Элементы тюркской мифологии в азербайджанском текстиле
Збережено в:
| Дата: | 2013 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Russian |
| Опубліковано: |
Центр пам’яткознавства НАН України і УТОПІК
2013
|
| Назва видання: | Нові дослідження пам’яток козацької доби в Україні |
| Теми: | |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/76502 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | Элементы тюркской мифологии в азербайджанском текстиле / В. Пашаева // Нові дослідження пам’яток козацької доби в Україні: Зб. наук. ст. — 2013. — Вип. 22, ч. 1. — С. 395-400. — Бібліогр.: 29 назв. — рос. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-76502 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-765022015-02-11T03:03:04Z Элементы тюркской мифологии в азербайджанском текстиле Пашаева, В. Тюркологічні дослідження 2013 Article Элементы тюркской мифологии в азербайджанском текстиле / В. Пашаева // Нові дослідження пам’яток козацької доби в Україні: Зб. наук. ст. — 2013. — Вип. 22, ч. 1. — С. 395-400. — Бібліогр.: 29 назв. — рос. 2078-0850 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/76502 ru Нові дослідження пам’яток козацької доби в Україні Центр пам’яткознавства НАН України і УТОПІК |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Тюркологічні дослідження Тюркологічні дослідження |
| spellingShingle |
Тюркологічні дослідження Тюркологічні дослідження Пашаева, В. Элементы тюркской мифологии в азербайджанском текстиле Нові дослідження пам’яток козацької доби в Україні |
| format |
Article |
| author |
Пашаева, В. |
| author_facet |
Пашаева, В. |
| author_sort |
Пашаева, В. |
| title |
Элементы тюркской мифологии в азербайджанском текстиле |
| title_short |
Элементы тюркской мифологии в азербайджанском текстиле |
| title_full |
Элементы тюркской мифологии в азербайджанском текстиле |
| title_fullStr |
Элементы тюркской мифологии в азербайджанском текстиле |
| title_full_unstemmed |
Элементы тюркской мифологии в азербайджанском текстиле |
| title_sort |
элементы тюркской мифологии в азербайджанском текстиле |
| publisher |
Центр пам’яткознавства НАН України і УТОПІК |
| publishDate |
2013 |
| topic_facet |
Тюркологічні дослідження |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/76502 |
| citation_txt |
Элементы тюркской мифологии в азербайджанском текстиле / В. Пашаева // Нові дослідження пам’яток козацької доби в Україні: Зб. наук. ст. — 2013. — Вип. 22, ч. 1. — С. 395-400. — Бібліогр.: 29 назв. — рос. |
| series |
Нові дослідження пам’яток козацької доби в Україні |
| work_keys_str_mv |
AT pašaevav élementytûrkskojmifologiivazerbajdžanskomtekstile |
| first_indexed |
2025-07-06T00:54:22Z |
| last_indexed |
2025-07-06T00:54:22Z |
| _version_ |
1836856915289702400 |
| fulltext |
395
4. İslam Felsefesi // Türk Ansiklopedisi. Cild XX. – Milli Eğitim Basımevi – Ankara, 1972. –
S. 269–279
5. Türkçe Bilim Terimleri Sözlüğü. Sosyal Bilimler / [yayın sorumluları: Dr. M. Çetin Gülovalı,
A.Odabaş]. – Ankara: TÜBA, 2011. – 1333 s.
6. Uludağ S. Tasavvuf terimleri sözlüğü / S. Uludağ. – İstanbul: Kabalcı Yayıncılık, 2012. –
438 s.
Валида Пашаева (Эрзурум, Турция),
доцент кафедры текстиля и моделирования одежды
факультета искусства Ататюркского университета,
кандидат технических наук
Элементы тюркской мифологии
в азербайджанском текстиле
Мифологическое мышление человека на начальном этапе развития
человечества было тесно связано с его жизнью и окружающей его средой
и влияло на все сферы его творческой деятельности. Люди с целью ма-
гического воздействия на условия бытия использовали словесные закли-
нания, изображения, наделенные символическим смыслом и магическим
значением, проводили магические обряды и т.д. Поэтому мифологиче-
ские представления каждого народа содержатся в его языке, фольклоре,
музыке, обрядах и традициях, сакральной архитектуре и орнаменте.
