Антиутопия: пространство государства и пространство личности
Gespeichert in:
| Datum: | 2000 |
|---|---|
| 1. Verfasser: | |
| Format: | Artikel |
| Sprache: | Russian |
| Veröffentlicht: |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України
2000
|
| Schriftenreihe: | Культура народов Причерноморья |
| Schlagworte: | |
| Online Zugang: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/92302 |
| Tags: |
Tag hinzufügen
Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Zitieren: | Антиутопия: пространство государства и пространство личности / Н.Г. Добрынская // Культура народов Причерноморья. — 2000. — № 15. — С. 106-108. — Бібліогр.: 12 назв. — рос. |
Institution
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-92302 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-923022016-01-17T03:03:38Z Антиутопия: пространство государства и пространство личности Добрынская, Н.Г. Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2000 Article Антиутопия: пространство государства и пространство личности / Н.Г. Добрынская // Культура народов Причерноморья. — 2000. — № 15. — С. 106-108. — Бібліогр.: 12 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/92302 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ |
| spellingShingle |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Добрынская, Н.Г. Антиутопия: пространство государства и пространство личности Культура народов Причерноморья |
| format |
Article |
| author |
Добрынская, Н.Г. |
| author_facet |
Добрынская, Н.Г. |
| author_sort |
Добрынская, Н.Г. |
| title |
Антиутопия: пространство государства и пространство личности |
| title_short |
Антиутопия: пространство государства и пространство личности |
| title_full |
Антиутопия: пространство государства и пространство личности |
| title_fullStr |
Антиутопия: пространство государства и пространство личности |
| title_full_unstemmed |
Антиутопия: пространство государства и пространство личности |
| title_sort |
антиутопия: пространство государства и пространство личности |
| publisher |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| publishDate |
2000 |
| topic_facet |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/92302 |
| citation_txt |
Антиутопия: пространство государства и пространство личности / Н.Г. Добрынская // Культура народов Причерноморья. — 2000. — № 15. — С. 106-108. — Бібліогр.: 12 назв. — рос. |
| series |
Культура народов Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT dobrynskaâng antiutopiâprostranstvogosudarstvaiprostranstvoličnosti |
| first_indexed |
2025-07-06T21:04:06Z |
| last_indexed |
2025-07-06T21:04:06Z |
| _version_ |
1836933025524350976 |
| fulltext |
Добрынская Н.Г.
ассистент кафедры иностранной филологии,
Крымский государственный гуманитарный институт
г. Ялта
АНТИУТОПИЯ: ПРОСТРАНСТВО ГОСУДАРСТВА
И ПРОСТРАНСТВО ЛИЧНОСТИ.
Последнее десятилетие, ознаменовавшее себя радикальными переменами не
только в нашей стране, но и, как результат, во всем мире, ставит перед
человечеством существенные вопросы, связанные с этими переменами.
Перестройка тоталитарной державы в общество открытого гуманитарного
толка, отказ от колоний Социализма в Германии, Чехии и других странах –
события революционные по сути, независимо от того, насколько удалось их
воплощение в жизнь.
Именно эти события сделали возможным официальный (т.е. массовый)
культурологический и философский анализ оппозиции «личность –
тоталитарное государство» в отечественных гуманитарных науках.
Литературоведение не случайно оказалось в авангарде событий. С середины 80-
х гг. массовому читателю оказались доступны романы-антиутопии, имена
Е.Замятина, С.Кржижановского, А.Платонова, В.Аксенова, Дж.Оруэлла,
О.Хаксли, К.Воннегута стали известны не только специалистам. Именно
реабилитированная антиутопия донесла до отечественного читателя слова оте-
чественного мыслителя Н.Бердяева, превратив их из эпиграфа к роману
О.Хаксли в эпиграф к целой эпохе. «Утопии оказались гораздо более
осуществимыми, чем казалось раньше и теперь стоит другой вопрос, как
избежать их окончательного осуществления... как вернуться не к утопическому
обществу, к менее совершенному».1 Один из первых отечественных исследова-
телей жанра Ю.Кагарлицкий справедливо отметил, что антиутопия не просто
критикует утопические представления об идеальном обществе и не только
осуждает общество существующее, антиутопия является такой формой крити-
ки, «когда в роли судьи выступает Время».2 Именно хроникальность жанра с
одной стороны и его глубокая и разветвленная генеалогия с другой, позволяют
утверждать актуальность и важность исследований.
