Остров Крым – миф, утопия, антиутопия
Вопрос о проявлении русской, а равно и украинской, татарской и других культур на крымском ландшафте уже по постановке своей – комплексный. Это вопрос и перспектив национальной политики, и истории взаимоотношений народов. Крымское завтра – это всего лишь доведённое до логического завершения сегодня:...
Збережено в:
| Дата: | 1999 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Russian |
| Опубліковано: |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України
1999
|
| Назва видання: | Культура народов Причерноморья |
| Теми: | |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/94369 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | Остров Крым – миф, утопия, антиутопия / Н.Г. Добрынская // Культура народов Причерноморья. — 1999. — № 10. — С. 120-123. — Бібліогр.: 17 назв. — рос. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-94369 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-943692016-02-12T03:02:09Z Остров Крым – миф, утопия, антиутопия Добрынская, Н.Г. Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вопрос о проявлении русской, а равно и украинской, татарской и других культур на крымском ландшафте уже по постановке своей – комплексный. Это вопрос и перспектив национальной политики, и истории взаимоотношений народов. Крымское завтра – это всего лишь доведённое до логического завершения сегодня: уникультурное (рафинированное и радикальное) или мультикультурное (гибкое и приспособляемое). И поскольку современное состояние русской культуры в Крыму - явление многоплановое, для его обзора необходимо принципиальное согласие, по крайней мере, в трёх моментах: оговаривая понятия культуры, национальной привязки и позицию наблюдения. 1999 Article Остров Крым – миф, утопия, антиутопия / Н.Г. Добрынская // Культура народов Причерноморья. — 1999. — № 10. — С. 120-123. — Бібліогр.: 17 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/94369 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ |
| spellingShingle |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Добрынская, Н.Г. Остров Крым – миф, утопия, антиутопия Культура народов Причерноморья |
| description |
Вопрос о проявлении русской, а равно и украинской, татарской и других культур на крымском ландшафте уже по постановке своей – комплексный. Это вопрос и перспектив национальной политики, и истории взаимоотношений народов. Крымское завтра – это всего лишь доведённое до логического завершения сегодня: уникультурное (рафинированное и радикальное) или мультикультурное (гибкое и приспособляемое). И поскольку современное состояние русской культуры в Крыму - явление многоплановое, для его обзора необходимо принципиальное согласие, по крайней мере, в трёх моментах: оговаривая понятия культуры, национальной привязки и позицию наблюдения. |
| format |
Article |
| author |
Добрынская, Н.Г. |
| author_facet |
Добрынская, Н.Г. |
| author_sort |
Добрынская, Н.Г. |
| title |
Остров Крым – миф, утопия, антиутопия |
| title_short |
Остров Крым – миф, утопия, антиутопия |
| title_full |
Остров Крым – миф, утопия, антиутопия |
| title_fullStr |
Остров Крым – миф, утопия, антиутопия |
| title_full_unstemmed |
Остров Крым – миф, утопия, антиутопия |
| title_sort |
остров крым – миф, утопия, антиутопия |
| publisher |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| publishDate |
1999 |
| topic_facet |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/94369 |
| citation_txt |
Остров Крым – миф, утопия, антиутопия / Н.Г. Добрынская // Культура народов Причерноморья. — 1999. — № 10. — С. 120-123. — Бібліогр.: 17 назв. — рос. |
| series |
Культура народов Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT dobrynskaâng ostrovkrymmifutopiâantiutopiâ |
| first_indexed |
2025-07-07T00:44:03Z |
| last_indexed |
2025-07-07T00:44:03Z |
| _version_ |
1836946863918415872 |
| fulltext |
Добрынская Н.Г
Крымский государственный
гуманитарный институт
г. Ялта
ОСТРОВ КРЫМ – МИФ, УТОПИЯ, АНТИУТОПИЯ.
Вопрос о проявлении русской, а равно и украинской, татарской и других
культур на крымском ландшафте уже по постановке своей – комплексный.
Это вопрос и перспектив национальной политики, и истории взаимоотно-
шений народов. Крымское завтра – это всего лишь доведённое до логиче-
ского завершения сегодня: уникультурное (рафинированное и радикаль-
ное) или мультикультурное (гибкое и приспособляемое). И поскольку со-
временное состояние русской культуры в Крыму - явление многоплановое,
для его обзора необходимо принципиальное согласие, по крайней мере, в
трёх моментах: оговаривая понятия культуры, национальной привязки и
позицию наблюдения.
