Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ
The article presents analysis of the entrepreneurship stereotypes in the mass consciousness of Ukrainians. There are discussed the pattern of women’s life represented in soviet and post-soviet public discourse, as well as the anti-feminist myths typical in the mass media. The subjective feminine i...
Gespeichert in:
| Datum: | 2001 |
|---|---|
| 1. Verfasser: | |
| Format: | Artikel |
| Sprache: | Russian |
| Veröffentlicht: |
Iнститут соціології НАН України
2001
|
| Schriftenreihe: | Социология: теория, методы, маркетинг |
| Schlagworte: | |
| Online Zugang: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/89706 |
| Tags: |
Tag hinzufügen
Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Zitieren: | Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ / В. Суковатая // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2001. — № 2. — С. 131–143. — Бібліогр.: 13 назв. — рос. |
Institution
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-89706 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-897062020-11-19T15:17:01Z Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ Суковатая, В. Мнение эксперта The article presents analysis of the entrepreneurship stereotypes in the mass consciousness of Ukrainians. There are discussed the pattern of women’s life represented in soviet and post-soviet public discourse, as well as the anti-feminist myths typical in the mass media. The subjective feminine images constructed by women in order to interpret their lives, professional, family and marriage status are described. As a result, the author concludes that many businesswomen consider their self-realization in business as the ‘cultural trans-regression’ form and way to overcoming gender borders. 2001 Article Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ / В. Суковатая // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2001. — № 2. — С. 131–143. — Бібліогр.: 13 назв. — рос. 1563-4426 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/89706 ru Социология: теория, методы, маркетинг Iнститут соціології НАН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Мнение эксперта Мнение эксперта |
| spellingShingle |
Мнение эксперта Мнение эксперта Суковатая, В. Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ Социология: теория, методы, маркетинг |
| description |
The article presents analysis of the entrepreneurship stereotypes in the mass consciousness of Ukrainians. There are discussed the pattern of women’s life represented
in soviet and post-soviet public discourse, as well as the anti-feminist myths typical in
the mass media. The subjective feminine images constructed by women in order to
interpret their lives, professional, family and marriage status are described. As a result,
the author concludes that many businesswomen consider their self-realization in
business as the ‘cultural trans-regression’ form and way to overcoming gender borders. |
| format |
Article |
| author |
Суковатая, В. |
| author_facet |
Суковатая, В. |
| author_sort |
Суковатая, В. |
| title |
Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ |
| title_short |
Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ |
| title_full |
Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ |
| title_fullStr |
Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ |
| title_full_unstemmed |
Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ |
| title_sort |
стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ |
| publisher |
Iнститут соціології НАН України |
| publishDate |
2001 |
| topic_facet |
Мнение эксперта |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/89706 |
| citation_txt |
Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ / В. Суковатая // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2001. — № 2. — С. 131–143. — Бібліогр.: 13 назв. — рос. |
| series |
Социология: теория, методы, маркетинг |
| work_keys_str_mv |
AT sukovataâv stereotipypredprinimatelʹstvavmassovomsoznaniigendernyjanaliz |
| first_indexed |
2025-07-06T17:41:24Z |
| last_indexed |
2025-07-06T17:41:24Z |
| _version_ |
1836920272535420928 |
| fulltext |
Виктория Суковатая
Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ
ВИКТОРИЯ СУКОВАТАЯ,
êàíäèäàò ôèëîñîôñêèõ íàóê, äîöåíò êà ôåä -
ðû òåîðèè êóëüòóðû è ôèëîñîôèè íàóêè
Õàðü êîâñêîãî ãîñóäàðñòâåííîãî óíèâåð ñè -
òå òà èì. Â.Êàðàçèíà
Стереотипы предпринимательства в массовом
сознании: гендерный анализ
Abstract
The article presents analysis of the entrepreneurship stereotypes in the mass con -
sciousness of Ukrainians. There are discussed the pattern of women’s life represented
in soviet and post-soviet public discourse, as well as the anti-feminist myths typical in
the mass media. The subjective feminine images constructed by women in order to
interpret their lives, professional, family and marriage status are described. As a result,
the author concludes that many businesswomen consider their self-realization in
business as the ‘cultural trans-regression’ form and way to overcoming gender borders.
Феномен постсоветского предпринимательства уже нашел своего ис -
сле дователя и в России [1], и в Украине [2]. Вместе с тем можно выделить
ряд проблем, связанных с формированием дискурса данного иссле дова -
тельского направления. Во-первых, его основными персонажами стано -
вятся мужчины. Во-вторых, результаты анализа, проведенного без учета
гендерной специфики, можно рассматривать как научные мета-нарративы,
которые еще нуждаются в гендерной интерпретации с точки зрения выра -
жен ности гендерных стереотипов, идеалов и ожиданий у самих иссле дова -
телей и у представителей средств массовой информации, тиражирующей
эти идеалы. Еще менее сформированным является дискурс исследований о
феномене “женского предпринимательства” в Украине, в отличие от, напри -
мер, анализа “женской безработицы” или “бедности” [3]. Обратим внимание
на тот факт, что распределение материала на TV и в прессе оказалось к
настоящему времени в значительной степени “гендеризированным”: в про -
граммах, посвященных успешным бизнесменам, фигурируют преиму щест -
венно мужские имена, тогда как в нарративах о безработице, социальной
Социология: теория, методы, маркетинг, 2001, 2 131
незащищенности, растерянности в условиях кризиса — преобладают жен -
ские. Этот подход воспроизводит в пространстве бизнеса традиционную
патриархатную мифологему о мужчине в образе “ковбоя-мачо” и женщине,
занимающей в этой структуре отношений традиционный локус “жертвы”.
