"Мусульманские формирования" из граждан СССР в германской армии (1941-1945)
Проблема использования граждан СССР в составе германской армии и по сей день представляет одну из наиболее сложных и запутанных в истории второй мировой войны. Лишь в самые последние годы у отечественных историков появилась возможность вплотную подойти к этой теме, о чем свидетельствуют многочисле...
Gespeichert in:
| Datum: | 1999 |
|---|---|
| 1. Verfasser: | |
| Format: | Artikel |
| Sprache: | Russian |
| Veröffentlicht: |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України
1999
|
| Schriftenreihe: | Культура народов Причерноморья |
| Schlagworte: | |
| Online Zugang: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/91975 |
| Tags: |
Tag hinzufügen
Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Zitieren: | "Мусульманские формирования" из граждан СССР в германской армии (1941-1945) / О.В. Романько // Культура народов Причерноморья. — 1999. — № 6. — С. 203-210. — Бібліогр.: 44 назв. — рос. |
Institution
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-91975 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-919752016-01-16T03:02:51Z "Мусульманские формирования" из граждан СССР в германской армии (1941-1945) Романько, О.В. Вопросы духовной культуры Проблема использования граждан СССР в составе германской армии и по сей день представляет одну из наиболее сложных и запутанных в истории второй мировой войны. Лишь в самые последние годы у отечественных историков появилась возможность вплотную подойти к этой теме, о чем свидетельствуют многочисленные публикации в периодической печати. Оказалось, что эта проблема не однородна, а содержит в себе многочисленные аспекты. Одним из таких аспектов, приковавших к себе внимание историков, наряду с морально-нравственной стороной такого явления, как коллаборационизм (гражданский и военный), его политической сущностью, является вопрос о численности и национальной принадлежности наших соотечественников, служивших в вермахте и войсках СС, в составе так называемых “добровольческих формирований” 1999 Article "Мусульманские формирования" из граждан СССР в германской армии (1941-1945) / О.В. Романько // Культура народов Причерноморья. — 1999. — № 6. — С. 203-210. — Бібліогр.: 44 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/91975 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Вопросы духовной культуры Вопросы духовной культуры |
| spellingShingle |
Вопросы духовной культуры Вопросы духовной культуры Романько, О.В. "Мусульманские формирования" из граждан СССР в германской армии (1941-1945) Культура народов Причерноморья |
| description |
Проблема использования граждан СССР в составе германской армии и по сей день представляет одну из
наиболее сложных и запутанных в истории второй мировой войны. Лишь в самые последние годы у отечественных историков появилась возможность вплотную подойти к этой теме, о чем свидетельствуют многочисленные публикации в периодической печати. Оказалось, что эта проблема не однородна, а содержит в себе
многочисленные аспекты. Одним из таких аспектов, приковавших к себе внимание историков, наряду с морально-нравственной стороной такого явления, как коллаборационизм (гражданский и военный), его политической сущностью, является вопрос о численности и национальной принадлежности наших соотечественников,
служивших в вермахте и войсках СС, в составе так называемых “добровольческих формирований” |
| format |
Article |
| author |
Романько, О.В. |
| author_facet |
Романько, О.В. |
| author_sort |
Романько, О.В. |
| title |
"Мусульманские формирования" из граждан СССР в германской армии (1941-1945) |
| title_short |
"Мусульманские формирования" из граждан СССР в германской армии (1941-1945) |
| title_full |
"Мусульманские формирования" из граждан СССР в германской армии (1941-1945) |
| title_fullStr |
"Мусульманские формирования" из граждан СССР в германской армии (1941-1945) |
| title_full_unstemmed |
"Мусульманские формирования" из граждан СССР в германской армии (1941-1945) |
| title_sort |
"мусульманские формирования" из граждан ссср в германской армии (1941-1945) |
| publisher |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| publishDate |
1999 |
| topic_facet |
Вопросы духовной культуры |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/91975 |
| citation_txt |
"Мусульманские формирования" из граждан СССР в германской армии (1941-1945) / О.В. Романько // Культура народов Причерноморья. — 1999. — № 6. — С. 203-210. — Бібліогр.: 44 назв. — рос. |
| series |
Культура народов Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT romanʹkoov musulʹmanskieformirovaniâizgraždansssrvgermanskojarmii19411945 |
| first_indexed |
2025-07-06T20:37:56Z |
| last_indexed |
2025-07-06T20:37:56Z |
| _version_ |
1836931379275759616 |
| fulltext |
Романько О.В.
“МУСУЛЬМАНСКИЕ ФОРМИРОВАНИЯ” ИЗ ГРАЖДАН СССР В ГЕРМАНСКОЙ АРМИИ
(1941 – 1945)
Проблема использования граждан СССР в составе германской армии и по сей день представляет одну из
наиболее сложных и запутанных в истории второй мировой войны. Лишь в самые последние годы у отече-
ственных историков появилась возможность вплотную подойти к этой теме, о чем свидетельствуют многочис-
ленные публикации в периодической печати i. Оказалось, что эта проблема не однородна, а содержит в себе
многочисленные аспекты. Одним из таких аспектов, приковавших к себе внимание историков, наряду с мо-
рально-нравственной стороной такого явления, как коллаборационизм (гражданский и военный), его полити-
ческой сущностью, является вопрос о численности и национальной принадлежности наших соотечественников,
служивших в вермахте и войсках СС, в составе так называемых “добровольческих формирований”.
