Художественное самопознание М.М. Зощенко (деньги как “больной предмет” писателя)

В настоящей статье автор исследует тему денег в жизни и творчестве писателя М. Зощенко, проблему авторской субъективности в определении тематического и идейного аспектов его произведений, динамику авторской рефлексии относительно данной темы, обусловленную базовой личностной потребностью писателя в...

Повний опис

Збережено в:

Бібліографічні деталі
Дата:	2004
Автор:	Свириденко, И.А.
Формат:	Стаття
Мова:	Russian
Опубліковано:	Кримський науковий центр НАН України і МОН України 2004
Назва видання:	Культура народов Причерноморья
Теми:	Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
Онлайн доступ:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/73834
Теги:	Додати тег Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Цитувати:	Художественное самопознание М.М. Зощенко (деньги как “больной предмет” писателя) / И.А. Свириденко // Культура народов Причерноморья. — 2004. — № 47. — С. 65-71. — Бібліогр.: 8 назв. — рос.

Репозитарії

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-73834
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-738342015-01-16T03:02:04Z Художественное самопознание М.М. Зощенко (деньги как “больной предмет” писателя) Свириденко, И.А. Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ В настоящей статье автор исследует тему денег в жизни и творчестве писателя М. Зощенко, проблему авторской субъективности в определении тематического и идейного аспектов его произведений, динамику авторской рефлексии относительно данной темы, обусловленную базовой личностной потребностью писателя в познании себя. Тема рассматривается в литературоведческом и психологическом аспектах, что позволяет глубже понять специфику психологизма зощенковских произведений. У дійсній статті автор досліджує тему грошей у житті і творчості письменника М. Зощенко, проблему авторської суб'єктивності у визначенні тематичного й ідейного аспектів його добутків, динаміку авторської рефлексії щодо даної теми, обумовлену базовою особистісною потребою письменника в пізнанні себе. Тема розглядається в літературознавчому і психологічному аспектах, що дозволяє глибше зрозуміти специфіку психо-логізму зощенковских добутків. 2004 Article Художественное самопознание М.М. Зощенко (деньги как “больной предмет” писателя) / И.А. Свириденко // Культура народов Причерноморья. — 2004. — № 47. — С. 65-71. — Бібліогр.: 8 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/73834 082 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
topic	Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
spellingShingle	Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Свириденко, И.А. Художественное самопознание М.М. Зощенко (деньги как “больной предмет” писателя) Культура народов Причерноморья
description	В настоящей статье автор исследует тему денег в жизни и творчестве писателя М. Зощенко, проблему авторской субъективности в определении тематического и идейного аспектов его произведений, динамику авторской рефлексии относительно данной темы, обусловленную базовой личностной потребностью писателя в познании себя. Тема рассматривается в литературоведческом и психологическом аспектах, что позволяет глубже понять специфику психологизма зощенковских произведений.
format	Article
author	Свириденко, И.А.
author_facet	Свириденко, И.А.
author_sort	Свириденко, И.А.
title	Художественное самопознание М.М. Зощенко (деньги как “больной предмет” писателя)
title_short	Художественное самопознание М.М. Зощенко (деньги как “больной предмет” писателя)
title_full	Художественное самопознание М.М. Зощенко (деньги как “больной предмет” писателя)
title_fullStr	Художественное самопознание М.М. Зощенко (деньги как “больной предмет” писателя)
title_full_unstemmed	Художественное самопознание М.М. Зощенко (деньги как “больной предмет” писателя)
title_sort	художественное самопознание м.м. зощенко (деньги как “больной предмет” писателя)
publisher	Кримський науковий центр НАН України і МОН України
publishDate	2004
topic_facet	Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/73834
citation_txt	Художественное самопознание М.М. Зощенко (деньги как “больной предмет” писателя) / И.А. Свириденко // Культура народов Причерноморья. — 2004. — № 47. — С. 65-71. — Бібліогр.: 8 назв. — рос.
