима, револю-
ция – смена системы». [4]
Социальная революция может начинаться в разных формах: через «улицу» – выступление масс, пар-
ламентским путем или военным переворотом. Первые два варианта маловероятны для многих стран Вос-
тока из-за слабости или отсутствия сложившейся здесь партийной системы и традиций общественно-
политической борьбы, в том числе парламентской, низкого уровня политического и классового сознания и
общественной пассивности масс, глубокой приверженности населения традиционным институтам – рели-
гии, вековым обычаям и традициям, этноплеменной и клановой структурам, местным консервативно-
клерикальным авторитетам и т.д. Отсюда не случайно, что в указанных странах чаще всего орудием раз-
решения вопиющих несправедливостей в обществе и государственной системе становятся военные. Хотя,
надо признать, далеко не всякий военный переворот открывает путь к революции. Все зависит от того, чьи
социальные интересы выражают мятежные военные, насколько они связаны с демократическими, про-
грессивными кругами страны и объединены общим стремлением к коренному переустройству политиче-
ской власти и системы общественно-экономических отношений.
После выяснения содержания понятий «переворот» и «революция» перейдем к обобщенной оценке
афганского апреля 1978 года. Да, действительно, в те дни в Кабуле имел место военный переворот, в ре-
зультате которого был свергнут режим М.Дауда. Однако политические и социально-экономические по-
следствия происшедшего выходили далеко за рамки простой смены режима. Прежде всего изменилось
классовое содержание власти в стране. Если раньше политическая власть находилась в руках господство-
вавшего помещичье-буржуазного блока, то после военного переворота она перешла в руки представителей
мелкобуржуазных слоев города и деревни. Но главное заключалось в непреклонном намерении новой вла-
сти внести существенные изменения в социально-экономическую систему, а именно: осуществить демо-
кратическую аграрную реформу в интересах всего крестьянства, устранить феодальные о дофеодальные
отношения в деревне, глубоко демократизировать общественную жизнь страны и таким образом обеспе-
чить условия для прогрессивного развития афганского государства. Все это говорит о том, что апрельские
события 1978 года в Афганистане положили начало национально-демократической революции (хотя аф-
ганским левым демократам не удалось претворить в жизнь лозунги революции в силу различных внутрен-
них и внешних причин, однако от этого она не перестает быть революцией. История знает немало приме-
ров поражения революций, например, русской 1905-1907 гг., иранской 1905-1911 гг., «полупобеды» синь-
хайской и младотурецкой революций начала ХХ в. и т.д.).
Афганская национально-демократическая революция не была делом рук узкой группы заговорщиков
(военных и гражданских). Она была подготовлена всем предшествующим развитием афганского общества
и явилась закономерным следствием продолжавшегося многие десятилетия тягчайшего социального не-
благополучия, беспросветной нищеты и бесправия подавляющего большинства населения и острой обще-
ственно-политической борьбы между консервативными силами, стремившимися удержать Афганистан на
острых, средневековых рубежах жизни, с одной стороны, и прогрессивными, национально-демократичес-
кими кругами, выступавшими за радикальное обновление общества на общедемократических началах, – с
другой. Афганистан объективно был обречен на социальные потрясения. Как гласит афганская пословица,
«вода выходит только из низких берегов».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
176
Непосредственные предпосылки афганского кризиса стали постепенно формироваться в стране при-
мерно с середины ХХ в. С этого времени Афганистан уже был не неким островком стабильности в бу-
шующем вокруг него океане социальных и национально-освободительных движений, как это нередко
представлялось в те годы за пределами страны, а скорее являл собой неторопливо закипавший котел об-
щественных страстей и будущих потрясений. К середине 60-х годов афганская монархия оказалась в со-
стоянии глубокого социально-экономического и политического кризиса. Чтобы вернуть себе лицо и утра-
ченное доверие народа, она предприняла так называемый «демократический эксперимент», ставший для
нее роковым. В течение десяти лет его проведения оппозиция, получившая в свои руки право выражать
собственные взгляды через частную прессу и проводить открыто массовые антиправительственные акции,
настолько раскачала королевскую лодку, что последняя в конце концов опасно накренилась и, зачерпнув
воду, пошла ко дну. Закончился более чем двухсотлетний период господства монархии на афганской зем-
ле. Крах монархического режима в 1973 году, несомненно, приблизил приход левых к власти в стране.
Афганское общество к этому моменту уже не было типично феодальным. В нем капиталистический
уклад примерно с 60-х годов ХХ в. стал отчетливо приобретать новые черты, оставаясь, правда, сильно
отягощенным и скованным феодальными и дофеодальными пережитками в сфере производственных от-
ношений, этнонациональной организации, в области права, быта, психологии и массового сознания. В
этих условиях Афганистан объективно нуждался в принятии радикальных мер с целью преодоления от-
живших средневековых устоев. Однако субъективные факторы, необходимые для реализации данной це-
ли, либо отсутствовали, либо были слабыми. Прежде всего к этим переменам и с точки зрения политиче-
ского сознания, и психологически не была готова афганская деревня. Несмотря на сохранение в ней не-
справедливых производственных отношений и огромное аграрное перенаселение, составлявшее почти
половину крестьянства, она не испытывала социальной напряженности и все еще находилась в глубокой
спячке, видя в своих снах в лице крупного землевладельца-малека, племенного лидера или деревенского
богатея-ростовщика своего благодетеля, защитника и непререкаемый авторитет. Ей были в целом непо-
нятны и чужды приходившие из города призывы оппозиции к борьбе за справедливость, права и свободы
народа, за его лучшую долю из-за глубоко укоренившихся покорности судьбе и веры в незыблемость ус-
тановленных веками порядков, приверженности религии и древним обычаям и традициям, огромной зави-
симости от духовных, племенных и клановых авторитетов.
Отсюда не случайно, что оппозиционное движение в Афганистане зародилось и развивалось лишь в
лоне города и в первую очередь в столице. Его активными участниками были политизированная интелли-
генция, государственные служащие, представители мелкобуржуазных слоев города (торговцы, ремеслен-
ники, кустари), студенческая и учащаяся молодежь. Последняя, отличаясь большой мобильностью и ради-
кализмом, во многом содействовала созданию в городе нового политического климата, характерными чер-
тами которого являлись острая критика пороков общества, усиление недоверия и вражды к верхам, раз-
очарование в справедливости устоев монархической власти, постоянная общественно-политическая на-
пряженность. Социальный и идейно-политический облик афганской оппозиции был крайне пестрым: от
ультраправых, консервативно-клерикальных, либерально-буржуазных, националистических, мелкобуржу-
азно-популистских до леводемократических и левоэкстремистских сил. Каждая из них внесла свою лепту
в развенчание и крушение сначала монархии, а затем даудовского режима. Однако все же бóльшей попу-
лярностью и влиянием в обществе, особенно среди городских средних слоев, пользовались левые группи-
ровки и элементы, ставшие начиная со второй половины 60-х годов по сути дела самой заметной в стране
оппозиционной силой, несмотря на свою относительную малочисленность и организационную разобщен-
ность. Леворадикальные идеи и взгляды нашли своих приверженцев и в вооруженных силах страны, среди
молодого разночинного офицерства и унтер-офицерства, особенно в столичном гарнизоне.
Левый феномен, как, впрочем, и тяга определенный части правящей и интеллектуальной элиты Афга-
нистана к восприятию либеральных идей и взглядов, были крайне враждебно встречены со стороны кон-
сервативно-клерикальных кругов страны. Данные круги в ходе развертывавшейся в 60-70-х годах острой
общественно-политической борьбы предметно показали, что, несмотря на известную утрату ими в по-
следние десятилетия монополии на духовное влияние в обществе, они все еще продолжают пользоваться
неоспоримым авторитетом среди широкой, глубоко религиозной афганской общественности и по-
прежнему остаются серьезной политической силой, способной составить ощутимую оппозицию любому
политическому движению и даже правящему режиму, которые посмеют посягнуть на изменение традици-
онных социальных институтов и завещанных предками и освященных исламом устоев жизни населения
страны. Однако события в Афганистане, вопреки их желанию, развивались далеко не всегда по их сцена-
рию.
С приходом в 1973 году к власти М.Дауда в качестве главы государства возникли благоприятные ус-
ловия для достижения компромисса между национально-буржуазными и леводемократическими силами
по кардинальным проблемам развития Афганистана, его внутренней и внешней политики. На первых по-
рах плоды сотрудничества этих двух сил были налицо. Обнародованная М.Даудом долгосрочная прави-
тельственная программа повторяла ключевые установки программы НДПА. Под воздействием левых в
руководстве Республики Афганистан были приняты законы о труде, упорядочено пенсионное обеспече-
ние, введена бесплатная медицинская помощь, установлен жесткий контроль за ценами на основные про-
дукты питания, начата раздача государственных земель крестьянам и т.д. Однако компромисс не состоял-
ся и фронт национально-патриотических, либерально-буржуазных, демократических и прогрессивных сил
не был создан. Препятствием к этому явились не только общая неготовность к сотрудничеству различных
течений и группировок бывшей антимонархической оппозиции, несхожесть их социально-классовых при-
оритетов, амбиции, предвзятость и непримиримость друг к другу, но и личность самого главы Республики
Афганистан – Мухаммада Дауда (см. о нем Приложение 6).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
177
Черту под противоборством между М.Даудом и левой оппозицией подвело апрельское вооруженное
восстание армии (1978 г.), непосредственно спровоцированное и приближенное самим М.Даудом. Оно
явилось расплатой за его политическую непоследовательность и авторитаризм и не оставило ему никаких
шансов на жизнь.
В апрельских событиях 1978 года, однако, «повинен» был не только М.Дауд. Их известный исход
вряд ли бы состоялся без халькистской концепции путчизма, принятой руководством фракции после госу-
дарственного переворота 1973 года. С этого времени ставка на подготовку военного путча стала централь-
ной в деятельности Хальк. При всей авантюристичности взятого курса указанная фракция тем не менее
вскоре получила в свои руки довольно сильную подпольную военную организацию, которая оказалась
весьма кстати, когда М.Дауд занес меч над НДПА и ее руководством. Именно военная организация Хальк
предрешила исход многолетней политической борьбы в Афганистане в пользу левых сил.
Итак, афганский кризис не свалился в одночасье с небес. Он явился имманентно плодом политическо-
го и социально-экономического развития страны и общества. Вместе с тем он не был и не мог быть сво-
бодным от внешнего влияния. В нем, как и в подобных событиях в других странах мира, нашли зримое
отражение двухполюсные идеолого-политические реалии ХХ в.
Левые, придя к власти в апреле 1978 года, выдвинули широкую программу реформ и преобразований
в стране и обществе. В их числе предусматривались: перестройка основ власти и управления, обновление
государственного аппарата, создание новой политической системы общества, реорганизация и укрепление
вооруженных сил, проведение земельной реформы, упорядочение семейно-бытовых отношений и устра-
нение из жизни общества наиболее архаичных норм и обычаев, ликвидация неграмотности в стране, ре-
шение национального вопроса. Были предприняты меры по корректировке основ внешнеполитического
курса ДРА в соответствии с новой политической и идеологической ориентацией кабульского режима и
новой международной обстановкой, сложившейся вокруг Афганистана.
Огромной ошибкой при оценке событий в Афганистане в 60-70-х годах ХХ в. (и это следует особо
подчеркнуть) явилось то, что афганскому конфликту в целом придавалась чрезмерно идеологизированная
окраска. Пришедший к власти в 1978 году леводемократический режим по сути своей не был «коммуни-
стическим», как его пытались изображать на Западе. Программа НДПА – это, на самом деле, программа
национальной демократии, учитывающая специфику страны. При внимательном анализе этой программы
нельзя не заметить, что она призывала не к немедленной социализации общества, а к его демократизации,
к устранению из его жизни всего архаичного, отжившего, мешающего стране идти в ногу со временем.
Приход НДПА к власти получил на первых порах поддержку большинства населения страны. Однако
вскоре партия и правящий левый режим начали утрачивать доверие народа. [5] Афганское государство
оказалось втянутым в пучину ожесточенной гражданской войны. Кровопролитный кризис, растянувшийся
по времени на несколько десятилетий и став поистине общенациональной трагедией для Афганистана,
непосредственно затронул геополитические интересы, мир и безопасность обширного центральноазиат-
ского, южно- и средневосточного региона. С захватом Кабула в 1996 году экстремистским движением
«Талибан» и превращением страны в очаг международного терроризма пагубное влияние афганского кри-
зиса вышло далеко за пределы указанного географического пространства и стало фактором мировой поли-
тики.
Потрясения и перемены, пережитые Афганистаном в последней четверти ХХ в., – разительны и оше-
ломляющи. Многие аспекты возникновения афганского кризиса и деятельности различных оппозицион-
ных сил, а также неудачные попытки его разрешения как на уровне правивших страной режимов различ-
ной политической ориентации, так и на международном уровне остаются весьма поучительными для
сходных ситуаций в других частях планеты. [6] Есть все основания сожалеть, что среди мировой общест-
венности под влиянием широкого самобичевания по поводу всего комплекса советского присутствия в
Афганистане и развернутой в свое время в мире антикоммунистической истерии сложился, в конце кон-
цов, негативный образ левой афганской оппозиции, а затем и левого кабульского режима. В связи с этим
представляется абсолютно необходимым восстановить правду об афганских левых демократах, ибо без
них вряд ли возможно будущее Афганистана. Именно они, составляя значительную часть интеллектуаль-
ной элиты страны и будучи горячими приверженцами подлинных прав и свобод человека, способны в
наибольшей степени обеспечить демократический вектор развития своей родины.
Приложение
178
Приложение 1.
Территория и численность оседлого населения Афганистана на начало 1987 года (оценка)
Численность населе-
ния, тыс. чел.
В том числе, тыс. чел. В % к общей числен-
ности
Провинции Террито-
рия, тыс.
кв. м Всего Городское Мужчин Женщин
Сельское
население
Городское Сельское
Число
жителей
на 1 кв. км
Всего
в том числе:
Баглан
Бадахшан
Бадгис
Балх
Бамиан
Вардак
Газни
Герат
Гильменд
Гур
Джаузджан
Заболь
Кабул
Кандагар
Каписа
Кунар
Кундуз
Лагман
Логар
Нангархар
Нимруз
Пактия
Пактика
Парван
Саманган
Тахар
Урузган
Фарах
Фарьяб
Сарипуль
652,2
17,1
47,4
20,1
11,9
17,4
9,0
23,4
63,1
61,8
38,7
10,3
17,3
4,6
47,7
1,9
10,5
7,8
7,2
4,6
7,6
41,3
9,6
19,3
9,4
15,5
12,4
29,3
47,8
21,1
21,3
555
558
235
485
301
322
725
900
581
379
365
201
1792
650
281
280
626
348
243
840
116
543
275
566
294
593
498
263
608
480
2561
86
12
6
146
81
2
35
195
30
4
64
7
1318
214
2
3
125
5
6
68
8
13
2
27
28
53
8
22
61
5
7680
248
286
120
256
154
165
372
463
298
194
188
103
934
336
144
144
323
179
125
432
60
279
141
290
151
299
255
135
312
235
7249
271
272
115
247
147
157
353
437
283
185
177
98
858
314
137
136
303
169
118
408
56
264
134
276
143
284
243
128
296
245
12368
469
546
229
357
293
320
691
705
550
375
301
194
474
436
279
278
502
344
237
773
109
530
273
539
256
531
490
242
547
475
17,2
15,5
2,1
2,6
29,0
27,0
0,6
4,8
21,7
5,2
1,1
17,5
3,5
73,6
32,9
0,7
1,1
20,0
1,4
2,5
8,1
6,9
2,4
0,7
4,8
9,5
9,1
1,6
8,4
10,0
1,0
82,8
84,5
97,9
97,4
71,0
73,0
99,4
95,2
78,3
94,8
98,9
82,5
96,5
26,4
67,1
99,3
98,9
80,0
98,6
97,5
91,9
93,1
97,6
99,3
95,2
90,5
90,9
98,4
91,6
90,0
99,0
23
32
12
12
40
17
36
31
14
9
10
36
11
389
14
147
27
80
48
53
110
3
56
14
60
19
47
17
6
29
22
Источник: Краткие сведения об экономическом, политическом, социальном развитии Афганистана и
его провинций. – Кабул, 1988. – С.7 (ротапринт).
Приложение 2.
Численный и национальный состав населения Афганистана по провинциям и округам
(по данным на июль 1985 г.)*
Национальный состав населения и его численность (в скобках процент
от всего населения административной единицы)
№
пп
Провин-
ции и ок-
руга
Центр
провинции
(округа)
Числен-
ность
населе-
ния
Кол-во
кишла-
ков
пуш-
туны
таджи-
ки
хаза-
рейцы
узбеки туркме-
ны
нури-
станцы
белуд-
жи
пашаи чарай-
маки
прочие
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
Кабул
Логар
Парван
Каписа
Газни
Вардак
Пактия
Округ
Хост
Кабул
Бараки-
Барак
Чарикар
Махмудра-
ки
Газни
Майдан-
шахр
Гардез
Хост
1517
909
226 234
527 987
262 039
676 419
300 796
287 603
218 611
694
643
1 140
515
3 018
1 644
744
763
894
509
374
(33,6)
147
843
(65,3)
112
833
(21,4)
90 527
(34,5)
287
624
(42,5)
158
656
(52,7)
722
300
(47,6)
70 715
(31,3)
353
932
(67,0)
133
607
(51,0)
83 679
(12,4)
17 428
(5,8)
21 357
209
133
(13,8)
4 211
(1,5)
39 823
(7,5)
561
(0,2)
302
928
(44,8)
120
154
(39,9)
83
7 938
(0,5)
15
150
20
150
60
111
(0,1)
8
8 277
(0,5)
14 615
(2,8)
7
175
8
37
1 191
(0,1)
42
161
(0,1)
237
(0,3)
1 966
(0,1)
67
19
11
21
79
33 055
(12,6)
57 730
(3,8)
3 450
(1,5)
6 526
(1,2)
4 082
(1,6)
1 852
(0,3)
4 469
(1,5)
1 594
(0,6)
66
Приложение
179
10.
11.
Пактика
Нангархар
Округ
Шинвар
Шаран
Джалала-
бад
Шинвар
256 470
578 739
202 880
801
352
264
105
(91,8)
218
611
(100,0)
256
356
(100,0)
491
344
(84,9)
202
842
(100,0)
37
73 500
(12,7)
13
293
(0,1)
123
16
160
13 313
(2,3)
25
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
Кунар
Бадахшан
Тахар
Баглан
Кундуз
Саманган
Балх
Джаузд-
жан
Фарьяб
Бадгис
Герат
Фарах
Нимруз
Гильменд
Асадабад
Файзабад
Таликан
Баглан
Кундуз
Айбак
Мазари-
Шариф
Шибирган
Меймене
Калайи-
Нау
Герат
Фарах
Зарандж
Лашкаргах
261 604
520 620
543 818
516 221
582 600
273 864
609 500
615 877
609 703
219 155
833 415
245 474
108 418
541 508
752
1 596
1 014
1 283
643
686
947
935
863
753
1 775
830
555
1 388
183
156
(70,0)
8 800
(1,7)
52 889
(9,7)
143
761
(27,8)
227
284
(39,0)
21 439
(7,8)
196
416
(32,2)
71 204
(11,6)
81 801
(13,4)
83 006
(37,9)
337
022
(40,4)
154
773
(63,1)
22 228
(20,5)
451
281
(83,3)
394
508
(75,8)
245
561
(45,2)
252
130
(48,8)
138
493
(23,8)
89 819
(32,8)
114
895
(18,8)
116
848
(19,0)
111
362
(18,3)
124
134
(56,6)
368
569
(41,2)
85 286
(34,7)
16 624
(15,3)
13 088
(2,4)
7 215
(1,4)
13 247
(2,4)
53 177
(10,3)
26 763
(4,6)
47 908
(17,5)
64 271
(10,5)
67 857
(11,0)
651
(0,1)
7 882
(0,9)
1 282
(0,5)
40
30 027
(5,5)
99 690
(19,1)
214
143
(39,4)
56 494
(10,9)
98 074
(16,8)
92 578
(33,8)
53 773
(8,8)
128
706
(20,9)
340
703
(55,9)
5 420
(2,5)
4 792
(0,6)
320
(0,1)
104
(0,1)
1 597
(0,3)
835
(0,2)
142
1 696
(0,3)
57 532
(9,9)
67
78 069
(12,8)
123 282
(20,0)
37 429
(6,1)
13 371
(1,6)
12
257
27 688
(10,6)
44
69
149
17
13
3
52
152
(0,1)
7
3 026
(0,6)
8 846
(1,6)
401
(0,1)
2 672
(0,5)
10 736
(1,8)
6 056
(1,0)
569
(0,1)
20 196
(2,4)
3 131
(1,3)
68 763
(63,4)
37 705
(7,0)
50 760
(19,4)
70 784
(8,5)
6 546
(1,2)
8 946
(1,6)
8 492
(1,7)
31 633
(5,4)
22 053
(8,1)
91 413
(15,0)
101
911
(16,5)
37 185
(6,1)
6 603
(3,0)
10 740
(1,3)
682
(0,3)
495
(0,5)
7 546
(1,4)
26.
27.
28.
29.
30.
31.
Кандагар
Заболь
Урузган
Гор
Бамиан
Лагман
Кандагар
Калат
Таринкот
Чагчаран
Бамиан
Мехтарлам
597 954
187 612
464 556
353 494
280 859
325 010
1 838
1 461
2 484
1 916
1 769
668
542
670
(90,8)
186
533
(99,4)
184
341
(39,7)
13 350
(3,80)
1 130
(0,4)
113
846
(35,0)
32 202
(5,4)
879
(0,5)
16 766
(3,6)
153
210
(43,3)
42 710
(15,2)
88 464
(27,2)
3 642
(0,6)
47
261
018
(56,2)
74 467
(21,1)
232
437
(82,8)
44
759
(0,1)
35
14
113
5
89
14
101
4
14
5
54 745
(16,8)
11 028
(1,8)
43
218
1 793
(0.5)
63 532
(19,5)
101
238
(28,6)
7 463
(1,2)
71
(0,1)
2 185
(0,5)
9 404
(2,6)
4 572
(1,6)
4 379
(1,4)
Приложение
180
Итого по ДРА: 13 747
092
35 364 5 817
086
(42,3)
3 882
116
(28,2)
1 560
164
(11,4)
1 105
896
(8,00
335 930
(2,4)
84 854
(0,6)
177
346
(1,1)
147
347
(1,1)
172
022
(1,3)
45 533
(3,4)
*1.Количество кишлаков указано по оценке до 1988 года.
2.Провинции даны по состоянию на лето 1985 года.
3.Численность и национальный состав приводятся на основе обобщенных данных афганских провин-
циальных статистических органов, представленных в центральные органы ДРА.
Приложение 3.
Распределение мужского и женского населения Афганистана по группам
(оценка 1982 г., в млн. чел.)*
1982 г.
в процентах к: Группы населения 1980 1981 1982
1980 1981
Общее население страны,
в том числе:
мужчины
женщины
Оседлое население,
в том числе:
мужчины
женщины
Городское население,
в том числе:
мужчины
женщины
Сельское население,
в том числе:
мужчины
женщины
Кочевники,
в том числе:
мужчины
женщины
15,9
8,19
7,71
13,4
6,89
6,51
1,07
1,08
0,99
11,33
5,81
5,52
2,5
1,3
1,2
16,25
8,37
7,88
13,75
7,07
6,68
2,17
1,13
1,04
11,58
5,94
5,64
2,5
1,3
1,2
16,61
8,56
8,05
14,11
7,26
6,85
2,31
1,21
1,10
11,8
6,05
5,75
2,5
1,3
1,2
104,5
104,5
104,4
105,3
105,4
104,2
111,6
112,0
111,1
104,1
104,1
104,2
100,0
100,0
100,0
102,2
102,3
102,2
102,2
102,7
102,5
106,4
107,1
105,8
101,9
101,8
101,9
100,0
100,0
100,0
* Источник: Статистический ежегодник ЦСУ ДРА. 1361 (март 1982 – март 1983). Кабул, 1983. – С.40. –На
языке дари.
Приложение 4.
Социальная структура сельского населения Афганистана и размеры земельной собственности
(к началу 1978 г.)*
№
пп
Группы населения
Кол-во се-
мей (тыс.)
Процент
семей от
всего
сельского
населения
Процент
семей от
всех
землевла-
дельцев
Размеры
земельных
наделов
(га)
Общая пло-
щадь
землевла-
дений
Процент
обрабаты-
ваемых
земель
1.
2.
Землевладельцы-малеки,
в том числе:
крупные
средние
Крестьяне,
в том числе:
крестьяне-землевладельцы
зажиточные крестьяне
крестьяне-середняки
малоземельные крестьяне
безземельные крестьяне
80
22
58
1900
1520
192
192
1136
3,4
1,0
2,4
79,6
63,7
8.0
8.0
47,7
5,0
1,4
3,6
95,0
–
12,0
12,0
71,0
10 и более
20,1 – 1000
и более
10,1 – 20
–
0,1 – 10
4,1 – 10
2,1 – 4
0,1 – 2
3555
1454
2101
–
4354
1580
790
1975
45,0
18,4
26,6
–
55,0
22,0
10,0
25,0
Приложение
181
3.
(батраки, поденщики, сезонники,
отходники, ремесленники, кустари
и т. п.)
Скотоводы-кочевники и полуко-
чевники
около
380
400
15,9
17,0
–
–
–
–
–
–
–
–
Итого: 2380 100,0 – 7900 100,0
* Подсчитано по: Справка о предварительных итогах развития сельского хозяйства ДРА за 1978 г.
(подготовлена группой советских советников министерства сельского хозяйства и земельной реформы
ДРА). – Кабул, 1978 (машинописный текст); Давыдов А., Черняховская Н. Афганистан. – М.: Мысль, 1973.
– С.60; Кештманд С.А. Некоторые цифры и факты о социальном составе нашего общества // Парчам. –
1968. – 29 июля, 5 и 12 августа; Кармаль Б. Феодальные малеки – классовый враг народа Афганистана //
Парчам. – 1968. – 2 мая
Приложение 5.
Краткие биографические справки о видных религиозных деятелях Афганистана
Семья Моджаддеди. Ведет свою родословную от Омара Фарука, второго из «праведных» халифов
(634-644 гг.) в Арабском халифате. Имея в виду эту свою генеалогию, она называет себя «Фаруки» (слово
«фарук» в переводе с арабского означает «поборник справедливости»).
Семья «Фаруки» считает одним из своих видных предков Шехаб уд-Дин Фаррохшаха, похороненного
в Панджшере, к северу от Кабула. Принадлежавший к этому роду имам Рафи уд-Дин уехал из Кабула в
Сирхинд (Индия). От его внуков, как пишет афганский историк Абдулхай Хабиби, происходит шейх Ах-
мад Моджаддед алф-и сани бен маулана Абдул Ахад (в исторической литературе он часто встречается под
именем Ахмада аль-Фарруки Сирхинди), родившийся в Сирхинде в 1564 году (по другим данным, в 1562
г.) и принадлежавший в 28 колене к потомкам Омара Фарука (данное ему прозвище «Моджаддед алф-и
сани» означает «обновитель второго тысячелетия»; в последующем потомки Ахмада Моджаддеда, унасле-
довав это прозвище, стали называть себя «Моджаддеди»). Современное поколение Моджаддеди считает
его «гордостью рода». Образование он получил первоначально в доме отца, видного религиозного деятеля
и купца Абдул Ахада, а затем в духовной школе в г. Сиалкоте (Индия). Его перу принадлежат пояснения к
Корану, написанные совместно с религиозным ученым Фейзи, несколько книг по вопросам мусульман-
ской веры и историческое исследование об окружении Мешхеда правителем государства Шейбанидов
Абдуллой-ханом II. В 1599 году он переехал в Дели, где стал последователем известного проповедника-
суфия Хаджи Мухаммада Бакибиллаха (ум. в 1604 г.). Чуть позже, основав самостоятельную ветвь суфий-
ского ордена накшбандийя (накшбандийя-моджаддедийя), Ахмад Моджаддед приобрел широкую религи-
озную известность среди своих приверженцев не только в Индии, но и в Афганистане, Средней Азии,
Турции, а затем в Йемене, Хиджазе и Египте. Проповедуя свое учение (вахдат аш-шухуд), он стремился
ввести его в русло ортодоксального ислама, соединить шариат и суфизм. Его деятельность, однако, не ог-
раничивалась лишь религиозной сферой. Он, опираясь на свой орден, активно вмешивался в политиче-
скую жизнь государства Великих Моголов. Будучи по своим взглядам суннитом-традиционалистом, он
выступал против религиозной реформы падишаха Акбара, пытавшегося ввести в стране новую государст-
венную религию «дин-и илахи» («божественную веру»). При преемнике Акбара – его сыне Джахангире –
с целью оказания давления на последнего и упрочения своего положения Ахмад Моджаддед внедрил в
шахскую армию своего осведомителя шейха Бади аль-Рафаи и с его помощью, под прикрытием духовного
руководства в войсках организовал ряд интриг, за что был подвергнут тюремному заключению, после чего
вскоре, в 1625 году (по другим данным, в 1624 г.), умер.
В XVII-XIX вв. многочисленные представители Моджаддеди обосновались в Кабуле, Кандагаре, Пе-
шаваре, Дели, Яркенде (ныне на территории Синьцзяна в Китае) и других местах. Из этой семьи вышло
немало видных богословов, писателей, поэтов. При Садозайской династии (1747-1818 гг.), будучи тесно
связанными с дворами афганских шахов, Моджаддеди оказывали большое влияние на политику, культуру
и общество. Среди них особой известностью и авторитетом пользовались такие религиозные деятели и
поэты, писавшие на дари, как шестой потомок Ахмада Моджаддеда – Гулям Мохи эд-Дин Моджадедди,
его дядя Шах Гулям Мухаммад (принадлежал к семье кандагарских Моджадедди; ум. в 1765 году в Пеша-
варе), Шах Сафиулла (1743-1798 гг.; по прозвищу – Сафи), Шах Фазльулла (1771-1823 гг.), Мухаммад Ха-
сан бен Абдуррахман и другие. Писали стихи на дари и дед кабульских хазратов Шур Базар – Шах Абдул
Баки (по прозвищу – Баки; ум. в 1870 г.), его сын Гуляр Омар (известный под именем Омар; ум. около
1873 г.) и Мир Ахмад Азхар, один из хазратов Пешавара и Бадахшана (1792-1853 гг.).
В 1892 году одна из ветвей клана Моджаддеди (Сафи аль-Хусейн) переехала из Сирхинда в Кабул и
поселилась в районе Шур Базар (отсюда и происходит их прозвище – «хазраты Шур Базар»). Позже она
обосновалась на западной окраине Кабула, в Калаи Джавад. Здесь же находится их семейная гробница с
далеко видимым куполом.
По широко распространенной версии, достоверность которой вряд ли можно оспаривать, это пересе-
ление семьи Моджаддеди в Кабул явилось тайной операцией англичан, стремившихся путем использова-
ния религиозного авторитета потомков хазрата Ахмада Моджаддеда укрепить свои позиции внутри Афга-
нистана и обеспечить, насколько это возможно, реализацию своих агрессивных замыслов в отношении
этой страны. Последующая история, впрочем, дала много примеров, подтверждающих указанную версию.
Прибыв в Афганистан, Моджаддеди сразу же включились в политическую и религиозную жизнь
страны и вскоре выдвинулись на первое место среди афганского духовенства. Они распространили свое
влияние на население обширного района к югу, юго-западу и востоку от Кабула. Особенно много после-
дователей, в том числе мюридов, Моджаддеди приобрели среди пуштунов, в частности среди гильзайско-
Приложение
182
го племени сулейман-хель. Возвышению этой семьи способствовало установление ею брачных союзов с
рядом влиятельных афганских фамилий. Она породнилась также и с членами династийского рода, предпо-
читая при этом женить своих сыновей на их дочерях.
За время жизни в Афганистане Моджаддеди стали обладателями огромной недвижимой собственно-
сти, включающей землю, сады, лесные угодья, жилые и административные здания в Кабуле, Пагмане,
Газни, Кандагаре, Гардезе, Хосте, Логаре, Лагмане, Нангархаре, Кунаре. Только в уезде Дехи-Сабз (близ
Кабула) они владели почти 3 тысячами джерибов плодородной земли. Им принадлежали также многие
мечети, мазары и медресе. Еще в 30-х годах ХХ в. по личному разрешению Надир-шаха они открыли в
Калаи-Мостауфи (провинция Газни) медресе под названием «Нур аль-мадарес» («Свет среди медресе»),
получив при этом ряд существенных привилегий, а именно: освобождение учащихся медресе от воинской
повинности, право на непосредственное управление медресе членами семьи хазратов без какого-либо
вмешательства правительства в ее дела и право собирать пожертвования по своему усмотрению, в любом
районе страны, а также получать их из-за рубежа. Эту религиозную школу Моджаддеди любили препод-
носить как «исламский центр просвещения», хотя на деле она была призвана решать другую, более важ-
ную для них задачу – готовить преданных им духовных лиц.
В политической истории Афганистана первых десятилетий ХХ в., пожалуй, трудно найти событие
государственного значения, которое бы обошлось без активного участия в нем тех или иных членов клана
Моджаддеди, прежде всего таких представителей, как глава клана (до 1928 года) Фазль Мухаммад
Моджаддеди, имевший титул «шамс аль-машайех» («солнце среди шейхов») и прозвище «Фазли», его
братья Фазль Омар Моджаддеди (имел титул – «нур аль-машайех» («луч света среди шейхов») и про-
звище – Шер Ага, а также Лой хазрат или Хазрат Саибе бозорг; он был главой клана с 1928 по 1956 год)
и Мухаммад Садек Моджаддеди (прозвище – Хазрате Шур Базар), а также сын шамс аль-машайеха –
Мухаммад Моджаддеди (прозвище – Мияджан Моджаддеди).
Бурная общественно-политическая деятельность отдельных членов семьи Моджаддеди не всегда
служила интересам только консервативных сил, как это нередко пишут. Справедливости ради надо при-
знать, что в их биографии были также дела и поступки иного рода. Так, в начале ХХ в. Сахиб-заде Аб-
дулла-хан Моджаддеди примыкал к движению конституционалистов, выступавших за проведение в Аф-
ганистане реформ и замену абсолютизма конституционным строем, за что был осужден и брошен в
тюрьму. Немного позже, с началом младоафганского движения, в центре которого стал принц Аманул-
ла-хан, ему отдал поддержку находившийся в то время за рубежом влиятельный представитель клана
Фазль Мухаммад Моджаддеди. В ходе третьей англо-афганской войны (1919 г.) он проявил себя в боях за
крепость Тал. В это же время в Вазиристане отличился нур аль-машайех Фазль Омар. Эмир Аманулла-
хан, признавая заслуги Фазль Мухаммада в борьбе за независимость, наградил его высшим афганским ор-
деном. Отсюда не случайно, что прогрессивный афганский историк М.Г.М.Губар в книге «Афганистан на
пути истории» назвал Фазль Мухаммада Моджаддеди «героем борьбы за независимость и патриотом
Афганистана». Показателен и тот факт, что Аманулла-хан поручил короновать себя на престол его
брату Фазль Омару (Шер Ага). Еще один член семьи Моджаддеди – Мухаммад Юсуф входил в руково-
дство демократического движения «Виш зальмиян» в 1947-1952 годах.
Однако, когда эмир Аманулла-хан начал проводить прогрессивные реформы в стране, затронувшие
власть и интересы духовенства и средневековые устои общественного устройства, шурбазаровцы, в
том числе и старейший из них Фазль Мухаммад, встали во главе антиамануллистских сил и развернули в
стране кампанию за отмену реформ под лозунгом «защиты ислама от еретиков». В 1924 году эмир Ама-
нулла-хан вынужден был выслать из страны вместе с семьей ярого противника своих реформ Фазль
Омара Моджаддеди за причастность к антиправительственному восстанию в Пактии. Последний, и
будучи в изгнании в Британской Индии (Бомбе), продолжал антиамануллистскую деятельность. Хазра-
ты Моджаддеди после разгрома восстания в Пактии усилили агитацию против режима младоафганцев,
особенно во время длительной зарубежной поездки Амануллы (декабрь 1927 – июнь 1928 г.). Они называли
Амануллу «кафиром» и «вероотступником». Их открытое выступление против правительства состоя-
лось осенью 1928 года. Фактически с этого момента начались последние акты афганской драмы, завер-
шившиеся падением режима Амануллы. В указанное время члены так называемой «группы хазрата Мод-
жаддеди», в которую входили влиятельные сардары и религиозные деятели во главе с М.Садеком Мод-
жаддеди, отправились в Пактию, чтобы внушить племенам, что «политика Амануллы противоречит
шариату и интересам афганского народа», и подтолкнуть их к антиправительственному выступлению.
Однако племена не поддержали подстрекателей. М.Садек Моджаддеди, его племянник М.Масум Мод-
жаддеди и остальные члены группы были взяты под стражу и преданы суду. Коллегия военного трибуна-
ла приговорила всех к смертной казни. Однако Аманулла из уважения к заслугам шамс аль-машайеха
Фазль Мухаммада Моджаддеди отменил смертный приговор в отношении М.Садека и М.Масума Мод-
жаддеди, заменив его тюремным заключением. Но и в тюрьме они пробыли недолго: в начале декабря
этого же года, когда мятежный Бачаи Сакао предпринял наступление на Кабул, они по приказу короля
Амануллы были выпущены на свободу. Остальные же их сообщники не избежали казни.
Примечательной чертой Моджаддеди всегда было их умение тонко чувствовать складывающуюся
политическую ситуацию, приспосабливаться к ней, извлекая при этом максимальную для себя пользу, и
при любых обстоятельствах оставаться «непотопляемыми». Блестящие примеры этому дают события
конца 20-х годов. В январе 1929 года, когда в Кабуле на троне все еще оставался законный монарх (Иная-
тулла), М.Садек Моджаддеди, явившись вместе с рядом других влиятельных лиц во дворец Баги-Бала к
Бачаи Сакао, готовившемуся к штурму Кабула, скрепил своей подписью на Коране передачу власти по-
следнему и признал его эмиром Афганистана. А накануне этого акта данная делегация посетила прави-
тельственные войска, оборонявшие столицу, поздравила их с отречением от престола короля Амануллы и
Приложение
183
призвала солдат расходиться по домам, что они и сделали. Участь прежней власти таким образом была
предрешена. Такую же роковую роль в переходе Герата в руки мятежников сыграли гератские Моджад-
деди. Когда же трон Хабибуллы (Бачаи Сакао) зашатался, клан Моджаддеди отдал поддержку в борьбе
за престол бывшему военному министру и послу Афганистана в Париже сардару Надир-хану. Еще в Бри-
танской Индии, где в полосе пуштунских племен он при покровительстве и содействии англичан собирал
силы для похода на Кабул, к нему присоединился нур аль-машайех Фазль Омар Моджаддеди (Шер Ага),
ставший к этому времени главой клана (его предшественник Фазль Мухаммад Моджаддеди умер неза-
долго до восстания 1928 года). На джирге, состоявшейся 16 октября 1929 года в Кабуле, представители
знати, и в том числе нур аль-машайех и М.Садек Моджаддеди, предложили избрать Надир-хана шахом
Афганистана. За оказанную помощь Надир-шах щедро вознаградил семью Моджаддеди. Нур аль-
машайеху были пожалованы обширные земли в районе Калаи Джавад, его зять Фазль Ахмад Моджадде-
ди назначен министром юстиции (затем он стал председателем сената), а М.Садек Моджаддеди – по-
слом в Египет. В целом во время правления династии Надира хазраты Шур Базар занимали лидирующее
положение в Совете улемов, а также важные посты в кабинете, сенате, дипломатическом аппарате и в
учебных заведениях. Так, в 50-60-х годах ХХ в. Мухаммад Хашим Моджаддеди (брат Мухаммада Ибраги-
ма Моджаддеди; см. о нем ниже) являлся депутатом парламента (сената), где снискал себе славу анти-
коммуниста; профессор Гулям Хасаи Моджаддеди длительное время был деканом факультета литера-
туры и гуманитарных наук Кабульского университета; Мухаммад Шаэб и Мухаммад Салех (племянники
М.Ибрагима Моджаддеди) служили в афганском МИДе и посольстве Афганистана в Саудовской Аравии.
Мия Хосейн Моджаддеди являлся президентом департамента заготовок продовольствия. Моджаддеди
имели много своих сторонников и последователей в армии, особенно среди офицерской верхушки. Числен-
ность их мюридов ориентировочно составляла до 15 тысяч человек.
Влияние семьи Моджаддеди в стране заметно снизилось с приходом к власти в 1953 году М.Дауда в
качестве премьер-министра, а затем (в 1973 г.) как президента страны. М.Дауд, будучи человеком глубоко
религиозным, тем не менее крайне неприязненно относился к духовной элите, включая Моджаддеди, счи-
тая их агентурой Запада и реакционных кругов региона. Но главное, что обусловило его враждебное от-
ношение к правым клерикалам, состояло в том, что последние не приняли его внутри- и внешнеполитиче-
ский курс и оказывали открытое противодействие его реформам и преобразованиям, особенно в социаль-
ной сфере (снятие чадры, расширение светского образования, ликвидация института мулл в армии и т. д.).
В качестве ответных мер на их противодействие М.Дауд бросил в тюрьму наиболее фанатичных и непри-
миримых из них, парализовал деятельность Совета улемов, который при нем, по существу, самораспус-
тился, запретил членам семьи Моджаддеди выезд за границу. Однако при последующих правительствах
Моджаддеди снова оказались «на коне» и активно подключились к общественно-политической жизни
страны.
После смерти в 1956 году Фазль Омара Моджаддеди старшим в этой семье и главой клана являлся
Мухаммад Ибрагим Моджаддеди (имел титул «зия аль-машаейх», что в переводе на русский язык означа-
ет «светоч среди шейхов», и прозвище – Шер Пача и Хазрат Саиб). В январе 1979 года М.Ибрагим Мод-
жаддеди и все находившиеся в Кабуле члены семьи (всего 21 человек) были расстреляны по приказу
Х.Амина. С этого времени главенствующее положение среди оставшихся в живых членов данного клана
занял Себгатулла Моджаддеди.
Себгатулла Моджаддеди родился в Кабуле в 1925 году. Его отцом был упоминавшийся выше Мухам-
мад Масум Моджаддеди. В 1948 году С.Моджаддеди уехал в Каир, где поступил в теологический универ-
ситет Аль-Азхар и успешно окончил его. Здесь он познакомился с «верховным наставником» «Братьев-
мусульман» Хасаном аль-Худайби и стал его последователем. В 1954 году С.Моджаддеди принял участие
в неудавшемся покушении «братьев» на жизнь Гамаль Абдель Насера, за что был вместе со своим дядей,
послом Афганистана в Египте М.Садеком Моджаддеди выслан из страны. Вернувшись в Афганистан,
преподавал в Кабульском университете, лицеях Гази, Неджат, Истеклаль, высшем педагогическом учили-
ще и арабском педагогическом училище, а также был переводчиком в посольстве Саудовской Аравии в
Кабуле. В 1960 году был арестован за причастность к организации покушения на членов советской прави-
тельственной делегации, прибывшей в афганскую столицу. После четырех с половиной лет тюремного
заключения власти выслали его из страны на два года. В 1971 году по предложению короля Саудовской
Аравии С.Моджаддеди был направлен в Данию в качестве муллы-имама копенгагенской мечети и руково-
дителя финансируемого Ливией «Исламского центра для скандинавских стран». В 1977 году он обратился
с просьбой к правительству Саудовской Аравии предоставить ему подданство этой страны. Вскоре его
просьба была удовлетворена.
С.Моджаддеди враждебно встретил свержение монархии в Афганистане и приход к власти республи-
канского режима во главе с его давним недругов М.Даудом. Как показали материалы следствия по делу
членов группы маулави Файзани, владельца книжной лавки-библиотеки в столичном районе Пули-Хешти,
С.Моджаддеди возглавлял в указанной группе тайную военную секцию. «Наша борьба, – признавал он
впоследствии, – приняла организованные формы именно со времен президента М.Дауда». После апрель-
ской революции 1978 года С.Моджаддеди основал «Национальный фронт спасения Афганистана»
(НФСА) и, как он сам считает, «был первым, кто объявил джихад» против «безбожного коммунистическо-
го правительства в Кабуле». Фетву на сей счет он опубликовал 12 марта 1979 года. Отряды НФСА к нача-
лу 90-х годов были немногочисленны (ориентировочно 8 тысяч человек) и действовали в основном в при-
граничной с Пакистаном полосе пуштунских племен, а также на севере страны – в провинциях Фарьяб,
Кундуз и Тахар. Численность его мюридов составляет до 15 тысяч человек.
В 1989 году после вывода советских войск из Афганистана С.Моджаддеди возглавил в Пешаваре «аф-
ганское правительство в изгнании», которое, однако, вскоре распалось, так как не получило поддержки со
Приложение
184
стороны ряда других организаций вооруженной оппозиции.
28 апреля 1992 года с переходом власти в руки моджахедов С.Моджаддеди занял пост временного
главы провозглашенного Исламского государства Афганистан (ИГА). Он является сторонником создания
в Афганистане исламского государства, однако с сохранением в нем сильных светских начал. В про-
граммном документе НФСА по этому поводу говорится следующее: «Фронт ставит своей задачей созда-
ние исламского общества на основах справедливости, равенства… соблюдения шура (совета) при управ-
лении страной, обеспечения личной и социальной свободы в соответствии с основами ислама. Фронт ни-
кому не позволит установить самодержавную власть, личную диктатуру или партийную диктатуру…
Фронт стремится к хорошим отношениям с соседями Афганистана и к устранению причин имеющихся с
ними противоречий».
С.Моджаддеди вместе с руководителем организации «Движение исламской революции Афганистана»
Мухаммадом Наби Мухаммади (мюрид М.Ибрагима Моджаддеди) и лидером «Национального исламского
фронта Афганистана» Сеидом Ахмадом Гилани составляли умеренное крыло афганской вооруженной оп-
позиции.
Учитывая сложную этнонациональную, религиозную, политическую и военную ситуацию в Афгани-
стане, следует заметить, что в положении С.Моджаддеди как главы государства были существенные сла-
бые стороны. Они заключаются прежде всего в том, что религиозный авторитет его и его семьи в целом
ограничивается лишь отдельными районами страны и с ними соперничают за влияние в обществе другие,
не менее почитаемые кланы. Далее, в его распоряжении не было сколько-нибудь значительных собствен-
ных вооруженных формирований. Кроме того, его семья не имеет в многонациональном обществе Афга-
нистана своей этнической базы, на которую она могла бы опираться. Его родственники, арабы по проис-
хождению, проживают, кроме Афганистана, в Пакистане, Саудовской Аравии, Ираке, Индии и в ряде дру-
гих стран.