Процесс создания “добровольческих формирований” германской армии во всех оккупированных регионах
СССР не был однозначным явлением и состоял, прежде всего, из следующих слагаемых: предвоенных планов
нацистского руководства относительно будущего оккупированных советских территорий согласно их нацио-
нальному признаку, эволюций в германской оккупационной политике (1941 – 1944 гг.), находившейся в прямой
зависимости от положения на восточном фронте и, наконец, от противоречий между нацистскими партийными
органами, военным командованием и аппаратом СС. Следует сказать, что на начальном этапе Великой Отече-
ственной войны первое и второе слагаемые были, на наш взгляд, определяющими.
По мнению современных английских исследователей К. Кабальеро и К. Лильса, “первыми добровольцами,
зачисленными в регулярные войска германской армии, были представители (мусульманских) народов, насе-
лявших Кавказские и Азиатские территории СССР” ii. Что же касается их численности, то, по подсчетам рос-
сийского историка С.М. Дробязко, из общего числа добровольцев из граждан СССР в 1,3 – 1,5 млн. человек
добровольцев вспомогательной службы или так называемых “хиви” было 500 – 675 тысяч человек; во “вспомо-
гательной полиции порядка” служило 70 тысяч человек; и, наконец, в боевых частях “восточных войск” нахо-
дилось 285 – 295 тысяч человек. Из них “мусульманские соединения” в каждой категории вышеперечисленных
“добровольческих формирований” составляли соответственно: 205 – 210 тысяч, 40 – 45 тысяч и 150 тысяч че-
ловек. Итого: 400 – 420 тысяч человек iii.
Причем все эти цифры требуют подробной расшифровки, поскольку все категории “добровольческих фор-
мирований” не были однородны ни по национальному составу, ни по функциональному назначению. Послед-
ний же фактор зависел, прежде всего, от той инстанции, которая занималась формированием данного соедине-
ния.
Почему нацистское военно-политическое руководство решило разыграть “мусульманскую карту”? Какие
оно преследовало цели? Как этот процесс происходил в политической и военной плоскостях?
Попытка, с помощью доступных нам источников и литературы, ответить на эти вопросы и является целью
данной работы.
Использование так называемой “мусульманской карты” в экспансионистских планах Германии относится
еще к концу XIX – началу XХ вв. Еще тогда правительство кайзера Вильгельма II попыталось использовать
освободительное движение арабских народов против Великобритании и Франции. Присоединение к этим двум
государствам Российской империи с ее многочисленным мусульманским населением побудило Германию не
ограничиваться только арабами. Апогеем союза Германии с исламом стало участие Османской империи в пер-
вой мировой войне на стороне центральных держав. Следует отметить, что в это время вся антироссийская
пропаганда Германии шла через Стамбул.
В период после заключения Брестского мира (март 1918 г.), используя центробежные тенденции в бывшей
Российской империи, Германия попыталась закрепиться в Крыму и на Кавказе – регионах с многочисленным
мусульманским населением. В этом ей помешало поражение в первой мировой войнеiv.
Свою “вторую жизнь” мусульманский фактор внешней политики Германии получил с приходом к власти
национал-социалистов (январь 1933 г.). Интерес к нему возрос вновь в период подготовки нападения на СССР,
так как стало возможным привлечь на свою сторону многочисленные мусульманские народы Советского Сою-
за, используя проверенные методы по созданию “пятой колонны”v.
В соответствии с этим для регионов СССР с мусульманским населением составлялись и планы будущего
оккупационного режима.
20 июля 1941 г. в рейхсканцелярии в Берлине состоялось совещание, на котором новоиспеченный рейхсми-
нистр Восточных областей А. Розенберг представил Гитлеру план будущего территориально-политического
расчленения СССР. По этому плану на оккупированной территории Советского Союза предполагалось создать
пять рейхскомиссариатов: “Москва”, “Остланд”, “Украина”, “Кавказ” (должен был включать в себя и Закавка-
зье) и “Туркестан” (помимо республик Средней Азии в него должны были войти Поволжье и Башкирия). При-
чем два последних только недолгое время должны были иметь статус рейхскомиссариатов и со временем стать
имперскими протекторатами с относительно широким самоуправлением и собственными вооруженными сила-
миvi.
Однако этот пункт плана не получил одобрения Гитлера, который очень негативно относился к какой-либо
форме самоуправления на Востоке и тем более категорически возражал против идеи вооружения местного
населения. Поэтому формированием “мусульманских добровольческих соединений” на первом этапе войны
занимались в основном военные инстанции при вялой поддержке политических органов.
С самого начала Великой Отечественной войны многие дезертиры из Красной Армии и бывшие заключен-
ные начали предлагать свои услуги германским частям в качестве солдат вспомогательной службы. Число этих
“хиви” (сокращенный немецкий термин “Hilfswilligen” – “добровольные помощники”) достигало нескольких
сотен тысяч человек. Они служили поварами, водителями, санитарами, – в общем, являлись чинами всех видов
вспомогательных армейских служб, которые были объединены в отряды, приданные немецким подразделени-
ям. Штаты пехотной дивизии 1943 г. предусматривали 2005 должностей для “хиви”, однако в действительности
их было больше – до 25-30% от общей численности пехотной дивизииvii.
Несколько меньше добровольцев принималось в боевые подразделения германской армии. На Кавказе и в
Средней Азии, как известно, живет огромное количество народов, однако немцы стремились объединить их под
двумя наименованиями: “Kaukasien” (Кавказцы), то есть те, кто жил по обе стороны этих горных хребтов, и
“Turcomann” (Туркестанцы) – в понимании немцев это все азиатские народы, живущие за Волгой и в отдален-
ных районах Азии. Поэтому, когда в ноябре 1941 г. в 444-ю Охранную дивизию вермахта начали поступать
первые добровольцы, они группировались в двух экспериментальных частях: Туркестанском батальоне №444
(Turcomann Bataillon) и Кавказском батальоне №444 (Kaukasisch Bataillon)viii.