В течение многих столетий женская “успешность” понималась совер -
шенно однозначно: брак оценивался как главная социальная цель, дости -
жение которой и составляло смысл “женских амбиций”, “женской карьеры”,
позволяющей женщине артикулировать себя в культуре хотя бы в роли
“жены” (или “дочери”, “матери”) такого-то мужчины. Такое положение бы -
ло обусловлено экономической и политической несамостоятельностью
жен ского субъекта и переадресовыванием мужчине всех функций эко номи -
ческого влияния и политической власти. Этому соответствовала патриар -
хатная модель семьи — с мужем в роли “добытчика” и “судьи” и женой,
всегда “виноватой” и всегда “жертвой”. Авторитарная семья с мак си маль -
ной силой воплощала принцип мужского доминирования и женской дис -
кри ми на ции. Поэтому особенно важным и информативным представляется
изучение жизненных историй тех украинок, кто идентифицирует себя с
категорий “финансово успешных” предпринимательниц, выявление их цен -
ностных и гендерных моделей достижения “успеха”, взаимозависимостей
между брачным статусом и достижениями в бизнесе, влияния типа брачной
модели — эгалитарной, патриархатной или смешанной — на самооценку
женщиной своих достижений в сфере бизнеса. В своей работе мы пытаемся
выявить, какую из брачных моделей, представленных культурной тра ди -
цией, выбирает “успешная” женщина-предприниматель; в какой степени
брачный статус влияет на гендерную и социальную идентичность биз нес-
леди, включается в массив ее “основной биографии”, определяет удовле -
творенность жизнью; и наконец, какие факторы способствуют преодолению
ими гендерно обусловленных проблем в ведении собственного дела.
На наш взгляд, три момента культурно-идеологического содержания
ограничивают развитие женского предпринимательства в постсоветских
государствах: 1) к настоящему времени не сформирован позитивный образ
“деловой” женщины как варианта гендерной идентичности; гендерная не -
тер пимость к предпринимательству характерна для большинства насе ле -
ния независимо от пола; 2) в современном обществе отсутствует модель
“успешной женщины”, которая бы не перекрывалась парадигмой “удачного
замужества”, причем масс-медиа поддерживают эту концепцию; 3) в укра -
ин ской культуре нет традиций эгалитарной семьи, предполагающих право
на личностную, профессиональную (финансовую, политическую) само стоя -
тельность для женщины, высокую оценку женской значимости вне зави -
симости от ее семейного положения и реализованности функций дето -
производительницы. Призыв эпохи “перестройки” — вернуть женщин к
“домашнему очагу и их природному предназначению!” — можно считать
началом постсоветского домостроя, препятствующего в конечном итоге
идеям женского предпринимательства, тесно связанного с принципами
граж дан ской и политической свободы. Внедрение в массы образа “богатого
мужа” как панацеи от всех невзгод оттесняло женщин от перераспределения
финансов, власти и собственности. Однако, согласно ряду данных [4], к
категории “обеспеченных” граждан, то есть способных содержать детей и
неработающую жену, в Украине себя относит только 2% населения. Учи ты -
132 Социология: теория, методы, маркетинг, 2001, 2
Виктория Суковатая
вая эти цифры, можно заметить, что вряд ли средняя украинка должна рас -
считывать на “мужа-миллионера”, куда надежнее — на собственные силы.
Другой тезис, широко растиражированный современной прессой и в не
меньшей степени препятствующий предпринимательской активности жен -
щин, направлен на утверждение в сознании общества идеи о роли женщины
как хранительницы духовного и душевного здоровья нации — “берегини”,
“воспроизводительницы рода”, из чего как бы логически следует ее от стра -
нение от распределения экономических влияний. На самом же деле, пре -
под несение женщине исключительно “духовной власти” в сфере на ци о -
наль ных, культурных ценностей отнюдь не безобидно и происходит в обмен
на устранение ее как конкурента из сферы бизнеса и политики. В ситуации
всеобщего рынка избежать включенности в иерархию его ценностей невоз -
можно: являясь экономическим субъектом, женщина, если не выступает в
роли предпринимателя, дающего собственный капитал, то пребывает в ста -
тусе наемного (бюджетного) работника, чья финансовая независимость
значительно ниже; если же она реализует свою экономическую субъект -
ность исключительно в качестве потребителя — товаров, услуг и т.д., то
степень ее социальной уязвимости возрастает, степень влиятельности па -
дает, управлять ею, в том числе для власти, становится значительно легче.
Из субъекта она превращается в статистическую единицу, в расчете на
кошелек которой выстроена рекламная пропаганда, навязывающая в ка -
честве “незаменимой, главной” покупки ту вещь или услугу, которую в
данный момент желает сбыть предприниматель. И, наконец, в ситуации
экономической зависимости женщина может терять свою субъектность,
сама превращаясь в товар, объект купли-продажи в качестве источника
сексуальности, услуг по уходу или деторождению (в случае устранения ее
из сферы производства, финансов и материальных благ).
Перед женщинами, которые в своих финансовых амбициях выходят за
пределы исключительно сферы потребления и имеют свой целью создание
собственного дела, стоит проблема соотнесения жизненного сценария, на -
ло женного на предпринимательскую деятельность, и гендерной иден тич -
ности, модели которой в приложении к бизнесу до сих пор не разработаны.
Женщины, профессионально занятые в бизнесе и добившиеся в нем высот,
вынуждены интерпретировать свою идентичность: 1) либо “подстраивая” ее
под патриархатные образцы идеологизированного прошлого (“берегиня”,
мать-хранительница); 2) либо через модернизацию социалистических кон -
структов (“активистка”, “туристка”, “горит на работе” и т.д.); 3) либо в со -
ответствии с моделями западной поп-культуры, перенесенными на пост со -
ветскую почву; 4) либо изобретая собственные формы саморепре зен та ции,
состоящие из обломков гендерных стереотипов прошлого и настоящего.
Сфокусированность постсоветских стереотипов на фигуре пред при -
нимателя-мужчины лишний раз доказывает глубинный сексизм массового
сознания, его и сентиментальную преданность патриархату, поощряющему
такие псевдо-“женские” комплексы, как “боязнь успеха”, чувство “ген дер -
ной вины” и несамодостаточности, а в конечном счете, социальную викт и -
мизацию женщин.
Какие паттерны женского жизненного пути репрезентированы в со -
ветском и постсоветском публичном дискурсе? Исследователи совре мен -
ной прессы отмечают, что общество традиционно, по инерции продолжает
поддерживать приоритет мужчин. Хороший результат, достигаемый муж -
Социология: теория, методы, маркетинг, 2001, 2 133
Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ
чиной в профессии, приписывается его способностям, в то же время успех
женщины относят на счет случайности или трактуют как результат чрез -
мерных усилий [5, с. 112]. По количеству знаков внимания со стороны
прессы лидируют “актрисы, проститутки и жертвы криминала... затем с
большим отрывом идут “жены”, за ними — “униженные и оскорбленные” ...
