Образ тишины: когнитивно-лингвистические аспекты
Оязыковление образа тишины изучается посредством дискурсивного анализа эмпирического материала, извлеченного из художественных произведений современных английского и русского языков. Категоризация концепта "тишина" эксплицируется посредством осмысления лингвистических и экстралингвистическ...
Збережено в:
| Дата: | 2007 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Russian |
| Опубліковано: |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України
2007
|
| Назва видання: | Культура народов Причерноморья |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/55097 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | Образ тишины: когнитивно-лингвистические аспекты / С.А. Швачко // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 110, Т. 2. — С. 313-315. — Бібліогр.: 20 назв. — рос. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-55097 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-550972014-02-06T03:20:27Z Образ тишины: когнитивно-лингвистические аспекты Швачко, С.А. Оязыковление образа тишины изучается посредством дискурсивного анализа эмпирического материала, извлеченного из художественных произведений современных английского и русского языков. Категоризация концепта "тишина" эксплицируется посредством осмысления лингвистических и экстралингвистических факторов. Фокусируется внимание на вопросах вторичной номинации. Омовлення образу тиші розглядається у руслі дискурсивного аналізу релевантного емпіричного матеріалу. Категоризація зазначеного образу осмислюється на матеріалі сучасних художніх творів англійської та російської мов. Фокусується увага на питаннях вторинної номінації. The concept silence is considered through the discourse analysis. The empiric material has been extracted from the belles-lettre texts of the English and Russian languages. Linguistic and extra-linguistic factors are taken into account. Attention is being paid to the problem of derivative nominations. 2007 Article Образ тишины: когнитивно-лингвистические аспекты / С.А. Швачко // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 110, Т. 2. — С. 313-315. — Бібліогр.: 20 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/55097 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| description |
Оязыковление образа тишины изучается посредством дискурсивного анализа эмпирического материала, извлеченного из художественных произведений современных английского и русского языков. Категоризация концепта "тишина" эксплицируется посредством осмысления лингвистических и экстралингвистических факторов. Фокусируется внимание на вопросах вторичной номинации. |
| format |
Article |
| author |
Швачко, С.А. |
| spellingShingle |
Швачко, С.А. Образ тишины: когнитивно-лингвистические аспекты Культура народов Причерноморья |
| author_facet |
Швачко, С.А. |
| author_sort |
Швачко, С.А. |
| title |
Образ тишины: когнитивно-лингвистические аспекты |
| title_short |
Образ тишины: когнитивно-лингвистические аспекты |
| title_full |
Образ тишины: когнитивно-лингвистические аспекты |
| title_fullStr |
Образ тишины: когнитивно-лингвистические аспекты |
| title_full_unstemmed |
Образ тишины: когнитивно-лингвистические аспекты |
| title_sort |
образ тишины: когнитивно-лингвистические аспекты |
| publisher |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| publishDate |
2007 |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/55097 |
| citation_txt |
Образ тишины: когнитивно-лингвистические аспекты / С.А. Швачко // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 110, Т. 2. — С. 313-315. — Бібліогр.: 20 назв. — рос. |
| series |
Культура народов Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT švačkosa obraztišinykognitivnolingvističeskieaspekty |
| first_indexed |
2025-07-05T06:24:57Z |
| last_indexed |
2025-07-05T06:24:57Z |
| _version_ |
1836787116488523776 |
| fulltext |
313
эффективное усвоение указанных структур литературным языком свидетельствует о постепенном преодолении
ими прежней стилистической замкнутости узкими рамками делового дискурса.
В задачи дальнейшего изучения исследуемых нами устойчивых комплексов входит исследование иных
функций УНВК, в частности, дефинитивной, интегративной и других, поскольку они, как и сам язык, полифу-
нкциональны.
Литература
1. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. – М.: Наука, 1981. – 142 с.
2. Денисенко С. Н. Мотиваційна база фразеологічної дерівації. – Львів: Мовознавство. – № 5. – 1993. – С. 49-55.
3. Кочерган М. П. Загальне мовознавство. – К.: Академія, 2003. – 464 с.
4. Кубрякова Е. С. Язык и знание. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 555с.
