Дружка в севернорусской свадьбе: о некоторых условиях выбора и атрибутах

This article is dedicated to the role that the best man is playing in Russian (specially, Russian North) wedding tradition. The author is analysing the role of the best man through the most popular attributes and conditions on which the best man was chosen for the wedding ritual. The informants are...

Ausführliche Beschreibung

Gespeichert in:

Bibliographische Detailangaben
Datum:	2007
1. Verfasser:	Крашенинникова Ю.
Format:	Artikel
Sprache:	Russian
Veröffentlicht:	Iнститут мистецтвознавства, фольклористики та етнології iм. М.Т. Рильського НАН України 2007
Schriftenreihe:	Народна творчість та етнографія
Schlagworte:	Свята та обряди
Online Zugang:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/43196
Tags:	Tag hinzufügen Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Zitieren:	Дружка в севернорусской свадьбе: о некоторых условиях выбора и атрибутах / Ю. Крашенинникова // Народна творчість та етнографія. — 2007. — №. 2. — С. 30-37. — Бібліогр.: 31 назв. — рос.

Institution

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-43196
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-431962013-04-22T03:05:04Z Дружка в севернорусской свадьбе: о некоторых условиях выбора и атрибутах Крашенинникова Ю. Свята та обряди This article is dedicated to the role that the best man is playing in Russian (specially, Russian North) wedding tradition. The author is analysing the role of the best man through the most popular attributes and conditions on which the best man was chosen for the wedding ritual. The informants are people born between 1930 and 1930s in Archangelsk, Kirov Regions and in the Republic of Komy. The best man according to the informants was supposed to know the wedding “text”, know how to direct the ritual, to create dialogues with the wedding ritual participants and their attributes were the wedding towel, the belt, the bandage, the ring, the broom, that would distinguish them from the other participants. A towel played a special symbolic role on the best man’s arm. All those things played a protective role as well. 2007 Article Дружка в севернорусской свадьбе: о некоторых условиях выбора и атрибутах / Ю. Крашенинникова // Народна творчість та етнографія. — 2007. — №. 2. — С. 30-37. — Бібліогр.: 31 назв. — рос. 0130-6936 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/43196 ru Народна творчість та етнографія Iнститут мистецтвознавства, фольклористики та етнології iм. М.Т. Рильського НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
topic	Свята та обряди Свята та обряди
spellingShingle	Свята та обряди Свята та обряди Крашенинникова Ю. Дружка в севернорусской свадьбе: о некоторых условиях выбора и атрибутах Народна творчість та етнографія
description	This article is dedicated to the role that the best man is playing in Russian (specially, Russian North) wedding tradition. The author is analysing the role of the best man through the most popular attributes and conditions on which the best man was chosen for the wedding ritual. The informants are people born between 1930 and 1930s in Archangelsk, Kirov Regions and in the Republic of Komy. The best man according to the informants was supposed to know the wedding “text”, know how to direct the ritual, to create dialogues with the wedding ritual participants and their attributes were the wedding towel, the belt, the bandage, the ring, the broom, that would distinguish them from the other participants. A towel played a special symbolic role on the best man’s arm. All those things played a protective role as well.
format	Article
author	Крашенинникова Ю.
author_facet	Крашенинникова Ю.
author_sort	Крашенинникова Ю.
title	Дружка в севернорусской свадьбе: о некоторых условиях выбора и атрибутах
title_short	Дружка в севернорусской свадьбе: о некоторых условиях выбора и атрибутах
title_full	Дружка в севернорусской свадьбе: о некоторых условиях выбора и атрибутах
title_fullStr	Дружка в севернорусской свадьбе: о некоторых условиях выбора и атрибутах
title_full_unstemmed	Дружка в севернорусской свадьбе: о некоторых условиях выбора и атрибутах
title_sort	дружка в севернорусской свадьбе: о некоторых условиях выбора и атрибутах
publisher	Iнститут мистецтвознавства, фольклористики та етнології iм. М.Т. Рильського НАН України
publishDate	2007
topic_facet	Свята та обряди
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/43196
citation_txt	Дружка в севернорусской свадьбе: о некоторых условиях выбора и атрибутах / Ю. Крашенинникова // Народна творчість та етнографія. — 2007. — №. 2. — С. 30-37. — Бібліогр.: 31 назв. — рос.
