Итоги цивилизационного развития человечества
The article explores the perspectives of the global development in the beginning of the new millenium by analysing the general tendencies of history and its civilization variety. The author concludes that nowadays the future of different regions depends on their ability to adapt modern world’s ac...
Gespeichert in:
| Datum: | 2000 |
|---|---|
| 1. Verfasser: | |
| Format: | Artikel |
| Sprache: | Russian |
| Veröffentlicht: |
Iнститут соціології НАН України
2000
|
| Schriftenreihe: | Социология: теория, методы, маркетинг |
| Online Zugang: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/89860 |
| Tags: |
Tag hinzufügen
Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Zitieren: | Итоги цивилизационного развития человечества / Ю. Павленко // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2000. — № 4. — С. 13–31. — Бібліогр.: 26 назв. — рос. |
Institution
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-89860 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-898602015-12-21T03:03:25Z Итоги цивилизационного развития человечества Павленко, Ю. The article explores the perspectives of the global development in the beginning of the new millenium by analysing the general tendencies of history and its civilization variety. The author concludes that nowadays the future of different regions depends on their ability to adapt modern world’s achievements (in science, technology, organization etc.) to their national and cultural foundations. He supposes that in the XXI-st century there will be two global rival centres with leading roles — West (North America — Western Europe) and Far East (Japan — China). The chances of transition to the stage of information society in other regions are estimated as dubious. 2000 Article Итоги цивилизационного развития человечества / Ю. Павленко // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2000. — № 4. — С. 13–31. — Бібліогр.: 26 назв. — рос. 1563-4426 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/89860 ru Социология: теория, методы, маркетинг Iнститут соціології НАН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| description |
The article explores the perspectives of the global development in the beginning of the
new millenium by analysing the general tendencies of history and its civilization
variety. The author concludes that nowadays the future of different regions depends
on their ability to adapt modern world’s achievements (in science, technology,
organization etc.) to their national and cultural foundations. He supposes that in the
XXI-st century there will be two global rival centres with leading roles — West (North
America — Western Europe) and Far East (Japan — China). The chances of transition
to the stage of information society in other regions are estimated as dubious. |
| format |
Article |
| author |
Павленко, Ю. |
| spellingShingle |
Павленко, Ю. Итоги цивилизационного развития человечества Социология: теория, методы, маркетинг |
| author_facet |
Павленко, Ю. |
| author_sort |
Павленко, Ю. |
| title |
Итоги цивилизационного развития человечества |
| title_short |
Итоги цивилизационного развития человечества |
| title_full |
Итоги цивилизационного развития человечества |
| title_fullStr |
Итоги цивилизационного развития человечества |
| title_full_unstemmed |
Итоги цивилизационного развития человечества |
| title_sort |
итоги цивилизационного развития человечества |
| publisher |
Iнститут соціології НАН України |
| publishDate |
2000 |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/89860 |
| citation_txt |
Итоги цивилизационного развития человечества / Ю. Павленко // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2000. — № 4. — С. 13–31. — Бібліогр.: 26 назв. — рос. |
| series |
Социология: теория, методы, маркетинг |
| work_keys_str_mv |
AT pavlenkoû itogicivilizacionnogorazvitiâčelovečestva |
| first_indexed |
2025-07-06T17:53:22Z |
| last_indexed |
2025-07-06T17:53:22Z |
| _version_ |
1836921025157136384 |
| fulltext |
Юрий Павленко
Итоги цивилизационного развития человечества
ЮРИЙ ПАВЛЕНКО,
äîêòîð ôèëîñîôñêèõ íàóê, ãëàâíûé íàó÷íûé
ñîòðóäíèê Èíñòèòóòà ìèðîâîé ýêîíîìèêè è
ìåæäóíàðîäíûõ îòíîøåíèé ÍÀÍ Óêðàèíû
Итоги цивилизационного развития человечества
Abstract
The article explores the perspectives of the global development in the beginning of the
new millenium by analysing the general tendencies of history and its civilization
variety. The author concludes that nowadays the future of different regions depends
on their ability to adapt modern world’s achievements (in science, technology,
organization etc.) to their national and cultural foundations. He supposes that in the
XXI-st century there will be two global rival centres with leading roles — West (North
America — Western Europe) and Far East (Japan — China). The chances of transition
to the stage of information society in other regions are estimated as dubious.
Предварительные замечания
Люди склонны придавать круглым датам мистическое значение. В 1000
году в Западной Европе, уже перешедшей на летоисчисление “от Рождества
Христова”, люди в ожидании “конца света” уделяли больше внимания мо -
литвам, чем труду, тогда как Византия и новообращенная в христианство
Киевская Русь, где годы отсчитывались от “сотворения мира”, не были
охвачены подобными эсхатологическими настроениями. Апо калип ти че -
ские прогнозы не обошли и 2000 год. В этой связи уместно вспомнить
очередное перетолкование центурий Нострадамуса [1] или акции “Белого
братства”.
Вместе с тем, нельзя не констатировать, что переживаемый нами рубеж
тысячелетий действительно ознаменован существеннейшими плане тар ны -
ми изменениями. В самом начале 90-х годов некоторым казалось, что их
сущность состоит в победе Запада над СССР, а шире — в том, что с крахом
коммунизма, как заявил Ф.Фукуяма, в мировом масштабе западная модель
Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4 13
общественного устройства остается единственной и безальтернативной [2].
Фактически к аналогичным выводам (только с прямо противоположной,
негативной оценкой такого рода перспектив) пришел и А.А.Зиновьев [3].
Выводы Ф.Фукуямы уже тогда вызвали многочисленные возражения, в
частности, со стороны З.Бжезинского, который указывал на конфес сио -
нально-фундаменталистские формы неприятия основ западного общества
представителями других цивилизаций. Вскоре последовал и ответ С.Хан -
тингтона, согласно которому эпоха глобализации чревата “столкновением
цивилизаций”, а не всеобщим смиренным благоговением перед Западом как
единым для всех идеалом [4].
Реалии последних лет заставляют склоняться к хантингтоновской
оцен ке современности как (выражаясь в понятиях синергетики) своего рода
“точке бифуркации” цивилизационной истории. Старые принципы под -
держания устойчивости мировой системы перестали работать, и перед че -
ло ве чес твом открывается спектр новых возможностей через вза и мо де йст -
вие различных цивилизаций с их собственными социокультурными осно -
ва ниями. Американский исследователь ориентирован на перспективу уси -
ления мировой гегемонии Запада. Однако, учитывая стремительный эко -
номический подъем Китая и нарастание антизападных настроений во всем
мире, особенно в мусульманских странах, он отдает себе отчет в том, что
перспектива установления “нового мирового порядка” под эгидой США не
является безальтернативной.
С учетом сказанного можно определить некоторые исходные посылки
понимания современного состояния человечества.
1. На рубеже II–III тысячелетий человечество переживает одну из са -
мых существенных в своей истории трансформаций. Эти изменения, весьма
условно схватываемые термином “глобализация”, сопоставимы лишь с
“ нео ли тической революцией” [5] — переходом к земледельческо- ското вод -
ческому типу хозяйства, имевшим место на Ближнем Востоке при бли -
зительно десять тысячелетий назад.
2. В течение последних столетий, а особенно в ХIХ–ХХ веках, чело -
вечество превратилось в единую (глобальную) функциональную систему.
