Ландшафт и национальный характер. Историко-политическая точка зрения в стихотворениях славянских поэтов о Швейцарии
Gespeichert in:
| Datum: | 1999 |
|---|---|
| 1. Verfasser: | |
| Format: | Artikel |
| Sprache: | Russian |
| Veröffentlicht: |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України
1999
|
| Schriftenreihe: | Культура народов Причерноморья |
| Schlagworte: | |
| Online Zugang: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/91957 |
| Tags: |
Tag hinzufügen
Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Zitieren: | Ландшафт и национальный характер. Историко-политическая точка зрения в стихотворениях славянских поэтов о Швейцарии / П. Бранг // Культура народов Причерноморья. — 1999. — № 6. — С. 101-104. — Бібліогр.: 16 назв. — рос. |
Institution
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-91957 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-919572016-01-16T03:02:08Z Ландшафт и национальный характер. Историко-политическая точка зрения в стихотворениях славянских поэтов о Швейцарии Бранг, П. Вопросы духовной культуры 1999 Article Ландшафт и национальный характер. Историко-политическая точка зрения в стихотворениях славянских поэтов о Швейцарии / П. Бранг // Культура народов Причерноморья. — 1999. — № 6. — С. 101-104. — Бібліогр.: 16 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/91957 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Вопросы духовной культуры Вопросы духовной культуры |
| spellingShingle |
Вопросы духовной культуры Вопросы духовной культуры Бранг, П. Ландшафт и национальный характер. Историко-политическая точка зрения в стихотворениях славянских поэтов о Швейцарии Культура народов Причерноморья |
| format |
Article |
| author |
Бранг, П. |
| author_facet |
Бранг, П. |
| author_sort |
Бранг, П. |
| title |
Ландшафт и национальный характер. Историко-политическая точка зрения в стихотворениях славянских поэтов о Швейцарии |
| title_short |
Ландшафт и национальный характер. Историко-политическая точка зрения в стихотворениях славянских поэтов о Швейцарии |
| title_full |
Ландшафт и национальный характер. Историко-политическая точка зрения в стихотворениях славянских поэтов о Швейцарии |
| title_fullStr |
Ландшафт и национальный характер. Историко-политическая точка зрения в стихотворениях славянских поэтов о Швейцарии |
| title_full_unstemmed |
Ландшафт и национальный характер. Историко-политическая точка зрения в стихотворениях славянских поэтов о Швейцарии |
| title_sort |
ландшафт и национальный характер. историко-политическая точка зрения в стихотворениях славянских поэтов о швейцарии |
| publisher |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| publishDate |
1999 |
| topic_facet |
Вопросы духовной культуры |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/91957 |
| citation_txt |
Ландшафт и национальный характер. Историко-политическая точка зрения в стихотворениях славянских поэтов о Швейцарии / П. Бранг // Культура народов Причерноморья. — 1999. — № 6. — С. 101-104. — Бібліогр.: 16 назв. — рос. |
| series |
Культура народов Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT brangp landšaftinacionalʹnyjharakteristorikopolitičeskaâtočkazreniâvstihotvoreniâhslavânskihpoétovošvejcarii |
| first_indexed |
2025-07-06T20:31:52Z |
| last_indexed |
2025-07-06T20:31:52Z |
| _version_ |
1836930997205073920 |
| fulltext |
Бранг П.
ЛАНДШАФТ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР. ИСТОРИКО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТОЧКА
ЗРЕНИЯ В СТИХОТВОРЕНИЯХ СЛАВЯНСКИХ ПОЭТОВ О ШВЕЙЦАРИИ.
