Юрий Левада. Портрет для потомков. В связи с выходом книги воспоминаний о Ю.А.Леваде

В связи с выходом книги воспоминаний о Ю.А.Леваде (Воспоминания и дискуссии о Юрии Александровиче Леваде / [сост. Т.В. Левада]. — Москва : Издатель Кар пов Е.В., 2010. — 471 с. : ил.)...

Повний опис

Збережено в:

Бібліографічні деталі
Дата:	2010
Автор:	Докторов, Б.
Формат:	Стаття
Мова:	Russian
Опубліковано:	Iнститут соціології НАН України 2010
Назва видання:	Социология: теория, методы, маркетинг
Теми:	Социологические издания: размышления, рецензии
Онлайн доступ:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/90023
Теги:	Додати тег Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Цитувати:	Юрий Левада. Портрет для потомков. В связи с выходом книги воспоминаний о Ю.А.Леваде / Б. Докторов // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2010. — № 3. — С. 201–219. — рос.

Репозитарії

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-90023
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-900232015-12-21T03:02:37Z Юрий Левада. Портрет для потомков. В связи с выходом книги воспоминаний о Ю.А.Леваде Докторов, Б. Социологические издания: размышления, рецензии В связи с выходом книги воспоминаний о Ю.А.Леваде (Воспоминания и дискуссии о Юрии Александровиче Леваде / [сост. Т.В. Левада]. — Москва : Издатель Кар пов Е.В., 2010. — 471 с. : ил.) 2010 Article Юрий Левада. Портрет для потомков. В связи с выходом книги воспоминаний о Ю.А.Леваде / Б. Докторов // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2010. — № 3. — С. 201–219. — рос. 1563-4426 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/90023 ru Социология: теория, методы, маркетинг Iнститут соціології НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
topic	Социологические издания: размышления, рецензии Социологические издания: размышления, рецензии
spellingShingle	Социологические издания: размышления, рецензии Социологические издания: размышления, рецензии Докторов, Б. Юрий Левада. Портрет для потомков. В связи с выходом книги воспоминаний о Ю.А.Леваде Социология: теория, методы, маркетинг
description	В связи с выходом книги воспоминаний о Ю.А.Леваде (Воспоминания и дискуссии о Юрии Александровиче Леваде / [сост. Т.В. Левада]. — Москва : Издатель Кар пов Е.В., 2010. — 471 с. : ил.)
format	Article
author	Докторов, Б.
author_facet	Докторов, Б.
author_sort	Докторов, Б.
title	Юрий Левада. Портрет для потомков. В связи с выходом книги воспоминаний о Ю.А.Леваде
title_short	Юрий Левада. Портрет для потомков. В связи с выходом книги воспоминаний о Ю.А.Леваде
title_full	Юрий Левада. Портрет для потомков. В связи с выходом книги воспоминаний о Ю.А.Леваде
title_fullStr	Юрий Левада. Портрет для потомков. В связи с выходом книги воспоминаний о Ю.А.Леваде
title_full_unstemmed	Юрий Левада. Портрет для потомков. В связи с выходом книги воспоминаний о Ю.А.Леваде
title_sort	юрий левада. портрет для потомков. в связи с выходом книги воспоминаний о ю.а.леваде
publisher	Iнститут соціології НАН України
publishDate	2010
topic_facet	Социологические издания: размышления, рецензии
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/90023
citation_txt	Юрий Левада. Портрет для потомков. В связи с выходом книги воспоминаний о Ю.А.Леваде / Б. Докторов // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2010. — № 3. — С. 201–219. — рос.
series	Социология: теория, методы, маркетинг
work_keys_str_mv	AT doktorovb ûrijlevadaportretdlâpotomkovvsvâzisvyhodomknigivospominanijoûalevade
first_indexed	2025-07-06T18:10:09Z
last_indexed	2025-07-06T18:10:09Z
_version_	1836922081093091328
fulltext	Социологические издания: размышления, рецензии Социологические издания: размышления, рецензии СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ: РАЗМЫШЛЕНИЯ, РЕЦЕНЗИИ БОРИС ДОКТОРОВ, äîêòîð ôèëîñîôñêèõ íàóê, ïðîôåññîð, íåçà- âèñèìûé èññëåäîâàòåëü (ÑØÀ) � Воспоминания и дискуссии о Юрии Александровиче Леваде / [сост. Т.В.Левада]. — Москва : Издатель Кар� пов Е.В., 2010. — 471 с. : ил. В этом году Юрию Александровичу Леваде (1930–2006) исполнилось бы 80 лет, он не дожил до этого юбилея три года. За прошедшее время появилась достаточно обширная литература о его жизни и творчестве, как мемуарного, так и аналитичес� кого характера. Оставлю в стороне некрологи, написанные в траурные дни, хотя в них было многое сказано о нем как человеке и ученом. К тому же ряд положений, вы� сказанных в этих кратких, спонтанно возникших записках, позже были развиты и аргументированы их авторами. Серией материалов, собранных в двух первых выпусках “Социологического журнала” за 2008 год, положено начало созданию объемного портрета Левады. В первом выпуске опубликовано интервью, данное им Д.Шалину в начале февраля 1990 года в Бостоне, и тщательный комментарий этой беседы, выполненный Шали� ным. В следующем номере журнала подборка текстов о Леваде открывается истори� ко�аналитической статьей Б.Докторова и включает воспоминания А.Алексеева, И.Кона, А.Левинсона, А.Назимовой и В.Шейниса, Б.Фирсова, В.Ядова. Примерно в то же время вышли мемуары Т.Заславской и И.Кона, в которых есть страницы, отве� денные воспоминаниям о Леваде. Весьма интересны и содержательны интервью, проведенные накануне 80�летия Левады московским социологом и журналистом Любовью Борусяк. Это серия бе� сед, записанных на видео и размещенных на популярном сетевом портале “По� лит.Ру” в цикле “Взрослые люди”. О Леваде рассказали: О.Генисаретский, А.Гоф� ман, Л.Гудков, Б.Дубин, В.Долгий�Раппопорт, Н.Зоркая, И.Кон, А.Левинсон, Т.Шанин, Б.Юдин и В.Ядов. Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 201 В мае этого года вышла книга воспоминаний [Воспоминания, 20101] о Леваде, составленная и изданная его вдовой, Тамарой Васильевной Левадой. Это обстоя� тельство во многом определило присутствие в сборнике материалов из архива Лева� ды, широкий подбор авторов текстов и наличие в нем редких фотографий Юрия Александровича. Ряд из перечисленных выше материалов вошли в эту книгу по� лностью или в сокращенном варианте. Но, естественно, есть много нового. Книге суждено было стать библиографической редкостью. Очевидно, что ее захотят про� честь не только многие социологи, поллстеры и журналисты, но и представители разных групп интеллигенции, на протяжении двух десятилетий следившие за ре� зультатами опросов сначала “старого ВЦИОМа”, а затем — “Левада�Центра”. Но ее тираж — 150 экземпляров; он уже разошелся между друзьями Левады, его коллега� ми и соавторами книги. Два фактора объясняют тот факт, что за два года после смерти Левады появи� лось столь обширная и многожанровая литература о нем. Первый — объективный, пришло время для изучения прошлого советской/российской социологии, посте� пенно приходит осознание критичности времени, невозможности откладывать “на потом” анализ сделанного первыми поколениями отечественной социологии. Вто� рой фактор — субъективный. Личность и творчество Левады заслуживают всесто� роннего анализа и представляют интерес для историков современной социологии и, более широко, культуры российского общества второй половины XX века и начала наступившего столетия. Прокомментирую кратко сказанное. История как наука — дальнозорка и несуетна, те или иные события и процессы становятся ей интересны, только когда их можно расположить в долгий временной ряд и поместить в широкий событийный контекст. Сказанное имеет универсальное значение, в частности это применимо к истории науки и к изучению жизни и твор� чества тех, кто внес в ее развитие значительный вклад. Но прошлое может быть про� анализировано и понято, только если общество уважает и ценит настоящее, если со� храняются предметы, относящиеся к быстро уходящему сегодня, если современни� ки не только хранят в памяти виденное и пережитое, но и документируют все это. Легко заметить: когда человек задавлен государством и бытом, когда главная утрен� няя забота — дожить до вечера, тогда настоящего не существует. Тем более — будуще� го, а прошлое превращается в несбыточную мечту. Напротив, общество, пребываю� щее на подъеме, к примеру, Россия в период “оттепели” и перестройки, находит в себе силы и кураж