Социальная практика и свобода личности
Социальная свобода, реализуясь в pезультате социальной деятельности личности, имеет, естественно, различные фоpмы реализации. Они образуются в соответствии с многообразной социальной практикой людей. Поэтому мы говорим о таких формах социальной свободы, как политическая, экономическая, творческая, с...
Збережено в:
| Дата: | 2000 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Russian |
| Опубліковано: |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України
2000
|
| Назва видання: | Культура народов Причерноморья |
| Теми: | |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/94747 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | Социальная практика и свобода личности / А.С. Филатов // Культура народов Причерноморья. — 2000. — № 14. — С. 145-147. — Бібліогр.: 2 назв. — рос. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-94747 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-947472016-02-12T03:04:16Z Социальная практика и свобода личности Филатов, А.С. Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ Социальная свобода, реализуясь в pезультате социальной деятельности личности, имеет, естественно, различные фоpмы реализации. Они образуются в соответствии с многообразной социальной практикой людей. Поэтому мы говорим о таких формах социальной свободы, как политическая, экономическая, творческая, стратификационная (обеспечивающая вертикальную социальную мобильность), религиозная, идеологическая и т. п. 2000 Article Социальная практика и свобода личности / А.С. Филатов // Культура народов Причерноморья. — 2000. — № 14. — С. 145-147. — Бібліогр.: 2 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/94747 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ |
| spellingShingle |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ Филатов, А.С. Социальная практика и свобода личности Культура народов Причерноморья |
| description |
Социальная свобода, реализуясь в pезультате социальной деятельности личности, имеет, естественно, различные фоpмы реализации. Они образуются в соответствии с многообразной социальной практикой людей. Поэтому мы говорим о таких формах социальной свободы, как политическая, экономическая, творческая, стратификационная (обеспечивающая вертикальную социальную мобильность), религиозная, идеологическая и т. п. |
| format |
Article |
| author |
Филатов, А.С. |
| author_facet |
Филатов, А.С. |
| author_sort |
Филатов, А.С. |
| title |
Социальная практика и свобода личности |
| title_short |
Социальная практика и свобода личности |
| title_full |
Социальная практика и свобода личности |
| title_fullStr |
Социальная практика и свобода личности |
| title_full_unstemmed |
Социальная практика и свобода личности |
| title_sort |
социальная практика и свобода личности |
| publisher |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| publishDate |
2000 |
| topic_facet |
Вопросы духовной культуры – ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/94747 |
| citation_txt |
Социальная практика и свобода личности / А.С. Филатов // Культура народов Причерноморья. — 2000. — № 14. — С. 145-147. — Бібліогр.: 2 назв. — рос. |
| series |
Культура народов Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT filatovas socialʹnaâpraktikaisvobodaličnosti |
| first_indexed |
2025-07-07T01:19:42Z |
| last_indexed |
2025-07-07T01:19:42Z |
| _version_ |
1836949106394660864 |
| fulltext |
Филатов А.С.
СОЦИАЛЬНАЯ ПРАКТИКА И СВОБОДА ЛИЧНОСТИ
Социальная свобода, реализуясь в pезультате социальной деятельности личности, имеет, естественно, различные
фоpмы реализации. Они образуются в соответствии с многообразной социальной практикой людей. Поэтому мы
говорим о таких формах социальной свободы, как политическая, экономическая, творческая, стратификационная
(обеспечивающая вертикальную социальную мобильность), религиозная, идеологическая и т. п.
В свою очередь, практика, рассматриваемая как целостная система, обусловливает не только взаимовлияние (а
зачастую и противоречия), но и единство этих фоpм. Это вызывает необходимость рассматривать социальную свободу
личности как целостность и при этом избегать попыток изолировать, например, политическую свободу от
экономической, либо разделить целостное социально-философское понятие свободы на "свободу от" и "свободу для".
Характеризуя социальную свободу личности как целостное социально-философское понятие, мы к тому же отмечаем
ее разноплановость в реализации. Ведь обозначение различных аспектов социальной свободы (политического,
идеологического, экономического и т.д.) – это прежде всего выражение и характеристика ее граней. Об этом следует
помнить, исследуя частные случаи проявления социальной свободы.