значительно меньшим вниманием пользуются деловые леди ... на по след -
нем месте находятся женщины, проявляющие себя в науке и общественной
деятельности” [6, с. 289].
Каково основное содержание распространенных в постсоветских масс-
медиа антифеминистских мифов относительно “деловых женщин”?
Миф 1 — “бизнес — не женское дело” — широко бытующее предубеж -
дение о том, что “бизнес — это грязная вещь”, то, к чему ни одна “нор -
мальная” женщина не может стремиться, Именно такова позиция, декла -
рируемая патриархатной концепцией “женственности”, согласно которой
выработка таких качеств, как агрессивность, авантюризм, дискретность дея -
тельности, конкурентный стиль поведения и подавление интересов других
людей ради достижения собственных целей, совершенно неизбежно для
ведения “успешного бизнеса”, но не совместимо с ролью жены и матери.
Посылки, лежащие в основе этого мифа, являются гендерными “симу -
лякрами”. Почему принято считать, что к успеху в бизнесе ведет только
один, “гипермаскулинный” стиль поведения, апеллирующий к бинарной
ультимативности “или–или”: или ты победитель, или ты побежденный; или
ты выиграл, или ты проиграл? Почему игнорируются гендерные различия в
способах достижения успеха, отвергается сама возможность любой иной,
кроме агрессивно-конкурентной, стратегии предпринимательства?
В западном мире гораздо более продуктивным принято считать прин цип
ведения бизнеса, рассчитанный на длительные и взаимовыгодные отно ше -
ния согласно формуле “и–и”, означающей, что в результате совместной фи -
нансовой операции “мы оба”, “и ты, и я” выигрываем и рассматриваем наше
партнерство как динамичную, а не статичную иерархию неравных ролей.
Деконструкцию мифологемы о том, что “бизнес — грязное дело”, и
потому женщине “лучше им не заниматься” (кстати, чрезвычайно широко
внедренной и в умы молодежи, о чем свидетельствуют опросы студентов,
проведенные автором), следует начать с вопроса: “для кого лучше?”. Для
патриархатной власти, нейтрализующей потенциальных конкуренток, или
для женщин, теряющих шанс достичь экономического процветания и дело -
вой самореализации?
Миф 2 — “медико-биологический”, согласно которому, вступая в кон -
курентную борьбу, женщина вынуждена идти против своего “природного”
предназначения, ее здоровье якобы ухудшается, способности к зачатию,
вынашиванию и рождению детей падают. Этот “миф”, чрезвычайно попу -
ляр ный среди врачей (особенно гинекологов), восходит к идее “кара тель -
но- регламентирующей” медицины, предмета исследования Мишеля Фуко
[7]. Согласно этой идее, “воспроизводство населения” в виде рождения
детей является гражданским долгом женщины (подобно присяге на вер -
ность родине), а не актом свободного выбора личности. Миф о “мате ринст -
ве” как основе общественного статуса и авторитета женщины делает воз -
можной обструкцию в отношении тех представительниц женского пола, ко -
торые предпочли профессиональную, политическую карьеру либо не име -
ют детей по другим причинам. Бессознательная установка масс на трак тов -
134 Социология: теория, методы, маркетинг, 2001, 2
Виктория Суковатая
ку этих женщин как “неполноценных” либо не исполнивших свой “долг”
авто матически переводит их “жизненный путь” в категорию “неуспешных”,
“не удачных”, вне зависимости от их собственного самоощущения и со ци -
аль ной реализованности. Внедряясь в сферу приватного и лишая женщину
частного пространства, такое убеждение в имплицитной форме де мон ст ри -
рует практику “огосударствления” женского тела в русле любой дискри -
минационной практики — от менструальных табу до запретов на аборты.
Утверждая, что для “истинной” женщины альтернативы, равноценной вос -
производству потомства, не существует, власть тем самым, стремится свес -
ти “все женское” исключительно к биоидному. Продолжая линию М.Фуко
по деконструкции сексистских стереотипов в медицине, Татьяна Кли мен -
ко ва указывает на разницу в составлении медицинских опросников для
муж чин и для женщин. Например, женские жалобы чаще всего трактуются
как “психосоматические”, в то время как “мужские” в глазах врачей имеют
большую объективность [8, с. 27]. Диагностические критерии истерии,
психоневрологических нарушений демонстрируют традиционную сексист -
скую идеологию, так как в список тестирования включается ряд признаков,
присущих только или в основном женщинам (например, большинство вра -
чей при осмотре обязательно задают вопрос: о количестве родов и абортов и
нарушениях менструального цикла, но никогда не спрашивают, не вызвана
ли женская депрессия тем, что субъекта “обошли” при повышении). В ката -
лог “мужских” диагностических опросников нельзя включить вопрос о
характере месячного цикла, однако чем меньше специфических “женских”
критериев включается в диагностический набор, тем больше выявляется
мужчин, больных истерией и другими психоневротическими рас стройст -
вами, которые принято относить к специфически “женским”. При этом тот
факт, что вследствие занятий бизнесом мужчина подвергается постоянному
стрессу и переживает эмоциональные срывы, депрессии и т.п., что приводит
к снижению потенции и способности к оплодотворению, в медицинском
дискурсе либо не получает освещения вовсе, либо снисходительно “оправ -
дывается” — при параллельном пристальном внимании к детородным
функ циям женщины. Анализ показывает, что миф о “медицинских про ти -
вопоказаниях” имеет явно сексистскую природу: либо бизнес равно вреден
для здоровья обоих полов, либо его “вредность” преувеличена и вполне
сопоставима с рисками любой другой профессиональной занятости.
