Преступность в ареале “столкновения ­цивилизаций”: пример Украины и Беларуси

Преступность в ареале “столкновения ­цивилизаций”: пример Украины и Беларуси

Социальное пространство Украины и Беларуси характеризуется своеобразной полярностью по оси Восток–Запад. Существование устойчивых различий между восточными и западными регионами, вероятно, следует объяснять продолжительным влиянием двух цивилизаций западной (латинской) и восточной (православной, или...

Ausführliche Beschreibung

Gespeichert in:
Bibliographische Detailangaben
Datum:2010
1. Verfasser: Кандрычын, С.
Format: Artikel
Sprache:Russian
Veröffentlicht: Iнститут соціології НАН України 2010
Schriftenreihe:Социология: теория, методы, маркетинг
Online Zugang:http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/90022
Tags: Tag hinzufügen
Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
Назва журналу:Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Zitieren:Преступность в ареале “столкновения ­цивилизаций”: пример Украины и Беларуси / С. Кандрычын // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2010. — № 3. — С. 71–83. — Бібліогр.: 17 назв. — рос.

Institution

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
id irk-123456789-90022
record_format dspace
spelling irk-123456789-900222015-12-21T03:04:35Z Преступность в ареале “столкновения ­цивилизаций”: пример Украины и Беларуси Кандрычын, С. Социальное пространство Украины и Беларуси характеризуется своеобразной полярностью по оси Восток–Запад. Существование устойчивых различий между восточными и западными регионами, вероятно, следует объяснять продолжительным влиянием двух цивилизаций западной (латинской) и восточной (православной, или русской). Наблюдаемые различия охватывают целый комплекс характеристик ментальной сферы, включая социополитические, демографические, медико-социальные показатели и проявления религиозной жизни. В настоящем исследовании рассматривается устойчивый паттерн в распределении показателей преступности в контексте исторического районирования Украины и Беларуси. 2010 Article Преступность в ареале “столкновения ­цивилизаций”: пример Украины и Беларуси / С. Кандрычын // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2010. — № 3. — С. 71–83. — Бібліогр.: 17 назв. — рос. 1563-4426 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/90022 316.405 ru Социология: теория, методы, маркетинг Iнститут соціології НАН України
institution Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection DSpace DC
language Russian
description Социальное пространство Украины и Беларуси характеризуется своеобразной полярностью по оси Восток–Запад. Существование устойчивых различий между восточными и западными регионами, вероятно, следует объяснять продолжительным влиянием двух цивилизаций западной (латинской) и восточной (православной, или русской). Наблюдаемые различия охватывают целый комплекс характеристик ментальной сферы, включая социополитические, демографические, медико-социальные показатели и проявления религиозной жизни. В настоящем исследовании рассматривается устойчивый паттерн в распределении показателей преступности в контексте исторического районирования Украины и Беларуси.
format Article
author Кандрычын, С.
spellingShingle Кандрычын, С.
Преступность в ареале “столкновения ­цивилизаций”: пример Украины и Беларуси
Социология: теория, методы, маркетинг
author_facet Кандрычын, С.
author_sort Кандрычын, С.
title Преступность в ареале “столкновения ­цивилизаций”: пример Украины и Беларуси
title_short Преступность в ареале “столкновения ­цивилизаций”: пример Украины и Беларуси
title_full Преступность в ареале “столкновения ­цивилизаций”: пример Украины и Беларуси
title_fullStr Преступность в ареале “столкновения ­цивилизаций”: пример Украины и Беларуси
title_full_unstemmed Преступность в ареале “столкновения ­цивилизаций”: пример Украины и Беларуси
title_sort преступность в ареале “столкновения ­цивилизаций”: пример украины и беларуси
publisher Iнститут соціології НАН України
publishDate 2010
url http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/90022
citation_txt Преступность в ареале “столкновения ­цивилизаций”: пример Украины и Беларуси / С. Кандрычын // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2010. — № 3. — С. 71–83. — Бібліогр.: 17 назв. — рос.