series	Народна творчість та етнографія
work_keys_str_mv	AT krašeninnikovaû družkavsevernorusskojsvadʹbeonekotoryhusloviâhvyboraiatributah
first_indexed	2025-07-04T01:31:55Z
last_indexed	2025-07-04T01:31:55Z
_version_	1836678084290412544
fulltext	33330000 ННААРРООДДННАА ТТВВООРРЧЧІІССТТЬЬ ТТАА ЕЕТТННООГГРРААФФІІЯЯ 22//22000077ISSN 0130–6936 Юлия КРЮлия КРАШЕНИННИКОВААШЕНИННИКОВА ÄÐÓÆÊÀ Â ÑÅÂÅÐÍÎÐÓÑÑÊÎÉ ÑÂÀÄÜÁÅ: Î ÍÅÊÎÒÎÐÛÕ ÓÑËÎÂÈßÕ ÂÛÁÎÐÀ È ÀÒÐÈÁÓÒÀÕ * На сегодняшний день в отечественной фольклористике имеется ряд работ, посвящен� ных функциям дружки и их генезису, термино� логии, атрибутам этого персонажа ритуала, а также выявлению специфики жанра свадеб� ных приговоров, анализу текстов, записанных в отдельных традициях или от конкретных ис� полнителей1. Любопытные сведения об этом свадебном чине зафиксированы в экспедиционных мате� риалах, записанных в последней трети XX в. в ряде локальных традиций Русского Севера и сопредельных с ним территориях Республики Коми. Особая роль дружки среди участников свадьбы подчеркивается посредством различ� ных характеристик и деталей, в том числе с по� мощью наименований, атрибутов. Используя записи, сделанные в районах Архангельской, Кировской областей и Республики Коми (Рис. 1) от исполнителей 1900–1930�х гг. ро� ждения, рассмотрим наиболее распространен� ные атрибуты и некоторые условия выбора свадебных дружек. Отметим, что сведения, касающиеся традиционного свадебного обря� да, в частности, материалы о свадебных чинах и собственно свадебные приговоры, на сего� дняшний день записываются достаточно ред� ко. Эта информация занимает все меньше мес� та в совокупном объеме экспедиционного ма� териала, что объясняется состоянием угасаю� щей традиции функционирования жанра на со� временном этапе, затуханием процесса транс� ляции текстов, и, как следствие, исчезновени� ем искусства профессионалов традиции, одним из ярких представителей которых может счи� таться свадебный дружка. По воспоминаниям информантов, дружка выбирался из числа женатых родственников со стороны жениха (брат жениха, дядя по линии матери). В ряде сообщений содержатся указа� ния, что дружка мог выполнять не только свои функции, но и тысяцкого – особо почетного свадебного чина (“[дружка и тысяцкий] одно и то же... Раньше тысяцким звали, а нынче дружка...” – Опаринский район Кировской обл., СыктГУ: 2233–11). При этом исполни� тели отмечают, что тысяцкий назначался из числа ближайших родственников, чаще всего им мог быть дядя жениха. В этом экспедици� онные записи соотносятся с опубликованными материалами [Богословский, 1927, с.18; Са� моделова, 2001, с. 38]. Встречаются сведения о том, что дружку выбирали из числа пожилых женатых мужчин, не являющихся родственниками жениха: “Старинны люди�то, которы поопытней мужичок, так того и ставят дружкой�то. Больше всё женатых, а нонче�от молодняк остался. Раньше пожилые дружки...” (Опа� ринский район Кировской обл., СыктГУ: 2215–89); “Молодых не было дружок, все пожилые, раньше не было молодых дружок. Теперь вот это молодые ходят, свидетели все, а раньше дружка был ведь он пожилой, молодого не допускали до этого. Уж такой обычай был” (Вилегодский район Архангель� ской обл., ИЯЛИ: АФ 1702–15); “Так вот этот старичок читает... Кто умеет, того и приглашали, это называется дружка...” (Вилегодский район Архангельской обл., СыктГУ: 0486–47). Достаточно часто в за� писях встречаются упоминания о дружках� специалистах, знающих традиционные приго� воры и заговоры, владеющих приемами рече� вой импровизации и умеющих вести свадьбу. Как следует из репортажей, именно хорошая память и знание приговоров обеспечивали лю� бому мужчине участие в свадьбе в качестве дружки: “Любой может быть дружкой. ... Без бумажки. Надо, чтоб язык подвешен был и память хорошая...” (Вилегодский рай� он Архангельской обл., СыктГУ: 0489–17); “…дружки, это наемные, друзья. Талант маленько должен быть... “ (Вилегодский район Архангельской обл., ИЯЛИ: АФ 1703–52). Сведения о том, что были извест� ные в округе специалисты, которых приглаша� ли для проведения свадеб, фиксировались в * Работа выполнена при поддержке Фонда содействия отечественной науке. 