О возможности различия в качестве чистого утверждения
Целью своей работы автор ставит изучение особенностей новой парадигмы методологического мыш-ления. Задачей же данного исследования поставится поиск лингвистической формы необходимой для су-ществования различия в языке, который в свою очередь определяет по мнению автора в ходе прецессии актуальные пр...
Збережено в:
| Дата: | 2003 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Russian |
| Опубліковано: |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України
2003
|
| Назва видання: | Культура народов Причерноморья |
| Теми: | |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/74532 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | О возможности различия в качестве чистого утверждения / И.В. Дунаева // Культура народов Причерноморья. — 2003. — № 38. — С. 125-128. — Бібліогр.: 5 назв. — рос. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-74532 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-745322015-01-22T03:02:17Z О возможности различия в качестве чистого утверждения Дунаева, И.В. Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ Целью своей работы автор ставит изучение особенностей новой парадигмы методологического мыш-ления. Задачей же данного исследования поставится поиск лингвистической формы необходимой для су-ществования различия в языке, который в свою очередь определяет по мнению автора в ходе прецессии актуальные проблемы экономики, политики, нормативности и т.д. 2003 Article О возможности различия в качестве чистого утверждения / И.В. Дунаева // Культура народов Причерноморья. — 2003. — № 38. — С. 125-128. — Бібліогр.: 5 назв. — рос. http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/74532 165.75 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ |
| spellingShingle |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ Дунаева, И.В. О возможности различия в качестве чистого утверждения Культура народов Причерноморья |
| description |
Целью своей работы автор ставит изучение особенностей новой парадигмы методологического мыш-ления. Задачей же данного исследования поставится поиск лингвистической формы необходимой для су-ществования различия в языке, который в свою очередь определяет по мнению автора в ходе прецессии актуальные проблемы экономики, политики, нормативности и т.д. |
| format |
Article |
| author |
Дунаева, И.В. |
| author_facet |
Дунаева, И.В. |
| author_sort |
Дунаева, И.В. |
| title |
О возможности различия в качестве чистого утверждения |
| title_short |
О возможности различия в качестве чистого утверждения |
| title_full |
О возможности различия в качестве чистого утверждения |
| title_fullStr |
О возможности различия в качестве чистого утверждения |
| title_full_unstemmed |
О возможности различия в качестве чистого утверждения |
| title_sort |
о возможности различия в качестве чистого утверждения |
| publisher |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| publishDate |
2003 |
| topic_facet |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/74532 |
| citation_txt |
О возможности различия в качестве чистого утверждения / И.В. Дунаева // Культура народов Причерноморья. — 2003. — № 38. — С. 125-128. — Бібліогр.: 5 назв. — рос. |
| series |
Культура народов Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT dunaevaiv ovozmožnostirazličiâvkačestvečistogoutverždeniâ |
| first_indexed |
2025-07-05T22:57:24Z |
| last_indexed |
2025-07-05T22:57:24Z |
| _version_ |
1836849555860094976 |
| fulltext |
Дунаева И.В
О ВОЗМОЖНОСТИ РАЗЛИЧИЯ В КАЧЕСТВЕ ЧИСТОГО УТВЕРЖДЕНИЯ
В начале нашего исследования, посвященного возможности существования различия в качестве чи-
стого утверждения, определимся с тем, в какой мере подобная проблематика является актуальной и что ей
помогает стать таковой, выделяясь своей важностью среди других вопросов. В качестве первоначальной
опоры в понимании этой проблемы скажем, что в отличие от XIX в. философия XX в. производит смену
доминирования в методологии с поиска единства в «первоначале» на возможность способов сосущество-
вания в контексте которого превалирует понятие различия.
Необходимо указать на то, что в своем исследовании автор опирается на источники в основе своей
содержащие французскую традицию философии. В работе рассматриваются взгляды на данную пробле-
матику в работах трех наиболее влиятельных авторов – Деррида, Делез, Бодрийяр. В качестве опоры на
возможные аналитические способы критики взята работа Е. Наймана. Эта работа стала для автора приме-
ром французского критического дискурса. Русским же аналогом выступила статья С. Зенкина. Среди ис-
следователей этой проблемы следует отметить работы посвященные постструктуралистским проблемам
Н.С. Автономовой и достаточно подробный анализ проблемы различАния проделанный И.П. Ильиным.
