Проблема урегулирования положения вокруг Афганистана (Историко-политический аспект)
Gespeichert in:
| Datum: | 2002 |
|---|---|
| 1. Verfasser: | |
| Format: | Artikel |
| Sprache: | Russian |
| Veröffentlicht: |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України
2002
|
| Schriftenreihe: | Культура народов Причерноморья |
| Schlagworte: | |
| Online Zugang: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/75685 |
| Tags: |
Tag hinzufügen
Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Zitieren: | Проблема урегулирования положения вокруг Афганистана (Историко-политический аспект) / М.Ф. Слинкин // Культура народов Причерноморья. — 2002. — № 33. — С. 111-131. — Бібліогр.: 61 назв. — рос. |
Institution
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-75685 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-756852015-02-02T03:01:46Z Проблема урегулирования положения вокруг Афганистана (Историко-политический аспект) Слинкин, М.Ф. Вопросы духовной культуры – ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ 2002 Article Проблема урегулирования положения вокруг Афганистана (Историко-политический аспект) / М.Ф. Слинкин // Культура народов Причерноморья. — 2002. — № 33. — С. 111-131. — Бібліогр.: 61 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/75685 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Вопросы духовной культуры – ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ |
| spellingShingle |
Вопросы духовной культуры – ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ Слинкин, М.Ф. Проблема урегулирования положения вокруг Афганистана (Историко-политический аспект) Культура народов Причерноморья |
| format |
Article |
| author |
Слинкин, М.Ф. |
| author_facet |
Слинкин, М.Ф. |
| author_sort |
Слинкин, М.Ф. |
| title |
Проблема урегулирования положения вокруг Афганистана (Историко-политический аспект) |
| title_short |
Проблема урегулирования положения вокруг Афганистана (Историко-политический аспект) |
| title_full |
Проблема урегулирования положения вокруг Афганистана (Историко-политический аспект) |
| title_fullStr |
Проблема урегулирования положения вокруг Афганистана (Историко-политический аспект) |
| title_full_unstemmed |
Проблема урегулирования положения вокруг Афганистана (Историко-политический аспект) |
| title_sort |
проблема урегулирования положения вокруг афганистана (историко-политический аспект) |
| publisher |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| publishDate |
2002 |
| topic_facet |
Вопросы духовной культуры – ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/75685 |
| citation_txt |
Проблема урегулирования положения вокруг Афганистана (Историко-политический аспект) / М.Ф. Слинкин // Культура народов Причерноморья. — 2002. — № 33. — С. 111-131. — Бібліогр.: 61 назв. — рос. |
| series |
Культура народов Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT slinkinmf problemauregulirovaniâpoloženiâvokrugafganistanaistorikopolitičeskijaspekt |
| first_indexed |
2025-07-05T23:56:49Z |
| last_indexed |
2025-07-05T23:56:49Z |
| _version_ |
1836853295577038848 |
| fulltext |
Слинкин М.Ф.
ПРОБЛЕМА УРЕГУЛИРОВАНИЯ ПОЛОЖЕНИЯ ВОКРУГ АФГАНИСТАНА
(ИСТОРИКО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)
Афганский внутренний социально – экономический и политический кризис, корни которого уходят к
середине XX в., с приходом в Кабуле в 1978 году к власти левых радикалов приобрел совершенно новое
измерение. Запад расценил это событие как опасный прецедент «коммунистического» проникновения в
страны Востока, а весьма могущественные, прежде всего арабские, консервативные мусульманские режи-
мы – как угрозу ценностям и безраздельному влиянию ислама на обширном азиатском пространстве. Под
флагом борьбы с «красной» опасностью и защиты ислама началась невиданная доселе эскалация вмеша-
тельства извне во внутриафганские дела. Афганистан был ввергнут в пучину длительной, кровопролитной
гражданской войны. Положение еще больше осложнилось после ввода в эту страну советских войск. В
мировой политике появился так называемый «афганский вопрос».
Афганский вопрос накануне Женевы
К разрешению указанного вопроса незамедлительно подключились и мировое сообщество [1], и силы,
которые прямо или косвенно были еще до этого завязаны в афганском конфликте. В число последних,
кроме афганской вооруженной оппозиции, входили США, Саудовская Аравия и почти все монархические
арабские режимы зоны Персидского залива, Египет, Иран, Пакистан, Китай, страны Евросоюза, Япония и
др. Правда, их подходы к урегулированию ситуации внутри и вокруг Афганистана далеко не совпадали:
первое (мировое сообщество), осудив почти единодушно советскую военную акцию, потребовало безого-
ворочного вывода советских войск из страны, другие же, преследуя свои корыстные геополитические и
идеологические цели, полагались исключительно на силовое (военное) решение афганской проблемы.
Поначалу и высшее советское политическое руководство также придерживалось силового варианта
решения данной проблемы. Однако вскоре оно, встретив резкое осуждение в мире своей военной акции а
Афганистане и столкнувшись с усиливавшимся день ото дня сопротивлением моджахедов и нараставшей
военной, финансовой и материальной помощью им со стороны Запада и консервативных режимов регио-
на, пришло к осознанию бесперспективности всех своих усилий добиться мира в этой стране военным пу-
тем. Как свидетельствовал Г.М. Корниенко, известный советский дипломат, занимавший в 70-80-х годах
последовательно посты первого заместителя министра иностранных дел СССР и первого заместителя за-
ведующего Международным отделом ЦК КПСС, уже «осенью 1981 года политбюро ЦК КПСС одобрило
предложение, подготовленное по инициативе МИДа и поддержанное Ю.В. Андроповым, … об организа-
ции дипломатического процесса, нацеленного на такое урегулирование ситуации вокруг Афганистана, ко-
торое позволило бы вывести советские войска из этой страны» [2]. При этом следует иметь в виду, что в
Москве в тот момент пока еще полагали решать вопрос о судьбе советского военного присутствия в Аф-
ганистане исключительно на основе двусторонних советско-афганских договоренностей и не ставили за-
дачу делать из него предмет обсуждений и торга на международном уровне. В конце 1982 г. советский ли-
дер Ю.В. Андропов заявил о намерении уйти из Афганистана при условии прекращения Пакистаном под-
держки афганской вооруженной оппозиции.
Нужно признать, что Москва и ее протеже Кабул, наряду с использованием военной силы, никогда не
отказывалась и от поисков мирных путей и средств, нацеленных на урегулирование ситуации вокруг Аф-
ганистана. Вслед за вводом советских войск в эту страну и приведением к власти Б. Кармаля они заметно
активизировали дипломатическую деятельность на международной арене по афганскому вопросу. Так, но-
вый афганский лидер (безусловно, с подачи Москвы) уже в первых своих заявлениях в декабре 1979 г. об-
ратился к правительствам Пакистана и Ирана с предложением решить все существующие межгосудар-
ственные разногласия и недоразумения путем встреч и мирных переговоров, на основе «общности их ис-
торических судеб» [3]. 14 января 1980 г. он направил личное послание духовному главе Ирана аятолле Р.
Хомейни, в котором заявил о готовности Афганистана «иметь с Исламской Республикой Иран самые дру-
жественные отношения, основанные на исламском братстве», и предложил встретиться с иранским лиде-
ром, чтобы «устранить существующие недоразумения между двумя странами» [4]. Афганский лидер, вы-
ступая 19 марта 1980 г. по кабульскому радио и телевидению в связи с наступлением Нового года (по му-
сульманскому календарю), снова вернулся к вопросу о нормализации отношений со своими восточным и
западным соседями и заявил, что глубокие исторические, культурные и религиозные узы, связывающие
народы Афганистана, Пакистана и Ирана, просто «обязывают их жить в атмосфере взаимопонимания, ми-
ра, братства и согласия» [5].
В середине апреля 1980 г. руководство Демократической Республики Афганистан выступило с про-
граммным документом «Тезисы Центрального Комитета Народно-демократической партии Афганистана
ко второй годовщине Саурской революции», в котором призвало правительство Пакистана «провести не-
обходимые переговоры на двусторонней основе и принять совместные меры к смягчению и устранению
напряженности в афгано-пакистанских отношениях, преднамеренно нагнетаемой империалистическими и
реакционными силами в своих собственных корыстных интересах». В этом же документе Кабул, обраща-
ясь к правительству Исламской Республики Иран, подтвердил «свою неизменную готовность к развитию
традиционных отношений дружбы и сотрудничества с братским мусульманским народом Ирана» [6].
Новое обращение кабульских властей к своим соседям прозвучало в докладе Б. Кармаля на торже-
ственном заседании 26 апреля 1980 года, посвященном 2-й годовщине Апрельской революции. «Мы ве-
рим, - сказал он, - что между Афганистаном и соседними странами не существует каких-либо разногласий,
которые бы не могли быть урегулированными мирным путем в интересах их народов, на основе доброй
воли и желания их государственных лидеров». Одновременно афганский руководитель сообщил, что его
правительство уже «приступило к подготовке серии новых мирных инициатив, направленных на урегули-
рование международной ситуации в регионе и создание атмосферы доверия и доброй воли, необходимых
для устранения разногласий через спокойные и плодотворные переговоры» [7].
Обширная программа политических мер из семи пунктов по нормализации обстановки в регионе, в
центре которой оказался афганский вопрос, была выдвинута правительством ДРА в Заявлении от 14 мая
1980 г. [8]. Изложенные в этом документе мирные инициативы кабульского правительства включали сле-
дующее:
- начать афгано-иранские переговоры для выработки на двусторонней основе соглашения о развитии
дружественных отношений и всестороннего сотрудничества между обеими странами. Было подчеркнуто,
что правительство ДРА также предлагает провести афгано-пакистанские переговоры с целью заключения
двустороннего соглашения о нормализации отношений на основе взаимного уважения суверенитета, доб-
рососедства и невмешательства во внутренние дела друг друга, включая и принятие на себя конкретных
обязательств по недопущению вооруженной и любой другой деятельности со своей территории против
другой стороны;
- правительство ДРА еще раз призывает всех афганцев, временно, в силу тех или иных причин ока-
завшихся на территории Пакистана и других соседних стран, возвратиться на свою родину. Всем репатри-
антам, в соответствии со всеобщей амнистией, объявленной в правительственном заявлении от 1 января
1980 г., гарантируется полная свобода и неприкосновенность, выбор местожительства и рода занятий и
предоставление необходимых льгот и помощи. Афганское правительство просит власти Пакистана и дру-
гих сопредельных стран оказать содействие афганским гражданам в их свободном возвращении в Афгани-
стан;
- в случае нормализации отношений с соседними странами правительство ДРА готово рассмотреть и
другие вопросы межгосударственных отношений, включая и те из них, которые длительное время состав-
ляют предмет разногласий между ними;
- предлагая начать двусторонние переговоры с соседними странами без каких-либо предварительных
условий, правительство ДРА исходит из того, что их контакты между собой не должны сопровождаться
продолжением враждебной деятельности против Афганистана. С самого начала политических перегово-
ров должны быть приняты практические меры по прекращению вооруженных и любых других форм вме-
шательства в афганские дела;
- составными элементами урегулирования афгано-пакистанских и афгано-иранских отношений долж-
ны стать соответствующие политические гарантии со стороны ряда государств. По мнению ДРА, ими
могли бы быть СССР и США. «Что касается США, - говорилось в цитируемом документе, - то их гарантии
должны включать ясно выраженное обязательство не вести какой бы то ни было подрывной деятельности
против Афганистана, включая и с территории третьих стран;
- правительство ДРА заявляет, что вопрос о выводе из Афганистана ограниченного контингента со-
ветских войск (ОКСВ) может быть решен лишь в контексте политического урегулирования афганской
проблемы, то есть в общей увязке с прекращением и гарантированным невозобновлением вооруженного и
любых других форм вмешательства во внутренние дела ДРА;
- правительство ДРА считает, что в процессе политического урегулирования должны быть приняты во
внимание сложившаяся обстановка в регионе Индийского океана и Персидского залива, а также военно-
политическая деятельность государств, не принадлежащих к данному региону. ДРА поддерживает пред-
ложения о превращении этого района в зону мира, о ликвидации там иностранных военных баз и приня-
тии других мер по снижению напряженности и укреплению безопасности.
В заключении рассматриваемого Заявления афганское правительство еще раз со всей определенно-
стью подчеркнуло, что вопросы, затрагивающие интересы Афганистана, не могут обсуждаться и решаться
без участия правительства ДРА или помимо его. Правительство Афганистана выразило надежду, что вы-
двинутая им конкретная программа политического урегулирования афганской проблемы встретит пони-
мание и благоприятный отклик со стороны правительства Исламской Республики Иран и Пакистана и
позволит начать конструктивные переговоры по урегулированию отмеченных в Заявлении проблем.
С мая 1980 по конец июля 1981 г. афганская сторона по крайней мере шесть раз обращалась на разных
уровнях к Пакистану и Ирану с предложениями начать прямые двусторонние переговоры по вопросу о
нормализации межгосударственных отношений [9]. Однако и Пакистан, и Иран остались глухими к мир-
ным инициативам правительства ДРА, считая его нелигитимным, хотя, между прочим, и продолжали дер-
жать свои дипломатические представительства в афганской столице.
Новые предложения по мирному урегулированию афганской проблемы были изложены в Заявлении
правительства ДРА от 24 августа 1981 г. [10]. В нем, наряду с подтверждением известных инициатив,
сформулированных в Заявлении правительства ДРА от 14 мая 1980 г., выдвигался целый ряд новых идей.
В частности, официальный Кабул, считая по-прежнему предпочтительным и наиболее обещающим прове-
дение переговоров, как с Пакистаном, так и с Ираном на двусторонней основе, выразил готовность, если
на то будет желание Пакистана и Ирана, провести трехсторонние переговоры. При этом было отмечено,
что афганская сторона не возражает против участия в переговорах - будь то двусторонних или трехсто-
ронних - генерального секретаря ООН или его представителя.