5. Колшанский Г. В. Функции паралингвистических средств в языковой коммуникации. – М.: Вопросы языкознания. – № 1. – 1973. – С. 16-25.
6. Селиванова Е. А. Основы лингвистической теории текста и коммуникации. – К.: Фитосоциоцентр, 2002. – 336 с.
7. Тураева З. Я. Лингвистика текста. – М.: Просвещение, 1986. – 126 с.
8. Шаронова Е. В. Дискурсивно – функциональный подход к номиновербальным комплексам. Вісник ХНУ ім. В. Н. Каразина, № 726. –
Харків: Константа, 2006. – С. 131-134.
9. Чуковский К. За живое, образное слово. – М.: Знание, 1967. – 64 с.
10. Keller Rudi. Sprachwandel. 3. Auflage. – Tübingen und Basel: A. Francke Verlag, 2003. – 238 S.
11. Schnurre Wolfdietrich. Zur Problematik der Kurzgeschichte. Arbeitstexte für den Unterricht. Theorie der Kurzgeschichte. – Stuttgart: Philipp
Reсlam, 1977. – 96 S.
12. Wotjak Barbara, Heine Antje. Zur Abgrenzung und Beschreibung verbonominaler Wortverbindungen (Wortidiome, Funktionsverbgefüge,
Kollokationen). – L.: DaF, 2005. – №4- S. 143-153.
Швачко С. А.
ОБРАЗ ТИШИНЫ: КОГНИТИВНО-ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
Поведение в социуме отмечено большой диверсификацией, интеграцией языковых и неязыковых действий
человека, который работает, отдыхает, общается, оязыковляет наблюдения, сообщает о своих намерениях. В
социуме используются вербальные (словесные) и невербальные (кинесика, просодика, проксемика, такесика,
молчание) средства общения. Объектом исследование в данной статье выступает феномен персонифици-
рованного молчания, предметом – его когнитивные и лингвистические аспекты (на материале художественного
дискурса современных английского и русского языков). Актуальность исследования объективируется тенденци-
ями лингвистики к изучению проблем комуникации, а также – малоисследованностью вторичных образований в
домене силенциального эффекта (термин А. Д. Беловой). Антропоцентричный характер объекта – nature silence
эксплицируется его восходящими ассоциациями с homo silence, коммуникативным молчанием в социуме [1]. В
статье фокусируется внимание на источниках nature silence, его экстериоризации в современных языках.
Невербальные средства коммуникации исследуются многими лингвистами, изучающими объект с
междисциплинарных позиций [2; 3; 4; 6; 7; 10]. Коммуникативному молчанию, как свидетельствуют иссле-
дования, присущи: ситуативность, диалогичность, антропоцентричность и эмоциональность. Высокий
социальный статус молчания объективирует стратегическое назначение последнего. Полифункциональность
коммуникатвного молчания объясняется его полимодальностью, имплицитностью, уходом от конфликтной
ситуации и т. д. «Невербальное поведение человека тоже входит в среду категории статусности, позволяет
оценить статус личности, психологический мир и психическое состояние коммуниканта. Еще одним способом ее
реализации является силенциальный компонент коммуникации – молчание» [3, c. 81]. Молчание –
полиаспектное явление, в письменном дискурсе (в нашем случае – художественном дискурсе – ХД) оно
представлено коммуникативным (homo silence), персонифицированным (nature silence) типами. Коммуника-
тивное молчание из-за отсутствия денотата (наличие нулевого денотата) носит ситуативный характер. Ср.:
частичную семантизацию коммуникативного молчания:
Не хочу разговаривать
Почему молчишь? Не знаю, что сказать
Хочу и молчу
Слушаю
Не согласен
Согласен
Это далеко не полный перечень причин силенциального эффекта. В ХД нарратор, например, описывает
молчание персонажей и молчание природы – тишину. Коммуникативное молчание человека противостоит
некоммуникативному молчанию, с одной стороны, и образному персонифицированному молчанию в природе, с
другой стороны. Молчание как нулевой денотат представлено неозвученно в адгерентных доменах:
Молчание
Некоммуникативное
коммуникативное
(биологическое,
физическое) homo silence – первичное, силенциальный эффект,
индивидуальное, коллективное, ритуальное
nature silence – вторичное,
персонифицированное,
образное
314
Молчание на письме и в устной речи обозначается по-разному:
Молчание на письме графические средства
вербальные средства
молчание в устной речи паузы
Значимость графических средств в процессе семантизации пауз является очевидной. Например, англ.
