Некоторые аспекты культовой практики населения эпохи поздней бронзы Северо-Восточного Приазовья

В статье рассматриваются результаты некоторых раскопок поселений эпохи бронзы Камышеватая-XIV и XVIа в Северо-Восточном Приазовье с точки зрения семейной и индивидуальной культовой практики населения. Особое внимание уделяется уникальному культовому комплексу – геоглифу, который использовался как св...

Повний опис

Збережено в:

Бібліографічні деталі
Дата:	2010
Автори:	Горбов, В.Н., Кабанова, Е.В.
Формат:	Стаття
Мова:	Russian
Опубліковано:	Інститут археології НАН України 2010
Назва видання:	Археологический альманах
Онлайн доступ:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/70509
Теги:	Додати тег Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Цитувати:	Некоторые аспекты культовой практики населения эпохи поздней бронзы Северо-Восточного Приазовья / В.Н. Горбов, Е.В. Кабанова // Археологический альманах. — 2010. — № 21. — С. 86-103. — Бібліогр.: 35 назв. — рос.

Репозитарії

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-70509
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-705092014-11-08T03:01:20Z Некоторые аспекты культовой практики населения эпохи поздней бронзы Северо-Восточного Приазовья Горбов, В.Н. Кабанова, Е.В. В статье рассматриваются результаты некоторых раскопок поселений эпохи бронзы Камышеватая-XIV и XVIа в Северо-Восточном Приазовье с точки зрения семейной и индивидуальной культовой практики населения. Особое внимание уделяется уникальному культовому комплексу – геоглифу, который использовался как святилище в общинной обрядности, а также некоторым категориям артефактов – статуэткам и оселкам. До наукового обігу вводяться нові дані щодо культової практики населення епохи бронзи Південно-Східного Приазов’я на матеріалах поселень Комишувата-XIV та XVIа, зокрема унікальний культовий комплекс, який інтерпретується як геогліф, а також артефакти, що свідчать про сімейну та індивідуальну культову практику, характеризують естетичні погляди та ідеологеми пізнього бронзового віку The paper presents the new data about cult practice of the Bronze Age population of Northeastern Azov Sea littoral using materials of Kamyshevataia-XIV and XVIa settlements. In particular, a unique cult complex had been found there which was interpreted as a geoglyph. There were also some artefacts which testify to family and individual cult practice and characterize aesthetic views and outlook of the late Bronze Age. 2010 Article Некоторые аспекты культовой практики населения эпохи поздней бронзы Северо-Восточного Приазовья / В.Н. Горбов, Е.В. Кабанова // Археологический альманах. — 2010. — № 21. — С. 86-103. — Бібліогр.: 35 назв. — рос. 2306-6164 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/70509 ru Археологический альманах Інститут археології НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
description	В статье рассматриваются результаты некоторых раскопок поселений эпохи бронзы Камышеватая-XIV и XVIа в Северо-Восточном Приазовье с точки зрения семейной и индивидуальной культовой практики населения. Особое внимание уделяется уникальному культовому комплексу – геоглифу, который использовался как святилище в общинной обрядности, а также некоторым категориям артефактов – статуэткам и оселкам.
format	Article
author	Горбов, В.Н. Кабанова, Е.В.
spellingShingle	Горбов, В.Н. Кабанова, Е.В. Некоторые аспекты культовой практики населения эпохи поздней бронзы Северо-Восточного Приазовья Археологический альманах
author_facet	Горбов, В.Н. Кабанова, Е.В.
author_sort	Горбов, В.Н.
title	Некоторые аспекты культовой практики населения эпохи поздней бронзы Северо-Восточного Приазовья
title_short	Некоторые аспекты культовой практики населения эпохи поздней бронзы Северо-Восточного Приазовья
title_full	Некоторые аспекты культовой практики населения эпохи поздней бронзы Северо-Восточного Приазовья
title_fullStr	Некоторые аспекты культовой практики населения эпохи поздней бронзы Северо-Восточного Приазовья
title_full_unstemmed	Некоторые аспекты культовой практики населения эпохи поздней бронзы Северо-Восточного Приазовья
title_sort	некоторые аспекты культовой практики населения эпохи поздней бронзы северо-восточного приазовья
publisher	Інститут археології НАН України
publishDate	2010
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/70509
citation_txt	Некоторые аспекты культовой практики населения эпохи поздней бронзы Северо-Восточного Приазовья / В.Н. Горбов, Е.В. Кабанова // Археологический альманах. — 2010. — № 21. — С. 86-103. — Бібліогр.: 35 назв. — рос.