33331111 СССС вввв яяяя тттт аааа тттт аааа оооо бббб рррр яяяя дддд ииии Прилузском районе РК, Вилегодском районе Архангельской обл., Лузском, Опаринском районах Кировской обл. 2 Сведения о выборе дружек из числа моло� дых людей фиксируются в большей степени от более молодых информантов (1935–1940 гг. рождения). Это может объясняться тем, что они уже не застали обряд в живом исполнении, больше ориентируются на современную ситуа� цию, при которой свидетелем чаще всего ста� новится друг жениха, близкий ему по возрасту. Вместе с тем в приговорах практически не закрепились представления о дружке как по� жилом человеке. Из большого количества опубликованных и архивных поэтических текс� тов обнаруживаются единичные образцы при� говоров, в которых говорится о возрасте как самого дружки, так и его помощника. В частно� сти, в записи из Судогодского уезда Влади� мирской губернии содержится указание на воз� раст дружки: “По синим сеничкам, // По час� тым ступенечкам, // Идет дружка пожилой, // Сам с седою бородой” [Шейн, 1898, с. 678]. Напротив, в большинстве текстов дружка предстает подвижным, ловким (скорее соотно� сится с молодым, нежели пожилым) челове� ком, образ которого формируется рядом устой� чивых характеристик: “дружка, легкая ножка”, “резвый дружка”, “дружка�вертушка”, “нож� ки с подходом, ручки с подносом, голова с по� клоном, язык с приговором” и т. д. Главенствующая роль дружки среди сва� дебных чинов подчеркивается несколькими ха� рактеристиками. Во�первых, в его именованиях и определениях. Как правило, называние дружки в ряде локальных традиций Русского Севера сопровождается устойчивыми опреде� лениями “старший”, “главный” (“Два дружки. Один старший, другой помощник его. Один читает. Вот он называется старший” – Вилегодский район Архангельской обл., Сыкт� ГУ: 0489–20), “Три дружки было. Дак один главной читает” – Вилегодский район Ар� хангельской обл., СыктГУ: 0478–43 и др.). Зафиксированные в народной терминоло� гии названия помощника дружки также содер� жат указания на иерархические отношения ме� жду этими чинами (“полудружье”, “подру� жье”, “младший дружка”, “помощник”): “На первой лошади дружка едет. Потом подру� жье...” (Опаринский район Кировской обл., СыктГУ: 2213–12), “Когда подают вино дружке, тогда и товарищу подают. Това� рищ полудружка назывался...” (Мурашин� ский район Кировской обл., СыктГУ: 1804–68) 3 и др. Кировская область: 1. Лузский район 2. Подосиновский район 3. Опаринский район 4. Мурашинский район Архангельская область: 5. Вилегодский район 6. Ленский район Республика Коми 7. Прилузский район 8. Сысольский район 9. Сыктывдинский район 10. Корткеросский район 11. Усть�Куломский район 12. Удорский район 13. Усть�Цилемский район Рис. 1. Карта!схема упоминаемых в работе областей и районов 33332222 ННААРРООДДННАА ТТВВООРРЧЧІІССТТЬЬ ТТАА ЕЕТТННООГГРРААФФІІЯЯ 22//22000077ISSN 0130–6936 Исследователи отмечают, что помощник выполняет только отдельные поручения или обрядовые функции. В частности, А. Гура сре� ди чинов севернорусского обряда отмечает дружку�бужельника, дружку�хлебника, друж� ку�пивника и др. [Гура, 1979, с. 166]; К. Чис� тов упоминает перезовщиков, гвоздарей и т.д. [Чистов, 1987, с. 401]. Любопытны названия помощников дружки, зафиксированные в сва� дебном обряде коми. В частности, в Усть�Ку� ломском районе РК выбирались старший, младший и “замыкающий” поезд дружки; “за� мыкающий” ехал последним или на задке по� следних саней и назывался “отрубающий хвост собаки”. В Удорском районе РК один из дру� жек назывался “носильщик солоницы” [Пле� совский, 1968, с. 79, 80] и др. В некоторых локальных традициях назва� ния помощника дружки закрепились в поэти� ческих приговорных текстах. Так, в записях из Ленского района Архангельской обл. название помощника дружки встречается в застольных приговорах: …Разрешите мне, дружке, На резвые ножки встать, Столики развернуть, Шиты�браные платки По рукам раздать, Рыбные пирожки разрезать, Круписчатые раздать. [Потом дружка обращается к поддружке]: Эй, поддружка, помогай, Вилку�ножик подавай [Русская свадьба 2001, с. 290, № 554]. В приговорах встречаются и поэтические описательные характеристики помощника дружки. В частности, в сольвычегодской свадь� бе (Вологодская губ.) дружка просит назначить ему “молодое подружье” (в тексте характери� стика помощника строится по принципу “хоро� ший” дружка – “еще лучше” подружье): Дайте мне молодое подружье хорошое, Ростом меня повыше, Умом подороже, На ухо почутчае, На ножку повертчае, Волосом порусее, Разумом повострее... [Ордин, 1896, с. 82]. Главенствующая роль дружки в свадебном обряде подчеркивается наличием у этого чина особого атрибута, в некоторых локальных тради� циях даже нескольких, которые выделяют его не только из числа поезжан, но и всех персонажей, принимающих участие в обряде (кнут, палка, по� лотенце, пояс и т. д.). В материалах XIX в. за� фиксировано описание енисейского дружки, по� ражающее “воинственностью”: он “...