В указанном Заявлении было особо подчеркнуто, что неотъемлемой частью политического урегули-
рования афганской проблемы должны были стать надежные международные гарантии, предусматриваю-
щие прекращение и невозобновление вооруженного и иного вмешательства в дела Афганистана. Было от-
мечено, что страны-гаранты, в числе которых, по мнению правительства ДРА, могли бы быть СССР и
США, а также и другие государства, приемлемые как для Афганистана, так и для его соседей, должны
"принять соответствующий документ, в котором они взяли бы на себя обязательство уважать и соблюдать
суверенитет, независимость и территориальную целостность Афганистана и его статус неприсоединивше-
гося государства. Со своей стороны, ДРА подтвердила бы свою приверженность политике мира и непри-
соединения, свое стремление развивать дружественные связи со всеми странами и в первую очередь с со-
седями".
Правительство ДРА, видя нежелание ее непосредственных соседей вести прямые переговоры с афган-
ской стороной на официальном уровне, высказало мнение о том, что на первых порах обсуждение про-
блемы урегулирования «могло бы вестись в форме неофициальных многосторонних консультаций, а затем
и на соответствующем международном уровне».
Касаясь проблемы советского военного присутствия в Афганистане, правительство ДРА снова под-
твердило, что вопросы порядка и графика вывода ОКСВ из страны будут решаться по согласованию меж-
ду афганской и советской сторонами в тесной увязке с политическим урегулированием, то есть в контек-
сте прекращения и гарантированного невозобновления вмешательства извне во внутриафганские дела.
Заключая данное Заявление, правительство ДРА отметило, что "при любом варианте переговоров -
двустороннем, трехстороннем или многостороннем - ... не подлежат обсуждению вопросы, касающиеся
как существующего режима в Афганистане и состава его правительства, так и иных внутренних дел". При
этом подчеркивалось, что "такого рода вопросы будут решаться в будущем только афганским народом и
никем иным".
Нельзя сказать, что мирные инициативы Кабула не были услышаны в мире. В их поддержку выступи-
ли многочисленные друзья и сторонники СССР и левого кабульского режима в различных странах, ряд
влиятельных международных правительственных и неправительственных организаций. Состоявшаяся в
феврале 1981 года Конференция министров иностранных дел неприсоединившихся стран, фактически
поддержала указанные выше предложения Кабула, призвала решать афганскую проблему "политическими
средствами на основе вывода иностранных войск из страны и полного уважения независимости, суверени-
тета, территориальной целостности и статуса неприсоединения Афганистана". В такой формулировке дан-
ный призыв постоянно включался в политические декларации всех последующих конференций глав госу-
дарств или правительств неприсоединившихся стран, которые созывались в 80-х годах XX в. [11].
Как и следовало ожидать, советская военная акция в Афганистане серьезно встревожила мировое со-
общество. 9 января 1980 г. афганский вопрос был вынесен на обсуждение Совета Безопасности Организа-
ции Объединенных Наций, а 14 января - и 6-й чрезвычайной специальной сессии Генеральной Ассамблеи
ООН. Последняя, осудив подавляющим большинством своих членов "вооруженное вторжение в Афгани-
стан", потребовала "немедленного, без каких-либо условий и полного вывода иностранных войск из Аф-
ганистана". В последующем указанное требование слово в слово повторялось во всех резолюциях по Аф-
ганистану, которые Генеральная Ассамблея ООН принимала в 80-х годах на своих ежегодных очередных
сессиях [12].
На советскую военную акцию в Афганистане весьма жестко отреагировала Организация Исламская
Конференция (ОИК). В резолюции, принятой на чрезвычайной встрече министров иностранных дел ОИК,
которая состоялась в Исламабаде с 25 по 28 января 1980 г., была решительно осуждена "советская военная
агрессия против афганского народа" и выдвинуто требование о немедленном и безусловном выводе всех
советских войск с афганской территории. Наряду с этим, было приостановлено членство Афганистана в
ОИК, а странам-членам данной Организации предложено воздержаться от признания законным кабуль-
ский режим, разорвать с ним дипломатические отношения и прекратить предоставление любой помощи
ДРА до тех пор, пока не будут выведены из страны советские войска [13].
Учитывая важность инициатив ОИК и усилий Движения неприсоединения (ДН), направленных на по-
литическое решение афганской проблемы, 35-я сессия ГА ООН в резолюции 35/37 от 20 ноября 1980 г.
предложила генеральному секретарю ООН К. Вальдхайму предпринять соответствующие шаги в этом
направлении. В соответствии с данным поручением были установлены контакты с представителями Паки-
стана,
Ирана и Афганистана, некоторыми странами-членами ОИК и ДН. В апреле 1981 г. генеральный сек-
ретарь ООН назначил Переса де Куэльяра своим личным представителем по урегулированию афганской
проблемы. В середине этого же месяца Перес де Куэльяр посетил Кабул и провел переговоры с высшим
афганским руководством. Состоявшиеся встречи в Кабуле, ознакомление личного представителя гене-
рального секретаря ООН с мирными инициативами правительства ДРА, а также выяснение позиций на сей
счет руководящих верхов Пакистана и Ирана явились непосредственным прологом к переговорному ди-
пломатическому процессу по всеобъемлющему урегулированию афганской проблемы.
Новый импульс этому процессу был дан решениями 36-й сессии ГА ООН. Ее резолюция 36/34 от 18
ноября 1981 г., потребовав снова "немедленного вывода иностранных войск из Афганистана", предписала
генеральному секретарю ООН продолжать усилия по поиску политического решения афганского вопроса
[14]. Потребовалось еще несколько месяцев для того, чтобы подготовить почву для начала переговорного
процесса. В апреле 1982 г. генеральный секретарь ООН (1 января 1982 г. им стал Перес де Куэльяр) назна-
чил Диего Кордовеса своим представителем по урегулированию положения вокруг Афганистана. Дей-
ствуя в рамках своей миссии, Д. Кордовес во второй декаде апреля посетил Исламабад, Кабул, Тегеран и
Москву, а также встретился с представителями американской администрации. Итогом этих встреч и визи-
тов явилось согласие правительств Афганистана и Пакистана на ведение непрямых переговоров под эги-
дой ООН. Иран отказался от участия в переговорах, мотивируя это тем, что Кабул не согласился с его
(Ирана) предложением включить в переговорный процесс представителей афганской вооруженной оппо-
зиции.
Возникает вопрос: что же заставило пакистанский военный режим, вопреки советам его заокеанского
и региональных друзей, пойти на эти переговоры? Безусловно, к этому его толкали как настойчивые при-
зывы мирового сообщества к поискам мирного разрешения афганского конфликта, так и внутренняя ситу-
ация, сложившаяся в то время в Пакистане: требования антиправительственной демократической оппози-
ции, обострение в стране социальных, национальных и религиозных противоречий и усиливавшаяся
напряженность в пограничной полосе с Афганистаном, вызванная нахождением там многочисленных аф-
ганских вооруженных группировок и кровавыми разборками между ними, а также притоком в страну со-
тен тысяч афганских беженцев.[15] Хотя, и это следует особо выделить, переговоры с Кабулом шли враз-
рез с далеко идущими амбициозными планами пакистанского военного режима (см. об этом ниже) и его
приверженцев из стана крайне правых религиозно-политических организаций Пакистана. Среди этих ор-
ганизаций самой воинственной была "Джамаат-и ислами". Напомним: именно она вместе с пакистанскими
спецслужбами опекала афганскую вооруженную оппозицию и контролировала лагеря афганских бежен-
цев, через нее поступала подавляющая часть помощи на нужды джихада от Саудовской Аравии, консерва-
тивных арабских режимов и разного рода исламских "благотворительных" фондов и организаций. Выра-
жая волю и взгляды указанных спонсоров афганской антиправительственной вооруженной оппозиции,
лидер "Джамаат-и ислами" Миан Туфаил Мухаммад в заявлении от 24 июня 1983 г. потребовал от прави-
тельства Пакистана не идти ни на какие уступки и компромиссы на женевских переговорах и, более того,
отказаться от принятого формата переговоров. По его мнению, только моджахеды имеют право принимать
решение о судьбе Афганистана и только они должны сесть за стол переговоров с другой воюющей сторо-
ной - Советским Союзом. [16]
Что касается США, покровителя пакистанской военщины, то и они были не особенно заинтересованы
в быстрейшем решении афганского вопроса через проведение переговоров, поскольку продолжение войны
в Афганистане наилучшим образам отвечало их (США) стратегии "крестового похода" против мирового
коммунизма, стратегии изматывания и дальнейшей дискредитации своего идеологического противника.
Вместе с тем, как им представлялось, и переговоры по Афганистану, параллельно с эскалацией военного
давления на Советы, могли бы также принести ощутимые политические дивиденды. Кроме того, опреде-
ленное влияние на позицию администрации США оказывала и мировая общественность, активно высту-
павшая за урегулирование положения в Афганистане и вокруг него политическими средствами. Именно
данные обстоятельства и заставили Вашингтон дать свое согласие на участие Пакистана в переговорах по
афганской проблеме.
Против мирного урегулирования афганской проблемы на условиях Кабула и Москвы решительно вы-
ступила афганская вооруженная оппозиция. Один из ее лидеров Г. Хекматьяр по этому поводу писал, что
предложенный Кабулом и Москвой «план политического решения афганской проблемы есть ни что иное,
как ловушка и обман, имеющие целью отвлечь внимание моджахедов от продолжения джихада», как
стремление "одурачить афганский народ, чтобы под завесой ухода русских из Афганистана оставить у
власти в стране своих агентов" [17]. Ему вторил другой лидер фундаменталистского крыла оппозиции Б.
Раббани. Осудив визит Д.Кордовеса в Кабул и его переговоры по проблеме Афганистана с Б.Кармалем,
Б.Раббани подчеркнул, что "моджахеды категорически отвергают такое политическое решение, при кото-
ром в стране окажется марионеточное правительство, угодное русским" [18].
По мнению Б.Раббани, высказанному в начале 80-х годов XX в., решение афганского вопроса могло
состояться лишь при соблюдении следующих основных условий:
I) необходимо любой ценой привести к власти в Афганистане истинно исламское правительство. Без
этого условия, подчеркнул он, «любое политическое решение будет лишенным всякого смысла и значе-
ния»;
2) абсолютно неприемлемо любое политическое решение афганской проблемы, которое будет преду-
сматривать "официальное признание продажной клики Б. Кармаля";
3) не будет иметь никакого значения любое политическое решение по вопросу о выводе советских
войск из страны, если моджахеды будут отстранены от переговорного процесса [19].
Таким образом, в начале 80-х годов по вопросу о нормализации обстановки внутри и вокруг Афгани-
стана четко обозначились два противоположных подхода. Москва и Кабул выступали за достижение по-
литических договоренностей относительно прекращения вооруженного вмешательства извне во внутри-
афганские дела, возвращения беженцев и гарантированного невмешательства в дела друг друга с увязкой
этих процессов с последующим выводом советских войск из Афганистана. Запад же и их союзники в ре-
гионе видели решение афганской проблемы исключительно в безоговорочном выводе советских войск из
Афганистана, отстранении от власти вооруженным путем левого кабульского режима, а афганская фунда-
менталистская оппозиция и Пакистан, кроме того, и в установлении в стране исламской формы правления
и государственного устройства.
Наряду с этим, пакистанский военный режим во главе с генералом Зия-уль-Хаком неприкрыто лелеял
мечту о создании некоей афгано-пакистанской конфедерации, при которой Афганистану отводилась бы
роль государства-сателлита под управлением исключительно фундаменталистского крыла афганского со-
противления. "Новое правительство Афганистана, - утверждал Зия-уль-Хак, - будет истинно исламским".
Впрочем, его мечты шли горазда дальше: "Быть может, - говорил он, - к нам присоединятся когда-нибудь
Турция и Иран и - почему бы нет - Таджикистан и Узбекистан" [20].
Женевские переговоры по Афганистану
Первый раунд непрямых афгано-пакистанских переговоров через посредничество личного представи-
теля генерального секретаря ООН Д. Кордовеса проходил с 16 по 24 июня 1982 г. в Женеве, в здании ев-
ропейской штаб-квартиры ООН. Пакистанскую сторону представлял министр иностранных дел Якуб-хан
(до ноября 1987 г,), а афганскую - министр иностранных дел ДРА Шах Мухаммад Дост и Абдул Вакиль (с
декабря 1986 г.). За кулисами каждую из них усердно опекали представители внешнеполитических ве-
домств США и СССР. Советниками афганской делегации в разные годы были советские дипломаты Ста-
нислав Гаврилов, Василий Сафрончук и Николай Козырев. Переговоры проходили крайне трудно, так как
участвовавшие в них стороны и стоявшие за ними иноземные дирижеры изначально преследовали, как
уже говорилось выше, совершенно разные цели. В ходе первого раунда обсуждались лишь процедурные
вопросы. Тем не менее, стороны сумели выразить свое мнение относительно повестки дня предстоящих
переговоров, однако не пришли к какому-либо согласованному решению, чем подтвердили всю сложность
начатого переговорного процесса.
С 21 января по 7 февраля 1983 г., накануне второго раунда женевских переговоров, Д. Кордовес вновь
посетил Исламабад, Кабул и Тегеран и провел с их лидерами серию консультаций. Вслед за этим (с 11 по
22 апреля 1983 г.) состоялся первый этап второго раунда афгано-пакистанских переговоров. Пакистанская
сторона снова, как это было на первом раунде переговоров, предложила обсудить четыре вопроса в каче-
стве условия для урегулирования афганской проблемы, а именно: вывод советских войск из Афганистана;
восстановление независимости Афганистана и его возвращение в ряды Движения неприсоединения; воз-
вращение афганских беженцев на, родину с почетом и достоинством; предоставление народу Афганистана
свободы выбора формы правления и его руководителя. Афганская делегация категорически отвергла
большую часть этих предложений, как неприемлемых, ущемляющих национальный суверенитет Афгани-
стана. В процессе жарких дискуссий стороны, в конце концов, согласились обсудить следующие вопросы:
прекращение вмешательства во внутренние дела Афганистана; международные гарантии невмешатель-
ства; возвращение афганских беженцев на родину.
