Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 года

The following article attempts to analyze and interpret the findings of the National Census 2002 with respect to national and ethnic minorities. Apart from a concise summary of numerical data from particular voivodships, much attention is paid to such issues as: methodological remarks regarding q...

Ausführliche Beschreibung

Gespeichert in:

Bibliographische Detailangaben
Datum:	2005
1. Verfasser:	Бабиньский, Г.
Format:	Artikel
Sprache:	Russian
Veröffentlicht:	Iнститут соціології НАН України 2005
Schriftenreihe:	Социология: теория, методы, маркетинг
Schlagworte:	Украина — Польша: партнерство без границ
Online Zugang:	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/90148
Tags:	Tag hinzufügen Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Zitieren:	Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 года / Г. Бабиньский // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2005. — № 1. — С. 84–95. — Бібліогр.: 10 назв. — рос.

Institution

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	irk-123456789-90148
record_format	dspace
spelling	irk-123456789-901482015-12-23T03:02:12Z Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 года Бабиньский, Г. Украина — Польша: партнерство без границ The following article attempts to analyze and interpret the findings of the National Census 2002 with respect to national and ethnic minorities. Apart from a concise summary of numerical data from particular voivodships, much attention is paid to such issues as: methodological remarks regarding questions about the respondents’ national identity entailed in the census and the effects of asking such questions, factors distorting one’s declaration of national identity, some comments and reactions of minorities to the census results. I hold a more analytic approach towards the three biggest minorities: German, Ukrainian and Belarussian. The census results provide many important data but only when we treat them as complementary information and also when the numbers are somehow considered relative to the situation of a particular minority, as well as the direction and stage of the situation’s change. Thanks to the census we know much more about national and ethnic minorities in Poland. This knowledge is, however, secondary, partial, allowing more for formulating hypotheses than firm conclusions. For example we know for sure that there exists a Silesian identification functioning as a basic ethnic identity, which cannot be narrowed to regional one. However, we do not know much about the further evolution of this community. 2005 Article Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 года / Г. Бабиньский // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2005. — № 1. — С. 84–95. — Бібліогр.: 10 назв. — рос. 1563-4426 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/90148 ru Социология: теория, методы, маркетинг Iнститут соціології НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
topic	Украина — Польша: партнерство без границ Украина — Польша: партнерство без границ
spellingShingle	Украина — Польша: партнерство без границ Украина — Польша: партнерство без границ Бабиньский, Г. Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 года Социология: теория, методы, маркетинг
description	The following article attempts to analyze and interpret the findings of the National Census 2002 with respect to national and ethnic minorities. Apart from a concise summary of numerical data from particular voivodships, much attention is paid to such issues as: methodological remarks regarding questions about the respondents’ national identity entailed in the census and the effects of asking such questions, factors distorting one’s declaration of national identity, some comments and reactions of minorities to the census results. I hold a more analytic approach towards the three biggest minorities: German, Ukrainian and Belarussian. The census results provide many important data but only when we treat them as complementary information and also when the numbers are somehow considered relative to the situation of a particular minority, as well as the direction and stage of the situation’s change. Thanks to the census we know much more about national and ethnic minorities in Poland. This knowledge is, however, secondary, partial, allowing more for formulating hypotheses than firm conclusions. For example we know for sure that there exists a Silesian identification functioning as a basic ethnic identity, which cannot be narrowed to regional one. However, we do not know much about the further evolution of this community.
format	Article
author	Бабиньский, Г.
author_facet	Бабиньский, Г.
author_sort	Бабиньский, Г.
title	Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 года
title_short	Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 года
title_full	Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 года
title_fullStr	Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 года
title_full_unstemmed	Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 года
title_sort	национальные и этнические меньшинства в польше в свете переписи населения 2002 года
publisher	Iнститут соціології НАН України
publishDate	2005
topic_facet	Украина — Польша: партнерство без границ
url	http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/90148
citation_txt	Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 года / Г. Бабиньский // Социология: теория, методы, маркетинг. — 2005. — № 1. — С. 84–95. — Бібліогр.: 10 назв. — рос.