Во-первых, мы подходим, прежде всего, с позиции литературоведения,
считая литературу хотя и фрагментарным, но глубоким и многоуровневым
проявлением культурных отношений. Иными словами, мы можем опреде-
лить область жанров и произведений, которые послужат материалом для
анализа. Антиутопия – жанр, с одной стороны, насыщенный мифологиче-
скими и культурными архетипами, и с другой, - прогнозирующий социаль-
ные перемены в обществе на основе событий настоящего. Все произведе-
ния антиутопии безусловно ориентированы на принципиальную ассимиля-
цию посланий жанров, исторически влиявших и влияющих на ее появле-
ние и развитие. Мифологическая сюжетика и характерология; сказочные
метаморфозы хронотопа, сбалансированные достоверностью легенд и пре-
даний; притчевая дидактика и наглядность современной религиозной про-
поведи; плюс к этому научный подход социального прогнозирования и
смелые приемы научной фантастики – всему этому находится должное ме-
сто и уделяется одинаковое внимание в синтетическом по своей природе
жанре антиутопии. Этот синтез предполагает не только и не столько копи-
рование тематических и сюжетных ходов, сколько их переосмысление в
попытке доказательства "от обратного" утопических посылок. Одной из
основных черт жанра является его генеалогическая глубина и разветвлён-
ность: в рамках антиутопии отображаются и развиваются как эсхатологи-
ческие концепции мифа, так и религиозные апокалиптические традиции,
однако антиутопия не только показывает конец утопического государства,
но и предупреждает, что искать его причины следует в дне сегодняшнем.
Исследователи жанра единодушно полагают, что эмпирическое обще-
ство антиутопии доказывает бессмысленность, несостоятельность и негу-
манность моделирования подобных социальных конструкций в реально-
сти. Э. Баталов считает антиутопию принципиальным отрицанием утопии1,
Б. Ланин говорит об “исконной жанровой направленности антиутопии
против жанра утопии как такового”2. Г. Морсон показывает антиутопию
антижанром к утопии3. Спор антиутопии с утопией бесконечен, обе сторо-
ны лишены как побед, так и поражений в силу неизбежной взаимной зави-
симости жанров. Но в стремлении опровергнуть утопию антиутопия ста-
новится "утопией штрих", т.е. функцией исходного данного.
Что касается произведений - антиутопий о Крыме, то роман Василия
Аксенова «Остров Крым» представляется идеальной возможностью для
анализа. Идея Общей Судьбы России и Крыма, преподнесенная автором по
сути как утопическая идеологема русского интеллегента-эмигранта, помо-
гает ответить на вопрос, что означает «русская» литературная культура.
Русскоязычная или российская, а соответственно, предполагающая сли-
яние национальностей и культур или отвергающая его? Какое именно об-
щество описывает русская литература вообще и антиутопия в частности,
говоря о Крыме – микскультурное или контркультурное? Говоря о произ-
ведениях о Крыме в русской литературной антиутопии, безусловно, нельзя
игнорировать историческую реальность взаимоотношений России, СССР,
постсоюзного пространства и Крыма, точно так же, как нельзя отмежевать
русскоязычных писателей Крыма от литераторов России и постсоюзной
действительности.
И, наконец, вопрос, требующий особого внимания, – что принимать за
точку наблюдения? Позиция писательского наблюдения может быть
внешней, отстранённой, вынесенной за пределы Крыма и потому дающей
художественную интерпретацию событий в традициях литературного пу-
тешествия. Однако эта позиция может быть также и внутренней, когда ав-
тор через литературного героя вовлечён в местный культурный контекст.
Необходимо отметить, что позиции принципиального приобщения или
вынесения литературного героя за пределы художественного пространства
Крыма являются решающими в трактовке послания автора. Более того, они
чётко обозначают оппозицию «центр - периферия» и место Крыма в этой
оппозиции. Именно при таком подходе оппозиция результативно соотно-
сится с рядом других (свое / чужое; человеческое / нечеловеческое), восхо-
дящих к главной мифологической оппозиции Космос / Хаос.
Жанр антиутопии как литературное явление и как одна из составляющих
общего литературного процесса берет начало в архаическом мифе. По-
скольку жанр антиутопии опирается на весьма архаичную символически-
мифологическую модель мира, а вместе с тем дает максимум ее индивиду-
ально-авторских интерпретаций, оппозиция «центр - периферия» эволюци-
онирует в ди-центрическую систему, где ролевая функция каждого центра
поляризируется.
