Тайные монгольские погребения (по материалам францисканской миссии 1245 года)
Reports of the Franciscan mission of 1245 deal with the burial ceremony of the military elite of the Mongol Empire. There were three types of the mortuary ceremony: the burials of junior officers, the burials of senior officers, and those of the Chingisids. The overwhelming archaeological evidence o...
Збережено в:
| Дата: | 2008 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Russian |
| Опубліковано: |
Інститут археології НАН України
2008
|
| Назва видання: | Степи Европы в эпоху средневековья |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/40727 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | Тайные монгольские погребения (по материалам францисканской миссии 1245 года) / А.Г. Юрченко // Степи Европы в эпоху средневековья: Зб. наук. пр. — 2008. — Т. 6. — С. 287-304. — Бібліогр.: 54 назв. — рос. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-40727 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-407272013-01-27T12:20:03Z Тайные монгольские погребения (по материалам францисканской миссии 1245 года) Юрченко, А.Г. Reports of the Franciscan mission of 1245 deal with the burial ceremony of the military elite of the Mongol Empire. There were three types of the mortuary ceremony: the burials of junior officers, the burials of senior officers, and those of the Chingisids. The overwhelming archaeological evidence of the 13th-14th cc. has no correspondence with the medieval records. This means that it was the secrets of the Mongol Empire but not the ordinary life of rank and file nomads that inspired a great interest between the Franciscans. The Soviet archaeology had not found any traces of the Mongol secret burials and thus declared that the “Mongols” took a minimal part in the cultural life of the Golden Horde. This statement is based on complete misunderstanding as to the meaning of the term “Mongols”, a polytonym which implied the whole ethnic mosaics of the Empire. 2008 Article Тайные монгольские погребения (по материалам францисканской миссии 1245 года) / А.Г. Юрченко // Степи Европы в эпоху средневековья: Зб. наук. пр. — 2008. — Т. 6. — С. 287-304. — Бібліогр.: 54 назв. — рос. XXXX-0029 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/40727 ru Степи Европы в эпоху средневековья Інститут археології НАН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| description |
Reports of the Franciscan mission of 1245 deal with the burial ceremony of the military elite of the Mongol Empire. There were three types of the mortuary ceremony: the burials of junior officers, the burials of senior officers, and those of the Chingisids. The overwhelming archaeological evidence of the 13th-14th cc. has no correspondence with the medieval records. This means that it was the secrets of the Mongol Empire but not the ordinary life of rank and file nomads that inspired a great interest between the Franciscans. The Soviet archaeology had not found any traces of the Mongol secret burials and thus declared that the “Mongols” took a minimal part in the cultural life of the Golden Horde. This statement is based on complete misunderstanding as to the meaning of the term “Mongols”, a polytonym which implied the whole ethnic mosaics of the Empire. |
| format |
Article |
| author |
Юрченко, А.Г. |
| spellingShingle |
Юрченко, А.Г. Тайные монгольские погребения (по материалам францисканской миссии 1245 года) Степи Европы в эпоху средневековья |
| author_facet |
Юрченко, А.Г. |
| author_sort |
Юрченко, А.Г. |
| title |
Тайные монгольские погребения (по материалам францисканской миссии 1245 года) |
| title_short |
Тайные монгольские погребения (по материалам францисканской миссии 1245 года) |
| title_full |
Тайные монгольские погребения (по материалам францисканской миссии 1245 года) |
| title_fullStr |
Тайные монгольские погребения (по материалам францисканской миссии 1245 года) |
| title_full_unstemmed |
Тайные монгольские погребения (по материалам францисканской миссии 1245 года) |
| title_sort |
тайные монгольские погребения (по материалам францисканской миссии 1245 года) |
| publisher |
Інститут археології НАН України |
| publishDate |
2008 |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/40727 |
| citation_txt |
Тайные монгольские погребения (по материалам францисканской миссии 1245 года) / А.Г. Юрченко // Степи Европы в эпоху средневековья: Зб. наук. пр. — 2008. — Т. 6. — С. 287-304. — Бібліогр.: 54 назв. — рос. |
| series |
Степи Европы в эпоху средневековья |
| work_keys_str_mv |
AT ûrčenkoag tajnyemongolʹskiepogrebeniâpomaterialamfranciskanskojmissii1245goda |
| first_indexed |
2025-07-03T22:51:24Z |
| last_indexed |
2025-07-03T22:51:24Z |
| _version_ |
1836667984483975168 |
| fulltext |
287
Источники
Предметом нашего исследования являются несколь-
ко исторических документов, связанных с деятель-
ностью францисканской дипломатической миссии
1245 г, отправленной к монголам папой Иннокенти-
ем IV. Это критическое издание “Книги о Тартарах”
Иоанна де Плано Карпини, подготовленное в 1989 г
центром медиевистики в Сполето (Giovanni di Pian
di Carpine, 1989). В 1965 г Г.Д.Пейнтер опублико-
вал по кодексу XV в. текст “Истории Тартар” брата
Ц. де Бридиа (The Vinland …, 1965). В 1967 г О.Он-
нерфорс подготовил второе, исправленное, издание
этого текста (Hystoria Tartarorum …, 1967). “История
Тартар” брата Ц. де Бридиа является ни чем иным,
как сокращенным переложением донесения брата
Бенедикта Поляка, переводчика францисканской
миссии 1245 года. В настоящее время опубликован
перевод этого текста на русский язык с историче-
ским комментарием (Христианский мир …, 2002).
Сообщение Вильгельма де Рубрука о монголь-
ских погребальных обрядах есть ни что иное, как
попытка, причем абсолютно безуспешная, пере-
проверить сведения Иоанна де Плано Карпини. До-
миниканец Винцент де Бове (ум. в 1264 г) – автор
трех обширных энциклопедий, в их числе “Истори-
ческое зерцало”, куда почти полностью включено
донесение Иоанна де Плано Карпини. Монгольская
тема занимает важное место в этом сочинении и
опирается на дополнительные источники. Путево-
дитель по Святой Земле брата Рикольдо де Монте
Кроче (ум. в 1309 г) содержит описание монголь-
ских ритуалов с позиции миссионера (Peregrina-
tores …, 1864; Bousquet-Labouérie C., 1995, pp.249-
261). Рассказ французских дипломатов (в передаче
Жана де Жуанвиля) о похоронах знатного кумана в
1251 г важен в качестве типологической паралелли
открытых и закрытых похорон у кочевников.
Во избежание недоразумений, должен отме-
тить, что предлагая статью в специальный археоло-
гический сборник, я, не будучи археологом и зани-
маясь исключительно письменными источниками,
преследую единственную цель: дать в руки специ-
алистам надежный литературный материал. Сам по
себе этот материал, вырванный из контекста, не не-
сет никаких смыслов и легко становится предметом
А.Г.Юрченко
ТАЙНЫЕ МОНГОЛЬСКИЕ ПОГРЕБЕНИЯ
(ПО МАТЕРИАЛАМ ФРАНЦИСКАНСКОЙ МИССИИ 1245 ГОДА)
манипуляций. В таком случае под надежностью по-
нимается следующее обстоятельство: читая тот или
иной средневековый латинский текст, мы отдаем
себе отчет, кем он был написан и кому адресован.
Так вот, ни один из этих текстов не был адресован
современным археологам. Потребительское отноше-
ние к сведениям из дипломатических отчетов, когда
они выступают в качестве фона к описанию архео-
логических находок, в лучшем случае, выглядит не-
корректно, а использование этих текстов в социоло-
гических концептах выглядит просто вызывающе.
Известно, что средневековые западные дипло-
маты, путешественники и миссионеры испытывали
особый интерес к погребальным ритуалам кыпча-
ков, монголов, тангутов, тибетцев, индийцев, ки-
тайцев, вполне различая обычаи кочевников, жите-
лей городов и оазисов, обитателей таежных лесов,
морских побережий и высокогорных областей. За-
падные наблюдатели также различали ритуалы му-
сульман, буддистов, даосов, несториан, индуистов
и других религиозных групп. Возникает вопрос:
интерес наблюдателей был продиктован этногра-
фическим любопытством, либо же их привлекал те-
ологический аспект альтернативных погребальных
практик, либо же они детализируют монгольский
имперский феномен? Первые тексты относятся к
категории космографий, вторые связаны с констру-
ированием новой картины мира, третьи определя-
ются задачами футурологического прогноза.
Доступный сегодня корпус средневековых
письменных источников носит ярко выраженный
ценностный характер. Монгольские представления
о другом мире и связанный с ними погребальный
обряд описываются через призму христианского
мировосприятия. В другой системе ценностей, на-
пример, в донесениях южнокитайских дипломати-
ческих миссий, эти описания выглядят иначе.
Проблема
Общепризнанно, что донесения миссии 1245 г
относятся к числу достоверных источников. Однако
широко доступный перевод книги Иоанна де Пла-
но Карпини, выполненный в 1911 г А.И.Малеиным
(Путешествия …, 1957), содержит ряд досадных
288
ошибок. Так, например, перевод сведений, касаю-
щихся погребальных обычаев монголов, создает
совершенно искаженную картину событий. Если
довериться трактовке А.И.Малеина, то в донесении
брата Иоанна будто бы говорится о разных спосо-
бах погребения какой-то неопределенной группы
знатных лиц. На самом же деле в текстах одиннад-
цати из двенадцати известных рукописей “Книги о
Тартарах” и в “Истории Тартар” брата Ц. де Бридиа
речь идет о другом: сначала описывается погребе-
ние “менее важных лиц”1, затем сообщается о спо-
собе захоронения “более важных лиц”2, и, наконец,
говорится о двух некрополях на территории Мон-
голии, где хоронили членов императорской семьи.
Обряд захоронения представителей рода Чингис-
хана францисканцам остался неизвестен.
Таким образом, различаются три обряда погре-
бения, связанных с иерархией социально значимой
части монгольского общества. Никакого интереса
к погребению рядовых кочевников францисканцы
не проявили. На это обстоятельство ранее не об-
ращалось внимания по причине невразумительно-
го перевода А.И.Малеина. Энциклопедист XIII в.
Винцент из Бове, который использовал донесение
брата Иоанна и другие материалы из архива курии,
однозначно понимал, что речь идет о захоронении
менее знатных и более знатных монголов3.
Предварительные замечания
Принимать брата Иоанна или брата Бенедик-
та за авторов тех или иных известий, отраженных
в их отчетах, было бы сегодня непростительной
ошибкой. Видимо, стоит отметить очевидный факт.
Несомненно, францисканцы – авторы донесений,
тогда как сведения получены ими на территории
Монгольской империи из рук весьма осведомлен-
ных людей. Папские послы добросовестно зафик-
сировали то, что им сообщалось. На их счет мы мо-
жем лишь отнести ошибки и искажения при записи
полученных сведений.
Оба донесения принято было рассматривать
как тексты, отражающие западный взгляд на вос-
точные реалии. И казалось, для этой позиции есть
очевидные основания, ведь францисканцы совер-
шили путешествие по дорогам Монгольской импе-
рии и были участниками коронации великого хана.
Иными словами, они непосредственно наблюдали
многое из того, что они описывают. Однако подавля-
ющая часть их известий связана не с наблюдени-
ями, а с расспросами. Это решающее обстоятель-
ство в современных исследованиях, как правило,
не учитывается. Вопрос, из чьих уст участники
миссии получили те или иные сведения, остался без
ответа. Высокая степень осведомленности послов
не может не вызывать удивления, но по молчаливо-
му согласию исследователей авторство материалов
вменялось в заслугу самим францисканцам. Это
создавало серьезные трудности при анализе сюже-
тов, явно недоступных францисканцам по причине
языкового барьера.
Когда Иоанн де Плано Карпини называет свои
источники, следует отнестись к нему с доверием:
“Мы узнали также при дворе вышеназванного им-
ператора [многое и от тех], кто прибыл с другими
князьями: от многих русских, венгров, знающих ла-
тынь и галльский, русских священников и других,
кто был с ними [тартарами]; некоторые в течение
тридцати лет [участвовали] в войнах и других дея-
ниях [тартар] и знали о них все, потому что владели
языком и постоянно пребывали с ними некоторые
двадцать, некоторые десять лет, одни больше, одни
меньше; у них мы могли выведать все, и они сами
с охотой и зачастую без вопросов излагали нам все,
так как знали наше желание”4. Наличие надежных
информаторов позволило дипломатам создать на-
1 В донесении Иоанна де Плано Карпини говорится: Cum autem mortuus est, si est de minoribus, sepelitur occulte
in campo, ubi placuerit eis ‘Когда же он умер, в том случае, если он из меньших чинов, его тайно хоронят в степи
там, где им понравится’ (Giovanni di Pian di Carpine, 1989, III. 12). Единственная рукопись дает чтение maioribus, все
остальные – minoribus (Giovanni di Pian di Carpine, 1989, с.241). Ср. с переводом А.И.Малеина: “Когда же он умрет,
то, если он из знатных лиц, его хоронят тайно в поле, где им будет угодно” (Путешествия ..., 1957, с.32).