28 июня 1992 года в связи с истечением установленного Советом джихада двухмесячного срока его
пребывания на посту главы государства С.Моджаддеди уступил это кресло Б.Раббани, лидеру Исламского
общества Афганистана, однако остался членом Совета джихада.
С.Моджаддеди пользуется в исламских странах известностью видного ученого в области философии
ислама. Это подтверждает его регулярное участие во многих исламских форумах в Саудовской Аравии
(1972 г.), Ливии (1973 и 1975 гг.), Англии (1976, 1977 и 1979 гг.), США (1978 г.), Катаре (1979 г.) и т. д.
С.Моджаддеди является одним из самых богатых людей Афганистана. Перед революцией ему только
в районе Кухдамана (к северу от Кабула) принадлежали 1818 гектаров земли, а в провинции Кабул – 32
виноградника и 8 мельниц. При Захир-шахе он был освобожден от уплаты налогов, а 95 крестьянских се-
мей, работавших на него, – и от несения военной службы. Практически все вопросы в отношении этих
крестьян – правовые, гражданские и уголовные – решал лично сам С.Моджаддеди. По афганским данным
на 1983 год, он являлся владельцем созданной им в Пакистане «Моджаддеди гудз транспорт компани» с
капиталом в 750 тысяч долларов, имел сотни тысяч долларов на своих счетах в «Арабском банке» в Цю-
рихе.*
* Источники: Губар М.Г.М. Афганистан на пути истории. – Кабул, 1967. – С.719, 726, 739, 762-765,
783-784, 806-818, 826-832. – На языке дари; Хабиби, Абдулхай. Краткая история Афганистана. Т.2. – Ка-
бул, 1970. – С.137-138. – На языке дари; Рошан. Двурушник в роли «моджахеда». – Кабул, 1361 (1983). –
С.2-29. – На языке дари; его же. Банда ихванистов на службе империализма. – Кабул, 1361 (1983). – С.3-5,
13-14, 40-44. – На языке дари; Мослех. На перекрестке преступлений бандитов. – Кабул, 1361 (1983). –
С.3-4. – На языке дари; Советская историческая энциклопедия. Т.12. – М., 1969. – С.930; Ислам: Энцикло-
педический словарь. – М.: Наука, 1991. – С.187; Адаб. – 1966. – № 6. – С.112. – На языке дари; История
Афганистана. – М.: Мысль, 1982. – С.234; Шпажников Г.А. Религии стран Западной Азии: Справочник. –
М.: Наука, 1976. – С.200-201; Спольников В.Н. Афганистан: исламская оппозиция. – М.: Наука, 1990. –
С.58-60; Луния Б.Н. История индийской культуры с древнейших времен до наших дней. Перев. с англ. –
М., 1960. – С.387 и 389; Новое время. – 1991. – № 47. – С.18; Известия. – 1992, 30 апреля; Ali, Mohammad.
Progressive Afghanistan. – Lahore, 1933. – P.39-40; Dupree L., Albert L., eds. Afghanistan in the 1970 s. – New
York: Praeger, 1974. – P.18-19; Mukherjee S. Afghanistan: From Tragedy to Triumph. – New Delhi: Sterling
Publishers Private Limited, 1984. – P.142; Anwar R. Tragedy of Afghanistan. – London-New York: Verso, 1988.
– P.150, 157; Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. – Durham: Duke University Press, 1985. – P.219;
Afghanistan: The Black Book of Counter-revolution. – Kabul, 1982. – P.10.
Семья Сеида Накиб Саиба Багдади (Гилани). Ведет свою родословную от Али бен Талиба, зятя и
двоюродного брата пророка Мухаммада, и называет себя «хусейни». Будучи арабской по происхождению,
она считает себя непосредственными потомками Гаус аль-Азама Дастагира. До конца XIX в. они прожи-
вали в Багдаде и, занимая высокое руководящее положение в суфийском ордене кадирийя, основанном
шейхом Абд аль-Кадиром аль-Гилани еще в XII в., имели своих мюридов на Ближнем Востоке, в Афгани-
стане, Северной и Западной Африке (до сих пор среди мусульман широкой известностью пользуется одна
из крупнейших в Багдаде мечеть-гробница шейха Абд аль-Кадира аль-Гилани, умершего в 1119 году).
Англичане, стремясь использовать в своих интересах религиозный авторитет этой семьи, переселили в
Бомбей одного из ее представителей – двадцатисемилетнего Сеида Хасан Ага. Перед этим он окончил в
Англии полицейскую школу Скотленд-Ярда, где, наряду с другими дисциплинами, изучал и язык пушту.
В Бомбее, не без стараний англичан, вокруг его имени был создан ореол «святости». Через афганцев, по-
сещавших этот город по торговым делам, молва о «багдадском пире» дошла и до Афганистана. Через че-
тыре года «пир» был перевезен в Кветту (центр Белуджистана, вблизи афганской границы), где в течение
трех лет своего пребывания он значительно укрепил свое влияние муршида ордена кадирийя среди многих
Приложение
185
пуштунских племен, прежде всего ачакзаев, нурзаев, какар и других и приобрел большое количество мю-
ридов, став широко известным под именем «Накиб Саиба» («Господина предводителя»).
В 90-х годах XIX в. Накиб направил письмо афганскому эмиру Абдуррахману, в котором писал: «Этот
факир («странствующий дервиш» – М.С.) хотел бы провести остаток жизни в Афганистане – обители ис-
лама и под флагом ислама». Однако Абдуррахман весьма подозрительно отнесся к данной просьбе, види-
мо, не без оснований полагая, что появление в Афганистане еще одного «пира» (к этому времени в страну
уже переселилась семья Моджаддеди) могло бы еще больше осложнить религиозную обстановку в стране
и усилить лагерь его (эмира) противников. В связи с этим эмир в ответном письме, с присущей восточно-
му монарху витиеватостью посоветовал: «Прочитал ваше благословенное письмо-таракат (у суфиев «та-
ракат» – одна из ступеней духовного совершенствования. – М.С.) и испытал счастье и блаженство. Однако
относительно переезда вашей высочайшей особы должен сказать, что в настоящее время обстановка в
стране неспокойная, и я считаю необходимым, чтобы вы оставались на прежнем месте до тех пор, пока
она не нормализуется. Как только обстановка станет подходящей, я приму вас». Однако до конца своего
правления Абдуррахман так и не счел обстановку «подходящей» для переезда Накиба в страну.
После смерти Абдуррахмана в 1901 году Накиб направил подобную же просьбу эмиру Хабибулле. На
сей раз по совету влиятельных духовников-последователей «пира» новый эмир дал согласие. Вскоре На-
киб, облаченный в роскошные одежды, верхом на богато украшенном слоне, в сопровождении военного и
гражданского эскорта величественно въехал в Афганистан в районе к югу от Кандагара. Первоначально он
поселился в Кабуле, но затем избрал местом своего постоянного проживания большую усадьбу с садом в
окрестностях Джалалабада.
Накиб, по сведениям афганских источников, был тесно связан с дервишеским орденом малангов, сни-
скавших в Афганистане недобрую славу курильщиков опиума и особенно чарса, называемого до сих пор
«травкой маланга». Количество дервишей Накиба, которые предпочитают именовать себя «малангами пир
саиба», предположительно в первые десятилетия ХХ в. достигало 7 тысяч человек. Они на протяжении
всей афганской истории оставались в руках своих руководителей-пиров орудием борьбы против всего пе-
редового и прогрессивного в стране. Так, в 50-70-х годах, особенно в период пребывания у власти пре-
мьер-министра М.Дауда, они широко использовались для дискредитации и охаивания проводившихся
«сверху» демократических преобразований.
В 1928 году Накиб косвенно содействовал восстанию в Нангархаре против младоафганского прави-
тельства, предоставив свой дом в Джалалабаде, как пишет М.Г.М.Губар, для размещения мятежных ханов
племен кугиани и шинвари. Тогда же он отказался дать пристанище солдатам правительственных войск, в
результате чего они были перебиты повстанцами у ворот его дома.
Семья Накиба имела родственные связи с представителями двора. К примеру, один из потомков пира
(Шер Ака) был женат на племяннице Амануллы-хана (дочери сардара Абдул Баки). Накиб Саиб короновал
Надир-шаха и Захир-шаха.
Преемником Накиба-старшего стал его сын, родившийся в Дамаске в 1901 году. Позже он получил
турецкое подданство и стал именоваться «Афандиджан» или «Афандижан» (искаженная в соответствии с
нормами языка дари турецкая форма обращения «эфенди»). С 1920 по 1925 год он учился в Германии, где
в 1929 году женился на немке Марие Рихтер. От этого брака в 1931 году появился на свет Сеид Ахмад
Гилани, которого его последователи называют ныне также «Пир Саиб», «Афанди Ага», «Афандиджан
Ага», «Шейх Ахмад Гилани» (иногда в западной и российской печати его имя пишут как «Гейлани»).
В период монархии Сеид Ахмад Гилани имел близкие, дружеские отношения с королем Захир-шахом,
являясь фактически его неофициальным советником. Тесная дружба связывала его и с премьер-министром
того времени Мусой Шафиком.
Семья С.А.Гилани владела до революции крупными земельными наделами, садами и виноградниками
в провинции Нангархар, Лагман, Пактия, Кабул и Гильменд, многими домами в столице и Джалалабаде.
Ей принадлежат также роскошные виллы и апартаменты в Лондоне, Ривьере (Италия) и Пешаваре.
С.А.Гилани вкладывал свои внушительные капиталы в торговлю и банки Афганистана, имел в Кабуле са-
лон по продаже автомобилей французской фирмы «Пежо».
Будучи после смерти отца (при Захир-шахе) преемником духовного вождя ордена кадирийя,
С.А.Гилани имеет своих последователей-мюридов, численность которых к началу 90-х годов оценивалась
в 15 тысяч человек. Они проживают главным образом в приграничных с Пакистаном районах Пактии и
Нангархара. Следует заметить, что в 50-70-х годах популярность семьи Накиба в афганском обществе за-
метно упала, что было связано с ее светским, далеким от установлений ислама образом жизни, пристра-
стиями к вину и роскоши. Эта тенденция сохранялась и в последующем. Один из афганских авторов, хо-
рошо знавших С.А.Гилани, дал ему, как представляется, исключительно точную характеристику: «Если
бы Афанди Ага, – писал он в 1978 году, – не увлекался охотой и интригами, а рядом с ним находились бы
несколько умных советников, если бы его политика не была карьеристской, то вполне возможно, что он
смог бы собрать 100-200 тысяч последователей. Но ныне большинство его последователей отошли друг от
друга, сейчас их количество ограничивается несколькими тысячами и продолжает уменьшаться. Сам
Афанди, человек твердый и спокойный, не любит длинных и резких разговоров. Но если он будет дейст-
вовать так и дальше, то может растерять всех своих мюридов». В сложившихся условиях он, несмотря на
авторитет духовного главы суфийского ордена кадирийя, не всегда получал необходимую политическую
поддержку даже среди своих последователей. Кроме того, у него, как религиозно-политического деятеля,
имеющего в своей родословной арабские и немецкие корни, отсутствует сильная этническая база в стране.
С.А.Гилани не принял государственного переворота 1973 года и республиканский режим М.Дауда,
считая, что он (этот режим, как и впоследствии режим Н.М.Тараки) был «навязан народу». «Я пытался
убедить его (т. е. М.Дауда. – М.С.) идти по нашему пути», – говорил С.А.Гилани в интервью одному ино-
Приложение
186
странному корреспонденту, сокрушаясь по поводу отказа М.Дауда принять его советы. После апрельской
революции 1978 года С.А.Гилани почти полгода (до октября 1978 г.) оставался в Кабуле и, как пишет хо-
рошо осведомленный американский автор Бредшер Г.С., «в течение двух месяцев был советником
Н.М.Тараки, поверив в обещанные реформы». В этом же году, уже будучи за пределами страны, он осно-
вал «Национальный исламский фронт Афганистана» (НИФА) для борьбы с «коммунистическим режимом
Кабула». По данным на середину 1992 г., численность НИФА не превышала 8 тысяч человек.
С.А.Гилани придерживается умеренных взглядов по вопросам установления мира на афганской земле
и будущей формы правления в стране. В 80-х годах он активно выступал за объединение моджахедов во-
круг экс-короля Захир-шаха, хотя при этом он прямо не ставил вопрос о восстановлении монархии в Аф-
ганистане. В новом исламском правительстве, сформированном в апреле 1992 года, организация
С.А.Гилани получила пост министра иностранных дел, который занял его племянник Сеид Сулейман Ги-
лани. Сам же С.А.Гилани вошел в состав Совета джихада, высшего временного органа Исламского госу-
дарства Афганистан. Среди других деятелей афганской вооруженной оппозиции С.А.Гилани всегда был
для Запада более привлекательной политической фигурой, поскольку он не только не выступал против
западных и либеральных влияний, но и открыто симпатизировал им.
С.А.Гилани высоко образован. Владеет четырьмя иностранными языками. Имея саудоаравийский
паспорт, он много ездит по миру с пропагандистскими и деловыми целями. Часто посещает Лондон, где
живет его семья. Его сын Мухаммад Гилани принимал активное участие в деятельности созданного отцом
Фронта.*
* Источники: Губар М.Г.М. Афганистан на пути истории. – Кабул, 1967. – С.768 и 820. – На языке да-
ри; Под видом пшеницы продает ячмень. Пир Сеид Ахмад Гилани. – Кабул, (1984). – С.1-25. – На языке
дари; Мослех. На перекрестке преступлений бандитов. – Кабул, дальв 1361 (февраль 1983). С.13-16. – На
языке дари; Ульфат. Джихад и руки за кулисами. – Пакистан, 1979. – С.107-108. – На языке дари; Ислам:
Энциклопедический словарь. – М.: Наука, 1991. – С.126-127; Шпажников Г.А. Религии стран Западной
Азии. – М.: Наука, 1976. – С.28 и 201; Спольников В.Н. Афганистан: исламская оппозиция. Истоки и цели.
– М.: Наука, 1990. – С.60-61; Боровик А. Ничего особенного // Совершенно секретно. – 1990. – № 3. –
С.18; Новое время. – 1991. – № 47. – С.18; Ковтунович О., Ходжаш С. Багдад. – М.: Искусство, 1971. –
С.149; Mukherjee S. Afghanistan: From Tragedy to Triumph. – New Delhi: Sterling Publishers Private Limited,
1984. – P.141; Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. – Durham: Duke University Press, 1985. –
P.219; Afghanistan: The Black Book of Counter-revolution. – Kabul, 1982. – P.9, 11; The Forgotten War in Af-
ghanistan // Congressional Record. – Extensions of Remarks. – 1981. – June 26. – E3274-3276.
Ахунд-заде Тагави (мулла Хамидулла-хан; имел титул – «фахр аль-машайех» («гордость среди шей-
хов» и прозвище – Мияголь) – видный религиозный деятель, суннит. Его многочисленные последователи
проживали в районах Чарикара, Кухистана, Кухдамана, Карабага, Пули-Хумри, Кундуза и Ханабада. Не-
мало его сторонников было в королевской армии, правительственном аппарате, Совете улемов, среди ин-
теллигенции (например, при монархии бывшие председатель кассационного отдела министерства юсти-
ции Абдул Джалиль-хан, директор медресе шариатских богословов в г. Пагмане маулави Мухаммад Шах,
секретарь Совета улемов маулави Шах Махмуд). Владел обширными землями, которые сдавал в аренду
крестьянам. Он содержал на свои средства в Тагао духовную школу (медресе) на 400 мест.
Ахунд-заде принадлежал к числу тех консервативных улемов, которые в 20-х годах ХХ в. не только
решительно отвергали реформы Амануллы-хана, но и призывали к прямой расправе над ним, утверждая,
что «шах является безбожником (кафиром) и проклят «Всевышним». В связи с этим заслуживает внима-
ния признание самого предводителя мятежников Бачаи Сакао, которое он сделал, уже будучи эмиром, на
одном из вечерних придворных собраний: «По возвращении на родину (из бегов в Британскую Индию. –
М.С.)… я отправился в Тагао. Там меня вызвали к себе генерал Гулям Мухаммад-хан Тагави (дядя принца
Инаятуллы-хана) и Ахунд-заде из Тагао (мулла Хамидулла-хан) и научили, как убить Амануллу-хана. В
помощь мне они назначили несколько ханов из Парвана». В период антиправительственного мятежа 1928
года Ахунд-заде вместе с другими муллами северных провинций активно поддерживал Бачаи Сакао и
пользовался защитой его людей.
При династии Надира Ахунд-заде выступал против печатания изображения короля на деньгах, чем
подорвал доверие к себе в дворцовых кругах. В 50-60-х годах он поддерживал М.Дауда и пытался при его
содействии занять главенствующее положение в религиозных кругах, однако в борьбе с хазратами Шур
Базар потерпел поражение.*
* Источники: Губар М.Г.М. Афганистан на пути истории. – С.808, 816, 822; Stewart R.T. The Fire in
Afghanistan. 1924-1929. – New York, 1973. – P.416; Ali, Mohammad. Progressive Afghanistan. – P.28-29.
Гератские святые (хазраты) Кярих считают себя потомками Омара Фарука, одного из ближайших
сподвижников пророка Мухаммада. Через Фазль Ахмада Моджаддеди они связаны родственными узами с
кабульскими Моджаддеди. В Герате семья Кярих появилась в период распада империи Тимура. Имели
земли и многочисленных последователей в районах Герата, Фараха и Баламургаба.
В начале 1929 года хазраты Моджаддеди из Герата и другие влиятельные лица спровоцировали бунт
местного гарнизона и этим обеспечили захват города сторонниками Бачаи Сакао (см. об этом: Губар
М.Г.М. Афганистан на пути истории. – С.830).
Халифа Казаль Айяк является духовным руководителем пуштунских переселенцев на севере Афгани-
стана (районы Акчи, Шибиргана и др.). В период мятежа Бачаи Сакао перешел на его сторону и вместе со
своими последователями поддерживал мятежную власть в северных провинциях страны. Крупный собст-
венник земли. Его взгляды по вопросам развития страны всегда отличались крайней реакционностью (см.
Приложение
187
об этом: Губар М.Г.М. Афганистан на пути истории. – С.817).
Ахунд-заде Муса Логари пользовался религиозным влиянием в основном в пределах провинции Ло-
гар. Считался одним из наиболее благочестивых представителей улемов. Имел свой приход (мечеть и ма-
зары). Был членом Совета улемов, однако заметным авторитетом в нем не располагал.
Сеид Моктада Саиб – известный религиозный деятель, проживавший в Пакистане, в нескольких ки-
лометрах от афганской границы. Его влияние на пуштунское население южных районов Афганистана,
авторитет и вера в его «чудотворную силу» были безграничны. К примеру, только в результате его лично-
го вмешательства был приостановлен в 1968 году вооруженный конфликт между племенами джаджи и
мангал, в то время как все попытки правительства и шаха сделать это с помощью армии и путем перегово-
ров с племенной верхушкой оказались тщетны. Память о нем в народе живет до сих пор.
Семья Сеида Каяна возглавляет многочисленную секту исмаилитов в Афганистане. Ее приверженцы
проживают преимущественно на северо-востоке страны – в провинциях Баглан, Бадахшан, Лагман и Ку-
нар, а также в Бамиане, Герате, Балхе. Одним из самых популярных руководителей секты исмаилитов был
Сеид Надер Шах Каяни (более известен под именем Сеида Каяна). За активную религиозную пропаганду,
отстаивание прав приверженцев своей секты и неподчинение властям несколько раз сидел в тюрьме, а
последнее время перед смертью (в 1971 году) находился под домашним арестом в своем особняке в Кабу-
ле. Основное место пребывания главы секты – долина Каяна (южнее Пули-Хумри). С 1971 года главой
секты являлся его сын Сеид Мир Бахадур Шах Надери, до 1973 года депутат нижней палаты парламента
от района Доши (расстрелян по приказу Х.Амина в 1979 году).
В 80-90-х годах главой секты являлся Сеид Мансур Надери. Его младший брат Сеид Саади Надери во
второй половине 80-х годов занимал пост заместителя председателя Центрального совета Национального
фронта Республики Афганистан, а в 1988 году был избран депутатом нижней палаты парламента. После
1980 года семья Саида Каяна тесно сотрудничала с центральными властями и оказывала им помощь и
поддержку в борьбе против вооруженной оппозиции. Во второй половине 80-х годов под непосредствен-
ным руководством Сеида Мансура Надери были созданы дивизия и три полка иррегулярных войск, кото-
рые активно использовались в охране северного фаса дороги через Саланг. Весной 1992 года вооруженные
формирования исмаилитов вошли в коалицию с генералом А.Дустомом и другими военными и политиче-
скими группировками на севере страны и создали здесь обширную по территории зону относительного
мира. После 1996 г. исмаилиты, входя в состав Северного альянса, вели упорную борьбу против движения
«Талибан».
Приложение 6.
Политические портреты
Мухаммад Дауд вошел в историю Афганистана ХХ в. как один из выдающихся государственных и по-
литических деятелей. Он родился в 1908 году в Кабуле, в семье сардара (князя, принца) Мухаммада Азиз-
хана, младшего брата (по отцу) будущего короля Афганистана Мухаммада Надир-шаха. Все они принад-
лежали к династийному мухаммадзайскому клану Яхьяхель. [1] М.Дауд начальное образование получил в
Кабуле, в элитарном лицее «Хабибия», где преподавание велось на английском языке. В 1922 году он был
отправлен в Париж для продолжения среднего образования. После завершения учебы во Франции возвра-
тился на родину и занял ответственный пост в министерстве иностранных дел. Через год поступает на
учебу в кабульское Военное училище и успешно заканчивает его. Получив офицерское звание, направляет-
ся в качестве армейского командира в Южную провинцию (Пактию), а затем в Кандагар, в так называе-
мый «Организационный комитет», который занимался проведением реформ и реорганизацией аппарата
в провинции. Некоторое время спустя М.Дауд получает пост председателя Организационного комитета
в Южной провинции. Через год, в 1939 г., он возвращается в Кабул и назначается командующим войсками
столичного гарнизона и одновременно начальником Военного училища. На этих постах он остается поч-
ти семь лет. В 1946 году в правительстве Шах Махмуда он занимает кресло министра внутренних дел, а
в следующем году направляется на дипломатическую работу в качестве посланника Афганистана в Па-
риже и, по совместительству, в Швейцарии и Бельгии. По возвращении в Афганистан в 1948 году снова
входит в кабинет Шах Махмуда, но на сей раз уже в качестве министра национальной обороны. [2]
В 1951 году, в разгар оппозиционного буржуазно-демократического движения в Афганистане, из-за
разногласий с Шах Махмудом М.Дауд уходит в отставку с министерского поста и на время, не занимая
никаких официальных постов, включается в общественно-политическую деятельность. Следует заметить,
что он еще в 30-40-х годах начал разделять либеральные взгляды и группировать вокруг себя диссидентов
внутри королевской семьи, в противовес ее консервативному клану во главе с дядей короля – маршалом
Шах Вали. В конце 40-х годов М.Дауд создает при щедрой финансовой помощи крупного афганского биз-
несмена и банкира Абдул Маджида Забули так называемый «Национальный пуштунский клуб» («Мелли
пуштун клаб»), надеясь в его рамках сплотить вокруг себя политически активные национально-
патриотические элементы, оппозиционные правительству Шах Махмуда из числа элитарной интеллиген-
ции, чиновничества, дворцовой аристократии и недовольного офицерства. И это ему удалось. В числе его
сторонников оказались не только националистические, пропуштунски настроенные лица, но и привержен-
цы левых взглядов. Среди них были, в частности, Н.М.Тараки, Б.Кармаль и др. «Оппозиционная» деятель-
ность Клуба, ориентированная в основном на критику и ослабление позиций правительства Шах Махмуда,
заметно повысила авторитет М.Дауда как сторонника модернизации страны в соответствии с настроения-
ми прогрессивно мыслящей афганской общественности.
В сентябре 1953 года, в условиях продолжавшейся нестабильности внутриполитической ситуации в
Афганистане и явной неспособности правительства Шах Махмуда найти выход из экономических неуря-
Приложение
188
диц, король Захир-шах поручает своему двоюродному брату и зятю М.Дауду [3] сформировать правитель-
ство. Наряду с постом премьер-министра, М.Дауд берет на себя также исполнение функций министра на-
циональной обороны. С этого времени он становится на целую четверть века самой влиятельной, ключе-
вой фигурой на афганском государственном олимпе.
М.Дауд представлял собой новое поколение афганских политиков-прагматиков из числа дворцовой
аристократии, пришедшее на смену правивших страной почти четверть века премьеров – дядей короля. Он
провозгласил так называемую «политику руководимой (направляемой) экономики», призванной облегчить
и ускорить капиталистическую эволюцию страны путем активного вмешательства государства в экономи-
ческую жизнь, широкого использования иностранной помощи и предоставления национальному капиталу,
в том числе мелким и средним предпринимателям, благоприятных возможностей для участия в развитии
экономики и производительных сил. М.Дауд, кроме того, обещал реформировать отжившую систему по-
литических институтов и демократизировать общественную жизнь, облегчить положение широких трудо-
вых слоев населения. Данная часть программы нашла благоприятный отклик в кругах демократической
оппозиции, которая поспешила отдать ему свою поддержку. В Афганистане в связи с этим наступил пери-
од временного, относительного затишья в открытой внутриполитической борьбе, продолжавшийся до
начала 60-х годов.
С именем М.Дауда было связано почти целое десятилетие (1953-1963 гг.) впечатляющего, по масшта-
бам Афганистана, экономического развития страны, сравнимого по своей политической значимости, по-
жалуй, лишь с первым десятилетием (1919-1929 гг.) независимого афганского государства, когда им пра-
вил король-реформатор Аманулла-хан. Для М.Дауда в этот период приоритетными, наряду с экономикой,
стали также создание сильных афганских вооруженных сил и агрессивные подходы к решению пуштун-
ской проблемы.
Приступая к реализации планов по преодолению вековой отсталости страны, М.Дауд отчетливо по-
нимал, что Афганистан при его крайне ограниченных внутренних финансовых ресурсах не может обой-
тись без широкой внешней финансовой и технико-экономической помощи. Поэтому его правительство,
придя к власти, сразу же приступило к ее поискам и на Западе, и на Востоке. Однако западные страны,
прежде всего США, обусловили предоставление этой помощи политическими требованиями, совершенно
неприемлемыми для независимого афганского государства. В этих условиях М.Дауд вынужден был обра-
титься за такой помощью к Советскому Союзу и странам Восточной Европы, которые не обусловили ее
предоставление никакими политическими или иными уступками с афганской стороны.
Деятельность М.Дауда в качестве премьер-министра пришлась на годы «холодной войны», что не
могло не найти отражения во внутренней и внешней политике его кабинета. Оказавшись между двух про-
тивоборствующих идеологических систем, он с присущей ему восточной прозорливостью первоначально
стремился найти и с той, и с другой стороной добрые, одинаково сдистанцированные от них, выгодные
для Афганистана отношения. Однако уроки жизни заставили его держаться ближе к советскому берегу,
правда, не причаливая к нему.
В даудовском крене в сторону социалистического лагеря немалую роль сыграли негибкие, недально-
видные, пренебрежительно-барские, а порой грубые и оскорбительные подходы американской диплома-
тии к Афганистану того времени и лично к Дауду. Это вынужден был впоследствии признать высокопо-
ставленный сотрудник госдепартамента США, бывший работник американского посольства в Кабуле Ле-
он Б. Пуллада. По его, заслуживающему внимания, яркому свидетельству, американский посол в Афгани-
стане Энгус Уорд «презирал Дауда, считая его хитрым, ненадежным и безрассудным», а «резидент ЦРУ в
Кабуле, пользовавшийся большим влиянием на Уорда, отличавшийся фривольным поведением, большим
пристрастием к спиртному и наклонностями авантюриста с пистолетом за поясом и воображавший себя
этаким Лоуренсом Афганистана, плел заговоры вместе со своими пакистанскими коллегами и диссиден-
тами из королевской семьи, чтобы «дестабилизировать» даудовский режим». [4] Такие действия резидента
ЦРУ не были некоей шалостью отбившегося от рук, своевольного пропойцы с ковбойскими замашками,
как склонен был объяснять это профессор Л.Пуллада, а полностью вписывались в официальный курс аме-
риканской администрации в отношении Афганистана.
М.Дауд был хорошо осведомлен об истинных мотивах действий и намерениях США на афганском на-
правлении. При этом он никогда не терпел каких-либо унижений и оскорблений в свой адрес, от кого бы
они ни исходили, и платил своим обидчикам тем же. Когда в начале 1956 года Э.Уорд в прощальной бесе-
де в связи со своим отъездом из страны начал в назидательном тоне рекомендовать Дауду отказаться от
советской технико-экономической и военной помощи, последний резонно напомнил собеседнику об отка-
зе США предоставить Афганистану такого рода помощь и решительно отмел высокомерные советы, рас-
ценив их как проявление «американской истерии». [5] Более того, Дауд нередко весьма негативно оцени-
вал некоторые аспекты американской помощи, в частности несовершенство проекта и неэффективность
функционирования Гильмендской оросительной системы, построенной американской компанией «Морри-
сон-Надсен». По словам М.Дауда, этот объект стал в Афганистане «памятником позора США». Из всего
сказанного вытекает, что антиамериканизм М.Дауда во многом был спровоцирован самими американца-
ми.
Как бы там ни пытались недруги М.Дауда и внутри страны, и за рубежом представить его «красным
принцем» или, более того, безоговорочно зависимым от русских деятелем, который «вручил Советам всю
культурную, политическую и экономическую жизнь афганцев», [6] в действительности же он, будучи
подлинным патриотом своей страны, проводил последовательно и неуклонно сугубо самостоятельную,
отвечающую национальным интересам страны внешнюю и внутреннюю политику и не являлся ни просо-
ветским деятелем, ни, тем более, «красным». При этом объектом его особой заботы и внимания была пуш-
тунская проблема. Она для него представлялась делом чести, национального достоинства и патриотиче-
Приложение
189
ской обязанностью. С ней, в конечном итоге, был связан его огромный политический авторитет по обе
стороны афгано-пакистанской границы. Официально и М.Дауд, и его правительство всегда выступали в
поддержку национально-освободительной борьбы зарубежных пуштунов, исходя из формулы непризна-
ния Пуштунистана частью Пакистана без согласия на то самих пуштунов. Вопрос о полной независимости
Пуштунистана, и это следует особо подчеркнуть, в открытой, официальной, форме ни М.Даудом, ни дру-
гими афганскими государственными лицами не ставился.
Однако, надо признать, М.Дауд не исключал и силового решения пуштунской проблемы. Более того,
он предпринимал конкретные шаги с тем, чтобы подготовить необходимые условия для объединения всех
братьев-пуштунов в рамках единого афганского государства. Автор этих строк, работавший в те годы в
Афганистане в составе группы советских военных специалистов, не раз был свидетелем обращений
М.Дауда к советской стороне в ходе закрытых официальных и неофициальных переговоров и бесед с
просьбой об оказании Афганистану советской советнической помощи по вопросам организации и ведения
партизанской войны на территории Пакистана, в районах проживания пуштунских племен. М.Дауд при
этом не скрывал, что он намерен этими действиями заставить пакистанский режим при решении пуштун-
ской проблемы принять условия Кабула.
Советская сторона на всех этапах постановки данного вопроса решительно отказывалась от какого-
либо участия в подобного рода замыслах. С целью отговорить М.Дауда от этой авантюры в октябре 1961
года в Кабул прибыла высокопоставленная советская военная делегация во главе с Маршалом Советского
Союза В.Д.Соколовским. М.Дауду было прямо заявлено, что его ставка на силовое решение пуштунской
проблемы бесперспективна и что попытки провоцирования партизанской войны на территории Пакистана,
члена военно-политического блока СЕАТО, неизбежно приведут к втягиванию Советского Союза в широ-
комасштабную войну в регионе, чреватую перерасти в третью мировую войну. М.Дауду было категориче-
ски отказано в его просьбе организовать с участием советских преподавателей курсы по обучению афган-
ских офицеров методам, формам и способам ведения партизанской борьбы с учетом опыта Великой Оте-
чественной войны и географического своеобразия региона.
В связи со сказанным представляются досужим домыслом в духе приснопамятной «холодной войны»
утверждения американского автора Дж.Коллинза относительно целей визита маршала В.Д.Соколовского в
Кабул. Коллинз, ссылаясь на донесения американского шпиона полковника О.Пеньковского, пишет, что
Соколовский во время переговоров с афганским руководством якобы обсуждал вопрос «о возможностях
посылки советских войск в Афганистан в соответствующее время для участия в совместных операциях
против Пакистана». [7] В действительности ни М.Дауд и ни маршал В.Д.Соколовский такой вопрос вооб-
ще не ставили и не обсуждали.
И все же М.Дауд не внял советам советской стороны относительно опасности разжигания партизан-
ской войны в Пуштунистане. В 1962-1963 годах по его указанию сюда был заброшен ряд диверсионных
групп, одну из которых возглавил известный в афганских армейских кругах, авантюрист по натуре, майор-
десантник Сафи. Эти группы, действуя под видом «национальных моджахедов Пуштунистана» («моджа-
хедин-е мелли-йе Пуштунистан»), подрывали мосты, линии коммуникаций и важные хозяйственные объ-
екты, совершали вооруженные нападения на пограничные посты и полицейские участки, убивали госу-
дарственных служащих, привлекали в свои отряды местных жителей-пуштунов и т.п. Однако все их уси-
лия особого успеха не имели. Разжечь огонь партизанской войны им не удалось, да вскоре и ушел в от-
ставку сам ее инициатор. Примечательный факт: в марте 1963 г. столичная газета «Анис», сообщая об от-
ставке М.Дауда с поста премьер-министра и публикуя на первой полосе его краткую биографию, помести-
ла непосредственно под этим текстом (явно с намеком!) заметку о действиях «национальных моджахедов»
в Пуштунистане, включавших подрыв моста, опор телефонных линий и нападение на пакистанский по-
граничный пост. Видимо, это были последние операции афганских диверсантов, так как после прихода к
власти нового премьера их засылка в Пакистан была прекращена.
Находясь в течение многих лет на военной службе и будучи руководителем военного ведомства,
М.Дауд завоевал искренние симпатии значительной части афганского офицерства, особенно в его среднем
и старшем звеньях. Часто посещая войска, он был лично знаком со многими из них. Его последнее воин-
ское звание – генерал-лейтенант. Большой популярностью он пользовался и в гражданской среде. Этому
содействовали не только его энергичные меры по защите национальных интересов на международной
арене, усилия по строительству в стране многих жизненно важных промышленных и инфраструктурных
объектов, но и его кадровая политика. Он настойчиво выдвигал на важные гражданские и военные посты в
центре и на местах молодых, деятельных и профессионально подготовленных лиц, не взирая на их соци-
альное происхождение и положение. Одновременно М.Дауд без колебаний смещал или переводил на ме-
нее значимые посты бездеятельных и слабо подготовленных представителей аристократии, вызывая этим
в их среде недовольство и роптания. Как и следовало ожидать, приход разночинцев в сферу управления и
власти заметно расширил социальную опору М.Дауда в обществе и во многом обеспечил ему решение
поставленных им задач по ускорению экономического развития страны, реорганизации и модернизации
вооруженных сил государства.
М.Дауд тонко чувствовал и улавливал общественные настроения и, как прозорливый политик, опера-
тивно реагировал на них. В 1962-1963 годах в письмах, адресованных королю, он предупреждал династию
о росте радикализма в кругах молодежи и интеллигенции и подчеркивал, что «народ устал», что сохра-
няющиеся в стране безграничные привилегии аристократии сдерживают общественное развитие. В связи с
этим М.Дауд предлагал монарху установить в Афганистане режим парламентской демократии, в частно-
сти ограничить власть местных элит – этнических лидеров, ханов племен, религиозных авторитетов, вве-
сти двухпартийную систему правления, подчинить правительство парламенту и оставить за королем лишь
церемониальные функции. [8] Такая перспектива явно не могла устроить короля Захир-шаха. Впрочем, он
Приложение
190
уже давно, наблюдая за ростом влияния и популярности в обществе своего энергичного двоюродного бра-
та, не без основания опасался за судьбу трона. Подобного рода опасения испытывала и консервативно на-
строенная часть двора во главе с Шах Вали – Абдул Вали. Как свидетельствовали спецслужбы США, «не-
которые члены королевской семьи называли его (М.Дауда. – М.С.) «бешеным принцем» и «говорили, что
живут в страхе и не осмеливаются критиковать Дауда». [9] Все это, вместе взятое, обусловило негласное
объединение против М.Дауда клана Шах Вали – Абдул Вали и умеренно-центристской группировки само-
го короля и его сына – наследного принца Ахмад Шаха.
В начале 60-х годов, несмотря на несомненные сдвиги в хозяйственном строительстве и осуществле-
нии ряда социально-экономических преобразований в стране, четко обнаружились ограниченность внут-
ренней политики правительства М.Дауда и, главное, его неспособность сколько-нибудь реформировать
отжившую систему политических институтов и демократизировать общественную жизнь, облегчить по-
ложение трудовых слоев населения. Вследствие этого М.Дауд стал неумолимо терять поддержку среди
либерально-буржуазных и прогрессивных кругов страны, составлявших, пожалуй, самую значительную
для него социальную опору с момента прихода к власти в качестве премьер-министра. Недовольство его
внутренней и внешней политикой выражали и те круги афганского общества, которые придерживались
прозападной ориентации. Они резко критиковали правительство М.Дауда за ухудшение афгано-
пакистанских отношений, ограничение торгово-экономических связей с западными странами, а также
даудовскую политику вмешательства в экономику. В оппозиции М.Дауду находились и влиятельные кле-
рикальные круги. Поводов к этому было немало. Он, оставаясь глубоко религиозным человеком, патоло-
гически не терпел духовную элиту страны, считая ее агентурой Запада и влиятельных религиозных кругов
региона. Нередко он обрушивал на недругов-клерикалов жестокие репрессии. Так, в 1959 году в связи с
выступлением духовенства против снятия женщинами чадры ряд мулл был повешен, глава клана хазратов
М.И.Моджаддеди и некоторые другие брошены в тюрьму, наиболее ретивым духовникам был запрещен
выезд за границу, распущен Совет улемов.
В итоге, лишившись поддержки «слева» и «справа», а также «сверху», М.Дауд вынужден был 3 марта
1963 года вручить королю Захир-шаху прошение об отставке, которую монарх принял через неделю, 9
марта.
Уйдя в отставку, М.Дауд отказался поддерживать какие-либо личные контакты с королем, хотя по-
следний через свою сестру (жену М.Дауда) не раз пытался восстановить отношения с ним. Вместе с тем,
М.Дауд не вел затворнический образ жизни. Его часто можно было видеть прогуливавшимся без охраны
вблизи от своего дома в Шахре-нау (район в центре Кабула, рядом с королевским дворцом), или за рулем
автомобиля на улицах столицы и за ее пределами, или же в курортной зоне на берегу водохранилища Кар-
га (близ Кабула), где он любил отдыхать. И повсеместно, где бы он ни появлялся, его оживленно привет-
ствовали оказавшиеся там люди. Не утратил он своего авторитета и в армейской среде: его портреты про-
должали висеть рядом с королем в казармах, штабных канцеляриях и кабинетах военачальников.
Хотя М.Дауд с уходом в отставку оказался под негласным надзором, он по-прежнему сохранял связи
со своими сторонниками и потенциальными союзниками как в армейских, так и гражданских кругах. С
первыми он поддерживал контакты, как правило, через свое доверенное лицо полковника Гулям Хайдара
Расули, а со вторыми, в том числе и с представителями левого спектра, – через своего бывшего начальни-
ка канцелярии Мухаммада Хасан Шарка. Положение, однако, резко изменилось с принятием в конце 1964
года новой королевской конституции, по которой (статья 24) М.Дауд, как член королевской семьи, был
законодательно лишен права заниматься политической деятельностью. [10] С этих пор его контакты со
своими сторонниками приняли тайный характер. Видимо, уже в 1965 году в их среде созрел замысел от-
носительно необходимости ликвидации монархии в стране, как отжившего института власти. Убежден-
ность покончить с монархическим режимом окончательно укрепилась в начале 70-х годов, когда король и
его правительство оказались совершенно неспособными вывести страну из жесточайшего внутреннего
кризиса, вызванного двухлетними неурожаями сельскохозяйственных культур и огромным падежом скота
из-за засухи и невиданных снежных зим. Именно в эти годы состоялись контакты между антимонархиче-
ской группировкой М.Дауда и молодой военной оппозицией, представленной леворадикальными элемен-
тами. Ими был в условиях глубокой конспирации разработан план государственного переворота.
В ночь с 16 на 17 июля 1973 года в Афганистане под руководством М.Дауда произошел антимонархи-
ческий переворот, восторженно встреченный подавляющим большинством населения страны. Ударной
силой заговорщиков явилась армия, а точнее та ее часть, которую составляли представители леворади-
кальной оппозиции и патриотически и националистически настроенные офицеры – сторонники М.Дауда.
Утром 17 июля в выступлении по кабульскому радио М.Дауд объявил о ликвидации в стране монархиче-
ского режима и провозгласил рождение нового государства – Республики Афганистан. Сразу же после
государственного переворота был создан высший руководящий орган страны – Центральный Комитет
Республики Афганистан, в котором примерно половину мест получили леворадикальные элементы.
М.Дауд был избран главой государства и премьер-министром, а чуть позже, с формированием правитель-
ства, занял еще и посты министра национальной обороны и министра иностранных дел.
23 августа, в день 54-й годовщины независимости страны, М.Дауд выступил по кабульскому радио с
«Обращением к афганскому народу». Это было программное заявление нового, республиканского режима,
отразившее в своей основе позиции и взгляды сложившейся к тому времени в центральных органах власти
коалиции. В структуре, содержании, оценках и языке «Обращения», как уже отмечалось, четко прослежи-
валась «рука» левого окружения М.Дауда. В целом программа республиканского правительства, несмотря
на определенную декларативность и расплывчатость некоторых формулировок, предусматривала широкие
преобразования в социально-экономической и политической сферах и открывала для афганского общества
обнадеживающие перспективы.
Приложение
191
Некоторое время спустя после переворота М.Дауд начал поиски таких идеологических концепций, ко-
торые бы отразили происшедшие в стране перемены, способствовали объединению всех слоев и классов
общества вокруг правительственных программ и обеспечили бы, таким образом, поддержку режиму. В
итоге этих поисков появилась так называемая «народная и национальная теория революции», которая и
составила официальную идеологию даудовского республиканского режима. Структура этой «теории» не
была строго очерчена и в основном повторяла идеи, имевшие хождение при монархии: национализм, дух
афганства и исторической пуштунской исключительности, ислам, демократия, основанная на законе, свя-
тость национальных традиций и обычаев, идеи патернализма и патриотизма, антиколониализм и антиком-
мунизм. Но были и новшества. Составным элементом государственной идеологии М.Дауд считал социа-
лизм. Правда, от социализма он заимствовал лишь его экономический аспект, дополняя его своими «на-
циональными» и «исламскими» компонентами. Свое понимание социализма М.Дауд выразил в интервью
корреспонденту агентства Танюг в феврале 1976 года: «Социализм, который мы избрали в качестве на-
шей экономической основы нового афганского общества, – говорил он, – фактически является средством
достижения социальной справедливости, ликвидации классового неравенства и антагонизма позитивным,
прогрессивным и мирным путем. Необходимо пояснить, что составными частями нашего социализма яв-
ляются историческая реальность, национальная культура, объективные и субъективные условия сущест-
вования нашего общества, а также дух подлинного ислама». [11]
Свержение монархии и намерение республиканского правительства провести в стране преобразования
в экономике и политике и прежде всего аграрную реформу, а также усиление влияния левых в органах
центральной и местной власти вызвали резкое противодействие правых консервативно-клерикальных кру-
гов. Только за первые пять месяцев республики они организовали два крупных антиправительственных
заговора, а в 1975 году подняли антидаудовское восстание в 11 провинциях страны. Все это, наряду с об-
винениями в адрес М.Дауда о его смыкании с «безбожным коммунизмом» и просоветскими элементами,
не проходили бесследно для правящей республиканской коалиции. Консервативно и националистически
настроенные деятели в руководстве республики старались убедить М.Дауда в обоснованности требований
правой оппозиции, неприемлемости для Афганистана социалистической ориентации и необходимости
размежевания с левыми. Определенным катализатором процесса политического размежевания в респуб-
ликанской коалиции являлись и сами входившие в нее левые радикалы. Упорно требуя от главы государ-
ства форсированного осуществления обещанных социально-экономических и политических преобразова-
ний, они вызывали его раздражение, нагнетали противостояние в руководстве республики и этим все
больше изолировали себя от остальных членов правящего альянса.
С весны 1974 года М.Дауд начал чистку государственного аппарата от левых и демократических эле-
ментов и к началу 1977 года их практически не осталось ни в непосредственном окружении главы госу-
дарства, ни на провинциальном уровне. Одновременно М.Дауд укреплял и расширял себе опору справа. С
принятием конституции 1977 г. любая оппозиция в Афганистане была поставлена вне закона. Левые вы-
нуждены были уйти в глубокое подполье. Таким образом, компромисс между национально-
патриотическими, либерально-буржуазными и левыми, демократическими силами в правительстве
М.Дауда не состоялся. Препятствием к этому явились не только общая неготовность к сотрудничеству
различных течений и группировок бывшей антимонархической оппозиции, несхожесть их социально-
классовых приоритетов, амбиции, предвзятость и непримиримость друг к другу, но и личность самого
главы Республики Афганистан, стремившегося утвердить в стране авторитарную форму правления.
М.Дауд, всегда отдававший прежде приоритеты решению экономических проблем в стране, не был
бы, конечно, Даудом, если бы на новом, республиканском этапе своей государственной деятельности не
предпринял шагов по оздоровлению положения в промышленности, торговле, финансах и социальной
сфере. Решая эти проблемы, он взял, в принципе, старую модель развития, опробованную им в 1953-1963
годах. Однако в условиях острой нехватки материальных и финансовых средств его республиканское пра-
вительство не смогло не только выполнить, но даже и приступить к реализации многих социальных и эко-
номических программ, декларированных в «Обращении к афганскому народу».