series	Культура народов Причерноморья
work_keys_str_mv	AT sviridenkoia hudožestvennoesamopoznaniemmzoŝenkodenʹgikakbolʹnojpredmetpisatelâ
first_indexed	2025-07-05T22:19:24Z
last_indexed	2025-07-05T22:19:24Z
_version_	1836847165816700928
fulltext	Свириденко И.А. ХУДОЖЕСТВЕННОЕ САМОПОЗНАНИЕ М. М. ЗОЩЕНКО (деньги как “больной предмет” писателя) Для специалистов-литературоведов не является неожиданной информация о том, что за расхожим об- разом туповато-грубого, животно-телесного, эгоцентрично-злобного зощенковского героя стоит рефлек- сивный, образованнейший, интеллигентный автор. И за героем-здоровяком, как Ванька-встанька, выска- кивающим из жизненных невзгод, таится болезненный, мучающийся телесно-духовными противоречиями писатель-психолог - «раненый целитель» (Р. Мэй). Вместе с тем настало время по-новому осмыслить, казалось бы, уже достаточно изученные аспекты зощенковского творчества. Сегодня говорят о «экзистенциальной проблематике» творчества Зощенко 20х годов (Г. Белая), «о эпических интонациях», звучащих в его рассказах (И. Шайтанов), углубляется пони- мание « взаимоотношений, складывающихся в процессе повествования между героем- рассказчиком и подлинным автором новелл» (Н. Попова). Пристальный интерес, главным образом у зарубежных литера- туроведов (А. Жолковский, Л.Х. Скэттон, Ю.Щеглов, Т. Ходж), вызывают «психологические» произведе- ния Зощенко - «Возвращённая молодость» и особенно « Перед восходом солнца». Большинство новейших работ о Зощенко так или иначе связаны с этим последним крупным произведением писателя. В значитель- ной мере это определено усилением интереса к незаурядной личности автора, его внутренннему миру, проникновение в который помогает постичь специфику психологизма его произведений. Именно по тако- му пути следуем и мы в своей работе. Как известно, в начале 30-х годов Зощенко изменил «курс своего литературного корабля». Пытаясь понемногу освобождаться от «маски», в которой было всё труднее и труднее «дышать», он становился от- кровеннее. Писатель взялся за темы, о которых уже не мог молчаать, т.к. в них находили отражение его внутренние переживания, желание отрефлексировать происходящее в душе, разобраться в себе, ответить на мучающий вопрос смысла жизни. Это темы телесного и духовного здоровья («Возвращённая моло- дость»), жизненных ценностей («Голубая книга»), проблема психологии самопознания («Перед восходом солнца»). Все три научно-художественные повести создавались почти одновременно, последняя из них имела рабочее название «Ключи счастья». Главной сознательной целью писателя в этой большой работе, оче- видно, было стремление помочь не только себе в обретении душевного равновесия и телесного благопо- лучия, но и людям вообще, в связи с чем мы можем говорить о Зощенко как о моралисте и дидакте, писа- теле «большой темы», «выполняющем серьёзную проповедническую миссию».1 (Именно в этом Зощенко видел своё писательское предназначение). Но не менее очевиден и тот факт, что в «освоении» данных тем писатель был движим и подсозна- тельными мотивами. Они явно просматриваются в текстах научно-художественной трилогии. В заключи- тельной повести трилогии «Перед восходом солнца» Зощенко путём фрейдовского психоанализа, а глав- ное, обращения к теории условных рефлексов И. Павлова, определил так называемые «больные предме- ты», по его мнению, являющиеся источником неверно сформированных условных нервных связей, причи- ной его психоневроза. Это «удар», «грудь», «рука» и «вода». А в предыдущей повести – срединной в три- логии («Голубая книга») -, определяя её структуру и идею, выделил такие значимые тематические блоки: «Деньги», «Любовь», «Коварство»2. «Мы подметили неожиданно для себя (здесь и далее подчеркнуто мной. - И.С.), - признаётся автор в предисловии, - что большинство самых невероятных событий случа- лось по весьма немногочисленным причинам. Мы подметили, что особую роль в истории играли деньги, любовь, коварство, неудачи и кое-какие удивительные события». Создав соответствующие «отделы», ав- тор «буквально, как мячи в сетку, распихал «исторические новеллы» и «рассказы из наших дней» «по сво- им надлежащим местам». «И тогда получилась удивительно стройная система, книга заиграла всеми ог- нями радуги. И осветила всё, что ей надо было осветить» [1, Т.3, с.163, 164 ]. Почему автор называет свою систему удивительно стройной? И почему, по его мнению, она должна «ужасно рассердить ученых мужей», которые сочтут такое деление «произвольным, крайне условным и легкомысленным»? Очевидно, что ответ на оба вопроса определяется авторской субъективностью в выбо- ре и подаче этих тем. Изучив психобиографию писателя, смеем предположить, что Зощенко неспроста обращается к «осве- щению» настоящих тем. Может быть, так точно (и в этой последовательности: деньги – любовь – ковар- ство) указывает их потому, что именно они его «больные предметы» – источники тревог, страхов и психо- логической нестабильности. Предпримем попытку исследования роли этих тем ( в данной статье темы «денег») в жизни и творче- 1 О подобном гоголевскому осознании своей высокой писательской миссии, отличающим Зощенко, см. в ст. Т. Кадаш «Зощенко в творческой рефлексии Гоголя» в книге «Лицо и маска М. Зощенко». М., 1994. 