series	Социология: теория, методы, маркетинг
work_keys_str_mv	AT babinʹskijg nacionalʹnyeiétničeskiemenʹšinstvavpolʹševsveteperepisinaseleniâ2002goda
first_indexed	2025-07-06T18:16:48Z
last_indexed	2025-07-06T18:16:48Z
_version_	1836922500030660608
fulltext	Гжегож Бабиньский Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 г. ГЖЕГОЖ БАБИНЬСКИЙ, ßãåëëîíñêèé óíèâåðñèòåò, Èíñòèòóò ïîëî- íèñòèêè è ýòíè÷åñêèõ ïðîáëåì Abstract The following article attempts to analyze and interpret the findings of the National Census 2002 with respect to national and ethnic minorities. Apart from a concise summary of numerical data from particular voivodships, much attention is paid to such issues as: methodological remarks regarding questions about the respondents’ national identity entailed in the census and the effects of asking such questions, factors distorting one’s declaration of national identity, some comments and reactions of minorities to the census results. I hold a more analytic approach towards the three biggest minorities: German, Ukrainian and Belarussian. The census results provide many important data but only when we treat them as complementary information and also when the numbers are somehow considered relative to the situation of a particular minority, as well as the direction and stage of the situation’s change. Thanks to the census we know much more about national and ethnic minorities in Poland. This knowledge is, however, secondary, partial, allowing more for formulating hypotheses than firm conclusions. For exampl,e we know for sure that there exists a Silesian identification functioning as a basic ethnic identity, which cannot be narrowed to regional one. However, we do not know much about the further evolution of this community. Предлагаемая статья является попыткой анализа и интерпретации ре! зультатов переписи населения в Польше в 2002 году в разрезе националь! ных и этнических меньшинств. После краткого представления количес! твенных данных (cм. табл.), которые здесь приводятся только на уровне вое! водств (доступные на это время данные Главного управления статистики не 84 Социология: теория, методы, маркетинг, 2005, 1 1 Babin�ski G. Mniejszo�ci narodowe i etniczne w Polsce w �wietle spisu ludno�ci z roku 2002 // Studja Sоcjologiczne. – 2004. – № 1 (172). – S. 139–152. Таблица Декларирование непольской национальности по воеводствам Республики Польша Вое! водства Декларируемая непольская национальность вм ес те бе ло ру сс ка я ка ш уб ск ая ли то вс ка я ле м ко вс ка я не м ец ка я цы га нс ка я ру сс ка я сл ов ац ка я си ле зс ка я ук ра ин ск ая ос та ль ны е не ук аз ан а ВСЕГО 471475 48737 5062 5846 5863152897 12855 6103 2001173153 30957 28001774885 Дольно! шленское 12219 150 9 62 3084 2158 1331 647 28 99 1859 2792 45366 Куяв! ско!По! морское 2738 83 29 24 16 717 635 213 10 13 191 807 23343 Любель! ское 2910 207 # 12 5 112 677 177 13 9 694 1000 24729 Любус! кое 3377 68 # 24 791 651 277 192 10 20 769 574 19663 Лодзьское 3997 100 # 32 6 325 1029 350 10 22 290 1829 46612 Мало! польское 8332 62 # 25 1584 261 1678 319 1623 74 754 1948 33050 Мазовец! кое 13393 761 31 132 30 574 1310 1342 89 66 1281 7777163228 Ополь! ское 133342 20 # 8 10106855 861 128 17 24199 275 966 62443 Подкар! патское 5574 27 # 3 147 116 717 128 36 12 3271 1116 19055 Подляс! кое 55199 46420 # 5156 7 85 369 647 8 4 1441 1059 18060 Помор! ское 12541 166 4897 83 39 2319 196 374 26 45 2987 1409 43606 Шлен! ское 186343 136 46 56 20 31882 1209 544 86148544 660 3160193552 Щвенто! кшиш! ское 1138 13 # 5 1 70 339 124 14 3 141 428 18328 Варминь! ско!Ма! зурское 18245 274 8 102 13 4535 435 219 4 5 12009 641 22815 Велико! польское 4334 91 11 40 44 1013 1090 292 21 21 392 1319 19392 Заходно! Помор! ское 7793 159 11 82 66 1224 702 407 6 17 3943 1176 21643 Источник: http:www.stst.gov.pl/GUS02.doc.xls. Табл.35 Социология: теория, методы, маркетинг, 2005, 1 85 Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 г. агрегированы на уровне повятов и гмин1), я хотел бы уделить несколько больше внимания следующим проблемам: а) методологическим замечани! ям, касающимся формулировки вопросов о национальной идентификации в опросном листе, и последствиям, обусловленным способом постановки этих вопросов; б) факторам, которые мешают указывать свою националь! ную принадлежность; в) некоторым реакциям членов национальных мень! шинств на результаты переписи и их комментариям. В этом тексте я анали! зирую только три самых больших национальных меньшинства: немецкое, украинское и белорусское. При рассмотрении проблем немецкого мень! шинства необходимо прежде всего разобраться в проблемах силезского меньшинства, вернее силезских меньшинств, так как идентификация силез! цев базируется на иных основаниях, и они существенно разнятся в форму! лировании своих групповых целей, о чем я пишу несколько шире в последу! ющем тексте. Данные переписи, конечно же, представляют силезское мень! шинство как единую группу, но она достаточно внутренне дифференциро! ванна, о чем свидетельствуют комментарии исследователей, ее членов и ли! деров до и после переписи. Вопрос о национальности, сформулированный в бланке переписи, с одной стороны, напоминает вопрос в первой переписи 1921 года, а с другой — учитывает европейские стандарты. Вопрос был сфор! мулирован следующим образом: “К какой национальности Вы себя относи� те?”