одет со всеми принадлежностями таинственного витязя: через плечо у него берчатое полотенце, подпоя� сан он браным кушаком, на кушаке висят спра� ва – плеть, спереди – пистолет, слева – склад� ной нож” [Кривошапкин, 1865, с. 77]. В “арсе� нале” вооружения дружки исследователи и бы� тописатели отмечают нож [Логиновский, 1899, с. 55; Fokos�Fuchs, 1951, p. 276–278], пистолет, из которого он стрелял на перекрестках дорог [Зорин, 1981, с. 102] или делал сигнальный вы� стрел около окна невесты [ПГВ, 1864, с. 44], саблю [Киреевский, 1911, с. 80]. Непременный атрибут дружки – плеть – выступает в качестве знака магической силы и власти и предохранительного средства от “пор� чи”. В материалах XIX в. примеры использо� вания дружкой кнута в обряде многочисленны [Богословский, 1927, с. 18–19; Гура, 1979, с. 167; Зорин, 1981, с. 109; Козырев, 1912, с. 82–83; Самоделова, 2001, с. 43; Соколовы, 1915, с. 354 и др.]. В экспедиционных записях, сделанных на севернорусской территории и по� павших в поле нашего зрения, плеть (кнут) упоминается информантами крайне редко. Бо� лее того, в одном из репортажей, записанных в Опаринском районе Кировской обл., зафикси� ровано следующее высказывание: “дружка хо� дит без кнута. Он все читает. Его и так знают...” (СыктГУ: 2213–12). По материалам, записанным в 1920– 1930�х, 1960�х гг. в разных локальных тради� циях Республики Коми, плеть (кнут) исполь� зовалась в качестве знака отличия дружки, символа “исполнительной власти” [Самодело� ва 2001, с. 43], средства очистительной и пре� дохранительной магии, защиты от нечистой силы, средства карпогонической магии. Как символ власти плеть употреблялась дружкой в качестве “огрозы”, устрашения, например, при выкупе стола у девушек в доме невесты (Сы� сольский район, [Плесовский, 1968, с. 93]), при выкупе постели для молодых (Усть�Ку� ломский район, [Плесовский, 1968, с. 92]). В Корткеросском районе приход дружки к не� весте сопровождался ее символическим “бу� жением”: дружка ударял по лежащим невесте 33333333 СССС вввв яяяя тттт аааа тттт аааа оооо бббб рррр яяяя дддд ииии и ее подружкам плетью и в императивной фор� ме требовал встать [Плесовский, 1968, с. 57]. В Сыктывдинском районе дружка ударял пле� тью невесту, если та роняла деньги из сапога мужа [Плесовский, 1968, с. 91] и т. д. Многочисленны примеры использования плети как средства очистительной и предохра� нительной магии. Так, при входе в дом невес� ты дружка стучал в стену дома и рукояткой плети крестил двери (Корткеросский район, [Плесовский, 1968, с. 84, 86]), стучал в окно, читая при этом молитву (Усть�Куломский рай� он, [Плесовский 1968, с. 60]), разметал пле� тью дорогу и наказывал каждого встречного (Сысольский район, НА Коми НЦ: ф. 1, оп. 11, д. 226, л. 73). Употребление плети как “средства наделе� ния всего живого плодовитостью” [Славянские древности 1999, с. 515] связано с оплодотворя� ющей магией, обеспечивающей рождение детей и богатство. Продуцирующая семантика харак� терна для прикосновений или символических ударов кнутом невесты, молодой пары. В част� ности, при передаче невесты жениху дружка плетью ударял ее по боку (Усть�Куломский район, [Плесовский, 1968, с. 79]), укладывая молодых спать, прикрывал их одеялом и триж� ды хлестал поверх одеяла плетью (Удорский район, [Плесовский, 1968, с. 93, 94]) и др. Значимым атрибутом и немаловажным элементом облачения дружки является поло� тенце, которое упоминается повсеместно. Встречаются свидетельства, в которых повя� занное через плечо полотенце может допол� няться другим атрибутом, например, приши� тыми на груди из ситца крестами (Сысольский район, [Плесовский, 1968, с. 44]). Исполнители Подосиновского района Ки� ровской обл. отмечали, что дружке завязывали длинное вышитое (“с кружевом”) полотенце (по местной терминологии “подштинник”), причем, чем оно было длиннее, тем лучше. Приветствовалась такая длина полотна, при которой концы завязанного полотенца лежали на земле (“ему долгие сделают, ну, так по всему волокотся, полотенцо или материя, чего хочешь. Вышитое [полотенце], по земле конец волочится...” – СыктГУ: 2302–1). Как следует из комментариев, длинные концы полотенца наделялись особым символическим смыслом и “гарантировали” жениху богатую невесту (“Говорят, надо так, чтоб богата невеста [была]” – СыктГУ: 2302–1). В экспедиционных материалах зафиксиро� ваны также такие атрибуты дружки как пояс (кушак, опояска), лента (повязка, шаль, бант), цветы на груди. Так, в Опаринском рай� оне Кировской обл. дружке завязывали ленту с бантом на поясе (СыктГУ: 2215–89), в Усть�Цилемском районе РК на дружку и ты� сяцкого пришивали ленты и надевали на шею небольшие шали (СыктГУ: 0394–31, 0342–64) или через плечо повязывали рипсо� вые, шелковые платки (СыктГУ: 03103–3, 0342–30). Исполнители Вилегодского райо� на Архангельской обл. отмечают, что сущест� вовали специальные пояса, которые