жить сегодня, думать о будущем и обращаться к своему прошлому. Российская социология недавно вступила в свое второе пятидесятилетие, срок не столь уж значительный даже в сравнении с продолжительностью жизни человека в современном цивилизованном обществе и совсем “детский” в масштабах развития науки. Однако празднование первого серьезного юбилея российской социологии, состоявшееся в 2008 году, обнаружило множество проблем историко�науковедчес� кого плана; укажу две из них. Во�первых, многое из происшедшего относительно не� давно не задокументировано и уже забыто. Во�вторых, интерес к этому прошлому остается невысоким. Причина первой проблемы коренится в специфике становле� ния и развития советской социологии в конце 1950�х — в 1980�х годах, в частности, в неопределенности статуса этой науки и неуверенности ученых относительно ее бу� дущего. Проблема вторая порождена сменой парадигм советской и современной российской социологии и появлением новых поколений социологов, не чувствую� щих — возможно, даже отрицающих — свое “родство” с теми, кто начал исследова� ния за несколько десятилетий до их профессионального самоопределения. Один из эффективных путей приобщения людей к науке, культивации интереса к ее прошлому заключается в ознакомлении их с биографиями и творческим насле� дием тех, кем эта наука создавалась. Еще десять лет назад этот канал формирования 202 Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 Социологические издания: размышления, рецензии 1 Далее ссылки на это издание приводятся с указанием страниц в скобках. профессионального сознания и цементирования межпоколенных связей в россий� ском социологическом сообществе начисто отсутствовал, сейчас ситуация меняется к лучшему. С одной стороны, постепенно накапливается банк биографий — это ин� тервью с действующими социологами и их небольшие автобиографические замет� ки, эссе; с другой — появляются мемуары социологов “первого призыва” и воспоми� нания о тех, кого в последние годы не стало. Если говорить об источниках первого рода, то это прежде всего книга о россий� ских социологах, выпущенная под редакцией Г.Батыгина [Российская социология, 1999], серия публикаций в “Социологическом журнале” и издании Петербургского государственного университета “Журнал социологии и социальной антропологии”. В последние годы одним из важнейших источников биографий российских социоло� гов стал “Телескоп: журнал социологических и маркетинговых исследований”. Руб� рика “Современная история российской социологии” появилась в нем в выпуске № 4 за 2004 год, и с тех пор все номера журнала (шесть раз в году) содержали материалы на эту тему. К этой же группе биографических источников относится и сайт россий� ско�американского проекта “Международная биографическая инициатива” [Между� народная...]. На нем расположено большинство биографий, опубликованных в пере� численных выше журналах, и другая историко�биографическая информация. Социолого�мемуарная литература появилась лишь в самые последние годы. От� мечу здесь воспоминания Т.Заславской, И.Кона, С.Кугеля, тюменского социолога А.Силина, Н.Руткевича, книгу к 80�летию В.Ядова, сборник памяти Л.Когана. Воз� можно, существуют сетевые варианты мемуаров, мне известны лишь воспоминания Э.Соколова [Соколов (Интернет�ресурс)]. Имеет смысл также сказать о работах бо� лее общего характера, в которых их авторы�социологи отводят значительное место автобиографическим сюжетам. Назову книги А.Готлиб о качественном социологи� ческом исследовании [Готлиб, 2004], Б.Фирсова о разномыслии в СССР [Фирсов, 2003], В.Шляпентоха о страхе и дружбе в советском обществе [Шляпентох, 2003]. Именно к этому кругу источников историко�биографической направленности и относится книга воспоминаний о Юрии Александровиче Леваде. Всех авторов ма� териалов, включенных в нее, можно разделить на четыре группы. Первую группу образует один человек — Юрий Левада. Совсем немного мате� риалов. Два биографических интервью: одно — упомянутое выше, другое — опубли� кованное в журнале “Прямые инвестиции” (2005, № 6) и содержащее ряд воспоми� наний о его детстве и студенческих годах. Третий материал — эссе Левады о том, что было написано в его культурологической заметке урбанистического характера (“Знание — сила”, 1977) и о чем он не смог написать. В те годы Левада был опальным, и лишь вмешательство секретаря ЦК КПСС М.Зимянина, как�то узнавшего о про� блемах журнала, дало ему “зеленый свет”. Завершает сборник статья Левады (“Не� прикосновенный запас”, 2001, № 5) с его видением общественного мнения на рубе� же XX–XXI веков. Вошло в сборник и уже публиковавшееся выступление Левады [Российская социология, 1999: с. 485–491] на объединенном заседании кафедр фи� лософии Академии общественных наук при ЦК КПСС и Высшей партийной школы при ЦК КПСС, состоявшееся 24 ноября 1969 года. Это его возражения критикам его “Лекций” по социологии. Отойду от строгих историко�социологических тем и коснусь литературно�со� циологического юмора, тоже части истории. В интервью В.Ядова, данном Л.Бору� сяк, он сказал, имея в виду один из семинаров на эстонском хуторе Кэярику: “Короче говоря, туда приезжал Губерман. Губерман в социологии ни черта не понимал, но он веселый человек, шутник, у него великолепный юмор. И.Губерман сочинил там та� кие стихи, к сожалению, я помню только их конец: “И на растоптанных левадах па� сутся жирные слоны” [Интервью с Ядовым]. А в воспоминаниях Л.Столовича отме� чено, что во время начавшегося погрома нарождавшейся отечественной социологии Наум Коржавин писал: “И на растоптанных Левадах пасутся жирные ослы” [Столо� вич, 2009: с. 334]. В одном из недавних писем Столович отметил, что он сам слышал Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 203 Социологические издания: размышления, рецензии от Коржавина этот текст, но запомнил только данную строчку. В семейном архиве Левады этот стих сохранился и включен в обсуждаемый сборник (с. 125)]; он посвя� щен “тов. Ягодкину”, тому самому секретарю парткома МГУ, который стоял за шельмованием книги Левады: Социология на спаде: Побиты волки о орлы. И на растоптанной Леваде Пасутся весело ослы. И все вокруг для них красиво. Чиста, свежа, сладка еда. И я б уехал из России Навек — но только вот куда? А никуда! Хоть жизни гаже Нигде я больше не нашел, Терплю. И кажется мне даже, Что я и сам теперь осел. Н.Коржавин 22 января 1974 г. (48 лет без Ленина) Вторая группа авторов сборника — это вдова Левады, познакомившаяся с ним в 1947 году на первом курсе философского факультета МГУ и полвека бывшая его же� ной, и его сын от первого брака В.Русинов. По моему мнению, сказанное ими непре� менно будет учитываться в попытках постижения глубин внутреннего мира Левады. Т.Левада вспоминает слова ее отца, сказанные после знакомства с ее будущим мужем: “Если решишь выйти за него, тебе, скорее всего, придется туго. Ведь главное — не по� мешать ему. Не следует ему мешать ни при каких обстоятельствах” (с. 55). И далее: “Со мной установились у него теплые отношения, чуть насмешливые с его стороны, похожие на те первоначальные, студенческие. Я же все 50 лет старалась не помешать ему и блюсти дом. Это была единственная, доступная мне форма поддержки мужа. Свою работу, круг своих сотрудников он отгородил от меня твердо, раз и навсегда” (с. 56). Сложными были и отношения Левады с его сыном. В.