. Ниже приводилось определение национальности: “Национальность является декларируемой (на основе субъективного ощущения) индивиду! альной особенностью каждого человека, выражающей его эмоциональную, культурную или генеалогическую (с точки зрения происхождения родите! лей) связь с определенным народом”. Для сравнения следует посмотреть на результаты переписи, касающие! ся языка, используемого опрашиваемыми в частной жизни. Формулировка вопроса относительно языка в анкете переписи была следующей: “На каком языке (языках) Вы разговариваете чаще всего дома?”. Конструкция вопроса позволяла отметить два непольских языка, независимо от того, используют! ся они вместе с польским, или же отдельно. К сожалению, доступные дан! ные не дают возможности ответить на вопрос, в каком количестве случаев непольский язык использовался как единственный. Здесь представлены та! кие данные: – белорусский — 40 650; – кашубский — 52 625; – литовский — 5 838; – немецкий — 204 573; – цыганский — 15 728; – русский — 15 296; – силезский — 56 643; – украинский — 22 6982. 86 Социология: теория, методы, маркетинг, 2005, 1 Гжегож Бабиньский 1 Aдминистративное устройство Польши таково: страна делится на 16 воеводств, вое! водства — на повяты, повяты — на гмины. 2 Источник: http:www.stst.gov.pl/GUS02.doc.xls. Использование иного, чем польский, языка указали всего 563 499 чело! век. Это более чем на 100 тыс. больше, чем общая численность всех нацио! нальных меньшинств. Пожалуй, это вполне объяснимо, учитывая, что око! ло 100 тыс. человек указали английский язык (это отдельная существенная проблема — кем являются эти люди, особенно если имеют польское граж! данство?). Стоит заметить, однако, что относительно более чем 772 тыс. че! ловек не установлено, какой язык они используют. Вероятно, в основном это те самые люди, национальность которых осталась не установленной, ибо по численности это довольно близкие группы — количество человек с не указанной национальной принадлежностью составляет почти 775 тыс. Уро! вень агрегирования результатов переписи на настоящий момент не дает воз! можности проверить это предположение. Если это в действительности так, то следовательно, с большой долей вероятности, значительное количество лиц, которые могут относиться к национальным и этническим меньшинст! вам, не зафиксированы в переписи. На данный момент это только гипотеза. Но если эта гипотеза будет подтверждена, то доступные данные переписи о численности национальных меньшинств придется признать в основном бесполезными или, по меньшей мере, сомнительными. Верификация этой гипотезы возможна, только если будет доступна информация, касающаяся других характеристик этих лиц, которые не предоставили информацию о своей национальной принадлежности и языке общения. Вероятно, таких данных нет, но даже информация об обстоятельствах и причинах отсутст! вия данных о родном языке и национальной принадлежности (например, временное пребывание за границей, отказ предоставить такую информа! цию) могла бы подтвердить гипотезу о тесной связи между принадлежнос! тью к национальным меньшинствам и отсутствием ответов на вопрос об этой принадлежности. Кажется обоснованным предположение, что лица, использующие польский язык и декларирующие польскую националь! ность, имели значительно меньше причин скрывать от интервьюера сведе! ния на этот счет, чем лица, принадлежащие к меньшинствам. Далее эту ги! потезу я не использую. К сожалению, доступные мне в настоящий момент данные не дают воз! можности скоррелировать национальную принадлежность и язык общения дома. Можно предположить, что корреляция будет очень сильной. Числен! ность групп, использующих язык национальных меньшинств, близка к чис! ленности групп национальных меньшинств, хотя имеются и значительные различия. Они касаются в особенности немецкого, силезского и кашубского меньшинств. Приведенные цифры позволяют предположить, что лица, ко! торые идентифицировали себя как силезцы, вероятно, используют дома чаще всего немецкий язык, на втором месте — силезский, но в случае не! скольких десятков тысяч лиц это может быть и польский язык. Это предпо! ложение основывается на допущении о том, что члены немецкого меньшин! ства используют исключительно немецкий язык. Из других источников из! вестно, что это не так — из исследований, приводимых в [1], следует, в част! ности, что около 20% жителей Силезии, называющих себя немцами, не зна! ют и не понимают немецкого языка. Вероятно, что между языком, использу! емым дома, и этнической идентификацией существуют еще более сложные связи. Снова!таки, только гипотетически можно предположить, что лица, которые указали не польский, а другой язык общения дома, указали и не Социология: теория, методы, маркетинг, 2005, 1 87 Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 г. польскую национальную идентификацию. Но это означает также, что не су! ществует обратной зависимости — многие опрошенные, идентифицировав! шие себя как немцы или силезцы, должны были указать как язык общения дома польский язык. Такова арифметика и логика данных, содержащихся в переписи: около 261 тыс. говорящих по!