Центральное место в ней занимает Запад, благодаря усилиям которого
такая система и возникла. В ближайшем отношении к Западу находятся
имеющие с ним, в значительной степени, общие социокультурные осно -
вания Латиноамериканский и Евразийский миры. Втроем они образуют
Макрохристианский мир, причем в планетарном масштабе Запад непо -
средственно контролирует и наименее развитые регионы, в частности Тро -
пи ческую Африку и Океанию. Параллельно с Макрохристианским миром
существуют еще три большие цивилизационные системы, пребывающие в
течение последних веков в сложном взаимодействии с Западом. Это Му -
сульманско-Афроазийский, Индийско-Южноазиатский (индуистско- буд -
дийский) и Китайско-Дальневосточный (конфуцианско-буддийский) ми -
ры [6, с. 318–338; 7, с. 108–127].
3. Мировая гегемония Запада во главе со США на сегодняшний день
сомнений не вызывает. Однако тезис относительно того, что превосходство
Запада над всеми прочими социокультурными системами человечества на -
столько велико, что ни у одной из них нет шансов в перспективе сравняться
с ним и составить ему конкуренцию, отнюдь не является бесспорным. При -
14 Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4
Юрий Павленко
меры послевоенной Японии и современного Китая позволяют предполагать
обратное. Из такой возможности (и опасаясь ее) исходит С. Хантингтон в
своем прогнозе “столкновения цивилизаций”. Поэтому в долгосрочной пер -
спективе представляется вероятной новая форма антитезы “Запад–Восток”
как альтернатива североатлантического и дальневосточного цивили за ци -
он ных вариантов.
Отталкиваясь от сказанного и опираясь на разработанную ранее мето -
до логию осмысления социокультурного процесса на основании взаимо до -
полняемости принципов стадиальности, полилинейности и циви лиза ци он -
ной дискретности исторического движения [6, с. 181–220; 7, с. 33–86], по -
ста раемся теперь оценить наше переходное время в контексте пред шест ву -
ю щей истории человечества и умозрительно представимых его перспектив.
Современная эпоха в контексте
стадиального развития человечества
В настоящее время мы подходим к завершению некоего десяти тысяче -
летнего всемирно-исторического цикла, соответствующего периоду ста -
нов ле ния и развития мировой цивилизации в ее привычных для нас фор -
мах. Это очевидно, даже если отвлечься от концепций космоклиматических
циклов.
Не зная будущего, не рискнем утверждать, вслед за Г.В.Ф.Гегелем, что
“Абсолютная идея” уже воплотилась в своем конкретно-историческом бы -
тии, или, вместе с К.Марксом, смотреть на прошлое как на “предысторию”,
полагая собственно историей человечества лишь то, что начинается сейчас.
Ограничимся констатацией того факта, что человечество, благодаря уси -
лиям Запада, впервые за всю свою историю в течение последних столетий
превратилось в глобальную структурно-функциональную систему.
В ее рамках Запад выступает в качестве локомотива мирового развития.
Он занял доминирующее положение и, благодаря своим специфическим
цивилизационным особенностям (сочетающим рационализм, инди виду а -
лизм, капитализм, прагматизм, техницизм и пр.), в течение двух столетий (с
момента промышленного переворота в Англии) развил немыслимые для
предшествующих эпох производительные силы. Он создал всемирную фи -
нансовую систему и (в результате компьютерного переворота) всемирное
информационное поле. Это поле становится основой функционирования
всей глобальной системы.
На планете сложилась жесткая иерархия, покоящаяся на трех формах
доминирования Запада: финансовой (транснациональные компании, бази -
рующиеся преимущественно в США), военно-политической (превращение
НАТО, под главенством США, в единственного “мирового жандарма”) и
информационной (бесспорное лидерство США в соответствующей сфере
технологий). Информационная гегемония в настоящее время начинает
играть определяющую роль по отношению к двум первым. Поэтому новый
тип общества, на наших глазах утверждающийся в наиболее развитых стра -
нах и играющий определяющую роль в планетарном масштабе, вполне
можно называть информационным.
Информационная сфера начинает доминировать над производственной
и определять характер последней точно так же, как производственная в
Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4 15
Итоги цивилизационного развития человечества
земледельческо-скотоводческо-ремесленных обществах определяла харак -
тер присвоения природных богатств. Поэтому (с учетом наметившейся в
последнее время перспективы) всемирно-исторический процесс можно
раз де лить на три основные эпохи: присваивающую, производящую и ин -
форма ционную. Они достаточно четко коррелируют с фазами клима тиче -
ского и экологического состояния Земли, в частности в аспекте известной
концепции ноосферы В.И.Вернадского и П.Тейяра де Шардена [8; 9].
Появление человека знаменовало собой первый шаг на пути фор миро -
вания ноосферы, однако вплоть до появления производящего хозяйства (в
эпоху завершения ледникового периода, на рубеже плейстоцена и голоцена
в системе геологической периодизации) воздействие человека на природу
носило сугубо негативный характер (поджоги степной растительности, мас -
совое истребление промысловых животных и пр.).
С возникновением земледелия начинают появляться первые “ос тров -
ки” искусственных экосистем. В период поздней первобытности и на протя -
жении всей истории цивилизации они разрастаются, соединяются между
собой и постепенно образуют огромные массивы искусственных ланд шаф -
тов (города, поля, дороги, в известном смысле пастбища и пр.). Постепенно
массивы естественной природы оказываются охваченными ис кусст вен ны -
ми экосистемами различного цивилизационного облика, сохраняясь в пер во -
зданном виде преимущественно в труднодоступных для человека мест -
ностях.
В течение ХХ века массивы естественной природы стремительно при -
обретают рекреационный характер, остаются лишь отдельные их островки в
различных местах земного шара среди преобразованного человеком про -
странства планеты. Само “естественное” состояние этих островков непо -
средственно зависит от целенаправленных усилий человека для поддер -
жания их в таком качестве. Человечество определяет состояние природы на
планете, все явственнее превращающейся в искусственную экосистему.
Внутреннее членение эпохи присваивающего хозяйства по каким-либо
сущностным критериям пока еще не может быть проведено достаточно
убедительно. Здесь мы видим вариативность форм адаптации раннего чело -
вечества к ландшафтному разнообразию планеты [10]. Тем более нет осно -
ваний для рассуждений о периодизации будущего информационного об -
щества. Относительно же производящего общества в свое время была пред -
ложена следующая периодизация [7, с. 46–47]:
Эпоха развития обществ производящего хозяйства
как цивилизационный процесс
(поздняя первобытность и время цивилизации).
1. Ступень становления основ цивилизации (в традиционной тер мино -
логии — поздняя первобытность).
а) Стадия родового строя (родовые и гетерогенные общины без над -
общинных органов власти и управления).
Узловая точка — становление племенных органов власти и управ -
ления (структур чифдомов-вождеств).
б) Стадия племенного строя (чифдомов-вождеств).
Узловая точка — возникновение раннецивилизационных систем.
16 Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4
Юрий Павленко
2. Ступень развития и интеграции отдельных цивилизаций (или соб -
ственно цивилизационная история).
а) Стадия ранних (локальных) цивилизаций (раннеклассовых об ществ).
Узловая точка — “осевое время”.
б) Стадия зрелых, традиционных (региональных) цивилизаций (и ци -
вилизационных ойкумен).
При таком подходе последние два столетия (которые, вслед за О.Кон -
том, обычно называют эпохой индустриального общества) должны рас -
сматриваться в качестве переходного периода между производящей и ин -
фор мационной эпохами.
Очевидно, в планетарном масштабе 90-е годы ХХ века можно считать
временем вступления человечества (в лице наиболее развитых, правящих бал
в мировом масштабе, стран) в информационную эпоху. Конечно, боль шин -
ство государств еще всецело относятся к предшествующей стадии раз вития.
Однако, поскольку протекающие в них процессы все более опре де ляются
воздействием со стороны наиболее развитых стран, то и они ока зы ваются
принципиально сопричастными началу информационной эпо хи — точно так
же, как охотничье-рыболовческие этносы Сибири и Дальнего Востока были
сопричастны производящему обществу царской России и СССР.