Русинов описывает, с каким интересом он обсуждал с отцом происходившее в стране, говорит о его внима� нии к внукам. Вместе с тем он вспоминает о долгих паузах в их регулярных воскрес� ных телефонных разговорах и объясняет их отсутствием общения с отцом в детстве, то есть отсутствием общей памяти. На вопросы сына о его работе, о делах Центра Ле� вада всегда отвечал односложно, показывая, что это не тема для их обсуждения. И грустно завершается этот рассказ: “Я так и не спросил его о чем�то самом важном, так и не назвал при жизни отцом, теперь этого уже не сделать” (с. 227). Третья группа — школьный друг и несколько человек, учившихся с Левадой на философском факультете МГУ. Все это ценная информация для понимания про� цесса формирования его личности, гражданской позиции, отношения к себе и окру� жающим. Жанр и цели этой заметки освобождают меня от углубленного анализа этого процесса, но некоторые факты из воспоминаний людей, наблюдавших Леваду в детстве–юности–ранней молодости, считаю необходимым привести. Левада родился и за исключением нескольких лет, проведенных в эвакуации в Тюмени, до поступления в МГУ жил в Виннице. Его дед, происходивший из семьи выкрестов, был медиком и фармацевтом, высоко образованным человеком, в моло� дости он состоял в боевом крыле “Народной воли”. Известен как один из создателей Винницкого медицинского института в 1935 году. В 1936–1937 его заподозрили в шпионаже в пользу Японии, пришли арестовывать. Но дед был болен раком, и ему дали умереть дома. Похороны прошли тихо, негласно. Бабушка принадлежала к ста� 204 Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 Социологические издания: размышления, рецензии рому польско�литовскому графскому роду Сангелло. В те времена об этом лучше было помалкивать. В семье говорили по�русски, по�украински и по�польски. Мать Левады была волевой, образованной женщиной, журналисткой. Отчи� мом, усыновившим Леваду, был Александр Степанович Левада, ставший извест� ным украинским писателем. После войны он не вернулся в эту семью. Т.Левада вспоминает, как она столкнулась с “жесткой, даже чересчур жесткой Юриной бес� компромиссностью”. Тогда они только поженились, и без предупреждения приехал Александр Степанович. “Юра как сидел за работой спиной к вошедшему, так и не по� вернулся, не поздоровался. Тот вручил мне презент и поспешил проститься. Юра не шелохнулся. А ведь любил батьку. Искал в магазинах и покупал его сочинения. Пе� реживал, когда тот оказался в зоне Чернобыльской аварии. Но не простил” (с. 56). Родным отцом Левады был профессор ленинградского Педагогического инсти� тута им. М.Покровского (а позже — Педагогического института имени А.И.Герце� на) Моисей Александрович Коган, историк�медиевист, одно время — декан истори� ческого факультета. По воспоминаниям И.Кона и А.Гофмана, он был эрудирован� ным человеком, знавшим много языков и пользовавшимся большим уважением сту� дентов. Ю.Левада был очень похож на отца. С отцом Левада общался крайне редко и не рассказывал о нем ни в семье, ни друзьям. Все приведенное позволяет согласиться со словами Т.Левады: “…эта генеало� гия, а главное, отношение к ней ближайшего окружения, во многом объясняли Юрин характер, в том числе и жесткую его бескомпромиссность” (с. 58). В школе Левада всегда был лучшим учеником, отличником и стал золотым ме� далистом. Рано вступил в комсомол, ездил с лекциями по деревням, хотя в районе оставались бандеровцы. С друзьями выпустил несколько номеров нелегальной стенной газеты “ИКС”, ее запретили, но чудом не узнали, кто ее издавал. На курсе, на котором с ним училось несколько ярких студентов, позже ставших известными учеными, Левада был “звездой”; он был самым младшим по возрасту, многие студенты прошли через войну, были членами партии. Еще до поступления в университет он многое прочел и всегда прекрасно учился, его выступления на семинарах отличались аналитичностью и знанием предмета. Его сотрудничество с областной газетой началось еще в школьные годы — там работала его мать. В уни� верситете он был избран редактором курсовой газеты. Годы его студенчества — 1947–1952 — не лучшие для философии и личностного становления: страх, доноси� тельство, подозрительность, аресты. Левада уже тогда отличался мужеством, раз� умностью, честностью по отношению к товарищам. Закономерно, что несколько по� зже друзья Левады и сотрудники Института конкретных социальных исследований АН СССР, да и не только, называли его между собою “Большая добрая Левада”. Ему доверяли. Когда один из его друзей сообщил ему, что в школе выпускал нелегаль� ную газету, Левада серьезно ответил ему, что об этом никому говорить не надо. Дру� гой вспомнил, что ночью 1949 года его арестовали, а его жену — однокурсницу вы� ставили из общежития с чемоданом и узлами. На телефонный звонок откликнулись лишь Левада и его друг. Они приехали, устроили девушку у однокурсницы. Во всю разгоралась борьба с “безродными космополитами”. Обвинили в космополитизме и Леваду, у него в общежитии над кроватью обнаружили портреты двух евреев�фило� софов: Маркса и Спинозы. Туча прошла мимо: первый был изъят из обвинения, а од� ного второго оказалось мало для наказания. Но, безусловно, самая многочисленная группа участников сборника — это со� циологи Москвы и Петербурга, в разное время работавшие с Левадой, посещавшие его семинар или просто общавшиеся с ним. Невозможно даже перечислить, назвать то множество сюжетов из жизни Левады, его поступков, высказываний, которые остались в памяти всех этих людей, самих много в жизни повидавших и размышляв� ших о прожитом. Приведу лишь ряд обобщенных оценочных суждений о нем, на мой взгляд, дающих представление о Леваде как ученом, гражданине и личности. Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 205 Социологические издания: размышления, рецензии Поскольку часто такие высказывания многоаспектны, нет оснований для их стро� гой классификации. Н.Лапин: “Юрий Александрович сам создал для себя этот гражданский, научный, нравственный пост “дежурного по России” аналитика и оставался на этом посту до последней минуты жизни. Он не был участником военных сражений и вообще был против войн, но он совершил поистине ратный гражданский подвиг” (с. 86). А.Гофман: “Своим научным творчеством, своей организационной деятельнос� тью, своей личностью, всей своей жизнью Левада доказал, что и в условиях тотали� тарного и авторитарного обществ можно быть выдающимся ученым, честным, поря� дочным и свободным человеком” (с. 100–101). Б.Фирсов: “Он относился к числу людей, твердо усвоивших на примерах идео� логической войны, которую в 1950�е годы вела партия против космополитов и анти� патриотов, “засевших” в различных сферах литературы, искусства, культуры, на� уки, что раскаяние мало кому помогает, не говоря уже о том, что “кающийся греш� ник” только ухудшает и дело, и собственное положение” (с. 265). А.Вишневский: “И все же истинный масштаб Левады определяется не тем, что он умел профессионально улавливать рокот народного океана, а тем, как много откры� валось ему в этом рокоте...” (с. 126). Б.Докторов: “В Леваде не было мессианства, и он не рассматривал себя в качест� ве миссионера — в действительности он таковым был. Прежде всего это было след� ствием его умения видеть происходившее в стране и внятно говорить об этом. К его высказываниям прислушивались политики, политологи и наиболее социально ак� тивные группы населения” (с. 275). И.Кон: “Жизнь Юрия Левады — не только интеллектуальный, но и нравствен� ный пример. Ученые нашего поколения не могли активно сопротивляться власти, все находились в руках государства, несогласный мог только уйти, в крайнем слу� чае — хлопнув дверью. У Юры такой опыт был” (с. 218). В.Шляпентох: “И его мужество опять оказалось важным для общества, когда ВЦИОМ у него отобрали и многие, до того как была создана новая фирма — “Лева� да�центр”, стали опять опасаться за его будущее. Но, по�моему, самый яркий период в жизни Левады относится к тому ужасному времени, в котором он так мужественно выстоял” (с. 139). А.Алексеев: “Скажу, по крайней мере, о том, что для меня особенно дорого и зна� чимо в Ю.А.Леваде�человеке (про науку сейчас не говорю). А это как раз то, что он и сам <...> вполне про себя знал, — его замечательная способность к естественному по� ведению в противоестественных условиях” (с. 87). А.Назимова, В.Шейнис: “Он жил в своей стране и в свое время. Умный и все по� нимающий человек, он знал общество, в котором жил. Не поддавался иллюзиям, но и не приспосабливался к унизительным обстоятельствам жизни большинства на� ших академических учреждений. Писал и говорил то, что думал, и никогда не позво� лял себе утверждать то, во что не верил” (с. 151). Д.Шалин: “Левада — человек общественный — par excellence. Его частная жизнь — вне поля зрения. Что меня удивило в многочисленных сообщениях о смер� ти Левады, — это отсутствие каких�либо сведений о его частной жизни” (с. 305). Л.Гудков: “После смерти Ю.