В конце 1941 – начале 1942 г. немецкое командование развернуло подготовку к наступлению на юг СССР и
Кавказ. Для достижения большего успеха были, соответственно, пересмотрены и будущие методы оккупаци-
онной политики в этих регионах. По меткому замечанию немецкого историка Н. Мюллера, “если Прибалтику
собирались онемечить, Белоруссию превратить в огромный пересыльный концлагерь, Украину сделать житни-
цей будущего Великогерманского рейха, то на Кавказе нацисты предполагали провести “эксперимент” с
предоставлением населению широких прав” ix. Одним из таких прав было право иметь собственные вооружен-
ные силы.
С этой целью еще 30 декабря 1941 г. Верховное командование вермахта (ОКВ) приказало сформировать не-
сколько легионов “восточных добровольцев” из различных национальностей, которые и были созданы в тече-
ние первой половины 1942 г. перед вторжением на Кавказ. Специально созданный ОКВ штаб “К” (“Кавказ”)
развернул активную деятельность по вербовке добровольцев среди военнопленных – кавказцев и туркестанцев.
Для организационно-пропагандистской работы в лагерях и психологической обработки военнопленных при
штабе “К” был создан специальный орган “Диенстштелле С”x.
О том, как проходила вербовка в эти легионы, эмигрантский историк А. Казанцев писал следующее: “(Когда
формировали один из туркестанских батальонов) в нем оказались и татары, и узбеки, и калмыки. Было не-
сколько человек и русских, забайкальских казаков…какие-то зондерфюреры собирали людей по признаку ску-
ластых лиц, раскосых глаз и цвету кожи…По-русски говорить запретили”xi.
Большую помощь в создании “восточных легионов” оказали представители эмиграции. В конце 1941 –
начале 1942 г. в Германии был создан ряд национальных советов и комитетов, которые, по мнению их создате-
лей, должны были играть роль своеобразных правительств в изгнании, вооруженными силами которых должны
были стать эти легионы. Однако в глазах нацистского руководства они не имели никакого политического веса и
использовались в пропагандистских целях.
Тем не менее, с декабря 1941 по июнь 1942 г. было создано сначала четыре, а затем еще два “восточных ле-
гиона”. “Причем, - как пишут английские исследователи К. Кабальеро и К. Лильс, - они были созданы вполне
удачно и по боевым качествам приравнивались к легионам, созданным в Западной Европе”.
Их первоначальная база находилась в Польше, где и были сформированы:
- Туркестанский легион, укомплектованный казахами, киргизами, узбеками, туркменами и другими более
мелкими народностями. Центр его формирования находился на станции Легионово;
- Мусульманский Кавказский легион (позднее названный Азербайджанским) базировался на станции
Ельдня;
- Северокавказский легион, который был укомплектован представителями более 30 народностей, прожива-
ющих на Северном Кавказе, имел базу в Весоле;
- Грузинский и Армянский легионы имели базу в Пулавах;
- И, наконец, Волжско-Татарский легион располагался в Ельднеxii.
На станции Легионово располагалась также школа, занимавшаяся обучением младшего командного состава
(Gruppenfuhrer) и офицеров – капитанов (Kampaniefuhrer) и лейтенантов (Zugfuhrer). Для руководства форми-
рованиями, разработки штатов и комплектования было сформировано “Командование Восточных легионов в
Польше” (Kommande der Ostlegionen in Polen)xiii.
Перед легионами не ставилось никаких политических целей, хотя и проводилась обработка в национали-
стическом духе. Так, солдатам Туркестанского легиона обещали создание Туркестанского государства под
протекторатом Германии, тогда как поволжских татар немцы называли наиболее образованными, деятельными
и политически ценными элементами из всех тюркских народов СССРxiv.
К весне 1942 г. эти легионы закончили свое обучение и были отправлены из Польши на Восточный фронт
побатальонно. Первое подразделение, принявшее участие в боевых действиях – 450-й батальон Туркестанского
легиона под командованием майора Мадера, известного специалиста по Средней Азии, ранее командовавшего
444-м Туркестанским батальоном.
Отправка легионов на Восточный фронт происходила в три этапа: весна-осень 1942 г. – 15 батальонов; пер-
вая половина 1943 г. – 20 батальонов; и, наконец, во 2-й половине 1943 г. было отправлено еще 17 батальонов.
Следует сказать, что в течение 1942 г. некоторое количество этих батальонов было отправлено в Крым, ко-
торый во время наступления на Кавказ должен был стать тыловым районом немецких войск. Так, к концу лета
1943 г. их средняя численность в Крыму достигла 1,5 – 2 тысяч человек. После же эвакуации кавказской груп-
пировки немцев их численность возросла до 10 тысяч человекxv.
Во время боевых действий на Кавказе многие из этих батальонов не оправдали возложенных на них немца-
ми надежд, как на боеспособные соединения. Часть из них в ноябре-декабре 1942 г. перешла на советскую сто-
рону. Сильную роль здесь сыграла и советская пропаганда, и нежелание многих бойцов этих легионов воевать
со своими соотечественникамиxvi.
К концу 1943 г. “Командование Восточных легионов в Польше” было расформировано, а сформированные
там к этому времени 14 Туркестанских, 8 Азербайджанских, 7 Северокавказских, 8 Грузинских, 9 Армянских и
7 Волжско-Татарских батальонов (всего 53 батальона – то есть около 50 тысяч бойцов) были переформированы
частью в охранные подразделения и отправлены на Восточный фронт в качестве “вспомогательной полиции
порядка”xvii, частью из этих батальонов были созданы подразделения, имевшие вспомогательное назначение.