series	Археологический альманах
work_keys_str_mv	AT gorbovvn nekotoryeaspektykulʹtovojpraktikinaseleniâépohipozdnejbronzyseverovostočnogopriazovʹâ AT kabanovaev nekotoryeaspektykulʹtovojpraktikinaseleniâépohipozdnejbronzyseverovostočnogopriazovʹâ
first_indexed	2025-07-05T19:43:24Z
last_indexed	2025-07-05T19:43:24Z
_version_	1836837350399803392
fulltext	Археологический альманах. – № 21. – 2010. – С.86-103. 86 Исследования поселений позднего брон- зового века в Северо-Восточном Приазовье дали обширные материалы, позволяющие реконструировать некоторые черты духов- ной культуры этой эпохи [Горбов, Мимоход, 1999]. В процессе исследования поселений Камышеватая-XIV и XVIа были получены новые данные, отражающие духовную куль- туру населения позднего бронзового века. Их анализ изложен в настоящей работе. Еще в 1989 г. в результате разведок В.Н. Гор- бова и А.Н. Усачука в Першотравневом р-не Донецкой обл. было открыто 10 памятников позднего бронзового века, которые отлича- лись от стационарных поселений специфиче- ской топографией и бедным культурным сло- ем (мощностью 0,2-0,3 м). Они располагались на небольшом расстоянии друг от друга на мысах правого берега р.Камышеватой и были определены как временные (сезонные) стоян- ки, относящиеся к периоду перехода оседлого пострубного населения к кочеванию. Керами- ческий комплекс имел устойчивый набор ха- рактерных особенностей, который позволил выделить эти памятники в единый культур- ный и хронологический пласт так называе- мых памятников камышеватского типа и от- нести их к постбелозерскому времени – X-IX (?) вв. до н.э. [Горбов, Подобед, 1996]. Один из этих памятников – поселение Камышеватая-XIV исследуется с 2004 г. Выде- лены три периода существования поселения: первый относится к развитой срубной культу- ре; второй – к финальному бронзовому веку; третий – к памятникам камышеватского типа. В 2005 г. в северо-восточной части по- селения, близ реки был исследован ком- плекс, который имел неординарный характер (рис.1; 2) [Горбов В.В., 2006]. Он представлял собой ров, заполненный золой, фрагментами керамики, костями животных и обломками камня. Комплекс располагался на квадратах 3-8' – А'-Д раскопа II (рис.2). Основная часть рва была углублена до 0,74 м от современной поверхности. В его середине находился еще один узкий и глубокий ров (до 0,9 м от со- временной поверхности), почти полностью повторяющий форму большого рва. Он был выгнут дугой длиной около 12 м, минималь- ная ширина составляла 0,5 м, максимальная – 2,25 м. Узкой частью ров был ориентирован на северо-восток – восток, широкой – на юг. Стратиграфическое соотношение обоих рвов недостаточно понятно. Возможно, внутрен- ний и внешний рвы сооружались вместе и с самого начала были единым комплексом. Од- нако, не исключено, что внутренний ров был сооружен сначала, а внешний несколько поз- же. Таким образом, комплекс был увеличен в длину и ширину. Заполнение рва было довольно однооб- разным. Это светло-серая зола, которая по цвету и плотности существенным образом отличалась от золистого слоя на поселении. Встречались небольшие обломки камня, ско- рее всего, положенные в ров умышленно, по- скольку рядом с комплексом нет ни одного жилья с каменными конструкциями. Найдено значительное количество костей животных. Остеологическое определение пока не прово- Горбов В.Н., Кабанова Е.В. НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ КУЛЬТОВОЙ ПРАКТИКИ НАСЕЛЕНИЯ ЭПОХИ БРОНЗЫ СЕВЕРО-ВОСТОЧНОГО ПРИАЗОВЬЯ В статье рассматриваются результаты некоторых раскопок поселений эпохи бронзы Камышеватая- XIV и XVIа в Северо-Восточном Приазовье с точки зрения семейной и индивидуальной культовой прак- тики населения. Особое внимание уделяется уникальному культовому комплексу – геоглифу, который использовался как святилище в общинной обрядности, а также некоторым категориям артефактов – статуэткам и оселкам. Ключевые слова: поздний бронзовый век, святилище, геоглиф, культ змея, статуэтка, оселок. Археологический альманах. – № 21. – 2010. 87 Рис. 1. Камышеватая-XIV. Культовый комплекс. Общий вид. Fig. 1. Kamyshevataia-XIV. A cult complex. A general view. Археологический альманах. – № 21. – 2010. 88 Ри с. 2 . К ам ы ш ев ат ая -X IV . К ул ьт ов ы й ко мп ле кс . П ла н и ра зр ез ы . Fi g. 2 . K am ys he va ta ia -X IV . A c ul t c om pl ex . T he la yo ut a nd se ct io ns . Археологический альманах. – № 21. – 2010. 89 дилось, но можно утверждать, что преоблада- ли кости крупного рогатого скота. Коллекция керамики комплекса невелика, но довольно выразительна (рис.3-5). Она ха- рактерна для памятников финального бронзо- вого века данного региона. Более узкую дату дает фрагмент бортика каннелированной ми- ски (рис.4, 1). Скорее всего, это местная ре- плика керамики Северо-Западного Причерно- морья, на которой каннелюры появляются в позднебелозерское время (XI-X вв. до н.э.) [Ванчугов, 1990, с.120, 121]. Это подтвержда- ет синхронность культового комплекса и жи- лищ с каменными конструкциями на данном поселении. Последние по особенностям до- мостроительства и датирующим артефактам отнесены к V-б горизонту единой стратигра- фической колонки поселений бронзового века Северо-Восточного Приазовья, то есть, к се- редине XI – X вв. до н.