А.Левада был почти единодушно признан “безус� ловным моральным авторитетом” и наиболее ярким или даже самым крупным уче� ным в российской социологии. Однако работы Левады, как и прежде, остаются мало известными” (с. 367). Т.Заславская: “Обладая необыкновенным талантом, Юрий Александрович в труднейших условиях сумел сформировать собственную научную школу, и я рада, что работа во ВЦИОМ дала новый толчок ее развитию” (с. 211). А.Здравомыслов: “На наш взгляд, наиболее существенный вклад в разработку вопросов социологической теории представляют собой публикации Ю.А.Левады. 206 Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 Социологические издания: размышления, рецензии Сейчас можно сказать, что его публикации в “Мониторинге” задают стандарт теоре� тического мышления российским социологам и, возможно, социологам всего пост� советского пространства (по крайней мере в рамках сайентистской артикуляции со� циологического знания)” (с. 439). В.Ядов: “Я сам трудоголик и умею отдыхать лишь в период отпуска на эстонском хуторе. Юрий вообще не был способен к свободному времяпровождению. В субботу и воскресенье в любое время до полуночи (позже я его не беспокоил) он через пару секунд отвечал на телефонный звонок: “Привет, старик, как дела?” Заметьте — не как себя чувствуешь, а как работается” (с. 230). А.Левинсон: “Он работал всегда. Он не переставал работать в периоды, когда на него давили. Он не переставал работать, когда судьба лишила его самых близких. Он не перестал работать в болезнях. Он не был трудоголиком и не убегал в работу от жизни. Работа была условием жизни. И условием смерти. Все знают, что он встре� тил кончину за своим рабочим столом, и не один я думаю, что он сам продиктовал смерти эти условия” (с. 183). Т.Шанин: “Без Юры стало в Москве холодно и хуже” (с. 212). Составители сборника поступили по�человечески правильно и в научном плане обоснованно, включив в него небольшую статью украинского социолога Е.Головахи. Левада родился в Украине, знал и любил украинскую культуру и язык и после пере� стройки старался участвовать в научной и общественной жизни этой страны. По мнению Головахи, в сознании мыслящей части украинской интеллигенции Левада олицетворял все лучшее, что есть в российской общественной жизни, и для них его смерть стала не меньшей потерей, чем для россиян, сумевших сохранить свободо� мыслие и независимость от власти. И далее он отмечает: “... всем нам — и в России, и в Украине, — крайне необходимо понять удивительный феномен жизни и личности Юрия Левады, с именем которого связаны, возможно, две самые драматические и героические страницы в истории “застойной” советской и современной российской социологии; человеческие качества которого не могли не восхищать людей, способ� ных ценить мужество, благородство и преданность науке, а способность быть лиде� ром и организатором работы научной школы была по�своему уникальной” (с. 253). Представляется, что все эти суждения не просто характеризуют с разных сторон Леваду, но одновременно формируют каркас, систему координат для будущего из� учения его ценностной структуры и его научного наследия. Если же говорить о со� держании всех текстов, включенных в сборник, то в совокупности они прослежива� ют всю его жизненную траекторию: с раннего детства до — буквально — последних минут жизни. Они позволяют заглянуть в его предбиографию (генеалогия, родите� льская семья), ознакомиться с биографией (школа, университет, исследовательская и общественно�политическая деятельность, собственная семья) и заглянуть в пост� биографию. Другими словами, задуматься о судьбе его творческого наследия. Мне приходилось писать ранее о такой редкой стороне научного творчества Ле� вады, как биографичность, то есть о присутствии в его социолого�культурологичес� ких работах последних лет рефлексий по поводу увиденного и пережитого им. Тексты обсуждаемой книги, во всяком случае, для меня, усиливают этот вывод, ибо видно, как в Леваде формировались личностные и профессиональные качества и как проду� манное укладывалось в его собственную, можно сказать — уникальную, картину мира. В произведениях прозаиков, тем более — поэтов и композиторов, биографич� ность считается нормой, социальным исследователям отказывают в ней, говоря, что биографичность противоречит объективности. Левада как методолог, социолог и культуролог, прошедший через все слои философии и понимавший природу научно� го творчества, осознавал, что такая степень погруженности в события, которые он на� блюдал, автоматически включает в проводимый им анализ прожитое и продуманное. Очевидно, он не писал об этом прямо в своих текстах, но и освободиться от этих впе� чатлений и размышлений он не мог. И не стремился. Они явно присутствуют в его Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 207 Социологические издания: размышления, рецензии многочисленных статьях и выступлениях постперестроечного времени. Следова� тельно, изучение научного наследия Левады позволит лучше понять и его личность. Можно согласиться с А.Левинсоном: Левада сам продиктовал смерти время при� хода; оказывается, с точностью до дня. Книга открывается беглым фломастерным ри� сунком, который оставил Ю.Левада на столе, уходя на работу в свой последний день жизни. Это — ангел. Таким увидела это изображение Тамара Васильевна при первом взгляде. Но когда ей позвонили с работы и сказали, что Юрия Александровича боль� ше нет, она — так случилось — развернула лист и увидела там ангела в ином ракурсе. Он плакал. Этот скорбящий ангел размещен на последней странице книги. Поясню, почему настоящие заметки озаглавлены “Портрет для потомков”. Один пласт аргументов сводится к тому, что рассматриваемый сборник содержит богатей� шую фактологическую информацию о Леваде и о среде, в том числе — коммуникаци� онной, в которой протекали его жизнь и деятельность. Таким образом, сегодня и в бу� дущем социальные исследователи могут познакомиться с человеком, внесшим значи� мый вклад в различные области социальной науки и много сделавшим для раскрытия сути социальной жизни России и сознания россиян в период перехода от тоталитар� ного общества к обществу, базирующемуся на более демократических принципах. Другой пласт объяснений акцентирует внимание читателей на вызовах частного и об� щего характера, произрастающих из содержания материалов сборника. Первые — ак� центируют необходимость продолжения историко�биографических поисков, фоку� сированных именно на прочтении, раскрытии, раскодировании “феномена Левады”. Вторые — указывают на важность рассмотрения творческой биографии Левады как представителя первого поколения советских/российских социологов. Эту когорту легко обозначить: имена практически всех их названы в сборнике, и многие являются соавторами книги. В целом масштаб исследовательской деятельности Левады и его роль в обществе и в профессиональном сообществе дают возможность для будущих историков российской социологии широкое поле деятельности как собственно био� графической направленности, так и в плане общих проблем социологии социологии, включая вопросы соотношения науки и морали, общественного и личного. Еще в 2007 году я опубликовал статью (с некоторыми сокращениями она вошла в рассматриваемый сборник), в которой для характеристики отношения Левады к своему делу и к себе я обратился к рассказу�притче Хемингуэя о старике и море [Докторов, 2007]. Приведу здесь этот фрагмент, не только потому, что и сейчас счи� таю обоснованной эту метафору, но и потому, что Тамара Васильевна, завершая рас� сказ о муже, пишет: “Сам Старик в эти годы преодолел почти 20�летнюю полосу от� чуждения от своего дела” и “Но Старик оставался все тем же удивительным челове� ком” (с. 73). Да и вообще в обыденном лексиконе Левады всегда сохранялось шести� десятническое “старик”. Одна из ключевых, стержневых тем произведения Хемингуэя передана в словах старика, обращенных к мальчику: “Твой не любит уходить слишком далеко от бере� га”. Речь идет о хозяине лодки, на которой работает мальчик. Сам старик любил ухо� дить далеко от берега. Только там он мог поймать по�настоящему крупную рыбу, там он оставался один, наблюдал