Чрезвычайное неблагополучие в сфере экономики и тяжелейшее положение широких слоев населения
заставили М.Дауда пойти на значительную корректировку внешнеполитического курса Афганистана, что-
бы получить из-за рубежа необходимую финансовую и технико-экономическую помощь. Действуя по
давно испытанному принципу одновременно «доить нескольких коров» к своей экономической выгоде,
М.Дауд начал активно развивать отношения с Западом и богатыми странами региона. Расширилось со-
трудничество Афганистана с Соединенными Штатами Америки, Ираном, Египтом, Саудовской Аравией и
другими странами. Большое внимание М.Дауд уделил нормализации отношений с Пакистаном. В качестве
платы за мир и сотрудничество афганский лидер согласился признать линию Дюранда государственной
границей между двумя странами. Данная уступка М.Дауда означала, по существу, его отречение от пуш-
тунской проблемы, бывшей в течение второй половины ХХ в. постоянным яблоком раздора в афгано-
пакистанских отношениях. Можно без преувеличения сказать, что этим своим опрометчивым шагом он
лишил себя широкой национальной опоры, прежде всего среди пуштунского офицерства, и буквально в
один миг утратил прежний, десятки лет сохранявшийся за ним ореол борца за права пуштунов по обе сто-
роны линии Дюранда.
Смена ориентиров во внешней политике правительства М.Дауда была встречена афганской политизи-
рованной общественностью крайне не однозначно: одни – всегда существовавшие в элитарных кругах
Афганистана прозападное и проарабско-мусульманское лобби – приветствовали и поддержали (правда,
каждое по-своему) новшества во внешнеполитическом курсе республики, другие – левые демократы и
пуштунские национал-патриоты – резко осудили отход от традиционной формулы решения пуштунской
проблемы и сближение с Западом, расценив все это как предательство национальных интересов Афгани-
Приложение
192
стана и зарубежных братьев-пуштунов, как сговор с империализмом.
Черту под противоборством между М.Даудом, с одной стороны, и левыми и национально-
патриотическими силами, с другой, подвело вооруженное восстание армии 27 апреля 1978 года, непосред-
ственно спровоцированное и приближенное самим М.Даудом. Оно явилось расплатой за его политиче-
скую непоследовательность и авторитаризм и не оставило ему никаких шансов на жизнь. Впрочем, если
бы ему в этой борьбе удалось одержать верх, он бы, без всякого сомнения, сделал то же самое со своими
противниками и не пожалел бы пуль для них. Ранним утром 28 апреля, предположительно в 4 часа, когда
во дворец Гульхана прибыла делегация восставших с ультиматумом к М.Дауду сдаться, он открыл огонь
из пистолета по парламентерам. В завязавшейся перестрелке, кроме М.Дауда, были убиты 18 членов его
семьи, [12] включая пятерых детей и его брата Мухаммада Наима.
М.Дауд был, безусловно, одним из выдающихся деятелей афганской истории ХХ в., много сделавший
для ускорения «сверху» темпов буржуазных преобразований в стране и защиты ее национальной незави-
симости и достоинства перед лицом неприкрытого вмешательства, шантажа и давления извне. Это была
яркая, сильная и незаурядная личность. Автору этих строк при неоднократных встречах с ним в 60-х годах
приходилось много раз убеждаться в его железной выдержке, воле и такте, подчеркнутом чувстве собст-
венного и национального достоинства и чести (что особенно не нравилось западным дипломатам), целе-
устремленности и убежденности в своей правоте, безукоризненной логике мышления, широте кругозора,
естественности жестов и поведения и типично восточной хитрости. Представляется, что он был честным
человеком и, утверждая свою авторитарную власть и выдвигая программы преобразований для своей мно-
гострадальной страны, искренне верил, что таким путем вырвет ее из оков вековой отсталости и добьется
процветания и блага для своего народа. Это стремление являлось лейтмотивом всей его жизни.
Вместе с тем, его отличали, как многих профессионалов-военных, излишняя прямолинейность, пере-
ход от одной крайности к другой, неумение или нежелание искать баланс сил в острой политической
борьбе, особенно в периоды, когда развитие событий приобретало характер разрушительной бури. Он ча-
ще предпочитал разрешать существовавшие и возникавшие проблемы и конфликты не с помощью усту-
пок, компромиссов и разумного политического маневрирования, а волевыми методами, напролом, через
использование грубой силы. Ему, как государственному деятелю, порой не хватало чувства реальности и
здравого смысла в оценке внутриполитической ситуации и принятии ключевых решений, умения рассчи-
тывать развитие событий на несколько ходов вперед. Эти его качества нашли убедительное воплощение в
ужесточении и конфронтации с теми, кому он был обязан властью в начале 70-х годов, что, в конечном
итоге, привело к трагической развязке, при которой какая-то из двух противоборствующих сил неизбежно
должна была быть разгромлена и сойти с политической арены, если не навсегда, то, по крайней мере, на
значительное время. Другой альтернативы, особенно после принятия конституции 1977 г., закрепившей
авторитарную власть М.Дауда в стране, просто не оставалось.
Примечания
По утверждению афганских биографов семьи короля Надир-шаха, в ее генеалогическом древе слились
две ветви – мухаммадзаев и садозаев. Одна, по отцовской линии, шла от основателя рода мухаммадзаев
сардара Султана Мухаммад-хана, сына сардара Паинда-хана, а другая (садозайская), по материнской ли-
нии, – от Ахмад-шаха Абдали, создателя афганского государства в 1747 г. Надир-шах приходился Султану
Мухаммад-хану правнуком. – См. об этом: Mohammad Ali. Progressive Afghanistan. – Lahore: Panjab Educa-
tional Electric Press, 1933. – P.73.
Анис. – 1963, 10 марта; см. тж: Ежегодник БСЭ. 1974. – М.: Советская энциклопедия, 1974. – С.606.
М.Дауд был женат на сестре короля Захир-шаха.
Poullada, Leon B. Afghanistan and the United States: the Crucial Years // The Middle East Journal. – Spring
1981. – Vol.35, № 2. – P.184.
Ibid.
Hayt Khan, Azmat. The Antecedents and Origin of Khalq and Parcham Parties in Afghanistan // Central Asia.
– Winter 1987. – Vol.28, № 21. – P.37; Dupree L. Afghanistan. – Princeton, N.J.: Princeton University Press,
1980. – P.560.
Collins J.J. The Soviet Invasion of Afghanistan. A Study in the Use of Force in Soviet Foreign Policy. – Mas-
sachusetts / Toronto: Lexington Books, 1986. – P.23.
См. об этом: Актуальные проблемы афганской революции. – М.: Наука, 1984. – С.34-35; Hayat Khan,
Azmat. The Antecedents and Origin of Khalq and Parcham. – P.38.
Актуальные проблемы афганской революции. – С.34-35.
Конституция Афганистана. – Кабул: Франклин Букс Програмс, 1 октября 1964. – С.14-15.
Джумхурият. – 1976, 25 августа.
Американский автор Л.Дюпре говорит примерно о 30 членах семьи М.Дауда, которые были убиты в
перестрелке. См.: Dupree L. Afghanistan. – P.771.
Ватанджар, Мухаммад Аслам. Родился в 1946 году в д. Чуни (волость Мота-хан, уезд Зурмат, провин-
ция Пактия) в семье пуштуна-гильзая Алам-хана. Начальное образование получил в школе своей родной
деревни. С 1959 по 1965 год учился в военном лицее в Кабуле. В декабре 1968 года окончил столичное
Высшее военное училище (Харби похантун) и получил звание лейтенанта. Танкист. Занимал различные
командные должности в 4-й танковой бригаде, дислоцированной в Пули-Чархи (близ Кабула). Как актив-
Приложение
193
ному участнику государственного переворота 1973 года, ему было досрочно, через одну ступень присвое-
но воинское звание старшего капитана. В апреле 1978 года, будучи майором, командиром танкового ба-
тальона 4 тбр, сыграл решающую роль в победе вооруженного восстания. Согласно плану вооруженного
восстания, ему поручалось командование сухопутными войсками. Вечером 27 апреля в радиосообщении
на языке пушту он от имени Военно-революционного совета вооруженных сил объявил о свержении ре-
жима М.Дауда.
С 1 мая 1978 года – заместитель премьер-министра, министр связи. Член Революционного совета
ДРА. В июле в ходе развернувшейся острой борьбы в руководстве партии и государства был перемещен
на должность министра внутренних дел. С 24 марта 1979 года – начальник Генерального штаба вооружен-
ных сил Афганистана. На заседании Революционного совета ДРА, состоявшемся 27 марта, открыто вы-
ступил против Х.Амина, обвинив его в стремлении захватить в свои руки все руководство вооруженными
силами, в использовании их для борьбы с внутрипартийной оппозицией, в широком применении войск с
целью расправ над мирным населением. На указанном заседании Ревсовета утвержден был министром
обороны. Одновременно продолжал исполнять обязанности начальника Генерального штаба. Был введен в
члены вновь созданного Высшего совета обороны родины, а некоторое время спустя – и в члены Военного
совета вооруженных сил Афганистана (в его состав входили шесть человек: Н.М.Тараки (председатель),
Х.Амин (заместитель), Э.Вазири, М.А.Ватанджар, А.Сарвари и С.Д.Тарун). В связи с
1-й годовщиной Апрельской революции ему было присвоено звание подполковника. 27 июля 1979 года в
результате интриг Х.Амина и усилившейся борьбы между ним и его противниками был смещен с поста
министра обороны и возвращен на должность министра внутренних дел.
В начале сентября 1979 года М.А.Ватанджар вместе с С.М.Гулабзоем, А.Сарвари и Ш.Д.Маздурьяром
в ультимативной форме потребовали от Н.М.Тараки полного устранения Х.Амина от власти. 13 сентября
(за три дня до ареста Н.М.Тараки) М.А.Ватанджар был снят Х.Амином со всех постов. Перейдя на неле-
гальное положение, он сначала укрывался в советском посольстве в Кабуле, а затем вместе с А.Сарвари и
С.М.Гулабзоем был тайно самолетом вывезен в Советский Союз (через Софию). Накануне ввода совет-
ских войск в Афганистан возвратился в страну.
В 1980-1988 годах – министр связи. Член президиума Революционного совета ДРА. В августе 1987 г.
получил свое первое генеральское звание (генерал-майора). В 1987-1988 гг. – руководитель программы
совместного советско-афганского космического полета. В августе 1988 года присутствовал при запуске
космического корабля «Союз-ТМ-6» с советско-афганским экипажем. С 15 ноября 1988 г. – министр внут-
ренних дел. С приходом к власти Наджибуллы в качестве президента страны стал его последовательным
сторонником, что было расценено со стороны членов фракции Хальк как предательство ее интересов. 6
марта 1990 года в ходе подавления мятежа Ш.Н.Таная был назначен Наджибуллой министром обороны.
На этом посту он оставался до апреля 1992 года. Ему было присвоено воинское звание генерала армии. 1
января 1981 года в числе первых был награжден введенным накануне боевым орденом «Красное знамя».
В НДПА вступил в 1973 году (входил в подпольную военную организацию Хальк, действовавшую в 4
тбр). С 1980 г. – член ЦК НДПА. 11 июня 1981 года на VI пленуме ЦК избран членом политбюро ЦК пар-
тии. На II съезде НДПА, состоявшемся в июне 1990 года, был избран членом Исполнительного бюро Цен-
трального совета Партии Отечества.
По характеру был выдержанным, спокойным, в обращении с окружающими корректным, в экстре-
мальных ситуациях хладнокровным и решительным. Хороший организатор. Владел языками пушту, дари,
и немного английским и русским. Женат, имел шестерых детей.
После падения режима Наджибуллы и перехода власти в руки моджахедов примкнул к Г.Хекматьяру,
став его «почетным гостем», а затем эмигрировал в Россию. Вначале он вместе со своей большой семьей
жил в Москве, не имея ни вида на жительство и ни средств для существования. Никто из представителей
Министерства обороны России не захотел встретиться с ним. Преданный и оставленный прежними совет-
скими «друзьями», он вынужден был, в конце концов, покинуть Россию и переехать на Украину, в г.
Одессу. Здесь, в изгнании, М.А.Ватанджар, признанный герой и патриот Афганистана, искренний друг
СССР, умер 24 ноября 2000 г., в возрасте 54 года.*
* Источники: Кто есть кто в мировой политике. – С.92; Гай Д., Снегирев В. Вторжение. – С.204-207;
Сафрончук В.С. Афганистан времен Амина. – С.129-130; Биографическая справка о членах кабинета
М.Х.Шарка. – С.22; Ды Афганестан каланый. – Раздел «Члены Совета министров ДРА»; Специальный
бюллетень Института востоковедения АН СССР. – М.: Наука, 1980. – № 2. – С.193; Материалы Общена-
циональной конференции по национальному примирению. 18-20 октября 1987 г. – Кабул, 1987. – С.105-
112; Анис. – 1978, 3 мая; 1980, 29 апреля; Кабул Нью Таймс. – 1981, 11 апреля; Красная звезда. – 1990, 23
марта и 23 июня; Известия. – 1990, 23 марта; Пейам. – 1990, 30 июня; Правда. – 1992, 9 мая; Arnold A. Af-
ghanistan’s Two-Party Communism. – Р.186; Независимое военное обозрение. – 2001, 12-18 января. – № 1
(223).
Кадыр, Абдул. Родился в 1934 году в провинции Гор в семье Мухаммада Акрама. По национальности
– чараймак. Учился в военном лицее и военном училище в Кабуле. В 1971 году окончил Киевское высшее
военно-авиационное училище. Боевой летчик.
В начале 60-х годов вошел в подпольную «Группу Максуди», объединявшую в своих рядах радикаль-
но настроенных офицеров ВВС. Был одним из активных участников государственного переворота 1973
года, в результате которого была свергнута монархия. Сразу же после переворота был назначен начальни-
ком штаба ВВС и ПВО, однако в 1974 году был смещен с указанного поста за открытое несогласие с кур-
Приложение
194
сом режима М.Дауда и переведен на должность начальника Кабульского мясокомбината. В этом же году
создал и возглавил самостоятельную от НДПА подпольную организацию по названием «Объединенный
фронт коммунистов Афганистана» (ОФКА), в которую вошли преимущественно офицеры и унтер-
офицеры ВВС. Организация ставила своей задачей свержение режима М.Дауда путем подготовки и про-
ведения силами армии вооруженного восстания. В 1977 году А.Кадыр был возвращен на должность на-
чальника штаба ВВС и ПВО.
Принял участие и сыграл заметную роль в восстании армейских частей в апреле 1978 года. По плану
вооруженного выступления, на него было возложено руководство частями ВВС и ПВО в качестве их ко-
мандующего. Вечером 27 апреля полковник А.Кадыр от имени Военно-революционного совета вооружен-
ных сил зачитал по радио на языке дари сообщение о свержении правительства М.Дауда и переходе вла-
сти в руки Революционного совета.
С созданием Революционного совета ДРА вошел в его состав. 1 мая 1978 года был назначен минист-
ром национальной обороны. Ему было присвоено воинское звание генерал-майора.
После революции А.Кадыр поставил вопрос о приеме членов ОФКА в НДПА и о введении некоторых
руководителей его организации в состав ЦК партии, Ревсовета и правительства ДРА, на что получил
предварительное согласие халькистского руководства. Однако чуть позже оно отказалось это сделать. Из
всей группировки ОФКА в Ревсовет и правительство ДРА был введен лишь А.Кадыр, а в члены НДПА
было принято только 15 человек из 600. Под надуманными предлогами никто из них, включая и самого
А.Кадыра, не был избран в ЦК НДПА. Все это не могло не задеть его чувств чести, достоинства и само-
любия. Более того, став министром национальной обороны, он подвергся беспрецедентному давлению и
критике со стороны Х.Амина и ряда других халькистских деятелей. В центре конфликта между ними ока-
зались несогласие А.Кадыра с введением партийного контроля над вооруженными силами и его резкое
противодействие попыткам насаждения в армии пуштунского национализма, выдвижения на руководящие
армейские посты по родственным и клановым соображениям, перенесение межфракционной борьбы в
армейскую среду, изгнание с военной службы честных и профессионально грамотных офицеров, не яв-
лявшихся членами НДПА, и т.п. На почве общего несогласия с халькистским руководством А.Кадыр ус-
тановил тайные связи с парчамистами с целью отстранения от власти режима Тараки-Амина.
19 августа 1978 года А.Кадыр был арестован по обвинению в подготовке «антиправительственно за-
говора группы близоруких и связанных с реакцией и империализмом элементов» и приговорен к смертной
казни, замененной 6 октября 1979 года 15-ю годами тюремного заключения.
После освобождения из тюрьмы 27 декабря 1979 года был введен в члены президиума Революционно-
го совета ДРА и в состав ЦК НДПА, а также назначен заведующим отделом обороны и юстиции ЦК пар-
тии. В апреле 1980 года в связи со 2-й годовщиной Апрельской революции ему было присвоено воинское
звание генерал-лейтенанта. 1 января 1981 года в числе первых был награжден введенным накануне бое-
вым орденом «Красное знамя». В июне 1981 года он становится заместителем председателя президиума
Ревсовета ДРА. В 1982 году сменил генерала М.Рафи на посту министра обороны. В 1987 году был назна-
чен послом ДРА в Польше. Весной следующего года по его личной просьбе в связи с несогласием с поли-
тикой президента Наджибуллы освобожден от обязанностей посла и переехал в Болгарию на лечение.
Здесь некоторое время спустя перешел на положение политического эмигранта. Решением июньского
1988 г. пленума ЦК НДПА А.Кадыр был выведен из состава ЦК. Рассматривался вопрос о его исключении
из партии.
Представляется, что А.Кадыр был искренен в симпатиях к Советскому Союзу. Все, кто знал его близ-
ко по работе, отмечали его высокий профессионализм, добропорядочность, обостренное чувство патрио-
тизма, долга и офицерской чести и вместе с тем вспыльчивость, излишнюю прямолинейность и жесткость
в отношениях с подчиненными и начальниками.*
* Источники: Биографические справки об ответственных работниках аппарата ЦК НДПА. 15 мая 1980
г. и 15 сентября 1981 г. (машинописный текст); Актуальные проблемы афганской революции. – С.411-419;
Специальный бюллетень Института востоковедения АН СССР. – М.: Наука, 1980. – № 2. – С.193; Ды Аф-
ганестан каланый. – С.2-3; Анис. – 1978, 3 мая; 1980, 29 апреля; Хакикат-е энкелаб-е саур. – 1980, 1 янва-
ря; Democratic Republic of Afghanistan Annual. – P.442, 444; Arnold A. Afghanistan’s Two-Party Communism.
– P.183.
Кармаль, Бабрак. Родился 6 января 1929 года в Камари (близ Кабула). Он был вторым ребенком из пя-
ти детей (четыре сына и одна дочь) в семье генерал-полковника Мухаммада Хусейн-хана. Его отец, пуш-
тун из племени моллахейль, занимал высокие армейские посты, в том числе командовал дивизией и кор-
пусом и являлся генерал-губернатором провинции Пактия (уволен в отставку в 1965 году). Мать Бабрака,
таджичка по национальности, умерла, когда он был еще маленьким, и воспитывался второй женой отца
(она приходилась сестрой его первой жене). От второго брака у М.Хусейн-хана было еще двое детей.
Представляется вполне естественным, что в семье, где хозяйкой дома была таджичка, больше говорили на
дари, чем на пушту. В связи с частыми переездами отца Бабрак длительное время проживал в смешанной
таджико-пуштунской семье врача Кирамуддина Какара (впоследствии личного хирурга короля).
Будучи заключенным королевской тюрьмы (1952-1956 гг.), Бабрак выбрал себе прозвище (фамилию)
«Кармаль» (в переводе с пушту – «друг труда»). Не могут не вызывать в связи с этим по меньшей мере
улыбку суждения иного рода, встречающиеся в трудах некоторых западных авторов (А.Арнольд,
Г.С.Брэдшер и др.), которые в воинственном антикоммунистическом азарте пытались непременно найти
даже в имени этого политического деятеля признаки его принадлежности к «красным». Так, по их мне-
нию, «Кармаль» – это-де аббревиатура от слов «Карл Маркс, Ленин» или же фонетическое переложение
Приложение
195
на языке дари слова «Кремль». Все это не соответствует истине и есть не что иное, как вариант известного
сказа про «развесистые сучья столетней клюквы».
Среднее образование он получил в престижном столичном лицее «Неджат» (впоследствии он назы-
вался «Амани»), где обучение велось на немецком языке и преподавали немецкие учителя. Атмосфера
лицея, основанного в 20-х годах ХХ в. монархом-реформатором Амануллой-ханом, была традиционно
пропитана духом вольнодумства и радикализма, идеями модернизации застойного афганского общества и
государственного строя в соответствии с веяниями времени. Уже на школьной скамье Бабрак знакомится с
либеральными идеями и взглядами и проявляет черты признанного молодежного лидера. Окончание им
лицея в 1948 году совпало с расширением в стране демократического движения. Бабрак оказался в его
рядах. С момента создания в апреле 1950 года Союза студентов Кабульского университета он становится
одним из активных его членов, хотя в это время он еще не был студентом университета. В 1950 году он
пытается поступить на юридический факультет данного столичного вуза. Однако ему отказывают в этом
из-за участия в молодежном демократическом движении и прежде всего как одному из основателей и ру-
ководителей Союза студентов. На следующий год он все же добивается зачисления в студенты юридиче-
ского факультета. Уже в эти годы ярко проявились его выдающиеся ораторские способности. Он прини-
мает активное участие в студенческих митингах, собраниях и дискуссиях, тесно сотрудничает с оппозици-
онной группировкой и газетой «Ватан» («Родина»), которыми руководил известный афганский историк и
общественный деятель М.Г.М.Губар.
В 1952 году в ходе расправ над оппозиционерами-интеллектуалами, требовавшими демократизации
общественно-политической жизни страны, Бабрак был арестован и приговорен к 4 годам тюремного за-
ключения. В тюремных застенках он познакомился с известным в столице представителем бунтарской,
антимонархической интеллигенции, бывшим офицером полиции Мир Акбаром Хайбаром. Беседы с ним
явились важным звеном на пути постижения Б.Кармалем марксистского учения. С выходом из тюрьмы
под залог в 1956 году он некоторое время работал переводчиком английского и немецкого языков. В сле-
дующем году в соответствии с законом о всеобщей воинской повинности он был призван на действитель-
ную военную службу. После ее окончания в 1959 году продолжил учебу в Кабульском университете. В
1960 году он успешно завершил университетское образование и получил диплом юриста. В 1960-1964 го-
дах работал сначала в бюро переводов министерства просвещения, а затем – в министерстве планирова-
ния. В указанные годы окончательно формируются его левые взгляды. По некоторым данным, уже в 1960
году он вместе с М.А.Хайбаром организовали первый подпольный марксистский кружок, в который вхо-
дили демократически настроенные представители столичной интеллигенции, в основном из числа разно-
чинной молодежи.
С момента принятия конституции 1964 года и декларирования в ней права афганских граждан на соз-
дание политических партий и организаций начинается период бурной общественно-политической дея-
тельности Б.Кармаля. Вместе с Н.М.Тараки и некоторыми другими лицами он явился одним из создателей
Народно-демократической партии Афганистана. На ее I Учредительном съезде, состоявшемся 1 января
1965 года, он избирается заместителем секретаря ЦК партии. Ему было поручено съездом возглавить ко-
миссию по разработке программы и устава НДПА. В следующем году подготовленная под его руково-
дством программа партии была принята на пленуме ЦК и опубликована в первом (сдвоенном) номере га-
зеты «Хальк». Весной 1967 года состоялось утверждение и устава НДПА. Б.Кармаль опубликовал в газете
«Хальк» ряд статей, в которых обосновал необходимость создания в Афганистане легальной политиче-
ской организации и раскрыл цели и задачи леводемократического движения.
С мая 1967 года, после раскола НДПА на две группировки, Б.Кармаль возглавил организацию, на-
звавшую себя «Народно-демократической партией Афганистана (партией трудящихся Афганистана)».
Впоследствии его организация стала больше известна под названием «Парчам».
В 1965 и 1969 годах Б.Кармаль дважды избирался от г. Кабула депутатом нижней палаты парламента
– Вулуси джирги. Его страстные выступления с парламентской трибуны по вопросам внутренней и внеш-
ней политики страны снискали ему широкую известность в афганском обществе – симпатии и уважение
одних, ненависть и злобу – других. Его популярность среди прогрессивной афганской общественности
еще больше возросла с началом издания газеты «Парчам» («Знамя»), которая почти в каждом номере по-
мещала его политически острые, общественно значимые статьи и заметки.
В годы «демократического эксперимента» (1963-1973 гг.), проводившегося сверху монархическим
режимом, группировка Парчам во главе с Б.Кармалем сумела в условиях строжайшей конспирации соз-
дать среди армейского офицерства довольно разветвленную, прежде всего в столичном гарнизоне, под-
польную организацию. Именно она, отдав поддержку М.Дауду, обеспечила почти бескровный переворот
1973 года и провозглашение в стране республиканского строя. Б.Кармаль не занял никаких постов в адми-
нистрации М.Дауда. Однако по просьбе последнего принял активное участие в разработке программных
документов республиканского правительства и подборе кандидатов на ответственные государственные
посты в центре и на местах из числа, главным образом, лиц, придерживавшихся левых взглядов. Такой
«союз» Дауда с Кармалем, как и следовало ожидать, уже в конце 1973 года был расторгнут. За Б.Кармалем
была установлена негласная слежка, а с марта 1974 года его сторонники стали изгоняться с государствен-
ной службы.
Летом 1977 года, когда обе фракции НДПА – Хальк и Парчам – оказались перед угрозой физической
расправы, состоялась их объединительная конференция. На ней Б.Кармаль был избран одним из трех сек-
ретарей ЦК партии. В условиях подполья, по его собственному признанию, он выступал против использо-
вания насилия в борьбе с даудовским режимом, на чем настаивали халькисты.
Ночью 26 апреля 1978 года Б.Кармаль вместе с другими руководителями НДПА был арестован дау-
довской полицией, но спустя 40 часов освобожден восставшими офицерами. Когда успех восстания стал
Приложение
196
очевидным, он, вопреки требованиям халькистских руководителей – Тараки и Амина, настаивал на сохра-
нении жизни М.Дауду и членам его семьи.
После прихода к власти НДПА Б.Кармаль вошел в высшие государственные органы страны, заняв по-
сты заместителя председателя Революционного совета ДРА и заместителя премьер-министра. Через два
месяца (5 июля 1978 года) в связи с обострившимися халько-парчамистскими противоречиями был выве-
ден из состава правительства и назначен послом в Чехословакию. Но уже в августе был смещен с этого
поста. 27 ноября по решению пленума ЦК НДПА он вместе с Нур Ахмад Нуром, С.А.Кештмандом,
А.Ратебзад, М.Барьялаем, Абдул Вакилем, Наджибом, А.Кадыром и М.Рафи были исключены из рядов
партии по обвинению «в активном участии в преступном контрреволюционном, антигосударственном и
антипартийном заговоре». До декабря 1979 года находился в Чехословакии на положении политического
эмигранта. Все это время он собирал вокруг себя антиаминовские силы, особенно те, которые находились
внутри страны, и готовил их к выступлению.
В начале второй декады декабря 1979 года Б.Кармаль был тайно доставлен сотрудниками КГБ СССР
на афганский военный аэродром Баграм, однако уже 14 декабря, по неизвестным пока причинам, его
срочно вывезли самолетом обратно в Ташкент. Ночью 23 декабря Б.Кармаль снова был привезен в Баграм,
где в капонирах, вырытых на краю аэродрома, окруженный бдительной охраной из небезызвестной груп-
пы «Альфа», вместе с рядом своих ближайших соратников находился до вечера 27 декабря. Здесь же со-
стоялось заседание еще не известного миру нового состава политбюро ЦК НДПА (правда, в узком соста-
ве) по обсуждению плана предстоящих действий. Рано утром 28 декабря, когда Х.Амин уже был мертв и
путь к власти силами советских спецслужб был расчищен, ведомая советскими экипажами колонна танков
и бронетранспортеров, в одном из которых ехал Б.Кармаль, доставила его в Кабул, в гарнизон одной из
воинских частей афганской армии.
С указанного времени и до начала мая 1986 года он являлся генеральным секретарем ЦК НДПА и
председателем Революционного совета ДРА (до июня 1981 г. был одновременно и главой правительства –
премьер-министром). На его плечи, если иметь в виду бушевавшую в Афганистане гражданскую войну и
расширявшееся день ото дня внешнее вмешательство во внутренние дела, легла огромнейшая ответствен-
ность за судьбы страны и народа. К сожалению, он, хорошо знавший специфику своей страны и имевший
солидный запас авторитета среди широкой афганской общественности, получил крайне ограниченные
возможности как вырабатывать собственную, отвечающую реалиям дня политику, так и направлять ход
событий в нужное русло. Окруженный сонмищем некомпетентных в афганских делах советских советни-
ков, он оказался на положении политического заложника Москвы. Впоследствии он с горечью признал в
беседе с одним из советских журналистов: «Я не являлся руководителем суверенного государства. Это
было оккупированное государство, где реально правили вы… Я шагу не мог ступить без ваших советни-
ков».
Однако надо со всей категоричностью отметить, что Б.Кармаль не был безропотным, слепым испол-
нителем воли Кремля. Мне, работавшему в те годы в высших партийных сферах Кабула, не раз приходи-
лось слышать его сетования по поводу непонимания «советскими товарищами» специфики Афганистана и
их открытого диктата. Такое стремление иметь собственное мнение, несговорчивость и прецеденты игно-
рирования им «советов» (читай – приказов. – М.С.), ниспосланных Кремлем и исходивших из уст аккре-
дитованных в афганской столице высокопоставленных советских особ, типа грубого по своей натуре, ма-
ловоспитанного совпосла Ф.А.Табеева, руководителя оперативной группы Генерального штаба генерала
армии В.И.Варенникова, резидентов КГБ и пр., вызывали у последних неприкрытое раздражение и непри-
язнь к Б.Кармалю. Они постарались создать в высших эшелонах советского партийно-государственного
руководства негативный образ Б.Кармаля, как пьяницы, иждивенца, пытающегося-де взвалить решение
всех проблем афганского кризиса на советскую сторону и отсидеться под прикрытием советских войск,
как человека, нерешительного по характеру, и более того, на последнем этапе, неспособного-де реализо-
вать выработанную в Москве политику национального примирения. Кроме того, Б.Кармаль для многих,
прежде всего силовых, советских ведомств, втянутых в афганскую трагедию, представлялся удобным
«козлом отпущения», чтобы списать на него все свои просчеты, огрехи, ошибки и явные провалы. К дис-
кредитации Б.Кармаля, как человека и политического деятеля, приложили свою руку и его оппоненты из
крыла Хальк, и недоброжелатели из его же собственного окружения. В конце концов судьба Б.Кармаля
была окончательно решена в Москве, за его спиной, за спиной руководства НДПА и ДРА. В феврале 1986
года, в дни работы XXVII съезда КПСС, М.С.Горбачев неприкрыто продемонстрировал свою неприязнь к
Б.Кармалю и одновременно покровительство и подчеркнутую любезность к члену афганской партийной
делегации, креатуре КГБ Наджибулле, заранее дав этим понять, на кого в Кабуле ставит Кремль. 30 марта
Б.Кармаль был доставлен специально посланным за ним самолетом в Москву, где ему в учтиво-
повелительной форме предложили «во имя высших интересов страны» добровольно уйти в отставку и
передать властные партийные полномочия Наджибулле.
4 мая состоялся XVIII пленум ЦК НДПА, который придал задуманной в Москве смене высшего пар-
тийного руководства видимость некоего самостоятельного, сугубо внутриафганского решения. Б.Кармаль
был освобожден «по состоянию здоровья» (?!) от обязанностей генерального секретаря ЦК партии при
сохранении за ним членства в политбюро ЦК. Однако такое положение, при котором бывший учитель и
лидер партии оставался за одним столом с новым партийным вождем, никак не могло устроить стремив-
шегося к самостоятельности Наджибуллу. Его настроения полностью разделяло советское руководство. В
итоге Б.Кармаля вынудили подать «прошение» об освобождении от всех партийных и государственных
постов. Состоявшийся 20 ноября 1986 года ХХ пленум ЦК НДПА принял его отставку в связи, как под-
черкивалось в речи Наджибуллы, с его (Б.Кармаля) «неудовлетворительным состоянием здоровья», по-
дорванном-де «тяжелым бременем огромной ответственности» (следует заметить, что в письме Б.Кармаля,
Приложение
197
адресованном по этому поводу ЦК НДПА и Революционному совету ДРА, ни слова не было сказано о со-
стоянии его здоровья и его неспособности нести бремя ответственности. – М.С.). Б.Кармаль был выведен
из состава политбюро ЦК и освобожден от обязанностей председателя президиума Революционного сове-
та и председателя Ревсовета ДРА, однако оставлен членом ЦК партии и членом Ревсовета ДРА. За вы-
дающиеся заслуги перед партией и Апрельской революцией Б.Кармаль был награжден орденом «Апрель-
ской революции» и ему, по предложению Совета министров ДРА, была назначена персональная пенсия. В
начале мая 1987 года он вместе с семьей был отправлен в Москву в почетную ссылку или, как официально
говорилось в афганской прессе, «по совету врачей и по приглашению на лечение и отдых».
Во все нелегкие периоды своей политической деятельности Б.Кармаль убежденно верил в правоту из-
бранного им пути, целью которого являлось преобразование афганского общества на демократических
началах, и, как представляется, был искренен в симпатиях к Советскому Союзу не только в пору своей
романтической молодости, но и позже, когда, оказавшись на кабульском олимпе, он испытывал на себе
всю бесцеремонность и неприкрытый диктат «советских друзей». Весьма показательно, что одному из
своих сыновей он дал имя Восток, по названию запущенного в 60-е годы советского космического кораб-
ля. Обращаясь к социализму, он видел в нем альтернативу жестокому, бездуховному, антигуманному ка-
питалистическому общественному устройству. Вместе с тем, будучи убежденным демократом и разделяя
идеи марксизма, он решительно выступал против немедленной социализации Афганистана, считая, что эта
страна совершенно не созрела и не готова для подобного рода волюнтаристских экспериментов.
Б.Кармаль не был пьяницей, хотя такой ярлык, надо признать, на него упорно пытались навесить
именно те находившиеся в Кабуле советские влиятельные деятели, прежде всего совпосол Ф.А.Табеев,
которые, следует ради истины подчеркнуть, сами являясь закоренелыми поклонниками Бахуса, считали
чрезмерное возлияние при любой встрече с афганскими должностными лицами непреложной нормой, эда-
ким шиком гостеприимства.
Б.Кармаль не был и жестоким человеком. Ведя борьбу со своими противниками, он, как глава госу-
дарства, не опускался до массового террора, до слепой мстительности, что, впрочем, расценивалось в кру-
гах его внутрипартийных неблагожелателей как слабость характера, нерешительность и даже как тру-
сость. Он был широко образованным, эрудированным человеком, свободно владевшим, кроме дари и
пушту, немецким и английским языками. Женат (жена – Махбуба Кармаль); имел двух сыновей и двух
дочерей.
В июне 1990 года на II съезде партии был заочно избран членом Центрального совета Партии Отече-
ства. Преданный горбачевской и ельцинской камарильей он возвратился в июле 1991 года в Кабул. Не
занимая никаких партийных и государственных постов, проживал в афганской столице до прихода к вла-
сти моджахедов в апреле 1992 года. После падения Кабула вместе с семьей перебрался в Мазари-Шариф,
центр обширного афганского Севера, контролируемого его старым приверженцем, генералом
А.Р.Дустомом. Некоторые члены его семьи проживают в эмиграции в Индии. Умер Б.Кармаль в Москве в
1-й Градской больнице в декабре 1996 г.*
* Источники: Специальный бюллетень Института востоковедения АН СССР. – 1980. – № 2. – С.195-
196; Гай Д., Снегирев В. Вторжение: Опыт журналистского расследования // Знамя. – Март 1991. – № 3. –
С.195-233; Апрель 1991. – № 4. – С.230-233; Труд. – 1991, 24 октября; Комсомольская правда. – 1993, 27
января; Хакикат-е энкелаб-е саур. – 1980, 1 января; 1987, 5 мая; Ды Афганестан каланый. – С.3; Кабул
Нью Таймс. – 1986, 5 мая и 22 ноября; 1987, 9 мая; Пейам. – 1990, 30 июня; Anwar R. The Tragedy of Af-
ghanistan. – P.27, 28, 40, 48-58, 71, 119-123; Arnold A. Afghanistan’s Two-Party Communism. – P.19-22, 68;
Mukherjee S. Afghanistan: From Tragedy to Triumph. – P.93-110; Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Un-
ion. – P.39-40; Afghanistan Yesterday and Today. – Prague: Orbis Press Agency, 1982. – P.30-31.
Тараки, Нур Мухаммад. Родился 23 саратана 1296 г.х. (14 июля 1917 г.) в дер. Суркелайи уезда Нава,
провинции Газни в бедной семье крестьянина-пастуха. Его отец Назар Мухаммад Тараки, принадлежав-
ший к гильзайскому племени тараки, занимался также мелкой контрабандой, курсируя между Афганиста-
ном и Индией. Мать Н.М.Тараки происходила из другого гильзайского племени – сулейманхель. В пять
лет он был отдан в услужение к богатой вдове. Однако отец все же решил дать своему сыну образование и
сделать его первым в семье грамотным человеком. Начальное образование он получил в г. Мукуре (про-
винция Газни). В 15 лет, не закончив среднюю школу, отправился на поиски работы в г. Кандагар, где был
принят в качестве служащего в торговый ширкет «Пуштун мева», принадлежавший крупному афганскому
бизнесмену Абдул Маджиду Забули.
В 1935 году (по другим данным, в 1934 году) он был направлен делопроизводителем в представитель-
ство компании «Пуштун мева» в Бомбее (Индия). Здесь он поступил в вечернюю среднюю школу, в кото-
рой обучение велось на английском языке и урду, и через некоторое время окончил ее. К бомбейскому
периоду относится первое знакомство молодого Тараки с идеями национально-освободительной борьбы в
Индии, марксистскими взглядами и историей пуштунского движения краснорубашечников и деятельно-
стью их лидера Хан Абдул Гафар-хана. Встреча с этим выдающимся пуштунским деятелем оставила глу-
бокий след в сознании Н.М.Тараки.
В 1937 году Н.М.Тараки возвратился в Афганистан и с тех пор постоянно, за исключением короткого
периода, жил в Кабуле. Конец 30-первая половина 40-х годов крайне скупо отражены в официальной био-
графии Н.М.Тараки, изданной в 1978 году. По зарубежным данным, по возвращении из Индии он некото-
рое время работал личным секретарем у Абдул Маджида Забули и одновременно учился в колледже госу-
дарственных служащих. Затем по протекции А.М.Забули был переведен в министерство экономики, отку-
Приложение
198
да вскоре уволился и перешел на работу в департамент печати министерства информации и печати. В 1939
году он был отправлен в качестве мелкого чиновника на службу в провинцию Бадахшан, где пробыл
предположительно два года. Пока остаются до конца не выясненными мотивы и обстоятельства его не-
ожиданных и неоднократных перемещений с одного служебного места на другое. В официальной биогра-
фии Н.М.Тараки все эти увольнения и переводы объясняются «травлей со стороны реакционных бюрокра-
тов, которые, пользуясь любым предлогом, пытались оказать на него давление». В западных же исследо-
ваниях по Афганистану данного времени, написанных с позиций антикоммунизма и категорического не-
приятия левого кабульского режима, все сводится к неким служебным злоупотреблениям Н.М.Тараки.
Так, американский автор Антони Арнольд в книге «Две партии коммунизма в Афганистане: Парчам и
Хальк» (примеч.: название данной книги можно перевести и как «Двухпартийный коммунизм в Афгани-
стане: Парчам и Хальк») пишет, что увольнение Н.М.Тараки из министерства экономики было вызвано
якобы хищением им стройматериалов у А.М.Забули для строительства собственного дома в районе Кар-
тейи Чар. Злой умысел и необоснованность этого утверждения А.Арнольда очевидны: Н.М.Тараки строил
себе дом в годы, когда он уже несколько лет не работал в компании у А.М.Забули и, конечно, никак не
мог, если бы даже и захотел, физически похищать стройматериалы, предназначенные для виллы своего
прежнего покровителя.
В период работы в департаменте печати Н.М.Тараки обратился к литературному творчеству. В начале
50-х годов он занимал пост заместителя главы государственного информационного агентства «Бахтар».
Первые издания его литературных трудов и переводных работ (как-то: «Вяленая говядина», «Это – служ-
ба», «Максим Горький», «Какая свобода?» и др.) относятся к периоду появления и развития в Афганиста-
не демократического движения 1947-1952 годов.
С 1947 года он становится одним из активных членов руководящего и идеологического ядра полити-
ческого течения «Виш зальмиян» («Пробудившаяся молодежь»). Его политически страстные публицисти-
ческие статьи печатались в газете вишзальмияновцев «Ангар», которая выходила в Кабуле с 1 марта 1951
г. (запрещена властями после выхода 16-го номера в апреле того же года). Широкий резонанс в афганском
обществе имела его статья «Желания народа. Чего мы хотим?», в которой были изложены основные про-
граммные лозунги «Виш зальмиян»: улучшение жизни народа, разрешение деятельности легальных поли-
тических партий и организаций, установление в стране конституционно-монархического строя, формиро-
вание национального правительства, ответственного перед парламентом, привлечение всех классов к уча-
стию в общественной жизни и т.д.
Крутые перемены в жизни и деятельности Н.М.Тараки произошли после разгрома в 1952 году оппо-
зиционного демократического движения. Многие его активные участники и руководители были брошены
в тюрьмы. Н.М.Тараки в начале 1953 года был отправлен в Вашингтон в качестве пресс-атташе афганско-
го посольства. Однако его дипломатическая карьера длилась всего шесть месяцев. В том же году он был
официально отозван на родину из-за публикации в одной из вашингтонских газет антимонархической и
антидаудовской статьи и высказанной на пресс-конференции критики в адрес династии Надира, в частно-
сти, о том, что «Афганистан управляется кучкой феодалов-помещиков» и что, «если раньше премьер-
министром был дядя короля, то теперь им стал его двоюродный брат и зять (имелся в виду М.Дауд. –
М.С.), а народ Афганистана по-прежнему остается самым угнетенным народом мира».
Как пишет А.Арнольд, вначале Н.М.Тараки отказался подчиниться указанному выше приказу из Ка-
була и попытался получить политическое убежище в США, но, встретив отказ со стороны американских
властей, намеревался отправиться в Англию. Данная версия была решительно отметена самим Н.М.Тараки
еще в конце 1953 года в его заявлении, распространенном в Карачи через афганское посольство, а позднее
и в официальной биографии Н.М.Тараки, опубликованной в 1978 году. По возвращении в Афганистан он
был уволен с государственной службы и, вопреки ожиданиям, не был подвергнут какому-либо наказанию
со стороны правительства М.Дауда, хотя, как политически неблагонадежный, попал под постоянное на-
блюдение полиции.
С 1953 по 1963 год Н.М.Тараки жил на случайные заработки. В этот период он написал и опубликовал
ряд повестей и рассказов на языке пушту, принесших ему известность писателя, в том числе новеллы
«Скитания Банга» (1958 г.), «Спин» («Белый»; 1959 г.), «Одинокий» (1962 г.), «Крестьянская дочь» и др.
Его перу принадлежала также изданная в указанные годы книга «Новая жизнь», носившая компилятивный
(переводной) характер, в которой излагались основные положения марксистской философии, политэконо-
мии и научного социализма. С 1955 по 1958 год он работал переводчиком английского языка в миссии
США по оказанию помощи развивающимся странам, а с мая 1962 по сентябрь 1963 года – переводчиком в
американском посольстве в Кабуле. В эти же годы им было основано частное «Бюро переводов Нура»,
выполнявшее в основном заказы американских ведомств и служб, аккредитованных в афганской столице.
С 1963 года, когда к власти в стране пришло правительство М.Юсуфа, объявившее о намерении про-
вести модернизацию государственного строя и демократические преобразования, Н.М.Тараки прерывает
литературное творчество и полностью отдается подпольной работе по собиранию, организационному
оформлению и идейно-политической подготовке оппозиционно настроенных монархическому режиму
элементов, в основном из числа студенческой и учащейся молодежи. Первой формой их объединения ста-
новятся марксистские кружки. Одновременно он устанавливает связи с активными деятелями либерально-
демократического движения 1947-1952 годов. В сентябре 1963 года они создают инициативное политиче-
ское ядро по организации партии, названное «Руководящим комитетом» («Комитайи сарпараст»). Наме-
рение этого комитета создать партию «Объединенный национальный фронт Афганистана», однако, не
увенчалось успехом. Повинны в этом во многом были Н.М.Тараки и его единомышленники, которые в
противовес взглядам умеренного крыла Руководящего комитета выступали за придание будущей партии
характера левой организации и использование в общественно-политической деятельности не только пар-
Приложение
199
ламентских, но и всех возможных форм и средств борьбы.
На I Учредительном съезде Народно-демократической партии Афганистана, состоявшемся в январе
1965 года, Н.М.Тараки был избран первым секретарем ЦК партии. В 1965 году он баллотировался от из-
бирательного округа Нава (провинция Газни) на выборах в нижнюю палату парламента, однако потерпел
поражение. В конце указанного года он совершил поездку в СССР, где присутствовал в качестве гостя на
съезде советских писателей. В апреле-мае 1966 года являлся издателем и председателем редакционной
коллегии первого печатного органа НДПА – газеты «Хальк» («Народ»). Уже в это время у него возникли
острые разногласия с Бабраком Кармалем, которые, наряду с другими факторами, привели к расколу пар-
тии и образованию двух самостоятельных фракций НДПА – Хальк и Парчам.
В рассматриваемые годы Н.М.Тараки в своих воззрениях, известных как «теория хальковской (народ-
ной) революции», стал придавать приоритетное значение субъективным (идеологическим) факторам в
политической борьбе, упрощенно трактовать социально-политическую ситуацию в стране и делать ставку
при решении вопроса о власти почти исключительно на организацию и осуществление вооруженного пут-
ча. Концепция хальковского путчизма особенно рельефно проявилась в деятельности Хальк, руководимой
Н.М.Тараки, в период республиканского режима М.Дауда. Решающая роль при этом отводилась армии, а
точнее – находившейся в руках Хальк подпольной организации в вооруженных силах страны.
В июле 1977 года на объединительной конференции двух фракций (Хальк и Парчам), состоявшейся в
глубоком подполье, Н.М.Тараки был избран генеральным секретарем ЦК НДПА.