Древние люди верили в волшебную силу изображения. Но кроме это-
го, они этим путем запечатлевали и передавали, по их мнению, жизненно
важную информацию своим потомкам. В результате эти символические
изображения приобретали значение родовой памяти. Эти изображения
в свое время имели культовое содержание, исполняли роль заговоров на
благоденствие или оберегов от зла, были племенными эмблемами и т.д. Со
временем их первоначальный смысл был забыт, но они продолжали при-
меняться, превращаясь в орнамент. В современной культуре орнамент
– всего лишь украшение, элемент декора, а наши предки этим символам
придавали серьезное значение. Потомки хотя и не знали смысл и назначе-
ние этих узоров, но знали, что присутствие их на каком-то предмете или
изделии обязательно, и передавались они из поколения в поколение. Так
дошли до нас символы, несущие мифологические взгляды наших пред-
ков о происхождении Вселенной, человека, всего живого в этом мире, их
понимания жизни и смерти, концепции человека, времени, пространства.
Со временем, декоративно пeреоформляясь, они становились составной
частью орнаментально-декоративной системы и использовались как
часть, элемент художественной композиции. Они составляют ту базу, на
основании которой можно узнать, носителем какой культуры является
тот или иной предмет.
Композиции и мотивы, использованные в азербайджанском текстиле,
тоже не являются случайными. Являясь частью общетюркского культур-
396
ного наследия, эти произведения носят особенности тюркской духовной
и материальной культуры, и происхождение многих мотивов на них надо
искать именно здесь. Корни некоторых из этих мотивов уходят в тюрк-
скую мифологию. В этой работе мы будем рассматривать несколько таких
мотивов.
Культ Солнца и Огня был широко распространен среди древнетюрк-
ских племен. Древние тюрки поклонялись могуществу и жизненной силе
Солнца. Солнце выходит с востока и поэтому вход в юрту у тюрков был с
востока, у них существовал ритуал встречи восхода Солнца [1, 22].
Согласно мифологическим взглядам древних тюрков, Огонь является
представителем Солнца на Земле. Огонь считался в юрте частицей солн-
ца (огня небесного). Поэтому у них культ Солнца и Огня сливались в еди-
ное целое. С Огнем ассоциировалось представление о рождении, росте,
развитии и жизнь вообще.
Символом Солнца и Огня на Востоке с древнейших времен было изо-
бражение свастики, которое имело широкое распространение во многих
странах. На территории Азербайджана во время раскопок были обна-
ружены знаки свастики на различных сосудах, штампах, бляшках и др.
предметах быта, датируемых эпохой поздней бронзы и раннего железа [2,
табл. XVI–XVIII, XXI, XXX]. Самое древнее изображение свастики, обна-
руженное на бытовых предметах в Азербайджане на данный момент, от-
носится к III тысячелетию до н. э. [3, 128]. В Гобустане на скалах и отдель-
ных камнях были обнаружены изображения Солнца, свастики, креста и
звезд, которые можно отнести к эпохе палеолита [4, 187].
В течение тысячелетий символ Солнца и Огня сохранился и приме-
нялся в очень разнообразных формах. Например, главное украшение пор-
тала мавзолея Момине Хатун в Нахичеване (XII век) – орнаментальная
цепь из свастик. На каменной орнаментальной решетке Дворца Ширван-
шахов в Баку (XV век), на храме огнепоклонников «Атешгях» (XVIII век)
в селе Сураханы Апшеронского района также можно встретить этот знак.
Cледы культа Солнца и Огня наряду с другими предметами быта и ис-
кусства обнаруживаются и в азербайджанских вышивках. На них можно
встретить очень интересные изображения свастики, о которых мы писа-
ли в другой работе [5, 182]. Вкратце можем отметить, что этот символ ис-
пользуется в азербайджанских вышивках как повторяющийся элемент
раппортной композиции, так и в виде единичного элемента в центре ри-
сунка замкнутой структуры. Он также может являться составной частью
декора бордюра вышивки. Хотя и редко, но встречаются и такие образцы,
в которых свастика располагается и в среднем поле, и в бордюре. Напри-
мер, в вышивке на рис. 1, композиция которой составлена разделением по-
верхности вертикальными и горизонтальными полосками на квадраты, в
местах пересечения полосок по очереди расположены орнаменты, состо-
ящие из девяти и пяти свастик, а в бордюре этот элемент с определенной
397
последовательностью чередуется с другими. Отметим, что изображение
свастики на этой вышивке своей предельной простотой отличается от
изображений этого символа в других образцах, в которых они имеют бо-
лее декоративный характер, более высокий художественный уровень. По
нашему мнению, этот экземпляр является более ранним.