2 В донесении Иоанна де Плано Карпини говорится: Alius est etiam modus sepeliendi quosdam maiores ‘Суще-
ствует также другой способ хоронить некоторых более важных лиц’ (Giovanni di Pian di Carpine, 1989, III. 13). Соот-
ветственно у А.И.Малеина: “Иной также способ существует для погребения некоторых знатных лиц” (Путешествия
..., 1957, с.32).
3 Si vero dives et magnus homo fuerit Tartarus qui moritur, cum habitu preciosissimo sepelitur, ac remotius ab omnibus
in abscondito loco ne habitu suo spolietur (Simon de Saint-Quentin, 1965, XXX. 86).
4 <…> et etiam nobis dixit superscriptionem eiusdem sigilli, et etiam alia multa secreta que nobis erant necessaria ad
sciendum. Invenimus etiam in curia imperatoris predicti qui cum ducibus aliis venerant: Rutenos plures, Hungaros, et scientes
latinum et gallicum, et clericos rutenos et alios qui fuerant cum eis, aliqui triginta annis, in bellis et aliis factis et sciebant om-
nia facta eorum, quia sciebant linguam et cum eis assidue morabantur, aliqui viginti, aliqui decem, aliqui plus, aliqui minus, a
quibus poteramus perscrutari omnia. Et ipsi nobis voluntarie et aliquando sine interrogatione, quia sciebant nostram volonta-
tem, omnia referebant (Giovanni di Pian di Carpine, 1989, IX. 39).
289
сыщенный тонкими наблюдениями текст, что и
объясняет его необыкновенную востребованность.
От внимания исследователей ускользают про-
стые вещи. Дело в том, что папских посланников
интересовала не этнографическая реальность коче-
вого быта, а тайны Монгольской империи. Поэтому
совсем не важно, что они увидели своими глазами,
важно то, что они услышали от тех, кто знал эти
тайны, и кого брат Иоанн именует людьми, до-
стойными доверия. Кажется, что папский нунций
увидел не так уж и много, да и это немногое потре-
бовало разъяснений со стороны знающих людей.
Отчет францисканцев – это прогноз на будущее:
чего следует ожидать христианскому сообществу
от монгольского хана, заявившего свои права на
весь обозримый мир.
Подробная и ясная картина погребальных ри-
туалов монгольской знати, отраженная в донесе-
ниях, не имеет аналогов в других средневековых
источниках. Исключено, что францисканцы лично
наблюдали подобные ритуалы, поскольку в против-
ном случае их, по причине ритуальной нечистоты,
не допустили бы к аудиенции с великим ханом.
Вместе с тем известно, что погребальные ритуалы
монгольской знати были окружены глубокой тай-
ной. Брат Вильгельм де Рубрук не смог выяснить и
толики подобных сведений. Несомненное достоин-
ство участников первой дипломатической миссии к
монголам – это умение находить важные источники
информации. Иначе картина выглядела бы подобно
той, что сообщает, например, Фома Сплитский со
слов знающих людей: “Сами татары неохотно под-
вергают свою жизнь опасности, но если кого-либо
из них настигнет смерть в бою, они тут же хватают
его и, перенеся в укромное место, зарывают в зем-
лю, заравнивая могильный холм и утрамбовывая
это место копытами лошадей, чтобы не было за-
метно следов погребения” (Фома Сплитский, 1997,
XXXVII). Тайный характер монгольских захоро-
нений – общеизвестный факт. Никаких подробно-
стей, связанных с погребальными вещами, Фоме
Сплитскому не известно. Не известно ему и то
обстоятельство, касался ли этот обряд всех погиб-
ших в бою без различия статуса или только какой-
то определенной категории лиц. Равным образом
никаких частностей о монгольских погребальных
обрядах не удалось выяснить и брату Вильгельму
де Рубруку, кроме предписаний внешнего характе-
ра и общеизвестного факта, что место захоронения
остается для всех тайной: Illius qui moritur ignoratur
sepultura (Sinica …, 1929, VIII. 4).
Если в XIX в. исследование погребальных об-
рядов тюрков и монголов опиралось, в основном,
на письменные источники и тема не таила осо-
бых неясностей (см., например, известную статью
В.В.Бартольда) (1966, с. 377-396), то лавинообраз-
ное увеличение археологических материалов за по-
следующие 80 лет породило проблему этнической
идентификации артефактов. По мнению Д.Г.Сави-
нова, “этническая принадлежность позднекочев-
нических погребений азиатской части степи оста-
ется неопределенной. Несоответствие имеющимся
в письменных источниках (Джузджани, Карпини)
описаниям погребального обряда монголов5 не
позволяет выделить среди них собственно мон-
гольские погребения. Все остальные этнические
определения носят характер немотивированных
гипотез” (Савинов Д.Г., 1994, с.166). Известно, что
Джузджани описал похороны Бату; погребальный
комплекс такого ранга археологами не обнаружен.
В донесениях францисканцев говорится только о
похоронах знати. О погребальных обрядах рядовых
кочевников средневековые письменные источники
вообще ничего не сообщают.
И еще одно уточнение, связанное с термином
“монголы”. Империя была открытой системой, ори-
ентированной на включение и адаптацию новых
групп. “Монголами” становились все, кто обрел
свое место в новой иерархии власти (Рыкин П.О.,
2002). Ее отличительным внешним признаком был
единый тип мужской прически (Юрченко А. Г.,
2003), иерархия в группе маркировалась отличия-
ми в воинских поясах (Крамаровский М.Г., 2002).
В нач.XIV в. суть этого явления была описана Ра-
шид-ад-дином: “В настоящее время, вследствие
благоденствия Чингис-хана и его рода, поскольку
они суть монголы, – [разные] тюркские племена,
подобно джалаирам, татарам, ойратам, онгутам, ке-
реитам, найманам, тангутам и прочим, из которых
каждое имело определенное имя и специальное
прозвище, – все они из-за самовосхваления назы-
вают себя [тоже] монголами, несмотря на то, что в
древности они не признавали этого имени” (Рашид-
ад-дин, 1952, с.103). А для ученого-францисканца
Роджера Бэкона монголы не этническая, а религи-
озно-политическая общность (Юрченко А.Г., 2006,
с.113).
Мало кто из современников сомневался, что на-
звание “монголы” – это политоним. В таком случае
любая попытка наделить термин “монголы” этниче-
ским содержанием, равно как и попытка выделить в
кочевнических древностях “монгольские” и “тюрк-
ские” комплексы, неизбежно войдет в противоречие
с реальным положением дел, обрисованных Рашид-
ад-дином. На вопрос Л.П.Зяблина “являются ли кур-
ганы кочевников после XIII в. погребениями тата-
ро-монголов, завоевателей XIII в., и, следовательно,
можно ли говорить о татаро-монгольской археоло-
5 Зяблин Л.П., 1955; Именохоев Н.В., Коновалов П.Б., 1985.
290
гической культуре в курганах XIII-XIV вв.?” (Зя-
блин Л.П., 1955, с.85) следует дать, вопреки ожида-
ниям вопрошающего, положительный ответ. Хотя
вопрос кажется мне странным. Каких монголов ис-
кал Л.П.Зяблин, игнорируя разительные перемены
в Евразии? “Ныне дошло до того, что монголами
называют народы Хитая и Джурджэ, нангясов, уй-
гуров, кипчаков, туркмен, карлуков, калачей, всех
пленных и таджикские народности, которые вы-
росли в среде монголов. И эта совокупность наро-
дов для своего величия и достоинства признает по-
лезным называть себя монголами” (Рашид-ад-дин,
1952, с.103).
Как известно, в Монгольской империи утвер-
дился принцип толерантности, что на практике озна-
чало невмешательство правящей группы в загроб-
ную жизнь своих подданных. Разнообразие частных
признаков в погребальных комплексах не отрицает
существования элитарной имперской культуры,
реализованной в имперских праздниках, моде, ре-
лигиозных диспутах и свободе вероисповедания.
Однако идеи Л.П.Зяблина по этнической атрибуции
признаков погребального обряда в Золотой Орде
находят сочувствие по сей день (Кравец В.В., 2005,
с.8-9). Отрадно отметить и сомнения в устоявших-
ся представлениях о том, что этнокультурная ситу-
ация в Золотой Орде отличалась прозрачностью,
где монголы выделялись на фоне тюрков и других
этнических групп. Сомнения были высказаны ис-
следователями Новопавловского могильника, кото-
рый принадлежит, по мнению авторов публикации,
кочевникам эпохи Золотой Орды (Нарожный Е.И.,
Охонько Н.А., 2007, с.93-95).
Гипотеза
Можно предположить, что градация обрядов
погребения, о которой сообщили францисканцам,
связана с существовавшим в Монгольской импе-
рии военно-административным делением на десят-
ников, сотников, тысячников, нойонов-темников и,
наконец, князей-царевичей. В таком случае “менее
важные лица” были бы младшими офицерами, “бо-
лее важные лица” (maiores) – старшими офицера-
ми. Как известно, для успешной военной карьеры
в империи этническое происхождение особой роли
не играло. Форма прически, способ запахивания
халата и т.д. были одинаково обязательны для всех,
от рядового воина до императора. Различия между
людьми в империи определялись системой сопод-
чинения, т.е. рангом. Очевидно, что в донесениях
миссии говорится не столько о погребениях этни-
ческих монголов, сколько о социальном статусе
умерших. Иными словами, францисканцев и их
собеседников интересовали все стороны жизни и
смерти узкой имперской группы, которую услов-
но можно обозначить как “люди войны”. Эти люди
реализовывали вектор экспансии, заданный Чин-
гизидами. Западный мир с тревогой вглядывался в
любые проявления Монгольской империи. Тайные
погребения монголов являются элементом мифоло-
гии войны.
Погребение младших офицеров
Согласно сведениям из донесения брата Бене-
дикта обряд выглядел так: “Если умирает богатый,
его хоронят тайно в поле вместе с его юртой, сидя-
щим в ней, и вместе с [деревянным] корытцем, пол-
ным мяса, и чашей кобыльего молока. Также с ним
хоронят кобылицу с жеребенком, коня с уздой и
седлом, лук с колчаном и стрелами. Одного же коня
съедают друзья и шкура его, наполненная сеном,
поднимается на деревянных опорах. Они верят, что
в будущей [жизни умерший] будет нуждаться во
всем этом, а именно, в кобылице для получения мо-
лока, в коне, для того, чтобы ездить, и также в дру-
гом [из того, что положено с ним]. Подобным же
образом кладут золото и серебро” (Христианский
мир …, 2002, § 45).
Параллельный пассаж у брата Иоанна о захо-
ронении наименее значимого лица гласит: “Когда
же он умер, в том случае, если он из меньших чи-
нов6, его тайно хоронят в степи там, где им понра-
вится. И хоронят его со всей его юртой, с ним в
центре, и посредине перед ним ставят стол и блюдо,
полное мяса, и чашу кобыльего молока. И хоронят
вместе с ним одну кобылицу с жеребенком и коня
с уздой и седлом, а другого коня съедают, а шкуру
его наполняют соломой, и устанавливают его либо
на двух палках, либо, иначе, на четырех, [а дела-
ют это] для того, чтобы в другом мире он имел то
пристанище, в котором он умер, и для того, чтобы
от кобылиц он получал молоко и смог бы для себя
также приумножить количество лошадей, а также
скакунов, которых он мог бы оседлать. И кости той
лошади, которую они съели, они сжигают во спа-
сение души. (Как мы видели своими глазами и как
мы узнали от других, зачастую также женщины по
некому соглашению, договорившись, сжигают ко-
сти во спасение душ человеческих. <…>). Золото и
серебро погребают вместе с ним таким же образом,
6 То, что речь идет о захоронении менее важного лица, подтверждает пересказ этих сведений Винцентом из
Бове, который, как известно, использовал донесение брата Иоанна: Cumque fuerit mortuus, si de minoribus est, occulte
in campis sepelitur cum uno tentorio (Simon de Saint-Quentin, 1965, XXX. 86).