series Социология: теория, методы, маркетинг
work_keys_str_mv AT kandryčyns prestupnostʹvarealestolknoveniâcivilizacijprimerukrainyibelarusi
first_indexed 2025-07-06T18:10:05Z
last_indexed 2025-07-06T18:10:05Z
_version_ 1836922076777152512
fulltext Сяргей Кандрычын Преступность в ареале “столкновения цивилизаций”: пример Украины и Беларуси СЯРГЕЙ КАНДРЫЧЫН,УДК 316.405 PhD ñîöèîëîãèè, âðà÷ 1-é ãîðîäñêîé êëèíè- ÷åñêîé áîëüíèöû Ìèíñêà, Áåëàðóñü Аннотация Социальное пространство Украины и Беларуси характеризуется своеобраз$ ной полярностью по оси Восток–Запад. Существование устойчивых различий между восточными и западными регионами, вероятно, следует объяснять про$ должительным влиянием двух цивилизаций западной (латинской) и восточной (православной, или русской). Наблюдаемые различия охватывают целый ком$ плекс характеристик ментальной сферы, включая социополитические, демо$ графические, медико$социальные показатели и проявления религиозной жизни. В настоящем исследовании рассматривается устойчивый паттерн в распре$ делении показателей преступности в контексте исторического районирова$ ния Украины и Беларуси. Ключевые слова: уровень преступности, уровень смертности от убийств, Украина, Беларусь, восточные / западные регионы Ключевым моментом настоящей работы является предположение о том, что специфика культурной среды определенных регионов обусловлена осо� бенностями их исторического развития. Социальное пространство Украины и Беларуси формировалось как результат исторического противодействия двух цивилизаций: западной (латинской) и восточной (православной, или русской) (см., напр.: [Абдзіраловіч, 1993; Braudel, 1994, 1995; Huntington, 1993]). Влияние различных государственных, религиозных и культурных формаций с запада на восток обусловило формирование на территории обоих государств своеобразной исторической зональности. Проявление этой зо� нальности наиболее четко определяется при сравнении регионов, прежде входивших в состав разных государств. Поэтому в методологический аппарат настоящего исследования включено понятие “исторической границы”. Линии исторических границ очерчивают сферы влияния двух цивили� заций. Перемещение этих границ не означало автоматической и полной за� мены цивилизационных устоев. Большие группы коренного населения пе� Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 71 реходили в состав другого государства; они, практически в одночасье, ока� зывались в сфере влияния иной цивилизации, порой обращались в иную веру либо принуждались к отказу от религиозных практик. Тем не менее, в функционировании локальных сообществ сохраняли свое влияние устой� чивые характеристики (исторические структуры), которые определяли долговременную специфику социального пространства. В современном поле общественной жизни Украины и Беларуси широко известны региональные различия по оси Восток–Запад в показателях рели� гиозности и электоральной статистики. Однако региональные различия но� сят комплексный характер, они охватывают целый набор социальных, де� мографических и медико�социальных показателей [Кандрычын, 1999, 2008; Чепелевская, 1995; Kandryèyn, 2008, Kondrichin, Lester, 2002]. Показатель преступности является одним из самых важных, отражая самое болезненное проявление дисфункции социальной сферы. Особое значение он приобретает в период трансформационных изменений общес� тва, поэтому вполне оправданны выделение этого показателя из набора дру� гих социальных показателей и детальный анализ его распределения и дина� мики в контексте исторического развития регионов. Сравнительный анализ региональных характеристик преступности, выполненный в рамках социоисторического подхода, следует рассматри� вать в качестве одного из наиболее масштабных методов изучения эпидеми� ологии криминогенных факторов. Такая масштабность предусматривает рассмотрение наиболее общих, культурных и исторических механизмов, обусловливающих различие криминогенной ситуации на больших террито� риях (или в группах регионов). В этой обобщенности одновременно заклю� чаются ограничение и достоинство работы. С одной стороны, выводы, сде� ланные на основании анализа групп регионов, могут иметь только обобщен� ный характер, и их практическое значение не всегда ясно определяется. В то же время именно такие, генерализующие сведения, полученные в результа� те анализа больших территориальных единиц, могут служить отправным моментом в разработке комплекса мероприятий по борьбе с преступностью. Показатель преступности, как и любой другой социальный показатель, имеет сложную, интегральную природу и состоит из ряда составляющих, каждая из которых отражает действие различных