немецки либо по!силезски при на! личии более 326 тыс. немцев и силезцев (в совокупности). Значительное же преобладание случаев использования кашубского языка по сравнению с ко! личеством случаев кашубской идентификации является доказательством того, что кашубская идентификация и идентичность носят ярко выражен! ный региональный характер и только в небольшой степени этнически!реги! ональный или национальный. В этой ситуации использование дома кашуб! ского языка приблизительно в одном из десяти случаев связано с нацио! нальной кашубской идентификацией. Разумеется, эти рассуждения основа! ны лишь на предположении, что лица, идентифицировавшие себя как кашу! бы, указали этот язык как родной, так как данные переписи, доступные на этот момент, не позволяют верифицировать эту гипотезу. Территориальное размещение меньшинств, анализируемое здесь толь! ко на уровне воеводств, не дает новой значимой информации по сравнению с уже имеющимися знаниями. Представители немецкого и силезского мень! шинств проживают, главным образом, в Силезском и Опольском воеводст! вах, а также, в небольшом количестве, в воеводствах, которые в прошлом от! носились к немецким землям (территория Германии до 1939 года). Это го! ворит об относительно небольшой пространственной мобильности членов этих меньшинств в целом, как и в случае других территориальных мень! шинств — белорусов, кашубов, литовцев. Скорее всего, существенную ин! формацию дало бы сравнение количества членов этих меньшинств, прожи! вающих в городской и сельской местности, но такие данные мне не были доступны. Из многих других исследований закономерностей изменений эт! нических сообществ известно, что урбанизация меньшинства, которое ра! нее размещалось в основном в сельской местности с преобладанием се! льского хозяйства, как правило, ускоряет процессы ассимиляции этого меньшинства. Так, степень урбанизации значительно повлияла на умень! шение территории размещения и численности белорусских идентифика! ций. Члены этой группы живут в основном в Подляском воеводстве, о чем известно издавна. Менее известно (основываемся только на мнении иссле! дователей), сколько, к примеру, жителей Бялостока называют и назвали себя в последней переписи белорусами, в какой степени истинной является гипотеза о возрастании численности категории лиц, идентифицирующих себя как православные поляки. Принимая во внимание значительно мень! шую численность белорусских идентификаций по сравнению с оценками таковой, сделанными многими исследователями перед переписью, при не! изменной в основном численности православных верующих, можно сфор! мулировать тезис об увеличении группы православных поляков. В то же время урбанизация Опольского воеводства наверняка в меньшей степени повлияла на уменьшение численности силезских идентификаций, тем бо! лее, что по меньшей мере одна из влиятельных организаций этого меньши! нства — Союз горных силезцев — ссылается на отсутствие сельскохозяйст! венных традиций в Горной Силезии. Причем и большинство лиц, иденти! 88 Социология: теория, методы, маркетинг, 2005, 1 Гжегож Бабиньский фицирующих себя как силезцы, проживают в Силезском воеводстве, где наблюдается высокий уровень урбанизации. Более сложной является ситуация с украинским населением. Будучи в основной своей части сельским населением, украинцы были переселены по! сле Второй мировой войны в 1947 году в рамках акции “Висла” преимущес! твенно в сельскую местность. После переселения большинство украинцев в первом поколении остались работать в сельском хозяйстве. Однако в 1970!е годы и позже происходили процессы социальной мобильности этой группы, которые проявились, в первую очередь, в миграции в городские поселения и в возрастании уровня образования. Это, вероятно, основные причины уменьшения случаев украинской идентификации в Польше. Несомненно, действовали и другие факторы, в частности, дискриминация украинского народа и сохраняющиеся до настоящего времени среди большинства поля! ков сильные негативные стереотипы относительно этой группы. Данные пе! реписи о пространственном размещении украинского населения также не дают качественно новой информации. Украинское население сконцентри! ровано преимущественно в Варминьско!Мазурском воеводстве, тогда как исторические украинские территории в Подкарпатском и Любельском вое! водствах населены относительно небольшим количеством украинцев. Про! странственное рассеяние украинской группы можно в значительной степе! ни объяснить, по крайней мере на уровне гипотез, прогрессирующей асси! миляцией этой группы. В связи с существенными изменениями численности белорусского и украинского меньшинств появляется другая очень важная проблема, кото! рую можно только обозначить, но пока нельзя детально проанализировать. Это проблема связи между национальной идентификацией и религиоз! ной принадлежностью. Оба этих меньшинства выделились исторически в значительной степени на основе религиозных отличий, что происходит и в настоящее время. Всеобщая перепись не содержала вопросов относительно религиозной принадлежности. Согласно оценкам численности религиоз! ных меньшинств в Польше, численность православных верующих остава! лась в последние десятилетия на более!