э. [Горбов, 1995]. Среди найденных костяных изделий есть тупик, лощила (рис.6, 2), проколка (рис.6, 3). Наибольший интерес представляет орудие, сделанное из лопатки крупного рогатого скота (рис.6, 1). Скорее всего, оно было специально оставлено возле камня во рву. Интересно, что возле камня на дне помещения 6 на этом же поселении также было найдено изделие из лопатки. Обе находки можно отнести к одно- кратным культовым комплексам [Горбов, Ми- моход, 1999, с.28]. Ров, заполненный золой, без следов горе- ния на стенках (что указывало бы на его ис- пользование в производственных целях), не имел утилитарного назначения. Скорее всего, он использовался для культовых действий. Применение рвов в культовой практике сруб- ного населения зафиксировано на срубном поселении Богуслав [Ромашко, 1993, с.85-87]. Там было найдено святилище – ориентиро- ванная в широтном направлении площадка, ограниченная по периметру рвом. Ров был за- полнен костями животных в несколько слоев, которые непосредственно шли один за дру- гим и были разделены прослойками грунта. Характер использования рва на Камышеватой несколько иной, но типологическая параллель очевидна. Вероятно, объект был связан с ритуальны- ми действиями, которые неоднократно прово- дили жители поселения. Характерно и рас- положение комплекса – в северо-восточной части поселения, поскольку северо-восток являлся сакральным направлением для людей бронзового века. В древности очаг воспри- нимался как священное место. Золу не вы- брасывали просто так, ее нередко собирали в так называемые зольники, наиболее хорошо исследованные на территории лесостепной Украины раннескифского времени [Дара- ган, 1996]. Основное отличие комплекса на Камышеватой-XIV от зольников Лесостепи заключается в том, что в первом случае зола являлась заполнением рва, во втором – обра- зовывала скопления, напоминающие курга- ны. Определению зольников как сакральных комплексов не противоречит наличие там бы- товых отходов. Фактически, зольники явля- лись сакральными свалками. Иногда с риту- альными целями туда могли попадать целые вещи. Вероятно, таким образом изделие из лопатки крупного рогатого скота и оказалось в культовом комплексе на Камышеватой-XIV. Следует обратить внимание на довольно необычную форму рва. Он выгнут, сужается в северо-восточной части и очень сильно рас- ширяется в южной. Можно утверждать, что в плане ров имел змеевидную форму. Расши- ренная часть изображала голову змеи, а узкая, соответственно, хвост. Зооморфный вид рва сближает его с так называемыми геоглифа- ми – изображениями, вырезанным в грунте. [Брей, Трамп, 1990, с.58]. Очевидно, такие изображения были довольно широко рас- пространены в древности, но не сохранялись вследствие грунтовой эрозии или деятельно- сти человека. Наиболее известные геоглифы исследованы там, где были уникальные есте- ственные условия. Мировую известность получили геогли- фы, обнаруженные в перуанской пустыне Наска, где они сохранились благодаря ис- ключительно засушливому климату [Галич, 1990, с.310-311]. Менее известны, но не ме- нее значимы геоглифы, обнаруженные близ г. Пальпы на побережье Перу в 1997 г. С по- мощью аэрофотосъемки там было найдено более 1000 геоглифов, а также большое число петроглифов (геометрические, антропоморф- Археологический альманах. – № 21. – 2010. 90 Ри с. 3 . К ам ы ш ев ат ая -X IV . К ул ьт ов ы й ко мп ле кс . Ф ра гм ен ты к ер ам ик и. Fi g. 3 . K am ys he va ta ia -X IV . A c ul t c om pl ex . F ra gm en ts o f p ot te ry . Археологический альманах. – № 21. – 2010. 91 Ри с. 4 . К ам ы ш ев ат ая -X IV . К ул ьт ов ы й ко мп ле кс . Ф ра гм ен ты к ер ам ик и. Fi g. 4 . K am ys he va ta ia -X IV . A c ul t c om pl ex . F ra gm en ts o f p ot te ry . Археологический альманах. – № 21. – 2010. 92 Рис. 5. Камышеватая-XIV. Культовый комплекс. Фрагменты керамики. Fig. 5. Kamyshevataia-XIV. A cult complex. Fragments of pottery. Археологический альманах. – № 21. – 2010. 93 Ри с. 6 . К ам ы ш ев ат ая -X IV . К ул ьт ов ы й ко мп ле кс . К ос тя ны е ор уд ия : 1 – о ру ди е из л оп ат ки К РС ; 2 – ф ра гм ен т л ощ ил а; 3 – п ро ко лк а; 4 – ре бр о К РС с о сл ед ам и ре зк и. Fi g. 6 . K am ys he va ta ia -X IV . A c ul t c om pl ex . B on e in st ru m en ts : 1 – th e i ns tr um en t m ad e o f s ho ul de r- bl ad e o f c at tle ; 2 – a fr ag m en t o f p ol is he r; 3 – a pi er ce r; 4 – a ri b of c at tle w ith tr ac es o f c ar vi ng . Археологический альманах. – № 21. – 2010. 94 ные и зооморфные фигуры размером от 30 до 150 м) [Беляев, б/г]. Исследователи считают, что геоглифы Пальпы были созданы на ран- них этапах развития культуры Наска с целью показать отличие и превосходство насканцев над их предшественниками – создателями культуры Паракас. Традиция высечения изо- бражений на земле впервые появляется имен- но в Паракасе (напр. знаменитый “паракас- ский канделябр”). Установлено, что рисунки, создававшиеся паракасцами и насканцами, были своего рода святилищами под открытым небом, посвященными ритуалам плодородия и инициаций. Участники ритуальных процес- сий двигались вдоль линий и приносили дары духам или божествам. Рядом с геоглифами были найдены остатки приношений – посуда, еда, ткани, украшения из раковин. Предпо- лагается, что различные рисунки использо- вались различными родственными группами [Беляев, б/г]. В Европе широкую известность получи- ла Уффингтонская белая лошадь. Это сти- лизованная меловая фигура, созданная в Х в. до н.