причинных механизмов. Однако при всей своей внутренней гетерогенности этот показатель выража� ет определенные общие характеристики функционирования локальных со� обществ, и, в наиболее широком понимании, его можно рассматривать как специфическое проявление действия культурной среды. Иными словами, совокупность культурных факторов воздействует на формирование и про� явление различных форм преступности, что находит отражение в суммар� ном показателе преступности1. Данное исследование относится к типу работ, изучающих долговремен� ные эффекты истории или различные варианты воздействия устойчивых структур истории, проявляющихся в границах влияния разных цивилиза� 72 Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 Сяргей Кандрычын 1 Имеется в виду количество всех правонарушений, рассчитанное на 100 000 населе� ния. Дальше в тексте сравниваются между собой рассчитанные для определенного коли� чества населения показатели (убийств — на 100 000 населения, преступности в целом — на 10 000 населения). ций. В своей теоретической части оно базируется на концепции longue durée, сформулированной в трудах представителей школы Анналов, и на выводах о значении “исторической травмы” в формировании устойчивых регио� нальных отличий [Braudel, 1980; Vovelle, 1990]. В рассматриваемом случае исторической травмой следует считать и само территориальное деление сфер влияния двух цивилизаций, и исторический процесс изменения госу� дарственных границ. При этом показатель преступности по всем “критери� ям” может быть отнесен к числу индикаторов действия долговременных ис� торических механизмов истории. Исторический пример Украины и Беларуси интересен, в первую оче� редь, тем, что он представляет существование долговременных различий, проявившихся в границах некогда единого социоэкономического и полити� ческого пространства. Выравнивание уровня благосостояния населения различных регионов являлось непосредственной целью и эффектом совет� ской политики. Это позволяет исключить из сравнительного анализа регио� нальных различий значимость причин экономического характера. Такая позиция находит подтверждение в результатах анализа статистических по� казателей уровня жизни в регионах, а также подтверждена результатами не� которых исследований [Kandryиyn, 2008; Barrington, Herron, 2004]. С целью проведения социоисторического районирования территории обоих стран предложено использовать понятие исторической границы. В течение трех минувших столетий на территории Беларуси и Украины наи� более значимыми по своим историческим последствиям были две границы: — граница 1772 года, или граница, существовавшая до начала раздела Речи Посполитой и последующего включения Беларуси и Правобе� режной Украины (1793) в состав Российской империи; — граница 1939 года, существовавшая до начала Второй мировой войны (ее ликвидация сопровождалась присоединением западных террито� рий Беларуси и Украины к СССР). Необходимо отметить методологическую условность предложенных геоисторических ориентиров, поскольку понятие “историческая граница” предполагает не только ее конкретно историческое значение, заданное узким временным промежутком (например, 1921–1939 годы), но и широ� кий контекст цивилизационного развития, имеющий свою предысторию и свой “культурный капитал”. Характер современного административного деления Беларуси и Украи� ны предоставляет возможность проведения сравнительных региональных исследований в историческом аспекте. На территории Украины можно вы� делить три исторические группы регионов: — восточная — включает 13 областей Левобережной Украины и южные регионы страны (в том числе Автономную Республику Крым). На этой территории наиболее выражено влияние русской (православ� ной) цивилизации; — центральная — включает 5 правобережных областей в центре страны; до 1793 года эта территория входила в состав Речи Посполитой (Киев исключен из исследования); — западная — включает 7 областей, территория которых до 1939 года на� ходилась в составе Польши (5 областей), Чехословакии и Румынии (по одной области), а в XIX и начале XX столетия большая часть этой территории входила в состав Австро�Венгерской империи. Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 73 Преступность в ареале “столкновения цивилизаций”: пример Украины и Беларуси Оценка различий характеристик социального пространства групп ре� гионов Беларуси и Украины проводилась относительно границы 1939 года. Для Украины были использованы также данные о региональном делении относительно границы 1793 года. Представленный метод изучения соци� альных показателей с учетом исторического районирования был использо� ван автором в ряде предыдущих исследований [Кандрычын, 1999, 2008; Kandryèyn, 2008;Kondrichin, Lester, 2002]. В работе использованы данные официальной государственной статис� тики, представленные в отчетных документах и публикациях министерств статистики Украины и Беларуси. Пример дифференциации социального пространства Украины следует отнести к наиболее известным вариантам проявления действия историчес� кого фактора в современном поле общественной жизни [Кандрычын, 2008; Barrington, Herron, 2004; Huntington, 1993; Kandryèyn, 2008; Kandryèyn, Lester, 2002]. Результаты предыдущих исследований свидетельствуют о том, что показатели социальной патологии в большей степени выражены в Восточном регионе Украины. Соответственно, следует предполагать, что и уровень преступности также будет выше на Востоке страны. Данные о распределении уровня преступности по трем историческим регионам страны представлены на рисунке 1 (рис. и табл. см. Приложение). При этом в рассматриваемый период (1985–2007) четко проявляется исто� рическая зональность. В каждом году показатель был значительно выше в Восточном регионе, чем в Западном (t�test, р < 0,05), при этом центральный исторический регион по уровню преступности устойчиво занимал проме� жуточное положение. Подобный характер пространственного распределения показателя пре� ступности целиком совпадает с характером распределения других показате� лей социальных болезней, поэтому тут следует говорить о существовании определенной закономерности в пространственной дифференциации. Учитывая тот факт, что регистрируемый уровень преступности не� сколько отличается от реального, а различия показателей преступности в западных и восточных областях могут быть вызваны искажением и особен� ностями ведомственной отчетности, отдельно для рассмотрения был вы� бран показатель убийств. Этот показатель, при очевидных погрешностях в его регистрации (на� пример, обусловленных ограничениями в объеме криминалистической экс� пертизы при предполагаемых несчастных случаях или самоубийствах), ве� роятно, является одним из наиболее достоверных среди показателей право� нарушений. Относительно высокая надежность в регистрации случаев убийств определяется тяжестью такого преступления, его социальной зна� чимостью и рядом других факторов. Данные по уровню убийств по трём историческим регионам Украины представлены на рисунке 2. Характер пространственного распределения показателя убийств совпадает с характером региональной дифференциа� ции общего показателя преступности и отражает тенденцию к более высо� кому уровню проявлений социальной патологии на Востоке страны. Исторические и географические причины обусловили специфику соци� ального пространства Беларуси (что еще раз подчеркивает ценность межна� ционального сравнения). Однако специфика Беларуси не исключает воз� можности применения сходной процедуры социоисторического анализа. 74 Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 Сяргей Кандрычын До 1772 года вся территория современной Беларуси входила в состав Речи Посполитой. После раздела Польши она вошла в состав Российской империи. Последним историческим разделом страны, или наиболее позд� ней “исторической травмой”, следует считать границу на ее территории между СССР и Польшей, которая просуществовала до начала Второй миро� вой войны. Две западные области — Брестская и Гродненская — и две восточные — Го� мельская и Могилевская до 1939 года — целиком находились по разные сторо� ны польско�советской границы. Поэтому настоящее сравнение показателей двух западных и двух восточных областей Беларуси может отражать долгов� ременные последствия прежнего политического и социального деления. Сравнительный анализ распределения среднего значения показателя преступности по двум западным и двум восточным областям Беларуси представлен на рисунке 3. Результаты сравнения подтверждают наличие закономерности, проявля� ющейся на карте Украины, — западные регионы устойчиво демонстрируют более низкие показатели преступности, чем восточные. Кроме того, как выя� вили предыдущие исследования, в восточных областях Беларуси, по анало� гии с восточными областями Украины, основные показатели социальной патологии более выражены, что предполагает существование более небла� гоприятной социокультурной среды [Кандрычын, 2008; Kandryèyn, 1999]. Отношение уровня преступности в восточных и западных регионах двух стран представлено в таблице 1. Если в первой половине 1990�х годов различие показателей преступности в восточных и западных регионах Украины и Беларуси при всех заметных колебаниях оставалось практичес� ки двукратным, то после 1997 года в обеих странах стала