К вопросу о поэтике Дженгиза Дагджи
В статье анализируется поэтика одного из последних произведений крымскотатарского зарубежного писателя, выясняются основные особенности его художественной манеры, определяются возможные перспективы дальнейшего изучения художественного мира Дж. Дагджи....
Збережено в:
| Дата: | 2004 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Russian |
| Опубліковано: |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України
2004
|
| Назва видання: | Культура народов Причерноморья |
| Теми: | |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/76585 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | К вопросу о поэтике Дженгиза Дагджи / Н.К. Эмирсуинова // Культура народов Причерноморья. — 2004. — № 48, Т. 1. — С. 124-126. — Бібліогр.: 6 назв. — рос. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-76585 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-765852015-02-12T03:02:22Z К вопросу о поэтике Дженгиза Дагджи Эмирсуинова, Н.К. Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ В статье анализируется поэтика одного из последних произведений крымскотатарского зарубежного писателя, выясняются основные особенности его художественной манеры, определяются возможные перспективы дальнейшего изучения художественного мира Дж. Дагджи. The poetic manner of one of the last works by a modern Crimean Tatar writer is analyzed in the article; the main peculiarities of his style are revealed; possible perspectives of further research of J. Dagdji’s literary work are defined. 2004 Article К вопросу о поэтике Дженгиза Дагджи / Н.К. Эмирсуинова // Культура народов Причерноморья. — 2004. — № 48, Т. 1. — С. 124-126. — Бібліогр.: 6 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/76585 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ |
| spellingShingle |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Эмирсуинова, Н.К. К вопросу о поэтике Дженгиза Дагджи Культура народов Причерноморья |
| description |
В статье анализируется поэтика одного из последних произведений крымскотатарского зарубежного писателя, выясняются основные особенности его художественной манеры, определяются возможные перспективы дальнейшего изучения художественного мира Дж. Дагджи. |
| format |
Article |
| author |
Эмирсуинова, Н.К. |
| author_facet |
Эмирсуинова, Н.К. |
| author_sort |
Эмирсуинова, Н.К. |
| title |
К вопросу о поэтике Дженгиза Дагджи |
| title_short |
К вопросу о поэтике Дженгиза Дагджи |
| title_full |
К вопросу о поэтике Дженгиза Дагджи |
| title_fullStr |
К вопросу о поэтике Дженгиза Дагджи |
| title_full_unstemmed |
К вопросу о поэтике Дженгиза Дагджи |
| title_sort |
к вопросу о поэтике дженгиза дагджи |
| publisher |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| publishDate |
2004 |
| topic_facet |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/76585 |
| citation_txt |
К вопросу о поэтике Дженгиза Дагджи / Н.К. Эмирсуинова // Культура народов Причерноморья. — 2004. — № 48, Т. 1. — С. 124-126. — Бібліогр.: 6 назв. — рос. |
| series |
Культура народов Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT émirsuinovank kvoprosuopoétikedžengizadagdži |
| first_indexed |
2025-07-06T00:57:40Z |
| last_indexed |
2025-07-06T00:57:40Z |
| _version_ |
1836857122560671744 |
| fulltext |
Эмирсуинова Н.К.
К ВОПРОСУ О ПОЭТИКЕ ДЖЕНГИЗА ДАГДЖИ
Художественное творчество известного крымскотатарского писателя Дж. Дагджи в последнее время
все больше привлекает внимание отечественных литературоведов; появляются переводы на
крымскотатарский язык [2], создается библиографическое описание публикаций о нем [1, с. 101-106]. Но
до сих пор нет обстоятельной монографии о его творческом пути, отдельные статьи касаются частных
аспектов его духовной биографии [3, с. 144-150]. Благородную миссию познакомить широкую аудиторию
с прозой Дж. Дагджи взяла на себя А. Эмирова; в начале 1990-х годов вышел в свет ее перевод с турецкого
языка книги «Отражения» [4, с. 151-197], опубликованы фрагменты ее переписки с писателем [5, с. 147-
150].
Появление воспоминаний этого писателя на русском языке [6] – значительное событие нашей жизни.
Перевод с турецкого языка, выполненный А. Эмировой открыл русскоязычному читателю еще одну грань
интересного многообразного наследия послевоенной крымскотатарской литературы. В этом переводе
крымская тема зазвучала так проникновенно и так эмоционально потому, что автор и переводчик – оба
родились до войны в самой яркой и солнечной части Зеленого полуострова – на берегу Черного моря.
Воспоминания писателя сливаются с детскими впечатлениями А. Эмировой, его раздумья о причинах
трагедии родного народа становятся и её болью. Перевод профессора-филолога, русиста выполнен
вдумчиво и очень бережно, с сохранением всех особенностей поэтики Дж. Дагджи.
Цель нашего исследования – определить основные особенности художественного мира писателя на
основе этого конкретного текста.
Книга «Дженгиз Дагджи в воспоминаниях (пером самого писателя)» -- не совсем обычные мемуары.