э. путём снятия дернового покрова на склоне известнякового холма недалеко от г. Уффингтон в английском графстве Ок- сфордшир [Брей, Трамп, 1990, с.58]. Создате- лями изображения, по-видимому, были оби- татели близлежащего городища эпохи брон- зы, но изображение хорошо сохранилось до наших дней благодаря отношению местного населения. При отсутствии должного ухода геоглифы быстро зарастают травой и теряют чёткость контура. Для того, чтобы фигура не зарастала травой, её на протяжении тысячеле- тий регулярно “выпалывали”. В новое время эта процедура осуществлялась раз в семь лет и совпадала с проведением местной ярмарки [Уффингтонская белая лошадь, б/г]. В условиях нормального почвообразова- ния геоглифы на поверхности земли обычно не видны. Их могут не найти во время рас- копок, если они не доходили до уровня древ- ней поверхности или материка. Исследовате- ли, разумеется, не застрахованы от полевых ошибок. В качестве примера можно привести изображения “лебедей” на поселении раннего железного века Пожарная Балка (Полтавская обл.), опубликованные И. И. Ляпушкиным и ставшие известными благодаря Б.А. Рыбакову [Рыбаков, 1981, с.334]. В.Н. Горбов принимал участие в повторных раскопках этого ком- плекса, проведенных В.П. Андриенко в 1983 г. Выяснилось, что изображения на самом деле были сложным скоплением нор, срезанных при горизонтальной зачистке древней поверх- ности во время раскопок И.И. Ляпушкина. По данным местных жителей, участвовавших в этих работах, получившиеся таким образом “лебеди” специально обозначались известью перед фотографированием. И.И.Ляпушкин, не до конца разобравшись в сложной полевой ситуации, стремился так показать свое виде- ние найденного, что, разумеется, не является намеренной фальсификацией. На Камышеватой геоглиф “змея” был об- наружен именно благодаря однородному зо- листому заполнению и зачистке, проведенной на уровне древнего горизонта. Вряд ли такое количество золы было собрано единовремен- но. В процессе изучения зольников на Запад- ном Бельском городище было выяснено, что они формировались в течение длительного времени – от 75 до 150 лет (любезное сообще- ние И.Б. Шрамко). Объем золы в камышеват- ском комплексе, несомненно, меньше, то есть, функционировал он не столь долго. Особый интерес вызывает вопрос о при- чине хорошей сохранности всего комплекса. Если бы он не был чем-либо закрыт, то в тече- ние какого-то времени с неизбежностью раз- рушился бы из-за атмосферных воздействий (осадки и дождь, снег и т.д.). Это предполо- жение подтверждается полевыми наблюде- ниями. Края и стенки ям-погребов, выкопан- ных на территории экспедиционного лагеря, к следующему сезону значительно оплывают и теряют четкость очертаний. Наиболее вероят- но, что в древности культовый комплекс имел перекрытие. Следов каменно-дерновых кон- струкций, характерных для святилищ Северо- Восточного Приазовья, здесь не выявлено и о характере перекрытия можно только догады- ваться. Возможно, это были переносные пле- теные щиты, плотно связанные снопы соломы или вязанки хвороста, которые легко и быстро убирались на время проведения обрядов. Совершенно очевидно, что в данном слу- чае перед нами многократный культовый ком- Археологический альманах. – № 21. – 2010. 95 плекс [Горбов, Мимоход, 1999, с.25], связан- ный с культом змея. Змею (змея) почитали во всем мире с глубокой древности, у многих народов по- чтительное отношение к пресмыкающимся сохранилось до нашего времени. Это просле- живается в разных культурах, территориаль- но и хронологически значительно отдален- ных друг от друга. В мифах многих народов змей предстает охранником источников и во- дохранилищ. Почти на всех континентах змей представляется тем, кто подает дождь. Широ- ко известны обряды почитания или жертво- приношений змей в период дождей или засу- хи. Этим обрядам соответствуют мифы о по- беде героя-змееборца или бога-громовержца над змеем, вследствие чего начинается гроза, дождь или же потоп. Древнеиндийский миф о происхождении рек свидетельствует о тес- ной связи понятий “змея” и “вода”. В славян- ской мифологии змей живет в воде, стережет ее, теряет свою силу, если высохнет. Дождь и змея, река и змея тесно связаны в мифологии древних майя, североамериканских индейцев, индейцев Перу. Аналогичные представления встречаются в мифах народов Закавказья (ар- мян, грузин), народов Сибири [Иванов, 1980]. Б.А.Рыбаков считал, что змея (уж), живущая возле воды и выползающая во время дождя, естественно была связана в сознании древ- него земледельца с непонятным механизмом появления дождя [Рыбаков, 1965, с.36]. Кро- ме того, важную роль играла ассоциативная связь – река или струя воды течет, извивается, словно змея. В древности вода была одной из наибо- лее почитаемых стихий природы. Она име- ла большое значение для жизни человека, в частности для занятий земледелием. В самых разных мифологиях вода является первоис- точником, исходным состоянием всего суще- го, эквивалентом первоначального хаос. На- скальные рисунки на севере Европы, Азии и Америки, сделанные мезолитическими охот- никами, расположены на береговых скалах, часто на уровне воды. Это свидетельствует о том, что выполнение этих изображений могло быть актом почитания божеств воды, а также о том, что возле воды выполнялись культовые действия. Довольно часто с водной стихией ассоциировалось божество нижней части все- ленной, то есть мифический змей [Аверин- цев, 1980, с.240]. Сейчас почти никто из исследователей не сомневается, что носители срубной культуры относились к одной из групп индоиранских племен. Поэтому для нашей темы особое зна- чение имеет образ змея в индоиранской