Запад и Восток в контексте глобализации человечества
Стремительный рывок вперед Японии и, вслед за ней, “восточно азиат -
ских тигров” в послевоенные десятилетия, а также произошедший на наших
глазах мощный подъем Китая заставляют по-новому осмыслить кип лин -
говское “Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с места они не сойдут”.
Следует констатировать глубочайшее взаимопроникновение Запада и Вос -
тока в течение ХІХ и, в особенности, ХХ века; причем взаимопроникно -
вение как на материальном, вещественно-технологическом, так и на духов -
ном уровне, тем более в системе складывающейся глобальной информа -
ционной системы. Но прежде чем рассмотреть этот вопрос, необходимо
разграничить два смысла дихотомии “Восток–Запад”, восходящие, соот -
ветственно, к концепциям К.Маркса [11] и М.Вебера [12].
В традиции, идущей от К.Маркса, Запад и Восток противопоставляются
в социально-экономической и политической плоскостях, и их прин ци пи -
альное различие усматривается прежде всего в господствующей форме соб -
ст венности. Если системообразующей основой западного общества яв ля -
ется частная собственность, определяющая социальный статус и полити -
ческие права ее субъекта, то фундаментом общества восточного выступает
государственная (государственно-общинная) форма собственности, точ -
нее, как показал Л.С.Васильев [13; 14], недифференцированная “власть-
собст венность”, обеспечивающая право властьимущих распоряжаться об -
щественным достоянием при выполнении ими ведущих организационно-
хозяйственных функций.
При таком подходе с “Западом” однозначно следует идентифицировать
Античную и Западнохристианско-Новоевропейскую цивилизации (с се ве -
роамериканским и австралийским ответвлениями последней). С ним также,
несколько условно, могут быть соотнесены Византия с восточно христи -
Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4 17
Итоги цивилизационного развития человечества
анскими народами и Латинская Америка с некоторыми современными аф -
ри канскими государствами (прежде всего — ЮАР). “Востоком” же будет
Мусульманско-Афроазийская, Индийско-Южноазиатская и Китайско-
Даль невосточная макроцивилизационные системы.
Однако при другом, религиозно-этически-хозяйственном подходе, раз -
работанном М.Вебером, конфигурации “Запада” и “Востока” оказываются
другими. В данном случае основное разграничение проходит между наро -
дами иудео-христианско-мусульманской традиции и миром индийских и
китайских воззрений, представленных, прежде всего, индуизмом, буд диз -
мом, конфуцианством и даосизмом.
Запад в последнем смысле (с включением в это понятие восточно -
христианских и мусульманских народов) основывается на древнееврей -
ско- античном наследии. Для его мировоззрения характерны:
— понимание духовной основы бытия как личностного Бога, творца и
судии видимого мира;
— представление о человеке как существе, созданном Богом по своему
образу и подобию, наделенном, соответственно, разумом, чувствами,
свободной волей и деятельной природой; этим человек принципиально
выделяется из множества других живых существ;
— взгляд на мир как на творение (а не проявление или порождение) Бога,
принципиально отличное по сущности от Бога и переданное в поль -
зование человеку, для удовлетворения его естественных потребностей,
как предмет труда;
— вера в единственность жизни каждого конкретного человека, отсут -
ствие определенного ответа на вопрос, существовала ли душа до рож -
дения в теле, и ожидания вечного возмездия (в Аду или Раю) за совер -
шенные при жизни деяния;
— гипостазирование добра (блага) и зла, однозначно связывающихся с
Богом и Дьяволом, в чем не трудно усмотреть влияние зоро аст рист -
ского (в том числе и через гностицизм и манихейство) дуализма.
Данный комплекс идей и представлений самым непосредственным об -
ра зом определял высокоэкстравертированную активность представителей
конфессий иудео-христианско-мусульманского круга. Наиболее ярко это
проявилось в протестантской, особенно кальвинистской, среде, этос ко -
торой, как показал М.Вебер, и стал духовной основой утверждения капита -
листических отношений.
Принципиально иной комплекс мировоззренческих идей определял со -
знание и поведение людей Южной, Юго-Восточной, Восточной и, частично,
Центральной Азии. При всех их различиях, в основе ментальности народов
названных регионов лежат следующие убеждения, характерные для ин -
дуизма, буддизма, конфуцианства и даосизма:
— божество представляется имперсональной, иррациональной или, по
край ней мере, абсолютно непостижимой первореальностью, которая
проявляется или раскрывается в явлениях видимого мира (Брахма, Дао
и пр.);
— представление о человеке как о проявлении этой божественной транс -
цендентности, в своем основании тождественном ему, но, в сущности,
таким же образом и в такой же степени, как и все живое, как все фено -
мены видимого мира;
18 Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4
Юрий Павленко
— взгляд на мир как на “видимостное” (а в некоторых доктринах вообще
иллюзорное), по крайней мере, не адекватное его сущности проявление
(эманацию) божественной первоосновы бытия (Майя и пр.);
— вера в бесконечность феноменальных проявлений индивидуального
духа (понимаемого в качестве монады, как в индуизме, или в качестве
системы сцепленных дхамм, как в буддизме) через множественность
перевоплощений, что означает отрицание уникальности персонального
“Я” и его потенциальное тождество со всеми другими, явленными в
мире, явлениями, по крайней мере, одушевленными;
— этический релятивизм, исходящий из относительности (а то и вовсе
условности) моральных норм — не универсальных, относящихся ко
всем людям, а имеющих смысл лишь применительно к конкретным
группам людей; человек обязан жить по таким-то и таким-то правилам
лишь постольку, поскольку они предписываются всему множеству лю -
дей соответствующего статуса, но при этом не обязательны для людей
других статусов.
Такого рода духовные основания мировидения определяли мотива -
цион но-деятельностное своеобразие народов Южной и Восточной Азии.
Куль тивировалось по преимуществу не деятельное, а созерцательное от -
ношение к окружающему миру, воспринимаемому как нечто одухотво рен -
ное и органически сопричастное сущности каждого человека.
При этом поведенческие этосы Индийско-Южноазиатской и Китай -
ско-Дальневосточной макроцивилизационных систем различались весьма
существенно. Конфуцианство ориентировало человека на упорный труд, но
не в целях личного обогащения, а на благо его социума (точнее, иерархии
социумов, в которые человек был включен), тогда как индуистско- буд -
дийское сознание относилось к практической деятельности преиму щест -
венно негативно, как к фактору, отвлекающему от аскетического само -
совершенствования.
Таким образом, при различных подходах понятия “Запад” и “Восток”
имеют не тождественные объемы. Протестантско-католическая Европа —
это в любом случае Запад, а, скажем, Китай — Восток. Но Мусульманский
мир, Византийско-Восточнохристианская и Русско-Евразийская циви ли -
за ционные системы оказываются в двойственном положении. По своим
социально-экономическим и политическим формам они являются или пря -
мо восточными (исламские народы), или, по крайней мере, сочетающими в
различных пропорциях западные и восточные черты. Однако их конечные
духовные основания, покоящиеся на иудео-античном наследии, те же, что и
у западноевропейско-североамериканских народов.
Примечательно, что сама дихотомия “Восток–Запад” (в частности, в
социально-экономическом их понимании) имеет непосредственный исто -
рический смысл именно по отношению к производящей эпохе, охватывая
приблизительно десять последних тысячелетий. Как было показано ранее
[15], на стадии поздней первобытности рост общественного производства в
решающей степени определяется усовершенствованием либо организации
производства через коллективизацию труда (ирригационное земледелие
и пр.), либо за счет усовершенствования орудий труда (что связано с раз -
витием металлургии) при преимущественно индивидуализированном
(пар цел ляр ном) аграрном производстве.
Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4 19
Итоги цивилизационного развития человечества
Первый вариант обеспечивает утверждение цивилизаций древне вос -
точного типа, начиная с Египта и Шумера. На Ближнем Востоке соот вет -
ствующие тенденции (следы ирригационного земледелия) археологически
улавливаются с VIII–VII тысячелетий до н.э. Параллельно в нео- энео ли -
тической Европе мы наблюдаем развитие общин с парцеллярными домо -
хозяйствами, которые смогли осуществить решающий скачок в произво -
дительности труда (выйдя на уровень, необходимый для утверждения ос -
нов цивилизации) лишь с переходом к железному веку.
Не следует абсолютизировать социально-экономическую противопо -
ложность Востока и Запада.
Господство государственно-бюрократического способа производства
(до стигавшее своих ужасающе гипертрофированных масштабов в Древнем
Египте, Шумере времен III династии Ура, средневековой камбоджийской
империи Ангкор, инкском Перу, сталинском СССР и маоистском Китае) в
большинстве древних и средневековых цивилизаций Востока так или иначе
дополнялось частным сектором с присущими ему товарно-рыночными от -
ношениями.
Соответственно, и Запад не обходился без государственного вмеша -
тельства в экономическую жизнь. Во многих случаях правительство брало
на себя и собственно организационно-хозяйственные функции, как, ска -
жем, создание системы королевских мануфактур во Франции при Генри -
хе IV или, в куда более масштабных формах, подчинение экономики в
воюющих странах Европы (прежде всего — Германии) милитаризованным
государственным программам во время Первой мировой войны.
ХХ век продемонстрировал и крайнюю поляризацию как западного,
товарно-рыночного, так и восточного, государственно-планового, прин ци -
пов организации экономической жизни (США с Великобританией в первой
трети столетия, с одной стороны, и СССР с КНР в периоды после коллекти -
визаций — с другой). Однако, доведенные до своего логического предела,
обе эти системы оказались в тяжелейшем кризисе.
Кризис капиталистического общества со всей полнотой явил себя в
1929 году и последующие годы “великой депрессии”. Его преодоление было
связано с решительным дополнением рыночных регуляторов госу дарст -
венными, если угодно — командно-административными. Приатланти че -
ский Запад, прежде всего США, но также и Великобритания с Францией
ориентировались в этом деле на концепцию Дж.Кейнса, ставшую идейной
основой “нового курса” Ф.Рузвельта. Та же направленность на уста нов -
ление государственного контроля над частным капиталом при взаимо до -
пол нении принципов рыночной и плановой регуляции определяла, в сущ -
ности, и экономический курс национал-социалистов в Германии. Однако
политика последних, основываясь на квазимифологично-преступной идео -
логии, привела соответствующие режимы к быстрому краху.
В результате разгрома нацизма и утверждения в Западном мире геге -
монии США основанный на кейнсианстве атлантический вариант реорга -
низации глубинных основ буржуазного общества полностью возобладал и
обеспечил стремительный экономический взлет послевоенной Западной
Европы. Острейший кризис Западной цивилизации как таковой, по тря -
савший ее основы между 1914 и 1945 годами, был преодолен в кратчайшие
сроки. Из полосы тяжелых испытаний западный мир вышел обновленным.
20 Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4
Юрий Павленко
Его основы не были поколеблены даже распадом колониальной системы.
Наоборот, малоэффективный колониализм британско-французского об -
разца был заменен выработанным в США неоколониализмом. Куда боль -
шую опасность для Запада представлял СССР, стремившийся (по идео -
логически-политическим мотивам) к мировому господству в не меньшей
мере, чем сам Запад (где эта страсть питалась прежде всего экономическими
интересами крупного капитала).
“Холодная война”, с ее беспрецедентной гонкой вооружений и про -
пагандистской рекламой принципиально различных “образов жизни”, исто -
щила СССР, ослабленный резкой конфронтацией с коммунистическим
Китаем в 60–70-е годы. Однако коренной причиной краха СССР и провала
эксперимента построения коммунизма советского образца были внутрен -
ние пороки его общественной системы.
Советский эксперимент показал, что новую цивилизацию невозможно
построить на безрелигиозном (тем более антирелигиозном) идейном фун -
да менте. Советское общество не имело внутреннего духовного фундамента.
К тому же коммунистический строй не сумел создать работающей системы
трудовых мотиваций. Когда репрессивная машина начала сбавлять оборо -
ты, стало очевидным, что за мизерные зарплаты во имя эфемерных лозунгов
добросовестно работать мало кто станет. Поэтому можно только удив лять -
ся, как долго здесь сохранялись люди, самоотверженно трудившиеся, заве -
домо зная, что их усилия материально компенсированы не будут. Объяс -
нить это можно только инерцией народно-христианского отношения к тру -
ду как к внутреннему долгу. Однако сила этой инерции иссякала и в на -
стоящее время почти выдохлась.
Как отмечает Ю.Н.Пахомов [7, с. 225–260], существеннейшим мо мен -
том было то, что советский коммунизм, общественно-экономический строй
которого основывался на государственно-плановом регулировании всего
народнохозяйственного механизма, вовремя не сумел соединить ко манд -
но- административные регуляторы с рыночными механизмами. Такие по -
пытки предпринимались, в больших или меньших масштабах, неодно крат -
но (НЭП, неуклюжие хрущевские преобразования, попытка проведения
реформы А.Н.Косыгиным в середине 60-х годов). Однако каждый раз они
оборачивались провалом.
Крах всех попыток реформирования советской системы определялся не
только некомпетентностью партийных лидеров, но в еще большей степени
их незаинтересованностью, нежеланием выпускать из своих рук какие-либо
секторы хозяйственной, общественной и культурной жизни. Не усматривая
в проведении рыночных реформ острой необходимости, они не хотели рис -
ко вать, не будучи уверены в том, что в условиях экономической либера -
лизации сумеют сохранить над обществом всю полноту прежнего контроля.
Иная ситуация характерна для Дальнего Востока. Уже великие пре -
образования в Японии, начавшиеся сразу после революции 1868 года, про -
демонстрировали сознательное, целенаправленное стремление прави тель -
ст ва во главе с императорским домом создать систему, опирающуюся на
инвариантные основы национально-цивилизационной идентичности, при
широкой, но продуманной, избирательной адаптации к ним западных пере -
довых достижений, необходимых для выживания в мире колониальных
захватов. Конечно, как показала история, не все было сделано с самого
Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4 21
Итоги цивилизационного развития человечества
начала верно. Япония впала в соблазн милитаризма и поплатилась за это
разгромом во Второй мировой войне. Однако сама кардинальная программа
была определена правильно, что подтверждается экономическим взлетом
Японии (а затем и опиравшихся на ее опыт Южной Кореи и Тайваня) в
послевоенные десятилетия.
Еще большее всемирно-историческое значение приобретает модер низа -
ция Китая 80–90-х годов, демонстрирующая умелое и эффективное соеди -
нение государственно-плановых и рыночных механизмов регуляции эконо -
мической жизни в масштабах огромной страны. Благодаря включению ры -
ночных механизмов, однако при сохранении политической стабильности
жесткими методами, страна в считанные годы преодолела экономическую
разруху и обеспечила стабильный, с высокими темпами рост производства.
Эта позитивная тенденция сохраняется по сей день. Потрясший Азиат ско-
Тихоокеанский регион финансовый кризис 1998 года Китай фактически не
затронул.