2 В книге имеются ещё две главы «Неудачи» и «Удивительные события». «Неудачи» идейно перекликают- ся с первыми тремя разделами, продолжая темы неудач в любви, деньгах и коварстве. А «Удивительные события», на наш взгляд, искусственно примыкают к остальным темам, являясь неким «политическим хо- дом» писателя. стве писателя. Попробуем определить особенности его авторской, индивидуально-личностной рефлексии, отражающей взгляды писателя на себя, литературу, своё место в ней, осознание своего писательского и человеческого предназначения. Материалом исследования являются письма М. Зощенко, рабочие записи, критические статьи, литературные произведения, а также жинеопределяющие поступки Зощенко, зафик- сированные в мемуарной и автобиографической литературе. Обращаясь к малоизученной теме «денег», мы ставим перед собой следующие задачи:  определить значение темы «денег, нищеты, богатства – материальной зависимости» в жизни и творче- стве писателя М. Зощенко;  обосновать, что деньги - «больной предмет» писателя;  показать меняющуюся относительно данной темы позицию писателя, обусловленную авторской ре- флексией, стремлением к самопознанию. Аналогичные задачи решались при обращении к темам «любви» и «коварства»3. Трилогия научно-художественных повестей имеет общий тематический план. Акцентировано выделя- ется научный компонент, ярко выражены медицинские и психологические мотивы. Интерес к данным темам сам писатель и литературные критики зачастую объясняли стремлением разобраться «в непростых взаимоотношениях человека с собой и окружающим миром», призвав в помощь науку, «определить собственную философию человеческой жизни и смерти» (Ю. Томашевский). Однако где искать причину этого стремления, чем обусловлен такой интерес к медицине и психоло- гии? На подобный вопрос, заданный литератором Григорием Гором, Зощенко ответил исчерпывающе от- кровенно, обнажая один из глубинных мотивов этого интереса: «<…> хотел излечиться от одной редкой, малоизученной болезни, которой я заболел еще когда был гимназистом. Причиной её была психологиче- ская травма, сильное нервное переживание. Умер отец. И мы с матерью, оставшись без средств, пошли к одному важному лицу, от которого зависела наша участь. И это важное лицо бессердечно приняло нас. Я по молодости ещё ни разу не встречался с такой черствостью и бездушием. Очень нервничал и послед- ствия дорого мне обошлись»[2, с.205]. Таким образом, раняя психотравма Зощенко связана с унизитель- ным положением «просящего» и «отвергнутого». «Мне показалось, - признается Зощенко в автобиогра- фической повести «Перед восходом солнца», - что эта сцена в передней имела значение в моей жизни. Мне показалось, что эта сцена устрашила меня. В самом деле. Снова передо мной был образ нищего. Од- нако на этот раз нищий был я сам. Я стоял в передней с протянутой рукой. Я просил. И мне подавали. Быть может, я боялся стать нищим? Боялся очутиться в качестве жалкого просителя?» [1, Т.3, с. 591 ] . Ужас возможности повторения пережитого в «передней важного лица» чёрной тенью преследовал вооб- ражение писателя. Нищенство и сопряженное с ним унижение составили основу одного из психокомплек- сов Зощенко. Может быть, именно поэтому такое страшное впечатление произвел на Зощенко обнищавший писа- тель Тиняков, имевший «несчастье прожить больше, чем ему надлежало». (Характерно, что именно так Зощенко впоследствии скажет о себе писателю И. Меттеру: «Умирать надо вовремя. Я опоздал»). История деградации этого человека прошла буквально на глазах у Зощенко. Писатель наблюдал этапы падения «собрата по перу», просящего милостыню на улицах Ленинграда. «Я увидел его однажды на углу Литей- ного. – Вспоминает Зощенко в автобиографической повести. – Он стоял с непокрытой головой, низко кла- нялся всем, кто проходил мимо. Он был красив. Его седеющая голова была почти великолепна <…> и только внимательный глаз мог увидеть в его облике, в его лице нечто ужасное, отвратительное – харю с застывшей улыбкой человека, которому больше нечего терять. <…> Я встретил Т. год спустя. Он уже по- терял человеческий облик. Он был грязен, пьян, оборван. Космы седых волос торчали из-под шляпы. На его груди висела картонка с надписью: «Подайте бывшему поэту». <…> Образ этого поэта, образ нищего остался в моей памяти как самое ужасное видение из всего того, что я встретил в моей жизни. Я мог стра- шиться такой судьбы. Мог страшиться таких чувств. Такой поэзии. Я мог страшиться образа нищего» [1, Т.3, с.559 ]. Вероятно, желая освободиться от гнетущего образа, автор использовал проверенный прием: он эксте- риоризировал свои переживания, создав повесть «Мишель Синягин» (1930год), прототипом главного ге- роя которой стал Тиняков. Так же, пытаясь избавиться от психологического груза сотен читательских пи- сем, изобилующих людскими откровениями, («письма эти так будоражили душу, так терзали меня, что я стал их бояться»,- признавался писатель) Зощенко решил сделать из них книжку «Письма к писателю». «Стало легче…», - говорил он критику И. Эвентову [2, с.339]. Такова же, на наш взгляд, и природа не ко времени и не к месту откровенной книги «Перед восходом солнца», преследовавшей цель освободить душу писателя от «терзающих переживаний». Исходя из кон- цепции, которую Зощенко развивает в этой научно-художественной повести, в его подсознании «образ нищего» связан условной нервной связью с «карающей рукой» и составляет, по мнению писателя, его очередной «больной предмет». 3 См. статьи « Голубая книга» М.М. Зощенко: осбенности авторской рефлексии.// Вопросы русской лите- ратуры.- Выпуск 9 (66).- Симферополь, Крымский Архив, 2003.- (с. 161- 170); Проблема любви в « Голу- бой книге» М. Зощенко// Учёные записки Таврического Национального Университета. Том 15 (54) №3 Филология. Симферополь. 