Миф 3, “художественно-публицистический”, исходит из свойст вен -
ного еще разночинцам и воплощенного И.Тургеневым в образе Кукшиной
(“Отцы и дети”) иронического скепсиса по поводу “дам-эмансипе”. Со -
гласно этому мифу, любого рода активное делание карьеры, особенно в
бизнесе, лишает женщину ее “женственности”, ее сексуальной аттрак тив -
ности. Выше уже говорилось об отсутствии в постсоветском публичном
дискурсе позитивных образов “карьеристок”. Напомним в связи с этим
тезис Мари Дали о том, что в патриархатном обществе “женственность”
формируется через “садо-мазохистский ритуал”, включающий в себя ряд
“дисциплинирующих” мер, калечащих женщину не только морально, но и
физически (индийский ритуал сати, африканская клитероктомия и т.п.). В
традиционном обществе репрезентацией женственности часто становится
“дискурс жертвы” [9]. “Быть женственной” и “предъявлять гендерный набор
женственности” в формулах, привычных для общества, — не одно и то же.
Так, в отношении женщин-предпринимательниц можно говорить об осво -
Социология: теория, методы, маркетинг, 2001, 2 135
Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ
бождении от “виктимизирующей женственности” и перемещении гендер -
ной репрезентации на качественно новый уровень.
Миф 4, “психологический” воспроизводит патриархатный страх перед
тем, что “деловая женщина”, став экономически независимой, должна повы -
сить требования к избраннику, что, пожалуй, звучит вполне резонно. Од нако,
само утверждение о том, что женщиной в бизнесе движут исклю чи тельно
эгоизм и тщеславие, выглядит откровенно дискриминационным, при ни жаю -
щим достоинства женщин и вовсе не стимулирующим актив ность мужчин.
Если даже опустить фактическую несостоятельность этого тезиса (часто
женщина приходит в бизнес вынужденно, от финансовой безысходности), то
критику вызывает сама претензия со стороны сторон ников патриархатного
брака на сохранение “льготной” планки требований к мужчине при по сто -
янном повышении уровня ожиданий в отношении к предполагаемой избран -
нице. Почему, пугаясь экономической незави си мос ти женщины как источ -
ника ее потенциального доминирования в семье, патриархатная власть умал -
чивает о возможностях оказания моральной, эмоциональной, наконец, хо зяй -
ст венной поддержки жене со стороны мужа, о том, что мужские функции в
семье должны быть более “разноплановы”, чем только роль “судьи” и “до -
бытчика”. Сама асимметрия привилегий, оправдывающая и даже куль тиви -
рующая “мужской” эгоизм и осуждающая “женский”, еще раз подтверждает
тот факт, что слабое развитие женского предпринимательства обусловлено
не столько экономическими, сколько “гендерно-политическими” причина -
ми — принципами распределения влас ти в обществе.
Миф 5, развивая тему женского “эгоизма” и “самопожертвования”, по -
вторяет бытующую еще с советских времен идею о противостоянии сфер
семьи и работы и необходимости для женщины выбора между ними. При
этом обходят молчанием вопрос о том, что перед мужчиной общественное
мнение никогда подобных ультиматумов не ставило и что ни один “нор -
мальный” мужчина никогда не станет противопоставлять одно другому.
Стремясь, напротив, совмещать приватную и публичную сферы жизни как
разные аспекты реализации своей личности. Что же касается женских воз -
можностей реализации, то ограничение всего спектра социальных ипоста -
сей женщины набором из двух ролей — либо “мать” (жена, любовница), либо
“товарищ” (начальница, сотрудница) — свидетельствует, что маскулинная
культура стремится сформировать у женщины комплекс вины в том случае,
если в центре своего жизненного пространства женщина, паче чаяния, за -
хочет установить не фрейдовскую “зависть к Фаллосу”, а … саму себя!
Миф 6, “эвристический”, утверждает, что женщина от природы не спо -
собна к принятию быстрых решений в экстремальных ситуациях, ко торые
якобы “естественны” в сфере бизнеса. Тем самым делается попытка ген де -
ризации профессий (и доходов) через романтизацию пред прини ма тельства
как “военной”, а значит — маскулинной формы деятельности, про тиво по -
ставляемой якобы “мирному” труду служащих по найму. Интер претируя
бизнес в рамках модели “каждодневного подвига”, кризиса. Бес конечного
риска, сторонники этой версии тем самым напрочь отвергают идею эко -
номического планирования и “подготовленного продвижения” и переводят
эту, достаточно древнюю и широко распространенную дея тель ность в кате -
горию почти “стихийных”, почти “явлений природы”, недо ступных челове -
ческому управлению. Вернее, общество приемлет мужчину в роли “поко -
рителя стихии”, “укротителя” природы, но отвергает женщину в этой роли.
136 Социология: теория, методы, маркетинг, 2001, 2
Виктория Суковатая
Что же касается интеллектуального и творческого потенциала, то ис -
следования петербургских психологов на протяжении последних десяти
лет позволяют говорить о социальной зависимости творческих спо соб нос -
тей, что означает возможность их развития или затухания в соот ветствии со
степенью общественного благоприятствования. Заслуживает внимания и
тот факт, что при сопоставлении эвристических тактик муж чин и женщин в
роли руководителя было выявлено, что процесс принятия решения жен -
щинами является более “полифоничным”, поскольку жен щи ны чаще муж -
чин включают в собственные суждения другие точки зрения и при фор ми -
ровании окончательного решения учитывают мысли и чувства окру жаю -
щих людей, в том числе и подчиненных [10]; в то же время муж чины более
склонны к захвату монополии на ответственность и интер пре тированию
рабочей дискуссии по выработке оптимального плана действий в терминах
“самоутверждения” — сохранения власти или отказа от нее. На наш взгляд,
этот факт, свидетельствующий о большей толерантности жен щин-руко -
водителей, чьи колебания вызваны не “неспособностью к быст рому мыш -
лению, а стремлением к более комплексному подходу к проблеме и учету
“человеческого фактора”. “Женское”, более “медленное” решение может
оказаться менее травматичным для участников ситуации и эффек тивным в
течение более длительного времени.