наблюдаться тен� денция к уменьшению региональных различий. В последующем в Украине регистрировалось некоторое увеличение различия в показателях преступ� ности восточных и западных регионов и его стабилизация на уровне 1,7–1,8 на 10 000 населения, тогда как для Беларуси это различие постепенно уменьшалось до уровня 1,38 в 2007 году. Представленная в таблице тенденция не может иметь однозначного тео� ретического истолкования. Это обусловлено рядом причин. Во�первых, за� падные и восточные регионы Украины и Беларуси не сопоставимы по мно� гим историческим и социокультурным характеристикам, поэтому любое сравнение будет иметь лишь ориентировочный характер. Так, по уровню преступности западные области Беларуси больше схожи с центральным ре� гионом Украины. Во�вторых, оценка межрегиональных различий затруднена из�за осо� бенностей процессов, происходящих на разных системных уровнях: обще� национальном и региональном. Кроме того, она требует сопоставления со� ставных компонентов показателя преступности и исследования методов ре� гистрации, используемых в разных государствах. Вполне вероятно, что тенденция уменьшения региональных различий в показателях преступности является результатом политики “борьбы за по� казатели”, проводимой в современной Беларуси. Показатель преступности традиционно выступает в качестве основного критерия эффективности дея� тельности правоохранительных органов и критерия благополучия жизни общества. Его регистрация затруднена в силу нескольких причин, и эти ис� кажения могут усиливаться при определенной политике государства. На то, Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 75 Преступность в ареале “столкновения цивилизаций”: пример Украины и Беларуси что “выравнивание” показателя преступности в Беларуси имеет скорее ис� кусственный характер, указывает и устойчивая дифференциация показате� ля убийств между восточными и западными регионами (см. ниже). Однако представленный пример можно рассматривать в качестве одно� го из косвенных доказательств существования общей направленности соци� альных процессов на определенных исторических этапах развития сосед� них государств. Если воспользоваться терминологией Бурдье, в этом случае можно наблюдать работу механизма регулируемой импровизации истории [Bourdien, 1977]. По аналогии с Украиной прослежена динамика показателя убийств в за� падных и восточных областях Беларуси (рис. 4). Были исследованы разные исторические промежутки — 1960�е годы и современный этап (1990–2007). Несмотря на существенные колебания уровня межрегиональных различий (отношение показателей в 1960 году составляло 1,7, а в 1965�м — всего 1,1), на протяжении всего исследуемого периода показатель убийств в восточ� ных регионах был выше. Причем и в период 1960�х, и в период с 1990�го по 2007 год средняя величина отношения показателя убийств на Востоке и За� паде страны составляла 1,4. Тем не менее, на современном этапе межрегио� нальные различия становятся более заметными и социально значимыми из�за роста абсолютных показателей. Необходимо отметить, что устойчивые и статистически значимые меж� региональные различия в уровне убийств наблюдаются между восточными и западными районами Минской и Витебской областей Беларуси [Кандры� чын, 2008; Kandryèyn, 2008]. Граница 1939 года делила современную терри� торию этих областей на восточную и западную части. В настоящее время это проявляется в различиях социальных показателей на уровне районов (т.е. задает относительно четкие геоисторические очертания для относительно небольших региональных общностей). Также следует отметить, что на территории Беларуси межрегиональные различия показателей преступности и убийств соответствуют характеру про� странственных различий целого комплекса социальных и демографических показателей (в том числе показателей социального неблагополучия: алкого� лизма, наркомании, заболеваемости туберкулёзом и т.д.), что позволяет, как и в случае с Украиной, говорить о существовании более неблагоприятного со� циокультурного фона в восточных областях или меньшей устойчивости этих локальных сообществ к действию деструктивных факторов. В контексте настоящего исследования несомненный интерес представ� ляет регистрируемый градиент роста преступности в направлении с запада на восток на всей территории Восточной Европы (полная его оценка затруд� нена из�за специфики регистрации и статистической отчетности в отдель� ных государствах этого региона). В 2002 году показатель преступности (на 10 000 тыс. населения) для Украины, Беларуси и Российской Федерации, соответственно, был равен 95,5; 134,0 и 175,6. В ряде исследований представлены убедительные доводы