Обсуждение приведенных выше вопросов было продолжено в ходе второго этапа второго раунда пе-
реговоров, который состоялся в июне этого же года. Афганская делегация вновь поставила вопрос о про-
ведении прямых переговоров, заметив, что непрямые переговоры (когда утром Д. Кордовес встречается с
афганской стороной, а вечером - с пакистанской) создают много трудностей и недоразумений. Кроме того,
было отмечено, что пакистанская сторона под давлением США нередко уходит от обсуждения вопросов
уже согласованной повестки дня и выдвигает снова и снова неприемлемые, ранее отвергнутые предложе-
ния. Пакистанская делегация отказалась принять данное предложение, мотивируя свой шаг тем, что-де пе-
реход к прямым переговорам означал бы признание де-юре Демократической Республики Афганистан. В
ответ афганская сторона резонно заявила, что в данном случае речь идет не о признании ДРА, а скорее
всего Пакистана, его западной границы, без признания которой, понятие "государство" не может быть
полным.
Выражая свое понимание вопроса о прекращении вмешательства в дела Афганистана, афганская деле-
гация предложила в ходе его реализации закрыть на пакистанской территории базы и центры подготовки
афганских боевиков, ликвидировать все афганские антиправительственные организации и их военные
структуры и не допускать перехода в Афганистан через межгосударственную границу бандформирований
и переброски их оружия. Было подчеркнуто, что позитивное решение этого вопроса немыслимо без его
увязки с соответствующими международными гарантиями невмешательства. По мнению Кабула, такими
гарантами могли бы быть СССР и США. Однако Исламабад не согласился с этим и предложил, чтобы ука-
занную роль взяли на себя пять постоянных членов Совета Безопасности ООН. Делегация ДРА отклонила
данное предложение, как неприемлемое, поскольку один из постоянных членов СБ - Китай, претендую-
щий на значительную часть афганской территории (Бадахшан и Хазараджат), не может выступать в роли
гаранта невмешательства и территориальной целостности Афганистана.
В ходе второго этапа второго раунда женевских переговоров оживленный обмен мнениями вызвал во-
прос о возвращении на родину афганских беженцев. Прежде всего, это касалось определения понятия
"беженцы". Пакистанская сторона относила к ним всех тех лиц, которые были зарегистрированы таковы-
ми по линии Верховного комиссара ООН по делам беженцев и пакистанского Комиссариата по делам бе-
женцев и получали соответствующее вспомоществование. По взглядам же афганской делегации, бежен-
цами следовало считать лишь тех лиц, которые вынуждены были покинуть свою страну в результате пре-
следований, военных действий или чрезвычайных обстоятельств. На основе данной посылки афганская
делегация, в противовес Пакистану, отказалась включать в число беженцев сотни тысяч кочевников, се-
зонно мигрирующих из страны в страну, представителей пуштунских племен, проживающих по обе сто-
роны "линии Дюранда" и занимающихся отхожим промыслом в Пакистане, а также членов контрреволю-
ционных вооруженных группировок.
Кроме того, предметом дискуссии на данном этапе стал и вопрос о механизме возвращения беженцев
в места их прежнего обитания. Пакистан высказался за то, чтобы эту обязанность взяли всецело на себя
функционирующие в стране органы Верховного комиссара ООН и пакистанского Комиссариата по делам
беженцев. Афганские партнеры по переговорам, однако, выразили серьезные сомнения в способностях
указанных органов выполнить эту задачу, поскольку они не обладают реальной властью в лагерях, нахо-
дящейся почти полностью в руках тех или иных группировок афганской вооруженной оппозиции и паки-
станских экстремистских религиозно-политических организаций, типа "Джамаат-и ислами". Афганская
сторона выступила на сей счет со своими предложениями: или заключить всеобъемлющий договор между
соседними странами по вопросам возвращения беженцев на родину, или создать облеченную широкими
полномочиями комиссию в составе представителей двух стран и ООН, или поручить решение проблемы
возвращения беженцев неправительственным организациям двух стран (с афганской стороны ею мог бы
быть, к примеру, Национальный Отечественный фронт), или же просто объявить, что каждый из афган-
ских беженцев может добровольно, в любое время возвратиться на родину. При этом и Пакистан, и Иран
должны взять на себя обязательство не чинить репатриантам никаких препятствий.
Необходимо отметить, что политическое руководство ДРА в тот период хорошо осознавало, что воз-
вратиться домой пожелают далеко не все афганские мигранты, видимо, не более 80 %. Дело в том, что
часть из них за многие годы пребывания на чужбине прочно обосновалась там, обретя и жилище, и
надежное занятие, другие же не были уверены в том, что по возвращении на родину смогут обеспечить
безопасность и средства к существованию для своих семей из-за продолжавшейся в стране гражданской
войны, третьи, в основном пуштуны, найдя пристанище и работу в пограничной зоне Пакистана, вполне
резонно считали, что живут на своей исконно пуштунской земле и им нет никакой необходимости воз-
вращаться в Афганистан. [21]
В целом второй раунд женевских переговоров заметно продвинул вперед договаривавшиеся стороны
в их поисках мирного урегулирования ситуации вокруг Афганистана. Ими был согласован ряд узловых
положений будущих проектов афгано-пакистанских договоренностей, что, по-видимому, послужило осно-
ванием для Д. Кордовеса публично заявить, что проекты текстов соглашений уже "готовы на 95 процен-
тов".[22] Стоит заметить, что оставшиеся 5 процентов, в их числе были, главным образом, условия вывода
советских войск из Афганистана, оказались в то время основным камнем преткновения к достижению
окончательных договоренностей между двумя странами.
С 3 по 15 апреля 1984 г. личный представитель генерального секретаря ООН вновь посетил регион и 8
апреля встретился в Кабуле с афганским лидером Б. Кармалем. Четыре с половиной месяца спустя, с 24 по
30 августа, был проведен третий раунд афгано-пакистанских переговоров. В соответствии с ранее достиг-
нутым согласием сторон, они осуществлялись на близком расстоянии через посредничество Д. Кордовеса,
то есть делегации двух стран одновременно располагались в соседних комнатах. Более чем годичный пе-
рерыв в переговорном процессе (с июня 1983 по август 1984 г.) был во многом вызван стремлением США
затормозить развитие диалога в Женеве, еще более дестабилизировать кабульский режим и заставить рус-
ских "заплатить высокую цену за мир в Афганистане" [23]. Это нашло свое выражение в значительном
увеличении американских ассигнований на нужды афганской вооруженной оппозиции и в массированных
поставках ей оружия, в том числе и новейших образцов для борьбы с воздушными целями, и, как след-
ствие этого, в дальнейшем ужесточении гражданской войны в Афганистане, к еще большему обострению
советско-американских отношений.
В ходе обмена мнениями на данном (августовском) раунде ставились самые разные вопросы, однако в
центре внимания сторон, тем не менее, оказались лишь два из них: во-первых, переход от непрямых к
прямым переговорам и, во-вторых, прекращение вмешательства извне в дела Афганистана. Инициатором
постановки обоих вопросов явилась афганская делегация, которая вполне оправданно заявила, что только
прямые переговоры, будучи более продуктивными, могут ускорить поиск путей политического урегули-
рования обстановки вокруг Афганистана. При этом было подчеркнуто, что скорейшее мирное решение
афганской проблемы окажет позитивное влияние на умы пакистанской и мировой общественности, оздо-
ровление политического климата в регионе и будет, безусловно, отвечать не только афганским, но и дол-
госрочным социально-экономическим и политическим интересам Пакистана. Пакистанские переговорщи-
ки вновь, руководствуясь прежними соображениями, отклонили афганскую инициативу об изменении
формы переговоров.
В рамках обсуждения второго вопроса - прекращения вмешательства извне в афганские дела - Паки-
стан выдвинул свое контрпредложение: обсудить в первоочередном порядке проблему присутствия в ДРА
советских войск. При этом пакистанская сторона признала, что она вынуждена ставить этот вопрос под
давлением своих союзников - США, Саудовской Аравии, Китая и Организации Исламская Конференция, с
которыми Пакистан связан соответствующими обязательствами. В ответ афганской стороной было разъ-
яснено, что вопрос о советском военном присутствии в Афганистане не может быть предметом межгосу-
дарственных афгано-пакистанских переговоров, так как он касается исключительно двусторонних совет-
ско-афганских отношений. Более того, было отмечено, что отсутствует и повод к постановке данного во-
проса, поскольку советские войска не нарушали и не нарушают разграничительную линию между Афга-
нистаном и Пакистаном.
На августовском (1984 г.) раунде женевских переговоров продолжался также обмен мнениями и по
проблеме беженцев. Примечательным моментом этого раунда явилось то, что Пакистан перестал настаи-
вать на обсуждении таких вопросов, как восстановление независимости Афганистана и его статуса непри-
соединившегося государства и предоставление народу этой страны свободы выбора формы правления и ее
руководителя.
Необходимо отметить, что, несмотря на сохранявшуюся несхожесть подходов сторон к вопросам по-
литического урегулирования афганской проблемы и, главное, обструкцию переговорного процесса со сто-
роны США, третий раунд женевского диалога позволил в известной мере уточнить позиции Афганистана
и Пакистана. Хотя в целом этот раунд, по сравнению с другими, был менее результативным.
С 25 по 31 мая 1985 г. Д. Кордовес в очередной раз посетил Кабул и Исламабад и провел консульта-
ции с высшим руководством этих стран. Его планировавшаяся поездка в Тегеран была отменена по сооб-
ражениям безопасности в связи с продолжавшейся ирано-иракской войной. В афганской столице Д. Кор-
довесу было заявлено, что делегация ДРА пока не намерена обсуждать в Женеве вопрос о присутствии со-
ветских войск в Афганистане и выводе их из страны, однако хотела бы, чтобы стороны, используя уже до-
стигнутый прогресс, сосредоточились на окончательном согласовании своих позиций по трем основным
проблемам - прекращении вмешательства во внутриафганские дела; обеспечении международных гаран-
тий полного прекращения вмешательства извне; возвращении беженцев на родину. Кроме того, Д. Кордо-
весу была высказана просьба убедить Иран присоединиться к переговорному процессу или в двусторон-
нем, или трехстороннем формате, как того пожелает иранская сторона.
Четвертый раунд афгано-пакистанских переговоров состоялся с 20 по 25 июня 1985 г., то есть почти
год спустя после предыдущей встречи, хотя стороны, впрочем, предварительно договаривались провести
его 14 февраля 1985 г. Вина за затяжку дипломатического процесса в Женеве полностью лежала на паки-
станской стороне, которая на первых порах оправдывала свои действия занятостью в связи с проведением
в стране 25 февраля 1985 г. всеобщих парламентских выборов, а затем, после февраля, не приводя каких-
либо доводов в свою пользу, просто игнорировала все призывы к продолжению диалога. Кроме того, Па-
кистан, действуя в избранном ключе, отверг также и предложение Д. Кордовеса провести в предваритель-
ном порядке (до встречи в Женеве) неформальные переговоры представителей двух стран. Позиция Паки-
стана на затяжку переговоров заставила министерство иностранных дел ДРА заявить публично пакистан-
ской стороне решительный протест [24].
При всех сложностях дипломатического процесса в Женеве, в ходе июньских (1985 г.) переговоров
было достигнуто согласие по ряду важных вопросов афганского урегулирования. Стороны, в частности,
пришли к единому мнению относительно необходимости создания двусторонней комиссии по проблеме
беженцев. Но, пожалуй, одним из основных достижений этого раунда переговоров явилось завершение
подготовки и согласования проекта афгано-пакистанского соглашения по вопросу о гарантиях. Москва
незамедлительно, без каких-либо оговорок и условий объявила о своей готовности взять на себя роль од-
ного из гарантов афганского урегулирования. Что касается США, то они лишь спустя два месяца (23 авгу-
ста), в преддверии пятого раунда переговоров, сообщили Д. Кордовесу в устной форме о своем согласии
стать гарантом, правда, только при условии, если будет выработано и принято политическое решение по
вопросу о выводе советских войск из Афганистана. Выдвигая данные условия, США, несомненно, хотели
этим оказать давление на Москву и Кабул, заставить их быть более уступчивыми на переговорах, по-
скольку именно на указанном раунде должен был обсуждаться вопрос о выводе советских войск. Стоит
заметить, что письменное согласие выступить в качестве гаранта США дали только 13 декабря 1985 г. то
есть за три дня до начала шестого раунда переговоров.
Афганская делегация и на сей раз не упустила случая, чтобы снова призвать своих пакистанских
партнеров изменить форму переговоров и перейти к прямым контактам. В связи с этим министр ино-
странных дел Пакистана Якуб-хан, явно стремясь "сохранить лицо" в глазах пакистанской и мировой об-
щественности, заявил, что страна в будущем, возможно, и сядет за общий с делегацией ДРА стол перего-
воров, если на это будет добрая воля парламента его страны, а также согласие зарубежных друзей Паки-
стана. Но во всяком случае, подчеркивал он несколько позже, это может случиться только после полного
завершения разработки и согласования всех четырех документов, включая и соглашения о взаимосвязи
всех аспектов договоренностей по урегулированию ситуации вокруг Афганистана.
В целом же к лету 1985 г. был готов почти весь пакет женевских договоренностей (по словам совет-
ского дипломата Г.М. Корниенко, на 98 процентов). [25] Единственным вопросом, который оставался еще
не согласованным, был вопрос о сроках, условиях и порядке вывода советского воинского контингента из
Афганистана.[26]
С августа 1985 по апрель 1988 г. прошло еще четыре раунда афгано-пакистанских переговоров (пятый
- с 27 по 30 августа 1985 г.; шестой - 16-19 декабря 1985 г.; четыре этапа седьмого раунда - 5-23 мая и 31
июля - 8 августа 1986 г., 25 февраля - 9 марта и 7-11 сентября 1987 г., восьмой - со 2 марта по 8 апреля
1988 г.). На них продолжалось нелегкое обсуждение возможного содержания проекта документа о взаимо-
связи различных аспектов политического урегулирования афганской проблемы. Пятый раунд оказался
безуспешным. В ходе шестого раунда глава афганской делегации Ш.М. Дост, пытаясь сдвинуть перегово-
ры с мертвой точки, изложил Д. Кордовесу свое видение содержания проекта документа о взаимосвязи и
подчеркнул, что ДРА никогда не отрицала необходимости взаимоувязки различных элементов политиче-
ского урегулирования положения вокруг Афганистана с выводом советских войск из страны.
