Признание как выражение воли к власти авторитета
В статье речь идет о признании как выражении воли к власти в различных исторических парадигмах и в разных моделях общественного устройства. Отстаивается тезис о том, что признание в жизни человека выше его витальных потребностей, сильнее инстинкта самосохранения....
Gespeichert in:
| Datum: | 2007 |
|---|---|
| 1. Verfasser: | |
| Format: | Artikel |
| Sprache: | Russian |
| Veröffentlicht: |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України
2007
|
| Schriftenreihe: | Культура народов Причерноморья |
| Schlagworte: | |
| Online Zugang: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/98659 |
| Tags: |
Tag hinzufügen
Keine Tags, Fügen Sie den ersten Tag hinzu!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Zitieren: | Признание как выражение воли к власти авторитета / И.А. Кумкин // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 106. — С. 234-237. — Бібліогр.: 7 назв. — рос. |
Institution
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-98659 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-986592016-04-17T03:03:57Z Признание как выражение воли к власти авторитета Кумкин, И.А. Политические трансформации В статье речь идет о признании как выражении воли к власти в различных исторических парадигмах и в разных моделях общественного устройства. Отстаивается тезис о том, что признание в жизни человека выше его витальных потребностей, сильнее инстинкта самосохранения. У статті мова йде про визнання як вираження волі до влади в різних історичних парадигмах і в різних моделях суспільного устрою. Відстоюється теза про те, що визнання в житті людини вище його вітальних потреб, сильніше інстинкту самозбереження. In the article, it is a question of recognition as expression of will to authority in various historical paradigms and in different models of a social system. The thesis that the recognition in human life above it vital needs, is stronger than an instinct of self-preservation is defended. 2007 Article Признание как выражение воли к власти авторитета / И.А. Кумкин // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 106. — С. 234-237. — Бібліогр.: 7 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/98659 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Политические трансформации Политические трансформации |
| spellingShingle |
Политические трансформации Политические трансформации Кумкин, И.А. Признание как выражение воли к власти авторитета Культура народов Причерноморья |
| description |
В статье речь идет о признании как выражении воли к власти в различных
исторических парадигмах и в разных моделях общественного устройства. Отстаивается тезис о том, что признание в жизни человека выше его витальных
потребностей, сильнее инстинкта самосохранения. |
| format |
Article |
| author |
Кумкин, И.А. |
| author_facet |
Кумкин, И.А. |
| author_sort |
Кумкин, И.А. |
| title |
Признание как выражение воли к власти авторитета |
| title_short |
Признание как выражение воли к власти авторитета |
| title_full |
Признание как выражение воли к власти авторитета |
| title_fullStr |
Признание как выражение воли к власти авторитета |
| title_full_unstemmed |
Признание как выражение воли к власти авторитета |
| title_sort |
признание как выражение воли к власти авторитета |
| publisher |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| publishDate |
2007 |
| topic_facet |
Политические трансформации |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/98659 |
| citation_txt |
Признание как выражение воли к власти авторитета / И.А. Кумкин // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 106. — С. 234-237. — Бібліогр.: 7 назв. — рос. |
| series |
Культура народов Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT kumkinia priznaniekakvyraženievolikvlastiavtoriteta |
| first_indexed |
2025-07-07T06:51:21Z |
| last_indexed |
2025-07-07T06:51:21Z |
| _version_ |
1836969971824984064 |
| fulltext |
Крылов В.С., Крылов Д.В.
ИТОГИ ВЫБОРОВ 2006: НЕЗАВИСИМОСТЬ УКРАИНЫ НЕСОВМЕСТИМА С СУБМИССИВНОЙ ДЕМОКРАТИЕЙ
234
5. Крылов В. С. Особенности реализации комплексов мимических, жестовых и позных движений в зависи-
мости от типологии личности и пространственного окружения. // Вопросы этологической физиологии че-
ловека и животных (Под ред.. В. Г.Сидякина). – Симферополь, 2000. – С. 70–132 .
6. Крылов В.С. Слово и поступок в политике: реализация некоторых врожденных программ социального по-
ведения. Биополитический аспект.// Учёные записки ТНУ им. В.И. Вернадского. Философия. – Т.19 (58). –
№1. – С. 218 – 223.