Одно из них – это “Бригада Боллера” (Boller Brigade), состоявшая из четырех “Строительных Туркестансих
рабочих батальонов” (Verstarken Turks arbeits bataillon) и одного депо-батальона общей численностью 20000
человек. Также было создано 10 других вспомогательных батальонов: артиллерийского снабжения, строитель-
ные и депо-батальоны общей численностью 10000 человек и 202 отдельные роты – артиллерийского снабже-
ния, строительно-инженерные, железнодорожные и ремонтные (из них 111 было сформировано из туркестан-
цев, 30 – из грузин, 22 – из армян, 15 – из поволжских татар и 3 – из северокавказцев). Всего в этих ротах слу-
жило 175000 человекxviii.
Необходимо сказать, что Польша была не единственным местом формирования “восточных частей”. После
зимних боев 1941 – 1942 гг. 162-я пехотная дивизия вермахта, под командованием известного специалиста по
Центральной Азии генерал-майора О. фон Нидермайера была выведена из состава группы армий “Центр” на
Украину. Фон Нидермайеру было приказано превратить свою дивизию в учебный центр для “восточных леги-
онов”, и он занялся этим с мая 1942 по май 1943 г., разместив свой штаб в Миргороде.
Большинство “восточных батальонов” проходило теперь свое обучение в 162-й дивизии, однако они не по-
лучали номера по порядку своего формирования, как это было в Польше, а нумеровались теперь по номерам
батальонов полков немецкой армии, в которые они стали включаться.
До начала 1943 года эти батальоны посылались только в дивизии, находящиеся на южном участке Восточ-
ного фронта, позднее они также стали посылаться в группы армий “Центр” и “Север”. Так, за год обучения, то
есть до мая 1943 г., на фронт было отправлено 12 Туркестанских, 6 Азербайджанских, 4 Грузинских, З Армян-
ских и 2 Отдельных Северокавказских батальона. После мая 1943 г. на фронт было отправлено еще 5 Турке-
станских, 1 Азербайджанский, 2 Грузинских и 1 Армянский батальоныxix.
Позднее, в июне-августе 1943 г. 162-я пехотная дивизия была переименована в Туркестанскую дивизию
(Turcomann Division) и согласно политике развертывания “восточных войск” в удалении от СССР была перво-
начально отправлена в Словению, а затем (август 1944 г.) в Италию, где ее использовали для борьбы с партиза-
нами. После десанта союзников на юге Италии она дважды принимала участие в боях с ними (сентябрь-декабрь
1944 и январь-апрель 1945 г.). В апреле 1945 г. дивизия была отведена в Австрию, где в следующем месяце ка-
питулировала перед английскими войсками. Практически весь личный состав дивизии был позднее выдан со-
юзниками в СССРxx.
Помимо ОКВ формированием соединений “восточных добровольцев” занималась и военная разведка вер-
махта (абвер). Созданный ею “Полк особого назначения “Бергманн” (“Горец”)” (Sonderverband Bergmann) –
является одним из таких соединений.
Это соединение начало формироваться осенью 1941 г. в Нойгаммере (Силезия) по личному приказу началь-
ника абвера адмирала В. Канариса. Оно предназначалось для карательно-диверсионных акций в ходе наступ-
ления на Кавказ, поддержания “нового порядка” и выполнения полицейских функций в тылу немецкой армии.
Личный состав соединения набирался в лагерях военнопленных из представителей горских народностей, грузин
и армян. Офицеры-кавказцы набирались среди эмигрантов во Франции и Германии. Командиром соединения
был назначен капитан абвера Т. Оберлендер, большой знаток России, который уже имел опыт создания и руко-
водства подобными подразделениями – летом 1941 г. он занимал должность политического руководителя пе-
чально известного батальона “Нахтигаль”, сформированного из украинских националистов. Заместителем
Оберлендера был назначен зондерфюрер барон фон Кутченбах, выросший в Россииxxi.
Отбор военнопленных в “Бергманн” происходил до конца ноября 1941 г., когда он был переведен в Мит-
тельвальде (Бавария), где до марта 1942 г. занимался пехотной и горнострелковой подготовкой. К этому вре-
мени личный состав соединения насчитывал 1100 – 1200 человек, разделенных на 5 рот: в первой роте находи-
лись грузины и армяне, во второй – представители народностей Дагестана, в третьей – азербайджанцы и немцы,
в четвертой – грузины и армяне, пятая, штабная, – была укомплектована эмигрантами (около 30 человек). Ко-
мандный состав соединения состоял целиком из немцев. На вооружении находились карабины и ручные пуле-
меты немецких образцовxxii.
В июне 1942 г. весь личный состав “Бергманна” после принятия присяги был отправлен на Кавказ, где
участвовал в ряде диверсионных (операция “Шамиль” – август 1942 г.) и боевых операций (бои за Моздок –
сентябрь 1942 г.)xxiii.
В результате понесенных потерь соединение было переквалифицировано в охранную часть за счет придания
ему двух кавалерийских эскадронов под командованием эмигранта князя Дадиани и К. Бештокова. Эти эскад-
роны предназначались для карательных акций на оккупированной территории Кавказа. В течение 1943 г. за
счет добровольцев “Бергманн” был развернут в трехбатальонный полк.