Анализ символики жанра невозможно провести, изъяв русскую культуру
из контекста всемирной истории. Безусловно, особого внимания заслужи-
вают мифы и предания, запечатлевшие тот или иной культурноисториче-
ский архетип, т.к., по словам А. Ф. Лосева, «нельзя понять законченного
организма мысли и жизни, не заглянувши в те первичные интуиции, из ко-
торых он вырастает» 4.
Итак, какое место занимал Крым в античной мифологической модели
мира? Крым значительно отстоял от центра античной культуры – Эллады и
географически и социально. Отношение к Крыму как к провинции было
обусловлено также эллинистической концепцией геополитики. Отец исто-
рии Геродот дал первое систематическое описание жизни скифов, высту-
пая как сторонний наблюдатель, этнограф, как эллин, представитель цен-
тра, наблюдающий жизнь варваров на периферии. Подобные представле-
ния отразились в литературных памятниках античности – путешествиях
Одиссея, Ореста, Аргонавтов. Эти путешествия доносили до Эллады фан-
тастические сведения о шестируких Лестригонах и других порождениях
Хаоса, населяющих земли Крыма и Северного Причерноморья. Таким об-
разом, в мифологической системе древних греков Крым являлся землей,
пограничной с миром мертвых, регионом настораживающим, погранич-
ным, хотя и поставляющим в Элладу пшеницу.
Отношение к Крыму как к периферии сложилось не только у древних
греков, но и у славян, хотя восприятие периферии качественно изменилось.
Для России, преемницы Константинополя, Крым – место особое. История
русского православия немыслима без Крыма. Христианство в буквальном
смысле пришло в Россию через Крым. Благую Весть в Крым принес Ан-
дрей Первозванный, которому по жребию выпало проповедовать в Ски-
фии. Девять веков спустя князь Владимир приобщил Русь к духовному
центру цивилизации, крестившись в Херсонесе. Крым, как видим, был для
Руси неразвитым, но чрезвычайно ресурсным регионом для контактов.
Что привлекает любого русского мыслителя к берегам Тавриды? Типич-
ный средиземноморский ландшафт и мягкий климат Южнобережья напо-
минают сразу Италию и Острова Блаженные, модные курорты и райский
сад. Вместе с этим удаленность от центра и почти островное положение
делают Крым идеальной сценой, как для утопии, так и для антиутопии. В
Крым ехали за романтикой Востока (Пушкин), за здоровьем (Надсон), за
«собственной тихой бухточкой» (Чехов); ехали за праздностью, счастьем...
Именно в погоне за утопическим счастьем интеллектуальные и технокра-
тические центры – Москва и Санкт-Петербург снова и снова контактиро-
вали с духовностью Крыма; периферия в результате оказалась мощным ре-
сурсом центра.
По одной из версий старое славянское название Крыма – Сурож - озна-
чает «Страна Солнца». Безусловно, эта версия спорна и в сравнении с офи-
циально принятой историками интерпретацией названия Сурож как «сжа-
тая рожь» она второстепенна, а то и третьестепенна. Однако это именно
тот угол зрения, который позволяет взглянуть на проблему восприятия
Крыма: не экономическую, а социокультурную, проявляющую архетипы
космогонии.
Говорить о мифологической модели мира, вписывая в нее Крым, - зна-
чит четко представлять, какое место и какая роль отводились региону в
различных культурах, соприкоснувшихся с ним. Как было отмечено выше,
и для культуры античного запада, и для культуры Киевской Руси Крым
был регионом пограничным. Но пограничность эта была настолько утили-
тарно привлекательна, что стала основой социальных мифов о Крыме как о
райском месте. Мифологические концепции раскрываются при ближайшем
рассмотрении через символы – «своеобразный «словарь» любой нацио-
нальной культуры»5. Именно поэтому анализ текста через призму симво-
лики открывает нам «самое глубинное содержательное ядро любого лите-
ратурного текста»6.
Для наиболее объемного литературоведческого анализа необходимо
исследование нескольких стилистических уровней текста: тематического,
сюжетного, хронотопного, характерологического и др. Соглашаясь с
утверждением М.М. Бахтина о первостепенной значимости художествен-
ного времени и пространства7, оговорим ряд особенностей, характерных
для времени и места антиутопии. Хронотоп антиутопических произведе-
ний подчиняется ряду жестких требований. Соблюдение этих требований
формирует «классический вариант» антиутопии, однако синтетическая
природа жанра включает некоторое развитие бахтинской системы равно-
важных пространства и времени.
