Особенности реализации языковым знаком нетипичных функций в процессе коммуникации (на материале современного английского языка)
Збережено в:
| Дата: | 2002 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Russian |
| Опубліковано: |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України
2002
|
| Назва видання: | Культура народов Причерноморья |
| Теми: | |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/75162 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | Особенности реализации языковым знаком нетипичных функций в процессе коммуникации (на материале современного английского языка) / А.Э. Левицкий // Культура народов Причерноморья. — 2002. — № 32. — С. 83-87. — Бібліогр.: 19 назв. — рос. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-75162 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-751622015-01-27T03:02:13Z Особенности реализации языковым знаком нетипичных функций в процессе коммуникации (на материале современного английского языка) Левицкий, А.Э Лексична семантика 2002 Article Особенности реализации языковым знаком нетипичных функций в процессе коммуникации (на материале современного английского языка) / А.Э. Левицкий // Культура народов Причерноморья. — 2002. — № 32. — С. 83-87. — Бібліогр.: 19 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/75162 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Лексична семантика Лексична семантика |
| spellingShingle |
Лексична семантика Лексична семантика Левицкий, А.Э Особенности реализации языковым знаком нетипичных функций в процессе коммуникации (на материале современного английского языка) Культура народов Причерноморья |
| format |
Article |
| author |
Левицкий, А.Э |
| author_facet |
Левицкий, А.Э |
| author_sort |
Левицкий, А.Э |
| title |
Особенности реализации языковым знаком нетипичных функций в процессе коммуникации (на материале современного английского языка) |
| title_short |
Особенности реализации языковым знаком нетипичных функций в процессе коммуникации (на материале современного английского языка) |
| title_full |
Особенности реализации языковым знаком нетипичных функций в процессе коммуникации (на материале современного английского языка) |
| title_fullStr |
Особенности реализации языковым знаком нетипичных функций в процессе коммуникации (на материале современного английского языка) |
| title_full_unstemmed |
Особенности реализации языковым знаком нетипичных функций в процессе коммуникации (на материале современного английского языка) |
| title_sort |
особенности реализации языковым знаком нетипичных функций в процессе коммуникации (на материале современного английского языка) |
| publisher |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| publishDate |
2002 |
| topic_facet |
Лексична семантика |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/75162 |
| citation_txt |
Особенности реализации языковым знаком нетипичных функций в процессе коммуникации (на материале современного английского языка) / А.Э. Левицкий // Культура народов Причерноморья. — 2002. — № 32. — С. 83-87. — Бібліогр.: 19 назв. — рос. |
| series |
Культура народов Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT levickijaé osobennostirealizaciiâzykovymznakomnetipičnyhfunkcijvprocessekommunikaciinamaterialesovremennogoanglijskogoâzyka |
| first_indexed |
2025-07-05T23:28:24Z |
| last_indexed |
2025-07-05T23:28:24Z |
| _version_ |
1836851507189776384 |
| fulltext |
ОСОБЕННОСТИ РЕАЛИЗАЦИИ ЯЗЫКОВЫМ ЗНАКОМ НЕТИПИЧНЫХ
ФУНКЦИЙ В ПРОЦЕССЕ КОММУНИКАЦИИ
(на материале современного английского языка)
Левицкий А. Э.
Киевский национальный лингвист ический университ ет
Реализация языковым знаком своей нетипичной (хоть и потенциальной)
функции в коммуникативном акте способна существенно повлиять на такие его
стороны, как синтаксическую (т. е. изменить отношения между знаками в
процессе речепроизводства), семантическую (т. е. изменить отношения между
знаком, сигнификатом и конкретным референтом), прагматическую (т. е.
способствовать свежести восприятия адресатом интенции адресанта, а также
интенсификации перлокутивного эффекта путём введения в коммуникативный
акт языковой единицы, ранее употреблявшейся в другой функции). Иными
словами, в языке могут сосуществовать разные единицы с одинаковым планом
выражения, но существенно отличающиеся по своим знаковым характеристикам.
Данное явление объясняется способностью языкового знака к асимметрии и
находит свое отражение в функциональных особенностях системы современного
английского языка.
Не отвергая оригинальных теорий взаимоперехода частей речи [см.,
напр., Вихованець 1988; Зернов 1986; Лукин 1986; СРЯ 1995], отметим, что в
данном вопросе мы выступаем с несколько других позиций. То, что анализ в
вышеперечисленных исследованиях проводится на формально-лингвистическом
уровне, который игнорирует человека как продуцента высказывания, т. е.
активную, действующую языковую личность, представляется весьма очевидным.