ми- фологии, основным источником по которой являются гимны “Ригведы”. У индоиранцев змей, безусловно, связан с водной стихией. Змей Шеша, поддерживавший землю, лежит на дне океана [Гринцер, 1980, с.642]. Змей Вритра сковывал движение рек и был вмести- лищем воды [Елизаренкова, 1989, с.432]. Бог Индра убивает Вритру и освобождает воды, что является его основным подвигом и при- равнивается к акту творения [Елизаренкова, 1989, с.438]. На срубной керамике иногда встречают- ся символические рисунки, нанесенные на поверхность до обжига. Особое место среди них занимает изображение змеи в виде лома- ной линии, амплитуда которой увеличивается в передней части тела. Пасть змеи изобража- ется двумя линиями, расположенными под тупым углом одна к другой, кончик хвоста выгнут книзу [Отрощенко, 1974, рис.1,31- 33]. Такая стилистика указывает на то, что у срубников змей был тесно связан с водой. Де- коративный мотив в виде зигзага или волни- стой линии обычно встречается в орнаменти- ке разных народов еще со времен палеолита. Этот графический символ имел собственное смысловое содержание – он обозначал змею или воду. Еще в Древнем Египте и Шумере иероглиф в виде волнистой линии символи- зировал воду или реку в плане. На европей- ских и кавказских сосудах времен неолита и бронзы зигзаг и волна часто изображаются в верхней части, условно обозначая небесную влагу, которая должна пролиться на землю в виде дождя [Голан, 1993, с.74-75]. Изображение змея в виде ломаной линии в срубной изобразительной традиции свиде- тельствует о том, что змей воспринимался как вместилище воды. Очевидно, что у носите- лей срубной культуры был мифологический образ, аналогичный ведическому Вритре. Жители поселения Камышеватая-XIV эпохи Археологический альманах. – № 21. – 2010. 96 финальной бронзы были потомками срубных племен. Преемственность прослеживается не только в материальной культуре, но и в ду- ховной. Это дает возможность предположить, что образ змея в их представлении был также связан с водой. Безусловно, сложно предста- вить, что в изображения змея на керамике и в грунте могли полностью совпадать, но неко- торые детали схожи. В рисунках на керамике амплитуда ломаной линии увеличивается от хвоста к голове, в этом же направления уве- личивается ширина рва в геоглифе. В обоих случаях голова непропорционально велика. Но наиболее важным является само располо- жение геоглифа. Он обращен головой к реке, то есть непосредственно связан с источником воды. На сосуде, найденном в Дружковском срубном могильнике, голова змея также об- ращена в сторону символа дождевых струй [Горбов, Усачук, 1993, с.119, рис.63]. Таким образом, можно утверждать, что у жителей Камышеватой-XIV продолжала су- ществовать традиция, которая связывала ми- фического змея и воду. Но в рассматриваемом контексте змей был не только изображением. Это было особым образом оформленное ме- сто для проведения определенных культовых действий. Общее направление таких дей- ствий представляется понятным. Для обита- телей засушливой приазовской степи вода имела особое значение, поэтому они проводи- ли сложные культовые действия, призванные обеспечить необходимую влагу. Возможно, культовый комплекс был связан с сезонны- ми праздниками. Так, обряды, посвященные убийству Вритры, проводились один раз в год на протяжении семи дней [Елизаренкова, 1989, с.497]. Их целью было обеспечение во- дой на протяжении года с помощью магиче- ских средств. Поскольку культовый комплекс на Камышеватой-XIV использовался много- кратно, его можно считать святилищем. Синхронные по времени, но совсем иные по конструктивным особенностям святилища срубной культуры исследованы на поселении Безыменное-II в Новоазовском р-не Донецкой обл. Это были наземные сооружения большой площади для отправления хтонических куль- тов [Горбов, Мимоход, 1999, с.32-42]. Появ- ление на довольно отдаленных поселениях святилищ, связанных с обеспечением плодо- родия и воды не случайно. Именно к этому времени относится начало аридизации при- азовской степи [Герасименко, Горбов, 1996]. С помощью магических средств степное на- селение пыталось предотвратить экологиче- скую катастрофу. Святилище на Камышеватой-XIV, скорее всего, использовалось в культовой практике нескольких близлежащих поселений, то есть относилось к общинной обрядности. На ис- следованных в Приазовье памятниках были найдены артефакты, которые позволяют го- ворить о семейной и даже индивидуальной культовой практике, а также характеризуют эстетические взгляды и идеологемы позднего бронзового века. В 2006 г. на поселении Камышеватая- XVIа в гомогенном слое на глубине 20 см было найдено изделие из плоской плитки песчаника высотой 6,3 см и толщиной до 1,4 см (рис.7, 4; 8, 5). Толщина плитки определя- ется специфической трещиноватостью камня. Заднюю сторону предмета составляет есте- ственная поверхность почти без обработки, лицевая сторона была обработана. Навершие грибовидной формы (1,7 × 3,6 см) переходит в вертикальную шейку (2,2 × 2,2 см), немного расширенную вверху и внизу, и прямоуголь- ную основу, правый нижний угол которой был, вероятно, обломан еще в древности. Раз- меры сохранившейся части основы – 2,2 × 3,6 см, ее нижняя грань заполирована. На верх- ней части навершия и на правой стороне шей- ки видны следы огня (трасологическое описа- ние изделия см. в работе А.