Безусловно, взаимное функционирование места и времени и их вза-
имное проникновение аксиоматичны. Однако, коль скоро время утопии –
«это времени остановившееся, застывшее»8, как считает большинство кри-
тиков, то логично предположить примат пространства над временем. Так
как художественное пространство антиутопии предполагает тесную генеа-
логическую связь с другими жанрами, восходящими к архаическому мифу
и волшебной сказке, то критериями определения пространства нами
условно выбраны понятия:
1) центра, периферии, границы, как направляющие;
2) элементы ландшафта (природные, искусственные, живые), как характе-
ризующие внешнюю форму художественного пространства;
3) элементы ландшафта или пейзажа, функционирующие как средство
воздействия на его обитателей для определения качественной оценки
содержания пространства;
Утопия, а вслед за ней и антиутопия развивают в различных направле-
ниях одну и ту же мифологическую тему – оба жанра обращаются к моти-
ву Райского Города или Сада, принимая диаметрально различные позиции
в его оценке.
Относительно урбанистической концепции рая -- оговаривается внеш-
ний вид небесного города и его социологическое устройство: 1) Райский
город соотносится с понятием круглых и квадратных “святых” городов,
распространенных в древности; 2) различные мифологические концепции
подчеркивают светоносность материалов (золото, стекло), из которых вы-
строен райский город. Подчеркивая внешнее сходство с идеалом, анти-
утопия акцентирует содержательное противопоставление Райского города
в антиутопии мифологическому Раю.
Для утопий Европы светоносные святые города или социальное благо-
получие островного государства олицетворяли Рай или его воплощение на
земле - Острова Блаженные. Развитие мотива о Райском Городе особое
значение получило в эпоху Возрождения, когда поиск идеального обще-
ства и цивилизации привел к идеологии утопии. Линия Райского Города
имеет за собой очень древние и широко распространенные представления
о «круглых» и «квадратных» святых городах, отражающих своим правиль-
ным планом устройство Вселенной. Это отвечает основополагающему
признаку Райского Города / Сада, который в европейской традиции более
принято обозначать словом Парадиз, что, в свою очередь этимологически
связано не только с греч. παράδεισς «сад, парк», но и с др. -иран. pairi-daēza
«отовсюду огороженное место»9.
Вариацию на тему города антиутопии предлагает В. Аксенов. «Плаваю-
щий» Остров Крым в его романе – идеально, естественно огражденный по-
лигон для проверки жизнеспособности утопии. Аксенов показывает Крым
Базой Временной Эвакуации, на которой во время гражданской войны осе-
ли остатки белой гвардии, русской аристократии и английских матросов,
поддержавших мятеж. За сорок лет ассимиляции с татарским населением
появился новый национальный тип – яки. «Яки – это хорошо, это среднее
между якши и «о’k», это формирующаяся сейчас нация Острова Крыма,
составленная из потомков татар, итальянцев, болгар, греков, турок, рус-
ских войск и британского флота»10, - говорит герою его сын-космополит. В
вопросе существования новой микснациональности поднимаются автором
проблемы взаимозначимости культурных ценностей, креативной способ-
ности и морали новой микскультуры.
Молодые яки – олицетворение населения любой утопии: на уровне фи-
зиологии они «красавцы яки», им доступно лучшее образование в мире –
Сорбонна и Оксфорд к их услугам; финансово, как и все жители утопиче-
ского острова, они надежно защищены «Симфикард»ом. Подобно расовой,
отсутствует и дискриминация пола – «о половых контактах они говорят,
словно о танцах» и вообще, они «какие-то все нежные, чудные, с добрым
нравом и хорошим юмором»11. Корни такого добродетельного бесстыдства
можем найти в утопизме Возрождения, т.к. категория пользы является ос-
новой утопического сообщества и касается всех сфер его проявлений, будь
то интимные отношения или детали быта.
А быт государства «ОК», условия жизни на острове Аксенов подчиняет
утопической символике. В начале романа центрально обозначенным ме-
стом является небоскреб газеты «Русский Курьер», он находится в самом
центре Симферополя, нацеливаясь стеклянным конусом пентхауза в небо.
Андрей Арсеньевич Лучников, владелец газеты и стеклянного пентхауза,
главный герой романа, на первых страницах повествования лежит в своем
стеклянном вигваме в йоговской позе абсолютного покоя.