Миф 7 гласит, что путь в бизнес для женщины лежит только через
интимную сферу, не упоминая при этом о точно таких же, “сексуальных
путях”, используемых мужчинами для достижения успеха в карьере, биз несе,
политике. При этом энергетически волевой потенциал женщины при ни -
жается и деиндивидуализируется как якобы несущественный на фоне сек -
суальных достоинств. Вместе с тем сексуальность, выступающая в ка честве
предмета торга, оказывается обезличенной и не может рассмат ри ваться как
качество, репрезентирующее специфику субъекта. На этом фоне об на ру -
живает себя то, что “женщинам в бизнесе” в равной степени вме ня ется “в
вину” как чрезмерная жесткость, так и эмоциональная чувстви тельность.
Обвинения в сексуальных контактах ради карьеры имеют ту же природу:
женская сексуальность, подвергаемая оценкам со стороны пат ри ар хатного
общества, вызывает нарекания и в случае ее отсутствия — “су шеная вобла!”, и
в случае ее наличия. При этом, обвиняя женщин в карье ризме “через по -
стель”, сторонники патриархата “деликатно” умалчивают о сексуальных при -
тязаниях на работе, в политике, бизнесе. Такое, “идео ло ги ческое” мани пу -
лирование темой женской сексуальности позволяет сделать вывод о ее не
реальной, не “телесной” представленности в ситуации нега тив ного/по зи -
тивного апеллирования к ней, а исключительно знаковой функ ции, мар -
кирующей личное и приватное, в противовес универсальному и публичному.
Маскулинная логика западного дуализма полов под разу мевает, что про фес -
сиональная карьера, пролегающая в пространстве пуб личного, должна быть
свободна от сексуальности, только тогда она оцени вается как “истинная”,
“правильная”, “достойная уважения”. Однако феми нистские иссле дова тель -
ницы конца XX века [11], стремясь привлечь вни мание к жизни тела, убе -
дительно показали, что ни одна общественная дея тельность — профес сио -
нальная, социальная, политическая — не является исключительно продуктом
духа и рациональности, сексуальность незримо и неосознанно пронизывает
все человеческие сферы репрезентации, и отказ признавать это сводится в
принципе к желанию скрыть этот факт. В пат риар хатном мире тело пре -
Социология: теория, методы, маркетинг, 2001, 2 137
Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ
вращалось в объект интеллектуальных репрессий и приобретало “меновую
стоимость” в борьбе за должности, награды, кон тракты. Признание сек суаль -
ности в качестве важной составляющей со циаль ных отношений и вовле -
чения ее влияния в публичную сферу озна чало бы высвобождение нового
источника энергии и вдохновения в про цессе гармонизации личности.
Предлагаем рассмотреть конкретные жизненные истории украинских
женщин-предпринимателей, добившихся успеха: с точки зрения гендерных
ресурсов конструирования идентичности, причин прихода в бизнес, отно -
шении с мужчинами, осознания гендерного статуса и репрезентации типа
интерпретативных стратегий.
Наше исследование позволяет увидеть, как женщины-предпри нима те -
ли “вписывают” в свой жизненный сценарий реальность бизнеса и соб ст -
венного профессионального финансового “успеха”. В качестве методологии
выбран текстуальный анализ конкретных жизненных историй, пред став -
ляющих различные модели утверждения феминной “успешности”, не пере -
крываемые брачным/семейным статусом. Данные нарративы выражают
индивидуальные стратегии, однако их сопоставление позволяет за локаль -
ными случаями увидеть некие схемы, если и не универсальные, то позво -
ляю щие выявить нечто типичное в процессах жизнеустройства и жизне -
утверждения, характерное для нынешнего поколения женщин от 25 до 45
лет, занятых в бизнесе и признающих себя “успешными”.
Согласно социологическим исследованиям [12], причины начала пред -
принимательской активности женщин можно разделить на 3 группы. К
первой принадлежат предпринимательницы “по убеждению”, в основе мо -
ти вации которых лежит интерес именно к этому виду деятельности, осо -
знанное намерение добиться успеха, профессиональная идентификация с
предпринимательством. Ко второй, наиболее многочисленной группе, от -
носят тех, кто пришел в бизнес “по случаю”. Выбор этой сферы деятель -
ности был сделан либо спонтанно, либо под влиянием сложившихся об сто -
ятельств, по совету, примеру, предложению друзей, благодаря неожиданно
возникшим благоприятным перспективам и т.д. Третью группу составляют
женщины, первоначально пришедшие в бизнес “поневоле”, будучи вы нуж -
дены открыть свое дело в силу различных причин, казалось бы, неблаго -
приятных, но объективно стимулировавших их деловую активность. Это:
реальная или скрытая безработица, необходимость обеспечивать семью,
детей в условиях потери работы (дохода) супруга, родителей; угроза лише -
ния привычного уровня жизни, социального, интеллектуального комфорта.