Нужно заметить, что в рассматриваемый период США, Пакистан и консервативные исламские режи-
мы региона (прежде всего Саудовская Аравия) всеми своими поступками и действиями демонстрировали
полную незаинтересованность в быстрейшем политическом урегулировании афганской проблемы. Они
год от года продолжали наращивать военную и финансовую помощь афганским моджахедам (к примеру,
только с 1984 по 1985 г. она возросла более чем вдвое) и усиливать по всем направлениям информацион-
но-психологическое [27] и дипломатическое давление на Москву и Кабул с тем, чтобы еще больше деста-
билизировать кабульский "коммунистический" режим, затянуть как можно дольше войну в Афганистане и
официальное подписание женевских договоренностей и таким образом заставить своих идеологических
противников принять их (Запада и его союзников) условия игры, при которых афганские "коммунисты" не
только были бы в дальнейшем лишены власти, но и полностью устранены из общественно-политической
жизни страны. Затягивая войну в Афганистане и сполна используя афганский фактор в информационной
войне, Вашингтон одновременно стремился реализовать и свою главную стратегическую цель - макси-
мально ослабить Советский Союз, подорвать его престиж на международной арене и дискредитировать
все еще привлекательную в мире социалистическую идею общественного и государственного устройства.
Впрочем, в затяжке дипломатического процесса по Афганистану было повинно и высшее советское
партийно-государственное руководство во главе с М.С.Горбачевым. Окончательно определив еще в 1985
году стратегическую цель на афганском направлении - как можно быстрее закончить войну, вывести свои
войска на родину и оставить Афганистан независимым, нейтральным, неприсоединившимся миролюби-
вым и дружественным Советскому Союзу государством, оно, тем не менее, долгое время не имело четко
выработанной, сбалансированной и реалистичной программы относительно конкретных деталей будущего
государственного устройства Афганистана, Все это, конечно, не могло не оказывать тормозящего воздей-
ствия на женевский переговорный процесс. По свидетельству упоминавшегося выше Г.М. Корниенко, в те
годы в Комиссии политбюро ЦК КПСС по Афганистану и в самом политбюро по проблеме будущего
устройства Афганистана существовали "две принципиально различные точки зрения" [28]. Одна из них,
которую разделяли и отстаивали маршал С.Ф.Ахромеев и Г.М. Корниенко, сводилась к тому, чтобы
НДПА в будущем, в рамках нового режима заняла "законное, но весьма скромное место" (подчеркнуто
мною. - М,С.). Исходя из этой установки, авторы данной идеи полагали, что НДПА "должна будет заявить
о своей готовности еще до вывода советских войск добровольно уступить большую долю власти" и про-
явить "инициативу по созданию подлинно коалиционного правительства, в котором были бы представле-
ны интересы различных слоев афганского общества". Любопытная деталь: предлагая и отстаивая на засе-
даниях Комиссии политбюро по Афганистану такого рода программу действий по внутриафганскому уре-
гулированию, указанные деятели в то же время, по их собственному признанию, не питали особой надеж-
ды относительно ее практической осуществимости. Единственный шанс на успех на этом пути им виделся
лишь в поддержке Запада, который-де, как им казалось, "не заинтересован в полной победе в Афганистане
исламских фундаменталистов" [29]. Святая наивность! Если иметь в виду реалии биполярного мира, то
данная позиция московских разработчиков представляется не столько спорной, сколько иллюзорной. Дело
в том, что США и их союзники при решении афганского вопроса всегда (вплоть до 11 сентября 2001 г.)
делали главную ставку исключительно на крайне правые, экстремистские группировки афганской воору-
женной оппозиции и надеялись именно при их непосредственном участии реализовать свой сокровенный
лозунг "Афганистан без коммунистов". В этой схеме для леводемократических сил просто не оставалось
места.
Другой точки зрения по вопросу о будущем устройстве Афганистана придерживались министр ино-
странных дел СССР Э.А.Шеварднадзе, первый заместитель председателя Комитета государственной без-
опасности СССР (с 1985 г. - председатель КГБ) В.А.Крючков и ряд других деятелей, входивших в состав
Комиссии политбюро по Афганистану и само политбюро, В противовес Ахромееву-Корниенко, они пола-
гали, что "и после вывода советских войск НДПА сможет если и не сохранить всю полноту власти, то во
всяком случае играть определяющую, "руководящую" роль в новом режиме" (подчеркнуто мною. - М.С.
[З0] В связи с этим данная группа деятелей выступала за создание еще до вывода советских войск "запаса
прочности" для левого кабульского режима.
Думается, что и этот вариант разблокирования афганского конфликта и послевоенного устройства
страны, при котором НДПА оставалась бы у власти в качестве "определяющей" политической силы, вряд
ли бы устроил и Запад, и вооруженную оппозицию, и тем не менее, при определенной корректировке это-
го курса и, главное, при максимальном сохранении баланса всех завязанных в афганском конфликте воен-
но-политических сил он мог бы наилучшим образом отвечать нуждам умиротворения Афганистана и со-
хранения вектора демократического развития этой страны в будущем. К сожалению, этого не случилось.
Если быть объективным и справедливым до конца, то левый кабульский режим стал целенаправленно
создавать этот "запас прочности" начиная с 1980 г., параллельно с выдвижением мирных инициатив по
афганскому урегулированию. Первоначально основное внимание уделялось, наряду с военным противо-
действием непримиримой оппозиции, укреплению основ управления и власти в центре и на местах и рас-
ширению социальной базы режима. Уже к середине 80-х годов в стране появились стройная и успешно
действующая вертикаль власти сверху донизу и разветвленная политическая система общества, включав-
шая многие демократические институты, реорганизованы и укреплены силовые структуры государства,
способные вести самостоятельно и с успехом борьбу с антиправительственными вооруженными формиро-
ваниями, функционировала национальная экономика и торговля и, более того, восстанавливались разру-
шенные в ходе гражданской войны промышленные, сельскохозяйственные и инфраструктурные объекты
и строились новые. В январе 1987 г. был создан Высший чрезвычайный совет по национальному прими-
рению и его отделения во всех провинциях и в большинстве уездов. Главой президиума этого Совета был
избран известный политический деятель Афганистана, бывший депутат королевского парламента от Кан-
дагара, беспартийный Абдуррахим Хатеф.
С середины 1987 г., когда созданная по аналогии с СССР однопартийная система вошла в противоре-
чие с потребностями демократического развития Афганистана и стала препятствием к умиротворению
страны, правящий режим во главе с Наджибуллой провозгласил многопартийную систему и активизиро-
вал процессы либерализации устоев власти и общественно-политической жизни. Получили легальный
статус некоторые леводемократические организации и группировки, действовавшие до этого полулегаль-
но, создан блок леводемократических партий, стали выходить независимые (частные) газеты, в органы
власти и управления на различных уровнях начали широко привлекаться представители прежней (дорево-
люционной) интеллектуальной элиты, религиозные и светские авторитеты, известные в прошлом полити-
ческие деятели. Год от года увеличивалось их представительство в центральном правительстве и в мест-
ной администрации. Если в декабре 1987 г. в составе кабинета министров члены НДПА составляли 74%,
члены Революционной организации трудящихся Афганистана - 5,5%, а беспартийные - 20,5 %, то в коали-
ционном правительстве, сформированном в мае 1988 г. во главе с бывшим вице-премьером периода рес-
публиканского правления М. Дауда М.Х. Шарком, беспартийные и представители не входящих в НДПА
организаций получили уже больше половины министерских портфелей. К этому времени 40 % губернато-
ров провинций были беспартийными. Вместе с тем НДПА пошла дальше и была готова во имя прекраще-
ния братоубийственной гражданской войны поделиться властью и с вооруженной оппозицией. Наджибул-
ла в своем обращении по телевидению 14 июля 1987 г. предложил ее представителям войти в коалицион-
ное правительство и занять в нем 25 министерских постов (из 47). Следует оговориться: НДПА все же со-
храняла за собой в этом правительстве все ключевые посты.[31] Примером практической реализации
установки на либерализацию режима явились всеобщие парламентские выборы, проведенные в Республи-
ке Афганистан на многопартийной основе с 5 по 14 апреля 1988 г. В итоге НДПА в Национальном совете
получила 53 мандата (22,65 %), другие партии и общественные организации - 114 (48,5 %) и индивидуаль-
ные выдвиженцы (независимые) - 68 (около 29 %) [32].
По приблизительным подсчетам, кабульский режим во второй половине 80-х годов пользовался со-
чувствием и активной политической поддержкой не менее чем 6 млн. человек, прежде всего из числа
населения городских центров. Масштабы его сторонников значительно увеличились с провозглашением в
январе 1987 г. политики национального примирения. В рамках этой политики афганское правительство за
10 месяцев указанного года сделало вооруженной оппозиции 14 заявлений о компромиссах и уступках.
Более того, Наджибулла выразил готовность вести переговоры с любым из лидеров сопротивления по
проблемам прекращения братоубийственной войны [33].
Вернемся к заключительным раундам женевских переговоров. После 1985 г. они продолжали топтать-
ся на месте. Вашингтон не имел никакого желания дать согласие на подписание уже подготовленных до-
кументов, выжидая, когда Советы и кабульский "коммунистический" режим будут окончательно загнаны
в угол и вынуждены будут под военным натиском "борцов за свободу", а также дипломатического и поли-
тического давления на международной арене пойти на максимальные уступки по афганскому вопросу,
вплоть до полного отстранения левых от власти в Кабуле. Ради достижения этих целей постоянно со сто-
роны Запада и его союзников в регионе увеличивалась военная помощь моджахедам, а осенью 1986 г. ад-
министрация США приняла решение поставить им и ракеты "Стингер". Параллельно с этим были пред-
приняты очередные попытки создать единый фронт сопротивления в рамках т.н. "Исламского союза мод-
жахедов Афганистана" (май 1985 г.), развернута шумная кампания вокруг создания из числа моджахедов
правительства в изгнании или же правительства на территории Афганистана как альтернативы правитель-
ству ДРА (1986 г.), организованы поездки в Вашингтон и многочисленные встречи лидеров афганской во-
оруженной оппозиции на государственном уровне, в том числе и с президентом США Р.Рейганом, участи-
лось проведение по всему миру разного рода встреч, форумов, симпозиумов, коллоквиумов, круглых сто-
лов и пр. по афганскому вопросу с намерением через информационно-психологические операции при-
влечь симпатии мировой общественности к афганским силам сопротивления. США, кроме того, в эти го-
ды серьезно, на самом высоком государственном уровне вынашивали идею дипломатического признания
моджахедов (при соответствующих обстоятельствах) "воюющей стороной" и перевода в связи с этим же-
невских переговоров в новый формат - в переговоры между афганскими "борцами за свободу" и Совет-
ским Союзом.
Топтание на месте женевского переговорного процесса происходило в определенной мере и по вине
Москвы. Она долгое время никак не могла определиться относительно временных рамок вывода своих
войск из Афганистана. И лишь в конце 1986 г., вслед за выводом шести полков из состава ОКОВ, москов-
ское руководство, наконец-то, сообщило Кабулу о своем твердом намерении вывести все советские войска
из страны в течение не более чем полутора-двух лет, правда, при этом, не назвав конкретной даты начала
этого процесса [34]. В сентябре 1987 г. (в ходе седьмого раунда переговоров) афганская делегация, по со-
гласованию с Москвой, выдвинула в Женеве предложение о сокращении срока вывода ОКСВ с 16 до 12
месяцев [35]. Таким образом, был сделан еще один шаг к сближению позиций договаривавшихся сторон.
Следует отметить, что существенный прорыв в женевском дипломатическом процессе произошел после
советско-американской встречи в верхах, состоявшейся в Вашингтоне в декабре 1987 г. На ней США со-
гласились пойти на подписание соглашений по Афганистану с тем, чтобы "позволить Советскому Союзу
уйти из этой страны «по-хорошему» [З6].
Москве оставалось сделать ответный ход и тем самым устранить последнее препятствие на пути к за-
вершению афгано-пакистанских переговоров в Женеве. Речь в данном случае могла идти, разумеется,
только об объявлении точной и по возможности близкой даты начала и сроках окончания вывода совет-
ских войск из Афганистана. И это было сделано лидерами Советского Союза и Республики Афганистан в
их Заявлениях от 8 февраля 1988 г. В них объявлялось о взаимной договоренности «установить конкрет-
ную дату начала вывода советских войск - 15 мая 1988 г. - и завершить их вывод в течение 10 месяцев».
Такое решение мотивировалось ими стремлением "содействовать быстрому и успешному завершению аф-
гано-пакистанских переговоров в Женеве» и созданию необходимых предпосылок для внутриафганского
урегулирования [37]. Стороны сообщили также о своей готовности подписать женевские соглашения уже
15 марта или даже раньше этой даты, а, значит, в последнем случае и раньше намеченных сроков начать
вывод войск.
Как явствовало из указанных заявлений, руководителей Советского Союза и Республики Афганистан
особо беспокоил вопрос, «не разгорятся ли еще больше военные столкновения после ухода советских
войск». Отвечая по этому поводу, Наджибулла заявил: «Мы верим, что после возвращения советских
войск на родину у нас в стране не усилится военное противоборство». Что касается Горбачева, то он также
надеялся, что «Женевские обязательства закроют путь для оказания извне помощи тем, кто рассчитывает
вооруженной силой навязать свою волю всему народу» [38]. Следует заметить, что, наряду с такого рода
весьма завышенным оптимизмом, ими допускалась и вероятность разрастания военного конфликта в
стране по вине противников Республики Афганистан. В этом случае все надежды на умиротворение стра-
ны возлагались Москвой и Кабулом на Организацию Объединенных Наций и ее Совет Безопасности.
В преддверии очередного раунда афгано-пакистанских переговоров Москву и Кабул волновали также
и попытки их противников увязать завершение переговоров в Женеве и вывод советских войск с заверше-
нием усилий по созданию в Афганистане коалиционного правительства и тем самым не просто затянуть,
но и свести на нет весь процесс женевских переговоров. По их мнению, указанные две проблемы абсо-
лютно не связаны между собой, поскольку, как это отмечалось в Заявлении Наджибуллы, «национальное
примирение и создание такого правительства – чисто внутренний афганский вопрос, и его должны решать
сами афганцы».
