Символические системы и конституирование социального смысла

Critical analysis of phenomenological sociology and sociology of knowledge shows that the basic constitutive mechanisms of the social world sense should be looked for not in the sphere of type schemes, as sociology of knowledge thinks, but in the sphere of basic symbolic systems (myth, tradition,...

Ausführliche Beschreibung

Gespeichert in:

Bibliographische Detailangaben
Datum:	2004
1. Verfasser:	Бурлачук, В.
Format:	Artikel
Sprache:	Russian
Veröffentlicht:	Iнститут соціології НАН України 2004
Schriftenreihe:	Социология: теория, методы, маркетинг
Online Zugang:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/90095
Tags:	Tag hinzufügen Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Zitieren:	Символические системы и конституирование социального смысла / В. Бурлачук // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2004. — № 3. — С. 147–155. — Бібліогр.: 3 назв. — рос.

Institution

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-90095
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-900952015-12-22T03:02:18Z Символические системы и конституирование социального смысла Бурлачук, В. Critical analysis of phenomenological sociology and sociology of knowledge shows that the basic constitutive mechanisms of the social world sense should be looked for not in the sphere of type schemes, as sociology of knowledge thinks, but in the sphere of basic symbolic systems (myth, tradition, authority, ritual) which are more fundamental than type ones and preserve the social world unity. 2004 Article Символические системы и конституирование социального смысла / В. Бурлачук // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2004. — № 3. — С. 147–155. — Бібліогр.: 3 назв. — рос. 1563-4426 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/90095 ru Социология: теория, методы, маркетинг Iнститут соціології НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
description	Critical analysis of phenomenological sociology and sociology of knowledge shows that the basic constitutive mechanisms of the social world sense should be looked for not in the sphere of type schemes, as sociology of knowledge thinks, but in the sphere of basic symbolic systems (myth, tradition, authority, ritual) which are more fundamental than type ones and preserve the social world unity.
format	Article
author	Бурлачук, В.
spellingShingle	Бурлачук, В. Символические системы и конституирование социального смысла Социология: теория, методы, маркетинг
author_facet	Бурлачук, В.
author_sort	Бурлачук, В.
title	Символические системы и конституирование социального смысла
title_short	Символические системы и конституирование социального смысла
title_full	Символические системы и конституирование социального смысла
title_fullStr	Символические системы и конституирование социального смысла
title_full_unstemmed	Символические системы и конституирование социального смысла
title_sort	символические системы и конституирование социального смысла
publisher	Iнститут соціології НАН України
publishDate	2004
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/90095
citation_txt	Символические системы и конституирование социального смысла / В. Бурлачук // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2004. — № 3. — С. 147–155. — Бібліогр.: 3 назв. — рос.
series	Социология: теория, методы, маркетинг
work_keys_str_mv	AT burlačukv simvoličeskiesistemyikonstituirovaniesocialʹnogosmysla
first_indexed	2025-07-06T18:13:38Z
last_indexed	2025-07-06T18:13:38Z
_version_	1836922299975991296
fulltext	Виктор Бурлачук Символические системы и конституирование социального смысла ВИКТОР БУРЛАЧУК, êàíäèäàò ôèëîñîôñêèõ íàóê, âåäóùèé íàó÷- íûé ñîòðóäíèê îòäåëà èñòîðèè, òåîðèè è ìåòîäîëîãèè ñîöèîëîãèè Èíñòèòóòà ñîöè- îëîãèè ÍÀÍ Óêðàèíû Abstract Critical analysis of phenomenological sociology and sociology of knowledge shows that the basic constitutive mechanisms of the social world sense should be looked for not in the sphere of type schemes, as sociology of knowledge thinks, but in the sphere of basic symbolic systems (myth, tradition, authority, ritual) which are more funda� mental than type ones and preserve the social world unity. Перед современной социологией стоит задача осмыслить трансформаци� онные процессы, происходящие в нашем обществе. Такое осмысление пред� полагает, что социальные изменения можно фиксировать в различных облас� тях: в сферах экономики, права, политики, государственного