Таким образом, в современном мире мы видим две конкурирующие
модели экономического роста — Западную, Североатлантическую, и Даль -
не восточную. Обе они основаны на тонком сочетании государст венно- пла -
новых и рыночных механизмов. Однако их принципиальное отличие со -
стоит в том, что в первом случае кризис был порожден гипертрофией част -
но- рыночных отношений, и его преодоление было связано с включением
механизмов централизованной регуляции кейнсианского образца. Во вто -
ром же — наоборот, кризис определялся доведением до абсурда принципа
государственного управления народным хозяйством, а его преодоление
обес печивалось включением рыночных механизмов, компенсирующих
одно бокость командно-административной системы.
Если смотреть на вещи в масштабах всемирно-исторического процесса,
ХХ век продемонстрировал исчерпание возможностей как традиционно
восточного, так и традиционно западного типа социально-экономического
развития и предложил две формы их синтеза: Североатлантическую и Даль -
невосточную. Первая, реализованная на Западе в течение второй трети
уходящего века, с крахом СССР обеспечила себе планетарное пре обла -
дание. Но вторая, только начавшая раскрывать свои широкие возможности
в течение двух последних десятилетий, при дальнейшем сохранении той же
тенденции должна обеспечивать себе в обозримом будущем не менее важ -
ную роль в цивилизационном развитии наступающего века.
Иными словами, две основные линии социально-экономического раз -
вития, оформившиеся в мировом масштабе еще на стадии поздней перво -
бытности, в ХХ веке продемонстрировали свои предельные формы, исчер -
пали — как таковые — собственные продуктивные возможности и вступили
в процесс глобального взаимодействия, обогатившись использованием ра -
нее не свойственных каждой из них регуляторов: западная — планового, а
восточная — рыночного. С таким состоянием своих общественно- эконо -
мических систем Североатлантический Запад и Дальний Восток вступают в
информационную эпоху.
Менее определенно просматриваются и различные формы синтеза ба -
зовых принципов религиозно-мировоззренческих традиций западного —
иудео- христианско-мусульманского — и восточного — индуист ско- буд дий -
ско-конфуцианско-даосского — миров. Вопрос о необходимости их синтеза,
22 Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4
Юрий Павленко
поставленный еще Мани в III веке, неоднократно поднимался как в Азии,
так и в Европе в последующие столетия. ХХ век в этом отношении дал
множество имен и подходов, однако ни один из предложенных вариантов
такого синтеза во всемирном масштабе не смог составить конкуренции
традиционным религиям типа ислама, христианства или буддизма.
Вместе с тем нельзя не заметить, что монотеистические идеи в той или
иной форме становятся все более привычными в регионах Южной, Юго-
Восточной и Восточной Азии, тогда как концепция перевоплощений, хо ро -
шо известная в Античном мире (орфики, Пифагор, Платон, Плотин и пр.),
со времен А.Шопенгауэра становится все более популярной на Западе. При
этом Восток все больше ценит западную активистскую, направленную на
активное преобразование мира установку, тогда как на Западе рас про стра -
няется близкое к восточному мироощущению восприятие природы как
самоценной данности, на которую человек не вправе смотреть лишь как на
объект удовлетворения собственных потребностей. В отдаленной пер спек -
тиве эти тенденции могут привести к постепенному становлению некоего
надконфессионального глобального сознания.
Глобализация и цивилизационная дискретность человечества
Как известно, инициатором глобализации и ее локомотивом выступал и
выступает Запад. К моменту начала его всемирной экспансии на планете уже
столетиями существовала система взаимосвязанных (в пределах Ста рого
Света) региональных цивилизаций. Каждая из них (Китайско-Дальне вос -
точная, Индийско-Южноазиатская, Мусульманско-Афроазийская, а так же
северная филиация Восточнохристианского мира, стремительно раз рас тав -
шаяся в Русско-Евразийский мир) имела вполне определенные, свойст вен -
ные именно ей социокультурные, в частности рели гиозно- цен ностно- моти -
вационные основания, а также сбалансированную на осно ва нии много веко -
вого опыта систему взаимодействия общества и окружаю щей среды.
Своей колониальной экспансией Запад уничтожил одни (как до колум -
бовые цивилизации Америки), подчинил другие (Индия, Северная Африка,
Юго-Восточная Азия и пр.) и дестабилизировал третьи (как Китай, Иран и
пр.) социокультурные системы [16; 17; 7]. Реальное сопротивление оказали
лишь Россия, сознательно перенимавшая многие, главным образом воен -
но- технические, достижения Запада, и Япония, сохранявшая невос при им -
чивость к западным воздействиям на протяжении двух с половиной веков.
В настоящее время становится все более ясным, что победа коммунизма
в православной России, а затем и в конфуцианском Китае (в абсолютном
большинстве других стран он был навязан СССР) была не чем иным, как
своеобразной реакцией на западную экспансию во всем многообразии ее
проявлений. Традиционалистская среда отторгала базовые ценности За -
пада (индивидуализм, рационалистический прагматизм, культ денег и пр.)
как нечто чужеродное и разрушительное [18, с. 482–483]. Русская, Ки -
тайская и Иранская революции это выразительно засвидетельствовали.
С развалом СССР ситуация существеннейшим образом изменилась. На
смену биполярному миру времен “холодной войны” пришел мир по лицент -
рический, в котором Запад, прежде всего в лице единственной свер хдер -
жавы современности — США, стремится утвердить новый мировой
Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4 23
Итоги цивилизационного развития человечества
порядок в интересах именно Запада, мало считаясь при этом с интересами
других цивилизационных регионов и государств.
В качестве основных цивилизационных систем, взаимодействующих с
Западом и испытывающих непосредственное воздействие с его стороны, в
настоящее время выступают: постсоветское (где преобладает Россия) и
латиноамериканское пространства, имеющие в значительной степени род -
ственный со странами Запада социокультурный фундамент, а также Му -
сульманско-Афроазийская, Индийско-Южноазиатская (при домини ро ва -
нии Индии) и Китайско-Дальневосточная (при ведущей роли Японии и
Китая) системы. При этом Тропическая Африка, находящаяся в нео коло -
ниальной зависимости от Запада, не имеет определенной цивилизационной
идентичности: поверхностная исламизация многих ее государств (при не -
котором налете христианства у других) не отменяет глубинной укоре нен -
ности ее этносов в мире традиционных, глубоко архаических верований.
Выше уже шла речь о выдающихся успехах стран Азиат ско- Тихо оке -
анского региона, основанных на умелой адаптации новейших западных
достижений к собственным цивилизационным традициям, также видо из -
меняющимся (при сохранении базовых инвариантов) в соответствии с тре -
бованиями времени. Объяснить чисто экономическими причинами подъем
Дальнего Востока во второй половине ХХ века, равно как и Западной
Европы XVI–XVIII веков, невозможно. Главными факторами пред ставля -
ются присущие им системы цивилизационных ценностей и сфор миро ван -
ные на их основе люди определенного качества.
Запад и Дальний Восток отличаются прежде всего системами цен нос -
тей. Для Западнохристианско-Новоевропейского мира к ним традиционно
относились: личность, затем свобода, равенство, братство, труд, эквива -
лент ный обмен, частная собственность, закон (право), а также (вы те ка ю -
щие из них) развитие, совершенствование, прогресс. Для мира Дальнего
Востока — это государство, затем мир, порядок, традиции, иерархия, ритуал,
прошлое конфуцианское знание и, наконец, обеспечиваемая ими ста биль -
ность, по рядок, гармония.