Как свидетельствует в своей книге один из руководителей абвера П. Леверкюн, полк стал “ненадежен, когда
началось немецкое отступление с Кавказа”. Приказом от 4 сентября 1943 г. “Бергманн” был выведен в Крым. В
этот период в нем состояло 1150 бойцов. Стрелковые части полка были расположены в Феодосийском районе и
получили задачу охранять побережье на линии поселок Коктебель - Двуякорная бухта, а карательные части за-
нимались борьбой с партизанами. После освобождения советскими войсками Крыма “Бергманн” в апреле-мае
1944 года был выведен в Грециюxxiv.
Несколько по-иному складывалась ситуация по формированию “добровольческих соединений” в другом
регионе с компактно проживающим мусульманским населением – в Крыму.
1 сентября 1941 г. начал действовать рейхскомиссариат “Украина”. Административно его территория дели-
лась на генеральные комиссариаты. Крым с присоединенными к нему областями Северной Таврии стал назы-
ваться генеральный комиссариат “Таврида” или “Крым”. Его генеральным комиссаром был назначен старый
член НСДАП и депутат рейхстага А. Фрауенфельд, который предлагал выселить все население Крыма и засе-
лить его жителями Южного Тироля, превратив в “немецкую Ривьеру”.
Поэтому поначалу не могло быть и речи о создании местного национального самоуправления и националь-
ного легиона крымских татар. Поскольку Крым так и не был полностью передан под юрисдикцию гражданской
администрации (так как все время был либо районом боевых действий, либо тыловой зоной), главной задачей
оккупационных органов было умиротворение населения и завоевание его доверия. Таким образом, основной
упор делался на формирование сил правопорядка.
Организация полиции, а также следственных и карательных органов в Крыму непосредственно осуществля-
лась Айнзатцгруппой “Д” во главе с СС-оберфюрером О. Олендорфом. Именно ее сотрудниками были созданы
городские и районные отделения полиции порядка (Ordnungspolizei).
Осенью 1941 г. в зоне оккупации и вермахтом, и СД начали формироваться подразделения “Вспомогатель-
ной полиции порядка” (Schutzmannschaft der Ordnungspolizei – Schuma). Собственно части Schuma делились на
несколько категорий:
- Schutzmannschaft-Einzeldienst – полиция в городах и сельской местности;
- Schutzmannschaft-Bataillone – батальоны для борьбы против партизан;
- Selbstschutz – отряды самообороны;
- Feuerschutzmannschaft – вспомогательная пожарная полиция;
- Hilfsschutzmannschaft – резервная полиция для охраны концлагерейxxv.
Городская и сельская полиция формировалась сразу же по занятии городов и крупных населенных пунктов
Крыма. Можно сказать, что в ее состав входило в основном три национальности – русские, татары и армяне.
Причем национальный состав варьировался в зависимости от района. Так, татары преобладали в полиции Алу-
шты, Ялты, Севастополя, Белогорска и Зуи, значительно меньше их было в Евпатории и Феодосииxxvi.
“Уже в октябре 1941 г., - пишут английские исследователи Ч. Диксон и О. Гейльбрун, - для борьбы с парти-
занами немцы стали привлекать также (крымских) татар, которые всегда враждебно относились к большевист-
скому режиму. Были сформированы так называемые “татарские отряды самообороны”, которые оказали
немцам большую помощь”. Этим отрядам выдавалось трофейное стрелковое оружие и назначались инструкто-
ра – немецкие унтер-офицеры. Каждый из отрядов не превышал 70-100 бойцовxxvii.
2 января 1942 г. в отделе разведки 11-й армии, располагавшейся в Крыму, состоялось совещание, на котором
обсуждалось распоряжение ОКВ о наборе во вспомогательную полицию и части вермахта крымских татар.
Ставились следующие задачи: создать боеспособную самооборону и дать армии бойцов-добровольцев.
3 января, в 10.00 началось первое заседание Татарского мусульманского комитета в Симферополе под пред-
седательством Дж. Абдурешидова, сына торговца из Евпатории, турецко-подданного, посвященное началу
вербовки крымских татар для “общей борьбы против большевизма”. Заседание проводилось под руководством
шефа Айнзатцгруппы “Д” О. Олендорфа.
5 января с согласия председателя комитета в Симферополе было открыто вербовочное бюро. Вербовка доб-
ровольцев проводилась в течение января в 203 населенных пунктах и 5 лагерях военнопленных. В результате
было набрано 9255 человек, из которых в части 11-й армии было направлено 8684 человека, а остальные были
сведены по месту жительства в 14 рот самообороныxxviii.
В августе 1942 г. начальник Генштаба сухопутных войск генерал-полковник Ф. Гальдер подписал инструк-
цию № 8000 / 42 об “Использовании местных подсобных сил на Востоке”, в которой все “добровольческие
формирования” были разделены по группам, относительно их политической благонадежности и боевых ка-
честв. Крымские татары вошли в первую, “элитную”, группу как “сражающиеся против большевистского врага
рука об руку с немецкими частями как равноправные соратники”xxix.
В первой половине 1942 г. из татарских добровольцев было сформировано шесть батальонов Schuma, полу-
чивших порядковые номера со 147 по 152. Любопытно, что официально германское командование считало их
“украинскими”, так как они были сформированы на территории рейхскомиссариата “Украина”. 11 ноября 1942
г. Главное командование вермахта в Крыму объявило о возобновлении набора крымских татар в ряды герман-
ской армии “для использования в Крыму”. Функции вербовочного бюро выполнял Мусульманский комитет в
Симферополе (ул. Пушкина, 14). И к концу года части самообороны и батальоны Schuma, укомплектованные
татарами, достигли численности 3000 человек. После этого набор практически не прекращался, и к началу 1944
г. общая численность татар в германской армии достигла 20000 человекxxx.