устройства. Особый интерес представляют изменения в сфере массового сознания, в идеологии, культуре, затрагивающие процесс формирования новой карти� ны мира, ее базовых категорий. Особенность ситуации заключается в том, что в отличие от предшествующих трансформационных процессов, проис� ходивших под воздействием единого идеологического центра (специальная группа людей была непрерывно занята “работой по производству символи� ческого”), ныне украинское общество пытается как бы автономно, вне жест� кого идеологического влияния создать свое новое представление о мире. Место властного единого центра, откуда шли директивы по пониманию и переустройству мира, занимают полиморфные анонимные силы, берущие на себя функции производства социального смысла. Эти анонимные силы и раньше присутствовали в массовом сознании — в качестве основного сред� ства понимания и конституирования смысла. Однако, ограниченные рацио� налистической идеологией, они влачили нелегальное существование в сим� Социология: теория, методы, маркетинг, 2004, 3 147 волическом пространстве социального мира. Социальный кризис освобо� дил их от сковывающих норм рационального мышления, придал им леги� тимный статус. Такими анонимными силами, участвующими в решении задачи пони� мания мира, выступают “миф”, “традиция”, “авторитет”, “ритуал”, “предрас� судок”. У этих, на первый взгляд, достаточно разных сущностей есть общее свойство — быть символическими системами. Миф представляет собой развернутый символ, вся его смысловая ткань представляет собой набор символов. Посредством традиции осуществляет� ся трансляция и закрепление основных символов, выступающих базовыми механизмами понимания. Авторитет, с одной стороны, сам представляет собой символическую реальность, с другой — выступает ее творцом, исходя из потребности в интеллектуальной связности и эмоциональной убежден� ности. Ритуал вводит символы в сферу реального представления, насыщает их жизненной энергией. Предрассудок непосредственно участвует в процес� се понимания и интерпретации символов. Символическая система, прообразом которой является язык, — это осо� бым образом организованная система знаков. Но, в отличие от языка, она обладает статусом социального института, предлагая не только определен� ные образцы понимания, но и действия. К перечисленным символическим системам можно также отнести на� уку, искусство. Однако наука, будучи символической системой, не может претендовать на тот статус, которым обладают миф, ритуал, традиция. В от� личие от науки они дают не только некое представление о мире, но и создают систему коллективного чувствования, формируют схемы социального по� ведения и действия. “Радость”, “чувство единства”, “гордость”, “необыкно� венный подъем сил”, “восторг”, “энтузиазм”, “экстаз”, “ненависть к коллек� тивному врагу” — все эти чувства формируются посредством данных симво� лических систем. Эти символические системы не дают распасться социальному миру, они делают его не только понимаемым, но и переживаемым. Вспомним, какое значение ушедшая идеологическая система придавала понятию убеждения. Убеждение как раз и представляет собой разновидность знания, которое эмоциональным образом закреплено, связано со всем комплексом мировоз� зренческих установок личности. Иначе говоря, знание из факта сознания превращается в факт бытия. Какой бы социальный институт мы ни взяли, его главная задача состоит в том, чтобы избежать угрозы распада социальной жизни, сохранить налич� ный способ бытия, не допустить наступления хаоса, избежать кровопроли� тия, установить порядок. Миф, традиция, ритуал — единственные средства, удерживающие социальную жизнь от распада на сепаратные области. Как отмечала М.Дуглас [1], социальные ритуалы создают реальность, которая без них превратилась бы в ничто. Единство должно быть сохранено посред� ством установления не только прямой системы отношений между членами общества (ритуальное пространство), но и временной (традиция). Отношение к социологии знания Казалось бы, при анализе мифа, традиции, ритуала как фактов повсе� дневной жизни в полной мере можно воспользоваться готовым инструмен� 148 Социология: теория, методы, маркетинг, 2004, 3 Виктор Бурлачук тарием, разработанным феноменологической социологией и социологией знания, сделавшими повседневную жизнь предметом своего изучения. Од� нако исследование основных положений социологии знания приводит к не� обходимости пересмотра некоторых ее принципов. Главной моделью для социологии знания послужило стабильное об� щество