Как отмечает Э.С.Кульпин [19, с. 152–155], хотя каждая из этих двух
систем равновесна и рациональна, их характер и тип равновесия, в соот -
ветствии с базовыми ценностями, весьма различны. Для Западной цивили -
зации характерно напряженное, неустойчивое, динамическое равновесие,
свя зан ное с противоречивостью фундаментальных ценностей (например,
свободы и равенства). Китайско-Дальневосточному миру, наоборот, прису -
ща высокая степень гармоничности системы ценностей, уравновешенность и
сбалансированность. Эта специфика и определяет принципиальные отли чия
истории и традиционного состояния Западного и Дальневосточного миров.
Из очерченных систем ценностей Запада и Дальнего Востока хорошо
видно, почему первый склонен (во всяком случае, до последнего времени
был склонен) к динамизму, порыву во вне, тогда как второй традиционно
ориентирован на устойчивость и прибегает к модернизации лишь при нали -
чии вызова (в тойнбианском смысле) и только для того, чтобы обеспечить
себе стабильность в новых, изменившихся условиях.
Однако похоже на то, что последнее — свойство не только Китайско-
Дальневосточного, но и всех других незападных цивилизационных миров,
по крайней мере Мусульманско-Афроазийской и Индийско-Южно азиат -
24 Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4
Юрий Павленко
ской. К устойчивости, стабильности, равновесию стремились и Византия, и
Московское царство, и Российская империя. Но это им удавалось куда
хуже, чем, скажем, Китаю или Японии, главным образом в силу недо ста -
точно рациональной системы общественной организации и внешних об -
стоятельств, в частности по причине постоянных дестабилизирующих им -
пульсов со стороны динамически развивавшегося Запада.
С другой стороны, вслед за Н.Я.Данилевским [20], О.Шпенглером [21]
и А.Дж.Тойнби [22], можно представить дело и так, что в период своего
становления и подъема каждая культур-цивилизационная система про -
являет динамизм, однако с определенного момента, исчерпав свои твор -
ческие потенции и достигнув максимально возможных для нее пределов,
она все более начинает ценить стабильность и покой, больше опасаясь
утратить уже обретенное, нежели желая обрести нечто новое.
Не следует забывать, что Китаю потребовалось тысячелетие (ХІІІ–ІІ
века до н.э.), чтобы выработать и утвердить в общественном сознании свою
ценностную систему (основанную в идейном плане на конфуцианско- даос -
ском дуализме, позднее дополненном буддизмом) и освоить то про стран -
ство, которое понимается как собственно Китай. Тысячелетие (при бли -
зительно в тех же хронологических рамках) ушло на аналогичную работу и в
Индии. Казалось бы, этот процесс протекал быстрее в Мусульманском
мире. Однако не следует забывать, что ислам охватил прежде всего ареал
высоких древних цивилизаций Передней Азии и Северной Африки, где
ставшие его основой ценности вызревали тысячелетиями. То же следует
сказать и о Византии.
Поэтому вполне возможно, что ценностно-мотивационная основа За -
падной цивилизации как главного разработчика и созидателя “глобального
человечества” начинает на наших глазах претерпевать коренные изменения,
не способствующие духовно-деятельному обеспечению западного гос подст -
ва в мире в отдаленной перспективе.
В этой связи привлекает внимание концепция Д.Белла относительно
культурных противоречий капитализма второй половины ХХ века [23]. В
ней акцентируется внимание на разрушающем воздействии на ценностную
основу капиталистического общества (построенную на протестантской эти -
ке) рекламной продукции “общества массового потребления”, пропа ган -
дирующей “материалистический гедонизм” и “философию счастья” сию -
минутной жизни. По его мнению, внутренне опустошив пуританское миро -
воззрение, оказавшись неспособной создать новую позитивную (смысло -
жизненную) идеологию, американская буржуазия продолжала упо треб лять
старые, уже лишенные смысла, лозунги и символы.
Таким образом, в постиндустриальном (раннеинформационном) об -
ществе Запада личность оказывается ориентированной в двух проти во по -
ложных направлениях: традиционный дух капитализма требует упорного
труда как самоцели при максимальной рационализации жизненного пове -
дения, тогда как массовая культура, обслуживающая основанное на рас -
ширенном воспроизводстве общество массового потребления, всей мощью
современных электронных средств стимулирует утверждение в сознании
каждого нового поколения (по экспоненте) потребительского отношения к
жизни, а следовательно, и негативного отношения к тем классическим бур -
жуазным ценностям, на которых и вырос капитализм.
Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4 25
Итоги цивилизационного развития человечества
Итак, мы видим, что в наступающую эпоху конфликт между квази -
ценностями массовой культуры, формирующими “одномерного человека”
[24] в одномерном же обществе массового потребления, и традиционными
ценностями приобретает универсальный, глобальный характер. Он присущ
не только незападным, традиционалистским обществам мусульманского,
индуистского или конфуцианского образца, равно как и квазитра дицио -
налистскому постсоветскому пространству, но и самому Западу (прежде
всего в лице США) — мировому авангарду, влекущему всех в инфор мацион -
ную эпоху. Здесь уже начинают оказывать выработанные в прошлом прие -
мы и механизмы. В частности, утрачивает дееспособность “плавильный
тигель” социокультурной адаптации, и сегодня группы эмигрантов из мно -
гих стран, в особенности Восточной Азии, стремятся к сохранению своей
социокультурной идентичности, активно используя в этих целях новейшие
средства массовой коммуникации. Благодаря развитию электронных
средств общения цивилизационная самобытность может приобрести вто -
рое дыхание, раскрыться совершенно иными гранями.
Поэтому едва ли не наиболее актуальным становится вопрос о воз -
можности позитивной актуализации идейно-ценностных мотиваций каж -
дой цивилизационной системы применительно к потребностям новых ин -
фор мационно-технологических реалий рубежа тысячелетий. Проблемой
становится и преодоление противоречия между высокими ценностями всех
без исключения культур-цивилизационных систем и одномерной при ми -
тивностью массовой культуры.
В определенном смысле формы массовой культуры в виде обря дово-
культовых действий, карнавалов, шествий и пр. были присущи всем об -
ществам во все эпохи. Однако в традиционных цивилизациях они были
своего рода средством популяризованно-эмоционализированной транс ля -
ции в неграмотные массы высоких религиозно-нравственных ценностей, в
то же время играя роль компенсаторов повседневной жизненной рутины.
Принципиально иной характер приобрела сегодняшняя глобально-мас -
совая культура, развившаяся из массовой культуры США двух межвоенных
десятилетий. Она также выполняет компенсаторные функции, но преиму -
щественно не благодаря подключению человека к высшим духовным цен -
ности, а за счет пробуждения в нем либидиозно-агрессивных импульсов. В
этом отношении современная массовая культура американского образца
играет двойственную роль. С одной стороны (и это ее позитивный момент),
она обеспечивает своеобразный катарсис. Но в то же время она тиражирует
нормативность асоциального или, по крайней мере, девиантного поведения.
Как видим, становление информационного общества связано с острыми
коллизиями в сфере культуры и общественной психологии, с конфликтом
между традиционными ценностями — не важно, христианства, ислама или
буддизма — и одномерной массовой культурой. Такое положение дел имеет
и глубокий религиозно-философский аспект.
Все высокие традиционные культуры последних двух — двух с поло -
виной тысячелетий (с момента того духовного переворота, который на чался
в Греции, Иудее, Иране, Индии и Китае в середине І тысячелетия до н.э., в
эпоху “осевого времени” и результаты которого на уровне массового созна -
ния были закреплены в ценностях высших религий — иудаизме, зоро астриз -
ме, христианстве, исламе, индуизме, буддизме, конфуцианстве, дао сизме)
26 Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4
Юрий Павленко
были ориентированы на установление интимно-личностного кон такта че -
ло века как нравственно ответственного субъекта деятельности с бо жест -
венным первобытием как аккумулятором, носителем и транслято ром выс -
ших духовно-нравственных ценностей. Благодаря этому индивид как лич -
ность получал трансцендентное измерение, ощущал свою укоре ненность в
сакральности первобытия или как минимум органическую при об щенность
к нему. В результате преодолевалась одномерность обыденного бытия мо -
но тонной повседневности, и жизнь получала высшее освящение.