В ночь на 26 апреля 1978 года Н.М.Тараки вместе с другими руководителями НДПА были арестованы
по приказу М.Дауда по обвинению в «антиконституционных» действиях. Данный акт М.Дауда подтолк-
нул НДПА к вооруженному выступлению. После победы восстания и провозглашения Демократической
Республики Афганистан Н.М.Тараки был избран председателем Революционного совета ДРА и премьер-
министром страны. В декабре 1978 года и сентябре 1979 года он посетил Советский Союз. В марте 1979
года встал во главе Высшего совета обороны родины. Одновременно передал свои функции премьер-
министра Х.Амину, занявшему вместо ликвидированного поста премьер-министра вновь введенную
должность «первого министра» («лумрай вазир»), то есть главы правительства, правда, с меньшими пол-
номочиями, чем это было ранее. С этого времени Н.М.Тараки постепенно отодвигается в тень своим «вер-
ным учеником». Роковую роль в отстранении Н.М.Тараки от государственных и политических дел, кроме
всего прочего, сыграли присущие ему такие качества характера, как тщеславие, которое умело подогрева-
лось Х.Амином, мягкость натуры, чрезмерная доверчивость к своему окружению и пристрастие к упот-
реблению спиртных напитков. Он не был наделен от природы теми организаторскими способностями,
которые необходимы высшему государственному лицу, в связи с чем многие из своих функций он пере-
поручал другим. Он не обладал в полной мере и ораторскими данными, так высоко ценимыми на Востоке.
14 сентября 1979 года Н.М.Тараки был арестован в ходе разыгравшегося дворцового переворота и че-
рез два дня смещен со всех занимаемых им постов, а 8 октября умерщвлен по приказу Х.Амина.
Н.М.Тараки не был состоятельным человеком. Его почти единственным «богатством» являлся скром-
ный одноэтажный домик в кабульском районе Картейи Чар. Остальное его достояние умещалось в ма-
ленькой сумке, которую он вручил перед смертью своему убийце, сказав: «Здесь 45 тысяч афгани (при-
мерно 1000 долларов. – М.С.) и кое-какие украшения. Передайте все это моей жене, если она еще жива».
Затем он, сняв с руки часы и вынув из кармана партийный билет, попросил: «Передайте их Амину».
Н.М.Тараки был женат на Нур Биби Тараки. Детей они не имели. Как она признавала впоследствии,
муж никогда не упрекал ее за бездетность.*
* Источники: Биография генерального секретаря ЦК НДПА, председателя Революционного совета
ДРА товарища Нур Мухаммада Тараки. – Кабул: издание Главного политического управления Народных
вооруженных сил ДРА, 1978. – 58 с; Правда об Афганистане: документы, факты, свидетельства. – М.: Из-
дательство Агентства печати Новости, 1980. – С.98; Mukherjee S. Afghanistan: From Tragedy to Triumph. –
P.92-93; Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. – P.36-39; Dupree L. Afghanistan. – P.774; Anwar R.
The Tragedy of Afghanistan. – P.177-181; Arnold A. Afghanistan’s Two-Party Communism. – P.15-19.
Приложение
200
Приложение 7
Персональный состав руководящих органов НДПА и ее фракций с момента создания и до апреля
1978 года.*
Время
избрания
(кооптации)
Партия
(фракция)
Члены ЦК партии (фракции) Кандидаты в
члены ЦК партии (фракции)
Примечание
1 2 3 4 5
1 января
1965 г.
НДПА Н.М.Тараки, Б.Кармаль,
С.А.Кештманд, Г.Д.Панджшери,
С.М.Зерай, Ш.Шахпар,
М.Т.Бадахши
А.К.Мисак, Шах Вали, А.Вахаб
Сафи, М.Захир
июнь
1966 г.
НДПА Н.М.Тараки, Б.Кармаль,
С.А.Кештманд, Г.Д.Панджшери,
С.М.Зерай, Ш.Шахпар,
М.Т.Бадахши
А.К.Мисак, Шах Вали, А.Вахаб
Сафи, М.Захир, С.Лайек, М.Х.Барек
Шафии, Нур А.Нур,
А.Х.Ш.Джаузджани, Х.Амин,
М.З.Офок, Абдул Мухаммад,
М.И.Данеш
М.Захир вышел из
партии в октябре
1966 г.
апрель
1967 г.
НДПА Н.М.Тараки, Б.Кармаль,
С.А.Кештманд, Г.Д.Панджшери,
С.М.Зерай, Ш.Шахпар,
М.Т.Бадахши, Шах Вали, Нур
А.Нур
А.К.Мисак, А.Вахаб Сафи, С.Лайек,
М.Х.Барек Шафии, А.Х.Ш.Джауз-
джани, Х.Амин, М.З.Офок, Абдул
Мухаммад, М.И.Данеш
Хальк Н.М.Тараки, С.М.Зерай, Шах Вали,
М.Т.Бадахши
А.К.Мисак, Х.Амин, М.И.Данеш,
М.З.Офок, Абдул Мухаммад
май 1967 г.
(после рас-
кола) Парчам Б.Кармаль, С.А.Кештманд,
Г.Д.Панджшери, Нур А.Нур,
Ш.Шахпар
С.Лайек, М.Х.Барек Шафии,
А.Х.Шараи Джаузджани, А.Вахаб
Сафи
Хальк Н.М.Тараки, С.М.Зерай, Шах Вали А.К.Мисак, М.И.Данеш, М.З.Офок Х.Амин после раско-
ла партии был введен
в члены ЦК, но в ян-
варе 1968 года выве-
ден из его состава. В
1968 г. из Хальк вы-
шли Абдул Мухам-
мад и М.Т.Бадахши
1968 г.
Парчам Б.Кармаль, С.А.Кештманд, Нур
А.Нур, Г.Д.Панджшери, Ш.Шахпар,
М.А.Хайбар, А.Ратебзад
С.Лайек, М.Х.Барек Шафии, А.Х.Ш.
Джаузджани
В 1968 г. из партии
вышел А.Вахаб Сафи
декабрь
1969 г.
Хальк Н.М.Тараки, С.М.Зерай, Шах Вали А.К.Мисак, М.И.Данеш, М.З.Офок,
Х.Амин
Парчам Б.Кармаль, С.А.Кештманд, Нур
А.Нур, М.А.Хайбар, А.Ратебзад
С.Лайек, М.Х.Барек Шафии В конце 1969 г. из
Парчам вышли
Г.Д.Панджшери,
Ш.Шахпар и А.Х.Ш.
Джаузджани
Хальк Н.М.Тараки, С.М.Зерай, Шах Вали,
Г.Д.Панджшери, Ш.Шахпар,
А.К.Мисак, Х.Амин, М.И.Данеш,
А.Х.Ш.Джаузджани
М.З.Офок, М.М.Хашеми,
А.А.Вулуси, А.Р.Арьян, М.Сума,
М.Я.Буньяди, М.Х.Пайман,
А.К.Заргун
В 1971 г. из Хальк
вышли Ш.Шахпар и
М.З.Офок
ноябрь
1970 г.
Парчам Б.Кармаль, С.А.Кештманд, Нур
А.Нур, М.А.Хайбар, А.Ратебзад
С.Лайек, М.Х.Барек Шафии
Хальк Н.М.Тараки, С.М.Зерай, Шах Вали,
Г.Д.Панджшери, А.К.Мисак,
А.Х.Ш.Джаузджани, Х.Амин,
М.И.Данеш
М.М.Хашеми, А.А.Вулуси, М.Сума,
А.Р.Арьян, М.Х.Пайман,
М.Я.Буньяди
В 1974 г. из Хальк
был исключен
А.К.Заргун
1975 г.
Парчам Б.Кармаль, С.А.Кештманд, Нур
А.Нур, М.А.Хайбар, А.Ратебзад
С.Лайек, М.Х.Барек Шафии, Мах-
муд Барьялай
3 июля
1977 г.
НДПА Н.М.Тараки, Б.Кармаль, С.М.Зерай,
М.А.Хайбар, Г.Д.Панджшери,
С.А.Кештманд, А.Шах Вали,
А.Ратебзад, Х.Амин, Нур А.Нур,
М.И.Данеш, С.Лайек,
А.Х.Ш.Джаузджани, М.Х.Барек
Шафии, А.К.Мисак,
А.М.Сарболанд, М.Х.Пайман,
Ф.М.Дехнешин, Абдул Мухаммад
Приложение
201
А.Вакиль, М.Сума, Г.Сарвар Юреш,
М.М.Хашеми, А.Р.Арьян,
А.К.Горбанди, М.Я.Буньяди,
Н.Тахзиб, А.А.Вулуси, М.Барьялай,
Наджибулла
• Источники: Заявление о народно-демократическом единстве. 9 кауса 1349 г. (30 ноября 1970 г.). –
Кабул, 1970. – На языке дари (машинописный текст; из личного архива М.Барьялая); Радостная
весть. – Кабул, декабрь 1970. – Листовка на языке дари (рукописный текст; из личного архива
М.Барьялая); Специальная записка ЦК НДПА в ответ на письмо от 3 хута 1349 г. (22 февраля
1971 г.) и одновременно ответ на ваш материал «Радостная весть». – Кабул, 25 хута 1349 г. (16
марта 1971 г.). – На языке дари (рукописный текст; из личного архива М.Барьялая); Ответ ЦК
НДП (партии рабочего класса Афганистана) на вашу специальную записку от 25 хута 1349 г. –
Кабул, 15 мая 1971. – На языке дари (рукописный текст; из личного архива М.Барьялая); Откры-
тое письмо ЦК НДПА в связи с т.н. «ответом» руководства отколовшейся группы меньшинства
Н.М.Тараки от 25 саура 1350 г. (15 мая 1971 г.). – Кабул, июнь 1971. – На языке дари (рукопис-
ный текст; из личного архива М.Барьялая); Краткая история Народно-демократической партии
Афганистана (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской революции. – С.26-27, 34; Arnold
A. Afghanistan’s Two-Party Communism. – P.178-196; Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.64
Приложение 8.
Хронология забастовочных выступлений в Афганистане в 1968-начале 1970 г.*
№
№
пп
Участники выступлений
Форма
выступлений Время Место
1. Учащиеся механической школы забастовка и демонстрации апрель
1968 г.
г.Кабул
2. Рабочие строительной компании «Кох-
зар»
забастовка апрель 1968 г. г.Кабул
3. Учащиеся технической школы забастовка апрель 1968 г. г.Кабул
4. Рабочие, служащие и городские жители первомайские демонстрации 1 мая 1968 г. г.Кабул
5. Рабочие и служащие завода «Джангалак» забастовка май
1968 г.
г.Кабул
6. Рабочие Гульбахарского текстильного
комбината
забастовка и демонстрации май
1968 г.
г.Гульбахар
7. Лавочники забастовка май
1968 г.
г.Кандагар
8. Рабочие Шибирганской конторы буре-
ния на нефть и газ
поход на Кабул (остановлен близ
туннеля через Саланг)
Май 1968 г. г.Шибирган
9. Учащиеся лицея «Ибн Ямин» демонстрация Май 1968 г. г.Шибирган
10 Учащиеся технической школы демонстрация Май 1968 г. г.Кабул
11 Рабочие, крестьяне, учащиеся лицея
«Мир Масджеди»
демонстрация Май 1968 г. провинция Ка-
писа
12 Рабочие и служащие завода «Джангалак» забастовка и демонстрации май
1968 г.
г.Кабул
13 Учащиеся технической, механической и
промышленной школ
демонстрация май
1968 г.
г.Кабул
14 Учащиеся школы «Абу Дауда Саджеста-
ни»
демонстрация май
1968 г.
провинция
Нимруз
15 Рабочие шерстоткацкой фабрики (Пули-
Чархи) и велосипедного завода
забастовка май
1968 г.
г.Кабул
16 Рабочие-печатники типографии мини-
стерства просвещения и издательства
«Франклин»
забастовка май
1968 г.
г.Кабул
17 Учащиеся механической и промышлен-
ной школ
забастовка и демонстрации май
1968 г.
г.Кабул
18 Рабочие текстильной фабрики Пули-
Хумри
забастовка и демонстрации май
1968 г.
г.Пули-Хумри
19 Рабочие-строители дороги Пули-Хумри
– Шибирган
марш протеста май
1968 г.
г.Пули-Хумри
20 Студенты теологического, медицинского
и юридического факультетов и факуль-
тета литературы и гуманитарных наук
Кабульского университета
забастовка май –
27 июня
г.Кабул
21 Учащиеся, рабочие, крестьяне и жители
уезда Хазрат Имам
демонстрация май
1968 г.
провинция Кун-
дуз
Приложение
202
22 Учащиеся женской средней школы демонстрация май
1968 г.
г.Шибирган
23 Учащиеся школ демонстрация май
1968 г.
уезд Панджшер
24 Рабочие-печатники государственной
типографии
забастовка 28 мая 1968 г. г.Кабул
25 Водители городского общественного
транспорта
забастовка 28 мая 1968 г. г.Кабул
26 Рабочие шерстоткацкой фабрики забастовка 30 мая 1968 г. г.Кандагар
27 Рабочие цементного завода Гури митинг 30 мая 1968 г. г.Пули-Хумри
28 Рабочие Кабульского домостроительного
комбината
забастовка и демонстрация июнь 1968 г. г.Кабул
29 Учащиеся технической и механической
школ и школы медсестер
демонстрация июнь 1968 г. г.Кабул
30 Учащиеся школы митинг июнь 1968 г. Руха, уезд Пан-
джшер
31 Рабочие компании «Спинзар» забастовка 2-4 июня 1968 г. г.Кундуз
32 Учащиеся лицея Джебаль-ус-Сираджа забастовка 1 июня 1968 г. г.Джебаль-ус-
Сирадж
33 Рабочие камнетесной и деревообделоч-
ной фабрики «Хаджари ва наджари»
забастовка 5 июня 1968 г. г.Кабул
34 Учащиеся школы «Хошхаль-хан» митинг июнь 1968 г. г.Кабул
35 Рабочие и служащие завода «Джанга-
лак», городские жители, в том числе
хазарейская беднота
забастовка,
митинг
июнь 1968 г. г.Кабул
36 Рабочие и служащие Гульбахарского
текстильного комбината (начало)
забастовка и демонстрация июнь 1968 г. г.Гульбахар
37 Рабочие и служащие Гульбахарского
текстильного комбината с участием
учащихся лицея «Мир Масджеди», сред-
ней школы Дехбали, а также крестьян и
ремесленников (продолжение)
демонстрация, митинг июнь 1968 г. г.Гульбахар
38 Рабочие компании «Спинзар» забастовка 6 июня г.Кундуз
39 Слушатели курсов подготовки учителей забастовка июнь 1968 г. г.Кабул
40 Учащиеся педагогического училища забастовка июнь 1968 г. г.Кабул
41 Рабочие газопровода забастовка,
демонстрация, марш протеста
июнь 1968 г. г.Шибирган
42 Учащиеся педагогического училища и
средних школ
забастовка и демонстрация 4-5 июня провинция Пак-
тия
43 Рабочие текстильной фабрики Пули-
Хумри
забастовка 6 июня г.Пули-Хумри
44 Рабочие консервного завода забастовка июнь 1968 г. г.Кандагар
45 Рабочие-золотодобытчики Нурабеха забастовка июнь 1968 г. провинция Та-
хар
46 Студенты Высшего педагогического
училища
забастовка июнь 1968 г. г.Кабул
47 Учащиеся лицея «Абу Абида Джаузджа-
ни»
демонстрация июнь 1968 г. провинция
Фарьяб
48 Рабочие элеватора митинг июнь 1968 г. г.Пули-Хумри
49 Учащиеся педагогического училища и
лицея «Шерхан» в поддержку требова-
ний рабочих компании «Спинзар»
демонстрация июнь 1968 г. г.Кундуз
50 Безработные демонстрация июль г.Герат
51 Учащиеся лицея «Джамийят» демонстрация июль провинция
Майдан
52 Учащиеся средней школы «Менхадж-ус-
Сирадж»
демонстрация июль уезд Сарипуль,
пров. Джаузд-
жан
53 Рабочие шерстоткацкой фабрики забастовка июль г.Кандагар
54 Рабочие газопровода забастовка июль г.Шибирган
55 Учащиеся курсов бурильщиков демонстрация июль г.Сарипуль,
провинция
Джаузджан
56 Рабочие цементного завода забастовка июль провинция Баг-
лан
57 Шахтеры Каркара забастовка июль провинция Баг-
лан
58 Водители автотранспорта забастовка июль г.Кандагар
59 Студенты Кабульского университета митинг август г.Кабул
Приложение
203
60 Жители уезда Панджшер митинг протеста сентябрь уезд Панджшер
61 Жители округа Хост демонстрация протеста против
деятельности западногерманских
специалистов
сентябрь округ Хост
62 Городские жители, студенты и учащиеся демонстрация и митинг сентябрь 1968 г. г.Кабул
63 Учащиеся школ и местные жители демонстрация сентябрь 1968 г. г.Руста__
провинция Та-
хар
64 Лавочники забастовка октябрь г.Лашкаргах
65 Студенты сельскохозяйственного фа-
культета Кабульского университета
забастовка октябрь г.Кабул
66 Студенты Кабульского политехническо-
го института
забастовка октябрь г.Кабул
67 Учащиеся механической школы и педа-
гогического училища
забастовка октябрь округ Хост
68 Рабочие шерстоткацкой фабрики забастовка октябрь г.Кандагар
69 Городские жители, студенты и учащиеся демонстрация по случаю 3 акраба октябрь г.Кабул
70 Учащиеся лицея «Мир Вайс» забастовка ноябрь г.Кандагар
71 Городские жители, студенты и учащиеся демонстрация протеста в связи с
арестом лидеров Пуштунистана
ноябрь г.Кабул
72 Студенты, учащиеся и городские жители демонстрация ноябрь г.Джалалабад
73 Учащиеся и городские жители демонстрация ноябрь г.Кандагар
74 Учащиеся и городские жители демонстрация ноябрь г.Герат
75 Студенты Кабульского университета и
Кабульского политехнического институ-
та, учащиеся столицы
24-дневная забастовка,
демонстрации, митинги
ноябрь г.Кабул
76 Учащиеся лицея «Гази» забастовка ноябрь г.Кабул
77 Рабочие текстильной фабрики забастовка ноябрь г.Пули-Хумри
78 Преподаватели и учащиеся лицея забастовка ноябрь Чар-Асиа, про-
винция Кабул
79 Рабочие-строители объекта «Заркешан» забастовка ноябрь 1968 г. провинция Та-
хар
80 Учащиеся женской школы «Сорейя» забастовка декабрь 1968 г.Кабул
81 Рабочие ГЭС Сароби митинг декабрь 1968 г. Сароби, про-
винция Кабул
82 Строители Джалалабадского ирригаци-
онного комплекса
забастовка декабрь 1968 г. провинция Нан-
гархар
83 Медицинский персонал больницы «Ва-
зир Акбар-хан»
забастовка январь 1969 г. г.Кабул
84 Учащиеся топографической школы забастовка январь 1969 г. г.Кандагар
85 Рабочие и служащие международного
аэропорта
забастовка январь 1969 г. г.Кандагар
86 Учащиеся лицея демонстрация февраль г.Лашкаргах
87. Учащиеся лицея и городские жители забастовка, демонстрация март г.Андхой, про-
винция Фарьяб
88 Жители уезда Гозара митинг март провинция Ге-
рат
89 Учащиеся средней школы Харджеда забастовка,
демонстрация
27 марта уезд Ниджраб,
провинция Ка-
писа
90 Учащиеся гражданской авиашколы забастовка 30 марта г.Кандагар
91 Учащиеся лицея «Неджат» забастовка 1-13
апреля
г.Кабул
92 Выпускники столичных и провинциаль-
ных лицеев
митинги и
демонстрации
2, 3 и 5 апреля г.Кабул
93 Выпускники столичных и провинциаль-
ных лицеев (продолжение)
митинги и демонстрации 6-13
апреля
г.Кабул
94 Учащиеся педагогического училища забастовка 8 апреля г.Герат
95 Учащиеся столичных лицеев демонстрация 14-19 апреля г.Кабул
96 Учащиеся лицея забастовка 20
апреля 1969 г.
г.Лашкаргах
97 Учащиеся школы «Гази Мухаммад Ос-
ман»
забастовка апрель провинция Ка-
писа
98 Рабочие, служащие, студенты, учащиеся,
городские жители
первомайские демонстрации 1 мая г.Кабул
99 Рабочие, служащие, учащиеся, местные
жители
первомайские демонстрации 1 мая г.Джебаль-ус-
Сирадж
100 Рабочие, служащие, студенты, учащиеся,
городские жители
первомайские демонстрации 1 мая провинция Нан-
гархар
Приложение
204
101 Рабочие, служащие, учащиеся, городские
жители
первомайские демонстрации 1 мая г.Кандагар
102 Рабочие, служащие, учащиеся, местные
жители
первомайские демонстрации 1 мая провинция Пар-
ван
103 Рабочие, служащие, учащиеся, местные
жители
первомайские демонстрации 1 мая провинция Ка-
писа
104 Рабочие, служащие, учащиеся, городские
жители
первомайские демонстрации 1 мая г.Герат
105 Учащиеся лицея «Абу Дауд Саджеста-
ни», средней школы «Фархи», крестьяне
и городские жители
первомайские демонстрации 1 мая г.Зерандж, про-
винция Нимруз
106 Учащиеся лицея «Ибн Сина» забастовка,
демонстрация
5-10 мая г.Кабул
107 Учащиеся педагогического училища забастовка,
демонстрация
5-10 мая г.Кабул
108 Учащиеся лицея «Рахман-баба» забастовка 12 мая г.Кабул
109 Учащиеся лицея «Вулус-малан» забастовка 10-15 мая Чахардех, про-
винция Кабул
110 Студенты Кабульского университета забастовка,
демонстрация
13 мая г.Кабул
111 Преподаватели и учащиеся школ забастовка 19 мая г.Ханабад, про-
винция Кундуз
112 Водители на строительстве ирригацион-
ных объектов
забастовка 19 мая провинция Пар-
ван
113 Рабочие шерстоткацкой фабрики Пули-
Чархи
забастовка май
1969 г.
г.Кабул
114 Учащиеся вечернего лицея демонстрация 24 мая г.Кабул
115 Учащиеся лицея Мирбача-хан забастовка,
демонстрация
25 мая провинция Ка-
бул
116 Студенты и учащиеся демонстрация май г.Джалалабад
117 Учащиеся средней школы «Ака Али
Шамс»
демонстрация 3 июня провинция Ка-
бул
118 Учащиеся средней школы Хаджа Моса-
фер
забастовка 3 июня уезд Пагман,
провинция Ка-
бул
119 Учащиеся средней школы Карабага демонстрация 4 июня провинция Ка-
бул
120 Учащиеся лицея Неман забастовка 8 июня провинция Пар-
ван
121 Учащиеся лицея демонстрация 10 июня г.Джебаль-ус-
Сирадж
122 Студенты и учащиеся забастовка и демонстрация 14 июня г.Кабул
123 Учащиеся школ и лицея Баглана демонстрация 15 и 16 июня г.Баглан
124 Учащиеся лицея «Мир Масджеди» демонстрация 15-24 июня провинция Ка-
писа
125 Учащиеся педагогического училища забастовка 16 июня провинция Кун-
дуз
126 Учащиеся средней женской школы Уш-
турграма
забастовка 16 июня провинция Ка-
писа
127 Учащиеся школы Дехе нау забастовка 17 июня провинция Ло-
гар
128 Учащиеся школ Хоста демонстрация 17-18 июня провинция Пак-
тия
129 Учащиеся школ, служащие, местные
жители
демонстрация 19 июня Бомбаи, про-
винция Вардак
130 Рабочие Гульбахарского текстильного
комбината
забастовка 21 июня провинция Пар-
ван
131 Учащиеся лицея Пагмана забастовка и демонстрация июнь уезд Пагман,
провинция Ка-
бул
132 Учащиеся школ и лицеев забастовка и демонстрация июль 1969 г. г.Герат
133 Рабочие птицефабрики Баграми забастовка 30 июля провинция Ка-
бул
134 Водители городской автобусной компа-
нии
забастовка 5 августа г.Кабул
135 Городские жители, студенты, учащиеся демонстрация 31
августа
г.Кабул
136 Студенты, учащиеся, городские жители демонстрации, митинги 25
октября
г.Кабул
Приложение
205
137 Учащиеся лицея «Абу Абида Джаузджа-
ни»
демонстрация, митинг 25
октября
г.Меймене, про-
винция Фарьяб
138 Учащиеся лицея «Рошан» демонстрация, митинг 25
октября
г.Баглан
139 Учащиеся школ и педагогического учи-
лища
демонстрация, митинг 25
октября
г.Кундуз
140 Студенты, учащиеся, городские жители антиамериканские демонстрации
и митинги в связи с визитом в
страну вице-президента США
С.Агню
4 января 1970 г. г.Кабул
141 Слушатели зимних курсов учителей митинг 31
января
г.Кабул
142 Служащие министерства сельского хо-
зяйства и ирригации
голодная забастовка 8
февраля
г.Кабул
143 Учащиеся лицея Хазарджофт и школ
города
забастовка 21
февраля
г.Лашкаргах
* Источники: Парчам. – 1969, 24-31 марта, 7 и 14 апреля, 5, 12 и 26 мая, 9, 16, 23 и 30 июня, 21
июля, 11 и 31 августа, 3 и 17 ноября; 1970. – 12 и 19 января, 2, 16 и 23 февраля;
Dupree L. Afghanistan. – P.620.
Хронология забастовочных выступлений в Афганистане в 1971-1972 годах. *
№№
пп Участники выступлений Форма
выступлений Время Место
1. Студенты и преподаватели Кабуль-
ского университета
забастовка, митинги,
демонстрации
с 13 ноября 1971 по 22
апреля 1972 г.
г.Кабул
2. Рабочие и служащие управления
строительства микрорайонов и Ка-
бульского домостроительного ком-
бината
забастовка, митинги с 13 января по 13 апреля
1972 г.
г.Кабул
3. Рабочие и служащие эксплуатации
микрорайонов
забастовка 20-21 апреля г.Кабул
4. Рабочие службы эксплуатации авто-
дороги Кабул – порт Шерхан
забастовка, митинги,
поход на Кабул
6-7 марта поселок Доши
5. Рабочие Кабульского хлебокомби-
ната
забастовка, митинги 18-20 апреля г.Кабул
6. Учащиеся мужского лицея демонстрация и ми-
тинг
1 мая г.Шибирган
7. Рабочие и служащие завода «Джан-
галак»
забастовка, митинги 3-25 мая г.Кабул
8. Рабочие Шибирганской конторы
бурения
забастовка, сидячий
митинг, демонстра-
ции
6-15 мая г.Шибирган
9. Инженерно-технический персонал
департамента геологии министерст-
ва горных дел и промышленности
забастовка 23 мая – 1 июня г.Кабул
10. Рабочие департамента геологии и
горных дел
митинги 28 мая – 1 июня г.Кабул
11. Рабочие-строители дороги Наибабад
– Хайратон и рабочие-ремонтники
забастовка 26 мая – 2 июня провинции Саман-
ган и Баглан
12. Рабочие управления строительства и
службы эксплуатации микрорай-
онов
забастовка,митинги 30 мая – 3 июня 1972 г. г.Кабул
13. Рабочие Кабульского домострои-
тельного комбината
митинг 31 мая г.Кабул
* Источник: Ежов Г. О забастовочных выступлениях в Афганистане в 1972 г. // Специальный
бюллетень № 1 (152) Института востоковедения Академии наук СССР. – М.: Наука,
1974. – С.14-36.
Приложение
206
Приложение 9
Хронология переговорного процесса по вопросу единства НДПА (1968-1977 гг.).*
Форма связей Ра-
унд Дата Хальк Парчам
I Весна 1968 г. Встреча и переговоры Шах Вали и А.К.Мисака (Хальк) с Г.Д.Панджшери и
А.Х.Шараи Джаузджани (Парчам).
II 31 марта 1969 г. Встреча Шах Вали и А.К.Мисака (Хальк) с Г.Д.Панджшери и А.Х.Шараи Джаузджа-
ни (Парчам).
III 9 кауса 1349 г.
(30 ноября 1970 г.)
Заявление о народно-демократическом
единстве.
10 джади 1349 г.
(31 декабря 1970 г.)
Записка ЦК НДПА (Парчам) (вручена
С.А.Кештмандом А.К.Мисаку).
10 дальва 1349 г.
(30 января 1971 г.)
Записка ЦК НДПА (Хальк) (передана
А.К.Мисаком представителю ЦК НДПА –
Парчам).
27 дальва 1349 г.
(13 февраля 1971 г.)
Записка ЦК НДПА (Парчам).
3 хута 1349 г.
(22 февраля 1971 г.)
Записка ЦК НДПА (Хальк) об условиях
установления единства и своих взглядах
по этой проблеме.
25 хута 1349 г.
(16 марта 1971 г.)
Специальная записка: ответ ЦК НДПА
(Парчам) на записку ЦК (Хальк). Одно-
временно было распространено «Сообще-
ние секретариата ЦК (Парчам)».
25 саура 1350 г.
(15 мая1971 г.)
Ответ ЦК НДПА (партии рабочего класса
страны) на вашу специальную записку от
25 хута 1349 г.
9 джауза 1350 г.
(30 мая 1971 г.)
Встреча Н.М.Тараки с С.Лайеком (по просьбе первого).
13 джауза 1350 г.
(3 июня 1971 г.)
Открытое письмо ЦК НДПА (Парчам) по
поводу «Ответа ЦК НДПА (партии рабо-
чего класса страны) от 25 саура 1350 г.».
Октябрь 1972 г. Встреча Н.М.Тараки и Б.Кармаля по обсуждению вопроса о единстве.
IV Мизан1352 г.
(октябрь 1973 г.)
Встреча Б.Кармаля и Н.М.Тараки по обмену мнениями о положении в стране и про-
блеме единства.
4 хамаля 1353 г.
(24 марта 1974 г.)
Заявление о единстве действий (Поста-
новление ЦК НДПА (ПТА).
8 хамаля 1353 г.
(28 марта 1974 г.)
Ответ НДПА (авангарда рабочего класса
страны).
5 сомболя 1354 г.
(27 августа 1975 г.)
Сообщение по вопросу о единстве дейст-
вий Народно-демократической партии
Афганистана (партии рабочего класса и
всех трудящихся Афганистана).
13 сомболя 1354 г.
(4 сентября 1975 г.)
Заявление ЦК НДПА (авангарда рабочего
класса страны).
20 сомболя 1354 г.
(11 сентября 1975 г.)
Заявление от 20 сомболя 1354 г. (Поста-
новление ЦК НДПА (ПТА).
9 мизана 1354 г.
(1 октября 1975 г.)
Встреча и переговоры представителей Хальк и Парчам по вопросам единства.
10 мизана 1354 г.
(2 октября 1975 г.)
Информационное сообщение ЦК НДПА
(авангарда рабочего класса страны).
19 мизана 1354 г.
(11 октября 1975 г.)
Вперед к единству! (Постановление ЦК
НДПА (ПТА).
V
Хамаль1356 г.
(март1977 г.)
Встреча Н.М.Тараки и Б.Кармаля при посредничестве Шах Мухаммад Доста по об-
суждению политической ситуации в стране и принципов организационного единства
НДПА. Во встрече принимали участие Х.Амин и Нур А.Нур.
Саратан 1356 г.
(июнь 1977 г.)
Встреча Н.М.Тараки и Б.Кармаля. Подписание по итогам встречи «Заявления о един-
стве НДПА».
Саратан 1356 г.
(июнь 1977 г.)
Совместное заседание Центральных комитетов обоих крыльев по обсуждению вопро-
са об организационном единстве НДПА.
12 саратана 1356 г.
(3 июля 1977 г.)
Объединительная конференция НДПА.
• Источники: Приведенные выше материалы и документы переписки между фракциями Хальк и
Парчам по вопросу о единстве партии (из личного архива М.Барьялая; на языке дари); Краткая
история НДПА. Часть 1. – С.102-113; Справочник активиста Народно-демократической партии
Афганистана. Вопросы и ответы. – С.19; Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.86.
Приложение 10.
Частная пресса Афганистана в 1966-1972 годах.*
Название газеты;
периодичность
издания
Издатель Главный
редактор
Наиболее активные
авторы газеты
Язык(и) Дата
начала из-
дания
Дата прекра-
щения изда-
ния
Причина прекращения
издания
Ориентация
1 2 3 4 5 6 7 8 9
«Вахдат» («Единст-
во»)
Еженедельник
маулави Халь
Мухаммад Хас-
та
маулави Халь
Мухаммад Хас-
та
Гулям Наби Чакнавард, Мухаммад Али
Чупан, Хабибулла Рафи, Гульпача
Ульфат, Хайри Фарьяби, Сеидджан,
Хусейн Тахери,
д-р Халеди, Висар, Халальэддин Бадри,
Феда Пуштун и др.
пушту-
дари
7 февраля
1966 г.
20 июня 1966
г.
Финансовые затрудне-
ния.
Газета выступала за достиже-
ние национального единства
на основе «классовой гармо-
нии», выражала озабоченность
по поводу социального нера-
венства и отсталости страны.
«Пейаме эмруз»
(«Сегодняшняя
весть»)
Выходила два раза в
неделю
Гулям Наби
Хатер
Абдуррауф
Торкмани
Мухаммад
Тахер Мохсени
дари 9 февраля
1966 г.
25 мая
1966 г.
Формально в связи с
уходом в отставку глав-
ного редактора, а факти-
чески из-за критики
правительства и антиим-
периалистических пуб-
ликаций.
Оппозиционное правительству
издание. Обличала обществен-
ные пороки и недостатки,
критиковала клерикалов.
«Афган меллят»
(«Афганская на-
ция»)
Еженедельник
инженер Гулям
Мухаммад Фар-
хад
Кодратулла
Ходад
Набиулла Рафи
Кодратулла
Ходад
Г.М.Фархад, Хадем, Феда Мухаммад
Федаи, Ходдад Меранай, Абдул Му-
хаммад, Ималь Ахмад
пушту-
дари
5 апреля
1966 г.
12 мая
1966 г. (до 20
февраля 1968
г.)
6 февраля
1972 г.
Обвинение правительст-
ва в связях с ЦРУ США.
Резкая критика прави-
тельства по вопросу о
Пуштунистане.
Газета была органом «Общест-
ва афганских социал-
демократов». Пропагандиро-
вала идеи «национального
возрождения», «великого Аф-
ганистана», «надклассового
братства», «афганизма».
«Хальк» («Народ»)
Еженедельник
Нур Мухаммад
Тараки
Мухаммад Ха-
сан Барек Ша-
фии
Н.М.Тараки, Б.Кармаль, С.Лайек,
М.Х.Б.Шафии, Г.Д.Панджшери,
М.Т.Бадахши, Н.А.Нур, А.Х.Шараи и
др.
дари-
пушту
11 апреля
1966 г.
22 мая
1966 г.
Обвинена властями в
«нарушении Закона о
печати».
Выражала взгляды леводемо-
кратических кругов Афгани-
стана.
«Мардом» («На-
род»)
Еженедельник
Сеид Мокаддас
Негах
Гулям Мохиэд-
дин Тафвиз
С.М.Негах, Г.М.Тафвиз, Абдулла Исар
и др.
дари-
пушту
11 мая 1966
г.
15 июня 1966
г.
Прекращено издание в
связи с запрещением
газеты «Хальк».
Газета ставила своей целью
борьбу с идеями и взглядами,
которые выражала газета
«Хальк».
«Пейаме ведждан»
(«Послание совес-
ти»)Еженедельник
Абдуррауф
Торкмани
Абдуррауф
Торкмани
дари-
пушту
24 июля
1966 г.
Газета продолжала линию
«Пейаме эмруз».
«Мосават» («Равен-
ство»)
Еженедельник
Абдушакур
Рашад
Мухаммад Ша-
риф Айюби
Мухаммад Ра-
хим Эльхам
Абдул Гани
Майванди
Модаккак М.Камель, М.Р.Эльхам,
Моманд, М.Х.Майвандваль, Абдурра-
уф Бенава
дари-
пушту
18 января
1967 г.
декабрь
1967 г.
Возобновлено
издание в
апреле
1968 г.
Прекращен выпуск в
связи с уходом в отстав-
ку премьера
М.Х.Майндваля.
Выступала за проведение в
стране национально-бур-
жуазно-демократических ре-
форм.
«Парчам» («Знамя»)
Еженедельник
Сулейман Лайек Сулейман Лайек
Мир Акбар
Хайбар
Б.Кармаль, С.А.Кештманд,
М.А.Хайбар, А.Ратебзад,
Г.Д.Панджшери, С.Лайек,
М.Х.Б.Шафии и др.
дари-
пушту
14 марта
1968 г.
22 апреля 1970
г.
Запрещена по требова-
нию правых консерва-
тивно-клерикальных
кругов.
Выражала взгляды леводемо-
кратических кругов Афгани-
стана.
«Садайи авам»
(«Голос масс»)
Еженедельник
д-р Абдул Ка-
рим Фарзан
Мухаммад Ареф
Ханифи
дари-
пушту
27 марта
1968 г.
16 июня 1968
г.
В связи с уходом в от-
ставку главного редак-
тора.
Выражала взгляды мелкобур-
жуазной, демократически
настроенной интеллигенции и
выступала за проведение ради-
кальных социально-
экономических реформ.
«Шоалеи джавид»
(«Вечное пламя»)
Еженедельник
д-р Абдуррахим
Махмуди
д-р Абдуррахим
Махмуди
Ему помогал
Абдул Хади
Махмуди
Мухаммад Осман (Ланди),
А.Х.Махмуди, Абдулла Махмуди,
Васеф Бахтари, Лахиб, Асад
дари-
пушту
4 апреля
1968 г.
10 июля 1968
г.
Закрыта властями в
связи с экстремистскими
выступлениями и аре-
стом лидеров группи-
ровки «Шоалеи джа-
вид».
Проповедовала маоистские
ультралевые взгляды.
«Тарджоман» («Пе-
реводчик»)
Еженедельник
проф. Рахим
Навин
Али Асхар Ба-
шир
дари-
пушту
18 апреля
1968 г.
Независимая сатирическая
газета с политической окра-
ской. Вела борьбу против со-
циальных пороков.
«Саба» («Завтра»)
Выходила нерегу-
лярно
Гулям Наби
Хатер
Гулям Наби
Хатер
Рахим Вахдат, Мухаммад Кабир, Ар-
фан Маланг Лала
дари-
пушту
8 мая
1968 г.
Продолжая линию «Пейаме
эмруз», ставила своей целью
скрывать пороки общественно-
политической системы, вести
борьбу за социальное равенст-
во.
«Комак»
(«Помощь»)
Еженедельник
Мухаммад Якуб
Комак
Мухаммад Якуб
Комак
дари-
пушту
1 августа
1968 г.
1 августа 1968
г.
Закрыта по распоряже-
нию властей после вы-
хода первого номера за
резкую критику прави-
тельственного курса.
Оппозиционная правительству
газета.
«Караван»
Ежедневная
газета
Сабахуддин
Кушкаки
Абдулхак Валех дари-
пушту
24 сентября
1968 г.
Выражала взгляды либераль-
но-буржуазных кругов.
«Хайбар»
Еженедельник
Мухибуррахман
Хуса
Мухибуррахман
Хуса
маулави Мухаммад Хасан Касим Арь-
ян, Биби Голь, Хабиб Панджшери,
Устад Пашаи, Мухаммад Мехди Мух-
тар
пушту-
дари
10 октября
1968 г.
Возобнов-
лено изда-
ние с 1 но-
ября 1971 г.
29 октября
1968 г.
Выпуск газеты был пре-
кращен по решению ее
издателя.
Придерживалась консерватив-
но-клерикальных и буржуазно-
националистических взглядов
и идеи создания «Свободного
Пуштунистана».
«Парвана»
(«Мотылек»)
Еженедельник
Аманулла Пар-
вана
Аманулла Пар-
вана
Сонгин, Абдуррахим Масхуб, Абдур-
рауф Цапанд, Жаранд Дерахшан, Аль-
мас, Азиз Мухтар и др.
дари-
пушту
2 декабря
1968 г.
20 января 1969
г.
Арест издателя и заклю-
чение его в тюрьму сро-
ком на семь месяцев.
Проповедовала взгляды, оппо-
зиционные правительству.
«Хадаф» («Цель»)
Еженедельник
Гулям Мухам-
мад Ормур
Мухаммад Ра-
хим Мехребан
дари-
пушту
18 декабря
1968 г.
13 августа
1969 г.
Закрыта властями в
период избирательной
кампании по выборам
парламента.
Вела борьбу против общест-
венных пороков и недостатков.
«Джабхайи мелли»
(«Национальный
фронт»)
Еженедельник
Абдурраб
Ахлак
Абдурраб
Ахлак
дари-
пушту
30 декабря
1968 г.
15 июня 1969
г.
Финансовые затрудне-
ния.
Выражала взгляды либерально
настроенной части правящих
кругов и выступала за прове-
дение «сверху» буржуазных
реформ.
«Гахидз» Менхаджуддин Менхаджуддин Мухаммад Юнус Хайран, Мухаммад пушту- 26 января Выражала взгляды крайне
(«Утро»)
Еженедельник
Гахидз Гахидз
Абдул Салим
Фергани
Юнус Халес, маулина Моджахед, Бур-
хануддин Раббани
дари 1969 г. правых консервативно-
клерикальных кругов.
«Пактика»
Еженедельник
Шах Заман Урез
Станизай
Шах Заман Урез
Станизай
пушту-
дари
10 марта
1969 г.
По своим взглядам газета была
довольно близкой к «Афган
меллят».
«Сапидадам» («Рас-
свет»)
Еженедельник
Сеид Мухаммад
Бамдад
Абдул Башир
Кабир
Махмуд Фарани
Юсуф Кохзад, Махмуд Фарани, Голь
Мухаммад Адабьяр, Сулейман Парвиз,
Голь Мухаммад Омар, Шинвари, Газ-
неви, Афсус, Рафик Яхьяи и др.
дари-
пушту
21 апреля
1969 г.
5 ноября 1969
г.
Финансовые затрудне-
ния.
Литературное издание. Его
учредители заявили, что они
стоят вне политики и не при-
надлежат ни к какой партии
или движению Их цель – пока-
зать общество таким, каким
оно есть, бороться за демокра-
тию, независимость, конститу-
ционные свободы.
«Эттехаде мелли»
(«Национальный
союз»)
Еженедельник
Абдул Хаким
Можда
Абдул Хаким
Можда
дари-
пушту
19 июля
1969 г.
1972 г. Выражая взгляды буржуазно-
помещичьих кругов, газета
выступала за ограниченные
реформы при соблюдении
норм ислама и традиций.
«Афган вулус»
(«Афганский на-
род»)
сенатор Кия-
муддин Хадем
Мосафер Садек
А.К.Адримзай
Мухаммад Зариф Шарифзаде, Абдуса-
мад Бозгар, Кадир Абдуррахимзай,
Хафизулла Абдуррахимзай
пушту 10 августа
1969 г.
15 сентября
1969 г.
Финансовые затрудне-
ния.
Газета ставила своей целью
содействовать духовному,
культурному и экономическо-
му развитию Афганистана и
афганцев.
«Рузгар»
(«Время»)
Еженедельник
Мухаммад
Юсуф Фаранд
Мухаммад
Юсуф Фаранд
дари-
пушту
28 октября
1969 г.
Выступала за упрочение кон-
ституционного строя, развитие
и укрепление демократии,
создание многопартийной
системы, проведение социаль-
но-экономических реформ,
включая земельную, поддер-
живала прогрессивные начи-
нания правящих кругов.
«Афган»
Еженедельник
Мухаммад Ха-
сан Вулусмаль
Мухаммад Ха-
сан Вулусмаль
Азизуррахман Ульфат, Сеид Шамсед-
дин Маджрух Афганьяр, Абдулхай
Хабиби, Хан Мухаммад Айюб-хан
Ацакзай, М.Х.Майвандваль, Абдурра-
уф Бенава, Рухулла Хабиб, Мухаммад
Хашим Гамшарик, генерал-лейтенант в
отставке Хан Мухаммад, Абдул Карим
Хакими
пушту-
дари
23 августа
1971 г.
Выступала за установление в
стране парламентской демо-
кратии, укрепление нацио-
нального единства и конститу-
ционного строя. Выражала
взгляды пуштунской интелли-
генции.
«Недайи хакк»
(«Голос истины»)
Еженедельник
маулави Абдул
Саттар Сиддики
Гулям Наби
Зормати
дарипуш-
ту
15 сентября
1971 г.
18 января 1972
г.
Финансовые затрудне-
ния.
Выражала взгляды клерикаль-
ных кругов.
«Меллят»
(«Нация»)
Еженедельник
Феда Мухаммад
Федаи
Феда Мухаммад
Федаи
Надир Хассас, Рахмат Зафар Алькозай,
Г.Джалальзай
пушту-
дари
26 сентября
1971 г.
10 января 1972
г.
Запрещена властями в
связи с критикой прави-
тельственного курса по
пуштунской проблеме.
Выражала взгляды правого
крыла афганских социал-
демократов. Выступала с по-
зиций пуштунского шовиниз-
ма.
«Афкаре нау» («Но-
вые взгляды»)
Еженедельник
Нурулла
Нурзад
Зия Хайдари дари-
пушту
30 марта
1972 г.
1 апреля 1972
г.
Издание газеты было
прекращено в связи со
смертью Н.Нурзада.
Выражала интересы средних
слоев, намеревалась бороться
«против реакции, гнета, дис-
криминации, несправедливо-
сти, обмана, взяточничества,
коррупции и за создание пра-
вительства на принципах ис-
лама и права».
«Найкар»
(«Борьба»)
Еженедельник
Гулям Мухам-
мад Альмасак
Гулям Мухам-
мад Альмасак
дари-
пушту
22 декабря
1972 г.
Выходила вместо газеты «Аф-
каре нау», унаследовав ее цели
и программу.
«Шухак»
(«Шутник»)
Еженедельник
Абдул Гаффар
Аудаз
Азиз Мухтар Джамиля Шухак, Шоур, Годаз Мина-
вар, Амин Мушуф Харави, Юсуф Зи-
гам Бадахши, Зарифа Бача
пушту-
дари
16 декабря
1971 г.
8 января 1972
г.
Закрыта правительством
в связи с плохим внеш-
ним оформлением газе-
ты.
Сатирический печатный орган
демократического направле-
ния.
Примечание: кроме указанных выше газет, в рассматриваемые годы издавались короткое время и некоторые другие органы частной прессы. Так, в
Кундузе выходила газета «Руз» («День»), выступавшая с радикальных позиций против компании «Спинзар», а в Кабуле – два ежеме-
сячных журнала: «Ислам», имевший ярко выраженную религиозную направленность (издатель и главный редактор – Менхаджуддин
Гахидз), и «Дарья» («Река»), литературно-художественный журнал (издатель – Спожми Рауф, главный редактор – Абдул Саттар).