"Un paysage quelconque et un état d'âme" ("Любой пейзаж – это состояние души" /фр/.) – гласит
изречение Анри-Фредерика Амиеля, которое при случае приводит и хорватский писатель Антун Густав
Матош i. Как франкофонный представитель такого взгляда, Амиель не случайно был швейцарцем, а не
французом, так же как Руссо был родом из Швейцарии. Герт Маттенклотт в 1991 году сослался на то, что
романцы в отличие от немцев менее склонны связывать ландшафтно-эстетическую точку зрения с
национальной ii. Меж тем такое идеальное образное представление природы – "взгляд с альпийских высот
как мировосприятие" – не столь единственно в своем роде и не столь специфически немецкое, как
полагает Маттенклотт, ссылаясь на Вильгельма фон Гумбольдта и Рудольфа Борхардта, издавшего
впервые в 1925 году собрание из 75 прозаических текстов по названием Der Deutsche in der Landschaft
(Немец и ландшафт). И в славянском пространстве подобные взгляды можно обнаружить в ярко
выраженной форме, а идея "изначального соответствия человека и природы, отражением которого
являются ландшафты" iii, играет выдающуюся роль и в восприятии мира Альп славянами и в связанных с
ним размышлениях о своей родине. Существенное значение обрела при этом теория климата. Не случайно
это нашло свое классическое выражение в альпийском пространстве, которое позволяет акцентировать
ландшафтные и культурные различия между Севером и Югом с помощью естественной границы гор. На
этот контраст указала мадам де Сталь в книге De l'Allemagne (Германия /фр./) /возникла в 1810,
опубликована в 1813 году/. Карл Виктор фон Бонштеттен, хорошо знавший южный кантон Швейцарии
Тессин, опубликовал в 1824 году сочинение L'homme du Midi et l'homme du Nord (Человек Юга и человек
Севера /фр./). Чуть позже Пушкин в набросках О народности в литературе (1825) замечает: "Климат,
образ правления, вера дает каждому народу особенную физиономию, которая более или менее отражается
в образе поэзии". В Польше идея о литературе Севера и Юга была подхвачена Казимежем Бродзинским и
великими польскими романтиками. Адам Мицкевич говорил о "литературе Севера", Зигмунд Красинский
называл себя "сыном Юга" iv.
Среди славян широко распространено мнение, что они обладают особой склонностью к выражению
впечатлений от природы. Существует "русское восприятие природы". И.С. Тургенев, которого едва ли
заподозришь в национализме, пишет в корреспонденции из Рима в 1857 году: "Природа всегда сильно
действует на русскую душу, и мне случалось видеть даже генералов, военных и штатских, пришедших в
истинный восторг от какого-нибудь прекрасного пейзажа, водопада или горы <...>" v. Многие русские
писатели, и сам Тургенев, делали отношение к природе созданных ими персонажей средством их
характеристики /вспомним Пушкина, Толстого, Чехова, Бунина – и многих других здесь можно назвать/. В
советское время Л. Леонов полагал, что природа оставила благотворный след не только в характерах
отдельных героев его романа Русский лес, но и всех русских людейvi.
Множество примеров особого понимания ландшафта русскими поэтами и "национального характера",
несущего печать ландшафта, находится в вышедшей в 1990 году, озаглавленной пастернаковской строкой
книге М.Н. Эпштейна "Природа, мир, тайник вселенной...": Система пейзажных образов в русской
поэзии. Это исследование осуществлялось на уровне метатекста, т.е. с привлечением большого числа
русских поэтов XVIII-XX веков, мотивов ландшафтов, "ибо в них единство национального поэтического
сознания <...> сохраняется в наибольшей мере"vii. К сожалению, Эпштейн при отборе 3700 стихотворений
130 авторов почти полностью ограничился отечественной природой – речь идет у него прежде всего о
"русской природе" viii – и едва ли привлечена лирика, которую русские поэты посвятили чужим
ландшафтам.