Целью своей работы автор ставит изучение особенностей новой парадигмы методологического мыш-
ления. Задачей же данного исследования поставится поиск лингвистической формы необходимой для су-
ществования различия в языке, который в свою очередь определяет по мнению автора в ходе прецессии
актуальные проблемы экономики, политики, нормативности и т.д.
Постановка бинарного оппозиционирования (абсолютное – релятивное)является атавизмом по отно-
шению к современной реальности. Если же к этому подмешивается еще и аксиология, то появляются хи-
меры, загадочным образом соединившие в себе две эпохи. Аксиологизация методологии была рассмотрена
Ж.Делезом в связи с вариациями на тему ницшеанского «переворачивания платонизма» [1, с. 213]. Про-
блема различия указывает не на недостаточность истинности, а скорее на избыточность идеи, где различие
выступает в качестве бытия противостоящего наличному. Цепь следов в своем отсрочивании приводит нас
к некоторой «изначальности», не являющейся первоначалом. «РазличАние как таковое еще “изначальнее”,
хотя его нельзя было бы назвать “первоначалом’’, ни “основанием”» [2, с. 140]. Различие в своем движении
выходит за рамки как сущего, так и наличности, обнажая «изначальную» виртуальность взамен столь
привычной нам актуальности. Хорошей иллюстрацией к этому процессу является прецессия симулякра,
разработанная в качестве проблемы Ж.Бодрийяром. Образуется некоторое пространство, где «явления»
проживают целую жизнь до того момента как стать вещами. Они появляются, производят всплеск интереса,
рождают моду (важное для Бодрийяра понятие), приводят к столкновениям, кризисам, появлению новых
явлений, морально устаревают, так и не успев стать феноменом. Эти «noumen» (хотя и это определение
здесь некорректно) вполне обходятся без актуальности и уж тем более без сущего. В традиции современной
философии они получили название симулякра. Симулякр - это то, что испытывает полное неуважение ко
времени. Он не просто упраздняет время, он его дразнит, сворачивается в петли, делит на несколько неза-
висимых, параллельно существующих участков. В общем, тешит себя со всей присущей духу барокко вы-
чурностью. Здесь-то и становится очевидна вся та мера избыточности, которая является отличительной
особенностью различия. Пренебрегая актуальностью и существуя исключительно в виртуальности, симу-
лякр образует отсутствие общности, где различие так и не достигает отрицания. Повторение, проходя все
шаги отсрочивания, образует бесконечность, которая не замыкается в тождество (Парменид окончательно
побежден). При этом никакое сущее не способно остановить этот процесс т.к. находится (если и находится)
по отношению к нему в далеком будущем. «Территория больше не предшествует карте и не переживает ее.
Отныне сама карта предшествует территории - рецессия симулякров - именно она порождает территорию»
[4, с. 16].
Симулякр курирует производство, планирует массовое мнение, контролирует экосистему, моделирует
пространство. К примеру, техника имеет два уровня симуляции. Во-первых, она есть симулякр второго
порядка т.к. произведена без «образа и подобия», а скорее сама есть некоторым оригиналом для всевоз-
можных репродукций. Во-вторых она представляет еще и третий порядок симулякра, окончательно рас-
прощавшийся с «плотью и кровью». Нереференциальность экономики подробно описана Бодрийяром в
главе, посвященной символическому обмену. Не считая необходимым останавливаться на этой теме, под-
черкну лишь выразительные примеры относительно cool many.
В итоге мы подходим к тому, чтобы ответить на поставленный в начале работы вопрос об актуальности
проблемы различия. Очевидно, что кроме чисто академического интереса эта проблематика затрагивает и
исключительно прагматические сферы. Различие – это пульс современности, или как об этом сказал
Ж. Делез: «Обсуждаемый здесь сюжет явно присутствует в духе нашего времени» [5, с. 9].