2002. – (с. 152 – 158). Этот «больной предмет», безусловно, связан со средством, являющимся, как его причиной, так и воз- можностью победить нищету и страх перед ней – деньгами. Именно так названа одна из глав «Голубой книги», в которой деньги предстают как универсалия, притязающая на статус «общечеловеческий» и «вневременной». Тема денег, заработка, дающего возможность ни от кого не зависеть, ни в ком не нуждаться, стано- вится чуть ли не главенствующей во всей жизни Зощенко. На наш взгляд, именно для того, чтобы не нуждаться в снисхождении, чтобы не просить, Зощенко, студент юридического факультета Петербургского университета, не переведенный на следующий курс по причине неуплаты, отправляется на Кавказ зарабатывать деньги (1914 год). Он работает контролером на железной дороге, подрабатывает частными уроками. Накопив нужную сумму денег, Зощенко подает про- шение вновь зачислить его в университет, однако получает назад и документы и деньги, внесенные за осеннее полугодие, «как не принятый в Санкт-Петербургский Университет».4 Вновь юноша оказывается в положении просящего и отвергнутого. Безусловно, это событие не могло не повлиять на психологическое состояние писателя самым отрица- тельным образом. Возможно, безысходность была так велика, что молодой человек принял решение от- правиться на фронт . «У меня не было, сколько я помню, патриотического настроения, - признаётся писа- тель в своей автобиографии (1953год), - я попросту не мог сидеть на одном месте из-за склонности к ипо- хондрии и меланхолии» [3, с.156]. Как известно, по возвращении с фронта Зощенко переменил двенадцать профессий, что зачастую объ- ясняется критиками желанием будущего писателя узнать жизнь «изнутри». Мы же предполагаем, что именно стремление зарабатывать, быть финансово независимым обусловило самый широкий и подчас неожиданный спектр его профессий: от дегустатора5 до инструктора по кролиководству. В этой связи достаточно показательно признание М. Зощенко о его «приходе в литературу»: «Мои первые рассказы попали к Горькому. Горький пригласил меня к себе, правильно покритиковал и помог мне материально. А также устроил мне академический паёк. С тех пор началась моя литературная судьба» [1, Т.3, с.157 ]. Таким образом, свой приход в литературу писатель, прежде всего, связывает с тем, что ли- тературный труд становится для него средством заработка, а академический паёк обеспечивает опреде- ленный покой и стабильность в трудные постреволюционные годы. Тема денег, заработка, оплаты писательского труда становится ведущей не только в жизни, но и в творчестве Михаила Зощенко. Периодически он открыто негодовал по поводу полистной оплаты произведения. «Чем больше листов, тем больше гонорар», - возмущался писатель. Он был убежден, что от такого подхода страдает и книжное производство, и читатель, и, наконец, авторитет литературы. «От этого выигрывает только тот, - писал Зощенко, - кто наделён талантом произносить большее количество слов, чем это требуется для искус- ства6» [4, с.63]. Мотив денег звучит в его письмах и дневниковых записях разных лет, в его публичных высказывани- ях и, конечно, в его произведениях. В них отражается как сознательная рефлексирующая сторона лично- сти писателя ( в том числе и с его отношением к деньгам, меняющимся с годами), так и бессознательные интенции. Как известно, герои ранних зощеновских рассказов своекорыстны. Писатель, воплощая в своих пер- сонажах это человеческое свойство, делал его повторяемым – типизировал. Жизненные мотивировки его героев обусловлены желанием лёгкой наживы за счет человеческой доверчивости, доброты, интеллигент- ности («Неизвестный друг», «Засыпались» и др.), страстью накопительства («Король золота» и др.), стремлением к купле-продаже, замешенной на взаимном обмане («Сапоги» и др.). Жажда наживы приво- дит к торговле не только предметами, но и людьми с их чувствами и надеждами. («Рассказ про одну ко- рыстную молочницу» и др.). Тема заработка, денег напрямую связана с едой (вспомним академический паёк, с которого началась литературная судьба Зощенко). Гастрономические коллизии – сюжет огромного количества зощеновских рассказов и новелл («Аристократка», «Отхожий промысел», «Хозрасчет», «Какие у меня были профессии» 4 Через 6 лет он вновь подал заявление с просьбой принять его в Петербургский университет, но уже на филологический факультет, так как в то временя Зощенко уже серьезно занимался литературой. 5 августа 1920 г. он был зачислен в университет, однако, словно вернув давнюю обиду, теперь уже сам бросил университет, так и не начав заниматься. Много позже писатель так объяснил (рационализировал) своё пренебрежение к учебе в университете: «Студентам забивают голову установившимися взглядами, устаревшими «истинами», и это ограничивает их сознание» ( из воспоминаний И. Слонимской). Однако тема высшего образования имела для писателя более глубинное наполнение и, как видно, была связана с одним из его «больных предметов» – «деньгами». 5 Эту интересную подробность находим в воспоминании П. Лавута (ни в одной из автобиографий данная профессия не упоминается). См.: П. Лавут «Неповторимый рассказчик» в кн. « Вспоминая…». 