О конкретных причинах прихода в бизнес женщины, уже добившиеся
успеха, говорят следующее: 1) “Хотелось обеспечить себе (своей семье)
современную, респектабельную жизнь”; 2) “Хотелось сделать жизнь более
стабильной (насыщенной)”; 3) “Хотелось достичь более высокого круга
общения”; 4) “Установка на карьеру”; 5) “Надеялась расширить круг зна -
комых, устроить личную жизнь с приличным человеком”; 6) “Возможность
поездки за границу”; 7) “Не могу сидеть на одном месте, уже все пере -
пробовала, и тем, и тем занималась”; 8) “Хочу резко изменить свою жизнь”;
9) “Хочу чего-то добиться, надоело быть на вторых ролях”; 10) “Хочу быть
независимой”; 11) “Хочу быть рядом с мужем” (если муж — бизнесмен), “не
отставать от мужа”; 12) “Хотелось проверить свои способности… потому,
что считала себя не хуже других”; 13) “Всегда завидовала сильным жен -
щинам, которые сами своей судьбой управляют”; 14) “Не хочу быть бедной”;
138 Социология: теория, методы, маркетинг, 2001, 2
Виктория Суковатая
15) “В то время прошел сериал “Просто Мария”. Все его смотрели, а мне
мама говорит: “Ты заметила, как в этом кино показали систему труда”. Ведь
эта Мария из такой бедности вышла. Одна воспитывала сына, и в конце
концов так высоко поднялась!..” Я тогда впервые над собой задумалась
потому, что тоже из бедной семьи”; 16) “После развода с мужем хотелось
что-то изменить в своей жизни, кардинально”; 17) “Ничем другим зани -
маться не умела”; 18) “Всегда мечтала о собственной школе или лицее, где
бы я воспитывала детей, как я считаю нужным, и могла пригласить тех
преподавателей, кого хочу”; 19) “Попались хорошие люди, которые могли
чему-то научить”; 20) “Все родственники вокруг так делали”; 21) “Мне тогда
не на что жить было, если бы не начала торговать — вообще бы с голоду
умерла”; 22) “На тот момент это дело для меня было самым безопасным и
приемлемым”; 23) “Шить не умела, как официантка я брезгую, оставалось
одно — в торговлю”; 24) “Еще когда спортом занималась, привыкла первые
места брать, так и в бизнес пошла”; 25) “А у меня это лучше всего полу ча -
ется” (“всегда хорошо получалось”)”; 26) “Хотелось иметь свое дело, са мой
все решать, у меня бабушка еще этим до революции занималась”; 27) “Уве -
рена была, что у меня получится”; 28) “У меня шить хорошо получалось,
знакомые сказали: а почему бы тебе не открыть свое дело? — попробовала,
понравилось”; 29) “Думала, что хуже, чем сейчас, уже не будет, а что-то
толковое может получиться”; 30) “Я всю жизнь в торговле проработала. У
меня навык хороший. Связи, знание людей, когда свобода пришла, я ни
минуты не сомневалась — открыла свое дело”; 31) “Я еще при советской
власти понемногу товар возила, спекулировала по тем понятиям, но тогда
это как бы запрещалось, а сейчас, оказывается, мы все правильно делали, и
называется это предприимчивость”; 32) “У меня соседка (“сестра мужа”,
“жена брата” и т.п.) ездила в Турцию, и меня с собой взяла”; 33) “У меня муж
тогда “загулял”, я решила: что ж мне, себя хоронить? Взяла у его друга денег
на “раскрутку”, и пошло-поехало… Муж потом назад просился — я не пусти -
ла. Хватит, надоел!”; 34) “Я очень контактная, мне легко с людьми ладить,
договариваться… я стала клиентов для своего бизнеса искать”; 35) “У меня
сын тогда проиграл крупную сумму, включили “счетчик”, я все продала:
участок, квартиру, мебель… Ну, а потом как-то надо было подниматься”;
36) “Приехала одноклассница в гости. Попросила помочь ей сбыть товар, ну
а дал ьше — втянулась, сама начала этим заниматься”; 37) “У меня хороший
вкус, я умею людей убеждать, решила использовать свои таланты”.
Представленные нарративы принадлежат женщинам-пред при ни ма те -
лям, чей бизнес достаточно стабилен в течение 1–5 лет. Слова их обнару жи -
вают те культурные, моральные, семейные и личностные ресурсы, кото рые
обусловили приход женщин в бизнес, их профессиональную иденти фика -
цию и, в конечном счете, удовлетворение от этой деятельности. Само описа -
ния субъектов показывают, что для многих открытие своего дела было след -
ствием давних, глубинных, психологических мотиваций и потреб нос тей, от -
части проявлением духовного развития, потребности в росте, иден тифи ка -
ции себя в новом качестве. Даже те из женщин, кто в числе причин называл
неблагоприятные факторы (безработицу, развод, растрату, угрозу со стороны
криминальных структур и др.), подтолкнувшие их к занятию бизнесом, тем
не менее оказались психологически подготовленными к этой деятельности
предшествующим опытом жизни, семейным воспитанием. Их профес сио -
нальный сценарий включал опору на некую традицию, новая деятельность
Социология: теория, методы, маркетинг, 2001, 2 139
Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ
представала не как принципиально иная, скорее как про дол жение прошлых
событий и достижений. С одной стороны, данную ситуа цию можно интер пре -
тировать как поиск гендерных ресурсов “вне себя”, бессознательную по пыт ку
ссылкой на прошлое, на прецедент леги тими ро вать свой “успех” в на сто я -
щем; с другой стороны, выбор подобной стратегии может означать от каз
женщины от дискретного видения своего жизненного и профессио наль ного
пути, стрем ление упорядочить уже известные со бытия таким обра зом, чтобы
уста новить и означить между ними некую связь, даже в случае их вир ту аль -
ной взаимозависимости. Особенно это заметно в тех примерах, где начало
собст венного дела обосновывается при чинами не из фи нан со во- ма те ри аль -
ной сферы, и даже не стремлением к престижу, власти, славе, твор ческой
реали зации, а соображениями ду хов но- психологического характера: “хо те -
лось все изменить”, “фильм на толк нул” (не на “идею бизнеса”, а на идею “себя
в бизнесе”), “бабушка так делала” (ссылка на авторитет, наиболее близкий к
духовному самоощущению ге рои ни, интенциональности данной женщины).