Следует отметить, что у азербайджанцев существует ещё один символ
Огня, который своей таинственной красотой, асимметрической формой,
всевозможными украшениями, а иногда величественной простотой всег-
да привлекал внимание. Этот символ – бута. Она даже по своей форме
напоминает очертание языка пламени. Бута применяется не только в
Азербайджане. Её широко применяют во всем Востоке, откуда она рас-
пространялась в Европу. Известный в Индии как бута, в Иране – botteh,
в Европе – paisley, этот мотив до сих пор является объектом спора среди
исследователей. Нет единого мнения ни о смысле, ни о месте и времени
возникновения, ни о происхождении этого символа. Поскольку относи-
тельно этих вопросов свои мысли мы излагали в другой работе [6], здесь
не будем говорить об этом. Скажем только то, что этот символ в Азербайд-
жане иногда связывают также с павлином. Считают, что со временем изо-
бражение павлина, стилизовываясь, приобрело вид буты [7, 72].
В азербайджанском текстиле достаточно много примеров как исполь-
зования буты, так и птицы павлина. Известна тебризская ткань XIV века
с изображением павлина [8, илл. 50], и в последующий период и в тка-
нях, и в вышивках можно увидеть этот мотив [см.: 9, 92, рис. 7; 10, 121, рис.
5; 11, 99; 8, илл. 137; 12, 111, рис. 19 и т.д.]. А с изображением буты такие
ранние экземпляры текстиля не обнаружены. Выявленные нами самые
ранние образцы азербайджанского текстиля с элементом бута относятся
к XVII веку [8, илл. 61; 12, 102]. Но в тебризской ткани «тирме» XVII века
изображения буты такие изящные, богато орнаментированные, что явно
напрашивается вывод о богатой традиции изображения этого мотива. А
в текстиле XIX века бута является одним из самых распространенных
мотивов. Она украшает как художественный текстиль ручной набивки
«гялямкар» [см.: 8, илл. 127; 13, 147], шелковые платки «кялагаи» [см.: 13,
144-145; 14, 258] и дорогие ткани (рис. 2) [см. также: 13, 138-140], так и са-
мые простые набивные ткани [13, 149] как очень изящные вышивки [см.:
13, 150, 152; 15, илл. 28, 97; 16, илл. 60], так и достаточно грубые и при-
митивные вышитые предметы быта. Естественно, во всех этих изделиях
для современного человека она выступает всего лишь как орнамент, хотя
и носит следы древних представлений.
В вышивке на рис. 1 можно увидеть еще один символ, который для
древних тюрков имел не менее важный смысл. Это – изображение дра-
кона, который якобы ниспослан на землю богом, чтобы ведать дождем и
водами [17, 84]. Огузские племена связывали с ним изобилие, плодородие
и силу. Верование в дракона было настолько широко распространено, что
398
его образ отражался на разных предметах [18, 395]. Мотив дракона (или
же змеи в более реалистичных изображениях) – один из самых древних
мотивов, украшающих разные изделия. Наряду со многими народами
тюрки тоже использовали этот мотив с древних времен [19, 130–141]. Он
широко использовался также в азербайджанских коврах и текстиле.
Обычно дракон изображался в виде огромной крылатой змеи с рогами
и гривой. Но в азербайджанском народном прикладном искусстве, осо-
бенно в коврах и текстильных изделиях часто встречаются изображения
дракона в виде, напоминающем букву «S». Это было связано с изображе-
нием текущей воды и движения облака в небе [17, 84]. «S»-образные мо-
тивы вошли в орнаментально-декоративную систему как мотив дракона,
символизирующий дожди и воду, и как следствие, плодородие и изоби-
лие. Со временем этот символ в виде буквы «S» канонизировался и в та-
ком устоявшемся виде используется по сей день.