повязыва� лись дружке и его помощнику. Последний за� шивал что�то (без сомнения, оберег) в пояс: “Специально кушаки были… Пояс. Это у дружки. Этим он отличался. По�своему на� ряжался. Вот это он наряжается, вот спе� циально этот кушак попадается. Два дружки. Другой носил там чего�нибудь, за� шивал” (ИЯЛИ: АФ 1703–56). Тема наличия у дружки пояса (“опоясоч� ки”), как необходимого отличительного атри� бута, актуализируется в свадебных жанрах (приговорах, величальных песнях). Так, в за� писях из Вологодской губ. дружка обращается к родителям невесты и просит “опоясок спра� вить”: “А мне приказали // Челобитье отпра� вить, // Челом вам править, // И с вашего здо� ровья // Опоясок справить. // Пожалуйте тря� пичку – // От народа отличку…” [Александ� ров, 1863, с. 70]. Величальная песня, адресо� ванная дружке, строится на мотиве “доделы� вания”, готовности персонажа как дружки. В песне повествуется о том, как дружка ходит “по торгу” и покупает себе санки, коня, каф� танчик, шапку, и, наконец, последнюю опоя� сочку, наличие которой подтверждает готов� ность (“пригодность”) быть дружкой, испол� нять его обязанности: Дружка по торгу ходил, Опоясочку купил, На себя положил; Он обернетца, Сам оглянетца, Хорошуся�ли я, Пригожуся�ли я, У Васильюшки У Васильевича 33334444 ННААРРООДДННАА ТТВВООРРЧЧІІССТТЬЬ ТТАА ЕЕТТННООГГРРААФФІІЯЯ 22//22000077ISSN 0130–6936 В дружки ехать? [Шишонко, 1882, с. 64–65]. В этом контексте уместно привес� ти высказывание А. Байбурина о том, что “по� яс воплощал суть идеи “одетости” [Байбурин, 1992, с. 5; цит. по: Лысенко, 1999, с. 92]. В свадебных приговорах раскрывается се� мантика пояса как средства защиты дружки от порчи при контакте с “иным” миром. В част� ности, в приговорных текстах трудный переход дружки через порог дома невесты изображает� ся посредством описания лиминального состо� яния этого персонажа (у дружки “белые ру� ки”, “глазки мутятся, уста шевелятся”, он спо� тыкается на пороге – “пал, в пол головой вот� кнулся...”, “к вам бежал, язык прижал…” и т. д.). При переходе через порог у дружки раз� вязывается пояс, что расценивается как несча� стье: “Дружка за скобу хватается, у дружки гашник расстегается; дружка гашник подвязы� вает, про беду свою не рассказывает...” [Мыльникова, Цинциус, 1928, с. 100]. Сведения о дарении дружке полотенца, платка, пояса встречаются в экспедиционных материалах достаточно часто. Подаренные не� вестой дружке полотенце, платок, пояс рас� сматриваются как знак благодарности 4, по� корности и расположения невесты [Торопова, 1974, с. 70]. Ритуальный акт одаривания дружки поло� тенцем, платком закрепился в приговорах, за� писанных в ряде районов Русского Севера. Так, для вилегодской традиции достаточно ус� тойчивым является мотив “дружка требует от� дарочки”: “семь аршин полотна” или “платок не короче сажени одной”. В некоторых текстах это описание сопровождается темой “угрозы” невесте: плохое дарение грозит невесте бранью и хулением, похвала невесты возможна в слу� чае получения требуемых “отдарочков”: Вы, новобрачна молодая княгиня... Принимай�ка подарочки, Да клади�ка отдарочки: Клади семь аршин полотна, Чтобы вышла рубашка Не длинна и не коротка и с подштанничкима. Как кого будешь дарить, Таково буду хвалить, Хорошо будешь дарить, Хорошо буду хвалить, Плохо будешь дарить – Буду хаять и бранить (КМФ: 1417–32). Колокольчик появляется в арсенале друж� ки, как правило, на второй день ритуала, вы� полняя функцию оповещения (невесты о при� езде женихов, односельчан о свершившейся свадьбе). В Опаринском, Подосиновском районах Кировской обл., Прилузском районе РК дружка с помощью колокольчика пригла� шал сельчан на свадьбу (пир) или на ритуаль� ное утреннее умыванье молодых, происходив� шее после первой брачной ночи. В частности, в южной части Прилузского района (дд. Про� копьевка, Черныш) дружка с колокольчика� ми, привязанными к ногам, обходил все дома в деревне и приглашал на пир [Плесовский, 1968, с. 88]. В Лойме (северная часть того же района) с помощью колокольчика дружка опо� вещал невесту о приезде жениха и свадебного поезда (СыктГУ: 1319–46). В Опаринском и Подосиновском районах Кировской обл. дружка будил колокольчиком молодых: “Ты� сяцкий водил на подклет. Будил дружка. Утром пойдет: “Пора вставать” с коло� кольчиком” (Опаринский район, СыктГУ: 2220–20), “На утро уже моя задача – же� ниха да невесту будить. Раньше колоколец брали, с колокольцом этим ходишь, зво� нишь�будишь” (Подосиновский район, Сык� тГУ: 2345–30) и др. В этих же районах друж� ка, обегая с колокольчиком деревню, звал всех на второй день свадьбы (“тещин завтрак”, “на умывальник”): “Пока переодеваются [жених с