Батальоны Schuma, как правило, использовались немцами для борьбы с партизанами. Так, по сводкам
“Крымского штаба по борьбе с бандитизмом”, с 9 ноября по 27 декабря 1942 г. батальоны №№ 148, 149 и 150
участвовали в шести крупных акциях против партизан
xxxii. Остальные батальоны сражались в апреле
xxxi. После отступления немцев с Кавказа и блокирования
их крымской группировки, около 1/3 батальонов оказались ненадежными и были разоружены немцами, а их
личный состав помещен в концлагеря -мае 1944 г. против Красной
Армии, а в июне были выведены в Румынию, где из них сформировали эсэсовскую часть (см. об этом ниже).
18 декабря 1942 г., в преддверие Сталинградской катастрофы, в Берлине состоялась конференция руково-
дящих сотрудников министерства оккупированных Восточных областей и начальников оперативных тылов
войск и представителей центрального военного управления, ответственных за проведение работы на оккупиро-
ванных советских территориях. Ее основной темой был вопрос о возможности привлечения советского населе-
ния к сотрудничеству с немцами. Целым рядом мер предполагалось обеспечить вермахт пополнением, увели-
чить отряды по борьбе с партизанами и решить вопрос с нехваткой рабочей силы в тылу. Эти идеи яростно от-
стаивали Розенберг и целый ряд военных, противостоял им рейхскомиссар “Украины” Э. Кох. Гитлер также
был убежден, что националисты не имеют поддержки в народеxxxiii.
Тем не менее, и партийные, и государственные органы были вынуждены пойти на ряд уступок национали-
стам, привлекая их в политическую сферу наравне с военной. На еще оккупированных территориях нацисты
при помощи местных коллаборационистов начали организовывать всевозможные “советы” и “комитеты”, что-
бы создать у населения иллюзию участия в вопросах решения своей судьбы.
В Германии же ими был реанимирован ряд “национальных комитетов”, возникших еще в начале войны, но
не игравших никакой серьезной роли. Формирование всех националистических организаций в Германии про-
водилось по линии ведомства Розенберга. Соответственно с этим при Восточном министерстве были созданы
“бюро”. В задачу “бюро” и “комитетов” входило следующее: проводить пропагандистскую работу в “добро-
вольческих формированиях”, руководить подрывной деятельностью эмигрантов и военнопленных из числа
националистов, находившихся в Германии, против СССР и т.п. Были созданы: “Туркестанский комитет” (лидер
– белоэмигрант Вали Каюм-хан), “Азербайджанский штаб” (лидеры – бывший советский офицер, а теперь
майор вермахта А.А. Дудангинский и СС-группенфюрер М.Н. Исрафилов, эмигрант), “Северокавказский штаб”
(лидер – А.И. Магомаев) и “Идель-Урал” (“Боевой союз волжских татар и Урала”) (лидеры – бывшие советские
граждане А.Г. Шафаев и Ш.И. Алкаев)xxxiv.
Немного иначе происходило создание Татарского комитета в Крыму. Как уже говорилось выше, он возник в
самом начале 1942 г. в Симферополе. По плану его создателей, он должен был стать руководящим органом всех
мусульман Крыма, однако гестапо сразу же запретило ему называться “крымским” и разрешило оставить в
названии только “симферопольский”. Таким образом, комитет “стать служить только примером районным му-
сульманским комитетам”, созданным позднее в каждом крупном населенном пункте Крымаxxxv.
Уже к концу 1943 г. комитет практически не функционировал и состоял по сути из одного человека – пред-
седателя Дж. Абдурешидова, подчинявшегося непосредственно гестапо. Хотя членов комитета всего было 12,
но ни один из них участия в его работе не принималxxxvi.
В апреле-мае 1944 г. члены комитета бежали в Германию, где во второй половине года начал формироваться
“Крымский центр”. Этот центр и соответствующий отдел Восточного министерства размещался во Франкфур-
те-на-Одере, где их руководители Кирималь и Солзаль имели свои квартирыxxxvii.
В военной сфере также произошли существенные изменения.
29 апреля 1943 г. начальник Генштаба сухопутных войск генерал-полковник К. Цейтцлер издал приказ №П /
5000 / 43 “Местные вспомогательные силы на Востоке – добровольцы”. В этом приказе все “добровольно пе-
решедшие на немецкую сторону объявлялись не военнопленными, а добровольцами”. В дополнение к этому им
предоставлялось право остаться служить в германских частях или выбрать “один из националь-
но-освободительных легионов”xxxviii.
После возникновения “Комитета освобождения народов России (КОНР)” (ноябрь 1944 г.) была предпринята
попытка объединить все вышеуказанные национальные центры, а их легионы консолидировать в “Кавказскую
Освободительную Армию” и “Туркестанскую Национальную Армию”, однако эта попытка не удалась.
Другим немаловажным аспектом изменений в военной сфере было создание “инонациональных” дивизий
войск СС, среди которых были и мусульманские: 13-я горнострелковая “Хандшар” и 23-я горнострелковая
“Кама” – из боснийских мусульман и 21-я горнострелковая “Скандербег” – из косовских албанцев. В начале
1943 г., отойдя от “расового принципа” при наборе в войска СС, Гиммлер приказал принимать в них и пред-
ставителей “низших рас”, каковыми до этого считались все граждане СССР.
Так, из ряда охранных частей на базе 450-го Туркестанского батальона в конце 1943 г. в районе Ям-
поль-Глухов, а затем в Польше был сформирован “1-й Восточно-мусульманский полк СС”. В ноябре 1944 г.