море и небо, говорил сам с собою. Любая притча с вечными героями — море и человек — имеет множество смыс� лов, интерпретаций. Я вижу в ней и рассказ о жизни Левады. Старик — это он. Море — это то бесконечно широкое семантическое пространство, в котором Левада рассматривал, анализировал стоявшие перед ним исследовательские проблемы. Огромная рыбина — это собирательный образ тех объектов, которые интересовали его как философа, культуролога, социолога и полстера. Зацепив огромную рыбину, старик думает: “Моя судьба была отправиться за ней в одиночку и найти ее там, куда не проникал ни один человек. Ни один человек на све� те. Теперь мы связаны друг с другом... И некому помочь ни ей, ни мне”. Такова же и судьба Левады. Он всегда задумывался о крупных теоретических и нравственных 208 Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 Социологические издания: размышления, рецензии проблемах, и он отчетливо понимал, что в поисках их решений ему придется далеко уходить от берега и мелей туда, где он всегда будет один. Творчество без одиночества невозможно. Но как старик, видя облака, море и стаю диких уток, понимал, что “чело� век в море никогда не бывает одинок”, так и Левада не чувствовал одиночества даже в долгие годы молчания. И дело не в семинаре, собиравшемся вокруг него, дело в нем самом. Он постоянно размышлял о социальной реальности и беспрерывно думал о ее конструкции. Он не прерывал своего общения с многими учеными прошлого, заду� мывавшимися о “природе вещей”, об устройстве тех участков социального мирозда� ния, которые интересовали его. Для него было естественно начать разговор о социо� логическом анализе советского человека с упоминания о человеке Эллады и Рима. Иногда старика посещала мысль о том, что, может, не нужно было ему становить� ся рыбаком. Но при этом он знал, что для того он и родился, и был уверен, что где�то рядом находится его большая рыба. Старик говорил себе: “Конечно, хорошо, когда че� ловеку везет. Но я предпочитаю быть точным в моем деле. А когда счастье придет, я буду к нему готов”. Думаю, что Левада исходил из того, что он родился, чтобы иссле� довать общество, человека, и он оказался готовым к тому счастью, которое пришло к нему в конце 1980�х: ВЦИОМу с его огромными возможностями для мониторинга крупных социальных трансформаций. Он всегда работал с интересом, со страстью. На церемонии прощания с Юрием Александровичем Левадой профессор В.Ядов сказал: “Юрий Александрович Левада никогда не был в отпуске, никогда не отдыхал. Я ему звоню: “Ты поедешь куда�нибудь отдыхать?” Он отвечает: “Нет”. Те� перь, Юра, ты отдохнешь. Ты никому ничего не остался должен” [Демина, 2006]. Душа Левады всегда стремилась работать, он не мог лишить себя радости каждо� дневного познания нового, его погоня за “рыбой” не прекращалась. Старик, измотанный борьбой с морским гигантом и потом — со стаей акул, гово� рил себе: “Рыба... я с тобой не расстанусь, пока не умру”. Он не смог довезти вылов� ленную рыбину до берега, но высшая правда была на его стороне: “Кто же тебя побе� дил, старик? — спросил он себя... — Никто, — ответил он. — Просто я слишком дале� ко ушел в море”. Литература Воспоминания и дискуссии о Юрии Александровиче Леваде / Составитель Т.В.Ле� вада. — М.: Издатель Карпов Е.В., 2010. Готлиб А. Качественное социологическое исследование. Познавательные и экзис� тенциальные горизонты. — Самара: Изд�во “Универс�группа”, 2004. Демина Н. Прощание с Левадой. 20 ноября, 2006. — <http://nataly�demina.livejournal.com/100213.html#cutid1> Докторов Б. Жизнь в поисках “настоящей правды”. Заметки к биографии Ю.А. Ле� вады // Социальная реальность. — 2007. — № 6. — С. 67–82. Интервью с В. Ядовым. — <http://www.polit.ru/analytics/2010/04/28/levada.html>. Международная биографическая инициатива. — <http://www.unlv.edu/centers/cdclv/programs/bios.html>. Российская социология шестидесятых годов в воспоминаниях и документах / Отв. ред. и авт. предисл. Г.С. Батыгин; Ред.�сост. С.Ф. Ярмолюк. — СПб.: Русский христиан� ский гуманитарный институт, 1999. Соколов Э.В. В миру и наедине с собой. — <http://zhurnal.lib.ru/s/sokolow_e_w/memory.shtml>. Столович Л.Н. Евреи шутят. — Тарту; СПб., 2009. Фирсов Б.М. Разномыслие в СССР. 1940–1960�е годы. — СПб: ЕУ в СПб, 2003.. Цикл “Взрослые люди” <http://www.polit.ru/story/vzr.html>. Шляпентох В. Страх и дружба в нашем тоталитарном прошлом. — СПб.: Изд�во журнала “Звезда”, 2003. Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 209 Социологические издания: размышления, рецензии Памяти Владимира Оссовского Памяти Владимира Оссовского ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА ОССОВСКОГО 3 июня 2010 года ушел из жизни Владимир Леонидович Оссовский — профессор кафедры социологии Национального университета “Киево�Мо� гилянская академия”, один из основателей современной украинской социо� логии. Владимир Леонидович родился 2 октября 1935 года в Одессе. Закончил Одесский государственный университет им. И.И.Мечникова (1960), аспи� рантуру Киевского государственного университета им. Т.Г.Шевченко (1968). Преподавал в сельской школе (1961–1963), потом в Одесском поли� техническом институте (1963–1966), в Киевском институте народного хо� зяйства (1968–1970), был старшим научным сотрудником Института фило� софии АН Украины (1970–1979) и заведующим отделом Института фило� софии АН Украины (1979–1989). В 1989–1990 годах работал в Институте политологии и социального управления, в 1990–1992 годах — в Секретариа� те Верховной Рады Украины. В 1992–1993 годах занимал должность заве� дующего отделом Института социологии НАН Украины, а в 1993–1996 го� дах — заместителя директора Института социологии НАН Украины. С 1997�го до 2010�го был профессором кафедры социологии Национального университета “Киево�Могилянская академия”. В 1969 году Владимир Леонидович защитил кандидатскую диссерта� цию “Общие и специфические факторы развития производственной демо� кратии”, а в 1986�м — докторскую диссертацию “Ценности профессиональ� ной деятельности (опыт и методологические проблемы социологического исследования)” и получил научную степень доктора философии по специ� альности “Прикладная социология”. В 1989 году ему присвоили ученое зва� ние профессора. 210 Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 Владимир Леонидович был членом специализированного совета по за� щите докторских и кандидатских диссертаций Института социологии НАН Украины, возглавлял редколлегию журнала “Научные записки НаУКМА. Социологические науки”, был членом редколлегии журнала “Социология: теория, методы, маркетинг”, членом редакционного совета журнала “Со� циологические исследования” (Москва). Научные и исследовательские интересы Владимира Леонидовича были сконцентрированы в сфере социологии общественного мнения, социологии массовых коммуникаций, методологии социологических исследований. Владимир Леонидович является автором более 80 научных работ, включая монографию “Активность трудящихся в управлении производством” (1973), “Престиж профессий и проблемы социально�профессиональной ориентации молодежи” (в соавторстве, 1979), “Трудовые ориентации моло� ды: опыт и программа социологического исследования” (1985), “Профес� сиональное самоопределение и трудовой путь молодежи” (в соавторстве, 1987), “Массовая информация и общественное мнение” (в соавторстве, 1990), “Общественное мнение и власть: механизмы взаимодействия” (в со� авторстве, 1993) и учебное пособие “Социология общественного мнения” (2005). Неотъемлемой составляющей профессиональной деятельности В.