Следует отметить зазор, существующий между событиями, которые ре -
ально предшествовали и обусловили открытие своего дела, и модели рова ни ем
позитивного образа “себя в бизнесе”, которое может основываться на сим во ли -
ческих фактах, “воображаемой” (в терминологии Ж.Лакана), лич ной и семей -
ной истории. В этом контексте заслуживает внимания, что: 1) почти по ловина
интервьюируемых имели “семейную легенду”, главным дейст вую щим лицом
которой выступал предок женского пола, то есть жен щины имели (либо кон -
струировали) позитивную модель о женской про фес сиональной (социальной)
активности; 2) часто упоминался факт собст вен ной неор ди нар ности, непо хо -
жести на других, замеченный еще в детстве (речь идет о бо лее мощном интел -
лекте, либо о более волевом характере, либо об экстра сен сорных способностях,
либо о творческих талантах, отсут ствовав ших у сверст ниц; 3) все без исклю че -
ния опрошенные обладали вы со кой самооценкой и ссылались на разного рода
достижения в своем про шлом — в спорте, в искус стве или художественной
деятельности, в смежном бизнесе, что облегчало им принятие своей “успеш -
ности” в пред прини ма тельстве; 4) ни особое “гендер ное” тщеславие, ни про ти -
во поставление себя мужчинам (супругу) не харак тер ны для социально -
го/брач ного сценария этих женщин, хотя в ряде случаев именно супружеские
(романтические) неудачи под толкнули их к тому, что бы открыть свой бизнес;
в этих случаях деловая занятость выполняла функ ции стратегии не только
эконо ми че ского, но и морально-психологического “выживания”. В жизненных
исто риях, вклю чающих экстремальность раз ры ва, развода, обмана, дискурс
бо ли и страда ния обычно обозначен лишь пунк тирно (“Сколько я тогда пере -
жила!”; “Я сама подавала на развод и сама пла ти ла за все — он три раза в суд не
являлся! Потом полгода вообще не могла встре чаться с мужчинами”). Струк -
тура речи не апеллирует к жалости, однако выражен “дискурс пре одоления”
(“Я с этим справилась!”; “На психо тера пев тов у меня тогда денег не было, сама
себя за волосы вытаскивала; ну еще по дружки помогали”). В тех случаях, когда
респондентка состояла в браке — за конном или граж данском, по отношению к
мужчинам/супругу проявлялась значительная степень толерантности, да же
если мужчина не обеспечивал се мью мате риально; высоко оценивалась мо -
ральная, эмоциональная, хо зяй ст венная поддержка с его стороны. Сек суаль -
ность получала отражение в кате гориях “здоровья”, “семьи”, “любви”, собст -
венно “любовника”, “романа”, “же ла ния” (“Я его сама первая за хо те ла!”), од -
нако практически никогда не вы дви галась на первое место.
140 Социология: теория, методы, маркетинг, 2001, 2
Виктория Суковатая
Доминирующими в биографиях респонденток оказались: а) “дискурс
силы”, самоутверждения (“Я могу!”; “Я это сделала” и т.п.); б) дискурс
трудного, но постоянного “преодоления” препятствий, “победы в результате
собственного упорного труда” (“Сначала ничего не получалось, а потом —
раз! — и получилось!”), при этом тщательно подчеркивалаcь самостоя тель -
ность, а не наличие покровителей; в) дискурс моделирования отношений в
близком окружении, принятие своей роли делового лидера и вследствие
этого “переформулирование” типа связей с родителями, детьми, подчи нен -
ными, новыми знакомыми, друзьями из прошлого, чиновниками. Обращает
на себя внимание повышенное чувство ответственности большинства рес -
пон денток по отношению к родителям, близким друзьям, как бы с целью
создания “тихой пристани” в рамках своей частной жизни, настойчиво обе -
регаемой от проникновения “чужих” (“Наконец-то я себе построила такую
жизнь, какую хотела!”); при этом выражено стремление сохранить личную
автономию; г) достаточно представленным оказался “дискурс бедности”, то
есть разнообразные и выразительные описания того, как трудно она (ее
семья) жила в детстве, как долго она поднималась к своему нынешнему
положению и как, наконец, достигла желаемого. Можно утверждать, что, с
одной стороны, внесение мотива “заслуженного успеха”, а не “случайной
удачи” в свой жизненный сценарий является одним из способов культурной
легитимации предпринимательства в глазах общественности; сама полу -
сказочная ситуация “бедности” как бы “оправдывает” желание “добиться
успеха” и, таким образом, нейтрализует комплекс “гендерной вины” за нару -
шение гендерных стандартов социоролевого поведения. С другой стороны,
тема бедности, характеризующая начало многих историй об успехе с дис -
кур сивным пропуском целого ряда ситуаций, лежащих между “бедностью”
и нынешним “богатством”, может указывать на то, что такая репре зента -
тивность является чисто знаковой, как бы “списанной” с западных моделей
успеха, мифологизирующих истории о том, как, скажем, чистильщик сапог
становится миллионером. Представленность их в женском постсоветском
сознании свидетельствует не только о влиянии масс-медиа на форми рова -
ние моделей профессиональной идентичности, но и о том, что, интер пре -
тируя свою успешную предпринимательскую биографию, женщины не на -
хо дят адекватных конструктов среди национальных архетипов и конта -
минируют “советские” реалии с американскими мифологемами.
Семейный статус нарраторов распределялся следующим образом: око -
ло половины респонденток состояли в законном браке, часть начали зани -
маться бизнесом еще до замужества, часть — позже, скачка разводов в связи
с повышением материального уровня и изменением самоощущения не на -
блю далось. Около 25% женщин состояли в гражданском браке; нежелание
регистрировать отношения могло исходить как от женщины, так и быть
взаимным: “Нам сейчас некогда этим заниматься”; “На меня сейчас заказы
посыпались, когда тут замуж выходить!”. Так как уровень ожиданий в отно -
шении партнера действительно повышался, то патриархатная (тради цион -
ная) модель брака оказывалась неприемлемой: а) либо сохранялась ее внеш -
няя “видимость”, “патриархатная” оболочка при достаточно феминистской
сути; б) либо брак трансформировался в смешанную эгалитарную модель
(если не был таковым изначально). Замечено, что истинно патриархатный
брак не стимулировал предпринимательской активности женщин либо в
результате “распадался”. Однако в большинстве случаев это не изменяло
Социология: теория, методы, маркетинг, 2001, 2 141
Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ
самооценки женщины как “успешной”, “состоявшейся”, так как источником
ее формирования служила уже не одна-единственная сфера — брачная, а
также — и по преимуществу — социальная, профессиональная, финансовая.
В морально-психологическом плане бизнес-леди демонстрировали более
высокую, по сравнению с другими женщинами их возраста и биогра фи че -
ского типажа степень защищенности, внутренней стабильности и “склон -
ности к культурной трансгрессии” — как поэтизации свободы. Под “куль -
турной трансгрессией” женщин-предпринимателей мы понимаем их явле н -
ные попытки преодоления культурных границ и табу, одной из форм кото -
рых являются гендерные стереотипы. Потребность в “культурном транс -
грес сировании”, врожденная или приобретенная (развитая) с опытом, озна -
чала для них постоянное нарушение “как бы” утвержденных норм жиз -
ненных практик, осознание своего статуса как маргинального: как заявила
одна из опрошенных, “женщина-предприниматель уже не вполне женщина
(то есть не традиционная женщина, нарушившая “правила для женщин” ),
еще не совсем предприниматель (то есть не легитимирована культурным
сознанием в качестве профессионала и женщины одновременно)”.