Не только контрастное соотношение "Север-Юг" играет определенную роль в идентификации
славянских поэтов с определенными явлениями природы. Ландшафт воспринимается в его
горизонтальной и вертикальной протяженности. Ареал обитания восточных славян, как и поляков /за
исключением Татр/, – равнина. Это нашло отражение в их языках. Немецкое слово "Raum" в
географическом и философском смысле не находит в них никакого точного соответствия: русское
"пространство" или "простор" и польское "przestrzeń" своей внутренней языковой формой обозначают
этимологически прозрачно двухмерное расширяющееся пространство, они близки к латинскому "sterno"
"распростирать"; и русские слова "страна" и "сторона" относятся к этому этимону (этимон – исходная
форма или значение одного или нескольких слов. – Примечание переводчика.). "Исследуемые факты
позволяют предложить, что категория дистанции в русском языке тесно связана с горизонтальной
ориентацией в пространстве", – пишет Е.С. Яковлева в своей книге Фрагмент русской языковой картины
мира /модель пространства, время и восприятия/ ix, а Г.Д. Гачев констатирует: "Вертикаль в русском
космосе слабо выражена"x. Созерцание швейцарских горных ландшафтов связывается поэтому снова и
снова у русских и поляков с воспоминаниями о широких ровных просторах их родины.
Так, Петр Вяземский шутит о множестве "зубов" ("Dends") в области франкофонных Альп и хочет
вернуться к "беззубым" просторам, к родным полям и северным степям; так, у Якова Полонского русский
странник /На Женевском озере, 1858/ вспоминает об отчизне, где степи и простор, от которого "некуда
бежать"; Федор Тютчев едет На возвратном пути /1859/ из Швейцарии через погруженный в туман
"безлюдный край"; "Все голо так – и пусто-необъятно / В однообразии немом...". И Иван Коневский пишет
во время своего путешествия 1898 года, что это большая задача – "преодолеть уныние русских просторов,
полей и далей"xi. Выросший в предгорьях Татр Юлиан Пшибось лишь после возвращения из Швейцарии и
своего переселения в Варшаву осознал, что Польша расположена на равнине.
Тематика большинства славянских стихотворений – ландшафт. Исторические и политические темы
при этом отнюдь не выносились за скобки. Часть стихотворений пробуждает в памяти события из
швейцарской истории, и многие авторы связывают их с судьбой своего собственного народа.
В восхвалении Державиным смелого перехода через Альпы Суворова и его солдат гельветы – "В руках
оружье, в сердце Бог!" – призваны в 24 строфе как свидетели высокого мужества русских: "Доколь течет
прозрачна Рона, / Потомство поздно без урона/ Узрит в ней ваших битв зари". Альпийские горы стали для
русских обелисками, "дымящи" холмы – алтарями. В стихотворении Александра Одоевского Сен-Бернар
/1831/ Наполеону предсказано ex eventu поражение, если он захочет завоевать страну на севере, где
находится железный рыцарь...
Мицкевич в стихотворении о Женевском озере Над водным простором (в переводе В. Короленко,
оригинал – Nad woda wielka i czysta...) намекает на свою судьбу эмигранта. Константы Гашинский ничем
не был так потрясен в Швейцарии, как памятником Костюшко в Цухвилле, – смертные останки польского
национального героя были уже в 1818 году, через несколько месяцев после его смерти, погребены в
королевской крипте Краковского собора на Вавельском холме. В своем стихотворении На Тунском озере
(Na jeziorze Thune w Szwajcarii, 1851) Гашинский позволяет говорить швейцарцу о заседании
представителей кантонов в предместье. Поляк Хенрик Мерцбах в своем путевом сонете На могиле
Костюшко (Pomnik Kośсiuszki w Zuchwyl pod Solura), написанном 23 сентября 1863 года, включает
размышления об отечестве.
Меткие юмористически-политические суждения о Швейцарии, о России и всей Европе находятся во
множестве в романе в стихах И.П. Мятлева о мадам Курдюковой (1843)xii, – например, об отделении
кантона Базеля от города в 1833 годуxiii.