Кроме того, в подобных исследованиях не обращается внимания на появление
новой языковой единицы - омонимичной первоначальной, при полной
идентичности их материальной формы, поскольку сама идея взаимоперехода не
затрагивает проблему изменений в системе языка, а лишь фокусирует внимание
на приобретении одной и той же единицей новых частеречных показателей.
Правомернее, на наш взгляд, ставить вопрос о реализации языковой единицей ее
потенциальных функций, которые не проявлялись ранее. Подобная актуализация
является результатом функциональной переориентации единицы в нетипичном
окружении. Наиболее наглядно, на наш взгляд, данный процесс прослеживается
на примере разноуровневых языковых единиц для удовлетворения
функциональных потребностей высказывания. Весьма трудно также признать, что
основу подобной трансформации составляет синтаксис, а уже затем подвергаются
изменению морфологические показатели (ср. три ступени перехода частей речи -
1) синтаксический; 2) морфологический; 3) семантический [Вихованець 1988:
20]). Главным, на наш взгляд, в данной ситуации выступает все же форма
передачи информации реципиенту высказывания для адекватного понимания.
Отметим также, что в современном английском языке лексические единицы
характеризуются значительной позиционной подвижностью, что способствует
семантико-синтаксическому варьированию в рамках реализации их
функциональных потенций. Именно поэтому теория интеграции частей речи
Б. Е. Зернова [см. 1986: 48-50] представляется не вполне соответствующей
языковой действительности. Более соответствует истине, по нашему мнению,
позиция В. М. Никитевича, указавшего, что ”стремление во всех случаях
многофункциональности увидеть некий необратимый исторический процесс
приводит к объединению под общей рубрикой ”взаимоперехода” фактов
подлинного перехода (например, в нареч. навеки, вволю, в прил. неумолимый,
будущий) с употреблением лексемы в несобственной синтаксической функции,
даже с окказиональным употреблением типа ”без всяких ”но”” [Никитевич 1968:
178]. К примеру, ”Всякий начинающий мемуарист обязан объяснит ь чит ат елю,
почему он ст ал ”не могумолчальником” (“Комсомольская правда” 5/IX, 1997);
“The music wa-wa-was out, fifties-style, in a movie-title sequence that ends on a big,
geitzy juke box /…/ (D. Potter); Hopper sighs, seriously bored, looks around with
enormous discontent, and then, side-of-mouth to Berry – “Bum tit-tit bum tit-tit” (Ibid.);
Faintly at first, or even mockingly, a familiar boo-wah-ba fifties pop-chorus begins
(Ibid.).
На резонный вопрос М. Ф. Лукина ”Переход частей речи или их
субституция?” [1982] мы отвечаем: «Субституция, наблюдаемая на синхронном
срезе развития языка». Функционирование в новом значении, т. е. нехарактерное
для слова заполнение конкретной синтаксической позиции в высказывании скорее
определяется фактами синтаксического употребления речи, а не языка. Таким
образом, это - не переход, а качественно новое лексико-грамматическое явление,
которое может быть квалифицировано как субституция, т. е. образование
словами, относящимися к тем или иным частям речи, своих новых лексико-
грамматических форм и относительно регулярное использование в качестве
заместителей потенциальных словоформ других частей речи. В акте
коммуникации мы имеем дело не со словом - лексемой в полном объеме его
значений, а только с его отдельными словоформами, которые при субституции
выступают исходными. В результате подобной субституции появляется
вторичное (производное) значение, которое ведет к функциональной омонимии,
допускающей различные степени ассимиляции. О субституции, т. е. замене
определенной окказиональной синтаксической позиции, в результате чего
возникают синкретичные образования, свидетельствует реализация
потенциальных характеристик, в частности, на материале междометий [Григорян
1988], модальных слов [Князева 1993], частиц [Рассоха 1982], предлогов [Алиева,
Сидоренко 1996]. К примеру, традиционный предлог on в заглавии статьи
“Surrogancy not on” (“Daily Express” , 13/II, 1996) служит для замещения глагола;
междометие brouhaha замещает позицию существительного в ”We do not want
a brouhaha, investigation, stones turned over” (J. Symons); целый ряд языковых
единиц способен замещать традиционные прилагательные: “How was the James
Joyce conference?” (J. Symons); “But its very nature the pop group has become an
ever-changing symbol of today’s throw-away culture /…/ gives their heroes a built-in
odsolescence” (“Daily Express” , 13/II, 1996); “ /…/ groups of bachelor young men
have always engaged in end-of-rites of passage ceremonies, all-male activities
/…/”(Ibid.). Отметим, что даже отдельные глаголы способны на нерегулярное
замещение позиции существительного: “How ecstasy can lie in wait to kill” (“Daily
Express” , 13/II, 1996). Довольно велики возможности и промежуточных
образований, принадлежащих к зоне «слово – словосочетание»: “Rent-a-mother on
NHS” (“Daily Express” , 13/II, 1996) (замена позиции существительного) и
“Doctors are planning the first rent-a-mother birth on the National Health Service”
(Ibid.) (замена позиции традиционного прилагательного).