с устоявшейся системой значений. Целью нашей работы является изучение того, как происходит конструирование реальности в кризисные периоды общества, когда устоявшиеся представления о реальности пере� стают быть общезначимыми. Поскольку социальная реальность есть совокупность наших знаний о реальности, которые поддерживаются основными социальными института� ми, то в результате кризисных изменений в обществе, затрагивающих соци� альные институты, происходит утрата социальной реальности. Для того чтобы этого избежать, необходимы определенные действия по ее конструи� рованию. Эти действия происходят на бессознательном, нерефлектируе� мом уровне и опираются на определенные символические системы. Про� цесс конструирования реальности протекает для индивида неосознанно. Для представителей социологии знания повседневная реальность пред� ставляет собой “объективацию субъективных процессов (смыслов), с по� мощью которых конструируется интерсубъективный повседневный мир” [2, с.38]. Понятое таким образом конструирование значений повседневного мира приобретает характер теоретической процедуры, когда социальный агент наделяется качествами системосозидающего философа, творящего мир по априорным законам. Сами субъективные процессы подчинены объективным априорным смыслам, представляющим собой естественную для данного индивида сис� тему значений, поскольку отдельный индивид не является инстанцией по созданию субъективных значений, он находит значения уже объективиро� ванными в языке. Объективация субъективных процессов возможна пото� му, что, как это ни парадоксально, она как бы уже осуществлена. Любой субъективный процесс находит для себя уже готовую форму, в которую он отливается. Если индивид констатирует, что он ощущает внутреннюю тре� вогу, то является ли это описанием чисто субъективного процесса? Мы пе� реживаем тревогу как некое субъективное состояние только благодаря то� му, что оно уже объективировано в языке. Если даже признать факт объективации субъективных процессов как элемент конституирования интерсубъективного мира, то следует добавить, что она осуществляется не только на уровне смысла, но и на уровне чувство� вания. Любой процесс типизации, которую такие представители социоло� гии знания, как Бергер и Лукман, считают главным механизмом конструи� рования социальной реальности, несет в себе определенный способ пережи� вания мира. С другой стороны, феноменологическая социология, полагая, что соци� альное взаимодействие в повседневной жизни основывается на типизациях, не указывает их источник. Утверждая, что реальность повседневной жизни содержит схемы типизации, на языке которых возможно понимание других и общение с ними в ситуациях лицом к лицу, она не принимает во внимание, что сами классификации, посредством которых я воспринимаю другого, только на первый взгляд представляют собой простые логические обоб� щения. Социология: теория, методы, маркетинг, 2004, 3 149 Символические системы и конституирование социального смысла На самом деле они включены в систему социальных чувствований ин� дивида, переплетены с его эмоциями и предрассудками. В типизациях вос� приятие другого сливается с определенным способом отношения к нему, со� держит в себе энергию аффективности. Когда я воспринимаю другого как “женщину”, я воспринимаю ее не только как представителя определенного пола, но и одновременно как “привлекательную” — “непривлекательную”, “молодую” — “старую”, “умную” — “глупую”. Точно так же, если мы данное явление определяем как “плохое”, то это означает, не только оценку его как того, что не следует делать, но и определенную систему чувствований. Сис� тема чувствований так же участвует в конституировании смысла социаль� ного мира, как и система значений. Включение аффективности в сферу действия типизаций позволяет так� же решить вопрос об источнике их происхождения. Можно утверждать, что они порождены мифологическими структурами, в которых смысл тесно слит с переживанием. Ярким примером может служить марксистский ана� лиз таких противоборствующих классов, как буржуазия и пролетариат, по� скольку он нацелен не столько на выявление их объективных характерис� тик, сколько на представление их эмоционального смысла. Распространенное представление аффективности как некого замкнуто� го в субъекте переживания, лишенного отношения к предмету, является не� правильным. Согласно такой точке зрения чувство предстает как нечто вро� де чисто субъективного и невыразимого потрясения, которое, имея индиви� дуальную окрашенность, остается