П.А. Вяземский издал в Лозанне в 1855 году книгу и брошюру по восточному вопросуxiv, однако и
некоторые из его девятнадцати стихотворений, посвященных Швейцарии, ставят на обсуждение
политические темы. В стихотворении Англичанке подает он мадам де Штейгер в Веве украдкой
"варварскую руку", потому что она во время Крымской войны дала понять, что она любит русскую музу и
в русской поэзии – "Ум русский, светлый и спокойный, / Простосердечный и прямой". Политические
мотивы находятся и у Петра Капниста, в стихотворении Вечером он называет Швейцарию "свободной
страной" и клеймит Россию, "Где права – все короче, /А всего длиннее – лень".
Политическим является, конечно, и шуточное стихотворение Некрасова, обращенное в 1873 году к
Е.О. Лихачевой, – он противопоставляет Швейцарию с ее великолепной природой как страну
справедливости, где живут люди "почти без надзора полиции", русской родине, где "правительство
строгое" и природа "несчастная". Панегирик Швейцарии – вышедшая в 1874 году поэма Helvetia уроженца
Рагузы Медо Пуцича. Это произведение, состоящее из 246 строк, начинается с почитания сербского князя
Милана, воспитателем которого был Пуцич, и одновременно "прекрасной и благородной сербской страны,
которая весьма могла бы посоревноваться с гельветической". Через четыре года Любомир Ненадович
пишет свое стихотворение К Швейцарии /Шваjцарскоj/ как воспоминание о лучшем дне своей жизни.
Ненадович был, как это следует из его опубликованных уже в 1852 году Писем из Швейцарии (Pisma iz
Swajcarske), одним из тех многочисленных славян, путешествовавших по Швейцарии, которые
интересовались ее политической культурой.
Панегирически звучит также одиннадцатистрофное прощальное стихотворение, сочиненное географом
и писателем Михаилом Ивановичем Венюковым, когда он покидал страну в 1867 году после
шестинедельного пребывания в ней. Он называет ее "страной свободы", он постиг здесь, что "уставший
новый человек", борющийся за новое общество, – еще не потерянный человекxv.
У Константина Случевского в стихотворении Заката светлого пурпурные лучи... /1901/ звучит жалоба
на русскую судьбу – и в творчестве русского поэта должна быть преодолена "долгая зима с тяжелыми
снегами" и "тьма безвременья, сгущенная веками". Стихотворение После казни в Женеве /1880/
имплицитно содержит критику того, что в Женеве тогда еще публично казнили людей. Критически
освещается воспринимаемая как гротескная женевская сценка в стихотворении Н.П. Огарева Картинка
очевидца /1871/. Два солдата-оборванца из армии Бурбаки несут гроб умершего в "нейтральном плену"
товарища на женевское кладбище, швейцарский солдат идет за гробом в полном обмундировании, с
саблей и оружием, "С гордым видом идет, во весь путь наблюдая, / Чтобы мертвый не вздумал сбежать
как-нибудь".
Украинская поэтесса Леся Украинка позволяет жирондисту отдать предпочтение тюремным стенам,
надписи на которых свидетельствуют об общей революционной борьбе за справедливость и свободу, по
сравнению с прекрасными, но холодными и далекими от людей скалистыми стенами Альп.
Намеки на события швейцарской истории нередки в славянской швейцарской лирике. То, что Чеслав
Янковский посвящает историческому событию, битве при Земпахе, эпическую поэму в восемнадцать
строф, – скорее исключение.
Мирная миссия Швейцарии нашла свое выражение в стихотворении Николая Минского На Женевском
озере /1890/, в котором звучит хвала озеру за то, что на его берегах была объявлена впервые война войне –
имеется в виду Женевская конвенция по основанию Красного Креста /1864/, может быть, и созданное в
1830 году "Société de la Paix de Genève". Концовка стихотворения производит впечатление китча –
Женевское озеро здесь провозглашено современным озером Генисарет. Ян Каспрович пишет цикл из
одиннадцати сонетов На озере четырех кантонов (Na jeziorze czterech kantonów, 1895) – гимн "этой
кристальной святыне свободы".