С проблемой субституции одних языковых знаков другими пересекается
проблема прагматического транспонирования [Муравьева 1996, 93-95] как
частного случая функциональной переориентации. Полнозначные предложения
как языковые единицы способны приобретать нехарактерную прагматическую
ориентацию в высказывании, т. е. новые функции. К примеру, констатив по
форме становится инъюнктивом по содержанию, т. е. свободное предложение >
междометием (Snug’s the word!); констатив > директивом (You can’t fly on one
wing!); констатив > квеситивом (That’s up against you!); констатив > рефьюзивом
(That’s all I need!); квеситив > рефьюзивом (What’s the big idea?); квеситив >
инъюктивом (Who’s milking this cow?); квеситив > перформативом (Is that the way
to London?); промисив > рефьюзивом (That won’t wash!); промисив > позитивом
(Now we shan’t be long!); перформатив > инъюнктивом (That’s the ticket for soup!);
перформатив > рефьюзивом (Thank you and good night!).
Таким образом, функциональная переориентация языковых единиц
выступает заметным явлением не только в системе языка, но и в структуре
высказывания, поскольку функции-потенции, которыми обладают единицы
словарного состава языка, присущи и коммуникативно-предикативным
образованиям в ходе их реализации в акте коммуникации. Наличие данных
функций-потенций существенно расширяет возможности субституции одних
языковых единиц другими в рамках современного английского высказывания.
Взаимодействие языковых единиц в высказывании, представляющее
важнейший компонент реализации их значимых характеристик, определяются как
концептуальной, так и лексической совместимостью [Уфимцева 1986, 190-197].
Реальное использование единиц номинации в высказывании допускает изменение
их семантической структуры, а также лексическое изменение, включая смену
денотативного, сигнификативного и прагматического аспектов значения, как,
впрочем, и системных аспектов, что приводит к функциональной переориентации
номинативного элемента. Среди семантических изменений следует назвать
случаи фигурального использования единиц с конкретным значением в
абстрактном значении; генерализации значения; получение эпистемического
значения модальными глаголами современного английского языка [Traugott 1989:
31-55]; приобретение семы предикатности взамен семы абстрактности (beauty > a
beauty); семы конкретности взамен семы абстрактности (life > the life of Byron).
Среди лексических изменений, которые тесно связаны с семантическими,
отметим синонимы, являющиеся таковыми только благодаря контексту (dry, dusty
sound (W. Faulkner)), также как и изменения в структуре вокабуляра языка,
приводящие к вытеснению одних единиц и появлению у них новых синонимов.
Однако согласимся с тем, что «it is hard to picture them simultaneously choosing
among different meanings for the same word in the same context» [IEL 1992: 388].
Поскольку во главу угла мы ставим функциональный аспект использования
языковых единиц и их функциональные особенности, отметим особенности
семантики единиц номинации, проявляющиеся при их синтагматической
реализации. «Разграничения слов в синтагматике в случае их некорректной
системной реализации порождают новую значимость, как правило, присущую в
равной мере обоим сочетающимся словам» [Уфимцева 1968: 201]. В системе
языка номинативный элемент его структуры служит средством закрепления и
хранения общественно-познавательного опыта, а исторически обусловленная
преемственность языка создаст значительный потенциал его семантического
варьирования. Причем, аналитические лексические единицы, фразеологизмы,
другие номинативные комплексы не возникают в ходе высказывания каждый раз
заново, а лишь воспроизводятся, поскольку предопределены связями внутри
системы языка, в частности, моделями лексической сочетаемости, системным
семантическим (обязательным) контекстом, хотя внутри данного процесса
диахронически находится речевое (в определенной мере субъективное) линейное
соположение определенных языковых знаков. Лишь позже происходит их
«срастание».
Вопрос о синтактике слова как основной номинативной единицы в
интересующем нас аспекте сводится к одной из магистральных в семантике
проблем - соотношению между лексическим значением слова и его
сочетаемостью, поскольку любая единица номинации в процессе порождения
высказывания не ведет себя изолировано. Ее предметно-понятийное содержание
требует для своей реализации определенной сочетаемости (узуальной - для
нормативного воплощения и окказиональной - для переосмысленного).