Silence…silence! Even when the children had gone silent he seemed unable to stop himself and he continued on
roaring.’ SILENCE…DO YOU HEAR SILENCE?’ [19, p. 165]; рус. Казнить, нельзя помиловать; казнить нельзя,
помиловать.
Графика молчания, семантизируя ситуацию нервозности, хезитации, поиска мысли и ее материализации,
включает многоточие, тире, редуплицированные знаки – вторичные в своем функционировании по отношению к
пунктуационным первичным знакам.
В ХД графические знаки используются по отношению к homo silence, лексические средства используются
бивекторно по отношению к homo silence и nature silence, например: англ. ‘In… your understanding of people…’she
could only stammer’ [16, p.32].
«Sara, don’t – «he stopped and turned his eyes away from her quivering face [11, p. 188-189].
But this childless silence was more than just a condition [17, p. 3].
Номинации тишины отмечены наличием одного или нескольких компонентов. Например, англ. They
resumed their work in silence [12, p. 622]. The control rule party waited in tense stillness [16, p. 27]. They were silent for
a moment [17, p. 191]. He remained silent for a long moment [20, p. 9]. Sair Ann glanced at her sharply, pausing in her
occupation of dispensing drinks [13, p. 162].
Вербализаторы молчания представлены нейтральными и стилистическими единицами. Графические и
лексические средства номинации молчания реализуются в ХД совместно (1) и врозь (2). В случае (1) интеграция
маркеров представлена в диалогической речи персонажей ХД. Во (2) случае графические средства
употребляются обособлено, только в диалогах, а лексические средства – совместно при описании как homo
silence, так и nature silence. Лексические средства при этом выполняют функцию комментирования. Триада
функционирования вербальных средств обозначения молчания прослеживается в:
§ констатации силенциального эффекта,
§ комментировании последнего,
§ экспликации использования графических средств.
Молчание, как коммуникативный акт, отличается разнопредставленностью (устная :: письменная речь,
homo silence :: nature silence, индивидуальная ::социальная, физическая :: психическая, магическая :: этическая),
полифункциональностью (коммуникативная, ритуальная, креативная, эмоциональная, экспрессивная, когни-
тивная функции), полимодальностью (субъективные интенции, намерения, оценки).
Молчание, как одна из универсальных форм человеческого поведения, детерминируется интегративным
действием лингвальных и экстралингвальных (социальных, гендерных, национальных, культурных) факторов.
Как вторичное образование, nature silence превращается в феномен очеловечивания, олицетворения, оязыковле-
ния стилистическими средствами. Персонифицированное молчание имеет тенденцию к образному обозначению
посредством эпитетов, контекстуальных синонимов, оксюморонов, метафор, например:
англ. They were both lost in a silent world of contemplation [14, p. 47].
He remained silent and hostile [18, p. 116].
He began to cry quite silently [18, p. 318].
In the silence of the soft gray air he heard the cricket bats from here and from there [15, p. 257].
рус. Изба-старуха челюстью порога Жует пахучий мякиш тишины [5, c. 62]; Здравствуй, златое
затишье [5, c.84]; И ночь неслышно обходит дом [9, c. 291]; Я защищаю не голос, молчанье мое (Ахматова); Твое
молчанье звучит не убедительно (Ахматова).