6 На первом съезде писателей Зощенко собирался поднимать данную тему. Так, в сохранившихся наброс- ках предполагаемой речи на I съезде советских писателей в списке «пожелания» под №1 значится «оплата труда». . и др.). Поистине трагичны «Сентиментальные повести». (1928-29 годы). Заметим, что каждая из них посвя- щена роли денег в жизни человека, проблеме примата материального над духовным. Почему Зощенко называет свои повести «сентиментальными»? Вспомним, что «сентиментальность – это чувствительность к разного рода «униженным и оскорблённым»[5, с. 73]. В этом смысле повести соответствуют своему названию и восходят к лучшим образцам русской клас- сической литературы (прежде всего, произведениям Ф. Достоевского). Действительно, Зощенко сострада- ет своим героям, да и не может не сострадать – они часть его самого. В основе "трагического" повестей – неразрешимый конфликт между прошлой и настоящей жизнью героев. Это люди ушедшей эпохи ( что отражено в их сословной и профессиональной принадлежности): «музыкант» Котофеев, играющий в симфоническом оркестре на музыкальном треугольнике; «высокооб- разованный», в совершенстве владеющий испанским языком и «отчасти латынью» дворянин Белокопытов (обратим внимание на ироничное обыгрывание аллегории «белая кость»); благородный, «наделённый не- обыкновенной красотой», тапёр Аполлон (причем автор поясняет, что «тапер – это значит музыкант, пиа- нист, но пианист, стесненный в материальных обстоятельствах») ; скромный канцелярский служащий За- бежкин, заменивший мечту своего предшественника о шинели мечтой о козе; фронтовик Володин, «выби- тый революцией из седла»: в военные годы после смерти его матери «квартирка перешла в другие быст- рые руки». Все эти персонажи объединены одной общей трагедией: они нищают, оставшись в новом обществе не у дел. Каждый из них по-своему, как умеет, цепляется за жизнь, пытаясь приспособиться. Так, Иван Бело- копытов («Люди») развивает «целую философскую систему о необходимости приспособляться, о простой и примитивной жизни и о том, что каждый человек, имеющий право жить, непременно обязан, как и вся- кое живое существо и как всякий зверь, менять свою шкуру, смотря по времени»[1, Т.2, с.75]. Пояснив мысль Белокопытова научной теорией о «симпатической окраске», «о так называемой мимикрии», автор- Зощенко признаётся, что ему «всё это ясно и понятно». В результате, стремления героев «Сентиментальных повестей» «мимикрировать» оказываются тщет- ными (как , впрочем, стремления самого писателя): Белокопытов сходит с ума, все остальные герои нахо- дятся на грани сумасшествия или умирают. Котофеев («Страшная ночь») лишь от одной мысли о нищете впадает в психоз и, забравшись на колокольню, бьет в набат. При этом следует отметить, что чем выше уровень образованности героя, тоньше его душевная организация (Аполлон Перепенчук («Аполлон и Та- мара»), Иван Белокопытов («Люди»), тем трагичнее заканчивается его судьба: он погибает в первую оче- редь как личность. Зощенковские истории о физической и моральной деградации этих людей отражают, на наш взгляд, фобию нищеты самого Зощенко, а герои «Сентиментальных повестей» суть призраки «поэта» Тинякова. Обращаясь к современной психологии, в частности теории психосинтеза, можно предположить, что пер- сонажи сентиментальных повестей отражают субличность7 Зощенко (назовем её «Тиняков»), периодиче- ски затмевающую «Я» писателя. В целях снижения эмоциональной напряженности и отчуждения от образов, являющихся её источни- ком, Зощенко иронизирует, превращая «трагическое» в «комическое». Он спасается смехом. Смех, ирония – психологическая защита Зощенко. Балансируя на грани между смешным и трагическим, Зощенко блистательно продолжает традиции смеховой культуры: глумясь над своими «интелигентными» героями, он разоблачает существующие соци- альные отношения и порядки, грубость и антигуманность общества; обеспечивает главную функцию сме- ха – «обнажать, обнаруживать правду, раздевать реальность от покровов этикета, церемониальности, ис- кусственного неравенства, от всей сложной знаковой системы данного общества»[6, с.16 ]. Зощенковский рассказчик Коленкоров – тот «дурак», который не к месту говорит «голую правду»: «Действительность мы не искажаем, уважаемые товарищи. А что видим то, чего бывает, то это абсолютный факт». Но в то же время, смех писателя самонаправлен, (что также, согласно концепции Д. Лихачёва, Д. Пан- ченко, Н. Понырко, характеризует смеховой мир). Смех снимает психологическое напряжение (в данном случае связанное с фобией нищеты), успокаивает и лечит, помогает аутодецентрироваться. Изображение «тягостного» становится для автора катарсисом, по утверждению Л. Выготского «разрядкой» - освобож- дением от негативной эмоции, которую вызвает предмет изображения8. Тема денег активно продолжает разрабатываться и в научно-художественных повестях. Однако она приобретает иной ракурс. В рассказах и «Сентиментальных повестях» герои не рефлексируют по поводу собственной корысти и желания любой ценой приспособиться и «как-то прожить» (напротив, Аполлон обретает счастье и покой, став могильщиком («работал, ел, лежал в траве, спал»), а дворянин Белокопытов – исправным приказчиком; и в том, и в другом случае люди наслаждались жизнью в её животной просто- те, с отсутствием какой бы то ни было рефлексии). В научно-художественных повестях «Возвращённая 7 Автор теории психосинтеза – психолог, доктор медицины Роберто Ассаджиоли. В его системе части личности, части Я называются субличностями и строятся на основе какого-то желания целостной лично- сти. Подробнее см. в кн. Ассадшиоли «Психосинтез»: «Реорл-бук», 1997. 