невестой], дружка побежал по деревне, всех колокольцом на завтрик зовут, чтобы все приходили на тещин завтрак” (Подосинов� ский район, СыктГУ: 2346–16), “Дружка бе� гает вот утром, зазывает с колоколом, с колокольчиком, большой колокольчик по де� ревне, еще “идите на свадьбу” (Опаринский район, СыктГУ: 2219–56), “Дружка утром бегает с колокольцом, значит выходить пи� ровать на свадьбу нам. Обегали деревню” (там же, СыктГУ: 2222–31), “[На второй день] побежит еще дружка, побежит по де� ревне с колокольцом, да и полотенце привя� жут, навяжут, по всей деревне побежит – значит, надо идти на умывальник” (там же, СыктГУ: 2224–24) и др. В качестве атрибута дружки информанты упоминают веник. С веником (“виник со шты� ком”, “витик”), взятым из дома жениха, дружка приезжал в дом невесты (“с витиком 33335555 в избу [к невесте] заходит, все с витиком хо� дит”), собирал гостей на свадьбу (“С поме� лом бегает, собирает народ на свадьбу, <…> народ на свадьбу гонит пировать” – Опаринский, Подосиновский районы Киров� ской обл.), “дорогу прометал перед молоды� ми” (Прилузский район РК, ИЯЛИ: АФ 1549–45). Показательно, что, заходя в каж� дую избу, он ни до кого этим веником не дот� рагивался, что связано, вероятно, со специаль� ными запретами, относящимися к битью вени� ком [Славянские древности, 1995, с. 308]. По всей видимости, веник/помело в этих локаль� ных традициях является символом власти дружки (как вариант жезла, кнута). В ряде репортажей из Подосиновского рай� она Кировской обл. зафиксировано, что березо� вый веник, с которым дружка обходил деревню и приглашал всех на свадьбу, был перевязан шелковой лентой и украшен колокольчиками (в некоторых случаях веник украшала невеста): “На веник ему [дружке] навязывают колоко� лец, веник березовый, и он бегает с этим ве� ником по деревне, зазывает гостей” (Сыкт� ГУ: 2348–58 и др.). В этих сообщениях любо� пытно несколько моментов. Во�первых, инфор� манты отмечают, что веник обязательно должен быть зеленым (“листоватик из березы”, “веник с листьями, березовый”, “баенный не такой, не пихта”). Зеленый веник противопоставляется “сухому” (мертвому, безжизненному) и банно� му венику 5, и этот признак атрибута отмечает� ся информантами как наиболее значимый. Во� вторых, невеста сама после подклета могла ук� рашать веник шелковой лентой и колокольчика� ми: “... утром невеста опояшет этого друж� ку. Этот виник опояшет, колоколец навя� жет...” (СыктГУ: 2301–10). Сведения о том, что на второй день свадь� бы после подклета дружка ходил по деревне с украшенным невестой веником, сообщают это� му атрибуту дополнительную символику: мож� но предполагать, что березовый веник являет� ся символом приобщившейся к новому роду молодой замужней женщины, в какой�то сте� пени он функционально близок свадебному де� ревцу (“красоте”) невесты 6. Обережная и продуцирующая функции веника проявляются в ритуале “умывания”, происходившем на второй день свадьбы в том же Подосиновском районе: после подклета дружка кропил молодых водой с веника (“Будили тоже свахи, потом входил друж� ка. Обливал с веника водой�то...” – Сыкт� ГУ: 2346–49 и др.). В числе обязательных предметов, которые дружка брал из дома жениха, повсеместно на� зываются икона и хлеб/хлеб�соль. С иконой, взятой из дома жениха, дружка обходил сва� дебный поезд, ехал к венцу, без нее венчание было невозможно (“У дружки икона, без ко� торой не венчают <...> без этой иконы венчать нельзя” – Вилегодский район Ар� хангельской обл., ИЯЛИ: АФ 1706–84). Хлеб (“Всегда носит хлеб с собой, никому не дает” – СыктГУ: 2211–72) достаточно часто упоминается в паре с солью, выражая общее значение благополучного совместного сущест� вования, “жизни без ссор” 7, домашнего благо� состояния 8. Принесенный дружкой из дома жениха в дом невесты каравай хлеба является воплощением жениха и его рода. В записях из Подосиновского, Прилузского районов встре� чаются свидетельства, что между дружкой и представителем рода невесты происходил сво� еобразный поединок хлебом, по итогам кото� рого определялся глава новой семьи: “Вот там дружка заходит в первую очередь [в]перед жениха, и от невесты тоже кто� нибудь бойкий. И вот по буханке хлеба, по такому караваю. Друг друга ударяли. Ой, глядельщики приметят, кто может: или женихова родня перебьет, вышибет из рук буханку, или невестина. Если вот невести� на родня вышибет, то будет невеста хо� зяйничать” (Прилузский район РК, Сыкт� ГУ: 1327–1) 9. Итак, по материалам фольклорно�этногра� фических экспедиций последних двух десятиле� тий XX в. атрибутами дружки в севернорус� ском свадебном обряде являются полотенце, по� яс (кушак, опояска), лента (повязка, бант), ко� локольчик, веник. Особым