То, что время между началом 1890-х годов и Первой мировой войной швейцарская тематика почти
полностью ограничилась ландшафтами и их истолкованиями, едва ли может удивить, ведь символизм
выступал с притязанием освободить искусство от гнета политики. Иной стала ситуация с началом Первой
мировой войны. Одним из первых социальную критику предпринял Анатолий Луначарский, марксист и
позже народный комиссар просвещения: он клеймит наслаждение алкоголем и манеру обращения мужчин
с женщинами в Бернском café chantant; красота ландшафта Сен-Леже, напротив, позволяет ему
предположить, что на Dents du Midi живут титаны, дети Олимпийской весны, которые потопят в озере
когда-нибудь знамя войны... Писательница Вера Инбер, много занимавшаяся ленинской темой, видит
Швейцарию лишь как кулисы для вождя русской революции. Белорусский поэт Пимен Панченко
обращает со своим стихотворением Крыху пра Швейцарыю /1951/ острую инвективу против
капиталистической Швейцарии новейшего времени, критикует ее роль в мировой политике и
противопоставляет эту картину идеальной картине древних мифов. Очень критично настроен и босниец
Изет Сарайлич в своем сочиненном в 1960 году стихотворении Швajцарска: Швейцария – образцовая
ученица, счастливая страна, однако, так вопрошает лирическое Я стихотворения, что дали счастливые
страны человечеству? В своем стихотворении о Монтрё он отклоняет возможность провести остаток
своих дней в столь идиллическом месте. Критичны во многом, конечно, в сдержанном тоне, некоторые
стихотворения польских поэтов Юлиана Пшибося и Мечислава Яструна: их предубеждение по
отношению к Швейцарии проистекает скрытно, большей частью из сравнения с судьбой их польской
родины. Яструн – один из немногих, кто заметил скудную, богатую лишениями жизнь, какую он еще
застал сразу после Второй мировой войны во многих швейцарских горных деревушках.
Тот, кто в советское время писал позитивно о Швейцарии, вынужден был обратиться в XIX веку, как,
например, Булат Окуджава: к его антивоенным стихотворениям принадлежит стихотворение о
Гийоме-Анри Дюфуре, посвященное "генералу, не пролившему ни одной капли солдатской крови".
Конечно, это преувеличение. Однако примирительная позиция Дюфура в войне Зондербунда имела
значение для дальнейшей сплоченности конфедерации; в истории войн представляла она исключение, и
его приказ к армии при вступлении войск в кантон Люцерн – единственный в своем роде документ в
военной истории...
С дружеских позиций сообщали в двадцатые годы о швейцарских миротворческих организациях и
писатели русской эмиграции – как, например, Игорь Северянин в своем стихотворении Локарно /1925/.
Лишь после кончины Советского Союза в самой России будут напечатаны такие произведения, как
стихотворение Елены Ушаковой /родилась в 1945 году/ в журнале "Новый мир"xvi:
Ах, за что мне, за что мне счастье проезжать Фрибург, из Женевы
Едучи в Цюрих через всю Швейцарию поездом плавным?
Так, я думаю, мир открывался райским полднем для Евы,
Чудеса его узора красотой Божеству равны.
Видеть доверчиво протянутые этой земли ладони, бока, щеки,
Черепичные крыши, белые и красные, – здрасьте, здрасьте! -
Аккуратно разложенные сельскохозяйственные уроки,
Благополучных белолобых коров светло-желтенькой масти.
Русский и, можно сказать, славянский миф о Швейцарии все еще жив. Критическое рассмотрение
предоставляется снова гельветической самокритике.
i В полемике с Тин Уевич: "Već je ženevac Amiel izbacio originalnu prvu kritalicu da je pejzaž duševno stanje."