Стилистическая окрашенность/неокрашенность требуют подбора других
необходимых языковых средств. Кроме того, грамматическая валентность
языковой единицы обусловливает строение всей конструкции. С позиции
слушающего только в высказывании та или иная единица номинации приобретает
определенность своего лексического значения. Даже простейшая ситуация
уточняет значение, используемой в ней единицы (определяет, конкретизирует,
расширяет, сужает, рождает окказиональное значение или актуализирует не
проявлявшиеся ранее аспекты семантики). В самом же сообщении
грамматические различия мотивированы различиями семантическими. Всякая
грамматическая конструкция выражает значение, которое может быть выявлено
путем сравнения различных конструкций как в рамках одного языка, так и
пересекая языковые границы. Различия в сочетаемости определяются различиями
в семантике тех или иных единиц номинации [Вежбицкая 1992: 5]. Между
значениями единиц номинации и конструкций, членами которых они являются, не
прослеживается строгой границы. Это касается не только служебных, но и
полнозначных единиц. В этой связи отметим еще один важный вывод А.
Вежбицкой: «значение слова, в принципе должно описываться не изолированно,
но только в составе соответствующей конструкции» [Вежбицкая 1992: 5].
Грамматика лишь кодирует значения, представляя собой систему правил для
порождения и декодирования осмысленных высказываний. Значения,
закодированные в грамматических конструкциях, принадлежат к тому же типу,
что и лексические значения, поскольку в обоих случаях проявляются различные
конфигурации тех же самых концептуальных примитивов [Вежбицкая 1992: 31].
Роль же грамматических знаний в значительно меньшей свободе выбора, чем
имеющейся в наличии у лексики. Кроме того, речь, по А. А. Уфимцевой, - это та
область языка, тот реально функционирующий язык, где наряду с системными
значимостями словесных знаков возникает в целях коммуникации бесконечно
большое число новых смыслов (смысл словосочетания, смысл фразы, смысл
высказывания) [Уфимцева 1968: 227]. В высказывании многое основывается на
случайном, внеязыковом, не подчиняющемся законам языка. Однако все, даже
самые необычные, словосочетания создаются в акте коммуникации на основе
языковых моделей и именно в силу этого они воспринимаются реципиентами.
Грамматические значения, обладая категориальными характеристиками, служат
для кодирования функциональных данных. Таким образом, говорящий может
выбрать необходимые языковые единицы или их формы, в соответствии со
своими желаниями в каждой конкретной коммуникативной ситуации.
«Грамматика – наука об успешности коммуникации», – утверждает Т. Гивон
[Givon 1993: 36]. Контекстуальные модели выступают определяющими для
планирования и понимания значительного количества коммуникативных качеств,
обычно объединенных в терминах прагматики, в частности, теории речевых
актов. Они, однако, также играют важную роль в мониторинге и интерпретации
стилистической вариативности, поскольку выбор лексики и порядка слов
выступает функцией коммуникативного контекста, или даже скорее ментальной
репрезентацией коммуникативной ситуации в контекстуальных моделях [van Dijk
1995: 253]. ”Неформальный” контекст, представленный в подобных моделях,
определяет выбор ”неформальных” лексических вариантов для выражения
конкретного значения. Именно поэтому информация, организованная в
контекстных моделях, отражает способы их формулировки в высказывании.
Контекстные модели также определяют точку зрения, перспективы и связанные с
ними воззрения, которые могут быть заложены в них и реализованы в
высказывании. Переход от замысла к конкретному высказыванию в грамматике
говорящего начинается с выбора синтаксической модели (структурной схемы),
образуемой определенным количеством и качеством функционально-
синтаксических позиций [Норман 1994: 118]. Высказывание должно обладать
определенной структурой, обеспечивающей адекватность воплощения и передачи
замысла продуцента, определенной информационной ценности. В этом смысле,
синтаксические единицы несут на себе определенный набор сведений, а
лексические единицы являются лишь средством их формирования.