Н. Усачука в этом сборнике). Вероятно, это изделие являлось антропо- морфной статуэткой. На нем очень хорошо выделяется небольшая грибовидная голова, мощная шея и четко смоделированные пря- моугольные плечи и часть торса. Существует целый ряд иконографических параллелей в разных традиционных культурах. В Триполье таким образом оформлялись ручки ковшей [Бибиков, 1953, табл.50-51]. Собственно ан- тропоморфная пластика Триполья также дает похожие образцы [Бибиков, 1953, рис.96]. Одна из самых ярких типологических анало- Археологический альманах. – № 21. – 2010. 97 Рис. 7. 1 – статуэтка из кости с поселения Безыменное-II; 2 – каменное изделие с поселения Яровая; 3 – каменное изделие с поселения Торец (Устье); 4 – статуэтка из песчаника с поселе- ния Камышеватая- XVIа. Fig. 7.1 – bone figurine from Bezymennoie-II settlement; 2 – stone item from Yarovaia settlement; 3 – stone item from Torets (Ustie) settlement; 4 – sandstone figurine from Kamyshevataia-XVIа settlement. Археологический альманах. – № 21. – 2010. 98 Рис. 8. Каменные изделия: 1 – поселение Яровая; 2,3 – поселение Камышеватая-XIV; 4 – поселение Торец (Устье); 5 – статуэтка с поселения Камышеватая-XVIа (рисунки А.Н. Уса- чука). Fig. 8. Stone items: 1 – Yarovaia settlement; 2,3 – Kamyshevataia-XIV settlement; 4 – Torets (Ustie) settlement; 5 – figurine from Kamyshevataia-XVIa settlement (A.N.Usachuk’s drawings). Археологический альманах. – № 21. – 2010. 99 гий – антропоморфные ручки черпаков из Ле- состепной Скифии [Горбов, 2002]. Статуэтка морфологически близка сте- лам позднего бронзового века из кург.10 и 14 у с. Большая Белозерка [Отрощенко, 1982, рис.4; 6] (рис.9, 2; 9, 3). Она немного похожа на так называемые силуэты раннего железно- го века [Ольховский, 2005, рис.94, 2; 95, 3, 4] (рис.9, 4-6). На территории Херсонеса и его хоры (IV-III вв. до н.э.) были распростране- ны маленькие антропоморфные надгробия на подставках. В них также схематично пере- даны только голова и часть торса [Щеглов, 1978, с.48-51]. Но характерной особенностью нашей статуэтки, в отличие от указанных об- разцов, является грибовидное оформление верхней части. Применение структурно-семиотического метода позволяет утверждать, что при на- личии похожих деталей декора на разных предметах последние могли существовать синхронно [Андриенко, 1986]. В связи с этим особое значение приобретает грибовидное оформление головы статуэтки. Грибовидные навершия мечей, псалиев, рукояток котлов, оформление подвесок – яркий признак пред- скифского времени [Тереножкин, 1976, с.113], к которому, возможно, относится и рассма- триваемое изделие. В пользу такой датировки свидетельствует и золистый культурный слой небольшой мощности (до 0,25-0,3 м) с незна- чительным количеством находок, что харак- терно для памятников камышеватского типа [Горбов, Подобед, 1996]. Возможным подтверждением такой дати- ровки статуэтки может служить очень близ- кое морфологически изделие, изображенное на “киммерийской” стеле из Царевой могилы [Ольховский, 2005, рис.25, 2] (рис.9, 7). Это изделие (возможно, также статуэтка) находит- ся под поясом и едва ли является точильным бруском (оселком). Оселки, судя по изображе- ниям на стелах, как правило, имеют сквозное отверстие и подвешиваются к поясу, а не за- кладываются за него. Нестандартное положе- ние упомянутого изделия под поясом, имев- шим сакральное значение, свидетельствует о возможности использования этого предмета в культовых целях. Если мы сможем выяснить хотя бы общее функциональное назначение статуэтки, то можно будет очертить круг действий, в кото- рых использовался предмет. Это изделие мог- ло быть подвеской. Однако на месте возмож- ного подвешивания (на “шее”) отсутствуют следы заполированности. Впрочем, это могла быть заготовка, которую никогда не исполь- зовали. Интересно, что заполирована нижняя грань артефакта. Можно предположить, что статуэтка вначале длинная, потом сломалась и была отполирована на месте излома1. Едва ли она служила каким-то орудием труда – площадь возможной рабочей поверхности слишком мала. Прямых аналогий этой статуэтке среди артефактов позднего бронзового и раннего железного века пока не найдено. На поселении Безыменное-II (Новоазов- ский р-н Донецкой обл.) в комплексе V-а гори- зонта было найдено изделие, изготовленное из компакты кости крупного копытного (рис.7, 1) [Усачук, 1996, с.24-25]. Следы функциональ- ного использования изделий не зафиксирова- ны. На наш взгляд, верхняя часть имеет ан- тропоморфный вид (ср.: [Усачук, 1996, с.25]). Вообще изделие напоминает небольшую сте- лу, расположенную на постаменте. Каменную статуэтку из материа- лов Камышеватой-XVIа и костяную из Безыменного-II можно рассматривать как ми- ниатюрное подобие больших стел, которые ставили на курганах. “Площадки, на которых устанавливали каменные стелы, были своео- бразными алтарями-жертвенниками” [Отро- щенко, 1982, с.16]. Они, без сомнения, исполь- зовались для культовой практики большого ко- личества людей. Поэтому маленькие статуэтки могли использоваться на домашних алтариках. Как отдаленную параллель можно использо- вать алтари, посвященные древнеримским ла- рам – хранителям дома. Они, как правило, рас- полагались возле очага [Штаерман, 1980]. В пользу того, что камышеватская статуэтка ис- пользовалась как маленький домашний алтарь, может свидетельствовать закопченность с той стороны, где мог гореть жертвенный огонь. 1 По мнению А.Н. Усачука, фигурка сохранила начальные размеры. Археологический альманах. – № 21. – 2010. 100 Рис. 9. 