Интересно, что в вышивке на рис. 1 имеются несколько разновидно-
стей мотива дракона. Один из них имея больше подробностей в виде ног,
крыльев, рогов, гривы и бородки (хотя в схематическом виде) и располага-
ясь в повторяющихся квадратах, играет роль основного мотива. А другие,
повторяющие очертание основного мотива, но совсем маленькие и моти-
вы в виде буквы «S», располагаются на полосках, образующих квадраты и
являются вспомогательными. Думается, что в целом эта весьма интерес-
ная композиция отражает очень древние слои мифологического мышле-
ния азербайджанского народа – культ Солнца, Огня и дракона.
Следы культа дракона в виде «S»-образного изображения достаточно
часто встречаются в вышивках. В бордюрах вышивок мотив обычно или
один, или же, чередуясь с каким-то другим мотивом, повторяется по всей
длине узкой полоски [например, cм.: 20, 112, рис. 4; 21, 130; 22, 96; 23, 128;
24, 176; 25, 96; 26, 27; 27, 127 и т. д.]. А в средней части самый распространен-
ный вариант – «S»-образный мотив располагается внутри продолговатой
Рис. 1-3.
399
кетебе, и часто четыре, а иногда восемь таких кетебе окружают медальон
со свастикой или крестом (рис. 3) [см. также: 20, 110-111, рис. 1, 3; 28, 65;
12, 107-111, рис. 11, 16, 18; 29, рис. 7 и т. д.], т. е. опять же символики Солн-
ца, Огня и дракона использованы вместе. В таких случаях всегда символ
Солнца или Огня находится в центре. Если учесть, что в тюркской мифо-
логии Солнце связано с Тенгри, то такое расположение вполне правомер-
но. Думается, что наши древние предки, использовав эти символы вместе,
хотели выпросить у Тенгри плодородия и изобилия. Несмотря на то, что со
временем потеряно смысловое значение этих изображений, да и сами мо-
тивы претерпели огромных декоративных изменений, все же это располо-
жение символов передавалось от поколения к поколению и дошло до нас.
К сожалению, в рамках одной маленькой статьи невозможно рассма-
тривать поставленный вопрос в полном объеме. Но даже этой информа-
ции достаточно для того, чтобы понять, насколько наше искусство и быт
связаны с мышлением наших древних предков. Даже в произведениях
наших дней, в нашей повседневной жизни можно встретить отголоски
этих древних представлений. Древние религиозные и мифологические
взгляды каждого народа настолько сильны, и символы, отражающие их,
настолько устойчивы, что, несмотря на все изменения и вновь приобре-
тенные черты, они живут в подсознании народа и продолжают свой путь
в истории.
Литература
1. Çoruhlu Y. Türk Mitolojisinin Anahatları. – İstanbul, 2002.
2. Гусейнова М. Керамика Восточного Закавказья эпохи поздней бронзы и раннего же-
леза. – Баку, 1989.
3. Нариманов И. Глиняные штампы из Западного Азербайджана // Материальная
культура Азербайджана. – Т. VII. – Баку, 1973. – С. 114–130.
4. Мурадова Ф. К истории изучения знаков и тамг, высеченных на камне в Азербай-
джане // Материальная культура Азербайджана. – Т. VII. – Баку, 1973.
5. Пашаева В. О некоторых древнетюркских мотивах в азербайджанских вышивках
// Истоки и эволюция художественной культуры тюркских народов: Материалы
Международной научно-практической конференции, посвященной 150-летию со
дня рождения Ш. А. Тагирова (17–18 апреля 2008 г.). – Казань, 2009. – С. 179–187.
6. Paşayeva V. Azerbaycan İşlemelerinde Buta Motifi // III. Uluslararası Türk El Dokumaları
(Tekstil) ve Gelenekli Sanatlar Kongresi / Sanat Ekinlikleri. – Konya, 30–31 Mayıs, 2011.
7. Rzayev N. Əcdadların izi ile. – Bakı, 1992.
8. Эфенди P. Декоративно-прикладное искусство Азербайджана. – Баку, 1976.