8 См.: Выготский Л. С. Психология искусства. М.,1986, с. – 268-271. молодость» и «Голубая книга», писавшихся одновременно, центральные фигуры - профессор и философ (сам их статус обязывает к размышлению, самоанализу) - мучаются вопросами совмещения духовного и материального. Примат последнего, декларируемый в рассказах и повестях, отвергается, а смысл денег в жизни человека приобретает новое наполнение. Так, центральный герой «Возвращённой молодости» - профессор Волосатов, в общем сочувствующий новой власти, «никак не может отрешиться от понятия денег и никак не может понять жизни, в которой деньги не будут играть той роли, которая им предназначена». Автор не поясняет, какая именно роль пред- назначена деньгам, однако на это указывают размышления его героя, считающего, что за деньгами стоят «более сложные вещи»: «ну, хотя бы старость и уродство, ничем не компенсированные». Таким образом, мы сталкиваемся с идеей «денег как компенсаторного механизма», способного удовлетворить потребно- сти людей, не могущих сделать это без денег. «Он знает, - пишет Зощенко о своем герое, - что если будут все равны – старики останутся за флангом и ничем не будут компенсированы. Он знает людей, знает, как возникают чувства» [1, Т.3, c. 49]. Обращаясь к психобиографии писателя, мы можем проследить, как часто Зощенко использовал день- ги именно в качестве компенсации. Компенсации своей вины перед кем-то, недостатка внимания, любви, невозможности помочь иначе. Уже известным писателем, Зощенко отправляется в Симферополь к своей сестре с целью выяснить, для чего она, будучи ребенком, обманывала родителей, притворяясь больной. На что сестра отвечала ему, что хотела, чтобы и её, так же, как и «маленького», «славненького» Мишу, «любили и жалели, хотя бы как больную». Писатель «поцеловал её и крепко обнял. И дал ей тысячу рублей». Зощенко рассказывает: «И она заплакала от счастья, потому что она поняла мои чувства и оценила мою любовь. И тогда (вероятно, в качестве компенсации за оценку и понимание. – И.С.) я подарил её детям каждому по сто рублей на иг- рушки. И мужу её – санитарному врачу – отдал свой портсигар, на котором золотыми буквами было напи- сано: «Будь счастлив». Потом я дал на кино и конфеты ещё по тридцать рублей её детям и сказал им: «Глупенькие маленькие сычи! Я дал вам это для того, чтобы вы лучше запомнили переживаемый момент, и для того, чтобы вы знали, как вам надо в дальнейшем поступать» ( Цикл «Лёля и Минька» )]. Не менее показателен и такой биографический факт. Узнав об аресте мужа своей знакомой Лидии Миклашевской, оказавшейся в опале, Зощенко, несмотря на опасность, встречался с ней, уверяя, «что ни- чего не боится, что друзей в беде не оставляют». «Я попросила Михаила Михайловича не ходить к нам ча- сто, - вспоминает Миклашевская, -над всеми повисла тревога, и надо быть осторожным. <…> Он согла- сился при условии, что я приму от него довольно большую сумму денег. На том мы и порешили. Деньги мне были необходимы, и взять их я могла спокойно. За всю мою жизнь не приходилось мне встретить че- ловека, равного ему по благородству и душевной тонкости» [7, с. 46]. Сложилось так, что Зощенко ещё раз таким же способом доказал Лидии, уже выезжающей как «член семьи репрессированного врага народа» на поселение, своё участие и заботу. Понимая, что ничего не может сделать для невинно осужденной, пере- дал ей свёрток с деньгами. Подобных фактов в биографии писателя много. Но, пожалуй, наиболее психологически насыщенный в этом смысле – последний прижизненный зощенковский «жест – символ» отцовской любви. Вечером 21 июня 1958 года, за несколько часов до смерти, писатель позвал сына. «И Валя рассказал потом, - вспоми- нает вдова писателя, - что он сказал ему: «Достань из пиджака бумажник, деньги». И дал ему 1000 рублей. Потом вдруг протянул к нему руки, крепко-крепко пожал его руку, так сознательно посмотрел в глаза и сказал: «Валечка, я умираю… Прощай, мальчик!» [7, с. 63]. Это был последний сознательный акт, это бы- ли последние слова писателя. Он дарил сыну свою любовь и пытался компенсировать то, что не додал, ко- нечно, не только в материальном, но и, в первую очередь, в психологическом, духовном аспектах. Кроме того, умирающему было так важно зафиксировать сына с деньгами в руках, как призрачную гарантию то- го, что его не постигнет страшная нищенская участь. Таким образом, мы видим, что размышления профессора Волосатова о компенсаторной роли денег и о важной роли денег вообще напрямую отражают авторскую позицию Зощенко, изменившуюся в сравнении с ранним творчеством. Спектр проблем, разрешаемых определёнными денежными отношениями, необы- чайно широк и многогранен, начиная с личного счастья («он считает, что молодая женщина может ис- кренне полюбить и даже такого, как он- рассуждает профессор Волосатов, - если у него положение лучше, чем у других») и заканчивая теоретизированием «о капитализме, социализме и о выработке мировоззре- ния»» («…он не представляет жизни без денежных отношений. <…> он за социализм с деньгами») [1, с.48]. Представления Зощенко о роли денег в жизни общества получили дальнейшее развитие в следующей научно-художественной повести « Голубая книга», где, в частности , развивается идея конвергенции. В главе «Прощание с философом» Зощенко в свойственной ему манере излагает социально важные идеи, обнаруживая дар политического прогноза: «Последнее время, - сказал философ, - я что-то опять стал увлекаться социализмом. Вы знаете, это действительно может получиться неплохо. Не знаю, как у вас, но на другие страны я очень надеюсь. Они возьмут от нас несколько светлых идей. Плюс ваши идейки. И может получиться очень, очень мило». «Что же от вас они возьмут? Простите», - интересуется рассказчик. На что философ, нимало не смутясь, сразу отвечает: «<…> капитал, ну, небольшой. А? Пожалуйста. Все равно вам без этого не обойтись.… Все равно вы незаметно приплывёте и к нашим берегам. Так что не бу- дем о деньгах спорить. А, кроме того.