Нынешняя же массовая культура, торжествующая по мере ускорения
становления информационного общества в планетарном масштабе, вы пол -
няет прямо противоположную роль.
Тоталитарные режимы целенаправленно использовали средства мас -
совой информации для оболванивания масс и направления их энергии на
определяемые коммунистическими или фашистскими вождями цели. Од -
нако ввести большинство населения нацистской Германии или комму ни -
сти ческого СССР в идеологическую одномерность было невозможно в си -
лу, прежде всего, неразрешенности для основной массы людей сугубо бы -
товых, обыденных проблем. Тоталитарные режимы не могли удо вле творить
самые простые потребности человека индустриального общества. Это от -
носится не только к коммунистическим странам, где наблюдался массовый
голод, но и к фашистским режимам, если иметь в виду быт не только
господствующей нации, но и подчиненных ей народов.
Гораздо успешнее работа по “одномеризации” сознания осуществляется в
обществах массового потребления. Здесь естественные потребности ос нов -
но го множества индивидов не только удовлетворяются, но, более того, их
следует всячески провоцировать и раздувать ради реализации очередных
партий товаров, то есть для того, чтобы социально-экономическая система,
основанная на обороте капитала и расширенном воспроизводстве, про дол жа -
ла развиваться или, по крайней мере, функционировать в прежнем режиме.
В обществе, где основная масса рекламируемых товаров в принципе
доступна основной массе населения, их реклама выступает сильнейшим
средством духовного нивелирования общества. Это в первую очередь отно -
сится к преуспевающему Западу. Но там, где рекламируемая продукция у
большинства только тщетно разжигает аппетит, поскольку не может быть
приобретена, причем не только сегодня, но и в принципе, никогда — элект -
рон ные средства массовой информации лишь обостряют конфликтность
массового сознания.
Нищим навязывают нормативность стандартов высокого уровня по -
требления. Но реально такой уровень потребления доступен лишь несколь -
ким процентам населения. Втягиваемое же в одномерность большинство не
может отделаться от самых элементарных жизненных проблем. Во многих
случаях это определяет уход в сектантство или традиционную фор мально-
обрядовую, неизменно чреватую ханжеством, религиозность — теневую
сторону одномерности массовой квазикультуры.
Сказанное относится ко всему множеству незападных стран — от афри -
канских и латиноамериканских до арабских или индокитайских, от Индии
и Китая до Украины и России. Однако среди них в лучшем положении
оказываются те народы, у которых еще крепки собственные традиционные
национально-цивилизационные основания духовности (как, например, в
Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4 27
Итоги цивилизационного развития человечества
Индии), и социально активные общественные группы видят реальную пер -
спективу улучшения условий жизни в среднесрочной перспективе (прежде
всего речь идет о Китае). Мы же, к сожалению, в данный момент не можем
похвастаться ни тем, ни другим. Поэтому с уверенностью можно пред -
полагать, что для нас глобализация чревата дальнейшим усугублением
социо культурного кризиса.
Пути поиска позитивной альтернативы
Вышеизложенные соображения позволяют сделать некоторые выводы
и поставить вопрос о поисках оптимальной стратегии развития для неза -
падных обществ (к которым относятся не только Нигер или Лаос, но и,
вопреки расхожим иллюзиям, также Украина с Россией).
Прежде всего, глобализация не только неотвратима, но уже реально
произошла. На задворках истории, в отсталых странах она зачастую еще не
вполне самоочевидна, однако дух и облик передовых государств Запада и
Дальнего Востока уже вполне преображен ею. Однако реализация глоба -
лизационных тенденций менее всего обеспечивает выравнивание жизни
народов Земли по высокой планке качества жизни. Наоборот, разрыв между
передовыми и отстающими, богатыми и бедными, эксплуатирующими и
эксплуатируемыми странами все более возрастает, становясь практически
необратимым.
Человечество приобретает характер иерархической пирамиды, богатая
верхушка которой растет ввысь за счет неизменно расширяющегося осно -
вания бедных. Посткоммунистические государства в этом отношении стре -
мительно перемещаются из средней в низшую категорию. К примеру, по
международным критериям качества жизни и человеческого капитала Ук -
раи на за первую половину 90-х годов переместилась с вполне пристойного
45 места в мире на 102 [26, с. 10].
При этом следует заметить, что в уходящем столетии два тра ди ционных
типа общественной организации, условно называемые восточным и запад -
ным, в полной мере раскрыли свои возможности и с интервалом в несколько
десятилетий оказались в состоянии глубочайшего кризиса, по рожденного в
одном случае гипертрофией рыночной, в другом — плановой регуляции
экономики. В глобальном отношении преодоление этих кри зи сов было
связано с дополнением рыночных регуляторов государственными на За -
паде и централизованных — рыночными на Дальнем Востоке. С пере ходом
от производящей эпохи к информационной альтернативность рынка и пла -
на снимается осознанием их принципиальной взаимодополняемости в со -
временных условиях.
В мировом масштабе к настоящему моменту только Китайско- Даль не -
восточная цивилизационная система сумела найти эффективные способы
адаптации новейших технологических достижений к собственным социо -
культурным, духовно-ценностным основаниям. Этот факт позволяет пред -
полагать принципиальную возможность успеха на этом пути и других ци -
вилизаций, тем более, что в некотором смысле они уже демонстрируют
способность соединения собственных традиционных оснований с новей -
шими западными достижениями.
Так, к примеру, консервативные монархии Аравии, используя огром -
ные доходы, получаемые от продажи нефти, приступают к созданию на
28 Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4
Юрий Павленко
своей территории высокотехнологичных наукоемких производств, а Ин -
дия — страна с колоссальной традицией абстрактно-теоретического, в том
числе и математического, знания — постепенно выходит на первый план в
развитии информационных систем.
Однако возможность чего-то вовсе не означает неизбежную реализацию
этой возможности. Даже Китай, переживающий на рубеже тысячелетий
невероятный экономически-технологический подъем, может сорваться,
столк нувшись с непреодолимыми социокультурными сложностями, по -
рождаемыми чрезвычайно быстрыми темпами его развития. В других же
регионах (Мусульманский мир, Индия, Латинская Америка, постсоветское
пространство, Африка) в целом пока серьезных предпосылок для прорыва в
первый эшелон информационного общества не наблюдается. Во многих,
если не в большинстве, этих странах мы видим скорее системную дегра -
дацию, нежели созревание предпосылок для стремительного скачка.
Следовательно, нельзя отрицать возможность того, что в наступающем
веке реализуется нечто в духе антиутопии А.А.Зиновьева [3], согласно ко -
торой Запад, окончательно утвердив свою власть над планетой, благодаря
высочайшим технологиям и колоссальному военно-техническому пре вос -
ходству покорит весь мир и создаст высокоиерархизированную гло баль ную
макроцивилизацию, в которой прочно обеспечит себе господствующее по -
ложение, обрекая остальное человечество на неоколониальное про зя бание.
Однако данный прогноз представляется маловероятным. Как уже не -
однократно подчеркивалось, на передовые позиции выходит Китай. Западу
едва ли удастся его разрушить, тем более по той схеме, по которой была
достигнута победа над СССР. Китай, в целом, гомогенная в национальном
отношении страна, и если бы даже Тибету и Синцзянь-Уйгурии удалось
отделиться (что сегодня не представляется возможным), мощь Китая и сила
его роста практически не пострадали бы.