в пользу того, что различие социальных показателей между западными и восточными реги� онами Украины и Беларуси не зависит от композиционных характеристик и особенностей половозрастного состава населения отдельных регионов [Кан� дрычын, 2008; Barrington, Herron, 2004; Kandryèyn, 2008]. Дифференциация “Восток–Запад” — это в большей степени проявление “внутренней”, истори� чески обусловленной характеристики отдельных регионов, которая может 76 Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 Сяргей Кандрычын быть определена с помощью таких обобщающих терминов, как культурная среда, региональная ментальность, психосоциальная композиция и др. Эта региональная специфика, в той или иной мере, распространяется на все насе� ление региона, вне зависимости от пола, возраста и места жительства. В предыдущих работах я обсуждал возможное влияние других конкури� рующих факторов, обусловливающих многомерную региональную специ� фику. И среди прочих выделялся фактор урбанизации и опосредуемая им “модернизация” социальных устоев [Кандрычын, 2008; Kandryèyn, 2008]. На основании данных регионального анализа было высказано суждение о том, что фактор урбанизации не является ведущим в формировании устой� чивых различий в социальной композиции восточных и западных областей. В качестве подтверждения высказанного суждения ниже представлены данные о смертности от убийств отдельно для городского и сельского насе� ления западных и восточных областей Беларуси (рис. 5 и 6), а также показа� тели смертности от убийств мужчин различных возрастных групп (рис. 7); данные по возрастным группам указаны за 1999�й — год последней перепи� си населения Беларуси. Влияние культурной среды одновременно определяется в формирова� нии различных противоправных действий, то есть оно имеет неспецифичес� кий характер и различные точки приложения. Поэтому следует ожидать, что исторически сформированный социокультурный фон будет влиять и на количество других видов правонарушений, а не только особо тяжких. Дан� ные о случаях хулиганства (рис. 8) и подростковой преступности (табл. 2) по регионам Беларуси подтверждают указанную тенденцию. В восточных областях Беларуси чаще регистрируются случаи хулига� нства (в 2000–2004 годах в среднем в 1,6 раза), и там же больше число мало� летних преступников по сравнению с западными областями (с учетом при� близительно равного числа населения в двух восточных и двух западных об� ластях Беларуси тут допустимо сопоставление абсолютных значений). Различие уровня подростковой преступности между восточными и за� падными областями, вероятно, следует рассматривать как одно из звеньев в действии механизма “самоструктурирующихся структур” [Giddens, 1979], обусловливающих длительное существование на карте Беларуси градиента преступности. Среди набора причин, потенциально ответственных за долговременную поляризацию социального пространства по оси “Восток–Запад”, следует выделить фактор духовной и религиозной жизни. Различие в уровне рели� гиозности между восточными и западными регионами обсуждалось ранее [Кандрычын, 2008; Kandryèyn, 2008]. Представленный цивилизационный излом может быть не чем иным, как изломом духовным, который определя� ет комплексные различия в характеристиках региональных сообществ (см., напр.: [Тойнби, 2006]). Существование зависимости в формировании пре� ступного поведения от деформаций духовной сферы следует признать оче� видным, и данный исторический пример только служит тому подтвержде� нием. Вероятно, что явление дифференциации социального пространства нельзя сводить только к различиям в уровне религиозности регионов, одна� ко уровень религиозности, в интегральной его оценке, остается одним из наиболее приемлемых критериев духовного развития общества. Дальней� ший анализ в этом направлении выглядит наиболее перспективным. Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 77 Преступность в ареале “столкновения цивилизаций”: пример Украины и Беларуси Ограничения В ходе настоящего исследования акцент был сделан на предположении о доминировании факторов культурной среды в формировании показате� лей преступности и смертности от убийств. Тем не менее, не удалось выде� лить какой�либо основополагающий компонент или исторически опосредо� ванный механизм культурного влияния. Вероятно, тут нельзя говорить о роли отдельной культурной традиции или об особых носителях культурных характеристик. Специфические свойства культурной среды как бы “раство� ряются” в региональной общности, они становятся общим достоянием — и в историческом смысле, и в конкретном социальном содержании. Подобная расплывчатость региональной специфики представляет