291
повозку, в которой его везут, ломают, [и жилище его
разрушают], и никто не смеет называть его личное
имя вплоть до [прихода] третьего поколения” (Gio-
vanni di Pian di Carpine, 1989, III. 12).
Картина погребального обряда находит некото-
рое соответствие в других сведениях францискан-
цев, где характеризуются представления монголов
об ином мире: “Они также не верят в вечную жизнь
святых и не [верят] в вечное проклятие, но [верят]
только лишь в то, что после смерти они вновь бу-
дут жить, приумножать стада и поглощать [пищу] ”
(Христианский мир …, 2002, § 42).
Погребальный и жертвенный кони
Информаторы францисканцев говорят о со-
погребении вместе со знатным покойником осед-
ланного коня с кобылой и жеребенком; других же
коней, по их сведениям, съедают. Конские шкуры,
наполненные соломой, выставляют на опорах, а
кости животного сжигают. Последнее, по мнению
брата Иоанна, носило поминальный характер. Бо-
евого коня, которого хоронили с уздой и седлом,
не съедали; это считалось предосудительным у
многих кочевых народов (Roux J.-P., 1963, с.157).
Таким образом, средневековые наблюдатели раз-
личали функционально сопогребение боевого коня
и жертвенных коней. Отчасти, эта практика под-
тверждается археологическими материалами. В
поздних средневековых погребениях с территории
Центрального и Восточного Казахстана умершего
сопровождали седло и узда коня (Маргулан А.Х.,
1959, с.254-255; Арсланова Ф.Х., 1970, с.54; Ка-
дырбаев М.К., Бурнашева Р.З., 1970, с.44-45). Су-
ществует и другая точка зрения, базирующаяся на
фольклорных материалах, что боевого коня, сопро-
вождавшего своего умершего владельца, съедали
участники похорон (Липец Р.С., 1982; Толеубаев А.Т.,
1984, с.39-40). В любом случае при сравнительном
анализе археологических и письменных источни-
ков предпочтение должно быть отдано письмен-
ным свидетельствам современников, а не поздним
фольклорным данным. Эта тема обсуждалась мной
с Д.В.Дубровским и отражена в его статье (Дубров-
ский Д.В., 2002).
На первый взгляд, сведения о шкуре жертвен-
ного коня, набитой соломой и выставленной на
обозрение, кажется, противоречат практике тайных
монгольских захоронений. На самом же деле эта
шкура не связывалась с могилой, но, по словам Ки-
ракоса Гандзакеци, армянского историка, побывав-
шего в плену у монголов в качестве переводчика,
водружалась на любом возвышенном месте. По-
этому размышления Дж.Э.Бойла о том, что менее
знатных монголов хоронили не столь секретным
образом, как более важных, и места захоронения
первых даже маркировали лошадиными шкура-
ми (Boyle J.A., 1965, с.146), не имеют оснований.
Вместе с тем письменные источники не позволяют
однозначно решить вопрос, определяется ли весь
комплекс манипуляций со шкурой коня исключи-
тельно влиянием половецких обрядов. Так, напри-
мер, брату Вильгельму де Рубруку не удалось вы-
яснить никаких подробностей погребения усопших
у монголов, и напротив, он описывает внешне эф-
фектные половецкие инсталляции в виде лошади-
ных шкур, выставленных на высоких шестах7.
Сведения, полученные францисканской мис-
сией, полностью подтверждаются известиями ар-
мянского историка Киракоса Гандзакеци, который
также различает сопогребение с умершим боевых
коней и жертвоприношение коней, чьи шкуры вы-
вешивались на шестах: “[Зарывали вместе с ним] и
коней тоже, ибо, говорили они, там происходят же-
стокие сражения. А когда хотели сохранить память
об умершем, распарывали брюхо коня и через это
отверстие вытаскивали все мясо без костей, затем
сжигали внутренности и кости и зашивали шкуру,
как если бы [у него] все тело было [в целости]. Потом,
заострив длинный шест, продевали его через брю-
шину в рот лошади и так поднимали ее на дерево
или [водружали на] какое-либо возвышенное ме-
сто” (Киракос Гандзакеци, 1976, § 32; ср.: Boyle J.A.,
1963, с.207-208, прим.33).
Отметим совпадение мнений обоих христиан-
ских авторов относительно сожжения костей, съе-
даемого на тризне коня. Брат Иоанн говорит, что
их сжигают ради души умершего, а Киракос гово-
рит, что это делается в память об умершем. В свою
очередь, боевой “смертный” конь, который захора-
нивался с полным конским снаряжением, должен
был служить в ином мире своему хозяину в битвах
и переездах. Поэтому, когда умирал хан, вместе с
ним погребали целые табуны боевых коней. “Ког-
да государь умирает, всех его лучших лошадей они
убивают, на тот конец, чтобы были они у него на
том свете”, – сообщает Марко Поло (Книга Марко
Поло, 1956, с.88).
Брат Винцент из Бове, процитировав сведения
брата Иоанна о порядке захоронения менее знат-
ного лица, далее пишет о похоронах богатого и
знатного монгола и сообщает новые подробности,
касающиеся жертвенного коня. Источник дополни-
7 Vidi quemdam noviter defunctum cui suspenderant pelles XVI equorum, ad quodlibet latus mundi quatuor, inter
perticas atlas, et apposuerant cosmos ut biberet et carnes ut comederet, et tamen dicebant de illo quod fuerat baptizatus
(Sinica …, 1929, VIII. 4).
292
тельных сведений не известен. “Если же умрет кто-
либо из богатых и важных тартар, то его хоронят в
роскошных одеждах и в удалении от всех в тайном
месте, чтобы его наряды не похитили. И друзья его
разделывают коня, начиная с головы и до хвоста,
и вырезают ремень небольшой ширины от холки и
по всей длине (конского трупа), а затем, сняв всю
шкуру, наполняют ее мякиной в память об умер-
шем, используя копье в качестве конской спинной
хребтины, и, наконец, подвешивают ее, расправив
на двух рогатинах. Мясо же конское съедают после,
как было сказано, за помин его души и устраивают
по умершему плач в течение 30, а иногда и более,
но бывает, что и менее, дней” (Simon de Saint-Que-
ntin, 1965, XXX. 86).
Сообщение брата Винцента выглядит путан-
ным. Дело в том, что если по всей длине шкуры вы-
резать ремень, то цельность шкуры будет утрачена,
и потому ее никак уже нельзя будет набить соло-
мой. Попробуем внести некоторую ясность, пред-
положив, что в этом сообщении совмещены два
разных описания. Сам по себе факт использования
какой-то части жертвенного коня, а именно головы,
и идущей от нее полосы шкуры до хвоста, сомне-
ний не вызывает. Сравним: “У качинцев любимый
конь хозяина после погребения обводится вокруг
могилы, затем с него снимается узда, и он отпуска-
ется на волю, и только на 40 день он режется, череп
с полосой хребтины и хвостом вешается на крест,
столб или кол около могилы, а кости сжигаются”
(Яковлев Е.К., 1900, с.87). Грива и хвост коня вы-
ступали в роли вместилища души (Неклюдов С.Ю.,
1977, с.218). Согласно поздним этнографическим
материалам, “у верхоянских и вилюйских якутов
по прибытии на место погребения покойного ста-
вили на ноги и заставляли кланяться на четыре
стороны света или, чаще, на восток. На дерево у
могилы вешали шкуру и череп убитого коня хьол-
дуга ат с челюстью и первым шейным позвонком,
а перед уходом трижды объезжали конем могилу”
(Бравина Р.И., 1986, с.16).
Погребение старших офицеров
Согласно сведениям, полученным братом Бене-
диктом, обряд погребения наиболее важной катего-
рии лиц выглядел следующим образом: “Некоторых
более важных хоронят так: выкапывают тайно в поле
яму, края которой квадратны и достаточно малы, а
внутри с обеих сторон [яму] расширяют, а другую
[яму], в которой они имитируют похороны [умерше-
го], роют рядом со стойбищем публично и открыто.
Раба же, которого [умерший] при жизни ценил сверх
остальных, кладут под мертвое тело, оставляя моги-
лу открытой. Если [раб] на третий день из под него
в муках поднимался, то он становился свободным и
во всем этом роду [т. е., роду умершего] уважаемым
и могущественным. После этого, зарыв [истинную]
могилу, они в течение ночи над [этим] местом го-
няют кобылиц или овец, чтобы выровнять место,
дабы чужеземцы не смогли найти сокровища, поло-
женные вместе с ним [умершим]. Иногда также они
укладывают сверху ранее снятую [с этого места]
траву” (Христианский мир …, 2002, § 46).
Записывая сведения о погребении знатных
лиц, брат Иоанн не понял, что речь идет о приго-
товлении двух могильных ям, одной – тайной, в
которой и будет похоронен умерший, другой – для
имитации похорон. Этот пример показывает важ-
ность привлечения параллельного известия и сви-
детельствует о более надежном характере фикса-
ции сведений братом Бенедиктом. Косвенным об-
разом это обстоятельство свидетельствует также о
том, что францисканцы не видели своими глазами
этого ритуала.
О захоронении важных лиц брат Иоанн сооб-
щает следующие подробности: “Существует также
другой способ хоронить некоторых более важных
лиц. Идут тайком в степь и там снимают траву с
корнями, и вырывают большую яму, а в стене этой
ямы делают [еще] одну яму под землей. И кладут
под него того раба, который был его любимцем,
[и] тот лежит под ним столь долго, что начинает
почти агонизировать; затем его вытаскивают, что-
бы он мог подышать, и делают так трижды; и, если
он спасется, то после этого он свободен, и делает
то, что ему будет угодно, и [отныне] является боль-
шим человеком в [этом] доме, а также в его роду.
А [знатного] мертвого кладут в яму, сделанную в
стене, с теми вещами, которые названы выше. За-
тем заполняют ту яму, которая находится перед его
ямой, и кладут сверху траву [так], как было преж-
де, с тем, чтобы в дальнейшем [это] место не мог-
ло быть найдено. Прочие действия они совершают
так, как сказано выше, но шатер его оставляют в
степи, в стороне [от стойбища]” (Giovanni di Pian di
Carpine, 1989, III. 13).
В донесении брата Бенедикта нет сведений о
шатре, оставляемом в степи. В свою очередь, у бра-
та Иоанна нет сведений о табунах кобылиц, которых
гоняют в течение ночи над могилой. Наблюдение
брата Вильгельма подтверждает то обстоятельство,
что правило оставлять жилище усопшего касалось
только знатных лиц, происходящих из рода Чингис-
хана8.
8 Iuxta sepulturam defuncti semper relinquunt domum unam, si est de nobilibus, hoc est de genere Chingis qui fuit
primus pater et dominus eorum (Sinica …, 1929, VIII. 4).
293
Согласно донесению брата Иоанна, придание
прежнего вида месту захоронения знатного умер-
шего призвано скрыть это место от всех. В донесе-
нии брата Бенедикта уточняется, что над могилой в
течение ночи гоняют кобылиц или овец, чтобы вы-
ровнять место (Христианский мир …, 2002, § 46).
Джузджани заявляет, что этот монгольский обычай
известен всем мусульманским народам. Действи-
тельно, монгольская традиция тайных захоронений
в корне отличалась от мусульманских правил орга-
низации некрополей. Прогон табуна, несомненно,
эффектный способ надежно скрыть место захоро-
нения. Возникает вопрос, связан ли прогон табуна
со стремлением скрыть могилу знатного лица, или
этот прием использовался для маскировки любых
могил? Другими словами, каково соотношение в
этих действиях “практического” и “символическо-
го” начал?
Скорее всего, сведения о роли табунов, исполь-
зуемых для сокрытия места погребения, принадле-
жат внешним наблюдателям, и никак не связаны с
внутренней мотивацией этого обычая. Поскольку
табун состоял из кобылиц (женское начало), можно
говорить о сценарии реинкарнации умершего, в бо-
лее широком плане связанном с виртуальным пере-
носом умершего в мир иной, либо же о “вручении”
табуна его бывшему владельцу. П.Пелльо, коммен-
тируя вышеприведенный пассаж брата Иоанна, в ка-
честве параллельного известия ссылается на отчет
южнокитайских дипломатов Сюй Тина и Пэн Да-я,
известный под названием “Хэй-да ши-люе” (нача-
тый в 1233 и дополненный в 1236 гг), где говорит-
ся, что могилы монголов не имеют никакой насы-
пи; они прогоняют лошадей, чтобы придать месту
прежний вид (Pelliot P., 1959, с.333). Относительно
императорского ритуала похорон в “Юань-ши” ска-
зано, что удаленная из могильной ямы земля лежит
в должном порядке, заполнение могилы землей про-
исходит в обратном порядке, а после захоронения
земля, оставшаяся в избытке, переносится далеко в
другое место (Pelliot P., 1959, с.333).