* Источники: Ахрамович Р.Т. Афганистан в 1961-1966 гг. – С.103-125; История Афганистана. – С.290-308; Путеводитель по Кабулу. – С.221; Заль-
май М.В. Известные печатные издания Кабула. – Кабул, 1989. – На языке пушту; Dupree L. Afghanistan. – P.602-607.
Источники и литература
211
Примечания
Введение
1. Режим моджахедов во главе с Б.Раббани в 1966 г., в ходе ожесточенных боев с экстремистским дви-
жением «Талибан» утратил на длительное время власть в Кабуле и на большей части территории Аф-
ганистана и смог вернуть утраченное лишь в конце 2001 г.
2. Ахрамович Р.Т. Афганистан после второй мировой войны. Очерк истории. – М.: ИВЛ, 1961. – 177 с.;
его же. Афганистан в 1961-1966 гг. Политическое положение. Конституционная реформа. – М.: Нау-
ка,1967. – 172 с.; его же. Советско-афганские отношения. – М.: Политиздат, 1971. – 79 c.
3. Демократическая Республика Афганистан: Справочник / Отв. ред. М.Р.Арунова. – М.: Наука, 1981. –
173 с.
4. Афганистан. Справочник. – М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2000. – 256 с.
5. История Афганистана с древнейших времен до наших дней / Отв. ред. Ю.В.Ганковский. – М.: Мысль,
1982. – 368 с.
6. Коргун В.Г. Интеллигенция в политической жизни Афганистана. – М.: Наука, 1983. – 198 с.
7. История вооруженных сил Афганистана. 1747-1977 / Отв. ред. Ю.В.Ганковский; авторы:
Ю.В.Ганковский, А.И.Полищук, М.Ф.Слинкин. – М.: Наука, 1985. – 206 с.
8. Мурадов Г. Демократическая Республика Афганистан. – М.: Знание, 1982. – 63 с.; его же. Демократи-
ческая Республика Афганистан на новом этапе Апрельской революции // Афганистан: прошлое и на-
стоящее. – М.: Общественные науки, 1982. – С.97-111.
9. Поляков Г.А. Афганистан революционный. – М.: Международные отношения, 1981. – 69 с.
10. Ульяновский Р.А. Афганская революция на современном этапе // Вопросы истории КПСС. – 1982. –
№ 4. – С.84-95.
11. Давыдов А.Д. Аграрное законодательство Демократической Республики Афганистан (социально-
экономический анализ). – М.: Наука, 1984. – 182 с.; его же. Афганистан: войны могло не быть. Кре-
стьянство и реформы. – М.: Наука, 1993. – 180 с.
12. Басов В.В., Поляков Г.А. Афганистан: трудные судьбы революции. – М.: Знание, 1988. – 64 с.
13. Война в Афганистане. – М.: Воениздат, 1991. – 387 с.
14. Спольников В.Н. Афганистан: исламская оппозиция. Истоки и цели. – М.: Наука, 1990. – 192 с.
15. Актуальные проблемы Афганской революции. – М.: Наука, 1984. – 660 с.
16. Коргун В.Г. Афганистан: политика и политики. – М.: Институт востоковедения РАН, 1999. – 140 с.
17. Афганистан: проблемы войны и мира. – М.: Редакционно-издательский отдел Института востокове-
дения РАН, 1996. – С.102-126.
18. Народно-демократическая партия Афганистана (авангард рабочего класса страны). Доклад по случаю
10-й годовщины образования партии. – Кабул, 1 января 1975. – Перев. с дари (машинописный текст).
– 10 с.; О Народно-демократической партии Афганистана (авангарде рабочего класса страны). – Ка-
бул, 1976. – Перев. с дари (машинописный текст). – 32 с.; Парчамизм – обман трудящихся масс Аф-
ганистана. – Кабул, 1976. – Перев. с дари (машинописный текст). – 8 с.
19. См., напр.: Краткая история Народно-демократической партии Афганистана (авангарда рабочего
класса страны) до Апрельской революции. – Кабул: Б.и., 1978. – На языке дари (тарих-е мохтасар-е
хезб-е демократик-е халк-е Афганестан та энкелаб-е саур). – 102 с.; Краткая биография генерального
секретаря Народно-демократической партии Афганистана, председателя Революционного совета и
премьер-министра ДРА Нур Мухаммада Тараки // Ды Афганестан каланый. – Кабул: Б.и., 1358
(1979). – С.4-25.
20. Справочник активиста Народно-демократической партии Афганистана. Вопросы и ответы. – Кабул:
Б.и., 1982. – На языке дари. – 120 с.
21. Молодежное движение Афганистана и роль НДПА в создании и укреплении ДОМА. – Кабул: Б.и.,
1983. – На языке дари (джомбеш-е джаванан дар Афганестан ва накш-е ХДХА дар иджад ва ташак-
кол-е СДДжА). – 88 с.
22. Маздак, Фарид Ахмад. Создание и деятельность ДОМА в условиях победы и защиты Апрельской
революции. – Кабул: Б.и., джауза 1365 (1986). – На языке дари (ташкил ва фаалийат-е СДДжА дар
шарайет-е пирузи ва дефа аз энкелаб-е саур). – 90 с.
23. Осман, Ибрагим. Печатные органы НДПА до победы Апрельской революции. – Кабул: Издательство Ка-
бульского университета, 1363 (1984). – На языке дари (органха-йе нешрати-йе ХДХА кабл аз пирузи-йе
энкелаб-е саур). – 128 с.
24. Дехнешин, Феда Мухаммад. Основные направления идеологической работы нашей партии. – Кабул:
Государственный комитет по печати, 1363 (1984). – На языке дари (джехат-е асаси-йе кар-е идеоло-
жик-е хезб-е ма). – 104 с.
25. Краткая история НДПА. Часть первая (до победы Апрельской революции). – Кабул: Б.и., 1988. – На
языке дари (тарих-е мохтасар-е ХДХА). – 128 с.
26. Dupree, Louis. Afghanistan. – Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1980. – 778 p.
27. Dupree, Louis, and Albert, Linette, eds. Afghanistan in the 1970-s. – New York: Praeger, 1974.
Примечания
212
28. Arnold, Anthony. Afghanistan: The Soviet Invasion in Perspective. – Stanford: Hoover Institution Press,
1981. – 126 p.; Idem. Afghanistan’s Two-Party Communism: Parcham and Khalq. – Stanford: Hoover Insti-
tution Press, 1983. – 243 p. Последняя работа является, пожалуй, единственной в мировой афганисти-
ке, где делается попытка дать обобщенное исследование истории НДПА до 1983 г., и в то же время
наиболее спорной в своих оценках и выводах. – М.С.
29. Bradsher, Henry S. Afghanistan and the Soviet Union. – Durham: Duke University Press, 1985. – 384 p.
30. Poullada, Leon B. Afghanistan and the United States: The Crucial Years // Middle East Journal. – Spring
1981. – Vol.35, № 2. – P. 178-190.
31. Newell, Nancy P., and Newell, Richard S. The Struggle for Afghanistan. – Ithaca and London: Cornell Uni-
versity Press, 1981. – 236 p.
32. Noumoff S.J. Reflections on the Afghan Revolution // Democratic Pakistan. – 1984. – № 16. – P.24-27
33. См. об этом подробнее: Слинкин М.Ф. Афганистан: уроки информационной войны // Культура наро-
дов Причерноморья. № 15. – Симферополь: Межвузовский центр «Крым», 2000. – С.82-95.
34. Аллан, Пьер, Клей, Дитер. Афганский капкан. Правда о советском вторжении. – М.: Международные
отношения, 1999. – 448 с.
35. См. о нем подробнее: Слинкин М.Ф. Народно-демократическая партия Афганистана у власти. Время
Тараки-Амина (1978-1979 гг.). – Симферополь: Издательство Симферопольского государственного
университета, 1999. – С.210-212.
36. Аллан П., Клей Д. Афганский капкан. – С.51-66.
37. Anwar, Raja. The Tragedy of Afghanistan: A First-hand Account. – London–New-York: Verso, 1988. – 286
p.
38. Анвар Раджа многие сведения о деятельности левой оппозиции в Афганистане получил в ходе бесед
с высокопоставленными халькистскими деятелями, с которыми ему пришлось коротать время в тю-
ремных застенках Пули-Чархи.
39. Mukherjee, Sadhan. Afghanistan: From Tragedy to Triumph. – New Delhi: Sterling Publishers Private Lim-
ited, 1984. – 258 p.
40. Surjeet, H. Singh. Developments in Afghanistan. – New Delhi: Des Raj Chadha, January 1982. – 22 p.
41. Islam, Mafizul. Afghanistan: Facts and Fictions. – Comilla: Uttaran Prakashani Ltd., 1981. – 128+62 p.
42. См., напр.: Hayat Khan, Azmat. The Antecedents and Origin of Khalq and Parcham Parties in Afghanistan //
Central Asia. – Winter 1987. – Vol. 28, № 21. – P.27-43.
43. См., напр.: Хакшенас Ш.Н. Русские интриги и преступления в Афганистане от эмира Дост Мухамма-
да до Бабрака. – Тегеран: Б.и., 1984. – На языке дари (дасайес ва дженайят-е рус дар Афганестан аз
амир Дост Мухаммад та Бабрак). – 32 с.; Russian Political Manoeuvres and Hypocracies on Afghanistan Is-
sue. – Peshawar: Jamiat-e Islami Afghanistan, September 1981. – 31 p.; Amin T. Afghan Resistance: Past,
Present and Future // Asian Survey. – 1984. – Vol. 24, № 4.
Глава 1
1. Энгельс Ф. Афганистан // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – 2-е изд. – Т.1. – С.78.
2. Здесь и далее статистические данные приводятся по: Ежегодник БСЭ. 1990. – М.: Советская энцикло-
педия, 1990. – С.206-208; Демократическая Республика Афганистан: Справочник. – М.: Наука, 1981. –
С.4-12; Краткие сведения об экономическом, политическом, социальном развитии Афганистана и его
провинций (составитель В.А.Кострюков). – Кабул, 1988 (ротапринт); Статистический ежегодник
ЦСУ ДРА. 1361 (1982-1983). – Кабул, 1983. – С.132. – На языке дари; Статистический ежегодник
ЦСУ ДРА. 1363 (1984-1985). – Кабул, 1985. – На языке дари; Статистический ежегодник ЦСУ РА.
1365 (1986-1987). – Кабул, 1987. – На языке дари; Ali, Mohammad. The Afghans. – Kabul, 1969. – P.1-8;
Statistical Year Book. Democratic Republic of Afghanistan. 1360 (March 1981 – March 1982). – Kabul:
Central Statistic Office, 1983. – P.5-7.
3. Губар М.Г.М. Афганистан на пути истории. – Кабул, 1967. – С.9. – На языке дари.
4. Статистический ежегодник ЦСУ ДРА. 1361. – С.37-39.
5. Теплинский Л.Б. История советско-афганских отношений. 1919-1987. – М.: Мысль, 1988. – С.216.
6. Статистические данные о населении здесь и далее приводятся по: Ежегодники БСЭ. 1973-1990. – М.:
Советская энциклопедия, 1973-1990; Статистический ежегодник ЦСУ ДРА. 1363; Статистический
ежегодник ЦСУ ДРА. 1361; Краткие сведения об экономическом, политическом, социальном разви-
тии Афганистана и его провинций; Рейснер И.М. Развитие феодализма и образование государства у
афганцев. – М.: Издательство Академии наук СССР, 1954. – С.42; Губар М.Г.М. Афганистан на пути
истории. – С.6-11; Statistical Year Book. Democratic Republic of Afghanistan. 1360.
7. Губар М.Г.М. Афганистан на пути истории. – С.11.
8. Капиталистические и развивающиеся страны: Социально-экономический справочник. – М.: Политиз-
дат, 1973. – С.343.
9. См. тж: Statistical Year Book. DRA. 1360. – P.58.
10. Wirsing, Robert Y. Repatriation of Afghan Refugees // Journal of South Asian and Middle Eastern Studies. –
Fall 1988. – Vol. XII, № 1. – P.20.
Источники и литература
213
11. В начале 80-х годов в некоторых афганских статизданиях при подсчете численности трудоспособного
населения брался также возраст от 10 до 59 лет. – См., напр.: Статистический ежегодник ЦСУ ДРА.
1361. – С.7.
12. Статистический ежегодник ЦСУ РА. 1365. – С.51-52.
13. Губар М.Г.М. Афганистан на пути истории. – С.12.
14. Парчам. – 1968, 12 августа.
15. Такие же выводы еще ранее подтверждал своими подсчетами ученый-афганист А.Д.Давыдов. – См.:
Давыдов А.Д. Социально-экономическая структура деревни Афганистана. – М.: Наука, 1976. – С.215.
16. Парчам. – 1968, 2 мая.
17. Давыдов А.Д. и Черняховская Н.И. Афганистан. – М.: Мысль, 1973. – С.126; Парчам. – 1968, 2 мая.
18. Актуальные проблемы афганской революции. – М.: Наука, 1984. – С.188.
19. См. об этом подробнее: Давыдов А.Д. Социально-экономическая структура деревни Афганистана. –
С.225-236.
20. Там же.
21. См., напр.: Давыдов А.Д. Мелкотоварное крестьянское хозяйство в странах Ближнего и Среднего
Востока. – М.: Наука, 1989. – С.164-165.
22. Давыдов А.Д. и Черняховская Н. Афганистан. – С.94 и 122.
23. Statistical Year Book. DRA. 1360. – P.62.
24. Статистический ежегодник ЦСУ ДРА. 1360. – С.32-33, 53, 220-238.
25. Актуальные проблемы афганской революции. – С.190.
26. Там же, с.192.
27. См.: Конституция Афганистана. – Кабул, 1 октября 1964. – Ст. 2 и 8.
28. См. об этом подробнее: Шпажников Г.А. Религии стран Западной Азии. – М.: Наука, 1976. – С.204-
206.
29. В конце 60-х годов в Афганистане функционировали три частных медресе, принадлежавшие улемам,
и шесть правительственных (в Кабуле, Мазари-Шарифе, две в Герате, Джалалабаде и Меймене), в ко-
торых проходили обучение 900 человек. – См.: Шпажников Г.А. Религии стран Западной Азии. –
С.203.
30. Путеводитель по Кабулу. – Кабул, 1345 (1966). – С.100-116. – На языке дари; Wolfe, Nancy Hatch. An
Historical Guide to Kabul. – Kabul.: The Afghan Tourist Organization, 1965. – P.62-63, 80.
31. См. об этом: Население земного шара: Справочник. – М., 1965. – С.132-133; Шпажников Г.А. Рели-
гии стран Западной Азии. – С.197.
32. Меллиятхайи барадар. – 1984. – Сентябрь-октябрь. – № 7. – С.38 и 40.
33. Там же, с.39.
34. Рейснер И.М. Развитие феодализма и образование государства у афганцев. – С.23; Губар М.Г.М. Аф-
ганистан на пути истории. – С.9.
35. Демократическая Республика Афганистан: Справочник. – С.9-10; Хекмати, Джалат-хан. Социально-
экономическая структура пуштунов до Апрельской революции. – Кабул: Издательство АН ДРА, 1362
(1983). – С.134. – На языке пушту; Ali, Mohammad. The Afghans. – P.6-7; Wolfe N.H. An Historical
Guide to Kabul. – P.3; Newell N.P., Newell R.S. The Struggle for Afghanistan. – Ithaca and London: Cornell
University Press, 1981. – P.23.
35а.Там же.
36. Рейснер И.М. Развитие феодализма и образование государства у афганцев. – С.28; Губар М.Г.М. Аф-
ганистан на пути истории. – С.34-35.
37. Там же, с.52
38. Лайек С. Коротко о пуштунских племенах. – Кабул: Академия Наук ДРА, 1365 (1986). – С.16. – На
языке дари.
39. Там же.
40. В связи с тем, что Сарбан был старшим среди своих братьев-прародителей пуштунских племен, дур-
рани обосновывают этим свое преимущественное право на верховную власть и привилегированное
положение в афганском этносообществе.
41. См. об этом: Босфорт К.Э. Мусульманские династии: Справочник по хронологии и генеалогии. (Пе-
рев. с англ.). – М.: Наука, 1971. – С.274.
42. См. об этом: Рейснер И.М. Развитие феодализма и образование государства у афганцев. – С.28; Губар
М.Г.М. Афганистан на пути истории. – С.265-267.
43. Лайек С. Коротко о пуштунских племенах. – С.29.
44. Там же, с.16-17; Шпажников Г.А. Религии стран Западной Азии. – С.193.
45. Данные оценки 1985 г. (см. Приложение 2).
46. См. об этом: Шпажников Г.А. Религии стран Западной Азии. – С.195-196.
47. В основу изложения данного раздела положена рукопись автора об обычаях и традициях афганцев,
подготовленная им в 1970 году по просьбе советского посольства в Кабуле для внутреннего исполь-
зования в коллективах советских граждан, работавших тогда в Афганистане. – М.С.
48. Источниками и литературой для написания данного раздела явились работы: Хадем, Киямуддин.
Пуштунвали. – Кабул, 1952. – На языке пушту; Бахтани, Абдулла. Обычаи и нравы афганцев. – Ка-
Примечания
214
бул, 1955. – На языке пушту; Афганские обычаи. – Кабул: Издание Афганской академии, 1957. – На
языке пушту; Лайек С. Коротко о пуштунских племенах. – С.17-26; Жехак, Луц. Кодекс чести пушту-
нов // Афганистан. История, экономика, культура. Сб. статей. – М.: Наука, 1989. – С.58-72; Катков
И.Е. Социальные аспекты племенной структуры пуштунов // Афганистан. История, экономика, куль-
тура. – С.39-57; Ali, Mohammad. Manners and Customs of the Afghans. – Lahore: The Punjub Educational
Press, 1958; Idem. The Afghans.
49. Лайек С. Коротко о пуштунских племенах. – С.18.
50. См. об этом: Катков И.Е. Социальные аспекты племенной структуры пуштунов. – С.47-51.
51. Loya Jirgah (Grand Assembly): Documents. – Kabul: Afghanistan Today Publishers, Nov. 1987. – P.23-24.
52. См. об этом подробнее: Катков И.Е. Социальные аспекты племенной структуры пуштунов. – С.43-45.
53. См. об этом тж: История вооруженных сил Афганистана. 1747-1977. – М.: Наука, 1985. – С.119-122;
Катков И.Е. Социальные аспекты племенной структуры пуштунов. – С.43-45.
54. Ali, Mohammad. The Afghans. – P.32.
55. Лайек С. Коротко о пуштунских племенах. – С.19-20.
56. Хадем К. Пуштунвали. – С.43.
57. Здесь и далее использованы материалы из книги К.Хадема «Пуштунвали».
58. Кабульская рупия – старая серебряная денежная единица Афганистана. В 80-х годах ХХ в. продава-
лась на черном рынке Кабула по 3-4 тысячи афгани за рупию.
59. «Гветлака» – девушка, выдаваемая замуж с целью прекращения кровной мести.
60. Хадем К. Пуштунвали. – С.180.
61. Там же, с.186.
62. Лайек С. Коротко о пуштунских племенах. – С.25.
63. Энгельс Ф. Афганистан. – С.78.
64. Ali, Mohammad. The Afghans. – P.20.
65. Ibid., p.25.
66. Рейснер И.М. Развитие феодализма и образование государства у афганцев. – С.29.
67. Там же, с.33.
68. Там же, с.62.
69. Там же.
70. Лайек С. Коротко о пуштунских племенах. – С.21.
71. Хадем К. Пуштунвали. – С.40.
72. Там же, с.25.
73. Ali, Mohammad. The Afghans. – P.20.
74. Лайек С. Коротко о пуштунских племенах. – С.24.
75. Перевод с пушту М.С. – См. об этом: Атаи М.И. Словарь пуштунской племенной фразеологии. – Ка-
бул, 1358 (1979). – С.9. – На языке пушту.
76. См. об этом: Ali, Mohammad. The Afghans. – P.33-36.
77. Ibid., p.35.
78. Рейснер Л. Избранные произведения. – М., 1980. – С.127.
79. Перевод с англ. М.С. – См.: Ali, Mohammad. The Afghans. – P.52; Idem. Manners and Customs of the
Afghans. – P.29.
80. Ali, Mohammad. The Afghans. – P.60-61.
81. Коран. Пер. и коммент. И.Ю.Крачковского. – М.: Наука, 1986. – С.52 (сура 2, стих 230).
82. Коран. Пер. с арабского языка Г.С.Саблукова. Третье издание. – Казань: Центральная типография,
1907. – С.65-67 (глава 2, стих 228).
83. Там же, с.151 (глава 4, стих 38).
84. Ali, Mohammad. The Afghans. – P.45.
85. Коран. Пер. с арабского языка Г.С.Саблукова. – С.69 (глава 2, стих 233).
86. Ali, Mohammad. The Afghans. – P.47.
87. Ibid., p.91-92. Здесь и далее использованы материалы указанной книги (см. р. 91-101).
88. Ibid., p.94.
89. Здесь и далее автор пользуется материалами книг профессора Мухаммада Али. – См.: Ali,
Mohammad. The Afghans. – P.57-76; Idem. Manners and Customs of the Afghans. – P.21-24,53-57.
Глава 2
1. Библиотека всемирной литературы. Серия первая. Т.21. – М.: Художественная литература, 1974. –
С.223.
2. См. об этом подробнее: Коргун В.Г. Интеллигенция в политической жизни Афганистана. – С.52-58.
3. Герасимова А.С., Гирс Г.Ф. Литература Афганистана: Краткий очерк. – М.: ИВЛ, 1963. – С.103-104.
4. Dupree L. Afghanistan. – P.494-495; Arnold A. Afghanistan: The Soviet Invasion in Perspective. – P.32-33.
Источники и литература
215
5. Зальмай, Мухаммад Вали. Известные кабульские печатные издания. – Кабул, 1989. – С.132-133. – На
языке пушту.
6. Тараки Н.М. Желания народа. Чего мы хотим? // Ангар. – 1951, 1 марта; см. тж: Ангар. – 1951, 1, 8,
12, 15 и 29 марта, 1, 8 и 10 апреля.
7. Коргун В.Г. Интеллигенция в политической жизни Афганистана. – С.58; Зальмай М.В. Известные
кабульские печатные издания. – С.138-139.
8. Коргун В.Г. Интеллигенция в политической жизни Афганистана. – С.66.
9. См. об этом подробнее: Коргун В.Г. Интеллигенция в политической жизни Афганистана. – С.59-74;
История Афганистана. – С.256-262.
10. Arnold A. Afghanistan: The Soviet Invasion in Perspective. – P.33.
11. См. об этом: Коргун В.Г. Интеллигенция в политической жизни Афганистана. – С.92-99; Краткая ис-
тория НДПА (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской революции. – С.5.
12. Теплинский Л.Б. История советско-афганских отношений. 1919-1987. – С.177.
13. Там же, с.229; Collins J.J. The Soviet Invasion of Afghanistan. – Р.24.
14. Arnold A. Afghanistan: The Soviet Invasion in Perspective. – P.39.
15. Ислах. – 1955, 21 ноября.
16. См. об этом подробнее: Актуальные проблемы афганской революции. – С.33-37.
17. Конституция Афганистана. – Кабул, 1 октября 1964. – Ст. 1. Здесь и далее ссылки даются на данное
издание.
18. 20-летие Народно-демократической партии Афганистана: Материалы юбилейного заседания ЦК
НДПА, Революционного совета и Совета министров ДРА. 10 января 1985 г. – Кабул, 1985. – С.11.
19. Актуальные проблемы афганской революции. – С.56.
20. Мухаммад Тахер Бадахши – основатель РОТА // Михан. – 1988, 22 октября.
21. По свидетельству старых членов НДПА, А.М.Зохма считал себя «знаменосцем марксизма в Афгани-
стане» и первым человеком в этой стране, кто изучил «Капитал» К.Маркса. Зохма приписываются
слова о том, что он якобы на могиле К.Маркса в Лондоне поклялся «поднять знамя марксизма в Аф-
ганистане».
22. Актуальные проблемы афганской революции. – С.55-56.
23. Там же, с.56.
24. Конституция Афганистана. – Кабул, 1 октября 1964. – Ст. 32.
25. Ды Афганестан каланый. – [Кабул], 1358 (1979). – С.13. – На языке дари.
26. Там же, с.14.
27. Американский автор Антони Арнольд ошибочно указывает, что будто бы в работе I Учредительного
съезда НДПА участвовали Абдуррашид Арьян, Махмуд Барьялай (по свидетельству самого
М.Барьялая, он 1 января 1965 года входил лишь в группу охраны места проведения съезда), Мухам-
мад Салем Масуди, Абдул Вакиль и Файзан-уль-Хак Файзан. – См.: Arnold A. Afghanistan’s Two-Party
Communism. – Р.188-197.
28. Правящий монархический режим категорически запрещал военнослужащим «заниматься полити-
кой», а афганское военное законодательство того времени предусматривало жестокое наказание,
вплоть до смертной казни, за нарушение указанного запрета. – См.: Положение о внутренней службе
афганской армии. – Б.м., Б.г. – На языке дари; Положение о воинских наказаниях. – Кабул, 1341
(1962). – Ст. 28. – На языке дари; Законопроект о создании политических партий. – Кабул, 1345
(1966). – Ст. 5. – На языке дари.
29. Маздак, Фарид Ахмад. Создание и деятельность ДОМА в условиях победы и защиты Апрельской
революции. – Кабул, 1365 (1986). – С. 27. – На языке дари.
30. Группой «Прогресс» назывались члены кружков, объединявшихся вокруг Н.М.Тараки.
31. Здесь и далее автором использовались полевые материалы, собранные им во время пребывания в Аф-
ганистане, а также материалы о работе Учредительного съезда НДПА, опубликованные в следующих
изданиях: Актуальные проблемы афганской революции. – С.58-58; О Народно-демократической пар-
тии Афганистана. – С.2-5; Ды Афганестан каланый. – С.14; Краткая история НДПА. Часть 1. – С.52-
57; Краткая история Народно-демократической партии Афганистана (авангарда рабочего класса
страны) до Апрельской революции. – С.11-12; Mukherjee S. Afghanistan: From Tragedy to Triumph. –
P.94-95; Arnold A. Afghanistan’s Two-Party Communism. – P.25-26.
32. Программные документы борьбы за мир, демократию и социализм. – М.: Политиздат, 1961. – С.39,
63-70; Программа Коммунистической партии Советского Союза. – М.: Политиздат, 1964. – С.44-51.
33. Краткая история НДПА. Часть 1. – С.54.
34. О Народно демократической партии Афганистана. – С.4.
35. Краткая история НДПА. Часть 1. – С.55; Демократическая программа Хальк. – Кабул: Партийная ти-
пография, 1985. – С.2 (предисловие). – На языке дари; Краткая история Народно-демократической
партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской революции. – С.13.
36. Поляков Г.А. Афганистан революционный. – С.32; Краткая история Народно-демократической пар-
тии Афганистана (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской революции. – С.15; National
Conference of the PDPA on National Reconciliation (Oct. 18-20, 1987). Documents. – Kabul, 1987. – Р.29.
Примечания
216
37. В первой половине 1966 года получили разрешение на издание и начали издаваться в Кабуле пять
следующих частных газет: в феврале – «Пейаме эмруз» и «Вахдат»; в апреле – «Хальк» и «Афган
меллят»; в мае – «Мардом». – См. подробнее об этом ниже, в главе 3.
38. Демократическая программа Хальк. – С.2 (предисловие); О Народно-демократической партии Афга-
нистана. – С.5. Относительно вопроса об авторе данной программы встречается и другая точка зре-
ния. В частности, в публикациях НДПА 1978-1979 годов заявлялось, что «проект программы партии,
разработанный комиссией ЦК, а затем принятый на партийной конференции (так в тексте. – М.С.),
был написан Нур Мухаммадом Тараки». – См.: Краткая история Народно-демократической партии
Афганистана (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской революции. – С.17; Ды Афганестан
каланый. – С.14; Биография генерального секретаря Народно-демократической партии Афганистана,
председателя Революционного совета и премьер-министра ДРА Нур Мухаммада Тараки. – Кабул:
Издание Главного политического управления народных вооруженных сил ДРА, 1978. – С.25-26. «Ав-
торство» Н.М.Тараки было оспорено Г.Д.Панджшери еще в 1969 году в газете «Парчам», где послед-
ний, давая разъяснения по поводу одной статьи в газете «Пейаме ведждан» от 27 апреля 1969 г., пи-
сал, что «основной и окончательный проект Демократической программы Хальк не был ни в коей
мере составлен Н.М.Тараки», а «явился результатом коллективного труда группы ответственных и
компетентных лиц». – См.: Панджшери Г.Д. С помощью ругани и оскорблений нельзя извратить ис-
тину // Парчам. – 1969, 5 мая.
39. Демократическая программа Хальк. – С.3-4. Далее ссылки даются на данный документ.
40. Ленин В.И. Задачи революционной молодежи // Полн. собр. соч. – Т.7. – С.344.
41. Демократическая программа Хальк. – С.42-43.
42. Там же, с.53-55.
43. Там же, с.2-4.
44. Там же, с.3, 12-13, 30-32, 42-43.
45. Ленин В.И. Доклад на II Всероссийском съезде коммунистических организаций народов Востока 22
ноября 1919 г. // Полн. собр. соч. – Т.39. – С.329.
46. Демократическая программа Хальк. – С.36-37.
47. Там же, с.24-25.
48. Там же, с.49.
49. Программа Коммунистической партии Советского Союза. – С.44-51, 53-54; Программные документы
борьбы за мир, демократию и социализм. – С.63-70; Основы научного атеизма. – М.: Политиздат,
1962. – С.9.
50. Демократическая программа Хальк. – С.43, 68 и 69.
51. Путеводитель по Кабулу. – С.222-223; Ды Афганестан каланый. – С.14.
52. Использование красного цвета в названии газеты имело свой прецедент и в прошлом. Еще в 1950 го-
ду в красном цвете давалось название частного оппозиционного еженедельника «Ангар», издававше-
гося политическим течением «Виш зальмиян».
53. Осман И. Печатные органы НДПА до победы Апрельской революции. – С.10; Народно-демократическая
партия Афганистана (авангард рабочего класса страны). Доклад Центрального Комитета по случаю
10-й годовщины образования партии; Краткая история Народно-демократической партии Афганиста-
на (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской революции. – С.18; Dupree L. Afghanistan. –
P.608; Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. – P.48.
54. Хальк. – 1966, 25 апреля.
55. Кармаль Б. Пути и средства осуществления чаяний угнетенных народов Афганистана и целей Демо-
кратической программы Хальк // Хальк. – 1966, 2 мая.
56. Хальк. – 1966, 25 апреля.
57. Там же.
58. Там же.
59. Там же.
60. Там же.
61. Хальк. – 1966, 2 мая.
62. Хальк. – 1966, 25 апреля, 2 и 9 мая.
63. Хальк. – 1966, 9 мая.
64. Хальк. – 1966, 2 мая.
65. Хальк. – 1966, 9 мая.
66. См. об этом подробнее: Коргун В.Г. Интеллигенция в политической жизни Афганистана. – С.120-122.
67. Хальк. – 1966, 16 мая.
68. Кабул Таймс. – 1966, 5 и 12 мая.
69. Там же, 23 и 24 мая.
70. Путеводитель по Кабулу. – С.221; О Народно-демократической партии Афганистана. – С.10.
71. См. об этом: Ахрамович Р.Т. Афганистан в 1961-1966 гг. – С.104-106; Коргун В.Г. Интеллигенция в
политической жизни Афганистана. – С.122-123.
72. Путеводитель по Кабулу. – С.221; Dupree L. Afghanistan. – P.602-603.
Источники и литература
217
73. О Народно- демократической партии Афганистана. – С.6.
74. Бадахши М.Т. Общественная терминология // Хальк, 1966. – 9 мая.
75. Актуальные проблемы афганской революции. – С.63.
76. О Народно-демократической партии Афганистана. – С.6-8; Краткая история Народно-
демократической партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской револю-
ции. – С.30-32; Ответ ЦК НДП (партии рабочего класса Афганистана) на вашу специальную записку
от 25 хута 1349 г. (16 марта 1971 г.). – Кабул, 25 саура 1350 г. (15 мая 1971 г.). – На языке дари (руко-
писный текст; из личного архива М.Барьялая).
77. Осман И. Печатные органы НДПА до победы Апрельской революции. – С.27.
78. Устав Народно-демократической партии Афганистана. – Б.м., Б.г. – На языке дари. Далее ссылки да-
ются на это издание.
79. Mukherjee S. Afghanistan: From Tragedy to Triumph. – P.96.
80. О Народно-демократической партии Афганистана. – С.10; Ды Афганестан каланый. – С.15; Открытое
письмо ЦК НДПА в связи с так называемым «ответом» руководства отколовшейся группы меньшин-
ства Н.М.Тараки от 25 саура 1350 г. (15 мая 1971 г.). – Кабул, июнь 1971. – На языке дари (рукопис-
ный текст; из личного архива М.Барьялая).
81. О Народно-демократической партии Афганистана. – С.10.
82. Там же, с.11.
83. Открытое письмо ЦК НДПА в связи с так называемым «ответом» руководства отколовшейся группы
меньшинства Н.М.Тараки.
84. Ды Афганестан каланый. – С.15; Открытое письмо ЦК НДПА в связи с так называемым «ответом»
руководства отколовшейся группы меньшинства Н.М.Тараки; Справочник активиста Народно-
демократической партии Афганистана. – С.14.
85. Ды Афганестан каланый. – С.15; Краткая история Народно-демократической партии Афганистана
(авангарда рабочего класса страны) до Апрельской революции. – С.20-21; О Народно-
демократической партии Афганистана. – С.11.
86. Вулуси джирга джарида. – 1966, 7 августа. – № 18. – С.2; Краткая история Народно-демократической
партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской революции. – С.21-23.
87. О Народно-демократической партии Афганистана. – С.11; Краткая история Народно-
демократической партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской револю-
ции. – С.21-23.
88. Заявление Б.Кармаля об отставке из руководящих органов партии. 2 мизана 1345 г. (24 сентября 1966
г.). – На языке дари (фотокопия); О Народно-демократической партии Афганистана. – С.13.
89. Открытое письмо ЦК НДПА в связи с так называемым «ответом» руководства отколовшейся группы
меньшинства Н.М.Тараки.
90. Там же.
91. Ответ ЦК НДП (партии рабочего класса Афганистана) на вашу специальную записку от 25 хута 1349
г. (16 марта 1971 г.). – Кабул, 15 мая 1971 г. – На языке дари (рукописный текст; из личного архива
М.Барьялая); О Народно-демократической партии Афганистана. – С.13-14; Краткая история Народно-
демократической партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской револю-
ции. – С.23-24.
92. Arnold A. Afghanistan’s Two-Party Communism. – Р.35; Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.51-52.
93. Краткая история Народно-демократической партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны)
до Апрельской революции. – С.24.
94. О Народно-демократической партии Афганистана. – С.16.
95. Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.52.
96. Открытое письмо ЦК НДПА в связи с так называемым «ответом» руководства отколовшейся группы
меньшинства Н.М.Тараки; Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.52-53.
97. О Народно-демократической партии Афганистана. – С.14.
98. Открытое письмо ЦК НДПА в связи с так называемым «ответом» руководства отколовшейся группы
меньшинства Н.М.Тараки; Краткая история Народно-демократической партии Афганистана (аван-
гарда рабочего класса страны) до Апрельской революции. – С.25; Arnold A. Afghanistan’s Two-Party
Communism. – Р.38.
99. Документ конференции НДПА. – [Кабул], 1977. – На языке дари (машинописный текст; из личного
архива М.Барьялая); Краткая история НДПА. Часть 1. – С.83.
100. 20-летие Народно-демократической партии Афганистана. – С.18-19.
101. Там же, с.18; см. тж: Справочник активиста Народно-демократической партии Афганистана. – С.13-
14.
102. Доклад генерального секретаря ЦК НДПА Наджибуллы в связи с 25-й годовщиной создания партии.
1 января 1990 г. – Кабул, 1990. – С.4. – На языке дари (ксерокопия).
103. О Народно-демократической партии Афганистана. – С.9-10.
104. Парчамизм – обман трудящихся масс Афганистана. – Б.м., 1976. – С.2 (машинописный текст; перевод
с дари).
105. Там же, с.3.
Примечания
218
106. Там же, с.4; Радостная весть. – Кабул, декабрь 1970. – Листовка на языке дари (рукописный текст; из
личного архива М.Барьялая).
107. Парчамизм – обман трудящихся масс Афганистана. – С.3-6; О Народно-демократической партии Аф-
ганистана. – С. 10-17.
108. Биография генерального секретаря Народно-демократической партии Афганистана, председателя
Революционного совета и премьер-министра ДРА Нур Мухаммада Тараки. – С.27-28; Ды Афганестан
каланый. – С.15.
109. Кармаль Б. Что делать? // Парчам. – 1969, 21 и 28 апреля.
110. Там же; Парчам. – 1969, 16 июня.
111. Пейаме ведждан. – 1969, 27 апреля; Парчам. – 1969, 5 мая; Краткая история Народно-
демократической партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской револю-
ции. – С.17.
112. Парчам. – 1969, 27 апреля, 5 мая, 30 июня и др.; Воззвание к борцам-патриотам Афганистана: Доку-
менты по поводу единства парчамистов и халькистов. – Гамбург, январь 1976. – На языке дари (рота-
принт).
113. См.: Демократическая Республика Афганистан: Справочник. – С.42-43; Поляков Г.А. Афганистан
революционный. – С.37; История Афганистана. – С.302-303; Мурадов Г. Демократическая Республи-
ка Афганистан; он же. Демократическая Республика Афганистан на новом этапе Апрельской рево-
люции // Афганистан: прошлое и настоящее. Советское востоковедение. (Выпуск 1). – С.100; Акту-
альные проблемы афганской революции. – С.67-75; Басов В.В., Поляков Г.А. Афганистан: трудные
судьбы революции. – С.13.
114. Arnold A. Afghanistan’s Two-Party Communism. – Р.34-36; Idem. Afghanistan: The Soviet Invasion in
Perspective. – P.51-52; Dupree L. Afghanistan under the Khalq // Problems of Communism. – July-August
1979. – Vol. XXVIII, № 4. – P.41; Newell N.P., Newell R.S. The Struggle for Afghanistan. – P.63; Collins
J.J. The Soviet Invasion of Afghanistan. – P.29; Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. – P.49;
Azmat Hayat Khan. The Antecedents and Origin of Khalq and Parcham Parties in Afghanistan. – P.41-42;
Saikal A. The Afghanistan Conflict: Gorbachev’s Options. – P.12.
115. Антони Арнольд эту свою оценку о «туманных марксистских догматах» относил к следующей при-
водимой им в его книге цитате, взятой из справочника «Демократическая Республика Афганистан»:
«…трудные условия полулегальной деятельности, нападки реакционных кругов и ультралевых груп-
пировок, репрессий со стороны властей, малочисленность, политическая неопытность и слабая орга-
низация рабочего класса, низкий уровень классового и политического сознания трудящихся, неза-
вершившийся процесс классообразования – все это осложняло процесс становления и формирования
НДПА. Поэтому она не избежала «болезни роста». – См.: Arnold A. Afghanistan’s Two-Party Commu-
nism. – Р.35-36.
116. Mukherjee S. Afghanistan: From Tragedy to Triumph. – P.97.
117. Кармаль Б. Народ Афганистана отстоит революцию // Проблемы мира и социализма. – 1980. – № 4. –
С.41; Democratic Republic of Afghanistan Annual. Jadi 6, 1358 – Hoot, 1359. – Kabul: Government Print-
ing Press, 1981. – P.527.
118. О Народно-демократической партии Афганистана. – С.6.
119. Там же.
120. Кармаль Б. Взгляды на наши национальные задачи на текущем историческом этапе (пути и средства
достижения победы) // Парчам. – 1968, 14 марта.
121. Парчамизм – обман трудящихся масс Афганистана. – С.2.
122. Парчам. – 1969, 19 мая.
123. Кармаль Б. О генеральной линии народно-демократического движения в Афганистане // Парчам. –
1969, 19 мая.
124. Специальная записка ЦК НДПА в ответ на письмо от 3 хута 1349 г. (22 февраля 1971 г.) и одновре-
менно ответ на ваш материал «Радостная весть». – Кабул, 25 хута 1349 г. (16 марта 1971 г.). – На язы-
ке дари (рукописный текст; из личного архива М.Барьялая); Mukherjee S. Afghanistan: From Tragedy to
Triumph. – P.96.
125. Ответ ЦК НДП (партии рабочего класса Афганистана) на вашу специальную записку от 25 хута 1349
г.; Парчамизм – обман трудящихся масс Афганистана. – С.2-7; Актуальные проблемы афганской ре-
волюции. – С.61-62.
126. Кармаль Б. Взгляд на наши национальные задачи на текущем историческом этапе; он же. О генераль-
ной линии народно-демократического движения в Афганистане.
127. Парчамизм – обман трудящихся масс Афганистана. – С.7.
128. Заявление Центрального комитета Народно-демократической партии Афганистана по случаю при-
глашения в Афганистан премьер-министра З.А.Бхутто. 10 мая 1976 г. – На языке дари (машинопис-
ный текст); Harrison S. In Afghanistan’s Shadow. – Р.141-148.
129. Автору в начале 60-х годов приходилось в качестве переводчика неоднократно встречаться с
М.Даудом, который в беседах довольно часто развивал мысль о необходимости возвращения зару-
Источники и литература
219
бежных братьев-пуштунов в лоно их исторической родины путем разжигания среди них антипаки-
станской партизанской войны и всесторонней поддержки ее со стороны Афганистана.
130. Harrison S. In Afghanistan’s Shadow: Baluch Nationalism and Soviet Temptations. – Washington, D.C.:
Carnegie Endowment for International Peace, 1981. – Р.142.
131. Мухаммад Тахер Бадахши родился 22 ноября 1933 года в г. Файзабаде (центр провинции Бадахшан) в
состоятельной крестьянской семье. По национальности – таджик. В 1954 году поступил в престиж-
ный столичный лицей «Хабибия», а в 1968 – на факультет права и политических наук Кабульского
университета. Получив после его окончания диплом экономиста, работал последовательно в плано-
вом отделе министерства горных дел и промышленности, журнале «Экономика» и исследователь-
ском отделе Кабульского университета и, наконец, научным сотрудником управления по переводу и
составлению учебной литературы министерства просвещения Афганистана. На 1-м Учредительном
съезде Народно-демократической партии Афганистана в январе 1965 г. был избран членом ее ЦК. В
октябре 1965 г. арестован за участие в массовых антиправительственных выступлениях столичной
молодежи. После раскола партии в 1967 г. примкнул к фракции Хальк, однако весной 1968 г. вышел
из ее рядов вместе с группой своих сторонников и в августе того же года образовал Революционную
организацию трудящихся Афганистана (РОТА). В 1969 г. был арестован и провел в тюрьме четыре
месяца за антиправительственную политическую деятельность. В 1975 году снова оказался в тюрьме,
где в одиночной камере просидел 18 месяцев. Летом 1978 г., уже при режиме левых, вновь был бро-
шен в тюремные застенки и 30 октября (по другим данным, 6 декабря) 1979 г. был казнен по приказу
Х.Амина. – См. об этом: Актуальные проблемы афганской революции. – С.72; Краткая история
НДПА. Часть 1. – С.82-83; Краткая история Народно-демократической партии Афганистана (авангар-
да рабочего класса страны) до Апрельской революции. – С.26-27 и 34; Михан. – 1988, 22 октября.
132. Мухаммад Захер Офок родился в 1936 году в Кандагаре. По национальности – пуштун из племени
ачакзаев. Образование – высшее (окончил литературный факультет Кабульского университета). Был
участником 1-го Учредительного съезда НДПА. Летом 1966 г. кооптирован кандидатом в члены ЦК
партии. В те годы он занимался политической деятельностью в основном в Кандагаре. После госу-
дарственного переворота 1973 г. вернулся в Кабул и поступил на работу в афганскую академию
«Пушту Толина». Переводил с английского на дари и пушту. Продолжал заниматься научной дея-
тельностью в этой академии и после прихода к власти левых в Кабуле в апреле 1978 г., возглавлял
Отдел социальных проблем. Являлся членом-корреспондентом Академии наук Республики Афгани-
стан.
133. Аманулла Остовар родился в 1946 г. Узбек. В НДПА вступил в 1965 г. Образование – высшее (окон-
чил Кабульский политехнический институт, инженер-технолог; учился в Румынии). После вхождения
Группы труда в НДПА длительное время работал инструктором Организационного отдела ЦК
НДПА.
134. Абдул Карим Заргун, пуштун из провинции Пактия, был введен по предложению Н.М.Тараки в со-
став кандидатов в члены ЦК НДПА (Хальк) после раскола партии в 1967 году. Хотя он и являлся
креатурой Тараки, однако выражал несогласие с его концепцией «народной (хальковской) демокра-
тии» и противопоставлял ей свой вариант «национальной демократии», вкладывая в ее содержание
шовинистические (панпуштунские) и маоистские взгляды. А.К.Заргун резко выступал против фрак-
ции Парчам и ее лидера Б.Кармаля. В августе 1974 г. он был исключен из партии (Хальк) за публика-
цию антиаминовского памфлета или, как было указано в партийных материалах ЦК (Хальк), «из-за
своих дисциплинарных проступков». Заргун имел группу своих сторонников (т.н. «заргунистов») в
афганской армии вплоть до апреля 1992 г., а также в «зоне пуштунских племен». Поддерживал связи
с пакистанскими коммунистами и с их помощью издал в Пакистане книгу о своих разногласиях с ЦК
НДПА (Хальк).
После прихода левых к власти в 1978 году пытался установить связи с халькистским партийным
руководством, направляя в его адрес предложения по вопросам политики НДПА в новых условиях. В
конце 1978 г. был арестован по обвинению «в поддержке антиправительственных террористических
групп» и в следующем году умерщвлен по приказу Х.Амина. По утверждению пакистанского автора
Раджа Анвара, он был брошен в холодильную камеру и заживо заморожен.
Источники: Актуальные проблемы афганской революции. – С.73-74; О народно-демократической
партии Афганистана. – С.18; Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – Р.64-65.
135. Шафии, Барек. «Парчам» – выразительница взглядов народно-демократического движения Афгани-
стана // Парчам. – 1969, 21 апреля.
136. Парчам. – 1968, 14 марта.