… Ну, домик там… клочок собственной землишки. Дачка…». Рас- сказчик в общем согласен с философом: «Если вы для себя, а не для эксплуатации, то можете и дачку иметь» [1, Т. 3, с.443 ]. Очевидно, что в произведении опредмечена обусловленная биографическим опытом и жизненным поведением рефлексия писателя относительно денег, их роли в жизни человека и общества. Характерной особенностью «Голубой книги» является и то, что голос самого Зощенко существенно ощутим в том «эксплицитном критическом осмыслении мира» (Ю. Щеглов), которым он наделяет своего рассказчика и его «alter-ego» - философа, являющих разные ипостаси личности самого писателя. В начале главы «Деньги» рассказчик ставит перед собой задачу: «посмотреть, что было раньше, раз этого сейчас нету…» . Однако, рассказав о «силе денег» в далекие времена (продажа царского трона, «ор- деров» на отпущение грехов, оплата убийств, продажа людей…), автор отмечает, что всё же «деньги иг- рают и ещё будут играть преогромную роль и в нашей изменённой жизни», и признается, что ему «не со- всем ясны те торжественные дни, когда этого не будет»[1, Т.3, с.187]. И если в исторических новеллах ав- тор утверждает, что «стремление к деньгам было таким, что никакое другое дело не могло хотя бы сколь- ко-нибудь с этим равняться», то в рассказах о настоящем он «желает показать», «что любовь к деньгам иной раз бывает сильнее смерти»[1, Т.3, с.201]. Таким образом, читатель может сделать вывод, что роль денег в жизни человека предопределяется не социально-экономическими формациями, а являет собой од- но из универсальных начал человеческой реальности. Зощенко подспудно проводит мысль, что деньги как универсалия способны удовлетворить базовую человеческую потребность – потребность в безопасности. Безапелляционно звучит вывод философа: « Богатство, капитал дает человеку, по крайней мере, уверен- ность. Он дает независимость. А тут где независимость я буду искать? Тут вы меня суете в лапы к людям. У них искать независимость? …» [1, Т. 3, с.444 ]. Итак, из диалога автора с философом (а значит, с самим собой) следует вывод, что кроме компенса- торной роли , о которой говорилось выше, деньги играют роль эквивалента личной свободы, возможности жить по своим принципам, быть собой. Настоящее предположение подтверждается наблюдениями К. Чу- ковского: « Слава (а значит, материальное благополучие. – И.С.) подействовала на него благотворно: во всех своих словах и поступках он сделался увереннее, спокойнее, тверже и четче» [2, с.61]. При учёте ранних психотравм Зощенко, становится очевидным, что деньги для писателя – не сред- ство существования или обогащения, а залог стабильности, возможности быть таким, каким хочется: неза- висимым, уверенным, щедро помогающим нуждающимся (что, согласно евангельским традициям, Зощен- ко зачастую делал тайно) – словом, быть порядочным человеком. Зная по себе всю трудность и невыносимость ситуации материальных лишений, писатель предпочи- тал позицию «дающего» - слишком тягостна ноша «просящего». Обратимся к свидетельствам современ- ников. «В личной жизни Зощенко отличался удивительной непритязательностью. Когда появлялись у него деньги, он не берег их, раздавал по большей части безвозвратно» (И. Слонимская) [2, с.90]. «Он всегда от- личался почти аскетической невзыскательностью в быту и в пору своих больших гонораров много помо- гал всем, кто в этом нуждался (Л. Ленч) [2, с.266]. «Он мог, оставшись без гроша, броситься помогать по- лузнакомым людям…»(В. Каверин) [2, с.131]. Однако мог ли он предположить тогда, в пору относительной материальной стабильности, а подчас и финансового успеха, какие испытания выпадут на его долю!!! «Заклейменный и отверженный» ( именно так он сказал о себе К. Чуковскому) в страшные для себя 50-е годы, Зощенко жил всякого рода не литературными заработками9. Не желая унижаться жизнью «в за- ем» (хотя в крайних случаях приходилось прибегать и к этому), он не чурался любой работы. А. Мариен- гоф вспоминает: «Как-то в сорок восьмом году я зашел к нему. С большими ножницами в руках Михаил Михайлович ползал по полу, выкраивая из старого пыльного войлока толстые подметки для какой-то ар- тели инвалидов. Не помню точно, сколько ему платили за сотню пар. Во всяком случае, обед в дрянной столовке обходился дороже». («Мне на все уже наплевать, – признавался писатель, - но я должен сам за- рабатывать деньги, не могу привыкнуть к этому унижению») [2, с 491]. Как это не похоже на образ писа- теля, оставшийся в памяти В. Герасимовой: « Вспоминала Зощенко, каким его знала, - красивым, немного жестко – мужским, палку с набалдашником, что мне не понравилось, воротник соболий, господинский <…>» [8, с.86]. В последние годы жизни (особенно после злополучной встречи с английскими студентами) Зощенко совсем перестал работать как писатель. Отвечая на вопрос своей знакомой Г. Леонтьевой о причине лите- ратурного бездействия, Зощенко говорил: «Писать? А для чего мне писать? Для славы? Мне довольно той, что была. Ради денег? Да я и в молодости был равнодушен к обогащению»[2, с. 469] . И далее, будто меж- ду прочим, сделал признание, объясняющее главную причину ухода из литературы, а вместе с тем еще раз обозначил роль денег как эквивалента свободы: « Теперь мои счеты с литературою покончены. Хотя есть соблазн помериться силами с противником, высказать до конца свою точку зрения на происходящее, на жизнь вообще. Но кто же напечатает такое? Можно писать только «в стол», да и это небезопасно (у Зо- щенко с самого начала травли был собран чемоданчик на случай ареста с предшествующим ему обыском.