Э. Уорхал, в соответствии с тенденциями неореализма или второй волны реализма, не только с до-
тошностью отпечатывал реальность посвящая ее в симулякры, но и активно настаивал на многократной ее
трансляции. В подобной навязчивости читается определенный символ эпохи. Это манифест нового про-
странства, которое уже не линейно. Это пространство гиперреальности. Каждый объект его шаг отсрочи-
вания, различие в чистом виде; различие, которое избыточно относительно референта. Нечто больше, чем
реальность. Здесь возможно отметить не просто игру коннотаций, а скорее систему ссылок, которые по-
добно интернет-пространствам, открывают полную свободу относительно выбираемого пути. Гипертекст –
символ адогматизма, где ряд означаемых есть явление не сотворенное, но творящееся. Гипертекст не может
быть завершен и не может иметь начала. Телеологический текст землепашца, устремленный к детермини-
рующему его божественному Логосу, бесследно исчез, будучи заменен различием в чистом виде.
Методологические основания позитивной множественности стали важной разработкой в философии
постмодерна среди многих философов. В данной работе будет рассмотрена одна из них, предложенная
Ж. Делезом. По моему мнению , эта теория является одной из наиболее удачных. В ней соединилось не-
обходимая для методологической разработки универсальность, обладающая одновременно качествами
лаконичности и завершенности. Решение проблемы позитивной множественности предложенное Делезом
обладает даже в некотором роде эстетической привлекательностью. В ней читается самобытность автора,
сопоставимая с такой важной для философии многогранностью, глубиной понимания проблемы и уни-
кальностью подхода.
Основной проблемой нашего исследования является поиск лингвистического измерения проблема-
тичной модальности как различия в качестве чистого утверждения. В предложении возможно выделить два
доминирующих аспекта: «выражение», т.е. то, по средством чего может быть высказано нечто мыслимое;
«обозначение» – то, что, указывает на соотносимость выраженного и объекта. Первое есть измерение
смысла, второе же указывает истинность или ложность. Вопрос истинности как указания на предмет до-
вольно подробно разработан в истории философии [Б. Рассел и др.] , в отличии от проблемы смысла, ко-
торая до сих пор так и не получила необходимой ясности. Нет надобности говорить, что решение признания
тождества первого и второго не является достаточным для понимания, так же как и полная автономия
обозначения в качестве единственной определяющей реальности.
Ж. Делез характеризует подобный примат обозначений в философском анализе скрытой формой обы-
денного сознания, сделавшей основой своего метода логическую форму узнавания. Смысл, определяемый
через наличность – это не просто одно из заблуждений, это характеристика особого типа сознания, особой
эпохи. Критика феноменологии, ставшая общим местом для всей лингвистической философии двадцатого
века, была определенным отправным пунктом в понимании не только эпистемологических процессов, но и
для осознания тех глобальных измерений, которые собственно и определяют само понятие культуры. Ин-
тенциональное определение сознания было одним из удобных, но к сожалению далеко не исчерпывающих
всей сложности проблематики мифов. Наравне с поиском универсального кода, предпринятого структу-
ралистами, наличность смысла стала не столько финальной точкой практики, сколько начальной, можно
сказать отправной точкой теории, именующейся сегодня кризисом культуры. Простец, пытающийся с по-
мощью редукции установить панибратские отношения со смыслом, оказался с глазу на глаз не с так во-
жделенной им очевидностью, а скорее с невозможностью отсечь все, что ей мешает.
Очевидность становится таковой лишь в качестве дурной бесконечности. Невозможность познания вне
языка, это то самое слишком человеческое, что определяет течение всех процессов номинального харак-
тера. Смысл не характеризуется денотатом. Более того, означающее не связано жесткой связью только с
одним означаемым. Это приводит к уникальнейшему парадоксу. Слово не определяется принадлежащим ей
единственным смыслом, разве только в случае абсурда. К примеру, слово «Снарк» в своем означающем
несет соотнесенность с единственной смысловой реальностью – это реальность бессмыслицы. На этом
бесконечное движение отсылок означающего затухает, утопая во всепринемающей молчаливой общности.