См.: A.G. Matoš: Sabrana djela. Bde. 1-20, Bd. 12. – Zagreb, 1973. – S.283.
ii G. Mattenklott: Sprachräume als Heimat. Gedanken zu Nationalität, Universalität, Identität. In: NZZ, 1./2. Juni
1991, №124, S.65.
iii Loc. cit.
iv M. Joczowa: Literatura północy i literatura południa. In: Słovnik literatury polskiej XIX wieku. Pod red. J.
Bachórza i Á. Kowalczykowej. – Wrocław, W-wa – Kraków, 1991. – S.500-504.
v Тургенев И.С. Полн. собр. соч. в 28 тт. – М.-Л., 1968. – Т.15. – С.9. Отчет появился в журнале "Атеней" в
1858 году. Менее патетически прозвучит отнюдь не иронически подразумеваемый пассаж, если перевести
слово "душа" словом "сердце" (Herz).
vi См.: Петишев А.А.: Человек и природа в романе "Русский лес". К 80-летию… // Литература в школе. –
М., 1979. – №2. – С.56-57.
vii Эпштейн М.Н.: "Природа, мир, тайник вселенной…": Система пейзажных образов в русской поэзии. –
М., 1990. – С.5.
viii Ibid. С.156.
ix Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира /модели пространства, времени и
восприятия/. – М., 1994. – С.31; ср. в особенности с.29-32: "О широте пространства носителей русского
языка".
x Гачев Г.Д. Наука и национальная культура /гуманитарный комментарий к естествознанию/. –
Ростов-на-Дону, 1992. – С.36, цит. по: Яковлева, op. cit., C.32.
xi Коневский И. Стихи и проза. Посмертнов собр. соч. – М., 1904. – С.191, глава "Русь. /Из летописи
странствий/. Июнь-авг. 1898.
xii См.: P. Brang. Zur Genrevielfalt des literarischen Reisebericht, in: Fakten und Fabeln: schweizerisch-slavische
Reisebegegnung vom 18. bis zum 20. Jahrhundert /hrsg. von M. Bankowski, P. Brang, C. Goehrke, R. Kemball. –
Basel; Frankaurt am Main: Helbing und Lichtenhahn, 1991. – S.131-154.
xiii Глава "Базель" "Сенсаций и замечаний госпожи Курдюковой за границей, дан л'этранже" И.П. Мятлева.
xiv Trente Lettes d'un vétéran russe de l'année 1812 sur la Question d'Orient (442 p.); Trois nouvelles Lettres d'un
vétéran russe… (61p.).
xv Венюков М.И. Из воспоминаний. Кн.2: 1867-1876. – Амстердам [правильно Париж], 1896. – С.28-29. –
Венюков (1832-1901) – корреспондент "Колокола" Герцена, был связан в Женеве с колонией русских
эмигрантов. В своих воспоминаниях он подчеркивает, что он меж тем не разделяет уже некоторые мысли,
содержащиеся в его оде, ее же тогда писал полностью убежденный в них. Восьмая строфа гласит:
Не льстят общественной здесь власти,
Не унижаются пред ней;
А гордо требуют участья
В событьях родины своей.
xvi Новый мир. – М., 1992. – №1. – С.3. Об Ушаковой см.: Строфы века. Антология русской поэзии. Под
ред. Е.Евтушенко. – Минск-Москва, 1995. – С.893.
Перевод осуществлен по изданию: Landschaft und Lyrik. Die Schweiz in Gedichten der Slaven. Eine
kommentierte Anthologie. Herausgegeben Peter Brang. Übersetzungen von Christoph Ferber. – Basel: Schwabe
und Co. AG, 1998. S.48-51, 59-63.
Перевод Е.И. Нечепорука
Ах, за что мне, за что мне счастье проезжать Фрибург, из Женевы
|