одно из основных ограничений для ее научного анализа. Кроме того, значимость культурных факторов не исключает влияния других причин в формировании показателей преступности и смертности от убийств. В данном анализе не учитывалось действие других исторических механизмов, обусловливающих различие региональных показателей на территории Украины и Беларуси. Возможность совокупного эффекта раз� личных исторических факторов — как антропологических, так и культур� ных — и их суммарный эффект в процессе формирования отличительных характеристик социального пространства были представлены в отдельных исследованиях [Кандрычин, 1999; Kandryèyn, 2008]. Выводы 1. На территории Украины и Беларуси существует определенная зако� номерность в характере распределения показателей преступности. Более высокий уровень преступности регистрируется в восточных регионах этих стран, а более низкий — в западных. 2. Различие показателей преступности в разных исторических регионах обеих стран предполагает значимость исторического фактора в формиро� вании устойчивых социокультурных характеристик отдельных регионов. Причем свою жизнестойкость эти характеристики сохранили, несмотря на советский период социокультурной унификации. 3. Схожесть характера пространственной ориентации в распределении показателей преступности на территории Украины и Беларуси позволяет предполагать общность в действии исторических механизмов. Одно из объ� яснений этого явления может заключаться в способе пространственного и ис� торического влияния двух цивилизаций на территории Восточной Европы. 4. Пространственная дифференциация уровня преступности совпадает с направленностью распределения целого комплекса социальных и демогра� фических показателей, что позволяет говорить об комплексных проявлениях в действии исторических факторов. Кроме того, подобная интегральность со� циальной манифестации наиболее адекватно может быть описана с помощью терминов, указывающих на особенности цивилизационного развития. 5. Различие региональных показателей преступности, вероятно, об� условлено общей спецификой культурной среды регионов, то есть культур� ные факторы оказывают множественное и разнообразное влияние, опреде� ляют наиболее распространенные формы поведения. 6. Результаты исследования указывают на то, что региональные показа� тели преступности и смертности от убийств могут быть использованы наря� 78 Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 Сяргей Кандрычын ду с другими социальными показателями для описания действия структур истории (longue durée). Приложение Рис. 1. Динамика показателя преступности (на 10 000 нас.) по трем историческим ре� гионам Украины (1985–2007) (представлены средние значения показателя в группе). Для каждого года разница между восточной и западной группами статистически значи� ма (t�test, р < 0,05) Данные по Киеву исключены из анализа, Крым включен в группу восточных областей Рис. 2. Среднее значение показателя убийств (на 100 000 нас.) по трем историческим регионам Украины (1993–1994, 2003–2004) В каждом году разница между Восточным и Западным регионами статистически значи� ма (t�test, р < 0,001) Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 79 Преступность в ареале “столкновения цивилизаций”: пример Украины и Беларуси 0,0 20,0 40,0 60,0 80,0 100,0 120,0 140,0 1 9 8 5 1 9 9 0 1 9 9 5 1 9 9 6 1 9 9 7 1 9 9 8 1 9 9 9 2 0 0 0 2 0 0 1 2 0 0 2 2 0 0 3 2 0 0 4 2 0 0 5 2 0 0 6 2 0 0 7 Âîñòî÷íûé ðåãèîí Öåíòðàëüíûé ðåãèîí Çàïàäíûé ðåãèîí 0 2 4 6 8 10 12 14 16 18 1993 1994 2003 2004 Çàïàäíûé ðåãèîí Öåíòðàëüíûé ðåãèîí Âîñòî÷íûé ðåãèîí Рис. 3. Динамика показателя преступности (на 10 000 нас.) в двух западных и двух восточных областях Беларуси (1990–2007) (представлены средние значения показателя в группе) Таблица 1 Соотношение показателя преступности в восточных и западных областях для Украины и Беларуси (1990–2007) 1990 1995 1996 1997 1998 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 Украина 2,16 1,86 2,18 1,84 1,79 1,84 1,78 1,63 1,95 1,95 1,82 1,75 1,78 Беларусь 1,94 2,08 1,94 1,96 1,80 1,83 1,77 1,50 1,46 1,51 1,55 1,43 1,38 Рис. 4. Динамика показателя убийств (на 100 000 нас.) в двух западных и в двух восточных областях Беларуси (1960–1969, 1990–2007) (представлены средние значения показателя в группе) 80 Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 Сяргей Кандрычын 0 50 100 150 200 250 1 9 9 0 1 9 9 1 1 9 9 2 1 9 9 3 1 9 9 4 1 9 9 5 1 9 9 6 1 9 9 7 1 9 9 8 1 9 9 9 2 0 0 0 2 0 0 1 2 0 0 2 2 0 0 3 2 0 0 4 2 0 0 5 2 0 0 6 2 0 0 7 Çàïàäíûå îáëàñòè Âîñòî÷íûå îáëàñòè 0 2 4 6 8 10 12 14 1 9 6 0 1 9 6 5 1 9 6 8 1 9 6 9 1 9 9 0 1 9 9 1 1 9 9 2 1 9 9 3 