7. Олескин А.В. Биополитика. Политический потенциал современной биологии. Философские, политологи-
ческие и практические аспекты. – М.: Институт философии РАН, 2001. – 139 с.
8. Хелемендик С. Откуда берутся субмиссивные политики. ('Preco?', Словакия) // http:
//www.inosmi.ru/translation/226391.html
9. Somit Albert and Peterson Steven A. Darwinism, Dominance, and Democracy The Biological Bases of Authori-
tarianism. Human Evolution, Behavior, and Intelligence Praeger Publishers – Westport, Conn. 1997. – 160 p.
Кумкин И.А.
ПРИЗНАНИЕ КАК ВЫРАЖЕНИЕ ВОЛИ К ВЛАСТИ АВТОРИТЕТА
Актуальность заявленной проблемы подтверждается нынешним статусом человека, его психологической
напряженностью в условиях неопределенности ближайшего будущего. Трансформационные процессы обще-
ства постсоветского пространства, передел собственности, поиск своего пути в значительной степени обост-
рил и вопрос о власти и властных отношениях. Ныне, в условиях, когда старая шкала ценностных ориентиров
не работает, а новая еще не сложилась, этот вопрос прочно поселился в исследовательской практике истори-
ков и политологов, социологов и философов.
Цель статьи – рассмотреть признание как первичное выражение воли к власти, которое влечет за собой
стремление к контролю над другими. Цель определила и задачи исследования: рассмотреть феномен призна-
ния как объект социально-философского анализа; выявить связь признания и индивидуальности; осуществить
сравнительный анализ претензии на признание в различных моделях общественного устройства; исследовать
метаморфозы признания в условиях власти авторитета и авторитета власти; рассмотреть специфику признания
в условиях общества переходного периода.
И. Кант в «Критике чистого разума» сформулировал три вопроса: Что я могу знать? Что я должен делать?
На что я могу надеяться? Заявленные вопросы немецкий мыслитель рассматривает через проекцию возможно-
стей теоретического и практического разума. В рамках сложившейся парадигмы «панрационализма» такая по-
становка вопросов казалась безупречной и самодостаточной, так как несла надежду, что человек с помощью
разума найдет оптимальное их решение, как предпосылку ответа на главный вопрос, а что есть человек. Дос-
тойного ответа не получилось. «За кадром» оставался еще один вопрос – «что я делаю в этом мире и почему я
это делаю зачастую вопреки разуму, демонстрируя свою индивидуальность?»
Постклассическая философия, а вслед за ней социология, а позже социальная психология и политология
показали, что типичное и повторяющееся в рамках парадигмы «панрационализма» явно уступают место инди-
видуальному и неповторимому. Являясь результатом адаптации индивидом наработанного общественного
опыта, индивидуальность формируется личными усилиями и личным опытом. Она складывается в точке пере-
сечения связей и отношений, в которых был и остается индивид в процессе своей жизни в рамках конкретной
социальной действительности. Другими словами, индивидуальность есть всеобщность, воплощенная в чело-
веческом «Я». Но это уже особая всеобщность, пропущенная через сознание человека, наделенное исключи-
тельной способностью сказать в каждом конкретном случае «нет» или «да». Способность сказать «нет» как
внешним требованиям мира, так и внутренним потребностям организма является конститутивной чертой че-
ловека. Благодаря этой атрибутивности, индивидуальность имеет свое лицо и свою дистанцию от других.
Индивидуальное заявляет о себе как субъективный фактор развития. Будучи обусловленным наличными
объективными условиями общественного бытия, субъективный фактор может стать и, как правило, становит-
ся решающим фактором. Эта способность обусловлена наличием в человеке воли к жизни и воли к власти. В
сложившейся кризисной ситуации индивид озабочен не только решением проблемы, но и необходимостью
выбора путей ее решения. Воля индивида страдает. И тем не менее индивид включает механизм свободы вы-
бора, принимая ответственность за этот выбор. Этот выбор может существенно изменить вектор развития не
только индивидуального, но и общественного бытия, ибо мир человека – это его творение (творчество). И это
состояние можно проследить через феномен признания как выражение (проявление) воли к власти.
Феномен признания ломает сложившиеся стереотипы познания сущности человека. Он предлагает заме-
нить анализ абстрактной сущности человеческого «Я» анализом жизненной энергии конкретного человека.