сосредоточенным в субъекте, испытыва� ющем это потрясение [3]. На самом деле чувство тоже участвует в конституировании смысла объ� екта. Поэтому, как отмечал Сартр, следует говорить не об аффективных со� стояниях, а об аффективных сознаниях. Радость, тоска, меланхолия пред� ставляют собой аффективные сознания. Благодаря тому, что чувства опре� деляются в качестве сознаний, они получают определенную интенциональ� ность, то есть способность трансцендировать себя. “Чувство нацеливается на тот или иной объект, но оно нацеливается на него своим собственным, а именно аффективным способом... Сознавать Поля как человека ненавис� тного, раздражающего, симпатичного, вызывающего беспокойство, привле� кательного, отталкивающего и т.д., значит каждый раз приписывать ему но� вое качество, конструировать его в новом измерении. В каком�то смысле эти качества не являются собственными качествами объекта, и, в сущности, сам термин “качество” неточен. Было бы лучше сказать, что они задают смысл объекта и тем самым являются аффективной структурой... когда они исче� зают... это не затрагивает восприятия, не касается это и внешнего вида ве� щей, и тем не менее мир оказывается существенно обедненным” [3, с.144]. Поскольку чувства не являются пустым сознанием, а задают смысл объ� екта, постольку любое определение реальности посредством типизации предполагает использование не только определенного запаса знания, но и определенного запаса аффективности. В процессе типизации наряду с опре� делением явления одновременно формируется отношение к нему. Итак, конструирование социального мира происходит не только на уровне смысла, оно также инициировано аффективной структурой индиви� да. Недостаток социологии знания в том, что она рассматривает процесс со� циального конструирования реальности только с одной стороны, со сторо� ны отношения знание — реальность, вынося аффективность за границы сво� 150 Социология: теория, методы, маркетинг, 2004, 3 Виктор Бурлачук его рассмотрения и в силу этого превращая конституирование в абстрак� тно�логическую операцию. Абстрактный характер процесса типизации в рамках социологии зна� ния обусловлен тем, что в универсальных характеристиках мира повседнев� ной жизни она видит только рационализированный мир повседневной жиз� ни современного европейца. Те темпоральные или пространственные структуры социального мира, которые предлагают Бергер и Лукман в качес� тве общезначимых структур повседневной жизни, на самом деле историчес� ки обусловлены, являются порождениями рационализированного мира со� временного индустриального общества. В противоположность абстрактным процессам типизации миф, тради� ция, авторитет располагают не только запасом знания, необходимым для конструирования реальности, но и известной аффективностью. Значения, которыми наделяются предметы, предполагают определенное переживание мира. Структура социальной реальности конституируется из ответов на сле� дующие вопросы: Что такое истина и что такое заблуждение? Что такое правильное и неправильное? Что такое хорошее и плохое? Что такое норма и отклонение от нормы? Что такое закон и беззаконие? Ответы на эти вопросы структурируют социальную реальность, поддер� живают и сохраняют ее. Эти вопросы являются ключевыми для нормального протекания процесса социализации, благодаря которому усваиваются основ� ные представления о мире и правила поведения в нем. Социальный мир — это не только машины, здания, технологии, но и, прежде всего, представление о нем. Представление о социальном мире включено в его структуру; отсутствие такого представления равносильно отсутствию и самого этого мира. В отличие от таких символических систем, как философия, наука, иску� сство, базовые символические системы (миф, традиция, авторитет), выпол� няя функцию социальных институтов, располагают реальными средствами сохранения определенного типа социальной реальности, поскольку не толь� ко аккумулируют в себе определенный запас знаний, но и ретранслируют определенный набор чувствований. Социология знания, элиминируя мифологию из сферы повседневной жизни, сохраняет ее — так же, как и религию, и философию — только в функ� ции легитимации существующих социальных институтов. На самом деле символические структуры непосредственно присутствуют в опыте повсе� дневной жизни, участвуют в образовании аффективного базиса основных типизаций. Эти типизации, опирающиеся на такие символические системы, как миф, традиция, авторитет, создают у индивида ощущение стабильности мира