Ос� совского была подготовка молодых ученых и преподавателей. Под его руко� водством полтора десятка аспирантов и докторантов успешно защитили диссертации. На кафедре социологии Национального университета “Киево�Моги� лянская академия” Владимир Леонидович преподавал курсы “Общая со� циология”, “Качественные методы социологических исследований”, “Со� циология массовых коммуникаций”, “Социология общественного мнения”. С 1997 года именно Владимир Леонидович преподавал каждому новому поколению студентов�социологов Могилянки азы социологической науки, причем преподавал так, что никто не оставался равнодушным или неудов� летворенным. Первокурсники при первом знакомстве с социологией при посредничестве Владимира Леонидовича получали самые приятные впе� чатления, выбранная ими специальность становилась более интересной и полезной для всестороннего и целостного понимания общества, в котором они живут. Своими впечатлениями студенты обмениваются в виртуальном пространстве могилянковского форума, где анонимность и неформаль� ность способствует откровенности. Вот лишь несколько высказываний, с сохранением неформального студенческого стиля: “И вообще, в свое время, когда мы были испуганными фрешами, которых знакомили с кафедрой, именно Оссовский был тем добрым дяденькой, ко$ торый сказал что$то очень позитивное и всех успокоил.” “Оссовский замечательный!!! Он поражает только приятно!!! А дейст$ вительно, дядя просто супер, по крайней мере умеет преподавать мате$ риал интересно и ненапряжно. И просто, я люблю Оссовского за стиль подачи материала. С ним иногда и весело бывает”. “Оссовский — прекрасный. Может, у него есть свои недостатки, но поло$ жительные моменты для меня их затмевают. И вообще, я его люблю...” Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 211 Памяти Владимира Оссовского “Лекции суперовые! Да и семинары были неплохие... Классический гума$ нистический подход к обучению... Если тебе это нужно — учи, если нет — твои проблемы, тебя же никто не напрягает, а та оценка, которую ты потом получаешь, как раз и показывает то, насколько ты заинтересован тем, что учишь...” Вспоминая Владимира Леонидовича, невольно спрашиваем себя, а смогли бы мы, прожив длинную нелегкую жизнь, сохранить откровенность и доброжелательность, готовность по первому зову прийти на помощь, вы� сокий профессиональный уровень, умение и желание вновь и вновь терпе� ливо отвечать на бесконечные “почему? ” каждого нового поколения юных социологов. А Владимир Леонидович мог... Коллеги по кафедре социологии Национального университета “Киево$Могилянская академия” “Луковица памяти”, говорит Гюнтер Грасс, вспоминая свою долгую жизнь и длинную историю. Когда всякий раз подступают слезы, лишь стоит коснуться прозрачных лепестков того времени, которое не вернуть и не из� менить. Должно быть, у каждого, перешедшего какие�то рубежи, уже припа� сен этот сочащийся горьким нектаром плод, вобравший в себя всю нашу сен� тиментальность и немоту, которые и есть самым первым жестом, обращен� ным вослед. Но на моем столе в хрупком сосуде какие�то другие диковин� ные плоды, источающие головокружительный аромат, перехватывающий дыхание, чтобы скрыть их терпкий до левосторонней боли привкус. Как будто незаметно их становится больше и больше, но всегда они будут напе� речет. Эти простые вычислительные операции происходят сами собой, по случаю и неизвестно почему, застают врасплох в предназначенных не для того ситуациях, когда вроде бы все, наконец�то, нормально, и безмятеж� ность уже вырисовывается на горизонте. Состояния памятства, что теперь постоянно нас сопровождают. Об этом я еще ничего не знаю, стоя в коридоре шестого этажа на Кирова, 4 и ожидая Оссовского Владимира Леонидовича, как мне назвали его имя. Из открытой двери доносится голос Веры Илларионовны (похоже, она успела меня рассмотреть) с обещанием взять к себе в машбюро, если что. И вот импозантный, со смеющимися глазами и светлеющей рыжей шевелю� рой человек вертит в руках, как какую�то непонятную вещь, мой универси� тетский диплом об испанском экзистенциализме. А знакома ли я с кон� 212 Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 Памяти Владимира Оссовского тент�анализом? Да конечно же, не знакома, и если честно, впервые о нем слышу. Спасительная констатация, слава богу, опережает мой испуг: “Ну что ж, Вы нам подходите”. Кто знает, как возникают структуры родства, — из слов, интонации, движений, манеры шутить, из чего�то неведомого, что свя� зывает навсегда. Всего лишь конец октября 75�го, и все впереди. У нас, его первых аспирантов, переполненных праведными и неправедными желания� ми молодости. И у него, — ведь всего�то середина пути, значит много моложе нас теперешних. “И вот гостиный дом поповский почти что весь отдали нам. И мы смогли принять двух дам, со вкусом выбранных Оссовским” (надеюсь, Володя Пани� отто простит меня за цитирование без спроса, правда, сам недавно вспоми� нал эти строчки). И тех, и других уже, конечно, больше, получается группа, потом отдел, его отдел, с неповторимой и удивительной атмосферой, как принято вспоминать о днях своей юности, хотя в этом случае характеристи� ки вполне соответствуют истине. Одной из дам Оссовский тут же приносит “Social Research” со статьей про анализ биографий в бизнесе и пару номеров “Kultura i spo³eczenstwo”. Это было любопытно, непохоже на то, чем мне ка� залась социология, резонирующая на призывы устрашающих структур и институтов. Здесь немаловажными были люди, то, что они думают о себе и об обществе, как говорят об этом публично. Здесь была лояльность к куль� туре, к текстам — историческим, художественным, журналистским, кото� рые, как оказалось, тоже можно помыслить социологически. Для Владими� ра Леонидовича гуманитарный взгляд на совместную жизнь людей всегда был первостепенен, шла ли речь о ценностях трудовой деятельности, пре� стиже профессий или общественном мнении. “Ползучий эмпиризм”, как он нередко именовал свою ориентацию, служил лишь надежным тому прикрытием. Тщетным было недоумевать, откуда столь поразительная чувствитель� ность к социологии в этом одесском мальчишке, который, конечно же, нику� да не делся, превратившись со временем в уравновешенного академическо� го профессора. Наследство ли это порто�франко, фамильное социологичес� кое эхо польских кровей, завидное здравомыслие, способность находить чтение интересным делом, или же это что�то еще, что мне так и не случилось понять. До сих пор восхищает, как им, самым первым, среди которых и он, — Ирине Марковне Поповой, Елене Александровне Якубе, Вилену Филиппо� вичу Ченоволенко, Владимиру Леонидовичу Оссовскому и тем, к сожале� нию немногим, кто и сегодня в строю, — удалось осуществить этот проект под названием “Украинская социология”, почти авантюрное и небезобид� ное по тем временам предприятие, и делать ту социологию, по которой мы сейчас тоскуем и которая осталась только в книгах и пересказах. Книги и статьи В.Оссовского принадлежат к разряду хрестоматийных и неизбежно библиографически редких. Читайте их, наши молодые коллеги. Ведь, ска� жем, интерес к профессиональным идеологиям и качественным методам за� фиксирован в них задолго до популярности всевозможных имиджевых ис� следований. А “воронка опинии”, сконструированная по канонам социоло� гической классики, — пожалуй, одна из ключевых на сегодняшний день мо� делей, дающих понять, как в обществе возникают настроения и складыва� ются мнения и как следовало бы их изучать. Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 213 Памяти Владимира Оссовского Душным вечером 3 июня 2010 года Владимира Леонидовича Оссовско� го не стало. Погребальное цунами этого лета не посчиталось ни с чем, обер� нувшись неумолимой утратой для тех, кто находился с ним рядом, когда в тесной комнате № 90 по ул. Героев Революции, 4 (ныне — Трехсвятитель� ской) нас воодушевляли общие планы. Дорогой и важный для нас человек, который повлиял на нашу судьбу, предопределив однажды профессиональ� ный выбор. Это ведь только сейчас понятно, как многому он научил, не чи� тая нам курса лекций, как везучим недавним студентам, но постоянно при� сутствуя в любых наших попытках заниматься социологией, ненавязчиво их корректируя, удерживая деликатную дистанцию и всегда давая возмож� ность двигаться, как нам казалось, самостоятельно. За его категоричным “это твои проблемы” без труда угадывалась маскируемая тревожность по поводу этих самых проблем, и всегда хотелось писать так, чтобы он был за тебя спокоен. Тем, что он делал и как он делал, он прививал вкус к предмету, к хорошему чтению, вводя в обиход новейшее знание, западный опыт в ис� следованиях культуры, образцы внятного научного высказывания, и, буду� чи либеральным к интеллектуальным притязаниям