1 – оселок с поселения Безыменное-II; 2, 3 – стелы срубной культуры (по В.В. От- рощенко); 4-6 – скифские статуи-силуэты (по В.С. Ольховскому); 7 – стела с Царевой Могилы (по В.С. Ольховскому). Fig. 9. 1 – whetstone from Bezymennoe-II settlement; 2, 3 – stelae of Timber Grave culture (by V.V. Otroshchenko); 4-6 – Scythian statues-silhouettes (by V.S. Olkhovskii); 7 – stela from Tsareva Mogila (by V.S. Olkhovskii). Археологический альманах. – № 21. – 2010. 101 В позднем бронзовом веке известна еще одна категория изделий антропоморфной или фаллоподобной формы – оселки. Они имеют “перехват” – суженную часть, которая при- давала изделию определенную изобразитель- ность, и вместе с тем имела функциональное назначение – за нее оселок подвешивали. Осе- лок фаллоподобной формы найден на поселе- нии Безыменное-II в помещении 2 V-б гори- зонта. Он был сделан из песчаника и предна- значался для грубого затачивания изделий из металла (рис.9, 1). Узкий оселок из сланцевой породы найден на поселении Камышеватая- XIV (рис.8, 2). По трасологическому опреде- лению А.Н. Усачука, орудие недолго служило для заточки металлических острий, а желобок орудия завальцован от шнурка, за который оселок подвешивали. С этого же памятника происходит и обломок оселка из биотитового кристаллического сланца (рис.8, 3). С поселений Северского Донца происхо- дят два выразительных экземпляра оселков- подвесок (хранятся в фондах Донецкого об- ластного краеведческого музея). Они сделаны из неабразивных материалов – базальта (рис.7, 3; 8, 4) и кварцита (рис.7, 2; 8, 1). Интересно, что как оселки эти предметы использовались недолго и представляют собой антропоморф- ные подвески (см. работу А.Н. Усачука в этом сборнике). Со временем, в раннем железном веке морфология оселков изменяется. “Перехват”для подвешивания, который при- давал оселкам позднего бронзового века ан- тропо- или фалломорфную форму, заменяется на сквозное отверстие. Б.А. Шрамко считал оселки исключительно функциональными из- делиями [Шрамко, 1973]. По представлениям М.П. Грязнова [Грязнов, 1961] и Д.С. Раев- ского [Раевский, 1983] оселки из скифских погребений служили исключительно амуле- тами, так как были сделаны из неабразив- ных материалов. На это указывает также их расположение на поясном наборе в скифских статуях. Истина, наверное, находится посре- дине. Оселки могли иметь как утилитарное, так и сакральное значение. При этом оселок из неабразивного материала (для доводки клинка) был, скорее всего, атрибутом воина. Мы можем предположить, что и оселки позд- него бронзового века также были как орудия- ми труда, так и амулетами-оберегами. Таким образом, исследованные комплексы и отдельные артефакты позволяют говорить об определенном уровне развития духовной культуры населения Северо-Восточного При- азовья эпохи поздней бронзы. Жители этого региона практиковали личную обереговую магию и семейные обряды. Относящийся к общинным культам объект на Камышеватой- XIV имеет облик геоглифа и объединяет сразу три вида культовых комплексов: святилище, углубленный жертвенник и зольник. Здесь проводились неоднократные культовые дей- ствия, позволившие за продолжительное вре- мя накопить большой объем золы. К святили- щу этот комплекс приближается по размерам и характерному расположению в границах памятника (на северо-востоке). С углублен- ными жертвенниками его связывает то, что он оформлен как ров. Пока что камышеватский “змей” не имеет аналогий среди исследован- ных прежде культовых комплексов на поселе- ниях бронзового века. ЛИТЕРАТУРА Аверинцев, 1980: Аверинцев С.С. Вода / С.С. Аверинцев // Мифы народов мира. Т.1. – М.: Со- ветская энциклопедия, 1980. – С.240. Березанская, 1990: Березанская С.С. Усово Озеро. Поселение срубной культуры на Северском Донце / С.С. Березанская. – К.: Наукова думка, 1990. – 152 с. Беляев, б/г: Беляев Д. В Перу найдены новые гигантские наземные рисунки: археологиче- ский комментарий / Д. Беляев // Месоамерика глазами русских первопроходцев / www. mesoamerica.ru/we/news07.html. Бибиков, 1953: Бибиков С.Н. Поселение Лука-Врублевецкая на Днестре / С.Н. Бибиков // МИА. – № 38. – 1953. – 460 с. Археологический альманах. – № 21. – 2010. 102 Брей, Трамп, 1990: Брей У., Трамп Д. Археологический словарь / У. Брей, Д. Трамп – М.: Про- гресс, 1990. – 368 с. Ванчугов, 1990: Ванчугов В.П. Белозерские памятники в Северо-Западном Причерноморье. Пробле- ма формирования белозерской культуры / В.П. Ванчугов. – К.: Наукова думка, 1990. – 168 с. Галич, 1990: Галич М. История доколумбовых цивилизаций / М. Галич – М.: Мысль, 1990 – 407 с. Герасименко, Горбов, 1996: Герасименко Н.П. Хроностратиграфия и палеоэкология эпохи брон- зы Северо-Восточного Приазовья / Н.П. Герасименко, В.Н. Горбов // Северо-Восточное Приазовье в системе евразийских древностей (энеолит – бронзовый век). Матер. междунар. конф. Часть вторая. – Донецк: Изд-во ДонГУ, 1996. – С.47-49. Гринцер, 1980: Гринцер П. Шеша / П. Гринцер // Мифы народов мира. Т.2. – М.: Советская эн- циклопедия, 1980. – С.642. Голан, 1993: Голан А. Миф и символ / А. Голан. – М.: Русслит, 1993. – 375 с. Горбов, 2006: Горбов В.В. Унікальний культовий комплекс на поселенні Комишувата-XIV / В.В. Гор- бов // Літопис Донбассу. – Донецьк, 2006. – № 14. – С.11-22. Горбов, 1995: Горбов В.Н. К проблеме культурной атрибуции поселения на Белозерском лимане / В.Н. Горбов // Конвергенция и дивергенция в развитии культур эпохи энеолита – бронзы Средней и Восточной Европы. Часть вторая. – СПб., 1995. – С.52-72. Горбов, 2002: Горбов В.