Эта энергия, достигнув критического уровня, обеспечивает меру самовыражения человека и его самоосущест-
вления. Она наполняет бытие человека смыслом. Если окружающий мир заявляет о себе своей бытийностью,
то смысл обнаруживает себя исключительно через соотнесенность, через акт формирования инобытия и ут-
верждение своего признания.
Человек изначально ориентирован на удовлетворение жизненных потребностей. В этом отношении он
практически не отличается от животного. Но, кроме витальных потребностей, у человека есть и другие по-
требности, среди которых особое место занимает желание обеспечить свое признание. Ради признания чело-
век готов преодолеть даже такое глубинное чувство как инстинкт самосохранения. Ставка на утверждение
своего престижа (авторитета) больше, чем воля к жизни. В этом желании можно увидеть проблеск человече-
http://www.inosmi.ru/translation/226391.html
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ
235
ской свободы и выбора между волей к жизни и волей к власти. И это не абстрактная воля к власти, а конкрет-
ная воля к власти над другими, способная страдать, идти на жертвы и даже подчас заключать «договор» со
смертью.
Желание человека к признанию предполагает соотнесенность оценки других людей и своей самооценки,
что позволяет создать образ своей значимости. И если этот образ не разделяют другие, то у носителя этого об-
раза возникает чувство гнева и складывается модель враждебности .Эта враждебность исключает доверие и
диалог, компромисс и толерантность. Ни о каком согласии не может быть и речи. Место согласования элемен-
тов в системе, именуемой обществом, согласования части и целого занимает противостояние и противоборст-
во, где нет победителя, а есть только побежденные.
Если в соотнесенности оценки других и своей самооценки человек не оправдывает свое представление о
своей значимости, он переживает чувство стыда, испытывает страдания своей воли. Последнее усиливается
акцентуацией личности, ее маргинальностью и неспособностью к самоидентификации.
Наконец, когда оценка других совпадает с самооценкой, индивид испытывает чувство гордости. Подтвер-
ждение своего престижа (авторитета), располагает к поиску гражданского согласия через осуществление до-
верия и диалога, компромисса и толерантности. Через механизм социализации индивид не только осуществля-
ет акт идентификации в кругу своих, но и обретает чувство солидарности с надеждой на осуществление такой
общечеловеческой ценности как справедливость.
А в целом жажда признания, утверждения своего престижа (авторитета), а также сопутствующие чувства
вероятного гнева, стыда или гордости – это уже те признаки протогражданина, которые обеспечивают субор-
динацию и коммуникации социума, создают условия интеграции людей и их социализации через механизм
проекции, идентификации и символизации с группой своей солидарности.
Первой формой осуществления претензии на признание явилась власть авторитета в условиях рода. Род
обеспечивал переходный период от биологической популяции особей проточеловека к социальной общности
людей, заложив основания общественного сознания и обеспечив предпосылки становления традиционного
общества.
Это сообщество людей имело свой регламент, свою систему координат, где вертикаль обеспечивалась
властью авторитета, а горизонталь – коммуникациями людей. И то, и другое носило характер тех субъектно–
субъектных отношений, которые обеспечивались через утверждение и принятие авторитета как на уровне вер-
тикали власти, так и на уровне горизонтали общественных отношений.
Если первой формой осуществления признания можно считать патриархальную семью, то второй формой
выступает власть авторитета сообщества. И в первом, и во втором случае признание заявило о себе как атри-
бутивность человеческого «Я» в форме осуществленного престижа (авторитета). По своей силе и направлен-
ности эта атрибутивность выше витальных потребностей и даже инстинкта самосохранения. Далеко не все в
состоянии заявить о своей власти авторитета на уровни семьи. Тем более, только единицы могут осуществить
эту власть на уровне общины. Это должна быть ярко выраженная индивидуальность, обладающая той крити-
ческой массой энергии, которая делает личность первой с готовностью идти впереди всех и вести других за
собой. И эта способность определяется как претензией на признание, так и осуществлением этого признания.