Это означает, что целостность социальной свободы личности, конечно же, не исключает возможность
рассмотрения различных ее форм – экономической, политической, религиозной и др., равно как и составляющих,
можно сказать, структуросоставляющих свободы, каковыми являются "свобода от" и "свобода для". Правда, в
последнем случае фактически речь идет об 1) освобождении от различной степени ограничений в процессе
реализации деятельностных возможностей личности и 2) условиях такой реализации.
Но обособление "ипостасей" свободы, происходящее при ее измерениях на "свободу от" и "свободу для", вообще-
то приводит к нарушению "процессуального" единства социальной свободы. Таким образом, непроизвольно
разрушается ее сущностное содержание, утрачивается целостность. Традиция такого рода измерений, заложенная еще
Т. Гоббсом, находит своих сторонников и среди современных авторов. Так, например, И. Кон считает первое
измерение – "свободу от" – отрицательным. Он подразумевает под ним стремление личности освободиться от
определенных ограничений, тягот, преследований и т. п.
Кроме определенно выраженной политизированной, в таком случае, подачи данной социально-философской
категории, отрицательное измерение свободы в социальном плане оказывается непродуктивным. Ну, избавились от
ограничений, а что делать дальше – не знаем и свобода от ограничений не дала свободу как таковую, т. е. "свободу
для". Получилось, что свободы при ограничениях было больше, чем после того, как их устранили. А то и вовсе после
устранения ограничений никакой свободы не осталось. Тогда отрицательное измерение свободы приводит к тому, что
оно (измерение) устраняет самый главный момент социальной свободы - реализацию деятельностных качеств
личности.
Опять же, если мы будем изолированно рассматривать отрицательное измерение свободы, то придем к
искаженному отражению в сфере понятийных представлений диалектического процесса проявления свободы в
реальной действительности. Ведь явление, вырастая из отрицаемого, не избавляется от него и даже не утрачивает (в
радикальном смысле этого слова) его сущность, а вырастает на нем, само-преобразовываясь. Такой смысл
закладывал Г. Гегель в принцип отрицания отрицания, предполагая не уничтожение явления, а порождение нового в
развитии. Обозначенное в отрицательном измерении "свободы от" стремление к социальному отрицанию ведет к
"неантизации" самого человеческого бытия.
Второе измерение свободы, характеризуемое И. Коном как положительное, "показывает, где именно, в каких
сферах, в каких направлениях может развернуться его (человека - А. Ф.) деятельность" i. Фактически здесь речь идет о
социальном выборе или, можно допустить, свободе выбора личности. Но и на этот раз свободная реализация
деятельностных качеств личности только просматривается. Выходит, что второе измерение, хотя и не в такой степени,
как первое, также далеко от выражения подлинной и полной (целостной) социальной свободы личности.
Однако, как уже отмечалось, дифференцированное, по формам реализации, рассмотрение социальной свободы
личности возможно, а в некоторых случаях – и необходимо, с учетом конкретно-исторической обусловленности
социальной свободы и специфики исследуемой проблемы. Мы вправе отдельно рассматривать, допустим, состояния
политической и экономической свободы в конкретно взятых обществах, сравнивать и сопоставлять их, чтобы можно
было выделить приоритетные качества.
К примеру, после прихода к власти в Чили в 1973 году военного правительства во главе с А. Пиночетом
политическая свобода была серьезно ограничена. Но в то же время были созданы условия для полномасштабной
реализации экономической свободы граждан. Фактически создавались условия реализации деятельностных качеств
личности. В конечном итоге это привело к распространению свободы и на другие формы ее реализации, в том числе и
политическую. Этот опыт представляет значительный интерес по причине лежащей в его основе социально-
философской методологической базы. Поэтому есть смысл уделить ему более пристальное внимание.
Суть того, что произошло в Чили, определялась тем, что стержнем экономических преобразований, одним из
основных критериев их целесообразности стал принцип самодостаточности и дополнительности. Этот принцип был
зафиксирован в Декларации принципов военного правительства Чили ii. Там были отражены основные положения
принципа самодостаточности и дополнительности. Если человек является основой любого сообщества и последние
возникают в силу самой человеческой природы, то совершенно ясно, что более крупные сообщества образуются для
достижения целей, котоpые малые сообщества решить не в состоянии. Человек создает семью для того, чтобы решить
пpоблемы, котоpые ему в одиночку неподвластны. Затем он порождает более крупные социальные объединения для
решения задач, котоpые не в состоянии решить семья. В конце концов человек приходит к необходимости слияния
этих разнообразных сообществ в единое государство, с целью установления во всех промежуточных сообществах
общего порядка во имя основных жизненных интересов каждого человека. Этот порядок государство обязано
поддерживать с помощью права, беря на себя функции, которые ни одно из промежуточных сообществ не в состоянии
непосредственно выполнить.