смыслом наделены икона, хлеб или хлеб�соль, привезенные друж� кой в дом невесты из дома жениха. Полотенце, платок, лента, повязанные дружке в доме жени� ха, осознаются информантами как знак, позво� ляющий выделить дружку из всех присутству� ющих (“отличка от народа”). Как отмечают ис� полнители, повязанное полотенце демонстриро� вало всем присутствующим, кто является друж� кой. Эти же атрибуты наделены защитной се� СССС вввв яяяя тттт аааа тттт аааа оооо бббб рррр яяяя дддд ииии 33336666 ННААРРООДДННАА ТТВВООРРЧЧІІССТТЬЬ ТТАА ЕЕТТННООГГРРААФФІІЯЯ 22//22000077ISSN 0130–6936 мантикой, в народных представлениях воспри� нимаются в качестве средств защиты от порчи. Подаренные невестой дружке полотенце, пояс рассматриваются как знак благодарности или согласия, расположения невесты. При выборе дружки к претенденту предъ� являлись определенные требования, которые заключались в знании “текста” свадьбы (по� следовательности ритуальных актов и сопро� вождающих, организующих эти акты пригово� ров), умении вести ритуал и диалог с предста� вителями рода невесты, обладании сакраль� ным знанием (подклетные приговоры, обере� ги). Такие характеристики, как знание обряда и приговоров, “острый язык” и быстрый на� ходчивый ум, превалируют при выборе друж� ки в свадебном обряде Русского Севера конца XIX – начала XX вв. 1 Ряд исследований (в частности, статьи Д. Зелени� на, А. Мореевой, Ю. Круглова и диссертационные ра� боты А. Тороповой, В. Поздеева, Т. Федоровой, Е. Островского) упомянуты в статье Е. Самоделовой [Самоделова, 2001, с. 28]. Отметим также [Богослов� ский, 1927; Бахтина, 2003; Гура, 1979; Кузнецова, 2000; Поздеев, 1984; Славянские древности, 1999, с. 138–141; Торопова, 1972 и др.]. 2 Кстати сказать, в этих районах жанр более развит, а тексты свадебных приговоров фиксировались собира� телями до недавнего времени. В этом контексте уместно упомянуть наблюдение А. Мореевой, сделанное в 1927 году: “Почти повсюду, где мы встречаем хорошо сохра� нившиеся приговоры, имеются и указания об исполне� нии их приглашенными дружками�знатоками. <...> Факт существования дружек профессионалов�специа� листов отмечается также в фольклорных материалах, собранных летом 1926 г. экспедицией ГАХН в Заоне� жье под руководством проф. Ю. Соколова” [Мореева, 1927, с. 113]. 3 В этом сообщении любопытно и то, что информан� ты, и это встречается довольно часто, называют помощ� ника дружки “товарищем”, вероятно, подчеркивая, тем самым как единство задач, так и возраст (см. в Толко� вом словаре В. Даля: “Товарищ – дружка, сверстник, ровня в чем�либо, однолеток, помощник, соучастник в чем...”) [Даль, 1995, 4, с. 409]. 4 Например, дарение невестой полотенца, пояса в от� вет на угощение ее дружкой “пивом и сочнями” в Сы� сольском районе РК; в Удорском районе РК за “банное мясо” дружке дарят пояс и два поясочка для обуви [Плесовский, 1968, с. 63, 64]. 5 В этом контексте любопытны сведения, зафиксиро� ванные в Усть�Куломском районе РК: чтобы поссорить, разлучить жениха с невестой, между ними во время ше� ствия к церкви до венчания бросали подожженный бан� ный веник (устное сообщение О. Уляшова). 6 Ср.: в качестве “красоты” использовали маленькую елочку, деревце, убранные цветами, мишурой, конфета� ми, свечами, лоскутами ткани, бусами, иногда с куклой на вершинке (РГАЛИ: ф. 1420, оп. 1, д. 145, л. 5; ф. 1420, оп. 1, д. 68, л. 45 и др.), “красота” появлялась на девичнике или в момент приезда жениха в дом невес� ты, т. е. до венца. 7 Ср.: в пословице “Хлеб�соль никогда не бранится” и др. [Даль, 1995, т. 4, с. 268]. В этом контексте любо� пытны приговоры из Подосиновского района Киров� ской обл., которые произносились на второй день свадь� бы и сопровождали дарение молодой пары. В частности, соль преподносилась молодым со словами: “Вот тебе (вар.: вам) соль, чтобы не было ссор”. Напротив, отсут� ствие соли характеризует разлад в отношениях, в доме: “Без соли стол кривой”, “Без соли хлеб не естся”, “Не� солоно есть, что с немилым целоваться” и др. [Даль, 1989, т. 2, с. 286]. 8 Наличие хлеба, хлеба�соли как символов домашне� го благосостояния, достатка, богатства, обилия отраже� но в паремиях: “Хлеб на стол, и стол престол; а хлеба ни куска – и стол доска!”, “Хлеба ни куска, так и в тереме тоска, а хлеба край, так и под елью рай”, “Хлеб да соль, и обед пошел”, “Без хлеба, без соли никто не обедает”, “Не будет хлеба, не будет и обеда” и др. [Даль, 1989, т. 2, с. 285]. 9 В этом контексте интересна пословица: “Боронись хлебом и солью” [Даль, 1989, т. 2, с. 261, 278], где “бо� рониться” употребляется в значении `защищать, отста� ивать, оберегать, охранять` [Даль, 1995, т. 1, с. 117]. Литература Александров В. Вологодская свадьба. – С.