Символика утопического центра в данном случае представлена и свето-
носными (стекло) материалами, из которых построен пентхауз, и вертика-
лью небоскреба, и фигурой Лучникова – божества отдыхающего.
Немаловажная черта эсхатологических мифов, получившая иную трак-
товку в антиутопии, — это характер грядущей катастрофы. В эсхатологии
(апокалиптике) она имеет космический, экологический характер, в анти-
утопии события социологизируются, т.е. традиционный «макро» апока-
липсис переносится в микромир человеческих отношений. В антиутопии
Василия Аксенова демиург Лучников вылавливает райский остров ОК из
блаженства благополучия и приносит его в жертву социалистической дей-
ствительности – для утопического острова это катастрофа. Сам «плаваю-
щий» остров Крым в романе В. Аксенова является не только современным
технократическим раем, но и эпицентром апокалиптической катастрофы.
Автор использует для маркировки хронотопа типичный для эсхатологии
мотив пропадающего времени. Однако, в отличие от остановившегося
времени утопии, время антиутопии пропадает здесь не остановившись, а
разогнавшись. Именно этим приемом достигается эффект космического
значения падения супердержавы: «вдруг что-то случилось с современным
механизмом: стрелки, секундная, минутная и часовая, закрутились с неве-
роятной скоростью, словно в бессмысленной гонке, а в рамке дней недели
стало выскакивать одно за другим: понедельник, вторник, среда, четверг,
пятница, суббота, воскресенье, понедельник, вторник, среда, четверг...»12.
Нацеленность жанра на социальное моделирование соблазнительна не-
ограниченными возможностями индивидуальных интерпретаций. Однако,
независимо от того, классическая перед нами антиутопия или пародирую-
щая интерпретация, она лишена пафоса романтического героя-одиночки,
спасающего цивилизацию. Антиутопический герой не может спасти себя
от фатального тоталитаризма цивилизации. Таким образом, крах утопиче-
ского острова - это не только симптоматика постсоветской действительно-
сти и художественный вымысел, но и возможность конструктивного под-
хода в прогнозировании и моделировании ближайших социальных пер-
спектив.
Литература
1. Баталов Э.Я. В мире утопии: Пять диалогов об утопии, утопическом
сознании и утопических экспериментах. – М.: Политиздат, 1989. – С.
264.
2. Ланин Б. Анатомия литературной антиутопии. // Общественные науки
и современность. – М., 1993. – № 5. – С. 157.
3. Морсон Г. Антиутопия как пародийный жанр. Утопия и утопическое
мышление. - М.,1991. —С. 235.
4. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии / Сост. А.А.
Тахо-Годи и И.И. Махонькова. – М.: Мысль, 1993. – С. 8
5. Новикова М.А., Шама И.Н. Символика в художественном тексте.
Символика пространства (на материале «Вечеров на хуторе близ Ди-
каньки» Н.В. Гоголя и их английский переводов): Учеб. пособие.- За-
порожье: СП «Верже», 1996. – С.8.
6. Там же. – С.8.
7. Бахтин М. М. Проблема текста. Опыт философского анализа // Во-
просы литературы, 1976. — №10. — С. 135.
8. Медведева Н.Г. Миф и Утопия (художественное пространство и вре-
мя) / Проблемы типологии литературного процесса. – Пермь, 1989. –
С. 68.
9. Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2х т. / гл. ред. С.А.Токарев. —
М.: Российская энциклопедия, 1994 —Т.2. – С. 363.
10. Аксенов В. Остров Крым. – М.: Изограф, 1997. – С. 26.
11. Там же. - С. 207.
12. Там же. - С. 414.
13. Ланин Б. Типология жанра в русской антиутопии. // Российский лите-
ратуроведческий журнал. – М., 1993. – № 1.
14. Любимова А.Ф. Время и пространство в антиутопии / Проблемы ме-
тода и поэтики в зарубежной литературе XIX-XX вв. – Пермь, 1993.
15. Любимова А.Ф. Категория природы в антиутопии ХХ в / Проблемы
метода и поэтики в зарубежной литературе XIX-XX вв. – Пермь,
1995.
16. Немзер А. Странная вещь, непонятная вещь. // Новый Мир. - 1991. -
№ 11.
17. Утопический социализм: Хрестоматия / Общ. ред. А.И. Володина. –
М.: Политиздат, 1982.
Добрынская Н.Г
Литература
|