Н. О сакральной функции архаических черпаков Лесостепной Скифии / В.Н.Горбов // Структурно-семиотические исследования в археологии. – Т.1. – Донецк, 2002. – С.243-255. Горбов, Мимоход, 1999: Горбов В.Н. Культовые комплексы на поселениях срубной культуры Северо-Восточного Приазовья / В.Н. Горбов, Р.А. Мимоход // Древности Северо-Восточного Приазовья. – Донецк, 1999. – С.24-70. Горбов, Подобед, 1996: Горбов В.Н. О хронологической позиции памятников камышеватского типа / В.Н. Горбов, В.А. Подобед // Северо-Восточное Приазовье в системе евразийских древностей (энеолит – бронзовый век). Матер. междунар. конф. Часть вторая. – Донецк: Изд-во ДонГУ, 1996. – С.96-99. Горбов, Усачук, 1993: Горбов В.Н. Дружковский могильник и некоторые вопросы мировоззре- ния срубных племен / В.Н. Горбов, А.Н. Усачук // Археологический альманах. – № 2. – До- нецк, 1993.– С.115-132. Грязнов, 1961: Грязнов М.П. Так называемые оселки скифо-сарматского времени / М.П.Грязнов // Исследования по археологии СССР. Сб. статей в честь М.И. Артамонова. – Л.: Наука, 1961. – С.139-144. Дараган, 1996: Дараган М.Н. К вопросу о функционально-семиотической интерпретации раннескифских зольников Днепровской Лесостепи / М.Н. Дараган // Більське городище в контексті вивчення пам’яток раннього залізного віку Європи.– Полтава: ЦОДПА Вид. центр “Археологія”, 1996.– С.359-362. Елизаренкова, 1989: Елизаренкова Т.Я. “Ригведа” – великое начало / Т.Я. Елизаренкова // Ригве- да. Мандалы I – IV. – М.: Наука, 1989.– 768 с. Иванов, 1980: Иванов В.В. Змей / В.В. Иванов // Мифы народов мира. – Т.I. – М.: Советская энциклопедия.– 1980. – С.468-471. Каталог случайных находок, 1993: Каталог случайных находок из археологических собраний Донецкой области // АА. – № 1. – Донецк, 1993. – 235 с. Ольховский, 2005: Ольховский В.С. Монументальная скульптура населения западной части ев- разийских степей раннего железа / В.С. Ольховский. – М.: Наука, 2005. – 296 с. Отрощенко, 1974: Отрощенко В.В. Элементы изобразительности в искусстве срубной культу- ры / В.В. Отрощенко // СА. – 1974. – № 4. – С.72-81. Отрощенко, 1982: Отрощенко В.В. О каменных изваяниях у племен срубной культуры / В.В. Отрощенко // Новые памятники древней и средневековой культуры. – К.: Наукова думка. – 1982. – С.5-18. Археологический альманах. – № 21. – 2010. 103 Отрощенко, 1990: Отрощенко В.В. Идеологические воззрения племен эпохи бронзы на терри- тории Украины (по материалам срубной культуры) / В.В. Отрощенко // Обряды и верования древнего населения Украины. – К.: Наукова думка, 1990. – С.5-15. Раевский, 1983: Раевский Д.С. Скифские каменные изваяния в системе религиозно-мифологических представлений ираноязычных народов евразийских степей / Д.С. Раевский // Средняя Азия, Кавказ и зарубежный Восток в древности. – М.: Наука, 1983. – С.55-62. Ромашко, 1993: Ромашко В.А. Святилища и жертвенники поселений срубной культуры Украины / В.А. Ромашко // Проблемы археологии Поднепровья. – Днепропетровск, 1993. – С.79-104. Рыбаков, 1965: Рыбаков Б.А. Космогония и мифология земледельцев энеолита / Б.А. Рыбаков // СА. – 1965. – № 1. – С.30-41. Рыбаков, 1981: Рыбаков Б.А. Язычество древних славян / Б.А. Рыбаков. – М.: Наука, 1981. – 608 с. Тереножкин, 1976: Тереножкин А.И. Киммерийцы / А.И. Тереножкин. – К.: Наукова думка, 1976. – 223 с. Усачук, 1996: Усачук А.Н. Коллекция костяных изделий срубного поселения Безыменное-II / А.Н. Усачук // Северо-Восточное Приазовье в системе евразийских древностей (энеолит – бронзовый век). Матер. междунар. конф. Часть вторая. – Донецк: Изд-во ДонГУ, 1996. – С.21-27. Уффингтонская белая лошадь, б/г: Уффингтонская белая лошадь / Википедия // ru.wikipedia. org/wiki/ Штаерман, 1980: Штаерман Е.М. Лары / Е.М. Штаерман // Мифы народов мира. – Т.2. – М.: Советская энциклопедия. – 1980. – С.38-39. Щеглов, 1978: Щеглов А.Н. Северо-Западный Крым в античную эпоху / А.Н. Щеглов. – Л.: Наука, 1978. – 158 с. Шрамко, 1973: Шрамко Б.А. Точильні знаряддя скіфської доби / Б.А. Шрамко // Археологія. – 1973. – Вип.11. – С.35-42. Gorbov V.N., Kabanova Ye.V. Some aspects of cult practice of the Bronze Age population of Northeastern Azov Sea littoral The paper presents the new data about cult practice of the Bronze Age population of Northeastern Azov Sea littoral using materials of Kamyshevataia-XIV and XVIa settlements. In particular, a unique cult complex had been found there which was interpreted as a geoglyph. There were also some arte- facts which testify to family and individual cult practice and characterize aesthetic views and outlook of the late Bronze Age. Keywords: the late Bronze Age, a sanctuary, geoglyph, a cult of dragon, a figurine, touchstone. Горбов В.М., Кабанова К.В. Деякі аспекти культової практики населення епохи бронзи Південно-Східного Приазов’я До наукового обігу вводяться нові дані щодо культової практики населення епохи брон- зи Південно-Східного Приазов’я на матеріалах поселень Комишувата-XIV та XVIа, зокре- ма унікальний культовий комплекс, який інтерпретується як геогліф, а також артефакти, що свідчать про сімейну та індивідуальну культову практику, характеризують естетичні погляди та ідеологеми пізнього бронзового віку. Ключові слова: доба пізньої бронзи, святилище, геогліф, культ змія, статуетка, брусок.

Некоторые аспекты культовой практики населения эпохи поздней бронзы Северо-Восточного Приазовья

Репозитарії

Схожі ресурси