В любых других случаях означающее попадает в бесконечную «номинальную регрессию», где каждое
предыдущее означающее указывает на последующее. Лакан в сваей экзотической образности определяет
подобный процесс в качестве «сети» означающих. Делез говорит о сфере смысла, подобной «туману». Язык
пахаря плох не тем, что не ведет к смыслу (он как раз так и «создан» для того, чтобы не возникало лишних
расспросов) Он несовершенен тем, что в своем неукоснимом пути постоянно натыкается на неожиданные
отрывки смысла, к которым неподготовлен становящимися для него, если не роковыми, то по крайней мере
достаточно нежелательными. Линейный язык – это язык Моисея, словами которого говорит божественный
Логос. В тоже время этот же язык содержит в себе и потенциальную возможность ересей, как опять-таки
достаточно легитимных попыток понимания слова божьего. Для того, чтобы избежать этой линейности не
остается ничего другого, как взять на себя функции инквизиции, что бы хоть как-то оправдать свои функ-
ции теодицеи. Такова судьба позитивности в качестве повествования.
Смысл, соответствующий повествовательной форме связи означающих, не способен ни к созданию
различия в качестве чистого утверждения, ни к соотнесению с идеей. Ж. Делез предлагает использование
вопросительной формы в качестве более адекватной. Однако, существует ряд предостережений относи-
тельно того, чтобы эта новая форма не стала лишь отражением старой. Дело в том, что в европейской
традиции принято рассматривать вопрос как нечто, продублированное ответом. По своей этимологии во-
прос всегда звучит в пределах некоторого сообщества, где если даже что-то и не известно одному сознанию,
то, по предположению, всегда известно какому-нибудь другому.
Вопрос преобразуется в задачу, в качестве ценности которой предполагается возможность ее решения.
Это собственно и составляет суть того инфантильного предрассудка, в соответствии с которым учитель
ставит перед нами задачу, а нашей основной целью является ее решение. «Таково происхождение гро-
тескного образа культуры, который мы также обнаруживаем в текстах, распоряжения правительства, га-
зетных конкурсах (в которых каждому предлагается сделать выбор по своему вкусу, при условии, что этот
вкус совпадает со вкусом всех)» [3, с. 197]. Возможно в этом есть характеристика «тактильности» СМИ,
сформулированная М. Маклюеном и Ж. Бодрийяром. Это реальное отсутствие зазора между вопросом и
ответом, которое мало того, что легитимно в европейской методологии, так еще и выступает основанием ее
телеологичности. Авторы в качестве примера приводят один из гениальных PR приемов, часто использу-
ющихся в современной политической деятельности. Этот прием – опрос общественного мнения. Опраши-
ваемому предлагается анкета, где задается ряд вопросов на необходимую тему. Реально зазор между во-
просом и ответом на столько мал, что участникам ни чего не остается как подчинится инквизиции линей-
ности. Опрос превращается в задачник, где по сути дано пространство только для одного единственного
«правильного»ответа. Все вольницы демократии одним гениальным ходом преображаются в ответы «да» -
«нет». Где «нет» – это тоже «да», только с отрицательным знаком. Тактильность вопроса - одна из главных
ловушек, расставленных на пути поиска позитивной множественности.
Не задача формируется, когда уже найден ответ, а скорее возможность ответов необходимым образом
вытекает из того, как именно сформулирована задача. Задача, так же как и смысл, – это «место…генезиса
истины производной» [5, с. 198]. Подобное понимание дает нам возможность избежать падения в репре-
зентационистскую иллюзию. Одновременно оно избавляет нас от того ужаса, который возникает при мысли
о возможности истины в качестве различия. Главная заслуга Делеза в том, что, положив в основание своей
методологии понятие вопроса, он сумел избавить нас от комплекса перед актуальностью. Различие в сфере
смысла не означает его отсутствия. Это становится понятно, когда обращение к нему проходит не в по-
вествовательной, а в вопросительной форме (не путать с задачей) Истина производна именно в том смысле,
что ее рождает вопрошание как некоторая отправная точка метода.