Полный перевод “Хэй-да ши-люе” содержится
в рукописи докторской диссертации Н.Ц.Мункуе-
ва. Вот интересующий нас пассаж: “У их могил нет
курганов. Вытаптывают [могилу] лошадьми, чтобы
[она] была похожа на ровное место. Что касается
могилы Тэмöджина, то [там] воткнуты [в землю]
стрелы и тем самым сделана изгородь шириной бо-
лее тридцати ли. Конные патрули охраняют [ее]. [Я,
Сюй] Тин, видел, что могила Тэмöджина находится
в стороне от реки Лугоу. Горы и речки окружают
[ее]. Передают, что Тэмöджин родился здесь и по-
этому после смерти здесь и похоронили [его]. Не
знаю, действительно ли [так]”.
Далее следует примечание Н.Ц.Мункуева: “В
[параграфе] «Ли-дай сун-чжун чжи ли» («Церемо-
ния проводов скончавшихся разных эпох») «Цао
му цзы» [сказано]: «При династии Юань во двор-
це выдалбливали в двух болванках дерева выемки,
соответствующие по размерам фигуре человека,
делали гроб путем соединения [их], клали в него
покойника и покрывали красным лаком. По оконча-
нии делали три обруча из золота. Укрепив обручи,
отправляли [гроб] прямо на север в место нахож-
дения императорских кладбищ (юань-цинь) и глу-
боко закапывали его. Тогда вытаптывали и ровняли
[могилу] с помощью десяти тысяч лошадей. Только
после появления травы [на могиле] отменяли стро-
гости [мер по сохранению тайны о местонахож-
дении]. К тому времени [могила] уже сливалась с
[лежавшим вокруг] ровным склоном. Невозможно
более исследовать и записать [ее] следы»” (Мунку-
ев Н.Ц., 1970, с.828).
Инновацией, привнесенной монголами в по-
гребальный обряд, был тайный характер захо-
ронений, что вполне объяснимо. В завоеванных
областях монголы были численно небольшой
корпоративной группой, державшей в своих ру-
ках военно-административное управление. Счита-
ется, что в кочевом мире практика осквернения и
разрушения чужих могил, равно как и могил по-
литических противников, преследовала, в первую
очередь, магические цели. С.В.Дмитриев справед-
ливо полагает, что уничтожение захоронений и
костяков предков противника следует рассматри-
вать как акт насилия над социально-политическим
организмом, состоящим из предков и потомков
(Дмитриев С.В., 2001). Актом насилия умалялась
совокупная сила правящего рода, копившаяся на
протяжении ряда поколений. Факт уничтожения
кладбищ являлся внешним признаком упадка
силы противоборствующей группы и освоения
реального политического и географического про-
странства новой династией. В этой перспективе
обретает особое звучание тема тайных захороне-
ний монгольской знати, и находит свое объясне-
ние требование транспортировать тела погибшей
знати для захоронения в Монголии. Речь идет о за-
щите совокупной социально-политической силы
от ритуально-магического насилия.
О значимости этой практики свидетельствуют
южносунские послы Пэн Да-я и Сюй Тин, приез-
жавшие ко двору хана Угедея: “Что касается тех,
которые умирают, следуя с войсками, то срочно ве-
зут их трупы домой. В противном случае опусто-
шают их торбу и хоронят их. [Я, Сюй] Тин, видел,
что когда у них кто-либо умирает в войсках, если
раб сам сумеет срочно привезти труп своего хо-
зяина домой, то отдают ему только скот; если же
доставляет его другой человек, то [он] полностью
получает его жен, рабов, скот и имущество” (Мун-
куев Н.Ц., 1970, с.828).
294
Тайные погребения монголов следует рассма-
тривать как имперский феномен, как сакральную
практику группы, занятой экспансией на огром-
ных территориях. Зачастую умерших приходилось
оставлять в чужой земле и двигаться дальше. По
степени надежности ритуал сокрытия могил вы-
ступает своего рода эквивалентом захоронения
в родовом куруке. Тайные погребения это вовсе
не этнографическая черта монгольского кочевого
быта. С прекращением имперской экспансии в за-
падном направлении, после смерти Мунке (1259 г),
монгольские погребения в Дешт-и Кыпчаке к кон.
XIII в. совершаются с курганными насыпями. Это
означает, что места захоронений осознавались как
своя территория, надежно охраняемая от оскверне-
ния. Закрытые ранее от чужих глаз ритуалы боль-
ше не являются секретом. Католический миссионер
Рикольдо де Монте Кроче, странствовавший по
землям иль-ханов в самом кон.XIII в., без труда вы-
яснил многие подробности погребальных обрядов
монголов. Более того, эта тема была предметом те-
ологических споров между христианами и мусуль-
манами (см. текст и перевод в Приложении).
В таком случае снимается острота противоре-
чия за мнимостью проблемы, сформулированной в
свое время Л.П.Зяблиным: “Курганный обряд по-
гребений был чужд татаро-монголам. <…> В кур-
ганах поздних кочевников мы не имеем оснований
видеть могилы татаро-монголов, завоевателей сте-
пей. Ни о каких «татарских курганах» речи быть
не может. Это курганы тюркоязычных народов,
как живших в наших европейских степях до тата-
ро-монголов, так и пришедших, возможно, с ними
в момент завоевания” (Зяблин Л.П., 1955, с.96).
Г.А.Федоров-Давыдов полностью поддержал эту
точку зрения: “Л.П.Зяблин отметил, что подчер-
кнутая Карпини и другими авторами секретность
места погребений не позволяет видеть в курганах
погребения собственно монголов. <…> В Восточ-
ной Европе нет погребальных памятников, которые
можно было бы связать с монголами по комплексу
характерных черт” (Федоров-Давыдов Г.А., 1966,
с.156-157). В обоих случаях наблюдается путани-
ца категорий, ибо смешивается этническое и им-
перское. После обнаружения захоронения высо-
копоставленного нойона в курганном могильнике
“Олень-Колодезь” в Каширском р-не Воронежской
обл. (Ефимов К.Ю., 2000) вопрос о курганных по-
гребениях монголов снимается.
Киракос Гандзакеци, как и информаторы фран-
цисканцев, выделяет категорию знатных умерших.
По его сведениям, богатых монголов хоронили с
оружием, сокровищами и прочим имуществом, тог-
да как вместе со знатными погребали еще и слуг,
и служанок. “А когда кто-либо из них умирал или
если убивали кого, то, бывало, много дней подряд
возили [его труп] с собой, поскольку, [как им ка-
залось], бес, вселившийся в него, говорил вздор и
долго бормотал9. Бывало, что [труп] сжигали, чаще
же хоронили в землю, в глубокой яме, и вместе с
ним складывали оружие его, и одежду, золото, се-
ребро, и всю его долю [имущества]. А если это был
кто-либо из знати, зарывали вместе с ним в могилу
слуг и служанок его, как говорили они, для при-
служивания ему. [Зарывали вместе с ним] и коней
тоже, ибо, говорили они, там происходят жестокие
сражения” (Киракос Гандзакеци, 1976, § 32).
Лица, принадлежавшие к монгольской знати,
имели привилегию в случае смерти быть погребен-
ными вместе с одним из рабов. Так понимал эту
ситуацию Винцент из Бове, обозначив категорию
знатных лиц как “великих баронов”; по его мне-
нию, они перед смертью выбирают одного из своих
рабов, которого помечают каким-то знаком, и ког-
да они умрут, то раба живым укладывают с ними
в могилу.
Любимый раб покойного, пройдя трехдневные
испытания и оставшись в живых, обретал новый
статус. Он становился свободным и могуществен-
ным. Последнее обстоятельство требует объяс-
нения. Сведения, полученные францисканцами,
следует сопоставить с одним из положений Ясы в
передаче Джувейни: “А еще такой у них порядок,
что коль умрет чиновник либо простолюдин, что
после него останется, много ли, мало ли, – оценки
не делают и никто не вмешивается. Коль не было
у покойного наследника, дают [имущество] его
ученику либо гуляму [рабу] и ни под каким видом
добро умершего не берут в казну, и считают это не-
подобным” (Вернадский Г.В., 1939, с.50). Можно
предположить, что раб по смерти хозяина полу-
чал значительную долю его имущества, становясь
равноправным членом его рода. Иными словами,
имущество не выходило за пределы рода, а лишь
поручалось бывшему рабу.
Обычай трижды подкладывать под знатного
покойника любимого раба, возможно, объясняется
представлениями о нечетном числе как мужском
(и четном – женском), которые фигурировали в пе-
риод траура по умершему у большинства народов
Азии (Иванов С.В., 1987, с.56; Roux J.-P., 1963, с.181-
182). Числовые комплексы, состоящие из 3 и 4, яв-
9 Как уже отметил Дж.Э.Бойл, исправляя ошибку французского перевода “Истории Армении” Киракоса
Гандзакеци, речь идет не о теле, а о костях умершего военачальника Чармагуна (Boyle J.A., 1963, с.203-204, прим.30).
Выше Киракос пишет о том, что “хакан велел, даже если (Чармагун) умрет, кости его возить вместе с войском, так
как муж тот был очень удачливый и даровитый” (Киракос Гандзакеци, 1976, § 29).
295
ляются абсолютно преобладающими в числовой
символике мифа и ритуала (Сыркин А.Я., Топо-
ров В.Н., 1968, с.109). У халхасцев, как повсемест-
но на западе Монголии, человек, который должен
прикоснуться к покойнику, входя в юрту, свистит
трижды (Тангад Д., 1992, с.128). У тюрков и мон-
голов существовал обычай трехкратного обхода с
чашей молока против солнца вокруг лошади с по-
койным, восклицая при этом “куруй, куруй” (монг.
хуруй) – “да не уйдет вместе с ним наше счастье”
(Катанов Н.Ф., 1894, с.117). Три и трижды девять
вещей – магические числа, часто встречающиеся в
шаманском ритуале (Потанин Г.Н., 1883, с.140; Се-
менов Вл.А., 1994, с.135-142).
Ханские захоронения
Сведения о ханских захоронениях из отчета
брата Бенедикта искажены при их сокращении бра-
том Ц. де Бридиа. Так появилось утверждение, что
одно из кладбищ предназначено для простых лю-
дей. На самом деле, наличие двух кладбищ опреде-
лялось конфликтом между потомками Чингис-хана.
По сведениям Рашид-ад-дина, Джучи, Чагатай,
Угедей и их сыновья погребены в одной местности,
а Чингис-хан, Тулуй и его потомки – в другой (Ра-
шид-ад-дин, 1952, с.233-235).
Брат Ц. де Бридиа пишет со слов Бенедикта
следующее: “Кроме того, они имеют в своей земле
два кладбища: одно – для простых [людей], другое
– для императоров, вождей и знати. И они прила-
гают все усилия к тому, чтобы похоронить на этом
кладбище всю знать, принявшую смерть на чуж-
бине, как это было в Венгрии. Если кто-либо, за
исключением смотрителей, приблизится к этому
кладбищу, то к нему относятся со всяческим злом,
поэтому наши братья, которые, не зная [об этом за-
прете], вошли [на территорию кладбища], были бы
оскорблены жестоко, если бы они не являлись по-
слами великого папы, которого тартары называют
юл-боба, то есть «великий папа»” (Христианский
мир …, 2002, § 47).
Сведения о двух кладбищах в донесении бра-
та Иоанна переданы более точно: “В их земле есть
два кладбища. Одно – то, на котором хоронят им-
ператоров, князей и всех знатных людей, причем,
где бы они ни умерли, их привозят туда, если это
можно сделать надлежащим образом. А с ними по-
гребают много золота и серебра. Другое [кладби-
ще] – то, на котором погребены те, кто был убит в
Венгрии; ведь многие были убиты именно там. К
этим кладбищам никто не смеет подходить, кроме
сторожей, которые назначены сторожить именно
там. А если кто-нибудь подойдет, то его хватают,
раздевают, бичуют и подвергают очень плохому
обращению. Поэтому, [когда] мы сами по незна-
нию вошли в пределы кладбища тех, кто был убит
в Венгрии, и [сторожа] застигли нас там, имея на-
мерение расстрелять [нас] из луков, но, поскольку
мы были послами, и не знали обычаев [этой] земли,
нам позволили свободно уйти” (Giovanni di Pian di
Carpine, 1989, III. 14).