Из этого следует основополагающая идея принципа самодостаточности и дополнительности: сфера деятельности
каждого более крупного сообщества относительно более мелкого имеет свои пределы. Первое возникло для решения
задач, которые второе не может решить самостоятельно, и именно в этом его предназначение. Значит, у крупного
сообщества, а следовательно, и у государства нет никаких законных оснований вторгаться в ту сферу, которая
принадлежит компетенции более мелкого сообщества и внутри которой это последнее должно обладать достаточной
автономией. Поэтому сфера компетенции большего сообщества начинается там, где кончаются возможности
меньшего сообщества.
Несомненно, что Чили не была единственной и тем более первой страной, где происходила реализация этого
принципа. Социально-экономические, в основе своей структурные, преобразования общества в Западной Германии и
Японии после второй мировой войны в своей модели исходили из отмеченного принципа. Еще раньше
конституирование общества в Северо-Американских Соединенных Штатах с конца XVIII века, можно сказать,
положило начало реализации принципа самодостаточности и дополнительности. Просто пример с Чили предстает
наиболее наглядным, так как даже авторитарный политический режим (вследствие этого зачастую называемый
фашистским) вынужден был трансформироваться в демократическое устройство. Произошло это, несомненно, под
влиянием утверждающегося в обществе принципа самодостаточности и дополнительности.
В этом мы можем найти специфику и отличие Советской России (СССР). Здесь были прерваны тенденции
демократического устройства, намеченные в 1917 и еще частично сохранявшиеся в 1918 году. Это произошло под
давлением внедренного в общество другого, сущностно отличного принципа. Речь идет о принципе коллективной
заданности и ограниченности. Именно полномасштабная реализация данного принципа в СССР (и не только в нем
одном) привела к установлению тоталитарного режима.
Безусловно, принцип самодостаточности и дополнительности подразумевает право на свободную инициативу в
области экономики. Создание условий для того, чтобы частные лица могли заниматься производительной
деятельностью, – это право, которое государство, в соответствии с изложенными выше принципами, не может и не
должно отменять. Но, кроме того, это и единственный путь, гарантирующий полноценное экономическое развитие.
Право частной собственности, как экономический критерий свободного общества, неизбежно вытекает из ранее
изложенного принципа самодостаточности и дополнительности. Естественной экономической формой этого принципа
является индивидуальная собственность, хотя допускается и такая ее разновидность, как коллективная собственность,
если она образована или закреплена путем добровольного соглашения. Государство в таком случае закрепляет за
собой в собственность лишь те объекты, котоpые в силу их стратегического либо жизненно важного для страны
значения неблагоразумно оставлять в руках ограниченного числа частных лиц и созданных ими сообществ. Все
остальное подлежит приватизации в соответствии с правом частной собственности.
Осуществление этого права преследует определенную социальную цель. А именно: создать общество
собственников, а не общество массовой пролетаризации населения пpи немногочисленной касте управляющих. И это
должно быть закреплено юридически. Право частной собственности нуждается в юридических гарантиях, котоpые
исключили бы возможность его отмены. С этой целью должно быть установлено, что государство может провести
экспроприацию только в том случае, когда это действительно продиктовано заботой об общем благе, но в то же время
оно обязуется немедленно выплатить пострадавшему справедливую компенсацию.
Обратившись к истории нашей страны советского периода, мы найдем еще одно подтверждение нашим выводам.
Характерные для этого времени ограничения реализации деятельностных качеств личности приводят в конечном
итоге к утрате политической свободы граждан. В этом плане экономическая сфера дает более наглядные проявления.
Поэтому любая форма социальной свободы может обрести устойчивое положение лишь только тогда, когда
обеспечены условия для принципиально-деятельностной реализации сущностных качеств личности.
i Кон И.С. Социология личности. – М., 1967. – С. 81.
ii См.: Московские новости. N 8, 21 февраля 1993. – С. 12-13.
|