137. Парчам. – 1969, 19 мая, 9 и 23 июня; 1968, 11 апреля, 7 октября.
138. Кармаль Б. Молодой рабочий класс – самая передовая общественная сила страны // Парчам. – 1968,
11 апреля; см. тж: Единство и сплоченность оплачены жизнью борцов за независимость и свободу //
Парчам. – 1968, 27 мая (редакционная статья).
139. Аму. Как «левые» революционеры сползают к правому оппортунизму // Парчам. – 1969, 28 июля.
140. Кармаль Б. Молодой рабочий класс – самая передовая общественная сила страны.
141. Там же.
Примечания
220
142. Кармаль Б. О генеральной линии народно-демократического движения в Афганистане // Парчам. –
1969, 19 мая.
143. Хайбар М.А. Важнейшие проблемы некапиталистического пути развития: объединенный националь-
но-демократический фронт // Парчам. – 1968, 9 сентября.
144. Там же; Кармаль Б. Молодой рабочий класс – самая передовая общественная сила страны.
145. См. об этом: Кармаль Б. Классы и классовая борьба // Парчам. – 1968, 6, 13 и 20 мая, 3 июня; он же.
Подлинная революционная политика не имеет ничего общего с революционным фразерством // Пар-
чам. – 1969, 9 июня; он же. Принципиальный компромисс не имеет ничего общего с предательской
сделкой // Парчам. – 1969, 4 августа; он же. Познание общества требует дальнейших научных иссле-
дований // Парчам. – 1970, 30 марта; он же. По поводу средств достижения победы и создания нового
общества в Афганистане // Парчам. – 1970, 6 апреля; Хайбар М.А. Состояние и проблемы современ-
ного национально-освободительного движения // Парчам. – 1968, 27 мая, 3, 10, 17 и 24 июня, 1, 8, 15,
22 и 29 июля, 5 августа, 9, 16 и 23 сентября; Кештманд С.А. Некоторые цифры и факты о социальном
составе нашего общества // Парчам. – 1968, 29 июля, 5 и 12 августа; Аму. Как «левые» революционе-
ры сползают к правому оппортунизму; Необходимо изолировать от движения реакционеров-
подстрекателей и леваков-раскольников // Парчам. – 1969, 2 июня (редакционная статья).
146. Парчам. – 1969, 9 июня.
147. Там же.
148. Ленин В.И. О социальной структуре власти, перспективах и ликвидаторстве // Полн. собр. соч. – Т.20.
– С.186.
149. См.: Кармаль Б. Молодой рабочий класс – самая передовая общественная сила страны; он же. Фео-
дальные малеки – главный классовый враг народа Афганистана // Парчам. – 1968, 2 мая; он же. О
крестьянском вопросе // Парчам. – 1968, 1 июля; Кештманд С.А. Некоторые цифры и факты о соци-
альном составе нашего общества; Кармаль Б. Необходимость демократического решения в стране
проблемы племен // Парчам. – 1968, 9 сентября.
150. Кармаль Б. Феодальные малеки – главный классовый враг народа Афганистана.
151. Парчам. – 1968, 2 мая, 29 июля, 5 и 12 августа.
152. Кештманд С.А. Некоторые цифры и факты о социальном составе нашего общества // Парчам. – 1968,
29 июля и 12 августа. Данные, приводимые авторами «Парчам» о социальном составе населения Аф-
ганистана, не всегда совпадают с данными официальной статистики страны и зарубежных справоч-
ных изданий. – М.С.
153. Парчам. – 1968, 2 мая.
154. Там же; см. тж: Размьяр Д. Бедственное положение крестьян // Парчам. – 1968, 18 ноября; Сорайя.
Деревни Афганистана горят в пламени средневекового угнетения // Парчам. – 1969, 11 августа.
155. Парчам. – 1968, 2 мая.
156. Кармаль Б. Феодальные малеки – главный классовый враг народа Афганистана; он же. О крестьян-
ском вопросе; Кештманд С.А. Некоторые цифры и факты о социальном составе нашего общества; Ра-
тебзад А. Демократическая земельная реформа и закон о земельном кадастре // Парчам . – 1968, 15
июля; она же. Сельскохозяйственные орудия крестьян Афганистана – это орудия двухтысячелетней
давности // Парчам. – 1968, 12 августа.
157. Там же.
158. Кештманд С.А. Некоторые цифры и факты о социальном составе нашего общества.
159. Там же.
160. Там же; Мехрбахш. Взгляд на движения интеллигенции // Парчам. – 1969, 16 июня.
161. Кештманд С.А. Некоторые цифры и факты о социальном составе нашего общества.
162. Там же.
163. Там же.
164. Кармаль Б. Молодой рабочий класс – самая передовая общественная сила страны.
165. Кештманд С.А. Некоторые цифры и факты о социальном составе нашего общества.
166. Там же.
167. Там же.
168. Там же; Кармаль Б. Феодальные малеки – главный классовый враг народа Афганистана; он же. Слу-
жение народу – наша священная задача // Парчам. – 1969, 30 июня.
169. Там же; см. тж: Кармаль Б. О генеральной линии народно-демократического движения в Афганиста-
не.
170. Кармаль Б. Об исторической необходимости решения аграрного вопроса в нашей стране // Парчам. –
1968, 16 декабря.
171. См., например: Кармаль Б. Об исторической необходимости решения аграрного вопроса в нашей
стране; он же. О крестьянском вопросе; Ратебзад А. Демократическая земельная реформа и закон о
земельном кадастре.
172. См. об этом: Кармаль Б. Кто же они подлинные национальные элементы и патриоты? // Парчам. –
1968, 28 марта; он же. Эксплуататорские классы – главное препятствие на пути к национальному
единству // Парчам. – 1969, 28 августа; он же. Выступление в Вулуси джирге 18 октября 1969 г. в свя-
Источники и литература
221
зи с обсуждением вотума доверия правительству господина Нур Ахмада Эттемади // Парчам. – 1969,
24 ноября; он же. Несколько замечаний по трем вопросам // Парчам. – 1969, 29 декабря; он же. Надо
возродить и совершенствовать языки Афганистана // Парчам. – 1970, 13 апреля; он же. Два противо-
речивых курса и подхода к национальной проблеме Пуштунистана // Парчам. – 1968, 31 августа; он
же. Необходимость демократического решения в стране проблемы племен; Кештманд С.А. Народно-
демократическое движение и национально-освободительная борьба в Пуштунистане // Парчам. –
1968, 31 августа; Ратебзад А. Героический народ Пуштунистана победит // Парчам. – 1968, 31 авгу-
ста; Хайбар М.А. Справедливая борьба народа Пуштунистана за право на самоопределение // Парчам.
– 1968, 2 мая; Аму. О решении четырех национальных проблем (национальной независимости, демо-
кратии, экономики, культуры) // Парчам. – 1968, 22 июля; Джаузджани А.Х.Ш. Культура узбекского
и туркменского народов – неотъемлемая часть национальной культуры // Парчам. – 1968, 25 апреля;
он же. Взгляд на язык и литературу узбекского и туркменского народов // Парчам. – 1968, 6 мая; он
же. Фольклор узбеков и туркмен // Парчам. – 1968, 13 мая; Панджшери Г.Д. Роль возрождения и раз-
вития культур в укреплении национального единства // Парчам. – 1968, 28 марта; он же. Культура ха-
зарейцев – неотъемлемая часть национальной культуры нашей единой родины – Афганистана // Пар-
чам. – 1968, 22 июля; он же. Пробудившийся Гиндукуш – защитник мира, национальной независимо-
сти и оплот национально-освободительного движения Пуштунистана // Парчам. – 1968, 31 августа;
Горбанди А.К. Об одном лозунге // Парчам. – 1970, 19 января; Прошло 50 лет со дня завоевания по-
литической независимости, однако до сих пор правительства Афганистана не приступили к решению
самого минимума насущных национальных проблем // Парчам. – 1969, 2 июня (передовица); Прави-
тельственная администрация на севере страны нарушает Конституцию // Парчам. – 1969, 10 февраля;
Беззаконие в вопросах издания литературы на узбекском и туркменском языках // Парчам. – 1969, 10
февраля и др.
173. Джаузджани А.Х.Ш. Культура узбекского и туркменского народов – неотъемлемая часть националь-
ной культуры; Панджшери Г. Роль возрождения и развития культур в укреплении национального
единства.
174. Кармаль Б. Несколько замечаний по трем вопросам; он же. Кто же они подлинные национальные
элементы и патриоты?; Два противоречивых курса и подхода к национальной проблеме Пуштуниста-
на; Панджшери Г.Д. Роль возрождения и развития культур в укреплении национального единства;
Аму. О решении четырех национальных проблем; Прошло 50 лет со дня завоевания политической не-
зависимости.
175. Парчам. – 1969, 24 ноября.
176. Джаузджани А.Х.Ш. Культура узбекского и туркменского народов – неотъемлемая часть националь-
ной культуры.
177. Парчам. – 1968, 22 июля.
178. Парчам. – 1969, 10 февраля. В статье 37 Конституции Афганистана 1964 г. определение «националь-
ный» применительно к языкам пушту и дари отсутствует. – См.: Конституция Афганистана. – Кабул,
1964.
179. Парчам. – 1968, 9 сентября.
180. См.: Парчам. – 1968, 2 и 27 мая, 31 августа.
181. Кармаль Б. Два противоречивых курса и подхода к национальной проблеме Пуштунистана.
182. Там же.
183. Там же; см.тж: Хайбар М.А. Справедливая борьба народа Пуштунистана за право на самоопределе-
ние.
184. Кештманд С.А. Народно-демократическое движение и национально-освободительная борьба в Пуш-
тунистане.
185. Кармаль Б. Два противоречивых курса и подхода к национальной проблеме Пуштунистана; Хайбар
М.А. Справедливая борьба народа Пуштунистана за право на самоопределение; Кештманд С.А. На-
родно-демократическое движение и национально-освободительная борьба в Пуштунистане; Ратебзад
А. Героический народ Пуштунистана победит.
186. Там же. Следует иметь в виду, что осенью 1955 года Западный Пакистан был объединен в единую
провинцию с целью остановить рост национально-демократического движения. Однако в 1969 году
военная администрация Пакистана во главе с генералом Яхья-ханом под давлением национально-
патриотических кругов, требовавших введения нового административного деления на национально-
лингвистической основе, реорганизовала провинцию Западный Пакистан и создала в ее пределах че-
тыре провинции – Панджаб, Синд, Северо-западная пограничная провинция и Белуджистан, предос-
тавив им право широкой автономии.
187. См. об этом: Асемаи. Свобода передвижения и выбора места жительства // Парчам. – 1968, 12 авгу-
ста; он же. Расходы на жизнь не по плечу народу // Парчам. – 1968, 4 апреля; Неджар, Халиль. Усло-
вия труда рабочих невыносимы // Парчам. – 1968, 30 сентября; Аму. Наш народ голодает // Парчам. –
1968, 14 октября; Змар, Халиль. Жизнь носильщиков – пример жизни полной лишений // Парчам. –
1968, 4 ноября; Размьяр Д. Бедственное положение крестьян; Асад (К). Безрадостная жизнь нищих –
позорное пятно на постыдном платье правящих классов // Парчам. – 1969, 27 января; Кештманд С.А.
Экономическое положение трудящихся Афганистана // Парчам. – 1969, 27 января, 3 и 10 февраля;
Примечания
222
Шафии Б. От темниц Балахисара до камер ужасов Димазанга // Парчам. – 1970, 2 февраля; Необхо-
димо бороться со взяточничеством и коррупцией // Парчам. – 1969, 3 февраля; Кайхани Х. Коротко о
положении театра в стране // Парчам. – 1970, 23 марта и др.
188. Осман И. Печатные органы НДПА. – С.93.
189. Кармаль Б. Непобедимый секрет или связь с народом // Парчам. – 1969, 20 января.
190. См. об этом: Кештманд С.А. Экономическое положение трудящихся Афганистана; он же. Экономи-
ческая политика правительства о частных капиталовложениях не отвечает интересам народа и не
обеспечивает рост экономики страны // Парчам. – 1969, 4 августа; он же. Правительственные органы
сотрудничают с грабительским империалистическим капиталом // Парчам. – 1969, 31 марта; Кармаль
Б. Об управленческом аппарате Афганистана // Парчам. – 1968, 21 марта; он же. Отсутствие правиль-
ного руководства и управления – одна из причин «экономического застоя» // Парчам. – 1968, 12 авгу-
ста; Ратебзад А. Афганистан – очаг различных болезней // Парчам. – 1968, 13 мая; Нур Н.А. Призна-
ние по поводу пагубного финансового положения страны // Парчам. – 1968, 5 и 12 августа; Министр
финансов и налоговая система в стране // Парчам. – 1969, 17 февраля; Налоговая система страны ус-
тарела и крайне несправедлива // Парчам. – 1970, 2 февраля; Нахид. Город Кабул больше невыносим
для проживания // Парчам. – 1968, 16 сентября; Горбанди. Национальный джихад // Парчам. – 1970, 9
февраля; Аму. Правительство не может решить острые, насущные проблемы народа // Парчам. –
1969, 11 августа и др.
191. Предположительно, псевдоним «Зохра» принадлежал Анахите Ратебзад. Слова «Зохра» и «Анахита»
(как и «Нахид») являются синонимами и означают в переводе «Венера». Все они – распространенные
в Афганистане женские имена.
192. «Зохра». Взгляд на положение женщины в Афганистане // Парчам. – 1968, 28 марта.
193. Парчам. – 1969, 28 апреля.
194. Парчам. – 1968, 28 марта.
195. Парчам. – 1969, 17 февраля, 10 и 17 марта; 1970, 9 и 23 марта.
196. Парчам. – 1968, 21 октября, 11ноября, 21 мая и 10 июня; 1969, 17 февраля, 24 марта.
197. См., напр.: Мехрбахш. Взгляд на движения интеллигенции.
198. См. об этом: Выступление депутата Бабрака Кармаля в Вулуси джирге в связи с отчетом парламент-
ской комиссии по расследованию положения на ГЭС «Наглу» // Парчам. – 1968, 13 мая; Триумфаль-
ный марш рабочих и правительственная политика проволочек: запрос правительству депутата от ок-
руга Панджваи (Кандагар) Нур Ахмада // Парчам. – 1968, 20 мая; Выступление депутата Бабрака
Кармаля на заседании Вулуси джирги 21 мая 1968 г. в связи с запросом правительству // Парчам. –
1968, 27 мая; Выступление доктора Анахиты на заседании Вулуси джирги 21 мая 1968 г. в связи с за-
просом правительству // Парчам. – 1968, 27 мая; Выступление депутата Бабрака Кармаля о внешней
политике страны в связи с запросом правительству // Парчам. – 1968, 3 июня; Запрос депутата Фай-
зан-уль-Хака Файзана правительству на заседании Вулуси джирги 4 июня 1968 г. по поводу острых
социальных проблем и насущных требований рабочих страны // Парчам. – 1968, 10 июня; Запрос
Бабрака Кармаля правительству о положении в Пактии // Парчам. – 1968, 16 сентября; Парламентская
народно-демократическая фракция протестует против стиля работы Вулуси джирги и политики пра-
вительства в вопросах получения займов от капиталистических стран // Парчам. – 1969, 14 апреля;
Парламентская народно-демократическая фракция выступила в поддержку свободного создания по-
литических партий и снижения возрастного ценза для вступления в партию с 25 до 20 лет // Парчам. –
1969, 21 апреля; Проверка одного нового проекта во имя решения насущных проблем дня // Парчам.
– 1969, 9 июня; Бабрак Кармаль подверг серьезной критике в Вулуси джирге бюджет на 1348 год //
Парчам. – 1969, 21 июля; Окончание последней сессии парламента 12-го созыва и наша парламент-
ская фракция // Парчам. – 1969, 18 августа; Выступление Бабрака Кармаля в Вулуси джирге: Абдул
Хади Керим является законным депутатом Вулуси джирги и находится в тюрьме тирании в наруше-
ние закона // Парчам. – 1969, 20 октября; Наши огромные природные богатства не используются (из
нашего парламентского выступления) // Парчам. – 1970, 2 марта; и др.
199. Парчам. – 1968, 25 апреля.
200. Парчам. – 1969, 21 и 28 апреля.
201. Парчам. – 1970, 12 января.
202. Парчам. – 1970, 2 февраля.
203. Парчам. – 1969, 6 октября.
204. Парчам. – 1968, 30 сентября.
205. Парчам. – 1969, 24 марта.
206. Парчам. – 1969, 27 октября.
207. Парчам. – 1969, 5 мая.
208. Парчам. – 1969, 26 мая.
209. Парчам. – 1969, 28 апреля.
210. Там же.
211. Кармаль Б. Миролюбивая, самостоятельная и нейтралистская политика – гарантия национальной не-
зависимости страны // Парчам. – 1968, 16 сентября.
Источники и литература
223
212. Парчам. – 1968, 8 июля, 16 сентября и 30 декабря; 1969, 28 апреля и 11 августа.
213. Кармаль Б. Миролюбивая, самостоятельная и нейтралистская политика – гарантия национальной не-
зависимости страны; см. тж: Для Афганистана // Парчам. – 1970, 23 марта.
214. Кармаль Б. Экономические отношения между Афганистаном и Советским Союзом // Парчам. – 1968,
11, 18 и 25 ноября; он же. Пусть крепнет и развивается афгано-советская дружба // Парчам. – 1969, 26
мая; Кештманд С.А. Советско-афганские отношения в свете заветов Ленина // Парчам. – 1970, 22 ап-
реля.
215. Парчам. – 1970, 12 и 26 января, 23 марта и 22 апреля.
216. Краткая история Народно-демократической партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны)
до Апрельской революции. – С.35.
217. Масуд, Саид Мухаммад Хайдар. Печать Афганистана и ее роль в общественно-политической жизни
страны после завоевания независимости (1919-1973 гг.). Автореф. канд. дис. – М., 1977. – С.28.
218. См. об этом: Осман И. Печатные органы НДПА. – С.35.
219. Там же, с.45.
220. О Народно-демократической партии Афганистана. – С.18; Краткая история Народно-
демократической партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской револю-
ции. – С.28-29.
221. Афган меллят. – 1968, 18 марта.
222. ЦК НДПА горячо поздравляет все товарищей с 7-й годовщиной I съезда партии (письмо членам пар-
тии). – Кабул, 11 джади 1350 (1 января 1972 г.). – На языке дари (ротапринт; из личного архива
М.Барьялая).
223. Конституция Афганистана // Расми джарида. – 1343 (1964), 11 мизана (3 октября). – № 12. – Ст. 125-
126. – На языке дари.
224. Там же, ст. 24, 25-40, 65, 96-97.
225. Закон о выборах парламента // Расми джарида. – 1344 (1965), 21 саура (11 мая). – № 25. – Ст. 11-12,
30, 31, 40. – На языке дари.
226. О Народно-демократической партии Афганистана. – С.23.
227. Ленин В.И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме // Полн. собр. соч. – Т. 41. – С.39-40.
228. Краткая история НДПА. Часть 1. – С.86; Поляков Г.А. Афганистан революционный. – С.34; Краткая
история Народно-демократической партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны) до Ап-
рельской революции. – С.16. По другим данным, НДПА выдвинула на выборах в парламент 12-го со-
зыва 15 (или даже 8) кандидатов в депутаты. – См. об этом: Актуальные проблемы афганской рево-
люции. – С.59; Arnold A. Afghanistan’s Two-Party Communism. – Р.31.
229. Mukherjee S. Afghanistan: From Tragedy to Triumph. – Р.75.
230. Закон о преступлениях должностных лиц и о наказаниях за посягательство на общественные интере-
сы и безопасность. – Кабул, каус 1341 (декабрь 1962). – На языке дари.
231. Краткая история НДПА. Часть 1. – С.87; Справочник активиста Народно-демократической партии
Афганистана. Вопросы и ответы. – С.12. А.Ратебзад была одной из четырех женщин, которые впер-
вые в афганской истории были избраны в парламент. Кроме нее, депутатами Вулуси джирги тогда
стали Рогайе Абубакр, Хадиджа Ахрари и Масума Эсмати Вардак.
232. Коргун В.Г. Интеллигенция в политической жизни Афганистана. – С.136-141.
233. 3 акраба и молодежное движение нашей страны // Меллиятхайи барадар. – Мизан-акраб 1363 (сен-
тябрь-октябрь 1984). – № 7. – С.20; Mukherjee S. Afghanistan: From Tragedy to Triumph. – Р.75. По
другим данным, 25 октября 1965 г. при разгроме демонстрации погибли три человека, из них двое
были студентами. – См. об этом: Arnold A. Afghanistan’s Two-Party Communism. – P.33; Idem. Af-
ghanistan: The Soviet Invasion in Perspective. – P.49; Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. –
P.65.
234. Михан. – 1988, 22 октября; Arnold A. Afghanistan’s Two-Party Communism. – Р.180.
235. Выступление Б.Кармаля в Вулуси джирге при голосовании вотума доверия кабинету Н.А.Эттемади. –
Кабул, октябрь 1967. – На языке дари (машинописный текст; из личного архива М.Барьялая).
236. Там же.
237. Парчам. – 1969, 14 апреля.
238. Парчам. – 1969, 21 апреля. Король вплоть до конца своего пребывания на троне так и не решился ут-
вердить Закон о политических партиях и ввести его в действие.
239. Там же.
240. См.: Парчам. – 1968, 20 и 27 мая, 10 июня.
241. Парчам. – 1969, 9 июня.
242. Парчам. – 1969, 21 июля.
243. Парчам. – 1969, 18 августа; Краткая история НДПА. Часть 1. – С.89.
244. Парчам. – 1969, 31 марта, 7 и 14 апреля.
245. Проект совместной платформы коалиционного фронта в избирательной борьбе в связи с выборами
парламента 13-го созыва // Парчам. – 1969, 26 мая.
246. Ратебзад А. Как закончились выборы парламента 13-го созыва? // Парчам. – 1969, 6 октября.
247. Парчам. – 1969, 13 октября; Актуальные проблемы афганской революции. – С.86.
Примечания
224
248. Парчам. – 1969, 20 октября.
249. Актуальные проблемы афганской революции. – С.86-87.
250. Необходимость создания объединенного национального блока в Вулуси джирге // Парчам. – 1969, 27
октября.
251. Взгляд на крестьянский вопрос, демократическую земельную реформу, создание крестьянских джирг
и их программу. – Кабул, 1976. – Брошюра на языке дари (машинописный текст; из личного архива
М.Барьялая).
252. Заявление ЦК НДПА от 11 кауса 1350 г. (2 декабря 1971 г.). – На языке дари (рукописный текст; из
личного архива М.Барьялая).
253. Краткая история Народно-демократической партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны)
до Апрельской революции. – С.33-34.
254. Сообщение комиссии НДПА (ПТА) по выборам. – Кабул, 15 хамаля 1352 (4 апреля 1973). – На языке
дари (рукописный текст; из личного архива М.Барьялая).
255. Кармаль Б. Реакцию можно одолеть только объединенными усилиями в составе единого фронта //
Парчам. – 1968, 25 апреля.
256. О Народно-демократической партии Афганистана. – С.15-17; Ответ ЦК НДП (партии рабочего класса
Афганистана) на вашу специальную записку от 25 хута 1349 г.; Anwar R. The Tragedy of Afghanistan.
– P.54.
257. Парчам. – 1969, 24 марта.
258. Открытое письмо ЦК НДПА в связи с т.н. «ответом» руководства отколовшейся группы меньшинст-
ва Н.М.Тараки от 25 саура 1350 г.
259. Там же.
260. Парчам. – 1970, 12 января.
261. Радостная весть (листовка). Здесь и далее ссылки даются на данную листовку. См. тж: Краткая исто-
рия Народно-демократической партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны) до Апрель-
ской революции. – С.40.
262. Сообщение секретариата ЦК НДПА (Парчам. – М.С.). – Кабул, 25 хута 1349 (16 марта 1971). – На
языке дари (рукописный текст; из личного архива М.Барьялая).
263. Там же.
264. Здесь и далее дается перевод писем, как они изложены в «Сообщении секретариата ЦК НДПА».
265. Специальная записка ЦК НДПА в ответ на письмо от 3 хута 1349 г. (22 февраля 1971 г.) и одновре-
менно ответ на ваш материал «Радостная весть». – Кабул, 25 хута 1349 г. (16 марта 1971 г.). – На язы-
ке дари (рукописный текст; из личного архива М.Барьялая). Здесь и далее ссылки даются на указан-
ную записку.
266. Ответ ЦК НДП (партии рабочего класса Афганистана) на вашу специальную записку от 25 хута 1349
г.
267. Там же.
268. Докладная записка и предложения т. С.Лайека Центральному Комитету НДПА. – Кабул, 30 мая 1971.
– На языке дари (рукописный текст; из личного архива М.Барьялая). Далее ссылки даются на данный
документ.
269. Открытое письмо ЦК НДПА в связи с т.н. «ответом» руководства отколовшейся группы меньшинст-
ва Н.М.Тараки от 25 саура 1350 г. Здесь и далее ссылки даются на этот документ.
270. Актуальные проблемы афганской революции. – С.91-92; Рузгар. – 1972, 20 сентября.
271. Рузгар. – 1971, 26 августа.
272. Рузгар. – 1971, 29 сентября; О Народно-демократической партии Афганистана. – С.18-19.
273. Current History, N.Y. – 1950. – № 106.
274. См. об этом: Теплинский Л.Б Проблема Пуштунистана во внешней политике современного Афгани-
стана // Краткие сообщения Института востоковедения АН СССР. Выпуск 37. – М., 1960. – С.16.
275. Подробнее см.: История вооруженных сил Афганистана. – С.114-132.
276. Air Force Magazine. – 1976. – XII. – P.81; The Statesman’s Year-book. Statistic and Historical Annual of
the States of the World. – London, New York, 1977-1978. – P.742; The Military Balance. 1976-1977. –
London: The International Institute for Strategic Studies, 1976. – P.53
277. Подробнее см.: История вооруженных сил Афганистана. – С.130-168.
278. Ды Урду Маджалла. – 1970. – № 6. – С.48-51.
279. Ды Урду Маджалла. – 1968. – № 6. – С.55; см. об этом тж: Майванд, Абдурраззак. Пропаганда и дея-
тельность пятой колонны во Второй мировой войне и меры защиты от нее. – Кабул: Издательство
министерства национальной обороны, 1340 (1961). – С.155-167. – На языке дари (пропаганд ва фаа-
лийатха-йе сотун-е панджом дар харб-е доввом-е джахан ва тадабир-е тахаффози дар могабел-е ан).
280. Из беседы с Абдул Самадом Азхаром, обучавшимся в 1959-1962 годах в полицейской школе Египта
(Каир) и по возвращении в Афганистан ставшим организатором одной из первых тайных организа-
ций в афганской армии. А.С.Азхар в 80-90-х годах был послом Афганистана в Гаване и Дели.
281. В 60-х годах Школа офицеров запаса располагалась в гарнизоне 4 и 15 танковых бригад (Пули-
Чархи), которые впоследствии оказались для прежних режимов самыми неблагонадежными.
Источники и литература
225
282. См. об этом подробнее: История вооруженных сил Афганистана. – С.159-169.
283. Из бесед с членом Политбюро ЦК НДПА Сулейманом Лайеком, кандидатом в члены ЦК НДПА
А.С.Азхаром, З.Зиармалем и др.; Речи Н.М.Тараки и Б.Кармаля на похоронах М.А.Хайбара // Ха-
кикáт-е энкелáб-е сáур. – 1980, 17 апреля.
284. Положение о прохождении военной службы. – [Кабул], 1341 (1962). – Ст. 33 и 45. – На языке дари;
Хакикат-е энкелаб-е саур. – 1980, 17 апреля.
285. Здесь и далее события и факты, касающиеся создания и деятельности Армейской революционной
организации, излагаются на основе материалов, полученных автором в ходе бесед с А.С.Азхаром, ге-
нералами Нурольхаком Олуми, Абдульхаком Олуми и Абдул Ахадом Разманда, а также на основе
рукописной справки З.Зиармаля, которую он любезно предоставил автору. Генерал З.Зиармаль в 80-х
годах являлся начальником Главного политического управления афганской армии.
286. М.Катра в 80-х годах был инструктором Отдела юстиции и обороны ЦК НДПА. А.Висаль, будучи на
учебе в США, погиб при не выясненных пока обстоятельствах.
287. Проекты Программы и Целей организации были написаны А.С.Азхаром, а Устава – З.Зиармалем.
288. Под словом «армия» авторы указанных документов понимали «вооруженные силы» страны, вклю-
чавшие собственно армию, а также полицию и жандармерию.
289. В связи с изложенным представляется необоснованным встречающееся в отечественной литературе
утверждение о том, что будто бы АРО «не имела четко сформулированной программы, признанного
лидера». – См.: Коргун В.Г. Интеллигенция в политической жизни Афганистана. – С.165.
290. Программа и цели Армейской революционной организации. – [Кабул], 1964. – На языке дари (маши-
нописный текст).
291. Устав Армейской революционной организации. – [Кабул], 1964. – На языке дари (машинописный
текст).
292. Цели Армейской революционной организации. – [Кабул], 1964. – На языке дари (машинописный
текст).
293. По свидетельству З.Зиармаля, руководящее ядро АРО первоначально имело намерение обратиться по
вопросу вступления в НДПА лично к генеральному секретарю ЦК Н.М.Тараки. Однако в связи с тем,
что никто из руководства АРО не был знаком с ним, было принято решение связаться с Б.Кармалем,
который, как уже говорилось, был сопричастен к созданию данной организации.
294. Генерал А.А.Разманда в 80-х годах являлся первым заместителем главного прокурора армии. В нача-
ле 60-х годов в звании лейтенанта занимал пост начальника учебного отдела Военной технической
академии. По заданию организации проводил работу среди рабочих Военного завода в Пули-Чархи,
курсантов и постоянного состава академии. Накануне апреля 1978 года численность АРДО только в
академии была около 30 человек. А.А.Разманда погиб 9 сентября 1988 года на севере страны в ре-
зультате попадания ракеты «Стингер» в транспортный самолет Ан-32.
295. Н.А.Нур в 80-х годах являлся членом Политбюро, секретарем ЦК НДПА, затем послом Афганистана
в Польше и представителем РА в ООН.
296. Краткая история Народно-демократической партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны)
до Апрельской революции. – С.59.
297. Об Апрельской революции. – Кабул: Государственное издательство, 1 джауза 1357 (22 мая 1978). –
С.28-30. – На языке дари.
298. Из беседы с бывшим секретарем Кандагарского подпольного провинциального комитета НДПА
(Хальк) Абдуррахманом Бассамом. По его словам, накануне апрельского вооруженного восстания
1978 года в этой провинциальной партийной организации состояло около 1000 человек, в том числе
12-13 мулл. Один из них, маулави Кабир, был членом провинциального комитета партии (в 1981 году
погиб от рук исламских фундаменталистов).
299. New Age. – 1979, September 23. – P.13.
300. Согласно плану вооруженного восстания в апреле 1978 года, М.А.Ватанджар был назначен коман-
дующим сухопутными войсками.
301. Абдул Кадыр сразу же после переворота 1973 года был назначен начальником штаба ВВС и ПВО, но
вскоре за его открытое несогласие с курсом режима был смещен М.Даудом и переведен на должность
начальника Кабульского мясокомбината. В 1977 году А.Кадыр был восстановлен в должности на-
чальника штаба ВВС и ПВО. По плану апрельского вооруженного восстания 1978 года на А.Кадыра
было возложено руководство выступлением частей ВВС и ПВО в качестве их командующего.
302. Шафак. – 1987. – № 9. – С.17; Спольников В.Н. Афганистан: исламская оппозиция. Истоки и цели. –
С.17.
Глава 3
1. Зальмай, Мухаммад Вали. Известные печатные издания Кабула. – Кабул, 1989. – На языке пушту;
Dupree L. Afghanistan. – P.602-607.
2. Вахдат. – 1966, 15 марта.
3. Вахдат. – 1966, 21 января, 15 марта, 2, 9 и 22 мая.
4. Пейаме эмруз. – 1966, 6 марта.
Примечания
226
5. Афган меллят. – 1966, 13 и 21 декабря; см. об этом тж: Ахрамович Р.Т. Афганистан в 1961-1966 гг. –
С.121.
6. Афган меллят. – 1966, 5 апреля.
7. Афган меллят. – 1966, 26 апреля.
8. Афган меллят. – 1966, 27 декабря.
9. Там же.
10. Там же.
11. Dupree L. Afghanistan. – P.612-613.
12. Демократические чаяния народа // Мардом. – 1966, 11 мая.
13. Там же.
14. Речь премьер-министра Мухаммада Хашима Майвандваля по случаю наступления 48 года независи-
мости Родины. – Кабул, 1966. – На языке пушту.
15. Там же.
16. Мосават. – 1969, 21 мая.
17. Речь премьер-министра М. Х. Майвандваля по случаю наступления 48 года независимости Родины;
Мосават. – 1967, 18 января, 19 апреля, 21 и 24 мая; 1968, 26 июня и 2 июля.
18. Ахрамович Р.Т. Афганистан в 1961-1966 гг. – С.122.
19. Речь премьер-министра М. Х. Майвандваля по случаю наступления 48 года независимости Родины.
20. Там же.
21. Мосават. – 1968, 2 мая.
22. Речь премьер-министра М.Х.Майвандваля по случаю наступления 48 года независимости Родины;
Мосават. – 1968, 29 мая; 1969. – 11 июня; История Афганистана. – С.292.
23. Мосават. – 1968, 2 июля; см. об этом подробнее: Коргун В.Г. Интеллигенция в политической жизни
Афганистана. – С.126-128.
24. Садайи авам. – 1968, 27 марта и 17 апреля; см. об этом тж: Коргун В.Г. Интеллигенция в политиче-
ской жизни Афганистана. – С.136-140; История Афганистана. – С.296-298.
25. Актуальные проблемы афганской революции. – С.264.
26. Шоалеи джавид. – 1968, 4 апреля.
27. Осман М. Взгляд на современные классовые отношения в нашем обществе // Шоалеи джавид. – 1968,
4 и 11 апреля.
28. Там же; Шоалеи джавид. – 1968, 25 апреля, 9 мая.
29. Шоалеи джавид. – 1968, 24 апреля, 9, 23 и 30 мая.
30. Актуальные проблемы афганской революции. – С.266-268.
31. О Народно-демократической партии Афганистана (авангарде рабочего класса страны). – С.22-23.
32. Караван. – 1971, 11 ноября.
33. Губар М.Г.М. Афганистан на пути истории. – Кабул, 1967. – С.802. – На языке дари (Афганестан дар
масир-е рах); Рошан. Двурушник в роли «моджахеда»: взгляд на позорную жизнь одного из слуг им-
периализма. Себгатулла Моджаддеди. – Кабул, дальв 1361 (февраль 1983). – С.5-8, 21-22. – На языке
дари (монафек дар накш-е моджахед); его же. Банда ихванистов на службе империализма. – Кабул,
дальв 1361 (февраль 1983). – С.3. – На языке дари (банд-е ихван дар хедмат-е амприализм); Слинкин М.Ф.
Народно-демократитческая партия Афганистана у власти. Время Тараки-Амина (1978-1979 гг.). – Сим-
ферополь: Издательство СГУ, 1999. – С.204-209, 251-255, 257-258; его же. Афганистан: страна, люди,
общество. – Симферополь: МТЭПУ. – С.21-24, 90-104.
34. См. об этом подробнее: Светозаров В.Б. О модернизации ислама в современном Афганистане (по ма-
териалам официальной печати) // Религия и общественная мысль Востока. – М.: Наука, 1974. – С.115-
123.
35. Эршад М.Ш. Демократия ислама: равенство в экономической области // Анис. – 1963, 14 августа; Ka-
bul Times. – 1970, June 2.
36. Рошан. Банда ихванистов на службе империализма; его же. Двурушник в роли «моджахеда»; Мослех.
На перекрестке преступлений бандитов. – Кабул, дальв 1361 (февраль 1983). – На языке дари (дар го-
заргах-е дженайат-е ашрар). Здесь и далее факты и сведения приводятся по указанным изданиям.
37. Взгляд на жизнь одного моджахеда. – Б.м., б.г. – С.4. – На языке дари (негахи бэ зендеги-йе йак мод-
жахед); Спольников В.Н. Афганистан: исламская оппозиция. Истоки и цели. – С.59.
38. Взгляд на жизнь одного моджахеда. – С.9; Спольников В.Н. Афганистан: исламская оппозиция. –
С.59.
39. Спольников В.Н. Афганистан: исламская оппозиция. – С.15-16.
40. Le Monde. – 1984, 18 апреля.
41. Рошан. Банда ихванистов на службе империализма. – С.40-41.
42. Рошан. Двурушник в роли «моджахеда». – С.24.
43. Спольников В.Н. Афганистан: исламская оппозиция. – С.15, 56; Рошан. Банда ихванистов на службе
империализма. – С.42; его же. Двурушник в роли «моджахеда». – С.24; Bradsher H.S. Afghanistan and
the Soviet Union. – P.258.
44. Спольников В.Н. Афганистан: исламская оппозиция. – С.16.
Источники и литература
227
45. Там же.
46. Там же.
47. Там же, с.17.
48. Актуальные проблемы афганской революции. – С.85.
49. Рошан. Банда ихванистов на службе империализма. – С.5.
50. Mukherjee S. Afghanistan: From Tragedy to Triumph. – P.78.
51. Караван. – 1972, 9 и 20 июня.
52. Рошан. Двурушник в роли «моджахеда». – С.25.
53. Там же, с.26.
54. Справка о «Братьях-мусульманах». – Кабул, 1983. – На языке дари (машинописный текст).
55. Хакшенас Ш.Н. Русские интриги и преступления от эмира Дост Мухаммада до Бабрака. – С.386.
56. Гахидз. – 1969, 2 февраля.
57. Гахидз. – 1969, 29 марта.
58. Гахидз. – 1969, 12 февраля.
59. Гахидз. – 1969, 2 февраля.
60. Гахидз. – 1970, 7 марта.
61. Анис. – 1970, 25 мая.
Глава 4
1. См. об этом в главе 1 настоящей книги.
2. Парчам. – 1968, 29 сентября; История Афганистана. – С.308; Поляков Г.А. Афганистан революцион-
ный. – С.13.
3. Рабочий класс Афганистана. – Кабул: Государственная типография, 1361 (1982). – С.36. – На языке
дари (табака-йе каргар-е Афганестан); Давыдов А., Черняховская Н. Афганистан. – М.: Мысль, 1973. –
С.123; Парчам. – 1969, 22 января.
4. Парчам. – 1969, 24 и 31 марта, 14 апреля; Давыдов А., Черняховская Н. Афганистан. – С.128; Dupree
L. Afghanistan. – P.4; Arnold A. Afghanistan’s Two-Party Communism. – P.41.
5. Парчам. – 1968, 10 июня.
6. Давыдов А., Черняховская Н. Афганистан. – С.128; Рабочий класс Афганистана. – С.37-38; Расми
джарида. – 1971, 10 марта.
7. Рабочий класс Афганистана. – С.37; Парчам. – 1969, 21 и 28 июля.
8. Кармаль Б. Уроки забастовочного движения рабочих нашей родины // Парчам. –1968, 21 октября.
9. Дехнешин Ф.М. Основные направления идеологической работы нашей партии. – С.45.
10. Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.58, 259.
11. Парчам. – 1969, 26 мая, 2 и 30 июня, 4 и 11 августа.
12. Путеводитель по Кабулу. – Кабул, 1345 (1966). – С.192-200. – На языке дари (рахнамайи Кабул); Ме-
ждународный день ликвидации неграмотности. – Кабул, 1974. – С.16. – На языке дари; Статистиче-
ский сборник: Министерство планирования Афганистана. – Кабул, 1972. – С.112. – На языке дари; Маз-
дак Ф.А. Создание и деятельность ДОМА в условиях победы и защиты Апрельской революции. –
С.29-30; Парчам. – 1969, 27 мая; История Афганистана. – С.310.
13. Капиталистические и развивающиеся страны: Социально-экономический справочник. – М.: Политиз-
дат, 1973. – С.310; Парчам. – 1969, 21 апреля и 27 мая.
14. Путеводитель по Кабулу. – С.193-198; Парчам. – 1969, 27 мая. Подсчитано мною.
15. Мосават. – 1968, 2 ноября; Молодежное движение Афганистана и роль НДПА в создании и укрепле-
нии ДОМА. – С.45.
16. Парчам. – 1969, 7, 14 и 21 апреля, 12.
17. Парчам. – 1969, 21 апреля.
18. Там же.
19. Парчам. – 1969, 5 мая.
20. Парчам. – 1969,19 и 26 мая.
21. Парчам. – 1969, 16 июня.
22. Парчам. – 1969, 26 мая, 9 и 16 июня.
23. Парчам. – 1969, 26 мая.
24. Парчам. – 1969, 26 мая, 9, 16 и 30 июня.
25. См. об этом также в главе 2, п. 2.4.
26. Парчам. – 1969, 13 и 20 октября.
27. Парчам. – 1969, 10 марта.
28. Парчам. – 1969, 13 октября.
29. Парчам. – 1970, 12, 19 и 26 января, 2 февраля; Осман И. Печатные органы НДПА до победы Апрель-
ской революции. – С.102.
30. Караван. – 1971, 5 сентября, 11 ноября.
Примечания
228
31. Здесь и далее использованы материалы Г.П.Ежова о забастовочных выступлениях в Афганистане в
1972 году. – См.: Специальный бюллетень Института востоковедения Академии наук СССР. – М.:
Наука, 1974. – № 1 (152). – С.14-36.
32. Collins J.J. The Soviet Invasion of Afghanistan. – Р.29.
33. Афкаре нау. – 1972, 25 мая.
34. Kakar H. The Fall of the Afghan Monarchy in 1973 // International of Middle East Studies. – 1978. – № 9. –
P.209-211.
35. Дехнешин Ф.М. Основные направления идеологической работы нашей партии. – С.71-73.
36. Там же, с.69.
37. Там же, с.89-90.
38. Там же, с.77-83.
39. О Народно-демократической партии Афганистана. – С.17.
40. ЦК НДПА горячо поздравляет всех товарищей с седьмой годовщиной I съезда партии. – Кабул, 11
джади 1350 (1 января 1972). – На языке дари (ротапринт; из личного архива М.Барьялая).
41. Там же.
42. Там же.
43. Там же.
44. Актуальные проблемы афганской революции. – С.89-90.
45. Гахидз. – 1972, 25 июня.
46. Краткая история Народно-демократической партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны).
– С.42-49.
47. Заявление Народно-демократической партии Афганистана в связи с днем поддержки освободительно-
го движения народов Пуштунистана и Белуджистана. 31 августа 1971 г. – На языке дари (ротапринт;
из личного архива М.Барьялая); Заявление ЦК НДПА от 2 декабря 1971 г. – Кабул, 1971. – На языке
дари (рукописный текст; из личного архива М.Барьялая); Выступление Б.Кармаля в Вулуси джирге 29
ноября 1971 года и запрос правительству по поводу событий в Пакистане. – На языке дари (рукопис-
ный текст; из личного архива М.Барьялая).
48. Рузгар. – 1971, 26 августа.
49. Речь протеста Б.Кармаля на собрании в Кабуле 21 хута 1351 г. (11 марта 1973 г.) в связи с визитом в Аф-
ганистан премьер-министра Ирана А.А.Ховейда. – На языке дари (машинописный текст; из личного
архива М.Барьялая).
50. Краткая история Народно-демократической партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны).
– С.45-46.
51. Основы марксизма-ленинизма. Учебное пособие. Издание второе. – М.: Политиздат, 1962. – С.346-
372.
52. Здесь и далее ссылки даются на брошюру «Партия рабочего класса». – См. об этом: Дворянков Н. К
характеристике нелегальных изданий в Афганистане начала 70-х годов // Специальный бюллетень
Института востоковедения АН СССР. № 1 (152). – М.: Наука, 1974. – С.37-47.
53. См. об этом: Актуальные проблемы афганской революции. – С.93-94.
54. Доклад ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны) по случаю десятой годовщины образования
партии. – Кабул, 1 января 1975 г. (перевод с дари; машинописный текст).
55. Слинкин М.Ф. Вооруженные силы Афганистана в 1919-1977 гг. // История вооруженных сил Афгани-
стана. – С.86-191.
56. Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.260.
57. Ислах-Анис. – 1973, 18 июля; Ды Урду Маджалла. – 1973. – № 1 (616-617). – С.3-6; President and Prime
Minister Daoud’s Speeches of July 17 and August 23, 1973. – Kabul: Government Printing Press, 1973. –
P.1-3.
58. Kabul Times. – 1973, July 25; Ды Урду Маджалла. – 1973. – № 1 (616-617). – С. «б» и 8.
59. Там же.
60. Заявление ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны) от 17 июля 1973 г. – Кабул, 1973. – На языке
дари (листовка).
Глава 5
1. Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. – P.56.
2. Ды Урду Маджалла. – 1973. – № 1 (616-617); Ислах-Анис. – 1973, 28 июля.
3. Там же.
4. Джумхурият. – 1973, 7 августа.
5. См. об этом: История вооруженных сил Афганистана. – С.174.
6. См. об этом: Актуальные проблемы афганской революции. – С.105.
7. Dupree L. Afghanistan. – P.761; Idem. Afghanistan under the Khalq // Problems of Communism. – July
1979. – Vol. 28, № 4. – P.39; Arnold A. Afghanistan: The Soviet Invasion in Perspective. – P.57, 61; Nou-
moff S.J. Reflections on the Afghan Revolution // Democratic Pakistan. – 1984. – № 16. – P.25.
Источники и литература
229
8. См. об этом подробнее: Актуальные проблемы Афганской революции. – С.100-106.
9. Ежегодник БСЭ. 1974. – М.: Советская энциклопедия, 1974. – С.213; Kabul Times. – 1973, August 26.
10. Обращение к афганскому народу // Джумхурият. – 1973, 28 августа; President and Prime Minister
Daoud’s Speeches. – P.4-17. Здесь и далее ссылки даются на указанные речи.
11. Программа НДПА и «Обращение к афганскому народу» структурно почти полностью совпадали.
Сравните разделы и того, и другого документов:
Программа НДПА «Обращение к афганскому народу»
1 2
Вводная часть: раскрывается историческая, соци-
ально-экономическая и политическая обусловлен-
ность борьбы за преобразование афганского обще-
ства на национально-демократических началах.