Переводчица сохранила и дословно перевела название, так как оно в какой-то степени приоткрывает
замысел автора: воссоздание атмосферы воспоминаний, погруженности главного героя в воспоминания на
основе психологического самоанализа. Так, в самом названии заявлена романтико-лирическая струя
произведения.
«Пером самого писателя» написаны и страницы, на которых декларируются его творческие
принципы: отступление о жанре романа в финале 1-ой части, размышления автора о принадлежности его к
романтической традиции, публицистическое высказывание с критикой творчества писательниц-
феминисток и др. Эти своеобразные эстетико-литературные вкрапления, возникающие в тексте по
ассоциации с описываемыми событиями, создают иллюзию свободно текущего повествования.
Сам автор заявляет, что пишет «не роман, но в форме романа», или, что некоторые главы «написаны
как роман» [6, c.89]. По поводу своего другого автобиографического произведения «Отражения» он
признается, что в нем «реальная жизнь, рисуемая силою воображения представляется более реальной и
убедительной» [6, c.208]. Итак, автор утверждает, что его «Воспоминания…» (как и «Отражения») не
являются простым документальным свидетельством очевидца при всей их фактографичности и точности.
В свои воспоминания Дж. Дагджи вставляет фрагменты из других своих романов, письма
вымышленных героев, постоянно сравнивает себя с Садыком Тураном («Страшные годы») и с Измаилом
Тавлы («Мы вместе прошли этот путь»), перечисляя общие черты и принципиальные различия; пишет о
вымышленных персонажах, как о вполне реальных; они словно живут рядом, обогащают духовной
энергией их создателя («кызылташские Бекиры и Энверы и гурзуфские Ниязи и Вели»). Высказывание
писателя: «Я был рядом с героями романов, я был одним из них» – не случайно. Дж. Дагджи осознанно
направляет читателя на восприятие особенностей своего повествования, формируя в его сознании
представление о своеобразии художественной концепции.
Писатель обнажает свой ведущий художественный прием: «Я иду одновременно в две стороны –
вперед и назад» [6, c.155]. Этот прием позволяет ему свободно совмещать прошлое и настоящее в их
взаимосвязи и переплетении, как это и происходит в памяти человека, погруженного в воспоминания.
Писатель включает в свое повествование два уровня воспоминаний: воспоминание о реальном
событии, которое протекало в реальном времени и пространстве и воспоминание о том, как эта же
ситуация нашла свое отражение в художественном тексте.
Очень показательно в этом плане изображение проводов в армию. Автобиографический герой
фиксирует в своей памяти конкретные детали: «пустой чемодан», «отсутствующий взгляд матери», книги,
которые он берет с собой. Вымышленный же персонаж из романа «Мы вместе прошли этот путь» Измаил
Тавлы обращает внимание на другие детали. «Тетя укладывала в чемодан те же самые вещи, которые
укладывала в тот вечер для отца», томящегося теперь в застенках ОГПУ. Прощаясь, она сказала: «Тот, кто
выезжает из родных мест, оказывается в тюрьме».
В художественном произведении писатель заостряет тему тюрьмы, неволи, отторжения от родных
мест. Такие двухуровневые воспоминания позволяют писателю быть конкретным и предельно
беспристрастным в изображении фактов из своей биографии и одновременно, через сравнение с
фрагментами из романного текста, ввести лейтмотивную тему всего творчества – трагедию человека,
насильственно лишенного возможности быть со своим народом на родной земле.
Такова существенная грань художественного мышления Дж. Дагджи; именно принцип «совмещения
времен» пронизывает всю структуру автобиографической книги, своеобразно перекликаясь с его
романами, в большинстве своем автобиографичными, в которых прошлое определяет и сегодняшнюю
постоянную тревогу автора за благополучие своего Гурзуфа и Кызылташа, где прошлое, сопрягаясь с
настоящим и будущим, осмысляется сквозь призму большого исторического времени. Этот принцип
писателя – не простой модернистский трюк, а глубинная философско-эстетическая доминанта его
поэтики: прошлое – это «потерянный рай», «мир детства и юности» – скала с окаменевшей фигурой
девушки – море с песнями рыбаков – виноградники вокруг Суук-су – цветущий край – Крым; настоящее –
возвращение – обретение «потерянного рая» – хрупкость обретения – вера в бессмертие своего
«молчаливого» народа.
Поэтому писатель, размышляя о текущей современности, все время возвращается к далекому,
опоэтизированному, подернутому дымкой печальной романтики прошлому.
Прошлое для Дж. Дагджи не было только прекрасным, во второй части своей книги он рассказал о
страшных годах Второй мировой войны. Протокольно точно описан концентрационный лагерь в Умани,
куда он попал в самом начале гитлеровского нашествия:
«А) на каждой стороне широкой дороги в центре лагеря – по шесть бараков;
Б) перед каждым бараком – просторная площадка;
В) двустворчатые двери каждого барака обвиты колючей проволокой;
Г) лагерь окружен колючей проволокой до 10 метров… »[6, c.91].