По-разному складывалась судьба различных исторических типов общины. Но власть авторитета, в любой
её модификации, демонстрирует ограниченность возможностей разрешить противоречие между частью и це-
лым. По мере своего развития, сообщество людей, в форме общины, демонстрирует не способность обеспечи-
вать оптимальный регламент отношений людей, неравных по своей природе. Место сообщества занимает
структурно организованное общество, где власть авторитета уступает место авторитету власти. Авторитет
власти заявляет о себе через становление института государства и оформление политической системы, спо-
собной организовать коллективную волю и коллективное сознание людей, мобилизовать население на реше-
ние задач, выходящих за пределы возможностей индивида или его семьи. Авторитет власти создает новые ус-
ловия для проявления индивидуальности и осуществления её претензии на признание. Он не только создает
новые условия, но и поднимает «планку» требований для соискателя претензии на признание. Это должна
быть не только мудрая, но и харизматическая личность.∗ Харизму определяют как наделение лидера особой
благодатью, даром пророчества, незаурядной волей, необычайными организаторскими способностями. При
этом, решающее значение имеет не столько само обладание харизмой, сколько признание её со стороны дру-
гих [2].
Как правило, харизматические личности появляются в период радикальных социальных изменений. Это
время переходного периода между старым качеством общества, которое исчерпало свой потенциал, и новым
качеством общества, которое заявляет себе радикальными идеями достойного ответа историческому вызову.
Переходный период имеет три этапа: разрушение, поиск основополагающих идей и созидание. Каждому этапу
присущи свои проблемные ситуации[3].
И на каждом этапе возникает историческая потребность в разрушителях (дестроерах), собирателях новых
идей и созидателях нового качества общественного развития. И в каждом случае появляются свои соискатели
с претензией на признание их авторитетности, а также готовности осуществить эту претензию на практике,
через отношение харизматического лидера и тех, кто признает и принимает их авторитет. Так сложилась
судьба М. С. Горбачева и Б. Н. Ельцина, Л. М. Кравчука и Л. Д.Кучмы. Так будет складываться судьба тех, кто
∗ Харизма (греч. Charisma – божественный дар) – термин, получивший «прописку» в политологии и социологии благодаря
М. Веберу, который использовал его для характеристики политического лидера.
Кумкин И.А.
ПРИЗНАНИЕ КАК ВЫРАЖЕНИЕ ВОЛИ К ВЛАСТИ АВТОРИТЕТА
236
предложит идеи достойного ответа историческому вызову, и тех, кто будет осуществлять эти идеи, организуя
массы на их принятие и объективизацию в рамках разумной жизнедеятельности.
История европейской цивилизации показала, что дорога от власти авторитета к авторитету власти – это
время формирования протогражданских ценностей, основу которых составляют жизнь и свобода, собствен-
ность и формальное равенство, солидарность и справедливость. В условиях трансформации власти авторитета
в авторитет власти эти ценности заявили о себе как ключевые ценности права, формирующие правоспособ-
ность человека как гражданина и обеспечивающие его дееспособность. Но практика показала и то, что в усло-
виях господства авторитета власти в лице государства эти ценности декларируются как демократические, но
не обеспечиваются в объеме ожидаемого. Государство, как авторитет власти, по своей сути обеспечивает рег-
ламент общественного развития. Но, будучи относительно самостоятельным образованием, государство стре-
мится к трансформации. Из системы обеспечения развития общества, государство превращается в систему са-
мообеспечения, о чем наглядно свидетельствует инверсия бюрократии в бюрократизм и факт отчуждения лю-
дей от власти. И только на уровне коммуникаций эти ценности заявляют о себе как гражданские ценности. В
этом качестве они выступают гарантом признания достоинства человека, обеспечивают условия для самовы-
ражения и самоосуществления, в том числе и в своей претензии на признание его престижа (авторитета).
Только на стыке естественного и позитивного права, индивид получает возможность реализовать заявленные
ценности и обрести подлинное признание как побуждение к свободе со всей мерой ответственности за по-
ступки своей жизнедеятельности.
Сравнительный анализ осуществления признания в различных социокультурных парадигмах от антично-
сти до современности, а также в различных моделях общественного устройства в диапазоне от общества тота-
литаризма до общества либеральной демократии, свидетельствует, что претензия на признание может быть
реализована только в том обществе, где человек не декларирован в качестве цели, а является самоценностью.