В отличие от СССР, Китай практически гомогенен и в цивили зацион -
ном плане. Его социокультурные основания предполагают наличие у людей
системы качеств, обеспечивающих успех в современном мире. Навязывание
ему Западом идеалов общества потребления порождает определенные со -
цио культурные противоречия, однако не влечет за собой общественных
конфликтов такой силы, которая могла бы подорвать глубинный фун да -
мент государственного монолита.
При этом современные тенденции развития самого Запада чреваты оче -
редным кризисом.
Во-первых, с образованием Объединенной Европы в пределах самого
Запада более выразительно оформились две субцивилизационные сис те -
мы: Североамериканская и Европейская (не говоря об Австралийской), что
отдаленно напоминает дифференциацию Римской империи на собственно
римский Запад и Византию (фактически также разделенные морем). Кон -
ку ренция между двумя частями Западного мира в перспективе может на -
растать, что будет внутренне подтачивать его силы.
Во-вторых, на рубеже веков наглядно проявляется отмеченное Д.Бел -
лом [23] противоречие между традиционными ценностями, обес печив ши -
ми успех капитализма, и квазикультурными ценностями массовой культу -
ры, внедрение которых является необходимым условием самого существо -
вания западной экономической системы на современном этапе ее развития.
Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4 29
Итоги цивилизационного развития человечества
В-третьих, процесс утверждения мирового господства Запада неиз беж -
но наталкивается на разрозненное, но непредсказуемое в своих дальнейших
формах сопротивление всего остального, не западного, человечества. Пока
речь идет, главным образом, о Китае, непосредственно не приносящем вреда
Западу, однако в перспективе способном составить ему опаснейшую конку -
ренцию, и о Мусульманском мире, где антизападные фундаменталистские
группировки слишком разобщены и слабы для того, чтобы реально про -
тиво стоять Западу как таковому, однако достаточно мобильны и энергичны
для того, чтобы постоянно тревожить его “булавочными уколами” в виде
террористических актов и т.п.
Однако непредсказуемым в перспективе остается и поведение России,
взявшейся с приходом к власти В.Путина за укрепление своих традицион -
ных государственнических оснований и, похоже, надолго распрощавшейся
с прозападническими иллюзиями десятилетней давности. Сегодня Россия
заняла на мировой арене приблизительно то место, которое ей при над -
лежало в первой половине ХVII века в правление Михаила Романова, после
Смутного времени и до присоединения Украины. В настоящий момент она
не может играть роль не только конкурента, но и значительного противовеса
Западу. Но это не исключает возможности усиления России в будущем, в
случае нахождения баланса между государством и частным пред прини -
мательством, нарастания отчуждения между Северной Америкой и Запад -
ной Европой и усиления Китая. Более того, в комбинации с другими анти -
западными силами она и сейчас (еще обладая значительным военным по -
тен циалом) способна оказывать влияние на ход мирового процесса.
Осознание этого нового места России в мире ощущалось в проектах
В.Примакова относительно создания треугольника Москва — Пекин —
Дели и в его внимании к странам Мусульманского мира. Логично было бы
ожидать, что В.Путин продолжит политику в том же направлении. При этом
в еще большей мере в сближении с Россией заинтересованы Китай и Индия.
Им требуется современное вооружение, большой рынок сбыта не всегда
качественных, но дешевых товаров, а также потенциальный, еще сохраняю -
щий отблески былого величия партнер в деле отстаивания своих интересов
в отношениях с Западом.
Поэтому представляется, что слухи о “смерти истории” сильно пре -
увеличены. Используя понятийный аппарат синергетики, можно сказать,
что сегодня, в 2000 году, мы находимся в точке бифуркации всемирно-
исторического масштаба.
Заканчивается десятитысячелетний цикл человеческой истории, на -
чало которого отмечено первыми земледельческо-скотоводческими общи -
нами Ближнего Востока и каменной башней Иерихона. Человечество пре -
вратилось в единую планетарную структурно-функциональную макро сис -
тему, которая (в качестве таковой) делает свои первые шаги. И здесь, по
законам синергетики, в ситуации крайней неустойчивости форми рую щей -
ся системы, любая случайность может привести к отклонению процесса в
том или другом направлении, вероятность которого в данный момент теоре -
тически может представляться ничтожной.
Перед человечеством сегодня открывается широкий спектр воз мож -
ностей дальнейшего движения, в пределах которого всемирное много веко -
вое господство Запада представляется лишь одним из умозрительно допус -
тимых сценариев, реализация которого вовсе не предрешена. Похоже, что
30 Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4
Юрий Павленко
именно сейчас, на рубеже ХХ–ХХІ столетий, Запад проходит свой апогей.
Во времени совпали его победа над СССР, создание подчиненной ему все -
мирной системы массовых коммуникаций, экономическое доминирование
в мировом масштабе транснациональных компаний (преимущественно за -
падного происхождения) и еще не завершившийся процесс выхода на пере -
довые рубежи всемирно-исторического развития Китая.
Ближайшие два десятилетия могут продемонстрировать прин ци пиаль -
ное изменение расстановки мировых сил, в частности полномасштабную
конкуренцию Западного и Дальневосточного мировых центров опере жаю -
щего развития. Поэтому гипотетически не исключено, что и постсоветские
страны, оказавшиеся в настоящее время на обочине всемирно-исто риче -
ского процесса, имеют шансы со временем обрести достойное место в мире
ІІІ тысячелетия. Потенциально будущее открыто для всех, однако его при -
зы получат не многие.
Литература
1. Полас С. Нострадамус 1999. Кто выживет? — К., 1997.
2. Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. — 1990. — № 3.
3. Зиновьев А.А. Глобальный человек. — М., 1997.
4. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. — 1994. — № 3.
5. Чайлд Г. Прогресс и археология. — М., 1949.
6. Павленко Ю.В. Історія світової цивілізації: соціокультурний розвиток людства. —
К., 1996.
7. Пахомов Ю.Н., Крымский С.Б., Павленко Ю.В. Пути и перепутья современной
цивилизации. — К., 1998.
8. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. — М., 1988.
9. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. — М., 1987.
10. Павленко Ю.В. Шляхи розвитку первісного суспільства // Археологія. — 1990. —
№ 2.
11. Маркс К. Формы, предшествующие капиталистическому производству //
Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: 2-е изд. — Т.46. — Ч. 1.
12. Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий. Введение // Вебер М. Из -
бранное. Обзор общества. — М., 1994.
13. Васильев Л.С. Феномен власти-собственности // Типы общественных от но -
шений на Востоке в средние века. — М., 1982.
14. Васильев Л.С. Что такое азиатский способ производства? // Народы Азии и
Африки. — 1988. — № 3.
15. Павленко Ю.В. Раннеклассовые общества: генезис и пути развития. — К., 1989.
16. Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. — СПб., 1995.
17. Васильев Л.С. История Востока: В 2-х т. — М., 1993. — Т. 2.
18. Зиновьев А. Коммунизм как реальность. После коммунизма. — М., 1994.
19. Кульпин Э.С. Бифуркация Восток–Запад. Социоестественная история. — М.,
1996.
20. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. — М., 1991.
21. Шпенглер О. Закат Европы. — М., 1993. — Т.1.
22. Тойнби А.Дж. Постижение истории: В 2-х т. — М., 1991.
23. Bell D. Cultural contradictions of capitalism. — N.Y., 1975.
24. Маркузе Г. Одномерный человек. — М., 1994.
25. Ясперс К. Смысл и назначение истории. — М., 1991.
26. Сіденко С.В. Соціальний вимір ринкової економіки. — К., 1998.
Социология: теория, методы, маркетинг, 2000, 4 31
Итоги цивилизационного развития человечества
|