9. Hali. London. – January-February 2000, Is. 108.
10. Hali. London. – January-February 2004, Is. 132.
11. Hali. London. – July-August 2006, Is. 147.
12. Wearden J. A Synthesis of Сontrasts. – Hali. London. – October 1991, Is. 59. – P. 102–111.
13. Əliyeva G. Azərbaycanın bədii parça və tikmələri. – Bakı, 1990.
14. Pashayeva V. Artistic and technical features of Azerbaijan’s kalagai silk scarves // The Art
of the Islamic World and the Artistic Relationships Between Poland and Islamic Countries.
– Krakow, 2011. – Р. 253–261.
15. Азербайджанские вышивки / Под ред. П. Азизбековой. – Москва, 1971.
16. Ed. by P. Azizbeyova. Azerbaijan Embroideries, Monuments of Azerbaijan Material Culture
Series, 6.
400
17. Керимов Л. Азербайджанский ковер. – Т. II. – Баку, 1983.
18. Seyidov М. Azərbaycan xalqının soykökünü düşünərkən. – Bakı, 1989.
19. Esin Е. Orta Asya’dan Osmanlıya Türk Sanatında İkonografik Motifler. – İstanbul, 2003.
20. Klose С. The Perepedil Enigma // Hali. London. – February 1991, Is. 55. – Р. 110–117.
21. Hali. London. – January-February 2002, Is. 120.
22. Hali. London. – April 1991, Is. 56.
23. Hali. London. – September 1997, Is. 94.
24. Hali. London. – February 1991, Is. 55.
25. Hali. London. – April 1990, Is. 50.
26. Hali. London. – May-June 1999, Is. 104.
27. Hali. London. – September-Oktober 2003, Is. 130.
28. Hali. London. – September 1998, Is. 100.
29. Franses M. Textile Art of the Caucasus. – London, 1996.
Віктор Акімченков (Київ),
аспірант Центру пам’яткознавства НАН України і УТОПІК
Музей печерних міст в структурі
Севастопольського музейного об’єднання
Встановлення у Криму Радянської влади відкрило новий етап у архе-
ологічних дослідження «печерних міст» Південно-Західного Криму. Пер-
шочергово були прийняті заходи що до збереження їх як об’єктів держав-
ної власності. 1921 р. Мангуп та низка інших «печерних міст» були пере-
дані до розпорядження КримОХРІСу. Археологічні розвідки й розкопки
проводились у цей час Севастопольським музейним об’єднанням (СМО),
Центральним музеєм Тавриди й Державним палацом-музеєм тюрксько-
татарської культури у Бахчисараї. 1927–1929 р. КримОХРІСом за участі
О.-Н. О. Акчокракли, У. А. Боданинського та Б. М. Засипкіна було органі-
зовано археологічне обстеження архітектурних пам’яток Чуфут-Кале, які
відображають ранній етап становлення художньої культури кримських
татар. Помітний внесок в дослідження цього регіону був привнесений у
30-ті рр. ХХ століття: П. П. Бабенчиковим, М. Л. Ернстом, В. Й. Ревдоні-
касом, М. І. Репніковим, Ф. І. Шмітом та ін. [1].
Важливою подією для пам’яткоохоронної справи півострова виявило-
ся створення Музею печерних міст (МПГ), який було утворено 19 жовтня
1937 р. згідно постанови Ради Народник Комісарів Кримської АСРР, яка
проголосила «територію, зайняту печерними містами: Чуфут-Кале, Те-
пе-Кермен, Киз-Куле, Качі-Кальон, Сюрень, Мангуп-Кале, Ескі-Кермен,
північну частину плато Топшану, печерні комплекси: Донатор, Шулдан,
Чилтер, Бакла, Інкерман та у обриві скелі Монастирській по лівому узбе-
режжю Чорної річки, у скелі, на початку Совєтської балки, плато Уч-Баш
– передати у склад нового музею, проголосив цю територію державним
заповідником» [2, 33]. Однак цій події передувала наполеглива праця ке-
рівництва Севастопольського музейного об’єднання за право створення
подібної установи. Так, 10 травня 1937 р. на засіданні Севастопольської
|