Настоящая работа не случайно нацелена на изучение пространства антиуто-
пии – стимул к этому можно найти в самом названии жанра, которое, в свою
очередь, восходит к предложенному Т.Мором понятию Утопия. Критики отме-
чают неоднозначность в расшифровке самого слова, т.к. латинская приставка
«u-» - «несуществующее» может одновременно быть прочитана как «eu-» «хо-
рошее» место – «topos». Утопия, таким образом – хорошее, но несуществующее
место. Что касается антиутопии, то в западном литературном критицизме наря-
ду с этим термином существуют какотопия (греч. какос – плохое и топос - ме-
сто), дистопия (лат. дис - плохое), контрутопия, негативная утопия, роман-
предупреждение следование особенностей жанра в целом.
Позицию западного литературоведения отличает некоторая терминологиче-
ская дискретность. Такое отношение корректирует и развивает известный оте-
чественный критик. В своем исследовании «В мире утопии», 1989. Э.Баталов
разделяет «антиутопию (принципиальное отрицание утопии, т.е. произвольное
конструирование образов нежелательного мира), контрутопию (утопия,
настроенная на полемическую волну и не обязательно негативная) и негатив-
ную утопию (какотопия, дистопия) изображение нежелательного, больного ми-
ра». 3
Для внесения ясности в терминологию для нашего исследования необходи-
мым было изучение в первую очередь связи антиутопии и утопии. За последние
5 лет этой проблеме были посвящены диссертационные исследования ряда спе-
циалистов не только в области литературоведения, но и философии:
В.Соколенко («Утопия как феномен и жизненное пространство»), А.Ануфриев
(«Пространственно-временные отношения в романе Е. Замятина «Мы»), Быст-
рова О.В. («Русская литературная антиутопия. 20хгг. ХХ в.; Проблема жанра»),
Николенко О.Н. («Жанр антиутопии в русской литературе ХХ в»), Сабинина
О.Б. («Жанр антиутопии в английской, американской литературе в 30-50 гг.
ХХ»)и др.
Жанр анализируется и маститыми критиками, такими как И.Б.Роднянская
(«Помеха – человек» и др.), Б.Ланин («Типология жанра в русской антиуто-
пии» и др.), А.Любимова («Психологическая модель человека в антиутопиях Е.
Замятина и Д. Оруэлла» и др.), Кагарлицкий («Что такое фантастика») и дру-
гими исследователями.
Изучая проблему антиутопии мы следовали герменевтическим принци-
пам и наиболее удачным нам представляется подход Р.Гальцевой и
И.Роднянской, которые рассматривают антиутопические романы как «мега-
текст, включающий в себя произведения, освещающие картину мира и связан-
ные между собой отношениями литературных традиций».4
В качестве рабочего определения жанра антиутопии мы предлагаем сле-
дующее: антиутопия – это гибкий синтетический жанр, принцип пародийности
которого заложен в его глубокой генеалогии и проявляется в его структурно-
композиционных особенностях; критически переосмысляет оппозицию «лич-
ность – социальный идеал».
Используя при исследовании жанра методику контекстуального анализа мы
оказываемся перед необходимостью изучения художественного пространства и
времени антиутопии. Эти понятия находятся в постоянном взаимодействии
или, цитируя М.М.Бахтина «приметы времени раскрываются в пространстве, и
пространство осмысливается и измеряется временем».5 И ниже: «в литератур-
ной хронотопии ведущая роль принадлежит времени».6 Критик В.Линецкий
утверждает обратное, он убежден, что «Бахтинский хронотоп на поверку ока-
зывается топохроносом»7 и «отсутствующий на уровне текста хронос обнару-
живается на совсем другом уровне, а именно на уровне интерпретации».8
Для жанра антиутопии дискуссионность данного вопроса стоит не на по-
следнем месте, т.к., ориентируясь и пародируя утопию, (несуществующее хо-
рошее место) антиутопия обращает внимание на место, опасное для жизни че-
ловека как личности.