повседневных взаимодействий. На их базе возникают главные состав� ляющие опыта повседневной жизни: “мы” — “они”, “свои” — “чужие”, “роди� тели”, “семья”, “родина”. Важным способом поддержания социальной реальности является риту� ал, который выступает прообразом любого социального института, если под социальным институтом понимать “взаимную типизацию опривыченных действий”. Было бы неверно относить существование ритуала только к ар� Социология: теория, методы, маркетинг, 2004, 3 151 Символические системы и конституирование социального смысла хаическим обществам. Прообраз ритуала заключен в любом многократно повторяющемся действии. Утренняя зарядка, поездка на работу, заседание ученого совета и т.п. Эти повторяющиеся действия вносят порядок в течение повседневной жизни, они противостоят хаосу, который всегда угрожает равномерному те� чению повседневной жизни. С другой стороны, ритуал отличается от повто� ряющихся действий повседневной жизни, поскольку кроме упорядочивания, внесения ритма в повседневную жизнь он выполняет и другие функции. Он задает определенную форму социальности, систему коллективных чувствований, поддерживающую веру индивида в существование опреде� ленной реальности. Он контролирует опыт, исключая из него негативные моменты. Проблема очевидности повседневного опыта Ключевыми понятиями для социологии знания являются понятия “зна� ние” и “реальность”. На наш взгляд, особенность социологического подхода к анализу конструирования реальности заключается в том, что диаду зна� ние — реальность следует дополнить третьим понятием — “власть”. Отно� шение знание — реальность образует ядро эпистемологической проблемы, однако, только дополнив данную пару третьим членом, мы получим реаль� ный переход из области эпистемологии в сферу социологии. Феноменологическая социология не ставит вопрос об источниках упо� рядоченных, систематизированных форм повседневной жизни. Такой во� прос не является задачей феноменологического описания, поскольку оно избегает ставить вопрос о причинах. Феноменологическая социология ис� ходит из признания самоданности “порождающих принципов” практик, наивно предполагая, что типизирующие конструкты обыденного мышле� ния — практические классификации, системы ожиданий, схемы рутинных операций и действий — сформированы, возникли сами по себе в процессе стихийного социального взаимодействия. Социология знания полагает, что в своем повседневном опыте сущес� твования мы опираемся на неэксплицированный, социально распределен� ный запас общего знания, который и конструирует поле самоочевидных объектов, действий, событий. Эти “очевидные”, то есть непроблематичные характеристики объектов и социальных ситуаций образуют знание “каждо� го”. Для их характеристики социология знания использует такие понятия, как “непроблематичное пространство социального”, “самопонятный опыт повседневности”, “пространство очевидных само собой разумеющихся фе� номенов”. Она полагает, что в естественной установке сознания социаль� ный мир воспринимается человеком как уже данный и единственно воз� можный: связный, рациональный, осмысленный. “Непроблематичный”, “самопонятный”, “очевидный” — эти прилагательные, определяющие ос� новные черты повседневного мира, обнаруживают свой относительный ха� рактер во времена социального кризиса, когда опыт повседневного мира претерпевает радикальные трансформации. На наш взгляд, порождающие принципы практик сформированы под пристальным контролем власти, которая решает, какие классификации яв� ляются легитимными, а какие нет. Достаточно открыть Библию, чтобы убе� диться в этом. Вот, например, предписания пророка Моисея. “Не ешь ника� 152 Социология: теория, методы, маркетинг, 2004, 3 Виктор Бурлачук кой мерзости. Вот скот, который вам можно есть: волы, овцы, козы, олень и серна, и буйвол, и лань, и зубр, и орикс, и камелопард. Всякий скот, у которо� го раздвоены копыта и на обоих копытах глубокий разрез, и который скот жует жвачку, тот ешьте. Только сих не ешьте из жующих жвачку и имеющих раздвоенные копыта с глубоким разрезом: верблюда, зайца и тушканчика; потому что, хотя они жуют жвачку, но копыта у них не раздвоены: нечисты они для вас...” (Второзаконие, 14, 3–7). В данном поучении мы имеем дело с классификацией, которая включе� на непосредственно в практическую деятельность человека и определяет его поведение в самых главных жизненных обстоятельствах. Такая класси� фикация, касающаяся обыденных потребностей человека, является отнюдь не продуктом эмпирических наблюдений, результатом