1 9 9 4 1 9 9 5 1 9 9 6 1 9 9 7 1 9 9 8 1 9 9 9 2 0 0 0 2 0 0 4 2 0 0 5 2 0 0 7 Çàïàäíûå îáëàñòè Âîñòî÷íûå îáëàñòè Рис. 5. Динамика показателя убийств в городской местности (на 100 000 нас.) для двух западных и двух восточных областей Беларуси (1990–2007) (представлены средние значения показателя в группе) Рис. 6. Динамика показателя убийств в сельской местности (на 100 000 нас.) для двух западных и двух восточных областей Беларуси (1990–2007) (представлены средние значения показателя в группе) Показатель убийств среди сельского населения устойчиво выше, чем среди городского, как в западных так и в восточных областях. Этот факт необходимо учитывать, говоря о возможном влиянии уровня урбанизации на формирование полярности “Вос� ток–Запад”. Напомню, что в предыдущей работе эта гипотеза обсуждалась в качестве альтернативной [Кандрычын, 2008] Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 81 Преступность в ареале “столкновения цивилизаций”: пример Украины и Беларуси 0 2 4 6 8 10 12 1990 1992 1994 1996 1999 2000 2004 2005 2007 Çàïàäíûå îáëàñòè Âîñòî÷íûå îáëàñòè 0 2 4 6 8 10 12 14 16 18 1990 1992 1994 1996 1998 2000 2004 2005 2007 Çàïàäíûå îáëàñòè Âîñòî÷íûå îáëàñòè Рис. 7. Показатели смертности от убийств мужчин разных возрастных групп двух западных и двух восточных областей Беларуси (на 100 000 мужчин соответствующего возраста), 1999 Рис. 8. Показатель хулиганств (на 10 000 нас.) в двух западных и в двух восточных областях Беларуси, указаны средние значения (2000–2004). Источник: [Прокуратура Республики Беларусь, 2006] Таблица 2 Число преступлений, совершенных несовершеннолетними в двух западных и двух восточных областях Беларуси (2000–2004) Регионы Население в возрас� те 15–17 лет (2003) 2000 2001 2002 2003 2004 западные области 133 157 1692 1418 1493 1695 2068 восточные области 135 816 2559 2010 2170 2440 2553 Источник: [Прокуратура Республики Беларусь, 2005]. 82 Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 Сяргей Кандрычын 0 5 10 15 20 25 30 35 20–24 30–34 40–44 50–54 60–64 Çàïàäíûå îáëàñòè Âîñòî÷íûå îáëàñòè 0 2 4 6 8 10 12 14 2000 2001 2002 2003 2004 Çàïàäíûå îáëàñòè Âîñòî÷íûå îáëàñòè Литература Абдзіраловіч I. Адвечным шляхам / Абдзіраловіч I. — Мінск : Навука і тэхніка, 1993. Кандрычын С. Дифференциация социального пространства Украины и Беларуси как эффект “столкновения цивилизаций” / С. Кандрычын // Социология: теория, мето� ды, маркетинг. — 2008. — № 4. — С. 74 – 96. Кандрычын С. Нататкi да сацыяльна�дэмаграфiчнага раянавання Беларусi / С. Кан� дрычын // Грамадзянская альтэрнатыва. — 1999. — № 6. — С. 27 – 41. Прокуратура Республики Беларусь. Отдел анализа практики прокурорского надзо� ра. Криминологическая характеристика хулиганства в Республике Беларусь за 2000– 2005 гг. — Минск, 2006. Прокуратура Республики Беларусь. Отдел ситуационно�аналитического обеспече� ния. Криминологический анализ преступности несовершеннолетних в Республике Бе� ларусь за 2000–2005 гг. и эффективности мер по её предупреждению. — Минск, 2005. Тойнби А. Дж. Исследование истории : [в 3�х т.] / Тойнби А. — Санкт�Петербург : Университетское, 2006. Чепелевская Л.А. Медико�социальный анализ смертности населения Украины / Л.А.Чепелевская // Лiкарська справа. — 1995. — № 3–4. — С. 182–187. Barrington L.W. One Ukraine or many? Regionalism in Ukraine and its political con� sequences / L.W. Barrington, E.S. Herron // Nationalities Papers. — 2004. — Vol. 32 (1). — Р. 53–86. Bourdieu P. Outline of a theory of practice / Bourdieu P. — Cambridge : Cambridge University Press, 1977. Braudel F. A history of civilization / Braudel F. — N. Y. : Penguin Books, 1995. Braudel F. History and the social sciences : The longue durée / Braudel F. ; F. Braudel (ed.) On history: 25–54. — Chicago: University of Chicago Press, 1980. — Р. 25–54. Braudel F. Morze œrуdziemne: Przestrzeс i historia, ludzie i dziedzictwo. / Braudel F. — Warszawa : Volumen, 1994. Giddens A. Central problems in social theory / Giddens A. — London : Macmillan, 1979. Huntington S.P. The clash of civilizations? / Huntington S.P. — N. Y. : Foreign Affairs Reader, 1993. Kandryèyn S. Geografia spo³eczna i kontury historii: Podzia³y historyczne Bia³orusi w œwietle danych statystyki spo³ecznej, medycznej i demograficznej / Kandryèyn S. — Warszawa : Semper, 2008. Kondrichin S.V. Suicide in the Ukraine / S.V. Kondrichin, D. Lester // Crisis. — 2002. — 23. — С. 32–33. Vovelle M. Ideologies and mentalities / Vovelle M. — Cambridge : Polity Press, 1990. Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 83 Преступность в ареале “столкновения цивилизаций”: пример Украины и Беларуси

Ähnliche Einträge