Идея увязки проблемы вывода советских войск с созданием афганского коалиционного правительства
была озвучена лидерами афганской вооруженной оппозиции («альянс семи») на совещании, состоявшемся
в Пешаваре в феврале 1988 г. Они единогласно приняли решение создать переходное правительство Аф-
ганистана, которое, по их замыслу, должно было обеспечить условия вывода советских войск и возвраще-
ния беженцев, а также в течение 6 месяцев подготовить и провести всеобщие выборы. По предложенной
«альянсом» структуре, в коалиционный кабинет должны были войти 28 членов, в том числе 14 представи-
телей моджахедов, 7 представителей беженцев и 7 мусульман, проживающих в Афганистане. Участие ка-
бульских «коммунистов» в таком правительстве категорически отвергалось [39]. Короче говоря, лидеры
«альянса семи» предлагали в ультимативной форме устранить правительство Наджибуллы и передать
власть в Афганистане моджахедам еще до начала вывода советских войск. Естественно, ни Москва, ни
Кабул не могли принять такого рода ультиматум.
Свою позицию по данному вопросу афганское руководство изложило Д. Кордовесу, который в февра-
ле 1988 г. в очередной раз посетил регион с целью подготовки условий для возобновления афгано-
пакистанских переговоров. В Кабуле ему было заявлено, что проблема создания коалиционного прави-
тельства выходит за рамки женевского диалога и не может быть предметом афгано-пакистанских обсуж-
дений.
И все же Пакистан под занавес переговорного процесса (восьмой раунд проходил со 2 марта по 8 ап-
реля 1988 г.) не упустил возможность втянуть афганскую делегацию в обсуждение еще одного, весьма
щекотливого для афгано-пакистанских отношений вопроса – вопроса о границе. Он выдвинул в качестве
непременного условия подписания женевских соглашений требование внести в них формулировку о госу-
дарственной границе между Афганистаном и Пакистаном, надеясь таким образом, без особых трудов ле-
гитимировать ее. Расчет строился на том, что Москва, горевшая в тот момент желанием как можно быст-
рее выбраться из афганского капкана, и на сей раз пойдет на уступки и заставит своих кабульских протеже
согласиться с предложенной формулировкой. Однако этого не случилось, хотя переговоры пакистанской
стороне, тем не менее, удалось затянуть. В текст «Соглашения о принципах взаимоотношений» вошла
лишь весьма обтекаемая формулировка о «ненарушении границ друг друга» [40].
14 апреля 1988 г. афганская и пакистанская делегации впервые за почти шестилетний период непря-
мых переговоров лично встретились в Женеве, в здании европейской штаб-квартиры ООН, и, сев за об-
щий стол, подписали два двусторонних соглашения между Афганистаном и Пакистаном – «О принципах
взаимоотношений и, в частности, о невмешательстве и об отказе от интервенции» и «О добровольном воз-
вращении беженцев». Подписи поставили за правительство РА А. Вакиль, а за правительство ИРП – З.
Нурани. Два других документа – «Декларацию о международных гарантиях» и «Соглашение о взаимосвя-
зи для урегулирования положения, относящегося к Афганистану» (к нему прилагался «Меморандум по-
нимания») – подписали за правительство СССР министр иностранных дел Э.А. Шеварднадзе и за прави-
тельство США госсекретарь Дж. Шульц. В соответствии с женевскими договоренностями, Советский Со-
юз обязался вывести свои войска из Афганистана в течение 9 месяцев (вместо ранее намечавшихся 10 ме-
сяцев), в два этапа – с 15 мая по 15 августа и с 15 ноября 1988г. по 15 февраля 1989 г. Все указанные до-
кументы вступили в силу 15 мая 1988 г.
В соответствии с Соглашением о принципах взаимоотношений между Республикой Афганистан и Ис-
ламской Республикой Пакистан, стороны взяли на себя, в частности, следующие обязательства: уважать
суверенитет, политическую независимость, территориальную целостность, национальное единство, без-
опасность, статус неприсоединения, национальную самобытность и культурное наследие народов каждой
договаривавшейся стороны; уважать право каждой стороны определять собственную политическую, эко-
номическую, культурную и общественную системы; воздерживаться от угрозы силой или ее применения
для свержения или изменения политической системы другой стороны; обеспечивать, чтобы своя террито-
рия не использовалась каким-либо образом для нарушения суверенитета, политической независимости,
территориальной целостности и национального единства другой стороны; воздерживаться от содействия,
поощрения или поддержки прямым или косвенным образом повстанческой или сепаратистской деятель-
ности против другой стороны; не допускать какой-либо помощи или использования, или терпимости в от-
ношении террористических групп, саботажников или диверсантов, действующих против другой стороны;
не допускать на своей территории присутствия, укрытия в лагерях и на базах, организации, обучения, фи-
нансирования, снаряжения и вооружения лиц и политических, этнических и любых других групп в целях
ведения подрывной деятельности, создания беспорядков или волнений на территории другой стороны; и
др. В соглашении о взаимосвязи, подписанном США, также заявлялось, что «начиная с 15 мая 1988 г. не
будет вмешательства и интервенции в любой форме в дела Сторон» (подчеркнуто мною. – М.С. [41].
Так закончились продолжавшиеся почти шесть лет афгано-пакистанские переговоры. Их успех по
праву разделили обе стороны. Вместе с тем особая заслуга, несомненно, принадлежала афганской дипло-
матии, так как она первой выступила с серией конструктивных мирных инициатив, которые затем были
положены в основу переговорного процесса в Женеве. Кроме того, афганская делегация, думается, выбра-
ла на переговорах более правильную тактику их ведения, которая максимально учитывала интересы обеих
сторон. Конечно, были и изъяны, и непростительные ошибки, о чем говорилось выше. Видимо, можно
было бы, к примеру, попытаться в документе о взаимосвязи поставить также и вопрос об условиях осво-
бождения советских воинов, захваченных моджахедами. К сожалению, это не было сделано, поскольку
советское руководство в те годы упорно не хотело признать их военнопленными.
В целом женевские договоренности, заложив основы для позитивного решения афганской проблемы,
безусловно, могли бы открыть путь к установлению подлинного мира на афганской земле и обеспечить
безопасность и стабильность в регионе, если бы не маниакальная непримиримость «борцов за веру» к ка-
бульскому левому режиму и западная политика двойных стандартов и, главное, циничное пренебрежение
США к нормам международного права и его основному постулату – международные договоры и соглаше-
ния должны соблюдаться и выполняться (об этом будет сказано далее). Американская администрация
идет, как это показывает исторический опыт, на любые нарушения норм правового и морально-этического
характера ради достижения стратегических целей США. Эти цели, по словам одного из специалистов Ин-
ститута мира в Вашингтоне, сводились на средневосточном и центральноазиатском направлениях к сле-
дующему: ликвидировать режим Наджибуллы в Кабуле, превратить Афганистан в плацдарм (базу) для
борьбы с Ираном и для последующего проникновения в советскую Среднюю Азию [42].
Что касается афганской вооруженной оппозиции, то она категорически отвергла все женевские дого-
воренности и не считала себя никоим образом связанной ими в своих действиях. Она жаждала только во-
енной победы и установления в Афганистане единоличной власти исламских фундаменталистов.
Афганская проблема после Женевы
Вывод советских войск из Афганистана внешне напоминал скорее организованное бегство по прин-
ципу «Пропади все пропадом. Мы уходим, а там, после нас хоть трава не расти!», чем уход с достоин-
ством и честью армии, выполнившей свой воинский долг и искренне обеспокоенной за судьбу остающих-
ся наедине с врагом своих друзей. Автору этих строк, работавшему в те годы и месяцы в Афганистане, не
раз приходилось слышать из уст высокопоставленных государственных и политических деятелей и про-
стых людей страны недоуменные (точнее – риторические) вопросы о том, чем вызвана такая поспешность
с организацией ухода и что стоит за подобного рода «стратегией». А творилось что-то невообразимое.
Еще до 15 мая 1988 г. многие советские воинские части, дислоцированные вдоль афгано-пакистанской
границы, были спешно выведены к кольцевой дороге Пули-Хумри-Саланг-Кабул-Кандагар-Герат, чтобы
прикрыть главную автомобильную магистраль. Возможно, с точки зрения стратегии надежного прикрытия
автомагистрали, по которой должны были выводиться войска, это было совершенно оправданной мерой.
Но в то же время о каком создании «запаса прочности» для левого кабульского режима можно было гово-
рить, если по прямой вине московских стратегов неприкрытой оказалась огромная территория к югу от
указанной кольцевой дороги?! В результате моджахеды, следуя буквально по пятам советских войск, за
считанные дни смяли хрупкие афганские пограничные заставы и армейские гарнизоны, проправитель-
ственные ополченческие формирования и отряды самообороны вместе с местными органами власти и вы-
шли на ближайшие подступы к афганской столице. С мая 1988 г. практически нормой стали их ежеднев-
ные ракетные и артиллерийские обстрелы Кабула.
По западным данным, только с марта по май 1988 г. в руки моджахедов почти без боя перешли 11
уездных центров (для сравнения: в рассматриваемой зоне в то время имелось до 70 уездов) [43]. К «бор-
цам за веру» примкнули тысячи солдат правительственных войск и бойцов различных проправитель-
ственных иррегулярных формирований. Афганские военные в районах, которые покидались советскими
войсками, не имея возможности сдержать натиск врага, а также и из-за неверия в свои собственные силы,
вынуждены были оставлять свои позиции и при отходе уничтожать боевую технику и военное имущество,
чтобы они не достались противнику. Небезынтересная деталь: советское военное командование в Афгани-
стане пыталось подать все это как злой умысел афганской стороны и, более того, возложить вину за про-
исходившее на президента Наджибуллу. Приведу в качестве примера один фрагмент из доклада в августе
1988 г. руководителя Оперативной группы Министерства обороны в Афганистане генерала армии В.И.
Варенникова министру обороны СССР генералу армии Д.Т. Язову: «Афганским военным (МО, МВД и
МГБ), - писал он, - с ведома Наджибуллы ничего не стоит, например, при передислокации частей из одно-
го пункта в другой и в ходе выполнения боевых задач уничтожать в прежних районах дислокации боль-
шое количество техники, боеприпасов, горючего и других материальных ценностей» [44].
Как обнаружилось уже с начала вывода советских войск, Пакистан и США, подписав женевские со-
глашения и поддержав на словах политическое урегулирование афганской проблемы, на деле не помыш-
ляли выполнять ни одно из взятых на себя обязательств. При их участии и покровительстве с еще боль-
шими интенсивностью и размахом продолжались военная интервенция и подрывные действия против
Республики Афганистана, в том числе и с использованием пакистанских военных специалистов и регу-
лярных войск, не прекращалось предоставление территории Пакистана для присутствия, укрытия в лаге-
рях и на базах, обучения, финансирования, снабжения и вооружения отрядов афганских моджахедов, а
также ведения враждебной Кабулу клеветнической информационно-пропагандистской кампании. Непре-
рывным потоком из Пакистана в Афганистан шли сотни караванов с оружием и боеприпасами. Только за
первую половину мая 1988 г. в страну с пакистанской территории проникли 15 групп мятежников общей
численностью 1,8 тысяч человек [45]. Одновременно при содействии Вашингтона и арабских режимов ре-
гиона наращивался контингент наемников, в том числе и по линии «Аль-Каиды», для борьбы против ка-
бульского режима [46].
В этих условиях Советский Союз в сентябре 1988 г. предупредил США, что не может допустить, что-
бы женевские документы превращались в пустую бумажку. Исходя из этого, советская сторона предложи-
ла провести встречу в Нью-Йорке четырех министров иностранных дел – США, СССР, Пакистана и Афга-
нистана – с участием представителя генерального секретаря ООН или его самого для обсуждения ситуа-
ции, сложившейся вокруг Афганистана. К сожалению, данный призыв остался гласом вопиющего в пу-
стыне. В такой обстановке оказалась бессильной выполнить в полном объеме свои функции также и Мис-
сия добрых услуг ООН в Афганистане и Пакистане (ЮНГОМАП), направленная сюда генсеком ООН вес-
ной 1988 г.
В ходе вывода советских войск пакистанские спецслужбы (Управление межведомственной разведки –
«Интерсервисиз интеллидженс директорит») вместе с аналогичными структурами США, Саудовской Ара-
вии и ряда других стран региона развернули усиленную подготовку афганской вооруженной оппозиции к
битве за Кабул. Следует заметить, что после гибели в августе 1988 г. в авиакатастрофе президента Зия-
уль-Хака, который называл женевские соглашения «фиговым листком», среди определенной части правя-
щих кругов Пакистана возникли сомнения относительно правильности курса на военное решение афган-
ской проблемы и приведение к власти в Кабуле исламских фундаменталистов. 19 сентября 1988 г. Якуб-
хан (с июня этого года он снова занял кресло министра иностранных дел Пакистана) выступил на заседа-
нии Чрезвычайного совета с предложением решать афганский вопрос по дипломатическим каналам и под
контролем его внешнеполитического ведомства. Хотя это предложение и было отвергнуто в принципе,
однако было решено проводить в жизнь двухступенчатую политику: Управлению межведомственной раз-
ведки поручалось заниматься военным аспектом афганской проблемы, а МИДу страны – изучением воз-
можности мирной передачи власти в Афганистане. Позиция Якуб-хана еще больше усилилась с приходом
к власти в декабре 1988 г. премьера Беназир Бхутто. Она, опасаясь, что зияульхаковская идея создания
«великого Пакистана» может спровоцировать пуштунов по обе стороны границы к движению за создание
«великого Афганистана» и тем самым поставить под вопрос территориальную целостность страны, рас-
сматривала мирное, политическое урегулирование афганской проблемы как наиболее отвечающее долго-
срочным интересам Пакистана [47].
Якуб-хан, приобретший огромный опыт в поисках компромиссов в ходе многолетнего женевского пе-
реговорного процесса, хорошо знавший специфику афганского конфликта и, вообще, как дальновидный
политик, исходил из того, что конструктивное политическое урегулирование афганского вопроса, включая
и вопроса о власти в стране, возможно лишь при широком участии всех вовлеченных в него сторон: во-
оруженной антиправительственной оппозиции (как умеренного, так и фундаменталистского толков), пу-
штунских и других этнонациональных лидеров, представителей беженцев, известных эмигрантских деяте-
лей, включая экс-короля Захир-шаха и его окружение, религиозных (суннитских и шиитских) авторитетов
и населения страны. Якуб-хан не исключал также и участие в решении судьбы Афганистана и лиц, близ-
ких к левому кабульскому режиму. Другими словами, позиция главы пакистанского внешнеполитического
ведомства во многом совпадала с планом ООН по афганскому урегулированию.