Национально демократическое движение борет-
ся за осуществление целей и задач:
1. в политической сфере:
– защита территориальной целостности, нацио-
нального суверенитета и политической незави-
симости Афганистана;
– демократизация общественной жизни;
– решение национального вопроса и т.д.;
2. в экономической сфере:
– развитие национальной промышленности;
– развитие сельского хозяйства и осуществление
земельной реформы и т.д.;
3. в социальной сфере (обеспечение права на труд,
отдых, жилище, образование, бесплатное меди-
цинское обслуживание и т.д.).
Вводная часть: дается краткий исторический экс-
курс в борьбу афганского народа за независимость
и показывается глубокий кризис, в котором оказа-
лась страна перед переворотом в экономической,
социальной и политической областях.
Афганский республиканский режим намерен
осуществить:
1. в политической сфере:
– меры по защите территориальной целостности,
национального суверенитета и независимости
страны, реформированию административной
системы, обеспечение широких прав и свобод
граждан, решение национального вопроса и т.д.;
2. экономические реформы в области:
– промышленности, сельского хозяйства, включая
осуществление земельной реформы, в строитель-
стве, торговле, денежно-финансовой сфере и т.д.;
3. социальные реформы (улучшение условий труда,
повышение заработной платы, развитие образо-
вания, улучшение дела здравоохранения и т.д.).
12. Здесь и далее ссылки даются на: Обращение к афганскому народу // Джумхурият, – 1973, 24 августа;
President and Prime Minister Mohammad Daoud’s Speeches of July 17 and August 23, 1973. – P.4-17.
13. История Афганистана. – С.319-320; Кабульский ежегодник. 1973-1974. – Кабул, 1974. – С.368, 376. –
На языке дари; Расми джарида. – 1975, 6 августа; Давыдов А.Д. Социально-экономическая структура
деревни Афганистана. – С.283-285.
14. История Афганистана. – С.320; National Study on Universalization of Education at the Primary Level:
Country Report of the Democratic Republic of Afghanistan. – Kabul: Ministry of Education, 1983. – P.13-
16.
15. Выступление М.Дауда в марте 1975 года перед жителями г. Кандагара // Ды Урду Маджалла. – 1975.
– № 21. – С. «м»; см. об этом тж: История вооруженных сил Афганистана. – С.170-174.
16. Джумхурият. – 1976, 25 августа.
17. Проект предложений ЦК НДПА (партии трудящихся Афганистана) по вопросу разработки конститу-
ции. – Кабул, 15 хамаля 1355 (4 апреля 1976). – На языке дари (ротапринт; из личного архива
М.Барьялая).
18. Краткие пояснения к вопросу о социализме. – Кабул, март 1976. – На языке дари (машинописный
текст; из личного архива М.Барьялая).
19. См. об этом: Проект предложений ЦК НДПА (партии трудящихся Афганистана) по вопросу разра-
ботки Конституции.
20. См., например: Заявление ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны) от 22 марта 1976 г. – На
языке дари (листовка); Доклад ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны) по случаю десятой го-
довщины образования партии. – С.9; О Народно-демократической партии Афганистана. – С.29.
21. Расми джарида. – 1976, 7 октября. – № 13.
22. Актуальные проблемы афганской революции. – С.147-148; Dupree L. Afghanistan. – Р.763.
23. См.: Конституция Афганистана. – Кабул, 1 октября 1964. – Ст. 9; Конституция Республики Афгани-
стан // Джумхурият. – 1977, 28 февраля и 4 марта. – Ст. 78.
24. Другие портфели получили: министра юстиции – профессор Вафиулла Самин, министра высшего
образования – профессор Гулям Сиддик Мохеби, министра просвещения – профессор Мухаммад Иб-
рагим Маджид, министра торговли – Мухаммад-хан Джалалар, министра сельского хозяйства – Ази-
зулла Васефи, министра горных дел и промышленности – инженер Абдул Таваб Асефи, министра
общественных работ – Гаусуддин Файек, министра информации и культуры – профессор Абдурра-
хим Навин, министра планирования – Али Ахмад Хоррам, министра связи – инженер Абдул Карим
Атаи, министра здравоохранения – профессор Абдулла Омар, министра энергетики и водных ресур-
сов – инженер Джома Мухаммад Мухаммади. Министром без портфеля был назначен д-р Абдул
Маджид, а заместителем министра иностранных дел – Вахид Абдулла. Пост министра иностранных
Примечания
230
дел М.Дауд оставил за собой. – См.: Пресс-бюллетень посольства Республики Афганистан в Москве.
– 1977, 21 марта. – № 8.
25. См. об этом: Актуальные проблемы афганской революции. – С.110-111.
26. Доклад ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны) по случаю десятой годовщины образования
партии. – С.4.
27. О Народно-демократической партии Афганистана. – С.29.
28. Из бесед с функционерами НДПА (Парчам); Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – Р.75.
29. Актуальные проблемы афганской революции. – С.150.
30. Джумхурият. – 1977, 16 августа.
31. Dupree L. Afghanistan. – Р.763.
32. Краткая история НДПА. Часть 1. – С.98.
33. Arnold A. Afghanistan’s Two-Party Communism. – Р.44.
34. Заявление ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны). – Кабул, 6 сентября 1973. – На языке дари
(листовка); Доклад ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны) по случаю десятой годовщины об-
разования партии (перевод с дари; машинописный текст); Заявление ЦК НДПА (авангарда рабочего
класса страны). – Кабул, 22 марта 1976. – На языке дари (листовка); Парчамизм – обман трудящихся
масс страны. – Кабул, 1976. – С.6 (перевод с дари; машинописный текст); Некоторые жизненно важ-
ные лозунги. – Кабул, 18 сентября 1976. – На языке дари (листовка); Заявление ЦК НДПА (аван-
гарда рабочего класса страны) по поводу издания Закона о наказаниях. – Кабул, 30 октября 1976. – На
языке дари (листовка); О Народно-демократической партии Афганистана. – С.28.
35. Краткая история НДПА (авангарда рабочего класса страны). – С.53-54.
36. Там же, с.55-56; О Народно-демократической партии Афганистана. – С.32.
37. Постановление пленума ЦК НДПА от 1 джади 1352 г. (22 декабря 1973 г.). – На языке дари (рукопис-
ный текст; из личного архива М.Барьялая); Краткая история НДПА. Часть 1. – С.99-100.
38. Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. – Р.57.
39. Внешним поводом для перемещения Г.П.Вафадара на работу за рубеж явился его тайный брак с рус-
ской, заключенный еще до переворота 1973 года, когда он проходил обучение в Советском Союзе. По
афганскому законодательству монархических времен, женитьба на иностранках не допускалась для
военнослужащих и некоторых других категорий государственных служащих.
40. Актуальные проблемы афганской революции. – С.114-117; см. тж: История Афганистана. – С.321-
322; Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – Р.76; Arnold A. Afghanistan: The Soviet Invasion in Perspec-
tive. – Р.61-63; Idem. Afghanistan’s Two-Party Communism. – Р.44-47.
41. Доклад ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны) по случаю десятой годовщины образования
партии. – С.9.
42. Сообщение ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны) от 7 августа 1976 г. – Кабул, 1976. – На
языке дари (машинописный текст).
43. З.М.Зия в течение только 1975 года, накануне назначения в Дели, были присвоены одно за другим
два воинских звания – майора и подполковника. – См. об этом; Arnold A. Afghanistan: The Soviet Inva-
sion in Perspective. – Р.63.
44. Доклад генерального секретаря Народно-демократической партии Афганистана (партии трудящихся
Афганистана) Бабрака Кармаля на пленуме Центрального комитета партии. – Кабул, 1976. – На языке
дари (машинописный текст). Далее ссылки даются на этот документ. Подробный анализ его приведен
в книге «Актуальные проблемы афганской революции» (с.109-110 и 134-141).
45. Заявление ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны) от 22 марта 1976 г.
46. Некоторые жизненно важные лозунги. – Кабул, 18 сентября 1976. – На языке дари (листовка; маши-
нописный текст).
47. Проект предложений ЦК НДПА (партии трудящихся Афганистана) по вопросу разработки конститу-
ции. Здесь и далее ссылки даются на данный документ.
48. Взгляд на крестьянский вопрос, демократическую земельную реформу, создание крестьянских джирг
и их программу. – Кабул, 1976. – На языке дари (машинописный текст; из личного архива
М.Барьялая).
49. Воззвание к борцам-патриотам Афганистана. Документы по вопросу единства парчамистов и хальки-
стов. – Гамбург – Западная Германия, джади 1354 (январь 1976). – На языке дари (ротапринт). – С.3-
4.
50. Там же, с.4.
51. См.: О Народно-демократической партии Афганистана. – С.20.
52. Воззвание к борцам-патриотам Афганистана. – С.5-7.
53. О Народно-демократической партии Афганистана. – С.20.
54. Воззвание к борцам-патриотам Афганистана. – С.7-8.
55. Там же, с.8-11.
56. Там же, с.12-13.
57. Там же, с.13-15.
Источники и литература
231
58. Доклад генерального секретаря Народно-демократической партии Афганистана (партии трудящихся
Афганистана) Бабрака Кармаля на пленуме Центрального комитета партии.
59. Предупреждение. – [б.м.]. 28 хута 1354 (18 марта 1976). – На языке дари (листовка).
60. Парчамизм – обман трудящихся масс Афганистана. Далее ссылки даются на эту брошюру. Следует
заметить, что Хальк постоянно уделяла большое внимание политическому просвещению своих чле-
нов. К 1976 году ею легально и нелегально было опубликовано внутри страны и за рубежом на язы-
ках дари и пушту более 30 книг, брошюр и других печатных материалов. Наиболее значительными из
них по объему были: «Новая жизнь», «Партия рабочего класса», «Наш путь», «Что такое аграрная
реформа?», «Необходимо бороться против отклонений», «Критический анализ взглядов «Шоалеи
джавид», «Манифест Коммунистической партии», «Новая философия» и др. – См. об этом: О Народ-
но-демократической партии Афганистана. – С.30-31.
61. О Народно-демократической партии Афганистана. – С.32; О единстве и союзе национально-
демократических и прогрессивных сил: предложения ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны).
– Кабул, 15 августа 1976. – На языке дари (листовка); см. тж: Краткая история НДПА (авангарда ра-
бочего класса страны) до Апрельской революции. – С.56.
62. См., например: Воззвание ЦК НДПА (партии трудящихся Афганистана) в связи с Днем 1 мая –
праздником международной солидарности рабочих. – Кабул, 1976. – На языке дари (машинописный
текст; из личного архива М.Барьялая).
63. Из бесед с афганскими товарищами. См. тж: Кармаль Б. На пути укрепления суверенитета народа:
Сборник выступлений и статей (1358-1359). – Кабул, 1362 (1983). – С.58. – На языке дари; Anwar R.
The Tragedy of Afghanistan. – Р.85-86; Arnold A. Afghanistan’s Two-Party Communism. – Р.53-54.
64. В некоторых афганских изданиях ошибочно указывается, что встреча представителей двух группиро-
вок НДПА происходила в феврале 1977 года. – См.: Краткая история Афганистана от восстановления
независимости до Апрельской революции. – Кабул, 1983. – С.174. – На языке дари; Маздак Ф.А. Соз-
дание и деятельность ДОМА в условиях победы и защиты Апрельской революции. – С.49.
65. Краткая история НДПА (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской революции. – С.57.
66. Там же, с.57 и 65-66; см. тж: Краткая история НДПА. Часть 1. – С.112.
67. Состав ЦК НДПА, избранный на объединительной конференции, приводится в книге Анвара Раджа
«Трагедия Афганистана» и в «Краткой истории НДПА» с той лишь разницей, что в последней работе
кандидатом в члены ЦК от Хальк был назван некто Каюм (?). – См.: Краткая история НДПА. Часть 1.
– С.111; Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – Р.86.
68. Краткая история НДПА (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской революции. – С.57-58 и
65-67.
69. Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – Р.87.
70. О Народно-демократической партии Афганистана. – С.12 и 16.
71. Резолюция объединительной конференции НДПА. – Кабул, 12 саратана 1356 (3 июля 1977). – На
языке дари (рукописный текст; из личного архива М.Барьялая); Краткая история НДПА. Часть 1. –
С.108-113; Babrak Karmal’s Greeting Speech on the occasion of the 16th Anniversary of Founding of PDPA
// Democratic Republic of Afghanistan Annual. Judi 6, 1358 – Hoot, 1359. – Kabul: Government Printing
Press, [1981] – Р.527.
72. Обращение к членам партии. – Кабул, 12 саратана 1356 (3 июля 1977). – На языке дари (машинопис-
ный текст; из личного архива М.Барьялая).
73. Mukherjee S. Afghanistan: From Tragedy to Triumph. – Р.84.
74. Маздак Ф.А. Создание и деятельность ДОМА в условиях победы и защиты Апрельской революции. –
С.44-45.
75. Программные принципы Демократической организации молодежи Афганистана. – Кабул, 1976. – На
языке дари (машинописный текст; из личного архива М.Барьялая).
76. Маздак Ф.А. Создание и деятельность ДОМА в условиях победы и защиты Апрельской революции. –
С.49-51. В некоторых изданиях численность ДОМА к весне 1978 года оценивалась в 10 тысяч чело-
век, что, видимо, является преувеличением. – См., например: Краткая история НДПА. Часть 1. –
С.114; Актуальные проблемы афганской революции. – С.152.
77. Биография генерального секретаря НДПА, председателя Революционного совета и премьер-министра
Демократической Республики Афганистан товарища Нур Мухаммада Тараки. – С.33-35; Ды Афгане-
стан каланый. – С.17; Краткая история НДПА (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской ре-
волюции. – С.60.
78. Краткая биография Х.Амина // Ды Афганестан каланый. – С.3 (в разделе «Члены Совета министров
ДРА»).
79. Краткая история НДПА (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской революции. – С.63; Крат-
кая история НДПА. Часть 1. – С.114.
80. Ды Афганестан каланый. – С.18.
81. Краткая история НДПА (авангарда рабочего класса страны) до Апрельской революции. – С.68-69.
82. Кармаль Б. Доклад на втором пленуме ЦК НДПА. 24 хамаля 1359 г. (3 апреля 1980 г.) // Кармаль Б.
На пути укрепления суверенитета народа. – С.58; Интервью Б.Кармаля журналу «Проблемы мира и
Примечания
232
социализма» (февраль 1980 г.) // Кармаль Б. На пути укрепления суверенитета народа. – С.516; Surjeet
H.S. Developments in Afghanistan. – New Delhi, January 1982. – Р.9.
83. National Conference of the PDPA on National Reconciliation (Oct. 18-20, 1987). – Kabul, 1987. – Р.29.
84. Группа единомышленников М.Х.Майвандваля, в которую входили до 45 армейских офицеров, еще до
свержения монархии (видимо, с начала 1973 года) вынашивали планы переворота с целью устранения
от власти правительства Мусы Шафика. Однако М.Дауд опередил их на несколько месяцев. – См. об
этом: Arnold A. Afghanistan: The Soviet Invasion in Perspective. – Р.59-60.
85. Джумхурият. – 1973, 22 сентября; Mukherjee S. Afghanistan: From Tragedy to Triumph. – Р.77.
86. Западные историки-афганисты, оценивая афганские события того времени обычно с позиций бипо-
лярного мышления, утверждали, что смерть М.Х.Майвандваля была насильственной и инспириро-
ванной левыми силами из администрации М.Дауда. – См. об этом: Dupree L. Afghanistan. – P.761;
Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.73-74; Arnold A. Afghanistan: The Soviet Invasion in Perspec-
tive. – P.61, 115.
87. Джумхурият. – 1974, 19 августа.
88. Amin, Tahir. Afghan Resistence: Past, Present and Future. – P.376.
89. Kabul Times. – 1977, June 22, July 5; Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.60.
90. См. об этом: История вооруженных силах Афганистана. – С.175.
91. Краткая история НДПА. Часть 1. – С.116-117; Kabul New Times. – 1986, December 10; Afghanistan:
Multifaced Revolutionary Process. – Kabul: Government Printing Press, [1983]. – P.1-5; Anwar R. The
Tragedy of Afghanistan. – P.84.
92. Там же.
93. Краткая история НДПА. Часть 1. – С.117; Afghanistan: Multifaced Revolutionary Process. – P.1; Nou-
moff S.J. Reflections on the Afghan Revolution. – P.26.
94. Afghanistan: Multifaced Revolutionary Process. – P.1; Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.84; Nou-
moff S.J. Reflections on the Afghan Revolution. – P.26; National Study on Universalization of Education at
the Primary Level: Country Report of the Democratic Republic of Afghanistan. – Kabul: Ministry of Educa-
tion, 1983. – P.16.
95. Капиталистические и развивающиеся страны: Социально-экономический справочник. – С.82; Демо-
кратическая Республика Афганистан: Справочник. – С.9 и 82; Краткая история НДПА. Часть 1. –
С.118; Afghanistan: Multifaced Revolutionary Process. – P.2; Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. –
P.85; Noumoff S.J. Reflections on the Afghan Revolution. – P.26; Survey of Progress. – Kabul: Department
of Statistic, Ministry of Planning, Royal Government of Afghanistan, 1970. – P.24.
96. Капиталистические и развивающиеся страны: Социально-экономический справочник. – С.78, 84, 86-
88; Экономика развивающихся стран Азии в цифрах. 1960-1965 гг.: Статистический сборник. – М.:
Наука, 1970. – С.137; Демократическая Республика Афганистан: Справочник. – С.80-82; Гуревич Н.М.
Внешняя торговля Афганистана в новейшее время. – М.: Наука, 1981. – С.277; Афганистан. История,
экономика, культура. Сборник статей. – М.: Наука, 1989. – С.157; Afghanistan: Multifaced Revolution-
ary Process. – P.2.
97. Подсчитано мною по источникам: Экономика развивающихся стран Азии в цифрах. – С.136; Малая
Советская Энциклопедия. Т.1. – М.: БСЭ, 1958. – С.660; Ежегодник БСЭ. 1978. – М.: Советская эн-
циклопедия. 1978. – С.203.
98. Краткая история НДПА. Часть 1. – С.117-118; Давыдов А.Д. Социально-экономическая структура
деревни Афганистана. – М.: Наука, 1976. – С.250.
99. Статистический ежегодник ЦСУ ДРА. 1361 (1982-1983). – Кабул, 1985. – С.29 и 137. – На языке дари
(салнамайи эхсайави); Survey of Progress. 1958-1972. Подсчеты сделаны мною. – М.С.
100. Ежегодник БСЭ. 1978. – С.203-204; Kabul New Times. – 1986, December 10; Afghanistan: Multifaced
Revolutionary Process. – P.1-5; Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.84.
101. Статистический ежегодник ЦСУ ДРА. 1361. – С.29; Survey of Progress. 1970. – Р.24; Noumoff S.J. Re-
flections on the Afghan Revolution. – P.26; Dupree L. Afghanistan. – P.767.
102. Актуальные проблемы афганской революции. – С.124; Демократическая республика Афганистан:
Справочник. – С.90.
103. Актуальные проблемы афганской революции. – С.160-161; Демократическая республика Афганистан:
Справочник. – С.78 и 104.
104. Ежегодник БСЭ. 1974. – С.214; Ежегодник БСЭ. 1978. – С.204.
105. Актуальные проблемы афганской революции. – С.159; Демократическая республика Афганистан:
Справочник. – С.105-106 и 115; Ежегодник БСЭ. 1974. – С.214; Ежегодник БСЭ. 1978. – С.204.
106. Dupree L. Afghanistan. – Р.765-766.
107. Демократическая республика Афганистан: Справочник. – С.103-104; Ежегодник БСЭ. 1975. – С.217;
Ежегодник БСЭ. 1978. – С.204; Актуальные проблемы афганской революции. – С.159 и 646; Афгани-
стан. История, экономика, культура. – С.158; Survey of Progress, 1969. – Р. s-1, s-2.
108. См.: Актуальные проблемы афганской революции. – С.127; Давыдов А. и Черняховская Н. Афгани-
стан. – С.133-135; Афганистан. История, экономика, культура. – С.158.
109. The Economist. – 1974, August 3. – P.29-30; Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. – P.64.
Источники и литература
233
110. См. об этом: Теплинский Л.Б. История советско-афганских отношений. 1919-1987. – С.240.
111. Там же, с.243; Collins J.J. The Soviet Invasion of Afghanistan. – Р.40.
112. Collins J.J. The Soviet Invasion of Afghanistan. – Р.40-41.
113. Афганистан. История, экономика, культура. – С.156; Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. –
P.60-62.
114. Dupree L. Afghanistan. – Р.766.
115. Ежегодник БСЭ. 1975. – С.217-218; Джумхурият. – 1974, 5 сентября и 24 ноября; Kabul Times. – 1975,
September 25.
116. Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. – P.66.
117. Гуревич Н.М. Внешняя торговля Афганистана. – С.276.
118. Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. – P.63.
119. Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.82.
120. Заявление исполнительного органа Центрального комитета НДПА (партии трудящихся Афганиста-
на). – Кабул, 20 саура 1355 (10 мая 1976). – На языке дари (рукописный текст; из личного архива
М.Барьялая).
121. См. об этом: Доклад ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны) по случаю десятой годовщины
образования партии; О Народно-демократической партии Афганистана. – С.27.
122. Цит. по: Mukherjee S. Afghanistan: From Tragedy to Triumph. – Р.83-84.
123. См. об этом: Заявление ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны) по поводу издания Закона о
наказаниях.
124. Mukherjee S. Afghanistan: From Tragedy to Triumph. – Р.82-83.
125. Существует несколько версий убийства М.А.Хайбара. По одной из них оно было совершено спец-
службами М.Дауда с целью вызвать на бой НДПА и получить таким образом предлог для расправы
над левой оппозицией. Само же даудовское правительство вину за это убийство возлагало на афган-
ских «братьев-мусульман». Что касается НДПА, то в первый год пребывания у власти руководства во
главе с Б.Кармалем убийцами М.А.Хайбара были объявлены, а затем в июне 1980 года казнены бра-
тья Мухаммад Сиддик и Мухаммад Ареф Алемьяр, входившие в число наиболее доверенных лиц
Х.Амина. Несколько позже в средствах массовой информации Афганистана чаще всего стала фигу-
рировать версия о причастности к этой расправе членов правительства М.Дауда, в частности минист-
ра внутренних дел Абдул Кадира Нуристани. – См. об этом: Справочник активиста Народно-
демократической партии Афганистана. – С.20; Kabul New Times. – 1980, January 2, June 9, 15; Arnold
A. Afghanistan’s Two-Party Communism. – Р.58-59; Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.92-93;
Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. – P.73.
126. Краткая история НДПА (авангарда рабочего класса страны). – С.70; Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet
Union. – P.73.
127. Джумхурият. – 1978, 27 апреля.
128. См. об этом: Актуальные проблемы афганской революции. – С.156.
129. Саурская революция. – Кабул: Главное политическое управление вооруженных сил ДРА, 1978. –
С.21-35. Далее события излагаются на основе данного издания, а также бесед автора с непосредст-
венными участниками вооруженного восстания в апреле 1978 года.
130. Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.96-97.
131. Ватанджар М.А. Выступление на II общепартийной конференции НДПА «О подготовке к 10-й го-
довщине Апрельской революции». 19 октября 1987 г. – Кабул, 1987. – С.3. – На языке дари; см. тж:
National Conference of the PDPA on National Reconciliation (Oct. 18-20, 1987). Documents. – Kabul: Af-
ghanistan To-day Publishers, Nov. 1987. – P.191.
На английский язык дан не совсем точный перевод указанного выступления.
132. Urban M. War in Afghanistan. – Р.7-8.
133. Из бесед с афганскими государственными деятелями. См. тж: Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. –
P.95; Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. – P.77.
134. См. об этом: Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.98.
135. Ibid.
136. По одной, довольно распространенной среди халькистов версии, А.Кадыр, будто бы вовсе не был под
стражей, а сам с утра 27 апреля закрылся в своем кабинете и вышел оттуда лишь тогда, когда штаб
ВВС и ПВО оказался в руках восставших. Эта версия вызывает серьезные сомнения в ее достоверно-
сти, так как была высказана начальником службы безопасности при Тараки, бывшим офицером-
летчиком Асадуллой Сарвари летом 1979 года, когда А.Кадыр находился в тюрьме по обвинению в
причастности к антиправительственному заговору. – См. об этом: Anwar R. The Tragedy of Afghani-
stan. – P.97.
137. Collins J.J. The Soviet Invasion of Afghanistan. – Р.50.
138. Американский автор Дж.Коллинз называет два МиГ-21, а Р.Анвар – двенадцать самолетов. – См.:
Collins J.J. The Soviet Invasion of Afghanistan. – Р.50; Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.99.
139. Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.100.
140. Саурская революция. – С.47.
141. Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.100.
Примечания
234
142. Здесь и далее автор излагает события на основе бесед с осведомленными афганскими партийными
деятелями. См. об этом тж: Саурская революция. – С.50-56; Биография генерального секретаря
НДПА, председателя Революционного совета и премьер-министра ДРА тов. Н.М.Тараки. – С.53-54;
Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.101.
143. Военно-революционный совет был образован вечером 27 апреля на радиостанции «Радио Афгани-
стана», фактически «под занавес» вооруженного восстания. Он не осуществлял, как это ошибочно
полагают некоторые авторы (см., например: Афганистан: прошлое и настоящее. – М., 1982. – С.110),
«непосредственное оперативное руководство революционным восстанием», и тем более А.Кадыр не
мог быть его главой вплоть до вечера 27 апреля, так как был в это время под стражей. Военно-
революционный совет, не будучи оперативным органом восстания, на деле служил по тактическим
соображениям прикрытием для пришедшей к власти НДПА.
144. См. об этом: Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.101.
145. Первое сообщение по радио Военно-революционного совета вооруженных сил Афганистана. Вечер 7
саура // Анис. – 1978, 3 мая.
146. Там же.
147. Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. – P.99.
148. Ibid., p.101.
149. В биографии Н.М.Тараки по этому поводу говорится следующее: после прибытия Тараки и других
членов ЦК НДПА в штаб ВВС в Ходжа Раваше вечером 27 апреля «Кармаль настаивал на том, чтобы
Дауд был оставлен в живых, что возмутило офицеров-халькистов». – См.: Биография генерального
секретаря НДПА, председателя Революционного совета и премьер-министра ДРА тов. Н.М.Тараки. –
С.54.
150. Анис. – 1978, 3 мая.
151. См. об этом: Саурская революция. – С.52-53; Arnold A. Afghanistan’s Two-Party Communism. – Р.60;
Idem. Afghanistan: The Soviet Invasion in Perspective. – P.72; Dupree L. Afghanistan. – P.771; Anwar R.
The Tragedy of Afghanistan. – P.101-102; Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. – P.77.
152. Пресс-конференция Н.М.Тараки для местных и иностранных журналистов 6 мая 1978 г. // Ды Афга-
нестан каланый. – Кабул, 1358 (1979). – с.74. – На языке дари.
153. Collins J.J. The Soviet Invasion of Afghanistan. – Р.50; Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. –
P.76.
154. Алан П., Клей Д. Афганский капкан. – С.57-71.
155. Анис. 1978, 4 мая; Центральный музей армии Афганистана. Зал № 1. Н.М.Тараки, выступая перед
журналистами в первые дни после восстания, утверждал, что число погибших с обеих сторон соста-
вило 72-73 человека. По его словам, в начале мая 1978 года в госпитале находились пять человек ра-
неных из числа восставших. – См. об этом: Пресс-конференция Н.М.Тараки для местных и иностран-
ных журналистов. 6 мая 1978 г. – С.73.
Следует заметить, что в западной прессе и изданиях по Афганистану обычно говорится, что-де в
дни переворота были «тысячи убитых», что из двух тысяч президентской гвардии в живых осталось
примерно 200 человек и те после переворота в своем большинстве были расстреляны. При этом ссы-
лаются на С.Моджаддеди, который, выступая 25 мая 1979 года в Нью-Йорке, заявил, что якобы «в
течение первых 36 часов переворота было убито 10 тысяч солдат, полицейских, гвардейцев и граж-
данских лиц, а также были казнены 29 членов семьи М.Дауда». – См. об этом: Bradsher H.S. Afghani-
stan and the Soviet Union. – P.76 и 313; Arnold A. Afghanistan: The Soviet Invasion in Perspective. – P.72;
Idem. Afghanistan’s Two-Party Communism. – Р.62; Newell N.P., Newell R.S. The Struggle for Afghani-
stan. – P.71.
Американский военный автор Дж.Коллинз называет более «умеренную» цифру погибших в день
восстания. По его мнению, самое большее погибло в пределах 1000 человек, включая М.Дауда, его
брата М.Наима, их семьи и примерно половину из двухтысячной республиканской гвардии». – См.:
Collins J.J. The Soviet Invasion of Afghanistan. – Р.49. Такого же мнения придерживаются Л.Дюпре и
английский военный корреспондент М.Урбан. – См.: Dupree L. Afghanistan. – P.771; Urban M. War in
Afghanistan. – Р.8.
156. Центральный музей армии Афганистана. Зал № 1; Саурская революция. – С.45 и 53.
157. Анис. – 1978, 3 мая.
158. Там же.
159. Там же.
160. Пресс-конференция Н.М.Тараки для местных и иностранных журналистов. 6 мая 1978 г. – С.73.
161. 7 саура 1357 года – великий исторический поворотный пункт в Афганистане // Анис. – 1978, 3 мая
(передовая статья).
162. Исторический декрет Военно-революционного совета Афганистана от 9 саура 1357 г. (29 апреля 1978
г.) // Анис. – 1978, 3 мая; Пресс-конференция Н.М.Тараки для местных и иностранных журналистов.
6 мая 1978 г. – С.66.
163. Декрет № 1 Революционного совета Демократической Республики Афганистан. 15 часов 10 саура
1357 г. (30 апреля 1978 г.) // Анис. – 1978, 3 мая.
Источники и литература
235
164. Персонально правительство было сформировано в следующем составе: Н.М.Тараки – премьер-
министр; Б.Кармаль – заместитель премьер-министра; Х.Амин – заместитель премьер-министра и
министр иностранных дел; майор М.А.Ватанджар – заместитель премьер-министра и министр связи;
полковник А.Кадыр – министр национальной обороны; Н.А.Нур – министр внутренних дел; д-р Шах
Вали – министр здравоохранения; д-р Салех Мухаммад Зерай – министр сельского хозяйства;
Г.Д.Панджшери – министр просвещения; С.А.Кештманд – министр планирования; А.К.Мисак – ми-
нистр финансов; М.Х.Барек Шафии – министр информации и культуры; С.Лайек – министр радио и
телевидения; д-р А.Ратебзад – министр по социальным вопросам; А.Х.Шараи Джаузджани – министр
юстиции и генеральный прокурор; инж. М.И.Данеш – министр горных дел и промышленности; Неза-
муддин Тахзиб – министр по делам границ; А.К.Горбанди – министр торговли; профессор Мухаммад
Мансур Хашеми – министр водных ресурсов и энергетики; заслуженный профессор Махмуд Сума –
министр высшего образования; майор М.Рафи – министр общественных работ. – См. об этом: Декрет
№ 2 Революционного совета Демократической Республики Афганистан. 21 час 11 саура 1357 г. (1 мая
1978 г.) // Анис. – 1978, 3 мая.
165. Анис. – 1978, 3 мая.
166. Там же.
167. Анис. – 1978, 6 мая.
168. См. об этом подробнее: The Foreign Policy and International Relations of DRA. By Rustam. – Kabul, Oc-
tober 1984. – Р.3-6.
169. Основные направления революционных задач правительства ДРА // Ды Афганестан каланый. 1358
(1979). – С.50-55.
170. Там же, с.55-56.
171. Там же, с.56.
172. 20-летие Народно-демократической партии Афганистана. Материалы юбилейного заседания ЦК
НДПА, Революционного совета и Совета министров ДРА. 10 января 1985 года. – С.16. Многие запад-
ные авторы неизменно стремились занизить численность НДПА и этим обосновать ее малую попу-
лярность. При этом называлась ее численность накануне апреля 1978 года в три тысячи членов и да-
же в несколько сот человек в каждой фракции. – См., напр.: Collins J.J. The Soviet Invasion of Af-
ghanistan. – Р.48; Saikal A. The Afghanistan Conflict. – Р.16.
173. Пресс-конференция Н.М.Тараки для местных журналистов. 6 мая 1978 г. – С.65.
174. О деятельности левого афганского режима в первые годы его правления см.: Слинкин М.Ф. Народно-
демократическая партия Афганистана у власти. Время Тараки-Амина (1978-1979 гг.).
Заключение
1. См. об этом, например: Dupree L. Afghanistan. – P.770-771; Arnold A. Afghanistan’s Two-Party Commu-
nism. – Р.56; Idem. Afghanistan: The Soviet Invasion in Perspective. – P.68; : Bradsher H.S. Afghanistan and
the Soviet Union. – P.5; Newell N.P., Newell R.S. The Struggle for Afghanistan. – P.67; Poullada L.B. Af-
ghanistan and the United States: The Crucial Years // The Middle East Journal. – Spring 1981. – Vol. 35, №
2. – P. 178.
2. См., напр.: Кондрашов С. Из мрака неизвестности // Новый мир. – 1989. – № 8. – С.190; Войну проиг-
рали политики // Аргументы и факты. – 1989, 6 октября. – № 39 (468). – С.4.
3. См. об этом, например: Afghanistan: 5 Years of Soviet Occupation. – Cairo: United States Information Ser-
vice, Embassy of the United States of America, December 1984. – P.2.
4. Мирский Г.И. Роль армии в политической жизни стран «третьего мира». – М.: Наука, 1989. – С.45.
5. См. об этом подробнее: Слинкин М.Ф. Народно-демократическая партия Афганистана у власти. Вре-
мя Тараки-Амина (1978-1979 гг.).
6. См. об этом тж: Пластун В., Андрианов В. Наджибулла. Афганистан в тисках геополитики. – М., 1998.
– 240 с.
Источники и литература
236
Источники и литература
1. Источники
Документы и материалы из личного архива Махмуда Барьялая
1. Взгляд на крестьянский вопрос, демократическую земельную реформу, создание крестьянских джирг
и их программу. – Кабул, 1976. – На языке дари (брошюра; машинописный текст).
2. Воззвание ЦК НДПА (партии трудящихся Афганистана) в связи с Днем 1 мая – праздником междуна-
родной солидарности рабочих. – Кабул, 1976. – На языке дари (машинописный текст).
3. Выступление Б.Кармаля в Вулуси джирге при голосовании вотума доверия кабинету Н.А.Эттемади. –
Кабул, октябрь 1967. – На языке дари (машинописный текст).
4. Выступление Б.Кармаля в Вулуси джирге 29 ноября 1971 года и запрос правительству по поводу со-
бытий в Пакистане. – На языке дари (рукописный текст).
5. Докладная записка и предложения т. С.Лайека Центральному комитету НДПА. – Кабул, 30 мая 1971. –
На языке дари (рукописный текст).
6. Документ конференции НДПА. – Кабул, 1977. – На языке дари (машинописный текст).
7. Заявление исполнительного органа Центрального комитета НДПА (партии трудящихся Афганистана).
– Кабул, 20 саура 1355 (10 мая 1976). – На языке дари (рукописный текст).
8. Заявление Народно-демократической партии Афганистана в связи с днем поддержки освободительно-
го движения народов Пуштунистана и Белуджистана. 31 августа 1971 г. – На языке дари (ротапринт).
9. Заявление о народно-демократическом единстве. 9 кауса 1349 г. (30 ноября 1970 г.). – Кабул, 1970. –
На языке дари (машинописный текст).
10. Заявление ЦК НДПА от 11 кауса 1350 г. (2 декабря 1971 г.). – На языке дари (рукописный текст).
11. Краткие пояснения к вопросу о социализме. – Кабул, март 1976. – На языке дари (брошюра; машино-
писный текст).
12. Обращение к членам партии. – Кабул, 12 саратана 1356 (3 июля 1977). – На языке дари (машинопис-
ный текст).
13. Ответ ЦК НДП (партии рабочего класса Афганистана) на вашу специальную записку от 25 хута 1349
г. (16 марта 1971 г.). – Кабул, 25 саура 1350 г. (15 мая 1971 г.). – На языке дари (рукописный текст).
14. Открытое письмо ЦК НДПА в связи с так называемым «ответом» руководства отколовшейся группы
меньшинства Н.М.Тараки от 25 саура 1350 г. (15 мая 1971 г.). – Кабул, июнь 1971. – На языке дари
(рукописный текст).
15. Постановление пленума ЦК НДПА от 1 джади 1352 г. (22 декабря 1973 г.). – На языке дари (рукопис-
ный текст).
16. Программные принципы Демократической организации молодежи Афганистана. – Кабул, 1976. – На
языке дари (машинописный текст).
17. Проект предложений ЦК НДПА (партии трудящихся Афганистана) по вопросу разработки конститу-
ции. – Кабул, 15 хамаля 1355 (4 апреля 1976). – На языке дари (ротапринт).
18. Радостная весть. – Кабул, декабрь 1970. – На языке дари (листовка).
19. Резолюция объединительной конференции НДПА. – Кабул, 12 саратана 1356 (3 июля 1977). – На язы-
ке дари (рукописный текст).
20. Речь протеста Б.Кармаля на собрании в Кабуле 21 хута 1351 г. (11 марта 1973 г.) в связи с визитом в Аф-
ганистан премьер-министра Ирана А.А.Ховейда. – На языке дари (машинописный текст).
21. Решение ЦК НДПА в связи с гибелью Абдуррахмана, члена нашей политической организации. – Ка-
бул, акраб 1350 (октябрь 1971). – На языке дари.
22. Сообщение комиссии НДПА (партии трудящихся Афганистана) по выборам. – Кабул, 15 хамаля 1352
(4 апреля 1973). – На языке дари (рукописный текст).
23. Сообщение секретариата ЦК НДПА. – Кабул, 25 хута 1349 (16 марта 1971). – На языке дари (рукопис-
ный текст).
24. Специальная записка ЦК НДПА в ответ на письмо от 3 хута 1349 года (22 февраля 1971 г.) и одновре-
менно ответ на ваш материал «Радостная весть». – Кабул, 25 хута 1349 (16 марта 1971 г.). – На языке
дари (рукописный текст).
25. ЦК НДПА горячо поздравляет всех товарищей с седьмой годовщиной I съезда партии (письмо членам
партии). – Кабул, 11 джади 1350 (1 января 1972). – На языке дари (ротапринт).
Документы высших органов власти, политических партий
и организаций
26. Воззвание к борцам-патриотам Афганистана: Документы по вопросу единства парчамистов и хальки-
стов. – Гамбург, джади 1354 (январь 1976). – 19 с. (ротапринт). – На языке дари (пейам бэ мобарезан-е
ватанпараст-е Афганестан).
Источники и литература
237
27. Декрет № 1 Революционного совета Демократической Республики Афганистан. 15 часов 10 саура
1357 г. (30 апреля 1978 г.) // Анис. – 1978, 3 мая.
28. Декрет № 2 Революционного совета Демократической Республики Афганистан. 21 час 11 саура 1357 г.
(1 мая 1978 г.) // Анис. – 1978, 3 мая.
29. Демократическая программа Хальк. – Кабул: Партийная типография, 1985. – 75 с. – На языке дари
(марам-е демократик-е халк).
30. Закон о выборах парламента // Расми джарида. – 1344 (1965), 21 саура (11 мая). – № 25. – На языке
дари (канун-е энтехабат-е шаура).
31. Закон о преступлениях должностных лиц и о наказаниях за посягательство на общественные интересы
и безопасность. – Кабул, каус 1341 (декабрь 1962). – На языке дари.
32. Законопроект о создании политических партий. – Кабул, 1345 (1966). – На языке дари (лайеха-йе ка-
нун-е ахзаб-е сийаси).
33. Заявление Б.Кармаля об отставке из руководящих органов партии. 2 мизана 1345 г. (24 сентября 1966
г.). – На языке дари (фотокопия).
34. Заявление Центрального комитета Народно-демократической партии Афганистана по случаю пригла-
шения в Афганистан премьер-министра З.А.Бхутто. 10 мая 1976 г. – Перевод с дари (машинописный
текст).
35. Исторический декрет Военно-революционного совета Афганистана от 9 саура 1357 г. (29 апреля 1978
г.) // Анис. – 1978, 3 мая.
36. Конституция Афганистана. – Кабул, 1 октября 1964. – 85 с.
37. Конституция Республики Афганистан // Джумхурият. – 1977, 28 февраля и 4 марта.
38. Основные направления революционных задач правительства ДРА // Ды Афганестан каланый. – Кабул,
1358 (1979). – С.50-55. – На языке дари.
39. Первое сообщение по радио Военно-революционного совета вооруженных сил Афганистана. Вечер 7
саура // Анис. – 1978, 3 мая.
40. Положение о внутренней службе афганской армии. – [Б.м.], [Б.г.]. – На языке дари (осулнама-йе хада-
мат-е дахела-йе орду-йе Афганестан).
41. Положение о воинских наказаниях. – Кабул, 1341 (1962). – На языке дари (осулнама-йе джаза-йе аска-
ри).
42. Положение о прохождении военной службы. – [Кабул], 1341 (1962). – На языке дари (осулнама-йе
тарфи-о-такаод-е аскари).
43. Программа армейской революционной организации. – [Кабул], 1964. – 3 с. (машинописный текст). –
На языке дари (програм-е сазман-е энкелаби-йе орду).
44. Программа Коммунистической партии Советского Союза. – М.: Политиздат, 1964. – 144 с.
45. Программные документы борьбы за мир, демократию и социализм. – М.: Политиздат, 1961.
46. Проект совместной платформы коалиционного фронта в избирательной борьбе в связи с выборами
парламента 13-го созыва // Парчам. – 1969, 26 мая.
47. Устав Армейской революционной организации. – [Кабул], 1964. – 3 с. (машинописный текст). – На
языке дари (асаснама-йе сазман-е энкелаби-йе орду).
48. Устав Народно-демократической партии Афганистана. – [Б.м.], [Б.г.]. – 19 с. (машинописный текст). –
На языке дари (асаснама-йе хезб-е демократик-е халк-е Афганестан).
49. Устав Партии национальной революции // Джумхурият. – 1977, 16 августа.
50. Цели Армейской революционной организации. – [Кабул], 1964. – 5 с. (машинописный текст). – На
языке дари (марам-е сазман-е энкелаби-йе орду).
51. Loya Jirgah (Grand Assembly) Documents. – Kabul: Afghanistan Today Publishers. – November 1987. – 178
p.
52. National Conference of the PDPA on National Reconciliation (Oct. 18-20, 1987). Documents. – Kabul, 1987.
– 394 p.
53. National Study on Universalization of Education at the Primary Level: Country Report of the Democratic
Republic of Afghanistan. – Kabul: Ministry of Education, 1983. – 66 p.
54. PDPA CC Theses on 2nd Anniversary of Saur Revolution // Kabul New Times. – 1980. April 19.
55. The Truth about Afghanistan: Documents, Facts, Eye-witness Reports. – Moscow: Novosti Press Agency
Publishing House, 1980. – 158 p.
56. White Book: Pakistan’s Subversive Activities against of Afghan Revolution. – Kabul: DRA Ministry of
Foreign Affairs Information and Press Department, 1984. – 63p.
Статьи и выступления партийных и государственных деятелей Афганистана. Партийные публикации
57. Бабрак Кармаль подверг серьезной критике в Вулуси джирге бюджет на 1348 год // Парчам. – 1969,
21 июля.
58. Биография генерального секретаря Народно-демократической партии Афганистана, председателя
Революционного совета и премьер-министра ДРА товарища Нур Мухаммада Тараки. – Кабул: Изда-
ние Главного политического управления народных вооруженных сил ДРА, 1978. – 58 с.
Источники и литература
238
59. Ватанджар М.А. Выступление на II общепартийной конференции «О подготовке к 10-й годовщине
Апрельской революции». 19 октября 1987 г. – Кабул, 1987. – На языке дари.
60. Вперед к единству! Постановление ЦК НДПА (партии трудящихся Афганистана). 19 мизана 1354 г.
(11 октября 1975 г.). – Кабул, 1975. – На языке дари.
61. Выступление Бабрака Кармаля в Вулуси джирге: Абдул Хади Керим является законным депутатом
Вулуси джирги и находится в тюрьме тирании в нарушение закона // Парчам. – 1969, 20 октября.
62. Выступление депутата Бабрака Кармаля в Вулуси джирге в связи с отчетом парламентской комиссии
по расследованию положения на ГЭС «Наглу» // Парчам. – 1968, 13 мая.
63. Выступление депутата Бабрака Кармаля на заседании Вулуси джирги 21 мая 1968 г. в связи с запро-
сом правительству // Парчам. – 1968, 27 мая.
64. Выступление депутата Бабрака Кармаля о внешней политике страны в связи с запросом правительст-
ву // Парчам. – 1968, 3 июня.
65. Выступление доктора Анахиты на заседании Вулуси джирги в связи с запросом правительству //
Парчам. – 1968, 27 мая.
66. Выступление М.Дауда в марте 1975 года перед жителями г. Кандагара // Ды Урду Маджалла. – 1975.
– № 21.
67. Горбанди. Национальный джихад // Парчам. – 1970, 9 февраля.
68. Горбанди. Об одном лозунге // Парчам. – 1970, 19 января.
69. 20-летие Народно-демократической партии Афганистана: Материалы юбилейного заседания ЦК
НДПА, Революционного совета и Совета министров ДРА. 10 января 1985 г. – Кабул, 1985. – 112 с.
70. Демократические чаяния народа // Мардом. – 1966, 11 мая.
71. Джаузджани А.Х.Ш. Взгляд на язык и литературу узбекского и туркменского народов // Парчам. –
1968, 6 мая.
72. Джаузджани А.Х.Ш. Культура узбекского и туркменского народов – неотъемлемая часть националь-
ной культуры // Парчам. – 1968, 25 апреля.
73. Джаузджани А.Х.Ш. Фольклор узбеков и туркмен // Парчам. – 1968, 13 мая.
74. Доклад генерального секретаря Народно-демократической партии Афганистана (партии трудящихся
Афганистана) Бабрака Кармаля на пленуме Центрального комитета партии. – Кабул, 1976. – На языке
дари (машинописный текст).
75. Доклад генерального секретаря ЦК НДПА Наджибуллы в связи с 25-й годовщиной создания партии.
1 января 1990 г. – Кабул, 1990. – На языке дари (ксерокопия).
76. Единство и сплоченность оплачены жизнью борцов за независимость и свободу // Парчам. – 1968, 27
мая (редакционная статья).
77. Запрос Бабрака Кармаля правительству о положении в Пактии // Парчам. – 1968, 16 сентября.
78. Запрос депутата Файзан-уль-Хака Файзана правительству на заседании Вулуси джирги 4 июня 1968
г. по поводу острых социальных проблем и насущных требований рабочих страны // Парчам. – 1968,
10 июня.