По своей сути, задача не является чем-то бесконечно далеким от идеи. Объединяющим началом здесь
выступает проблема. « Но недостаточно фактически признать это, как будто проблема – это только вре-
менное и случайное побуждение, призванное исчезнуть с формированием знания и обязанное своей зна-
чимостью лишь неблагоприятным эмпирическим условиям, в которых оказался познающий субъект; сле-
дует, напротив, поднять это открытие до трансцендентального уровня и рассматривать проблемы не как
«данные» (data), но как мысленные объективности, обладающие самодостаточностью, включающие в свое
символическое поле создающие и инвестирующие акты» [5, с. 198]. Генезис внутри задачи – это генезис
истины, отличной по своему происхождению от соотнесенности с объектом актуального. Само производ-
ство истинного или ложного, в границах, обусловленных смыслом, есть единственный критерий опреде-
ления, истинна или ложна задача.
По своей сути, таким образом понятая задача становится частным случаем вопрошания, в котором
только и способно во всей своей открытости воплотится проблематичное. В традиции, начиная с Платона,
философия определяет «движение мышления как некоторый переход от Гипотетического к аподиктиче-
скому» [5, с. 241]. Начальная точка, таким образом находится в предположении, определенным в качестве
сомнения. Финальный же пункт, представляет собой аподикции, т.е. нечто, в чем мы можем быть абсо-
лютно уверены.
Делез же утверждает, что движение происходит от проблематичного к вопросу. Вопрос есть та линг-
вистически понятная нам единица, которая способна помочь нам преодолеть страх перед проблематичным.
Это тот самый вопрос без ответа или задача без решения. Для того, чтобы овладеть символическим полем
смысла, недостаточно овладеть спектром ответов, которые рассыпаются в частных «предположениях, об-
разующих случаи» [5, с. 202]. Единственная ценность подобных случаев - означающее, несущее с собой
скорбную печать обыденного мышления.
Для овладения символическим полем смысла необходимо не скопить нужное количество ответов, а
проникнуть в суть вопроса. Здесь чувствуется определенная гуманитаризация методологии прослежива-
ющаяся в качестве последних тенденций. (К примеру, применение лингвистических методов в различных
сферах и дисциплинах стало характерной особенностью последних веяний в сфере науки). Для гуманита-
рия. в особенности для философа, прникновение в суть вопроса как основопологающии принцип не явля-
ется чем-то необычным. Благодаря этому движению мысли нам становится понятна возможность самого
многообразия. Здесь проблематичное напрямую связано с эмансипацией означающего. Редукция, посто-
янно совершавшаяся в сфере означаемого, заменилось процессом скольжения.
Вопрос дает возможность состоятся проблематичному в качестве отсутствия отрицания. Следова-
тельно, вопрос же формирует возможность различия, в качестве чистого утверждения. Еще Габриель Тард с
достаточной ясностью продемонстрировал несостоятельность оппозиций, дав классификацию их много-
образия, спроецировав их в качестве «видимостей по отношению к проблематичному полю позитивной
множественности» [5, с. 251]. Примером подобной дифференцированной позиции, заменяющей пустую
оппозицию, есть эксплитивное НЕ. Оно встречается в «предложении, соотнесенном с вопросами, развер-
нутыми в задачу, в качестве свидетеля грамматической инстанции, находящейся вне этого предложения» [5
с. 248]. Таким образом, небытие снимается ?-бытием, оставляя его лишь частным случаем своей пробле-
матичности. НЕ эксплитивное дает нам возможность понять как утверждение может быть множественным,
а различие стать объектом чистого утверждения.
Литература :
1. Найман Е. «Сцена письма» и «метаморфоза истины» / Интенциональность
и текстуальность . –Томск, 1998.
2. Деррида Ж О грамматологии. – М., 2000.
3. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. – М.,2000.
4. Зенкин С. Жан Бодрийяр: Время симулякра. – М., 2000.
5. Делез Ж Различие и повторение. – С.-П., 1998.
УДК 165. 75 постструктурализм, различие, симулякр
|