Идеи Золотого Века и Райского Города попыталась обратить в плоть соци-
альная утопия. Цитируя Ф.М.Достоевского, «Золтой Век – мечта самая неверо-
ятная из всех, какие были, но за которую люди отдавали все свои силы, для ко-
торой умирали и убивались пророки, без которой народы не хотят жить и не
могут даже умирать» 9
Утописты, прежде всего, отстаивали возможность существования Райского
города в реальных, земных условиях. Во-вторых, для того, чтобы жить в этом
городе, ни в коем случае не надо было умирать. И, в-третьих, что самое глав-
ное, возможность создания такого города вменялась не Богу, а человеку. Пред-
полагая такую жизнь, утопическая мысль использует архаические паттерны
удаленности и огражденности Города. Подобно архаическим святым городам,
он может быть круглым, как Город Солнца Т.Кампанеллы или квадратным, как
фаланстеры Ш.Фурье, но в любом случае недосягаемым для несанкциониро-
ванного посещения. Своей правильной геометрической формой утопический
город отражает идеальное строение Вселенной, Вечность.
Рай антиутопии это не потеря благоприятного для обитания места, а приоб-
ретение опасного для жизни пространства. Для жизни в антиутопическом рае
характерно отсутствие личного выбора, ведь этот рай наблюдается изнутри, его
сложно, если не невозможно покинуть. Его жители обречены на пожизненный
срок в хороших жилищных условиях. Сходство с тюремной камерой придают
внешний вид и интерьер жилищ в антиутопии. Вмонтированные камеры слеже-
ния – телекраны, стеклянные стены, позволяющие круглосуточно наблюдать за
заключенными, стандартная планировка и укомплектованность комнат подав-
ляют любые проявления самостоятельности и позволяют переименовать смерть
индивидуальности в Райскую жизнь в условиях тотальной регламентации.
Так как художественное пространство антиутопии предполагает тесную ге-
неалогическую связь с другими жанрами, восходящими к архаическому мифу и
волшебной сказке, то критериями определения пространства нами условно вы-
браны понятия:
1) центра, периферии, границы, как направляющие;
2) элементы ландшафта (природные, искусственные, живые), как харак-
теризующие внешнюю форму художественного пространства;
3) элементы ландшафта или пейзажа, функционирующие как средство
воздействия на его обитателей для определения качественной оценки
содержания пространства;
«Своеобразный «словарь» любой национальной культуры и всякой религии,
символы открывают нам также самое глубинное содержательное ядро любого
литературного текста».10 Очевидно, что символами пространства государства
антиутопии являются по мере продвижения от границы к центру: стена или
оградительное сооружение, остров или город, круг или квадрат. Особую значи-
мость приобретает мотив прозрачности – проникновения государства в част-
ную жизнь. Изначально драгоценные и светоносные материалы, из которых
был построен утопический город, приносят жителям антиутопии уязвимость и
поднадзорность.
Личное пространство героя антиутопии в отличие от пространств госу-
дарства и антигосударства:
1. более компактно: комната Д-503, комната I-330, комната в Древнем Доме
(«Мы») вертоплан и заброшенный маяк для Б. Маркса и Джона Дикаря
(“Brave New World”), каменный мешок для Ионы и Моны («Cats Cradle»),
комната м-р. Чаррингтона для Уинстона и Джулии («1984»)
2. более естественно / нерукотворно: поляна в Лондонском пригороде для
Уинстона и Джулии («1984»)
3. более метафизично: в сознании и самосозерцании («Автобиография трупа»,
«Клуб убийц букв»); в примирении (для Малаки и Беатрисы «Sirens of
Titan»)
Интерьер и наполнение личного пространства может быть описан и под-
разделен на 3 группы символических образов: природы, семьи и культур-
ных, исторических ценностей.