О том, что великих государей, потомков Чин-
гис-хана, хоронят в большой горе Алтай, и при-
возят их туда, даже если они умерли за сто дней
пути от горы, сообщает Марко Поло. Однако под-
робности погребального обряда великих ханов со-
временникам остались неизвестными, за исклю-
чением рассказа Вассафа о погребении Хулагу в
1265 г; с ним будто бы положили в могилу много
золота и драгоценных камней; с ханом опустили в
могилу несколько красивых девушек в нарядных
одеждах и драгоценностях (Бартольд В.В., 1966,
с.385).
Относительно ханских захоронений в нач.
XIV в. официальным историкам империи было
известно лишь следующее: “У монгольских госу-
дарей из рода Чингис-хана до настоящего времени
водится такой обряд и обычай, что могилы их на-
ходятся в неизвестном месте, вдали от населенных
и возделанных земель, так что ни одна душа о них
не знает. Окрестности их объявляют запретным
местом и препоручают верным людям, чтобы они
близко к ним никого не подпускали” (Рашид-ад-
дин, 1946, с.228). По мнению Дж.Э.Бойла, разноре-
чивость сообщений источников о месте погребения
Чингис-хана и его потомков имеет искусственный
характер: ложные места погребения указывались
намеренно, чтобы скрыть подлинные (Boyle J.A.,
1970, с.45-50).
В 1329 г брат Иордан де Северак писал об обы-
чаях монгольской знати в Персии: “Знатных господ
хоронят вместе с конем и с одним или двумя слу-
гами из числа самых любимых, а слуг этих в час
похорон убивают”10; о погребении же монгольско-
го правителя брату Иордану де Севераку известно
следующее: “когда умирает император, тело его, а
также бесценные сокровища, назначенные на то,
люди уносят в некое место, оставляют его там и за-
тем убегают во всю прыть, как будто за ними гонит-
ся сам дьявол. Потом туда приходят другие люди, и
они тотчас же хватают тело и переносят его в дру-
гое место таким же образом; затем являются новые
10 Ср. с обычаями чжурчжэней XI в.: “Во время похорон знатных лиц вместе с ними заживо хоронят любимых
слуг и оседланных лошадей, принося их в жертву. Употребляемые при жертвоприношении питье и пища сжигаются
без остатка” (Кычанов Е.И., 1966, с.275).
296
люди, и все начинается сызнова, и так ведется до
тех пор, пока не доставят тело в то место, где его
должно похоронить. А делается все это потому, что
место, где похоронен император, и все достояние
его сокровенны и никто не должен знать про них”
(После Марко Поло …, 1968, с.154). У монголов
обычай немедленного ухода без оглядки с места
жертвоприношения наиболее четко прослеживает-
ся в жертвоприношении предкам и в погребальных
обрядах. В манускрипте, датированном кон.XVI в.,
содержатся правила проведения церемонии в честь
Чингиса непосредственно каганом. В частности,
там совершенно четко установлено, что каган по-
сле окончания церемонии должен быстро возвра-
щаться верхом, не оглядываясь на двойной шатер
Чингиса, в котором проводилась церемония (Кьо-
до Э., 1993, с.101).
Единственное свидетельство о подробностях
захоронения особо знатного лица принадлежит
персидскому автору Джузджани, однако источники
его не известны. Следует также учесть, что Джуз-
джани писал, находясь в Индии, но достоверность
передаваемых им сведений сомнений не вызывает.
Он сообщает, что Бату “похоронили по обряду мон-
гольскому. У этого народа принято, что если кто из
них умирает, то под землей устраивают место вро-
де дома или ниши, сообразно сану того проклято-
го, который отправился в преисподнюю. Место это
украшают ложем, ковром, сосудами и множеством
вещей; там же хоронят его с оружием и со всем его
имуществом. Хоронят с ним в этом месте и некото-
рых жен, и слуг его, да [того] человека, которого он
любил более всех. Затем ночью зарывают это место
и до тех пор гоняют лошадей над поверхностью
могилы, пока не останется ни малейшего признака
того места [погребения]. Этот обычай их известен
всем народам мусульманским” (Сборник материа-
лов …, 1941, с.16).
На первый взгляд, сведения Джузджани со-
впадают с описанием захоронения “более важных
лиц”, тогда как Бату принадлежал к высшей знати.
Существенным обстоятельством в обряде погре-
бения Бату, на мой взгляд, является сопогребение,
кроме “любимого раба”, слуг и жен. О том, что
это было привилегией ханских похорон (а Бату не
был ханом), имеется косвенное свидетельство Ра-
шид-ад-дина. Когда Угедей взошел на престол, он
“приказал, согласно их обычаю и правилу, последу-
ющие три дня раздавать пищу ради души Чингис-
хана. Выбрали сорок красивых девушек из родов и
семей находившихся при нем эмиров и в дорогих
одеждах, украшенных золотом и драгоценными
камнями, вместе с отборными конями принесли в
жертву его духу” (Рашид-ад-дин, 1960, с.19).
Заключение
В донесения францисканской миссии 1245 г
вошли детальные описания погребального обря-
да младших и старших офицеров монгольской ар-
мии. Эти сведения получены францисканцами от
лиц, непосредственно участвовавших в похоронах.
Сведения о ханских захоронениях являлись госу-
дарственной тайной, и, скорее всего, именно по
этой причине они не были известны информаторам
францисканцев.
Папских посланников интересовала не этно-
графическая реальность кочевого быта, а тайны
Монгольской империи. Поэтому совсем не важно,
что они увидели своими глазами, важно то, что
они услышали от тех, кто знал эти тайны, и кого
брат Иоанн именует людьми, достойными доверия.
Участников миссии интересовал механизм функ-
ционирования власти (лидеры, принятие решений,
исполняемость приказов, наказание за проступки;
сокрытие военных тайн); ресурсы империи, отсю-
да интерес к обыденной реальности кочевого быта;
организация и мобильность армий; идеология и ве-
рования. Офицерский корпус был наиболее актив-
ной и заметной частью военно-административной
системы управления в империи. На представителей
этой группы и обращено самое пристальное внима-
ние западными дипломатами.
Приложение
Иоанн де Плано Карпини. Книга о Тартарах
Латинский текст по изданию: Giovanni di Pian
di Carpine. Storia dei Mongoli / Edizione critica del
testo latino a cura di E.Menestò; traduzione italiana a
cura di M.C.Lungarotti e note di P.Daffinà; introduzi-
one di L.Petech; studi storico-filologici di C.Leonardi,
M.C.Lungarotti, E.Menestò. Spoleto, 1989. Перевод
С.В.Аксенова.
Ioannes de Plano Carpini. Liber Tartarorum
[Cap. III:] De cultu, de hiis que credunt esse peccata,
de diuinationibus et purgationibus, et ritu funeris
[11] Quando aliquis eorum infirmatur ad mortem,
ponitur una hasta et circa illam filtrum circumuoluitur
nigrum, et ex tunc nullus audet alienus terminos sta-
tionum eius intrare. Et, quando incipit agonizare, quasi
297
omnes recedunt ab eo, quoniam nullus de hiis qui morti
eius assistunt potest ordam alicuius ducis uel impera-
toris usque ad nouam lunationem intrare.
[12] Cum autem mortuus est, si est de minoribus,
sepelitur occulte in campo, ubi placuerit eis. Sepelitur
autem cum una de stationibus suis sedendo in medio
eius, et ponunt mensam ante eum, et alueolum carni-
bus plenum et ciphum lactis iumentini. Sepelitur autem
cum eo unum iumentum cum pullo et equus cum freno
et sella, et alium equum comedunt, et stramine corium
implent, et super duo ligna uel quatuor altius ponunt,
ut habeat in alio mundo stationem ubi moretur et iu-
mentum de quo habeat lac et possit sibi etiam equos
multiplicare, et equos in quibus ualeat equitare. Et ossa
illius equi quem comedunt pro anima eius comburunt.
(Et sepe etiam conueniunt mulieres ad comburendum
ossa pro animabus hominum, ut nostris uidimus oculis
et ab aliis intelleximus ibidem. Vidimus etiam, quod
Occodaican, pater istius Imperatoris, dimisit unum uir-
gultum crescere pro anima sua. Vnde precepit, quod
nullus incideret ibi et, quicumque incidit ibi aliquam
uirgam, ut ipsi uidimus, uerberatur, expoliatur et male
tractatur. Et, cum nos multum indigeremus ad equum
precutiendum, non fuimus ibi ausi incidere unam uir-
gam). Aurum et argentum sepeliunt eodem modo cum
ipso; currus in quo ducitur frangitur [et statio sua de-
struitur], nec nomen proprium eius usque ad tertiam
generationem audet aliquis nominare.
[13] Alius est etiam modus sepeliendi quosdam
maiores. Vadunt in campo occulte et ibi gramina re-
mouent cum radicibus, et faciunt foueam magnam, et
in latere illius fouee faciunt unam foueam sub terra, et
illum seruum quem habet dilectum ponunt sub eo, qui
iacet tam diu sub ipso, quod incipit quasi agonizare, et
deinde extrahunt eum, ut ualeat respirare, et sic faciunt
ter; et, si euadit, est postea liber et facit quicquid plac-
uerit ei, et est magnus in statione ac inter parentes il-
lius. Mortuum autem ponunt in fouea que est in latere
facta cum hiis que superius dicta sunt. Deinde replent
foueam que est ante foueam suam et desuper gramina
ponunt, ut fuerant prius, ad hoc, ne locus ulterius ualeat
inueniri. Alia etiam faciunt, ut superius dictum est, sed
tentorium suum exterius relinquunt in campo.
[14] In terra eorum sunt cimiteria duo. Unum – in
quo sepeliuntur imperatores, duces et nobiles omnes,
et, ubicumque moriuntur, si congrue fieri potest, illuc
deferuntur. Sepelitur autem cum eis aurum et argen-
tum multum. Aliud est in quo sepulti sunt illi qui in
Hungaria interfecti fuerunt; multi enim ibidem occisi
fuerunt. Ad illa cimiteria nullus audet accedere preter
custodes qui ad custodiendum positi sunt ibidem. Et,
si aliquis accesserit, capitur, expoliatur, uerberatur et
ualde male tractatur. Vnde nos ipsi inscienter intraui-
nus terminos cimiterii eorum qui in Hungaria fuerunt
occisi, et uenerunt super nos sagittare uolentes. Sed,
quia eramus nuncii et nesciebamus consuetudinem
terre, nos liberos dimiserunt abire.
[15] Parentes autem et omnes alios qui morantur
in stationibus suis oportet purificari per ignem, que pu-
rificatio fit hoc modo: faciunt duos ignes et duas hastas
ponunt iuxta ignes, et unam cordam in summitate has-
tarum, et ligant super cordam illam quasdam scissuras
de bucarano; sub qua corda et ligaturis inter illos duos
ignes transeunt homines, bestie ac stationes. Et sunt
due mulieres, una hinc et alia inde, aquam prohicientes
et quedam carmina recitantes. Et, si aliqui currus ibi
franguntur, uel etiam res ibidem alique cadunt, incan-
tatores accipiunt. Et, si aliquis occiditur a tonitruo,
omnes illos homines qui morantur in stationibus illis
oportet predicto modo per ignes transire; statio, lec-
tus, currus, filtra et uestes, et, quicquid talium habuit,
a nullo tanguntur, sed tamquam immunda ab omnibus
respuuntur.
[Гл. III:] О богопочитании, и о том, что они
считают грехами, о предсказаниях и очищениях,
и погребальном обряде
[§ 11] Когда кто-нибудь из них смертельно за-
болевает, ставится шест, вокруг которого обматы-
вают черный войлок. И после этого из чужих никто
не смеет войти в пределы их стойбища. И когда на-
чинается агония, почти все удаляются от него, по-
тому что никто из присутствующих при его смерти
не сможет войти в орду какого-нибудь князя, а так-
же императора до наступления новой луны.