полк был реорганизован и получил название “Восточно-тюркское соединение войск СС” (Ostturkische
Waffenverband). Помимо представителей “туркестанских народностей” в это соединение привлекались по-
волжские татары, азербайджанцы и северокавказцы. Во главе его был поставлен СС-штурмбанфюрер (майор)
Мадер (см. выше), которого в течение года сменило несколько командиров. Это соединение принимало участие
в боях против партизан и частей Красной Армии в районе Минска и под Варшавойxxxix.
После своей реорганизации в ноябре 1944 г. соединение было переброшено в Северную Словакию. В ночь с
24 на 25 декабря 1944 г. в соединении по инициативе СС-оберштурмфюрера узбека Алимова, стоявшего во
главе “Туркестанской группы” соединения, вспыхнул бунт, в результате которого Алимов и офицеры-узбеки в
количестве 400 человек перешли на сторону партизанxl. Вскоре после этого соединение было включено в состав
13-й горнострелковой дивизии СС “Хандшар”.
В конце 1944 г. в Главном управлении СС также предполагалось создать “Кавказское соединение” по типу
предыдущего. По плану в нем предусматривалось организовать четыре группы – одну из северокавказцев, дру-
гую – из армян, третью – из азербайджанцев и четвертую – из грузин, но в связи с событиями на фронтах этот
план не удалось осуществитьxli.
После разгрома в мае 1944 г. крымской группировки немцев Гитлер, взбешенный потерей Крыма, приказал
расформировать все выведенные из Крыма войска, перемешать личный состав и влить его в новые соединения.
Так, в июне 1944 г. татарские подразделения самообороны, батальоны Schuma и полиция порядка, отсту-
пившие из Крыма в Румынию, были сведены в трехбатальонный Татарский горно-егерский полк СС
(Tataren-Gebirgsjager-Regt. der SS). В течение месяца, после участия в ряде операций, полк был переброшен в
Венгрию, где 8 июля 1944 г. приказом Главного управления СС был переформирован в Татарскую гор-
но-егерскую бригаду СС №1 (Waffen-Gebirgsjager-Brigade der SS №1), численностью около 2500 бойцов под
командой СС-штандартенфюрера (полковника) Фортенбаха. 31 декабря 1944 г. бригада была расформирована и
влита в “Восточно-тюркское соединение СС”, действовавшее в то время в Словакии.
Часть татарских добровольцев, числом около 500 человек, в качестве “хиви” оказалась в конце 1944 г. в со-
ставе 35-й полицейской дивизии СС и боевой группы “Крым” (с марта 1945 г. – в составе Азербайджанской
боевой группы)xlii.
26 августа 1944 г. Гитлер, после покушения на него, решил, что “все инонациональные части и соединения”
сухопутных сил следует передать под управление командования войск СС. Эта мера позволила Гиммлеру под-
чинить себе остальные “добровольческие формирования”, не находившиеся до сих пор в его веденииxliii.
Процесс создания “мусульманских соединений”, также как и других “инонациональных добровольческих
формирований” германской армии, не был однозначным явлением. Определяющей чертой в нем, на наш взгляд,
является эволюция германской оккупационной политики, важной вехой которой был Сталинградский перелом
в ходе войны, разбивающий этот процесс на два этапа.
На первом этапе очень четко прослеживается преобладание в использовании коллаборационистов военных
целей над политическими; последние же играют незначительную роль и используются в основном для пропа-
ганды. Поэтому все задачи по созданию “добровольческих формирований” решаются военными инстанциями:
ОКВ, ОКХ и военной разведкой (абвер).
“Вспомогательная полиция” в рейхскомиссариатах создается по инициативе Гиммлера и служит в основном
для поддержания порядка.
На втором этапе, с целью привлечь население к сотрудничеству с оккупантами, происходит уравнение зна-
чимости политических и военных мер; теперь политической игрой стараются привлечь больше живой силы для
фронта и рабочей – для тыла. Поэтому главенствующую роль в этом процессе начинают играть Восточное ми-
нистерство Розенберга и ведомство Гиммлера, тогда как роль военных сходит на нет. К концу войны, особенно
после покушения на Гитлера 20 июля 1944 г., Гиммлер стал единственным руководителем всех “добровольче-
ских формирований”.
Таким образом, можно с уверенность сказать, что за период с 1941 по 1945 г. в германских вооруженных
силах прошло службу 1,3 – 1,5 млн. советских граждан, из них в “мусульманских формированиях” – около 400
– 420 тысяч, т. е. более ¼.
Долгое время в отечественной историографии бытовало мнение, высказанное М.И Калининым 4 августа
1943 г. в беседе с фронтовыми агитаторами, работающими среди бойцов нерусских национальностей. Говоря
об изменниках Родины, перешедших на сторону врага, он сказал: “Встречаются ничтожные исключения, кото-
рые для такой большой страны, как СССР, не имеют значения”xliv.
Однако, судя по приведенным выше цифрам, это не совсем так. Заметим, что в составе этих “добровольче-
ских формирований” зачастую находились не некие заблудшие души, случайные жертвы войны, которые не
имели возможности уклониться от службы у оккупантов или мечтали при первом удобном моменте перебежать
на сторону Красной Армии, а прежде всего уголовники, ярые националисты, непримиримые враги всего рус-
ского.