коллективного опы� та, а примером разделяющей, узаконивающей и систематизирующей функ� ции авторитета. Сходные аргументы можно предложить относительно самопонятности и очевидности опыта повседневности. На наш взгляд, очевидность обыден� ного мира покоится на властных отношениях, поскольку то, что индивид ви� дит, чувствует, переживает, — результат воздействия сил доминирования. Индивида вынуждает видеть мир именно таким образом вся совокупность символических систем, созданная как легитимация существующих власт� ных отношений. То, что лежит в основе упорядоченности социального мира, можно определить лишь тогда, когда этот мир начинает разрушаться. И если для социологии знания исходная точка отсчета — это упорядоченная нормиро� ванная повседневная жизнь, то для нас, переживающих социальные транс� формации, — это мир неупорядоченный, мир кризиса. Только благодаря кризису привычных типизаций мы сможем выяснить, что лежит в основа� нии упорядоченности повседневной жизни. (Не случайно симптомом кри� зиса является “утрата” языка, главного средства объективации повседнев� ной жизни.) Непрерывное вторжение “непонятных” слов мы переживаем как некую угрозу доступности и очевидности социального мира, как угрозу его распа� да. Поэтому мы подвергаем сомнению основную предпосылку феноменоло� гического исследования: утверждение об упорядоченности повседневного мира. Наша задача — внести в феноменологическое описание дух кризиса. Процесс наделения мира значением, включая самопонятный опыт оче� видности, затрагивает наличные отношения власти. Определение реальнос� ти — не автономная процедура, которую общество позволяет индивиду про� изводить на свой страх и риск. Оно происходит в перманентной борьбе с конкурирующими определениями реальности, ищущими поддержку у ин� ститутов власти. Самой первоначальной инстанцией, на которую опирается общеприня� тое понимание реальности, является авторитет. Он решает, что признавать в качестве реального, а что — в качестве нереального, что — в качестве сущего, а что — в качестве должного, доброго и плохого. При этом авторитет не обяза� тельно связан с той или иной личностью. Он может иметь и внеличную струк� туру (авторитет церкви, партии, социального института). Авторитет высту� пает главной инстанцией по определению реальности, он устраняет сомне� ния, разрешает спорные вопросы, подтверждает правильность решения. Он обладает способностью навязать свое видение социальной реальности. Социология: теория, методы, маркетинг, 2004, 3 153 Символические системы и конституирование социального смысла В современной культуре, несмотря на сформировавшееся негативное отношение к авторитету как инстанции подавления, перманентно воспро� изводится потребность в авторитете как инструменте, способном придать значение реальности, наделить ее смыслом. Этим можно объяснить удиви� тельный успех достаточно примитивных романов латиноамериканского писателя Пауло Коэльо. Жизненная биография героя романа “Алхимик” приобретает смысл для самого героя благодаря участию в ней фигуры авто� ритета, владеющего тайным знанием (Мельхиседек, Алхимик). Миф и конституирование смысла По вопросам традиции, мифа, ритуала накоплено огромное количество литературы. Мы отнюдь не пытаемся предложить еще одну теорию мифа. Нас интересует конкретный вопрос: почему традиция, миф, ритуал, принад� лежа к архаическим социальным институтам, продолжают существовать в современном мире? Понимание современного мифа только как формы, способа высказыва� ния предмета сообщения, как это представлено в семиотических работах Р.Барта, игнорирует сохраняющуюся у мифа способность к “прямоговоре� нию”, к непосредственному обозначению предмета. Ушедшая идеология оставила после себя осколки различных мифоло� гик, которые, комбинируясь между собой, образуют причудливые формы. Поэтому задача исследования состоит в том, чтобы попытаться опреде� лить особые черты, отличающие современный миф от традиционного, уточ� нить место, которое он занимает в современной культуре. Современный миф с традиционным объединяет нарративная форма, стремление при описании определенной ситуации использовать не катего� риальный аппарат, разработанный той или иной социальной наукой, а са� мые обычные понятия обыденного языка, обладающие определенным суг� гестивным смыслом: “война”, “заговор”, “предательство”, “родина” и др., от� личает отсутствие божественных персонажей и космического характера превращений. Если с архаическим мифом связано представление о сказоч� ном времени, когда люди, боги и герои находились между собой в сложных и запутанных отношениях, то современный миф — это набор ценностных представлений, воплощенных в нарративную форму, это модели интерпре� тации, схемы объяснения, модели поведения, образующие структуру и со� временного и архаического сознания. Эти модели объяснения характеризуются простотой — миф не терпит сложных объяснений, он стремится к простоте и понятности. В мифологи� ческом мышлении мир осознается и переживается в категориях вины, нака� зания, прощения, греха, веры, надежды, долга и т.