менее неизменном уровне — около 300–350 тыс., тогда как численность членов греко!католической церкви, которая официально называется в Польше византийско!украинской цер! ковью, выросла в течение последнего десятилетия, по оценкам членов этой церкви, до 200 тыс. Если эти цифры близки к действительности, то это озна! чает, что историческая и традиционная связь между идентификацией с на! циональным меньшинством и его религией в случае белорусов и украинцев радикально разорвана. Связи с религией остались, по этим оценкам, неиз! менными или даже усилились, в то время как национальная идентификация подверглась выразительной атрофии. Однако возможна и иная гипотеза: приведенные выше статистические данные, касающиеся религиозной при! надлежности, точно также завышены, как и оценки численности белорус! ского и украинского меньшинств до переписи. Количественные результаты переписи в целом, как представляется, ста! ли очень большим сюрпризом как для самих меньшинств и их лидеров, так и для исследователей, аналитиков и наверняка также для политиков. Близки! ми к ранее представленным оценкам [2] были только результаты переписи, касающиеся в основном евреев, цыган, литовцев и словаков, то есть групп, о Социология: теория, методы, маркетинг, 2005, 1 89 Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 г. которых было и ранее известно, что они малочисленны. Очевидный “ущерб” понесли с этой точки зрения три самых больших меньшинства: немцы, укра! инцы и белорусы. По разным и часто отличающимся оценкам, до переписи численность этих трех меньшинств должна была составлять соответствен! но 350–400 тыс., 250–300 тыс. и 150–250 тыс. Тогда как данные переписи свидетельствуют, что эти цифры в несколько раз, а в случае украинцев по! чти в десять раз, ниже. Такие большие расхождения являются результатом, по моему мнению, как переоценки численности этих меньшинств, допущен! ной ранее, так и несовершенства методов проведения переписи, а также ис! пользуемого в переписи критерия национальной принадлежности. Значи! тельное снижение численности этих групп, однако, видится прежде всего как следствие ассимиляционных процессов, а также изменений идентич! ности, которые претерпели меньшинства в Польше в послевоенный период. Здесь не место для анализа всех социальных процессов и всех периодов по! слевоенной истории Польской Народной Республики и III Речи Посполи! той. Ограничусь утверждением, что, как ни парадоксально, после 1989 года произошли, вероятно, самые большие изменения по уменьшению числен! ности меньшинств, в частности украинского и белорусского. Политическое признание меньшинств, признание их независимости и субъектности при одновременно небольшом возрастании уровня общественной толерантнос! ти к меньшинствам поставили многих их членов перед необходимостью сде! лать однозначный выбор и самоопределиться. Этот “выход из тени”, означа! ющий возможность, а часто, и необходимость однозначного определения своей этнической отличительности, не всегда выражался в сознательном присоединении к меньшинству. Количественные оценки меньшинств до переписи в целом не учитыва! ли последствий интеграционных и ассимиляционных процессов. Напри! мер, моя собственная оценка численности украинской группы исходила из простой экстраполяции общих демографических тенденций в послевоен! ной Польше, а также из симметричности результатов смешанных браков для поддержания национальной идентичности [3]. Эта симметричность должна была основываться на поддержании равновесия украинской и поль! ской идентичности среди детей, рожденных в смешанных браках. Таких браков было очень много, учитывая пространственное рассеяние украин! цев, а также значительную степень их структурной ассимиляции, а в итоге негативные последствия для поддержания украинской идентичности ока! зались большими, чем ожидалось. Предположение о симметричности по! следствий смешанных браков, очевидно, было слишком оптимистичным с точки зрения стабильности украинской идентичности, учитывая сильное доминирование польской культуры, а также постоянно сохраняющийся стереотип украинцев. Принимая все это во внимание, не стоит удивляться такой небольшой, по сравнению с более ранними оценками, численности группы, декларирующей украинскую национальность. Но есть и другая сторона всей этой картины. Я имею в виду в целом мало ощутимые результаты процессов национального возрождения белорусско! го и украинского меньшинств после 1989 года. Эти меньшинства получили большие, чем в предшествующий период, возможности расширения своего присутствия в публичной жизни, политике, культуре. Результаты этого уве! личения возможностей оказались относительно незначительными. Асси! 90 Социология: теория, методы, маркетинг, 2005, 1 Гжегож Бабиньский миляционное давление доминирующего большинства и высокая степень дискриминации обоих меньшинств в публичной сфере при относительно низком уровне воссоздания институциональной обособленности этих меньшинств после 1989 года увеличили диапазон изменений национальной идентичности [4 — 6]. Самые большие изменения произошли среди немецкого меньшинства. Эта группа, официально не признаваемая в качестве меньшинства, до 1989 года оценивалась в пределах нескольких тысяч лиц. Очень быстро она стала самым большим, явно выделившимся и лучше всего организованным мень! шинством. Однако столь же быстро, уже в начале 1990!