[§ 12] Когда же он умер, в том случае, если он
из меньших чинов, его тайно хоронят в степи там,
где им понравится. И хоронят его со всей его юртой,
с ним в центре, и посредине перед ним ставят стол
и блюдо, полное мяса, и чашу кобыльего молока. И
хоронят вместе с ним одну кобылицу с жеребенком
и коня с уздой и седлом, а другого коня съедают,
а шкуру его наполняют соломой, и устанавливают
его либо на двух палках, либо, иначе, на четырех,
[а делают это] для того, чтобы в другом мире он
имел то пристанище, в котором он умер, и для того,
чтобы от кобылиц он получал молоко и смог бы
для себя также приумножить количество лошадей,
а также скакунов, которых он мог бы оседлать. И
кости той лошади, которую они съели, они сжига-
ют во спасение души. (Как мы видели своими гла-
зами, и как мы узнали от других, зачастую также
женщины по некому соглашению, договорившись,
сжигают кости во спасение душ человеческих. Ви-
дели мы также, что Оккодай-кан, отец нынешнего
императора, позволил одному кусту расти во спасе-
298
ние души умершего. При этом он предписал, чтобы
никто там ничего не срезал, если же кто-то срежет
там какую-нибудь веточку, то, как мы сами виде-
ли, он должен подвергнуться бичеванию, вразум-
лению и плохому обращению. И, когда нам очень
нужна была [ветка], чтобы погонять коней, мы не
решились срезать там ни единой ветки). Золото и
серебро погребают вместе с ним таким же образом,
повозку, в которой его везут, ломают, [и жилище его
разрушают], и никто не смеет называть его личное
имя вплоть до [прихода] третьего поколения.
[§ 13] Существует также другой способ хоро-
нить некоторых более важных лиц. Идут тайком в
степь и там снимают траву с корнями, и вырывают
большую яму, а в стене этой ямы делают [еще] одну
яму под землей. И кладут под него того раба, кото-
рый был его любимцем, [и] тот лежит под ним столь
долго, что начинает почти агонизировать; затем его
вытаскивают, чтобы он мог подышать, и делают так
трижды; и, если он спасется, то после этого он сво-
боден, и делает то, что ему будет угодно, и [отныне]
является большим человеком в [своем] жилище, а
также в его роду. А [знатного] мертвого кладут в
яму, сделанную в стене, с теми вещами, которые на-
званы выше. Затем заполняют ту яму, которая на-
ходится перед его ямой, и кладут сверху траву [так],
как было прежде, с тем чтобы в дальнейшем [это]
место не могло быть найдено. Прочие действия они
совершают так, как сказано выше, но шатер его
оставляют в степи, в стороне [от стойбища].
[§ 14] В их земле есть два кладбища. Одно –
[то], на котором хоронят императоров, князей и всех
знатных людей, причем, где бы они ни умерли, их
привозят туда, если [это] можно сделать надлежа-
щим образом. А с ними погребают много золота и
серебра. Другое [кладбище] – [то,] на котором по-
гребены те, кто был убит в Венгрии; ведь многие
были убиты именно там. К этим кладбищам никто
не смеет подходить кроме сторожей, которые назна-
чены сторожить именно там. А если кто-нибудь по-
дойдет, то его хватают, раздевают, бичуют и подвер-
гают очень плохому обращению. Поэтому, [когда]
мы сами по незнанию вошли в пределы кладбища
тех, кто был убит в Венгрии, и [сторожа] застигли
нас там, имея намерение расстрелять [нас] из луков,
но, поскольку мы были послами, и не знали обыча-
ев [этой] земли, нам позволили свободно уйти.
[§ 15] Если родственники и иже с ними уми-
рают в своих стойбищах, то другие [родственники]
должны очиститься огнем. Очищение происходит
следующим образом: раскладывают два костра и
ставят два шеста возле костров. Между шестами
наверху веревка и на эту веревку привязывают не-
сколько обрезков букарана. Под этой веревкой и
под тем, что привязано на ней, между огней про-
ходят люди и скот со скарбом. Есть две женщины,
одна с этой стороны, другая – с той, разбрызгива-
ющие воду и причитающие. И если какая-нибудь
повозка сломается или же с нее упадут какие-либо
вещи, то причитательницы их забирают. А если
же кто-либо погибает от грома, то им [монгалам]
надлежит вышеописанным образом всех тех лю-
дей, которые умерли в стойбищах, провести через
огонь. Никто не должен дотрагиваться до юрты,
ложа, повозки, войлочных одеял и одежды и всего
того, что имел умерший, ибо все это отвергается
как нечистое.
Ц. де Бридиа. История Тартар
Текст и перевод по изданию: Христианский
мир и “Великая Монгольская империя”. Матери-
алы францисканской миссии 1245 года. “История
Тартар” брата Ц. де Бридиа/ Критический текст,
перевод с латыни С.В.Аксенова и А.Г.Юрченко.
Экспозиция, исследование и указатели А.Г.Юрчен-
ко. СПб., 2002.
Hystoria Tartarorum fratri C. de Bridia (§§ 44-48)
[§ 44] Cum aliquis inter eos infirmatur grauiter,
hasta nouem cubitorum circumdata filtro nigro erigitur
circa stacionem eius, et extunc nullus alienus audet int-
rare terminos illarum stacionum. Cum autem agonizare
ceperit, raro aliquis aput eum remanet, quia nullus pos-
set qui morti interesse[t] ordan ducis alicuius aut im-
peratoris introire, nisi prius nona11 lunacio inchoaretur.
[§ 45] Quod si diues moritur, occulte in campo
sepellitur cum stacione sua sedendo in ea et cum alue-
olo pleno carnibus et cifo lactis jumenti[ni]. Sepellitur
eciam cum eo jumentum cum pullo, equs cum freno
et sella, arcus cum pharetra et sagitis. Vnum autem
equm commedunt amici et coreum eius repleto feno
eleuatur super ligna. Credunt quod hijs omnibus indi-
geat in futuro, jumento scilicet ad lactandum, equo ad
equitandum, et sic de alijs. Simili modo ponitur aurum
et argentum.
[§ 46] Quosdam eciam maiores sic sepelliunt:
Vnam occultam foueam in campo faciunt, cuius oris-
mum est quadrum et satis paruum, interius autem ad
11 Очевидная ошибка переписчика рукописи. По мнению издателей, “девятый месяц” следует заменить на
“новый месяц”, ср. у брата Иоанна: ad nouam lunationem (Giovanni di Pian di Carpine, 1989, III. 11).
299
utramque partem dilatatur, et aliam faciunt prope sta-
ciones publice et aperte, in quam se mortuum simu-
lant sepelire. Seruum uero, quem pre ceteris dilexit
in uita, ponunt subtus corpus mortui sepulcro apperto
remanente; qui si tercio sub eo agonizando surrexerit,
liber erit et in tota parentela illa honorabilis atque po-
tens. Post hoc sepulcrum operientes jumenta seu pec-
cora e[x]ci[t]ant per noctem desuper locum, ut planato
loco non possit ab extraneis thesaurus cum eo positus
inueniri. Quandoque eciam prius reposita gramina sup-
ponunt.
[§ 47] Duo preterea cimiteria habent in terra pro-
pria, vnum simplicium, aliud imperatorum, ducum et
nobilium, et si quo modo fieri potest, de omnibus ter-
ris in quibus occiduntur ad istud mortui nobiles reddu-
cuntur, sicut de hijs factum fuit qui in Vngaria fuerunt
interfecti. Si quis ad hoc cimiterium accesserit exceptis
custodibus male multimodis pertractatur. Vnde et fra-
tres nostros, qui ignoranter intrauerant, offendissent
grauiter, quin fuissent nuncij magni pape, quem vocant
Tartari ‘yul boba’, id est ‘magnus papa’.
[§ 48] Mortuo autem aliquo oportet purificari om-
nia que ad eius pertinent stacioni. Preparantur itaque
duo ignes, iuxta quos eriguntur in directum due haste
[in directum], in cacumine colligate zona, habente in se
quasdam scissuras de bukerano alligatas. Sub hac zona
inter hastas et ignes opportet transire homines, bestias
et stacionem. Due autem incantatrices stant hinc atque
inde aquam proicientes et carmina recitantes. Quod si
currus transeundo frangitur seu [t]res alique ceciderint,
mox eas incantatrices accipiunt ipso iure. Similiter si
quis a tonitruo percussus moritur, omnia que habuit
contempnuntur ab hominibus, quousque dicto modo
fuerint expurgata.
[§ 44] Когда кто-нибудь среди них серьезно за-
болевает, то около его юрты воздвигается шест [дли-
ной] девять локтей, обмотанный черным войлоком,
и с этих пор никто чужой не осмеливается войти в
[обозначенные таким образом] границы стойбища.
Когда же [у умирающего] начиналась агония, редко
кто-нибудь остается возле него, потому что никто
[из] тех, кто присутствовал при смерти не смог бы
войти в орду какого-либо вождя и [тем более] им-
ператора до начала нового лунного месяца.
[§ 45] Если умирает богатый, его хоронят тай-
но в поле вместе с его юртой, сидящим в ней, и
вместе с [деревянным] корытцем, полным мяса, и
чашей кобыльего молока. Также с ним хоронят ко-
былицу с жеребенком, коня с уздой и седлом, лук с
колчаном и стрелами. Одного же коня съедают дру-
зья и шкура его, наполненная сеном, поднимается
на деревянных опорах. Они верят, что в будущей
[жизни умерший] будет нуждаться во всем этом, а
именно, в кобылице для получения молока, в коне,
для того, чтобы ездить, и также в другом [из того,
что положено с ним]. Подобным же образом кладут
золото и серебро.
[§ 46] Некоторых более важных хоронят так:
выкапывают тайно в поле яму, края которой ква-
дратны и достаточно малы, а внутри с обеих сто-
рон [яму] расширяют, а другую [яму], в которой
они имитируют похороны [умершего], роют рядом
со стойбищем публично и открыто. Раба же, кото-
рого [умерший] при жизни ценил сверх остальных,
кладут под мертвое тело, оставляя могилу откры-
той. Если [раб] на третий день из под него в му-
ках поднимался, то он становился свободным и во
всем этом роду [т.е., роду умершего] уважаемым и
могущественным. После этого, зарыв [истинную]
могилу, они в течении ночи над [этим] местом го-
няют кобылиц или овец, чтобы выровнять место,
дабы чужеземцы не смогли найти сокровища, по-
ложенные вместе с ним [умершим]. Иногда также
они укладывают сверху ранее снятую [с этого ме-
ста] траву.
[§ 47] Кроме того, они имеют в своей земле два
кладбища: одно – для простых [людей], другое – для
императоров, вождей и знати. И они прилагают все
усилия к тому, чтобы похоронить на этом кладбище
всю знать, принявшую смерть на чужбине, как это
было в Венгрии. Если кто-либо, за исключением
смотрителей, приблизится к этому кладбищу, то к
нему относятся со всяческим злом, поэтому наши
братья, которые, не зная [об этом запрете], вошли
[на территорию кладбища], были бы оскорблены
жестоко, если бы они не являлись послами вели-
кого папы, которого тартары называют юл-боба, то
есть “великий папа”.
[§ 48] А после того, как кто-либо умер, то не-
обходимо очистить все, что относится к его стойби-
щу. Поэтому разводят два костра, рядом с которыми
вертикально воздвигаются два шеста, на верхушке
связанные поясом, к которому прикрепляются не-
сколько кусков букерана. Под этим поясом между
шестами и кострами надлежит пройти людям, жи-
вотным и провести юрту. Как с той, так и с дру-
гой стороны [шестов], стоят две заклинательницы,
которые брызгают водой и произносят заклинания.
А если же повозка, проезжая [между огней] сло-
мается, или если какие-либо вещи [с нее] упадут,
то заклинательницы сразу же берут их по своему
праву. Сходным образом, если кто-либо умирает,
пораженный громом, то все, что он имел, всячески
отвергается всеми [как нечистое] до тех пор, пока
не будет очищено упомянутым образом.
300
Винцент де Бове. Историческое зерцало
Латинский текст по изданию: Simon de Saint-
Quentin. Histoire des Tartares/ Publiée par J.Richard.
Paris, 1965. Перевод А.Г.Юрченко.