“Новое оружие” рейха в лице “мусульманских формирований” активно заявляло о себе не только на пере-
довой, но и в тылу, где эти части охотились на партизан, проводили карательные акции против мирного насе-
ления и т. п. Пепелища и кровь – вот, что оставляли после себя “мусульманские формирования”. Впрочем, как и
прибалтийские, и украинские, и белорусские. Это была масштабная и многолетняя акция германского воен-
но-политического руководства, умело разыгрывавшего “мусульманскую карту” в своих целях, стремившегося с
помощью национальных конфликтов и потрясений взорвать СССР изнутри и тем самым облегчить путь к за-
ветному блицкригу. Эти события не только по-особому интересны, но и весьма поучительны и актуальны.
i Литвин Г.А. Крымско-татарские формирования: документы Третьего рейха свидетельствуют // Военно-исторический
журнал (далее – ВИЖ). – 1991. - №3. – С. 89 – 95; Ямпольский В.П. “Мусульманская плаха” для России // ВИЖ. – 1996. -
№5. – С. 24 – 31 и т. п.
ii Caballero C.J., Lyles K. Foreign Volunteers of the Wehrmacht. 1941 – 1945. – London: Man-at-Arms, 1995. – P. 17.
iii Дробязко С.И. Советские граждане в рядах вермахта. К вопросу о численности // Великая Отечественная война в оценках
молодых. – М., 1997. – С. 131, 133.
iv Туполев Б.М. Германский империализм в борьбе за “место под солнцем”. – М., 1991. – С. 34 – 50, 61 – 74.
v Гилязов И. Пантюркизм, пантуранизм и Германия // Этнографическое обозрение. – 1996. - №2. – С. 94.
vi Безыменский Л.А. Особая папка “Барбаросса”. – М., 1972. – С. 238 – 243.
vii Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии, 1933 – 1945. - М., 1976. – Т. 3. – С. 177.
viii Caballero C.J., Lyles K. Op. cit. – P. 17.
ix Мюллер Н. Вермахт и оккупация. – М., 1974. – С. 258.
x Ибрагимбейли Х.М. Крах “Эдельвейса” и Ближний Восток. – М., 1977. – С. 199 – 200.
xi Казанцев А.С. Третья сила. – М., 1994. – С. 233.
xii Hoffmann J. Die Ostlegionen 1941 – 1943. – Freiburg, 1976. – S. 34 – 40; Ejusd. Kaukasien 1942 / 43. – Freiburg, 1991. – S. 15 –
29.
xiii Caballero J.C., Lyles K. Op. cit. – P. 18.
xiv Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. – С. 205; Гилязов И. Указ. соч. – С. 98.
xv Гречко А.А. Битва за Кавказ. – М., 1973. – С. 338, 351.
xvi Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. – С. 205 – 206; Семин Ю.Н., Старков О.В. Кавказ. 1942 – 43 годы: героизм и предатель-
ство // ВИЖ. – 1991. - №8. – С. 35 – 37, 37 – 38; Судоплатов П.А. Спецоперации. – М., 1997. – С. 250.
xvii Caballero J.C., Lyles K. Op. cit. – P. 19; Дуда А., Старик В. Буковинський курiнь. – Чернiвцi, 1995. – С. 140.
xviii Caballero J.C., Lyles K. Op. cit. – P. 19 – 20.
xix Ibid. – P. 19.
xx Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. – С. 188 – 189, 317 – 320; Толстой Н.Д. Жертвы Ялты. – М., 1996. – С. 347, 348 – 349.
xxi Кровавые злодеяния Оберлендера. – М., 1960. – С. 7 – 8, 24 – 25.
xxii Семин Ю.Н., Старков О.В. Указ. соч. – С. 38.
xxiii Кукридж Е.Х. Секреты Сталина (главы из книги) // ВИЖ. – 1992. - №1. – С. 72.
xxiv Кровавые злодеяния Оберлендера… - С. 27, 29 – 30.
xxv Niger T., Abbot P. Partisan Warfare. 1941 – 1945. – London: Man-at-Arms, 1983. – P. 14.
xxvi Центральный Государственный архив Автономной республики Крым (далее – ЦГААРК), ф. П – 151, оп. 1, д. 505, л. 3,
18 об., 19.
xxvii Диксон Ч.О., Гейльбрун О. Коммунистические партизанские действия. - М., 1957. – С. 172 – 174.
xxviii Литвин Г.А. Указ. соч. – С. 91 – 93.
xxix Катусев А.Ф., Оппоков В.Г. Движение, которого не было // ВИЖ. – 1991. - №4. – С. 47.
xxx Niger T., Abbot P. Op. cit. – P. 17.
xxxi ЦГААРК, ф. П – 151, оп. 1, д. 391, л. 113 об. – 115 об.
xxxii ЦГААРК, ф. П – 151, оп. 1, д. 390, л. 26; д. 505, л. 2, 148 об., 151, 210-в.
xxxiii Мюллер Н. Указ. соч. – С. 260 – 261.
xxxiv Ямпольский В.П. Указ. соч. – С. 27 – 28, 29 – 30.
xxxv ЦГААРК, ф. П – 156, оп. 1, д. 41, л. 4.
xxxvi ЦГААРК, ф. П. – 151, оп. 1, д. 505, л. 69 – 69 об.
xxxvii Ямпольский В.П. Указ. соч. – С. 30.
xxxviii ЦГААРК, ф. П. – 151, оп. 1, д. 391, л. 119 – 119 об.; ф. П. – 156, оп. 1, д. 24, л. 28.
xxxix Ямпольский В.П. Указ. соч. – С. 28.
xl Брентьес Б. Использование востоковедов фашистскими шпионскими службами // Вопросы истории. – 1986. - №2. – С. 173.
xli Ямпольский В.П. Указ. соч. – С. 29, 30.
xlii Личный архив председателя Союза бывших воинов 4-й и 35-й полицейских дивизий СС В. Ошассека (Дюссельдорф).
xliii Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. – С. 216.
xliv Цит. по: Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. – С. 197.
|