В результате действия функциональной переориентации отдельные
лексические единицы в рамках высказывания могут приобретать узуально не
закрепленные значения, которые могут быть адекватно декодированы лишь в
рамках узкого контекста. Кроме того, при реализации свободных связей слова его
непосредственный контекст является переменным, и поэтому в отдельных
ситуациях провоцирует трудности в определении значения исследуемого слова
(ground — velvety ground, soft ground, barren ground, black ground и т. д.). Слово в
языке существует во всей совокупности своих грамматических и семантических
признаков, представляя лексему как единицу структуры языка. Лексема же
является основой всех его конкретных реализаций в цепи высказывания. Все же
высказывание выступает результатом, с одной стороны, выбора требуемой
лексической единицы, а с другой — ее соединения с другими лексическими
единицами. Следовательно, функционируя в различных ”узких” контекстах, слово
каждый раз раскрывает один из своих парадигматических признаков. Системный
семантический контекст манифестации ЛСВ слова можно назвать структурным,
так как семантические указания к реализуемому значению слов идут не только от
набора лексически сочетающихся с ним слов, но в равной мере и от
принадлежности их к определенным семантическим категориям, и от моделей их
лексической и синтаксической сочетаемости. Это — та постоянная и обязательная
часть семантического контекста слова, которое составляет структурную основу и
непременные языковые условия разграничения и ЛСВ. Системный семантический
контекст состоит из: 1) семантически членимого слова; 2) лексически
сочетающегося ключевого слова; 3) модели глубинной лексической сочетаемости;
4) модели синтаксической сочетаемости [ОЯ 1972: 430-431]. При любом
сочетании слов в синтагматике новое включается, как ”новый ряд старого вида”.
Для лексико-семантической системы современного английского языка особое
значение приобретают как семантический, так и лексико-морфологический типы
контакта, которые связаны не только с законами лексической сочетаемости, но и с
синтаксическими функциями слов, порядком их следования и моделями
сочетаемости. Взаимосвязь этих критериев представляется решающей для
лингвистического анализа функциональной переориентации языковых единиц,
т. е. ее последствий в высказывании.
В современном английском языке, кроме того, два типа информации,
которые представляются словом - информация о предметной соотнесенности
данного слова и информация, необходимая для описания конкретных ситуаций в
синтагматике, играют относительно одинаково важную роль в обеспечении
адекватности коммуникации.
Литература
Алиева В. Н., Сидоренко И. Я. Эмиграционная трансформация наречий как один
из способов пополнения предлогов в русском языке // Функциональная
лингвистика. Принципы организации текста. — Симферополь: CLC, 1996. — С.
3—5.
Вежбицкая А. Семантика грамматики: Пер. с англ. - М.: ИНИОН РАН, 1992.
Вихованець І. Р. Частини мови в семантико-граматичному аспекті. — К.: Наукова
думка, 1988.
Григорян А. А. Междометия в системе частей речи английского языка (аспекты
взаимодействия классов): Автореф. дис. … канд. филол. наук: 10.02.04 / Ленингр.
гос. ун-т. — Л., 1988.
Зернов Б. Е. Взаимодействие частей речи в английском языке (статико-
динамический аспект). — Л.: Изд-во ЛГУ, 1986.
Князева Н. Л. Модальные слова в системе частей речи современного английского
языка (аспекты взаимодействия классов слов): Автореф. дис. .… канд. филол.
наук: 10.02.04 / Санкт-Петербургск. гос. ун-т. - СПб, 1993.
Лукин М. Ф. Переход частей речи или их субституция? // Филол. науки. — 1982.
— №2. — С. 78-80.
Лукин М. Ф. Критерии перехода частей речи в современном русском языке //
Филол. науки. — 1986. — №3. — С. 49-56.
Муравьева Е. В. Прагматическое транспонирование предложений, переходящих в
функциональный класс релятивов (на материале английского языка) // Питання
германської філології та методика викладання германських мов. - Житомир:
ЖДПІ, 1996. - С. 93-95.
Норман Б. Ю. Грамматика говорящего. — СПб.: Изд-во СПбУ, 1994.
Общее языкознание: Внутренняя структура языка / Отв. ред.
Б. А. Серебренников.— М.: Наука, 1972.
Рассоха М. Н. Становление разряда частиц в английском языке (диахроническое
исследование): Автореф. дис. … канд. филол. наук: 10.02.04 / Ленингр. гос. ун-т.
—Л., 1982.
Современный русский язык. Анализ языковых единиц. Ч. II. Морфология / Под
ред. Е. И. Дибровой. – М.: Просвещение: Владос, 1995.
Уфимцева А. А. Слово в лексико-семантической системе языка. — М.: Наука,
1968.
Уфимцева А. А. Лексическое значение: Принципы семиологического описания
лексики. — М.: Наука, 1986.
Dijk T. A. van. Discourse Semantics & Ideology // Discourse & Society. – 1995. – Vol.
6, № 2. – P. 243–290.
Givon T. English Grammar: A Function-based Introduction. – Amsterdam: John
Benjamins, 1993.
International Encyclopedia of Linguistics / Ed. by W. Bright. – Oxford: Oxford
University Press, 1992.
Traugott E. C. On the Rise of Epistemic Meanings in English: An Outline Example of
Subjectification in Semantic Change // Language. – 1989. - № 65. – P. 31–55.
|