других, всегда оставал� ся самым чутким камертоном, безошибочно распознающим и не приемлю� щим фальши в нашей науке. Потому как, конечно же, был уверен, что “со� циология — это то, чем занимаются социологи”, и кредо профессии — не пус� той разговор. Должно быть, никто иной не сумел бы точнее определять дис� циплинарные пределы наших изысканий, демонстрируя то, что называется социологическим подходом. Или уже позже, на ученых советах в Институте социологии давать точные комментарии по существу вопроса, расставляя по местам позиции и оценки, как и подобает мэтру. Делал это легко, каза� лось бы на минуту оторвавшись от спортивных новостей в лежащей перед ним газете, без какого�либо желания уличать и ставить на вид. Скорее, из той самой любви к искусству, которую ныне считают анахронизмом и не� 214 Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 Памяти Владимира Оссовского позволительной расточительностью личного энергетического ресурса. Это была его привилегия. Он научил понимать, что идеологические императи� вы — всего лишь обстоятельства, а не условия размышлений об обществе, что профессиональная карьера выстраивается эволюционно, естественным путем, где мнимое или излишнее рвение и неприглядная суетливость едва ли оправданны. Казалось, он занимался тем, что ему нравится. Но так ли это было во всем?.. Вот он мягко движется нам навстречу с теннисной сумкой и свежими польскими журналами подмышкой. Человек�стиль, не обременявший дру� гих вниманием к себе. Обидно, что последнее время мы встречались нечас� то, но всегда думалось, что еще обязательно увидимся и поговорим не на бегу. Разве могло быть иначе. Ах, как же он поспешил, как поторопился, дол� жно быть, невероятно устав от неразберихи последних лет. Странно осозна� вать себя едва ли не самыми старшими теперь свидетелями его жизни, как все это время он был значимым свидетелем нашей. И пока мы еще здесь, бу� дем помнить о нем с бесконечной любовью и признательностью, с грустью отдавая истории дорогие нашему сердцу имена. НАТАЛИЯ КОСТЕНКО, доктор социологических наук, заведующая отделом социологии культуры и массовых коммуникаций Института социологии НАН Украины ...Умер профессор В. Оссовский, стоявший в далекие 1960�е у истоков современной украинской социологии. Его книги по социологии обществен� ного мнения сделали автора классиком при жизни, как поляка Я.Щепа� ньского, как россиянина В.Ядова... С такими людьми, как Оссовский, окон� чательно уходит от нас ХХ век. По образованию историк, Владимир Леони� дович с молодых лет оттачивал в себе социальную наблюдательность и ана� литические способности, позволившие ему стать компетентным знатоком устроения общества. Будучи по сути самоучкой в социологии, вовремя услышав свое призвание, он достиг статуса создателя профессиональной среды, той питательной почвы, на которой взростали последующие поколе� ния ученых. В условиях постоянно действовавшего идеологического пресса в годы, верхоглядно именуемые ныне застойными, Оссовскому удавалось поддерживать высокие стандарты профессионализма и научной этики. В душе он не любил многих партийных начальников, знал им цену как орто� доксам и догматикам, но соблюдал в интересах дела внешнюю сторону тог� дашних правил игры. В рамках той системы были “зазоры” и, делая ритуаль� ные ссылки на “вождей”, удавалось заниматься конкретной исследовате� Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 215 Памяти Владимира Оссовского льской проблематикой. Ему была свойственна стратегическая мудрость и гибкость поведения — не соглашаясь во всем с властью, порой даже саркас� тически подшучивая над нею, вместе с тем удерживаться от открытого оп� понирования, не выслуживаться рьяно, но искусно лавировать во взаимо� действии с бюрократами. Он не закрепощал аспирантов и молодых ученых жесткими понятийными схемами и методологическими канонами, давал свободно самовыражаться и раскрываться в науке. Многие ныне действую� щие социологи помнят его яркие, образные выступления на ученых советах, многочисленных защитах диссертаций, всегда со свежими интересными мыслями, оригинальными трактовками в отношении уже, казалось бы, из� ученных процессов и явлений, с готовностью выйти за рамки традиции и устоявшихся воззрений. Владимир Леонидович всегда досадовал, какую незначительную часть материала прорабатывают социологи из всего массива анкет, сколько ин� формации остается неописанной и неосмысленной из�за пресловутой те� кучки. Надежды Оссовского на то, что власти прислушаются к мнению со� циологов, что результаты их работы будут учтены и использованы дол� жным образом, с началом перестройки получили новый импульс. В рубеж� ные для нашей страны годы (1990–1992) он возглавил авторитетную Груп� пу социологических исследований Секретариата Верховной Рады Украи� ны, усилиями которой были проведены масштабные всеукраинские опросы населения по общественно значимым темам. Он всегда отстаивал необходи� мость четких, однозначных, логически непротиворечивых формулировок вопросов анкет, дабы не происходила “реакция бумаги на карандаш”, искаже� ние эмпирической информации вследствие сбоя в понимании респондента� ми сути поставленного вопроса. К слову, он один из первых ученых заметил, что вопрос, вынесенный на Всесоюзный референдум в марте 1991 года, был с социологической точки зрения поставлен некорректно (в нем содержалось несколько подвопросов) и мог быть интерпретирован неоднозначно, что впоследствии и произошло. Однако новой украинской власти шибко умные были не нужны, и упомянутую группу вскоре расформировали. Владимир Леонидович систематически, в течение многих десятилетий читал “толстые” журналы (“Новый мир”, “Дружбу народов” и др.), и я зачас� тую смиренно ждал своей очереди в читальном зале, чтобы получить оче� редной номер из рук мэтра. Его знания были гораздо обширнее того, что от� разилось в его монографиях и статьях. Большой общественный резонанс имело устное слово Оссовского — в лекционно�преподавательской деятель� ности и межличностном общении. Его обожали студенты, право на звание профессора он доказывал ежедневно, вплоть до своей кончины. Всегда оба� ятельный, галантный, он ценил юмор, умел к месту ввернуть социальный анекдот, сформулировать афоризм в духе Станислава Ежи Леца. Главным уроком из тех, что преподал нам Владимир Леонидович, считаю пример того, как с невозмутимым достоинством заниматься своим делом, не обра� щая внимания на генсеков и президентов. Он был из тех интеллектуалов, которые даже в самые безнадежные времена оставались внутренне свобод� ными. Вместе с тем, по глубокому убеждению Владимира Леонидовича, фи� лософы и социологи должны активнее включаться в систему массовых ком� муникаций, влиять на общественное мнение, быть в идеале властителями дум, а не отдавать эту сферу на откуп самозванным экспертам или поверх� 216 Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 Памяти Владимира Оссовского ностным шоуменам. Владимир Леонидович, к сожалению, не дожил до того времени, когда интеллигенция определит облик власти, он, по правде гово� ря, и не надеялся на воцарение некоего идеального общества, но, строя свою жизнь на основе глубокого понимания людей и общества, он, как мог, приближал его. Сознавая это или нет, молодое поколение социологов Укра� ины стоит на плечах шестидесятников, одним из ярких представителей которых был Владимир Леонидович Оссовский. Расшифровка адресован� ного нам его послания, его неподражаемого стиля жизни еще предстоит. АЛЕКСЕЙ БЕЛЕНОК, ведущий социолог отдела социальных структур Института социологии НАН Украины Памяти моего учителя, выдающегося ученого, основа$ теля социологии общественного мнения и социологии массовых коммуникаций в Украине В.Л.Оссовского по$ свящается... Первыми шагами изучения общественного мнения аудитории массо� вых коммуникаций в Украине можно считать середину 1980�х годов, когда, предвосхищая волну трансформационных процессов, в философских и со� циологических кругах начинается изучение процессов формирования об� щественного мнения под воздействием масс�медиа. Особое внимание к этим процессам со стороны идеологических структур — неопровержимый факт, но все же ученым такого уровня, как В.