Через философскую символику и психологический подтекст Природы ан-
тиутопия показывает глубину и обильность пространства героя, «Природа
выступает в антиутопии и в качестве знака, обозначающего идеал – смут-
ный, лишенный определенности»,11 однако внести некоторую ясность в
изображение этого идеала помогает расшифровка символов, наиболее часто
встречающихся в художественном пространстве героя: Солнца, Воды, Земли
и Растений.
Личное пространство героя антиутопии заполнено элементами интерьера,
рассматриваемыми жанром как символы Семьи, родного дома. Самый архаич-
ный и устойчивый из них – камин / керосинка. Более того, очаг – наиболее
«контактное» и ритуальное место. У очага готовится и употребляется героями
ритуальная пища – магическое снадобье, позволяющее пребывать в мире до-
машнем, семейном. Джулия, приходя в комнату над магазином мистера Чар-
рингтона первым делом ставит на огонь воду для кофе («1984» ); Иона ставить
на горелку куриную тушенку, разливает ром, зажигает свечи («Cat’s Сradle»).
Следующим по значимости в группе символов «семья» является кровать
– центр матримониальных отношений, место контакта полов. Сексуальный
контакт – это самая распространенная, но не единственная (!) форма протеста
против регламентации жизни в антиутопическом государстве: «Политическим
актом» называет секс с Джулией Уинстон Смит («1984»); зов плоти будит в Д-
503 душу («Мы»). Тем не менее, отказ от сексуального контакта в той же мере
трактуется антиутопией как бунт: в атмосфере всеобщей «пневматичности» от-
каз Джона Дикаря от плотских отношений с Линайной-Лениной подрывает
«нравственные» устои общества и зажигает в героине ответное чувство.
Интерьер личного пространства героя включает ряд предметов, входящих
как символы в 3 группу - культурные и исторические ценности. Все, что связа-
но с литературой, процессом и результатом литературного творчества– обяза-
тельно в интерьере личного пространства героя антиутопии, пересматриваю-
щей отношение к категории разумного, интеллекта, познания. Математик Д-503
и гуманитарий-самоубийца, работник Министерства Правды Уинстон Смит и
философ Гельмгольц Уотсон ставят перед собой вопросы этики и морали (кон-
тактируют со сферой культурного) сидя за рабочим письменным столом. Роль
медиаторов для личного пространства героя и культурой выполняют книги.
Символ Книги имеет прямое отношение к категории художественно времени в
антиутопии. Книги позволяют герою путешествовать сквозь время и учиться
высоким чувствам, книги внушают глубокое почтение к истории и будят эмо-
ции, книги называются лучшими друзьями и умными собеседниками.
Особая организация хронотопа антиутопии важна тем, что помогает обна-
жить «трагедию социального человека».12 Анализ пространств утопии и анти-
утопии актуален для целого ряда гуманитарных наук, начиная с практики и
теории перевода и заканчивая культурологией и философией.
Литература:
1. Бердяев, Н.
2. Кагарлицкий Ю. Что такое фантастика? М.,»Худож. лит.», 1974. С. 290.
3. Баталов Э.Я. В мире утопии: Пять диалогов об утопии, утопич. сознании и
утопич. экспериментах. – М.: Политиздат, 1989.
4. Роднянская И. Помеха – человек // Литературная семилетие. – М.
5. Бахтин М. Формы времени и хронотопа в романе. // Вопросы литературы и
эстетики. М.1975.
6. Там же.
7. Линецкий, В. «Анти-Бахтин» - лучшая книга о Владимире Набокове. – Санкт
Петербург, 1994.
8. Там же.
9. Конрад Н.И. Восток и Запад. - М., 1966.
10. Новикова М.А., Шама И.Н. Символика в художественном тексте. Символика
пространства. – Запорожье. 1996.
11. Любимова А.Ф. Категория природы в антиутопии XX века (проблема метода
и поэтики в зарубежной литературе XIX – XX вв. – Пермь, 1995.
12. Любимова А.Ф. Время и пространство антиутопии/ Проблемы метода и поэ-
тики в зарубежной литературе XIX-XX вв. – Пермь, 1993.
|