При всей остроте борьбы и несовместимости приведенных двух линий в высшем пакистанском руко-
водстве по проблеме Афгансистана верховенство все же оставалось за военщиной и спецслужбами. На их
стороне были не только сила армии и ее фактически признанная, традиционная роль активно вмешиваться
в политическую жизнь Пакистана, но и всеобъемлющая поддержка и помощь со стороны Запада (прежде
всего США) и консервативных исламских режимов региона.
Как уже отмечалось, администрация США в рассматриваемый период продолжала проводить в жизнь
жесткий курс в отношении Кабула. Уверовав в то, что после вывода советских войск кабульский «комму-
нистический» режим не продержится и нескольких месяцев, а, может быть, и недель, Вашингтон, наряду с
расширением военных постановок силам афганского сопротивления (кстати, женевские соглашения, к со-
жалению, не содержали положения о прямом запрете военной помощи противоборствующим сторонам),
вплотную занялся поисками угодного себе деятеля на власть в «посткоммунистическом» Афганистане. К
этому времени американцев совершенно не стал устраивать бывший у них долгое время до этого в фаворе
лидер Исламской партии Афганистана, фундаменталист-ортодокс, пуштун по национальности Гульбеддин
Хекматьяр из-за его участившихся, резких антиамериканских высказываний. В связи с этим США пере-
ориентировались с широкой поддержки Г. Хекматьяра на «умеренного» фундаменталиста, главу Ислам-
ского общества Афганистана, таджика Бурхануддина Раббани, видя в нем наиболее приемлемого кандида-
та на пост главы будущего кабульского режима [48]. Таким образом, США в вопросе о власти в будущем
Афганистане продолжали неизменно ставить на экстремистское, фундаменталистское крыло антиправи-
тельственной оппозиции и меньше всего обращали внимание на ее умеренную, традиционалистскую
часть.
Что касается Б. Раббани, то он хорошо понимал, что для занятия достойного места под солнцем в Аф-
ганистане, где испокон веков на политическом олимпе находились и правили пуштуны, ему таджику по
национальности, была далеко не достаточной поддержка только США, Пакистана и консервативных ис-
ламских режимов региона. Ему крайне важно было обеспечить себе еще и поддержку если не большин-
ства населения страны, то хотя бы ее национальных меньшинств. Чтобы добиться этого, для него не было
другого пути, кроме как первым захватить Кабул и тем самым продемонстрировать военную силу и мощь
своей организации. В рамках данного замысла Б. Раббани в октябре 1988 г. в сопровождении шести паки-
станских генералов пробрался на джипах и мулах в долину Панджшера. Здесь при их непосредственном
участии был разработан план создания регулярных вооруженных сил для штурма афганской столицы под
руководством Ахмад Шаха Масуда [49]. Чуть позже между Управлением межведомственной разведки
Пакистана и руководством «альянса семи» была достигнута договоренность о направлении до восьми ты-
сяч афганцев в пакистанские военные учебные центры для подготовки из их числа костяка «регулярной
армии» сил джихада. Подготовка военных специалистов для такой «армии», включая летчиков, велась
также и в США [50].
Уверовав в свои силы и безнаказанность, Пакистан взял на себя роль главного агрессора в афганской
войне. 5 марта 1989 г. пакистанское высшее гражданское и военное руководство провело совещание с уча-
стием американского посла в Пакистане Р. Оукли и приняло решение о проведении операции по захвату
Джалалабада, важного стратегического и хозяйственного центра к востоку от Кабула, с далеко идущей
целью: обеспечить плацдарм для последующего наступления на Кабул и создать условия для провозгла-
шения правительства сил сопротивления непосредственно на территории Афганистана [51]. Весьма пока-
зательно, что пакистанские власти на сей раз даже не сочи нужным пригласить на совещание кого-либо из
лидеров «альянса семи». Однако, вопреки ожиданиям ,более чем двухмесячный штурм Джалалабада, в ко-
тором, кроме отрядов моджахедов, принимали участие тысячи пакистанских военнослужащих и малишей
(ополченцев) и иностранных наемников, провалился. Не успокоившись на этом, пакистанская военщина
перенесла свое внимание на создание горячих точек в других районах Афганистана, в частности в Канда-
гаре и Хосте [52].
Столкнувшись с актами прямой агрессии Пакистана против Республики Афганистан и невиданной ра-
нее активизацией деятельности вооруженной оппозиции, режим Наджибуллы не прекратил поиск путей и
средств для мирного разрешения афганского кризиса. На дипломатическом поприще Кабул совместно с
Москвой выступил в 1989 году с новым предложением о созыве международной конференции по Афгани-
стану, а также и региональной конференции с участием стран-соседей Афганистана. В международной
конференции предусматривалось участие таких стран, как Пакистан, Иран, Китай, Индия, Советский Со-
юз, США, а также представителя ООН и представителей афганских сил, завязанных в конфликте. Кроме
того, кабульское руководство продолжало тесно сотрудничать с генеральным секретарем ООН, который в
соответствии с резолюцией 43-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН (ноябрь 1988 г.) получил мандат на
личное участие и содействие процессу афганского урегулирования.
Во внутренней политике режим Наджибуллы, отказавшись от монополии НДПА на власть, продол-
жал курс на укрепление и расширение коалиционных основ власти и управления в стране. Вслед за пра-
вительством беспартийного М.Х. Шарка (с 26 мая 1988 г. по 20 февраля 1989 г.) в апреле 1990 г. к власти
был приведен кабинет другого беспартийного Ф.Х. Халекьяра. В составе его правительства из 28 мини-
стерских портфелей только 6 (т.е. 21,4%) принадлежали членам НДПА (с июня – Партия Отечества). Ряд
высших государственных постов был предложен вооруженной оппозиции. Однако последняя, делая рас-
чет исключительно на военную победу, решительно отвергла это предложение. В феврале 1989 г. в связи с
осложнением военно-политической обстановки указом президента Наджибуллы, в соответствии с его кон-
ституционными полномочиями, в стране было введено чрезвычайное положение.
Не встретив поддержки со стороны США и стран региона относительно созыва указанных выше
международной и региональной конференций и не получив от них ответа на свои многочисленные пред-
ложения, обращения, заявления и ноты протеста, режим Наждибуллы выступил во второй половине 1989
г. с новым планом по афганскому урегулированию, который включал следующие основные предложения:
начать переговоры между правительством РА и всеми организациями, группировками, кругами и афган-
скими лицами, заинтересованными в прекращении кровопролития и восстановлении мира; провести все-
афганскую мирную конференцию с целью создания руководящего совета, отражающего взгляды различ-
ных политических группировок, и объявления решения о прекращении огня на 6 месяцев; создать коали-
ционное правительство на широкой основе, сформировать комиссию по разработке новой конституции и
подготовить закон о выборах в парламент; созвать Лоя джиргу для утверждения новой конституции и за-
кона о выборах; провести всеобщие выборы под наблюдением ООН; провести международную конферен-
цию с целью выработки договоренностей о прекращении поставок всех типов оружия воюющим сторо-
нам. Президент Наджибулла на заседании всеафганской Лоя джирги, состоявшейся в Кабуле 28-29 мая
1990г., предложил, кроме того, провести референдум под наблюдением ООН как на территории, контро-
лируемой правительством, так и в районах, находящихся под влиянием оппозиции, и в лагерях беженцев
по вопросу о прекращении огня или приостановке боевых действий [53]. В конце 1990 г. афганское прави-
тельство в развитие своего плана по афганскому урегулированию выдвинуло ряд дополнительных пред-
ложений, а именно: поставить под контроль ООН афганские границы; осуществить демилитаризацию
страны; накануне проведения общенациональных выборов под международным контролем распустить
существующие в Афганистане государственные структуры (президент, правительство, парламент) и со-
здать временный орган (комитет, совет и т.п.), который бы взял на себя функции по управлению страной,
подготовке и проведению выборов. Последнее предложение означало, что Наджибулла и его правитель-
ство добровольно отказываются от власти. Но это не означало, что ликвидируются все общественно-
политические структуры прежнего режима и отстраняются от участия в афганском урегулировании все
лица, связанные с тем режимом. Следует отметить, что многие из приведенных выше предложений ка-
бульского правительства в той или иной форме вошли в план ООН по мирному решению афганской про-
блемы. Его разработкой и согласованием позиций между заинтересованными сторонами в Нью-Йорке,
Исламабаде, Тегеране, Москве и Кабуле все эти годы после вывода советских войск активно занимался
специальный представитель генерального секретаря ООН Бенон Севан. Афганская вооруженная оппози-
ция, действуя в духе своей непримиримости к «коммунистическому» режиму в Кабуле и под давлением
своих региональных и заокеанского хозяев, категорически отвергла и перечисленные выше мирные ини-
циативы афганского правительства, и усилия в этом направлении специального представителя генераль-
ного секретаря ООН. В конце 1990 – начале 1991 г. «альянс семи» потребовал в качестве предварительно-
го условия прекращения войны полную капитуляцию режима Наджибуллы и безоговорочную передачу
власти сформированному в Пешаваре временному правительству из числа моджахедов, а затем проведе-
ния всеобщих выборов в Афганистане под наблюдением 100 независимых иностранных наблюдателей, со-
зыва Лоя джирги и сформирования постоянного исламского правительства. Другими словами, «альянс се-
ми», как и прежде, мыслил будущий Афганистан сугубо исламистским и не оставлял никакого места для
демократических и либеральных элементов в будущем общественно-политическом устройстве страны.
По прошествии года с момента окончания вывода советских войск из Афганистана становилось со-
вершенно очевидным, что левый кабульский режим вполне в состоянии защитить себя своими собствен-
ными силами. Но чтобы и далее демонстрировать свою военную силу и боевое преимущество и давать
достойный отпор вооруженной до зубов непримиримой оппозиции, он остро нуждался в постоянных во-
енных поставках. Как известно, у Кабула единственным источником таких поставок оставался Советский
Союз. В связи с этим Наджибулла в конце 1989 г. обратился к Москве с просьбой о военной помощи.
Вскоре советское руководство дало согласие на поставку Афганистану в 1990 году огромного арсенала
вооружения и имущества, в частности 150 ракет к ракетному комплексу Р-17, 2 пусковых установок ра-
кетного комплекса «Луна-М», 380 танков, 865 боевых машин пехоты и бронетранспортеров, 195 орудий и
минометов, 680 зенитных пушек и установок, 1000 реактивных огнеметов, около 96 тыс. едини стрелково-
го вооружения, 54 самолетов, 6 вертолетов, боеприпасов, инженерной техники, транспорта и связи, более
1500 парашютно-грузовых систем многоразового использования, имущества тыла и другого имущества
всего на сумму около 1,5 миллиарда рублей [54]. Практическое осуществление данного обещания совпало
по времени с бешеной критикой бывшего советского руководства по афганскому вопросу, развернутой в
рамках Съезда народных депутатов СССР, и с дальнейшим обострением внутренней ситуации в Совет-
ском Союзе. Горбачевская верхушка потеряла интерес к Афганистану и судьбе режима Наджибуллы. В
феврале 1990 г. было принято решение о прекращении работы Комиссии политбюро ЦК КПСС по Афга-
нистану.
Некоторые подвижки по афганскому вопросу наметились и в Вашингтоне. В начале 1990 г. там стали
осознавать, что новые советские военные поставки кабульскому режиму и его солидный военно-
политический потенциал делают быструю военную победу над ним афганских моджахедов весьма про-
блематичной. В связи с этим в политике США на афганском направлении появился еще одни вариант пла-
на (эта инициатива принадлежала госсекретарю США Дж. Бейкеру), согласно которому признавалась воз-
можность участия Наджибуллы и его людей в афганском политическом урегулировании, вплоть до того,
что сам Наджибулла, выйдя в отставку, сможет баллотироваться на президентских выборах, наряду с кан-
дидатами от оппозиции [55]. При этом следует еще раз оговориться, что в правящей верхушке США при
всех зигзагах их внешней политики никогда не снимался вопрос о силовом решении афганского вопроса и
удушении «коммунистического» режима Наджибуллы.
Ситуацию внутри и вокруг Афганистана коренным образом изменили августовские события 1991 г. в
СССР и действия новоявлленных российских «демократов», набиравших при содействии властей полити-
ческие козыри на околоафганской истерии, очернительстве всего советского и самобичевании. Удар ниже
пояса был нанесен Афганистану в сентябре 1991 г., когда советский лидер М.С. Горбачев, раболепствуя
перед Западом и наживая себе в глазах мировой общественности сомнительные лавры творца нового по-
литического мышления, договорился с США о прекращении поставок оружия противоборствующим сто-
ронам в Афганистане с 1 января 1992 г. На первый взгляд могло показаться, что Москва и Вашингтон,
озабоченные проблемой разблокирования афганского конфликта, наконец-то, прислушались к предложе-
нию президента Наджибуллы, высказанному им по этому поводу еще в 1989 году. На деле же все обстояло
иначе. Наджибулла, как известно, предлагал всем странам (подчеркнуто мною. – М.С.) прекратить воен-
ные поставки воюющим в Афганистане сторонам. В советско-американских же договоренностях речь шла
только о двух странах-поставщиках оружия – СССР и США. В данном контексте в проигрыше оказывался
лишь Кабул, для которого, повторимся, СССР являлся единственным источником получения оружия и бо-
еприпасов. Что касается другой воюющей стороны в Афганистане – моджахедов, то они при этом ничего
или почти ничего не теряли, так как их основные поставщики (Китай, Пакистан, Иран ,Саудовская Ара-
вия, Египет, Израиль и пр.) оставались вне рамок советско-американского сговора. Таким образом, если
разбираться по большому счету, Горбачев, отказавшись поставлять Кабулу оружие, совершил по отноше-
нию к нему не что иное, как откровенный акт предательства, следствием которого явился, в конце концов,
приход к власти в Афганистане сил оголтелого религиозного экстремизма.