Конгруентность номинаций homo silence и nature silence детерминируется семантическим дизайном
индивидуальных языковых систем. Так, рус. Тишина используется для экстериоризации nature silence, англ.
silence – для номинаций первичного и вторичного молчаний. Ср. рус.:
а) как дни тихи ;
тихонько пальцем барабаня;
и тихо тронусь в путь;
камень кинутый в тихий пруд [8, c. 36, 40, 56, 66)
б) безмолвен рот его углами вниз;
присядем молча мы;
качала бы – молчала бы – потупивши глаза;
молча: слушай! [8, c. 38, 43, 10, 11]
Слова рус. тихий, тихонько не всегда обозначают наличие полной тишины, которая ословливается как
базовыми, так и небазовыми, близкими по семантике единицами. Например, рус. Погасло солнце Тихо на лужке,
Пастух играет песню на рожке; Отговорила роща золотая Березовым веселым языком; У молчащих ночью
кипарисов; а в полночную тишину потеряла тальянка голос; Ты мне скажешь тихо: Добрый вечер. [5, c. 54, 137,
175, 234, 254); Если при столкновении книги с головой раздается пустой звук, то всегда ли виновата книга? (Георг
Лихтенберг, см. [9, c. 261]); и ночь неслышно обходит дом; в угловом покое тихо и пустынно [9, c. 291, 303].
Силенциальный эффект, как нулевой денотат, реализуется в индивидуально-психологическом, социально-
культурном молчании – homo silence. Nature silence – исходное от homo silence, обозначается в английском языке
словами silent, quiet, calm, семантическая конгруентность которых выражается соответствующей эквивалент-
ностью (E). Ср. E.silence :: quiet =0,4; E. silent:: quiet=0,33; E. silent :: calm=0, 2. Лексема silent является
доминантной в группе номинаций тишины / молчания. Silent указывает на отсутствие голоса, quiet – на его тихое,
приглушенное звучание, calm – на тихое, спокойное звучание.
Персонифицированный образ тишины представлен сукцессивной векторностью от номинации
безмолвного поведения человека до метафорического обозначения природного явления типа: англ. The silent
315
Moon (Rossetti), рус. Безмолвный полдень (Копостинская). Образ тишины оязыковляется пикториальными
словами, имеющими отношения к синестезии. Ср.: англ. Deep silence, pulsing silence, thick silence, irritated silence,
pregnant pause, silver silence, perfect silence, silent adoration, silent cause, silent explosions. Семантический сдвиг
может иметь обратный вектор номинации, от природных явлений до носителей языка, например: рос. Я хочу
быть тихим и строгим, Я молчанию у звезд учусь [5, c. 83].
Nature silence как субъект персонифицированного молчания не может говорить, не имеет ни органов
артикуляции, ни ментального бытия, но при этом образно уподобляется поведению людей, их действиям,
состоянию – метафоризируясь, вовлекается в домен художественных образов типа рус. Я до слез наговорилась с
тишиной; страшный крик – это молчание.
Молчание – ингерентный компонент знаковых отношений, катализатор когнитивно-рефлекторного,
эмотивно-эмоционального состояния, ситуативно-детерминированный семиотический феномен.
Перспективным представляется изучение силенциального эффекта (образного и необразного) в разных
дискурсах близких и дистантных языков.
Источники и литература
1. Анохіна Т. О. Невербальні та вербальні засоби екстеріоризації силенціального ефекту в англомовному художньому дискурсі //Дис. на…
канд. філол. наук –10.02.04. – К., 2005. – 229 с.
2. Арутюнова Н. Д. Феномен молчания // Язык о языке. Сб.с татей под общ. рук. и ред. Н. Д. Арутюновой – М.: Язык русской культуры. –
2000. – С. 417 –436.
3. Белова А. Д. Лингвистические аспекты аргументации /Монография. – К.: Київський національний ун-т ім. Т. Г. Шевченка, 1997. – 310 с.
4. Богданов В. В. Молчание как нулевой речевой акт и его роль в вербальной коммуникации // Сб. Языковое общение и его единицы. –
Калинин: Калининградский гос. ун-т, 1986. – С. 12-18.
5. Есенин С. Избранное. – М.: ХЛ. – 1952. – 271 с.
6. Инубуси Йоко. Феномен молчания как компонент коммуникативного молчания // Автореф. на … канд.филол. наук – 10.02.19. – Нак. Принт,
2003. – 24 с.
7. Сеничкина Е. П. Семантика умолчания и средства ее выражения в русcком языке // Монография. – М.: МГОУ, 2002. – 307 с.
8. Цветаева М. Сочинения в двух томах: Т. 1. – Минск: Народная Аскета, 1989. – 545 с.