х годов, немецкое меньшинство почувствовало угрозу со стороны движений силезцев. Первым и, наверное, самым важным вопросом относительно использо! ванных в переписи техник фиксирования национальной принадлежности является вопрос о том, как соотносятся полученные результаты с “подлин! ной” или “объективной” численностью меньшинств. Этот вопрос по очевид! ным причинам сформулирован неправильно, так как не существует ника! кой “подлинной” или “объективной” численности национального меньши! нства. Эту численность каждый раз определяют принятые критерии при! надлежности к группе, а также техника и контекст проводимых исследова! ний. В переписи принят субъективный критерий национальной принад! лежности. Это согласуется с доминирующими ныне теориями этничности и с критериями принадлежности к группам меньшинств, принятыми в кон! венциях и правовых решениях, касающихся прав и охраны меньшинств. Однако этот критерий имеет — в терминах социальных исследований — очень высокую, если даже не максимальную, силу отсеивания. В нашем слу! чае были отсеяны все те лица, у которых имелись какие!то сомнения или не! уверенность по поводу иного, нежели польская идентичность, однозначно! го определения своей идентичности. Одновременно это означает, что все или почти все лица, указавшие свою принадлежность к определенной на! циональной группе, однозначно убеждены, что именно эта национальная группа является их основной, собственно, единственной группой отнесения по национальной принадлежности. Если речь шла об этом, то следует при! знать, что вопросы в анкете переписи были сформулированы верно. Но при! надлежность к национальной группе, включая, естественно, и группу на! ционального меньшинства, может, как правило, ощущаться с разной силой, основываться на многих критериях, по!разному между собой связанных. Этих различий и тонкостей относительно принадлежности к группе мень! шинства вопросы переписи не учитывали, да и вряд ли могли их учесть. Ка! залось бы, будет преувеличением предположение, что вопросы из листа пе! реписи позволили выявить только верхушку, если не айсберга, то своеоб! разной “пирамиды” принадлежности к группе. В этой группе верхушка — это однозначно, полностью кристаллизованные идентичности, а ниже, все более широкие слои — это неопределенные идентичности, двойные или раз! мытые. Однако гипотеза о том, что результаты переписи ближе скорее к ми! нимальным, чем к максимальным показателям численности меньшинств, кажется достаточно правдоподобной и обоснованной, учитывая многие ис! следования, касающиеся процессов ассимиляции и интеграции этнических меньшинств. Но каковы эти максимальные или хотя бы средние размеры — это опять же зависит от критериев групповой принадлежности и дефини! Социология: теория, методы, маркетинг, 2005, 1 91 Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 г. ции национального меньшинства. Я гипотетически предполагаю, что дан! ные переписи отличаются in minus (в сторону уменьшения) в отнесении к каждому меньшинству, но в то же время величина этого отклонения в случае каждого меньшинства разная. Формулировка вопроса и техника его постановки, а также пространство свободы в выборе ответа — это не единственные факторы, значимо влияю! щие на полученные ответы. Вопрос о национальной принадлежности был сформулирован таким образом, что логично было бы предварить его вопро! сом!фильтром. Тогда каждый индивид, который хотел задекларировать свою принадлежность к группе национального меньшинства, должен был бы ранее однозначно или хотя бы опосредованно указать, что не считает себя членом польского народа. Вопрос действительно касался националь! ности, но определение “польская национальность” должно было восприни! маться как “польский народ”. Считаю, что такая постановка вопроса поста! вила слишком высокий барьер, чересчур высокий для тех, кто, сохраняя культурные связи со своим этническим сообществом, чаще всего религиоз! ные, основной идентификацией, в первую очередь, гражданской, считает польскую. Можно было в опроснике переписи поместить вместо двух толь! ко один вопрос, но сформулированный так, чтобы был возможен выбор двойной, градуированной или промежуточной идентичности. В таком слу! чае численности меньшинств, по моему мнению, были бы намного больши! ми. Но и тогда полученная общая картина была бы наверняка столь же мало! понятной, так как нелегко было бы интерпретировать полученные таким об! разом числовые данные. Следует обсудить еще одну проблему, не всегда затрагиваемую в иссле! дованиях такого рода. Это проблема субъективного и группового значения декларирования национальной принадлежности к меньшинству. Можно рискнуть, выдвинув гипотезу, что для белорусов и украинцев такое декла! рирование не имело в принципе большого значения. Оно не влекло за собой каких!