п. Миф как источник смысла не сразу привлек внимание социологов. Впервые проблему смысла в социологии сформулировал Макс Вебер, пред� ложив в качестве главного предмета социологии изучение субъективного смысла человеческого поведения. Используемый Вебером принцип “отне� сения к ценности”, разработанный в философии неокантианства, позволяет утверждать, что смысл не есть некое безличное объективное образование, что он тесно связан с интересом. Одно и то же явление приобретает разный смысл в зависимости от направленности нашего интереса. Не существует 154 Социология: теория, методы, маркетинг, 2004, 3 Виктор Бурлачук какого�то абсолютного смысла, к которому должна стремиться любая ин� терпретация как к идеалу познания. Однако М.Вебер не поставил вопроса об источниках смысла. Вызывает сомнение его утверждение о том, что структура социальной реальности кон� ституируется субъективными значениями. На наш взгляд, реальность конст� руируется помимо сознания отдельного индивида на дорефлективном уров� не, поэтому ни о каких субъективных значениях говорить нельзя. Объектив� ная реальность не может конструироваться при помощи субъективных значе� ний, поскольку это будет тогда не объективная, а субъективная реальность. Эти значения априорны и не зависимы от отдельного индивида.Источни� ком смысла является не отдельный субъект, а некая объективная природа, которую можно назвать интерсубъективностью. Смысл объективен и су� ществует вне сознания отдельного индивида. Смыслополагание не следует рассматривать как целиком рациональную, осуществляющуюся в рамках “я мыслю” процедуру, наподобие той, которую совершал библейский Адам, когда давал название всем вещам. В создании смысла участвует не только разум, но и вся система чувствования человека. Смысл не только понимает� ся, но и переживается, в созидании смысла участвуют все сущностные силы человека, он включен в традицию, поэтому не созидается, а свершается. Раз� личие между объективным и субъективным смыслом может стать более по� нятным, если мы сошлемся на различие между языком и речью. Миф представляет объективный смысл, сформированный сообразно законам человеческой чувственности. Иначе говоря, не мы являемся твор� цами социального смысла, а миф, посредством нас, созидает себе смысл. Поскольку мы существуем в определенной традиции, то процедура на� брасывания смысла (необходимый компонент понимания), формирования представления о мире осуществляется в рамках определенной традиции. То есть нельзя рассматривать процесс понимания социального мира как изо� лированный акт индивидуального сознания. Понимание мира, которое мы совершаем, и есть акт осуществления традиции, посредством которого миф, традиция начинает говорить. Ценностные понятия, представления о добре и зле, прекрасном и безоб� разном зашифрованы в определенных символических структурах. Любая ценность соотнесена с символом, она не существует как некое абстрактное правило. Для того, чтобы стать социально значимой, ценность должна быть представлена в качестве символа. Иначе говоря, в символе ценность матери� ально, чувственно фиксируется, приобретает материальное бытие. Критический анализ феноменологической социологии и социологии знания приводит нас к выводу, что основные механизмы конституирования смысла социального мира следует искать не в действии схем типизации, как полагает социология знания, а в базовых символических системах, которые являются более фундаментальными, чем типизации, структурами, сохраня� ющими единство социального мира. Литература 1. Дуглас М. Чистота и опасность. — М., 2000. 2. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социо� логии знания. — М., 1995. 3. Сартр Ж.�П. Воображаемое. Феноменологическая психология восприятия. — СПб., 2001. Социология: теория, методы, маркетинг, 2004, 3 155 Символические системы и конституирование социального смысла

Символические системы и конституирование социального смысла

Institution

Ähnliche Einträge