Свою лепту в крушение левого кабульского режима внесло и ельцинское руководство. В ноябре 1991
г. от имени российского президента в Москву была приглашена делегация афганских моджахедов во главе
с Б. Раббани. В самом факте ее приглашения, как представляется, не было ничего предосудительного. Лю-
бые контакты и переговоры с обеими враждующими сторонами с целью восстановления мира на афган-
ской земле являлись не просто оправданными, но и крайне необходимыми. Главное состояло в том, чтобы
найти достойный и единственно правильный путь решения проблемы, который удовлетворил бы все завя-
занные в афганском конфликте силы и обеспечил бы демократическое будущее Афганистана. Однако но-
вые российские лидеры, как, впрочем, и Горбачев, выбрали иной путь – путь безоговорочной «сдачи»
Наджибуллы и подыгрывания группировкам исламских фундаменталистов. Как явствовало из сообщений
печати, вице-президент А.Рудской, выступавший в ходе бесед с афганской делегацией в качестве главного
переговорщика от России, заявил, ничтоже сумняшеся, что "нынешнее руководство России не несет от-
ветственности за советское вторжение в Афганистане", и пообещал Б.Раббани, что "окажет давление на
правительство СССР с тем, чтобы всякое вмешательство во внутренние дела Афганистана и поддержка
марионеточного режима Наджиба были прекращены" [56].
Тем временем специальный представитель генерального секретаря ООН Б.Севан не оставлял попыток
найти мирное решение афганской проблемы. Одной из таких попыток должно было стать проведение в
апреле 1992 г. В Женеве или Вене конференции примерно 150 представителей всех афганских сторон и
слоев населения - политиков, интеллектуалов, религиозных деятелей, военных, вождей и старейшин пле-
мен и этнических групп. В этой конференции предусматривалось участие и представителей правительства
Наджибуллы. Цель конференции - сформирование переходного правительства национального согласия,
которому в будущем предстояло подготовить и провести всеобщие выборы. Уместно заметить, что
Б.Севан, проводя в ту пору консультации со всеми силами, причастными к афганскому конфликту, допус-
кал мысль оставить непримиримую фундаменталистскую оппозицию за бортом переговоров, так как она
уже не представляла по существу большинство афганцев [57].
Думается, что данный сценарий ООН вполне мог бы быть осуществимым при доброй воле всех заин-
тересованных в мире сторон. Однако судьба распорядилась иначе. После распада СССР руководство Рос-
сии во главе с Б.Н.Ельциным поспешило прекратить не только военные поставки правительству Наджи-
буллы, но и оказание ему любой гуманитарной помощи, в том числе и продовольственной. Жизнь населе-
ния Афганистана, прежде всего его городских центров, была поставлена на грань голодной смерти. В
стране остро стала ощущаться нехватка топлива и товаров первой необходимости. В широких слоях насе-
ления росло недовольство властями. В сложившейся ситуации президент Наджибулла имел все основания
и полное моральное право назвать бывших советских друзей ("шоурави") предателями, что он и сделал 12
апреля 1992 г. в беседе с генерал-майором В.В.Лагошиным, одним из семи последних военных советни-
ков, покидавших на следующий день по его (Наджибуллы) совету осажденный моджахедами Кабул [58].
Лишение правительства Наджибуллы военной и гуманитарной помощи предопределило и ускорило
его агонию и бесславную капитуляцию. С этого момента события в Афганистане, окрашенные по пре-
имуществу в этнонациональные тона, развивались стремительно и неумолимо:
- к марту 1992 г. из-под контроля Кабула вышел весь север страны в результате опрометчивых мер
Наджибуллы поставить пуштунов во главе войск, дислоцированных к северу от Гиндукуша, а также
на ключевые посты в провинциальных администрациях севера;
- массовый характер приняли дезертирство и неподчинение командирам в правительственных войсках,
укомплектованных, как правило, представителями национальных меньшинств;
- вооруженная оппозиция, пользуясь деморализацией и развалом правительственной армии, занимала
один город за другим - Газни, Калайи-Нау, Файзабад, Герат, а затем в апреле Джалалабад, Мехтарлам,
Гардез, Кандагар;
- 8 апреля генерал-полковник афганской армии А.Р.Дустом (узбек) и полевой командир Ахмад Шах
Масуд (таджик) создали независимое правительство Северного Афганистана в г. Мазари-Шарифе;
- во второй декаде апреля до предела обострились разногласия и раздоры в непосредственном окруже-
нии Наджибуллы, завершившиеся созданием оппозиционного ему так называемого "Временного во-
енного совета" во главе с министром иностранных дел Абдул Вакилем. Совет потребовал отставки
Наджибуллы, объявив его главным препятствием на пути афганского урегулирования в рамках плана
ООН (чуть позже А.Вакиль назвал президента "диктатором", который-де служил препятствием к дого-
воренности с "братьями-мусульманами"). Деятельность Партии Отечества и госаппарата была факти-
чески парализована;
- 13 апреля Наджибулла заявил о своей готовности в конце апреля передать власть переходному прави-
тельству. Начался массовый переход регулярных войск во главе с генералами и старшими офицерами
на сторону моджахедов;
- 15 апреля Ахмад Шах Масуд захватил крупнейшую базу ВВС в Баграме (в 57 км к северу от столицы);
- 16 апреля Наджибулла по совету и при содействии специального представителя генерального секрета-
ря ООН Б.Севана попытался бежать из Кабула на ооновском самолете, но был задержан по призыву А.
Вакиля узбекскими ополченцами А.Р. Дустома. Наджибулла вместе со своим братом Ахмадзаем и не-
которыми из своих ближайших сподвижников укрылся в миссии ООН в Кабуле. Функции президента
страны временно взяли на себя четыре вице-президента РА - А.Р. Хатеф, М. Рафи, А.Х. Мохтат и А.В.
Сораби. Политическое руководство фактически оказалось в руках группы лиц во главе с А.Вакилем;
- 24 апреля 10 оппозиционных группировок моджахедов сформировали в Пешаваре Совет джихада (за-
конодательный орган) из 50 человек и переходное правительство;
- 25 апреля 20 тысяч "воинов джихада" вошли в Кабул, не встретив сопротивления, и взяли под кон-
троль президентский дворец, министерства, армейские казармы, полицейские участки, улицы и пло-
щади. Город и его пригороды были поделены между различными группировками моджахедов: северо-
западная и центральная часть города вместе с президентским дворцом оказались в руках А.Ш. Масуда,
юго-запад столицы - шиитской Партии исламского единства Афганистана ("Вахдат"), район столично-
го аэропорта - отрядов генерала А.Р. Дустома и южные пригороды Кабула - в руках Г. Хекматьяра.
Между ними сразу же начались ожесточенные вооруженные столкновения, прежде всего между отря-
дами А.Ш. Масуда и Г. Хекматьяра;
- 28 апреля, после прибытия из Пешавара в Кабул правительства моджахедов во главе с С. Моджаддеди,
состоялась официальная церемония "мирной" передачи власти в присутствии некоторых деятелей
прежнего режима: премьер-министра Ф.X. Халекьяра, министра иностранных дел А. Вакиля, замести-
теля премьер-министра А.В.Сораби, первого заместителя министра обороны генерал-полковника Наби
Азими, а также генералов Нур-уль-Хака Улуми, Делавара и др. Страна стала называться "Исламское
Государство Афганистан". Первым указом Совета джихада явилось распоряжение, запрещающее
женщинам одеваться в западные одежды и предписывающее им носить только традиционные шарова-
ры и чадру [59].
Итак, режим Наджибуллы пал. Афганское урегулирование по сценарию ООН не состоялось, хотя для
многих он представлялся наиболее разумным и перспективным. К власти в стране пришло исламское пра-
вительство. Через два месяца, 28 июня, истек срок временных президентских полномочий С. Моджаддеди,
представителя умеренного, традиционалистского крыла моджахедов. Он, в соответствии с решением "аль-
янса", передал власть второму временному президенту, "умеренному" фундаменталисту Б. Раббани. Одна-
ко мир не пришел на афганскую землю. Уже к концу этого месяца, как признавал и.о. председателя Вер-
ховного суда ИГА Бари, новые власти оказались не в состоянии обеспечить мир и безопасность не только
в стране, но и в самой афганской столице.[60] Кровавые разборки за власть между "борцами за веру" за-
хлестнули буквально все города и сельскую периферию. Такого кровопролития и кошмара не знали все
годы гражданской войны в Афганистане. На этом фоне недавний левый режим предстал в глазах боль-
шинства афганцев как лучшая и наиболее предпочтительная для них власть. Отсюда не случайно, что но-
вая волна беженцев из Кабула покидала столицу со словами: "Да здравствует Наджибулла !" [61]
С приходом в Кабуле к власти моджахедов единое афганское государство перестало существовать.
Страна распалась на отдельные уделы, в которых правили те или иные военно-политические группировки
и полевые командиры. Кардинально изменились и мотивы гражданской войны: она перешла из сферы
идеолого-политического противоборства, которое сохранялось до 1992 г., в русло более ожесточенных
межэтнических и межконфессиональных сражений. Положение в Афганистане еще больше усугубилось
после того, как в 1996 году власть в Кабуле и на большей части территории страны оказалась в руках экс-
тремистского движения "Талибан", вскормленного, обученного и вооруженного спецслужбами Пакистана,
Саудовской Аравии и США. Первым делом озверевшие от крови талибы казнили в лучших традициях
средневековой инквизиции бывшего президента Наджибуллу и его брата.
Талибовский Афганистан, вопреки геополитическим и идеологическим надеждам и расчетам его ре-
гиональных и заокеанского покровителей и доноров, уже вскоре вышел из-под их контроля и превратился
в базу и рассадник международного терроризма. Под угрозу были поставлены мир и безопасность стран и
народов не только обширного центральноазиатского региона, но и далеко за его пределами. К сожалению,
осознание всей масштабности этой угрозы произошло слишком поздно, лишь после трагических событий
11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне. И снова, как 20 лет назад, проблема афганского урегули-
рования встала перед мировым сообществом как одна из актуальных, глобально значимых и не терпящих
отлагательства проблем.
Чтобы урегулирование афганской проблемы состоялось, необходимо учесть ее печальный опыт. При-
чины провала всех усилий по политическому урегулированию положения внутри и вокруг Афганистана,
предпринимавшихся в течение 10 лет с 1982 по 1992 г., многогранны и кроются как во внешних и внут-
ренних особенностях афганской истории, так и во множестве объективных и субъективных факторов аф-
ганского конфликта. Однако определяющими среди них все же явились внешние факторы. Прежде всего,
это - политика и практика правящих кругов Запада, особенно США, и консервативных исламских режи-
мов региона на афганском направлении. Они, вместе взятые, несут главную ответственность за затяжку и
ужесточение афганского конфликта, за срыв дипломатического процесса по политическому урегулирова-
нию положения внутри и вокруг Афганистана. Указанные противники левого кабульского правительства,
ослепленные навязчивой идеей "крестового похода" против мирового коммунизма и будучи не в состоя-
нии немного заглянуть вперед, делали все возможное для того, чтобы с корнем вырвать в Афганистане
"левую заразу", а заодно и слабые ростки демократии, появившиеся в общественно-политической жизни
страны при режимах Б.Кармаля и Наджибуллы. Ставка делалась исключительно на военную силу, на ис-
пользование в борьбе против "красного" Кабула воинствующих, экстремистских, антидемократических
элементов и группировок. При этом заносчивых заокеанских политиков, как это ни странно, до поры до
времени не смущала антизападная риторика главарей афганских фундаменталистов. В полном соответ-
ствии с данной стратегией, всячески блокировались любые мирные инициативы по урегулированию аф-
ганской проблемы, включая и те, что предпринимались по линии ООН. Кроме того, и это следует особо
выделить, США и Пакистан, подписавшие женевские соглашения по Афганистану, грубо попрали все взя-
тые на себя обязательства и предстали перед мировой общественностью как злостные нарушители норм
международного права, как страны, с которыми вряд ли можно с уверенностью строить на перспективу
договорные отношения.
Не на высоте положения в разрешении афганского конфликта оказалась и Москва. Выступая с начала
ввода войск в Афганистан с конструктивными по существу, мирными инициативами, она не смогла (а,
может быть, и не захотела) подкрепить их убедительной демонстрацией своей военной силы и своего по-
давляющего боевого превосходства над моджахедами на поле брани и таким образом выбить главный ко-
зырь из рук вооруженной оппозиции - уверенность в военной победе над своим противником.
Исключительно пагубную, весьма неприглядную роль в афганском урегулировании на его конечном
этапе сыграла горбачевско-ельцинская камарилья. Она, лишив Кабул в одностороннем порядке военной и
гуманитарной помощи, подло предала режим Наджибуллы и продлила на многие годы не только афган-
скую трагедию, но и своим предательством открыла дорогу для экспансии религиозных экстремистов в
центральноазиатские страны. Был в Афганистане, к сожалению, и еще один уровень предательства - ар-
мейский. Советские военачальники-"афганцы" любят, при случае, подчеркивать, что в Афганистане их не-
редко "подставляли" политики. Не сомневаюсь, поводов и причин судить так у них было предостаточно.
Но истины ради надо сказать, что и сами советские генералы, требуя безоглядного и быстрого вывода
войск из Афганистана и не заботясь одновременно о создании требуемого "запаса прочности" для кабуль-
ского режима, этим самым подставляли и Наджибуллу, и своих боевых друзей в афганской армии и бесце-
ремонно нарушали святое святых для любого военного человека - фронтовое братство. Оставлять в беде,
на растерзание врагу своего боевого товарища, каким бы плохим он ни казался, - это верх бесчестья и
подлости. Даже циничные по натуре американские политики, к примеру, не позволяют себе ничего подоб-
ного в аналогичных ситуациях. Как в этой связи не вспомнить слова одного американского президента,
сказанные им по адресу центральноамериканского диктатора Сомосы: "Сомоса, конечно, сукин сын, но
это - наш сукин сын".