Vincencius Bellovacensis. Speculum historiale
Cap. XXX. § 86. De morte ac sepultura eorum
<Cum aliquis eorum ad mortem infirmatur, hasta
una in ejus stacione erigitur et circa illam filtrum ni-
grum circumvolvitur; extunc nullus audet intrare ter-
minos stacionis illius. Cumque fuerit mortuus, si de
minoribus est, occulte in campis sepelitur cum uno
tentorio suo sedendo in medio ejus, ponuntque men-
sam ante illum et alveolum carnibus plenum et lactis
jumentini ciphum. Sepelitur eciam cum eo jumentum
unum cum pullo et equus cum sella et freno; alium au-
tem comedunt et cum stramine corium ejus implentes
super duo ligna vel quatuor in alto ponunt, que om-
nia faciunt pro mortuo, ut habeat tentorium et eciam
jumentum in alio mundo, de quo scilicet jumento lac
habere possit, et equos sibi multiplicare in quibus
tunc valeat equitare, ossaque illius equi quem come-
dunt pro anima ejus comburunt. Unde conveniunt
mulieres ad ossa comburenda pro animabus ipsorum
mortuorum>12.
Si vero dives et magnus homo fuerit Tartarus qui
moritur, cum habitu preciosissimo sepelitur, ac re-
motius ab omnibus in abscondito loco ne habitu suo
spolietur. Amici quoque ipsius equum ejus a capite
incipientes usque ad caudam excoriant et corrigiam
inde latitudinis parve primo secundum longitudinem
illam excindunt, deinde totam equi pellem extrahentes
palea implent et in memoriali mortui habendo con-
tum per equi fundamentum usque ad collum figunt
ipsumque hinc et inde supra duas furcas elevatum
suspendunt. Porro carnes equi quasi pro anime illius
suffragio, ut dictum est, comedunt, et planctum super
mortuo, quidam per .xxx. dies, quidam plus, quidam
minus, faciunt. Magni quoque barones, ut dictum est,
antequam moriantur unum sibi de sclavis suis eligunt
quem signo quodam suo signantes, quando moriuntur
vivum poni secum in tumulo suo faciunt. Sunt et alii
Tartari, quidam inter alios christiani quidem, sed pes-
simi, quorum filii cum patres suos senescere vident ac
tedio senectutis aggravari, dant eis comedere pinguia
quedam, ut caudas arietum et hujusmodi, quibus op-
pressi de facili valeant suffocari; cumque sic mortui
fuerint, corpora eorum comburunt ac pulverem eorum
colligentes quasi preciosum quiddam custodiunt, in-
deque quotidie quando comedunt cibaria sua ex hoc
pulvere spargunt.
XXX. 86. Об их смерти и похоронах
<Когда кто-нибудь из них заболеет, выстав-
ляют шест и обвивают его черным войлоком; и с
тех пор никто чужой не смеет вступить в пределы
его стойбища. Когда же он умирает, то, если он из
меньших чинов, его хоронят тайно в поле с его юр-
той, сидящим посреди нее, и перед ним ставят стол,
и блюдо, полное мяса, и чашу с кобыльим молоком.
Также вместе с ним хоронят кобылу с жеребенком
и коня с седлом и уздечкой; а другого коня съедают
и, набив его шкуру соломой, ставят повыше на двух
или четырех палках, и все это делают для мертвого,
чтобы у него были стойбище и кобылица в ином
мире, дабы он мог получать от кобылицы молоко
и разводить коней, и ездить на них, куда хочет. А
кости съеденного коня сжигают во спасение души.
Также женщины собираются для сожжения костей
во спасение душ умерших>.
Если же умрет кто-либо из богатых и важных
тартар, то его хоронят в роскошных одеждах и в
удалении от всех в тайном месте, чтобы его наря-
ды не похитили. И друзья его разделывают коня
начиная с головы и до хвоста, и вырезают ремень
небольшой ширины от холки и по всей длине (кон-
ского трупа), а затем, сняв всю шкуру, наполняют
ее мякиной в память об умершем, используя копье
в качестве конской спинной хребтины, и наконец,
подвешивают ее, расправив на двух рогатинах.
Мясо же конское съедают после, как было сказа-
но, за помин его души и устраивают по умершему
плач в течение 30, а иногда и более, но бывает, что
и менее, дней. Особо же знатные, как было сказа-
но, перед смертью выбирают себе одного из своих
рабов, которого помечают неким своим знаком, а
когда они умирают, то раба живым укладывают с
ним в могилу. Есть также и другие, однако весьма
жестокие тартары, среди которых встречаются и
христиане. У них принято, что когда сын увидит,
что его отец стал старым и голова у того отяжеле-
ла, то дает ему в пищу некие жиры, вроде бараньих
хвостов и им подобного, которые столь жестки, что
ими легко можно подавиться. Когда же старик от
этого умирает, тело его сжигают, а прах собирают и
хранят, словно сокровище, а затем ежедневно, когда
садятся есть, посыпают этим пеплом свою пищу.
Рикольдо де Монте Кроче
Латинский текст по изданию: Peregrinatores me-
dii aevi quatuor. Burchardus de Monte Sion, Ricoldus
de Monte Crucis, Odoricus de Foro Julii, Wilbrandus
12 Пересказ сведений Иоанна де Плано Карпини (Giovanni di Pian di Carpine, 1989, III. 11-13).
301
de Oldenborg/ Quorum duos nunc primum edidit duos
ad fidem librorum manuscriptorum recensuit J.C.M.
Laurent. Lipsiae, 1864. Перевод С.В.Аксенова.
Cap. X. De errore Tartarorum
Tartari enim credunt et expectant quandam resur-
rectionem fatuam ad istam eandem vitam, et ideo suis
mortuis prouident vnusquisque secundum facultatem
suam. Nam pauperes coquunt multas carnes et sepeliunt
cum mortuo, circumdantes eum vndique carnibus coc-
tis et eciam vestibus nouis preter vestes, quibus in-
duitur mortuus. Es eciam dant ei aliquam pecuniam.
Diuites vero carnibus et pecunie addunt eciam muta-
torias vestes, et ponunt sub capite mortui vel mortue
vestem speciosam et preciosam inuolutam, et dicunt ei:
“Si veniret aliquis, et vellet tibi auferre de dorso, non
permittas, sed da ei istam, que est sub capite. Et si aliq-
uis tibi faceret questionem de Deo, obserua bene, quod
nichil respondeas, sed dicas solum: «Scio, quod Deus
est Deus»”13. Et ita sepeliunt eum.
Magni eciam barones omnibus hiis addunt equum
bonum. Nam armiger eius ascendit equum, cum ipsi
parant se ad sepeliendum mortuum, et fatigat equum
currendo et reuoluendo vsque ad lassitudinem, et po-
stea lauit equo caput cum vino puro et forti, et equus
cadit, et ipse exenterat eum et euacuat omnia de ven-
tre equi, et implet herba viridi, et postea infigit palum
magnum per posteriora, et facit palum exire vsque ad
os, et ita dimittit equum impalatum, et suspendit eum et
mandat ei, quod sit paratus, quandocumque wlt domi-
nus surgere, et tunc cooperiunt mortuum in sepultura.
Cum vero moritur imperator, adduntur predictis
omnes lapides preciosi et eciam magni thesauri. Et con-
sueuerunt eciam sepelire cum domino mortuo vsque
viginti seruos viuos, vt essent parati seruire domino,
cum voluerit surgere, sed postquam conuersati sunt
cum Christianis, Christiani hoc facinus horrentes rep-
rehenderunt, dicentes: “Non est licitum, vt viuus sepe-
liatur cum mortuo”. Vnde dimiserunt de seruis solum.
Ipsi vero Tartari multum murmurant contra Christianos,
et dicunt eos esse homines crudeles et auaros, quia suis
mortuis non prouident in expensis, nec in cibo et ves-
tibus. Nam, vt dictum est, Tartari expectant quandam
resurrectionem fatuam ad istam et eandem vitam cor-
ruptibilem, et quando possunt suos mortuos sepelire
apud ecclesias et in cimiteriis Christianorum, multo
precio emunt sepulturam ab episcopis. Posicio autem
Tartarorum de resurrectione valde similis et propinqua
est errori Sarracenorum et Iudeorum, quam expectant,
de qua infra dicetur, cum agetur de Sarracenis. Et sci-
endum, quod Tartari quosdam homines super omnes de
mundo honorant: boxitas, scilicet quosdam pontifices
ydolorum. Et sunt indiani homines, valde sapientes et
bene ordinati et valde graues in moribus.
Глава X. О заблуждениях тартар
Тартары же верят и надеются на некое несу-
разное воскрешение именно к этой жизни. Поэто-
му мертвых своих они снабжают в соответствии с
их положением. Например, бедным готовят много
мяса и хоронят его вместе с мертвым, обкладывая
его со всех сторон, а также новой одеждой, в при-
дачу к той, в которую он был одет. И дают ему даже
немного денег. Распределив таким образом мясо и
деньги, они добавляют также сменную одежду и
кладут под голову мертвому или мертвой нарядную
и красивую одежду, свернутую валиком, и говорят
ему: “Если кто придет и возжелает украсть прикры-
тое тобой, не позволяй, но дай ему то, что у тебя под
головой. И если кто-либо задаст тебе вопрос о Боге,
то следи за тем, чтобы не ответить ничего, кроме:
«Знаю, что Бог есть Бог»”. И так его хоронят.
Особо знатным также добавляют [в могилу]
лучшую из всех его лошадей. Затем его оружено-
сец садится на лошадь, которую готовят похоро-
нить вместе с мертвым, и он загоняет лошадь бегом
туда-сюда до полного изнеможения, а затем моет
голову лошади чистым и крепким вином, и лошадь
падает; далее он потрошит ее и вынимает из брюха
лошади все внутренности, и наполняет его свежей
травой, а затем просовывает большой шест через
зад, так чтобы он вышел через рот. И таким обра-
зом, проткнув ее шестом, закрепляет его в висячем
положении и приказывает ему (коню), чтобы он
был готов, когда бы ни восстал его господин. И за-
тем они закапывают мертвого в могиле.
Когда же умирает император, то ко всему вы-
шеуказанному добавляются драгоценные камни
и даже многочисленные сокровища. Также у них
было в обычае хоронить вместе с умершим госпо-
дином до двадцати живых слуг, чтобы они были
готовы прислуживать господину, когда тот воз-
желает подняться. Однако позже, когда они стали
общаться с христианами, христиане осуждали эти
ужасные действия и говорили: “Не следует живых
хоронить с мертвыми”. Вследствие этого они осво-
бодили одного из рабов. Сами же тартары сильно
возмущаются против христиан, и говорят про них,
что они люди жестокие и жадные, потому что они
не снабжают своих мертвых ни деньгами, ни пи-
щей, ни одеждой. Ибо, как было сказано, тартары
надеются на некое несуразное воскрешение к той
13 Формула “Scio, quod Deus est Deus” является буквальным переводом коранического выражения: нет Бога,
кроме Аллаха.
302
же самой тленной жизни. И когда могут, хоронят
своих мертвых возле церквей и на христианских
кладбищах. И за большую цену покупают у еписко-
пов место для захоронения. Отношение же тартар
к воскрешению очень похоже и близко к заблуж-
дению сарацин и иудеев. И о том, что они ждут
[после смерти], будет сказано ниже, когда пойдет
речь о сарацинах. И да будет известно, что тарта-
ры почитают неких людей выше всех остальных в
мире – бокситов14, т.е. идолослужителей. И люди
эти индийцы, они мудры, хорошо организованы и
отличаются очень строгими нравами.
Жан де Жуанвиль. История короля
Людовика Святого
Jean de Joinville. Histoire de Saint Louis. Texte
original par Natalis de Wailly. Paris, 1906. (Пер. со
старофранц. Ю.П.Малинина и Г.Ф.Цибулько).
[§ 495] Пока король отстраивал Кесарею, к нему
прибыл мессир Нарго де Туси15. И король говорил,
что он приходится ему кузеном, так как ведет про-
исхождение от одной из сестер короля Филиппа,
которую взял в жены император Андроник. Король
оставил его с десятью рыцарями на год; а потом
тот уехал и возвратился в Константинополь, откуда
прибыл. Он рассказал королю, что император Кон-
стантинопольский16 и прочие знатные люди, нахо-
дившиеся тогда в Константинополе, отправились к
народу, коего называют куманами, дабы заручиться
их помощью против Ватаца, который был тогда им-
ператором греков.