либо непосредственно важных, значимых общественных или поли! тических последствий. Обе эти группы, несмотря на множество изменений, которым они подвергаются, и в определенной степени восстановленную по! сле 1989 года идентичность, в данное время не находятся в фазе явной груп! повой мобилизации. В рамках этих сообществ проходят процессы внутрен! ней дифференциации и расслоения при том, что большая часть членов этих сообществ находится в фазе пассивного, часто даже слабо выраженного участия в групповой активности. Немецкое меньшинство, после периода явной групповой мобилизации в первой половине 1990!х годов, когда декларирование принадлежности к группе было связано с надеждой на значительное улучшение групповой си! туации, и в определенной мере выступало актом сопротивления непризна! нию со стороны большинства, а также способствовало обозначению и выде! лению своих границ, находится на данный момент в несколько иной ситуа! ции. Сейчас эта группа уже прошла фазу мобилизации и определения гра! ниц своей обособленности. Но в свете полученного опыта и перспектив европейской интеграции декларирование национальной принадлежности уже однозначно не связано с изменениями социальной и политической си! туации членов этого меньшинства. Опыт поездок в Германию также не всег! да был позитивным для поддержания исключительно немецкой идентифи! 92 Социология: теория, методы, маркетинг, 2005, 1 Гжегож Бабиньский кации. Часто именно в близких контактах с немецким окружением те, кто называли себя немцами и проживали в Польше, убеждались, что не в пол! ной мере являются немцами и нередко воспринимаются скорее не как немцы, а как силезцы [7]. В иной фазе своего группового развития находятся силезцы. В переписи и представлении ее результатов их воспринимают как одну общность. В действительности, по всей видимости, нет достаточных оснований, чтобы трактовать все заявления о принадлежности к силезской национальности как равнозначные и одинаково мотивированные. Это является следствием, хотя и опосредованным, организационной дифференциации движения (вернее, движений) за силезскую отличительность. Подчеркивание своеоб! разия и декларирование идентичности строятся на довольно разных осно! ваниях, из которых типологически можно выделить два наиболее важных. Одно из них, репрезентируемое Движением автономии Силезии, связано прежде всего с этническими факторами и частично генетическими (в смыс! ле общности происхождения) аспектами. Второй тип идентичности, репре! зентируемый Союзом горных силезцев, ближе к так называемому “региона! лизму”, при котором основания идентичности связаны в первую очередь с определенной территорией, в данном случае, с регионом проживания, неза! висимо от этнического происхождения индивида и группы и периода им! миграции на эту территорию, определяемую как родной край для этой груп! пы, в данном случае, Силезия. Я очень упрощенно описываю эти основания идентичности, но здесь не идет речь о более детальном их анализе. Незави! симо от оснований идентификации, силезское движение имеет много об! щих черт и, наверное, придет к большей консолидации и прозрачности. Дан! ные переписи по очевидным причинам не дают никакой информации отно! сительно частоты проявления обоих типов идентичности. В то же время подтверждается гипотеза, что силезская группа находится в фазе явной групповой мобилизации. Декларирование принадлежности к силезскому меньшинству было в определенной мере актом самоопределения или даже создания этой группы. Это был, пожалуй, тот “ежедневный плебисцит”, о котором писал более 120 лет назад Эрнест Ренан [8, с. 17–18]. Эта общность находится на этапе формирования и поиска своей идентичности. Для этой идентичности нет явных объективных оснований. Нет, например, отдельно! го силезского языка (по крайней мере, по мнению большинства языковедов, но и здесь ситуация меняется), хотя около трети тех, кто декларируют свою принадлежность к силезской национальности, указывают силезский язык в качестве родного. Для нас не так важен языковой статус этого говора — его использует только каждый третий из силезцев, следовательно, он не может служить основанием для самоопределения. Основанием силезской иден! тичности является, прежде всего, сознание, ощущение своеобразия, общая история, а также переживание дискриминации и отвержения как немцами, так и поляками. На это накладывается еще и восприятие настоящей ситуа! ции и чувство угрозы, связанное с экономической реструктуризацией Силе! зии. Не следует переоценивать роль экономических факторов, но не следует и пренебрегать ими. С другой стороны, европейская интеграция увеличивает шансы на вы! деление и усиление своей отличительности для многих региональных и эт! норегиональных групп. Этим шансом хотят воспользоваться и силезцы, ко! Социология: теория, методы, маркетинг, 2005, 1 93 Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 г. торые понимают, что поддержание специфики разных этнических общнос! тей в объединенной Европе не должно приводить к перекраиванию границ и восприниматься большинством как угроза. Все, что я писал выше относительно силезской идентификации, отнюдь нельзя найти непосредственно в данных переписи. Но с большой долей ве! роятности можно сделать такие выводы на основе интерпретации данных. Из них не следует, что силезский народ уже появился или вскоре появится. Но можно все!