9. Черный С. Стихотворения. – М-Л.: Советский писатель, 1962. – 574 с.
10. Швачко С. О., Анохіна Т. О. Комунікативно-прагматичні особливості паузи. // Науковий Вісник кафедри ЮНЕСКО Київського
національного лінгвістичного ун-ту LINGUAPAX –VIII. – К.: Видавничий центр КНЛУ. – 2002. – Випуск 6. – С. 53-57.
11. Buck, Pearl. China Sky. – New York, 1942. – 272 p.
12. Dahl, Ronald. The Collected Short Stories. – Gr.Br., 1992. – 762 p.
13. Greenwood, Walter. Love on the dole. – London: Vintage, 1993. – 256 p.
14. Howard, Audrey. Whispers on the water. –BCA, 2002. – 424 p.
15. Jordan, Penny. Response. – Great Britain, 1998. – 221 p.
16. Keen, Tom and Haynes, Brian. Spy ship. – New York: A Dell/Emerald Book, p.384.
17. koontz, Dean. Mr.Murder. – New York: Berkley Books, 1994. – 481 p.
18. Maugham, W.S. Of Human Bondage. – New York, 1936. – 565 p.
19. Milligan, Spike. It ends with magic. A milligan Family Story. – London: Penguin Group, 1990. – 243 p.
20. Robbins, Harold. Desend from Xanada. – London, 1985. – 297 p.
Швець Н. С.,
КОГНІТИВНО-ФУНКЦІОНАЛЬНІ ХАРАКТЕРИСТИКИ НАЗВ ДНІВ ТИЖНЯ ЯК СКЛАДОВОЇ
КОНЦЕПТУ ЧАСУ
Незважаючи ні на що ми вимірюємо час – хоча не можемо вимірювати ані того, чого ще немає, ані того
чого вже немає, ані того, що немає обсягу, ані того, що немає початку і кінця. Ми не вимірюємо ані
майбутнього, ані минулого, ані сучасного... але все-одно ми вимірюємо час!
Св. Августин.
Існує декілька загальних універсалій, які цікавили і продовжуть бути актуальними для представників
філософських та мовознавчих шкіл усіх часів та народів. До таких ми небезпідставно відносимо ЧАС.
Час має значну кількість іпостасей, кожна з яких виявляє відносний характер цієї категорії. У фізиці та
астрономії говоримо про астрономічний, зірковий, сонячний час; у природознавчих науках мова йде про
географічний та геологічний час, у біології – про біоритми та біологічний час; суспільствознавчі дисципліни
вивчають історичний, хронологічний та суспільний час; психологи ж наголошують на індивідуальному відчутті
часу і досліджують психологічний, внутрішній час.
Категорію часу, як одну з онтологічних сутностей всесвіту, було визнано Арістотелем (кількість руху
щодо попереднього і наступного), Платоном (рухомий образ вічності), Августином, Кантом (форма
внутрішнього відчуття, тобто споглядання нас і нашого внутрішнього стану) [3, с. 25]. Різноманітність існуючих
визначень часу не дає чіткого уявлення про його онтологічний статус. А тому подальша мовознавча розвідка з
цього питання є достатньо перспективною, оскільки саме мова є найбагатшим джерелом інформації про
осмислення людиною цієї сутності, її уявлення про поділ часу. Будучи поєднанням певних емпіричних уявлень
про об’єктивні якості світу, час є безпосереднім представленням категоризуючої діяльності людини, що
закарбовано в її мовному досвіді.
Картина світу – одне з фундаментальних понять, які описують людське буття. Мовні категорії
утворюють основу тієї когнітивної інфраструктури, яку прийнято називати мовною картиною світу (МКС). МКС
є відображенням категоризуючої діяльності людини, а тому й невід'ємною частиною її життєвого світу.
У мовній картині світу діалектично взаємопов’язані об’єктивні і суб’єктивні моменти відображення світу.
Соціально-історичні характеристики життя народу багато в чому визначають своєрідність мовної вибіркової
фіксації світу, в свою чергу, зафіксований у мові спосіб бачення світу впливає на активну соціально-історичну
свідомість народу і його щоденну поведінку.
|