В жизненных историях женщин-предпринимателей, представляющих
своего рода Case Studies, выявляется тот субъективный образ феминности,
ко торый конструирует женщина в качестве интерпретации собственной
судь бы, профессионального, семейного, брачного статуса. Наблюдения по ка -
зывают, что присущие женщинам содержательные стратегии достижения ус -
пеха в бизнесе могут существенно отличаться от мужских, опираться на иную
иерархию ценностей, картину мира и этику. Мотивы само утверж де ния, са -
мореализации, комфорта и финансовой независимости в боль шинст ве слу ча -
ев являются ведущими, однако женщины-предпринимательницы иначе вос -
принимают саму структуру бизнеса и свое место в нем, делая акцент на дол -
говременном планировании через установление эффек тив ных отношений.
В своих семьях женщины-предприниматели реализуют смешанную или
эгалитарную модель; в ряде случаев, осуществляя свою волю внутри семьи,
они последовательно стремятся сохранить видимость “мужского доми ни -
ро вания”, как финансового, так и эмоционально-волевого.
Современная украинская масс-культура (и постсоветская в целом) ти -
ра жи рованием феминных моделей патриархатного типа отнюдь не способ -
ствует созданию благоприятных моральных условий для развития и куль -
ти вирования “сценариев успеха” в женском предпринимательстве. Чем ши -
ре и гибче внутренняя модель допускаемых ролей в спектре феминности,
тем выше шансы женщины на достижение успеха. Наибольшая ста биль -
ность женщины-предпринимателя в браке возможна с мужчиной толе рант -
ного (или феминистского) типа, с достаточно высокой само оцен кой, кото -
рая бы не подавлялась высокой самооценкой и профессио наль ными (фи -
нансовыми) достижениями партнерши.
Достижения женщины в бизнесе (как впрочем, и в любой другой сфере
деятельности) во многом обусловлены ее настроенностью на успех, иден -
тификацией себя с образом “Я–успешности”, “Я–компетентности”. Часто
именно внутренне позитивное восприятие себя как активного, деятельного
члена общества, возможно, осознание своей духовности, граж данствен нос -
ти, неординарности стимулирует приход женщин в бизнес. Для многих
женщин реализация себя в бизнесе может являться формой “культурной
142 Социология: теория, методы, маркетинг, 2001, 2
Виктория Суковатая
трансгрессии”, преодоления гендерных границ и, в такой форме, утверж -
дения своего права на гендерную свободу.
В ситуациях “высокой неопределенности”, риска, экстремальности на ря -
ду с маскулинной стратегией конкурентного лидерства [13], женщины вы -
бирают более продуктивные и толерантные стратегии “сотрудничества” и
“компромисса”. Женщины-предприниматели более толерантны и в отно ше -
нии не легитимных в культуре способов получения знания, основанных не на
логике и рациональности, а на интуиции, сенсорике и т.п., что также можно
интерпретировать как “трансгрессивный культурный прагматизм”. С точки
зрения женщины, бизнес не экстремален; он непредсказуем, так как в его
основе — не принципы, знаки и категории, а связи и контакты между людьми
(продавец/покупатель, клиент/поставщик, заказчик/произ води тель, нани -
ма тель/служащий). Человеческие отношения никогда нельзя спла ни ровать
путем жесткой бинарной логики, однако их можно строить, развивать, нала -
живать, и в этой позиции женщина эффективно реализует культивируемые
воспитанием навыки общения и обаяния, нередко доби ваясь результатов
более высоких, чем мужчина, путем требования и вну шений.
Успех в бизнесе способен укрепить женскую идентичность и в других
сферах, в частности, в личной и семейной, а также способствовать удовле -
тво ренности жизнью.
Формирование делового истеблишмента — непременное условие раз -
вития цивилизованного социума, приход женщин в эту сферу общест вен -
ной/профессиональной деятельности можно считать залогом истинной де -
мо кратии и политической стабильности в Украине.
Литература
1. См., напр.: Наумова Т.В. Становление среднего класса в реформированной Рос -
сии // Социально-гуманитарные знания. — 1999. — № 4; Зенович М. Этика предпри -
нимательства: модно ли блефовать в бизнесе? // Деловой мир. — 1992. — № 173.
2. Буря П., Карпов В., Шаповалов А. Ситуация занятости в Украине и тенденции ее
развития // Экономика Украины. — 1993. — № 10.
3. Напр.: Васильченко В. Масове безробіття, його можливі наслідки і заходи щодо
запобігання // Україна: аспекти праці. — 1996. — № 1; Саєнко Ю. Феномен і особливості
бідності в Україні // Україна: аспекти праці. — 1997. — №7.
4. См.: Лавриненко Н.В. Женщина: самореализация в семье и обществе (гендерный
аспект). — Киев,1999.
5. Образы женщин в современной российской журналистике. — 1997–1998. — М.,
1998.
6. Ротаенко Г. Знаки внимания без признаков понимания // Гендерные исследо -
вания. — Харьков, 1999. — № 2.
7. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. — СПб., 1998.
8. Клименкова Т. Женщина как феномен культуры. Взгляд из России. — М., 1996.
9. Daly M. Gyn/ecology. Methaethics of Radical Feminism. — Boston, 1986.
10. Грошев И. Мужчины и женщины как руководители: различия в принятии реше -
ний // Проблемы теории и практики управления. — 1998. — № 8.
11. См.: Bell Hooks. Teaching to Transgress. Education as the Practice of Freedom. — New
York; London, 1994.
12. См.: Корель Л.В. Бизнес-леди. Новые возможности или новые ограничения? //
ЭКО. — 1998. — № 7; Чирикова А.Е. Психологические особенности личности российского
предпринимателя // Психологический журнал. — 1998. — Т.19. — № 1.
13. См.: Скотт Дж. Конфликты и пути их преодоления. — Киев, 1991.
Социология: теория, методы, маркетинг, 2001, 2 143
Стереотипы предпринимательства в массовом сознании: гендерный анализ
|