таки утверждать, что процесс преобразования силезской ре! гиональной общности в этническую группу уже начался и идет [9, с. 8; 10, с. 6–7]. Вернемся еще раз к внешне схожим процессам изменения идентичности жителей Силезии и усиления в последние годы кашубского регионализма. Перепись дает очень оптимистическую информацию для первой группы и очень пессимистическую (в смысле численности групп) для второй группы. Верно ли это? Считаю, что нет. Надо учитывать принципиально разные на! правления изменений этих двух общностей. Кашубская идентичность и идентификация имеют отчетливый куль! турно!региональный характер, не исключающий принятия доминирующей польской национальной идентичности. Это открытые и плюралистические установки в смысле внутреннего плюрализма. Внутренний плюрализм означает существование бикультурных индивидов, которые знают две культуры, хотя не обязательно — а скорее очень редко — с обеими идентифи! цируются в одинаковой степени. Внешний культурный плюрализм прояв! ляется в существовании культурной дифференциации общности, в которой отдельные индивиды остаются в основном монокультурными. Поэтому ка! шубский язык в десять раз более распространен, чем отчетливое осознание себя кашубами. Силезские идентификации более сепаратистские, закры! тые, основанные на выделении отличительных черт и поиске их критериев. Но они не должны вести к усилению политического сепаратизма этого меньшинства. Критерии национальной идентичности могут иметь скорее не полити! ческое, а культурное основание. Стоит напомнить, что в 1981 году, еще в Че! хословакии, на вопрос о национальной идентичности 1 млн граждан ЧССР указали моравскую идентификацию, а несколько десятков тысяч — силез! скую национальность. И что это изменило в политической жизни? В целом ничего, хотя появились, например, моравские партии, которые на последу! ющих выборах в целом потерпели поражение. Позволю себе выразить убеждение, что если бы союз силезцев был не! сколько лет тому назад зарегистрирован без препятствий, численность си! лезской национальности была бы в последней переписи ниже. Подводя итоги, можно утверждать, что данные переписи дают много су! щественной информации, но только если их трактовать как дополнитель! ную информацию и если эти данные определенным образом соотнесены с ситуацией, в которой находятся меньшинства, и процессами, которые про! исходят в этих группах. Благодаря переписи мы знаем о национальных и эт! нических меньшинствах в Польше гораздо больше. Это знание является опосредованным, фрагментарным и позволяет скорее формулировать гипо! тезы, чем делать обоснованные выводы. Мы знаем наверняка, что существу! ет относительно широкий диапазон силезской идентификации, как базовой 94 Социология: теория, методы, маркетинг, 2005, 1 Гжегож Бабиньский этнической идентификации, которая не сводится только к региональной идентификации. Многое неизвестно относительно дальнейшей эволюции этой общности, но можно не без оснований предполагать, что численность этой идентичности будет возрастать. Известно также, что кашубская иден! тичность имеет ярко выраженный региональный характер, и даже кодифи! кация кашубского языка не привела в последние годы к последствиям в виде кристаллизации кашубской идентичности на этническом уровне. Из данных переписи однозначно следует и то, что возрастание осознания себя силезцами было обусловлено в основном изменением идентификации не! мецкого меньшинства. Силезцы, по меньшей мере, их значительная часть, самоопределились скорее в оппозиции к немцам, чем к полякам. Независи! мо от сомнений, которые могут вселять данные переписи, касающиеся чис! ленности отдельных меньшинств, мы имеем право делать из них вывод о яв! ной ассимиляции белорусского и украинского меньшинств. Это не обяза! тельно окончательная ассимиляция, возможно ее следствием является или станет возрастание численности плюралистических и неполных идентифи! каций, но сам процесс ассимиляции не подлежит сомнениям. Литература 1. Berlin�ska D., Sol�dra�Gwiz�dz�T. Ludno�� rodzima i mniejszo��niemiecka w Polsce. Stan bada� // G.Babi�ski, J.Mucha, A.Sadowski (red.). Polskie badania nad mniejszo�ciami kul! turowymi. — Bia�ystok, 1997. 2. Kurcz Z. Mniejszo�ci narodowe w Polsce w okresie przemian // K.Bondyra, S.Lisiecki (red.). Odmiany polskich to�samo�ci. — Pozna�, 2002. 3. Babin�ski G. Pogranicze polsko!ukrai�skie. Etniczno�� — zr��nicowanie religijne — to�samo��. — Krak�w, 1997. 4. Mucha J. (red.). Kultura dominuj�ca jako kultura obca. — Warszawa, 1999. 5. Hamilton I., Iglicka K. (ed). From Homogenity to Multiculturalism. Minorities Old and New in Poland. — London, 2000. 6. Rabagliati A. A Minority Vote. Participation of the German and Belarussian Mino! rities within the Polish Political System 1989–1999. — Krak�w, 2001. 7. Szmeja M. Polacy? Niemcy? l�zacy! — Krak�w, 2000. 8. Renan E. Qu’est!ce qu’une nation? // J.Hutchinson, A.D.Smith (ed.). Nationalism. — Oxford; New York, 1994. 9. Szczepan�ski M. Narody, narodowo�ci i spisowe deklaracje // l�sk. — 2003. — № 8 (94). 10. S wiercz M. l�zak brzmi dumniej // l�sk. — 2003. — № 8 (94). Перевод с польского Людмилы Скоковой Социология: теория, методы, маркетинг, 2005, 1 95 Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 г.

Национальные и этнические меньшинства в Польше в свете переписи населения 2002 года

Institution

Ähnliche Einträge