[§ 496] И чтобы одни помогли другим хотя бы
раз, император и остальные бывшие с ним знатные
люди пустили себе кровь и собрали ее в большую
серебряную чашу. И король куманов и прочие знат-
ные люди, бывшие с ним, в свою очередь проделали
то же и, смешав свою кровь с кровью наших людей,
вылили в вино и воду и выпили их, и наши люди
также; и тогда они сказали, что становятся братья-
ми по крови. Еще они пропустили между своими
и нашими людьми собаку и изрубили ее с нашими
людьми мечами; и сказали, что пускай так будут из-
рублены они, ежели изменят друг другу.
[§ 497] Еще он рассказал нам о великой дико-
винке, которую увидел во время пребывания в их
войске: когда помер один знатный [куманский] ры-
царь, ему вырыли в земле огромную и широкую
яму и, преблагородно украшенного, усадили его на
стул; и с ним поклали наилучшую лошадь какая у
него была, и самого лучшего воина, живого. Воин,
прежде чем быть опущенным в яму со своим сеньо-
ром, простился с королем куманов и остальными
знатными сеньорами; и пока он прощался с ними, в
его суму сыпали много золота и серебра и говорили
ему: “Когда я приду в мир иной, ты мне вернешь
то, что я тебе даю”. И он отвечал: “Исполню это с
великой охотой”.
[§ 498] Великий король куманов передал ему
послания, обращенные к их первому королю, в
коих сообщал, что сей достойный муж очень хоро-
шо прожил и прослужил ему, и просил короля воз-
наградить воина за его службу. Когда это было ис-
полнено, они опустили [его] в яму с его господином
и живой лошадью; а потом закрыли отверстие ямы
плотно сбитыми досками, и все войско бросилось
за камнями и землей; и прежде, чем лечь спать, они
в память о тех, кого погребли, возвели над ними
высокую гору.
14 Бакши, от санскритского bhikshu; так обозначали буддийских отшельников, а затем шаманских
жрецов и лекарей.
15 Нарго де Туси – на самом деле, речь идет о Филиппе де Туси. Нарго де Туси, с которым Жуанвиль перепутал
Филиппа, являлся отцом последнего, был внуком сестры Филиппа Августа, Агнесы.
16 Император Константинопольский – Бодуэн II.
Литература и архивные материалы
Арсланова Ф.Х., 1970. Погребение золотоордынского времени в Павлодарской области// По следам
древних культур Казахстана. Алма-Ата.
Бартольд В.В., 1966. К вопросу о погребальных обрядах турков и монголов// Сочинения. Т.IV. М.
Бравина Р.И., 1986. Погребальный обряд якутов как историко-этнографический источник (XVIII-
XIX вв.). Автореф. дис. … канд. ист. наук. Л.
Вернадский Г.В., 1939. О составе Великой Ясы Чингис-хана. С приложением главы о Ясе из истории
Джувейни в переводе В.Ф.Минорского. Bruxelles.
Дмитриев С.В., 2001. Практика разорения могил в политической культуре тюрко-монгольских
кочевников// Антропология насилия. СПб.
303
Дубровский Д.В., 2002. Жертвенный конь в погребальном обряде кочевников Улуса Джучи//
Тюркологический сборник 2001. Золотая Орда и ее наследие. М.
Ефимов К.Ю., 2000. Золотоордынские погребения могильника “Олень-Колодезь”// РА. № 1.
Зяблин Л.П., 1955. О “татарских” курганах// СА. № 22.
Иванов С.В., 1987. Числовая символика и пол в представлениях и обрядах народов Азии (к постановке
вопроса)// Страны и народы Востока. Вып.XXV. М.
Именохоев Н.В., Коновалов П.Б., 1985. К изучению погребальных памятников монголов в Забайкалье//
Древнее Забайкалье и его культурные связи. Новосибирск.
Кадырбаев М.К., Бурнашева Р.З., 1970. Погребение кыпчака первой половины XIV в. из могильника
Тасмола// По следам древних культур Казахстана. Алма-Ата.
Катанов Н.Ф., 1894. О погребальных обрядах у тюркских племен с древнейших времен до наших дней//
ИОАИЭ. Т.XII. Вып.2. Казань.
Киракос Гандзакеци, 1976. История Армении/ Пер. с древнеарм., предисл. и коммент. Л.А.Ханларян. М.
Книга Марко Поло, 1956/ Пер. старофр. текста И.П.Минаева, ред. и вступ. ст. И.П.Магидовича. М.
Кравец В.В., 2005. Кочевники Среднего Дона в эпоху Золотой Орды. Воронеж.
Крамаровский М.Г., 2002. Новые материалы по истории культуры ранних Джучидов: воинские пояса
конца XII – первой половины XIII вв.// Источниковедение истории Улуса Джучи (Золотой Орды). От
Калки до Астрахани. 1223-1556. Казань.
Кьодо Э., 1993. Гарил: жертвоприношение предкам в культе Чингис-хана// ЭО. № 2.
Кычанов Е.И., 1966. Чжурчжэни в XI в.// Древняя Сибирь. Вып.2. Сибирский археологический сборник.
Новосибирск.
Липец Р.С., 1982. Отражение погребального обряда в тюрко-монгольском эпосе// Обряды и обрядовый
фольклор. М.
Маргулан А.Х., 1959. Раскопки погребения воина XIV века в долине реки Нуры// ТИИАЭ АН КазССР.
Т.5. Алма-Ата.
Мункуев Н.Ц., 1970. Некоторые проблемы истории монголов XIII в. по новым материалам.
Исследование южносунских источников: Рукопись дис. … д-ра ист. наук. М.// Архив Института
востоковедения. VII М 4ж/Мун. Отд. рук.
Нарожный Е.И., Охонько Н.А., 2007. Новопавловский могильник XIV века в системе евразийских
древностей. Армавир// Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа. Вып.7. Ставрополь.
Неклюдов С.Ю., 1977. О функционально-семантической природе знака в повествовательном фольклоре//
Семиотика и художественное творчество. М.
После Марко Поло: Путешествия западных чужеземцев в страны Трех Индий, 1968/ Пер. с лат. и
староитал. яз., вступит. статья и прим. Я.М.Света. М.
Потанин Г.Н., 1883. Очерки Северо-Западной Монголии// Материалы этнографические. Вып.4. СПб.
Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука, 1957/ [Пер. А. И. Малеина], ред., вступ. ст.
и прим. Н.П.Шастиной. М.
Рашид-ад-дин, 1946. Сборник летописей/ Пер. с перс. А.К.Арендса, под ред. А.А.Ромаскевича,
Е.Э.Бертельса и А.Ю.Якубовского. Т.III. М.; Л.
Рашид-ад-дин, 1952. Сборник летописей/ Пер. с перс. О.И.Смирновой, прим. Б.И.Панкратова и
О.И.Смирновой, ред. А.А.Семенова. Т.I. Кн.1-2. М.; Л.
Рашид-ад-дин, 1960. Сборник летописей/ Пер. с перс. Ю.П.Верховского, прим. Ю.П.Верховского и
Б.И.Панкратова, ред. И.П.Петрушевского. Т.II. М.; Л.
Рыкин П.О., 2002. Создание монгольской идентичности: термин “монгол” в эпоху Чингис-хана//
Вестник Евразии. Acta Eurasica. № 16. М.
Савинов Д.Г., 1994. Государства и культурогенез на территории Южной Сибири в эпоху раннего
средневековья. Кемерово.
Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, 1941. T.II. Извлечения из персидских
сочинений, собранные В.Г.Тизенгаузеном и обработанные А.А.Ромаскевичем и С.Л.Волиным. М.; Л.
Семенов Вл.А., 1994. “Ритуальный двойник” в похоронном обряде саяно-алтайских скифов (Эволюция
погребального обряда кочевников Южной Сибири)// Смерть как феномен культуры. Сыктывкар.
Сыркин А.Я., Топоров В.Н., 1968. О триаде и тетраде// III Летняя школа по вторичным моделирующим
системам. Тарту.
Тангад Д., 1992. Заметки о похоронных обычаях в западных районах МНР// Традиционная обрядность
монгольских народов. Новосибирск.
Толеубаев А.Т., 1984. Происхождение и сущность казахского обычая посвящения умершему коня//
304
Известия АН КазССР. Сер. обществ. наук. № 2. Алма-Ата.
Федоров-Давыдов Г.А., 1966. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М.
Фома Сплитский, 1997. История архиепископов Салоны и Сплита/ Вступ. ст., пер. и коммент.
О.А.Акимовой. М.
Христианский мир и “Великая Монгольская империя”. Материалы францисканской миссии 1245 года.
“История Тартар” брата Ц. де Бридиа, 2002/ Критический текст, пер. с латыни С.В.Аксенова и
А.Г.Юрченко. Экспозиция, исслед. и указ. А.Г.Юрченко. СПб.
Юрченко А.Г., 2003. Монгольская мужская прическа XIII века// Mongolica-VI. СПб.
Юрченко А.Г., 2006. Историческая география политического мифа. Образ Чингис-хана в мировой
литературе XIII-XV вв. СПб.
Яковлев Е.К., 1900. Этнографический обзор инородческого населения долины Южного Енисея и
объяснительный каталог этнографического отдела музея. Минусинск.
Bousquet-Labouérie C., 1995. Face à l’islam, Ricold de Monte Croce (1288) et son imagier (1405)//
Pèlerinages et croisades. Paris.
Boyle J.A., 1963. Kirakos of Ganjak on the Mongols// CAJ.8.
Boyle J.A., 1965. Form of Horse Sacrifice Amongst the 13th- and 14th Century Mongols// CAJ.10.
Boyle J.A., 1970. The Burial Place of the Great Khan Ögedei// Acta Orientalia. XXXII. Copenhagen.
Giovanni di Pian di Carpine, 1989. Storia dei Mongoli/ Edizione critica del testo latino a cura di E.Menestò;
traduzione italiana a cura di M.C.Lungarotti e note di P.Daffinà; introduzione di L.Petech; studi storico-
filologici di C.Leonardi, M.C.Lungarotti, E.Menestò. Spoleto.
Hystoria Tartarorum C. de Bridia monachi, 1967/ Ed. et annot. A.Önnerfors. Berlin.
Pelliot P., 1959. Notes on Marco Polo. Vol.1. Paris.
Peregrinatores medii aevi quatuor. Burchardus de Monte Sion, Ricoldus de Monte Crucis, Odoricus de
Foro Julii, Wilbrandus de Oldenborg, 1864/ Quorum duos nunc primum edidit duos ad fidem librorum
manuscriptorum recensuit J.C.M. Laurent. Lipsiae.
Roux J.-P., 1963. La mort chez les peuples altaiques anciens et medievaux. Paris.
Simon de Saint-Quentin, 1965. Histoire des Tartares/ Publiée par J.Richard. Paris.
Sinica Franciscana, 1929. Vol.I: Itinera et relationes Fratrum Minorum saeculi XIII et XIV. Collegit, ad fidem
codicum redegit et adnotavit P.Anastasius Van Den Wyngaert O.F.M. Quaracchi – Firenze.
The Vinland Map and the Tartar Relation, 1965/ by R.A.Skelton, Th. E.Marston, and G.D.Painter, for the Yale
University Library, with a foreword by A.O.Vietor. New Haven; London.
Summary
A.G.Yurchenko (Saint-Petersburg, Russia)
SECRET TOMBS OF MONGOLS
(AS REPORTED BY FRANCISCAN MISSION OF 1245)
Reports of the Franciscan mission of 1245 deal with the burial ceremony of the military elite of the
Mongol Empire. There were three types of the mortuary ceremony: the burials of junior officers, the burials
of senior officers, and those of the Chingisids. The overwhelming archaeological evidence of the 13th-14th cc.
has no correspondence with the medieval records. This means that it was the secrets of the Mongol Empire but
not the ordinary life of rank and file nomads that inspired a great interest between the Franciscans. The Soviet
archaeology had not found any traces of the Mongol secret burials and thus declared that the “Mongols” took a
minimal part in the cultural life of the Golden Horde. This statement is based on complete misunderstanding as
to the meaning of the term “Mongols”, a polytonym which implied the whole ethnic mosaics of the Empire.
The secret burials of the Mongols should be probably considered as an imperial phenomenon, as a sacral
practice of a group which waged a war of aggression over vast territories. Thus, they did not form an exclusive
ethnographic feature of the Mongol nomadic life. By the end of the 13th c. when the western imperial expansion
was over the Mongols in Dasht-i Qipčaq began to construct burial mounds (kurgans) over the tombs. The secret
Mongol tombs which attracted a keen interest of the Franciscans are just an element of the war mythology.
Статья поступила в редакцию в июне 2007 г
|