Самоценность человека, в каждом конкретном случае, определяет соотношение цели и средства. Нельзя
быть всегда и во всех отношениях только целью. Но нельзя, ни при каких условиях, принять раз и навсегда
статус средства. Во втором случае индивид оказывается заложником воли другого человека или согласован-
ной воли тех, кто организует политическую систему и осуществляет политический режим, декларируя всеоб-
щие интересы, но преследуя интересы определенных слоев общества.
Будучи заложником воли Другого, индивид расстается с претензией на признание. Но эта атрибутивность
человека живет в нем и проявляется, когда его энергия достигает критической массы. Сублимация этой энер-
гии в признание авторитета этого индивида не выходит за пределы его семьи или ближайшего окружения. И
проявляется эта претензия как фарс, ибо предполагает сиюминутный, весьма сомнительный комфорт по срав-
нению с претензией на признание свободного человека, способного анализировать проблемную ситуацию и
свое место в ней, а также сделать выбор и принять всю меру ответственности за этот выбор.
Индивид может быть заложником не только Другого, но и своих собственных идей, которые по существу
для него «чужие». Тестом для этих идей может быть только мера соответствия подготовки на их базе достой-
ного ответа историческому вызову; мера приближения к оптимальному варианту разрешения сложившейся
проблемной ситуации. «Чужие» идеи возникают при ложном толковании свободы как возможности произво-
ла. Неприятие диалектики «свободы от» и «свободы для», как правило, открывает дорогу к очередному за-
блуждению, где естественное стремление к признанию обретает уродливые формы своего проявления.
Похоже, что только общество либеральной демократии приблизилось к осуществлению потребности при-
знания как той предпосылки становления гражданской идентичности человека, которая стоит выше его ви-
тальных потребностей
Общество либеральной демократии демонстрировало победное шествие по странам Европы. Но демокра-
тия не панацея от всех бед, а всего лишь показатель поиска оптимальных форм развития общества. Эта форма
возможна и эффективна, но не с позиции вертикали власти и ее позитивного права как инструмента регламен-
та человеческого общежития в интересах государства, а с позиции естественного права как эталона должного
поведения людей через призму их правоспособности, данной фактом рождения. Только такие базовые ценно-
сти человека, как отношение к жизни и состояние свободы, мера равенства и справедливости, обеспечивают
жизнеспособность либеральной демократии, ее востребованность в ХХI веке, когда страны новоевропейской
цивилизации столкнулись с кризисом всех сфер жизни общества.
Философия постмодерна обеспечила блестящую критику западноевропейской цивилизации, показав, что
так жить нельзя [1, 5, 6]. Но эта философия не предложила конструктивных идей выхода из кризиса. Не пред-
ложила, ибо это прерогатива тех, кто пройдет дорогу переходного периода. Заявки на новые идеи как основа-
ние достойного ответа на исторический вызов, а также адаптация их на уровне консервативного большинства
и будет означать выход из тупика, выход в новое качество общественного развития с вектором на паритет в
системе «природа – общество – человек» и на формирование парадигмы коэволюции ее составляющих под-
систем.
ХХI век постоянно заявляет о необходимости пересмотра духовной жизни общества, возрождения орга-
нической связи культуры и цивилизации, которая была разорвана в ХХ веке достижениями научно–
технической революции и научно-техническим прогрессом, когда общество и его отношение к миру воспро-
изводилось не средствами культуры, а техникой и технологиями цивилизации, что и обеспечило формирова-
ние особого антропологического типа личности, предпочитающего биофилии некрофилию, признавая только
любовь к технике и разделяющего любовь к смерти.[7].
Человечество ХХI века нуждается в обновлении духовной жизни общества, где наряду с новой политикой
и новым правом, новым искусством и новой моралью, новой наукой и новой религией, заявит о себе и новая
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ
237
философия. Пропедевтикой новой философии должны стать философия Просвещения и философия Образова-
ния с ориентиром на создание образа гуманистического мировоззрения и формирование адекватной методоло-
гической культуры освоения и преобразования мира по канонам Добра, Красоты и Разума.
Новая философия, как практическая философия ХХI века в единстве с политологией и социологией, долж-
на существенно отредактировать систему координат общественного развития, усилив и реанимировав комму-
никативные отношения людей, их способность к самоуправлению за счет ослабления вертикали власти и де-
легирования властных полномочий местному сообществу [4].