Пб., 1863. Байбурин А. Пояс (к семиотике вещей) // Сборник МАЭ. – Т. 45. – С.Пб., 1992. Бахтина В., Рябинин М. – свадебный дружка (из архивных материалов) // Локальные традиции в народ� ной культуре Русского Севера. Петрозаводск, 2003. – С. 3–5. Богословский П. К номенклатуре, топографии и хро� нологии свадебных чинов. – Пермь, 1927. Гура А. О роли дружки в севернорусском свадебном обряде // Проблемы славянской этнографии. – Ленинград, 1979. – С. 162–172. Даль В. Пословицы русского народа: В 2�х тт. – М., 1989. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4�х тт. – М., 1995. Зорин Н. Русская свадьба в Среднем Поволжье. – Казань, 1981. Песни, собранные П. Киреевским. Новая серия. – М., 1911. – Вып. 1. Козырев Н. Свадебные обряды и обычаи в Остров� ском уезде Псковской губ. // Живая старина. – 1912. – Вып. 1. – С. 75–94. Кривошапкин М. Енисейский округ и его жизнь. – С.Пб., 1865. – Вып. 1. – С. 48–128. Кузнецова В. Дружка и его роль в русской свадьбе Заонежья // Фольклористика Карелии. – Петроза� водск, 2000. – С. 95–104. 33337777 Логиновский К. Свадебные песни и обычаи казаков Восточного Забайкалья // Записки Приамурского отд. РГО. – Хабаровск, 1899. – Т. 5. – Вып. 2. – С. 1–94. Лугинин В., Иорданский Н. Свадьба в Ветлужском крае // Этнографическое обозрение. – 1896. – Т. 31 (4). – С. 107–113. Лысенко О. Метаморфозы одежды в хаосе архаич� ных форм // Мифология и повседневность. Материалы научной конференции. – С.Пб., 1999. – Вып. 2. – С. 89–99. Мыльникова К., Цинциус В. Северно�Великорус� ская свадьба // Материалы по свадьбе и семейно�родо� вому строю народов СССР. – Л., 1928. Ордин Н. Свадьба в подгородних волостях Сольвы� чегодского уезда // Живая старина. – С.Пб., 1896. – Вып. 1. – С. 51–121. Свадебные обряды в Шадринском уезде Пермской губернии // Пермские губернские ведомости. – 1864. – № 7. – С. 42–44. Плесовский Ф. Свадьба народа коми. – Сыктыв� кар, 1968. Поздеев В. Приговоры дружки в структуре северно� русского свадебного обряда // Жанровая специфика фольклора. – М., 1984. – С. 60–74. Русская свадьба / Сост. А. Кулагина, А. Иванов: В 2�х тт. – М., 2001. – Т. 2. Самоделова Е. Дружка и его помощник // Мужчина в традиционной культуре. – М., 2001. – С. 28–47. Славянские древности. Этнолингвистический сло� варь под ред. Н. Толстого: В 5�ти т. – М., 1995. – Т. 1. Славянские древности. Этнолингвистический словарь под ред. Н. Толстого: В 5�ти т. – М., 1999. – Т. 2. Соколовы Б. и Ю. Сказки и песни Белозерского края. – М., 1915. Торопова А. Наговоры дружки (к вопросу о жанро� вой природе свадебной прозы) // Проблемы теории и истории литературы. – Ярославль, 1972. – Вып. 36.– С. 85–98. Торопова А. Наговор дружки в поэтической системе свадебного фольклора. Дис. … канд. филол. наук. – Ленинград, 1974. Чистов К. Семейные обряды и обрядовый фольк� лор // Этнография восточных славян. – М., 1987. – С. 396–416. Шейн П. Великорусс в своих песнях, обрядах, обы� чаях, сказках, легендах / Материалы, собранные и при� веденные в порядок П. Шейном. – С.Пб., 1898. – Т. 1. – Вып. 1. Шишонко В. Отрывки из народного творчества Пермской губернии. – Пермь, 1882. Fokos�Fuchs D. Volksdichtung der komi (Syrja�nen). – Budapest, 1951. Сокращения ИЯЛИ – Фольклорный архив Института языка, литературы и истории Коми научного центра УрО РАН, АФ – аудиофонд. КМФ – Фольклорный архив Комиссии музыкове� дения и фольклора Союза композиторов РФ. НА Коми НЦ – научный архив Коми научного цен� тра УрО РАН. РГАЛИ – Российский государственный архив ли� тературы и искусства. РК – Республика Коми. СыктГУ – Фольклорный архив Сыктывкарского государственного университета. This article is dedicated to the role that the best man is playing in Russian (specially, Russian North) wedding tradition. The author is analysing the role of the best man through the most popular attributes and conditions on which the best man was chosen for the wedding ritual. The informants are people born between 1930 and 1930s in Archangelsk, Kirov Regions and in the Republic of Komy. The best man according to the informants was supposed to know the wedding “text”, know how to direct the ritual, to create dialogues with the wedding ritual participants and their attributes were the wedding towel, the belt, the bandage, the ring, the broom, that would distinguish them from the other participants. A towel played a special symbolic role on the best man’s arm. All those things played a protective role as well. СССС вввв яяяя тттт аааа тттт аааа оооо бббб рррр яяяя дддд ииии

Дружка в севернорусской свадьбе: о некоторых условиях выбора и атрибутах

Institution

Ähnliche Einträge