- И. С.). Можно еще, конечно, попробовать писать «эзоповым языком». Но, во-первых, на это еще как-то 9 Многие современники Зощенко констатируют факт продажи личных вещей, а Т. Леонтьева указывает на сдачу внаем части дома в Сестрорецке [2, с.464]. нет сил. А во-вторых, и это страшный риск: редакторы стали так боязливы и мнительны (раньше били только авторов, а теперь и редакторов тоже), что и самому Эзопу едва ли удалось бы пробиться сквозь за- слон их «бдительного ока»… Такую игру можно вести, только будучи лишь обеспеченным человеком – без публикаций и без пенсии на что, в случае проявления такой смелости, кормить семью? Такую игру можно вести только «за золотым столом» [2, с 470]. Таким образом, мы видим, что в сознании писателя, кроме свободы, деньги обозначают и защиту, в первую очередь защиту психологическую (хотя подсознательно именно деньги являются для писателя ис- точником его несвободы, страха и тревог). В 1957 году писатель признался в письме В.Е. Ардову: « Все еще не могу разбогатеть, чтобы заняться литературой, как прежде. <…> Под конец жизни стал скуп. И кроме гонорара ничем не интересуюсь»[8, с.83]. Спустя год, в феврале 1958 года, незадолго до смерти, тема денег не утратила для писателя своей ак- туальности: « С грустью подумал, – писал он К.И. Чуковскому -, что в сущности, у меня была дрянная жизнь, ежели даже предстоящая малая пенсия кажется мне радостным событием. Эта пенсия (думается мне) предохранит меня от многих огорчений и даст, быть может, профессиональную уверенность <…> Снова возьмусь за литературу, когда у меня будет на книжке не менее 100 тысяч» [8, с.83]. В литературу Зощенко так и не вернулся, он ушел из жизни через 7 дней после столь долгожданного «радостного события». Обращаясь к психобиографии Михаила Михаиловича Зощенко, его творчеству, мы имеем некоторую возможность проследить роль и значение денег (положение нищеты, богатсва, словом, материальной за- висимости) в жизни и творчестве писателя, динамику зощенковской рефлексии относительно данной те- мы, во многом обусловленную базовой личностной потребностью писателя в познании себя. Страх нищеты, возникший в результате ранней психотравмы и являющийся одним из подсознатель- ных источников зощенковской « беспричинной тоски», предопредилил интерес писателя к теме денег в жизни человека, обеспечив фабульное наполнение огромного количества зощенковских произведений. От констатации человеческой своекорысти, как типичного человеческого качества ( рассказы), Зо- щенко переходит к идее предопределяющей роли денег, примата материального над духовным в жизни человека («Сентиментальные повести») и связанной с этим жизненной трагедией. Продолжая активно раз- рабатывать данную тему в научно-художественных повестях, Зощенко вскрывает новые грани интересу- ющего вопроса: он разрабатывает идею денег как компенсаторного механизма («Возвращённая моло- дость»), универсального начала человеческой реальности, эквивалента личной свободы ( «Голубая кни- га»). В повести «Перед восходом солнца», художественно осуществляя процесс самопознания, Зощенко совсем близко подходит к осознанию денег как своего «больного предмета», однако связывает это с обра- зом « карающей руки». Мы же, как следует из анализа, склонны считать именно деньги « больным пред- метом» писателя – источником страха,тревог, но и его психологической защитой одновременно. Страх нищеты и те формы «защиты» от неё, которые использует писатель (в первую очередь на уровне экстернализации в своих произведениях), глубинно взаимосвязаны. Именно страх вызывает воз- никновение защиты, предопределяя зависимость от «больного» предмета. Обусловленная этой зависимостью авторская субьективность проявляется в творчестве писателя, во многом определяя его содержательную направленность. Список литературы. 1. Зощенко М. М. Собрание сочинений: В 3 Т.,Т.3. - Л.: Художественная литература, Ленинградское от- деление , 1986. – 720 с. 2. Вспоминая Михаила Зощенко.- Л.: Художественная литература, Ленинградское отделение, 1990. 3. Лицо и маска Зощенко.- М.: ОЛИМП,1999. 4. Томашевский Ю. - Я взял подряд на этот заказ. М.М. Зощенко о литературе и её языке// Русская речь. – 1987. -№5 – с. 55-64. 5. Хализев Е. Теория литературы. – М.: Высшая школа, 2000. 6. Лихачёв Д. С. , Панченко А. М. , Понырко Н. В. Смех в древней Руси. – Л.: Наука, 1984. – 398 с. 7. Звезда. – 1994. - № 8. 8. Сарнов Б., Чуковская Е. Случай Зощенко: Повесть в письмах и документах с прологом и эпилогом, 1946-1958. - Юность. – 1988.- №8. Аннотация: в настоящей статье автор исследует тему денег в жизни и твор- честве писателя М. Зощенко, проблему авторской субъективности в опре- делении тематического и идейного аспектов его произведений, динамику авторской рефлексии относительно данной темы, обусловленную базовой личностной потребностью писателя в познании себя.. Тема рассматривается в литературоведческом и психологическом аспектах, что позволяет глубже понять специфику психологизма зощенковских произведений. Анотація: у дійсній статті автор досліджує тему грошей у житті і творчості письменника М. Зощенко, проблему авторської суб'єктивності у визначенні тематичного й ідейного аспектів його добутків, динаміку авторської ре- флексії щодо даної теми, обумовлену базовою особистісною потребою письменника в пізнанні себе. Тема розглядається в літературознавчому і психологічному аспектах, що дозволяє глибше зрозуміти специфіку психо- логізму зощенковских добутків. УДК 082 Ключевые слова: психологизм, деньги, Зощенко, авторская рефлекия, са- мопознание, «больной предмет», психологическая защита, авторская субъ- ективность. Ключові слова: психологізм, гроші, Зощенко, авторська рефлекія, само- пізнання, «хворий предмет», психологічний захист, авторська суб'єк- тивність.

Художественное самопознание М.М. Зощенко (деньги как “больной предмет” писателя)

Репозитарії

Схожі ресурси