Этот сухой отчет, фиксирующий обостренное потрясением воспоминание, впечатляет читателя не
менее, чем описание других ужасов фашистского плена.
Безрадостные воспоминания сменяются по контрасту светлыми картинами зимнего Кызылташа,
всегда живущими в памяти автора. Суровая зима 1941 года исчезает, растворяется в радостном,
счастливом воспоминании о довоенной зиме с татарским названием февраля – каракыш, с народной
песней о снеге, «падающем в низины, скапливающемся на карнизах крыш».
Так возникают «воспоминания о воспоминаниях» – один из существенных признаков поэтики Дж.
Дагджи. Все эти глубинные, бездонные воспоминания представляют собой своеобразный «поток
сознания» писателя, где прошлое, настоящее и будущее переплетаются, взаимно дополняя друг друга,
образуя еще одну оригинальную черту поэтики Дж. Дагджи. Назовем ее «лейтмотивность».
Один ведущий мотив – воспоминание о солнечном Крыме детских лет, – разливается на ключевые
лейтмотивы: образы, символы, звуки, запахи, растения, вещи – которые, повторяясь, рифмуясь, сопрягаясь
в своеобразном хоровом звучании, образуют лирико-патетическую напряженность повествования.
Завораживает читателя их повторяемость. Песня рыбака «У нас нет другого кладбища кроме моря»
неожиданно отражается в песне отца «Я несчастный, я несчастный», создавая заунывный рефрен
надвигающейся трагедии.
Поразителен пример, когда на развороте страниц 16 и 17 около 20 раз повторяется слово «Гурзуф»,
окруженное разным контекстом, соединенное с разными определениями, эпитетами; простое
географическое название превращается в символ – символ «потерянного рая»; в дальнейшем тексте
романа именно это основное его значение развертывается, варьируясь, ассоциируясь с другими
лейтмотивными образами то по аналогии, то по контрасту.
Таких лейтмотивных образов, которые создают лирико-эмоциональный ритм произведения немного,
но они составляют основную часть «конструкции» всего произведения.
В первой части воспоминаний описывается минарет симферопольской мечети, расположенной
неподалеку от школы, где учился будущий писатель. «Молитвы в мечети не читались. Намаз не
совершался. Михран разрушился, проповеди не произносились»[6, c.42].
В третьей части стареющий писатель, подводя итоги своего творческого пути, возвращается к
лейтмотивным образам: «молитва», «михран», «проповедь»: «Окна читали мои молитвы».
«В их мире (литературных героев – Н.Э.) и вместе с ними на чистой-пречистой земле я читал свои
молитвы», - так пишет в конце 1990-х Дж. Дагджи о своих любимых романах «Один из тех, как я»,
«Письма к матери», «Мы вместе прошли этот путь».
Все эти романы – о беззаветной любви к своей грустно-прекрасной земле, о ее трагедии. «Михран
(амвон) для этой трагедии был сотворен в моей душе еще в юности, и я намерен был до самого конца
жизни произносить свои проповеди с этого амвона.»[6, c.206]
Так в перекличке-повторе реальный образ заброшенной мечети перерастает в обобщенный символ
творческого горения, высшей духовности и высшей ответственности писателя.
«Книга воспоминаний» Дж. Дагджи представляет собой синтез мемуаров, публицистики, лирической
прозы; в ней есть признаки романа и эстетического трактата; в нее входят фрагменты из других
произведений писателя, что позволяет поставить вопрос о специфической гипертекстуальности поэтики
Дж. Дагджи, классика крымскотатарского зарубежья, научное литературоведческое освоение творчества
которого только лишь начинается.
Источники и литература
1. Йылнынъ медениет адамы // Йылдыз.- 1998. - № 2. – Б. 149-150.
2. Хатыраларда Дженгъиз Дагъджы (Язылджынынъ кенди къалеминен). – Симферополь, 2000.
3. Эмирова А. Феномен Дженгиза Дагджи // Брега Тавриды. – 1999. - № 1-2. – С. 144-150.
4. Дагджи, Дженгиз. Отражения. 1-4. // Брега Тавриды. – 1991. - № 1 . – С. 151-197.
5. «Я тоже испытал горечь тех черных дней…» (из переписки Адиле Эмировой с Дженгизом Дагджи). //
Брега Тавриды . – 1999. - № 1. – С. 147-150.
6. Дженгиз Дагджи. Дженгиз Дагджи в воспоминаниях (пером самого писателя). – Пер. А. Эмировой. –
Симферополь, 2003.
Аннотация.
В статье анализируется поэтика одного из последних произведений
крымскотатарского зарубежного писателя, выясняются основные
особенности его художественной манеры, определяются возможные
перспективы дальнейшего изучения художественного мира Дж. Дагджи.
Annotation.
The poetic manner of one of the last works by a modern Crimean Tatar writer is
analyzed in the article; the main peculiarities of his style are revealed; possible
perspectives of further research of J. Dagdji’s literary work are defined.
|