79. Заявление о единстве действий. Постановление ЦК НДПА (партии трудящихся Афганистана). 4 ха-
маля 1353 г. (24 марта 1974 г.). – На языке дари.
80. Заявление от 20 сомболя 1354 г. (11 сентября 1975 г.). Постановление ЦК НДПА (партии трудящихся
Афганистана). – Кабул, 1975. – На языке дари.
81. Заявление ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны) от 17 июля 1973 г. – Кабул, 1973. – На язы-
ке дари (листовка).
82. Заявление ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны). 13 сомболя 1354 г. (4 сентября 1975 г.). –
Кабул, 1975. – На языке дари.
83. Заявление ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны). 6 сентября 1973 г. – Кабул, 1973. – На язы-
ке дари (листовка).
84. Заявление ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны). 22 марта 1976 г. – Кабул, 1976. – На языке
дари (листовка).
85. Заявление ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны) по поводу издания Закона о наказаниях. –
Кабул, 30 октября 1976. – На языке дари (листовка).
86. Интервью Б.Кармаля журналу «Проблемы мира и социализма» (февраль 1980 г.) // Кармаль Б. На
пути укрепления суверенитета народа: Сборник выступлений и статей (1358-1359). – Кабул, 1362
(1983). – С.511-543. – На языке дари.
87. Информационное сообщение ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны). 10 мизана 1354 г. (2 ок-
тября 1975 г.). – Кабул, 1975. – На языке дари.
88. Кармаль Б. Взгляды на наши национальные задачи на текущем историческом этапе (пути и средства
достижения победы) // Парчам. – 1968, 14 марта.
89. Кармаль Б. Выступление в Вулуси джирге 18 октября 1969 г. в связи с обсуждением вотума доверия
правительству господина Нур Ахмада Эттемади // Парчам. – 1969, 24 ноября.
90. Кармаль Б. Два противоречивых курса и подхода к национальной проблеме Пуштунистана // Парчам.
– 1968, 31 августа.
Источники и литература
239
91. Кармаль Б. Доклад на втором пленуме ЦК НДПА. 24 хамаля 1359 года (13 апреля 1980 г.) // Кармаль
Б. На пути укрепления суверенитета народа: Сборник выступлений и статей (1358-1359). – Кабул,
1362 (1983). – С.49-67. – На языке дари.
92. Кармаль Б. Классы и классовая борьба // Парчам. – 1968, 6, 13 и 20 мая, 3 июня.
93. Кармаль Б. Кто же они подлинные национальные элементы и патриоты? // Парчам. – 1968, 28 марта.
94. Кармаль Б. Миролюбивая, самостоятельная и нейтралистская политика – гарантия национальной не-
зависимости страны // Парчам. – 1968, 16 сентября.
95. Кармаль Б. Молодой рабочий класс – самая передовая общественная сила страны // Парчам. – 1968,
11 апреля.
96. Кармаль Б. Надо возродить и совершенствовать языки Афганистана // Парчам. – 1970, 13 апреля.
97. Кармаль Б. На пути укрепления суверенитета народа: Сборник выступлений и статей (1358-1359). –
Кабул, 1362 (1983). – 534 с. – На языке дари.
98. Кармаль Б. Народ Афганистана отстоит революцию // Проблемы мира и социализма. – 1980. – № 4.
99. Кармаль Б. Необходимость демократического решения в стране проблемы племен // Парчам. – 1968,
9 сентября.
100. Кармаль Б. Непобедимый секрет или связь с народом // Парчам. – 1969, 20 января.
101. Кармаль Б. Несколько замечаний по трем вопросам // Парчам. – 1969, 29 декабря.
102. Кармаль Б. Об исторической необходимости решения аграрного вопроса в нашей стране // Парчам. –
1968, 16 декабря.
103. Кармаль Б. Об управленческом аппарате Афганистана // Парчам. – 1968, 21 марта.
104. Кармаль Б. О генеральной линии народно-демократического движения в Афганистане // Парчам. –
1969, 19 мая.
105. Кармаль Б. О крестьянском вопросе / Парчам. – 1968, 1 июля.
106. Кармаль Б. Отсутствие правильного руководства и управления – одна из причин «экономического
застоя» // Парчам. – 1968, 12 августа.
107. Кармаль Б. Подлинная революционная политика не имеет ничего общего с революционным фразер-
ством // Парчам. – 1969, 9 июня.
108. Кармаль Б. Познание общества требует дальнейших научных исследований // Парчам. – 1970, 30 мар-
та.
109. Кармаль Б. По поводу средств достижения победы и создания нового общества в Афганистане //
Парчам. – 1970, 6 апреля.
110. Кармаль Б. Принципиальный компромисс не имеет ничего общего с предательской сделкой // Пар-
чам. – 1969, 4 августа.
111. Кармаль Б. Пусть крепнет и развивается афгано-советская дружба // Парчам. – 1969, 26 мая.
112. Кармаль Б. Пути и средства осуществления чаяний народов Афганистана и целей Демократической
программы Хальк // Хальк. – 1966, 2 мая.
113. Кармаль Б. Реакцию можно одолеть только объединенными усилиями в составе единого фронта //
Парчам. – 1968, 25 апреля.
114. Кармаль Б. Служение народу – наша священная задача // Парчам. – 1969, 30 июня.
115. Кармаль Б. Уроки забастовочного движения рабочих нашей родины // Парчам. –1968, 21 октября.
116. Кармаль Б. Феодальные малеки – главный классовый враг народа Афганистана // Парчам. – 1968, 2
мая.
117. Кармаль Б. Что делать? // Парчам. – 1969, 21 и 28 апреля.
118. Кармаль Б. Экономические отношения между Афганистаном и Советским Союзом // Парчам. – 1968,
11, 18 и 25 ноября.
119. Кармаль Б. Эксплуататорские классы – главное препятствие на пути к национальному единству //
Парчам. – 1969, 28 августа.
120. Кештманд С.А. Народно-демократическое движение и национально-освободительная борьба в Пуш-
тунистане // Парчам. – 1968, 31 августа.
121. Кештманд С.А. Некоторые цифры и факты о социальном составе нашего общества // Парчам. – 1968,
29 июля, 5 и 12 августа.
122. Кештманд С.А. Правительственные органы сотрудничают с грабительским империалистическим ка-
питалом // Парчам. – 1969, 31 марта.
123. Кештманд С.А. Советско-афганские отношения в свете заветов Ленина // Парчам. – 1970, 22 апреля.
124. Кештманд С.А. Экономическая политика правительства о частных капиталовложениях не отвечает
интересам народа и не обеспечивает рост экономики страны // Парчам. – 1969, 4 августа.
125. Кештманд С.А. Экономическое положение трудящихся Афганистана // Парчам. – 1969, 27 января.
126. Краткая биография генерального секретаря Народно-демократической партии Афганистана, предсе-
дателя Революционного совета и премьер-министра ДРА Нур Мухаммада Тараки // Ды Афганестан
каланый. – Кабул, 1358 (1979). – С.4-25. – На языке дари.
127. Краткая биография Х.Амина // Ды Афганестан каланый. – Кабул, 1358 (1979). – С.2-4 (в разделе
«Члены Совета министров ДРА»). – На языке дари.
Источники и литература
240
128. Краткая история Народно-демократической партии Афганистана (авангарда рабочего класса страны)
до Апрельской революции. – Кабул, 1978. – 102 с. – На языке дари (тарих-е мохтасар-е хезб-е демо-
кратик-е халк-е Афганестан та энкелаб-е саур).
129. Краткая история НДПА. Часть 1. (До победы Апрельской революции). – Кабул, 1367 (1988). – 128 с. –
На языке дари (тарих-е мохтасар-е хезб-е демократик-е халк-е Афганестан та пирузи-йе энкелаб-е са-
ур).
130. Краткая история НДПА. Часть 1. (До победы Апрельской революции). – Кабул, 1988. – 160 с. (пере-
вод с дари; ротапринт).
131. Народно-демократическая партия Афганистана (авангард рабочего класса страны). Доклад ЦК по
случаю десятой годовщины образования партии. – Кабул, 1 января 1965. –
10 с. (перевод с дари; машинописный текст).
132. Некоторые жизненно важные лозунги. – Кабул, 18 сентября 1976. – На языке дари (листовка ЦК
НДПА-Хальк).
133. Нур Н.А. Признание по поводу пагубного финансового положения страны // Парчам. – 1968, 5 и
12 августа.
134. Об Апрельской революции. – Кабул: Государственное издательство, 1 джауза 1357 (22 мая 1978). –
91 с. – На языке дари (дар барайи энкелаб-е саур).
135. Обращение к афганскому народу // Джумхурият. – 1973, 24 августа.
136. О единстве и союзе национально-демократических и прогрессивных сил: предложения ЦК НДПА
(авангарда рабочего класса страны). – Кабул, 15 августа 1976. – На языке дари (листовка).
137. О Народно-демократической партии Афганистана (авангарде рабочего класса страны). – Кабул, 1976.
– 32 с. (перевод с дари; машинописный текст).
138. Осман М. Взгляд на современные классовые отношения в нашем обществе // Шоалеи джавид. – 1968,
4 и 11 апреля.
139. Ответ НДПА (авангарда рабочего класса страны). 8 хамаля 1353 г. (28 марта 1974 г.) (на Заявление о
единстве действий ЦК НДПА-Парчам от 24 марта 1974 г. – М.С.). – На языке дари.
140. Панджшери Г.Д. Культура хазарейцев – неотъемлемая часть национальной культуры нашей единой
родины – Афганистана // Парчам. – 1968, 22 июля.
141. Панджшери Г.Д. Пробудившийся Гиндукуш – защитник мира, национальной независимости и оплот
национально-освободительного движения Пуштунистана // Парчам. – 1968, 31 августа.
142. Панджшери Г.Д. Роль возрождения и развития культур в укреплении национального единства // Пар-
чам. – 1968, 28 марта.
143. Панджшери Г.Д. С помощью ругани и оскорблений нельзя извратить истину // Парчам. – 1969, 5 мая.
144. Парламентская народно-демократическая фракция выступила в поддержку свободного создания по-
литических партий и снижения возрастного ценза для вступления в партию с 25 до 20 лет // Парчам. –
1969, 21 апреля.
145. Парламентская народно-демократическая фракция протестует против стиля работы Вулуси джирги и
политики правительства в вопросах получения займов от капиталистических стран // Парчам. – 1969,
14 апреля.
146. Парчамизм – обман трудящихся масс Афганистана. – Кабул, 1976. – 8 с. (перевод с дари; машино-
писный текст).
147. Предупреждение. – [Б.м.], 28 хута 1354 (18 марта 1976). – На языке дари (листовка).
148. Пресс-конференция Н.М.Тараки для местных и иностранных журналистов. 6 мая 1978 г. // Ды Афга-
нестан каланый. – Кабул, 1358 (1979). – С.59-75. – На языке дари.
149. Ратебзад А. Афганистан – очаг различных болезней // Парчам. – 1968, 13 мая.
150. Ратебзад А. Героический народ Пуштунистана победит // Парчам. – 1968, 31 августа.
151. Ратебзад А. Демократическая земельная реформа и закон о земельном кадастре // Парчам. – 1968, 15
июля.
152. Ратебзад А. Как закончились выборы парламента 13-го созыва? // Парчам. – 1969, 6 октября.
153. Ратебзад А. Сельскохозяйственные орудия крестьян Афганистана – это орудия двухтысячелетней
давности // Парчам. – 1968, 12 августа.
154. Речи Н.М.Тараки и Б.Кармаля на похоронах М.А.Хайбара // Хакикат-е энкелаб-е саур. – 1980, 17 ап-
реля.
155. Речь премьер-министра Мухаммада Хашима Майвандваля по случаю наступления 48 года независи-
мости Родины. – Кабул, 1966. – На языке пушту.
156. Сообщение по вопросу о единстве действий Народно-демократической партии Афганистана (партии
рабочего класса и всех трудящихся Афганистана). 5 сомболя 1354 г. (27 августа 1975 г.). – Кабул,
1975. – На языке дари.
157. Сообщение ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны) от 7 августа 1976 г. – Кабул, 1976. – На
языке дари (машинописный текст).
158. Тараки Н.М. Желания народа. Чего мы хотим? // Ангар. – 1951, 1 марта.
159. Триумфальный марш рабочих и правительственная политика проволочек: запрос правительству де-
путата от округа Панджваи (Кандагар) Нур Ахмада // Парчам. – 1968, 20 мая.
Источники и литература
241
160. Хайбар М.А. Важнейшие проблемы некапиталистического пути развития: объединенный националь-
но-демократический фронт // Парчам. – 1968, 9 сентября.
161. Хайбар М.А. Состояние и проблемы современного национально-освободительного движения // Пар-
чам. – 1968, 27 мая, 3, 10, 17 и 24 июня, 1, 8, 15, 22 и 29 июля, 5 августа, 9, 16 и 23 сентября.
162. Справедливая борьба народа Пуштунистана за право на самоопределение // Парчам. – 1968, 2 мая.
163. Шафии Б. От темниц Балахисара до камер ужасов Димазанга // Парчам. – 1970, 2 февраля.
164. Шафии Б. «Парчам» – выразительница взглядов народно-демократического движения Афганистана //
Парчам. – 1969, 21 апреля.
165. Babrak Karmal’s Greeting Speech on the occasion of the 16th Anniversary of Founding of PDPA // Democ-
ratic Republic of Afghanistan Annual. Judi 6, 1358 – Hoot, 1359. – Kabul: Government Printing Press,
[1981] – Р.526-533.
166. Karmal B. Interview to Local and Foreign Newsmen Held on January 10, 1980 // Democratic Republic of
Afghanistan Annual. Jadi 6, 1358 – Hoot, 1359. – P.303-310.
167. President and Prime Minister Mohammad Daoud’s Speeches of July 17 and August 23, 1973. – Kabul: Gov-
ernment Printing Press, 1973.
168. Rabbani B. What Type of Struggle? – Peshawar, September 1981. – 32 p.
169. Report by Noor Mohammad Taraki, General Secretary of the PDPA CC Presented to the Historical Plenum
of the Central Committee of the Peoples Democratic Party of Afghanistan Held on the 6 th of Gaus 1357. –
Kabul, November 1978.
Статистические и справочные издания
170. Атаи М.И. Словарь пуштунской племенной фразеологии. – Кабул, 1358 (1979). – На языке пушту (ды
паштане кабило истила-и камус).
171. Афганистан. Справочник. – М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2000. – 256 с.
172. Босворт К.Э. Мусульманские династии: Справочник по хронологии и генеалогии. Перев. с англ. – М.:
Наука, 1971. – 324 с.
173. Демократическая Республика Афганистан: Справочник. / Отв. ред. М.Р.Арунова. – М.: Наука, 1981. –
173 с.
174. Ды Афганестан каланый. 7 саура 1357-1358 (27 апреля 1978-1979). – Кабул, 1358 (1979). – 1371 с. –
На языках дари и пушту.
175. Ежегодники БСЭ. 1973-1990. – М.: Советская энциклопедия, 1973-1990.
176. Ислам: Энциклопедический словарь. – М.: Наука, 1991.
177. Кабульский ежегодник. 1973-1974. – Кабул, 1974. – На языке дари (салнамайи Кабул).
178. Капиталистические и развивающиеся страны: Социально-экономический справочник. – М.: Политиз-
дат, 1973. – 350 с.
179. Краткие сведения об экономическом, политическом, социальном развитии Афганистана и его про-
винций (составитель В.А.Кострюков). – Кабул, 1988. – 108 с. (ротапринт).
180. Малая Советская энциклопедия. Т.1. – М.: БСЭ, 1958.
181. Путеводитель по Кабулу. – Кабул, 1345 (1966). –368 с. – На языке дари (рахнамайи Кабул).
182. Советская историческая энциклопедия. Т.12. – М., 1969.
183. Справка о «Братьях-мусульманах». – Кабул, 1983. – 17 с. (машинописный текст). – На языке дари
(тарихча-йе ихван-уль-мослемин).
184. Справка о предварительных итогах развития сельского хозяйства ДРА за 1978 г. (подготовлена груп-
пой советских советников министерства сельского хозяйства и земельной реформы ДРА). – Кабул,
1978 (машинописный текст).
185. Справочник активиста Народно-демократической партии Афганистана. Вопросы и ответы. – Кабул,
1982. – 120 с. – На языке дари (рахнема-йе фаалин-е хезб-е демократик-е халк-е Афганестан).
186. Статистический ежегодник ЦСУ ДРА. 1360 (1981-1982). – Кабул, 1982. – На языке дари (салнамайи
эхсайави).
187. Статистический ежегодник ЦСУ ДРА. 1361 (1982-1983). – Кабул, 1983. – На языке дари (салнамайи
эхсайави).
188. Статистический ежегодник ЦСУ ДРА. 1363 (1984-1985). – Кабул, 1985. – На языке дари (салнамайи
эхсайави).
189. Статистический ежегодник ЦСУ РА. 1365 (1986-1987). – Кабул, 1987. – На языке дари (салнамайи
эхсайави).
190. Статистический сборник: Министерство планирования Афганистана. – Кабул, 1972. – На языке дари.
191. Центральный музей армии Афганистана. Зал № 1.
192. Экономика развивающихся стран Азии в цифрах. 1960-1965 гг. Статистический сборник. – М.: Наука,
1970.
193. Democratic Republic of Afghanistan Annual. Jadi 6, 1358 – Hoot, 1359. – Kabul: Government Printing
Press, 1981. – 1112 p.
194. The Military Balance. 1976-1977. – London: The International Institute for Strategic Studies, 1976.
Источники и литература
242
195. The Statesman’s Year-book. Statistic and Historical Annual of the States of the World. – London, New
York, 1977-1978.
196. Statistical Year Book. Democratic Republic of Afghanistan. 1360 (March 1981 – March 1982). – Kabul:
Central Statistics Office, May 1983. – 160 p.
197. Survey of Progress. – Kabul: Department of Statistic, Ministry of Planning, Royal Government of Afghani-
stan, 1958 – 1972.
* *
*
198. Коран. Пер. с арабского языка Г.С.Саблукова. Третье издание. – Казань: Центральная типография,
1907. – 1169 с.
199. Коран. Пер. и коммент. И.Ю.Крачковского. – М.: Наука, 1986. – 727 с.
Периодические издания
200. Азия и Африка сегодня
201. Анис
202. Афгани мохасселин
203. Афган меллят
204. Афкаре нау
205. Вахдат
206. Вопросы истории
207. Вопросы истории КПСС
208. Вулуси джирга джарида
209. Гахидз
210. Джумхурият (Афганистан)
211. Ды Урду Маджалла
212. Знамя
213. Известия
214. Ислах-Анис
215. Караван
216. Комсомольская правда
217. Красная звезда
218. Литературная газета
219. Мардом
220. Международная жизнь
221. Меллят (Афганистан)
222. Меллиятхайи барадар
223. Мосават
224. Московские новости
225. Народы Азии и Африки
226. Наш современник
227. Новое время
228. Новый мир
229. Парчам
230. Пейаме ведждан
231. Пейаме эмруз
232. Правда
233. Пресс-бюллетень посольства Республики Аф-
ганистан в Москве
234. Проблемы мира и социализма
235. Расми джарида
236. Родина
237. Рузгар
238. Садайи авам
239. Совершенно секретно
240. Хакикат-е энкелаб-е саур
241. Хальк
242. Шафак
243. Шоалеи джавид
244. Эхо планеты
245. Air Force Magazine, Washington
246. Asian Survey
247. Central Asia
248. Congressional Record-House
249. Congressional Record-Senate
250. Current History, N.Y.
251. Democratic Pakistan (London)
252. Economist
253. Guardian Weekly
254. International of Middle East Studies
255. Kabul New Times
256. Kabul Times
257. Labour Monthly
258. Le Monde (Paris)
259. Melat (Pakistan)
260. The Middle East Journal (Washington)
Источники и литература
243
261. Muslim (Pakistan)
262. New Age
263. Newsweek
264. New York Times
265. Pakistan Times
266. Patriot (India)
267. Quarterly Economic Review of Pakistan, Bangla-
desh, Afghanistan
268. Der Spiegel
269. Time
270. Transnational Perspectives (Geneva)
271. U.S. News and World Report
II. Исследования
272. Актуальные проблемы афганской революции. – М.: Наука, 1984. – 660 с.
273. Аллан, Пьер, Клей, Дитер. Афганский капкан. Правда о советском вторжении. – М.: Международные
отношения, 1999. – 448 с.
274. Аму. Как «левые» революционеры сползают к правому оппортунизму // Парчам. – 1969, 28 июля.
275. Аму. О решении четырех национальных проблем (национальной независимости, демократии, эконо-
мики, культуры) // Парчам. – 1968, 22 июля.
276. Аму. Правительство не может решить острые, насущные проблемы народа // Парчам. – 1969, 11 авгу-
ста.
277. Аму, Халиль. Наш народ голодает // Парчам. – 1968, 14 октября.
278. Асад (К). Безрадостная жизнь нищих – позорное пятно на постыдном платье правящих классов //
Парчам. – 1969, 27 января.
279. Асемаи. Расходы на жизнь не по плечу народу // Парчам. – 1968, 4 апреля.
280. Асемаи. Свобода передвижения и выбора места жительства // Парчам. – 1968, 12 августа.
281. Афганистан. История, экономика, культура: Сборник статей. – М.: Наука, 1989. – 268 с.
282. Афганистан: проблемы войны и мира. – М.: Редакционно-издательский отдел Института востокове-
дения РАН, 1996. – 190 с.
283. Афганистан: прошлое и настоящее. – М.: Общественные науки, 1982. – 153 с.
284. Афганские обычаи. – Кабул: Издание Афганской академии, 1957. – На языке пушту.
285. Ахрамович Р.Т. Афганистан после второй мировой войны. Очерк истории. – М.: ИВЛ, 1961. – 177 с.
286. Ахрамович Р.Т. Афганистан в 1961-1966 гг. Политическое положение. Конституционная реформа. –
М.: Наука,1967. – 172 с.
287. Ахрамович Р.Т. Советско-афганские отношения. – М.: Политиздат, 1971.
288. Бадахши М.Т. Общественная терминология // Хальк. – 1966, 9 мая.
289. Басов В.В., Поляков Г.А. Афганистан: трудные судьбы революции. – М.: Знание, 1988. – 64 с.
290. Бахтани, Абдулла. Обычаи и нравы афганцев. – Кабул, 1955. – На языке пушту (паштуне хойунэ).
291. Беззаконие в вопросах издания литературы на узбекском и туркменском языках // Парчам. – 1969, 10
февраля.
292. Библиотека всемирной литературы. Серия первая. Т.21. – М.: Художественная литература, 1974. –
621 с.
293. Боровик А. Ничего особенного // Совершенно секретно. – 1990. – № 3.
294. Взгляд на жизнь одного моджахеда. – [Б.м.], [Б.г.]. – На языке дари (негахи бэ зендаги-йе йак моджа-
хед).
295. Войну проиграли политики // Аргументы и факты. – 1989. – 6 октября. – № 39 (468).
296. Герасимова А.С., Гирс Г.Ф. Литература Афганистана: Краткий очерк. – М.: ИВЛ, 1963.
297. Губар М.Г.М. Афганистан на пути истории. – Кабул, 1967. – 852 с. – На языке дари (Афганестан дар
масир-е тарих).
298. Гуревич Н.И. Афганистан: некоторые особенности социально-экономического развития (20-50-е го-
ды). – М., 1983.
299. Гуревич Н.М. Внешняя торговля Афганистана в новейшее время. – М.: Наука, 1981. – 285 с.
300. Гуревич Н.М. Предреволюционный кризис в Афганистане // Народы Азии и Африки. – 1982. – № 4. –
С.28-37.
301. Гуревич Н.М. Социально-экономические предпосылки революции 1978 г. в Афганистане // Вопросы
истории. – 1982. – № 7. – С.55-70.
302. Давыдов А.Д. Аграрное законодательство Демократической Республики Афганистан (социально-
экономический анализ). – М., 1984.
303. Давыдов А.Д. Мелкотоварное крестьянское хозяйство в странах Ближнего и Среднего Востока. – М.:
Наука, 1989. – 212 с.
304. Давыдов А.Д. Социально-экономическая структура деревни Афганистана. – М.: Наука, 1976. – 304 с.
305. Давыдов А. и Черняховская Н. Афганистан. – М.: Мысль, 1973. – 167 с.
306. Дворянков Н. К характеристике нелегальных изданий в Афганистане начала 70-х годов // Специаль-
ный бюллетень Института востоковедения АН СССР. – М.: Наука, 1974. – № 1 (152). – С.37-47.
307. Дехнешин, Феда Мухаммад. Основные направления идеологической работы нашей партии. – Кабул:
Государственный комитет по печати, 1363 (1984). – 104 с. – На языке дари (джехат-е асаси-йе кар-е
идеоложик-е хезб-е ма).
Источники и литература
244
308. Ежов Г. О забастовочных выступлениях в Афганистане в 1972 г. // Специальный бюллетень Институ-
та востоковедения АН СССР. – М.: Наука, 1974. – № 1 (152). – С.14-36.
309. Жехак, Луц. Кодекс чести пуштунов // Афганистан. История, экономика, культура: Сборник статей. –
М.: Наука, 1989. – С.58-72.
310. Зальмай, Мухаммад Вали. Известные кабульские печатные издания. 1873-1989. – Кабул, 1989. – 301
с. – На языке пушту (ды Кабул нумйали врадзпани ав джаридей).
311. Земельный налог – несправедлив // Парчам. – 1969, 27 января.
312. Змар, Халиль. Жизнь носильщиков – пример жизни полной лишений // Парчам. – 1968, 4 ноября.
313. «Зохра». Взгляд на положение женщины в Афганистане // Парчам. – 1968, 28 марта.
314. Из современной афганской поэзии. – М.: Радуга, 1983. – 174 с.
315. История Афганистана с древнейших времен до наших дней / Отв. ред. Ю.В.Ганковский. – М.: Мысль,
1982. – 368 с.
316. История вооруженных сил Афганистана. 1747-1977 / Отв. ред. Ю.В.Ганковский. – М.: Наука, 1985. –
205 с.
317. Кайхани Х. Коротко о положении театра в стране // Парчам. – 1970, 23 марта.
318. Катков И.Е. Социальные аспекты племенной структуры пуштунов // Афганистан. История, экономи-
ка, культура: Сборник статей. – М.: Наука, 1989. – С.39-57.
319. Кондрашов С. Из мрака неизвестности // Новый мир. – 1989. – № 8. – С.178-206.
320. Коргун В.Г. Афганистан: политика и политики. – М.: Институт востоковедения РАН, 1999. – 140 с.
321. Коргун В.Г. Интеллигенция в политической жизни Афганистана. – М.: Наука, 1983. – 198 с.
322. Коргун В.Г. Народно-демократическая партия Афганистана в борьбе за социальное освобождение
трудящихся // Партии и революционный процесс в странах Азии и Африки. – М., 1983. – С.215-238.
323. Лайек С. Коротко о пуштунских племенах. – Кабул: Академия наук ДРА, 1365 (1986). – 63 с. – На
языке дари (мохтасари дар барайи кабайел-е паштун).
324. Ленин В.И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме // Полн. собр. соч. – Т.41. – С.1-104.
325. Ленин В.И. Доклад на II Всероссийском съезде коммунистических организаций народов Востока 22
ноября 1919 г. // Полн. собр. соч. – Т.39. – С.318-331.
326. Ленин В.И. Задачи революционной молодежи // Полн. собр. соч. – Т.7. – С.341-356.
327. Ленин В.И. О социальной структуре власти, перспективах и ликвидаторстве // Полн. собр. соч. – Т.20.
– С.186-207.
328. Луния Б.Н. История индийской культуры с древнейших времен до наших дней. Перев. с англ. – М.,
1960. – 567 с.
329. Маздак, Фарид Ахмад. Создание и деятельность ДОМА в условиях победы и защиты Апрельской
революции. – Кабул, 1365 (1986). – 90 с. – На языке дари (ташкил ва фаалийат-е СДДжА дар шарай-
ет-е пирузи ва дефа аз энкелаб-е саур).
330. Майванд, Абдурраззак. Пропаганда и деятельность пятой колонны во Второй мировой войне и меры
защиты от нее. – Кабул: Издательство министерства национальной обороны, 1340 (1961). – 200 с. –
На языке дари (пропаганд ва фаалийатха-йе сотун-е панджом дар харб-е доввом-е джахан ва тадабир-
е тахаффози дар могабел-е ан).
331. Масуд, Саид Мухаммад Хайдар. Печать Афганистана и ее роль в общественно-политической жизни
страны после завоевания независимости (1919-1973 гг.). Автореф. канд. дис. – М., 1977. – 29 с.
332. Международный день ликвидации неграмотности. – Кабул, 1974. – На языке дари.
333. Мехрбахш. Взгляд на движения интеллигенции // Парчам. – 1969, 16 июня.
334. Министр финансов и налоговая система в стране // Парчам. – 1969, 17 февраля.
335. Мирский Г.И. Роль армии в политической жизни стран «третьего мира». – М.: Наука, 1989. – 198 с.
336. Молодежное движение Афганистана и роль НДПА в создании и укреплении ДОМА. – Кабул, 1985. –
На языке дари (джомбеш-е джаванан дар Афганестан ва накш-е ХДХА дар иджад ва ташаккол-е
СДДжА).
337. Мослех. На перекрестке преступлений бандитов. – Кабул, дальв 1361 (февраль 1983). – 31 с.– На язы-
ке дари (дар гозаргах-е дженайат-е ашрар).
338. Мурадов Г. Демократическая Республика Афганистан. – М., 1982.
339. Мурадов Г. Демократическая Республика Афганистан на новом этапе Апрельской революции // Аф-
ганистан: прошлое и настоящее. – М.: Общественные науки, 1982. – С.97-111.
340. Мухаммад Тахер Бадахши – основатель РОТА // Михан. – 1988, 22 октября.
341. Налоговая система страны устарела и крайне несправедлива // Парчам. – 1970, 2 февраля.
342. Нахид. Город Кабул больше невыносим для проживания // Парчам. – 1968, 16 сентября.
343. Наши огромные природные богатства не используются (из нашего парламентского выступления) //
Парчам. – 1970, 2 марта.
344. Неджар, Халиль. Условия труда рабочих невыносимы // Парчам. – 1968, 30 сентября.
345. Необходимо бороться со взяточничеством и коррупцией // Парчам. – 1969, 3 февраля.
346. Необходимо изолировать от движения реакционеров-подстрекателей и леваков-раскольников // Пар-
чам. – 1969, 2 июня (редакционная статья).
Источники и литература
245
347. Необходимость создания объединенного национального блока в Вулуси джирге // Парчам. – 1969, 27
октября.
348. Окончание последней сессии парламента 12-го созыва и наша парламентская фракция // Парчам. –
1969, 18 августа.
349. Осман, Ибрагим. Печатные органы НДПА до победы Апрельской революции. – Кабул: Издательство Ка-
бульского университета, 1363 (1984). – 128 с. – На языке дари (органха-йе нешрати-йе ХДХА кабл аз пи-
рузи-йе энкелаб-е саур).
350. Основы марксизма-ленинизма: Учебное пособие. Издание второе. – М.: Политиздат, 1962. – 783 с.
351. Основы научного атеизма. – М.: Политиздат, 1962. – 399 с.
352. Пластун В., Андрианов В. Наджибулла. Афганистан в тисках геополитики. – М., 1998. – 140 с.
353. По видом пшеницы продает ячмень. Пир Сеид Ахмад Гилани. – Кабул, 1984. – 25 с. – На языке дари
(гандом-немай джау форуш).
354. Поляков Г.А. Афганистан революционный. – М.: Международные отношения, 1981. – 70 с.
355. Правительственная администрация на севере страны нарушает Конституцию // Парчам. – 1969, 10
февраля.
356. Проверка одного нового проекта во имя решения насущных проблем дня // Парчам. – 1969, 9 июня.
357. Прошло 50 лет со дня завоевания политической независимости, однако до сих пор правительства Аф-
ганистана не приступили к решению самого минимума национальных проблем // Парчам. – 1969, 2
июня (передовица).
358. Раббани Б. Путь решения проблемы Афганистана. – Тегеран, 1983. – 29 с. – На языке дари (рах-е хал-
е масала-йе Афганестан).
359. Рабочий класс Афганистана. – Кабул: Государственная типография, 1361 (1982). – 77 с. – На языке
дари (табака-йе каргар-е Афганестан).
360. Размьяр Д. Бедственное положение крестьян // Парчам. – 1968, 18 ноября.
361. Рейснер И.М. Развитие феодализма и образование государства у афганцев. – М.: Издательство Ака-
демии наук СССР, 1954. – 415 с.
362. Рошан. Банда ихванистов на службе империализма. – Кабул, дальв 1361 (февраль 1983). – 44 с. – На
языке дари (банд-е ихван дар хедмат-е амприализм).
363. Рошан. Двурушник в роли «моджахеда»: взгляд на позорную жизнь одного из слуг империализма –
Себгатуллы Моджаддеди. – Кабул, дальв 1361 (февраль 1983). – 29 с. – На языке дари (манафек дар
накш-е моджахед).
364. Саурская революция – Кабул: Издание Главного политического управления народных вооруженных
сил ДРА, 1978. – 57 с.
365. Светозаров В.Б. О модернизации ислама в современном Афганистане (по материалам официальной
печати) // Религия и общественная мысль стран Востока. – М.: Наука, 1974. – С.115-123.
366. 7 саура 1357 года – великий исторический поворотный пункт в Афганистане // Анис. – 1978, 3 мая
(передовая статья).
367. Слинкин М.Ф. Афганистан: уроки информационной войны // Культура народов Причерноморья. №
15. – Симферополь: Межвузовский центр «Крым», 2000. – С.82-95.
368. Слинкин М.Ф. Вооруженные силы Афганистана в 1919-1977 гг. // История вооруженных сил Афга-
нистана. – С.86-191.
369. Слинкин М.Ф. Народно-демократическая партия Афганистана у власти. Время Тараки-Амина (1978-
1979 гг.). – Симферополь: Издательство Симферопольского государственного университета, 1999. –
359 с.
370. Сорайя. Деревни Афганистана горят в пламени средневекового угнетения // Парчам. – 1969, 11 авгу-
ста.
371. Спольников В.Н. Афганистан: исламская оппозиция. Истоки и цели. – М.: Наука, 1990. – 192 с.
372. Теплинский Л.Б. История советско-афганских отношений. 1919-1987. – М.: Мысль, 1988. – 380 с.
373. Теплинский Л.Б Проблема Пуштунистана во внешней политике современного Афганистана // Крат-
кие сообщения Института востоковедения АН СССР. Выпуск 37. – М., 1960. – С.9-17.
374. 3 акраба и молодежное движение нашей страны // Меллиятхайи барадар. – 1363 (1984). – Мизан-
акраб (сентябрь-октябрь). – № 7. – С.19-20 и 83.
375. Ульфат А.Р. Джихад и руки за кулисами. – Пакистан, 1979. – На языке дари (джехад ва дастха-йе
пошт-е парда).
376. Ульяновский Р.А. Афганская революция на современном этапе // Вопросы истории КПСС. – 1982. –
№ 4. – С.84-95.
377. Хабиби, Абдулхай. Краткая история Афганистана. Т.2. – Кабул, 1970. – 201 с. – На языке дари (тарих-
е мохтасар-е Афганестан).
378. Хадем, Киямуддин. Пуштунвали. – Кабул, 1952. – На языке пушту.
379. Achievements of the April Revolution in Afghanistan. – Kabul: Information and Press Department, DRA
Ministry of Foreign Affairs, 1984. – 103 p.
380. Afghanistan: The Target of Imperialism. – Kabul, November 1983. – 92 p.
381. Afghanistan: US Intervention. – Kabul, 1983. – 150 p.
382. Afghanistan: Yesterday and Today. – Prague: Orbis Press Agency, 1982. – 92 p.
Источники и литература
246
383. Aims and Goals of Jamiat-e Islami Afghanistan. – Peshawar, September 1981. – 15 p.
384. Ali, Mohammad. The Afghans. – Kabul, 1969. – 183 p.
385. Ali, Mohammad. Manners and Customs of the Afghans. – Lahore: The Punjab Educational Press, 1958. – 81
p.
386. Ali, Mohammad. Progressive Afghanistan. – Lahore, 1933. – 230 p.
387. Amin T. Afghan Resistence. Past, Present and Future // Asian Survey. – 1984. – Vol. 24, № 4.
388. Anwar R. The Tragedy of Afghanistan: A First-hand Account. – London: Verso, 1988. – 286 p.
389. Arnold A. Afghanistan: The Soviet Invasion in Perspective. – Stanford, California: Hoover Institution Press,
1981. – 126 p.
390. Arnold A. Afghanistan’s Two-Party Communism: Parcham and Khalq. – Stanford, California: Hoover Insti-
tution Press, 1983. – 242 p.
391. The Black Book of Counter-revolution. – Kabul, 1982. – 20 p.
392. Basic Lines of Revolutionary Duties of the Government of Democratic Republic of Afghanistan. – Kabul:
Government Printing Press, 1978. – 38 p.
393. Bradsher H.S. Afghanistan and the Soviet Union. – Durham: Duke University Press, 1986. – 384 p.
394. Chakravarty, Sumit. Dateline Kabul: An Eye-Witness Report on Afghanistan Today. – New Delhi: Fastern
Book Centre, 1983. – 104 p.
395. Collins J.J. The Soviet Invasion of Afghanistan: A Study in the Use of Force in Soviet Foreign Policy. –
Massachusetts / Toronto: Lexington Books, 1986. – 197 p.
396. Doerner, William R. Afghanistan: Rebels with Too Many Causes // Time. – 1989. – February 27. – № 9.
397. Dupree L. Afghanistan. – Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1980. – 778 p.
398. Dupree L., Albert L., eds. Afghanistan in the 1970 s. – New York: Praeger, 1974.
399. Dupree L. Afghanistan under the Khalq // Problems of Communism. – July 1979. – Vol. 28, № 4. – P.39-41.
400. The Forgotten War in Afghanistan // Congressional Record – Extensions of Remarks. – 1981, June 26. – E
3274-3276.
401. Harrison, Selig S. In Afghanistan’s Shadow: Baluch Nationalism and Soviet Temptations. – Washington,
D.C.: Carnegie Endowment for International Peace, 1981. – 228 p.
402. Hayat Khan, Azmat. The Antecedents and Origin of Khalq and Parcham Parties in Afghanistan // Central
Asia. – Vol. 28, № 21. – 1987. – Winter – P.27-43.
403. Inside Afghanistan: A War Russia is losing // U.S. News and World Report. – 1981. – October 5.
404. Islam, Mafizul. Afghanistan: Facts and Fictions. – Comilla: Uttaran Prakashani Ltd., 1981. – 190 p.
405. Kakar H. The Fall of the Afghan Monarchy in 1973 // International of Middle East Studies. – 1978. – № 9. –
P.195-214.
406. Mukherjee S. Afghanistan: From Tragedy to Triumph. – New Delhi: Sterling Publishers Private Ltd., 1984. –
258 p.
407. Newell N.P., Newell R.S. The Struggle for Afghanistan. – Ithaca and London: Cornell University Press,
1981. – 236 p.
408. Noumoff S.J. Reflections on the Afghan Revolution // Democratic Pakistan. – 1984. – № 16.
409. Poullada L.B. Afghanistan and the United States: The Crucial Years // Middle East Journal. – Spring 1981.
– Vol. 35, № 2. – P. 178-190.
410. Russian Political Manoeuvres and Hypocracies on Afghanistan Issue. – Peshawar: Jamiat-e Islami Afghani-
stan, September 1981. – 31 p.
411. Rustam. The Foreign Policy and International Relations of the DRA. – Kabul, October 1984. – 74 p.
412. Saikal, Amin. The Afghanistan Conflict: Gorbachev’s Options. – Canberra: Strategic Australian Defence
Studies Centre. Research School for Pacific Studies. Australia National University, 1987. – 43 p.
413. The Secret War of CIA against Afghanistan. – Kabul, November 1984. – 42 p.
414. The Soviets in Afghanistan // Congressional Record – Senate. – 1981. – November 9. – S – 13103.
415. Surjeet, H. Singh. Developments in Afghanistan. – New Delhi: Des Raj Chadha, January 1982. – 22 p.
416. Surjeet, H. Singh. Non-Aligned Movement and Struggle against Apartheid // India and Non-Alignment. –
New Delhi, 1983.
417. The True Face of Afghan Counter-revolution. – Kabul, 1982. – 64 p.
418. Undeclared War: Armed Intervention and Other Forms of Interference in the Internal Affairs of the Democ-
ratic Republic of Afghanistan. – Kabul: Information Department DRA Ministry of Foreign Affairs, 1980. –
74 p.
419. Urban M. L. War in Afghanistan. – London: The Macmillan Press Ltd., 1988. – 240 p.
420. Wolfe, Nancy Hatch. An Historical Guide to Kabul. – Kabul: The Afghan Tourist Organization, 1965. – 171
p.
247
248
Summary
Slinkin M.H. Afghanistan: opposition and power (1960-1970s)
In this book the author of the basis of a great deal of the original Afghan, foreign and home documents and
materials investigates ideological and political views and stands of the Afghan antigovernment opposition forces
in the 1960-1970s, deeply analyzes the emergence and influence of the left factor over social and political struggle
in the country and also shows trends of the social-economic, political, ideological and cultural development in
Afghanistan in the mentioned years. The great attention in the work is given to the description of the ethnic-
national, religious, language and other peculiarities of the country and psychology, manners, customs and mode of
life of the Afghans.
By this book the author puts into scientific circulation many unknown or little known documents and materials
from private and party-state archives? Afghanistan’s official and underground publications and also eyewitnesses
of those who actively participated in the described opposition movements.
At the end of the book there are given selectic biographic sketches of some well-known Afghan statesmen, po-
litical, religious and military figures of the above named period.
The book begins with a brief introduction and consists of the following chapters and paragraphs:
249
Contents
Chapter 1. Afghanistan: land, people, society
1.1. Name of the state in the historical aspect.................................................................................................14
1.2. Natural conditions .................................................................................................................................. 14
1.3. Population .............................................................................................................................................. 16
1.4. Manners, customs, morals and mode of life........................................................................................... 25
Chapter 2. The origin of the left Afghan opposition and its activities in the 1960-1970s
2.1. Afghanistan on the eve of the «Experiment in Democracy» ...................................................................... 45
2.2. Hounding of the People’s Democratic Party of Afghanistan. Problems of strategy and tactics. Newspaper
«Khalq» («Masses») ................................................................................................................................... 49
2.3. Struggle between two PDPA’s factions – Parcham and Khalq: causes, character, consequences ............... 62
2.4. Newspaper «Parcham» («Banner») ............................................................................................................. 70
2.5. PDPA and parliament .................................................................................................................................. 83
2.6. PDPA and a unity problem .......................................................................................................................... 90
2.7. PDPA and the military. The struggle for the army ...................................................................................... 96
Chapter 3. Other groups of the antimonarchy opposition: their ideological and political platforms and activities
3.1. Liberal and leftextremistic opposition and their papers............................................................................ 108
3.2. Clerical and right-wing extremistic opposition and their papers .............................................................. 114
3.3. Antigovernment clergy actions in April-June 1970.................................................................................. 119
Chapter 4. The crises of the Afghan monarchy. The 1973, July 17 coup
4.1. The strike movement in Afghanistan at the end of 1960 – beginning of 1970......................................... 122
4.2. Left opposition’s activities on the eve of the antimonarchy coup. The fall of the Afghan monarchy.......133
Chapter 5. M.Daoud’s republican regime and opposition
5.1. Internal and foreign policy of M.Daoud’s government and strengthening of his authoritarian power..... 140
5.2. The left in the republican regime’s time................................................................................................... 148
5.3. The right-wing anti-Daoud opposition ..................................................................................................... 159
5.4. The crisis of M.Daoud’s power. April 1978 armed uprising. The proclamation of the Democratic Republic
of Afghanistan .......................................................................................................................................... 160
Conclusions ............................................................................................................................................................ 174
Appendixes:
1. Area and settled population in the beginning of 1987 (estimates) .............................................................. 178
2. The numeral and national structure of Afghanistan’s population by provinces and districts )according to the
data for July 1985) ...................................................................................................................................... 178
3. Distribution of Afghanistan’s population by sex groups (estimates for 1982; in million persons) ............. 180
4. The social structure of the rural population of Afghanistan and size of the property land
(by the beginning of 1978)................................................................................................................................ 180
5. Brief biographic sketches of some notable religious figures of Afghanistan .............................................. 181
6. Political portraits:
Mohammad Daoud ................................................................................................................................ 187
Nur Mohammad Taraki ......................................................................................................................... 192
Babrak Karmal....................................................................................................................................... 193
Mohammad Aslam Watanjar................................................................................................................. 194
Abdul Qader .......................................................................................................................................... 197
7. Members of the directing bodies of the PDPA............................................................................................ 200
8. A Chronology of the strike movement in Afghanistan in different years ................................................... 205
9. A Chronology of the talks about PDPA’s unity .......................................................................................... 206
10. The free press in Afghanistan in 1960-1970s.............................................................................................. 207
Notes....................................................................................................................................................................... 211
Bibliography........................................................................................................................................................... 236
Summery ................................................................................................................................................................ 248
Contents.................................................................................................................................................................. 249
250
Аннотация
Слинкин М.Ф. Афганистан: оппозиция и власть
(60-70-е гг. ХХ в.)
В данной книге на основе оригинальных афганских, зарубежных и отечественных документов и мате-
риалов исследованы идейные и политические взгляды и позиции афганской антиправительственной оппо-
зиции в 60-70-х годах ХХ в., глубоко проанализированы возникновение и воздействие левого фактора на
общественно-политическую борьбу в стране и показаны основные тенденции социально-экономического,
идеологического и культурного развития Афганистана в указанный период. Большое внимание в книге
уделено характеристике этнонациональных, религиозных, языковых и других особенностей страны и опи-
санию психологии афганцев, их обычаев и традиций.
В конце книги приводятся краткие биографические данные и характеристики ряда известных афган-
ских государственных, политических, религиозных и военных деятелей рассматриваемого периода.
Автор вводит в научный оборот многие ранее неизвестные документы и материалы из частных и пар-
тийно-государственных архивов, официальные и подпольные издания Афганистана, а также сведения
очевидцев – непосредственных участников оппозиционных движений в этой стране.
251
Научное издание
Слинкин Михаил Филантьевич
АФГАНИСТАН: ОППОЗИЦИЯ И ВЛАСТЬ
(60-70-е годы ХХ в.)
Сдана в набор Подписана к печати
Формат Бумага Усл. п. л.
Уч. изд. л. Тираж Заказ №
|