Оссовский, В.Волович, В.Чер� новоленко, удается сохранить как свою научную позицию, так и свое пред� видение процессов, которые вскоре превратят стагнирующую страну в стра� ну протекания глубинных трасформаций. В апреле 1990 года Украинское отделение Социологической Ассоциации СССР превращается решением съезда в САУ — Социологическую Ассоциацию Украины, где впервые обра� зуется секция научных исследований общественного мнения, которую воз� главляет тогдашний завотделом общественного мнения Института филосо� фии АН УССР В.Оссовский. После бурных перемен 1990–1991 годов и основания Института социологии Академии наук независимой Украины первым заведующим отделом социологии политики и общественного мне� ния становится В.Оссовский. Он был и первым руководителем группы со� циологических исследований в Верховной Раде Украины в 1990–1992 го� дах, прокладывая путь возможностям более осмысленных, научно обосно� ванных преобразований, которые словно цунами накатывались то на эконо� мическую, то на социально�политическую сферу общественной жизни. Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 217 Памяти Владимира Оссовского Многим участникам социологической конференции осенью 1993 года запомнился блестящий, глубоко методологический доклад В.Л.Оссовско� го, который указывал путь для дальнейших исследований и анализа общес� твенно�политической ситуации того времени и ее отражения в обществен� ном мнении. Теоретическими постулатами для всех, кто занимался тогда непосре� дственно изучением общественного мнения, стали тезисы В.Оссовского о существовании манипулятивной и гуманитарной стратегий формирования общественного мнения, о мнимости и реальности границ медиапростра� нства и его влиянии на общественное мнение, о поллстерах и поллстеризме, который вскоре захватит социологическое поле практически 80% украин� ских социологических центров — ячеек изучения общественного мнения населения Украины и др. Блестящий мыслитель, Владимир Леонидович умел повести за ходом своих идей многих, убедить, разъясняя самое сложное, дать толчок научным поискам молодых социологов. Нужно быть гениально предусмотрительным человеком, чтобы разгля� деть за иногда избыточной политической активностью периода первых лет независимости черты глубокого затяжного кризиса, который постигнет оте� чественный политикум уже в конце 1990�х, на изломе веков. Благодаря отсутствию у В.Оссовского постмодернистских увлечений, присущих в определенный период многим ведущим отечественным социо� логам�теоретикам мы имеем сегодня достаточно стройную теоретическую базу “социологии явлений массового сознания” (так, забегая вперед, можно переименовать социологию общественного мнения, которая теряет в по� следнее время полноту смысла своего основного предикативного конструк� та: “общественное мнение”). Вспоминается дальновидность суждений В.Оссовского относительно необходимости изменения методологии социо� группового подхода в интерпретациях мнений, собранных как простая сум� ма субъективных “реакций бумаги на карандаш”; постановка вопроса о не� обходимости “четко отмежевать настоящих субъектов общественного мне� ния от артефактов, сконструированных исследователем, а кое$где и демаго$ гом (курс. мой. — О.С.), от механической суммы множеств индивидуальных мыслей, которые весьма часто с помощью компьютера приравниваются к общественному мнению” [Оссовський, 2001: с. 111–112]. С благодарностью вспоминаю еще одну значимую фигуру отечествен� ной социологии, знакомство с которой состоялось именно благодаря Вла� димиру Леонидовичу, это Ирина Марковна Попова, научное творчество ко� торой по своей значимости для становления отечественной социологичес� кой науки времен независимости, сопоставимо лишь с научной деятельнос� тью Элизабет Ноэль послевоенных лет. Еще в 2000 году И.Попова обращала внимание на то, что данные социоло� гических опросов последних лет ХХ века свидетельствовали, что повседнев� ное сознание “постсоветских” людей можно отнести к так называемому “вы� рожденному” cлучаю идеологии, ведь она уже не являет собой некий целост� ный конструкт, организованный, объединенный какой�либо консолидирую� щей идеей. Такие изменения повседневной идеологии отражаются также и на особенностях идентификации. Как отмечала И.М.Попова, люди преиму� щественно идентифицируют себя с группами “повседневных практик”, с семьей и близкими, а не с “конструируемыми общностями” [Попова, 2000]. 218 Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 Памяти Владимира Оссовского Причем в идентификационной стратегии преобладает “приспособление к условиям жизни ради элементарного выживания” [Данилова, 1997: с. 17]. Именно с фигурами В.Оссовского и И.Поповой связаны в современной отечественной социологии методологические основы изучения таких слож� ных пластов сознания, как массовое сознание и его антипод — повседневное сознание. И важнейший парадокс здесь заключается в том, что их точки зре� ния совпадают в определенной базовой опоре на постклассические теории материализма постмарксистского и частично постфордистского плана. Ко� нечно, социология остается материалистически ориентированной отрас� лью научного познания, тем более в сфере эмпирических исследований об� щественного мнения. Реально существующий носитель общественного мнения должен быть включен в определенные институционализированные отношения, то есть “упорядоченные и регулируемые” в соответствии с об� щими для сторон образцами социального действия. Далее В.Оссовский подчеркивает: ”...конституирование субъектов общественного мнения про� исходит в рамках и под воздействием глобальных социальных структур, со� стояние и особенности развития которых нельзя не принимать во внимание. Именно поэтому, выделяя типы субъектов общественных мнений, мы бу� дем рассматривать их в контексте типа общества, в котором они функцио� нируют, и прежде всего в контексте общества, которое трансформируется от тоталитарного к — по крайней мере виртуально — открытому гражданскому обществу” [Оссовський, 2001: с. 109]. Метаморфозы материализма в свете будущей виртуальной открытости общества проявляются сегодня особенно очевидно: попытка совместить за� падные образцы стиля, качества, уровня жизни с постулатами постмодерни� стских идей и подходов на фоне нашей повседневности не выдерживают “испытания”. Вопрос корректности в интерпретациях эмпирических данных — один из тех, что постоянно волнуют действительно ответственных профессио� нальных социологов. А именно такими были и В.Оссовский, и И.Попова. В статье “Поллинг versus социологическое исследование общественного мне� ния” В.Оссовский пишет: “если для поллстера ответы респондента являют� ся составляющими и элементами общественного мнения, для социолога — всего лишь его образами и симптомами, строительным материалом для ре� конструкции общественного мнения” [Оссовский, 2002: с. 213]. Для четкос� ти различения между поллингом и исследованиями общественного мнения вспомним тезис Дж.Гэллапа о константности массового сознания, об отра� жении в ней определенных изменений общественного мнения по поводу конкретных социально�политических и жизненных ситуаций, об отраже� нии того, что он называл “пульсом демократии”. Смелость и доступность большинства тезисов В.Осcовского тоже были и остаются для большинства социологов настоящим пульсом демократии, но уже теперь в их собствен� ной научной деятельности: “Социология как наука имеет значительную ав� тономию и планирует свои исследования в многолетней перспективе, учи� тывая уровень своего актуального развития, общественных потребностей, а в идеале — ориентируясь на поиск истины” [Оссовский, 2002: с. 214]. Одно из важнейших направлений современной социологии — изучение и выработка новых моделей существования общества, ведь одной из важ� нейших функций социологии является ее прогностическая функция. Мо� дель общества, которая служит поллстерам, — это, бесспорно, массовое об� Социология: теория, методы, маркетинг, 2010, 3 219 Памяти Владимира Оссовского

Юрий Левада. Портрет для потомков. В связи с выходом книги воспоминаний о Ю.А.Леваде

Репозитарії

Схожі ресурси