ХХI век должен отказаться от модели авторитета власти и принять новую модель власти авторитета, где
субъектом признания выступает не ключевая личность президента или премьера, а согласованная воля обще-
ства с ориентиром на идею гражданского общества, отдавая себе отчет, что гражданское общество это не со-
циальный проект, а линия горизонта, по которой можно выверять вектор своего развития. В ХХI веке челове-
чество может обеспечить пролонгацию своего развития исключительно под знаком идеи гражданского обще-
ства и ее производной – гражданского согласия.
Источники и литература
1. Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства. – Екатеринбург, 2000.
2. Вебер М. Избранное. Образ общества. –М., 1994.
3. Гражданское общество: истоки и современность / научный редактор И.И. Кальной. – СПб., 2006.
4. Кальной И.И., Шрейдер В.Ф. Самоуправление как фактор гражданского согласия. – Симферополь, 2006.
5. Слотердайк П. Критика цинического разума. –Екатеринбург, 2001.
6. Тоффлер О. Футурошок. – СПб., 1997;
7. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. – М., 1994.
Николко М.В.
КОНСТРУИРОВАНИЕ НАЦИИ В ТРАНСФОРМИРУЮЩИХСЯ ДЕМОКРАТИЯХ:
МОДЕРНИСТСКИЕ И ПОСТМОДЕРНИСТСКИЕ МОДЕЛИ
Национальное строительство на территории бывшего Советского Союза достигло максимальных «про-
ектных мощностей». С одной стороны, демократическая политическая культура стала обыденной практикой
граждан: ситуация выборов, противостояния ветвей власти, трансляции заседаний парламента – рутинные ха-
рактеристики телевизионных новостей как в Украине, в Латвии, так и в Таджикистане или в Молдове. Конеч-
но, принципы участия, возможность вовлечения в политический процесс у граждан разных стран по–
прежнему остаются различной, однако, демократическая модель стала проблемой действия, а не ментальной
проблемой.
Когнитивная картина гражданина любой из рассматриваемых стран характеризуется набором схожих со-
ставляющих: известные участники политического процесса, активное сотрудничество оных со СМИ, вырабо-
танные модели поведения (правилами игры). Изменения в составе элит наблюдается, однако происходит (в
большинстве случаев) по установленным и прозрачным правилам политической игры. Пришло время для осо-
знанного строительства образа государства (не переходного типа), как для внутренних, так и для внешних ак-
торов.
Цель данного исследования состоит в исследовании проблематики объективности существования нации и
её роли в контексте государственного строительства.
Нация как объект.
Активность политической элиты и интеллектуалов в сфере демократического государственного строи-
тельства сталкивается с множеством трудностей. Первая трудность, какую демократическую модель выбрать?
Разность в моделях демократии за более чем двухсотлетнюю историю модерна позволяет выделять несколько
базовых моделей: либеральную (неолибреальную), консервативную и социал–демократическую модели. Каж-
дая из которых имеет собственную историю и специфические воплощения в странах и континентах. Нацио-
нальная и цивилизационная специфика существенным образом деформируют образ(ец) демократии.
Вторая, немаловажная трудность – как отвечать на вызовы глобализации и соотношение новых моделей
интенсификации в сфере коммуникаций, бизнеса, социальности с традиционным национальным единством
страны.
И, наконец, центральный вопрос, который тревожит умы многих интеллектуалов сегодня – есть ли нация?
Другими словами, можно ли вычленить совокупность людей, отличающихся от других стереотипами, моде-
лями поведения и более объективными характеристиками (язык, ментальными конструктами цвет кожи, раз-
рез глаз).
Модернистский подход в строительстве государства базируется на вере в объективное существовании на-
ции, как совокупности базовых констант: кровь (этническое родство), земля (традиционное владение террито-
рией) и вера (религиозное единство). Однако, утверждать о целостности каждой из трех базовых составляю-
щих на современном этапе очень сложно.
Во-первых, этапы ассимиляции, миграции этносов и полиэтническая мозаика современных государств не
позволяет выделять этнос как целостность в привязке к земле. Территория так часто меняла государственную
идентичность, что проследить и выявить коренной народ, проживавший на тех или иных пространствах не
столько сложно, сколько бесперспективно. Факты перво-принадлежности земли могут дать прямо противопо-
ложные желаемому результаты (к примеру, если фокусировать свое внимание на принадлежности ряда крым-
|