Стоит еще раз подчеркнуть, что президент Наджибулла, как и режим, который он олицетворял, заслу-
живают гораздо лучшего к ним отношения. Лично Наджибулла порой был жестким политиком, но нико-
гда не был ни диктатором, ни тираном или узурпатором. За ним и его режимом стояли миллионы афган-
цев и не только из числа единомышленников, но и тех, кто, придерживаясь иной политической ориента-
ции, не видел другой альтернативы леводемократическому режиму. Конечно, у режима Наджибуллы было
много слабостей - объективных и субъективных, снижавших его способность управлять страной и защи-
щаться. Однако, несмотря на все это, указанный режим, опираясь на свою солидную социальную и воен-
ную силу, мог вполне сыграть позитивную роль в урегулировании афганской проблемы, в создании коа-
лиционных основ власти и обеспечении будущего демократического развития своей страны, если бы была
сохранена помощь и поддержка Афганистану со стороны СССР, а затем России. Оставшись один на один
в борьбе с внутренними, региональными и заморскими противниками, левый кабульский режим оказался
обреченным.
Рассматривая проблему афганского урегулирования в историческом аспекте, нельзя не обратить вни-
мание на то, что политологические центры Запада, его средства массовой информации за последние деся-
тилетия много сделали для того, чтобы исказить представление о сути и характере событий внутри и во-
круг Афганистана. Левый кабульский режим, которому незаслуженно был приклеен ярлык "коммунисти-
ческий", ими облыжно характеризовался как "антинациональный, антинародный, антиисламский". В то же
время фундаменталистская оппозиция всячески идеализировалась и представлялась мировой обществен-
ности как подлинно национально-патриотическая сила, пользующаяся-де абсолютной поддержкой афган-
ских мусульман. Самое удивительное состояло, пожалуй, в том, что западные СМИ, кичащиеся своей сво-
бодой и независимостью, сознательно скрывали экстремистские, антидемократические взгляды и деяния
исламских фундаменталистов, их призывы к использованию военной силы с целью насильственного
свержения всех, по их понятиям, "неисламских" правящих режимов, а также оправдывали "военной необ-
ходимостью" массовый террор и насилия "борцов за веру" по отношению к мирному населению. Терро-
ризм, как явление, был замечен лишь тогда, когда он пришел в их, западный, дом.
С разгромом движения "Талибан" и приведением к власти в Кабуле правительства Хамида Карзая
снова на круги своя возвратилась проблема внутриафганского урегулирования. Как представляется, с уче-
том накопленного за последние десятилетия опыта наиболее перспективным и предпочтительным путем
решения этой проблемы может стать не реализованный в свое время по ряду причин план ООН, который
предусматривал участие всех национально-патриотических, консервативно-клерикальных, либеральных и
демократических сил, а также влиятельных этнонациональных лидеров и религиозных авторитетов в про-
цессе умиротворения Афганистана и создания его по-настоящему демократических государственных и
общественно-политических институтов. Хочется надеяться, что долгожданный мир придет и на афган-
скую землю, и Афганистан вернет себе демократический вектор развития и перестанет быть дестабилизи-
рующим фактором в регионе и мире.
Источники и литература
1. Уже 14 января 1980 г. «афганский вопрос» был вынесен на обсуждение 6-й чрезвычайной сессии Ге-
неральной Ассамблеи ООН, а 25-28 января – чрезвычайной встречи в Исламабаде министров ино-
странных дел стран Организации Исламская Конференция.
2. Корниенко Г.М. Как принимались решения о вводе советских войск в Афганистан и их выводе // Но-
вая и новейшая история. – 1993. - № 3. – С. 112. По свидетельству специального корреспондента
«Красной звезды» полковника А. Олийника, в оперативном управлении Генштаба хранится заслужи-
вающий доверия документ, согласно которому вопрос о выводе советских войск встал на политбюро
ЦК КПСС по личной инициативе Л.И. Брежнева еще в январе 1980 г. Однако тогда было признано не-
целесообразным выводить советские войска. – См. об этом: Красная звезда. – 1992, 25 декабря.
3. См. об этом: Babrak Karmal Greets Afghan Nation. 6.10.1358 (27 Dec. 1979) // Democratic Republic of Af-
ghanistan Annual. Jaddi 6, 1358 – Hoot, 1359. – Kabul: Government Printing Press, 1980. – P. 12-13.
4. Karmal message to Khomeini // Democratic Republic of Afghanistan Annual. – P. 337-340, 768.
5. Кармаль Б. Выступление по случаю Нового 1359 года. 29 хута 1358 г. х. (19 марта 1980 г.) // Кармаль
Б. На пути укрепления суверенитета народа. Сборник выступлений и статей (1358-1359). – Кабул: Б.и.,
1362 (1983). – С. 46. – На языке дари (дар рах-е хакемият-е халк).
6. PDPA Central Committee Theses on the Second Anniversary of the Saur Revolution // White Book. Foreign
Policy of the Democratic Republic of Afghanistan. 3-rd revised edition. – Kabul: DRA Ministry of Foreign
Affairs Information and Archives Department, 1982. – P. 10.
7. The Speech of Babrak Karmal on the Occasion of the Second Anniversary of the Saur Revolution // Demo-
cratic Republic of Afghanistan Annual. – P. 61.
8. Statement of the DRA Government. May 14,1980 // White Book. 1982. – P. 48-49. Далее ссылки даются на
данный документ.
9. Achievements of the April Revolution in Afghanistan. – Kabul: Information and Press Department DRA
Ministry of Foreign Affairs, 1984. – P. 102.
10. Statement of the DRA Government. August 24, 1981 // White Book. 1982. – P. 53-54. Далее ссылки дают-
ся на данный документ.
11. Seventh Conference of Heads of State or Government of Non-Aligned Countries. New Delhi. March 1983.
Final Documents // Strategic Digest. – New Delhi: Institute for Defence Studies and Analyses, May 1983. – P.
288; Eighth Conference of Heads of State or Government of Non-Aligned Countries. Documents. – Havana,
August – September, 1986. – Section XIV.
12. См. напр.: The Situation in Afghanistan and its impications for international peace and security // Resolu-
tions adopted by the United Nations General Assembly 14 January 1980, 20 November 1980, 18 November
1981, 20 November 1982, 23 November 1983, 15 November 1984, 13 November 1985, 5 November 1986, 23
October 1987.
13. Resolutions on Afghanistan adopted January 28, 1980, at the extraordinary meeting of the Foreign Ministers
of the Islamic Conference // New York Times. – 1980, January 30. – P. 413.
14. United Nations General Assembly. Resolution 36/34, 18 November 1981. The situation in Afghanistan and
its implications for international peace and security. – P. 14-15.
15. См. об этом подробнее: Слинкин М.Ф. Афганистан: проблема беженцев // Культура народов Причер-
номорья. № 24. – Симферополь: Межвузовский центр «Крым», 2001. – С. 229-243.
16. Из депеши временного поверенного ДРА в Исламабаде Шарифа Фулада от 25 июня 1983 г. по поводу
позиции Пакистана на женевских переговорах (из личного архива М.С.).
17. Хекматьяр Г. Политическое решение проблемы Афганистана. – Тегеран: Б.и., 1983. – С. 17 и 57. – На
языке дари (халл-е казийя-йе Афганестан).
18. Раббани Б. Путь решения проблемы Афганистана. – Тегеран: Комитет по культуре центрального бю-
ро Исламского общества Афганситана, 1983. – С. 18. – На языке дари (рах-е халл-е масале-йе Афгане-
стан).
19. Там же, с. 14-21. Следует отдать должное «умеренному» фундаменталисту Б. Раббани в том, что спу-
стя 20 лет он заметно отошел от своего былого радикализма. В частности, в одном из своих интервью
в апреле 2002 г. он высказался в пользу создания в Афганистане демократического государства, неза-
висимо от того, «каким оно будет по строю: религиозным или светским», и, более того, признал необ-
ходимым участие в строительстве такого государства «сыновей коммуниста Бабрака Кармаля». – См.:
Известия. – 2002, 16 апреля.
20. Харрисон, Селиг. Неудавшийся мир в Афганистане // Бюллетень политической информации ТАСС. –
1989, 7 февраля. - № 27. – С. 17.
21. См. об этом подробнее: Слинкин М.Ф. Афганистан: проблема беженцев. – С. 229-243.
22. New York Times. – 1983, May 4.
23. Washington Post. – 1983, December 30.
24. Statement by Shah Mohammad Dost to the Bakhtar Information Agency. Hebruary 19, 1985 // White Book.
Foreign Policy Documents of the Democratic Republic of Afghanistan. – Kabul: DRA Ministry of Foreign
Affairs Information and Archives Department, 1985. – P. 124-125.
25. Корниенко Г.М. Как принимались решения о вводе советских войск в Афганистан и их выводе. – С.
112.
26. Там же.
27. См. об этом подробнее: Слинкин М.Ф. Афганистан: уроки информационной войны // Культура наро-
дов Причерноморья. № 15. – Симферополь: Межвузовский центр «Крым», 2000. – С. 82-95.
28. Корниенко Г.М. Как принимались решения о вводе советских войск в Афганистан и их выводе. – С.
113.
29. Там же, с. 114.
30. Там же.
31. Address to the Opposing side. A Television Speech // Najibullah. Afghanistan: Taking the Path of Reconcili-
ation. A Collection of Speeches. – Kabul: Government Committee of Press and Publication, 1988. – P. 79.
32. Информация Центральной избирательной комиссии по выборам в Национальный совет Республики
Афганистан (из личного архива М.С.).
33. Материалы Общепартийной конференции по национальному примирению. 18-20 октября 1987 г. –
Кабул, 1987. – С. 49, 148.
34. Там же.
35. Анис. – 1987, 14 сентября; Хакикат-е энкелаб-е саур. – 1987, 2 декабря.
36. См. об этом: Корниенко Г.М. Как принимались решения о вводе советских войск в Афганистан и их
выводе. – С. 115.
37. Заявление Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева по Афганистану // ТАСС. – 1988, 9 фев-
раля.
38. Там же; Заявление Наджибуллы // ТАСС. – 1988, 9 февраля. Здесь и далее ссылки даются на указан-
ные Заявления.
39. Информация ТАСС (Исламабад). – 1988, 24 февраля.
40. Двустороннее соглашение между Республикой Афганистан и Исламской Республикой Пакистан о
принципах взаимоотношений и, в частности, о невмешательстве и об отказе от интервенции // Аруно-
ва М.Р. Афганская политика США в 1945-1999 гг. (краткий очерк). – М., 2000. – С. 62.
41. Там же, с. 61-63, 68.
42. Война продолжается… // Азия и Африка сегодня. – 1993. - № 6 (432). – С. 3.
43. Time. – 1988, May 30.
44. Красная звезда. – 1989, 10 февраля.
45. Правда. – 1998, 29 мая. Как пишет генерал М.А. Гареев, в течение января-февраля 1989 г. в Афгани-
стан с территории Пакистана было переброшено около 20 тысяч вооруженных мятежников. – См. об
этом: Гареев М.А. Афганская страда (с советскими войсками и без них). – М.: ИНСАН, РФК, 1999. –
С. 86.
46. По данным ЦРУ, через тренировочные лагеря «Аль-Каиды» в Афганистане за 1988-2001 гг. прошло
от 25 до 100 тыс. рекрутов. – См. об этом: Независимое военное обозрение. – 2002. - № 24. – С. 2.
47. См. об этом: Харрисон С. Неудавшийся мир в Афганистане. – С. 17-20.
48. Там же, с. 18. О Б. Раббани см. подробнее: Слинкин М.Ф. Народно-демократическая партия Афгани-
стана у власти. Время Тараки-Амина (1978-1979 гг.). – Симферополь, 1999. – С. 275-280.
49. Харрисон С. Неудавшийся мир в Афганистане. – С. 18.
50. Правда. – 1989, 15 мая. После вывода советских войск из Афганистана военная помощь США афган-
ским моджахедам возросла с 800 млн. долларов в 1988 г. до 1,2 млрд. долларов в 1989 г. – См.: Гареев
М.А. Афганская страда. – С. 156.
51. Небезынтересная деталь: 17 февраля 1989 г., то есть за две недели до начала штурма Джалалабада,
«шура» (совет) лидеров «альянса семи», базировавшегося в Пакистане, и представителей восьми во-
енных группировок, действовавших с территории Ирана, попытались создать «переходное правитель-
ство», которое заменило бы режим Наджибуллы. Однако уже на первом заседании, когда речь зашла о
персональном составе этого правительства, затея провалилась. Как сказал одни из афганских полевых
командиров по этому поводу, «нельзя создать коалицию из злейших врагов». – См. об этом: Without a
Look Back // Time. – 1989, February 20. - № 8. – P. 9. Некоторое время спустя, под давлением пакистан-
ских спецслужб и США такое правительство все же было сформировано: президентом стал С. Мод-
жаддеди, премьер-министром – А.Р. Сайяф и министром иностранных дел – Г. Хекматьяр.
52. Правда. – 1989, 26 апреля и 15 мая.
53. См. об этом подробнее: Арунова М.Р. Афганская политика США в 1945-1999 гг. – С. 40-42.
54. Красная звезда. – 1992, 10 июля. Несколько отличные от этого данные приводит генерал М.А. Гареев.
По его словам, в 1990 году предусматривалось поставить в Афганистн военного имущества на сумму
2,2 млрд. рублей (6 млн. ежедневно), в том числе: ракетных комплексов «Луна-М» - 2, танков – 380,
боевых машин пехоты – 211, бронетранспортеров – 651, реактивных систем – 50, орудий и минометов
– 114, гранатометов – 820, огнеметов – 1000, стрелкового оружия – 95,4 тыс., зенитных пушек и уста-
новок – 680, самолетов – 66, вертолетов – 37, артиллерийских боеприпасов и мин – 1938 тыс., авиа-
бомб – 82,3 тыс. Фактически было поставлено на сумму около 1 млрд. рублей. – См. об этом: Гареев
М.А. Афганская страда. – С. 259.
55. См. об этом подробнее: Арунова М.Р. Афганская политика США в 1945-1999 гг. – С. 44-46.
56. Новое время. – 1991. - № 47. – С. 17.
57. Новое время. – 1992. - № 14. – С. 27.
58. См. об этом: Ляховский А. Пламя Афгана. – М.: Вагриус, 1999. – С. 539-540.
59. Известия. – 1992, 30 апреля; Эхо планеты. – 1992. - № 18. – С. 4-9; Новое время. – 1992. - № 35. – С.
20-23.
60. Новое время. – 1992. - № 35. – С. 23.
61. Правда. – 1993, 13 февраля.
|